Крипи (публикации за 7 марта 2018)14 читателей тэги
Автор: Питер Меркель
Упавшая корона
I
В одном из офисов российского города-миллионника сидели трое. Частный детектив Михаил — образованный брюнет среднего роста и средних лет, подлинно русской наружности; как и всякий детектив, перешёл из внутренних органов, — налоговой полиции, — и пользовался своими связями.
Парень по прозвищу Мороз, восточной внешности, дорого, но безвкусно одетый в классику — правая рука Михаила. Мороз, несмотря на внешность, говорил без акцента и имел культурный склад крайне русского человека. Своё прозвище он получил, на спор выпив стакан незамерзайки, которой пользовался полжизни, за которую в грудь себя бил, что "нет там метанола, Фома неверующий". Когда Мороз упал навзничь, потеряв сознание, стало ясно, что он ошибался, и тогда кто-то едко подметил "замёрз". Мороза спасли почти без последствий для здоровья, в шкафу было полно водки, фактического противоядия, а скорая приехала за 10 минут. Навредил ли этот эпизод его умственным способностям — достоверно неизвестно.
И Саша — студент, окончивший жур. фак., как и многие, потерявший себя после выпуска, пришедший сюда на собеседование по рекомендации. Джинсы, выцветшая клетчатая рубашка (однако старательно выглаженная), броские часы из перехода и практичные, удобные ботинки — из тысячи таких же людей его выделяли только яркие, проницательнейшие голубые глаза и волосы; настолько светлые, что солнце cлепило в их отражении. Ребята сидели давно и привыкли друг к другу — шёл пятый час знакомства. Все разговаривали так, будто были знакомы с пелёнок. Саша уже ощущал причастность, чувствовал себя помощником детектива. И прошло бы за мирными беседами ещё, наверно, столько же времени, если бы не телефонный звонок.
Михаил взял трубку.
скрытый текст— Привет... На работе... Прости?.. Хорошо, 15 минут.
— Ребят, — сказал он, сложив служебный телефон, — через 15 минут человек подъедет; собирайтесь.
— Что за человек? — спросил Саша.
— Увидишь, — ответил Михаил и обратился к Морозу, предвосхитив его вопрос, — Это Майк.
Михаил показал Саше, что он идёт с ними, и все трое стали неспешно собираться: Саша расправлял замятый подол рубашки, Михаил завершал работу на компьютере, а Мороз складывал бумаги.
— А кто такой Майк? Это твой информатор? — спросил Саша.
— Деньги здесь не участвуют.
— А что за имя такое? Он иммигрант?
— Саня, это уже неприлично. — встрял Мороз.
— Это псевдоним. — параллельно ответил Михаил.
— Псевдоним?.. О, кажется, я понял.
Скоро все трое вышли из здания. В жилой двор заезжала старая, совершенно неприглядная иномарка-универсал вишнёвого цвета, в ободранной тонировке и с яркой ржавчиной на сколах; заехав, она развернулась ко въезду и остановилась.
— Пошли. — сказал Михаил, выбросив непотушенную сигарету.
— Это Майк? — спросил Саша полушёпотом у Мороза
— Он самый.
— Он что, уже на пенсии?
Мороз промолчал.
Саша сел позади водительского сидения, Мороз рядом с ним, а Михаил сел спереди, к Майку.
— Здравствуй. — сказал Майк
— Привет. — Михаил пожал ему руку, — Третий — это Александр. Его паспорт и информация у тебя.
— Что?! — возник Саша. — В каком смысле, паспорт? Какая информация?! — Саша распёрся между передними сидениями и обратился к Михаилу на тон ниже. — Что за херня? — он снова повысил голос. — Ты отдал ему мой паспорт?!
— Саш, обожди...
— Верни паспорт! Это статья!
— Скоро вернём, это временная мера. — сказал Михаил. — Твои документы сейчас под надёжной защитой. Не переживай.
— Чего защитой?! Миша, бля! Давай серьёзно!
— Под защитой службы безопасности. — спокойно отвечал Михаил.
— Какой безопасности?
— Федеральная, Саш, служба безопасности. Успокойся, пожалуйста. — сказал Михаил. — Мы просто проверим тебя по своим каналам.
Возмущение на лице Саши стремительно растаяло, он отнял руки от спинок передних сидений, повернулся к окну и протянул:
— Ааааа...
Майк продолжил сразу и невозмутимо:
— Запись моя. Место сказать не могу. Качество какое есть. Возьми. — он передал Михаилу ручку.
— Что это?
— Диктофон. Тронусь, тогда включишь. — Майк переключил передачу.
Тонированный автомобиль выехал со двора на оживлённую улицу.
— Отогни рычажок и нажми кнопку сверху.
Михаил сделал как сказал Майк. Майк, не отвлекаясь от дороги, протянул Михаилу провод, идущий от магнитолы.
— Вставь к головке стержня. Он поддастся.
— Сделал.
Майк подкрутил магнитолу на среднюю громкость и что-то нажал. Из слабых колонок автомобиля потянула искажённая, но разборчивая речь. Казалось, что говорит мужской хор:
"...когда сталкиваться интересы двух очень важных человек, у меня слюна. Война — лучший стол. Нации истреблять друг друга, многие люди голодать; а у меня всё быть по расписанию — завтрак, обед prandia... num. Люди, которые таскать хлопушки, сбиваться. Некоторые отправлять особенно далеко, иногда лес — тогда это мой дневной рацион. "Пропали без вести" — не плен врага, чаще — это сытый я, и мы сытый. Нет война — я питаться город: пьяный человек, 売春婦, таксист или, редко, who жить в доме последний или первый этаж. Я разорвать челюсти человек, иначе manibus не влезать, и manibus надо тогда в рот, там еда спагетти доставать. Потом выкручивать человека как wet полотенце в comedenti на живот. Собирать рассыпанный позвоночник и комкать с кожный мешок, чтобы нести и никто не знать. Иногда человек вступать в схватка — глупо. Когда война, однажды я бродить лес hunger... gry. Теперь ехать большая железная die panzerkapmfwagen с человек, заметить меня и хлопать. Я сорвать с die panzerkapmfwagen железные лента, достать человек и ударить лента. Два человек непригодный в пищу, последний я догнать быстро, и больше не hungry. Я уже 600 лет, мои дети тоже уже. Люди умирать бесследно, человечество не знать. У дети моя дети появляться шестая manibus — мы рост... расти. Потом дети моих дети с шестая manibus умирать. И мои дети умирать. Я злой. Попадать в дом, чтобы есть, а там мёртвый человек без глаза и мозг, теперь это часто - это делать не человек, человек так не делать даже война. Я и мы страдать и умирать в схватка с unknown"
Запись оборвалась и пошла по-новой, Майк выдернул провод и попросил ручку обратно. Автомобиль стоял на светофоре, а в замершем салоне царствовал тихий шум мотора.
Молчание разбил Саша:
— И что это такое? Ребят?..
Михаил молчал.
— Это кракен. — отрезал Майк.
— Чего? Кракен?
Михаил, не отрывая взгляда от пустоты, глухо спросил:
— Почему он говорил с вами? Как он у вас оказался?
— Прости. — ответил Майк.
— Понял.
Саша снова облокотился на передние сидения и ждал подробностей. Михаил поднял взгляд и взял бодрее:
— У кракена, Саша, пять рук. Советский танк "ИС-2" слышал?
— Эээ... ну естественно.
— Кракенов впервые обнаружили в 30-х годах, если верить документам. В великую отечественную были предприняты первые попытки их уничтожить. Выяснилось, что кракену достаточно всего две руки, чтобы размять тяжёлый танк как пластилин. — сказал Михаил. — Они живут среди нас. Самая большая популяция — в Питере, около сорока особей. В Москве тридцать, в остальных миллионниках 8-12.
— Я не понимаю... Кто это такие? Откуда? Они убивают людей?
— Убивают. Они нами питаются. Одна рука толщиной с молодой дуб, на каждой по четыре пальца. Шкура серая и, если бы мы могли убить кракена, хотя бы одного, ею бы обтягивали пехоту и побеждали в любой войне. Кто они и откуда - я не знаю. Их настоящее имя тоже неизвестно. Возможно, это знает Майк, но он нам не скажет. А может, он и сам не знает, — Михаил обратился к Майку, — чёрт тебя самого знает.
Саша молчал и слушал.
— Восемь глаз... — продолжил Михаил.
— Девять. — поправил Майк, смотря по зеркалам.
— Девять глаз и два рта, один из которых находится на животе. Никто не видел каким образом оно его использует, но, кажется, теперь понятно. И всё это удовольствие размером с грузовик.
— Размером с грузовик, и вы не можете его поймать?
— Ты его ни во что не поймаешь, он делает оригами из всего, что захочешь - от бумаги до танкового взвода. Во-вторых, он может попасть в квартиру через форточку... Даже не спрашивай.
Саша обмяк на задние сидения.
— То есть, со мной в одном городе, ты говоришь, живёт какая-то неведомая, непонятная тварь, которая может залезть ко мне в квартиру, разорвать меня, и никто с ней ничего не может сделать? — спросил он.
— Догадливый! — ответил Мороз.
— В 44-м два советских корпуса не смогли, немцы под Курском не смогли, и пять лет назад... — добавил Михаил.
— Миша, притормози. — Майк вмешался.
— Понял.
— Не верю... — прогудел Саша.
— Я понимаю тебя. Но у нас, похоже, проблема поважнее.
— Поважнее?!
Михаил усмехнулся, затем вздохнул и помрачнел.
— Кракены, — начал Михаил громче, теперь обращаясь к обоим пассажирам, — это ночной кошмар человечества. Мы просто не доросли до таких технологий, чтобы им хоть что-то сделать. А пока мы до этих технологий растём, они убивают нас, как забойных свиней. Пока мы склонны думать, что в них нет жестоких мотивов... Но если это окажется вдруг ошибкой, нам придётся поклоняться им, как богам...
— Подожди, — перебил Саша, — из всего этого выходит, что они постоянно жрут столько-то людей в месяц, сколько?..
— 3 человека в день на взрослую особь, предположительно.
— Охренеть. И все они исчезают бесследно? Что государство говорит их родственникам?
— Государство ничего не говорит, пропажами людей занимается МВД, которое искренне считает, что ищет похищенных или сбежавших из дома.
— Подождите-ка... А куда мы едем?
— Неважно. — сказал Мороз и направил на него пистолет.
— Как знал... Твари...
— Сейчас всё объясню. — сказал Михаил.
II
Тем временем автомобиль выехал на трассу.
— Мороз, надень на него наручники и заклей рот. — приказал Майк и обратился к Михаилу. — Четвертая группа помню, а резус?
— Обижаешь. Минус.
— Отлично. — ответил Майк.
— Сколько всего людей? — поинтересовался Михаил.
— Сегодня шесть.
Михаил повернулся к Саше:
— Итак, я не договорил.
— Я договорю, — прервал Майк, — мы имеем дело с чем-то, что жрёт граждан во сне с неуёмным аппетитом...
— Майк! Если позволишь... — перебил Мороз.
— Хорошо, давай.
— Дело такое: год назад поступила информация о ряде смертей, произошедших по всей стране, позже подшитых в серию убийств. Убийства совершались с видным почерком — жмур на момент убийства был спящим, следов вскрытия квартиры не было, смерть наступала от повреждения мозга через глазницы; неустановленным образом убийца извлекал его досуха.
— В новости не хочешь пойти, болван? Не жмур, а жертва. — заметил Михаил.
— Да подожди... Характерно, что глаза к этому моменту всегда были закрыты, поэтому разорванные веки погибших, как сказал Мучков, болтались будто простреленный платок. На третьем жм... жертве стало ясно, что общество имеет дело с маньяком-гастролёром: от полиции собрали нормальных следователей, дали делу повышенную важность, и уже через день в ИВС кинули мужичка с длинными сальными патлами и грязным лицом, судимого форточника. Он выкрикивал оскорбления, а потом даже напал на сотрудника при исполнении, после чего, по слухам, несколько раз споткнулся и упал, получил разрыв селёзнки, отказ одной почки, ушиб мозга, печёночное кровотечение и уголовную статью. Пока эта вонючая дура беспомощно ныла за дверью, из главного управления МВД спустили информацию о свежем эпизоде в соседнем городе. Отдел занервничал. — Мороз отпил воды из бутылки. — Пресс-служба не успела даже объясниться по поводу ошибки, как на следующий день ещё один эпизод произошел на другом конце страны. И в тот же день в совершенно другом месте, за 5 тысяч километров, произошло ещё два эпизода, причём в одном доме. За последующий месяц погибло двести тридцать с чем-то человек, полиция оборвала связь с журналистами. Расследование засекретили. Состояние дела стало неизвестно. Спустя полгода, по различным источникам, погибло от девяти до двенадцати тысяч людей, во всех крупных городах был введён жёлтый уровень опасности. В один из тех дней у меня умерла соседка. Я видел в глазок, как её квартиру взламывал знакомый участковый с опергруппой: попав внутрь, они почти сразу же покинули подъезд, участковый не выпускал из рук рацию. Спустя минут пять прибывший спецназ ФСБ эвакуировал весь дом, и стал жечь огнемётами вентиляцонные шахты.
Саша истошно замычал.
— Приоткрой ему там, что-то хочет сказать. — указал Михаил.
Мороз сорвал армированный скотч со рта Саши.
— Блять! — воскликнул Саша и размял губы, — Мороз, так ты мент, что ли?
— Я сотрудник полиции. Бывший.
— Все вы на один мотив. Немудрено, дуболом, что тебя выперли, — Саша кивнул на наставленный пистолет.
Мороз усмехнулся.
— Это, Саша, уже не твоё дело. Твоё дело — сидеть ровно и не базарить. — Мороз закончил твёрдо и замолк. Но затем, вдруг, снова заговорил, взяв тише, повернувшись к окну — ...нападение на сотрудника полиции — зелёный свет, но оказалось, убивать было нельзя... Вся страна следила за этим отбросом... Все сразу показали на меня пальцем...
— Надо было тебя не должности лишать, а в тюрьму годиков на десять, в обычную колонию, чтобы туристы в твоё очко потом монеты на удачу бросали.
— Михань, можно я его заклею уже?
— Обожди, Мороз. — ответил Михаил.
— А причём здесь моя группа крови? Потрудитесь объяснить? Вы меня на органы собираетесь разобрать, что ли?! Куда мы едем?!
— Сказали же тебе — людей спасаем. — ответил Майк.
— А причём здесь, блять, я? Играйте в своих пиратов там, кракенов без меня, приносите в жертву собак, крыс, зачем вы в уголовщину-то лезете?.. Тааак, стоп... Ага, всё понятно с вами. Сектанты. Дебилы. Вас найдут, за каждого такого как я вы получите по пожизненному, и никакой сатана вас из бетонной коробки не вытащит.
— Заклеивай, — отпустил Михаил.
— Сатанист голимый. — сказал Саша. — Не надо ничего заклеивать, у меня нос плохо дышит.
— Старшина, не клей. Вдруг не врёт. — вмешался Майк.
— Вас понял. — ответил Мороз.
Автомобиль остановился на пустыре, Мороз вывел Сашу, завязал ему глаза, и остался его сторожить, Михаил и Майк чуть отошли:
— Благодарю за службу. — сказал Майк.
— Ты знаешь.
— Разумеется. — Майк протянул ему толстый конверт. — Пересчитывай.
Михаил открыл конверт.
— Что я слышу, хруст конверта! Внутри, наверно, письмо от возлюбленной! А деньги не участвуют, нет! Понятно всё, заказуха... Сектантская... Ну ты и говно, Миша... МИША! — вдруг закричал во всю глотку Саша. — РАЗНОПОЛОВ МИХАИЛ ВАЛЕНТИНОВИЧ! УБИЙЦА! УБИВАЮТ! ПОМОГИТЕ!
Мороз повалил его на землю и заклеил ему рот.
— Всё на месте? — Майк спросил у Михаила.
— Да, пятьдесят. — Михаил просветил несколько случайных купюр специальным карманным устройством.
— Машину забирайте. До скорого.
— Подожди. — Михаил выдержал паузу. — Ты же знаешь, я не мясник. Чисто по-человечески всё-таки это... Дай там слово, что вы не будете над ним издеваться, что ли...
— Даю слово. — сказал Майк и пошёл к Саше.
— ...стой! — окликнул его Михаил. — На записи действительно кракен?
— Это он.
— Так и что же это такое, что их убивает? У нас есть какие-нибудь шансы?
Майк отвёл Михаила чуть подальше от автомобиля.
— Большие чёрные черви. Они лезут из земли в системы вентиляции жилых домов, пускают щупы и тихо убирают гражданских десятками за ночь. Зачем — пока неизвестно. Предположительно, питаются. С каждым месяцем всё больше тел... Столкновение с вооружёнными силами было. Совершенно бесполезно. Единственный видимый вариант — это столкнуть их с кракенами. Я хочу чтобы ты понял, Миша. старшина ошибается. Двенадцать тысяч — это только вершина айсберга. Всё намного хуже.
— Твою за ногу... Вот оно как... Насколько?
— Не сейчас.
— Ну, рад был помочь... Не подведите. И держи меня в курсе.
— Добро. Никто, кроме нас, — Майк поднял руку, сжав её в кулак, и улыбнулся.
— Это девиз ВДВ. — посмеялся Михаил.
— Двери ФСБ открыты для авторских споров.
Они пожали друг другу руки. Майк проверил кобуру, поднял Сашу и повёл его за собой, в горизонты поля. Мороз и Михаил сели в автомобиль с почти полным бензобаком и уехали. Мороз получил от Михаила 20 тысяч евро.
III
Савельев держал Сашу и они шли по полю, разгребая ногами высокую траву — Саша потерял бунтарский пыл, а Савельев в принципе, по натуре своей, уважал молчание. Он был высокого роста, с твёрдым и трезвым лицом, средний в плечах и неизвестных лет — однако по волевым морщинам и пробивающейся седине можно было догадаться, что ему уже к четвёртому десятку. Михаил не знал о нём ничего, кроме его имени и того, что Савельев сам говорил о себе.
Наконец, он дошли до леса, и там, неожиданно, стоял вооруженный человек. Затем ещё один. И ещё. И вот теперь их несколько десятков, виднеется колючая проволока, и где-то затухают лопасти вертолёта. Савельев прошёл с Сашей четыре контроля, не выпуская из рук удостоверения.
Раздался могучий скрип двери, и теперь Саша спускается по какой-то лестнице, с каждым шагом воздух становится всё сырее и прохладнее. Он слышит глухие голоса — похоже на бурное обсуждение. Затем открывается ещё одна дверь и голоса обретают чёткость.
Савельев, зайдя внутрь, пристегнул Сашу и подошёл к генерал-лейтенанту, беседующему с офицерами.
— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!
— Привет, майор. Порадуешь?
— Порадую, товарищ генерал-лейтенант. — Савельев кивнул головой в сторону Саши, пристёгнутого обеими руками к батарее.
— Четыре-минус?
— Так точно. Четыре-минус.
— Вольно, подполковник.
— Есть! — Савельев скромно улыбнулся.
Генерал отошёл к офицеру.
— Через полчаса свежего в карантин, это последний. Что останется — убрать, и приступить к снаряжению. Сообщи в столицу, что завтра столкнём.
— Так точно! — ответил офицер.
— И передай это распоряжение в областное УФСБ. — генерал протянул офицеру бумажный лист.
— Так точно!
Спустя полчаса Сашу закинули в тёмную комнату.
— Аккуратнее! — он встал, отряхнулся.
Включился свет.
— Ебать! — Саша вскрикнул и прижался к стене
— Алексанder!
— Это... Чем увлекаешься? Как дела? — ошарашенный Саша полз вдоль стены в противоположный угол.
— Сибирскаядомшесть — твоя адрес?
— Эээ... Ага...
— Твой девушка быть первый этаж, я слышать это говорить general. Прости меня, Алексанder.
— Да ноль вопросов! Та ещё стерва! Пустяк, забудь. — дрожащим голосом отвечал Саша, смотря перед собой почти строго вверх. — Это... Слушай, я болею. И... И воняю... Да! Воняю, просто ужас! Не советую приближаться, мне аж стыдно.
— Я не понимать. Я hungry, Алексанder.
Михаил с Морозом заезжали в черты города.
— Что он тебе сказал? — спросил Мороз.
— Всё хуже, чем ты говоришь.
— То есть?
— Двенадцать тысяч — это неполные данные. Трупов больше.
— Прикалываешься? А сколько тогда?!
— Он не сказал.
— Чёртов этот... как его...
— Кто?
— Который непонятный-неизвестный, как-то "никита", вроде.
— Инкогнито?
— ДА! Ингокинто!
— Ага. Бабло не пропей, возьми хотя бы на десятку аппаратуры. — Михаил резко перескочил. — Сегодня Людмила звонила, которой изменяют, спрашивала о результатах, у тебя есть что сказать?
— Брось ты! Приедем, я тебе кино покажу!
— А она почему не знает?
— Сегодня хотел сообщить. Клянусь, если бы не Майк, она б уже стояла у нас на пороге, красная как геморрой. — сказал Мороз.
Они доехали до офиса, завершили будничные дела и разошлись по домам. На следующий день, ближе к вечеру, Михаил, сидя в офисе, получил телефонный звонок с неизвестного номера.
— Слушаю, — взял трубку Михаил.
— Привет, вечером по пиву собираемся взять, подойдёшь к вобле? И ещё — хорошие новости для тебя есть.
— Ааа, да, привет; конечно. Во сколько? Что за новости? — Михаил сразу узнал Савельева.
— Думал, ты уже знаешь — наша сборная победила. Подходи через пару часов.
— Вона что! Представь себе, проглядел, садовая голова! До встречи! — Михаил разгадал шифр.
IV
— Примите заслуженную похвалу, товарищи! — объявил полковник и повернулся, — Слушаю вас, Климова.
— Товарищ полковник, мы с Савельевым подсчитали, что таким образом удастся купировать рост смертности уже через месяц, если сверху дадут добро на транспортировку железнодорожными путями. Из альтернативных вариантов...
— Отставить. Альтернативных вариантов не будет, — через полчаса жду ваши расчёты на столе.
— Есть!
— Наташ, — Савельев вернулся из уборной, — на пару слов.
Климова подошла.
— Подменишь меня через два часа буквально на... Какого чёрта... — Савельев замертво уставился за Климову.
Климова испуганно обернулась. На экране, передающем изображение с видеокамер на кракене, был сплошной чёрный тон, кроме одной камеры — она показывала сумрачное летнее небо.
— Ты меня напугал, дурак!.. Он просто скинул с себя аппаратуру — в карантине постоянно так делал. Да ты не переживай, приученный. Вернётся.
— Нет, Наташ, боюсь, что не вернётся. — Савельев зашёл вглубь штаба и попросил отмотать последние кадры.
Оператор отмотал на пять секунд до потери изображения.
— Мамочки... — Климова побледнела.
Из отдела аналитики выбежали двое с бумагами и задёргали полковника, на повышенных тонах выясняющего происходящее.
— Товарищ полковник, срочно свяжитесь с Москвой! — один из них совал в него листом бумаги.
— Что ты мне тычешь, бестолочь! Нормально доложи! — полковник грубо взял лист из рук аналитика, — Это ещё что?
— Посмотрите проекцию внизу, товарищ полковник.
— Где? И что?
— Это десять километров, — показал аналитик на листе пальцами.
Полковник внимательно вгляделся, затем забегал глазами по всему листу.
— ...это не ошибка?
— Пятикратно перепроверено, товарищ полковник!
Михаил курил у окна. Поступил звонок с городского номера.
— Слушаю.
— Здравствуй, Миш, вобла отбой, встретимся на Стахановцев, дом. 3/2.
— Эээ... Понял тебя.
— По времени на час раньше. — добавил Савельев.
— Стой! Но это же управление ФСБ.
— Верно. Я буду ждать у крыльца. — трубку бросили.
Михаил насторожился. Предупредив своего коллегу, Мороза, о возможном подвохе, он оделся и поехал к зданию управления ФСБ.
Подвоха не было. У крыльца УФСБ стоял Савельев в форме и задумчиво курил. Михаил, увидев его, вспомнив о полученных деньгах, улыбнулся в себя. Когда они поздоровались, часы пробили ровно назначенное время.
— Привет, Жень! Чего без конспирации? — Михаил осмотрел Савельева и, похлопав его по плечу, надбавил с широкой улыбкой, — вай, подполковник, какие погоны!
— Я на минуту, работы много.
— Ааа, вона как! А что случилось? — Михаил подался ближе к Савельеву и спросил вполтона, — а нас не заметят?
— Забудь.
— Эмм... Как скажешь. Ну, рассказывай — какой счёт? Хозяева показали гостям?
— Червя уничтожили. Кракен справился, даже спасибо сказал... — Савельев улыбнулся так, будто утешал себя. — Не знал, что они так умеют.
— Поздравляю с найденным противоядием! — Михаил взорвался восторгом. — Какой, однако, пёсик! Теперь заберёте его обратно и так дальше, одного червя за другим?
— Боюсь, что нет.
— Он от вас убежал?! — Михаил насторожился.
— Он мёртв. — Савельев достал две сигареты и закурил обе. — Червя, что мы искали, он убил быстро. За ним вылез другой. Раз в двадцать больше. Порвал кракена как бабочку. А потом вылезло ещё пять таких же и они истребили всех гражданских в посёлке, около тридцати тысяч человек. СМИ разрываются, в ФСБ полный бардак.
Михаил обмяк и промолчал.
— Мы могли бы, наверно, найти ещё кракена, да хоть десять, — продолжил Савельев, — но это бессмысленно.
— Что значит бессмысленно?
— Полгода назад было не двенадцать тысяч погибших, Миша, а двести. Двести тысяч человек. А позавчера на севере вымер первый город. — Савельев выкинул дрожащими руками две недокуренные сигареты и, прикурив другие две, добавил. — Наши проанализировали сейсмический отчёт... Это не существа, Миш.
— Прости? — тихо спросил Михаил, замерши с пачкой сигарет в руках.
— Это существо. То, что мы считали червями — его конечности. По всей стране были его конечности... И я тебе даже больше скажу — по всему миру. — Савельев поднял взгляд, — Помнишь, ты сказал тогда, в машине, про бога?.. Самое время начать поклоняться.
В одном из офисов российского города-миллионника сидели трое. Частный детектив Михаил — образованный брюнет среднего роста и средних лет, подлинно русской наружности; как и всякий детектив, перешёл из внутренних органов, — налоговой полиции, — и пользовался своими связями.
Парень по прозвищу Мороз, восточной внешности, дорого, но безвкусно одетый в классику — правая рука Михаила. Мороз, несмотря на внешность, говорил без акцента и имел культурный склад крайне русского человека. Своё прозвище он получил, на спор выпив стакан незамерзайки, которой пользовался полжизни, за которую в грудь себя бил, что "нет там метанола, Фома неверующий". Когда Мороз упал навзничь, потеряв сознание, стало ясно, что он ошибался, и тогда кто-то едко подметил "замёрз". Мороза спасли почти без последствий для здоровья, в шкафу было полно водки, фактического противоядия, а скорая приехала за 10 минут. Навредил ли этот эпизод его умственным способностям — достоверно неизвестно.
И Саша — студент, окончивший жур. фак., как и многие, потерявший себя после выпуска, пришедший сюда на собеседование по рекомендации. Джинсы, выцветшая клетчатая рубашка (однако старательно выглаженная), броские часы из перехода и практичные, удобные ботинки — из тысячи таких же людей его выделяли только яркие, проницательнейшие голубые глаза и волосы; настолько светлые, что солнце cлепило в их отражении. Ребята сидели давно и привыкли друг к другу — шёл пятый час знакомства. Все разговаривали так, будто были знакомы с пелёнок. Саша уже ощущал причастность, чувствовал себя помощником детектива. И прошло бы за мирными беседами ещё, наверно, столько же времени, если бы не телефонный звонок.
Михаил взял трубку.
скрытый текст— Привет... На работе... Прости?.. Хорошо, 15 минут.
— Ребят, — сказал он, сложив служебный телефон, — через 15 минут человек подъедет; собирайтесь.
— Что за человек? — спросил Саша.
— Увидишь, — ответил Михаил и обратился к Морозу, предвосхитив его вопрос, — Это Майк.
Михаил показал Саше, что он идёт с ними, и все трое стали неспешно собираться: Саша расправлял замятый подол рубашки, Михаил завершал работу на компьютере, а Мороз складывал бумаги.
— А кто такой Майк? Это твой информатор? — спросил Саша.
— Деньги здесь не участвуют.
— А что за имя такое? Он иммигрант?
— Саня, это уже неприлично. — встрял Мороз.
— Это псевдоним. — параллельно ответил Михаил.
— Псевдоним?.. О, кажется, я понял.
Скоро все трое вышли из здания. В жилой двор заезжала старая, совершенно неприглядная иномарка-универсал вишнёвого цвета, в ободранной тонировке и с яркой ржавчиной на сколах; заехав, она развернулась ко въезду и остановилась.
— Пошли. — сказал Михаил, выбросив непотушенную сигарету.
— Это Майк? — спросил Саша полушёпотом у Мороза
— Он самый.
— Он что, уже на пенсии?
Мороз промолчал.
Саша сел позади водительского сидения, Мороз рядом с ним, а Михаил сел спереди, к Майку.
— Здравствуй. — сказал Майк
— Привет. — Михаил пожал ему руку, — Третий — это Александр. Его паспорт и информация у тебя.
— Что?! — возник Саша. — В каком смысле, паспорт? Какая информация?! — Саша распёрся между передними сидениями и обратился к Михаилу на тон ниже. — Что за херня? — он снова повысил голос. — Ты отдал ему мой паспорт?!
— Саш, обожди...
— Верни паспорт! Это статья!
— Скоро вернём, это временная мера. — сказал Михаил. — Твои документы сейчас под надёжной защитой. Не переживай.
— Чего защитой?! Миша, бля! Давай серьёзно!
— Под защитой службы безопасности. — спокойно отвечал Михаил.
— Какой безопасности?
— Федеральная, Саш, служба безопасности. Успокойся, пожалуйста. — сказал Михаил. — Мы просто проверим тебя по своим каналам.
Возмущение на лице Саши стремительно растаяло, он отнял руки от спинок передних сидений, повернулся к окну и протянул:
— Ааааа...
Майк продолжил сразу и невозмутимо:
— Запись моя. Место сказать не могу. Качество какое есть. Возьми. — он передал Михаилу ручку.
— Что это?
— Диктофон. Тронусь, тогда включишь. — Майк переключил передачу.
Тонированный автомобиль выехал со двора на оживлённую улицу.
— Отогни рычажок и нажми кнопку сверху.
Михаил сделал как сказал Майк. Майк, не отвлекаясь от дороги, протянул Михаилу провод, идущий от магнитолы.
— Вставь к головке стержня. Он поддастся.
— Сделал.
Майк подкрутил магнитолу на среднюю громкость и что-то нажал. Из слабых колонок автомобиля потянула искажённая, но разборчивая речь. Казалось, что говорит мужской хор:
"...когда сталкиваться интересы двух очень важных человек, у меня слюна. Война — лучший стол. Нации истреблять друг друга, многие люди голодать; а у меня всё быть по расписанию — завтрак, обед prandia... num. Люди, которые таскать хлопушки, сбиваться. Некоторые отправлять особенно далеко, иногда лес — тогда это мой дневной рацион. "Пропали без вести" — не плен врага, чаще — это сытый я, и мы сытый. Нет война — я питаться город: пьяный человек, 売春婦, таксист или, редко, who жить в доме последний или первый этаж. Я разорвать челюсти человек, иначе manibus не влезать, и manibus надо тогда в рот, там еда спагетти доставать. Потом выкручивать человека как wet полотенце в comedenti на живот. Собирать рассыпанный позвоночник и комкать с кожный мешок, чтобы нести и никто не знать. Иногда человек вступать в схватка — глупо. Когда война, однажды я бродить лес hunger... gry. Теперь ехать большая железная die panzerkapmfwagen с человек, заметить меня и хлопать. Я сорвать с die panzerkapmfwagen железные лента, достать человек и ударить лента. Два человек непригодный в пищу, последний я догнать быстро, и больше не hungry. Я уже 600 лет, мои дети тоже уже. Люди умирать бесследно, человечество не знать. У дети моя дети появляться шестая manibus — мы рост... расти. Потом дети моих дети с шестая manibus умирать. И мои дети умирать. Я злой. Попадать в дом, чтобы есть, а там мёртвый человек без глаза и мозг, теперь это часто - это делать не человек, человек так не делать даже война. Я и мы страдать и умирать в схватка с unknown"
Запись оборвалась и пошла по-новой, Майк выдернул провод и попросил ручку обратно. Автомобиль стоял на светофоре, а в замершем салоне царствовал тихий шум мотора.
Молчание разбил Саша:
— И что это такое? Ребят?..
Михаил молчал.
— Это кракен. — отрезал Майк.
— Чего? Кракен?
Михаил, не отрывая взгляда от пустоты, глухо спросил:
— Почему он говорил с вами? Как он у вас оказался?
— Прости. — ответил Майк.
— Понял.
Саша снова облокотился на передние сидения и ждал подробностей. Михаил поднял взгляд и взял бодрее:
— У кракена, Саша, пять рук. Советский танк "ИС-2" слышал?
— Эээ... ну естественно.
— Кракенов впервые обнаружили в 30-х годах, если верить документам. В великую отечественную были предприняты первые попытки их уничтожить. Выяснилось, что кракену достаточно всего две руки, чтобы размять тяжёлый танк как пластилин. — сказал Михаил. — Они живут среди нас. Самая большая популяция — в Питере, около сорока особей. В Москве тридцать, в остальных миллионниках 8-12.
— Я не понимаю... Кто это такие? Откуда? Они убивают людей?
— Убивают. Они нами питаются. Одна рука толщиной с молодой дуб, на каждой по четыре пальца. Шкура серая и, если бы мы могли убить кракена, хотя бы одного, ею бы обтягивали пехоту и побеждали в любой войне. Кто они и откуда - я не знаю. Их настоящее имя тоже неизвестно. Возможно, это знает Майк, но он нам не скажет. А может, он и сам не знает, — Михаил обратился к Майку, — чёрт тебя самого знает.
Саша молчал и слушал.
— Восемь глаз... — продолжил Михаил.
— Девять. — поправил Майк, смотря по зеркалам.
— Девять глаз и два рта, один из которых находится на животе. Никто не видел каким образом оно его использует, но, кажется, теперь понятно. И всё это удовольствие размером с грузовик.
— Размером с грузовик, и вы не можете его поймать?
— Ты его ни во что не поймаешь, он делает оригами из всего, что захочешь - от бумаги до танкового взвода. Во-вторых, он может попасть в квартиру через форточку... Даже не спрашивай.
Саша обмяк на задние сидения.
— То есть, со мной в одном городе, ты говоришь, живёт какая-то неведомая, непонятная тварь, которая может залезть ко мне в квартиру, разорвать меня, и никто с ней ничего не может сделать? — спросил он.
— Догадливый! — ответил Мороз.
— В 44-м два советских корпуса не смогли, немцы под Курском не смогли, и пять лет назад... — добавил Михаил.
— Миша, притормози. — Майк вмешался.
— Понял.
— Не верю... — прогудел Саша.
— Я понимаю тебя. Но у нас, похоже, проблема поважнее.
— Поважнее?!
Михаил усмехнулся, затем вздохнул и помрачнел.
— Кракены, — начал Михаил громче, теперь обращаясь к обоим пассажирам, — это ночной кошмар человечества. Мы просто не доросли до таких технологий, чтобы им хоть что-то сделать. А пока мы до этих технологий растём, они убивают нас, как забойных свиней. Пока мы склонны думать, что в них нет жестоких мотивов... Но если это окажется вдруг ошибкой, нам придётся поклоняться им, как богам...
— Подожди, — перебил Саша, — из всего этого выходит, что они постоянно жрут столько-то людей в месяц, сколько?..
— 3 человека в день на взрослую особь, предположительно.
— Охренеть. И все они исчезают бесследно? Что государство говорит их родственникам?
— Государство ничего не говорит, пропажами людей занимается МВД, которое искренне считает, что ищет похищенных или сбежавших из дома.
— Подождите-ка... А куда мы едем?
— Неважно. — сказал Мороз и направил на него пистолет.
— Как знал... Твари...
— Сейчас всё объясню. — сказал Михаил.
II
Тем временем автомобиль выехал на трассу.
— Мороз, надень на него наручники и заклей рот. — приказал Майк и обратился к Михаилу. — Четвертая группа помню, а резус?
— Обижаешь. Минус.
— Отлично. — ответил Майк.
— Сколько всего людей? — поинтересовался Михаил.
— Сегодня шесть.
Михаил повернулся к Саше:
— Итак, я не договорил.
— Я договорю, — прервал Майк, — мы имеем дело с чем-то, что жрёт граждан во сне с неуёмным аппетитом...
— Майк! Если позволишь... — перебил Мороз.
— Хорошо, давай.
— Дело такое: год назад поступила информация о ряде смертей, произошедших по всей стране, позже подшитых в серию убийств. Убийства совершались с видным почерком — жмур на момент убийства был спящим, следов вскрытия квартиры не было, смерть наступала от повреждения мозга через глазницы; неустановленным образом убийца извлекал его досуха.
— В новости не хочешь пойти, болван? Не жмур, а жертва. — заметил Михаил.
— Да подожди... Характерно, что глаза к этому моменту всегда были закрыты, поэтому разорванные веки погибших, как сказал Мучков, болтались будто простреленный платок. На третьем жм... жертве стало ясно, что общество имеет дело с маньяком-гастролёром: от полиции собрали нормальных следователей, дали делу повышенную важность, и уже через день в ИВС кинули мужичка с длинными сальными патлами и грязным лицом, судимого форточника. Он выкрикивал оскорбления, а потом даже напал на сотрудника при исполнении, после чего, по слухам, несколько раз споткнулся и упал, получил разрыв селёзнки, отказ одной почки, ушиб мозга, печёночное кровотечение и уголовную статью. Пока эта вонючая дура беспомощно ныла за дверью, из главного управления МВД спустили информацию о свежем эпизоде в соседнем городе. Отдел занервничал. — Мороз отпил воды из бутылки. — Пресс-служба не успела даже объясниться по поводу ошибки, как на следующий день ещё один эпизод произошел на другом конце страны. И в тот же день в совершенно другом месте, за 5 тысяч километров, произошло ещё два эпизода, причём в одном доме. За последующий месяц погибло двести тридцать с чем-то человек, полиция оборвала связь с журналистами. Расследование засекретили. Состояние дела стало неизвестно. Спустя полгода, по различным источникам, погибло от девяти до двенадцати тысяч людей, во всех крупных городах был введён жёлтый уровень опасности. В один из тех дней у меня умерла соседка. Я видел в глазок, как её квартиру взламывал знакомый участковый с опергруппой: попав внутрь, они почти сразу же покинули подъезд, участковый не выпускал из рук рацию. Спустя минут пять прибывший спецназ ФСБ эвакуировал весь дом, и стал жечь огнемётами вентиляцонные шахты.
Саша истошно замычал.
— Приоткрой ему там, что-то хочет сказать. — указал Михаил.
Мороз сорвал армированный скотч со рта Саши.
— Блять! — воскликнул Саша и размял губы, — Мороз, так ты мент, что ли?
— Я сотрудник полиции. Бывший.
— Все вы на один мотив. Немудрено, дуболом, что тебя выперли, — Саша кивнул на наставленный пистолет.
Мороз усмехнулся.
— Это, Саша, уже не твоё дело. Твоё дело — сидеть ровно и не базарить. — Мороз закончил твёрдо и замолк. Но затем, вдруг, снова заговорил, взяв тише, повернувшись к окну — ...нападение на сотрудника полиции — зелёный свет, но оказалось, убивать было нельзя... Вся страна следила за этим отбросом... Все сразу показали на меня пальцем...
— Надо было тебя не должности лишать, а в тюрьму годиков на десять, в обычную колонию, чтобы туристы в твоё очко потом монеты на удачу бросали.
— Михань, можно я его заклею уже?
— Обожди, Мороз. — ответил Михаил.
— А причём здесь моя группа крови? Потрудитесь объяснить? Вы меня на органы собираетесь разобрать, что ли?! Куда мы едем?!
— Сказали же тебе — людей спасаем. — ответил Майк.
— А причём здесь, блять, я? Играйте в своих пиратов там, кракенов без меня, приносите в жертву собак, крыс, зачем вы в уголовщину-то лезете?.. Тааак, стоп... Ага, всё понятно с вами. Сектанты. Дебилы. Вас найдут, за каждого такого как я вы получите по пожизненному, и никакой сатана вас из бетонной коробки не вытащит.
— Заклеивай, — отпустил Михаил.
— Сатанист голимый. — сказал Саша. — Не надо ничего заклеивать, у меня нос плохо дышит.
— Старшина, не клей. Вдруг не врёт. — вмешался Майк.
— Вас понял. — ответил Мороз.
Автомобиль остановился на пустыре, Мороз вывел Сашу, завязал ему глаза, и остался его сторожить, Михаил и Майк чуть отошли:
— Благодарю за службу. — сказал Майк.
— Ты знаешь.
— Разумеется. — Майк протянул ему толстый конверт. — Пересчитывай.
Михаил открыл конверт.
— Что я слышу, хруст конверта! Внутри, наверно, письмо от возлюбленной! А деньги не участвуют, нет! Понятно всё, заказуха... Сектантская... Ну ты и говно, Миша... МИША! — вдруг закричал во всю глотку Саша. — РАЗНОПОЛОВ МИХАИЛ ВАЛЕНТИНОВИЧ! УБИЙЦА! УБИВАЮТ! ПОМОГИТЕ!
Мороз повалил его на землю и заклеил ему рот.
— Всё на месте? — Майк спросил у Михаила.
— Да, пятьдесят. — Михаил просветил несколько случайных купюр специальным карманным устройством.
— Машину забирайте. До скорого.
— Подожди. — Михаил выдержал паузу. — Ты же знаешь, я не мясник. Чисто по-человечески всё-таки это... Дай там слово, что вы не будете над ним издеваться, что ли...
— Даю слово. — сказал Майк и пошёл к Саше.
— ...стой! — окликнул его Михаил. — На записи действительно кракен?
— Это он.
— Так и что же это такое, что их убивает? У нас есть какие-нибудь шансы?
Майк отвёл Михаила чуть подальше от автомобиля.
— Большие чёрные черви. Они лезут из земли в системы вентиляции жилых домов, пускают щупы и тихо убирают гражданских десятками за ночь. Зачем — пока неизвестно. Предположительно, питаются. С каждым месяцем всё больше тел... Столкновение с вооружёнными силами было. Совершенно бесполезно. Единственный видимый вариант — это столкнуть их с кракенами. Я хочу чтобы ты понял, Миша. старшина ошибается. Двенадцать тысяч — это только вершина айсберга. Всё намного хуже.
— Твою за ногу... Вот оно как... Насколько?
— Не сейчас.
— Ну, рад был помочь... Не подведите. И держи меня в курсе.
— Добро. Никто, кроме нас, — Майк поднял руку, сжав её в кулак, и улыбнулся.
— Это девиз ВДВ. — посмеялся Михаил.
— Двери ФСБ открыты для авторских споров.
Они пожали друг другу руки. Майк проверил кобуру, поднял Сашу и повёл его за собой, в горизонты поля. Мороз и Михаил сели в автомобиль с почти полным бензобаком и уехали. Мороз получил от Михаила 20 тысяч евро.
III
Савельев держал Сашу и они шли по полю, разгребая ногами высокую траву — Саша потерял бунтарский пыл, а Савельев в принципе, по натуре своей, уважал молчание. Он был высокого роста, с твёрдым и трезвым лицом, средний в плечах и неизвестных лет — однако по волевым морщинам и пробивающейся седине можно было догадаться, что ему уже к четвёртому десятку. Михаил не знал о нём ничего, кроме его имени и того, что Савельев сам говорил о себе.
Наконец, он дошли до леса, и там, неожиданно, стоял вооруженный человек. Затем ещё один. И ещё. И вот теперь их несколько десятков, виднеется колючая проволока, и где-то затухают лопасти вертолёта. Савельев прошёл с Сашей четыре контроля, не выпуская из рук удостоверения.
Раздался могучий скрип двери, и теперь Саша спускается по какой-то лестнице, с каждым шагом воздух становится всё сырее и прохладнее. Он слышит глухие голоса — похоже на бурное обсуждение. Затем открывается ещё одна дверь и голоса обретают чёткость.
Савельев, зайдя внутрь, пристегнул Сашу и подошёл к генерал-лейтенанту, беседующему с офицерами.
— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!
— Привет, майор. Порадуешь?
— Порадую, товарищ генерал-лейтенант. — Савельев кивнул головой в сторону Саши, пристёгнутого обеими руками к батарее.
— Четыре-минус?
— Так точно. Четыре-минус.
— Вольно, подполковник.
— Есть! — Савельев скромно улыбнулся.
Генерал отошёл к офицеру.
— Через полчаса свежего в карантин, это последний. Что останется — убрать, и приступить к снаряжению. Сообщи в столицу, что завтра столкнём.
— Так точно! — ответил офицер.
— И передай это распоряжение в областное УФСБ. — генерал протянул офицеру бумажный лист.
— Так точно!
Спустя полчаса Сашу закинули в тёмную комнату.
— Аккуратнее! — он встал, отряхнулся.
Включился свет.
— Ебать! — Саша вскрикнул и прижался к стене
— Алексанder!
— Это... Чем увлекаешься? Как дела? — ошарашенный Саша полз вдоль стены в противоположный угол.
— Сибирскаядомшесть — твоя адрес?
— Эээ... Ага...
— Твой девушка быть первый этаж, я слышать это говорить general. Прости меня, Алексанder.
— Да ноль вопросов! Та ещё стерва! Пустяк, забудь. — дрожащим голосом отвечал Саша, смотря перед собой почти строго вверх. — Это... Слушай, я болею. И... И воняю... Да! Воняю, просто ужас! Не советую приближаться, мне аж стыдно.
— Я не понимать. Я hungry, Алексанder.
Михаил с Морозом заезжали в черты города.
— Что он тебе сказал? — спросил Мороз.
— Всё хуже, чем ты говоришь.
— То есть?
— Двенадцать тысяч — это неполные данные. Трупов больше.
— Прикалываешься? А сколько тогда?!
— Он не сказал.
— Чёртов этот... как его...
— Кто?
— Который непонятный-неизвестный, как-то "никита", вроде.
— Инкогнито?
— ДА! Ингокинто!
— Ага. Бабло не пропей, возьми хотя бы на десятку аппаратуры. — Михаил резко перескочил. — Сегодня Людмила звонила, которой изменяют, спрашивала о результатах, у тебя есть что сказать?
— Брось ты! Приедем, я тебе кино покажу!
— А она почему не знает?
— Сегодня хотел сообщить. Клянусь, если бы не Майк, она б уже стояла у нас на пороге, красная как геморрой. — сказал Мороз.
Они доехали до офиса, завершили будничные дела и разошлись по домам. На следующий день, ближе к вечеру, Михаил, сидя в офисе, получил телефонный звонок с неизвестного номера.
— Слушаю, — взял трубку Михаил.
— Привет, вечером по пиву собираемся взять, подойдёшь к вобле? И ещё — хорошие новости для тебя есть.
— Ааа, да, привет; конечно. Во сколько? Что за новости? — Михаил сразу узнал Савельева.
— Думал, ты уже знаешь — наша сборная победила. Подходи через пару часов.
— Вона что! Представь себе, проглядел, садовая голова! До встречи! — Михаил разгадал шифр.
IV
— Примите заслуженную похвалу, товарищи! — объявил полковник и повернулся, — Слушаю вас, Климова.
— Товарищ полковник, мы с Савельевым подсчитали, что таким образом удастся купировать рост смертности уже через месяц, если сверху дадут добро на транспортировку железнодорожными путями. Из альтернативных вариантов...
— Отставить. Альтернативных вариантов не будет, — через полчаса жду ваши расчёты на столе.
— Есть!
— Наташ, — Савельев вернулся из уборной, — на пару слов.
Климова подошла.
— Подменишь меня через два часа буквально на... Какого чёрта... — Савельев замертво уставился за Климову.
Климова испуганно обернулась. На экране, передающем изображение с видеокамер на кракене, был сплошной чёрный тон, кроме одной камеры — она показывала сумрачное летнее небо.
— Ты меня напугал, дурак!.. Он просто скинул с себя аппаратуру — в карантине постоянно так делал. Да ты не переживай, приученный. Вернётся.
— Нет, Наташ, боюсь, что не вернётся. — Савельев зашёл вглубь штаба и попросил отмотать последние кадры.
Оператор отмотал на пять секунд до потери изображения.
— Мамочки... — Климова побледнела.
Из отдела аналитики выбежали двое с бумагами и задёргали полковника, на повышенных тонах выясняющего происходящее.
— Товарищ полковник, срочно свяжитесь с Москвой! — один из них совал в него листом бумаги.
— Что ты мне тычешь, бестолочь! Нормально доложи! — полковник грубо взял лист из рук аналитика, — Это ещё что?
— Посмотрите проекцию внизу, товарищ полковник.
— Где? И что?
— Это десять километров, — показал аналитик на листе пальцами.
Полковник внимательно вгляделся, затем забегал глазами по всему листу.
— ...это не ошибка?
— Пятикратно перепроверено, товарищ полковник!
Михаил курил у окна. Поступил звонок с городского номера.
— Слушаю.
— Здравствуй, Миш, вобла отбой, встретимся на Стахановцев, дом. 3/2.
— Эээ... Понял тебя.
— По времени на час раньше. — добавил Савельев.
— Стой! Но это же управление ФСБ.
— Верно. Я буду ждать у крыльца. — трубку бросили.
Михаил насторожился. Предупредив своего коллегу, Мороза, о возможном подвохе, он оделся и поехал к зданию управления ФСБ.
Подвоха не было. У крыльца УФСБ стоял Савельев в форме и задумчиво курил. Михаил, увидев его, вспомнив о полученных деньгах, улыбнулся в себя. Когда они поздоровались, часы пробили ровно назначенное время.
— Привет, Жень! Чего без конспирации? — Михаил осмотрел Савельева и, похлопав его по плечу, надбавил с широкой улыбкой, — вай, подполковник, какие погоны!
— Я на минуту, работы много.
— Ааа, вона как! А что случилось? — Михаил подался ближе к Савельеву и спросил вполтона, — а нас не заметят?
— Забудь.
— Эмм... Как скажешь. Ну, рассказывай — какой счёт? Хозяева показали гостям?
— Червя уничтожили. Кракен справился, даже спасибо сказал... — Савельев улыбнулся так, будто утешал себя. — Не знал, что они так умеют.
— Поздравляю с найденным противоядием! — Михаил взорвался восторгом. — Какой, однако, пёсик! Теперь заберёте его обратно и так дальше, одного червя за другим?
— Боюсь, что нет.
— Он от вас убежал?! — Михаил насторожился.
— Он мёртв. — Савельев достал две сигареты и закурил обе. — Червя, что мы искали, он убил быстро. За ним вылез другой. Раз в двадцать больше. Порвал кракена как бабочку. А потом вылезло ещё пять таких же и они истребили всех гражданских в посёлке, около тридцати тысяч человек. СМИ разрываются, в ФСБ полный бардак.
Михаил обмяк и промолчал.
— Мы могли бы, наверно, найти ещё кракена, да хоть десять, — продолжил Савельев, — но это бессмысленно.
— Что значит бессмысленно?
— Полгода назад было не двенадцать тысяч погибших, Миша, а двести. Двести тысяч человек. А позавчера на севере вымер первый город. — Савельев выкинул дрожащими руками две недокуренные сигареты и, прикурив другие две, добавил. — Наши проанализировали сейсмический отчёт... Это не существа, Миш.
— Прости? — тихо спросил Михаил, замерши с пачкой сигарет в руках.
— Это существо. То, что мы считали червями — его конечности. По всей стране были его конечности... И я тебе даже больше скажу — по всему миру. — Савельев поднял взгляд, — Помнишь, ты сказал тогда, в машине, про бога?.. Самое время начать поклоняться.
Автор: ytth