День в истории Блогхауса: 5 февраля 2020
Mallari, блог «Таймтревелы и попаданчество в фанфиках)»
Серия фанфиков по Бличу (Блич таймтревел Ичиго и пробившихся к нему арранкаров Эспады)
Мне нравится эта серия, единственное что, на первой книге ставлю штамп "не читать ибо из Ичиго сделали Мери-Сью непотребного вида".
Автор серии : Restless Katherine
Предлагаю читать сразу со второго тома, всё равно сквозного сюжета в первом томе нет), и весь обоснуй высосан из пальца.
2. Назад, в прошлое (Ичиго с арранкарами попадает в старый Готей)
https://ficbook.net/readfic/359605
3. Временный шинигами 2.0 (Ичиго доживает с этими арранкарами до собственной арки Ичиго и К)
https://ficbook.net/readfic/1179252
4. Все те же грабли (Что было после...)
~Кукулькан~, блог «Змеиное молоко»
В борьбе обретёшь ты... (часть 3)
ГЛАВА 10ГЛАВА 10
– Я слушаю, – холодно произнёс Гарри, и Драко Блэк тотчас же растерял большую часть своей удали.
Мало того, ему срочно захотелось уступить их общее тело придурку Малфою. Пусть объяснит, припадочный, почему вместо того, чтобы обниматься с самым красивым мальчиком на свете, заорал: «Понял! Я всё понял!» – и неожиданно выпихнул свою лучшую половину на подвиг.
Подвиг удался на загляденье. Драко Блэк на целую минуту стал равен великому Салазару: изощрённое коварство, небывалая отвага и сокрушительная магическая мощь! Вот только объяснить свою внезапную страсть к подвигам теперь не мог – даже с помощью трусишки Малфоя. Тот немедленно принялся мямлить и юлить: мол, на размышления было мало времени, потому пришлось довольствоваться озарением, а оно – штука ненадёжная…
«Какого хрена! – взревел Блэк и потряс за шкирку дракклового умника Малфоя. – А если этот пёс – просто пёс? Что мы Гарри-то скажем?»
– Я жду, – поторопил Гарри; голос у него стал ещё холоднее. Нет, холоднее, и Драко Блэк скис окончательно.
– Ну… – неуверенно начал он, пытаясь догадаться, что именно в поведении грима так всполошило паникёра Малфоя. Ага, догадаешься тут – этот гадёныш из пожелания доброго утра мог соорудить заговор с похищениями и убийствами. Начитается, придурочное создание, всякой ерунды на ночь, а потом честная боёвка не знает, куда глаза девать от стыда!
– Хорёк!
– Сейчас, – решительно выдохнул Драко Блэк и пинком пониже спины отправил Малфоя разбираться с последствиями «озарения».
– Не знаю, что тебе сказать, – Малфой озадаченно пожал плечами. – Куча несуразностей… А, ладно! Гарри, ты не расстраивайся, но мне почему-то кажется, что этот грим никакой не грим.
– А кто? Заколдованная принцесса? Ты в курсе, что в бедную собаку эти две недели тыкали палочками все встречные?
– Может, не на то проверяли?
– Колись, а то стукну!
– Ты писал об истощённой собаке, и я ничего не заподозрил, – медленно проговорил Драко, пытаясь логически обосновать всю сумасшедшую догадку. – За собаками такое водится – страдать из-за всякой ерунды. Подумаешь, хозяин помер. Кошка, например, не дождавшись обеда, сразу отправилась бы на охоту.
– Потому что собаки умные и преданные, – буркнул Гарри мрачно.
– Их приручали много тысяч лет, они стали зависимы от человека.
– А кошек?
– Как ты приручишь насекомое? – фыркнул Драко, припомнив мучения бедной Миллисенты со своим исчадием. – Там же мозгов в обрез: только-только чтобы с деревьев не падать!
– Макгонагалл не ляпни невзначай, – слабо улыбнулся Гарри, и – о чудо! – все части «озарения» моментально выстроились у Драко в голове.
– Даже одичавшие собаки хороши только в стае. Одинокий пёс – мёртвый пёс, – продолжил он увереннее. – Крапы умнее обычных собак. Намного умнее, так что речи о дрессуре уже не идёт. Скорее, это покровительство сильного и удачливого хищника-человека над хищником послабее. Гримы по сообразительности не уступают единорогам, но слишком редко встречаются, чтобы знать наверняка, как именно с ними обращаться. Мы даже не знаем, стайные они или одиночки, вроде тигров. Случаи приручения гримов редки и плохо описаны. В основном они прибиваются к егерям и прочим рисковым ребятам, но это как раз понятно – в лесах другие люди не бродят, а если и бродят, то недолго. Твой – первый за всю историю, который объявился в городе. Истощённый.
Гарри задумался, а потом внимательно посмотрел на обездвиженное чудище:
– Ты хочешь сказать…
– Настоящий грим без труда раздобудет себе столько мяса, сколько ему захочется, – подтвердил Драко. – Твой же по какой-то причине маялся дурью.
– Был болен?
– Вариант. Который, однако, не объясняет любви к людным местам. Порядочное больное животное прячется от опасности, чтобы ты знал. А люди – это опасность.
– Что ещё?
– Сам сказал – в него тыкали волшебными палочками.
– Ну да. Проверяли на анимагию. Никто ничего подозрительного не нашёл, даже мистер Флинт.
– Сколько трупов?
– С ума сошёл? Ни одного, естественно.
– Как раз неестественно. Магическое животное стоит смирно во время магической атаки? Ха!
– Так это же не атака была!
– Слушай, обычный гиппогриф за один только дерзкий взгляд может располосовать тебе брюхо. Знаешь, сколько магов померло с собственными кишками в руках? Волшебные твари – это не собачки, а профессор Кеттлберн не сам себе ногу откусил. Напомни, кстати, чтобы я как-нибудь рассказал историю про чемодан одного дебила. Так вот, твой грим всё это дело… Терпел, получается. Зачем? Чтобы тебя не расстраивать?
– Драко, у тебя паранойя. Не обижайся.
– Что ты, я горжусь! Этот грим – не грим. Он ведёт себя слишком разумно и осторожно.
– Он ведёт себя как хорошо воспитанная собака.
– Вот именно! Но он не собака, он просто на неё похож. Гриму неоткуда знать, как ведут себя собаки, воспитанные и невоспитанные. Этот знает.
– Бред!
– Здоровые опасения.
– Почему же никто не насторожился? Здесь куча бойцов!
– Потому что люди редко думают головой. Бойцы и вовсе никогда. Похож на собаку? Значит, собака! Значит, должен вилять хвостом, носить ошейник и таскать мясо со стола. Этот грим ведёт себя как нужно, и все спокойны.
– Блин, Драко! Ты издеваешься!
– Идём дальше. Это не анимаг, понятное дело. Можно было не швыряться заклинаниями, кстати. Анимаг не может стать волшебным животным. В высшей трансфигурации это считается аксиомой. Мы – дети своего мира, и выше головы нам не прыгнуть. Так что не бывает анимагов-драконов, фестралов и нюхлеров. Но!
– Но?
– Первый признак настоящего тёмного мага, мистер Поттер? Поведайте-ка нам, исходя из собственного печального опыта.
– Вечные «тролли» по трансфигурации?
– Именно! Однако неспособность к трансфигурации-анимагии вовсе не означает неспособность преобразовать своё тело.
– Как?
– Кто знает? Тёмная магия – она оттого и тёмная. Как колдуют Флинты? Каким местом поганец Пьюси читает мысли? Наверное, есть способ. Полагаю даже, не один. Мне трудно судить, я-то маг светлый. Но магия – это по определению чудо. Заявить, будто в волшебстве есть что-то принципиально невозможное… Это надо быть Грейнджер с её святой верой в учебный курс «Основ магии».
– Драко, не тяни. Считай, что напугал, и этот несчастный пёс встретился мне неспроста. Но… Он спит в моей комнате и мог триста раз меня загрызть! Однако я жив.
Драко вздохнул, кончиком языка дотронулся до невидимого колечка в губе – на месте! – и покрепче ухватил Гарри за руку.
– Да кто же будет грызть собственного крестника? Не думаю, что Сириус Блэк на это способен.
– Кто?!
– Сириус Блэк, Гарри. Кажется, это он. Тёмный маг. Истощённый до крайности после Азкабана. Тихий и осторожный, поскольку скрывается. Рядом с тобой, потому что… Потому что. Верность Блэков давно вошла в легенду, и все наши твёрдо уверены, что Сириус был сторонником Дамблдора. Все, кроме мамы. Она полагает, что её кузен был всецело предан одному-единственному человеку – Джеймсу Поттеру.
– О господи! Драко, ты точно меня не разыгрываешь?
– Давай разморозим да спросим.
– А если он нас убьёт?!
– Не нас, а меня. Вряд ли, поскольку ты его потом не простишь. Верно?
– Спрашиваешь!
Свободной рукой Драко поднял палочку, но Гарри вдруг отчаянно помотал головой.
– Страшно, – сказал он, кусая губы. – Давай лорда Нотта позовём!
«Да-да-да!» – обрадованно заверещал внутренний Малфой, но Драко Блэк снова пнул свою трусливую половину в глубины подсознания. Непутёвый дядюшка в собачьем облике вёл себя на диво разумно. В кои веки Гарри круглосуточно находился под охраной сильного тёмного мага, способного отдать жизнь за подопечного.
Знать бы ещё, почему Блэк оказался в тюрьме. Не потому ли, что кинулся мстить за Джеймса Поттера? Не факт, что Гарри осиротил именно Тёмный лорд. С таким же успехом это мог сделать и Светлый лорд: дивиденды от славы младенца-героя целиком достались именно ему. Папа неоднократно высказывал такое предположение, хоть и добавлял, что проверить его невозможно. В общем, с дядюшкой стоило хотя бы поговорить.
– Тебе нужен крёстный или обугленный собачий труп? – спросил он у Гарри и нехотя признался: – Мне тоже страшно. Надеюсь, на меня его нелюбовь к родичам не распространяется. Слышите, мистер Блэк, я был маленьким и ничего плохого вам сделать не успел!
– Я тоже, – добавил Гарри срывающимся голосом. – Намордник не в счёт! Драко, может, не надо?
Драко на миг зажмурился, коротко помолился Основателям и быстро, чтобы не успеть передумать, махнул палочкой:
– Фините Инкантатем!
* * *
Ступефай у дорогого племянника получился на зависть: сесть получилось с трудом. Сириус неловко плюхнулся на задницу, не торопясь обращаться в человека, и помотал головой. Затем решил жалобно заскулить – пусть мелкие негодники впредь зарекутся обижать домашнюю живность! – и почесать ухо по-собачьи, задней лапой. Скулёж получился подозрительно натуральным, да и вторая идея пришла с дурна ума: передние лапы разъезжались, а задняя позорно промазала мимо уха.
– Ой, – жалостливо выдохнул крестник. – Драко, что ты наделал! Это же просто соба… Тьфу! Просто грим. Блин, вейла ты паршивая! Вот нельзя тебе верить!
Гарри рванулся утешать безвинно пострадавшего Бродягу, но был остановлен рывком за руку, которую недоверчивый Малфой и не подумал отпускать.
– Стоять! Ты всерьёз думал, будто он сразу расколется? Этот тип двенадцать лет в Азкабане просидел, и что с ним делали на допросах в первые год-два, я даже представлять не хочу!
– Предлагали подписать показания?
– Ясно, что предлагали. Дело в методах. Моему отцу ломали пальцы. Причём улик против него толком и не было.
– Врёшь!
– Тебе? Я что, ненормальный?
– Значит, папенька твой врёт!
– Не врёт, а предостерегает, чтобы не попадался. Мистер Блэк! Будьте добры, урезоньте крестника! Он у маглов вырос, а вы, вместо того чтобы просвещать ребёнка, устроили спектакль! Вам должно быть стыдно за бессовестный обман!
На сей раз Сириус скулить не собирался, но почему-то заскулил. Дракклова «надежда» была права: обманом втёрся в доверие! Годрик милосердный, снова заврался!
Гарри испуганно вскрикнул, когда собачий облик Бродяги сменился человеческим. Сириус мотнул головой, откидывая с глаз волосы, и медленно развёл руки ладонями вверх.
– Здравствуй, – хрипло сказал он и улыбнулся как мог. Видно, улыбка получилась жалкой, потому что страх на лице у Гарри мгновенно сменился сочувствием.
– Здоровались, – тихо ответил крестник. – Сегодня утром, помните?
– Помню. Как помню и то, что мы были на «ты».
– Добрый день, мистер Блэк! – деловито встрял мелкий Малфой. – Прошу прощения, но не желаете ли вы усилить мои чары на двери? Очень не хотелось бы объяснять… – он покрутил пальцами в воздухе и нервно хмыкнул: – Объяснять вот это всё!
Сириус согласно кивнул и повёл рукой. Мальчишка был силён для своего возраста, но со взрослыми ему, понятно, было не тягаться.
– Вы ведь не хотите меня убить? – сразу перешёл к делу крестник. – Если хотите, объясните, за что. Только Драко не трогайте, пожалуйста. Он ни в чём не виноват.
– Ну почему же? Могу претендовать на титул, – нахально ухмыльнулся племянничек.
– Не можешь, но забирай! – вернул ухмылку Сириус. – Нет, Гарри, я здесь, чтобы охранять тебя.
– От кого?
– Ты ведь знаешь, кто ты такой. От всех.
– Я тоже знаю! – опять влез Малфой; руку Гарри он так и не отпустил. – Но откуда я знаю, я знаю, а вы откуда?
– Ты его бить не пробовал? – проворчал Сириус, обращаясь к Гарри. Чтобы не пугать мальчишек, он так и сидел на полу, привязанный к кровати, а проклятый намордник висел на груди на манер слюнявчика.
– Он мой друг, – Гарри шутку не принял.
– А ты мой крестник, – сказал Сириус и перевёл взгляд на Малфоя. – Я полгода шлёпал его по заднице за поднятых червяков, тараканов и мышей. Вот только не знаю, сумел ли отучить. Сумел?
– Сумел! – хором сказали мальчишки и переглянулись.
– Что теперь? – спросил крестник.
– Ничего, – ответил Сириус. – Каникулы. Отдыхай. Вы вроде по Косому гулять собрались?
– И всё?! – возмутился Малфой.
– Мы с Гарри поговорим позже. Нарцисса знает?
– Нет. Папа знает.
– Хреново, – вздохнул Сириус, потом прикинул, сколько у него шансов в бою против Люциуса, и снова вздохнул: до мало-мальски честной дуэли нужно отъедаться и восстанавливаться не меньше года. – Будешь трепаться, похищу и запру в чулане с портретом Финеаса Найджелуса Блэка.
Гарри грозно нахмурился, а Малфой пожал плечами:
– Не буду я трепаться. Что я, дурак?
– Не дурак, – согласился Сириус и без предупреждения вновь обернулся Бродягой.
– Опять гулять?! – тихо взвыл мелкий Малфой. – Да что ж за день сегодня такой?
Гарри передёрнул плечами, будто озяб, на пару секунд крепко зажмурился, а потом резко тряхнул головой и принял свой обычный вид слегка рассеянного, но вежливого и доброжелательного мальчика.
– Тебя ещё разок сюда отпустят? – спросил он у Малфоя. – Сомневаюсь, что нам сегодня дадут поговорить.
– Не знаю, – поколебавшись, признался Драко. – Мама ужасно нервничает, когда я не дома и не в Хоге, – он вызывающе уставился на Сириуса и повысил голос: – А я свою маму люблю!
Бродяга напоказ зевнул и всё-таки почесал ухо: у настоящих маменькиных сынков и Ступефаи пожиже, и рожи попроще. Кажется, Люциус и Нарцисса огребли родительских радостей втрое против положенного. Такой пройдоха у Гарри в приятелях – настоящая находка, и это единственная хорошая новость за последнее время.
– Чёрт, – заметно огорчился Гарри. – Слушай, а в Хогсмиде есть ювелирный магазин?
– Мелкая лавка со всякой дешёвкой: колечки, серёжки, подвесочки. На бриллиантовые гарнитуры, сам понимаешь, в деревеньке рядом с магической школой клиентов почти и нет.
– Плохо.
– По-оттер, ты решил выйти на новый уровень героизма и подразнить рыжую нищету? Хвалю!
– Придурок! Это для амулетов.
– Гарри, – Малфой враз посерьёзнел, – не дури. Твои амулеты на драгоценных камнях разнесут к мантикорам половину вредноскопов Хога, а вторая половина будет выть, не затыкаясь, до следующих летних каникул. Потом, ладно? После совершеннолетия.
– Я понятия не имею, как делать эти ваши амулеты! И не жажду! Это для Пьюси.
– Ему-то зачем?
– Он пришёл сюда недавно, падал на колени, обзывался Лордом и вообще вёл себя как в позапрошлом году. Мол, он понял, что отцовского уровня достигнет не скоро и что серебро ему пока не даётся, а в поделочные камни много не напихаешь. Драгоценностей у меня нет, и я пообещал дать денег, лишь бы он встал с коленок. Зря пообещал, потому что Эдриан вцепился в край мантии и взялся клясться, будто непременно вернёт все долги сторицей и… Короче, я его наскоро успокоил и опять потратился чуть-чуть.
– Поттер!
– А что было делать?
– Пнуть ногой под рёбра и велеть заткнуться! Хотя придурок прав, такие амулетики не помешают. Уж очень ты резво взялся собирать свиту. Верно, дядюшка?
«Дядюшка» понял, что опоздал с побегом на двенадцать лет, и спешно перекинулся обратно.
– Кто ещё о тебе знает? Поимённо! – рыкнул он.
– Какое ваше дело? – ощетинился Гарри. – Как по мне, доверять вам рановато!
Сириус открыл рот и не нашёлся с ответом.
– Будь милосерден, Гарри, – тихо сказал умница-племянник, – дай человеку умереть честно, раздав долги.
– Умереть?! – комната мгновенно выстыла, солнечный свет из окошка обрёл невероятный фиолетовый окрас, и Сириус почувствовал, как затрещали-застонали его чары на двери, истончаясь и пропадая. – Как вы задолбали со своим «умереть»! Думаете, Она рада полоумным идиотам, не ценящим жизнь? Да как вы…
– Гарри! – жалобно простонал Драко и схватился за грудь. – Гарри, не надо!
– Ой! – опомнился крестник, и солнце снова стало солнцем. – Драко, прости! Прости, я не… Что с тобой?
Малфой, шипя, полез за пазуху и достал оттуда целую связку какого-то магического добра.
– Гадай теперь, которые сгорели, – пробурчал он. – Твоё темнейшество, впредь соизмеряй силу, пожалуйста! К тому же «ой» – это ни хрена не извинение!
– Прости-прости, – пристыженно пролепетал Гарри и послушно клюнул Малфоя в подставленную щёку.
Сириус умилился бы неумелому поцелуйчику, да только он глаз не мог отвести от медленно тающего вокруг крестника ореола из сверкающих фиолетовых кристаллов.
– Как ты… – пробормотал он потрясённо. – Ты же не…
Сириус голову готов был прозакладывать, что крестник за последнюю неделю не лишил жизни ни единого существа! Бродяга ни на минуту не оставлял Гарри без присмотра! Незаметно тот разве что пару тараканов мог прибить, но даже коллекционные экземпляры, жировавшие на кухне «Дырявого котла», не смогли бы дать достаточно сил для контакта с Изнанкой.
– Что? – мрачно поинтересовался Гарри. – Тоже будете спрашивать, где трупы?
– Где? – оживился Малфой. – Чьи?
– Ничьи и нигде! – отрезал Гарри. – Мне этого не нужно. Я просто прошу, и Она приходит.
– Ах, это! – снова вмешался Малфой. – Подтверждаю. Книги лгут, дядюшка. Мало того, я пару раз был свидетелем, когда Она и вовсе являлась без спроса.
– Не понимаю, – сдался Сириус. – Ладно, некогда. Ребята, надо идти, иначе привлечёте к себе лишнее внимание.
Мальчишки согласно кивнули, отвязали поводок, а потом Малфой снова ухватил Гарри за руку и потащил к двери. Бродяга недовольно рыкнул, оттеснил излишне резвого племянника, насторожил уши, сосредоточенно принюхался и вышел из номера первым.
Внизу их ждали – младший Нотт с девицей по имени Панси и Деррек с двумя подростками чуть старше Гарри. Судя по хитрющим мордам и блондинистой масти последних, Упырь обзавёлся потомством.
– Что так долго? – недовольно буркнул Нотт сразу после взаимных приветствий. – Тискались, что ли?
Деррек деловито смазал ему по затылку и негромко скомандовал:
– Пасть зашей! Здесь девочки!
– Прошу прощения, милые дамы, – кисло повинился Нотт. – Я хотел спросить, о чём так долго можно трепаться.
– О любви, – с придыханием сообщил ему Малфой, сделал томную рожу и огрёб тычок по рёбрам от Гарри.
– На сегодня всё с любовью? – нетерпеливо заёрзал сынок Упыря. – Можно двигать? Па, пошли уже метлу смотреть!
– Какую метлу? – опешил Гарри. – За учебниками вроде надо.
– Да никуда они не денутся! – встряла девчонка Деррек, ничем, кроме платьица в голубой горошек, от брата не отличавшаяся: по-мальчишечьи поджарая, голенастая, с короткой, наспех заплетённой косой. – Клёвая собаченция, Поттер! Драко, там «Молнию» выставили, прикинь!
– Да?! Идём немедленно!
– Маньяки, – буркнул Гарри.
– Точно, – поддакнула Панси.
– Что бы ты понимала, Паркинсон, курица! – хором отозвались двойняшки и рванули к выходу. – Малфой, не отставай!
Драко с несчастным видом посмотрел на Гарри, а тот возвёл глаза к потолку и утомлённо махнул рукой.
– Дурацкий квиддич, – с отвращением подытожил Упырь и покачал головой. – Твоё геройство, идея с намордником стоящая, но лучше всё-таки нацепить его псу на морду, а не на грудь. На улице полно женщин и детворы. Как увидят эти зубищи, визгу будет до небес.
Гарри молча кивнул, надел намордник правильно и взял Бродягу за ошейник.
– Веди себя прилично, – велел он вслух. – Тео, а ты метлу смотреть будешь?
– Что я, ненормальный? Я не прочь ещё по мороженому. Панси, ты как?
– С удовольствием!
Всю дорогу до кафе Сириус чувствовал крепкую хватку крестника и ощущал его растерянность и беспокойство: Гарри не верил фальшивой «собачке» ни на кнат, но и сдать своей охране (считай, отправить на верную смерть) не решался. Поэтому Бродяга был самым тихим и понятливым домашним питомцем во всём Косом переулке. Он шёл степенным шагом, зубы не скалил, а на испуганные взвизги, изумлённые восклицания и опасливый шёпот никак не реагировал. В кафе он тоже не отсвечивал: улёгся, положил голову на лапы и замер, чутко ловя разговоры.
Дражайшая кузина мило щебетала с Ноттом и смотрела на него, как замужней даме не положено. Впрочем, острый нюх грима уже сообщил Сириусу, что взглядами парочка перестала пробавляться давно и Нарцисса ночует в чужой спальне куда чаще, чем в супружеской. Люциуса, кстати, нигде не было видно, из чего Сириус заключил, что адюльтер Малфоем одобрен и, возможно, даже спланирован. Нотт с Ковеном – надёжный щит и для единственного наследника, и для сундуков с галлеонами.
Мелкий Нотт жаловался на летние занятия по тёмной магии.
– Ладно бы гадко или страшно, – насупившись, ворчал Теодор, отчего стал ужасно похож на своего покойного деда – сурового неулыбчивого старикана с прямой спиной и стальным взглядом. – Так нифига! Скучно! Здесь посчитай, там прикинь, туда поправку, сюда упреждение… Охренеть можно! Будь я тёмным магом, уже валил бы народ без разбора! Даже не со зла, а потому что косинус какой-нибудь перепутал бы!
– Не косинус, а катрен, балбес! Косинус – это из сакральной геометрии, – поправила его Панси. – На самом деле, Гарри, это очень интересно, хоть и трудно.
– Почему трудно? – заинтересовался крестник, и Бродяга нервно махнул хвостом: если к силище Гарри ещё и труд прикладывать…
– Учить много, – грустно улыбнулась Панси, – из-за множества переменных. Тёмный – значит, иной, а иной способ против привычного – это всегда морока. Так мистер Кливз, наш репетитор, говорит.
– Ага, слушай больше, – скривился Нотт. – Не замечал я, чтобы Флинты ночевали в библиотеке и маялись чем-нибудь сакральным. Наверное, есть нормальные тёмные, а есть занудные, и нам подсунули второго. Если помнишь, то репетитор – это вообще-то наказание.
– За что?! – изумился Гарри.
– Меня – ни за что! – открестилась Панси. – А этих – за дело! Неслухи и обманщики!
– Ты тоже зануда, Паркинсон. Ерунда, Поттер. Так, по лесу прогулялись чуть-чуть.
– По какому?
– Уж не по Запретному, не переживай. Малфой расскажет потом в красках, а я так не умею.
– Зачем вам с Драко тёмная магия? Вы же всё равно не сумеете…
– В наказание, тебе же сказали!
– Для расширения кругозора, – снова возразила Панси, и Сириус присмотрелся к ней внимательнее. Девчонка не была похожа на папашу – хитрющего сукиного сына с рожей и статью тупого громилы. Маменька у неё, вроде бы, тоже происхождением из семейки каких-то торгашей – крепкая, коренастая тётка с невыразительным лицом. Девица же удалась на славу – миленькое личико, ладная фигурка, женственная даже в таком цыплячьем возрасте, и, кажется, тёмный дар. Ясно, что слабенький, но тем не менее. Интересно, как «громила» Паркинсон заимел такого чудного ребёнка? Выторговал у Лорда кровный обряд на зачатие, что ли?
Остальные посетители кафе либо благоразумно помалкивали, либо опасливым шёпотом пытались обсудить, кого именно Нотт предпочитает видеть у себя в постели – Нарциссу, Люциуса или обоих разом. Фортескью, как всякий торговец, посторонней магии в своём заведении не терпел и окидывал желающих почесать языками под «заглушкой» настолько суровым взором, что сплетники тут же затыкались и переходили на нейтральные темы.
– Расширение кругозора, – задумчиво повторил крестник и печально посмотрел куда-то мимо собеседников. – Полезно, наверное…
– Зато мне сказали наконец, в чём мой именно мой дар! Я умею снимать чужие чары!
– Так ты можешь быть целителем? – улыбнулся Гарри. – Как мистер Сметвик?
– Скажешь тоже, – Панси, наоборот, поникла. – Мистер Сметвик ещё и свои чары творит, а я… Только ломать, к сожалению.
– Тоже очень ценное умение! Сглаз нейтрализовать, проклятие, ещё какую-нибудь гадость. О, точно! Надо попробовать: сумеешь ты «шепталки» Пьюси снять или нет?
– Не сумею, – нахмурилась она. – Пьюси не слабее Флинта, а Марк… Там такое, ты бы видел!
– Но ты видишь!
– А толку?
– Можешь показать тому, кто сумеет снять. Не смей сомневаться – очень полезный дар! У маглов это называется диагностика.
– Красиво звучит, – повеселела Панси. – Мой дар – диагностика. И куда с ним?
– Куда угодно, – усмехнулся Теодор, – но я предпочёл бы собственный двор. Хозяйством кто будет заниматься?
– Сам займись! – рассердился Гарри. – Как можно растратить талант на какое-то хозяйство?
– Поттер, ты у меня невесту уводишь, что ли?
– Увожу! Зачем придуркам невесты? Панси, хозяйством может заниматься любой дурак, а целительством…
– Вовсе нет, Гарри, – внезапно возразила Панси. – Как Нотты им занимались, так чудом с голоду не померли. Талант нужен во всяком деле, и папа говорит, что хозяйский у меня тоже есть.
– Дожил! – сокрушённо помотал головой Нотт, но глаза у него были смешливо сощурены. – Вот так одним прекрасным утром сходишь мороженого поесть и выяснишь, что ты бесхозяйственный придурок без права на женитьбу. Вам не стыдно?
– Стыдно, – улыбнулась Панси и, покраснев, погладила Нотта по руке.
– Ни капельки! – отрезал Гарри. – Хозяйством надо вместе заниматься, а не сваливать хлопоты на самых добросовестных!
– Уговорил, – рассмеялся Теодор. – Я тогда лучше с мистером Паркинсоном за счётные книги засяду. Всё интересней, чем эта ваша сакральная хрень!
Магнус и Нарцисса, последние пару минут внимательно прислушивавшиеся к разговору, изумлённо переглянулись и разом расхохотались.
– Признаю, моя леди, – старший Нотт церемонно поцеловал протянутую Нарциссой руку, – ваша идея с летними занятиями была великолепна.
– Папа!
– Что – папа? Счётные книги тебя заждались, сын. Или ты просто хвастаешь?
– Нет, – нахмурился Теодор и снова стал вылитый старый лорд Нотт. – Займусь, честно.
Панси заулыбалась, всплеснула руками и хотела что-то сказать, но тут Магнус Нотт стремительно вскочил и метнулся к цветочным вазонам, обозначавшим «вход» к расставленным на улице столикам. Сириус тоже напрягся и вздыбил шерсть: опасности он не видел и не чуял, но если уж сам Нотт засуетился…
Всё оказалось намного проще. Кафе пожелала посетить старая калоша – «Жива! Подумать только!» – мадам Гризельда Марчбэнкс собственной древней персоной. Сириус не смог удержаться от приветственного взмаха хвостом. Всегда приятно увидеть посреди хаоса что-то незыблемое – например, вздорную старушенцию, благополучно пережившую три (или четыре?) войны и пять (или шесть?) поколений своих учеников.
– Мадам, я счастлив вас видеть! – приложиться губами к сухонькой ящеричьей лапке мадам Гризельды Нотт не рискнул, но отвесил поклон до земли, исхитрившись где-то в процессе ещё и ножкой шаркнуть.
– Чему обязана, юноша? – неприязненно поинтересовалась Марчбэнкс. – Если вы вздумали докучать мне не только письмами, но и личными прошениями за наглого щенка Флинтов, то подите вон немедленно! Ж.А.Б.А. ему не видать! Через мой труп!
Судя по напрягшейся спине Нотта, последнее пришлось ему по душе. Бродяга тихо заворчал и получил пинок от крестника.
– Да, мадам, но…
– Никогда! Ни за что! Не желаю об этом говорить!
Марчбэнкс гневно фыркнула, круто развернулась и покинула кафе, несмотря на умоляющие вопли Фортескью, не поспевшего за Ноттом лично приветить важного клиента.
– Милорд! – жалобно вскричал запыхавшийся Фортескью. – Какого драккла?! Прошу прощения, зачем вы… Ох, горе!
– Да ладно, не нуди, – Нотт распрямился и нехорошо прищурился, всматриваясь в спину стремительно удалявшейся мадам Гризельды. – Сколько там эта черепаха съела бы? Запиши на мой счёт.
– У меня племянник С.О.В. сдаёт следующим летом!
– Один? Повезло тебе, – нервно усмехнулся Нотт. – Не переживай, позабудет за год. Ну или презент какой ей на дом пошли. Даст Салазар, подавится, старая треска!
– Что с Флинтом? – шёпотом спросил крестник у мелкого Нотта.
– А тебе не рассказали? – смешок Теодор прикрыл рукой, чтобы никто не заметил. – Завалил наш Марк чары вчистую, и добро бы только практику. Тут ему остановиться бы: не сдал и не сдал, иди себе с миром под папашины розги да готовься к следующему экзамену.
– А он?
– А он психанул и речугу толкнул про могущество в крови, где он видал светлую магию и на чём вертел министерство вообще и членов комиссии в частности.
– Н-да, некрасиво, – сказал крестник с откровенной завистью. – Хотел бы я это послушать.
– Все хотели бы, но и это не всё.
– Да ладно!
– Потом снёс к хренам «защитки», что были в зале, и аппарировал. Далеко не ушёл, свалился в атриум – всё-таки целое министерство. Ломанулся к камину, напугал до корчей посетителей – палочки экзаменующиеся не сдают, а у Марка она в боевом хвате! По дороге, кретин, ещё и в лоб дежурному аврору закатал. По-простому, не на Азкабан, но кулаки-то ого-го! В общем, и сам повеселился, и папань порадовал – ещё сажа в нашем камине не осела, а пара десятков вопиллеров тут как тут. Короче, вот уж с неделю развлекаемся. Пока договорились полюбовно только с побитым аврором, и то через старшего Вуда. Ну и Скримджер, на удивление, орать не стал. В смысле, стал, но на своих. Мол, зажирели, расслабились, и вас, сучат, первый попавшийся неуч сделал как ссыкунов.
– А министр?
– Министру хватило тебя и Блэка, как я понимаю. До мелочей он, слава Салазару, решил не снисходить.
– Марк живой? А то у мистера Флинта кулаки тоже ого-го.
– Живой, что ему сделается. После скандала снова удрал на дальние фермы. Сказал, из леса ни в жизнь не вылезет ни за какие посулы, поскольку никому он на хрен не сдался такой умный, красивый и образованный.
– Бедный, – жалостливо вздохнул крестник. – Что же он так?
– Да кто знает, что ему втемяшилось? Может, опять любовь какая-нибудь несчастная.
– И что теперь?
– Сам видел, замириться со всеми пытаемся. Мама его плачет всё время. Мужа лупит.
– Мужа-то за что?
– За то, что Флинт, – невесело усмехнулся Теодор. – Панси, ты будешь меня лупить за то, что я Нотт?
– Мне бы не хотелось, – подумав, ответила Панси, – но, видимо, придётся.
Крестник кивком указал на улицу:
– Летуны наши несутся, готовьтесь.
– Как? – простонал Теодор. – Как к этому подготовиться? Знаешь, сколько Напиток живой смерти стоит?
– Значит, никак, – пожал плечами Гарри и сунул в рот последнюю ложечку подтаявшего мороженого.
* * *
Так паршиво Гарри не чувствовал себя давно – с памятного разговора с Тварью у зеркала Еиналеж. Вот только Тварь была врагом, а Блэк…
С Блэком было непонятно.
Гарри одновременно хотелось прибить наглого обманщика и пинками загнать в Мунго, выдать аврорам и спрятать под кроватью, наорать в бешенстве и расплакаться у него на груди. В маминых сериалах такое состояние называли «душераздирающим», и Гарри вдруг понял, что пафосные метафоры, как бы глупо не выглядели в кино и книжках, всё-таки описывали настоящие чувства.
Его душа действительно рвалась клочьями. Обида дралась с жалостью, злоба – с не пойми откуда взявшимся доверием, а здравый смысл вообще сражался против всех разом и ещё немножко сам с собой.
Блэку стоило надавать оплеух: чтобы подобраться к Гарри, тот додумался прикинуться псом – единственным в мире существом, которому всякий нормальный человек доверится безоглядно! Но глядя на худое измождённое лицо, так страшно похожее на собственное, Гарри ловил себя на горячей благодарности – ведь непутёвый крёстный вырвался из ада ради него: «Защищать. От всех».
«От всех ли? – гаденько блеял страх. – Небось, как только разнюхает всё, что собирался, побежит к Дамблдору! Будешь ты, Поттер, ручным некросом на службе Добра!»
«Ага, побежит, – угрюмо ворчало чувство справедливости. – К тому, кто мог спрятать и уберечь, но вместо помощи наладил в Азкабан. Как бы Дамблдору не пришлось бегать от одного злопамятного пёсика!»
«Хватился, дурашка! – мерзко усмехалось здравомыслие. – Ты давненько уж ручной, да только на службе не у Добра, а у Дурости-Возмечтавшей-Остаться-Безнаказанной. Папенька Малфой нарадоваться не может на твою понятливость!»
«Что за глупости? – робко вякала надежда. – Твой маг-крёстный жив и на свободе! Он силён и умён! Он защитит тебя, и всё будет хорошо!»
«Всё будет хорошо!» – упрямо шептал про себя Гарри и лопатками «упирался» в ледяные пики Грани. Привычный холод успокаивал и унимал сумятицу в душе, так что у Гарри достало сил болтать с Теодором и вникать в непростые отношения Маркуса Флинта и министерской экзаменационной комиссии.
Он нарочно при Блэке старался показать, что относится к бывшим Пожирателям если не с симпатией, то хотя бы с сочувствием – нормальные люди с обыденными проблемами.
«Ты тоже наверняка ошибался, – хотелось сказать Гарри лежавшему у него под ногами гриму. – Думал не о том, говорил глупости, делал неподобающее и брал не ту сторону. Но ты просишь о прощении и надеешься на понимание. Почему же с тобой я должен поступать так, а с ними иначе? Не люблю Дамблдора, но насчёт второго шанса он прав. Всегда надо давать второй шанс, всегда. Тебе ведь нужен второй шанс, крёстный? Не от всех, но хотя бы от меня. Нужен?»
Блэк мыслей читать не умел; он лежал себе тихонько, чутко шевелил ноздрями и ушами поводил, разведчик хренов. Интересно, плохой человек может быть хорошей собакой?
Приближающиеся «летуны» заставили Гарри напрячься ещё сильнее, хотя казалось, что дальше уж и некуда. Пришлось стиснуть зубы и опустить глаза, чтобы фиолетовая корка льда не проступила сквозь кожу. Стоило бы отправить Малфоев домой прямо сейчас. Не нужно провоцировать Блэка на глупости – слова Драко о нелюбви Сириуса к родичам Гарри запомнил.
– Мама! – радостно вопил Хорёк, подбегая к кафе; прохожие проворно шарахались с дороги. – Она прекрасна! Я хочу её!
– Кого? – подобралась фея Нарцисса.
– «Молнию»!
– Какую ещё молнию?
– Кленовое метловище! Берёзовые прутья! Алмазная крошка на рукояти! Разгон в сто пятьдесят миль в час! За десять секунд!
– Сколько-сколько?!
– Усовершенствованный тормоз! – восторженности в голосе Драко поубавилось. – Это абсолютно безопасно, мам, честно!
Гарри не знал ничего, что было бы абсолютно безопасно на скорости в сто пятьдесят миль в час. Он тут же позабыл про Блэка и открыл рот, собираясь просветить летучего Хоря о массе, помноженной на скорость, и о воздействии их произведения на тело человека, но Нарцисса успела раньше.
– Покуда мой прах не истлеет! – рявкнула она, и всем сразу стало понятно, что эта фея – настоящая ведьма. – Не видать тебе никакой «Молнии»! И вообще, ты наказан! Бегом за учебниками, и немедленно домой! Живо!
Драко обескураженно хлопнул глазами и брякнул:
– Почему сразу прах-то? Ма?
– Милосердия, мэм! – от смешка Теодор не удержался, но тут же принял серьёзный вид. – Мы с Панси никакую «Молнию» в глаза не видели. Мы даже погулять толком не успели!
Нарцисса Малфой обвела строгим взглядом всю компанию, отчего-то задержав его на Гарри, и царственно кивнула:
– Покупки – только по школьному списку! Сын, веди себя пристойно!
– Сколько эта дракклова метла хоть стоит-то? – вполголоса поинтересовался мистер Деррек у своих детей.
– Ой, пап, – махнула рукой расстроенная Трикси. – Наверное, ужасно много. На витрине табличка висит: «Цену спрашивайте у продавца».
– Безобразие, – фыркнул мистер Деррек. – Вот так захочешь красиво убиться, а во сколько это встанет, даже и не знаешь.
– А хоть бы и убиться! На такой красоте не жалко! – обиженно возразил Перегрин и втянул голову в плечи, ожидая заслуженного, по мнению Гарри, подзатыльника.
Однако драться мистер Деррек не стал.
– Милорд, не ссудите ли меня некоей приличной суммой? Обрыдла мне что-то моя некрасивая жизнь.
– Папа! – хором возмутились двойняшки. – Ты же летать не умеешь, ты точно убьёшься! А мама? А мы?
– Точно, мама! Надо с собой взять. Ей, поди, тоже развеяться хочется, поскольку от вас одни хлопоты, слёзы и головная боль! Корми, лечи, учи – не продохнуть! То ли дело обнять любимого, да на крутой метле в закат! Э-эх!
– Воспитывает, – Трикси с Перегрином переглянулись и разом нахмурились. – Не станет он рисковать.
– По-глупому не станет, – подтвердил лорд Нотт и улыбнулся, но как-то так, что лучше бы не улыбался. – Он хороший боец, а вы пока мелкие и бестолковые.
– Это пока! – вскинулась Трикси и с досадой одёрнула задравшийся рукав-фонарик на платье в горошек. Платьице было симпатичным, но Трикси совершенно не шло. – Что ж теперь, не летать совсем? И закат с высоты знаете какой? На земле такого нет!
– На земле есть всё, – Нарцисса тоже улыбнулась, очень печально. – Встань твёрже, оглянись вокруг, и увидишь.
Трикси действительно оглянулась, но с такой тоской на лице, что взрослые дружно закатили глаза к небу.
– Бегите, – недовольно скомандовал мистер Деррек, – пока и впрямь не договорились до греха. Мерлин милосердный, и это ж ещё любовь никакая с ними не случилась!
– И не случится! Вот ещё! – гордо сообщили двойняшки и наперегонки дёрнули к выходу.
– Точно! – поддакнул Тео, выбираясь из-за столика, а потом изумлённо вытаращился на Панси: та сердито шлёпнула его по протянутой руке, обозвала идиотом и резво припустила вдогонку. – Что опять?
– Сыно-ок! – лорд спрятал лицо в ладонях и засмеялся.
– Согласна, – вздохнула Нарцисса и пальцем поманила Теодора к себе. – Вот тебе деньги, а лавка называется «Дама бубен». Какие ещё гадания, глупый? Там безделушками торгуют недорогими, как раз для девочек её типа – сердечки, цветочки, альбомчики. Ступай, и впредь думай, что и кому говоришь.
– Для Трикси тоже купить? – не понял Тео, и Гарри даже застонал тихонько от такой тупости. Зато грим весело оживился и на радостях вывалил язык чуть не до земли.
– Хочешь, чтобы мисс Деррек заавадила тебя на месте?
– Чего это? – обиделся мистер Деррек. – Трикс у меня девица разумная! Ну, если гоночных мётел поблизости нет.
– Ну хорошо, Трикси заавадит тебя чуть погодя, когда свидетелей не будет. Теодор, пользуйся мозгами, будь добр! Драко, проследи!
– Только тем и занимаюсь, – с фальшивой скорбью отозвался Хорёк.
Гарри украдкой пнул его в лодыжку и дёрнул грима за ошейник, вынуждая встать.
– Благодарю вас за великолепно проведённое время, – сказал он, почтительно склонив голову. – Был счастлив познакомиться, миледи.
– Взаимно, мистер Поттер. Я рада, что у моего сына такой… – Нарцисса едва заметно поморщилась. – Такой необычный друг. Ступайте, мальчики. Драко, ты обещал вести себя как подобает!
– Да, мадам, – буркнул Хорёк, схватил Гарри за руку и потащил из кафе. Гарри, недоумевая, что это такое сейчас было, следом поволок своего крёстного-обманщика. Сзади шёл хмурый Теодор, шёпотом костеривший вздорных девчонок и их загадочные поступки.
– Где там эта «Дама пик»? – спросил Тео и завертел головой, высматривая сбежавшую невесту.
– Наш Цветочек на пиковую даму в жизни не потянет, – ухмыльнулся Драко, – а «Дама бубен» по другую сторону от ателье Малкин. Идёмте быстрее, а то не успеем ничего.
– Кажется, я не понравился твоей маме, – пробормотал Гарри устало. Вообще-то он не собирался это говорить, но голова трещала от обилия невесёлых мыслей, и ещё одна дурная догадка в ней просто не поместилась, соскочив на язык. – Мне стоит испугаться?
– Нехорошо так говорить про маму, – ответил Драко тихо, – но деваться ей некуда. Мы с отцом всё уладим.
– Что именно вы уладите? Как?
– Ещё не знаю, но не волнуйся. Проблем не будет.
Гарри многое мог бы сказать, но промолчал. По сравнению с четвероногим крёстным, благополучно оставившим в дураках Ковен и аврорат, недовольство мадам Малфой и впрямь не стоило беспокойства. Или стоило?
«Кажется, я не зря записался на прорицания», – грустно подумал Гарри и зачем-то погладил грима. Тот заулыбался, завилял хвостом и ткнулся носом Гарри в бок. Господи, что теперь с этим беглым каторжником делать-то?
Самое противное, у него опять завелась тайна от Сметвика: тот нипочём не одобрит самоубийственного решения оставить Блэка… гм… себе. Но и сдавать крёстного аврорам – идея не из лучших. Гарри отчего-то был абсолютно уверен, что сопротивляться или убегать Сириус не станет и смиренно примет любую судьбу. И как потом прикажете жить с таким грузом на совести?
Перед входом в «Даму бубен» грим послушно улёгся рядом с крыльцом и принялся разглядывать прохожих.
– Мы ненадолго, – предупредил его Гарри. – Не покусай никого.
Грим посмотрел на него как на идиота и выразительно тряхнул головой: мол, давай, умник, надень намордник да сам покусай кого-нибудь.
В лавке они и впрямь пробыли недолго. Пока Гарри ошарашенно рассматривал горы всякой непонятной ерунды, обильно украшенной цветочками, кружевами, ленточками и блёстками, Драко уверенно ткнул пальцем в помесь крохотного чемоданчика и именинного торта:
– Вот, шкатулочку купи.
– Это шкатулка? – недоверчиво присмотрелся Тео. – И как она открывается?
– Тебе какое дело? На этикетке написано, что снабжена несколькими отделениями, включая два потайных и одно с расширенным пространством.
– На кой хрен нужны потайные отделения в штуковине, которую можно целиком умыкнуть?
Пухленькая тётенька за прилавком и Малфой уставились на Тео с одинаковой жалостью.
– Бедняга кроме прадедовских сундуков с коваными петлями и во-от такими замками других шкатулок в жизни не видал, – доверительно объяснил Драко тётеньке. – Дикарь, что с него взять.
– Есть такая же в лавандовом цвете, – жалостливый тёткин взгляд сменился расчётливым. – Элегантная отделка беж.
– Я дикарь, – буркнул Тео и тоскливо посмотрел в сторону выхода, – и ни драккла не понял, о чём это вы, мадам.
– Остановимся на коралловом, – важно изрёк Малфой, и Гарри немедленно захотелось его стукнуть. – Дама – брюнетка, ей этот цвет будет к лицу.
– Шкатулка, – злорадно уточнил Гарри. – К лицу.
Хорёк, само собой, принял вызов и набрал в грудь воздуха, чтобы в подробностях поведать о своём утончённом вкусе и знании женской натуры, но тётенька его перебила.
Она близоруко поморгала, потом проворно нацепила на нос старомодные очки на шнурке и воскликнула с нездоровым энтузиазмом:
– Мистер Поттер! Наконец-то вы посетили наш магазин! Что я могу вам предложить?
Гарри попятился:
– Пожалуй, я…
– Чудесные бусы для вашей дамы сердца! Сердолик, опал, бирюза? Или вот – веер! Слоновая кость и шёлк! Очень изысканно!
– Благодарю, но я…
– Бери, Поттер! – обрадовался Теодор. – Бери сейчас же! Бусы – собаке, веер – Хорьку!
– Отравлю! – пообещал Драко и нетерпеливо прикрикнул на Тео: – Клади деньги на прилавок, хватай шкатулку, и живо на выход!
Гарри выскочил из дурацкой лавки, не дожидаясь, пока огорчённая тётенька завернёт покупку и снова попытается всучить ему какую-нибудь девчачью дребедень. Грим вопросительно склонил голову, и Гарри пробормотал смущённо:
– Какая ещё, блин, дама сердца? Придумала тоже!
Дальнейшая прогулка ожидаемо превратилась в испытание на вежливость, как для Гарри, так и для грима. Люди всё прибывали и прибывали, и к полудню Косой переулок обрёл свой обычный вид. Маги, разряженные в пух и прах, сновали туда-сюда поодиночке и семьями, разглядывали витрины, раскланивались со знакомыми, торговались с приказчиками, унимали взбудораженных суетой детей и галдели почище чаек в порту.
В такой толпе приходилось беречь ноги и беспрерывно улыбаться, поскольку каждый встречный норовил охнуть, взвизгнуть или выругаться, завидев грима, а потом воскликнуть: «Да это же наш герой!» – и поинтересоваться делами. Счастье, что большинству вполне хватало обычного «спасибо-всё-в-порядке», хотя Гарри предпочёл бы обойтись и без этого. Нескольким ведьмам он дал автографы, а нескольким волшебникам (кажется, слегка подвыпившим) пообещал остерегаться «проклятого Блэка». Драко и Теодор понятливо приотстали, чтобы не раздражать обывателей неподобающей герою свитой, но из виду Гарри не теряли, чему тот был страшно рад.
По дороге к «Флориш и Блоттс» случилась очень неприятная встреча. Толпа прохожих внезапно раздалась, и путь Гарри преградил высокий сухопарый старик с короткой седой бородкой в сопровождении нескольких очень похожих на него мужчин и юношей. В самом хвосте этой компании Гарри углядел Грэхема Монтегю, взвинченного почти до истерики, и напрягся сам. За недели, проведённые под охраной, он как-то подзабыл, что по Косому могут гулять не только одобренные Ноттом и Скримджером люди.
– Мистер Поттер, я полагаю? – осведомился старик и смерил Гарри оценивающим взглядом.
– Да, это я, – спокойствие далось непросто – пришлось снова звать на помощь Грань. – Добрый день.
На приветствие старик не ответил, лишь перевёл взгляд на грима, а потом снова уставился на Гарри в упор, будто на новую метлу в витрине.
Судя по сходству с Грэхемом, вредный старикан приходился тому старшим родичем. Предположительно, дедом. Предположительно, тем самым дедом, который лорд-канцлер.
Светские знакомства сейчас интересовали Гарри меньше всего, особенно после непонятных фокусов леди Малфой – дамы не очень знатной, но офигенно влиятельной. Дед же Грэхема никакими особыми магическими талантами вроде бы не обладал, но союзников у него было столько, что даже Ковен предпочитал не нарываться на выяснение отношений, опасаясь пирровой победы.
«Красивое слово «паритет», – вспомнил Гарри объяснения Теодора. – Папаня с канцлером расплевались ещё во времена Второй магической, и оттого отец подался к Лорду. С тех самых пор они собачатся почём зря, иногда даже на людях. Но переть на Монтегю сейчас – это бесплатно радовать Дамблдора. Поэтому сидим и ждём, когда хоть кто-то из старых хрычей помрёт – всё полегче».
Тогда Гарри только плечами пожал, но сейчас понял, что мирно помирать «старый хрыч» не собирается и будет очень рад, если Ковен облажается с охраной малолетнего героя. Ему тут же захотелось надерзить неприятному старику, показать Грэхему средний палец и гордо удалиться, но хмурый вид Тео заставил подобраться и вспомнить, что ни один непристойный жест не решил ни одной серьёзной проблемы. Поэтому он легонько махнул рукой на дёрнувшегося к нему Малфоя, вежливо улыбнулся и тоже уставился на старика – изобразил почтительное ожидание.
Лорд-канцлер не стал подобно Дамблдору важно оглаживать бороду или многозначительно двигать бровями – чистокровные в трудные моменты вообще были крайне скупы на мимику. Он просто чуть-чуть склонил голову набок и сухо поинтересовался:
– Мой внук, Грэхем, передавал вам некое предложение. Могу я узнать причину вашего отказа?
– Я не ищу ничьего покровительства, – так же сухо ответил Гарри.
– Малфой? Нотт?
– Это дружба.
– Вот оно что, – насмешливо протянул старик. – Мистер Поттер, вы пока очень и очень молоды, а потому подвержены иллюзиям. Предложение всё ещё в силе. Я буду ждать.
– Благодарю вас, – мило улыбнулся Гарри. – Рад был знакомству, лорд Монтегю.
– Взаимно, мистер Поттер.
Грим величественно встал и с абсолютно каменной мордой двинул прямо на строй родичей Грэхема; Гарри пришлось идти следом, чтобы не было заметно, кто у кого на поводке. Монтегю вынужденно расступились, и кто-то из них задумчиво хмыкнул у Гарри за спиной.
Драко, Тео и Панси присоединились к нему уже в книжной лавке.
– Круто, Поттер! – шёпотом восхитился Теодор, полез обниматься и тут же огрёб тычок кулаком от Драко и щипок за бок от Панси. – Чего вы? Видали, как он его?! Я-то думал, грима спустит, а он заулыбался, да с та-акой подлой рожей! Ну чисто Дамблдор!
– Кто? – опешил Гарри.
– Да ты же! Блин, интересно, а я научусь когда-нибудь не за палочку хвататься, а мерзко лыбиться, чтобы всем без колдовства тошно стало?
– Придурок! – обиделся Гарри.
– Научишься, – буркнул Малфой. – Я чую, ты способный.
– Не слушай идиотов! – топнула ногой Панси. – Гарри, ты поступил очень разумно и по-взрослому. Страшно было?
– Угу, – благодарно кивнул Гарри. – Берите книги, а то на нас уже косятся.
– А ты?
– Я уже давно всё купил: книги, мантии, перья и на зельеварение всякой гадости по списку. Чем, по-твоему, тут ещё заниматься было?
– Мороженое есть!
– Всё перепробовал, честно. Фруктовое самое вкусное.
– О, а эту книжечку видел? Точь-в-точь твоя зверюга!
Гарри посмотрел на солидный фолиант с изображением на обложке страшной чёрной собаки со светящимися глазами: «Предзнаменование смерти. Что делать, когда беда стучит в дверь».
– Что делать… – вздохнул он и отчаянно рубанул рукой. – Да наплевать! Пусть стучит, авось надоест!
– Я слушаю, – холодно произнёс Гарри, и Драко Блэк тотчас же растерял большую часть своей удали.
Мало того, ему срочно захотелось уступить их общее тело придурку Малфою. Пусть объяснит, припадочный, почему вместо того, чтобы обниматься с самым красивым мальчиком на свете, заорал: «Понял! Я всё понял!» – и неожиданно выпихнул свою лучшую половину на подвиг.
Подвиг удался на загляденье. Драко Блэк на целую минуту стал равен великому Салазару: изощрённое коварство, небывалая отвага и сокрушительная магическая мощь! Вот только объяснить свою внезапную страсть к подвигам теперь не мог – даже с помощью трусишки Малфоя. Тот немедленно принялся мямлить и юлить: мол, на размышления было мало времени, потому пришлось довольствоваться озарением, а оно – штука ненадёжная…
«Какого хрена! – взревел Блэк и потряс за шкирку дракклового умника Малфоя. – А если этот пёс – просто пёс? Что мы Гарри-то скажем?»
– Я жду, – поторопил Гарри; голос у него стал ещё холоднее. Нет, холоднее, и Драко Блэк скис окончательно.
– Ну… – неуверенно начал он, пытаясь догадаться, что именно в поведении грима так всполошило паникёра Малфоя. Ага, догадаешься тут – этот гадёныш из пожелания доброго утра мог соорудить заговор с похищениями и убийствами. Начитается, придурочное создание, всякой ерунды на ночь, а потом честная боёвка не знает, куда глаза девать от стыда!
– Хорёк!
– Сейчас, – решительно выдохнул Драко Блэк и пинком пониже спины отправил Малфоя разбираться с последствиями «озарения».
– Не знаю, что тебе сказать, – Малфой озадаченно пожал плечами. – Куча несуразностей… А, ладно! Гарри, ты не расстраивайся, но мне почему-то кажется, что этот грим никакой не грим.
– А кто? Заколдованная принцесса? Ты в курсе, что в бедную собаку эти две недели тыкали палочками все встречные?
– Может, не на то проверяли?
– Колись, а то стукну!
– Ты писал об истощённой собаке, и я ничего не заподозрил, – медленно проговорил Драко, пытаясь логически обосновать всю сумасшедшую догадку. – За собаками такое водится – страдать из-за всякой ерунды. Подумаешь, хозяин помер. Кошка, например, не дождавшись обеда, сразу отправилась бы на охоту.
– Потому что собаки умные и преданные, – буркнул Гарри мрачно.
– Их приручали много тысяч лет, они стали зависимы от человека.
– А кошек?
– Как ты приручишь насекомое? – фыркнул Драко, припомнив мучения бедной Миллисенты со своим исчадием. – Там же мозгов в обрез: только-только чтобы с деревьев не падать!
– Макгонагалл не ляпни невзначай, – слабо улыбнулся Гарри, и – о чудо! – все части «озарения» моментально выстроились у Драко в голове.
– Даже одичавшие собаки хороши только в стае. Одинокий пёс – мёртвый пёс, – продолжил он увереннее. – Крапы умнее обычных собак. Намного умнее, так что речи о дрессуре уже не идёт. Скорее, это покровительство сильного и удачливого хищника-человека над хищником послабее. Гримы по сообразительности не уступают единорогам, но слишком редко встречаются, чтобы знать наверняка, как именно с ними обращаться. Мы даже не знаем, стайные они или одиночки, вроде тигров. Случаи приручения гримов редки и плохо описаны. В основном они прибиваются к егерям и прочим рисковым ребятам, но это как раз понятно – в лесах другие люди не бродят, а если и бродят, то недолго. Твой – первый за всю историю, который объявился в городе. Истощённый.
Гарри задумался, а потом внимательно посмотрел на обездвиженное чудище:
– Ты хочешь сказать…
– Настоящий грим без труда раздобудет себе столько мяса, сколько ему захочется, – подтвердил Драко. – Твой же по какой-то причине маялся дурью.
– Был болен?
– Вариант. Который, однако, не объясняет любви к людным местам. Порядочное больное животное прячется от опасности, чтобы ты знал. А люди – это опасность.
– Что ещё?
– Сам сказал – в него тыкали волшебными палочками.
– Ну да. Проверяли на анимагию. Никто ничего подозрительного не нашёл, даже мистер Флинт.
– Сколько трупов?
– С ума сошёл? Ни одного, естественно.
– Как раз неестественно. Магическое животное стоит смирно во время магической атаки? Ха!
– Так это же не атака была!
– Слушай, обычный гиппогриф за один только дерзкий взгляд может располосовать тебе брюхо. Знаешь, сколько магов померло с собственными кишками в руках? Волшебные твари – это не собачки, а профессор Кеттлберн не сам себе ногу откусил. Напомни, кстати, чтобы я как-нибудь рассказал историю про чемодан одного дебила. Так вот, твой грим всё это дело… Терпел, получается. Зачем? Чтобы тебя не расстраивать?
– Драко, у тебя паранойя. Не обижайся.
– Что ты, я горжусь! Этот грим – не грим. Он ведёт себя слишком разумно и осторожно.
– Он ведёт себя как хорошо воспитанная собака.
– Вот именно! Но он не собака, он просто на неё похож. Гриму неоткуда знать, как ведут себя собаки, воспитанные и невоспитанные. Этот знает.
– Бред!
– Здоровые опасения.
– Почему же никто не насторожился? Здесь куча бойцов!
– Потому что люди редко думают головой. Бойцы и вовсе никогда. Похож на собаку? Значит, собака! Значит, должен вилять хвостом, носить ошейник и таскать мясо со стола. Этот грим ведёт себя как нужно, и все спокойны.
– Блин, Драко! Ты издеваешься!
– Идём дальше. Это не анимаг, понятное дело. Можно было не швыряться заклинаниями, кстати. Анимаг не может стать волшебным животным. В высшей трансфигурации это считается аксиомой. Мы – дети своего мира, и выше головы нам не прыгнуть. Так что не бывает анимагов-драконов, фестралов и нюхлеров. Но!
– Но?
– Первый признак настоящего тёмного мага, мистер Поттер? Поведайте-ка нам, исходя из собственного печального опыта.
– Вечные «тролли» по трансфигурации?
– Именно! Однако неспособность к трансфигурации-анимагии вовсе не означает неспособность преобразовать своё тело.
– Как?
– Кто знает? Тёмная магия – она оттого и тёмная. Как колдуют Флинты? Каким местом поганец Пьюси читает мысли? Наверное, есть способ. Полагаю даже, не один. Мне трудно судить, я-то маг светлый. Но магия – это по определению чудо. Заявить, будто в волшебстве есть что-то принципиально невозможное… Это надо быть Грейнджер с её святой верой в учебный курс «Основ магии».
– Драко, не тяни. Считай, что напугал, и этот несчастный пёс встретился мне неспроста. Но… Он спит в моей комнате и мог триста раз меня загрызть! Однако я жив.
Драко вздохнул, кончиком языка дотронулся до невидимого колечка в губе – на месте! – и покрепче ухватил Гарри за руку.
– Да кто же будет грызть собственного крестника? Не думаю, что Сириус Блэк на это способен.
– Кто?!
– Сириус Блэк, Гарри. Кажется, это он. Тёмный маг. Истощённый до крайности после Азкабана. Тихий и осторожный, поскольку скрывается. Рядом с тобой, потому что… Потому что. Верность Блэков давно вошла в легенду, и все наши твёрдо уверены, что Сириус был сторонником Дамблдора. Все, кроме мамы. Она полагает, что её кузен был всецело предан одному-единственному человеку – Джеймсу Поттеру.
– О господи! Драко, ты точно меня не разыгрываешь?
– Давай разморозим да спросим.
– А если он нас убьёт?!
– Не нас, а меня. Вряд ли, поскольку ты его потом не простишь. Верно?
– Спрашиваешь!
Свободной рукой Драко поднял палочку, но Гарри вдруг отчаянно помотал головой.
– Страшно, – сказал он, кусая губы. – Давай лорда Нотта позовём!
«Да-да-да!» – обрадованно заверещал внутренний Малфой, но Драко Блэк снова пнул свою трусливую половину в глубины подсознания. Непутёвый дядюшка в собачьем облике вёл себя на диво разумно. В кои веки Гарри круглосуточно находился под охраной сильного тёмного мага, способного отдать жизнь за подопечного.
Знать бы ещё, почему Блэк оказался в тюрьме. Не потому ли, что кинулся мстить за Джеймса Поттера? Не факт, что Гарри осиротил именно Тёмный лорд. С таким же успехом это мог сделать и Светлый лорд: дивиденды от славы младенца-героя целиком достались именно ему. Папа неоднократно высказывал такое предположение, хоть и добавлял, что проверить его невозможно. В общем, с дядюшкой стоило хотя бы поговорить.
– Тебе нужен крёстный или обугленный собачий труп? – спросил он у Гарри и нехотя признался: – Мне тоже страшно. Надеюсь, на меня его нелюбовь к родичам не распространяется. Слышите, мистер Блэк, я был маленьким и ничего плохого вам сделать не успел!
– Я тоже, – добавил Гарри срывающимся голосом. – Намордник не в счёт! Драко, может, не надо?
Драко на миг зажмурился, коротко помолился Основателям и быстро, чтобы не успеть передумать, махнул палочкой:
– Фините Инкантатем!
* * *
Ступефай у дорогого племянника получился на зависть: сесть получилось с трудом. Сириус неловко плюхнулся на задницу, не торопясь обращаться в человека, и помотал головой. Затем решил жалобно заскулить – пусть мелкие негодники впредь зарекутся обижать домашнюю живность! – и почесать ухо по-собачьи, задней лапой. Скулёж получился подозрительно натуральным, да и вторая идея пришла с дурна ума: передние лапы разъезжались, а задняя позорно промазала мимо уха.
– Ой, – жалостливо выдохнул крестник. – Драко, что ты наделал! Это же просто соба… Тьфу! Просто грим. Блин, вейла ты паршивая! Вот нельзя тебе верить!
Гарри рванулся утешать безвинно пострадавшего Бродягу, но был остановлен рывком за руку, которую недоверчивый Малфой и не подумал отпускать.
– Стоять! Ты всерьёз думал, будто он сразу расколется? Этот тип двенадцать лет в Азкабане просидел, и что с ним делали на допросах в первые год-два, я даже представлять не хочу!
– Предлагали подписать показания?
– Ясно, что предлагали. Дело в методах. Моему отцу ломали пальцы. Причём улик против него толком и не было.
– Врёшь!
– Тебе? Я что, ненормальный?
– Значит, папенька твой врёт!
– Не врёт, а предостерегает, чтобы не попадался. Мистер Блэк! Будьте добры, урезоньте крестника! Он у маглов вырос, а вы, вместо того чтобы просвещать ребёнка, устроили спектакль! Вам должно быть стыдно за бессовестный обман!
На сей раз Сириус скулить не собирался, но почему-то заскулил. Дракклова «надежда» была права: обманом втёрся в доверие! Годрик милосердный, снова заврался!
Гарри испуганно вскрикнул, когда собачий облик Бродяги сменился человеческим. Сириус мотнул головой, откидывая с глаз волосы, и медленно развёл руки ладонями вверх.
– Здравствуй, – хрипло сказал он и улыбнулся как мог. Видно, улыбка получилась жалкой, потому что страх на лице у Гарри мгновенно сменился сочувствием.
– Здоровались, – тихо ответил крестник. – Сегодня утром, помните?
– Помню. Как помню и то, что мы были на «ты».
– Добрый день, мистер Блэк! – деловито встрял мелкий Малфой. – Прошу прощения, но не желаете ли вы усилить мои чары на двери? Очень не хотелось бы объяснять… – он покрутил пальцами в воздухе и нервно хмыкнул: – Объяснять вот это всё!
Сириус согласно кивнул и повёл рукой. Мальчишка был силён для своего возраста, но со взрослыми ему, понятно, было не тягаться.
– Вы ведь не хотите меня убить? – сразу перешёл к делу крестник. – Если хотите, объясните, за что. Только Драко не трогайте, пожалуйста. Он ни в чём не виноват.
– Ну почему же? Могу претендовать на титул, – нахально ухмыльнулся племянничек.
– Не можешь, но забирай! – вернул ухмылку Сириус. – Нет, Гарри, я здесь, чтобы охранять тебя.
– От кого?
– Ты ведь знаешь, кто ты такой. От всех.
– Я тоже знаю! – опять влез Малфой; руку Гарри он так и не отпустил. – Но откуда я знаю, я знаю, а вы откуда?
– Ты его бить не пробовал? – проворчал Сириус, обращаясь к Гарри. Чтобы не пугать мальчишек, он так и сидел на полу, привязанный к кровати, а проклятый намордник висел на груди на манер слюнявчика.
– Он мой друг, – Гарри шутку не принял.
– А ты мой крестник, – сказал Сириус и перевёл взгляд на Малфоя. – Я полгода шлёпал его по заднице за поднятых червяков, тараканов и мышей. Вот только не знаю, сумел ли отучить. Сумел?
– Сумел! – хором сказали мальчишки и переглянулись.
– Что теперь? – спросил крестник.
– Ничего, – ответил Сириус. – Каникулы. Отдыхай. Вы вроде по Косому гулять собрались?
– И всё?! – возмутился Малфой.
– Мы с Гарри поговорим позже. Нарцисса знает?
– Нет. Папа знает.
– Хреново, – вздохнул Сириус, потом прикинул, сколько у него шансов в бою против Люциуса, и снова вздохнул: до мало-мальски честной дуэли нужно отъедаться и восстанавливаться не меньше года. – Будешь трепаться, похищу и запру в чулане с портретом Финеаса Найджелуса Блэка.
Гарри грозно нахмурился, а Малфой пожал плечами:
– Не буду я трепаться. Что я, дурак?
– Не дурак, – согласился Сириус и без предупреждения вновь обернулся Бродягой.
– Опять гулять?! – тихо взвыл мелкий Малфой. – Да что ж за день сегодня такой?
Гарри передёрнул плечами, будто озяб, на пару секунд крепко зажмурился, а потом резко тряхнул головой и принял свой обычный вид слегка рассеянного, но вежливого и доброжелательного мальчика.
– Тебя ещё разок сюда отпустят? – спросил он у Малфоя. – Сомневаюсь, что нам сегодня дадут поговорить.
– Не знаю, – поколебавшись, признался Драко. – Мама ужасно нервничает, когда я не дома и не в Хоге, – он вызывающе уставился на Сириуса и повысил голос: – А я свою маму люблю!
Бродяга напоказ зевнул и всё-таки почесал ухо: у настоящих маменькиных сынков и Ступефаи пожиже, и рожи попроще. Кажется, Люциус и Нарцисса огребли родительских радостей втрое против положенного. Такой пройдоха у Гарри в приятелях – настоящая находка, и это единственная хорошая новость за последнее время.
– Чёрт, – заметно огорчился Гарри. – Слушай, а в Хогсмиде есть ювелирный магазин?
– Мелкая лавка со всякой дешёвкой: колечки, серёжки, подвесочки. На бриллиантовые гарнитуры, сам понимаешь, в деревеньке рядом с магической школой клиентов почти и нет.
– Плохо.
– По-оттер, ты решил выйти на новый уровень героизма и подразнить рыжую нищету? Хвалю!
– Придурок! Это для амулетов.
– Гарри, – Малфой враз посерьёзнел, – не дури. Твои амулеты на драгоценных камнях разнесут к мантикорам половину вредноскопов Хога, а вторая половина будет выть, не затыкаясь, до следующих летних каникул. Потом, ладно? После совершеннолетия.
– Я понятия не имею, как делать эти ваши амулеты! И не жажду! Это для Пьюси.
– Ему-то зачем?
– Он пришёл сюда недавно, падал на колени, обзывался Лордом и вообще вёл себя как в позапрошлом году. Мол, он понял, что отцовского уровня достигнет не скоро и что серебро ему пока не даётся, а в поделочные камни много не напихаешь. Драгоценностей у меня нет, и я пообещал дать денег, лишь бы он встал с коленок. Зря пообещал, потому что Эдриан вцепился в край мантии и взялся клясться, будто непременно вернёт все долги сторицей и… Короче, я его наскоро успокоил и опять потратился чуть-чуть.
– Поттер!
– А что было делать?
– Пнуть ногой под рёбра и велеть заткнуться! Хотя придурок прав, такие амулетики не помешают. Уж очень ты резво взялся собирать свиту. Верно, дядюшка?
«Дядюшка» понял, что опоздал с побегом на двенадцать лет, и спешно перекинулся обратно.
– Кто ещё о тебе знает? Поимённо! – рыкнул он.
– Какое ваше дело? – ощетинился Гарри. – Как по мне, доверять вам рановато!
Сириус открыл рот и не нашёлся с ответом.
– Будь милосерден, Гарри, – тихо сказал умница-племянник, – дай человеку умереть честно, раздав долги.
– Умереть?! – комната мгновенно выстыла, солнечный свет из окошка обрёл невероятный фиолетовый окрас, и Сириус почувствовал, как затрещали-застонали его чары на двери, истончаясь и пропадая. – Как вы задолбали со своим «умереть»! Думаете, Она рада полоумным идиотам, не ценящим жизнь? Да как вы…
– Гарри! – жалобно простонал Драко и схватился за грудь. – Гарри, не надо!
– Ой! – опомнился крестник, и солнце снова стало солнцем. – Драко, прости! Прости, я не… Что с тобой?
Малфой, шипя, полез за пазуху и достал оттуда целую связку какого-то магического добра.
– Гадай теперь, которые сгорели, – пробурчал он. – Твоё темнейшество, впредь соизмеряй силу, пожалуйста! К тому же «ой» – это ни хрена не извинение!
– Прости-прости, – пристыженно пролепетал Гарри и послушно клюнул Малфоя в подставленную щёку.
Сириус умилился бы неумелому поцелуйчику, да только он глаз не мог отвести от медленно тающего вокруг крестника ореола из сверкающих фиолетовых кристаллов.
– Как ты… – пробормотал он потрясённо. – Ты же не…
Сириус голову готов был прозакладывать, что крестник за последнюю неделю не лишил жизни ни единого существа! Бродяга ни на минуту не оставлял Гарри без присмотра! Незаметно тот разве что пару тараканов мог прибить, но даже коллекционные экземпляры, жировавшие на кухне «Дырявого котла», не смогли бы дать достаточно сил для контакта с Изнанкой.
– Что? – мрачно поинтересовался Гарри. – Тоже будете спрашивать, где трупы?
– Где? – оживился Малфой. – Чьи?
– Ничьи и нигде! – отрезал Гарри. – Мне этого не нужно. Я просто прошу, и Она приходит.
– Ах, это! – снова вмешался Малфой. – Подтверждаю. Книги лгут, дядюшка. Мало того, я пару раз был свидетелем, когда Она и вовсе являлась без спроса.
– Не понимаю, – сдался Сириус. – Ладно, некогда. Ребята, надо идти, иначе привлечёте к себе лишнее внимание.
Мальчишки согласно кивнули, отвязали поводок, а потом Малфой снова ухватил Гарри за руку и потащил к двери. Бродяга недовольно рыкнул, оттеснил излишне резвого племянника, насторожил уши, сосредоточенно принюхался и вышел из номера первым.
Внизу их ждали – младший Нотт с девицей по имени Панси и Деррек с двумя подростками чуть старше Гарри. Судя по хитрющим мордам и блондинистой масти последних, Упырь обзавёлся потомством.
– Что так долго? – недовольно буркнул Нотт сразу после взаимных приветствий. – Тискались, что ли?
Деррек деловито смазал ему по затылку и негромко скомандовал:
– Пасть зашей! Здесь девочки!
– Прошу прощения, милые дамы, – кисло повинился Нотт. – Я хотел спросить, о чём так долго можно трепаться.
– О любви, – с придыханием сообщил ему Малфой, сделал томную рожу и огрёб тычок по рёбрам от Гарри.
– На сегодня всё с любовью? – нетерпеливо заёрзал сынок Упыря. – Можно двигать? Па, пошли уже метлу смотреть!
– Какую метлу? – опешил Гарри. – За учебниками вроде надо.
– Да никуда они не денутся! – встряла девчонка Деррек, ничем, кроме платьица в голубой горошек, от брата не отличавшаяся: по-мальчишечьи поджарая, голенастая, с короткой, наспех заплетённой косой. – Клёвая собаченция, Поттер! Драко, там «Молнию» выставили, прикинь!
– Да?! Идём немедленно!
– Маньяки, – буркнул Гарри.
– Точно, – поддакнула Панси.
– Что бы ты понимала, Паркинсон, курица! – хором отозвались двойняшки и рванули к выходу. – Малфой, не отставай!
Драко с несчастным видом посмотрел на Гарри, а тот возвёл глаза к потолку и утомлённо махнул рукой.
– Дурацкий квиддич, – с отвращением подытожил Упырь и покачал головой. – Твоё геройство, идея с намордником стоящая, но лучше всё-таки нацепить его псу на морду, а не на грудь. На улице полно женщин и детворы. Как увидят эти зубищи, визгу будет до небес.
Гарри молча кивнул, надел намордник правильно и взял Бродягу за ошейник.
– Веди себя прилично, – велел он вслух. – Тео, а ты метлу смотреть будешь?
– Что я, ненормальный? Я не прочь ещё по мороженому. Панси, ты как?
– С удовольствием!
Всю дорогу до кафе Сириус чувствовал крепкую хватку крестника и ощущал его растерянность и беспокойство: Гарри не верил фальшивой «собачке» ни на кнат, но и сдать своей охране (считай, отправить на верную смерть) не решался. Поэтому Бродяга был самым тихим и понятливым домашним питомцем во всём Косом переулке. Он шёл степенным шагом, зубы не скалил, а на испуганные взвизги, изумлённые восклицания и опасливый шёпот никак не реагировал. В кафе он тоже не отсвечивал: улёгся, положил голову на лапы и замер, чутко ловя разговоры.
Дражайшая кузина мило щебетала с Ноттом и смотрела на него, как замужней даме не положено. Впрочем, острый нюх грима уже сообщил Сириусу, что взглядами парочка перестала пробавляться давно и Нарцисса ночует в чужой спальне куда чаще, чем в супружеской. Люциуса, кстати, нигде не было видно, из чего Сириус заключил, что адюльтер Малфоем одобрен и, возможно, даже спланирован. Нотт с Ковеном – надёжный щит и для единственного наследника, и для сундуков с галлеонами.
Мелкий Нотт жаловался на летние занятия по тёмной магии.
– Ладно бы гадко или страшно, – насупившись, ворчал Теодор, отчего стал ужасно похож на своего покойного деда – сурового неулыбчивого старикана с прямой спиной и стальным взглядом. – Так нифига! Скучно! Здесь посчитай, там прикинь, туда поправку, сюда упреждение… Охренеть можно! Будь я тёмным магом, уже валил бы народ без разбора! Даже не со зла, а потому что косинус какой-нибудь перепутал бы!
– Не косинус, а катрен, балбес! Косинус – это из сакральной геометрии, – поправила его Панси. – На самом деле, Гарри, это очень интересно, хоть и трудно.
– Почему трудно? – заинтересовался крестник, и Бродяга нервно махнул хвостом: если к силище Гарри ещё и труд прикладывать…
– Учить много, – грустно улыбнулась Панси, – из-за множества переменных. Тёмный – значит, иной, а иной способ против привычного – это всегда морока. Так мистер Кливз, наш репетитор, говорит.
– Ага, слушай больше, – скривился Нотт. – Не замечал я, чтобы Флинты ночевали в библиотеке и маялись чем-нибудь сакральным. Наверное, есть нормальные тёмные, а есть занудные, и нам подсунули второго. Если помнишь, то репетитор – это вообще-то наказание.
– За что?! – изумился Гарри.
– Меня – ни за что! – открестилась Панси. – А этих – за дело! Неслухи и обманщики!
– Ты тоже зануда, Паркинсон. Ерунда, Поттер. Так, по лесу прогулялись чуть-чуть.
– По какому?
– Уж не по Запретному, не переживай. Малфой расскажет потом в красках, а я так не умею.
– Зачем вам с Драко тёмная магия? Вы же всё равно не сумеете…
– В наказание, тебе же сказали!
– Для расширения кругозора, – снова возразила Панси, и Сириус присмотрелся к ней внимательнее. Девчонка не была похожа на папашу – хитрющего сукиного сына с рожей и статью тупого громилы. Маменька у неё, вроде бы, тоже происхождением из семейки каких-то торгашей – крепкая, коренастая тётка с невыразительным лицом. Девица же удалась на славу – миленькое личико, ладная фигурка, женственная даже в таком цыплячьем возрасте, и, кажется, тёмный дар. Ясно, что слабенький, но тем не менее. Интересно, как «громила» Паркинсон заимел такого чудного ребёнка? Выторговал у Лорда кровный обряд на зачатие, что ли?
Остальные посетители кафе либо благоразумно помалкивали, либо опасливым шёпотом пытались обсудить, кого именно Нотт предпочитает видеть у себя в постели – Нарциссу, Люциуса или обоих разом. Фортескью, как всякий торговец, посторонней магии в своём заведении не терпел и окидывал желающих почесать языками под «заглушкой» настолько суровым взором, что сплетники тут же затыкались и переходили на нейтральные темы.
– Расширение кругозора, – задумчиво повторил крестник и печально посмотрел куда-то мимо собеседников. – Полезно, наверное…
– Зато мне сказали наконец, в чём мой именно мой дар! Я умею снимать чужие чары!
– Так ты можешь быть целителем? – улыбнулся Гарри. – Как мистер Сметвик?
– Скажешь тоже, – Панси, наоборот, поникла. – Мистер Сметвик ещё и свои чары творит, а я… Только ломать, к сожалению.
– Тоже очень ценное умение! Сглаз нейтрализовать, проклятие, ещё какую-нибудь гадость. О, точно! Надо попробовать: сумеешь ты «шепталки» Пьюси снять или нет?
– Не сумею, – нахмурилась она. – Пьюси не слабее Флинта, а Марк… Там такое, ты бы видел!
– Но ты видишь!
– А толку?
– Можешь показать тому, кто сумеет снять. Не смей сомневаться – очень полезный дар! У маглов это называется диагностика.
– Красиво звучит, – повеселела Панси. – Мой дар – диагностика. И куда с ним?
– Куда угодно, – усмехнулся Теодор, – но я предпочёл бы собственный двор. Хозяйством кто будет заниматься?
– Сам займись! – рассердился Гарри. – Как можно растратить талант на какое-то хозяйство?
– Поттер, ты у меня невесту уводишь, что ли?
– Увожу! Зачем придуркам невесты? Панси, хозяйством может заниматься любой дурак, а целительством…
– Вовсе нет, Гарри, – внезапно возразила Панси. – Как Нотты им занимались, так чудом с голоду не померли. Талант нужен во всяком деле, и папа говорит, что хозяйский у меня тоже есть.
– Дожил! – сокрушённо помотал головой Нотт, но глаза у него были смешливо сощурены. – Вот так одним прекрасным утром сходишь мороженого поесть и выяснишь, что ты бесхозяйственный придурок без права на женитьбу. Вам не стыдно?
– Стыдно, – улыбнулась Панси и, покраснев, погладила Нотта по руке.
– Ни капельки! – отрезал Гарри. – Хозяйством надо вместе заниматься, а не сваливать хлопоты на самых добросовестных!
– Уговорил, – рассмеялся Теодор. – Я тогда лучше с мистером Паркинсоном за счётные книги засяду. Всё интересней, чем эта ваша сакральная хрень!
Магнус и Нарцисса, последние пару минут внимательно прислушивавшиеся к разговору, изумлённо переглянулись и разом расхохотались.
– Признаю, моя леди, – старший Нотт церемонно поцеловал протянутую Нарциссой руку, – ваша идея с летними занятиями была великолепна.
– Папа!
– Что – папа? Счётные книги тебя заждались, сын. Или ты просто хвастаешь?
– Нет, – нахмурился Теодор и снова стал вылитый старый лорд Нотт. – Займусь, честно.
Панси заулыбалась, всплеснула руками и хотела что-то сказать, но тут Магнус Нотт стремительно вскочил и метнулся к цветочным вазонам, обозначавшим «вход» к расставленным на улице столикам. Сириус тоже напрягся и вздыбил шерсть: опасности он не видел и не чуял, но если уж сам Нотт засуетился…
Всё оказалось намного проще. Кафе пожелала посетить старая калоша – «Жива! Подумать только!» – мадам Гризельда Марчбэнкс собственной древней персоной. Сириус не смог удержаться от приветственного взмаха хвостом. Всегда приятно увидеть посреди хаоса что-то незыблемое – например, вздорную старушенцию, благополучно пережившую три (или четыре?) войны и пять (или шесть?) поколений своих учеников.
– Мадам, я счастлив вас видеть! – приложиться губами к сухонькой ящеричьей лапке мадам Гризельды Нотт не рискнул, но отвесил поклон до земли, исхитрившись где-то в процессе ещё и ножкой шаркнуть.
– Чему обязана, юноша? – неприязненно поинтересовалась Марчбэнкс. – Если вы вздумали докучать мне не только письмами, но и личными прошениями за наглого щенка Флинтов, то подите вон немедленно! Ж.А.Б.А. ему не видать! Через мой труп!
Судя по напрягшейся спине Нотта, последнее пришлось ему по душе. Бродяга тихо заворчал и получил пинок от крестника.
– Да, мадам, но…
– Никогда! Ни за что! Не желаю об этом говорить!
Марчбэнкс гневно фыркнула, круто развернулась и покинула кафе, несмотря на умоляющие вопли Фортескью, не поспевшего за Ноттом лично приветить важного клиента.
– Милорд! – жалобно вскричал запыхавшийся Фортескью. – Какого драккла?! Прошу прощения, зачем вы… Ох, горе!
– Да ладно, не нуди, – Нотт распрямился и нехорошо прищурился, всматриваясь в спину стремительно удалявшейся мадам Гризельды. – Сколько там эта черепаха съела бы? Запиши на мой счёт.
– У меня племянник С.О.В. сдаёт следующим летом!
– Один? Повезло тебе, – нервно усмехнулся Нотт. – Не переживай, позабудет за год. Ну или презент какой ей на дом пошли. Даст Салазар, подавится, старая треска!
– Что с Флинтом? – шёпотом спросил крестник у мелкого Нотта.
– А тебе не рассказали? – смешок Теодор прикрыл рукой, чтобы никто не заметил. – Завалил наш Марк чары вчистую, и добро бы только практику. Тут ему остановиться бы: не сдал и не сдал, иди себе с миром под папашины розги да готовься к следующему экзамену.
– А он?
– А он психанул и речугу толкнул про могущество в крови, где он видал светлую магию и на чём вертел министерство вообще и членов комиссии в частности.
– Н-да, некрасиво, – сказал крестник с откровенной завистью. – Хотел бы я это послушать.
– Все хотели бы, но и это не всё.
– Да ладно!
– Потом снёс к хренам «защитки», что были в зале, и аппарировал. Далеко не ушёл, свалился в атриум – всё-таки целое министерство. Ломанулся к камину, напугал до корчей посетителей – палочки экзаменующиеся не сдают, а у Марка она в боевом хвате! По дороге, кретин, ещё и в лоб дежурному аврору закатал. По-простому, не на Азкабан, но кулаки-то ого-го! В общем, и сам повеселился, и папань порадовал – ещё сажа в нашем камине не осела, а пара десятков вопиллеров тут как тут. Короче, вот уж с неделю развлекаемся. Пока договорились полюбовно только с побитым аврором, и то через старшего Вуда. Ну и Скримджер, на удивление, орать не стал. В смысле, стал, но на своих. Мол, зажирели, расслабились, и вас, сучат, первый попавшийся неуч сделал как ссыкунов.
– А министр?
– Министру хватило тебя и Блэка, как я понимаю. До мелочей он, слава Салазару, решил не снисходить.
– Марк живой? А то у мистера Флинта кулаки тоже ого-го.
– Живой, что ему сделается. После скандала снова удрал на дальние фермы. Сказал, из леса ни в жизнь не вылезет ни за какие посулы, поскольку никому он на хрен не сдался такой умный, красивый и образованный.
– Бедный, – жалостливо вздохнул крестник. – Что же он так?
– Да кто знает, что ему втемяшилось? Может, опять любовь какая-нибудь несчастная.
– И что теперь?
– Сам видел, замириться со всеми пытаемся. Мама его плачет всё время. Мужа лупит.
– Мужа-то за что?
– За то, что Флинт, – невесело усмехнулся Теодор. – Панси, ты будешь меня лупить за то, что я Нотт?
– Мне бы не хотелось, – подумав, ответила Панси, – но, видимо, придётся.
Крестник кивком указал на улицу:
– Летуны наши несутся, готовьтесь.
– Как? – простонал Теодор. – Как к этому подготовиться? Знаешь, сколько Напиток живой смерти стоит?
– Значит, никак, – пожал плечами Гарри и сунул в рот последнюю ложечку подтаявшего мороженого.
* * *
Так паршиво Гарри не чувствовал себя давно – с памятного разговора с Тварью у зеркала Еиналеж. Вот только Тварь была врагом, а Блэк…
С Блэком было непонятно.
Гарри одновременно хотелось прибить наглого обманщика и пинками загнать в Мунго, выдать аврорам и спрятать под кроватью, наорать в бешенстве и расплакаться у него на груди. В маминых сериалах такое состояние называли «душераздирающим», и Гарри вдруг понял, что пафосные метафоры, как бы глупо не выглядели в кино и книжках, всё-таки описывали настоящие чувства.
Его душа действительно рвалась клочьями. Обида дралась с жалостью, злоба – с не пойми откуда взявшимся доверием, а здравый смысл вообще сражался против всех разом и ещё немножко сам с собой.
Блэку стоило надавать оплеух: чтобы подобраться к Гарри, тот додумался прикинуться псом – единственным в мире существом, которому всякий нормальный человек доверится безоглядно! Но глядя на худое измождённое лицо, так страшно похожее на собственное, Гарри ловил себя на горячей благодарности – ведь непутёвый крёстный вырвался из ада ради него: «Защищать. От всех».
«От всех ли? – гаденько блеял страх. – Небось, как только разнюхает всё, что собирался, побежит к Дамблдору! Будешь ты, Поттер, ручным некросом на службе Добра!»
«Ага, побежит, – угрюмо ворчало чувство справедливости. – К тому, кто мог спрятать и уберечь, но вместо помощи наладил в Азкабан. Как бы Дамблдору не пришлось бегать от одного злопамятного пёсика!»
«Хватился, дурашка! – мерзко усмехалось здравомыслие. – Ты давненько уж ручной, да только на службе не у Добра, а у Дурости-Возмечтавшей-Остаться-Безнаказанной. Папенька Малфой нарадоваться не может на твою понятливость!»
«Что за глупости? – робко вякала надежда. – Твой маг-крёстный жив и на свободе! Он силён и умён! Он защитит тебя, и всё будет хорошо!»
«Всё будет хорошо!» – упрямо шептал про себя Гарри и лопатками «упирался» в ледяные пики Грани. Привычный холод успокаивал и унимал сумятицу в душе, так что у Гарри достало сил болтать с Теодором и вникать в непростые отношения Маркуса Флинта и министерской экзаменационной комиссии.
Он нарочно при Блэке старался показать, что относится к бывшим Пожирателям если не с симпатией, то хотя бы с сочувствием – нормальные люди с обыденными проблемами.
«Ты тоже наверняка ошибался, – хотелось сказать Гарри лежавшему у него под ногами гриму. – Думал не о том, говорил глупости, делал неподобающее и брал не ту сторону. Но ты просишь о прощении и надеешься на понимание. Почему же с тобой я должен поступать так, а с ними иначе? Не люблю Дамблдора, но насчёт второго шанса он прав. Всегда надо давать второй шанс, всегда. Тебе ведь нужен второй шанс, крёстный? Не от всех, но хотя бы от меня. Нужен?»
Блэк мыслей читать не умел; он лежал себе тихонько, чутко шевелил ноздрями и ушами поводил, разведчик хренов. Интересно, плохой человек может быть хорошей собакой?
Приближающиеся «летуны» заставили Гарри напрячься ещё сильнее, хотя казалось, что дальше уж и некуда. Пришлось стиснуть зубы и опустить глаза, чтобы фиолетовая корка льда не проступила сквозь кожу. Стоило бы отправить Малфоев домой прямо сейчас. Не нужно провоцировать Блэка на глупости – слова Драко о нелюбви Сириуса к родичам Гарри запомнил.
– Мама! – радостно вопил Хорёк, подбегая к кафе; прохожие проворно шарахались с дороги. – Она прекрасна! Я хочу её!
– Кого? – подобралась фея Нарцисса.
– «Молнию»!
– Какую ещё молнию?
– Кленовое метловище! Берёзовые прутья! Алмазная крошка на рукояти! Разгон в сто пятьдесят миль в час! За десять секунд!
– Сколько-сколько?!
– Усовершенствованный тормоз! – восторженности в голосе Драко поубавилось. – Это абсолютно безопасно, мам, честно!
Гарри не знал ничего, что было бы абсолютно безопасно на скорости в сто пятьдесят миль в час. Он тут же позабыл про Блэка и открыл рот, собираясь просветить летучего Хоря о массе, помноженной на скорость, и о воздействии их произведения на тело человека, но Нарцисса успела раньше.
– Покуда мой прах не истлеет! – рявкнула она, и всем сразу стало понятно, что эта фея – настоящая ведьма. – Не видать тебе никакой «Молнии»! И вообще, ты наказан! Бегом за учебниками, и немедленно домой! Живо!
Драко обескураженно хлопнул глазами и брякнул:
– Почему сразу прах-то? Ма?
– Милосердия, мэм! – от смешка Теодор не удержался, но тут же принял серьёзный вид. – Мы с Панси никакую «Молнию» в глаза не видели. Мы даже погулять толком не успели!
Нарцисса Малфой обвела строгим взглядом всю компанию, отчего-то задержав его на Гарри, и царственно кивнула:
– Покупки – только по школьному списку! Сын, веди себя пристойно!
– Сколько эта дракклова метла хоть стоит-то? – вполголоса поинтересовался мистер Деррек у своих детей.
– Ой, пап, – махнула рукой расстроенная Трикси. – Наверное, ужасно много. На витрине табличка висит: «Цену спрашивайте у продавца».
– Безобразие, – фыркнул мистер Деррек. – Вот так захочешь красиво убиться, а во сколько это встанет, даже и не знаешь.
– А хоть бы и убиться! На такой красоте не жалко! – обиженно возразил Перегрин и втянул голову в плечи, ожидая заслуженного, по мнению Гарри, подзатыльника.
Однако драться мистер Деррек не стал.
– Милорд, не ссудите ли меня некоей приличной суммой? Обрыдла мне что-то моя некрасивая жизнь.
– Папа! – хором возмутились двойняшки. – Ты же летать не умеешь, ты точно убьёшься! А мама? А мы?
– Точно, мама! Надо с собой взять. Ей, поди, тоже развеяться хочется, поскольку от вас одни хлопоты, слёзы и головная боль! Корми, лечи, учи – не продохнуть! То ли дело обнять любимого, да на крутой метле в закат! Э-эх!
– Воспитывает, – Трикси с Перегрином переглянулись и разом нахмурились. – Не станет он рисковать.
– По-глупому не станет, – подтвердил лорд Нотт и улыбнулся, но как-то так, что лучше бы не улыбался. – Он хороший боец, а вы пока мелкие и бестолковые.
– Это пока! – вскинулась Трикси и с досадой одёрнула задравшийся рукав-фонарик на платье в горошек. Платьице было симпатичным, но Трикси совершенно не шло. – Что ж теперь, не летать совсем? И закат с высоты знаете какой? На земле такого нет!
– На земле есть всё, – Нарцисса тоже улыбнулась, очень печально. – Встань твёрже, оглянись вокруг, и увидишь.
Трикси действительно оглянулась, но с такой тоской на лице, что взрослые дружно закатили глаза к небу.
– Бегите, – недовольно скомандовал мистер Деррек, – пока и впрямь не договорились до греха. Мерлин милосердный, и это ж ещё любовь никакая с ними не случилась!
– И не случится! Вот ещё! – гордо сообщили двойняшки и наперегонки дёрнули к выходу.
– Точно! – поддакнул Тео, выбираясь из-за столика, а потом изумлённо вытаращился на Панси: та сердито шлёпнула его по протянутой руке, обозвала идиотом и резво припустила вдогонку. – Что опять?
– Сыно-ок! – лорд спрятал лицо в ладонях и засмеялся.
– Согласна, – вздохнула Нарцисса и пальцем поманила Теодора к себе. – Вот тебе деньги, а лавка называется «Дама бубен». Какие ещё гадания, глупый? Там безделушками торгуют недорогими, как раз для девочек её типа – сердечки, цветочки, альбомчики. Ступай, и впредь думай, что и кому говоришь.
– Для Трикси тоже купить? – не понял Тео, и Гарри даже застонал тихонько от такой тупости. Зато грим весело оживился и на радостях вывалил язык чуть не до земли.
– Хочешь, чтобы мисс Деррек заавадила тебя на месте?
– Чего это? – обиделся мистер Деррек. – Трикс у меня девица разумная! Ну, если гоночных мётел поблизости нет.
– Ну хорошо, Трикси заавадит тебя чуть погодя, когда свидетелей не будет. Теодор, пользуйся мозгами, будь добр! Драко, проследи!
– Только тем и занимаюсь, – с фальшивой скорбью отозвался Хорёк.
Гарри украдкой пнул его в лодыжку и дёрнул грима за ошейник, вынуждая встать.
– Благодарю вас за великолепно проведённое время, – сказал он, почтительно склонив голову. – Был счастлив познакомиться, миледи.
– Взаимно, мистер Поттер. Я рада, что у моего сына такой… – Нарцисса едва заметно поморщилась. – Такой необычный друг. Ступайте, мальчики. Драко, ты обещал вести себя как подобает!
– Да, мадам, – буркнул Хорёк, схватил Гарри за руку и потащил из кафе. Гарри, недоумевая, что это такое сейчас было, следом поволок своего крёстного-обманщика. Сзади шёл хмурый Теодор, шёпотом костеривший вздорных девчонок и их загадочные поступки.
– Где там эта «Дама пик»? – спросил Тео и завертел головой, высматривая сбежавшую невесту.
– Наш Цветочек на пиковую даму в жизни не потянет, – ухмыльнулся Драко, – а «Дама бубен» по другую сторону от ателье Малкин. Идёмте быстрее, а то не успеем ничего.
– Кажется, я не понравился твоей маме, – пробормотал Гарри устало. Вообще-то он не собирался это говорить, но голова трещала от обилия невесёлых мыслей, и ещё одна дурная догадка в ней просто не поместилась, соскочив на язык. – Мне стоит испугаться?
– Нехорошо так говорить про маму, – ответил Драко тихо, – но деваться ей некуда. Мы с отцом всё уладим.
– Что именно вы уладите? Как?
– Ещё не знаю, но не волнуйся. Проблем не будет.
Гарри многое мог бы сказать, но промолчал. По сравнению с четвероногим крёстным, благополучно оставившим в дураках Ковен и аврорат, недовольство мадам Малфой и впрямь не стоило беспокойства. Или стоило?
«Кажется, я не зря записался на прорицания», – грустно подумал Гарри и зачем-то погладил грима. Тот заулыбался, завилял хвостом и ткнулся носом Гарри в бок. Господи, что теперь с этим беглым каторжником делать-то?
Самое противное, у него опять завелась тайна от Сметвика: тот нипочём не одобрит самоубийственного решения оставить Блэка… гм… себе. Но и сдавать крёстного аврорам – идея не из лучших. Гарри отчего-то был абсолютно уверен, что сопротивляться или убегать Сириус не станет и смиренно примет любую судьбу. И как потом прикажете жить с таким грузом на совести?
Перед входом в «Даму бубен» грим послушно улёгся рядом с крыльцом и принялся разглядывать прохожих.
– Мы ненадолго, – предупредил его Гарри. – Не покусай никого.
Грим посмотрел на него как на идиота и выразительно тряхнул головой: мол, давай, умник, надень намордник да сам покусай кого-нибудь.
В лавке они и впрямь пробыли недолго. Пока Гарри ошарашенно рассматривал горы всякой непонятной ерунды, обильно украшенной цветочками, кружевами, ленточками и блёстками, Драко уверенно ткнул пальцем в помесь крохотного чемоданчика и именинного торта:
– Вот, шкатулочку купи.
– Это шкатулка? – недоверчиво присмотрелся Тео. – И как она открывается?
– Тебе какое дело? На этикетке написано, что снабжена несколькими отделениями, включая два потайных и одно с расширенным пространством.
– На кой хрен нужны потайные отделения в штуковине, которую можно целиком умыкнуть?
Пухленькая тётенька за прилавком и Малфой уставились на Тео с одинаковой жалостью.
– Бедняга кроме прадедовских сундуков с коваными петлями и во-от такими замками других шкатулок в жизни не видал, – доверительно объяснил Драко тётеньке. – Дикарь, что с него взять.
– Есть такая же в лавандовом цвете, – жалостливый тёткин взгляд сменился расчётливым. – Элегантная отделка беж.
– Я дикарь, – буркнул Тео и тоскливо посмотрел в сторону выхода, – и ни драккла не понял, о чём это вы, мадам.
– Остановимся на коралловом, – важно изрёк Малфой, и Гарри немедленно захотелось его стукнуть. – Дама – брюнетка, ей этот цвет будет к лицу.
– Шкатулка, – злорадно уточнил Гарри. – К лицу.
Хорёк, само собой, принял вызов и набрал в грудь воздуха, чтобы в подробностях поведать о своём утончённом вкусе и знании женской натуры, но тётенька его перебила.
Она близоруко поморгала, потом проворно нацепила на нос старомодные очки на шнурке и воскликнула с нездоровым энтузиазмом:
– Мистер Поттер! Наконец-то вы посетили наш магазин! Что я могу вам предложить?
Гарри попятился:
– Пожалуй, я…
– Чудесные бусы для вашей дамы сердца! Сердолик, опал, бирюза? Или вот – веер! Слоновая кость и шёлк! Очень изысканно!
– Благодарю, но я…
– Бери, Поттер! – обрадовался Теодор. – Бери сейчас же! Бусы – собаке, веер – Хорьку!
– Отравлю! – пообещал Драко и нетерпеливо прикрикнул на Тео: – Клади деньги на прилавок, хватай шкатулку, и живо на выход!
Гарри выскочил из дурацкой лавки, не дожидаясь, пока огорчённая тётенька завернёт покупку и снова попытается всучить ему какую-нибудь девчачью дребедень. Грим вопросительно склонил голову, и Гарри пробормотал смущённо:
– Какая ещё, блин, дама сердца? Придумала тоже!
Дальнейшая прогулка ожидаемо превратилась в испытание на вежливость, как для Гарри, так и для грима. Люди всё прибывали и прибывали, и к полудню Косой переулок обрёл свой обычный вид. Маги, разряженные в пух и прах, сновали туда-сюда поодиночке и семьями, разглядывали витрины, раскланивались со знакомыми, торговались с приказчиками, унимали взбудораженных суетой детей и галдели почище чаек в порту.
В такой толпе приходилось беречь ноги и беспрерывно улыбаться, поскольку каждый встречный норовил охнуть, взвизгнуть или выругаться, завидев грима, а потом воскликнуть: «Да это же наш герой!» – и поинтересоваться делами. Счастье, что большинству вполне хватало обычного «спасибо-всё-в-порядке», хотя Гарри предпочёл бы обойтись и без этого. Нескольким ведьмам он дал автографы, а нескольким волшебникам (кажется, слегка подвыпившим) пообещал остерегаться «проклятого Блэка». Драко и Теодор понятливо приотстали, чтобы не раздражать обывателей неподобающей герою свитой, но из виду Гарри не теряли, чему тот был страшно рад.
По дороге к «Флориш и Блоттс» случилась очень неприятная встреча. Толпа прохожих внезапно раздалась, и путь Гарри преградил высокий сухопарый старик с короткой седой бородкой в сопровождении нескольких очень похожих на него мужчин и юношей. В самом хвосте этой компании Гарри углядел Грэхема Монтегю, взвинченного почти до истерики, и напрягся сам. За недели, проведённые под охраной, он как-то подзабыл, что по Косому могут гулять не только одобренные Ноттом и Скримджером люди.
– Мистер Поттер, я полагаю? – осведомился старик и смерил Гарри оценивающим взглядом.
– Да, это я, – спокойствие далось непросто – пришлось снова звать на помощь Грань. – Добрый день.
На приветствие старик не ответил, лишь перевёл взгляд на грима, а потом снова уставился на Гарри в упор, будто на новую метлу в витрине.
Судя по сходству с Грэхемом, вредный старикан приходился тому старшим родичем. Предположительно, дедом. Предположительно, тем самым дедом, который лорд-канцлер.
Светские знакомства сейчас интересовали Гарри меньше всего, особенно после непонятных фокусов леди Малфой – дамы не очень знатной, но офигенно влиятельной. Дед же Грэхема никакими особыми магическими талантами вроде бы не обладал, но союзников у него было столько, что даже Ковен предпочитал не нарываться на выяснение отношений, опасаясь пирровой победы.
«Красивое слово «паритет», – вспомнил Гарри объяснения Теодора. – Папаня с канцлером расплевались ещё во времена Второй магической, и оттого отец подался к Лорду. С тех самых пор они собачатся почём зря, иногда даже на людях. Но переть на Монтегю сейчас – это бесплатно радовать Дамблдора. Поэтому сидим и ждём, когда хоть кто-то из старых хрычей помрёт – всё полегче».
Тогда Гарри только плечами пожал, но сейчас понял, что мирно помирать «старый хрыч» не собирается и будет очень рад, если Ковен облажается с охраной малолетнего героя. Ему тут же захотелось надерзить неприятному старику, показать Грэхему средний палец и гордо удалиться, но хмурый вид Тео заставил подобраться и вспомнить, что ни один непристойный жест не решил ни одной серьёзной проблемы. Поэтому он легонько махнул рукой на дёрнувшегося к нему Малфоя, вежливо улыбнулся и тоже уставился на старика – изобразил почтительное ожидание.
Лорд-канцлер не стал подобно Дамблдору важно оглаживать бороду или многозначительно двигать бровями – чистокровные в трудные моменты вообще были крайне скупы на мимику. Он просто чуть-чуть склонил голову набок и сухо поинтересовался:
– Мой внук, Грэхем, передавал вам некое предложение. Могу я узнать причину вашего отказа?
– Я не ищу ничьего покровительства, – так же сухо ответил Гарри.
– Малфой? Нотт?
– Это дружба.
– Вот оно что, – насмешливо протянул старик. – Мистер Поттер, вы пока очень и очень молоды, а потому подвержены иллюзиям. Предложение всё ещё в силе. Я буду ждать.
– Благодарю вас, – мило улыбнулся Гарри. – Рад был знакомству, лорд Монтегю.
– Взаимно, мистер Поттер.
Грим величественно встал и с абсолютно каменной мордой двинул прямо на строй родичей Грэхема; Гарри пришлось идти следом, чтобы не было заметно, кто у кого на поводке. Монтегю вынужденно расступились, и кто-то из них задумчиво хмыкнул у Гарри за спиной.
Драко, Тео и Панси присоединились к нему уже в книжной лавке.
– Круто, Поттер! – шёпотом восхитился Теодор, полез обниматься и тут же огрёб тычок кулаком от Драко и щипок за бок от Панси. – Чего вы? Видали, как он его?! Я-то думал, грима спустит, а он заулыбался, да с та-акой подлой рожей! Ну чисто Дамблдор!
– Кто? – опешил Гарри.
– Да ты же! Блин, интересно, а я научусь когда-нибудь не за палочку хвататься, а мерзко лыбиться, чтобы всем без колдовства тошно стало?
– Придурок! – обиделся Гарри.
– Научишься, – буркнул Малфой. – Я чую, ты способный.
– Не слушай идиотов! – топнула ногой Панси. – Гарри, ты поступил очень разумно и по-взрослому. Страшно было?
– Угу, – благодарно кивнул Гарри. – Берите книги, а то на нас уже косятся.
– А ты?
– Я уже давно всё купил: книги, мантии, перья и на зельеварение всякой гадости по списку. Чем, по-твоему, тут ещё заниматься было?
– Мороженое есть!
– Всё перепробовал, честно. Фруктовое самое вкусное.
– О, а эту книжечку видел? Точь-в-точь твоя зверюга!
Гарри посмотрел на солидный фолиант с изображением на обложке страшной чёрной собаки со светящимися глазами: «Предзнаменование смерти. Что делать, когда беда стучит в дверь».
– Что делать… – вздохнул он и отчаянно рубанул рукой. – Да наплевать! Пусть стучит, авось надоест!
Комментарии 37
natoth, блог «Книга На'Тот»
Медитирующий Шива
Я все еще набиваю руку, в частности, воюю с небом. Надо будет попробовать разную бумагу- вот эта не очень хорошо течет.
~Кукулькан~, блог «Змеиное молоко»
В борьбе обретёшь ты... (часть 3)
ГЛАВА 9ГЛАВА 9
«Как сказал кто-то умный, всё познаётся в сравнении. Это меня на первом курсе раздражали школяры, тыкающие пальцем в «самого Гарри Поттера»? Ха! Первые три дня в Косом – вот испытание! Даже мистер Деррек за спиной ничуть не мешал магам пялиться на меня в упор и вслух обсуждать мои достоинства и недостатки.
Всё-таки маги – ужасно самовлюблённые типы, все до единого. Точнее…» – Гарри сердито посмотрел на Прытко пишущее перо и потёр лоб на месте бывшего шрама для стимуляции усердия.
Громадный лохматый пёс поднял голову и очень по-человечески склонил набок: мол, что стряслось?
– Правильное слово не могу подобрать, – объяснил ему Гарри и улыбнулся: – Почему не спишь? Голодный?
Ответа, само собой, не последовало, да его и не требовалось. Пёс был голоден всегда и лопал абсолютно всё: мясо, кости и потроха, хлеб и пироги, каши и похлёбки, творог и молоко. Вчера вечером даже морковку стащил у приходящей кухарки миссис Бигль. Лапой нажал на ручку двери, бесшумно скользнул на кухню, и через пару секунд оттуда раздались испуганные взвизги и шлепки мокрой тряпкой:
– Ой! Ой-ой! Кто… Святая Хельга! Куда?! Ах ты! Отдай, проглот! Куда поволок? Да я тебя!
Добычу грим притащил к своей дневной лежанке у камина и быстренько схрупал под возмущённые вопли кухарки, утверждавшей, что «паршивая псина» и на капусту нацелилась, но была героически отогнана мокрым полотенцем.
– Дай скотине волю, она и меня сожрёт! – кричала миссис Бигль, не слушая извинений смущённого Гарри.
– Понятное дело, – с авторитетным видом закивал трактирщик Том. – Такую-то пышечку! Кусать тебя не перекусать, дорогуша!
– Зубов прикупи, старый хрен! Свои-то, поди, ещё до Мерлинова упокоения растерял, – надменно заявила миссис Бигль и, перекинув верное полотенце через плечо, важно утопала в кухню. Торжественность шествия слегка нарушилась в самом конце: через неширокую дверцу кухарка, пыхтя, протиснулась боком.
– Прошу прощения, Том, – пунцовея, выдохнул Гарри и сердито погрозил пальцем довольно скалившемуся гриму. – Я заплачу, простите.
– Брось, – махнул рукой Том, всё ещё мечтательно глядя на закрывшуюся дверь кухни. – Убытков-то от псинки на дырявый кнат, а то и меньше. Это он с голодухи, бедняга. Отъестся да опамятуется. Кличку когда придумаешь?
Гарри снова покраснел – кличка никак не придумывалась. У пса наверняка была собственная, данная пропавшим хозяином, но какая? Новые же, в изобилии предлагаемые бойцами Нотта, гриму не подходили.
Честно говоря, Гарри назвал бы его «Блэк», потому что шерсть у пса была чернее, чем глаза у декана Снейпа. Она была до того чёрной, что даже не блестела, как у нормальных собак. Гарри в один из вечеров внимательно рассмотрел и даже ощупал грима, дремавшего у камина, и теперь мог с уверенностью сказать – дело было вовсе не в истощении и не в болячках, от которых тётя Мардж пичкала своих питомцев специальными собачьими таблетками. Густая, длинная и чересчур гладкая на ощупь шерсть реально поглощала свет: отблесков пламени на ней было не видать. Такой зверь в ночи невидим – Блэк и есть.
Однако называть хорошую собаку именем предателя – последнее дело, и Гарри на вопросы о кличке лишь краснел и пожимал плечами.
– Жду, пока сам скажет, – неуклюже шутил он. – Он очень умный, у маглов его в цирке показывали бы.
Умный, но безымянный пёс со вздохом укладывал голову на лапы и прикрывал глаза: кажется, в цирк ему не особо хотелось.
От посторонних раздумий волшебное перо задёргалось, задрожало; Гарри раздражённо цокнул и мысленно велел ему замереть. Затем нашарил на тумбочке корзинку с припасами.
– Как всегда, – строго сказал он оживившемуся гриму. – Молоко с печеньем – мне, остальное – тебе. Потом я допишу, и мы спокойно спим до утра.
Пёс заулыбался по-собачьи и постучал хвостом об пол.
– Бедный, – привычно пожалел его Гарри. – Кушай. Чуть окрепнешь, нужно будет заманить тебя в ванную. Любишь купаться?
Грим, конечно, не ответил, а Гарри снова потёр лоб и вернулся к записям в неправильном дневнике.
«Точнее, самоуверенные. Наверное, потому что самодостаточные. Ну, в большинстве своём. Не знаю. Я их, кажется, никогда не пойму.
Запертым в трактире я просидел недолго – чуть больше суток после разговора с целителем Сметвиком. Затем лорд Нотт объявил, что всё устроено и в Косом теперь можно выгуливать не только меня, но и шестимесячных младенцев без няньки.
Утром выяснилось, что младенцы с визитом в Косой решили повременить. На главной улице магического Лондона вообще не было детей. Ни детей, ни парней и девчонок школьного возраста, а торговцы, не особо понижая голос, объясняли друг другу, что нипочём не доверят безопасность собственного потомства аврорам вперемешку с Пожирателями: «Ка-ак зацепятся языками! Ка-ак вспомянут друг другу всякое разное! Блэк-то он Блэк, но он один! А тут… О, Мерлин всеблагой, вразуми придурков, спаси товар и дай мне уцелеть!»
«Придурки» дружно поднимали глаза к небу и нецензурно огрызались, утверждая, что последняя часть молитвы – дело практически неосуществимое, ибо Мерлин хоть и всеблагой, но клеветников не любит и карает при всяком удобном случае.
Я драк между бойцами не боялся – насмотрелся на монстроборцев. Война оставалась всё дальше и дальше, скорбь по погибшим подёрнулась дымкой, а бывшим упиванцам хватало ума не реагировать на мелкие провокации. Обряди их в пурпурные мантии, от авроров не отличишь. Боёвка и боёвка: здоровенные, горластые и нахальные.
Лорд Нотт действительно сделал «Дырявый котёл» своим штабом. Он почти каждый вечер принимал здесь посетителей и шпынял Тома за «отвратную еду, какую жрать можно только вприкуску с безоаром». До маминых обедов здешней стряпне и вправду было далеко, но я не привередничал. Много, сытно, сил прибавляет, и слава Салазару. Однако гости в трактире день ото дня становились всё важнее и почтеннее, и Том сдался – нанял кухарку».
Гарри зевнул и потёр глаза.
– Впрочем, страдал я от лишнего внимания недолго, – сказал он вслух. Очень хотелось спать, мысли путались, но запись следовало закончить. – Ко мне привыкли, а затем привыкли и к моему найдёнышу. Через недельку даже мистер Деррек не возражал против ночёвок грима в моей комнате.
Грим опять повилял хвостом и вздохнул так, как могут вздыхать только люди и собаки.
– Завтра – большой день, – сказал Гарри и перу, и псу одновременно. – Лорд Нотт решил, что Косой пора открывать для публики, потому что самое время для школьных покупок. Сегодня они весь вечер ругались с мистером Робардсом, где и какие ставить посты. Завтра Ковен будет выгуливать собственных детей. Для примера остальным. Молодцы. Мы ведь им поможем, верно?
Пёс одобрительно заворчал, а Гарри скатал кусок пергамента в трубочку, надписал дату и уложил перо в футляр.
– Я знаю, тебе нравится этот фокус, – под внимательным взглядом пса Гарри ниоткуда достал серебристый кисет, спрятал туда перо с пергаментом и снова убрал.
Грим принюхался и недоумённо склонил голову.
– Ага, именно. Сам не пойму, куда он пропадает. Пространственные штучки – это круто. Ладно, давай спать. А завтра… – Гарри завернулся в одеяло и пробормотал, закрывая глаза: – Ведь я и в самом деле жутко соскучился.
* * *
– Где ты только нашёл эти дурацкие чары? Здравствуй, мой хороший!
– Доброе утро, мама! Ничего не дурацкие!
– И чары дурацкие, и вид дурацкий! У тебя прекрасные волосы, незачем их приклеивать к голове, – мама подошла, обеими руками взъерошила ему тщательно приглаженную заклинанием причёску и чмокнула в щёку. – Вот так гораздо лучше! Полюбуйся-ка в зеркало!
Драко тихонько вздохнул: с некоторых пор слова «зеркало» и «любоваться» никак не желали умещаться в одном предложении. Хотя для мужчины, конечно, внешность не главное. Внешность – ерунда! Даже сила не так важна, как ум. А уж у него-то, слава Салазару, с мозгами полный порядок! Так что пусть идут к дракклам все зеркала и все «полюбуйся» на свете!
– Какой красивый у меня мальчик! – не унималась мама. – А вырос-то, вырос!
Она обняла его за плечи, развернула к огромному зеркалу в серебряной раме и подмигнула отражениям: прекрасной златокудрой фее и бледному, худому, нескладному типу, больше похожему на марионетку, чем на человека. Ах да, теперь тип был ещё и лохматый.
– Мы почти сравнялись в росте. Мерлин-заступник, скоро я стану взрослой женщиной и полюблю возиться с внуками, – мама достала палочку и несколькими взмахами укоротила ему волосы на затылке и на висках. – Вот так! Чёлку оставим, а то лоб у тебя высоковат для честного человека.
– Я хотел, чтобы было как у папы, – недовольно сказал Драко. – Зачем ты всё время меня стрижёшь? Ещё и чёлка! Как у девчонки!
– Девчонку, счастье моё, в тебе не заподозрить даже под дурманным зельем, – засмеялась мама. – Надевай мантию, и идём.
– Куда? Ма, прости, но мы сегодня с Тео в Косой собирались. Вместе с лордом Ноттом.
– Да, – мама царственно кивнула, и Драко, болван, только сейчас обратил внимание, что она принарядилась, а золотистые кудри под летней шляпкой завиты длинными локонами. – Скоро в школу. Купим учебники и мантии, заглянем к Фортескью. Давно ты не угощал меня кофе и мороженым!
– А… – хвалёные малфоевские мозги внезапно заклинило: кажется, идиотская лохматая чёлка и впрямь плохо влияла на умственные способности. – Мам, но мы… Э-э…
Гарри-Ходячий-Подвиг-Поттер задолжал своему лучшему другу длинный-предлинный рассказ, потому что в письмах (точнее, коротеньких записках) ничего не объяснял. Лишь по очереди сообщал факты, один другого загадочнее: сбежал от Блэка на «Ночном рыцаре», разозлил министра Фаджа, отказался от убежища в Ковене, живёт в «Дырявом котле», ходит почти без охраны по Косому, подобрал бродячую собаку и – Мерлин милосердный! – обновил знакомство с полумаглом, который не постесняется прислать в подарок школьнику магический виски и магловские сигареты.
Одна радость, завершались это жуткие послания на диво замечательно: «Очень соскучился», или «Жду не дождусь сентября», или «Сильно скучаю». Ну и самое любимое, после которого он едва не свихнулся от радости: «Не хватает твоего сопения под ухом, Хорёк!»
Надо ли говорить, что несчастный Драко ночей не спал в безуспешных попытках унять свою бешеную фантазию? То он воображал ужасные опасности, подстерегавшие Гарри на каждом шагу (а судя по озабоченным лицам лорда Нотта и мистера Бэддока, частенько гостивших в Малфой-мэноре, так и было), то прикидывал, как спрятать беспечного героя где-нибудь на необитаемом острове, а то мечтал лично убить Блэка, Фаджа и на всякий случай Бубонтюбера.
Конец его мучениям положил папа: коварно заманил в свой кабинет, поинтересовался успехами в занятиях по тёмной магии и угостил чаем. Чай оказался с сюрпризом, и Драко очнулся лишь через сутки.
– Готов говорить серьёзно? – поинтересовался папа, когда Драко продрал глаза и выпутался из пледа.
– Готов.
– Никто не безупречен, сынок, и я сам тому пример. Однако ты… – папа незнакомо, явно подражая кому-то, хмыкнул. Затем помолчал немного и спросил: – Зачем вас с Теодором понесло в аббатство Архангела без сопровождающих?
– Тео желал подвигов, приключений и прочей ерунды: боевик же. У меня перед ним должок. За молчание, терпение и понятливость, – насупился Драко. – Я подумал-подумал и решил, что рейд в аббатство подходит идеально.
Папа высоко задрал брови в непритворном удивлении.
– Ну-у-у… – Драко затосковал. Эту мысль он уже объяснял и маме, и лорду Нотту, и мистеру Бэддоку, и даже мистеру и миссис Флинт. – Самый известный поход против некроса, куча литературы и сравнительно достоверное описание последствий. Тео участвовал в составлении плана и старательно работал в библиотеке: между прочим, это и был основной подвиг, только наш воитель его даже не заметил. Потом мы выжидали нужный момент. Честно говоря, я планировал ждать твоего возвращения, но Марк и Терри где-то раздобыли виски, и в крепости поднялся замечательный переполох. Такой случай нельзя было упускать, поэтому я тебя не дождался. Да и пробыли мы в аббатстве не больше суток – ты не говорил, что Флинт-холл совсем рядом, и там гостят оборотни! Мистер Грейбек очень смеялся!
– Мерлин! – папа устало потёр виски. – Вы пришли туда не из Флинт-холла? Маркус вам не помогал?
– Нет, – горько вздохнул Драко и опустил голову. – Мы пришли старым камином, ночью. До утра, как идиоты, отсиживались в руинах трапезной с палочками наизготовку. Знать бы, что вокруг обычный лесок, да ещё и с домом Марка неподалёку! Прости, пап, стоило сообразить, что ты никогда не рассказал бы мне об опасном месте. По-настоящему опасном, в смысле.
– Ну что же, – папа крепко зажмурился и тряхнул головой. – Неосновной подвиг тоже засчитан. Старый камин был заброшен сотни лет назад, а до ямы на месте алтаря, осквернённого кладбища и места казни Архангела вы просто не дошли – спасибо Сивому и его «следилкам». Правда, ставил он их на меня, но всё равно – спасибо!
Драко вспомнил коронное «Ой!» в исполнении героя магической Британии Гарри Джеймса Поттера и не удержался от нервного смешка – кажется, он только что постиг основной принцип совершения подвигов.
– Прости, – сказал он с раскаянием, на сей раз вполне искренним. – Я опять мало и плохо думал. Обещаю впредь…
– Стой! – оборвал его папа. – Не обещай. Ничего не обещай, сынок. Сейчас объясню, почему.
Драко насторожился. По возвращении неизвестно откуда отец стал сам на себя не похож, и это при том, что никакой ссоры с мамой и лордом Ноттом не случилось. Мама просто расплакалась у папы на груди, отчего тот впал в короткое оцепенение, а Магнус Нотт обнял его и хлопнул по плечу: «Потроха целые – уже счастье. Люци, молю, не пропадай больше без предупреждения».
Тайные страхи Драко о разладе в их странной, но замечательной семье не сбылись. Однако для человека, избежавшего грандиозного скандала, папа выглядел не слишком счастливо. Он редко улыбался, был хмур, сосредоточен и почти весь день проводил, запершись в кабинете. Частенько гостями его становились очень неподходящие для Малфой-мэнора люди – грубые, страшные, зачастую покалеченные, но от этого не ставшие беспомощными. Наоборот, увечья словно придавали им бесчеловечности, отчего казалось, что по дому разгуливают таинственные хищные твари Запретного леса.
Особенно ему запомнился совершенно жуткий тип: одноглазый, с протезом гоблинской работы вместо правой ноги. Рожа у типа была мерзкой, а единственный глаз казался протухшим.
Драко напоролся на него рано утром в парке, когда собирался полетать на метле: тип прогуливался рядом с папой. Папа был не папа, а pater, тип тащился за ним, попеременно подволакивая то протез, то здоровую ногу, и гаденько улыбался.
Драко не ожидал увидеть эдакое чудище в собственном парке, исхоженном и облётанном вдоль и поперёк, и слегка опешил. Затем посмотрел на папу и тоже скроил надменно-капризную физиономию.
– Мистер Мо, позвольте представить вам моего наследника, – холодно изрёк отец. – Драко, поприветствуй мистера Мо как подобает.
Господ с настолько тухлым взглядом подобало приветствовать Бомбардой в пах, но Драко подавил свой несомненно благородный порыв и небрежно шаркнул ножкой.
– Добрый день! – выдал он презрительно и оттопырил нижнюю губу.
Тип проникся: гаденькая улыбочка увяла.
– Здравствуйте, мистер Малфой! – голос у мистера Мо тоже был неприятный. – Рад знакомству!
Драко дёрнул плечом, уселся на метлу и поспешил смыться.
По всему выходило, что беглый Блэк – не единственная проблема, но думать об этом Драко не хотелось. Ему и Блэка было предостаточно.
– Может случиться так, – без предисловий начал папа, – что вы с Теодором останетесь одни. Следующие год-два ожидаются… В общем, мы с Магнусом можем очутиться где угодно – от Азкабана до чертогов Мерлина.
– Нет!
– Но скорее всего, мы попадём в свиту к умертвию – нашему бывшему Лорду.
– Па, не нужно! – запротестовал Драко. – Всё будет хорошо, вот увидишь!
– Хотелось бы, сынок, но пока не получается, – грустно улыбнулся отец. – Поэтому не клянись мне ни в чём и держись мистера Поттера. В предстоящей войне он единственный, кто сможет на равных сражаться с Тёмным лордом.
– Гарри всего тринадцать лет! Его нужно спрятать!
– Ты плохо знаешь своего друга. Не будет он прятаться.
– Я уговорю!
– Отлично. Тогда слушай внимательно. Если меня не станет, то вам лучше всего прятаться в Лютном.
– Во-первых, с чего это тебя не станет? Глупости! – рассердился Драко, одновременно пытаясь отогнать жуткие воспоминания о рождественских каникулах на первом курсе. – Тебе нельзя! У тебя я! И мама! И крёстный! И Тео! И лорд Нотт! И его люди! Мы обязательно сделаем какую-нибудь глупость, вот увидишь!
– Полагаю, даже не одну, – горько вздохнул папа. – Во-вторых?
Драко сердито засопел, сообразив, что отец сейчас не желает слушать уверения в благополучном исходе чего бы то ни было. Он хочет подстраховаться – вон, письменный стол завален разлинованными пергаментами! – и напугать всех до полусмерти, чтобы… Интересно, зачем? Чтобы Лютный почудился за счастье?
– Тот одноглазый тип с гоблинской ногой не показался мне добрым соседом, – недовольно сказал Драко. – Остальные, как я понимаю, ничем не лучше.
– Ребёнок, – внезапно развеселился папа, – лет через семь вы с Гарри сумеете стать настолько плохими соседями, что крепостные стены снова войдут в моду.
– Да?!
– Да. Плохо, что у нас нет семи лет. К следующему лету убежище будет готово, и каникулы ты проведёшь там.
– Папа?
– Что?
– Это твой дикарь такую чудесную идейку подкинул?
– Ты не поверишь, сынок, но мой дикарь ни при чём. Идея принадлежит твоему дедушке. Увы, я лишь недавно понял, насколько она хороша. Ладно, ступай. Мне нужно закончить с делами.
– Я завтра хочу идти в Косой, повидаться с Гарри. Можно?
– Угу, – рассеянно кивнул папа, вернувшийся к своим ненаглядным таблицам. – Только Магнусу скажи.
– Непременно, – проворчал Драко, пытаясь переварить новость.
Каникулы в Лютном? Охренеть! Интересно, мама знает?
* * *
– Ничего так! – разумеется, руками Паркинсон лезть не посмела, но с оценивающим видом прошлась вокруг и покровительственно кивнула: – Отличная стрижка! Даже ты на человека стал похож!
– Не обольщайся! – сердито прошипел Драко. – Я всё тот же!
– Да ладно, не рычи, – Тео шутливо двинул его локтем. – Красавец же!
Драко негодующе фыркнул. Он до сих пор отчаянно надеялся, что мама передумает идти в Косой. Разумеется, надежды не сбылись.
Мама впорхнула в каминный зал и одарила их троицу очаровательной улыбкой:
– Доброе утро, дети! Как настроение?
– Прекрасное, мэм! – хором доложили Тео и Панси; леди Малфой они до сих пор стеснялись и слегка побаивались.
– Куда уж лучше, – кисло произнёс Драко и сдул с глаз идиотскую чёлку. – Кто идёт первым?
– Я, сынок, – мама щёлкнула пальцами и приняла у домовика горшочек летучего пороха. – Затем Теодор. Подстрахуешь меня, хорошо?
– С радостью, мэм!
– Затем Панси, а ты, сын, пойдёшь следом.
«А ещё, сынок, ты зря не надел подгузник! – мысленно передразнил маму Драко, чувствуя, как грандиозные планы на этот день идут прахом. – Точно, папа прав! Надо переселяться в Лютный! И не следующим летом, а прямо завтра!»
В Косом их компанию встречал сам лорд Нотт. Под взглядами оживлённо перешёптывающихся зевак он церемонно поприветствовал маму, поинтересовался здоровьем «драгоценной леди Малфой» и предложил сопроводить её на прогулке. Мама величаво улыбнулась и так же церемонно согласилась. Кривляка Паркинсон немедленно задрала нос и уцепилась за локоть стоически вздохнувшего Тео. Драко страдальчески замычал и побрёл в хвосте торжественной процессии. Долгожданный день начался весьма скверно.
Будь Драко в компании одного лишь Тео, он уже со всех ног нёсся бы к «Дырявому котлу», а не изображал книзла на выгуле. Матери же перечить он не решился: Гарри не одобрил бы. Когда дело касалось благополучия и душевного спокойствия родственников, своих и чужих, герой Поттер становился упрямее барана и никаких аргументов не воспринимал, даже самых разумных. Исключением стал Люциус Малфой, но насколько Драко мог судить, папа всегда и везде был исключением.
«Ничего, побудем паиньками, как обещали, – подбодрил Драко Малфой вконец отчаявшегося Драко Блэка. – По идее, должно воздаться». Внутренний Блэк угрюмо пообещал своей трусливой половине воздаяние за соплежуйство и обиженно затих.
Разумеется, через четверть часа неспешной прогулки они пришли к кафе Фортескью: мама всегда начинала школьные покупки с чашечки кофе и порции шоколадного мороженого. «Магические ритуалы, – говорила она и мечтательно прикрывала глаза, вдыхая ароматы кондитерской, – берут начало из ритуалов обыденных. Нетрудно было заметить, что всякое дело ладится, если человек настроен правильно: он бодр и сосредоточен, его не одолевают ненужные мысли, а в душе царит вера в счастливый исход. Любой ритуал – маленькое чудо, и в нашем случае мы всего лишь добавляем туда немного магии. Ты думаешь, я просто пью кофе? Нет, мой хороший. На самом деле я убеждаю мироздание и себя саму, что рейды по лавкам – занятие благое, и все останутся живы».
Посетителей в кафе было немного, но они всё-таки были, и Драко сначала мысленно вздохнул, приготовившись к неприязненным взглядам и перешёптываниям, а потом решил забить. Ни он, ни мама в рейды не ходили, Меток не получали и ни в чём не виноваты, а потому нечего переживать о мнении всяких идиотов, что трусливо шарахаются с папиной дороги, но шипят гадости в спину его жене и ребёнку. Впрочем, в присутствии старшего Нотта публика вела себя на диво пристойно: понимали, что нападки на сына лорда-дракона – самая кретинская идея из всех кретинских идей.
– Сегодня замечательная погода, – заметил лорд и со всем почтением усадил маму за один из летних столиков под ярким зонтом. Манеры у него были старомодными и оттого немного смешными, но было заметно, что мама наслаждается ухаживаниями и просто светится от счастья.
«Кажется, тайных встреч с возлюбленным ей мало, – осенило Драко. – Мерлин милосердный, да она ждала этой прогулки не меньше, чем я!» Он виновато улыбнулся и быстро чмокнул маму в щёку.
– О, мой хороший! – засмеялась мама и ласково взъерошила ему чёлку. – Неужто ты меня простил?
– Сердиться на вас невозможно, мэм, – Драко отвесил шутливый поклон. – Вы прекрасны!
– Как солнце, миледи, – с самым серьёзным видом подтвердил Тео и отодвинул для Панси плетёный стул.
– Спасибо, мальчики! – мама счастливо вздохнула и благосклонно кивнула хозяину кафе, решившему лично принять заказ.
Лорд Нотт усмехнулся и внезапно подмигнул Драко:
– Мистер Поттер – сладкоежка. Он бывает здесь каждый день в одно и то же время. Потерпите немного.
«Гип-гип-ура!!!» – заорал придурок Блэк, едва не вырвавшись наружу. Умненький же Малфой готов был постучаться в стену лбом: ожидался спектакль «Мальчик-Который-Выжил лопает сласти, как настоящий слизеринец». Надо думать, Гарри будет ужасно недоволен. Поэтому Драко сделал вид, что не хочет мешать парочкам, и решительно отсел за соседний столик – не заставят его в этом участвовать!
– Я своими глазами увижу знаменитого героя? – мама отпила из крохотной чашечки. – Как любопытно!
Фортескью, крутившийся неподалёку, неодобрительно фыркнул.
– Спокойнее, Флориан, – лениво протянул лорд в ответ. – Мы с вами, кажется, ещё вчера понимали друг друга. Я на контракте, помните?
– Помню, – проворчал тот. – Просто лишнее оно мальчишке. За что ему такое? Я и нашим говорил – нечего цирк устраивать! Торговля торговлей, а совесть надо иметь! Неужто профессор Дамблдор не нашёл бы, где укрыть Гарри?
«Нашёл, а как же! – зло подумал Драко. – У маглов, которые сами себя не могут защитить!»
– Случилось, как случилось, – развёл руками лорд. – Бойцов же, равных моим, у Дамблдора нет и не было никогда, – он чуть прищурился, всматриваясь, и сказал: – Так, чудище на месте. Значит, Гарри идёт следом.
– Какое чудище, па? – удивился Тео.
– Вот это, – скривился лорд Нотт, а на ладони у него расцвёл крохотный до поры огонёк. – Здорово, лохматый! Где твой хозяин?
Драко чуть не подавился мороженым, рассмотрев огромного чёрного пса самого зловещего вида. Это и есть «бедная собачка», о которой писал Гарри?! Пёс же, завидев их компанию, свирепо оскалился и прижал уши.
– Сидеть! – скомандовал лорд Нотт; кошмарный пёс заворчал и нехотя подчинился. – Дождёшься, чучело, поджарю! Вчера в «Дырявом котле» мясо у меня утащил прямо с тарелки. Я буквально на минуту отвернулся, чтобы с нужным человеком поздороваться!
– Это же грим! – с непонятным восхищением прошептала мама, во все глаза разглядывая «собачку». – Чудеса! Настоящий грим!
– Нечисть блохастая! – ворчливо отозвался лорд. – Из чудесного там только прожорливость. Не желаете ли в подарок оригинальный коврик, драгоценная леди? Просто руки чешутся!
Пёс снова вздёрнул верхнюю губу и наморщил нос в беззвучном рыке.
– Фу! Не трогать! – раздался знакомый голос; Драко невольно расплылся в дебильной улыбке и медленно обернулся. – Доброе утро! – Гарри внезапно оробел: заметил маму.
– Доброе, мистер Поттер! – весело отозвалась мама. – Замечательный у вас питомец!
Гарри вежливо поблагодарил её, чинно ответил на прочие приветствия и быстро шмыгнул за столик к Драко.
– Привет! – сказал он и добавил тихо: – Я скучал!
– А уж мы-то! – вместо Драко ответил вскочивший с места Теодор и полез обниматься, предатель! – Поттер, ты и здесь монстра нашёл! Тебе на Лавгуд надо жениться, точно!
– Почему сразу жениться?! – возмутился Драко. – Писем будет вполне достаточно! Поттер, не вздумай! Мало тебе своих приключений?
– Нет-нет, вполне достаточно, – Гарри невесело улыбнулся и слегка вздрогнул, когда перед ним плавно опустилась креманка с фруктовым мороженым. – Спасибо, мистер Фортескью!
– Чего дёргаешься? – нахмурился Тео. – Здесь Блэка можно не бояться, отец ручается!
– Видишь ли, – Гарри облизнулся и воткнул ложечку в мороженое, – Блэка даже дементоры не удержали. Есть у меня подозрение, что захоти он меня убить, уже попытался бы.
Драко и Тео переглянулись. Они совершено точно знали, что Блэк прятался в фамильном особняке: скорее всего, лечился и отъедался после Азкабана.
– Не факт, что он сейчас в состоянии хоть таракана прибить, – сказал Тео и упрямо посмотрел на отца. – Заперся в своём доме, зар-раза!
– Это плохо?
– Очень плохо! Похоже, в Хоге ожидается ещё один год отсидки в гостиной! Только теперь закроют лишь нас!
Гарри вопросительно посмотрел на лорда Нотта, и тот с сокрушённым видом развёл руками.
– Вы мне не говорили, – проворчал помрачневший Гарри и потёр лоб с еле-еле заметной белёсой ниточкой шрама. – Значит, у него есть убежище. Недосягаемое для вас, как я понимаю. Чёрт! Ой, простите, мэм!
Мама покачала головой, с грустью посмотрела на Драко, а потом светски улыбнулась:
– В такой чудесный день, мистер Поттер, грешно предаваться унынию! Мы собираемся пройтись по магазинам. Вы составите нам компанию?
Драко морально приготовился к унылому времяпрепровождению, но Гарри его удивил.
– Мы уже взрослые, леди Малфой, – отзеркалил он материнскую улыбку. – К тому же я вполне освоился в Косом. Полагаю, мы вполне сможем пройтись самостоятельно. Панси же проследит, чтобы мы не отвлекались на глупости вроде разглядывания диковинок в витринах.
Мама удивлённо хлопнула глазами, а Гарри быстренько подхватил Паркинсон под локоток, другой рукой уцепил свою страшную псину за ошейник, и скомандовал:
– Парни, за мной!
– Ух ты! – ухмыльнулся Тео, но послушно встал. – Па, мы пошли!
Лорд Нотт насмешливо задрал брови и согласно кивнул.
Драко тоже подскочил и, избегая внимательного маминого взгляда, заторопился следом.
* * *
Ещё малявкой дражайшая кузина Нарцисса обещала вырасти в первостатейную стерву – почище, пожалуй, самой леди Вальбурги. Огромные голубые глаза и редкая для Блэков блондинистая масть отлично маскировали её мерзкий характер: мало кто из взрослых мог удержаться от умильного сюсюканья с прелестной крошкой, похожей на статуэтку старинного фарфора. Сириуса же её кукольная внешность не обманывала, особенно после пары проигранных стычек и одной грандиозной подставы перед маменькой.
Некоторое время Нарциссу всерьёз рассматривали в качестве будущей жены Сириуса: список подходящих невест для Блэков вот уже лет триста был прискорбно мал и всё чаще и чаще включал кузин. Сириус, понятно, был от этих планов не в восторге, а потому даже не пытался уговорить Шляпу отправить его на Слизерин: хоть в озеро к Большому кальмару, лишь бы не в одну гостиную с Нарциссой.
Надо сказать, самая страшная фамильная тайна Блэков состояла в том, что Шляпа неизменно пыталась отправить в Гриффиндор всех – всех! – детей семейства без исключения. Никто не роптал, пока на факультет отважных не стали массово распределяться грязнокровки, до того обретавшиеся преимущественно в Хаффлпаффе. С середины же восемнадцатого века маглы разительно переменились, и Шляпа, этот никчёмный кусок фетра, тоже пошла вразнос.
Последним оплотом идей чистокровия стал Слизерин, и каждый из Блэков, желающий обучаться в Хогвартсе, обязан был сдать своеобразный экзамен – переубедить Шляпу. Лестью, угрозами, нытьём или ещё как-нибудь – в средствах никто не ограничивал. Бедняги, не сумевшие достичь цели, на следующий же день отправлялись на домашнее обучение, и дальнейшая их судьба не показалась бы завидной самым забитым из грязнокровок.
Первая поездка в Хогвартс-экспрессе подарила Сириусу настоящего друга и понимание, что жить нужно своим умом. Чтобы завершить этот необыкновенный день достойно, наследник Блэков решил заодно избавиться от маменькиной опеки и навязанной невесты. Он с лёгким сердцем отправился в Гриффиндор в полной уверенности, что Джейми Поттер окажется там же, а наутро отказался возвращаться домой, в ответном письме от души надерзив всему семейству разом. Удивительно, но из дома его не выгнали и ключ от сейфа не отняли, а пяток вопиллеров и бойкот слизеринцев за наказание можно было не считать.
Сириус насторожился – такого он не ожидал.
– На каникулы домой не поеду, – заявил он Джеймсу. – Запрут ещё в подвале. И в подземелья пока не ходим, ладно? Там сейчас полно осчастливленных родством с Блэками – одних только Розье три рыла.
– Я тоже осчастливленный! – рассмеялся Джеймс. – Моя мама – урождённая Блэк.
– Знаю. Она не поддерживает отношения с нашей семьёй, хоть никакого скандала и не было. Наверное, твой отец запретил.
– Мой папа никогда и ничего не запрещает маме! Он её любит!
– А ещё в Слизерине учится моя драгоценная наречённая. Змея!
– Наречённая? – удивился Джейми. – Так рано? И кто она?
– Нарцисса, кто же ещё.
– Ты шутишь?! Она твоя сестра! Старше тебя на три курса!
Сириус только вздохнул: Джеймс был очень-очень счастливым человеком, выросшим в нормальной семье, где любят друг друга и берегут. Разве ему объяснить весь этот кошмар?
– Я маме напишу! – внезапно решил Джеймс. – Она у меня умная, она посоветует, как тебе быть.
Мадам Дорея и впрямь была умна, а вот с любовью у Поттеров дела обстояли куда сложнее.
– Брак договорной, – без обиняков сообщила она. – От отчаяния, ибо дар Поттеров вот-вот готов переродиться в тёмный. Нужен был ритуал. Плата – замужество одной из дочерей Блэков.
– Зачем? – растерялся Сириус.
– Да кому мы нужны бесплатно? – Дорея стукнула кулачком по ручке кресла, но тут же усмирила гнев. – Мне повезло, я полюбила. Мне не повезло, любовь не взаимна. Супруг ненавидит тёмную магию, но благодарен за сына настолько, что согласился забыть моё происхождение. Ради мужа и сына я сама забыла, кто я и откуда, и рада была бы не вспоминать. И тут Мордред явил тебя, Сириус Блэк! Наитемнейший маг набивается в друзья к нашему мальчику! Твоё счастье, Карлус ещё не знает об этом. Если ты хоть сколько-нибудь ценишь благополучие Джеймса, убирайся и не смей более докучать ему!
Разговор случился наедине, в рождественские каникулы первого курса. Джейми извёлся, представляя, как его лучший друг Сири будет тосковать один в огромной гриффиндорской башне. Ещё он всерьёз опасался, что злые Блэки похитят своего непокорного наследника и навеки заточат в мрачных казематах. Насчёт последнего он, кстати, был прав – особняк на Гриммо вполне тянул на казематы и по мрачности мог дать хорошую фору всем прочим темницам и узилищам.
В общем, Сириус не устоял и принял приглашение погостить у Поттеров. Хозяина в ту пору дома не случилось, а хозяйка после ужина пригласила гостя на разговор.
Ну что же, поговорили. Умей Сириус плакать, он непременно разревелся бы. Но и без слёз было плохо – в груди жгло, а дыхание прерывалось. Пытаясь унять дурноту, он прикрыл глаза и вспомнил тихие вечера над книжкой, беготню по коридорам, полёты на мётлах, вразумление идиотов, вздумавших издеваться над тихоней Петтигрю… Удивительно, сколько хороших, тёплых воспоминаний набралось всего-то за полгода.
Будь он старше и умнее… Нет, не так. Знай он, чем в итоге всё закончится, он немедленно покинул бы дом Поттеров и явился к драгоценной маменьке с повинной.
Но тогда он не смог отказаться ни от своего первого настоящего друга, ни от нормальной жизни.
– Мерлин покарает вас, мадам, – срывающимся голосом ответил он. – Вы сейчас делаете с Джеймсом то же, что делали в детстве с вами. Я-то уйду, а Джейми? Он просто перестанет вам верить, вот и всё.
Дорея крепко задумалась, а Сириус застыл ни жив ни мёртв.
– Умный, – наконец сказала она, – и честный. Удивительно. А ведь был заявлен как Блэк из Блэков.
– Я Блэк из Блэков, – пошёл ва-банк он. – Да только оценить это некому – ведь настоящий я один. Больше не осталось.
Дорея снова задумалась, а потом медленно кивнула.
– Будь по-твоему. Надеюсь, Карлус не будет очень уж сердит.
Мистер Поттер не рассердился. Во всяком случае, не на Сириуса. Как всякий нормальный человек, он мог ненавидеть только безадресно: тёмную магию, тёмных существ, людскую трусость, ещё что-то неконкретное.
Тёмного же мага Сириуса, оборотня Ремуса и тихого, запуганного Питера он пожалел, а позже и полюбил, как верных друзей своего сына. Да и Дорею он любил, зря она сомневалась. Может, любовь не была сумасшедше-пылкой а-ля Блэк, но была – тихая, спокойная и уважительная. Осознанная.
Дорея, понимая, что враждебность Блэков ничем хорошим для её семьи не закончится, следующим утром написала Вальбурге.
– Она согласилась потерпеть, пока «дурной сопляк не перебесится», – ворчала Дорея, укладывая маменькино письмо в шкатулку. – Мне велено присматривать за тобой, раз уж взялась. Так вот, Сириус Блэк, я присматриваю. Не огорчай меня, не задевай Нарциссу, и будет тебе счастье.
– Свадьбы со мной ей не видать, – угрюмо пообещал Сириус. – Я на своего папашу насмотрелся, спасибо. Себе такой судьбы я не хочу. Пусть не мечтает даже.
Дорея внезапно хихикнула:
– Она не о тебе мечтает, дурачок. Ты что, пропустил очередной скандал? Нарцисса влюбилась! Да в кого!
– Надеюсь, в пятинога. Будут жить душа в душу, точно.
– Почти угадал, Сири. В Люциуса Малфоя.
Позже, в тюрьме, у него было время подумать. Собственно, только на это у него и было время, особенно, когда он понял, что умереть не получится. Тёмные маги – твари живучие, и могут вынести много больше обычных магов, но в Азкабане даже они не задерживаются надолго. Если только их матери не кровные маги.
Первый ритуал Сириус почуял, не отсидев в камере и пары недель; запах маменькиной волшбы – резкий, терпкий, горьковатый – он отлично помнил. Тогда он воспринял это как издевательство: на что ему жизненные силы? Он страстно желал умереть, и у него неплохо получалось – дементоры не отходили от камеры. Ещё чуть-чуть, и он отправился бы вслед за Джейми и Лили – молить их о прощении и дозволении остаться рядом. Но маменька решила по-своему. Она всегда пыталась решать за Сириуса, и наконец у неё получилось.
Мать провела ещё несколько ритуалов – всякий раз наособицу, словно… Тренировалась? Учила ещё кого-то? Впрочем, кандидатура ученицы была единственной, увы. Сумасшедшая сука Беллатрикс, на всеобщее счастье, родилась не слишком одаренной (кажется, она и двинулась-то именно по этой причине), а Андромеда Тонкс, верная жена маглорождённого мага, дала нерушимую клятву адепта тёмных искусств в министерстве, и собственный дар стал для неё запретным.
В общем, жизнь снова столкнула между собой двух последних худо-бедно удавшихся Блэков, только Нарцисса к тому времени уже носила фамилию мужа.
После побега из дома Сириус принципиально не интересовался жизнью «гадючьей семейки», и до него доходили только те новости, о которых судачили на каждом углу. К ним относились и вести, что Нарцисса исхитрилась-таки разродиться долгожданным наследником – «надеждой двух родов». «Надежда» появилась на свет за пару месяцев до рождения крестника, и Сириус не мог припомнить, когда именно сплетни стали откровенно злорадными – не до того было. Болтали, будто дитя Малфоев уродилось чахленьким и неказистым, как бы вообще не сквибом. Сириус не удивлялся: кровная магия не всесильна, да и Нарциссу с её муженьком тоже делали не одними лишь честными трудами в супружеских постелях.
Материнские хлопоты не отвратили дражайшую кузину от магических практик. Спустя пару месяцев после известия о смерти Вальбурги Сириус почувствовал знакомый прилив сил и огорчённо выругался: с одной стороны, ему не хотелось быть обязанным Нарциссе, а с другой… Сил было влито немного, но ведь ему, по-хорошему, и малой крошки не полагалось. Значит, новый родич стать «надеждой двух родов» всё-таки не смог.
Теперь Сириус в облике грима внимательно рассматривал долговязого, нескладного и некрасивого пацана, удавшегося в папеньку только мастью, и умилялся жалостливости крестника. Несмотря на ужасный дар и раннее сиротство, Гарри вырос добрым мальчиком: маглам магическую защиту соорудил, бродячую собаку подобрал и, оказывается, подружился с «надеждой».
Прогулка крестника по Косому была недолгой. Убравшись с глаз долой из кафе, Гарри первым делом извинился перед девчонкой и мелким Ноттом.
– Ребята, нам очень нужно поговорить наедине. Это недолго, честно. Потом мы погуляем, как собирались.
– В «Дырявый котёл»? – Нотт ухмылялся точь-в-точь как его придурковатый папаша. – Идёмте, мы с Панси подождём внизу.
Так и вышло. Крестник с приятелями добрались до трактира, а потом Гарри и сынок Нарциссы поднялись в номер. Бродяга, разумеется, последовал за ними. Не то чтобы его интересовали мальчишеские тайны, но несостоявшаяся «надежда двух родов» рядом с Гарри Поттером всерьёз обеспокоила. Хорошо, если это обычное желание примазаться к чужой славе. Однако что будет, если Нарцисса решила возродить угасший род Блэков? Что, если она решила поискать нормальную, здоровую «надежду» на стороне, среди дальних родичей? Тогда тайна Гарри будет раскрыта, и… Дальше представлять было страшно, а потому Сириус решил быть настороже.
Пока же он вновь порадовался доброте Гарри, который немедленно полез обниматься с сыночком Нарциссы Малфой и объяснять, как скучал. Вот только белобрысый сопляк по имени Драко чужое добросердечие не оценил, на объятия не ответил, а застыл неподвижно, вперившись куда-то в потолок.
– Драко, что с тобой? – забеспокоился Гарри. – Драко?
– Я думаю, – важно сообщила порченая «надежда».
– О чём?
– О разном. Не мешай!
Гарри обиженно отшатнулся, а Сириус прикинул, не тяпнуть ли засранца Малфоя за ляжку. Слегка. Для вразумления.
– Всё, подумал! Поттер, мне не нравится твоя псина! – сопляк манерно тянул гласные, брезгливо морщил нос и имел явный талант в прорицаниях. – Она меня укусит!
– Пока никого не кусал, – попытался успокоить его крестник. – Он добрый.
– Всё равно боюсь! – капризно заныл Драко.
«Мерлин, что за имечко? В честь какого-нибудь албанского упыря, что ли?»
– Прости, – крестник со вздохом надел на Бродягу намордник, купленный недавно, но так ни разу и не опробованный. – Не сердись на моего друга, обычно он немного храбрее.
– Привяжи! – потребовал «храбрый» друг тем же противным капризным голосом. – Обычно, Поттер, в двух шагах от меня не сидит злобная магическая тварь и не пялится так, будто сожрать хочет!
Гарри молча покачал головой, пристегнул к ошейнику поводок и привял Бродягу к резному столбику своей кровати.
– Доволен?
Паршивец Драко – «И это мой двоюродный племянник, помогай Годрик!» – оценил дубовый столбик, крепкий кожаный поводок, завязанный на два узла, железный карабин на ошейнике и хищно прищурился.
– Сейчас понравится, – пообещал он и с необыкновенной быстротой выхватил палочку. – Ступефай!
Обалдевший Сириус, не чувствуя лап, рухнул на пол.
– За что?! – заорал возмущённый крестник. – Ты обалдел?! Отменяй!
– Обалдел, – согласно кивнул белобрысый говнюк и ухватил Гарри за руку. – Не отменю. Если замечу, что эта зверюга пытается сбросить заклинание, активирую порт-ключ и уволоку тебя отсюда.
– Да что с тобой?!
– Уж очень я начитанный, – хмыкнул Малфой. – Поттер, не дерись! Я ведь тебе нравлюсь!
– Уже нет! – пропыхтел крестник, пытаясь выкрутиться из чужой хватки. – Пусти!
– Сначала выслушай! Потом делай что хочешь. Идёт? Только выслушай!
Сириус лежал, не имея возможности даже моргнуть, и с ужасом понимал, что недооценил начитанного засранца. Кажется, тот раскусил фокус с Бродягой! Но как? Как?!
«Как сказал кто-то умный, всё познаётся в сравнении. Это меня на первом курсе раздражали школяры, тыкающие пальцем в «самого Гарри Поттера»? Ха! Первые три дня в Косом – вот испытание! Даже мистер Деррек за спиной ничуть не мешал магам пялиться на меня в упор и вслух обсуждать мои достоинства и недостатки.
Всё-таки маги – ужасно самовлюблённые типы, все до единого. Точнее…» – Гарри сердито посмотрел на Прытко пишущее перо и потёр лоб на месте бывшего шрама для стимуляции усердия.
Громадный лохматый пёс поднял голову и очень по-человечески склонил набок: мол, что стряслось?
– Правильное слово не могу подобрать, – объяснил ему Гарри и улыбнулся: – Почему не спишь? Голодный?
Ответа, само собой, не последовало, да его и не требовалось. Пёс был голоден всегда и лопал абсолютно всё: мясо, кости и потроха, хлеб и пироги, каши и похлёбки, творог и молоко. Вчера вечером даже морковку стащил у приходящей кухарки миссис Бигль. Лапой нажал на ручку двери, бесшумно скользнул на кухню, и через пару секунд оттуда раздались испуганные взвизги и шлепки мокрой тряпкой:
– Ой! Ой-ой! Кто… Святая Хельга! Куда?! Ах ты! Отдай, проглот! Куда поволок? Да я тебя!
Добычу грим притащил к своей дневной лежанке у камина и быстренько схрупал под возмущённые вопли кухарки, утверждавшей, что «паршивая псина» и на капусту нацелилась, но была героически отогнана мокрым полотенцем.
– Дай скотине волю, она и меня сожрёт! – кричала миссис Бигль, не слушая извинений смущённого Гарри.
– Понятное дело, – с авторитетным видом закивал трактирщик Том. – Такую-то пышечку! Кусать тебя не перекусать, дорогуша!
– Зубов прикупи, старый хрен! Свои-то, поди, ещё до Мерлинова упокоения растерял, – надменно заявила миссис Бигль и, перекинув верное полотенце через плечо, важно утопала в кухню. Торжественность шествия слегка нарушилась в самом конце: через неширокую дверцу кухарка, пыхтя, протиснулась боком.
– Прошу прощения, Том, – пунцовея, выдохнул Гарри и сердито погрозил пальцем довольно скалившемуся гриму. – Я заплачу, простите.
– Брось, – махнул рукой Том, всё ещё мечтательно глядя на закрывшуюся дверь кухни. – Убытков-то от псинки на дырявый кнат, а то и меньше. Это он с голодухи, бедняга. Отъестся да опамятуется. Кличку когда придумаешь?
Гарри снова покраснел – кличка никак не придумывалась. У пса наверняка была собственная, данная пропавшим хозяином, но какая? Новые же, в изобилии предлагаемые бойцами Нотта, гриму не подходили.
Честно говоря, Гарри назвал бы его «Блэк», потому что шерсть у пса была чернее, чем глаза у декана Снейпа. Она была до того чёрной, что даже не блестела, как у нормальных собак. Гарри в один из вечеров внимательно рассмотрел и даже ощупал грима, дремавшего у камина, и теперь мог с уверенностью сказать – дело было вовсе не в истощении и не в болячках, от которых тётя Мардж пичкала своих питомцев специальными собачьими таблетками. Густая, длинная и чересчур гладкая на ощупь шерсть реально поглощала свет: отблесков пламени на ней было не видать. Такой зверь в ночи невидим – Блэк и есть.
Однако называть хорошую собаку именем предателя – последнее дело, и Гарри на вопросы о кличке лишь краснел и пожимал плечами.
– Жду, пока сам скажет, – неуклюже шутил он. – Он очень умный, у маглов его в цирке показывали бы.
Умный, но безымянный пёс со вздохом укладывал голову на лапы и прикрывал глаза: кажется, в цирк ему не особо хотелось.
От посторонних раздумий волшебное перо задёргалось, задрожало; Гарри раздражённо цокнул и мысленно велел ему замереть. Затем нашарил на тумбочке корзинку с припасами.
– Как всегда, – строго сказал он оживившемуся гриму. – Молоко с печеньем – мне, остальное – тебе. Потом я допишу, и мы спокойно спим до утра.
Пёс заулыбался по-собачьи и постучал хвостом об пол.
– Бедный, – привычно пожалел его Гарри. – Кушай. Чуть окрепнешь, нужно будет заманить тебя в ванную. Любишь купаться?
Грим, конечно, не ответил, а Гарри снова потёр лоб и вернулся к записям в неправильном дневнике.
«Точнее, самоуверенные. Наверное, потому что самодостаточные. Ну, в большинстве своём. Не знаю. Я их, кажется, никогда не пойму.
Запертым в трактире я просидел недолго – чуть больше суток после разговора с целителем Сметвиком. Затем лорд Нотт объявил, что всё устроено и в Косом теперь можно выгуливать не только меня, но и шестимесячных младенцев без няньки.
Утром выяснилось, что младенцы с визитом в Косой решили повременить. На главной улице магического Лондона вообще не было детей. Ни детей, ни парней и девчонок школьного возраста, а торговцы, не особо понижая голос, объясняли друг другу, что нипочём не доверят безопасность собственного потомства аврорам вперемешку с Пожирателями: «Ка-ак зацепятся языками! Ка-ак вспомянут друг другу всякое разное! Блэк-то он Блэк, но он один! А тут… О, Мерлин всеблагой, вразуми придурков, спаси товар и дай мне уцелеть!»
«Придурки» дружно поднимали глаза к небу и нецензурно огрызались, утверждая, что последняя часть молитвы – дело практически неосуществимое, ибо Мерлин хоть и всеблагой, но клеветников не любит и карает при всяком удобном случае.
Я драк между бойцами не боялся – насмотрелся на монстроборцев. Война оставалась всё дальше и дальше, скорбь по погибшим подёрнулась дымкой, а бывшим упиванцам хватало ума не реагировать на мелкие провокации. Обряди их в пурпурные мантии, от авроров не отличишь. Боёвка и боёвка: здоровенные, горластые и нахальные.
Лорд Нотт действительно сделал «Дырявый котёл» своим штабом. Он почти каждый вечер принимал здесь посетителей и шпынял Тома за «отвратную еду, какую жрать можно только вприкуску с безоаром». До маминых обедов здешней стряпне и вправду было далеко, но я не привередничал. Много, сытно, сил прибавляет, и слава Салазару. Однако гости в трактире день ото дня становились всё важнее и почтеннее, и Том сдался – нанял кухарку».
Гарри зевнул и потёр глаза.
– Впрочем, страдал я от лишнего внимания недолго, – сказал он вслух. Очень хотелось спать, мысли путались, но запись следовало закончить. – Ко мне привыкли, а затем привыкли и к моему найдёнышу. Через недельку даже мистер Деррек не возражал против ночёвок грима в моей комнате.
Грим опять повилял хвостом и вздохнул так, как могут вздыхать только люди и собаки.
– Завтра – большой день, – сказал Гарри и перу, и псу одновременно. – Лорд Нотт решил, что Косой пора открывать для публики, потому что самое время для школьных покупок. Сегодня они весь вечер ругались с мистером Робардсом, где и какие ставить посты. Завтра Ковен будет выгуливать собственных детей. Для примера остальным. Молодцы. Мы ведь им поможем, верно?
Пёс одобрительно заворчал, а Гарри скатал кусок пергамента в трубочку, надписал дату и уложил перо в футляр.
– Я знаю, тебе нравится этот фокус, – под внимательным взглядом пса Гарри ниоткуда достал серебристый кисет, спрятал туда перо с пергаментом и снова убрал.
Грим принюхался и недоумённо склонил голову.
– Ага, именно. Сам не пойму, куда он пропадает. Пространственные штучки – это круто. Ладно, давай спать. А завтра… – Гарри завернулся в одеяло и пробормотал, закрывая глаза: – Ведь я и в самом деле жутко соскучился.
* * *
– Где ты только нашёл эти дурацкие чары? Здравствуй, мой хороший!
– Доброе утро, мама! Ничего не дурацкие!
– И чары дурацкие, и вид дурацкий! У тебя прекрасные волосы, незачем их приклеивать к голове, – мама подошла, обеими руками взъерошила ему тщательно приглаженную заклинанием причёску и чмокнула в щёку. – Вот так гораздо лучше! Полюбуйся-ка в зеркало!
Драко тихонько вздохнул: с некоторых пор слова «зеркало» и «любоваться» никак не желали умещаться в одном предложении. Хотя для мужчины, конечно, внешность не главное. Внешность – ерунда! Даже сила не так важна, как ум. А уж у него-то, слава Салазару, с мозгами полный порядок! Так что пусть идут к дракклам все зеркала и все «полюбуйся» на свете!
– Какой красивый у меня мальчик! – не унималась мама. – А вырос-то, вырос!
Она обняла его за плечи, развернула к огромному зеркалу в серебряной раме и подмигнула отражениям: прекрасной златокудрой фее и бледному, худому, нескладному типу, больше похожему на марионетку, чем на человека. Ах да, теперь тип был ещё и лохматый.
– Мы почти сравнялись в росте. Мерлин-заступник, скоро я стану взрослой женщиной и полюблю возиться с внуками, – мама достала палочку и несколькими взмахами укоротила ему волосы на затылке и на висках. – Вот так! Чёлку оставим, а то лоб у тебя высоковат для честного человека.
– Я хотел, чтобы было как у папы, – недовольно сказал Драко. – Зачем ты всё время меня стрижёшь? Ещё и чёлка! Как у девчонки!
– Девчонку, счастье моё, в тебе не заподозрить даже под дурманным зельем, – засмеялась мама. – Надевай мантию, и идём.
– Куда? Ма, прости, но мы сегодня с Тео в Косой собирались. Вместе с лордом Ноттом.
– Да, – мама царственно кивнула, и Драко, болван, только сейчас обратил внимание, что она принарядилась, а золотистые кудри под летней шляпкой завиты длинными локонами. – Скоро в школу. Купим учебники и мантии, заглянем к Фортескью. Давно ты не угощал меня кофе и мороженым!
– А… – хвалёные малфоевские мозги внезапно заклинило: кажется, идиотская лохматая чёлка и впрямь плохо влияла на умственные способности. – Мам, но мы… Э-э…
Гарри-Ходячий-Подвиг-Поттер задолжал своему лучшему другу длинный-предлинный рассказ, потому что в письмах (точнее, коротеньких записках) ничего не объяснял. Лишь по очереди сообщал факты, один другого загадочнее: сбежал от Блэка на «Ночном рыцаре», разозлил министра Фаджа, отказался от убежища в Ковене, живёт в «Дырявом котле», ходит почти без охраны по Косому, подобрал бродячую собаку и – Мерлин милосердный! – обновил знакомство с полумаглом, который не постесняется прислать в подарок школьнику магический виски и магловские сигареты.
Одна радость, завершались это жуткие послания на диво замечательно: «Очень соскучился», или «Жду не дождусь сентября», или «Сильно скучаю». Ну и самое любимое, после которого он едва не свихнулся от радости: «Не хватает твоего сопения под ухом, Хорёк!»
Надо ли говорить, что несчастный Драко ночей не спал в безуспешных попытках унять свою бешеную фантазию? То он воображал ужасные опасности, подстерегавшие Гарри на каждом шагу (а судя по озабоченным лицам лорда Нотта и мистера Бэддока, частенько гостивших в Малфой-мэноре, так и было), то прикидывал, как спрятать беспечного героя где-нибудь на необитаемом острове, а то мечтал лично убить Блэка, Фаджа и на всякий случай Бубонтюбера.
Конец его мучениям положил папа: коварно заманил в свой кабинет, поинтересовался успехами в занятиях по тёмной магии и угостил чаем. Чай оказался с сюрпризом, и Драко очнулся лишь через сутки.
– Готов говорить серьёзно? – поинтересовался папа, когда Драко продрал глаза и выпутался из пледа.
– Готов.
– Никто не безупречен, сынок, и я сам тому пример. Однако ты… – папа незнакомо, явно подражая кому-то, хмыкнул. Затем помолчал немного и спросил: – Зачем вас с Теодором понесло в аббатство Архангела без сопровождающих?
– Тео желал подвигов, приключений и прочей ерунды: боевик же. У меня перед ним должок. За молчание, терпение и понятливость, – насупился Драко. – Я подумал-подумал и решил, что рейд в аббатство подходит идеально.
Папа высоко задрал брови в непритворном удивлении.
– Ну-у-у… – Драко затосковал. Эту мысль он уже объяснял и маме, и лорду Нотту, и мистеру Бэддоку, и даже мистеру и миссис Флинт. – Самый известный поход против некроса, куча литературы и сравнительно достоверное описание последствий. Тео участвовал в составлении плана и старательно работал в библиотеке: между прочим, это и был основной подвиг, только наш воитель его даже не заметил. Потом мы выжидали нужный момент. Честно говоря, я планировал ждать твоего возвращения, но Марк и Терри где-то раздобыли виски, и в крепости поднялся замечательный переполох. Такой случай нельзя было упускать, поэтому я тебя не дождался. Да и пробыли мы в аббатстве не больше суток – ты не говорил, что Флинт-холл совсем рядом, и там гостят оборотни! Мистер Грейбек очень смеялся!
– Мерлин! – папа устало потёр виски. – Вы пришли туда не из Флинт-холла? Маркус вам не помогал?
– Нет, – горько вздохнул Драко и опустил голову. – Мы пришли старым камином, ночью. До утра, как идиоты, отсиживались в руинах трапезной с палочками наизготовку. Знать бы, что вокруг обычный лесок, да ещё и с домом Марка неподалёку! Прости, пап, стоило сообразить, что ты никогда не рассказал бы мне об опасном месте. По-настоящему опасном, в смысле.
– Ну что же, – папа крепко зажмурился и тряхнул головой. – Неосновной подвиг тоже засчитан. Старый камин был заброшен сотни лет назад, а до ямы на месте алтаря, осквернённого кладбища и места казни Архангела вы просто не дошли – спасибо Сивому и его «следилкам». Правда, ставил он их на меня, но всё равно – спасибо!
Драко вспомнил коронное «Ой!» в исполнении героя магической Британии Гарри Джеймса Поттера и не удержался от нервного смешка – кажется, он только что постиг основной принцип совершения подвигов.
– Прости, – сказал он с раскаянием, на сей раз вполне искренним. – Я опять мало и плохо думал. Обещаю впредь…
– Стой! – оборвал его папа. – Не обещай. Ничего не обещай, сынок. Сейчас объясню, почему.
Драко насторожился. По возвращении неизвестно откуда отец стал сам на себя не похож, и это при том, что никакой ссоры с мамой и лордом Ноттом не случилось. Мама просто расплакалась у папы на груди, отчего тот впал в короткое оцепенение, а Магнус Нотт обнял его и хлопнул по плечу: «Потроха целые – уже счастье. Люци, молю, не пропадай больше без предупреждения».
Тайные страхи Драко о разладе в их странной, но замечательной семье не сбылись. Однако для человека, избежавшего грандиозного скандала, папа выглядел не слишком счастливо. Он редко улыбался, был хмур, сосредоточен и почти весь день проводил, запершись в кабинете. Частенько гостями его становились очень неподходящие для Малфой-мэнора люди – грубые, страшные, зачастую покалеченные, но от этого не ставшие беспомощными. Наоборот, увечья словно придавали им бесчеловечности, отчего казалось, что по дому разгуливают таинственные хищные твари Запретного леса.
Особенно ему запомнился совершенно жуткий тип: одноглазый, с протезом гоблинской работы вместо правой ноги. Рожа у типа была мерзкой, а единственный глаз казался протухшим.
Драко напоролся на него рано утром в парке, когда собирался полетать на метле: тип прогуливался рядом с папой. Папа был не папа, а pater, тип тащился за ним, попеременно подволакивая то протез, то здоровую ногу, и гаденько улыбался.
Драко не ожидал увидеть эдакое чудище в собственном парке, исхоженном и облётанном вдоль и поперёк, и слегка опешил. Затем посмотрел на папу и тоже скроил надменно-капризную физиономию.
– Мистер Мо, позвольте представить вам моего наследника, – холодно изрёк отец. – Драко, поприветствуй мистера Мо как подобает.
Господ с настолько тухлым взглядом подобало приветствовать Бомбардой в пах, но Драко подавил свой несомненно благородный порыв и небрежно шаркнул ножкой.
– Добрый день! – выдал он презрительно и оттопырил нижнюю губу.
Тип проникся: гаденькая улыбочка увяла.
– Здравствуйте, мистер Малфой! – голос у мистера Мо тоже был неприятный. – Рад знакомству!
Драко дёрнул плечом, уселся на метлу и поспешил смыться.
По всему выходило, что беглый Блэк – не единственная проблема, но думать об этом Драко не хотелось. Ему и Блэка было предостаточно.
– Может случиться так, – без предисловий начал папа, – что вы с Теодором останетесь одни. Следующие год-два ожидаются… В общем, мы с Магнусом можем очутиться где угодно – от Азкабана до чертогов Мерлина.
– Нет!
– Но скорее всего, мы попадём в свиту к умертвию – нашему бывшему Лорду.
– Па, не нужно! – запротестовал Драко. – Всё будет хорошо, вот увидишь!
– Хотелось бы, сынок, но пока не получается, – грустно улыбнулся отец. – Поэтому не клянись мне ни в чём и держись мистера Поттера. В предстоящей войне он единственный, кто сможет на равных сражаться с Тёмным лордом.
– Гарри всего тринадцать лет! Его нужно спрятать!
– Ты плохо знаешь своего друга. Не будет он прятаться.
– Я уговорю!
– Отлично. Тогда слушай внимательно. Если меня не станет, то вам лучше всего прятаться в Лютном.
– Во-первых, с чего это тебя не станет? Глупости! – рассердился Драко, одновременно пытаясь отогнать жуткие воспоминания о рождественских каникулах на первом курсе. – Тебе нельзя! У тебя я! И мама! И крёстный! И Тео! И лорд Нотт! И его люди! Мы обязательно сделаем какую-нибудь глупость, вот увидишь!
– Полагаю, даже не одну, – горько вздохнул папа. – Во-вторых?
Драко сердито засопел, сообразив, что отец сейчас не желает слушать уверения в благополучном исходе чего бы то ни было. Он хочет подстраховаться – вон, письменный стол завален разлинованными пергаментами! – и напугать всех до полусмерти, чтобы… Интересно, зачем? Чтобы Лютный почудился за счастье?
– Тот одноглазый тип с гоблинской ногой не показался мне добрым соседом, – недовольно сказал Драко. – Остальные, как я понимаю, ничем не лучше.
– Ребёнок, – внезапно развеселился папа, – лет через семь вы с Гарри сумеете стать настолько плохими соседями, что крепостные стены снова войдут в моду.
– Да?!
– Да. Плохо, что у нас нет семи лет. К следующему лету убежище будет готово, и каникулы ты проведёшь там.
– Папа?
– Что?
– Это твой дикарь такую чудесную идейку подкинул?
– Ты не поверишь, сынок, но мой дикарь ни при чём. Идея принадлежит твоему дедушке. Увы, я лишь недавно понял, насколько она хороша. Ладно, ступай. Мне нужно закончить с делами.
– Я завтра хочу идти в Косой, повидаться с Гарри. Можно?
– Угу, – рассеянно кивнул папа, вернувшийся к своим ненаглядным таблицам. – Только Магнусу скажи.
– Непременно, – проворчал Драко, пытаясь переварить новость.
Каникулы в Лютном? Охренеть! Интересно, мама знает?
* * *
– Ничего так! – разумеется, руками Паркинсон лезть не посмела, но с оценивающим видом прошлась вокруг и покровительственно кивнула: – Отличная стрижка! Даже ты на человека стал похож!
– Не обольщайся! – сердито прошипел Драко. – Я всё тот же!
– Да ладно, не рычи, – Тео шутливо двинул его локтем. – Красавец же!
Драко негодующе фыркнул. Он до сих пор отчаянно надеялся, что мама передумает идти в Косой. Разумеется, надежды не сбылись.
Мама впорхнула в каминный зал и одарила их троицу очаровательной улыбкой:
– Доброе утро, дети! Как настроение?
– Прекрасное, мэм! – хором доложили Тео и Панси; леди Малфой они до сих пор стеснялись и слегка побаивались.
– Куда уж лучше, – кисло произнёс Драко и сдул с глаз идиотскую чёлку. – Кто идёт первым?
– Я, сынок, – мама щёлкнула пальцами и приняла у домовика горшочек летучего пороха. – Затем Теодор. Подстрахуешь меня, хорошо?
– С радостью, мэм!
– Затем Панси, а ты, сын, пойдёшь следом.
«А ещё, сынок, ты зря не надел подгузник! – мысленно передразнил маму Драко, чувствуя, как грандиозные планы на этот день идут прахом. – Точно, папа прав! Надо переселяться в Лютный! И не следующим летом, а прямо завтра!»
В Косом их компанию встречал сам лорд Нотт. Под взглядами оживлённо перешёптывающихся зевак он церемонно поприветствовал маму, поинтересовался здоровьем «драгоценной леди Малфой» и предложил сопроводить её на прогулке. Мама величаво улыбнулась и так же церемонно согласилась. Кривляка Паркинсон немедленно задрала нос и уцепилась за локоть стоически вздохнувшего Тео. Драко страдальчески замычал и побрёл в хвосте торжественной процессии. Долгожданный день начался весьма скверно.
Будь Драко в компании одного лишь Тео, он уже со всех ног нёсся бы к «Дырявому котлу», а не изображал книзла на выгуле. Матери же перечить он не решился: Гарри не одобрил бы. Когда дело касалось благополучия и душевного спокойствия родственников, своих и чужих, герой Поттер становился упрямее барана и никаких аргументов не воспринимал, даже самых разумных. Исключением стал Люциус Малфой, но насколько Драко мог судить, папа всегда и везде был исключением.
«Ничего, побудем паиньками, как обещали, – подбодрил Драко Малфой вконец отчаявшегося Драко Блэка. – По идее, должно воздаться». Внутренний Блэк угрюмо пообещал своей трусливой половине воздаяние за соплежуйство и обиженно затих.
Разумеется, через четверть часа неспешной прогулки они пришли к кафе Фортескью: мама всегда начинала школьные покупки с чашечки кофе и порции шоколадного мороженого. «Магические ритуалы, – говорила она и мечтательно прикрывала глаза, вдыхая ароматы кондитерской, – берут начало из ритуалов обыденных. Нетрудно было заметить, что всякое дело ладится, если человек настроен правильно: он бодр и сосредоточен, его не одолевают ненужные мысли, а в душе царит вера в счастливый исход. Любой ритуал – маленькое чудо, и в нашем случае мы всего лишь добавляем туда немного магии. Ты думаешь, я просто пью кофе? Нет, мой хороший. На самом деле я убеждаю мироздание и себя саму, что рейды по лавкам – занятие благое, и все останутся живы».
Посетителей в кафе было немного, но они всё-таки были, и Драко сначала мысленно вздохнул, приготовившись к неприязненным взглядам и перешёптываниям, а потом решил забить. Ни он, ни мама в рейды не ходили, Меток не получали и ни в чём не виноваты, а потому нечего переживать о мнении всяких идиотов, что трусливо шарахаются с папиной дороги, но шипят гадости в спину его жене и ребёнку. Впрочем, в присутствии старшего Нотта публика вела себя на диво пристойно: понимали, что нападки на сына лорда-дракона – самая кретинская идея из всех кретинских идей.
– Сегодня замечательная погода, – заметил лорд и со всем почтением усадил маму за один из летних столиков под ярким зонтом. Манеры у него были старомодными и оттого немного смешными, но было заметно, что мама наслаждается ухаживаниями и просто светится от счастья.
«Кажется, тайных встреч с возлюбленным ей мало, – осенило Драко. – Мерлин милосердный, да она ждала этой прогулки не меньше, чем я!» Он виновато улыбнулся и быстро чмокнул маму в щёку.
– О, мой хороший! – засмеялась мама и ласково взъерошила ему чёлку. – Неужто ты меня простил?
– Сердиться на вас невозможно, мэм, – Драко отвесил шутливый поклон. – Вы прекрасны!
– Как солнце, миледи, – с самым серьёзным видом подтвердил Тео и отодвинул для Панси плетёный стул.
– Спасибо, мальчики! – мама счастливо вздохнула и благосклонно кивнула хозяину кафе, решившему лично принять заказ.
Лорд Нотт усмехнулся и внезапно подмигнул Драко:
– Мистер Поттер – сладкоежка. Он бывает здесь каждый день в одно и то же время. Потерпите немного.
«Гип-гип-ура!!!» – заорал придурок Блэк, едва не вырвавшись наружу. Умненький же Малфой готов был постучаться в стену лбом: ожидался спектакль «Мальчик-Который-Выжил лопает сласти, как настоящий слизеринец». Надо думать, Гарри будет ужасно недоволен. Поэтому Драко сделал вид, что не хочет мешать парочкам, и решительно отсел за соседний столик – не заставят его в этом участвовать!
– Я своими глазами увижу знаменитого героя? – мама отпила из крохотной чашечки. – Как любопытно!
Фортескью, крутившийся неподалёку, неодобрительно фыркнул.
– Спокойнее, Флориан, – лениво протянул лорд в ответ. – Мы с вами, кажется, ещё вчера понимали друг друга. Я на контракте, помните?
– Помню, – проворчал тот. – Просто лишнее оно мальчишке. За что ему такое? Я и нашим говорил – нечего цирк устраивать! Торговля торговлей, а совесть надо иметь! Неужто профессор Дамблдор не нашёл бы, где укрыть Гарри?
«Нашёл, а как же! – зло подумал Драко. – У маглов, которые сами себя не могут защитить!»
– Случилось, как случилось, – развёл руками лорд. – Бойцов же, равных моим, у Дамблдора нет и не было никогда, – он чуть прищурился, всматриваясь, и сказал: – Так, чудище на месте. Значит, Гарри идёт следом.
– Какое чудище, па? – удивился Тео.
– Вот это, – скривился лорд Нотт, а на ладони у него расцвёл крохотный до поры огонёк. – Здорово, лохматый! Где твой хозяин?
Драко чуть не подавился мороженым, рассмотрев огромного чёрного пса самого зловещего вида. Это и есть «бедная собачка», о которой писал Гарри?! Пёс же, завидев их компанию, свирепо оскалился и прижал уши.
– Сидеть! – скомандовал лорд Нотт; кошмарный пёс заворчал и нехотя подчинился. – Дождёшься, чучело, поджарю! Вчера в «Дырявом котле» мясо у меня утащил прямо с тарелки. Я буквально на минуту отвернулся, чтобы с нужным человеком поздороваться!
– Это же грим! – с непонятным восхищением прошептала мама, во все глаза разглядывая «собачку». – Чудеса! Настоящий грим!
– Нечисть блохастая! – ворчливо отозвался лорд. – Из чудесного там только прожорливость. Не желаете ли в подарок оригинальный коврик, драгоценная леди? Просто руки чешутся!
Пёс снова вздёрнул верхнюю губу и наморщил нос в беззвучном рыке.
– Фу! Не трогать! – раздался знакомый голос; Драко невольно расплылся в дебильной улыбке и медленно обернулся. – Доброе утро! – Гарри внезапно оробел: заметил маму.
– Доброе, мистер Поттер! – весело отозвалась мама. – Замечательный у вас питомец!
Гарри вежливо поблагодарил её, чинно ответил на прочие приветствия и быстро шмыгнул за столик к Драко.
– Привет! – сказал он и добавил тихо: – Я скучал!
– А уж мы-то! – вместо Драко ответил вскочивший с места Теодор и полез обниматься, предатель! – Поттер, ты и здесь монстра нашёл! Тебе на Лавгуд надо жениться, точно!
– Почему сразу жениться?! – возмутился Драко. – Писем будет вполне достаточно! Поттер, не вздумай! Мало тебе своих приключений?
– Нет-нет, вполне достаточно, – Гарри невесело улыбнулся и слегка вздрогнул, когда перед ним плавно опустилась креманка с фруктовым мороженым. – Спасибо, мистер Фортескью!
– Чего дёргаешься? – нахмурился Тео. – Здесь Блэка можно не бояться, отец ручается!
– Видишь ли, – Гарри облизнулся и воткнул ложечку в мороженое, – Блэка даже дементоры не удержали. Есть у меня подозрение, что захоти он меня убить, уже попытался бы.
Драко и Тео переглянулись. Они совершено точно знали, что Блэк прятался в фамильном особняке: скорее всего, лечился и отъедался после Азкабана.
– Не факт, что он сейчас в состоянии хоть таракана прибить, – сказал Тео и упрямо посмотрел на отца. – Заперся в своём доме, зар-раза!
– Это плохо?
– Очень плохо! Похоже, в Хоге ожидается ещё один год отсидки в гостиной! Только теперь закроют лишь нас!
Гарри вопросительно посмотрел на лорда Нотта, и тот с сокрушённым видом развёл руками.
– Вы мне не говорили, – проворчал помрачневший Гарри и потёр лоб с еле-еле заметной белёсой ниточкой шрама. – Значит, у него есть убежище. Недосягаемое для вас, как я понимаю. Чёрт! Ой, простите, мэм!
Мама покачала головой, с грустью посмотрела на Драко, а потом светски улыбнулась:
– В такой чудесный день, мистер Поттер, грешно предаваться унынию! Мы собираемся пройтись по магазинам. Вы составите нам компанию?
Драко морально приготовился к унылому времяпрепровождению, но Гарри его удивил.
– Мы уже взрослые, леди Малфой, – отзеркалил он материнскую улыбку. – К тому же я вполне освоился в Косом. Полагаю, мы вполне сможем пройтись самостоятельно. Панси же проследит, чтобы мы не отвлекались на глупости вроде разглядывания диковинок в витринах.
Мама удивлённо хлопнула глазами, а Гарри быстренько подхватил Паркинсон под локоток, другой рукой уцепил свою страшную псину за ошейник, и скомандовал:
– Парни, за мной!
– Ух ты! – ухмыльнулся Тео, но послушно встал. – Па, мы пошли!
Лорд Нотт насмешливо задрал брови и согласно кивнул.
Драко тоже подскочил и, избегая внимательного маминого взгляда, заторопился следом.
* * *
Ещё малявкой дражайшая кузина Нарцисса обещала вырасти в первостатейную стерву – почище, пожалуй, самой леди Вальбурги. Огромные голубые глаза и редкая для Блэков блондинистая масть отлично маскировали её мерзкий характер: мало кто из взрослых мог удержаться от умильного сюсюканья с прелестной крошкой, похожей на статуэтку старинного фарфора. Сириуса же её кукольная внешность не обманывала, особенно после пары проигранных стычек и одной грандиозной подставы перед маменькой.
Некоторое время Нарциссу всерьёз рассматривали в качестве будущей жены Сириуса: список подходящих невест для Блэков вот уже лет триста был прискорбно мал и всё чаще и чаще включал кузин. Сириус, понятно, был от этих планов не в восторге, а потому даже не пытался уговорить Шляпу отправить его на Слизерин: хоть в озеро к Большому кальмару, лишь бы не в одну гостиную с Нарциссой.
Надо сказать, самая страшная фамильная тайна Блэков состояла в том, что Шляпа неизменно пыталась отправить в Гриффиндор всех – всех! – детей семейства без исключения. Никто не роптал, пока на факультет отважных не стали массово распределяться грязнокровки, до того обретавшиеся преимущественно в Хаффлпаффе. С середины же восемнадцатого века маглы разительно переменились, и Шляпа, этот никчёмный кусок фетра, тоже пошла вразнос.
Последним оплотом идей чистокровия стал Слизерин, и каждый из Блэков, желающий обучаться в Хогвартсе, обязан был сдать своеобразный экзамен – переубедить Шляпу. Лестью, угрозами, нытьём или ещё как-нибудь – в средствах никто не ограничивал. Бедняги, не сумевшие достичь цели, на следующий же день отправлялись на домашнее обучение, и дальнейшая их судьба не показалась бы завидной самым забитым из грязнокровок.
Первая поездка в Хогвартс-экспрессе подарила Сириусу настоящего друга и понимание, что жить нужно своим умом. Чтобы завершить этот необыкновенный день достойно, наследник Блэков решил заодно избавиться от маменькиной опеки и навязанной невесты. Он с лёгким сердцем отправился в Гриффиндор в полной уверенности, что Джейми Поттер окажется там же, а наутро отказался возвращаться домой, в ответном письме от души надерзив всему семейству разом. Удивительно, но из дома его не выгнали и ключ от сейфа не отняли, а пяток вопиллеров и бойкот слизеринцев за наказание можно было не считать.
Сириус насторожился – такого он не ожидал.
– На каникулы домой не поеду, – заявил он Джеймсу. – Запрут ещё в подвале. И в подземелья пока не ходим, ладно? Там сейчас полно осчастливленных родством с Блэками – одних только Розье три рыла.
– Я тоже осчастливленный! – рассмеялся Джеймс. – Моя мама – урождённая Блэк.
– Знаю. Она не поддерживает отношения с нашей семьёй, хоть никакого скандала и не было. Наверное, твой отец запретил.
– Мой папа никогда и ничего не запрещает маме! Он её любит!
– А ещё в Слизерине учится моя драгоценная наречённая. Змея!
– Наречённая? – удивился Джейми. – Так рано? И кто она?
– Нарцисса, кто же ещё.
– Ты шутишь?! Она твоя сестра! Старше тебя на три курса!
Сириус только вздохнул: Джеймс был очень-очень счастливым человеком, выросшим в нормальной семье, где любят друг друга и берегут. Разве ему объяснить весь этот кошмар?
– Я маме напишу! – внезапно решил Джеймс. – Она у меня умная, она посоветует, как тебе быть.
Мадам Дорея и впрямь была умна, а вот с любовью у Поттеров дела обстояли куда сложнее.
– Брак договорной, – без обиняков сообщила она. – От отчаяния, ибо дар Поттеров вот-вот готов переродиться в тёмный. Нужен был ритуал. Плата – замужество одной из дочерей Блэков.
– Зачем? – растерялся Сириус.
– Да кому мы нужны бесплатно? – Дорея стукнула кулачком по ручке кресла, но тут же усмирила гнев. – Мне повезло, я полюбила. Мне не повезло, любовь не взаимна. Супруг ненавидит тёмную магию, но благодарен за сына настолько, что согласился забыть моё происхождение. Ради мужа и сына я сама забыла, кто я и откуда, и рада была бы не вспоминать. И тут Мордред явил тебя, Сириус Блэк! Наитемнейший маг набивается в друзья к нашему мальчику! Твоё счастье, Карлус ещё не знает об этом. Если ты хоть сколько-нибудь ценишь благополучие Джеймса, убирайся и не смей более докучать ему!
Разговор случился наедине, в рождественские каникулы первого курса. Джейми извёлся, представляя, как его лучший друг Сири будет тосковать один в огромной гриффиндорской башне. Ещё он всерьёз опасался, что злые Блэки похитят своего непокорного наследника и навеки заточат в мрачных казематах. Насчёт последнего он, кстати, был прав – особняк на Гриммо вполне тянул на казематы и по мрачности мог дать хорошую фору всем прочим темницам и узилищам.
В общем, Сириус не устоял и принял приглашение погостить у Поттеров. Хозяина в ту пору дома не случилось, а хозяйка после ужина пригласила гостя на разговор.
Ну что же, поговорили. Умей Сириус плакать, он непременно разревелся бы. Но и без слёз было плохо – в груди жгло, а дыхание прерывалось. Пытаясь унять дурноту, он прикрыл глаза и вспомнил тихие вечера над книжкой, беготню по коридорам, полёты на мётлах, вразумление идиотов, вздумавших издеваться над тихоней Петтигрю… Удивительно, сколько хороших, тёплых воспоминаний набралось всего-то за полгода.
Будь он старше и умнее… Нет, не так. Знай он, чем в итоге всё закончится, он немедленно покинул бы дом Поттеров и явился к драгоценной маменьке с повинной.
Но тогда он не смог отказаться ни от своего первого настоящего друга, ни от нормальной жизни.
– Мерлин покарает вас, мадам, – срывающимся голосом ответил он. – Вы сейчас делаете с Джеймсом то же, что делали в детстве с вами. Я-то уйду, а Джейми? Он просто перестанет вам верить, вот и всё.
Дорея крепко задумалась, а Сириус застыл ни жив ни мёртв.
– Умный, – наконец сказала она, – и честный. Удивительно. А ведь был заявлен как Блэк из Блэков.
– Я Блэк из Блэков, – пошёл ва-банк он. – Да только оценить это некому – ведь настоящий я один. Больше не осталось.
Дорея снова задумалась, а потом медленно кивнула.
– Будь по-твоему. Надеюсь, Карлус не будет очень уж сердит.
Мистер Поттер не рассердился. Во всяком случае, не на Сириуса. Как всякий нормальный человек, он мог ненавидеть только безадресно: тёмную магию, тёмных существ, людскую трусость, ещё что-то неконкретное.
Тёмного же мага Сириуса, оборотня Ремуса и тихого, запуганного Питера он пожалел, а позже и полюбил, как верных друзей своего сына. Да и Дорею он любил, зря она сомневалась. Может, любовь не была сумасшедше-пылкой а-ля Блэк, но была – тихая, спокойная и уважительная. Осознанная.
Дорея, понимая, что враждебность Блэков ничем хорошим для её семьи не закончится, следующим утром написала Вальбурге.
– Она согласилась потерпеть, пока «дурной сопляк не перебесится», – ворчала Дорея, укладывая маменькино письмо в шкатулку. – Мне велено присматривать за тобой, раз уж взялась. Так вот, Сириус Блэк, я присматриваю. Не огорчай меня, не задевай Нарциссу, и будет тебе счастье.
– Свадьбы со мной ей не видать, – угрюмо пообещал Сириус. – Я на своего папашу насмотрелся, спасибо. Себе такой судьбы я не хочу. Пусть не мечтает даже.
Дорея внезапно хихикнула:
– Она не о тебе мечтает, дурачок. Ты что, пропустил очередной скандал? Нарцисса влюбилась! Да в кого!
– Надеюсь, в пятинога. Будут жить душа в душу, точно.
– Почти угадал, Сири. В Люциуса Малфоя.
Позже, в тюрьме, у него было время подумать. Собственно, только на это у него и было время, особенно, когда он понял, что умереть не получится. Тёмные маги – твари живучие, и могут вынести много больше обычных магов, но в Азкабане даже они не задерживаются надолго. Если только их матери не кровные маги.
Первый ритуал Сириус почуял, не отсидев в камере и пары недель; запах маменькиной волшбы – резкий, терпкий, горьковатый – он отлично помнил. Тогда он воспринял это как издевательство: на что ему жизненные силы? Он страстно желал умереть, и у него неплохо получалось – дементоры не отходили от камеры. Ещё чуть-чуть, и он отправился бы вслед за Джейми и Лили – молить их о прощении и дозволении остаться рядом. Но маменька решила по-своему. Она всегда пыталась решать за Сириуса, и наконец у неё получилось.
Мать провела ещё несколько ритуалов – всякий раз наособицу, словно… Тренировалась? Учила ещё кого-то? Впрочем, кандидатура ученицы была единственной, увы. Сумасшедшая сука Беллатрикс, на всеобщее счастье, родилась не слишком одаренной (кажется, она и двинулась-то именно по этой причине), а Андромеда Тонкс, верная жена маглорождённого мага, дала нерушимую клятву адепта тёмных искусств в министерстве, и собственный дар стал для неё запретным.
В общем, жизнь снова столкнула между собой двух последних худо-бедно удавшихся Блэков, только Нарцисса к тому времени уже носила фамилию мужа.
После побега из дома Сириус принципиально не интересовался жизнью «гадючьей семейки», и до него доходили только те новости, о которых судачили на каждом углу. К ним относились и вести, что Нарцисса исхитрилась-таки разродиться долгожданным наследником – «надеждой двух родов». «Надежда» появилась на свет за пару месяцев до рождения крестника, и Сириус не мог припомнить, когда именно сплетни стали откровенно злорадными – не до того было. Болтали, будто дитя Малфоев уродилось чахленьким и неказистым, как бы вообще не сквибом. Сириус не удивлялся: кровная магия не всесильна, да и Нарциссу с её муженьком тоже делали не одними лишь честными трудами в супружеских постелях.
Материнские хлопоты не отвратили дражайшую кузину от магических практик. Спустя пару месяцев после известия о смерти Вальбурги Сириус почувствовал знакомый прилив сил и огорчённо выругался: с одной стороны, ему не хотелось быть обязанным Нарциссе, а с другой… Сил было влито немного, но ведь ему, по-хорошему, и малой крошки не полагалось. Значит, новый родич стать «надеждой двух родов» всё-таки не смог.
Теперь Сириус в облике грима внимательно рассматривал долговязого, нескладного и некрасивого пацана, удавшегося в папеньку только мастью, и умилялся жалостливости крестника. Несмотря на ужасный дар и раннее сиротство, Гарри вырос добрым мальчиком: маглам магическую защиту соорудил, бродячую собаку подобрал и, оказывается, подружился с «надеждой».
Прогулка крестника по Косому была недолгой. Убравшись с глаз долой из кафе, Гарри первым делом извинился перед девчонкой и мелким Ноттом.
– Ребята, нам очень нужно поговорить наедине. Это недолго, честно. Потом мы погуляем, как собирались.
– В «Дырявый котёл»? – Нотт ухмылялся точь-в-точь как его придурковатый папаша. – Идёмте, мы с Панси подождём внизу.
Так и вышло. Крестник с приятелями добрались до трактира, а потом Гарри и сынок Нарциссы поднялись в номер. Бродяга, разумеется, последовал за ними. Не то чтобы его интересовали мальчишеские тайны, но несостоявшаяся «надежда двух родов» рядом с Гарри Поттером всерьёз обеспокоила. Хорошо, если это обычное желание примазаться к чужой славе. Однако что будет, если Нарцисса решила возродить угасший род Блэков? Что, если она решила поискать нормальную, здоровую «надежду» на стороне, среди дальних родичей? Тогда тайна Гарри будет раскрыта, и… Дальше представлять было страшно, а потому Сириус решил быть настороже.
Пока же он вновь порадовался доброте Гарри, который немедленно полез обниматься с сыночком Нарциссы Малфой и объяснять, как скучал. Вот только белобрысый сопляк по имени Драко чужое добросердечие не оценил, на объятия не ответил, а застыл неподвижно, вперившись куда-то в потолок.
– Драко, что с тобой? – забеспокоился Гарри. – Драко?
– Я думаю, – важно сообщила порченая «надежда».
– О чём?
– О разном. Не мешай!
Гарри обиженно отшатнулся, а Сириус прикинул, не тяпнуть ли засранца Малфоя за ляжку. Слегка. Для вразумления.
– Всё, подумал! Поттер, мне не нравится твоя псина! – сопляк манерно тянул гласные, брезгливо морщил нос и имел явный талант в прорицаниях. – Она меня укусит!
– Пока никого не кусал, – попытался успокоить его крестник. – Он добрый.
– Всё равно боюсь! – капризно заныл Драко.
«Мерлин, что за имечко? В честь какого-нибудь албанского упыря, что ли?»
– Прости, – крестник со вздохом надел на Бродягу намордник, купленный недавно, но так ни разу и не опробованный. – Не сердись на моего друга, обычно он немного храбрее.
– Привяжи! – потребовал «храбрый» друг тем же противным капризным голосом. – Обычно, Поттер, в двух шагах от меня не сидит злобная магическая тварь и не пялится так, будто сожрать хочет!
Гарри молча покачал головой, пристегнул к ошейнику поводок и привял Бродягу к резному столбику своей кровати.
– Доволен?
Паршивец Драко – «И это мой двоюродный племянник, помогай Годрик!» – оценил дубовый столбик, крепкий кожаный поводок, завязанный на два узла, железный карабин на ошейнике и хищно прищурился.
– Сейчас понравится, – пообещал он и с необыкновенной быстротой выхватил палочку. – Ступефай!
Обалдевший Сириус, не чувствуя лап, рухнул на пол.
– За что?! – заорал возмущённый крестник. – Ты обалдел?! Отменяй!
– Обалдел, – согласно кивнул белобрысый говнюк и ухватил Гарри за руку. – Не отменю. Если замечу, что эта зверюга пытается сбросить заклинание, активирую порт-ключ и уволоку тебя отсюда.
– Да что с тобой?!
– Уж очень я начитанный, – хмыкнул Малфой. – Поттер, не дерись! Я ведь тебе нравлюсь!
– Уже нет! – пропыхтел крестник, пытаясь выкрутиться из чужой хватки. – Пусти!
– Сначала выслушай! Потом делай что хочешь. Идёт? Только выслушай!
Сириус лежал, не имея возможности даже моргнуть, и с ужасом понимал, что недооценил начитанного засранца. Кажется, тот раскусил фокус с Бродягой! Но как? Как?!
Комментарии 37
شرارة, блог «ونحن نعمل على هذا или Мы над этим работаем (с)»
* * *
Говорят, что если лессировками пишешь сначало лучше холодные тона прописывать.
Что-то я пока не расскачалась на тренировку поз, так что пробую примитивы сделать интереснее. Пока получается кривенько и прямо какой-то кубизм 
, зато намного интереснее просто кубиков 
.
Злобное Зверушко, блог «Зверушкино логово»
Магрибское политозное
Ссылки по шуршанию турок в Ливииhttps://www.alarabiya.net/ar/north-africa/2020/01/29/%D8%B9%D9%84%D9%89-%D9%85%D8%AA%D9%86-%D8%A8%D8%A7%D8%B1%D8%AC%D8%AA%D9%8A%D9%86-%D8%AD%D8%B1%D8%A8%D9%8A%D8%AA%D9%8A%D9%86-%D8%AA%D8%B1%D9%83%D9%8A%D8%A7-%D8%AA%D8%A8%D8%AF%D8%A3-%D8%A7%D9%86%D8%B2%D8%A7%D9%84-%D8%AC%D9%86%D9%88%D8%AF%D9%87%D8%A7-%D8%A8%D8%B7%D8%B1%D8%A7%D8%A8%D9%84%D8%B3.html - высадка турок
https://www.alarabiya.net/ar/arab-and-world/2020/01/29/%D8%A8%D8%B9%D8%AF-%D8%A7%D9%86%D8%B2%D8%A7%D9%84-%D8%AC%D9%86%D9%88%D8%AF-%D8%A3%D8%AA%D8%B1%D8%A7%D9%83-%D9%85%D8%A7%D9%83%D8%B1%D9%88%D9%86-%D8%A3%D8%B1%D8%AF%D9%88%D8%BA%D8%A7%D9%86-%D9%86%D9%83%D8%AB-%D8%A8%D8%AA%D8%B9%D9%87%D8%AF%D8%A7%D8%AA%D9%87.html - Макрон негодуэ и осуждаэ Тайипыча - дескать, сука, на конфе по примирению в Берлине обещал не вмешиваться, и вот...и как...да распечатки берлинского соглашения еще от принтера не остыли, и такой цинизм с большой буквы Ц... (Тайипычу пох, естес)
https://www.alarabiya.net/ar/north-africa/2020/01/28/%D9%81%D9%8A%D8%AF%D9%8A%D9%88-%D9%85%D9%82%D8%A7%D8%AA%D9%84%D9%88%D9%86-%D8%B3%D9%88%D8%B1%D9%8A%D9%88%D9%86-%D9%8A%D8%AD%D8%AA%D9%81%D9%84%D9%88%D9%86-%D8%A8%D8%A3%D9%88%D9%84%D9%89-%D9%85%D8%B1%D8%AA%D8%A8%D8%A7%D8%AA%D9%87%D9%85-%D9%81%D9%8A-%D8%B7%D8%B1%D8%A7%D8%A8%D9%84%D8%B3.html - сирийские боевики в Триполи в отобранном у местных доме - этим местным сильно повезло, если просто выгнали, а не убили, т.к. творят понаехалы лютый ппц даже по меркам 10 лет как воюющей Ливии. Кулстори с места: поехали людииз тамошнего дальнего Замкадья толпой на собственную дачку ближе к окрестностям столицы, итог - 8 трупов нонкомбатантов, а дачка у сирийцев. Текст в ролике примерно - у нас есть ливийские динары, баксы, и мы живем в ливийском доме, чо еще надо? Короче "жизнь удалась", м-да. Вангую, скоро в массовом сознании из слота общих нелюбимчиков стремительно вылетят мисуратские, а их место по праву займут сирийские ихваны.
Чот я в очередной раз фигею от двойных стандартов прогрессивного мирового соёбщества - использование иностранных наемников - чек!, целенаправленное мародерство и грабежи - чек!, иностранные войска в столице - чек! - и что характерно, всем пофиг. Хде СБ ООН, хде санкции Турции и ближней тусовке Тайипыча во главе с ним самим... короче, где все это? (Вопрос риторический, естес.)
Вспоминая 11 год, когда по сути вся мутня с бесполеткой и санкциями официально началась после сейфина невнятного пафоса по телеку про реки крови (ясный хрен, что то был отмаз, а не повод, но... но... но...), и вспоминая до кучи наши околоукраинские пострадашки (кстати, тоже с какой-то читавшейся на ООН тупой бумажкой от беглоЯнуковоща, по нулевой поддержке в стране вполне равного "одобренному ООН" ливийскому Серраджу) я просто-таки не могу удержаться от сакраментального: "а шо, так тоже можно было?"
UPD: https://almarsad.co/en/2020/01/06/abu-zaid-dorda-either-we-support-the-lna-or-let-turkish-invaders-occupy-our-country/ - еще немного палева на турок и ихванов, на этот раз от бывшего джамахерского шефа разведки.
https://www.alarabiya.net/ar/arab-and-world/2020/01/29/%D8%A8%D8%B9%D8%AF-%D8%A7%D9%86%D8%B2%D8%A7%D9%84-%D8%AC%D9%86%D9%88%D8%AF-%D8%A3%D8%AA%D8%B1%D8%A7%D9%83-%D9%85%D8%A7%D9%83%D8%B1%D9%88%D9%86-%D8%A3%D8%B1%D8%AF%D9%88%D8%BA%D8%A7%D9%86-%D9%86%D9%83%D8%AB-%D8%A8%D8%AA%D8%B9%D9%87%D8%AF%D8%A7%D8%AA%D9%87.html - Макрон негодуэ и осуждаэ Тайипыча - дескать, сука, на конфе по примирению в Берлине обещал не вмешиваться, и вот...и как...
https://www.alarabiya.net/ar/north-africa/2020/01/28/%D9%81%D9%8A%D8%AF%D9%8A%D9%88-%D9%85%D9%82%D8%A7%D8%AA%D9%84%D9%88%D9%86-%D8%B3%D9%88%D8%B1%D9%8A%D9%88%D9%86-%D9%8A%D8%AD%D8%AA%D9%81%D9%84%D9%88%D9%86-%D8%A8%D8%A3%D9%88%D9%84%D9%89-%D9%85%D8%B1%D8%AA%D8%A8%D8%A7%D8%AA%D9%87%D9%85-%D9%81%D9%8A-%D8%B7%D8%B1%D8%A7%D8%A8%D9%84%D8%B3.html - сирийские боевики в Триполи в отобранном у местных доме - этим местным сильно повезло, если просто выгнали, а не убили, т.к. творят понаехалы лютый ппц даже по меркам 10 лет как воюющей Ливии. Кулстори с места: поехали люди
Чот я в очередной раз фигею от двойных стандартов прогрессивного мирового соёбщества - использование иностранных наемников - чек!, целенаправленное мародерство и грабежи - чек!, иностранные войска в столице - чек! - и что характерно, всем пофиг. Хде СБ ООН, хде санкции Турции и ближней тусовке Тайипыча во главе с ним самим... короче, где все это? (Вопрос риторический, естес.)
Вспоминая 11 год, когда по сути вся мутня с бесполеткой и санкциями официально началась после сейфина невнятного пафоса по телеку про реки крови (ясный хрен, что то был отмаз, а не повод, но... но... но...), и вспоминая до кучи наши околоукраинские пострадашки (кстати, тоже с какой-то читавшейся на ООН тупой бумажкой от беглоЯнуковоща, по нулевой поддержке в стране вполне равного "одобренному ООН" ливийскому Серраджу) я просто-таки не могу удержаться от сакраментального: "а шо, так тоже можно было?"
UPD: https://almarsad.co/en/2020/01/06/abu-zaid-dorda-either-we-support-the-lna-or-let-turkish-invaders-occupy-our-country/ - еще немного палева на турок и ихванов, на этот раз от бывшего джамахерского шефа разведки.