Конкурс (27.08.2019 – 30.10.2019) (публикации за 23 октября 2019)4 читателя тэги
Автор: Profundum
Спокойной ночи, Шэнь Цинцю
Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8717111
Пэйринг и основные персонажи: original!Шэнь Цинцю/Лю Цингэ, Лю Цингэ/Шэнь Юань
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: АU, Драма, Романтика
Размер: 59942 ~ 33 страницы
Описание: Многие деревни охвачены искажением ци, никто не знает, почему это происходит, но Лю Цингэ не дает покоя совсем другое — странное поведение Горного Лорда Шэнь Цинцю.
ЧитатьЛю Цингэ смотрел, как женщина лет пятидесяти стремительно бежит на него, её лицо искажено ненавистью и желанием разрубить человека перед ней на куски, а черные вены, наполненные скверной, струились от шеи к лицу. Нападая, она старалась хоть как-то навредить Лю, но тот не был бы Богом Войны, если бы дал себя ранить так просто. Он, стремительным и жестким движением меча обезоружил её, и тогда, ещё более обезумев, она зарычала и, подняв руки перед собой, захотела вцепиться в прекрасное лицо противника. Ему было её жаль, но он ничего не мог сделать с обреченными. Лю направил свой меч Чэнлуань на бегущую на него женщину, и он с чавканьем вошел в чужую грудь. Мертвое тело упало на землю.
Убрав меч в ножны, он обернулся к своим ученикам и громко крикнул:
— Мы закончили.
Его ученики утвердительно кивнули и без возражений стали собираться. Это третья деревня, в которой зафиксировалась аномалия с искажением. Люди, словно одержимые, впадали в безумие. Пока что, это происходило только в ближайших к ним поселениях, в дальних всё было тихо…
— Уважаемый заклинатель, всё ли будет в порядке с нашей деревней? — Лю перевел взгляд на старика, что скрывался до этого в доме, а когда заклинатели справились с проблемой, решил подойти. Его тонкая седая бородка тянулась вниз, доставая до шеи; кожа, морщинистая и загорелая показывала, что этот человек много находится на солнце, а пара темно-карих глаза смотрели на него с безмолвным страхом и вопросом. Он топтался на месте и, кажется, очень хотел уйти отсюда. Вроде, это был староста деревни?
Лю кивнул, и старичок испустил судорожный вздох, он искоса смотрел, как другие заклинатели стаскивают трупы в одну кучу.
— Расскажите поподробнее о людях, что раздавали обереги.
Мужчина кивнул и поспешно заговорил с заклинателем:
— Они приехали утром, когда народ собирался в поле, на большой телеге. Стоило ей остановится, как оттуда выпрыгнул высокий человек в темной накидке. Он предлагал купить у него обереги, заколки и снадобья, — поглаживая бороду рукой, он продолжил. — Мы, люди простые, хотим только одного — чтобы было, что поесть, и наш дом был в безопасности. Я, как староста, полностью разделяю слова своих людей. Кто же знал, что всё так обернется?
На последних словах плечи старика затряслись, он был полон скорби и сожалений, если бы он только заподозрил или заметил что-то неладное, их деревня не подверглась бы темным силам.
Лю никогда не знал, как правильно утешать. Он был на многих сражениях, повидал толпы людей, что потеряли своих близких, но он никогда не знал, что нужно говорить. Цингэ кинул взгляд на одного из своих учеников, и тот утешающе отвел скорбящего Старосту в его дом.
Нахмурившись, он проводил взглядом пару и решил доложить об этих событиях Старшим — пусть они подумают, что можно с этим сделать. Непроизвольно перед глазами мелькнул ненавистный силуэт, кажется, он даже услышал щелчок веера, из-за чего захотелось потереть уши. Он не хотел признавать, но в последнее время его ещё кое-что беспокоило.
Лю Цингэ не мог сказать, когда стал замечать, что горный Лорд Шэнь ведет себя странно. Он всегда был отстраненным и строгим, а если говорить начистоту, то тот был мерзким человеком, смотря на которого всегда хотелось хорошенько наподдать ему, но его поведение никогда не было именно таким. Возможно, изменения, которые он увидел, остались каким-то мистическим образом, незаметны другими. Это заставляло насторожиться и сжать покрепче рукоять Чэнлуань. Может, его ци повреждена? И искажение изменяет его личность? Зараженные обычно впадали в ярость, и на их коже проступали черные вены, но это было определенно не то, что он наблюдал у Шэня. Это заставляло беспокоиться… Совсем не уловимые изменения, которые и не заметишь сразу. Он их видел и это пугало.
На следующий день, Лю Цингэ поднялся на гору Цинцзин, чтобы встретиться с главой. К его сожалению, первым, кого он увидел, был Горный Лорд школу Цанцюн — Шэнь Цинцю. Шэнь смотрел, как практикуются ученики, его холодное лицо не выдавало его крайнего недовольства. Он испустил очередной раздраженный вздох, когда ученик допустил ошибку, раздался щелчок сложившегося веера. Ученик сразу замер и с опаской взглянул на учителя, и в этот же момент на молодую макушку обрушился удар сложенного веера.
— Похоже, ты не хочешь учиться, раз допускаешь одни и те же ошибки.
Кинув холодный взгляд на притихшего ученика, он отошел от него. Зеленые одеяния трепетали на летнем ветру, как длинные ветки плакучих ив, создавая вокруг человека умиротворенную атмосферу, но холодные глаза, что цепко следили за движением рук и ног учеников, разбивали атмосферу отчужденности.
— Под твоим началом они становятся только хуже, — с нотками недовольства отозвался мужчина, смотря, как Шэнь наставляет уставших учеников, те с некой надеждой посмотрели на заклинателя, но что он мог сделать?
Пропустив издевку мимо ушей, Шэнь повернулся к нему с непроницаемым лицом.
— Если они хотят чего-то добиться, то должны работать усерднее, — Горный Лорд раскрыл веер и, слегка обмахиваясь, посмотрел на гостя. Не дождавшись хоть каких-то слов, он решил сам спросить: — Что привело Лорда Байчжань в мою скромную обитель?
Вот снова.
Что это за чувство? Лю Цингэ нахмурился, стараясь прислушаться к незнакомому чувству. Его глаза замерли на лице мужчины. Задумавшись, он не ответил на вопрос, заданный Шэнем, из-за чего тот недовольно поджал губы.
Прищурив взгляд, тихо, так чтобы его мог услышать только рядом стоящий мечник, Шэнь произнес:
— Все такой же невоспитанный.
Услышав колкость в свой адрес, Лю достал меч и направил его на мужчину.
— Ты! — его обуревала злость на этого человека. Шэнь приподнял в притворном удивлении бровь.
— Что такое? Правда в глаза попала?
Лю Цингэ занес меч, но он плавным движением веера был отведен в сторону.
— И несдержанный, — продолжая словесные нападки, Горный Лорд Шэнь отступал, пока его шиди наносил рубящие удары.
«Нет, этот засранец всё такой же подлый и невыносимый!»
***
В помещении было тихо, только легкое звучание фарфоровых чашек об мраморную столешницу создавали звук, пар из глиняного носика чайника поднимался ввысь, давая понять, что можно начинать чаепитие.
Юэ ЦинъЮань протянул руку с прихваткой к чайнику и, разлив чай, посмотрел, улыбаясь на гостя.
— А-Цю, слышал, ты снова повздорил с Лю Цингэ?
Утонченная и прямая, как лань, фигура, сидела напротив главы школы, слегка отпивая травяной отвар.
— Глава, ничего серьезно. Мы просто оттачивали наше мастерство.
— О, вот как?
Шэнь увидел его удивленное лицо и ответил легким смешком. Глава отставил чашу в сторону и, подняв руку, дотронулся до скулы собеседника.
— Твоё лицо немного бледное, да и тень поселилась под глазами. Плохо спишь? Может позвать Му Цинфана?
Отстранившись, Шэнь покачал головой.
— Я совершенствовался и медитировал прошлой ночью, наверное, просто не выспался. Нет нужды вызывать Шиди Му.
Всё ещё обеспокоенный из-за состояния А-Цю, Юэ Цинъюань встал и направился к небольшой деревянной тумбе. Немного порывшись, он достал оттуда нефритовый мешочек и передал его черноволосому мужчине.
— Сожги этот ладан перед сном. Он поможет твоему совершенствованию и сну.
Шэнь поблагодарил и, взяв, спрятал его в пояс.
— Ситуация за пределами пика не спокойна, Лю Цингэ вернулся с задания с плохими новостями. Становится всё больше зараженных людей.
— Что же хочет предпринять глава?
— Думаю, мне придется связаться со старейшинами. Этот вопрос уже не в моей власти, — ответил на вопрос тот, вздохнув.
Шэнь понимающе кивнул и налил себе ещё чаю. Всё же, толпа зараженных это не то, с чем сможет потягаться один человек.
Сумерки опустились на пик слишком быстро. Шэнь Цинцю с почтением поклонился и собирался уже уходить, когда его остановил обеспокоенный голос наставника.
— Используй мой подарок.
Шэнь посмотрел на него долгим непроницаемым взглядом и кивнул. Смотря, как покидает дом мужчина, Юэ не мог с тяжестью не вздохнуть, поставив пиалу. Глава в серых одеяниях хмуро перевел взгляд на деревянную поверхность — в чашке напротив отвар почти касался краев.
На улице было тепло, идя по тропе сквозь ночной бамбуковый лес, Шэнь закрыл глаза. Голова раскалывалась, и хотелось поскорее лечь в кровать — он был крайне раздражен.
— Учитель! Этот ученик приветствует Вас!
Мужчина приоткрыл свои глаза феникса и увидел перед собой вымазанное в саже лицо, но даже этот запачканный вид не мог скрыть миловидное лицо. Большие черные глаза не решались смотреть на него в упор, как будто боясь или нервничая, они бегали по его подолу.
«Что эта мерзость тут делает?»
Учитель внимательнее присмотрелся к юноше и заметил за его спиной внушительную ношу из хвороста. Палки разной длинны были перевязаны веревкой так, чтобы при ходьбе они не занимали руки. Этот ученик был очень сообразительным. Как его там звали? Вроде, Нин-как-то-его-там?
Шэнь мгновенно раскрыл веер и, прикрыв лицо, произнес:
— Почему ты всё ещё не в постели?
— Этот ученик выполняет приказ шиди.
Мальчишка, с благоволением, перевел взгляд на веер с рисунком, где черной тушью были нарисованы листья кипариса. Он видел перед собой только взгляд учителя и именно из-за этого он не смог понять, что за бумажной тканью скрывается злая усмешка, но неожиданно его губы дрогнули.
Ученик всё так же ожидающе смотрел на учителя. Уже долгое время Шэнь безмолвствовал, и тогда тот робко произнес:
— Учитель?
Как будто очнувшись от своих мыслей, Шэнь часто заморгал. Он ещё раз оценивающе прошелся по детской фигуре и произнес:
— Ты так стараешься, этот учитель ценит твой труд, поэтому он даст тебе кое-что.
Глаза парня в неверие распахнулись. Забыв на мгновение о страхе, он посмотрел прямо на учителя, но, опомнившись, тут же потупил взор. Легкий румянец появился на щеках радостного ученика. Шэнь поднял листок с дороги и, вложив в него немного своих сил, отпустил. Маленький зеленый листик парил в воздухе без поддержки ветра, такое чудо заставило юное сердце трепетать.
Не отнимая веер от лица, мужчина в зеленых одеяниях указал пальцем на лист.
— Следуй за ним. Он отведет тебя в тайное место, там ты увидишь монумент. Не бойся, он наполнен духовной силой. Отломи от него небольшой кусок — этот камень будет помогать тебе в твоем совершенствовании.
Юноша важно закивал и, прихватив веревки на плечах посильнее, низко поклонился Шэню. Он был так рад! Теперь он сможет, благодаря доброте учителя, подняться на следующие ступени; ещё немного, и он сможет перейти к созданию ядра! Воодушевленный ученик последовал за путеводным листиком и скрылся в темноте.
Плавным движением кисти, веер сложился в руке Шэня и скрылся в длинных рукавах его мантии. Улыбка всё также застыла на устах, и даже когда он дошел до бамбукового домика и достал ароматный мешочек, его лицо всё ещё было преисполнено легкой улыбкой, как будто кто-то отпустил смешную шутку, и она всё ещё была в голове. Занеся мешочек с благовониями в свой домик, Шэнь оставил его возле тумбы. Неожиданная боль в висках заставила его покачнуться, облокотившись на деревянную поверхность тумбы, он тупо уставился на свою комнату. Улыбка исказилась, став оскалом. Головная боль была очень сильной, казалось, что небольшие импульсы заставляли тело содрогаться. Стиснув зубы, он подошел к кровати. Обойдя её, он остановился возле сундука. Достав оттуда пару склянок с прозрачной жидкостью, он выпил одну из них.
В домике было спокойно, только тяжелое дыхание мужчины разрывало безмолвие. Шэнь чувствовал, как ноги становились ватными, а по виску пробежала маленькая капля пота, сегодня действие препарата было немного сильнее, чем в прошлый раз. Не то чтобы он был удивлен, но он ожидал, что «сюрприз» будет менее масштабным. Он знает, на что идет. Даже то, что его глаза застилает белая пелена, стоит того, чтобы достичь большей силы. Он должен быть сильнее. Лучше… Могущественнее… Чтобы больше никто. Ни одна мразь не могла усомниться в нём… Никто…
Глаза становились всё тяжелее, и рот сам открывался в зевке. Быстрым движением сняв корону, позволил волосам рассыпаться по спине черным шелком. Он скинул с себя верхнее одеяние на пол и завалился на кровать в нижнем облачении, сил уже не осталось, он займется этим после сна. Когда голова коснулась подушки, было ощущение, что Цинцю упал с меча и кружится в полете. Зажмурившись от резкой боли в висках, Шэнь постепенно погрузился в сон.
Лю Цингэ широким шагом перемещался по тренировочной площади пика Цинцзин — он хотел поговорить с главой школы насчет Цинцю. Этот мерзкий человек снова приставал к ученицам. Сколько можно терпеть, разве они не видят? Он прогнил внутри, как фрукт — только оболочка и дает впечатление о свежести. Скрипнув зубами, он со сжатыми кулаками прошел мимо практикующих учеников. Многие с книгами сидели на скамьях, но один из них находился более отдаленно ото всех. Его миловидное лицо давало ложное представление о юной деве, но крепкая мужская фигура в белом одеянии быстро развеяло это впечатление. Скрестив ноги, он медитировал. Лорд Байчжань хотел подойти и сделать замечание, у этого ученика слишком нестабильна сила, он словно не мог подобрать правильное упражнение, чтобы обуздать порывы своей энергии. Он сделал несколько шагов к нему, пока почти не заметно не запнулся. Почувствовав легкое покалывание в груди, брови Лю удивленно вздернулись вверх. Чувство мимолетной боли отступило слишком быстро, чтобы он понял, что произошло. Лю остановился и проверил свои меридианы, бурный поток всё также хорошо циркулировал по его телу, но что это было? Позабыв про чужого ученика и задумавшись, для Цингэ стало неожиданностью увидеть возле себя одеяния цвета цин. Мужчина разговаривал с учеником, указывая на его ошибки, а потом… Потом он повернулся к нему, и они столкнулись взглядом.
Всё тоже лицо, с тонкими губами и нежными чертами. Корона держит часть волос, как обычно, позволяя некоторым прядям падать на лицо. В руках неизменный веер, а на бедре меч. Но аура вокруг как будто изменилось.
— Почему шиди так смотрит на меня? — Шэнь слегка наклонил голову набок, его глаза смотрели с прищуром. — У меня что-то на лице?
Лю Цингэ поморщился и думал, что если продолжит смотреть, то его совсем не по-героически стошнит.
— Только твоё чертово лицо.
Шэнь преувеличенно вздохнул.
«И это всё?»
Такая реакция оставила его озадаченным. Он искоса взглянул на мужчину и заметил под его глазами темные тени.
— Ты плохо спишь? — слова сорвались быстрее, чем он успел их остановить. Боже, какой стыд.
Шэнь, не менее удивленный посмотрел на Бога Войны, но быстро совладав с собой, он плавно раскрыл веер. В его глазах Лю видел тень насмешки и ещё что-то…
— Беспокоишься?
Хмыкнув, он проигнорировал зазнайку и пошел в другую сторону павильона. Остановившись возле колонны, он решил понаблюдать. Ученики кидали взгляды на застывшую грозную фигуру. Что он делает? Каждый не мог сосредоточиться, думая, что Бог Войны наблюдает именно за ним и никому не хотелось ударить лицом в грязь. Сам же названный бог смотрел на мелькающую тут и там фигуру мужчины. Стройный силуэт Горного Лорда исправлял ошибки учеников, иногда, задерживаясь чуть дольше на ком-то, он давал наставления, а уже после отходил в сторону и наблюдал, как они справляются.
«Слишком старается», — мелькнула мысль у Лю.
Лорд горы Байчжань удрученно нахмурился. Неожиданно, веер, что был в руке Шэня и скрывал нижнюю часть лица, немного наклонился в сторону, и он увидел улыбку. Она мелькнула незаметно, как стрекоза на лепестках кувшинок, словно и не было. Разве Шэнь хоть когда-нибудь улыбался столь нежно и радостно, тренируя своих учеников? Увиденное заставило его растеряться. Не поверив своим глазам, он постоял ещё немного, стараясь поймать момент, но больше веер, как назло, не давал увидеть, что скрывалось за ним. Выругавшись, Лю Цингэ развернулся и ушел.
В южной стороне другие ученики занимались изучением музыкальных инструментов и письма. Он пошел туда, чтобы успокоиться и насладиться звуками мелодий в неумелых руках учеников. Всё лучше, чем общением с шиди.
Остановившись возле деревянной лавочки, Лю прикрыл глаза, но его покой снова нарушили, в этот раз разговаривающие ученики.
— Сегодня учитель похвалил меня!
Сон мужчины как рукой сняло.
— Меня тоже!
— Да не может быть! — сказал мальчик с круглым лицом. — Наш учитель такой строгий. Не верю, что он похвалил вас.
— Ты просто завидуешь нам! — с иронией заметила девушка.
— Да!
— Ничего подобного, вот пойду и поговорю с учителем, и он тоже похвалит меня!
Двое других детей засмеялись над своим другом, заставляя того покраснеть от смущения.
Лю вскочил и широким шагом направился обратно. Значит, ему не показалось, что Шэнь ведет себя странно? Что происходит? Эти ученики рассказывают совсем про другого человека, это не может быть он. Этот мерзавец никогда не будет хвалить, и поощрять своих учеников, только приказы, да и раздает, как будто они его слуги, а не ученики.
Бог войны вернулся обратно на площадь, но там не было того, кто ему нужен. Оглянувшись, он подошел к невысокому парню, что практиковался с мечом. Заметив, что к нему идет Цингэ, он остановился и вежливо поклонился.
— Ты не видел, куда пошел твой учитель?
— Он вернулся к себе, сказал, что хочет еще поспать и попросил этого ученика разбудить его через три часа.
Кивнув, Лю направился к бамбуковому домику.
Мужчина редко тут бывает, точнее, он тут был только по просьбе главы, да и то с нежеланием выполнял эту просьбу, но сейчас… Сейчас он сам пришел сюда. Небольшое строение сразу же выделялось среди высоких стволов бамбука, домик казался сказочным — с соломенной крышей, окошком и своим небольшим размером он словно был неотъемлемой частью этого места. Рядом находилась пристройка, для чего она — остается только догадываться.
Сглотнув, Лю не спрашивая разрешения, зашел через дверь, и сразу же попал в комнату, обставленную с минимальным количеством вещей. Его не интересовало ничего из них, он искал глазами того, кто не давал ему покоя.
Человек даже не снял верхнее одеяние, так и лежал на кровати в одежде, откинутое одеяло было где-то в ногах. Мужчина использовал все свое мастерство, чтобы подойти максимально тихо, словно ветер. Его глазам скользили по красивому лицу, но, бледность с легким зеленоватым оттенком портила его, а залегшие тени придавали ему прискорбное выражение. Испарина на лбу выдавала то, что владелец такого лица видел тревожный сон.
Лю нахмурился.
Он впервые видел Шэня таким… Беспомощным.
Ему хотелось помочь, дотронуться до непослушных и прилипших к лицу волос, чтобы успокаивающим жестом убрать их в сторону. От таких мыслей у него пошли мурашки по коже. Что за черт. Его рука сама потянулась к столь ненавистному лицу, хотя, хоть немного успокоить и сгладить болезненное выражение лица лежащего. Его тело не слушалось, оно уже подчинялось не разуму, а странному импульсу.
В это время, сквозь тревогу, лежащий мужчина, почувствовав вокруг себя движение, слегка приоткрыв глаза заклинатель стал пробуждаться, уловив неясную тень Шэнь резко распахнул свои глаза, и схватил за запястье нежданного гостя.
Лю успел только порывисто вздохнуть, как у его шеи оказался клинок, а запястье в плену холодных пальцев рук. У него всегда была слегка повышена температура тела, а теперь, в месте, где сцепились чужие пальцы, горело.
— Надо же, что шиди Лю забыл в моем скромном доме? — глаза опасно сузились, одно неверное слово и мужчина уверен, этот клинок непременно перережет ему горло.
Опасно. Не получалось собраться с мыслями, а взгляд напротив все так же с ожиданием смотрел на него. Он может освободиться от захвата, но…
…он не был уверен, что хотел отстраняться.
— Ты оглох? Я спросил, что ты тут забыл?
Когда тонкие губы захотели уже разомкнуться, чтобы сказать придуманное оправдание, клинок резко исчез.
Шэнь поспешно убрал его, как будто не он только что угрожал Лю. Оправив свои зеленые одеяния, он сел на кровати и принял позу для медитации.
В этот момент в комнату зашел еще один гость.
— Шэнь, мне сказали, что ты пошел вздремнуть… — голос был обеспокоенный, но заметив еще одного гостя, он удивленно произнес, — о, шиди Лю, ты тоже тут? Замечательно.
Кивнув вошедшему, Лю так же немного поклонился.
— Приветствую главу школы.
Приняв приветствие, он тут же направился к кровати, где сидел виновник всех бед.
— Глава. — Шэнь сложил руки и склонил голову.
Юэ нетерпеливо взмахнул рукой.
— Отбрось это, лучше скажи, как ты себя чувствуешь?
От столь трепетной заботы Лю вопросительно поднял бровь.
«Глава что-то знает?»
— Я в порядке. — Шэнь Цинцю растянул губы в улыбке.
«Чего они тут столпились все как куры? Я всего лишь хотел немного поспать!»
Раздражение поднималось все выше, так же, как и не отступающая мигрень. Мужчина прикрыл глаза, стараясь скрыть свое скверное настроение. Юэ истолковал его состояние по-другому.
— А-Цю, ты все еще плохо себя чувствуешь?
— Нет. Я просто только что проснулся, и все еще немного в полудреме.
— Почему же ты тогда не спишь, раз так устал?
Шэнь красноречиво кинул быстрый взгляд на Лю.
— Собака гавкала.
Левый глаз Бога Войны дернулся.
— Собака? Откуда она тут?
Мужчина в зеленых одеяниях спокойно пожал плечами.
— Не знаю, наверное, ученики привели.
Лю хотел размазать это лицо по бамбуковой поверхности дома.
Что он там хотел? Обнять и утешить? Вздор! Он обнимет его только для того чтобы задушить. Вспомнив для чего, он пришел, Цингэ хотел рассказать о выходке Шэня, но кинув оценивающий взгляд, он увидел, что лицо того все еще немного бледное, а пот хоть и вытерли все равно невооруженным глазом было ясно — он проснулся только что от кошмара. Лю видел прекрасно, как тот пытался скрыть свое плохое состояние. Такое пренебрежение к своему здоровью, заставило его молча задохнуться от негодования.
Глава, похоже, что-то знал, но не говорил. Черноволосый подумал, и пришел к выводу, что тот тоже немного знает о состоянии своего дражайшего ученика. Волнение в темных глазах говорило само за себя.
— А-Цю, думаю, тебе стоит сходить в Пещеру Единства Душ.
Шэнь не стал спорить, все же небольшой отдых ему не помешает. Не успел он поблагодарить главу, как тут же от следующего предложения его чуть не вырвало кровью.
— Сегодня я вернусь в Цюн Дин, ты же восстанавливайся, а брат Лю присмотрит за тобой в это время. — Сказал Юэ Цинъюань, сжав плечо удивленного парня.
Оба одновременно посмотрели друг на друга, один холодно, другой с отвращением, и только добрая улыбка Юэ была стеной не позволяющая водам затопить город.
Прищурив свои глаза в форме феникса, Шэнь Цинцю улыбнулся.
— Как скажешь, брат.
***
Когда Горный Лорд Цинцю открыл глаза, то первое что он почувствовал это неприятный холод от воды. Присев, он обнаружил, что находится на усыпанном кругом цветами мелководье. Его выражение лица не выдавало смятения, которое творилось в его душе. Пространство представляло собой светло-серое небо и чистую воду, казалось, что розовые лепестки вишни парят в воздухе. Моргнув, он неожиданно ощутил легкий ветерок, что нежно касался его лица, а кругом вместо воды были горы, даже его одеяния были сухи. Странно. Это определенно сон, но все ощущения были такими реальными, какой демон способен так управлять чужим сознанием? Картины перед глазами мелькали как клинки во время битвы, он не успевал за ними, но каждый пейзаж заставлял его не хотеть просыпаться… Здесь, так спокойно.
Шэнь чувствовал, что, тут он всесилен, стоит только щелкнуть пальцами и гора пойдет трещинами, а потом распадется на большие булыжники. Потрясающая мощь. От нее захватывало дух! Здесь никто не был сильнее и могущественнее чем он.
Он хотел попробовать вызвать гром, но неожиданная головная боль заставила его согнуться. Шэнь вцепился в голову и зажмурился. В следующий момент, открыв глаза, мужчина увидел знакомый потолок — он был в своем доме на горе Цинцзюн. Не было гор под ногами, озера и мощи… Неожиданная вспышка заставила его поморщиться, он вцепился в голову стараясь унять боль, но казалось, что она только сильнее возрастает. Хотелось закричать, закричать во все горло до полного безмолвия.
Закончилось. Невыносимая боль отступила, Шэнь с неверием приоткрыл глаза, он даже не заметил, что прокусил губу, и теперь она саднила и ныла. Мужчина аккуратно сел и в следующий момент замер. В комнате, помимо него, был еще один человек. Его одеяние цвета цин приятно ласкали глаз, а серебряная корона держала часть волос в плотном пучке на макушке, позволяя другим свободно лежать на спине, а двум прядям по бокам возле лба, обрамлять лицо. Из-за нежной улыбки на тонких губах, глаза в форме феникса изогнулись полумесяцем. Это был он — Шэнь Цинцю.
***
— Я не женщина наседка. Почему я должен следить за ним? — зло ответил Лю, находясь в павильоне недалеко от дома Шэня.
Юэ вздохнул еще раз, сегодня он так часто вздыхал, что уже должен был выпустить весь свой дух.
— Шэнь сейчас не в очень хорошем состоянии, ему нужна поддержка близких людей.
Приподняв бровь в недоумении, мужчина скрестил руки и сказал:
— Так, я-то тут причем?
— Тебя тоже беспокоит его состояние. — Ответил тот, смотря, как Лю Цингэ исказил рот.
Юэ Цинюань знал, что попал в точку. Пускай Цингэ отрицает, сколько хочет, но он видел, что тот обеспокоен состоянием А-Цю. Глава школы посмотрел на задумчивое выражение лица Лю. Он улыбнулся так, как будто уже знал его ответ.
— Хорошо, я последую вашему приказу глава.
Попрощавшись, Лю Цингэ направился к больному, от мысли, что ему придется находиться рядом с этим человеком, вызывали приступ харкать кровью, но совладав с собой, он шел прямо туда.
Состояние Шэня было странным, точнее, оно вызывало опасения. Его также беспокоила та боль в груди. Откуда она и почему появилась? В последнее время, слишком много вопросов появляются перед ним, но, к сожалению ответы не спешат появляться. С такими тяжелыми мыслями он прошел бамбуковую тропу, пока не остановился возле двери дома. Покачав головой, стараясь отогнать тревожные мысли, он вошел.
Зрелище было странным: гордый и холодный, презирающий беспорядок и неопрятность человек, тяжело дыша, почти забился в угол кровати. Его зрачки сузились от нечто, что видел только он. Лю сам испугался его дикого вида: всегда правильная прическа была растрепана, а пот стекал по виску, очерчивая острые скулы и шел вниз к шее, где, в конце концов, впитывался в сбившейся воротник.
— Шэнь? — аккуратно позвал он Горного Лорда.
Тот резко повернул к нему голову, как будто его голос только что вырвал мужчину из выгребной ямы. Лю сжал рукоять меча, готовясь к любому странному действию. Агатовые глаза пристально всматривались в кожу лица, готовясь, когда же выступят черные лианы на белой коже. Ничего не происходило. Кожа все также белее фарфора, только, крупные бисерины пота стекали по лицу, а фиолетовые круги под глазами портили весь холодный образ.
Когда Цинцю обратил внимание, кто перед ним, его взгляд прояснился. Прочистив горло, Шэнь стал приводить себя в порядок, лицо его вмиг вернуло свою холодность и казалось спокойным, так, как будто ничего и не происходило, но Лю видел, как мужчина иногда кидал косые нервные взгляды на место возле тумбы.
— Ты еще не ушел?
«Что с тобой происходит?»
Стоя на месте, Лю Цингэ молчал. Проглотив предложение, он ничего не выражающим тоном ответил:
— Нет, глава попросил проследить за тобой.
Шэнь не спеша встал и направился прямо к тому месту, где вначале застыл его взгляд. Он поправил свои одеяния, но прежде чем тонкие пальцы успели скрыться за широким рукавом, Лю заметил, что они мелко дрожали.
— О, как мило с твоей стороны, согласиться.
Прославленный Бог Войны не стал упоминать, что он не горел особым желанием заниматься этим, скорее, им двигало любопытство. Он цепко следил за движением Шэня. Вроде, он вернулся в норму.
— Но мне не нужна нянька. — Продолжил Горный Лорд Цанцюн, но потом, немного подумав добавил, — хотя, подожди. Я принимаю твою помощь…
Недоброе предчувствие не покидало парня вплоть до утра. Шэнь решил, что если глава сам предоставил ему помощь, то, почему бы не использовать ее на свое усмотрение? С этого момента Лю стал ему «помогать». Всё начиналось совсем безобидно, например, первым заданием было помочь с практикой для учеников. Всего лишь… Когда он прибыл на площадку, половина учеников была в таком нервном состоянии, что делала ошибки почти на каждое движение. Шэнь их совсем не учит ничему? Почему они не могут подавлять свои эмоции? Что же будет, когда они останутся с демоном один на один? Потом были мелкие требования: принеси книги, убери их, сходи за листьями риса, а как закончишь, попроси простирать простыни они уже все в пыли. Он раздавал указания пока лежал и читал, иногда только хитрые глаза смотрели на Лю, как будто прикидывая, насколько еще хватит его терпения.
— Ох, как жаль, что из всего семейства Лю, именно ты тут. Уверен, твоя сестра больше знает, как ухаживать за больным.
Пиала с приготовленным соленым лотосом в сильных руках пошла трещинами. Хватит. Лю Цингэ резко поставил посудину на стол, да, так, что она чуть не сломалась пополам. Виновник всех его беспокойств смотрел, как гнев парня накрывает его. В холодных глазах читалось, что он только и ждет, когда тот выйдет из себя.
— Шиди Лю, ты хочешь что-то сказать? — колкая улыбка так и не сходила с его губ.
Бог Войны прикрыл глаза, а когда открыл, указал на стол.
— Ешь.
Развернувшись, он направился к двери. Шэнь с удивлением провожал его взглядом. Он взял в рот корешок подсоленного лотоса и прислушался.
С улицы были слышны яростные, рубящие удары по стволам бамбука. Прищурившись от удовольствия, Цинцю с наслаждением взял еще один кусочек. Ему нравилось дразнить и выводить из себя шиди, его реакция всегда была очень бурной. Когда в пиале остался только рассол, мужчина с родинкой около левого глаза вернулся, на его светлых одеждах были редкие щепки от бедного бамбука. Увидев состояние своего шиди, Шэнь в притворном волнении, воскликнул:
— Шиди Лю, что за вид!
Потушив большую часть своей злости, Лю решил просто проигнорировать его слова. Непреклонным тоном, он сказал:
— Завтра мы пойдем в Пещеру Единства Душ.
Шэнь задумчиво рассматривал вид за окном. Его лицо не выражало ничего кроме холодного спокойствия. Такое раздражающее лицо.
— Я и так собирался туда.
Лю вздохнул.
— Считай, что я просто напомнил.
Учитель ничего не ответил, только посмотрел долгим взглядом на парня так, как будто хотел что-то сказать, но промолчал.
Скрестив руки, Лю опирался бедром на стол, и произнес:
— Мне приходило письмо от главы. Ситуация становится все серьезнее, он пока не знает, когда вернется. Старейшины еще не приняли окончательное решение.
Шэнь холодно рассмеялся, но раскрыв веер, успел скрыть ироничную улыбку от удивленного взгляда.
— Что смешного?
— Эти старики будут тянуть до последнего.
— С чего ты взял? Ты что-то знаешь? — Лю с подозрением посмотрел на спокойную фигуру.
— Я? — веер сложился в свободную ладонь со щелчком. Бледное лицо с холодными глазами встретилось с обвиняющим его в чем-то взглядом. — Нет, просто предполагаю.
— Шэнь, если ты что-то знаешь или скрываешь…
— То, что? — с насмешкой ответил тот. Его взгляд прошелся по силуэту мужчины.
— Не вини меня в моих действиях.
— О, — заклинатель встал из-за стола и не спеша подошел к прямой воинской фигуре. Их разделяло всего два шага. — Шиди Лю очень грозный. Мне даже стало страшно, но к твоей неудачи, я ничего не знаю.
Отстраняясь, он подошел к кровати и сел.
Лю заметил, что лицо парня оттого, что он немного прошелся, стало еще бледнее, похоже, разговор придется отложить и отправиться в пещеру сегодня.
— Я предупредил.
Мужчина подошел к другой части кровати и, взяв одеяло, куда ранее оно было забито стараниями своего владельца, закинул его на черноволосого. На него из-под одеяла смотрели колкие как иголки глаза.
— Мы уйдем сегодня ближе к вечеру, а сейчас отдохни.
Прежде чем он скрылся за дверью, до него донося тихий шепот:
— От твоей доброты у меня мурашки по коже.
От столь капризного тона захотелось улыбнуться. Когда дверь закрылась, Шэнь укутался в одеяло и уставился взглядом в темный угол возле тумбы. Губы, что ранее улыбались в улыбке, сейчас образовывали сжатую тонкую линию.
Встав, он все же подошел к деревянной поверхности тумбы, открыв ее, он достал ароматический мешочек. Приблизив его к лицу, он сделал глубокий вдох. Шэнь уловил запах душицы и ладана, он взял щепотку трав и растер их немного на пальцах, теперь, ощущался легкий цитрусовый запах апельсиновых корок, он должен помочь наладить настроение и успокоить сознание, вроде, если он не ошибается, то тут также есть небольшие нотки мелиссы. Уголки губ от переполняющего его напряжения немного дернулись.
«А, Юэ говорил, что тут только ладан».
Аккуратно высыпав небольшое количество в каменную емкость, заклинатель щелкнул пальцами, передавая немного силы к подушечкам пальцев. Дотронувшись до кучки трав, слегка поджигая их, он с удовольствие вздохнул ароматный поднимающийся аромат. Каждая клетка тела словно
расслаблялась от скованности.
Развернувшись, его взгляд упал на сундук. Глаза, что прежде выражали хоть какой-то свет, медленно покрылись тонким слоем льда. Сглотнув, он, стучащим в легком страхе сердцем, подошел к нему. Открыв крышку, в его руках оказалась склянка с жидкостью. Сомнения сковывали движения, он не хотел снова видеть его, он был готов к любому повороту событий, но масштаб последствий оказался куда больше его храбрости. Похоже, он все еще трус…
Оттого, как он сам себя назвал, стало противно.
Рука дрожала, но он выпил содержимое. Знакомое чувство, что он куда-то падает, снова охватило его тело. Упав на кровать, Шэнь погрузился в сон.
А через мгновение, его веки снова открылись.
Протерев глаза и зевнув, он встал и оправив свое ханьфу нос защекотал запах трав, что успел распространиться по комнате из-за чего непроизвольно захотелось чихнуть. Увидев пиалу с травами, мужчина только покачал головой своим мыслям и взяв меч направился к выходу из дома.
Когда он вышел, взгляд застыл на кучке из бамбуковых стволов возле пристройки. Взгляд, с некой нежностью застыл на них. Улыбнувшись, он раскрыл веер и направился прямиком к площади, ученики, наверное, уже заждались своего учителя.
Когда он прибыл, то с удивлением увидел, как Лю Цингэ гоняет его учеников по всей тренировочной площадке.
— Держи палку прямее!
— Мин Фань! Если ты будешь отвлекаться, то следующие ночи проведешь в лесу!
Мальчик испуганно икнул и оторвав взгляд от девушки, сосредоточился на стойке на руках.
Тихо рассмеявшись, Шэнь сделал безразличное лицо и направился к Лю. Заметив приближающую фигуру, брови парня хмуро свелись к переносице.
— Почему ты тут?
Обмахиваясь веером, Шэнь холодно посмотрел на Цингэ.
— Это мои ученики. Когда хочу — тогда и прихожу.
— Ты должен сейчас спать.
Немного помолчав, он ответил:
— Мне не спится.
Лорд Байчжань заметил одну деталь — разве, цвет глаз Шэня был не черным? Из-под густого веера ресниц на него смотрели светло-карие глаза, с небольшими вкраплениями темно-зеленого. Он не так часто смотрел на него, так, что возможно, он раньше просто не придавал этому особого значения.
— Как учитель, ты ужасен. — Холодно ответил тот, указывая пальцем на группу учеников. — Они совсем ни к чему не готовы.
— О, вот как.
Шэнь задумчиво посмотрел на своих учеников, как будто его совсем не удивили слова парня. Между ними снова образовалось неловкое молчание, Лю раздраженный, что между ними такая странна и неловкая атмосфера, решил перевести тему:
— Ты выглядишь лучше. — Наблюдательно заметил Лю Цингэ. Смотря на холодную внешность, он мог сказать, что теперь мраморная кожа была более ровной, и не казалось, что она может пойти трещинами от одного лишь прикосновения.
— Со мной все нормально.
Сквозь холодное отношение, чувствовалось тепло. Цингэ искоса посмотрел на утонченный профиль.
— Раз ты тут, то пошли. Нет смысла тянуть.
В светлых глазах читался вопрос, но поборов себя, тот лишь сдержанно кивнул.
Раздав наставления, Лю покинул площадку, через какое-то время Шэнь присоединился к нему. Поход к Пещере Единства Душ занял у них три дня. Пока они шли, погода располагала к милой и спокойной беседе. Но что делать, если ранее они никогда нормально не общались, а сейчас судьба дает им вместе преодолевать не близкий путь? Правильно, каждый будет молчать, пока другой не решится разбить тишину.
После того как они оказались возле входа, каждый разошелся по разным местам, но перед этим они договорились встретиться после трех лун.
Цингэ смотрел, как тонкая фигура плавно скрылась за каменной стеной, из головы не выходили эти светлые глаза. Было чувство неправильности. Встряхнув головой, он направился туда, где обычно приводил свои силы в порядок. Сев в позу лотоса, он погрузился в медитацию.
Но собраться всё не выходило. В голове все мелькали сцены с Шэнем. Что-то не складывалось, казалось, что он упускает саму суть, в то время как смотрит прямо на задачу. Как будто он смотрит на гладь воды, в то время пока водяные демоны плавают внизу. Лю закрыл глаза и попытался вспомнить все в хронологическом порядке. Вот он вернулся после зачистки деревни, они подрались, и, он пошел к главе с отчетом. Складывая старые воспоминания по порядку, Лю пытался понять, что он упускает.
На следующий день он смотрел, как тот учит учеников. Шэнь разговаривал с ними и подходил к детям, чтобы дать наставления. Лю резко открыл глаза. Вот, оно! Разве Шэнь хоть раз, за всю свою жизнь, был так близок с учениками? Да он скорее выплюнет всю свою кровь, чем будет так усердно помогать им! В голове всплыла нежная улыбка, скрываемая веером. Потом дикий взгляд агатовых глаз и дрожь в пальцах, а когда он пошел к площадке, через некоторое время, на него с легкой насмешкой смотрели светло-карие глаза.
От осознания, что он нашел то, что выпускал из виду, дало крупную дрожь по всему телу. Тогда, кто сейчас с ним? Лю схватил свой меч, чувствуя, как странное предчувствие охватывает его, если будет бой, сможет ли он победить этого Цинцю? От переполняемого волнения боль в груди мелким толчком снова дала о себе знать, сжав ткань возле сердца, он старался успокоиться и отогнать от себя эти мысли. Взбудораженное сознание никак не хотело успокаиваться, в голове мелькали разные мысли, а руки чесались от желания подраться и выпустить ярость. Нет. Он должен успокоиться, но боль в груди становилась все сильнее и сильнее, пока не выбила пол из-под его ног. Меч со звоном упал рядом. Воздух, почему он такой горячий? Хотелось вздохнуть, но нечто сжимало все его органы. Пелена из слез мешала кругозору, но он увидел, как по его рукам идут черные вены…
Зрачки Лю сузились. Он заражен? Все же было хорошо, мужчина в изумлении пытался успокоиться, но боль и злость поднимались в нем словно ураган. Хотелось, разорвать всех на куски. Особенно Цинцю, этот… Этот мерзавец не достоин того чтобы жить… Его мысли словно запутанный клубок не давали разглядеть где правда, а где ложь. Он обвинял во всем мерзавца, из-за которого ему пришлось забросить свое совершенствование и помогать ему, да какая это была помощь! Он стал его личным рабом!
Чувствуя, как огонь разгорается все сильнее, он не заметил, как к нему подошла взволнованная шумом фигура и села на колени рядом с ним. Тонкие пальцы дотронулись до содрогающейся в судорогах спины. По пещере прошелся мелодичный вздох, как будто хозяин голоса был чем-то опечален.
Почувствовав прикосновение, Лю резко повернул голову и впился взглядом, налитых кровью глазами, на зеленые одеяния. Поток чужой передаваемой силы помогал очистить его меридианы, отчего дышать становилось легче. С каждой новой долей чистой ци, сознание Бога Войны очищалось, и он устало увидел перед собой печальное лицо Шеня.
С придыханием Лю тихо произнес:
— Ты… ты…
— Тише, тебе нужно отдохнуть. — Нежный голос обволакивал его сознание, а веки становились все тяжелее. Ласковая рука в успокаивающем жесте гладила его по спине.
Он почувствовал, как ему помогли лечь на спину, а тонкая рука еще какое-то время задержалась на груди. Он передал немного своей энергии и когда захотел убрать ее, Лю схватил его за запястье, заставляя посмотреть на себя.
— Кто ты такой?
Холодное лицо не выражало никакого удивления от странного вопроса, отцепив от себя руку, мужчина спросил:
— Шиди уже забыл меня? Я — Шэнь Цинцю. — На губах играла нежная улыбка.
— Нет… — смотря, как ласково улыбаются эти губы, Цингэ хотел проклинать все на этом свете. Слишком светлым был образ перед ним, до этого Шэня можно было дотронуться и разговаривать. Не так как обычно — перекидываться парами колкостями, а нормально. С интересом и желанием не останавливаться. Успокоенное сердце мечника снова зашлось быстрыми ударами, но уже не от ярости, это было… Что-то яркое и пламенное, исходя из груди, это нечто поднималось по плечам и горлу, а потом ярким пламенем отдало в голову.
Лю молча вглядывался в красивое лицо.
Шэнь перед ним нахмурился, а потом легонько дотронулся до лба Лю.
— Ты покраснел. Неужели жар?
Оттолкнув от себя ладонь, грубее, чем хотелось, Лю принял сидячее положение.
— Кто. Ты. Такой.
На тонких губах застыла улыбка, а когда светлые глаза столкнулись с грозным и тяжелым взглядом мечника, они и вовсе сжались в одну линию.
— Даже не поблагодаришь? Я тебя как ни как спас. — В голосе слышались нотки обиды.
«Неужели он не достоин обычных слов благодарности?»
Лю ничего не ответил. Он ждал, когда тот начнет отвечать на его вопрос. Хотя, он должен признать, ему совсем не хотелось давить на этого Шэня. Тот не сделал пока ничего опасного.
Когда молчание стало слишком долгим, Цингэ уже решил, что не дождется ответа, пока тот немного с опаской не произнес:
— Мое имя Шэнь Юань…
Что ж, Лю Цингэ не был готов к такому ответу и поэтому покрепче перехватил рукоять своего меча. Заметив движение мечника, Шэнь поднял ладони перед собой.
— Спокойно. Я не причиню тебе вреда.
— С чего это я должен тебе верить? — с прищуром спросил тот.
— Ну, я мог оставить тебя умирать от искажения ци. — резонно ответил тот.
— Хочешь сказать, что теперь я твой должник? — Лю с иронией приподнял бровь.
— Нет. Хотя мысль интересная… — тихо добавил он, смотря долгим взглядом на Лю. Прочистив горло, Юань продолжил. — Я хотел сказать, что тебе не стоит волноваться. Я не наврежу тебе.
Словам, сказанным этим голосом, было трудно поверить. Да что тут скажешь? Только дурак мог пойти ему на поводу.
— Допустим. — Кивнул Лю, слабость все еще неприятно сковывала его тело. — А теперь скажи где настоящий Шэнь и что ты за призрак?
Светлые карие глаза с задумчивость посмотрели в сторону, как будто вспоминая или наоборот, он не хотел, чтобы Лю увидел в них что-то.
Цингэ никогда не отличался терпением и именно поэтому он со злостью повторил свой вопрос, так как на большее он был не способен. Шэнь Юань перед ним осуждающе посмотрел на него, Лю даже был готов поклясться, что перед ним настоящий Шэнь.
— Я не собираюсь отвечать.
Сказав это, он встал и, отряхнув ханьфу от пыли, отошел в сторону.
— Я сказал, что не причиню тебе вреда, но это не значит, что я буду все рассказывать.
— Ты!
Лю хотел продолжить, но оборвав себя, только раздраженно выдохнул. Что происходит? Когда все пошло поэтому непонятному и тернистому пути? Такое ощущение, что он, сделав шаг, увяз в болоте и теперь пытается выбраться.
Переведя дыхание, он погрузился в свое сознание чтобы проверить меридианы — золотые нити снова размеренно и ярко пульсировали по его телу, от них исходило тепло и энергия. Открыв глаза, Лю посмотрел на незнакомца в теле Цинцю. Он не будет ничего делать, до тех пор, пока не возникнет явная угроза. Но что же произошло? Может, все же сообщить Юэ?
— Я думаю, что мы можем возвращаться.
Когда они оказались возле выхода, Лю с интересом посмотрел на Шэня, стараясь подметить изменения. Не только цвет глаз, но казалось и сама внешность другая. Более располагающая к себе. От такого Шэня было не оторвать глаз, словно добрый бог снизошел до них. От своих же слов хотелось смеяться.
— Если двинемся сейчас, то к вечеру будем уже на месте.
Лю только кивнул.
Путь обратно они преодолели на мечах, и, к сожалению, их встретили встревоженные ученики.
— Учитель, вы вернулись!
— Учитель, этот ученик заперт, сделайте что-нибудь!
Каждый взволнованно старался что-то сказать, а так как голоса перебивали друг друга, то все превратилось в полную какофонию звуков.
Лю хмуро обвел взглядом взволнованную толпу, от столь звонких детских голосов даже у него разболелась голова.
— Успокойтесь, что произошло?
Дети снова заговорили одновременно, и тогда уже Шэнь вздохнув, поднял руку, прерывая тем самым поток слов.
— Пусть кто-нибудь один из вас скажет.
— У Нин Юа искажение ци, он набросился на нас, но мы смогли его связать и запереть. — Сказала девушка слегка смущенная. Она первая успела ответить.
Лю и Шэнь переглянулись и одновременно произнесли:
— Отведи нас к нему.
Девушка низко поклонилась и не заметила, что оба мужчин немного смутились.
— Мои ученики ни на что негодны, значит? — вспомнив слова мечника, поддел тот.
— Им просто повезло.
— Да ладно, признайся, я хороший учитель.
— Как может учитель просить похвалу за столь незначительные действия?
— Знаешь, неизменная скупость в похвалах — верный признак посредственного ума.
Вздохнув так, как будто он уже устал от всего, Лю произнес:
— Иногда, ты хорошо справляешься. — Его кончики ушей от этих слов слегка покраснели.
Улыбнувшись, хоть и выпрошенной похвале, Юань отстал от своего шиди и вернулся к ученице.
Пока их вели к зараженному, Шэнь Юань спрашивал о состоянии ученика и как давно он напал на них. Оказывается, все произошло относительно недавно и почти после их ухода. Не подозрительно ли это? Как будто кто-то только и ждал, что они покинут это место, оставив его без присмотра, Пику Цинцзин повезло, что имеет столь одаренных адептов, не то пришлось бы худо.
Они остановились возле каменной пристройки возле кладовки, там, в основном лежали ведра, да другая хозяйственная утварь. Поблагодарив покрасневшую от похвалы ученицу, Шэнь открыл дверь. Внутри, в запачканной и рваной одежде сидел связанный ученик и Лю удивленно поднял бровь. Это же не тот ученик, которого он видел, перед тем как увидел потрепанного Шэня? Он еще хотел подойти и дать совет, ибо его совершенствование было слишком стремительным, но потом у него резко закололо сердце? Это как-то связано с его недавним искажением? Если это так, то… Лю бросил взгляд на хозяина Пика. Ученик, заметив их, тут же стал скалиться, он был словно дикий зверь, пойманный охотниками.
Шэнь без предупреждения быстро начертил в воздухе заклинание и запустил его точно в лоб зараженного, тот тут же отключился.
— Ты же его не убил? — решил уточнить Цингэ, из-за чего поймал обиженный и в тоже время злой взгляд мужчины.
— За кого ты меня принимаешь? Это на время успокоит его. — Пояснил он, но Лю все равно с подозрением смотрел на него.
Цингэ снова видел их различие, прошлому было бы все равно на какого-то ученика. Он не стал бы в этом разбираться сам, просто, передал бы эту проблему кому-то еще.
Пока Лю думал о том, что стал бы тот делать, что нет. Шэнь уже почти закончил осмотр ученика, но была проблема — когда он передавал свою энергию для очищения, она как будто обтекала парня, хотя все должно быть абсолютно наоборот! Нахмурившись, он еще раз окинул сгорбленную фигуру взглядом, пока не увидел выглядывающий из складок ханьфу на груди самодельный медальон. Небольшой темно-серый камушек в четыре сантиметра в длину был надежно скреплен веревочкой и висел на шее. Уловив странные колебания, Шэнь потянулся за ним, и когда его пальцы дотронулись до поверхности камня, в голове как будто раздался взрыв, все потемнело. Кто-то кричал, он даже и не понял, что это был он сам, а заваливаясь на бок, он почувствовал, как крепкие руки поймали его, не давая упасть на пол.
Тьма снова открыла свои объятия перед ним. Когда Юань открыл глаза, он увидел, что сидит на заснеженном склоне горы, но он не чувствовал холода. Крупицы снежинок поднимались вверх от легких порывов ветра, некоторые ложились на его зеленые одеяния, казалось, что эти снежные звезды зачарованы, Юань с интересов поддел одну из них кончиком указательного пальца. И вправду, шестигранная звезда не растаяла от теплого прикосновения. С дунув ее в сторону, он меланхолично проследил за ее полетом взглядом, пока не увидел, что чуть поодаль кто-то стоял. Ему не нужно было гадать, он и так знал кто это. Когда-то, каждый раз видя его, он пытался поговорить и дать о себе знать, но казалось, вселенная не хотела их встречи, пока не предстал шанс.
— Тебе нужно вернуться. — Подходя сказал Юань. Встав возле задумчивой фигуры, он проследил взглядом до того, на что смотрел Цинцю. Метель, стремительная и холодная заметала цветы и деревья, поглощая зеленую листву и оставляя после себя белый холст. Поистине, впечатляющее и пугающее зрелище. Почему-то у него возникло тревожное чувство.
— Я понял кто ты. — Сказал Цинцю, не отрывая взгляда от метели, казалось, он специально проигнорировал слова другого.
Юань на его слова только печально улыбнулся.
— Тебе нужно вернуться. — Повторил Юань.
— Скоро снег покроет тут все.
— Тебе нужно вернуться.
Тот как будто пребывал совсем в другом месте, его темные глаза были слегка затуманены обзором того, что видел только он.
— Ненавижу зиму. Когда был ребенком, меня избивали до такой степени, что когда приходила зима я даже не мог найти сил чтобы согреться, — его холодные глаза, казалось, тоже покрыла кромка льда, — потом, оказавшись на улице, мне приходилось защищать свою территорию от другого мусора, который пытался отобрать у меня тепло и еду.
С каждым словом, выражение прекрасного лица искажалось до безобразия, оно словно хотело достать всех этих людей из воспоминаний и убить, заморозить и разбить на тысячи кусочков льда.
Юань не мог винить его в этом, но, ему было так невыносимо грустно, что хотелось обнять человека рядом с собой.
— Не смей смотреть на меня так. Не смей жалеть. — Зло рыкнул тот, заметив выражение лица двойника.
— Пожалуйста, тебе нужно вернуться. — В словах слышались не пролитые слезы, но взгляд был направлен прямо и непоколебимо.
Цинцю осклабился и метель, что раньше была так далеко, накрыла их словно лавина. От бушующей силы природы он смог только зажмуриться. Когда заклинатель открыл глаза, то увидел что лежит на кровати у себя дома. Вздохнув, он сел и помассировал глаза.
— Мне нужны объяснения.
Лю, опирался на стенку из бамбука. Все это время мужчина пристально наблюдал за спящим Шэнем. Его не покидало тревожное и пугающее чувство, что если он уйдет, то лежащий на кровати человек исчезнет. Он был настолько бледным, что казалось, залегшие под глазами тени никогда не исчезнут. Когда он открыл глаза, и он увидел, что те были не черными, а светлыми то даже как-то облегченно перевел дух. Пока Юань спал, Лю проверил на нем заклинание по изгнанию чужого духа, а также повесил над кроватью талисман от демонов, но как он и предполагал, тут нечто совсем другое.
— Ты не дух, захвативший чужое тело, но и не демон контролирующий его. Так, кто же ты?
— Я — Шэнь Юань.
Вздохнув, Лю отошел от стенки и встал около кровати.
— Вот медальон что был на твоем ученике. Я проверил его и запечатал. — Передав запечатанный сверток Шэню, Лю все же сел напротив него. — В нем содержится очень много концентрации темной энергии, думаю, если мы узнаем, откуда он, то сможем, выясним также кто передал его ему.
Лицо Шэня снова стало бледным, как будто и не было тех дней, проведенных в медитации. На голове был полный беспорядок, корона, что держала волосы, была снята и покоилась на тумбе, поэтому волосы спокойно лежали на его спине, создавая резкий контраст с кожей. Тонкие пальцы задумчиво гладили грубые края бумаги, пока он без эмоционально не произнес:
— Нам не нужно выяснить, кто дал ему это.
— Что ты хочешь сказать? — с подозрением произнес тот.
— Шиди Лю, ты же не глупый. Я тот, кто дал ему его. — Шэнь вздохнул, приложил пальцы ко лбу, прикрыв глаза, а затем вновь посмотрел прямо в глаза Лю, с усталостью.
Образ светлого человека передним разбился словно зеркало.
— Зачем ты это сделал?
— Я хотел всего лишь помочь, откуда мне было знать, что это возымеет такой эффект!
— Ты… — Лю не мог подобрать слов, почему-то горло сковывало. Откуда это чувство, что его предали? Сжав пальцы в кулак, он перевел взгляд на мужчину. Болезненный, не такой устрашающий, как раньше, скорее, хрупкий и печальный, казалось, что усталость в глазах никогда не исчезнет. Хотелось увидеть его улыбку.
Улыбнись.
— Ты можешь показать то место, где твой ученик взял медальон? — почти шепотом произнес тот.
Юань кивнул. Посмотрев на Лю, он все же медленно произнес:
— Почему ты не злишься?
— Я злюсь.
— Тогда, ты очень странно злишься. — Со смешком ответил тот.
— Думаешь? — ответил Лю, смотря, как тонкие губы медленно поднимаются в улыбке.
Спасибо, что улыбаешься.
— Да.
Он и сам не знал, почему не крушит сейчас все подряд, как тогда, бедный бамбуковый лес потерпел от него много потерь. Сейчас не хотелось злиться.
— Я сходил за Му Цинфаном, он осмотрел тебя и оставил некоторые лекарства. Выпей. Он сказал, что у тебя сильное истощение, и если бы ты не был без сознания, то он бы лично тебя отправил к предкам.
Лю передал пиалу Шэню, тот с благодарностью выпил и поморщился от горького привкуса.
— Надо будет поблагодарить шиди Му.
Цингэ считал, что если Му Цинфан услышит от Шэня благодарность, то тот скорее сам от шока отправится к предкам.
— Как ученик?
— С ним все нормально, он сейчас отдыхает, что и тебе следует сделать.
Лю хмуро посмотрел на Шэня, и, оставив сверток вышел.
Оставшись один, Юань шатаясь, встал. Запахнувшись поплотнее в свое зеленое ханьфу, он открыл комод и достал оттуда оставшиеся флаконы. Взяв их, он вышел на улицу, слабость в теле была очень непривычна, но он обязан сделать то, что задумал. На улице был поздний вечер, цикады уже давно пели песни, а ночное небо было окутано молочными облаками. Оглянувшись по сторонам, мужчина вздохнул и вылил каждый флакон до капли на землю.
***
— Значит, ты обнаружил старый храм и иногда использовал его помещение для медитации?
— Да, я вычитал его из книги. — Юань достал ее из сундука и раскрыл на нужной странице,
— Он находится на северо-западе от моего пика, местность уже довольно заросла деревьями и кустами, одним словом — запущенность. Раньше там жили монахи, но потом они переехали в столицу и теперь храм пустовал, но его духовная сила, наполненная их молитвами, все еще сохранилась в его стенах.
Лю задумчиво кивнул, и взяв меч направился к выходу.
Шэнь закрыл книгу, и последовал за мужчиной.
— Ты решил сразу же отправить и покончить совсем?
Его снова удостоили лишь кивком, на что Шэнь мысленно закатил глаза.
Заклинатель задумался, как так вышло, что храм, наполненный положительной энергией вдруг ни с того ни всего, стал гнездом зла? Он сам туда ходил, когда Шэнь спал. Там не было ничего противоестественного или злого… если только кто-то не исказил это место намеренно. На красивом лице было хмурое выражение, что не укрылось от наблюдательного Бога Войны.
— Что такое?
— Боюсь, нам придется встречать гостей. — Неоднозначно ответил тот.
Лю заинтересованно приподнял бровь.
Когда они добрались до храма, все было именно так, как описывал местность Юань.
Зеленый плющ покрывал каменное строение столь густо, что вход было не сразу видно. Полуразрушенные колоннады держали часть козырька, в то время как другая половину была погружена в землю.
— Ну, дамы вперед. — Полушутя произнес Шэнь указывая на вход.
Щека Лю дернулась, он только кинул убийственный взгляд на заклинателя и широким шагом направился к входу.
Приостановившись у входа, он услышал голоса людей. Замерев у дверного проема, он пальцем указал Юаню вести себя тихо, тот лишь возвел глаза к небу и заглянул во внутрь.
Трое мужчин и четыре женщины, явно не имеющие сил заклинателей. Обычные люди? Интересно, что тут забыли люди без сил? Шэнь встал с другой стороны дверного проема, и слегка высунулся. Шесть человек встали в ряд перед пьедесталом, пока другой стоял к ним лицом, жестикулируя, и каждый свой взмах руки сопровождал выкриком. Шэнь не мог понять языка, но они явно кого-то призывали. Этот кто-то вряд ли им понравится. Его взгляд заинтересованно упал за спину призывателя. Там стояла мраморная статуя под два метра ростом. Обнаженный мужчина с маской дракона на лице, сжимал в левой руке волнистый кинжал.
— Ты знаешь, что это за божество? — тоже заметив статую, спросил Лю.
Шэнь мрачно покачал головой.
— Без понятия.
С каждой фразой голос говорящего сектанта становился все громче и агрессивнее, а головная боль Юаня все сильнее.
— Нам нужно остановить его. Не знаю, что или кого они призывают, но добром это не кончится.
Лю заметил, что радужка карих глаз стала темнее, почти такая же, как у настоящего Шэня.
Дух Шэня был в смятении. У него было только одно в голове. Только не сейчас. Он старался подавить головокружение прикусов язык. Металлический привкус отрезвил сознание. Именно тогда он услышал в голове голос.
«Стоило забыться, как ты уже не хочешь отдавать мне тело»
Знакомый холодный и надменный голос эхом отдавался в сознании.
«Ты вышвырнул меня. Кстати, это и мое тело тоже». — Не менее холодно парировал тот.
«Ага, конечно. Но ты всего лишь моя слабость, то, что не должно было обретать свободу». — Юань даже увидел эту ледяную усмешку.
Вздохнув, он посмотрел на сектантов.
«Раз ты тут, может, скажешь кто это?»
«Всего лишь группка фанатиков и их божок». — С презрением ответил тот.
Как информативно.
«Хм, а также тот, чьи флаконы ты опустошил»
От этих слов кареглазый мужчина вздрогнул и похолодел. Разве Цинцю не спал в тот момент? Откуда он знает, что флаконы теперь пусты? Сознание кольнуло болью, а в ушах зазвенело.
«Я пришел сказать, что засыпаю». — Спокойно ответил тот, без своей иронии.
Что? Но разве он не только что проснулся? Шэнь Юань требовал объяснений, но ответа не дождался.
В этот момент Лю обезвредил сектантов. Они не обладали ни силой, ни навыками меча. Водрузив бессознательные тела на плечи, он вынес поочередно всех на улицу и связал. Все это заняло у него минут двадцать. Пока Шэнь пытался разобраться с тем, что только что произошло в его сознании. Не дождавшись ответа, он перевел взгляд и увидел, что его сотоварищ уже все сделал.
— Чего застыл? Все уже сделано, нужно доложить главе.
Заглянул за спину утонченной фигуры, он расплылся в хитрой улыбке.
— Не зря тебя прозвали Богом Войны.
От услышанной похвалы Лю весь взъерошился, и, отведя взгляд направился к пойманным, но чуть не упал, споткнувшись об корень спрятанного в траве дерева, вовремя успев вернуть равновесие.
Шэнь хотел уже язвительно прокомментировать это, когда почувствовал, что нечто странное происходит внутри храма. Переглянувшись с Лю Цингэ, они оба обнажив меч, кинулись в здание.
Подавляющая сила поднималась ввысь огромными клубами плотного дыма, казалось, что дух мраморного божества вырвался наружу и пытался покарать всех, кто не верил в него. Лю сжал со всей силы меч, рядом стоящий Шэнь пытался собраться, его силы были не стабильны. Тревожное чувство комом застряло в горле. Лю перевел взгляд и встретился со светлыми глазами, на мгновение ему показалось, что они снова сменили цвет, но всего лишь на мгновение.
— Ты…
Шэнь Юань одарил его легкой улыбкой, но потом перевел серьезный и хмурый взгляд на разбушевавшуюся энергию. Чертовы сектанты! Они не слабо напитали чужого бога отрицательной энергией. Прикрыв глаза, он даже чувствовал, как сквозь ярость прорываются нотки печали и скорби. Это нечто разрывало от противоречивых чувств — своих и чужих. Он понимал их. Ему как никому другому легко понять это, но только его никто не отравлял, он сам довел себя до этого… Но если бы, если бы все было по-другому? Смог бы он увидеть и почувствовать все то, что не ценил другой? Раз он не ценил, то, он то будет! Он будет беречь каждый момент, проведенный в этом мире, ему не нужна сила, только, тот человек рядом и существовать. Он так хочет жить. Просто жить. Юань перевел взгляд на уже атакующего Лю, тот, не щадя сил наносил все больше и больше ударов мечом, но священный меч проходил сквозь черный смол.
Юань сжал зубы и почувствовал, как неприятно саднит рана на языке. Он опустил меч.
Печальный взгляд упал на острие меча. В мутном отражении он увидел себя: бледного и уставшего. Он усмехнулся человеку в мече. Какой из него эгоист?
Приподняв уголки губ, он сделал пару шагов назад и направился к монументу. Он знал, где он находится, он сам приходил сюда до всего этого. Пускай, пространство и наполнилось темной энергией, но у него была идея. Отпрыгнув в сторону от смола, Лю заметил, как Шэнь убегает в сторону монумента на другом стороне зала.
«Что он задумал?»
Вложив в удар больше сил, чем до этого, он ударил с правого бока по колонне храма, и потом, славировав у стены, он оттолкнулся от нее и приземлился недалеко от Шэня.
— У тебя появилась идея? Что ты задумал? — от него не скрылось легкое покраснение нижнего века на глаза Шэня.
— Я уверен, что тут еще осталась отличная доля священной силы молитв. Если я смогу выпустить ее, то она уничтожит другую, как паразита. — Объясняя на бегу ответил Юань.
— Что от меня требуется? — с готовностью произнес тот.
Отпрыгнув от щупальца тьмы на поперечную балку свода храма, заклинатель в зеленых одеждах указал на яростную силу.
— Отвлеки его!
Кивнув, Лю Цингэ с огнем в глазах повернулся спиной к Шэню, но потом через мгновение почувствовал, как кто-то обнимает его за талию, а спину греет приятное тепло. Повернув голову, он с удивлением встретился взглядом с карими глазами, в тех плескалась нежность и что-то еще, что-то знакомое, иногда он получал этот взгляд от Минъянь, но в тоже время он был другим. Почему ты так смотришь на меня? В груди зародилось тревожное чувство, если эти руки на его талии разомкнутся, они же не исчезнут навсегда, да?
— Будь осторожен, шиди Лю. — тихо произнес тот, отпуская ошарашенного мечника из объятий, но не успел он убрать руки, как тот схватил его за запястье.
— Ты… — в горле неожиданно стало сухо.
Шэнь усмехнулся, и, поддавшись порыву, преодолел разделяющее их расстояние. Теплые губы накрыли другие, немного потрескавшиеся и приоткрывшие из-за неожиданного действия другого. Хватка на запястье стала слабой. Не успел Лю опомниться, как тепло на губах исчезло, осталось только приятное трепетное чувство, которое вызвало тайфун в его грудной клетке.
— Шиди должен научится не обрывать предложения на полу фразах. — Все также с улыбкой произнес тот, и, развернувшись, бросился к монументу.
Коснувшись губ, Лю был в смятении, что сейчас произошло? Почему он остановил Шэня? Почему тот сделал это? Почему в груди вдруг стало не спокойно, как будто то, что произошло, запустило механизм чего-то неотвратимого? Он даже не заметил, как сил стало больше, встряхнув головой, он с яростным криком стал наносить череду ударов, замечая, что со временем она устает держать барьер и где-то тьмы становится меньше.
Шэнь смотрел, как тот наносит удары и не мог налюбоваться грациозным и стремительным, как порыв ветра, взмахам меча. Губы сами по себе растянулись в нежной улыбке. В душе возникло чувство тоски, может, стоило сделать поцелуй более волнующим? Усмехнувшись, он давно хотел это сделать, но кто его будет слушать? А тут такой шанс. Шэнь со стыдом прикрыл глаза, о чем он думает в такой момент? Если бы он мог, то закрылся бы веером от смущения.
Приземлившись возле монумента, Шэнь матерясь, открыл сверток, где лежал медальон, он сосредоточился и, сложив указательные пальцы, вместе направил в кусок камня свою силу. Не удивительно, что его ученик не смог совладать с силой и его ци исказилась. Золотые нити его ци оплетали медальон, подавляя в нем темную энергию. Когда изгнание темноты закончилось, Шэнь взял медальон и направил его прямо в то место, откуда этот кусок был оторван. Он встал на место, словно пазл, вначале ничего не происходило, но со временем воздух покрылся вибрацией, даже звуки сражения стихли, а темная сила и вовсе застыла на месте. Юань напряженно наблюдал за серым камнем, не вышло?
«Черт, похоже, я ошибся!»
Когда он уже испугался, что его план пошел коту под хвост. Он увидел, как золотые нити его силы стали наполнять символы монумента, каждая буква, слово, а потом и предложения стали светиться, до тех пор, пока вся молитва не была объята сиянием. В ушах Шэня зазвучали сотни голос, все они молились — детские, мужские и женские говорили вначале тихо, а потом словно певчий хор взорвали его сознание. Так громко. Почему так невыносимо громко!
Среди всех, он услышал знакомый надменный голос, говорящий с неким наслаждением:
«Спокойной ночи, Шэнь Юань»
Лю со страхом повернулся на крик и увидел, как Шэнь согнулся перед монументом, словно в поклонении, его лоб касался грязной плитки, а руки сжимали голову. Вслед за криком заклинателя, темная энергия тоже издала вой. Она обеспокоенно заклубилась, и направилась прямо на монумент с желанием разрушить то, что мешало и приносило своим светом боль. Но была откинута, прочь, Лю резко повернулся и с отчаянием вскинул пальцы рук по направлению к сгорбленной фигуре, а когда золотистая вспышка покрыла все пространство, он успел только выкрикнуть имя.
Лю открыл глаза, чувствуя себя так, как будто только что упал с меча на вышки деревьев и приземлился как минимум на камни, а максимум на землистую тропу. Привстав на локте, он почувствовал, как сильно у него раскалывается голова.
— Шэнь? — голос был тихим и сухим. Кругом пространство стало пустым, темной силы нигде не было, он с волнением перевел взгляд к монументу.
Одинокая фигура лежала на боку, корона слетела от выброса энергии и теперь валяла черт пойми где, зеленые одежды ханьфу были порваны и грязными, а черные волосы скрывали лицо их обладателя.
Встав, Лю направился к нему, держась за кровоточащий бок. Похоже, он вспорол себе его во время вспышки.
Упав на колени перед бессознательным Горным Лордом Цанцюн. Он аккуратно перевернул его на спину, и положил ладонь на грудную клетку, чтобы передать ему своих сил, но замер. Тот не дышал.
— Нет… Нет, пожалуйста…
Пальцы подрагивали то ли от потраченных на сражении сил, то ли от осознания, что произошло.
— Стой, Цин… Юань! — как бы останавливая самого себя, он дотронулся до лица безмолвного. — Я могу все исправить, Шэнь, только не уходи!
Лю Цингэ склонился перед неподвижным телом заклинателя. Глаза другого были плотно закрыты, если бы не смертельная белизна кожи, он бы подумал, что тот всего лишь спит. Лю чувствовал под пальцами холодную кожу Шэня, она обжигала его горячие пальцы. Закаленный многими сражениями и практиками Бог Войны с отчаянием в глазах аккуратно старался убрать мешающие пряди волос с безмятежного лица. Он и не помнит, когда видел его с таким спокойным лицом, но лучше бы и не видел. Давай! Злись, улыбнись, посмотри на него с той же холодностью и презрением. Хоть что-нибудь!
— Шэнь… Я все осознал и понял, только, пожалуйста, не уходи… Прошу! — он с дрожащими пальцами передавал свою духовную силу, но она как будто обтекала его, словно камень ручей.
Слезы застилали его глаза, он никогда не плакал, ни перед кем, даже его родная сестра не видела его слез. Лю притянул к себе не сопротивляющееся тело и прижал к своей груди, обнимая, он настойчиво пытался передать свою энергию, тому, кто не мог даже хоть что-то сказать. Время уходило все быстрее, от бессилия из горла парня вырвался крик. Он — чертов Бог Войны! Один из Пиковых Лордов, почему он не может сделать так, чтобы эта чертова энергия передалась дорогому ему сердцу человеку! Лю беспомощно поцеловал лоб Шэня. Его взгляд упал на монумент, и тут в его голове зародилась мысль, которую он тут же решил исполнить. Это последний шанс, если не выйдет.… Нет, все должно получиться.
Аккуратно положив Шэня на холодные камни храма, он направился к каменному изваянию, что слегка святилось от переполняющих его молитв. Лю никогда так много не ставал на колени, если вообще когда-либо вставал, он остановился возле монумента, в голове было пусто, но вот в груди… Он сжал кулак и упал на колени, так что мелкие камни под ним впились в кожу, сквозь светлую ткань, просачивалась кровь. Подняв ладонь, он стал молиться. Когда последние слова были произнесены, он с легкой улыбкой дотронулся до монумента. Вспышка, ослепившее все помещение, поглотила двух людей.
***
На горе школы Цинцзин осень была самой живописной. Зеленая листва клена окрашивалась в алый цвет и с переливами в желтый, ученики любили это время года. Это значит, что скоро будет праздник фонарей — день, когда мир живых встречает мир мертвых и преподносит им свою дань. Старшее поколение вспоминало умерших, молодое же любовалось ночью и тысячью воздушных фонариков. Юэ Цинъюань оправил свои одежды, он нес в руке не зажженный фонарик, в голове играла легкая мелодия, а на душе от сегодняшнего празднества было тоскливо. Когда он поднимался вверх по трапе, то заметил стоящую вдалеке фигуру. Зеленые одеяния развивались на ветру, было видно, что их обладатель не был рад выйти в такую погоду из своего дома.
— Я рад, что А-Цю все же согласился присутствовать на празднике. — Улыбнулся глава.
Раскрыв веер, Шэнь перевел взгляд на товарища.
— В этом году, было слишком много потерь.
Юэ печально согласился. Этот год.… Выдался особенно тяжелым.
Оба безмолвно достали свои мечи и направились на склон горы. Туда, где будет открытие и прощание с умершими.
Когда они прибыли, ученики Шэня уже стояли полукругом с еще не зажженными фонариками, а рядом были ученики горы Байчжань и других сект. Шэнь прошел вперед и кивнул другим Пиковым Лордам: слева от них был Му Цинфан он улыбнулся в ответ на приветствие, потом он повернулся к красавице Ци Цинци, она одарила его сердитым взглядом и прикрыв глаза повернулась к Му Цинфану, следующий был Шан Цинхуа он тоже сдержанно кивнул.
Увидев пустое место, Шэнь печально вздохнул.
— Слишком много людей для простого праздника. — Раздался рядом хмурый голос.
Шэнь улыбнулся уголками губ и перевел хитрый взгляд на воинскую фигуру.
— Шиди Лю, это важный праздник. Мы почитаем тех, кто ушел, чтобы их дух был спокоен и мог отправиться на перерождение.
— Что это? Неужели ты понял всю важность праздника? Мои уши меня не обманывают? — иронично рассмеялась Ци Цинци, и даже ее взгляд стал более изучающим в сторону Горного Лорда Цинцзин.
— Ну же, сестрица Цин, не нужно так гневаться на А-Цю. В этом году он присутствует, нет, нужды ссориться. — Примирительно произнес Юэ.
На его слова заклинательница грозно хмыкнула и вернулась к своим ученикам. Шэнь вздохнул и поймал успокаивающий взгляд главы.
— Пошли.
Лю дернул Шэня за кончик рукава и указал на пустое место около склона. Не слишком далеко от остальных, но и золотые листья плакучей ивы закрывают от других. Шэнь без разговоров направился за ним. Листья шуршали под ногами, а прохладный осенний ветер морозил щеки и пальцы рук. Прикрыв от ветра бумажный фонарик рукавом, они подошли к дереву. Кинув взгляд за спину, он увидел, что другие уже стали зажигать свечи.
Проследив за взглядом карих глаз, Лю произнес:
— Нам тоже пора.
Шэнь кивнул. Коснувшись пальцем фитиля свечи, он передал немного совей силы. Ему есть с кем проститься и попросить прощения. Пускай, этот человек не был образцом для подражания, но он был его частью. В груди стало тоскливо и в тоже время спокойно, казалось, холод пробирал не только тело, но и душу. Похоже, он все же эгоист. Что-то теплое коснулось его правой ладони. Шэнь удивленно перевел взгляд на смущенного и хмурого Лю Цингэ, а потом на их переплетенный пальцы.
— Шиди Лю, ты такой милый.
— Заткнись и отпусти, чертов, фонарик.
Рассмеявшись, Юань прощался с Шэнь Цинцю. С человеком отвратительного характера, но с удивительным стремлением быть сильным. Только благодаря ему, он имеет то, что держит сейчас в своих руках, хоть, тот и не ожидал такого результата.
«Доброй ночи, Шэнь Цинцю»
— Лю Цингэ? — тихо позвал Юань, смотря прямо на воинственный профиль мужчины.
— Чт-… — не успел он договорить, как чужие губы нагло оборвали его.
Ночь озарялась оранжевыми и красными фонарями словно светлячки, они поднимались ввысь к небу, к тем, кому они были подарены.
Пэйринг и основные персонажи: original!Шэнь Цинцю/Лю Цингэ, Лю Цингэ/Шэнь Юань
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: АU, Драма, Романтика
Размер: 59942 ~ 33 страницы
Описание: Многие деревни охвачены искажением ци, никто не знает, почему это происходит, но Лю Цингэ не дает покоя совсем другое — странное поведение Горного Лорда Шэнь Цинцю.
ЧитатьЛю Цингэ смотрел, как женщина лет пятидесяти стремительно бежит на него, её лицо искажено ненавистью и желанием разрубить человека перед ней на куски, а черные вены, наполненные скверной, струились от шеи к лицу. Нападая, она старалась хоть как-то навредить Лю, но тот не был бы Богом Войны, если бы дал себя ранить так просто. Он, стремительным и жестким движением меча обезоружил её, и тогда, ещё более обезумев, она зарычала и, подняв руки перед собой, захотела вцепиться в прекрасное лицо противника. Ему было её жаль, но он ничего не мог сделать с обреченными. Лю направил свой меч Чэнлуань на бегущую на него женщину, и он с чавканьем вошел в чужую грудь. Мертвое тело упало на землю.
Убрав меч в ножны, он обернулся к своим ученикам и громко крикнул:
— Мы закончили.
Его ученики утвердительно кивнули и без возражений стали собираться. Это третья деревня, в которой зафиксировалась аномалия с искажением. Люди, словно одержимые, впадали в безумие. Пока что, это происходило только в ближайших к ним поселениях, в дальних всё было тихо…
— Уважаемый заклинатель, всё ли будет в порядке с нашей деревней? — Лю перевел взгляд на старика, что скрывался до этого в доме, а когда заклинатели справились с проблемой, решил подойти. Его тонкая седая бородка тянулась вниз, доставая до шеи; кожа, морщинистая и загорелая показывала, что этот человек много находится на солнце, а пара темно-карих глаза смотрели на него с безмолвным страхом и вопросом. Он топтался на месте и, кажется, очень хотел уйти отсюда. Вроде, это был староста деревни?
Лю кивнул, и старичок испустил судорожный вздох, он искоса смотрел, как другие заклинатели стаскивают трупы в одну кучу.
— Расскажите поподробнее о людях, что раздавали обереги.
Мужчина кивнул и поспешно заговорил с заклинателем:
— Они приехали утром, когда народ собирался в поле, на большой телеге. Стоило ей остановится, как оттуда выпрыгнул высокий человек в темной накидке. Он предлагал купить у него обереги, заколки и снадобья, — поглаживая бороду рукой, он продолжил. — Мы, люди простые, хотим только одного — чтобы было, что поесть, и наш дом был в безопасности. Я, как староста, полностью разделяю слова своих людей. Кто же знал, что всё так обернется?
На последних словах плечи старика затряслись, он был полон скорби и сожалений, если бы он только заподозрил или заметил что-то неладное, их деревня не подверглась бы темным силам.
Лю никогда не знал, как правильно утешать. Он был на многих сражениях, повидал толпы людей, что потеряли своих близких, но он никогда не знал, что нужно говорить. Цингэ кинул взгляд на одного из своих учеников, и тот утешающе отвел скорбящего Старосту в его дом.
Нахмурившись, он проводил взглядом пару и решил доложить об этих событиях Старшим — пусть они подумают, что можно с этим сделать. Непроизвольно перед глазами мелькнул ненавистный силуэт, кажется, он даже услышал щелчок веера, из-за чего захотелось потереть уши. Он не хотел признавать, но в последнее время его ещё кое-что беспокоило.
Лю Цингэ не мог сказать, когда стал замечать, что горный Лорд Шэнь ведет себя странно. Он всегда был отстраненным и строгим, а если говорить начистоту, то тот был мерзким человеком, смотря на которого всегда хотелось хорошенько наподдать ему, но его поведение никогда не было именно таким. Возможно, изменения, которые он увидел, остались каким-то мистическим образом, незаметны другими. Это заставляло насторожиться и сжать покрепче рукоять Чэнлуань. Может, его ци повреждена? И искажение изменяет его личность? Зараженные обычно впадали в ярость, и на их коже проступали черные вены, но это было определенно не то, что он наблюдал у Шэня. Это заставляло беспокоиться… Совсем не уловимые изменения, которые и не заметишь сразу. Он их видел и это пугало.
На следующий день, Лю Цингэ поднялся на гору Цинцзин, чтобы встретиться с главой. К его сожалению, первым, кого он увидел, был Горный Лорд школу Цанцюн — Шэнь Цинцю. Шэнь смотрел, как практикуются ученики, его холодное лицо не выдавало его крайнего недовольства. Он испустил очередной раздраженный вздох, когда ученик допустил ошибку, раздался щелчок сложившегося веера. Ученик сразу замер и с опаской взглянул на учителя, и в этот же момент на молодую макушку обрушился удар сложенного веера.
— Похоже, ты не хочешь учиться, раз допускаешь одни и те же ошибки.
Кинув холодный взгляд на притихшего ученика, он отошел от него. Зеленые одеяния трепетали на летнем ветру, как длинные ветки плакучих ив, создавая вокруг человека умиротворенную атмосферу, но холодные глаза, что цепко следили за движением рук и ног учеников, разбивали атмосферу отчужденности.
— Под твоим началом они становятся только хуже, — с нотками недовольства отозвался мужчина, смотря, как Шэнь наставляет уставших учеников, те с некой надеждой посмотрели на заклинателя, но что он мог сделать?
Пропустив издевку мимо ушей, Шэнь повернулся к нему с непроницаемым лицом.
— Если они хотят чего-то добиться, то должны работать усерднее, — Горный Лорд раскрыл веер и, слегка обмахиваясь, посмотрел на гостя. Не дождавшись хоть каких-то слов, он решил сам спросить: — Что привело Лорда Байчжань в мою скромную обитель?
Вот снова.
Что это за чувство? Лю Цингэ нахмурился, стараясь прислушаться к незнакомому чувству. Его глаза замерли на лице мужчины. Задумавшись, он не ответил на вопрос, заданный Шэнем, из-за чего тот недовольно поджал губы.
Прищурив взгляд, тихо, так чтобы его мог услышать только рядом стоящий мечник, Шэнь произнес:
— Все такой же невоспитанный.
Услышав колкость в свой адрес, Лю достал меч и направил его на мужчину.
— Ты! — его обуревала злость на этого человека. Шэнь приподнял в притворном удивлении бровь.
— Что такое? Правда в глаза попала?
Лю Цингэ занес меч, но он плавным движением веера был отведен в сторону.
— И несдержанный, — продолжая словесные нападки, Горный Лорд Шэнь отступал, пока его шиди наносил рубящие удары.
«Нет, этот засранец всё такой же подлый и невыносимый!»
***
В помещении было тихо, только легкое звучание фарфоровых чашек об мраморную столешницу создавали звук, пар из глиняного носика чайника поднимался ввысь, давая понять, что можно начинать чаепитие.
Юэ ЦинъЮань протянул руку с прихваткой к чайнику и, разлив чай, посмотрел, улыбаясь на гостя.
— А-Цю, слышал, ты снова повздорил с Лю Цингэ?
Утонченная и прямая, как лань, фигура, сидела напротив главы школы, слегка отпивая травяной отвар.
— Глава, ничего серьезно. Мы просто оттачивали наше мастерство.
— О, вот как?
Шэнь увидел его удивленное лицо и ответил легким смешком. Глава отставил чашу в сторону и, подняв руку, дотронулся до скулы собеседника.
— Твоё лицо немного бледное, да и тень поселилась под глазами. Плохо спишь? Может позвать Му Цинфана?
Отстранившись, Шэнь покачал головой.
— Я совершенствовался и медитировал прошлой ночью, наверное, просто не выспался. Нет нужды вызывать Шиди Му.
Всё ещё обеспокоенный из-за состояния А-Цю, Юэ Цинъюань встал и направился к небольшой деревянной тумбе. Немного порывшись, он достал оттуда нефритовый мешочек и передал его черноволосому мужчине.
— Сожги этот ладан перед сном. Он поможет твоему совершенствованию и сну.
Шэнь поблагодарил и, взяв, спрятал его в пояс.
— Ситуация за пределами пика не спокойна, Лю Цингэ вернулся с задания с плохими новостями. Становится всё больше зараженных людей.
— Что же хочет предпринять глава?
— Думаю, мне придется связаться со старейшинами. Этот вопрос уже не в моей власти, — ответил на вопрос тот, вздохнув.
Шэнь понимающе кивнул и налил себе ещё чаю. Всё же, толпа зараженных это не то, с чем сможет потягаться один человек.
Сумерки опустились на пик слишком быстро. Шэнь Цинцю с почтением поклонился и собирался уже уходить, когда его остановил обеспокоенный голос наставника.
— Используй мой подарок.
Шэнь посмотрел на него долгим непроницаемым взглядом и кивнул. Смотря, как покидает дом мужчина, Юэ не мог с тяжестью не вздохнуть, поставив пиалу. Глава в серых одеяниях хмуро перевел взгляд на деревянную поверхность — в чашке напротив отвар почти касался краев.
На улице было тепло, идя по тропе сквозь ночной бамбуковый лес, Шэнь закрыл глаза. Голова раскалывалась, и хотелось поскорее лечь в кровать — он был крайне раздражен.
— Учитель! Этот ученик приветствует Вас!
Мужчина приоткрыл свои глаза феникса и увидел перед собой вымазанное в саже лицо, но даже этот запачканный вид не мог скрыть миловидное лицо. Большие черные глаза не решались смотреть на него в упор, как будто боясь или нервничая, они бегали по его подолу.
«Что эта мерзость тут делает?»
Учитель внимательнее присмотрелся к юноше и заметил за его спиной внушительную ношу из хвороста. Палки разной длинны были перевязаны веревкой так, чтобы при ходьбе они не занимали руки. Этот ученик был очень сообразительным. Как его там звали? Вроде, Нин-как-то-его-там?
Шэнь мгновенно раскрыл веер и, прикрыв лицо, произнес:
— Почему ты всё ещё не в постели?
— Этот ученик выполняет приказ шиди.
Мальчишка, с благоволением, перевел взгляд на веер с рисунком, где черной тушью были нарисованы листья кипариса. Он видел перед собой только взгляд учителя и именно из-за этого он не смог понять, что за бумажной тканью скрывается злая усмешка, но неожиданно его губы дрогнули.
Ученик всё так же ожидающе смотрел на учителя. Уже долгое время Шэнь безмолвствовал, и тогда тот робко произнес:
— Учитель?
Как будто очнувшись от своих мыслей, Шэнь часто заморгал. Он ещё раз оценивающе прошелся по детской фигуре и произнес:
— Ты так стараешься, этот учитель ценит твой труд, поэтому он даст тебе кое-что.
Глаза парня в неверие распахнулись. Забыв на мгновение о страхе, он посмотрел прямо на учителя, но, опомнившись, тут же потупил взор. Легкий румянец появился на щеках радостного ученика. Шэнь поднял листок с дороги и, вложив в него немного своих сил, отпустил. Маленький зеленый листик парил в воздухе без поддержки ветра, такое чудо заставило юное сердце трепетать.
Не отнимая веер от лица, мужчина в зеленых одеяниях указал пальцем на лист.
— Следуй за ним. Он отведет тебя в тайное место, там ты увидишь монумент. Не бойся, он наполнен духовной силой. Отломи от него небольшой кусок — этот камень будет помогать тебе в твоем совершенствовании.
Юноша важно закивал и, прихватив веревки на плечах посильнее, низко поклонился Шэню. Он был так рад! Теперь он сможет, благодаря доброте учителя, подняться на следующие ступени; ещё немного, и он сможет перейти к созданию ядра! Воодушевленный ученик последовал за путеводным листиком и скрылся в темноте.
Плавным движением кисти, веер сложился в руке Шэня и скрылся в длинных рукавах его мантии. Улыбка всё также застыла на устах, и даже когда он дошел до бамбукового домика и достал ароматный мешочек, его лицо всё ещё было преисполнено легкой улыбкой, как будто кто-то отпустил смешную шутку, и она всё ещё была в голове. Занеся мешочек с благовониями в свой домик, Шэнь оставил его возле тумбы. Неожиданная боль в висках заставила его покачнуться, облокотившись на деревянную поверхность тумбы, он тупо уставился на свою комнату. Улыбка исказилась, став оскалом. Головная боль была очень сильной, казалось, что небольшие импульсы заставляли тело содрогаться. Стиснув зубы, он подошел к кровати. Обойдя её, он остановился возле сундука. Достав оттуда пару склянок с прозрачной жидкостью, он выпил одну из них.
В домике было спокойно, только тяжелое дыхание мужчины разрывало безмолвие. Шэнь чувствовал, как ноги становились ватными, а по виску пробежала маленькая капля пота, сегодня действие препарата было немного сильнее, чем в прошлый раз. Не то чтобы он был удивлен, но он ожидал, что «сюрприз» будет менее масштабным. Он знает, на что идет. Даже то, что его глаза застилает белая пелена, стоит того, чтобы достичь большей силы. Он должен быть сильнее. Лучше… Могущественнее… Чтобы больше никто. Ни одна мразь не могла усомниться в нём… Никто…
Глаза становились всё тяжелее, и рот сам открывался в зевке. Быстрым движением сняв корону, позволил волосам рассыпаться по спине черным шелком. Он скинул с себя верхнее одеяние на пол и завалился на кровать в нижнем облачении, сил уже не осталось, он займется этим после сна. Когда голова коснулась подушки, было ощущение, что Цинцю упал с меча и кружится в полете. Зажмурившись от резкой боли в висках, Шэнь постепенно погрузился в сон.
Лю Цингэ широким шагом перемещался по тренировочной площади пика Цинцзин — он хотел поговорить с главой школы насчет Цинцю. Этот мерзкий человек снова приставал к ученицам. Сколько можно терпеть, разве они не видят? Он прогнил внутри, как фрукт — только оболочка и дает впечатление о свежести. Скрипнув зубами, он со сжатыми кулаками прошел мимо практикующих учеников. Многие с книгами сидели на скамьях, но один из них находился более отдаленно ото всех. Его миловидное лицо давало ложное представление о юной деве, но крепкая мужская фигура в белом одеянии быстро развеяло это впечатление. Скрестив ноги, он медитировал. Лорд Байчжань хотел подойти и сделать замечание, у этого ученика слишком нестабильна сила, он словно не мог подобрать правильное упражнение, чтобы обуздать порывы своей энергии. Он сделал несколько шагов к нему, пока почти не заметно не запнулся. Почувствовав легкое покалывание в груди, брови Лю удивленно вздернулись вверх. Чувство мимолетной боли отступило слишком быстро, чтобы он понял, что произошло. Лю остановился и проверил свои меридианы, бурный поток всё также хорошо циркулировал по его телу, но что это было? Позабыв про чужого ученика и задумавшись, для Цингэ стало неожиданностью увидеть возле себя одеяния цвета цин. Мужчина разговаривал с учеником, указывая на его ошибки, а потом… Потом он повернулся к нему, и они столкнулись взглядом.
Всё тоже лицо, с тонкими губами и нежными чертами. Корона держит часть волос, как обычно, позволяя некоторым прядям падать на лицо. В руках неизменный веер, а на бедре меч. Но аура вокруг как будто изменилось.
— Почему шиди так смотрит на меня? — Шэнь слегка наклонил голову набок, его глаза смотрели с прищуром. — У меня что-то на лице?
Лю Цингэ поморщился и думал, что если продолжит смотреть, то его совсем не по-героически стошнит.
— Только твоё чертово лицо.
Шэнь преувеличенно вздохнул.
«И это всё?»
Такая реакция оставила его озадаченным. Он искоса взглянул на мужчину и заметил под его глазами темные тени.
— Ты плохо спишь? — слова сорвались быстрее, чем он успел их остановить. Боже, какой стыд.
Шэнь, не менее удивленный посмотрел на Бога Войны, но быстро совладав с собой, он плавно раскрыл веер. В его глазах Лю видел тень насмешки и ещё что-то…
— Беспокоишься?
Хмыкнув, он проигнорировал зазнайку и пошел в другую сторону павильона. Остановившись возле колонны, он решил понаблюдать. Ученики кидали взгляды на застывшую грозную фигуру. Что он делает? Каждый не мог сосредоточиться, думая, что Бог Войны наблюдает именно за ним и никому не хотелось ударить лицом в грязь. Сам же названный бог смотрел на мелькающую тут и там фигуру мужчины. Стройный силуэт Горного Лорда исправлял ошибки учеников, иногда, задерживаясь чуть дольше на ком-то, он давал наставления, а уже после отходил в сторону и наблюдал, как они справляются.
«Слишком старается», — мелькнула мысль у Лю.
Лорд горы Байчжань удрученно нахмурился. Неожиданно, веер, что был в руке Шэня и скрывал нижнюю часть лица, немного наклонился в сторону, и он увидел улыбку. Она мелькнула незаметно, как стрекоза на лепестках кувшинок, словно и не было. Разве Шэнь хоть когда-нибудь улыбался столь нежно и радостно, тренируя своих учеников? Увиденное заставило его растеряться. Не поверив своим глазам, он постоял ещё немного, стараясь поймать момент, но больше веер, как назло, не давал увидеть, что скрывалось за ним. Выругавшись, Лю Цингэ развернулся и ушел.
В южной стороне другие ученики занимались изучением музыкальных инструментов и письма. Он пошел туда, чтобы успокоиться и насладиться звуками мелодий в неумелых руках учеников. Всё лучше, чем общением с шиди.
Остановившись возле деревянной лавочки, Лю прикрыл глаза, но его покой снова нарушили, в этот раз разговаривающие ученики.
— Сегодня учитель похвалил меня!
Сон мужчины как рукой сняло.
— Меня тоже!
— Да не может быть! — сказал мальчик с круглым лицом. — Наш учитель такой строгий. Не верю, что он похвалил вас.
— Ты просто завидуешь нам! — с иронией заметила девушка.
— Да!
— Ничего подобного, вот пойду и поговорю с учителем, и он тоже похвалит меня!
Двое других детей засмеялись над своим другом, заставляя того покраснеть от смущения.
Лю вскочил и широким шагом направился обратно. Значит, ему не показалось, что Шэнь ведет себя странно? Что происходит? Эти ученики рассказывают совсем про другого человека, это не может быть он. Этот мерзавец никогда не будет хвалить, и поощрять своих учеников, только приказы, да и раздает, как будто они его слуги, а не ученики.
Бог войны вернулся обратно на площадь, но там не было того, кто ему нужен. Оглянувшись, он подошел к невысокому парню, что практиковался с мечом. Заметив, что к нему идет Цингэ, он остановился и вежливо поклонился.
— Ты не видел, куда пошел твой учитель?
— Он вернулся к себе, сказал, что хочет еще поспать и попросил этого ученика разбудить его через три часа.
Кивнув, Лю направился к бамбуковому домику.
Мужчина редко тут бывает, точнее, он тут был только по просьбе главы, да и то с нежеланием выполнял эту просьбу, но сейчас… Сейчас он сам пришел сюда. Небольшое строение сразу же выделялось среди высоких стволов бамбука, домик казался сказочным — с соломенной крышей, окошком и своим небольшим размером он словно был неотъемлемой частью этого места. Рядом находилась пристройка, для чего она — остается только догадываться.
Сглотнув, Лю не спрашивая разрешения, зашел через дверь, и сразу же попал в комнату, обставленную с минимальным количеством вещей. Его не интересовало ничего из них, он искал глазами того, кто не давал ему покоя.
Человек даже не снял верхнее одеяние, так и лежал на кровати в одежде, откинутое одеяло было где-то в ногах. Мужчина использовал все свое мастерство, чтобы подойти максимально тихо, словно ветер. Его глазам скользили по красивому лицу, но, бледность с легким зеленоватым оттенком портила его, а залегшие тени придавали ему прискорбное выражение. Испарина на лбу выдавала то, что владелец такого лица видел тревожный сон.
Лю нахмурился.
Он впервые видел Шэня таким… Беспомощным.
Ему хотелось помочь, дотронуться до непослушных и прилипших к лицу волос, чтобы успокаивающим жестом убрать их в сторону. От таких мыслей у него пошли мурашки по коже. Что за черт. Его рука сама потянулась к столь ненавистному лицу, хотя, хоть немного успокоить и сгладить болезненное выражение лица лежащего. Его тело не слушалось, оно уже подчинялось не разуму, а странному импульсу.
В это время, сквозь тревогу, лежащий мужчина, почувствовав вокруг себя движение, слегка приоткрыв глаза заклинатель стал пробуждаться, уловив неясную тень Шэнь резко распахнул свои глаза, и схватил за запястье нежданного гостя.
Лю успел только порывисто вздохнуть, как у его шеи оказался клинок, а запястье в плену холодных пальцев рук. У него всегда была слегка повышена температура тела, а теперь, в месте, где сцепились чужие пальцы, горело.
— Надо же, что шиди Лю забыл в моем скромном доме? — глаза опасно сузились, одно неверное слово и мужчина уверен, этот клинок непременно перережет ему горло.
Опасно. Не получалось собраться с мыслями, а взгляд напротив все так же с ожиданием смотрел на него. Он может освободиться от захвата, но…
…он не был уверен, что хотел отстраняться.
— Ты оглох? Я спросил, что ты тут забыл?
Когда тонкие губы захотели уже разомкнуться, чтобы сказать придуманное оправдание, клинок резко исчез.
Шэнь поспешно убрал его, как будто не он только что угрожал Лю. Оправив свои зеленые одеяния, он сел на кровати и принял позу для медитации.
В этот момент в комнату зашел еще один гость.
— Шэнь, мне сказали, что ты пошел вздремнуть… — голос был обеспокоенный, но заметив еще одного гостя, он удивленно произнес, — о, шиди Лю, ты тоже тут? Замечательно.
Кивнув вошедшему, Лю так же немного поклонился.
— Приветствую главу школы.
Приняв приветствие, он тут же направился к кровати, где сидел виновник всех бед.
— Глава. — Шэнь сложил руки и склонил голову.
Юэ нетерпеливо взмахнул рукой.
— Отбрось это, лучше скажи, как ты себя чувствуешь?
От столь трепетной заботы Лю вопросительно поднял бровь.
«Глава что-то знает?»
— Я в порядке. — Шэнь Цинцю растянул губы в улыбке.
«Чего они тут столпились все как куры? Я всего лишь хотел немного поспать!»
Раздражение поднималось все выше, так же, как и не отступающая мигрень. Мужчина прикрыл глаза, стараясь скрыть свое скверное настроение. Юэ истолковал его состояние по-другому.
— А-Цю, ты все еще плохо себя чувствуешь?
— Нет. Я просто только что проснулся, и все еще немного в полудреме.
— Почему же ты тогда не спишь, раз так устал?
Шэнь красноречиво кинул быстрый взгляд на Лю.
— Собака гавкала.
Левый глаз Бога Войны дернулся.
— Собака? Откуда она тут?
Мужчина в зеленых одеяниях спокойно пожал плечами.
— Не знаю, наверное, ученики привели.
Лю хотел размазать это лицо по бамбуковой поверхности дома.
Что он там хотел? Обнять и утешить? Вздор! Он обнимет его только для того чтобы задушить. Вспомнив для чего, он пришел, Цингэ хотел рассказать о выходке Шэня, но кинув оценивающий взгляд, он увидел, что лицо того все еще немного бледное, а пот хоть и вытерли все равно невооруженным глазом было ясно — он проснулся только что от кошмара. Лю видел прекрасно, как тот пытался скрыть свое плохое состояние. Такое пренебрежение к своему здоровью, заставило его молча задохнуться от негодования.
Глава, похоже, что-то знал, но не говорил. Черноволосый подумал, и пришел к выводу, что тот тоже немного знает о состоянии своего дражайшего ученика. Волнение в темных глазах говорило само за себя.
— А-Цю, думаю, тебе стоит сходить в Пещеру Единства Душ.
Шэнь не стал спорить, все же небольшой отдых ему не помешает. Не успел он поблагодарить главу, как тут же от следующего предложения его чуть не вырвало кровью.
— Сегодня я вернусь в Цюн Дин, ты же восстанавливайся, а брат Лю присмотрит за тобой в это время. — Сказал Юэ Цинъюань, сжав плечо удивленного парня.
Оба одновременно посмотрели друг на друга, один холодно, другой с отвращением, и только добрая улыбка Юэ была стеной не позволяющая водам затопить город.
Прищурив свои глаза в форме феникса, Шэнь Цинцю улыбнулся.
— Как скажешь, брат.
***
Когда Горный Лорд Цинцю открыл глаза, то первое что он почувствовал это неприятный холод от воды. Присев, он обнаружил, что находится на усыпанном кругом цветами мелководье. Его выражение лица не выдавало смятения, которое творилось в его душе. Пространство представляло собой светло-серое небо и чистую воду, казалось, что розовые лепестки вишни парят в воздухе. Моргнув, он неожиданно ощутил легкий ветерок, что нежно касался его лица, а кругом вместо воды были горы, даже его одеяния были сухи. Странно. Это определенно сон, но все ощущения были такими реальными, какой демон способен так управлять чужим сознанием? Картины перед глазами мелькали как клинки во время битвы, он не успевал за ними, но каждый пейзаж заставлял его не хотеть просыпаться… Здесь, так спокойно.
Шэнь чувствовал, что, тут он всесилен, стоит только щелкнуть пальцами и гора пойдет трещинами, а потом распадется на большие булыжники. Потрясающая мощь. От нее захватывало дух! Здесь никто не был сильнее и могущественнее чем он.
Он хотел попробовать вызвать гром, но неожиданная головная боль заставила его согнуться. Шэнь вцепился в голову и зажмурился. В следующий момент, открыв глаза, мужчина увидел знакомый потолок — он был в своем доме на горе Цинцзюн. Не было гор под ногами, озера и мощи… Неожиданная вспышка заставила его поморщиться, он вцепился в голову стараясь унять боль, но казалось, что она только сильнее возрастает. Хотелось закричать, закричать во все горло до полного безмолвия.
Закончилось. Невыносимая боль отступила, Шэнь с неверием приоткрыл глаза, он даже не заметил, что прокусил губу, и теперь она саднила и ныла. Мужчина аккуратно сел и в следующий момент замер. В комнате, помимо него, был еще один человек. Его одеяние цвета цин приятно ласкали глаз, а серебряная корона держала часть волос в плотном пучке на макушке, позволяя другим свободно лежать на спине, а двум прядям по бокам возле лба, обрамлять лицо. Из-за нежной улыбки на тонких губах, глаза в форме феникса изогнулись полумесяцем. Это был он — Шэнь Цинцю.
***
— Я не женщина наседка. Почему я должен следить за ним? — зло ответил Лю, находясь в павильоне недалеко от дома Шэня.
Юэ вздохнул еще раз, сегодня он так часто вздыхал, что уже должен был выпустить весь свой дух.
— Шэнь сейчас не в очень хорошем состоянии, ему нужна поддержка близких людей.
Приподняв бровь в недоумении, мужчина скрестил руки и сказал:
— Так, я-то тут причем?
— Тебя тоже беспокоит его состояние. — Ответил тот, смотря, как Лю Цингэ исказил рот.
Юэ Цинюань знал, что попал в точку. Пускай Цингэ отрицает, сколько хочет, но он видел, что тот обеспокоен состоянием А-Цю. Глава школы посмотрел на задумчивое выражение лица Лю. Он улыбнулся так, как будто уже знал его ответ.
— Хорошо, я последую вашему приказу глава.
Попрощавшись, Лю Цингэ направился к больному, от мысли, что ему придется находиться рядом с этим человеком, вызывали приступ харкать кровью, но совладав с собой, он шел прямо туда.
Состояние Шэня было странным, точнее, оно вызывало опасения. Его также беспокоила та боль в груди. Откуда она и почему появилась? В последнее время, слишком много вопросов появляются перед ним, но, к сожалению ответы не спешат появляться. С такими тяжелыми мыслями он прошел бамбуковую тропу, пока не остановился возле двери дома. Покачав головой, стараясь отогнать тревожные мысли, он вошел.
Зрелище было странным: гордый и холодный, презирающий беспорядок и неопрятность человек, тяжело дыша, почти забился в угол кровати. Его зрачки сузились от нечто, что видел только он. Лю сам испугался его дикого вида: всегда правильная прическа была растрепана, а пот стекал по виску, очерчивая острые скулы и шел вниз к шее, где, в конце концов, впитывался в сбившейся воротник.
— Шэнь? — аккуратно позвал он Горного Лорда.
Тот резко повернул к нему голову, как будто его голос только что вырвал мужчину из выгребной ямы. Лю сжал рукоять меча, готовясь к любому странному действию. Агатовые глаза пристально всматривались в кожу лица, готовясь, когда же выступят черные лианы на белой коже. Ничего не происходило. Кожа все также белее фарфора, только, крупные бисерины пота стекали по лицу, а фиолетовые круги под глазами портили весь холодный образ.
Когда Цинцю обратил внимание, кто перед ним, его взгляд прояснился. Прочистив горло, Шэнь стал приводить себя в порядок, лицо его вмиг вернуло свою холодность и казалось спокойным, так, как будто ничего и не происходило, но Лю видел, как мужчина иногда кидал косые нервные взгляды на место возле тумбы.
— Ты еще не ушел?
«Что с тобой происходит?»
Стоя на месте, Лю Цингэ молчал. Проглотив предложение, он ничего не выражающим тоном ответил:
— Нет, глава попросил проследить за тобой.
Шэнь не спеша встал и направился прямо к тому месту, где вначале застыл его взгляд. Он поправил свои одеяния, но прежде чем тонкие пальцы успели скрыться за широким рукавом, Лю заметил, что они мелко дрожали.
— О, как мило с твоей стороны, согласиться.
Прославленный Бог Войны не стал упоминать, что он не горел особым желанием заниматься этим, скорее, им двигало любопытство. Он цепко следил за движением Шэня. Вроде, он вернулся в норму.
— Но мне не нужна нянька. — Продолжил Горный Лорд Цанцюн, но потом, немного подумав добавил, — хотя, подожди. Я принимаю твою помощь…
Недоброе предчувствие не покидало парня вплоть до утра. Шэнь решил, что если глава сам предоставил ему помощь, то, почему бы не использовать ее на свое усмотрение? С этого момента Лю стал ему «помогать». Всё начиналось совсем безобидно, например, первым заданием было помочь с практикой для учеников. Всего лишь… Когда он прибыл на площадку, половина учеников была в таком нервном состоянии, что делала ошибки почти на каждое движение. Шэнь их совсем не учит ничему? Почему они не могут подавлять свои эмоции? Что же будет, когда они останутся с демоном один на один? Потом были мелкие требования: принеси книги, убери их, сходи за листьями риса, а как закончишь, попроси простирать простыни они уже все в пыли. Он раздавал указания пока лежал и читал, иногда только хитрые глаза смотрели на Лю, как будто прикидывая, насколько еще хватит его терпения.
— Ох, как жаль, что из всего семейства Лю, именно ты тут. Уверен, твоя сестра больше знает, как ухаживать за больным.
Пиала с приготовленным соленым лотосом в сильных руках пошла трещинами. Хватит. Лю Цингэ резко поставил посудину на стол, да, так, что она чуть не сломалась пополам. Виновник всех его беспокойств смотрел, как гнев парня накрывает его. В холодных глазах читалось, что он только и ждет, когда тот выйдет из себя.
— Шиди Лю, ты хочешь что-то сказать? — колкая улыбка так и не сходила с его губ.
Бог Войны прикрыл глаза, а когда открыл, указал на стол.
— Ешь.
Развернувшись, он направился к двери. Шэнь с удивлением провожал его взглядом. Он взял в рот корешок подсоленного лотоса и прислушался.
С улицы были слышны яростные, рубящие удары по стволам бамбука. Прищурившись от удовольствия, Цинцю с наслаждением взял еще один кусочек. Ему нравилось дразнить и выводить из себя шиди, его реакция всегда была очень бурной. Когда в пиале остался только рассол, мужчина с родинкой около левого глаза вернулся, на его светлых одеждах были редкие щепки от бедного бамбука. Увидев состояние своего шиди, Шэнь в притворном волнении, воскликнул:
— Шиди Лю, что за вид!
Потушив большую часть своей злости, Лю решил просто проигнорировать его слова. Непреклонным тоном, он сказал:
— Завтра мы пойдем в Пещеру Единства Душ.
Шэнь задумчиво рассматривал вид за окном. Его лицо не выражало ничего кроме холодного спокойствия. Такое раздражающее лицо.
— Я и так собирался туда.
Лю вздохнул.
— Считай, что я просто напомнил.
Учитель ничего не ответил, только посмотрел долгим взглядом на парня так, как будто хотел что-то сказать, но промолчал.
Скрестив руки, Лю опирался бедром на стол, и произнес:
— Мне приходило письмо от главы. Ситуация становится все серьезнее, он пока не знает, когда вернется. Старейшины еще не приняли окончательное решение.
Шэнь холодно рассмеялся, но раскрыв веер, успел скрыть ироничную улыбку от удивленного взгляда.
— Что смешного?
— Эти старики будут тянуть до последнего.
— С чего ты взял? Ты что-то знаешь? — Лю с подозрением посмотрел на спокойную фигуру.
— Я? — веер сложился в свободную ладонь со щелчком. Бледное лицо с холодными глазами встретилось с обвиняющим его в чем-то взглядом. — Нет, просто предполагаю.
— Шэнь, если ты что-то знаешь или скрываешь…
— То, что? — с насмешкой ответил тот. Его взгляд прошелся по силуэту мужчины.
— Не вини меня в моих действиях.
— О, — заклинатель встал из-за стола и не спеша подошел к прямой воинской фигуре. Их разделяло всего два шага. — Шиди Лю очень грозный. Мне даже стало страшно, но к твоей неудачи, я ничего не знаю.
Отстраняясь, он подошел к кровати и сел.
Лю заметил, что лицо парня оттого, что он немного прошелся, стало еще бледнее, похоже, разговор придется отложить и отправиться в пещеру сегодня.
— Я предупредил.
Мужчина подошел к другой части кровати и, взяв одеяло, куда ранее оно было забито стараниями своего владельца, закинул его на черноволосого. На него из-под одеяла смотрели колкие как иголки глаза.
— Мы уйдем сегодня ближе к вечеру, а сейчас отдохни.
Прежде чем он скрылся за дверью, до него донося тихий шепот:
— От твоей доброты у меня мурашки по коже.
От столь капризного тона захотелось улыбнуться. Когда дверь закрылась, Шэнь укутался в одеяло и уставился взглядом в темный угол возле тумбы. Губы, что ранее улыбались в улыбке, сейчас образовывали сжатую тонкую линию.
Встав, он все же подошел к деревянной поверхности тумбы, открыв ее, он достал ароматический мешочек. Приблизив его к лицу, он сделал глубокий вдох. Шэнь уловил запах душицы и ладана, он взял щепотку трав и растер их немного на пальцах, теперь, ощущался легкий цитрусовый запах апельсиновых корок, он должен помочь наладить настроение и успокоить сознание, вроде, если он не ошибается, то тут также есть небольшие нотки мелиссы. Уголки губ от переполняющего его напряжения немного дернулись.
«А, Юэ говорил, что тут только ладан».
Аккуратно высыпав небольшое количество в каменную емкость, заклинатель щелкнул пальцами, передавая немного силы к подушечкам пальцев. Дотронувшись до кучки трав, слегка поджигая их, он с удовольствие вздохнул ароматный поднимающийся аромат. Каждая клетка тела словно
расслаблялась от скованности.
Развернувшись, его взгляд упал на сундук. Глаза, что прежде выражали хоть какой-то свет, медленно покрылись тонким слоем льда. Сглотнув, он, стучащим в легком страхе сердцем, подошел к нему. Открыв крышку, в его руках оказалась склянка с жидкостью. Сомнения сковывали движения, он не хотел снова видеть его, он был готов к любому повороту событий, но масштаб последствий оказался куда больше его храбрости. Похоже, он все еще трус…
Оттого, как он сам себя назвал, стало противно.
Рука дрожала, но он выпил содержимое. Знакомое чувство, что он куда-то падает, снова охватило его тело. Упав на кровать, Шэнь погрузился в сон.
А через мгновение, его веки снова открылись.
Протерев глаза и зевнув, он встал и оправив свое ханьфу нос защекотал запах трав, что успел распространиться по комнате из-за чего непроизвольно захотелось чихнуть. Увидев пиалу с травами, мужчина только покачал головой своим мыслям и взяв меч направился к выходу из дома.
Когда он вышел, взгляд застыл на кучке из бамбуковых стволов возле пристройки. Взгляд, с некой нежностью застыл на них. Улыбнувшись, он раскрыл веер и направился прямиком к площади, ученики, наверное, уже заждались своего учителя.
Когда он прибыл, то с удивлением увидел, как Лю Цингэ гоняет его учеников по всей тренировочной площадке.
— Держи палку прямее!
— Мин Фань! Если ты будешь отвлекаться, то следующие ночи проведешь в лесу!
Мальчик испуганно икнул и оторвав взгляд от девушки, сосредоточился на стойке на руках.
Тихо рассмеявшись, Шэнь сделал безразличное лицо и направился к Лю. Заметив приближающую фигуру, брови парня хмуро свелись к переносице.
— Почему ты тут?
Обмахиваясь веером, Шэнь холодно посмотрел на Цингэ.
— Это мои ученики. Когда хочу — тогда и прихожу.
— Ты должен сейчас спать.
Немного помолчав, он ответил:
— Мне не спится.
Лорд Байчжань заметил одну деталь — разве, цвет глаз Шэня был не черным? Из-под густого веера ресниц на него смотрели светло-карие глаза, с небольшими вкраплениями темно-зеленого. Он не так часто смотрел на него, так, что возможно, он раньше просто не придавал этому особого значения.
— Как учитель, ты ужасен. — Холодно ответил тот, указывая пальцем на группу учеников. — Они совсем ни к чему не готовы.
— О, вот как.
Шэнь задумчиво посмотрел на своих учеников, как будто его совсем не удивили слова парня. Между ними снова образовалось неловкое молчание, Лю раздраженный, что между ними такая странна и неловкая атмосфера, решил перевести тему:
— Ты выглядишь лучше. — Наблюдательно заметил Лю Цингэ. Смотря на холодную внешность, он мог сказать, что теперь мраморная кожа была более ровной, и не казалось, что она может пойти трещинами от одного лишь прикосновения.
— Со мной все нормально.
Сквозь холодное отношение, чувствовалось тепло. Цингэ искоса посмотрел на утонченный профиль.
— Раз ты тут, то пошли. Нет смысла тянуть.
В светлых глазах читался вопрос, но поборов себя, тот лишь сдержанно кивнул.
Раздав наставления, Лю покинул площадку, через какое-то время Шэнь присоединился к нему. Поход к Пещере Единства Душ занял у них три дня. Пока они шли, погода располагала к милой и спокойной беседе. Но что делать, если ранее они никогда нормально не общались, а сейчас судьба дает им вместе преодолевать не близкий путь? Правильно, каждый будет молчать, пока другой не решится разбить тишину.
После того как они оказались возле входа, каждый разошелся по разным местам, но перед этим они договорились встретиться после трех лун.
Цингэ смотрел, как тонкая фигура плавно скрылась за каменной стеной, из головы не выходили эти светлые глаза. Было чувство неправильности. Встряхнув головой, он направился туда, где обычно приводил свои силы в порядок. Сев в позу лотоса, он погрузился в медитацию.
Но собраться всё не выходило. В голове все мелькали сцены с Шэнем. Что-то не складывалось, казалось, что он упускает саму суть, в то время как смотрит прямо на задачу. Как будто он смотрит на гладь воды, в то время пока водяные демоны плавают внизу. Лю закрыл глаза и попытался вспомнить все в хронологическом порядке. Вот он вернулся после зачистки деревни, они подрались, и, он пошел к главе с отчетом. Складывая старые воспоминания по порядку, Лю пытался понять, что он упускает.
На следующий день он смотрел, как тот учит учеников. Шэнь разговаривал с ними и подходил к детям, чтобы дать наставления. Лю резко открыл глаза. Вот, оно! Разве Шэнь хоть раз, за всю свою жизнь, был так близок с учениками? Да он скорее выплюнет всю свою кровь, чем будет так усердно помогать им! В голове всплыла нежная улыбка, скрываемая веером. Потом дикий взгляд агатовых глаз и дрожь в пальцах, а когда он пошел к площадке, через некоторое время, на него с легкой насмешкой смотрели светло-карие глаза.
От осознания, что он нашел то, что выпускал из виду, дало крупную дрожь по всему телу. Тогда, кто сейчас с ним? Лю схватил свой меч, чувствуя, как странное предчувствие охватывает его, если будет бой, сможет ли он победить этого Цинцю? От переполняемого волнения боль в груди мелким толчком снова дала о себе знать, сжав ткань возле сердца, он старался успокоиться и отогнать от себя эти мысли. Взбудораженное сознание никак не хотело успокаиваться, в голове мелькали разные мысли, а руки чесались от желания подраться и выпустить ярость. Нет. Он должен успокоиться, но боль в груди становилась все сильнее и сильнее, пока не выбила пол из-под его ног. Меч со звоном упал рядом. Воздух, почему он такой горячий? Хотелось вздохнуть, но нечто сжимало все его органы. Пелена из слез мешала кругозору, но он увидел, как по его рукам идут черные вены…
Зрачки Лю сузились. Он заражен? Все же было хорошо, мужчина в изумлении пытался успокоиться, но боль и злость поднимались в нем словно ураган. Хотелось, разорвать всех на куски. Особенно Цинцю, этот… Этот мерзавец не достоин того чтобы жить… Его мысли словно запутанный клубок не давали разглядеть где правда, а где ложь. Он обвинял во всем мерзавца, из-за которого ему пришлось забросить свое совершенствование и помогать ему, да какая это была помощь! Он стал его личным рабом!
Чувствуя, как огонь разгорается все сильнее, он не заметил, как к нему подошла взволнованная шумом фигура и села на колени рядом с ним. Тонкие пальцы дотронулись до содрогающейся в судорогах спины. По пещере прошелся мелодичный вздох, как будто хозяин голоса был чем-то опечален.
Почувствовав прикосновение, Лю резко повернул голову и впился взглядом, налитых кровью глазами, на зеленые одеяния. Поток чужой передаваемой силы помогал очистить его меридианы, отчего дышать становилось легче. С каждой новой долей чистой ци, сознание Бога Войны очищалось, и он устало увидел перед собой печальное лицо Шеня.
С придыханием Лю тихо произнес:
— Ты… ты…
— Тише, тебе нужно отдохнуть. — Нежный голос обволакивал его сознание, а веки становились все тяжелее. Ласковая рука в успокаивающем жесте гладила его по спине.
Он почувствовал, как ему помогли лечь на спину, а тонкая рука еще какое-то время задержалась на груди. Он передал немного своей энергии и когда захотел убрать ее, Лю схватил его за запястье, заставляя посмотреть на себя.
— Кто ты такой?
Холодное лицо не выражало никакого удивления от странного вопроса, отцепив от себя руку, мужчина спросил:
— Шиди уже забыл меня? Я — Шэнь Цинцю. — На губах играла нежная улыбка.
— Нет… — смотря, как ласково улыбаются эти губы, Цингэ хотел проклинать все на этом свете. Слишком светлым был образ перед ним, до этого Шэня можно было дотронуться и разговаривать. Не так как обычно — перекидываться парами колкостями, а нормально. С интересом и желанием не останавливаться. Успокоенное сердце мечника снова зашлось быстрыми ударами, но уже не от ярости, это было… Что-то яркое и пламенное, исходя из груди, это нечто поднималось по плечам и горлу, а потом ярким пламенем отдало в голову.
Лю молча вглядывался в красивое лицо.
Шэнь перед ним нахмурился, а потом легонько дотронулся до лба Лю.
— Ты покраснел. Неужели жар?
Оттолкнув от себя ладонь, грубее, чем хотелось, Лю принял сидячее положение.
— Кто. Ты. Такой.
На тонких губах застыла улыбка, а когда светлые глаза столкнулись с грозным и тяжелым взглядом мечника, они и вовсе сжались в одну линию.
— Даже не поблагодаришь? Я тебя как ни как спас. — В голосе слышались нотки обиды.
«Неужели он не достоин обычных слов благодарности?»
Лю ничего не ответил. Он ждал, когда тот начнет отвечать на его вопрос. Хотя, он должен признать, ему совсем не хотелось давить на этого Шэня. Тот не сделал пока ничего опасного.
Когда молчание стало слишком долгим, Цингэ уже решил, что не дождется ответа, пока тот немного с опаской не произнес:
— Мое имя Шэнь Юань…
Что ж, Лю Цингэ не был готов к такому ответу и поэтому покрепче перехватил рукоять своего меча. Заметив движение мечника, Шэнь поднял ладони перед собой.
— Спокойно. Я не причиню тебе вреда.
— С чего это я должен тебе верить? — с прищуром спросил тот.
— Ну, я мог оставить тебя умирать от искажения ци. — резонно ответил тот.
— Хочешь сказать, что теперь я твой должник? — Лю с иронией приподнял бровь.
— Нет. Хотя мысль интересная… — тихо добавил он, смотря долгим взглядом на Лю. Прочистив горло, Юань продолжил. — Я хотел сказать, что тебе не стоит волноваться. Я не наврежу тебе.
Словам, сказанным этим голосом, было трудно поверить. Да что тут скажешь? Только дурак мог пойти ему на поводу.
— Допустим. — Кивнул Лю, слабость все еще неприятно сковывала его тело. — А теперь скажи где настоящий Шэнь и что ты за призрак?
Светлые карие глаза с задумчивость посмотрели в сторону, как будто вспоминая или наоборот, он не хотел, чтобы Лю увидел в них что-то.
Цингэ никогда не отличался терпением и именно поэтому он со злостью повторил свой вопрос, так как на большее он был не способен. Шэнь Юань перед ним осуждающе посмотрел на него, Лю даже был готов поклясться, что перед ним настоящий Шэнь.
— Я не собираюсь отвечать.
Сказав это, он встал и, отряхнув ханьфу от пыли, отошел в сторону.
— Я сказал, что не причиню тебе вреда, но это не значит, что я буду все рассказывать.
— Ты!
Лю хотел продолжить, но оборвав себя, только раздраженно выдохнул. Что происходит? Когда все пошло поэтому непонятному и тернистому пути? Такое ощущение, что он, сделав шаг, увяз в болоте и теперь пытается выбраться.
Переведя дыхание, он погрузился в свое сознание чтобы проверить меридианы — золотые нити снова размеренно и ярко пульсировали по его телу, от них исходило тепло и энергия. Открыв глаза, Лю посмотрел на незнакомца в теле Цинцю. Он не будет ничего делать, до тех пор, пока не возникнет явная угроза. Но что же произошло? Может, все же сообщить Юэ?
— Я думаю, что мы можем возвращаться.
Когда они оказались возле выхода, Лю с интересом посмотрел на Шэня, стараясь подметить изменения. Не только цвет глаз, но казалось и сама внешность другая. Более располагающая к себе. От такого Шэня было не оторвать глаз, словно добрый бог снизошел до них. От своих же слов хотелось смеяться.
— Если двинемся сейчас, то к вечеру будем уже на месте.
Лю только кивнул.
Путь обратно они преодолели на мечах, и, к сожалению, их встретили встревоженные ученики.
— Учитель, вы вернулись!
— Учитель, этот ученик заперт, сделайте что-нибудь!
Каждый взволнованно старался что-то сказать, а так как голоса перебивали друг друга, то все превратилось в полную какофонию звуков.
Лю хмуро обвел взглядом взволнованную толпу, от столь звонких детских голосов даже у него разболелась голова.
— Успокойтесь, что произошло?
Дети снова заговорили одновременно, и тогда уже Шэнь вздохнув, поднял руку, прерывая тем самым поток слов.
— Пусть кто-нибудь один из вас скажет.
— У Нин Юа искажение ци, он набросился на нас, но мы смогли его связать и запереть. — Сказала девушка слегка смущенная. Она первая успела ответить.
Лю и Шэнь переглянулись и одновременно произнесли:
— Отведи нас к нему.
Девушка низко поклонилась и не заметила, что оба мужчин немного смутились.
— Мои ученики ни на что негодны, значит? — вспомнив слова мечника, поддел тот.
— Им просто повезло.
— Да ладно, признайся, я хороший учитель.
— Как может учитель просить похвалу за столь незначительные действия?
— Знаешь, неизменная скупость в похвалах — верный признак посредственного ума.
Вздохнув так, как будто он уже устал от всего, Лю произнес:
— Иногда, ты хорошо справляешься. — Его кончики ушей от этих слов слегка покраснели.
Улыбнувшись, хоть и выпрошенной похвале, Юань отстал от своего шиди и вернулся к ученице.
Пока их вели к зараженному, Шэнь Юань спрашивал о состоянии ученика и как давно он напал на них. Оказывается, все произошло относительно недавно и почти после их ухода. Не подозрительно ли это? Как будто кто-то только и ждал, что они покинут это место, оставив его без присмотра, Пику Цинцзин повезло, что имеет столь одаренных адептов, не то пришлось бы худо.
Они остановились возле каменной пристройки возле кладовки, там, в основном лежали ведра, да другая хозяйственная утварь. Поблагодарив покрасневшую от похвалы ученицу, Шэнь открыл дверь. Внутри, в запачканной и рваной одежде сидел связанный ученик и Лю удивленно поднял бровь. Это же не тот ученик, которого он видел, перед тем как увидел потрепанного Шэня? Он еще хотел подойти и дать совет, ибо его совершенствование было слишком стремительным, но потом у него резко закололо сердце? Это как-то связано с его недавним искажением? Если это так, то… Лю бросил взгляд на хозяина Пика. Ученик, заметив их, тут же стал скалиться, он был словно дикий зверь, пойманный охотниками.
Шэнь без предупреждения быстро начертил в воздухе заклинание и запустил его точно в лоб зараженного, тот тут же отключился.
— Ты же его не убил? — решил уточнить Цингэ, из-за чего поймал обиженный и в тоже время злой взгляд мужчины.
— За кого ты меня принимаешь? Это на время успокоит его. — Пояснил он, но Лю все равно с подозрением смотрел на него.
Цингэ снова видел их различие, прошлому было бы все равно на какого-то ученика. Он не стал бы в этом разбираться сам, просто, передал бы эту проблему кому-то еще.
Пока Лю думал о том, что стал бы тот делать, что нет. Шэнь уже почти закончил осмотр ученика, но была проблема — когда он передавал свою энергию для очищения, она как будто обтекала парня, хотя все должно быть абсолютно наоборот! Нахмурившись, он еще раз окинул сгорбленную фигуру взглядом, пока не увидел выглядывающий из складок ханьфу на груди самодельный медальон. Небольшой темно-серый камушек в четыре сантиметра в длину был надежно скреплен веревочкой и висел на шее. Уловив странные колебания, Шэнь потянулся за ним, и когда его пальцы дотронулись до поверхности камня, в голове как будто раздался взрыв, все потемнело. Кто-то кричал, он даже и не понял, что это был он сам, а заваливаясь на бок, он почувствовал, как крепкие руки поймали его, не давая упасть на пол.
Тьма снова открыла свои объятия перед ним. Когда Юань открыл глаза, он увидел, что сидит на заснеженном склоне горы, но он не чувствовал холода. Крупицы снежинок поднимались вверх от легких порывов ветра, некоторые ложились на его зеленые одеяния, казалось, что эти снежные звезды зачарованы, Юань с интересов поддел одну из них кончиком указательного пальца. И вправду, шестигранная звезда не растаяла от теплого прикосновения. С дунув ее в сторону, он меланхолично проследил за ее полетом взглядом, пока не увидел, что чуть поодаль кто-то стоял. Ему не нужно было гадать, он и так знал кто это. Когда-то, каждый раз видя его, он пытался поговорить и дать о себе знать, но казалось, вселенная не хотела их встречи, пока не предстал шанс.
— Тебе нужно вернуться. — Подходя сказал Юань. Встав возле задумчивой фигуры, он проследил взглядом до того, на что смотрел Цинцю. Метель, стремительная и холодная заметала цветы и деревья, поглощая зеленую листву и оставляя после себя белый холст. Поистине, впечатляющее и пугающее зрелище. Почему-то у него возникло тревожное чувство.
— Я понял кто ты. — Сказал Цинцю, не отрывая взгляда от метели, казалось, он специально проигнорировал слова другого.
Юань на его слова только печально улыбнулся.
— Тебе нужно вернуться. — Повторил Юань.
— Скоро снег покроет тут все.
— Тебе нужно вернуться.
Тот как будто пребывал совсем в другом месте, его темные глаза были слегка затуманены обзором того, что видел только он.
— Ненавижу зиму. Когда был ребенком, меня избивали до такой степени, что когда приходила зима я даже не мог найти сил чтобы согреться, — его холодные глаза, казалось, тоже покрыла кромка льда, — потом, оказавшись на улице, мне приходилось защищать свою территорию от другого мусора, который пытался отобрать у меня тепло и еду.
С каждым словом, выражение прекрасного лица искажалось до безобразия, оно словно хотело достать всех этих людей из воспоминаний и убить, заморозить и разбить на тысячи кусочков льда.
Юань не мог винить его в этом, но, ему было так невыносимо грустно, что хотелось обнять человека рядом с собой.
— Не смей смотреть на меня так. Не смей жалеть. — Зло рыкнул тот, заметив выражение лица двойника.
— Пожалуйста, тебе нужно вернуться. — В словах слышались не пролитые слезы, но взгляд был направлен прямо и непоколебимо.
Цинцю осклабился и метель, что раньше была так далеко, накрыла их словно лавина. От бушующей силы природы он смог только зажмуриться. Когда заклинатель открыл глаза, то увидел что лежит на кровати у себя дома. Вздохнув, он сел и помассировал глаза.
— Мне нужны объяснения.
Лю, опирался на стенку из бамбука. Все это время мужчина пристально наблюдал за спящим Шэнем. Его не покидало тревожное и пугающее чувство, что если он уйдет, то лежащий на кровати человек исчезнет. Он был настолько бледным, что казалось, залегшие под глазами тени никогда не исчезнут. Когда он открыл глаза, и он увидел, что те были не черными, а светлыми то даже как-то облегченно перевел дух. Пока Юань спал, Лю проверил на нем заклинание по изгнанию чужого духа, а также повесил над кроватью талисман от демонов, но как он и предполагал, тут нечто совсем другое.
— Ты не дух, захвативший чужое тело, но и не демон контролирующий его. Так, кто же ты?
— Я — Шэнь Юань.
Вздохнув, Лю отошел от стенки и встал около кровати.
— Вот медальон что был на твоем ученике. Я проверил его и запечатал. — Передав запечатанный сверток Шэню, Лю все же сел напротив него. — В нем содержится очень много концентрации темной энергии, думаю, если мы узнаем, откуда он, то сможем, выясним также кто передал его ему.
Лицо Шэня снова стало бледным, как будто и не было тех дней, проведенных в медитации. На голове был полный беспорядок, корона, что держала волосы, была снята и покоилась на тумбе, поэтому волосы спокойно лежали на его спине, создавая резкий контраст с кожей. Тонкие пальцы задумчиво гладили грубые края бумаги, пока он без эмоционально не произнес:
— Нам не нужно выяснить, кто дал ему это.
— Что ты хочешь сказать? — с подозрением произнес тот.
— Шиди Лю, ты же не глупый. Я тот, кто дал ему его. — Шэнь вздохнул, приложил пальцы ко лбу, прикрыв глаза, а затем вновь посмотрел прямо в глаза Лю, с усталостью.
Образ светлого человека передним разбился словно зеркало.
— Зачем ты это сделал?
— Я хотел всего лишь помочь, откуда мне было знать, что это возымеет такой эффект!
— Ты… — Лю не мог подобрать слов, почему-то горло сковывало. Откуда это чувство, что его предали? Сжав пальцы в кулак, он перевел взгляд на мужчину. Болезненный, не такой устрашающий, как раньше, скорее, хрупкий и печальный, казалось, что усталость в глазах никогда не исчезнет. Хотелось увидеть его улыбку.
Улыбнись.
— Ты можешь показать то место, где твой ученик взял медальон? — почти шепотом произнес тот.
Юань кивнул. Посмотрев на Лю, он все же медленно произнес:
— Почему ты не злишься?
— Я злюсь.
— Тогда, ты очень странно злишься. — Со смешком ответил тот.
— Думаешь? — ответил Лю, смотря, как тонкие губы медленно поднимаются в улыбке.
Спасибо, что улыбаешься.
— Да.
Он и сам не знал, почему не крушит сейчас все подряд, как тогда, бедный бамбуковый лес потерпел от него много потерь. Сейчас не хотелось злиться.
— Я сходил за Му Цинфаном, он осмотрел тебя и оставил некоторые лекарства. Выпей. Он сказал, что у тебя сильное истощение, и если бы ты не был без сознания, то он бы лично тебя отправил к предкам.
Лю передал пиалу Шэню, тот с благодарностью выпил и поморщился от горького привкуса.
— Надо будет поблагодарить шиди Му.
Цингэ считал, что если Му Цинфан услышит от Шэня благодарность, то тот скорее сам от шока отправится к предкам.
— Как ученик?
— С ним все нормально, он сейчас отдыхает, что и тебе следует сделать.
Лю хмуро посмотрел на Шэня, и, оставив сверток вышел.
Оставшись один, Юань шатаясь, встал. Запахнувшись поплотнее в свое зеленое ханьфу, он открыл комод и достал оттуда оставшиеся флаконы. Взяв их, он вышел на улицу, слабость в теле была очень непривычна, но он обязан сделать то, что задумал. На улице был поздний вечер, цикады уже давно пели песни, а ночное небо было окутано молочными облаками. Оглянувшись по сторонам, мужчина вздохнул и вылил каждый флакон до капли на землю.
***
— Значит, ты обнаружил старый храм и иногда использовал его помещение для медитации?
— Да, я вычитал его из книги. — Юань достал ее из сундука и раскрыл на нужной странице,
— Он находится на северо-западе от моего пика, местность уже довольно заросла деревьями и кустами, одним словом — запущенность. Раньше там жили монахи, но потом они переехали в столицу и теперь храм пустовал, но его духовная сила, наполненная их молитвами, все еще сохранилась в его стенах.
Лю задумчиво кивнул, и взяв меч направился к выходу.
Шэнь закрыл книгу, и последовал за мужчиной.
— Ты решил сразу же отправить и покончить совсем?
Его снова удостоили лишь кивком, на что Шэнь мысленно закатил глаза.
Заклинатель задумался, как так вышло, что храм, наполненный положительной энергией вдруг ни с того ни всего, стал гнездом зла? Он сам туда ходил, когда Шэнь спал. Там не было ничего противоестественного или злого… если только кто-то не исказил это место намеренно. На красивом лице было хмурое выражение, что не укрылось от наблюдательного Бога Войны.
— Что такое?
— Боюсь, нам придется встречать гостей. — Неоднозначно ответил тот.
Лю заинтересованно приподнял бровь.
Когда они добрались до храма, все было именно так, как описывал местность Юань.
Зеленый плющ покрывал каменное строение столь густо, что вход было не сразу видно. Полуразрушенные колоннады держали часть козырька, в то время как другая половину была погружена в землю.
— Ну, дамы вперед. — Полушутя произнес Шэнь указывая на вход.
Щека Лю дернулась, он только кинул убийственный взгляд на заклинателя и широким шагом направился к входу.
Приостановившись у входа, он услышал голоса людей. Замерев у дверного проема, он пальцем указал Юаню вести себя тихо, тот лишь возвел глаза к небу и заглянул во внутрь.
Трое мужчин и четыре женщины, явно не имеющие сил заклинателей. Обычные люди? Интересно, что тут забыли люди без сил? Шэнь встал с другой стороны дверного проема, и слегка высунулся. Шесть человек встали в ряд перед пьедесталом, пока другой стоял к ним лицом, жестикулируя, и каждый свой взмах руки сопровождал выкриком. Шэнь не мог понять языка, но они явно кого-то призывали. Этот кто-то вряд ли им понравится. Его взгляд заинтересованно упал за спину призывателя. Там стояла мраморная статуя под два метра ростом. Обнаженный мужчина с маской дракона на лице, сжимал в левой руке волнистый кинжал.
— Ты знаешь, что это за божество? — тоже заметив статую, спросил Лю.
Шэнь мрачно покачал головой.
— Без понятия.
С каждой фразой голос говорящего сектанта становился все громче и агрессивнее, а головная боль Юаня все сильнее.
— Нам нужно остановить его. Не знаю, что или кого они призывают, но добром это не кончится.
Лю заметил, что радужка карих глаз стала темнее, почти такая же, как у настоящего Шэня.
Дух Шэня был в смятении. У него было только одно в голове. Только не сейчас. Он старался подавить головокружение прикусов язык. Металлический привкус отрезвил сознание. Именно тогда он услышал в голове голос.
«Стоило забыться, как ты уже не хочешь отдавать мне тело»
Знакомый холодный и надменный голос эхом отдавался в сознании.
«Ты вышвырнул меня. Кстати, это и мое тело тоже». — Не менее холодно парировал тот.
«Ага, конечно. Но ты всего лишь моя слабость, то, что не должно было обретать свободу». — Юань даже увидел эту ледяную усмешку.
Вздохнув, он посмотрел на сектантов.
«Раз ты тут, может, скажешь кто это?»
«Всего лишь группка фанатиков и их божок». — С презрением ответил тот.
Как информативно.
«Хм, а также тот, чьи флаконы ты опустошил»
От этих слов кареглазый мужчина вздрогнул и похолодел. Разве Цинцю не спал в тот момент? Откуда он знает, что флаконы теперь пусты? Сознание кольнуло болью, а в ушах зазвенело.
«Я пришел сказать, что засыпаю». — Спокойно ответил тот, без своей иронии.
Что? Но разве он не только что проснулся? Шэнь Юань требовал объяснений, но ответа не дождался.
В этот момент Лю обезвредил сектантов. Они не обладали ни силой, ни навыками меча. Водрузив бессознательные тела на плечи, он вынес поочередно всех на улицу и связал. Все это заняло у него минут двадцать. Пока Шэнь пытался разобраться с тем, что только что произошло в его сознании. Не дождавшись ответа, он перевел взгляд и увидел, что его сотоварищ уже все сделал.
— Чего застыл? Все уже сделано, нужно доложить главе.
Заглянул за спину утонченной фигуры, он расплылся в хитрой улыбке.
— Не зря тебя прозвали Богом Войны.
От услышанной похвалы Лю весь взъерошился, и, отведя взгляд направился к пойманным, но чуть не упал, споткнувшись об корень спрятанного в траве дерева, вовремя успев вернуть равновесие.
Шэнь хотел уже язвительно прокомментировать это, когда почувствовал, что нечто странное происходит внутри храма. Переглянувшись с Лю Цингэ, они оба обнажив меч, кинулись в здание.
Подавляющая сила поднималась ввысь огромными клубами плотного дыма, казалось, что дух мраморного божества вырвался наружу и пытался покарать всех, кто не верил в него. Лю сжал со всей силы меч, рядом стоящий Шэнь пытался собраться, его силы были не стабильны. Тревожное чувство комом застряло в горле. Лю перевел взгляд и встретился со светлыми глазами, на мгновение ему показалось, что они снова сменили цвет, но всего лишь на мгновение.
— Ты…
Шэнь Юань одарил его легкой улыбкой, но потом перевел серьезный и хмурый взгляд на разбушевавшуюся энергию. Чертовы сектанты! Они не слабо напитали чужого бога отрицательной энергией. Прикрыв глаза, он даже чувствовал, как сквозь ярость прорываются нотки печали и скорби. Это нечто разрывало от противоречивых чувств — своих и чужих. Он понимал их. Ему как никому другому легко понять это, но только его никто не отравлял, он сам довел себя до этого… Но если бы, если бы все было по-другому? Смог бы он увидеть и почувствовать все то, что не ценил другой? Раз он не ценил, то, он то будет! Он будет беречь каждый момент, проведенный в этом мире, ему не нужна сила, только, тот человек рядом и существовать. Он так хочет жить. Просто жить. Юань перевел взгляд на уже атакующего Лю, тот, не щадя сил наносил все больше и больше ударов мечом, но священный меч проходил сквозь черный смол.
Юань сжал зубы и почувствовал, как неприятно саднит рана на языке. Он опустил меч.
Печальный взгляд упал на острие меча. В мутном отражении он увидел себя: бледного и уставшего. Он усмехнулся человеку в мече. Какой из него эгоист?
Приподняв уголки губ, он сделал пару шагов назад и направился к монументу. Он знал, где он находится, он сам приходил сюда до всего этого. Пускай, пространство и наполнилось темной энергией, но у него была идея. Отпрыгнув в сторону от смола, Лю заметил, как Шэнь убегает в сторону монумента на другом стороне зала.
«Что он задумал?»
Вложив в удар больше сил, чем до этого, он ударил с правого бока по колонне храма, и потом, славировав у стены, он оттолкнулся от нее и приземлился недалеко от Шэня.
— У тебя появилась идея? Что ты задумал? — от него не скрылось легкое покраснение нижнего века на глаза Шэня.
— Я уверен, что тут еще осталась отличная доля священной силы молитв. Если я смогу выпустить ее, то она уничтожит другую, как паразита. — Объясняя на бегу ответил Юань.
— Что от меня требуется? — с готовностью произнес тот.
Отпрыгнув от щупальца тьмы на поперечную балку свода храма, заклинатель в зеленых одеждах указал на яростную силу.
— Отвлеки его!
Кивнув, Лю Цингэ с огнем в глазах повернулся спиной к Шэню, но потом через мгновение почувствовал, как кто-то обнимает его за талию, а спину греет приятное тепло. Повернув голову, он с удивлением встретился взглядом с карими глазами, в тех плескалась нежность и что-то еще, что-то знакомое, иногда он получал этот взгляд от Минъянь, но в тоже время он был другим. Почему ты так смотришь на меня? В груди зародилось тревожное чувство, если эти руки на его талии разомкнутся, они же не исчезнут навсегда, да?
— Будь осторожен, шиди Лю. — тихо произнес тот, отпуская ошарашенного мечника из объятий, но не успел он убрать руки, как тот схватил его за запястье.
— Ты… — в горле неожиданно стало сухо.
Шэнь усмехнулся, и, поддавшись порыву, преодолел разделяющее их расстояние. Теплые губы накрыли другие, немного потрескавшиеся и приоткрывшие из-за неожиданного действия другого. Хватка на запястье стала слабой. Не успел Лю опомниться, как тепло на губах исчезло, осталось только приятное трепетное чувство, которое вызвало тайфун в его грудной клетке.
— Шиди должен научится не обрывать предложения на полу фразах. — Все также с улыбкой произнес тот, и, развернувшись, бросился к монументу.
Коснувшись губ, Лю был в смятении, что сейчас произошло? Почему он остановил Шэня? Почему тот сделал это? Почему в груди вдруг стало не спокойно, как будто то, что произошло, запустило механизм чего-то неотвратимого? Он даже не заметил, как сил стало больше, встряхнув головой, он с яростным криком стал наносить череду ударов, замечая, что со временем она устает держать барьер и где-то тьмы становится меньше.
Шэнь смотрел, как тот наносит удары и не мог налюбоваться грациозным и стремительным, как порыв ветра, взмахам меча. Губы сами по себе растянулись в нежной улыбке. В душе возникло чувство тоски, может, стоило сделать поцелуй более волнующим? Усмехнувшись, он давно хотел это сделать, но кто его будет слушать? А тут такой шанс. Шэнь со стыдом прикрыл глаза, о чем он думает в такой момент? Если бы он мог, то закрылся бы веером от смущения.
Приземлившись возле монумента, Шэнь матерясь, открыл сверток, где лежал медальон, он сосредоточился и, сложив указательные пальцы, вместе направил в кусок камня свою силу. Не удивительно, что его ученик не смог совладать с силой и его ци исказилась. Золотые нити его ци оплетали медальон, подавляя в нем темную энергию. Когда изгнание темноты закончилось, Шэнь взял медальон и направил его прямо в то место, откуда этот кусок был оторван. Он встал на место, словно пазл, вначале ничего не происходило, но со временем воздух покрылся вибрацией, даже звуки сражения стихли, а темная сила и вовсе застыла на месте. Юань напряженно наблюдал за серым камнем, не вышло?
«Черт, похоже, я ошибся!»
Когда он уже испугался, что его план пошел коту под хвост. Он увидел, как золотые нити его силы стали наполнять символы монумента, каждая буква, слово, а потом и предложения стали светиться, до тех пор, пока вся молитва не была объята сиянием. В ушах Шэня зазвучали сотни голос, все они молились — детские, мужские и женские говорили вначале тихо, а потом словно певчий хор взорвали его сознание. Так громко. Почему так невыносимо громко!
Среди всех, он услышал знакомый надменный голос, говорящий с неким наслаждением:
«Спокойной ночи, Шэнь Юань»
Лю со страхом повернулся на крик и увидел, как Шэнь согнулся перед монументом, словно в поклонении, его лоб касался грязной плитки, а руки сжимали голову. Вслед за криком заклинателя, темная энергия тоже издала вой. Она обеспокоенно заклубилась, и направилась прямо на монумент с желанием разрушить то, что мешало и приносило своим светом боль. Но была откинута, прочь, Лю резко повернулся и с отчаянием вскинул пальцы рук по направлению к сгорбленной фигуре, а когда золотистая вспышка покрыла все пространство, он успел только выкрикнуть имя.
Лю открыл глаза, чувствуя себя так, как будто только что упал с меча на вышки деревьев и приземлился как минимум на камни, а максимум на землистую тропу. Привстав на локте, он почувствовал, как сильно у него раскалывается голова.
— Шэнь? — голос был тихим и сухим. Кругом пространство стало пустым, темной силы нигде не было, он с волнением перевел взгляд к монументу.
Одинокая фигура лежала на боку, корона слетела от выброса энергии и теперь валяла черт пойми где, зеленые одежды ханьфу были порваны и грязными, а черные волосы скрывали лицо их обладателя.
Встав, Лю направился к нему, держась за кровоточащий бок. Похоже, он вспорол себе его во время вспышки.
Упав на колени перед бессознательным Горным Лордом Цанцюн. Он аккуратно перевернул его на спину, и положил ладонь на грудную клетку, чтобы передать ему своих сил, но замер. Тот не дышал.
— Нет… Нет, пожалуйста…
Пальцы подрагивали то ли от потраченных на сражении сил, то ли от осознания, что произошло.
— Стой, Цин… Юань! — как бы останавливая самого себя, он дотронулся до лица безмолвного. — Я могу все исправить, Шэнь, только не уходи!
Лю Цингэ склонился перед неподвижным телом заклинателя. Глаза другого были плотно закрыты, если бы не смертельная белизна кожи, он бы подумал, что тот всего лишь спит. Лю чувствовал под пальцами холодную кожу Шэня, она обжигала его горячие пальцы. Закаленный многими сражениями и практиками Бог Войны с отчаянием в глазах аккуратно старался убрать мешающие пряди волос с безмятежного лица. Он и не помнит, когда видел его с таким спокойным лицом, но лучше бы и не видел. Давай! Злись, улыбнись, посмотри на него с той же холодностью и презрением. Хоть что-нибудь!
— Шэнь… Я все осознал и понял, только, пожалуйста, не уходи… Прошу! — он с дрожащими пальцами передавал свою духовную силу, но она как будто обтекала его, словно камень ручей.
Слезы застилали его глаза, он никогда не плакал, ни перед кем, даже его родная сестра не видела его слез. Лю притянул к себе не сопротивляющееся тело и прижал к своей груди, обнимая, он настойчиво пытался передать свою энергию, тому, кто не мог даже хоть что-то сказать. Время уходило все быстрее, от бессилия из горла парня вырвался крик. Он — чертов Бог Войны! Один из Пиковых Лордов, почему он не может сделать так, чтобы эта чертова энергия передалась дорогому ему сердцу человеку! Лю беспомощно поцеловал лоб Шэня. Его взгляд упал на монумент, и тут в его голове зародилась мысль, которую он тут же решил исполнить. Это последний шанс, если не выйдет.… Нет, все должно получиться.
Аккуратно положив Шэня на холодные камни храма, он направился к каменному изваянию, что слегка святилось от переполняющих его молитв. Лю никогда так много не ставал на колени, если вообще когда-либо вставал, он остановился возле монумента, в голове было пусто, но вот в груди… Он сжал кулак и упал на колени, так что мелкие камни под ним впились в кожу, сквозь светлую ткань, просачивалась кровь. Подняв ладонь, он стал молиться. Когда последние слова были произнесены, он с легкой улыбкой дотронулся до монумента. Вспышка, ослепившее все помещение, поглотила двух людей.
***
На горе школы Цинцзин осень была самой живописной. Зеленая листва клена окрашивалась в алый цвет и с переливами в желтый, ученики любили это время года. Это значит, что скоро будет праздник фонарей — день, когда мир живых встречает мир мертвых и преподносит им свою дань. Старшее поколение вспоминало умерших, молодое же любовалось ночью и тысячью воздушных фонариков. Юэ Цинъюань оправил свои одежды, он нес в руке не зажженный фонарик, в голове играла легкая мелодия, а на душе от сегодняшнего празднества было тоскливо. Когда он поднимался вверх по трапе, то заметил стоящую вдалеке фигуру. Зеленые одеяния развивались на ветру, было видно, что их обладатель не был рад выйти в такую погоду из своего дома.
— Я рад, что А-Цю все же согласился присутствовать на празднике. — Улыбнулся глава.
Раскрыв веер, Шэнь перевел взгляд на товарища.
— В этом году, было слишком много потерь.
Юэ печально согласился. Этот год.… Выдался особенно тяжелым.
Оба безмолвно достали свои мечи и направились на склон горы. Туда, где будет открытие и прощание с умершими.
Когда они прибыли, ученики Шэня уже стояли полукругом с еще не зажженными фонариками, а рядом были ученики горы Байчжань и других сект. Шэнь прошел вперед и кивнул другим Пиковым Лордам: слева от них был Му Цинфан он улыбнулся в ответ на приветствие, потом он повернулся к красавице Ци Цинци, она одарила его сердитым взглядом и прикрыв глаза повернулась к Му Цинфану, следующий был Шан Цинхуа он тоже сдержанно кивнул.
Увидев пустое место, Шэнь печально вздохнул.
— Слишком много людей для простого праздника. — Раздался рядом хмурый голос.
Шэнь улыбнулся уголками губ и перевел хитрый взгляд на воинскую фигуру.
— Шиди Лю, это важный праздник. Мы почитаем тех, кто ушел, чтобы их дух был спокоен и мог отправиться на перерождение.
— Что это? Неужели ты понял всю важность праздника? Мои уши меня не обманывают? — иронично рассмеялась Ци Цинци, и даже ее взгляд стал более изучающим в сторону Горного Лорда Цинцзин.
— Ну же, сестрица Цин, не нужно так гневаться на А-Цю. В этом году он присутствует, нет, нужды ссориться. — Примирительно произнес Юэ.
На его слова заклинательница грозно хмыкнула и вернулась к своим ученикам. Шэнь вздохнул и поймал успокаивающий взгляд главы.
— Пошли.
Лю дернул Шэня за кончик рукава и указал на пустое место около склона. Не слишком далеко от остальных, но и золотые листья плакучей ивы закрывают от других. Шэнь без разговоров направился за ним. Листья шуршали под ногами, а прохладный осенний ветер морозил щеки и пальцы рук. Прикрыв от ветра бумажный фонарик рукавом, они подошли к дереву. Кинув взгляд за спину, он увидел, что другие уже стали зажигать свечи.
Проследив за взглядом карих глаз, Лю произнес:
— Нам тоже пора.
Шэнь кивнул. Коснувшись пальцем фитиля свечи, он передал немного совей силы. Ему есть с кем проститься и попросить прощения. Пускай, этот человек не был образцом для подражания, но он был его частью. В груди стало тоскливо и в тоже время спокойно, казалось, холод пробирал не только тело, но и душу. Похоже, он все же эгоист. Что-то теплое коснулось его правой ладони. Шэнь удивленно перевел взгляд на смущенного и хмурого Лю Цингэ, а потом на их переплетенный пальцы.
— Шиди Лю, ты такой милый.
— Заткнись и отпусти, чертов, фонарик.
Рассмеявшись, Юань прощался с Шэнь Цинцю. С человеком отвратительного характера, но с удивительным стремлением быть сильным. Только благодаря ему, он имеет то, что держит сейчас в своих руках, хоть, тот и не ожидал такого результата.
«Доброй ночи, Шэнь Цинцю»
— Лю Цингэ? — тихо позвал Юань, смотря прямо на воинственный профиль мужчины.
— Чт-… — не успел он договорить, как чужие губы нагло оборвали его.
Ночь озарялась оранжевыми и красными фонарями словно светлячки, они поднимались ввысь к небу, к тем, кому они были подарены.
Путь гордого небессмертного демона
Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, спойлер/Шан Цинхуа, ориг!Шэнь Цинцю/Юэ Цинъюань, Тяньлан-цзюнь
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Fix-it, AU от канона, Частичный OOC, Соулмейт!AU
Размер: 58521 ~ 33 страницы
Описание: В любой момент что-то может пойти не так, особенно если ты вписал в текст чёртовых соулмейтов.
ЧитатьЦинхуа
Самолёт качался на стуле, перечитывая комментарии к новой главе. Ло Бинхэ завоевал сердце и женские прелести очередной красотки, но его глаза так и не изменили цвет. Часть читателей возмущалась — ну же, сколько можно, когда он, наконец, найдёт ту самую, окажется с ней в одной постели и породит наикрутейшего демонического наследника, или что там ему грозит. Треть читателей неистово тащилась от постельной сцены — ну, в этот раз Самолёт честно отсмотрел несколько порновидео и постарался описать подробнее, чем обычно. Всего лишь одна строка «сколько можно тянуть кота за яйца» от Несравненного Огурца, не была в его исполнении даже полноценной критикой — видно, Самолёт и правда хорошо справился.
Идею с соулмейтами он почерпнул давным-давно, на форуме, где обсуждали начало его «Пути гордого бессмертного демона». Точнее, одно из обсуждений разветвилось, набежали фанатки отношений между мужчинами, и его заинтересовало обсуждение «того, единственного» для его главного героя. Самолёт не планировал своему герою полноценной романтики, как в фильмах, до самого конца и всё такое; но «соулмейты» его привлекли. Пришлось перерыть тонны фанфикшна, чтобы понять суть идеи; он убил на это два дня, в перерыве между написанием очередной главы, обрывочным сном и походом в супермаркет за растворимой лапшой. Самолёт вводил эту идею в новеллу постепенно, скармливал по сотне слов в апдейт, и со временем, месяца через полтора, аудитория увеличилась — внезапно в комментариях начали появляться романтики, поклонники той или иной из девушек, и азартные пользователи, которые даже заключали ставки: окажется ли очередная девушка той самой, единственной и неповторимой, для наследника всея демонического мира Ло Бинхэ?
«Конечно же, нет», думал Самолёт каждый раз, читая тотализатор. Он не был готов расставаться с новеллой так быстро, пока в его онлайн-кошелёк летели денежки за неё. Жалел только, что история главного злодея, Шэнь Цинцю, так и осталась в черновиках — история о том, как его мотало по миру с малых лет, как его избивали, продали, предали, как занесло на пик Цанцюн. У читателей не было причин его поведения со своим учеником Ло Бинхэ, только следствия — те самые, за которые в итоге поплатились все двенадцать вершин Цанцюн.
В очередной раз перечитав черновик, Самолёт подумал — а ведь до того, как Шэнь Цзю встретил Юэ Ци, цвет его радужки был чёрным. На Бинхэ он уже должен был смотреть другими глазами. Он бы смог это вписать, если бы знал наверняка, что деталь понравится читателям, но...
Желудок заурчал. Самолёт вспомнил, что вчера ночью вытащил из холодильника последние продукты во имя ужина, и со вздохом, полным скорби, выпрямил ноги, едва не задев ими провод от ноутбука. До супермаркета, где он регулярно закупался, было идти всего две остановки.
Он не оглядывался по сторонам, как не оглядываются люди, идя по годами проверенному маршруту; он размышлял, стоит ли вводить концепт ложных соулмейтов, или, наоборот, усложнить текущий, но поток мыслей прервал сильный удар в бок. И ещё тонна тяжести сверху. И отдалённые, словно сквозь подушку, крики. И резко исчезнувший дневной свет.
***
Очнулся Самолёт... где-то. На кровати с задёрнутым пологом. Он осторожно сел, прислушиваясь к ощущениям, заметил ещё, что одет в ханьфу, а не рубашку и брюки. Ещё одна кровать угадывалась за пологом сбоку от него. Самолёт решил осмотреться и встал; помещение было небольшим, ещё одна кровать с открытым пологом стояла возле приоткрытого окна, откуда тянуло слабым пряным разнотравьем.
Дверь была как раз напротив его кровати. Мужчина, который зашёл внутрь, был одет в ту же форму, что и Самолёт, разве что с характерной вышивкой на рукавах пао. Он негромко спросил:
— Вы хорошо себя чувствуете?
— Не помню, что случилось, — ответил Самолёт. — Мне нужно лежать, да?
— Хм, — его взяли за запястье, подержали немного руку в точке, где должна была протекать ци. — Нет, Шан-шиди, с вами уже все в порядке. Вы упали с повозки, когда возвращались с подножия горы вместе с другими учениками. Кстати, спасибо вам большое за целебные растения, они плохо приживаются в нашем саду, а вы привезли две охапки, — заклинатель с благодарностью кивнул ему.
Кусочки мозаики сложились в голове очень быстро, и ему захотелось заорать и выпрыгнуть через окно. Какого чёрта? Он попал в собственную новеллу, да ещё и в тело предателя! Насколько он помнил сюжет первой части, Шан Цинхуа сотрудничал с демонами, и впоследствии погиб ещё до главной битвы. Кажется, даже от руки своего демонического начальства, и он в упор не мог вспомнить, как же звали того демона.
— Не стоит, — нервно улыбнулся он. — Общее дело, сами понимаете. У меня ощущение, что я часто буду возвращаться на ваш пик, шисюн.
— Обычно заклинатели не стремятся сюда возвращаться...
— Да я и не в том смысле, — он махнул рукой. — Я могу идти?
— Конечно. Ли-шиди, вы спите? — негромко позвал заклинатель.
Самолёт прикрыл за собой дверь. Лекарь занялся вторым раненым — судя по низкому голосу, который проникал даже сквозь двери, он не спал и слышал их разговор. Самолёт, точнее, Шан Цинхуа, как он решил называть себя здесь, просто чтобы не сойти с ума, поплёлся искать выход из здания. Нужно было понять, в каком временном отрезке он очутился.
[ДИНГ!]
«Э?..»
[Вас приветствует система «СПАСИ-СЕБЯ-САМ». Ваша первая миссия: добиться позиции ученика на пике Аньдин.]
«Э?! Что вообще происходит?!»
[Время миссии: неограничено. Награда за миссию: 100 сюжетных очков. При достижении 1000 сюжетных очков вручается награда: доступ к тайной библиотеке.]
«Да какого хрена?! А если я откажусь?»
[Текущий баланс сюжетных очков — пять очков. В случае отказа от миссии ваши сюжетные очки спишутся в минус. Это означает автоматическое стирание профиля без возможности восстановления.]
Цинхуа потыкал пальцем в экран, появившийся перед носом, но так и не добился ничего, кроме описания первой миссии. Что это за Система такая, ещё предстояло выяснить. Пока что он пришёл к выводу, что в его оригинальном мире его сбила машина (ну ещё бы, идти по шоссе не по переходу), и волей случая его закинуло сюда.
***
Разговоры с товарищами по несчастью, учениками такого же низкого ранга, привели его к выводу, что он оказался в новелле задолго до рождения Ло Бинхэ. Цинхуа вздохнул, оставшись один: неизвестно, сколько лет придётся провести здесь в ожидании развития сюжета. Он, конечно, мог попытаться что-то подстегнуть, но... пока что миссии от Системы были более насущными.
Цинхуа был благодарен себе-прошлому за то, что многие местные обитатели были, мягко говоря, не слишком умными. Но некоторые вызывали в нём... эмоции. Взять хотя бы Ли Шэньшуня.
Цинхуа впервые услышал о нём, когда наведался на пик Цянкао. Он тащил корзины к складу, возле которого некогда очнулся, и слушал обрывки сплетен: снова нарвался на спарринг с Цингэ, бешеный, а если оставить его здесь, ты хочешь, чтобы он через окно сбежал. Цинхуа отдал корзины с травами заклинателю на входе в склад и уточнил:
— А что с этим... Шэньшунем?
— Он тогда с тобой в комнате был, Шан-шиди, если помнишь. Пару месяцев назад пришёл напрашиваться в ученики, с тех пор очень часто попадает к нам.
— Такой слабый? — невольно спросил Шан Цинхуа.
— Размечтался, — ответил ему низкий голос за спиной.
У Шан Цинхуа перехватило дыхание, когда он обернулся. Ли Шэньшунь был высоким, на голову выше его, и раза в полтора массивнее. Обмотанный бинтами по пояс, он стоял на выходе из лечебного корпуса в одних тренировочных штанах и с изящным клинком у бедра. Ярко-голубые глаза словно светились на его лице; Цинхуа сглотнул и пробормотал, привычным уже речитативом:
— Этот ученик нижайше просит про...
— В тот раз я сгрузил в твою повозку тебя и ещё двоих неудачников и тащил всех наверх, до лекарей. Слабый? — Ли Шэньшунь приподнял одну бровь, и Шан Цинхуа пропал совсем. Его хватило только на то, чтобы поклониться и сбежать за новым списком поставок, нужных пику Цянкао.
Ли Шэньшунь выглядел, как живая мечта Шан Цинхуа. Как всё, чем он мечтал когда-либо быть. Как тот демонический принц, помощник Ло Бинхэ, которого он описывал в своей новелле и имя которого не успел придумать.
Шан Цинхуа полз вверх по карьерной лестнице, не стесняясь ставить подсечки ученикам выше по рангу. Теперь другие ученики занимались поставками, а Шан Цинхуа приходилось догонять заклинателей на ночных охотах или сопровождать на заданиях — боевые поставки не поручали абы кому. Некогда было ни попросить самого слабого ученика с Байчжань о спарринге, ни зайти на пик Цянкао, чтобы узнать о Шэньшуне, но Цинхуа старался услышать всё, о чём говорили на пике Аньдин, и знал, что Шэньшунь продвигается по рангу ещё стремительнее, чем он сам. Со временем Цинхуа вошёл в первую пятёрку
учеников, стал секретарём на ежегодных собраниях — здесь он высматривал Шэньшуня, кивал ему, если они встречались взглядами, и возвращался к работе. Надо было записывать все резолюции, которые согласовывал Цинъюань, все возражения леди Цинци, все абсурдные идеи по обучению от Цинцю.
Спустя ещё три года он сам впервые предложил новую систему доставки лекарств на поле боя. До этих пор многие ученики и заклинатели пика Аньдин попросту гибли в бою из-за недостаточных боевых навыков. Шан Цинхуа предлагал: пусть под каждую миссию составят список из самых необходимых лекарств, заговоров, кровоостанавливающих средств, противоядий и талисманов. Сложными случаями смогут заняться те же лекари.
— Ну, и чем эта система хороша?
— Наш пик сосредоточится на доставке продовольствия для Цанцюн, кроме того, мы быстрее сможем переносить тяжело раненых, и улучшится качество помощи для всех, — ответил Цинхуа. Он много думал об этом.
— Вы точно на том пике обретаетесь, молодой человек? — задумчиво спросил Му Цинфан. Цинхуа горячо закивал, сел, когда текущий глава пика откашлялся, и по привычке поискал глазами Шэньшуня. Тот смотрел в его сторону, не моргая, и, когда их взгляды пересеклись, приподнял уголки губ и немного — брови. Цинхуа быстро отвернулся.
Ли Шэньшунь раз в пару месяцев нисходил со своего дикого и ужасного пика Байчжань на презренный Аньдин. В личном домике Цинхуа, крохотном — Шэньшунь пригибался, чтобы не стукнуться лбом о дверной косяк, — его всегда ждал небольшой дымящийся чайничек. «Целебные травы, недавно собрал,» всегда говорил Цинхуа, и нервно улыбался, предлагал сесть, разливал чай. Примерная хозяюшка, всегда думал Цинхуа, и к десятому разу научился не краснеть от этой мысли. Шэньшунь терпеливо кивал, ждал, пока чай остынет, и всё это время слушал байки Цинхуа: про вылазки с горы за тканями, за чернилами и бумагой, за новостями из мира обычных людей и слухами про демонов. Он уточнял, если ему что-то было непонятно, и фыркал, когда Цинхуа совсем уже художественно преувеличивал. В ответ он пересказывал спарринги с Бинхэ, даже немного по-детски дулся, когда описывал поражения.
Поражений было много. Ещё он скупо рассказывал про ночные охоты, когда тишина истончалась в невыносимую; Цинхуа почерпнул пару идей о поставке из его рассказов, что очень способствовало его карьерному росту.
Однажды Ли Шэньшунь пришёл пить чай после долгой, на три месяца, отлучки. Обмолвился, что в прошлый раз неправильно указал путь обоза с Аньдин, из-за чего с Южной демонической границы его не выпускали дольше обычного. Цинхуа вспомнил, что три месяца назад два демона напали на ценный груз с деньгами и сильными лекарственными экстрактами, и все ещё тогда удивились, что демонов было всего двое. Он поперхнулся чаем и кашлял, пока ладонь Шэньшуня не коснулась его спины. Кашель сняло как по волшебству; Цинхуа, видя глаза Шэньшуня, взмолился:
— Шиди, я никому не расскажу!
— Я знаю, — фыркнул Шэньшунь и убрал руку. — Сам виноват, расслабился.
— А долго?..
— Лет десять. Цингэ на твоём месте уже снёс бы мне голову, Цинхуа.
— Я знаю, — эхом отозвался Цинхуа, и всё же отпил чаю. Надо же, Шэньшунь за десять лет впервые расслабился только в его присутствии... Впору было строить воздушные замки, потому что после того чаепития он продолжал приходить.
Ещё через несколько лет — когда потери на пике Аньдин сократились, и когда все старшие ученики загадочным образом очутились в опале текущего главы, а сам глава был изгнан за должностное преступление, — Шан Цинхуа предложили должность лорда пика Аньдин.
Надевая робы для церемонии, он впервые за многие годы внимательно присмотрелся к своим глазам. Он не были серыми, какими были у Самолёта в его родном мире, какими показались ему при первом появлении здесь, нет — Шан Цинхуа глядел на своё отражение с карими, тёплого оттенка глазами. И думал, что ни за что в жизни не может ему, грёбаному попаданцу, настолько повезти, чтобы встретить своего соулмейта.
Цинцю
Шэнь Юань всегда считал себя благоразумным и крайне логичным человеком. Даже читая «Путь гордого бессмертного демона», он выискивал провалы в логике и пытался хоть как-то вразумить несчастного Самолёта закрыть сюжетные дыры. Ну, хотя бы постфактум и спин-оффом. Это же несложно. Возможно, Шэнь Юань даже заплатил бы ему за, скажем, половину таких закрытых дыр.
Возможно, стоило уделять меньше внимания этой тупой новелле, иначе как объяснить тот факт, что Шэнь Юань ухитрился подавиться яблоком от возмущения, прочитав очередную главу?
Открыв глаза, он понял, что находится не дома и не в больнице. Деревянные стены и стропила на потолке, полная полок со свитками комната и сидящий недалеко от него на стуле молодой человек в чёрных одеждах не были ему знакомы.
— Как самочувствие?
— Не знаю. Неплохо? — ответил Шэнь Юань, прикрыв на секунду глаза. Чуть болело горло, как будто он долго и громко разговаривал, но в остальном он и правда чувствовал себя неплохо. — Я долго спал?
— Несколько суток. Шиди, у тебя сильно поднялась температура перед тем, как ты... заснул. Можно?
Шэнь Юань кивнул, и через секунду почувствовал тёплую ладонь на лбу. Его собеседник не спешил убирать ладонь, только нахмурился немного, словно ждал другого. Помедлив, он спросил:
— Шэнь Цзю?
Шэнь Юань замер. Руку убрали, стул придвинули ближе и сказали мягко:
— У моего Шэнь Цзю глаза уже несколько десятков лет не чёрные. Назовись, пожалуйста.
— Ого, — Шэнь Юань не удержался. Оказывается, даже у главного мудилы в этой новелле был соулмейт. Может, поэтому Шэнь Цинцю был таким злым в присутствии Цинъюаня? Шэнь Юань уже по первому вопросу понял, кто перед ним и где он, и продолжил:
— Прошу прощения... Я Шэнь Юань. Не демон. И вообще, как бы сказать, — он нахмурился подумал, — не из этого мира.
— И как же вы очутились в этом теле?
Стоило Шэнь Юаню задуматься, как в ушах послышался настойчивый звук.
[ДИНГ! Вас приветствует система «СПАСИ-СЕБЯ-САМ». Чтобы успешно закрепиться в этом мире, вам требуется набрать 1000 сюжетных очков до поворотного момента «Ущелье Цзюэди», в противном случае вашего персонажа постигнет судьба оригинальной новеллы.]
Шэнь Юань вспомнил, как неласково Ло Бинхэ обошёлся с оригинальным Шэнь Цинцю, и вздрогнул. Перед глазами плясал интерфейс чего-то очень похожего на мобильную игру.
«Как набрать сюжетные очки?»
[Выполняйте сюжетные миссии в соответствии с оригинальной новеллой. При предоставлении достаточного логического обоснования действиям, которые отличаются от оригинального характера, возможно начисление очков согласно миссиям.]
«Что, вот так просто? Вызывать интерфейс каждый раз и диктовать обоснуй своим поступкам?»
[Всё верно.]
«Но зачем?!»
— Господин Юань?
— Простите, обдумывал, как точнее ответить.
Врал он всё. Сейчас важнее было разобраться с этой дурацкой Системой, у которой как раз потух интерфейс. Шэнь Юань попробовал вызвать её ещё раз — безуспешно, — и, поморгав, встретился глазами с Цинъюанем:
— Если начистоту, в моём мире со мной произошёл несчастный случай, — ага, конечно, это лучше звучит, чем «поперхнулся яблоком», — и я потерял сознание. А очнулся здесь. К сожалению, куда делся Шэнь Цзю, я не знаю.
Цинъюань склонил голову.
— Жаль.
Шэнь Юань поспешно зажмурился:
«Система! Эй. Алло! Вопрос в техподдержку, где Шэнь Цзю?»
[Пользователь не найден. Вы можете повторить запрос, когда на вашем счету будет двести сюжетных очков.]
— Э... Шисюн? — неуверенно позвал он, открыв глаза. — Цинъюань-гэгэ.
Юэ Цинъюань неожиданно улыбнулся:
— Забавно слышать это из уст Цзю.
— Наверное... — пробормотал Шэнь Юань. — Шисюн, мне кажется, я со временем смогу выяснить, куда делся Шэнь Цзю. До этого мне нужно вести себя, как Шэнь Цинцю, иначе нас с ним ждёт... наказание. Смерть. Окончательная смерть.
— Я помогу, — пообещал Юэ Цинъюань. — Шэнь-шиди, я помогу вам. Только найдите моего Цзю.
***
Шэнь Юань не успевал радоваться тому, как быстро приходили оповещения от системы. Проверка подготовки учеников, поиск новых, попытка пообщаться с Лю Цингэ, который ещё не уединился в пещерах для медитации, — всё это давало ему сюжетные очки. Правда, его раздражала необходимость отчитываться — наверняка он со стороны выглядел, как идиот, уставившийся в одну точку, пока он надиктовывал Системе причину своего хорошего отношения к Цингэ, к ученице, даже к этому будущему ужасу всей новеллы. Веер приходился как нельзя кстати, закрывал едва шевелившиеся губы, а взгляд он вполне сносно оправдывал необходимостью подобрать подходящее к ситуации изречение.
У Юэ Цинъюаня не было так уж и много свободного времени. Они смогли встретиться больше, чем на пять минут, только через три месяца, когда Шэнь Юань уже морально подготовился к тому, что Лю Цингэ придётся спасать от искажения ци. Юань постучал в двери его личных покоев перед тем, как войти.
— Шэнь-шиди, — улыбнулся Цинъюань, когда Шэнь Юань закрыл за собой дверь. — Вы заметили?
— Что?
— Вы, кажется, нашли спутника вашей жизни.
Шэнь Юань сглотнул. Этой фразой тут кодировали пресловутых соулмейтов.
— Признаться, я не...
Цинъюань кивнул на зеркало, которое висело на стене рядом со входом. Шэнь Юань посмотрел на своё отражение. Отражение посмотрело на него яркими, нефритово-зелёными глазами.
— Да ну, — сказал Шэнь Юань, и бесцеремонно подошёл к столу Цинъюаня, и сел на край, и нахмурился. — Я же не отсюда, как такое вообще возможно? И, главное, кто?
— Возможно, кто-то из учеников? — предположил тот.
«Бля, ещё чего не хватало», подумал Шэнь Юань, а вслух сказал:
— Боюсь, в этом случае придётся долго искать того самого человека. Шисюн, позвольте нескромный вопрос.
— М?
— Все эти слухи, — осторожно начал Шэнь Юань. — Всё, что я слышу о себе. Шёпот за спиной, пересказы Ло Бинхэ, вопросы от Цинфана-шиди...
Цинъюань не отводил взгляда; его лицо напоминало прекрасную фарфоровую маску. Шэнь Юань чуть ли не наяву видел, как она осыпается кусочек за кусочком , пока он продолжает говорить:
— ...всё, что я знаю про Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюаня сейчас — что Шэнь Цинцю ведёт себя, словно зарвавшийся выскочка, а Юэ Цинъюань, во всём остальной справедливый глава двенадцати пиков, потворствует ему до определённого предела. Вы, шисюн, спутник его жизни, но при этом он вас словно ни во что не ставит. Как это произошло?
Шэнь Юань сидел на краю стола, лишь немного возвышаясь над Цинъюанем, и чувствовал себя любопытным мальчишкой, который нечаянно зацепил давнюю болезненную историю. Губы Цинъюаня дёрнулись, он моргнул, едва заметно свёл брови к переносице и тут же потянулся потереть лоб.
— Шэнь-шиди...
— Я сразу сказал, что вопрос нескромный. Вы вправе не отвечать, — он всё же слез со стола, оглянулся, поднял упавший свиток и аккуратно положил на место. — Просто это единственное, чего я не могу понять в этом мире.
— ...Я начну издалека.
Цинъюань отвёл взгляд, смотрел на полки со свитками, да так и говорил:
— Мы оба были частью уличной банды. Воровали, дома чистили... в особняке Цю не повезло: слишком шустрые хозяева, слишком сильные. Опасные. Цзю схватили и оставили мальчиком для битья. Я с ним виделся и предлагал помочь бежать, но все разы он посылал меня и повторял, что я слишком слабый. В последний раз я обещал обязательно его вытащить.
Уличный сленг падал с губ Цинъюаня так, словно перед Юанем сидел совсем не глава Двенадцати Пиков. Легко и непринужденно.
— Мне повезло — я встретил заклинателя с пиков Цанцюн и напросился к нему в ученики. Думал, быстро смогу научиться, приду и освобожу его, или выкуплю. С пика меня отпустили только через год, я торопился, как мог, и пришёл к пожарищу на месте особняка. А ещё через год Цзю пришёл на Цанцюн сам.
Цинъюань вздохнул и повернулся к Юаню:
— Он узнал меня. Но не может простить, что я не пришёл за ним тогда.
— Шисюн, — вкрадчиво начал Юань, — а вы рассказывали ему, почему не смогли вернуться?
— Он и слушать не хочет.
— И вы не пытались заставить его выслушать?
— Это же Цзю, — горько усмехнулся Цинъюань, — я начинаю с извинений, а дальше он и не слышит.
Юань нахмурился. Слишком много хотелось сказать сейчас, и о том, какие они оба идиота, да хоть как-то отвести душу, но он вспомнил просьбу Цинъюаня. Прикрывшись веером, он вызвал интерфейс Системы:
«Система, какой баланс сюжетных очков у меня сейчас?»
Он ожидал чего угодно — в конце концов, он баловал собственных учеников и Ло Бинхэ, налаживал отношения с другими пиками, да и чёртовы обоснуи диктовал каждый раз такие огромные, что...
[Четыреста пятьдесят.]
...Щедро.
«Будь добра, найди пользователя Шэнь Цзю.»
[Пользователь Шэнь Цзю обнаружен в оригинальном мире.]
Юань расширил глаза. Цинъюань, кажется, что-то спросил у него, но он не отреагировал.
«Система, возможно ли поменять наши с ним сознания?
[Действие невозможно.]
«Вытащить его сюда? Поменять наши тела?»
[Действие потребует списания 500 сюжетных очков.]
Чертовщина. «А подсказку хоть какую-то дашь?!»
[Действие потребует списания 50 сюжетных очков.]
«...Списывай.»
Перед глазами появилось что-то вроде полосы загрузки. Он посмотрел на Цинъюаня:
— Я знаю, где находится Шэнь Цзю.
[Пользователь Шэнь Цзю может быт изъят из оригинального мира при соблюдении двух условий. Первое: пользователь должен находиться в междумирье. Подсказка: время в оригинальном мире течёт медленнее. Второе условие: использование меча Синь Мо для изъятия. Мечу необходимо подношение кровью. На балансе пользователя к этому моменту должно быть не меньше пятисот очков, в противном случае аккаунт будет стёрт без возможности восстановления.]
«Пиздец», подумал Юань. Меч только Бинхэ сможет взять, и только после сбора союза Бессмертных, а до этого события ещё год.
— Придётся пожертвовать одним из учеников, чтобы вызволить его.
Взгляд Цинъюаня вмиг стал тяжёлым. Юань вздохнул: один из учеников так или иначе окажется жертвой сюжета.
— Я... оставлю вас, шисюн, — он направился к двери, и поклонился, уже открыв её. — Спасибо, что уделили время.
Цинъюань всё так же смотрел перед собой.
[Баланс сюжетных очков: четыреста пятнадцать.]
«Ты что, списала меньше?!» Юань искренне удивился.
[Пятнадцать очков начислены за возможную развилку в сюжете. Последствия непредсказуемы.]
Цинхуа
— Ты не Шэнь Цзю, — уверенно сказал Цинхуа, разливая по чашкам чай.
Они только что дошли до небольшого бамбукового домика на пике Цинцзин, и по дороге Шэнь Цинцю раздавал указания своим беспокойным ученикам, а Ло Бинхэ отправил готовить суп из некоего монстрика, которого любезно вручил спасённый от искажения ци Лю Цингэ.
Этого не было в оригинале.
— Как ты... не говори, что ты ещё один спутник жизни.
— Хм, вряд ли, спутник может быть только один. Так кто ты?
— Шэнь Юань. Так и зови. Судя по твоим словам, — Шэнь Юань прищурился, подвинул к себе чашку, — ты слишком много знаешь о спутниках жизни. Кто ты?
— Самолёт, летящий в небеса, — ответил Цинхуа. И в следующий момент хлопал по спине подавившегося чаем Юаня.
— Я тебя ненавижу, блядь, — выдал Юань, переведя дыхание. — Сюжет говно. Соулмейты говно. Родители Бинхэ вообще огромная сюжетная дырень.
— Да ладно, — Цинхуа уставился на него, приоткрыв рот. — Несравненный Огурец?
— Да. У тебя есть некая Система?
— Есть, — Цинхуа помрачнел. — Знаешь, я всё думаю, почему меня сюда занесло. Сейчас мне кажется, что кто-то перехватил мой аккаунт на Чжондяне и пишет вместо меня.
— Такое возможно?
— Если меня и правда размазало трафиком по шоссе... — Цинхуа пожал плечами. Брат Огурец посмотрел на него с ужасом. — Даже до твоего появления всё шло не так. Шпионом у демонов должен был оказаться я, а вместо этого Ли Шэньшунь поставляет им сведения. Знаешь такого? Любимый ученик Цингэ, ещё до Бинхэ начал свои налёты на Байчжань, носится там среди новичков и сеет ужас.
— Погоди, а ты откуда это знаешь?
Цинхуа торопливо отпил чай, чувствуя, как начинает гореть шея:
— Ну, он мой... друг.
— Друг, — повторил брат Огурец. — Твой друг.
— Ага.
— Настолько близкий, что ты зовёшь его по имени и знаешь про его шпионаж за демонами.
— Да у него и нет никого другого!
— И у тебя? — мягко уточнил брат Огурец. Цинхуа со стуком поставил чашку на стол:
— Сейчас важно другое! У демонов Северной пустыни объявился глава, который готовит вторжение в мир людей. Могут начать и с нашего пика, и с храма Хуаньхуа, этого Шэньшунь ещё не знает. Того демона зовут Линьгуан-цзюнь. У нас есть преимущество — мы можем найти отца Бинхэ и попросить его о помощи.
— Ты точно Самолёт? — с подозрительным видом переспросил брат Огурец. — Такой умный. Звучит слишком хорошо для твоей вшивой попытки в сюжет.
— Слышишь! — Цинхуа оскорбился. — Оригинальная задумка была отличной! С прошлым Шэнь Цзю, и грядущим одиночеством Бинхэ, и...
— Погоди, стой. Насчёт отца Бинхэ, его же и в помине не было в оригинале...
Цинхуа вскочил из-за стола и начал ходить по комнате; делал так, даже когда общался с Шэньшунем, слишком много энергии тратил на долгие рассказы.
— Здесь и сейчас совершенно новая версия сюжета! То, что ты знаешь о Шэнь Цзю, тебе ведь должен был рассказать Цинъюань, это уже новая инфа для читателей! Как и то, что они соулмейты, я планировал вписать и это, но теперь у истории другой оттенок... Брат Огурец, подумай тоже. Тяньлан-цзюнь, отец Бинхэ, заточен в темнице под горой Байлу из-за того, что на него некогда напали заклинатели храма Хуаньхуа. Можно предложить ему расправу над этой сектой и в обмен заручиться поддержкой против Линьгуан-цзюня.
— А ты жестокий.
— Тут пики могут равнинами сделать, как минимум, — Цинхуа упал обратно на стул, судорожно отпил остывший чай. — А то и совместить миры, ничего, что этот Линьгуан-цзюнь из ледяных демонов.
— Знаешь, — задумчиво протянул брат Огурец, — а ещё в теории Шэнь Цзю можно вытащить обратно.
— Ого. А тело?
— Не знаю. Это единственное, что меня беспокоит, кроме моего клятого соулмейта.
...ого. Даже у Огурца соулмейт нашёлся. Цинхуа вздохнул, вложив в это всё своё разочарование от несправедливого устройства мира.
— Думаешь, нам поможет Шэнь Цзю?
Шэнь Юань не успел ответить: в дверь приличия ради постучал Бинхэ, и тут же вошёл с подносом в руке.
— Шицзунь, я принёс вам и Шан-шиди жаркое из этих монстров, которых нам Лю-шиди подарил.
— Ответный подарок отослали?
— Сразу на месте, — Бинхэ уже ставил сковороду и две тарелки на столик. Брат Огурец сложенным веером указал на его запястье:
— А что с рукой?
Цинхуа прищурился: на коже Бинхэ краснел ожог. Сам Бинхэ тоже покраснел:
— Это... я обжёгся о сковороду, когда готовил.
— Мог бы и не спешить так, — Цинцю поманил его к себе, взял за руку и посмотрел на запястье. — До завтра ожог пройдёт.
Цинхуа обратил внимание на то, что ожог сошёл в тот момент, когда брат Огурец отпустил Бинхэ. Но скинул это на ауру главного героя и с аппетитом вгрызся в жаркое — оно и правда было вкусным.
Цинцю
Стоило только уединиться ради духовного совершенствования, и вот тебе и раз.
Цинцю с полным скорби видом наблюдал, как Ша Хуалин пыталась высмеять ребят с их пиков, цепко следил за каждым вышедшим на поединок учеником: первый, тот самый шпионистый Шэньшунь, дрался наравне с задиристым воякой-демоном, Лю Минъянь проиграла, и Ло Бинхэ выиграл на чистой удаче. Дальше времени скорбеть не было: демон, который проиграл Бинхэ, собрался нападать снова, исподтишка.
Чёрт его знает, как, но Ли Шэньшунь метнулся мимо Цинцю и успел подсечь демону ноги прежде, чем он сделал шаг в сторону учеников. Цинцю кивнул ему и вытащил из ножен звенящий от негодования клинок Си Я, готовясь снести голову демонической девице. К её счастью, она всё же успела убежать и прихватить с собой оставшихся демонов до того, как на поле боя явился Лю Цингэ.
— Ей повезло, что она успела сбежать, — мрачно сказал Цингэ, оглядывая толпу. — Что случилось?
— Некая демоница из знатных явно пришла на разведку, — ответил Цинцю. — Спасибо твоему ученику, жертв оказалось меньше, чем могло бы быть.
— Лентяй, — фыркнул Цингэ, но чуть смягчился лицом. Ни ему, ни Цинцю не нужно было уточнять, о каком ученике идёт речь. Цинцю хотел спросить, почему Цингэ так задержался, но его отвлекли.
[ДИНГ! Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем! Аккаунт «Шэнь Юань» набрал тысячу сюжетных очков и официально закрепляется в новелле на постоянной основе!]
Твою мать. Твою ж мать.
«А если я сниму полтысячи очков ради Шэнь Цзю, у меня будет пенальти?»
[Никакого пенальти не последует. Система остаётся с вами в фоновом режиме.]
«А подсказки?»
[В случае крайней необходимости. Система желает вам хорошего дня.]
— Цинцю? Шиди, что с тобой?
Лицо Цингэ потемнело, как и всё вокруг него. Ну твою ж мать...
...он снова очнулся в своём домике, и снова на него смотрел Цинъюань. Цинцю покосился на него и прикрыл глаза:
— Шисюн, если бы вы так о Шэнь Цзю беспокоились, ваши недоразумения давно решились бы.
— Кто знает... — Цинъюань вздохнул. — Шэнь-шиди, после случая с демоницей ваша духовная энергия сильно упала. Вы не принимали участия в сражении?
— Нет, я... нет. Только ученики.
— На вашей робе нашли дротик с ядом «Спасу нет», и... мне жаль это говорить, но он медленно убьёт вас.
«Странно», подумал Цинцю, «я ничего не почувствовал... разве что Ли-шиди мог успеть его воткнуть. Дело дрянь, и правда придётся вытаскивать Шэнь Цзю, если Цинхуа не наврал про нападение.»
— Шисюн, дайте мне несколько минут.
Цинъюань явно поднялся со стула, судя по звуку:
— Новость тяжёлая. Понимаю вас, шиди.
Цинцю торопливо зажмурился, вызывая перед собой интерфейс Системы.
«Система, если вызвать сюда Шэнь Цзю, он займёт это тело?»
[В зависимости от способа вызова пользователь Шэнь Цзю может как занять это тело, так и материализовать новое.]
«А что будет с новым телом? Статы такие, как у этого, или выше?» Да, он сейчас говорил на сленге геймеров, но точнее описать интересующие его вещи он не мог.
[В зависимости от способа вызова пользователь Шэнь Цзю может материализовать тело согласно своему мысленному образу.]
Ага, значит, можно ждать даже лоснящегося от духовной энергии качка. Ну, хоть есть вероятность уговорить его не вытаскивать Юаня отсюда.
Цинцю откашлялся, посмотрел по сторонам — Цинъюань всё это время стоял у окна.
— Сколько у меня времени? Если Цинфан-шиди не откажется помочь.
— Вы что, конечно, не откажется! Пять лет точно будет.
— Хорошо, — Цинцю кивнул. Первую часть условия он выполнил.
***
Даже союз бессмертных пошёл не так, и ночная охота заклинателей стала охотой на заклинателей. А Цинцю всё ещё был скован по рукам и ногам сюжетной необходимостью столкнуть мальчика в Бездну. Демоны неумолимо гнали их в сторону ущелья Цзюэди. Кажется, часть леса была заморожена подчистую, но Цинцю не знал наверняка. Они с Бинхэ только и успевали, что отбиваться. Мелькали пао заклинателей с Байчжаня, с Цянкао, с Цюндина; Бинхэ убегал, сломя голову, будто потерял над собой контроль.
Отчасти так и было — Юань-читатель знал, что примерно в этом отрезке времени у Бинхэ впервые проявились демонические силы, Цинцю-шицзунь уже походил по сотканному из демонического тумана миру сновидений. Сейчас очень многое зависело от того, как именно Бинхэ попадёт в Бездну.
— Стой!
Бинхэ застыл на выступе скалы. «Чёрт побери,» подумал Цинцю, «если в дунхуа этот момент не сделают эпичным, я умру заново и буду являться режиссёру и сценаристам яростным призраком».
— Шицзунь?
Так, сколько он успел пересмотреть и перечитать дунхуа, аниме и новелл до своей первой смерти? Где были хорошие примеры?
...да и какая разница?
— Бинхэ, — мягко, насколько умел, сказал Цинцю и шагнул ближе, — держи себя в руках. Один из твоих настоящих родителей был демоном, и потому в тебе пробуждаются его силы. Это не делает тебя плохим учеником, Бинхэ. И не делает плохим человеко.
— Я... Мне страшно, шицзунь.
Цинцю кивнул и снова шагнул ближе. Бинхэ, как ни странно, выглядел более спокойным, более собранным. Это его слова действовали, что ли?
— Бинхэ, у меня есть к тебе... просьба. Очень страшная и тяжёлая просьба. Этот шицзунь не будет хуже относиться к тебе, если ты откажешься от неё.
Глаза Бинхэ были такими яркими сейчас, что Цинцю невольно захотелось ткнуть в интерфейс Системы: эй, какой у нас тут жанр? Фоновые крики раненых и звуки сражения немного не соответствуют.
— Этому шицзуню... всему нашему пику Цинцзин нужно, чтобы ты спустился в Бездну за твоей спиной и дальше, в демонический мир. Там есть зачарованный меч, который ждёт тебя, и...
— Шицзунь, — перебил его Бинхэ, в следах чужой крови на одежде, ужасно решительный, меняющий цвет лица — видно, борьба с демонической ци всё же не слишком ему давалась. Они сейчас стояли совсем рядом. — Если вам нужно, чтобы этот ученик принёс зачарованный меч из земель демонов, вам стоит только сказать об этом прямо.
— Тогда... тогда пообещай, — слова вдруг не шли, застревали в горле, — пообещай, что вернёшься ко мне, Бинхэ.
— Клянусь, — торжественно кивнул Бинхэ и сдвинулся с места.
Крепкая рука на талии, тёплое касание к губам, блеск застенчивой улыбки — вот что оставил Ло Бинхэ для Шэнь Цинцю, падая спиной вперёд в Бесконечную Бездну.
Если в дунхуа и этого не покажут настолько же душераздирающе красиво, Цинцю пойдёт с ними судиться. Прямо из книги.
Цинхуа
— Не надо меня лечить.
Низкий голос Шэньшуня потерял в уверенности, был чуть хриплым. Цинхуа открыл дверь в палату с неуверенной улыбкой на лице:
— Я и не умею, Ли-шиди.
Он лежал сразу напротив двери, как сам Цинхуа когда-то. Цинхуа притянул ближе к кровати стул и сел, рассматривая своего... друга. Шэньшунь выглядел неважно: бледная кожа, плотно обмотанное бинтами плечо и прикрытые глаза. Он дышал медленно, а ещё он так и не ответил. Цинхуа несмело положил свою руку поверх одеяла рядом с его ладонью.
— И жалеть не надо, — выдохнул Шэньшунь. — Линьгуан-цзюнь... меня раскрыл. Сам пришёл.
Он говорил медленно, с паузами. Цинхуа убрал руку с кровати:
— Наказать тебя?
— Убить. Спасибо Лю-шисюну. Помог продержаться. Ещё позорищем обозвал.
Цинхуа поджал губы: это что, вот так стоит общаться с лучшим учеником, который рисковал жизнью в мире демонов? От внутреннего монолога, в котором он проклинал это дурацкое упрямство Лю-шиди и думал, как бы так натравить на него брата Огурца, его отвлекло движение. Шэньшунь чуть подвинулся, чтобы легче было держать голову прямо, и теперь смотрел на него, держал его взгляд своими невозможными голубыми глазами:
— Эй. Ты не выстоишь в дуэли с ним.
— Я, э...
— Говорил вслух.
Цинхуа криво и неловко улыбнулся:
— Ну, извини.
— Лю-шисюн сказал, что. Я позорище потому. Что дал себя вычислить. Глава ордена сказал, я... хорошо потрудился.
— Ну... да, если бы они напали раньше, или на другой пик... — Цинхуа содрогнулся. — Я тоже так считаю.
— Угу.
Тишина была лёгкой. Цинхуа смотрел в окно и думал — как же это так сложилось, что сейчас шпион не он. Будь шпионом Цинхуа, его к этому моменту уже бы прикончили демоны либо заклинатели. Хотя он не был уверен, что поступил бы, как оригинал. С другой стороны, на пиках его удерживала не только Система...
— Цинхуа.
— М?
— Ты о чём сейчас?
Цинхуа уронил голову в ладони:
— Опять вслух?
— Опять.
Цинхуа посидел так немного, потом осторожно поднял голову, чтобы посмотреть на Шэньшуня. В ответ смотрели внимательно, с отстранённым любопытством; Шэньшунь словно всем видом говорил — не хочешь, так не говори. Проблема была в том, что Цинхуа было очень страшно. Наверное, признаваться во всём, что он чувствует, тоже было бы страшно, подумал Цинхуа и медленно начал:
— Если я скажу... если я скажу, что я не из этого мира, и когда-то знал, что должно произойти здесь, ты мне поверишь?
— Хм. Похоже на книги. С Цинцзина, — Шэньшунь отвёл взгляд в сторону, будто обдумывал, что сказать дальше. — Ты всегда был странный. Думаю, поверю, — Цинхуа оживился, открыл было рот, но Шэньшунь нахмурился и продолжил:
— Только не рассказывай. Сейчас. Я не пойму.
— Прости, ты и так ранен, а тут ещё я со своими дурацкими россказнями.
— Я просто понимать хочу, — Шэньшунь закрыл глаза. — Когда-то ещё. Ладно?
— Ладно, — пообещал Цинхуа и встал со стула. — Поправляйся скорее.
— Один вопрос, — Шэньшунь звучал задумчиво, всё ещё не открывал глаз. — В твоём мире есть... спутники жизни?
Цинхуа замер возле двери. Язык во рту казался каменным от неясного волнения, и он еле заставил себя ответить:
— Нет. Там такого нет. Никто в них не верит.
— Ясно. Мои глаза долго были серыми. Как без цвета. Тоже не верил.
Цинхуа подождал ещё, на случай, если Шэньшунь продолжит говорить, или если его, Цинхуа, сердце, всё-таки решит что бьётся недостаточно быстро, и придётся искать врача. Но Шэньшунь молчал, и Цинхуа тихонько вышел из палаты.
Цинцю
У Шэнь Цинцю было неоспоримое преимущество перед всеми его коллегами с пиков (кроме бессовестного Цинхуа) и всеми учениками: он знал, что аура главного героя не даст Бинхэ окончательно загубить себя в Бездне. Кроме того, это странное обещание, которое он вырвал у своего ученика, было словно ещё одной гарантией его возвращения. Впрочем, про обещание он решил подумать потом, в присутствии виновника его ООС-поведения.
Поговаривали, что у Шэнь Цинцю каменное сердце, и он ни капли не волнуется о пропаже любимого ученика. Поговаривали, что он сошёл с ума, являясь на тренировки всех пиков и давая советы, как противостоять тем или иным демонам.
Цинцю видел замороженный лес, помнил о предупреждении Шэньшуня — словами Цинхуа, — и не раз при встрече стучал нерадивого Самолёта веером по голове за то, что слишком мало было описаний ледяных демонов.
— А что я мог! — Цинхуа закрывал голову руками, потому что Цинцю бил его не очень сильно, но очень обидно. — Им же было интересно про Бинхэ, ты сам читал, брат Огурец!
— Да если бы я знал…
— Ты и так последний задрот новеллы, и без библиотеки Цинцю справился бы.
— Шан Цинхуа…
— Шэнь-шисюн!
Три года прошло в перепалках с Цинхуа, главами других пиков, и в попытках помочь ученикам с обучением. Цинцю искренне хотел, чтобы у Линьгуан-цзюня, где бы он ни обретался, было как можно меньше мёртвых заклинателей Цанцюн на счету. Три года прошло, и пошёл четвёртый, и была весна.
Цинцю возвращался вместе с Цингэ с миссии: некая госпожа Мэйин похищала юношей из ближайших деревень. Госпожа оказалась суккубом, нагадала ему спутника жизни, по описанию подозрительно напоминавшего Ло Бинхэ, и исчезла в пыли, которую поднял пылающий праведным гневом Цингэ.
— Зря вы так, Лю-шиди, — стоило им выбраться из обрушившейся пещеры, как Цинцю обратился к Цингэ. — Она не рассказала мне ничего нового.
— У вас… есть спутник жизни? И вы об этом молчите?
— Я просто не знаю, кто он, — пожал плечами Цинцю.
— Но я думал… Юэ-шисюн…
Они шли к проезжей дороге по узкой тропинке, которая грозила потеряться в густом подлеске. На словах Цингэ про Цинъюаня из-за деревьев сбоку от тропинки послышался тихий смешок. Оба заклинателя замедлили шаг и обнажили мечи.
— Да ладно, это так вы приветствуете заблудшую овцу? — Ло Бинхэ вышел на тропинку на пять шагов впереди них. Он выглядел старше, сильнее, Цинцю буквально чувствовал, как вокруг него бурлит аура демона. Цингэ уже шагнул навстречу, поднимая клинок, но Цинцю остановил его веером.
— Чем ты докажешь, что ты Ло Бинхэ, а не очередной суккуб?
Вопрос звучал не для него, и не для Бинхэ; вопрос звучал для этого прямолинейного солдафона сбоку от него, и Цинцю надеялся, что Бинхэ ему подыграет.
Взгляд Бинхэ изменился, словно потух на миг. Затем он ответил:
— Шицзунь, вы дали мне лекарство от простуды, когда мне было тринадцать. И уложили спать внутри своего дома. А три года назад вы потребовали, чтобы я вернулся. Я вернулся, шицзунь.
Цинцю кивнул. Цингэ с неуверенным видом опустил меч:
— Я всё ещё…
— Лю-шишу, ваш лучший ученик всё ещё не умеет летать с помощью меча?
— Тсс, — Цинцю шикнул, — это секретная информация.
Они с Бинхэ встретились взглядами. Что ни говори, а Цинцю распирала гордость: главный герой, которого он вырастил вот этими руками, и который даже мог убить его в будущем, вернулся из Бездны, и ножны на его поясе явно были от Синь Мо. Возможно, вполне возможно, они смогут защититься от нападения чёртового ледяного демона. Цинцю поспешно раскрыл веер перед собой — не мог удержать улыбку. Бинхэ улыбнулся в ответ так же, одними глазами, и сложил перед собой руки в приветственном поклоне:
— Прошу прощения, что не соблюдал этикет с начала встречи, шицзунь, Лю-шишу. Этот ученик хотел бы вернуться на пик Цинцзин.
— Мне не нравится твоя демоническая аура.
— Этот ученик, к своему глубокому прискорбию, оказался полукровкой, — Бинхэ не поднимал головы. — Этот ученик надеется на справедливое суждение своего шишу и шицзуня.
— Не помню, чтобы у нас были полудемоны, — Цингэ всё ещё хмурился, — но…
— Лю-шиди, ну, право слово. У Вэя-шиди будут способы проверить, правду ли говорит Бинхэ, и неужели Юэ-шисюн не справится с одним полукровкой? Возвращаемся.
Цингэ кивнул, всё ещё хмурясь, и уронил меч над землёй, только чтобы встать на него и умчаться ввысь. Докладывать помчался. Неплохо.
— Шицзунь, вы знали, что я полукровка.
— Угу.
Бинхэ подошёл ближе.
— Неужели вы знаете о моих родителях?
— Это долгая история.
— Путь неблизкий.
— Мы можем повторить подвиг Лю-шиди.
— Вы слишком любите комфорт, шицзунь.
— Боги, — Цинцю вздохнул. Бинхэ смотрел на него жадно, словно три года не видел никого отдалённо напоминавшего человека. Словно попал в картинную галерею любимого художника. Стоп.
— Тебе обязательно меня трогать? — недовольно осведомился Цинцю, не скидывая, впрочем, его рук. Бинхэ обнимал его впервые с подросткового возраста… и не то чтобы Цинцю был сильно против.
— Я соскучился, шицзунь. Всего пару мину… Что с вашей духовной энергией?
Бинхэ отстранился. Цинцю в очередной раз поразился тому, как быстро парень переключался из режима «заметь меня, шицзунь» в режим «я здесь главный герой».
— Яд «Спасу-нет». Ещё пару лет протяну.
— Шицзунь…
— Бинхэ, перед тем, как ты начнёшь рассказывать, что спасёшь меня, — в оригинале одну из своих жён он всё-таки спас, правда, Цинцю пока не был готов к его способу, — мне понадобится твоя помощь. Как только мы вернёмся на Цинцзин.
— Шицзунь?
— Нам нужно будет вытащить моего брата-близнеца.
***
Бинхэ пришлось пройти семь кругов бюрократии и проверок, прежде чем его признали тем самым Ло Бинхэ. Ближе к полуночи Цинцю, который держал лампу зажжённой ради него, услышал торопливый стук в дверь и тут же пошёл открывать. Бинхэ с порога накинулся на него с объятиями, и Цинцю позволил себе ровно на две минуты забыть, что совсем скоро неизвестный демон натравит на них неизвестного размера армию. Обнимать Бинхэ в ответ было… неплохо. Даже влияние яда словно гасло, давало духовной энергии легче течь по меридианам. Правда, спустя эти две минуты он положил ладони на грудь Бинхэ и сказал строго:
— Хорош. Мне нужен портал в мир сновидений.
— Шицзунь, сначала вам нужно уснуть...
— Для этого дела я должен бодрствовать и быть в сознании. Каждая секунда на счету.
Бинхэ нахмурился, но послушно вытащил меч из ножен на поясе. Цинцю уже собрался возмущаться, мол, зачем дверь портить, но вместо рассечённой двери перед ним зиял чернотой портал.
— Пообещайте, что вернётесь, шицзунь, — нервно попросил Бинхэ. Цинцю только кивнул, после чего шагнул в портал.
Мир сновидений никого не ждал, клубил только лениво туман вокруг ног Цинцю. Цинцю мысленно набрал в грудь воздуха и очень громко подумал:
«Старейшина, я пришёл договориться!»
— Не ори, — недовольно донеслось отовсюду. — И так парня баламутишь, шицзунь великий.
— Старейшина, мне очень нужна ваша помощь, — Цинцю торопливо склонился в глубоком поклоне. — Другой Цинцю сейчас спит, и мне необходимо проникнуть в его сны. Такой умудрённый годами демон, как вы, вряд ли откажет в помощи скромному заклинателю?
Он очень грубо льстил сейчас, но другого пути он не знал. После долгих вариаций запроса на это дурацкое течение времени Система выдала, что конкретно в эту полночь совпадают ночь в его мире и ночь в мире новеллы. Он не соврал Бинхэ, счёт действительно шёл на секунды, а другой подходящий день мог наступить слишком поздно. Да и не понять было, как именно отреагирует Шэнь Цзю.
— Хм… Я не могу его найти.
— Ло Бинхэ перенёс меня сюда с помощью Синь Мо. Мне кажется, этот портал позволит Старейшине заглянуть в другие миры… И если вам будет легче, для наводки можете использовать мой разум.
— Неужели ты мне доверяешь?
— Я доверяю Ло Бинхэ, — усмехнулся Цинцю. Старейшина хмыкнул.
Если что-то случится с его Шицзунем, Бинхэ и камушка на камушке не оставит.
Цинцю почувствовал лёгкую щекотку в затылке; она длилась несколько минут, и потом туман под его ногами зашевелился, съёжился, обнажая тропинку.
— Занятный у тебя мир, Шэнь Юань. Иди, тут недолго.
— Благодарю вас, Старейшина, — он снова поклонился и ступил на тропинку.
Он словно передвигался по раковине улитки: все повороты вели в одну сторону. После пятого или шестого он увидел точную копию заклинателя, которого каждый день видел в зеркале; заклинателю, пожалуй, даже шли простые чёрные джинсы и рубашка. Ах, если бы Самолёт писал современный мир, невольно подумал Юань.
— Цзю-шисюн, — осторожно позвал он.
— М?
— Цзю-шисюн, вы меня видите?
— Я же сплю? Иначе с чего бы отражение говорило со мной.
— Вы спите. Но вы можете сейчас вернуться вместе со мной на Цанцюн.
— Погоди, погоди, это ты украл мое тело? — прищурился Шэнь Цзю, подойдя ближе к нему.
— Я... Не совсем. Это несчастный случай.
— Пиздец.
У Цинцю не смог удержать от падения собственную челюсть.
— Современные ругательства прекрасны, не находишь?
— Пиздец.
Шэнь Цзю явно очень понравилось его реакция, он даже улыбнулся:
— Ну? И зачем тебе нужен этот ужасный лорд пика Цинцзин?
— У меня очень выгодное предложение.
— Да ну?
— Ага. Ты возвращаешься, миришься со своим соулмейтом и спасаешь Цанцюн от разрушения. Тебя будут чтить героем. Не веришь? — Юань замечал даже малейшие изменения его мимики. Кажется, не получалось убедить его; Юань решил рискнуть:
— К тебе прикреплялась Система «Спаси-себя-сам»?
— Чёрт побери. Ты знаешь о ней.
— Ага. Мои миссии завершились любезным разрешением занять твоё тело. Извини. Текущий лорд Аньдин тоже обладает Системой, — Юань перевёл дух, — и он знает о мире побольше моего.
— А у меня грёбаные вопросики вместо миссии и отсчёт времени, который заканчивается… сегодня… погоди.
Шэнь Цзю изумлённо глядел в пространство несколько минут, и Юань терпеливо ждал. Мало ли, какой там интерфейс.
— Способствовать игре 2.0, и за разговор с тобой начисляют баллы. Что за херня?
— Понятия не имею, — Юань содрогнулся, представив вторую такую новеллу. — Я только одно могу тебе пообещать: если ты вернёшься со мной, ты можешь выбрать тело, в котором материализуешься. Меня отравили ядом «Спасу-нет», так что этот вариант бесполезен, прости.
— Ты лох.
— Возможно. Но именно я говорю тебе, что можно выбрать тело получше. Например, — Юань подмигнул, — как ты себе представляешь мир, в котором ты начал тренироваться на заклинателя в правильном возрасте?
Глаза Шэнь Цзю на миг заволокло мечтательной дымкой, но он тут же потряс головой:
— Да быть не может.
Юань, который перед вылазкой в мир сновидений сверился с Системой, предложил:
— Задай вопрос про условия возвращения в игру 1.0.
Он подождал ещё пару минут, и, когда Шэнь Цзю снова посмотрел на него, добил контрольным:
— Знаешь, твой соулмейт, Юэ-шисюн, верит, что я тебя вытащу, и очень ждёт тебя.
Шэнь Цзю вдруг оказался совсем близко, пальцами впился в плечи Юаня:
— Да что ты знаешь…
— Только то, что его гордость мешает ему высказать всё, а твоя — выслушать его до конца. Он же за тебя умер в другой версии мира. Ты должен был услышать об этом, если не страдал фигнёй в нашем мире всё это время, — Юань вцепился в его запястья почти так же сильно.
— Чёрт, я… — Шэнь Цзю отпустил его, и Юань тут же разжал пальцы.
— Ты вернёшься в тело заклинателя, с отлично развитой духовной энергией и к своему соулмейту. Что плохого тебе предлагают?
Тот молчал. Юань подождал ещё немного и вздохнул:
— Шэнь Цзю, — он сейчас говорил искренне, — я сочувствую тебе, и неважно, о какой версии игры мы говорим. Система даёт шанс исправить хотя бы часть сделанного тобой зла. Идёшь со мной?
Он неуверенно протянул руку. И Шэнь Цзю так же неуверенно пожал её.
Цинхуа
«Скажи на милость, Система, сколько у меня сюжетных очков?»
[Вас приветствует Система «Спаси-себя-сам»! Пользователь Шан Цинхуа, баланс сюжетных очков: 900, выполнены все сюжетные миссии.]
«А как заработать недостающую сотню?»
[Выполнение тайных квестов позволяет зарабатывать сюжетные очки после прохождения основных миссий].
«Ты засчитаешь общение с отцом Бинхэ за тайную миссию?»
[данные обрабатываются, подождите]
Цинхуа в сердцах сплюнул и поспешил за процессией.
Бинхэ с братом Огурцом разыграли хорошую сценку: откуда ни возьмись, брат-близнец Шэнь Цинцю явился к ним на помощь как раз в тот момент, когда первые демоны собрались у подножия крайних пиков. Во избежание путаницы и к неудовольствию Бинхэ, брата Огурца теперь все вокруг называли Шицзунем. Впрочем, их с Цинцю только глухой бы перепутал.
— Так куда мы направляемся?
— Пока шицзунь вытаскивал шисюна, я отправил на разведку несколько демонов. Под горой Байлу пусто. Тяньлан-цзюнь, о котором говорил шицзунь, сейчас в Священном Мавзолее.
— И мы идём пешком.
— Синь Мо блокируется защитным экраном, — поспешно встрял Цинхуа. — Мы и так достаточно близко к Мавзолею.
Цинцю только смерил его взглядом, но промолчал. Цинхуа поёжился, подумал почему-то про Шэньшуня — в его молчаливой компании было уютнее. Но Шэньшунь защищал пики вместе с Цингэ и остальными. А Цинцю шёл с ними, как их защитник, если они умудрятся прогневить Тяньлан-цзюня.
— Шисюн, — сказал брат Огурец, когда они вошли внутрь Мавзолея, — вы чувствуете эту духовную энергию?
Цинцю угрюмо кивнул. Брат Огурец снял с пояса ножны и передал ему:
— Тогда вам он понадобится.
— Но шицзунь…
— А мне понадобишься ты, если я вдруг забуду слова атакующих заклинаний, — фыркнул брат Огурец и прикрыл лицо веером. Цинхуа плёлся позади всех и надеялся, что ни с чем страшным они не встретятся.
Гроб в первой же комнате, из-под крышки которого выбрался наружу мужчина лет сорока со следами гниения на коже, всё же относился к страшным. Цинхуа почему-то выбрал именно этот момент, чтобы упасть в обморок.Очнулся он в том же помещении; крови не было видно, духовная энергия не фонила на всю округу, а значит, этот бессовестный брат Огурец всё же включил свои дипломатические навыки. Так держать, брат Огурец!
— Так значит, вы заклинатели Цанцюн.
— Господин Тяньлан-цзюнь, вы не выглядите в добром здравии. Вам нужна помощь?
— Возможно, но...
— Вы уверены, что нам нужен такой союзник? — ввернул Цинцю. Ему явно было скучно.
— Союзник?
— Вы знаете Линьгуан-цзюня? — спросил брат Огурец.
— Конечно. Неужели он добился власти, которую так долго хотел?
— Что?
Будь у Тяньлан-цзюня борода, он бы её сейчас огладил с важным видом. Почудилось? Цинхуа прислушался.
— Клан ледяных демонов всегда стремился захватить власть над нашим миром. Вассальный мне клан Ша сдерживал их долгое время, но, кажется, моё уединение ослабило их…
— Господин Тяньлан-цзюнь, я открыто прошу помощи от имени всех пиков Цанцюн.
«Ах, ты такой смелый, брат Огурец».
— Линьгуан-цзюнь грозит слить воедино мир людей и мир демонов. Я знаю наверняка, что это обратится катастрофой. Прошу вас, помогите подточить их силы. С авангардом мы кое-как справимся, даже с ним самим справимся, наверное...
— Бескорыстно, по слову заклинателей, которые в грош не ставят демонов?
— Я поручусь за то, что Му Цинфан, лорд пика целителей, не откажется оценить ваше состояние и оказать хоть небольшую помощь. Ещё этот лорд пика очень высоко ценит вашего сына, господин Тяньлан-цзюнь, — брат Огурец оглянулся на Ло Бинхэ за своей спиной. Сантабарбара.
— И если вы, господин Тяньлан-цзюнь, желаете отомстить за свою спутницу жизни, этот лорд пика может показать вам короткий путь к храму Хуаньхуа, который виноват в вашем заточении и несправедливой каре для Су Сиянь.
— Э…
— Бинхэ, я расскажу позже, обещаю, — брат Огурец даже обнял его за плечи, и Бинхэ, словно так и надо было, обнял его в ответ.
Тяньлан-цзюнь смягчился лицом, видя перед собой этих двоих. Пока Цинцю маячил на заднем плане и явно рвался вернуться и заняться хоть чем-то, Цинхуа рискнул спросить:
— Господин Тяньлан-цзюнь, вы и сами поняли, что мы блефовали, вспоминая вашу жену. Но скажите, вы и правда были спутниками жизни?
— М… Интересные у тебя вопросы, лорд пика Аньдин. А ты не видишь сам?
— Не вижу что?..
— Значит, заклинатели не видят… вот почему она… хм, — Тяньлан-цзюнь задумался, но через минуту вспомнил о Цинхуа. — Ты наверняка знаешь о том, что цвет глаз меняется, как только встретишь спутника жизни.
Цинхуа кивнул.
— Но меняется и цвет ауры. Духовная энергия скапливается внутри тела и заставляет кожу сиять. У Ло Бинхэ и того, кого он зовёт шицзунем, ауры одинаковые, синие. Твоя бирюзового оттенка. У ещё одного лорда пика она алая. Я… — он запнулся, — я потерял Сиянь, поэтому моя сейчас — серая. Раз Бинхэ не видит аур, ему вряд ли передались демонические силы в полном объёме…
Цинхуа чуть не возмутился: как так, лаоцзи ведь дал сыну всё, что только можно было отдать по сюжету! Но вовремя вспомнил, что сюжет уже давно не принадлежит ему.
— Береги своего спутника, — неожиданно серьёзно сказал Тяньлан-цзюнь. — Все демоны пользуются тем, что видят ауры, и связанные судьбой всегда страдают первыми.
— Почему?..
— Потому что прикосновения спутника жизни исцеляют, — Тяньлан-цзюнь мягко улыбнулся. Словно только что рассказал великовозрастному сыну, почему земля круглая и солнце встаёт на востоке.
***
Ша Хуалин ждала их на выходе из Мавзолея; Тяньлан-цзюнь возглавлял их небольшую процессию, и благосклонно кивнул упавшей на колени демонице. Ло Бинхэ подошёл ближе, слушая её слова, то и дело вставлял что-то от себя. Цинхуа не удержался, шепнул брату Огурцу:
— Оставайся рядом с Бинхэ, так безопаснее.
— Что? Почему?
— Он твой соулмейт, у вас взаимный хил от прикосновений. Кстати… — Цинхуа задумался, проговорил медленно, — когда-то давно он обжёгся, пока готовил жаркое, но ты взял его за руку, и ожог прошёл. Старейшина Тяньлан-цзюнь не соврал.
— Бля. Нет, ну то есть, я догадывался… — брат Огурец пожевал губу, потом пакостно усмехнулся и сказал:
— Шисюн, ты знал, что твой спутник жизни пожертвовал своей жизненной силой ради охренеть какого сильного меча?
— Врёшь, — тут же отреагировал Шэнь Цинцю.
— Смысл? Шан-шиди тоже об этом знает, да, Шан-шиди?
— Любишь же ты меня втягивать в сомнительные авантюры, — пробормотал Цинхуа себе под нос, а вслух сказал:
— Я думаю, он сам захочет вам рассказать, шисюн, когда мы переживём нападение. Кстати, держитесь ближе к нему.
— Это ещё зачем?
— Хил, — бросил брат Огурец. — Но только между вами.
— А-а, хил, — кивнул Цинцю, — понятно… да что вы несёте?!
Цинхуа вздохнул. Он не знал, почему брат Огурец бросается игровым сленгом, и опешил наравне с Цинцю, когда брат Огурец решительно вытянул меч из ножен и провёл пальцем по острой кромке лезвия.
— Что ты...
— Бинхэ, — не терпящим возражений тоном позвал он. Ло Бинхэ тут же отвлёкся от их импровизированного военного совета, неестественно быстро подошёл к ним и уставился на руку брата Огурца.
— Шицзунь, что...
— Коснись пореза и держи на нём пальцы две минуты.
Когда спустя две минуты Бинхэ медленно скользнул пальцами выше, намереваясь охватить руку брата Огурца, порез выглядел так, словно был двухдневной давности. Брат Огурец всего на миг позволил себе сплести их пальцы, потом стряхнул Бинхэ:
— Демоны в первую очередь замечают спутников жизни. Из-за этого.
— Ага, хил, — кивнул Цинцю и развернулся, вытаскивая меч из ножен. — Мне нужно найти шисюна.
— Шицзунь…
Брат Огурец посмотрел на него с таким видом, будто жил уже третью жизнь, а не вторую — терпеливо и очень устало.
— Словами твоего шишу, поговорим, когда переживём Лингуань-цзюня. Этот шицзунь не против… м… последствий связи.
Бинхэ не удержался, пригнулся к нему и коротко чмокнул в щёку. Шэнь Цзю поднял челюсть с пола и даже смог изобразить отвращение, а Цинхуа только сейчас вспомнил важную деталь и быстро подошёл к Тяньлан-цзюню:
— Господин Тяньлан-цзюнь, это правда, что ледяные демоны боятся огня?
— Хм… да. Обычный огонь неприятен, а если раздобыть заклинательский…
— Премного благодарен! — Цинхуа склонился в поклоне, выхватил меч и бросил его на землю перед собой. Цинцю уже даже не было видно в небе, так быстро он летел; ну, сказал себе Цинхуа, на то у него и прекрасное, полное сил, выторгованное у Системы тело. И взмыл в воздух следом.
Он копался в ящиках на складах Аньдин: где-то должен был лежать порошок Сюаньян, о котором успел ему напомнить брат Огурец. Цинхуа не был так уверен в том, что сможет его правильно использовать; сражениями были охвачены уже несколько пиков, ученикам и заклинателям с Аньдин тоже приходилось сражаться, и ему это было совсем не по душе. Сам он тоже не рвался в битву, но при мысли о том, что где-то там Шэньшунь, возможно, тоже сражается, и ему нужна помощь, кулаки сжимались сами собой. Порошок нашёлся в увесистом мешке размером с полтора кулака Цинхуа; мало, но лучше, чем ничего. Цинхуа чертыхнулся на Систему, на свой гениальный ум, который иногда выдавал сущую ерунду (порошок Чёрного Солнца, серьёзно? столько пафоса), и снова вскочил на меч.
Белые вспышки — это ученики пика Цанцюн брали в окружение орду рогатых, дышащих морозом волков, когда Цинхуа успел таких выдумать? Вспышки алые и лиловые, звуки гуциня и флейты — Цинцзин и Сяньшу отгоняли чиангши и более опасных лютых мертвецов, сгоняли в кучку, чтобы провести очищение. Сверху ситуация выглядела тяжёлой, но у подножия пиков клубились тёмные тучи, и Цинхуа знал наверняка, что у клана Ша и у подвластных Тяньлан-цзюню кланов было что показать ледяным демонам.
Байчжань можно было узнать по бряцанию мечей и крикам. Цинхуа едва смог приземлиться — с перепугу набрал слишком много целебных свитков и средств, было трудно держать баланс. Прижав к носу рукав куртки, он переступал через обезображенные трупы демонов, окровавленные перья, переломанные копыта, ноги, конечности, со скорбью закрывал глаза, видя тела заклинателей. Пик Байчжань всегда ему нравился, сюда не так уж часто приходили ученики с учётом репутации Лю Цингэ, так что потери состава придётся восполнять долго. Ещё дышавшим заклинателям, которые были в сознании, он оставлял один из мешочков с лекарствами, над бессознательными запускал сигнальную ракету. Через час весь пик был озарён огнями, словно здесь праздновали что-то, а не убивали людей и демонов. Но Цинхуа всё ещё не нашёл того, кого искал.
— Не пущу! Ци-гэ, убери руки! — истошно завопил кто-то по ту сторону подлеска. Цинхуа поспешил туда, где Цинъюань явно собирался обнажить клинок против…
«Ну да, кто бы это ещё мог быть?»
Лингуань-цзюнь выглядел, как выточенная из белого нефрита статуя. Мягкие, почти женские черты лица оттенялись опасным взглядом тёмных глаз и нехорошей улыбкой. Цинхуа заметил, что Юэ Цинъюань тяжело дышал, но всё ещё не вытащил меч, видимо, и правда окрик Цинцю остановил его. Цинцю обнажил Си Я и стоял перед своим соулмейтом с очень мрачным видом. С другой стороны прогалины Цинхуа увидел Лю Цингэ и Шэньшуня.
— Ага, — голос у Линьгуан-цзюня оказался приятным, — пики у вас интересные, как я погляжу. Говорят, у полукровки, который не так давно взбаламутил мир демонов, тоже нашёлся спутник жизни, не из ваших ли?
— Только тронь его, — сощурился Цинцю.
— Цзю, я…
— Ты со мной позже поговоришь, без флага умирающего, понял?
Цинхуа мысленно присвистнул: Цзю-гэ так много узнал за неделю пребывания в оригинальном мире. Тем временем Цингэ ринулся на демона, только чтобы его оттолкнули в сторону сотканным из воздуха чёрным ледяным мечом.
— Скучно, — бросил Лингуань-цзюнь. — Вы же заклинатели, верно? Я думал, изящные искусства, вроде игры на флейте, более вам пристали. Я же сказал, скучно, — он даже не смотрел в сторону Шэньшуня, который очень аккуратно обошёл его со спины. Ледяной меч рассыпался на сосульки, которые полетели в сторону Шэньшуня; несколько он отбил, остальные впились в его тело.
— Интересно, покажется ли здесь спутник вот этого юноши? Уж больно необычная аура. Возможно, если его крик разнесётся по всем пикам… — Линьгуан-цзюнь размышлял вслух, подходя ближе к Шэньшуню. Сосульки заново соткались в воздухе. Цинцю явно не успевал прийти на выручку, Цингэ и подавно. Цинхуа не выдержал:
— Не смей!!!
Мешочек с порошком Сюаньян, единственный его мешочек с порошком полетел в Линьгуан-цзюня. Колдовское пламя зашипело на его коже, зашипел и демон, словно начинал таять. Цинхуа подбежал к Шэньшуню, приподнял его за плечи:
— Идти можешь? Ещё недолго, надо отсюда сваливать, скоро все…
— А, вот и ты, — прохрипел Линьгуан-цзюнь за его спиной. Цинхуа обернулся в ужасе: демон не сгорел щепкой сухого хвороста, как он втайне надеялся, но ожоги подпортили ему лицо, одежду, и тело в тех местах, где всё ещё горел попавший на него порошок. Цингэ поднимался, Цинцю отпустил Цинъюаня и подходил ближе. Цинхуа ничего этого не видел: Лингуань-цзюнь поднял его за шею, словно ощипанного гуся.
— Всё ещё скучно, — пожаловался он, чуть сжал пальцы и улыбнулся, когда Цинхуа захрипел. — Ты прервал мой поединок с главой пиков и его спутником жизни. Представляешь, как это, отвлекаться посреди интересного боя на мелкую сошку?
Я…
Он вдруг замер, разжал хватку и выплюнул сгусток крови; в следующее мгновение он вырвал из рёбер меч Шэньшуня, а его самого проткнул выросшим из земли ледяным сталагмитом.
Бинхэ
Ло Бинхэ выбрался из портала как раз вовремя, чтобы оценить ситуацию.
— Оставайтесь тут, шицзунь, — попросил он. Синь Мо отражал сигнальные огни, горевшие в небе. Демон перевёл взгляд на него, в глазах на миг вспыхнуло узнавание, и он… развернулся и помчался как можно дальше от прогалины.
— Что…
— Ублюдок! — Цинцю сориентировался первым и поднялся в воздух на Си Я, на лету проговаривая заклинания. Бинхэ последовал за тем, кто так напоминал его шицзуня, и вскоре обогнал его. Линьгуан-цзюня он заметил первым; сгусток демонической энергии оказалось легко выпустить с ладони прямо перед бегущим, за ним второй, третий. Линьгуан-цзюнь оглянулся и замедлил бег несколько минут спустя, словно понял, что его всё равно догонят.
— Может, договоримся? — предложил он, сводя руки перед собой в опалённых рукавах одеяния. — Мне оставим северные пустыни и несколько лесов заклинателей, а у тебя будут южные владения и остальной мир.
— Что ты несёшь?
— Ты — ребёнок из пророчества. Твоим мечом можно пронизывать миры, и тебе предначертано владеть несколькими измерениями. Неужели за годы странствий в мире демонов ты никогда не слышал о нём?
— Там говорилось о Ло Бинг-гэ, — сухо ответил Бинхэ, — над которым издевался его шицзунь. Это не я.
Он и правда никак не мог быть тем ужасным человеком, о котором говорило пророчество. Бесчисленные жёны? Убийства просто так? Пытки из мести? Ничему из этого не учили на пике Цинцзин, и спутник его жизни всегда обращался с ним хорошо, даже до того, как осознал это. Сам Бинхэ понял очень давно.
Цинцю подошёл к ним, продолжая бормотать заклинание. Бинхэ удивлённо распахнул глаза, слыша обрывочные фразы: то самое заклинание, которым зачаровывали порошок Сюаньян. Обычно его читало несколько заклинателей в течение суток, и их совместной магии хватало лишь на горсть порошка, именно поэтому он так ценился. «Что задумал шисюн?»
— Ты что это задумал? — Линьгуан-цзюнь сощурился, и воздух рядом с ним засверкал ото льда.
Несмотря на то, что Бинхэ плохо понимал этого шисюна, он верил, что Цинцю и его шицзунь мыслят похоже. Он с лёгкостью отбил десяток сосулек, полетевших в их сторону, стеной демонической энергии расплавил ещё несколько, и всё это время напряжённо думал, что бы сделал шицзунь с огнём и…
Цинцю перехватил его руку с мечом и коснулся рукояти, договаривая последние строки заклинания. Бинхэ кивнул и до крови закусил нижнюю губу перед тем, как бросить:
— Удержите его!
Самого Бинхэ изрядно тряхнуло от холода, когда чёртовы сосульки собрались в меч и всё-таки проткнули ему бок, но это было неважно. Он блокировал боль потоками духовной энергии и ринулся на Линьгуан-цзюня. Пламя Сюаньян ровно горело на кромке клинка, и Бинхэ от всей души понадеялся, что его шисюну удастся задержать демона хотя бы на три секунды.
Цинцю удалось.
Второй ледяной клинок проткнул плечо Цинцю, но Бинхэ нанёс удар по рукам Линьгуан-цзюня и тут же, насколько позволяли силы, провернул Синь Мо в руках и проткнул сердце демона. Ледяные клинки рассыпались в воздухе спустя несколько минут, когда Бинхэ вынул меч из раны и убедился, что Линьгуан-цзюнь не сможет регенерировать.
— Очень надеюсь, что твой темнейший отец сможет обуздать орду демонов, — криво усмехнулся за его спиной Цинцю.
— Шисюн…
— Ты молодец, Ло Бинхэ.
Он обернулся: Шэнь Цинцю смотрел на него с лёгкой усмешкой на губах. Нет, точно не его шицзунь.
— Если бы тебя учил я, возможно, ты и правда был бы легендарным Бинг-гэ. Но мы уже не узнаем этого.
— Возможно, — кивнул Бинхэ. По рукам разливалась тупая боль; даже с учётом демонической регенерации рана была серьёзной. Он с тревогой посмотрел на Цинцю, но тот отмахнулся:
— Это крепкое тело, не переживай. Единственное, о чём я тебя попрошу сейчас… Возьми с собой тело этого демона и верни нас к Юэ-шисюну.
— Демона?..
Линьгуан-цзюнь словно хотел сказать что-то, но Цинцю повёл пальцем, и демон не издал ни звука.
— Просто поверь на слово, Ло Бинхэ, и давай уже выбираться отсюда. Тебе самому станет легче возле… э, твоего шицзуня, да и его лечить тоже надо. Шевелись.
Цинхуа
Линьгуан-цзюнь лежал на земле без движения; было видно, что ему немного осталось, с этой-то пропаленной раной в груди. Проблема была в том, что Ли Шэньшуню тоже недолго оставалось.
«Система, скажи, что его можно спасти, скажи, что соулмейта как-то можно спасти, прошу тебя!»
[Пользователь Самолёт-Стреляющий-В-Небеса набрал 1100 сюжетных очков за выполнение тайных квестов «Страшная правда о соулмейтах» и «Заключение демонического союза». Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем! Тайная библиотека открыта, желаете воспользоваться?]
«Бля, показывай уже!»
[Спутник жизни Ли Шэньшунь обладает потенциалом игрока. Поглощение Шэньшунем сил противника разблокирует игру 2.0, пользователь Самолёт-Стреляющий-В-Небеса потеряет все свои сюжетные очки и будет вынужден присоединиться к игре 2.0. Вы принимаете Условия о конфиденциальности использования информации и Условия игры 2.0?]
「Да」「Нет」
Цинхуа улыбнулся: выбор был одним из самых лёгких в его жизни.
Ша Хуалин заинтересованно посмотрела в их сторону, когда Цинхуа завопил:
— Дайте мне нож и подтащите Лингуань-цзюня сюда! Скорее!
— Что, — булькнул Ли Шэньшунь. Цинхуа прикусил губу, глядя в его невозможные слова, и сказал:
— Ли Шэньшунь, выпей кровь Лингуань-цзюня. Пока тёплая.
— Зачем.
— Затем, что ты так заберёшь его силы и будешь жить дальше, от твоей раны даже сто Цинфанов не спасут, — Цинхуа нервно улыбнулся и грязной рукой отёр начинавшие гореть глаза.
Ша Хуалин крикнула «Лови!», и он едва успел схватить кинжал с зазубренным лезвием и не порезаться об него. Кто-то из демонов уже подтянул предводителя восстания к ним обоим. Цинхуа не отрывал взгляда от Ли Шэньшуня, пока тащил поближе тяжёлого Лингуань-цзюня, пока примеривался к его рукам, чтобы Шэньшуню пришлось меньше тратить сил.
— Давай, родной, — попросил Цинхуа, кусая дрожащую губу, — мне всё равно, демон ты или заклинатель. Я хочу, чтобы ты жил. Я за тобой куда угодно пойду, если захочешь, ты живи только.
— Хоть сейчас честный, — криво усмехнулся Шэньшунь и чуть сжал его пальцы. — Валяй. Не брошу.
Тело Лингуань-цзюня дёргалось после первых трёх порезов, потом перестало. Цинхуа забыл, что он вообще-то слабый заклинатель, забыл про брезгливость и здравый смысл; он методично сцеживал кровь с ран демона, ждал, пока наберётся хотя бы ладонь, и спаивал её своему спутнику жизни. Вряд ли это красиво смотрелось, но красивые кадры стоит оставить героям 1.0, думал Цинхуа, и фоново беспокоился о том, что кровь всё менее охотно стекает в его руки.
А потом жухлая трава вокруг них схватилась инеем. По земле расползлись морозные узоры, и Цинхуа, словно очнувшись от транса, услышал:
— Довольно.
Прямо перед его глазами на лбу Шэньшуня расцветала синим демоническая метка, уши чуть заострились, но глаза сияли так же ярко и упрямо, как в их первую встречу. Цинхуа, не выдержав, склонился над ним и впервые поцеловал.
— Ура, война окончена.
Цинцю захлопал шагах в десяти от них, и опиравшийся на его плечо Цинъюань улыбался светло и устало. Цинхуа неохотно оторвался от своего теперь уже демона и осмотрелся: Бинхэ не было видно: скорее всего, утащил с поляны брата Огурца на принудительное лечение после всех полученных в пылу боя ранений. Хорошее, наверное, лечение, подумал Цинхуа с ухмылкой, дай боги, чтобы не забыли о смазке.
— Он пошутил? — спросил Шэньшунь.
— Э… нет.
— Тогда почему ты так улыбаешься?
Шэньшунь несильно ущипнул его за щёку и притянул поцеловать снова. Цинхуа едва успел поставить ладонь на его грудь — кажется, Цинцю сейчас обращался именно к нему:
— В версии новеллы, которую ты не знаешь, владельца Северных демонических пустынь зовут Мобэй-цзюнь. Вряд ли вы захотите называть текущего повелителя его старым именем? И так могут быть проблемы.
— Мудрость шисюна безгранична, — пробормотал Цинхуа.
— Без меча демонического отродья до Цянкао долго добираться.
Цинцю бросил это уже через плечо, становясь на меч и придерживая Цинъюаня. Цинхуа не слышал.
— Мобэй-цзюнь, — тихо повторил он. — Мобэй-цзюнь. Мобэй. Как тебе?
— М. Цинцю прав. Не думаю, что будет сложнее, чем на Байчжане, — Мобэй улыбнулся ему уголками губ и кончиками пальцев провёл по щеке. — Идёшь со мной?
— Тебе мозги отморозило, — Цинхуа хихикнул, перехватил его прохладную ладонь и сжал в своих, тёплых. — Я сказал, что пойду, ещё полчаса назад.
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Fix-it, AU от канона, Частичный OOC, Соулмейт!AU
Размер: 58521 ~ 33 страницы
Описание: В любой момент что-то может пойти не так, особенно если ты вписал в текст чёртовых соулмейтов.
ЧитатьЦинхуа
Самолёт качался на стуле, перечитывая комментарии к новой главе. Ло Бинхэ завоевал сердце и женские прелести очередной красотки, но его глаза так и не изменили цвет. Часть читателей возмущалась — ну же, сколько можно, когда он, наконец, найдёт ту самую, окажется с ней в одной постели и породит наикрутейшего демонического наследника, или что там ему грозит. Треть читателей неистово тащилась от постельной сцены — ну, в этот раз Самолёт честно отсмотрел несколько порновидео и постарался описать подробнее, чем обычно. Всего лишь одна строка «сколько можно тянуть кота за яйца» от Несравненного Огурца, не была в его исполнении даже полноценной критикой — видно, Самолёт и правда хорошо справился.
Идею с соулмейтами он почерпнул давным-давно, на форуме, где обсуждали начало его «Пути гордого бессмертного демона». Точнее, одно из обсуждений разветвилось, набежали фанатки отношений между мужчинами, и его заинтересовало обсуждение «того, единственного» для его главного героя. Самолёт не планировал своему герою полноценной романтики, как в фильмах, до самого конца и всё такое; но «соулмейты» его привлекли. Пришлось перерыть тонны фанфикшна, чтобы понять суть идеи; он убил на это два дня, в перерыве между написанием очередной главы, обрывочным сном и походом в супермаркет за растворимой лапшой. Самолёт вводил эту идею в новеллу постепенно, скармливал по сотне слов в апдейт, и со временем, месяца через полтора, аудитория увеличилась — внезапно в комментариях начали появляться романтики, поклонники той или иной из девушек, и азартные пользователи, которые даже заключали ставки: окажется ли очередная девушка той самой, единственной и неповторимой, для наследника всея демонического мира Ло Бинхэ?
«Конечно же, нет», думал Самолёт каждый раз, читая тотализатор. Он не был готов расставаться с новеллой так быстро, пока в его онлайн-кошелёк летели денежки за неё. Жалел только, что история главного злодея, Шэнь Цинцю, так и осталась в черновиках — история о том, как его мотало по миру с малых лет, как его избивали, продали, предали, как занесло на пик Цанцюн. У читателей не было причин его поведения со своим учеником Ло Бинхэ, только следствия — те самые, за которые в итоге поплатились все двенадцать вершин Цанцюн.
В очередной раз перечитав черновик, Самолёт подумал — а ведь до того, как Шэнь Цзю встретил Юэ Ци, цвет его радужки был чёрным. На Бинхэ он уже должен был смотреть другими глазами. Он бы смог это вписать, если бы знал наверняка, что деталь понравится читателям, но...
Желудок заурчал. Самолёт вспомнил, что вчера ночью вытащил из холодильника последние продукты во имя ужина, и со вздохом, полным скорби, выпрямил ноги, едва не задев ими провод от ноутбука. До супермаркета, где он регулярно закупался, было идти всего две остановки.
Он не оглядывался по сторонам, как не оглядываются люди, идя по годами проверенному маршруту; он размышлял, стоит ли вводить концепт ложных соулмейтов, или, наоборот, усложнить текущий, но поток мыслей прервал сильный удар в бок. И ещё тонна тяжести сверху. И отдалённые, словно сквозь подушку, крики. И резко исчезнувший дневной свет.
***
Очнулся Самолёт... где-то. На кровати с задёрнутым пологом. Он осторожно сел, прислушиваясь к ощущениям, заметил ещё, что одет в ханьфу, а не рубашку и брюки. Ещё одна кровать угадывалась за пологом сбоку от него. Самолёт решил осмотреться и встал; помещение было небольшим, ещё одна кровать с открытым пологом стояла возле приоткрытого окна, откуда тянуло слабым пряным разнотравьем.
Дверь была как раз напротив его кровати. Мужчина, который зашёл внутрь, был одет в ту же форму, что и Самолёт, разве что с характерной вышивкой на рукавах пао. Он негромко спросил:
— Вы хорошо себя чувствуете?
— Не помню, что случилось, — ответил Самолёт. — Мне нужно лежать, да?
— Хм, — его взяли за запястье, подержали немного руку в точке, где должна была протекать ци. — Нет, Шан-шиди, с вами уже все в порядке. Вы упали с повозки, когда возвращались с подножия горы вместе с другими учениками. Кстати, спасибо вам большое за целебные растения, они плохо приживаются в нашем саду, а вы привезли две охапки, — заклинатель с благодарностью кивнул ему.
Кусочки мозаики сложились в голове очень быстро, и ему захотелось заорать и выпрыгнуть через окно. Какого чёрта? Он попал в собственную новеллу, да ещё и в тело предателя! Насколько он помнил сюжет первой части, Шан Цинхуа сотрудничал с демонами, и впоследствии погиб ещё до главной битвы. Кажется, даже от руки своего демонического начальства, и он в упор не мог вспомнить, как же звали того демона.
— Не стоит, — нервно улыбнулся он. — Общее дело, сами понимаете. У меня ощущение, что я часто буду возвращаться на ваш пик, шисюн.
— Обычно заклинатели не стремятся сюда возвращаться...
— Да я и не в том смысле, — он махнул рукой. — Я могу идти?
— Конечно. Ли-шиди, вы спите? — негромко позвал заклинатель.
Самолёт прикрыл за собой дверь. Лекарь занялся вторым раненым — судя по низкому голосу, который проникал даже сквозь двери, он не спал и слышал их разговор. Самолёт, точнее, Шан Цинхуа, как он решил называть себя здесь, просто чтобы не сойти с ума, поплёлся искать выход из здания. Нужно было понять, в каком временном отрезке он очутился.
[ДИНГ!]
«Э?..»
[Вас приветствует система «СПАСИ-СЕБЯ-САМ». Ваша первая миссия: добиться позиции ученика на пике Аньдин.]
«Э?! Что вообще происходит?!»
[Время миссии: неограничено. Награда за миссию: 100 сюжетных очков. При достижении 1000 сюжетных очков вручается награда: доступ к тайной библиотеке.]
«Да какого хрена?! А если я откажусь?»
[Текущий баланс сюжетных очков — пять очков. В случае отказа от миссии ваши сюжетные очки спишутся в минус. Это означает автоматическое стирание профиля без возможности восстановления.]
Цинхуа потыкал пальцем в экран, появившийся перед носом, но так и не добился ничего, кроме описания первой миссии. Что это за Система такая, ещё предстояло выяснить. Пока что он пришёл к выводу, что в его оригинальном мире его сбила машина (ну ещё бы, идти по шоссе не по переходу), и волей случая его закинуло сюда.
***
Разговоры с товарищами по несчастью, учениками такого же низкого ранга, привели его к выводу, что он оказался в новелле задолго до рождения Ло Бинхэ. Цинхуа вздохнул, оставшись один: неизвестно, сколько лет придётся провести здесь в ожидании развития сюжета. Он, конечно, мог попытаться что-то подстегнуть, но... пока что миссии от Системы были более насущными.
Цинхуа был благодарен себе-прошлому за то, что многие местные обитатели были, мягко говоря, не слишком умными. Но некоторые вызывали в нём... эмоции. Взять хотя бы Ли Шэньшуня.
Цинхуа впервые услышал о нём, когда наведался на пик Цянкао. Он тащил корзины к складу, возле которого некогда очнулся, и слушал обрывки сплетен: снова нарвался на спарринг с Цингэ, бешеный, а если оставить его здесь, ты хочешь, чтобы он через окно сбежал. Цинхуа отдал корзины с травами заклинателю на входе в склад и уточнил:
— А что с этим... Шэньшунем?
— Он тогда с тобой в комнате был, Шан-шиди, если помнишь. Пару месяцев назад пришёл напрашиваться в ученики, с тех пор очень часто попадает к нам.
— Такой слабый? — невольно спросил Шан Цинхуа.
— Размечтался, — ответил ему низкий голос за спиной.
У Шан Цинхуа перехватило дыхание, когда он обернулся. Ли Шэньшунь был высоким, на голову выше его, и раза в полтора массивнее. Обмотанный бинтами по пояс, он стоял на выходе из лечебного корпуса в одних тренировочных штанах и с изящным клинком у бедра. Ярко-голубые глаза словно светились на его лице; Цинхуа сглотнул и пробормотал, привычным уже речитативом:
— Этот ученик нижайше просит про...
— В тот раз я сгрузил в твою повозку тебя и ещё двоих неудачников и тащил всех наверх, до лекарей. Слабый? — Ли Шэньшунь приподнял одну бровь, и Шан Цинхуа пропал совсем. Его хватило только на то, чтобы поклониться и сбежать за новым списком поставок, нужных пику Цянкао.
Ли Шэньшунь выглядел, как живая мечта Шан Цинхуа. Как всё, чем он мечтал когда-либо быть. Как тот демонический принц, помощник Ло Бинхэ, которого он описывал в своей новелле и имя которого не успел придумать.
Шан Цинхуа полз вверх по карьерной лестнице, не стесняясь ставить подсечки ученикам выше по рангу. Теперь другие ученики занимались поставками, а Шан Цинхуа приходилось догонять заклинателей на ночных охотах или сопровождать на заданиях — боевые поставки не поручали абы кому. Некогда было ни попросить самого слабого ученика с Байчжань о спарринге, ни зайти на пик Цянкао, чтобы узнать о Шэньшуне, но Цинхуа старался услышать всё, о чём говорили на пике Аньдин, и знал, что Шэньшунь продвигается по рангу ещё стремительнее, чем он сам. Со временем Цинхуа вошёл в первую пятёрку
учеников, стал секретарём на ежегодных собраниях — здесь он высматривал Шэньшуня, кивал ему, если они встречались взглядами, и возвращался к работе. Надо было записывать все резолюции, которые согласовывал Цинъюань, все возражения леди Цинци, все абсурдные идеи по обучению от Цинцю.
Спустя ещё три года он сам впервые предложил новую систему доставки лекарств на поле боя. До этих пор многие ученики и заклинатели пика Аньдин попросту гибли в бою из-за недостаточных боевых навыков. Шан Цинхуа предлагал: пусть под каждую миссию составят список из самых необходимых лекарств, заговоров, кровоостанавливающих средств, противоядий и талисманов. Сложными случаями смогут заняться те же лекари.
— Ну, и чем эта система хороша?
— Наш пик сосредоточится на доставке продовольствия для Цанцюн, кроме того, мы быстрее сможем переносить тяжело раненых, и улучшится качество помощи для всех, — ответил Цинхуа. Он много думал об этом.
— Вы точно на том пике обретаетесь, молодой человек? — задумчиво спросил Му Цинфан. Цинхуа горячо закивал, сел, когда текущий глава пика откашлялся, и по привычке поискал глазами Шэньшуня. Тот смотрел в его сторону, не моргая, и, когда их взгляды пересеклись, приподнял уголки губ и немного — брови. Цинхуа быстро отвернулся.
Ли Шэньшунь раз в пару месяцев нисходил со своего дикого и ужасного пика Байчжань на презренный Аньдин. В личном домике Цинхуа, крохотном — Шэньшунь пригибался, чтобы не стукнуться лбом о дверной косяк, — его всегда ждал небольшой дымящийся чайничек. «Целебные травы, недавно собрал,» всегда говорил Цинхуа, и нервно улыбался, предлагал сесть, разливал чай. Примерная хозяюшка, всегда думал Цинхуа, и к десятому разу научился не краснеть от этой мысли. Шэньшунь терпеливо кивал, ждал, пока чай остынет, и всё это время слушал байки Цинхуа: про вылазки с горы за тканями, за чернилами и бумагой, за новостями из мира обычных людей и слухами про демонов. Он уточнял, если ему что-то было непонятно, и фыркал, когда Цинхуа совсем уже художественно преувеличивал. В ответ он пересказывал спарринги с Бинхэ, даже немного по-детски дулся, когда описывал поражения.
Поражений было много. Ещё он скупо рассказывал про ночные охоты, когда тишина истончалась в невыносимую; Цинхуа почерпнул пару идей о поставке из его рассказов, что очень способствовало его карьерному росту.
Однажды Ли Шэньшунь пришёл пить чай после долгой, на три месяца, отлучки. Обмолвился, что в прошлый раз неправильно указал путь обоза с Аньдин, из-за чего с Южной демонической границы его не выпускали дольше обычного. Цинхуа вспомнил, что три месяца назад два демона напали на ценный груз с деньгами и сильными лекарственными экстрактами, и все ещё тогда удивились, что демонов было всего двое. Он поперхнулся чаем и кашлял, пока ладонь Шэньшуня не коснулась его спины. Кашель сняло как по волшебству; Цинхуа, видя глаза Шэньшуня, взмолился:
— Шиди, я никому не расскажу!
— Я знаю, — фыркнул Шэньшунь и убрал руку. — Сам виноват, расслабился.
— А долго?..
— Лет десять. Цингэ на твоём месте уже снёс бы мне голову, Цинхуа.
— Я знаю, — эхом отозвался Цинхуа, и всё же отпил чаю. Надо же, Шэньшунь за десять лет впервые расслабился только в его присутствии... Впору было строить воздушные замки, потому что после того чаепития он продолжал приходить.
Ещё через несколько лет — когда потери на пике Аньдин сократились, и когда все старшие ученики загадочным образом очутились в опале текущего главы, а сам глава был изгнан за должностное преступление, — Шан Цинхуа предложили должность лорда пика Аньдин.
Надевая робы для церемонии, он впервые за многие годы внимательно присмотрелся к своим глазам. Он не были серыми, какими были у Самолёта в его родном мире, какими показались ему при первом появлении здесь, нет — Шан Цинхуа глядел на своё отражение с карими, тёплого оттенка глазами. И думал, что ни за что в жизни не может ему, грёбаному попаданцу, настолько повезти, чтобы встретить своего соулмейта.
Цинцю
Шэнь Юань всегда считал себя благоразумным и крайне логичным человеком. Даже читая «Путь гордого бессмертного демона», он выискивал провалы в логике и пытался хоть как-то вразумить несчастного Самолёта закрыть сюжетные дыры. Ну, хотя бы постфактум и спин-оффом. Это же несложно. Возможно, Шэнь Юань даже заплатил бы ему за, скажем, половину таких закрытых дыр.
Возможно, стоило уделять меньше внимания этой тупой новелле, иначе как объяснить тот факт, что Шэнь Юань ухитрился подавиться яблоком от возмущения, прочитав очередную главу?
Открыв глаза, он понял, что находится не дома и не в больнице. Деревянные стены и стропила на потолке, полная полок со свитками комната и сидящий недалеко от него на стуле молодой человек в чёрных одеждах не были ему знакомы.
— Как самочувствие?
— Не знаю. Неплохо? — ответил Шэнь Юань, прикрыв на секунду глаза. Чуть болело горло, как будто он долго и громко разговаривал, но в остальном он и правда чувствовал себя неплохо. — Я долго спал?
— Несколько суток. Шиди, у тебя сильно поднялась температура перед тем, как ты... заснул. Можно?
Шэнь Юань кивнул, и через секунду почувствовал тёплую ладонь на лбу. Его собеседник не спешил убирать ладонь, только нахмурился немного, словно ждал другого. Помедлив, он спросил:
— Шэнь Цзю?
Шэнь Юань замер. Руку убрали, стул придвинули ближе и сказали мягко:
— У моего Шэнь Цзю глаза уже несколько десятков лет не чёрные. Назовись, пожалуйста.
— Ого, — Шэнь Юань не удержался. Оказывается, даже у главного мудилы в этой новелле был соулмейт. Может, поэтому Шэнь Цинцю был таким злым в присутствии Цинъюаня? Шэнь Юань уже по первому вопросу понял, кто перед ним и где он, и продолжил:
— Прошу прощения... Я Шэнь Юань. Не демон. И вообще, как бы сказать, — он нахмурился подумал, — не из этого мира.
— И как же вы очутились в этом теле?
Стоило Шэнь Юаню задуматься, как в ушах послышался настойчивый звук.
[ДИНГ! Вас приветствует система «СПАСИ-СЕБЯ-САМ». Чтобы успешно закрепиться в этом мире, вам требуется набрать 1000 сюжетных очков до поворотного момента «Ущелье Цзюэди», в противном случае вашего персонажа постигнет судьба оригинальной новеллы.]
Шэнь Юань вспомнил, как неласково Ло Бинхэ обошёлся с оригинальным Шэнь Цинцю, и вздрогнул. Перед глазами плясал интерфейс чего-то очень похожего на мобильную игру.
«Как набрать сюжетные очки?»
[Выполняйте сюжетные миссии в соответствии с оригинальной новеллой. При предоставлении достаточного логического обоснования действиям, которые отличаются от оригинального характера, возможно начисление очков согласно миссиям.]
«Что, вот так просто? Вызывать интерфейс каждый раз и диктовать обоснуй своим поступкам?»
[Всё верно.]
«Но зачем?!»
— Господин Юань?
— Простите, обдумывал, как точнее ответить.
Врал он всё. Сейчас важнее было разобраться с этой дурацкой Системой, у которой как раз потух интерфейс. Шэнь Юань попробовал вызвать её ещё раз — безуспешно, — и, поморгав, встретился глазами с Цинъюанем:
— Если начистоту, в моём мире со мной произошёл несчастный случай, — ага, конечно, это лучше звучит, чем «поперхнулся яблоком», — и я потерял сознание. А очнулся здесь. К сожалению, куда делся Шэнь Цзю, я не знаю.
Цинъюань склонил голову.
— Жаль.
Шэнь Юань поспешно зажмурился:
«Система! Эй. Алло! Вопрос в техподдержку, где Шэнь Цзю?»
[Пользователь не найден. Вы можете повторить запрос, когда на вашем счету будет двести сюжетных очков.]
— Э... Шисюн? — неуверенно позвал он, открыв глаза. — Цинъюань-гэгэ.
Юэ Цинъюань неожиданно улыбнулся:
— Забавно слышать это из уст Цзю.
— Наверное... — пробормотал Шэнь Юань. — Шисюн, мне кажется, я со временем смогу выяснить, куда делся Шэнь Цзю. До этого мне нужно вести себя, как Шэнь Цинцю, иначе нас с ним ждёт... наказание. Смерть. Окончательная смерть.
— Я помогу, — пообещал Юэ Цинъюань. — Шэнь-шиди, я помогу вам. Только найдите моего Цзю.
***
Шэнь Юань не успевал радоваться тому, как быстро приходили оповещения от системы. Проверка подготовки учеников, поиск новых, попытка пообщаться с Лю Цингэ, который ещё не уединился в пещерах для медитации, — всё это давало ему сюжетные очки. Правда, его раздражала необходимость отчитываться — наверняка он со стороны выглядел, как идиот, уставившийся в одну точку, пока он надиктовывал Системе причину своего хорошего отношения к Цингэ, к ученице, даже к этому будущему ужасу всей новеллы. Веер приходился как нельзя кстати, закрывал едва шевелившиеся губы, а взгляд он вполне сносно оправдывал необходимостью подобрать подходящее к ситуации изречение.
У Юэ Цинъюаня не было так уж и много свободного времени. Они смогли встретиться больше, чем на пять минут, только через три месяца, когда Шэнь Юань уже морально подготовился к тому, что Лю Цингэ придётся спасать от искажения ци. Юань постучал в двери его личных покоев перед тем, как войти.
— Шэнь-шиди, — улыбнулся Цинъюань, когда Шэнь Юань закрыл за собой дверь. — Вы заметили?
— Что?
— Вы, кажется, нашли спутника вашей жизни.
Шэнь Юань сглотнул. Этой фразой тут кодировали пресловутых соулмейтов.
— Признаться, я не...
Цинъюань кивнул на зеркало, которое висело на стене рядом со входом. Шэнь Юань посмотрел на своё отражение. Отражение посмотрело на него яркими, нефритово-зелёными глазами.
— Да ну, — сказал Шэнь Юань, и бесцеремонно подошёл к столу Цинъюаня, и сел на край, и нахмурился. — Я же не отсюда, как такое вообще возможно? И, главное, кто?
— Возможно, кто-то из учеников? — предположил тот.
«Бля, ещё чего не хватало», подумал Шэнь Юань, а вслух сказал:
— Боюсь, в этом случае придётся долго искать того самого человека. Шисюн, позвольте нескромный вопрос.
— М?
— Все эти слухи, — осторожно начал Шэнь Юань. — Всё, что я слышу о себе. Шёпот за спиной, пересказы Ло Бинхэ, вопросы от Цинфана-шиди...
Цинъюань не отводил взгляда; его лицо напоминало прекрасную фарфоровую маску. Шэнь Юань чуть ли не наяву видел, как она осыпается кусочек за кусочком , пока он продолжает говорить:
— ...всё, что я знаю про Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюаня сейчас — что Шэнь Цинцю ведёт себя, словно зарвавшийся выскочка, а Юэ Цинъюань, во всём остальной справедливый глава двенадцати пиков, потворствует ему до определённого предела. Вы, шисюн, спутник его жизни, но при этом он вас словно ни во что не ставит. Как это произошло?
Шэнь Юань сидел на краю стола, лишь немного возвышаясь над Цинъюанем, и чувствовал себя любопытным мальчишкой, который нечаянно зацепил давнюю болезненную историю. Губы Цинъюаня дёрнулись, он моргнул, едва заметно свёл брови к переносице и тут же потянулся потереть лоб.
— Шэнь-шиди...
— Я сразу сказал, что вопрос нескромный. Вы вправе не отвечать, — он всё же слез со стола, оглянулся, поднял упавший свиток и аккуратно положил на место. — Просто это единственное, чего я не могу понять в этом мире.
— ...Я начну издалека.
Цинъюань отвёл взгляд, смотрел на полки со свитками, да так и говорил:
— Мы оба были частью уличной банды. Воровали, дома чистили... в особняке Цю не повезло: слишком шустрые хозяева, слишком сильные. Опасные. Цзю схватили и оставили мальчиком для битья. Я с ним виделся и предлагал помочь бежать, но все разы он посылал меня и повторял, что я слишком слабый. В последний раз я обещал обязательно его вытащить.
Уличный сленг падал с губ Цинъюаня так, словно перед Юанем сидел совсем не глава Двенадцати Пиков. Легко и непринужденно.
— Мне повезло — я встретил заклинателя с пиков Цанцюн и напросился к нему в ученики. Думал, быстро смогу научиться, приду и освобожу его, или выкуплю. С пика меня отпустили только через год, я торопился, как мог, и пришёл к пожарищу на месте особняка. А ещё через год Цзю пришёл на Цанцюн сам.
Цинъюань вздохнул и повернулся к Юаню:
— Он узнал меня. Но не может простить, что я не пришёл за ним тогда.
— Шисюн, — вкрадчиво начал Юань, — а вы рассказывали ему, почему не смогли вернуться?
— Он и слушать не хочет.
— И вы не пытались заставить его выслушать?
— Это же Цзю, — горько усмехнулся Цинъюань, — я начинаю с извинений, а дальше он и не слышит.
Юань нахмурился. Слишком много хотелось сказать сейчас, и о том, какие они оба идиота, да хоть как-то отвести душу, но он вспомнил просьбу Цинъюаня. Прикрывшись веером, он вызвал интерфейс Системы:
«Система, какой баланс сюжетных очков у меня сейчас?»
Он ожидал чего угодно — в конце концов, он баловал собственных учеников и Ло Бинхэ, налаживал отношения с другими пиками, да и чёртовы обоснуи диктовал каждый раз такие огромные, что...
[Четыреста пятьдесят.]
...Щедро.
«Будь добра, найди пользователя Шэнь Цзю.»
[Пользователь Шэнь Цзю обнаружен в оригинальном мире.]
Юань расширил глаза. Цинъюань, кажется, что-то спросил у него, но он не отреагировал.
«Система, возможно ли поменять наши с ним сознания?
[Действие невозможно.]
«Вытащить его сюда? Поменять наши тела?»
[Действие потребует списания 500 сюжетных очков.]
Чертовщина. «А подсказку хоть какую-то дашь?!»
[Действие потребует списания 50 сюжетных очков.]
«...Списывай.»
Перед глазами появилось что-то вроде полосы загрузки. Он посмотрел на Цинъюаня:
— Я знаю, где находится Шэнь Цзю.
[Пользователь Шэнь Цзю может быт изъят из оригинального мира при соблюдении двух условий. Первое: пользователь должен находиться в междумирье. Подсказка: время в оригинальном мире течёт медленнее. Второе условие: использование меча Синь Мо для изъятия. Мечу необходимо подношение кровью. На балансе пользователя к этому моменту должно быть не меньше пятисот очков, в противном случае аккаунт будет стёрт без возможности восстановления.]
«Пиздец», подумал Юань. Меч только Бинхэ сможет взять, и только после сбора союза Бессмертных, а до этого события ещё год.
— Придётся пожертвовать одним из учеников, чтобы вызволить его.
Взгляд Цинъюаня вмиг стал тяжёлым. Юань вздохнул: один из учеников так или иначе окажется жертвой сюжета.
— Я... оставлю вас, шисюн, — он направился к двери, и поклонился, уже открыв её. — Спасибо, что уделили время.
Цинъюань всё так же смотрел перед собой.
[Баланс сюжетных очков: четыреста пятнадцать.]
«Ты что, списала меньше?!» Юань искренне удивился.
[Пятнадцать очков начислены за возможную развилку в сюжете. Последствия непредсказуемы.]
Цинхуа
— Ты не Шэнь Цзю, — уверенно сказал Цинхуа, разливая по чашкам чай.
Они только что дошли до небольшого бамбукового домика на пике Цинцзин, и по дороге Шэнь Цинцю раздавал указания своим беспокойным ученикам, а Ло Бинхэ отправил готовить суп из некоего монстрика, которого любезно вручил спасённый от искажения ци Лю Цингэ.
Этого не было в оригинале.
— Как ты... не говори, что ты ещё один спутник жизни.
— Хм, вряд ли, спутник может быть только один. Так кто ты?
— Шэнь Юань. Так и зови. Судя по твоим словам, — Шэнь Юань прищурился, подвинул к себе чашку, — ты слишком много знаешь о спутниках жизни. Кто ты?
— Самолёт, летящий в небеса, — ответил Цинхуа. И в следующий момент хлопал по спине подавившегося чаем Юаня.
— Я тебя ненавижу, блядь, — выдал Юань, переведя дыхание. — Сюжет говно. Соулмейты говно. Родители Бинхэ вообще огромная сюжетная дырень.
— Да ладно, — Цинхуа уставился на него, приоткрыв рот. — Несравненный Огурец?
— Да. У тебя есть некая Система?
— Есть, — Цинхуа помрачнел. — Знаешь, я всё думаю, почему меня сюда занесло. Сейчас мне кажется, что кто-то перехватил мой аккаунт на Чжондяне и пишет вместо меня.
— Такое возможно?
— Если меня и правда размазало трафиком по шоссе... — Цинхуа пожал плечами. Брат Огурец посмотрел на него с ужасом. — Даже до твоего появления всё шло не так. Шпионом у демонов должен был оказаться я, а вместо этого Ли Шэньшунь поставляет им сведения. Знаешь такого? Любимый ученик Цингэ, ещё до Бинхэ начал свои налёты на Байчжань, носится там среди новичков и сеет ужас.
— Погоди, а ты откуда это знаешь?
Цинхуа торопливо отпил чай, чувствуя, как начинает гореть шея:
— Ну, он мой... друг.
— Друг, — повторил брат Огурец. — Твой друг.
— Ага.
— Настолько близкий, что ты зовёшь его по имени и знаешь про его шпионаж за демонами.
— Да у него и нет никого другого!
— И у тебя? — мягко уточнил брат Огурец. Цинхуа со стуком поставил чашку на стол:
— Сейчас важно другое! У демонов Северной пустыни объявился глава, который готовит вторжение в мир людей. Могут начать и с нашего пика, и с храма Хуаньхуа, этого Шэньшунь ещё не знает. Того демона зовут Линьгуан-цзюнь. У нас есть преимущество — мы можем найти отца Бинхэ и попросить его о помощи.
— Ты точно Самолёт? — с подозрительным видом переспросил брат Огурец. — Такой умный. Звучит слишком хорошо для твоей вшивой попытки в сюжет.
— Слышишь! — Цинхуа оскорбился. — Оригинальная задумка была отличной! С прошлым Шэнь Цзю, и грядущим одиночеством Бинхэ, и...
— Погоди, стой. Насчёт отца Бинхэ, его же и в помине не было в оригинале...
Цинхуа вскочил из-за стола и начал ходить по комнате; делал так, даже когда общался с Шэньшунем, слишком много энергии тратил на долгие рассказы.
— Здесь и сейчас совершенно новая версия сюжета! То, что ты знаешь о Шэнь Цзю, тебе ведь должен был рассказать Цинъюань, это уже новая инфа для читателей! Как и то, что они соулмейты, я планировал вписать и это, но теперь у истории другой оттенок... Брат Огурец, подумай тоже. Тяньлан-цзюнь, отец Бинхэ, заточен в темнице под горой Байлу из-за того, что на него некогда напали заклинатели храма Хуаньхуа. Можно предложить ему расправу над этой сектой и в обмен заручиться поддержкой против Линьгуан-цзюня.
— А ты жестокий.
— Тут пики могут равнинами сделать, как минимум, — Цинхуа упал обратно на стул, судорожно отпил остывший чай. — А то и совместить миры, ничего, что этот Линьгуан-цзюнь из ледяных демонов.
— Знаешь, — задумчиво протянул брат Огурец, — а ещё в теории Шэнь Цзю можно вытащить обратно.
— Ого. А тело?
— Не знаю. Это единственное, что меня беспокоит, кроме моего клятого соулмейта.
...ого. Даже у Огурца соулмейт нашёлся. Цинхуа вздохнул, вложив в это всё своё разочарование от несправедливого устройства мира.
— Думаешь, нам поможет Шэнь Цзю?
Шэнь Юань не успел ответить: в дверь приличия ради постучал Бинхэ, и тут же вошёл с подносом в руке.
— Шицзунь, я принёс вам и Шан-шиди жаркое из этих монстров, которых нам Лю-шиди подарил.
— Ответный подарок отослали?
— Сразу на месте, — Бинхэ уже ставил сковороду и две тарелки на столик. Брат Огурец сложенным веером указал на его запястье:
— А что с рукой?
Цинхуа прищурился: на коже Бинхэ краснел ожог. Сам Бинхэ тоже покраснел:
— Это... я обжёгся о сковороду, когда готовил.
— Мог бы и не спешить так, — Цинцю поманил его к себе, взял за руку и посмотрел на запястье. — До завтра ожог пройдёт.
Цинхуа обратил внимание на то, что ожог сошёл в тот момент, когда брат Огурец отпустил Бинхэ. Но скинул это на ауру главного героя и с аппетитом вгрызся в жаркое — оно и правда было вкусным.
Цинцю
Стоило только уединиться ради духовного совершенствования, и вот тебе и раз.
Цинцю с полным скорби видом наблюдал, как Ша Хуалин пыталась высмеять ребят с их пиков, цепко следил за каждым вышедшим на поединок учеником: первый, тот самый шпионистый Шэньшунь, дрался наравне с задиристым воякой-демоном, Лю Минъянь проиграла, и Ло Бинхэ выиграл на чистой удаче. Дальше времени скорбеть не было: демон, который проиграл Бинхэ, собрался нападать снова, исподтишка.
Чёрт его знает, как, но Ли Шэньшунь метнулся мимо Цинцю и успел подсечь демону ноги прежде, чем он сделал шаг в сторону учеников. Цинцю кивнул ему и вытащил из ножен звенящий от негодования клинок Си Я, готовясь снести голову демонической девице. К её счастью, она всё же успела убежать и прихватить с собой оставшихся демонов до того, как на поле боя явился Лю Цингэ.
— Ей повезло, что она успела сбежать, — мрачно сказал Цингэ, оглядывая толпу. — Что случилось?
— Некая демоница из знатных явно пришла на разведку, — ответил Цинцю. — Спасибо твоему ученику, жертв оказалось меньше, чем могло бы быть.
— Лентяй, — фыркнул Цингэ, но чуть смягчился лицом. Ни ему, ни Цинцю не нужно было уточнять, о каком ученике идёт речь. Цинцю хотел спросить, почему Цингэ так задержался, но его отвлекли.
[ДИНГ! Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем! Аккаунт «Шэнь Юань» набрал тысячу сюжетных очков и официально закрепляется в новелле на постоянной основе!]
Твою мать. Твою ж мать.
«А если я сниму полтысячи очков ради Шэнь Цзю, у меня будет пенальти?»
[Никакого пенальти не последует. Система остаётся с вами в фоновом режиме.]
«А подсказки?»
[В случае крайней необходимости. Система желает вам хорошего дня.]
— Цинцю? Шиди, что с тобой?
Лицо Цингэ потемнело, как и всё вокруг него. Ну твою ж мать...
...он снова очнулся в своём домике, и снова на него смотрел Цинъюань. Цинцю покосился на него и прикрыл глаза:
— Шисюн, если бы вы так о Шэнь Цзю беспокоились, ваши недоразумения давно решились бы.
— Кто знает... — Цинъюань вздохнул. — Шэнь-шиди, после случая с демоницей ваша духовная энергия сильно упала. Вы не принимали участия в сражении?
— Нет, я... нет. Только ученики.
— На вашей робе нашли дротик с ядом «Спасу нет», и... мне жаль это говорить, но он медленно убьёт вас.
«Странно», подумал Цинцю, «я ничего не почувствовал... разве что Ли-шиди мог успеть его воткнуть. Дело дрянь, и правда придётся вытаскивать Шэнь Цзю, если Цинхуа не наврал про нападение.»
— Шисюн, дайте мне несколько минут.
Цинъюань явно поднялся со стула, судя по звуку:
— Новость тяжёлая. Понимаю вас, шиди.
Цинцю торопливо зажмурился, вызывая перед собой интерфейс Системы.
«Система, если вызвать сюда Шэнь Цзю, он займёт это тело?»
[В зависимости от способа вызова пользователь Шэнь Цзю может как занять это тело, так и материализовать новое.]
«А что будет с новым телом? Статы такие, как у этого, или выше?» Да, он сейчас говорил на сленге геймеров, но точнее описать интересующие его вещи он не мог.
[В зависимости от способа вызова пользователь Шэнь Цзю может материализовать тело согласно своему мысленному образу.]
Ага, значит, можно ждать даже лоснящегося от духовной энергии качка. Ну, хоть есть вероятность уговорить его не вытаскивать Юаня отсюда.
Цинцю откашлялся, посмотрел по сторонам — Цинъюань всё это время стоял у окна.
— Сколько у меня времени? Если Цинфан-шиди не откажется помочь.
— Вы что, конечно, не откажется! Пять лет точно будет.
— Хорошо, — Цинцю кивнул. Первую часть условия он выполнил.
***
Даже союз бессмертных пошёл не так, и ночная охота заклинателей стала охотой на заклинателей. А Цинцю всё ещё был скован по рукам и ногам сюжетной необходимостью столкнуть мальчика в Бездну. Демоны неумолимо гнали их в сторону ущелья Цзюэди. Кажется, часть леса была заморожена подчистую, но Цинцю не знал наверняка. Они с Бинхэ только и успевали, что отбиваться. Мелькали пао заклинателей с Байчжаня, с Цянкао, с Цюндина; Бинхэ убегал, сломя голову, будто потерял над собой контроль.
Отчасти так и было — Юань-читатель знал, что примерно в этом отрезке времени у Бинхэ впервые проявились демонические силы, Цинцю-шицзунь уже походил по сотканному из демонического тумана миру сновидений. Сейчас очень многое зависело от того, как именно Бинхэ попадёт в Бездну.
— Стой!
Бинхэ застыл на выступе скалы. «Чёрт побери,» подумал Цинцю, «если в дунхуа этот момент не сделают эпичным, я умру заново и буду являться режиссёру и сценаристам яростным призраком».
— Шицзунь?
Так, сколько он успел пересмотреть и перечитать дунхуа, аниме и новелл до своей первой смерти? Где были хорошие примеры?
...да и какая разница?
— Бинхэ, — мягко, насколько умел, сказал Цинцю и шагнул ближе, — держи себя в руках. Один из твоих настоящих родителей был демоном, и потому в тебе пробуждаются его силы. Это не делает тебя плохим учеником, Бинхэ. И не делает плохим человеко.
— Я... Мне страшно, шицзунь.
Цинцю кивнул и снова шагнул ближе. Бинхэ, как ни странно, выглядел более спокойным, более собранным. Это его слова действовали, что ли?
— Бинхэ, у меня есть к тебе... просьба. Очень страшная и тяжёлая просьба. Этот шицзунь не будет хуже относиться к тебе, если ты откажешься от неё.
Глаза Бинхэ были такими яркими сейчас, что Цинцю невольно захотелось ткнуть в интерфейс Системы: эй, какой у нас тут жанр? Фоновые крики раненых и звуки сражения немного не соответствуют.
— Этому шицзуню... всему нашему пику Цинцзин нужно, чтобы ты спустился в Бездну за твоей спиной и дальше, в демонический мир. Там есть зачарованный меч, который ждёт тебя, и...
— Шицзунь, — перебил его Бинхэ, в следах чужой крови на одежде, ужасно решительный, меняющий цвет лица — видно, борьба с демонической ци всё же не слишком ему давалась. Они сейчас стояли совсем рядом. — Если вам нужно, чтобы этот ученик принёс зачарованный меч из земель демонов, вам стоит только сказать об этом прямо.
— Тогда... тогда пообещай, — слова вдруг не шли, застревали в горле, — пообещай, что вернёшься ко мне, Бинхэ.
— Клянусь, — торжественно кивнул Бинхэ и сдвинулся с места.
Крепкая рука на талии, тёплое касание к губам, блеск застенчивой улыбки — вот что оставил Ло Бинхэ для Шэнь Цинцю, падая спиной вперёд в Бесконечную Бездну.
Если в дунхуа и этого не покажут настолько же душераздирающе красиво, Цинцю пойдёт с ними судиться. Прямо из книги.
Цинхуа
— Не надо меня лечить.
Низкий голос Шэньшуня потерял в уверенности, был чуть хриплым. Цинхуа открыл дверь в палату с неуверенной улыбкой на лице:
— Я и не умею, Ли-шиди.
Он лежал сразу напротив двери, как сам Цинхуа когда-то. Цинхуа притянул ближе к кровати стул и сел, рассматривая своего... друга. Шэньшунь выглядел неважно: бледная кожа, плотно обмотанное бинтами плечо и прикрытые глаза. Он дышал медленно, а ещё он так и не ответил. Цинхуа несмело положил свою руку поверх одеяла рядом с его ладонью.
— И жалеть не надо, — выдохнул Шэньшунь. — Линьгуан-цзюнь... меня раскрыл. Сам пришёл.
Он говорил медленно, с паузами. Цинхуа убрал руку с кровати:
— Наказать тебя?
— Убить. Спасибо Лю-шисюну. Помог продержаться. Ещё позорищем обозвал.
Цинхуа поджал губы: это что, вот так стоит общаться с лучшим учеником, который рисковал жизнью в мире демонов? От внутреннего монолога, в котором он проклинал это дурацкое упрямство Лю-шиди и думал, как бы так натравить на него брата Огурца, его отвлекло движение. Шэньшунь чуть подвинулся, чтобы легче было держать голову прямо, и теперь смотрел на него, держал его взгляд своими невозможными голубыми глазами:
— Эй. Ты не выстоишь в дуэли с ним.
— Я, э...
— Говорил вслух.
Цинхуа криво и неловко улыбнулся:
— Ну, извини.
— Лю-шисюн сказал, что. Я позорище потому. Что дал себя вычислить. Глава ордена сказал, я... хорошо потрудился.
— Ну... да, если бы они напали раньше, или на другой пик... — Цинхуа содрогнулся. — Я тоже так считаю.
— Угу.
Тишина была лёгкой. Цинхуа смотрел в окно и думал — как же это так сложилось, что сейчас шпион не он. Будь шпионом Цинхуа, его к этому моменту уже бы прикончили демоны либо заклинатели. Хотя он не был уверен, что поступил бы, как оригинал. С другой стороны, на пиках его удерживала не только Система...
— Цинхуа.
— М?
— Ты о чём сейчас?
Цинхуа уронил голову в ладони:
— Опять вслух?
— Опять.
Цинхуа посидел так немного, потом осторожно поднял голову, чтобы посмотреть на Шэньшуня. В ответ смотрели внимательно, с отстранённым любопытством; Шэньшунь словно всем видом говорил — не хочешь, так не говори. Проблема была в том, что Цинхуа было очень страшно. Наверное, признаваться во всём, что он чувствует, тоже было бы страшно, подумал Цинхуа и медленно начал:
— Если я скажу... если я скажу, что я не из этого мира, и когда-то знал, что должно произойти здесь, ты мне поверишь?
— Хм. Похоже на книги. С Цинцзина, — Шэньшунь отвёл взгляд в сторону, будто обдумывал, что сказать дальше. — Ты всегда был странный. Думаю, поверю, — Цинхуа оживился, открыл было рот, но Шэньшунь нахмурился и продолжил:
— Только не рассказывай. Сейчас. Я не пойму.
— Прости, ты и так ранен, а тут ещё я со своими дурацкими россказнями.
— Я просто понимать хочу, — Шэньшунь закрыл глаза. — Когда-то ещё. Ладно?
— Ладно, — пообещал Цинхуа и встал со стула. — Поправляйся скорее.
— Один вопрос, — Шэньшунь звучал задумчиво, всё ещё не открывал глаз. — В твоём мире есть... спутники жизни?
Цинхуа замер возле двери. Язык во рту казался каменным от неясного волнения, и он еле заставил себя ответить:
— Нет. Там такого нет. Никто в них не верит.
— Ясно. Мои глаза долго были серыми. Как без цвета. Тоже не верил.
Цинхуа подождал ещё, на случай, если Шэньшунь продолжит говорить, или если его, Цинхуа, сердце, всё-таки решит что бьётся недостаточно быстро, и придётся искать врача. Но Шэньшунь молчал, и Цинхуа тихонько вышел из палаты.
Цинцю
У Шэнь Цинцю было неоспоримое преимущество перед всеми его коллегами с пиков (кроме бессовестного Цинхуа) и всеми учениками: он знал, что аура главного героя не даст Бинхэ окончательно загубить себя в Бездне. Кроме того, это странное обещание, которое он вырвал у своего ученика, было словно ещё одной гарантией его возвращения. Впрочем, про обещание он решил подумать потом, в присутствии виновника его ООС-поведения.
Поговаривали, что у Шэнь Цинцю каменное сердце, и он ни капли не волнуется о пропаже любимого ученика. Поговаривали, что он сошёл с ума, являясь на тренировки всех пиков и давая советы, как противостоять тем или иным демонам.
Цинцю видел замороженный лес, помнил о предупреждении Шэньшуня — словами Цинхуа, — и не раз при встрече стучал нерадивого Самолёта веером по голове за то, что слишком мало было описаний ледяных демонов.
— А что я мог! — Цинхуа закрывал голову руками, потому что Цинцю бил его не очень сильно, но очень обидно. — Им же было интересно про Бинхэ, ты сам читал, брат Огурец!
— Да если бы я знал…
— Ты и так последний задрот новеллы, и без библиотеки Цинцю справился бы.
— Шан Цинхуа…
— Шэнь-шисюн!
Три года прошло в перепалках с Цинхуа, главами других пиков, и в попытках помочь ученикам с обучением. Цинцю искренне хотел, чтобы у Линьгуан-цзюня, где бы он ни обретался, было как можно меньше мёртвых заклинателей Цанцюн на счету. Три года прошло, и пошёл четвёртый, и была весна.
Цинцю возвращался вместе с Цингэ с миссии: некая госпожа Мэйин похищала юношей из ближайших деревень. Госпожа оказалась суккубом, нагадала ему спутника жизни, по описанию подозрительно напоминавшего Ло Бинхэ, и исчезла в пыли, которую поднял пылающий праведным гневом Цингэ.
— Зря вы так, Лю-шиди, — стоило им выбраться из обрушившейся пещеры, как Цинцю обратился к Цингэ. — Она не рассказала мне ничего нового.
— У вас… есть спутник жизни? И вы об этом молчите?
— Я просто не знаю, кто он, — пожал плечами Цинцю.
— Но я думал… Юэ-шисюн…
Они шли к проезжей дороге по узкой тропинке, которая грозила потеряться в густом подлеске. На словах Цингэ про Цинъюаня из-за деревьев сбоку от тропинки послышался тихий смешок. Оба заклинателя замедлили шаг и обнажили мечи.
— Да ладно, это так вы приветствуете заблудшую овцу? — Ло Бинхэ вышел на тропинку на пять шагов впереди них. Он выглядел старше, сильнее, Цинцю буквально чувствовал, как вокруг него бурлит аура демона. Цингэ уже шагнул навстречу, поднимая клинок, но Цинцю остановил его веером.
— Чем ты докажешь, что ты Ло Бинхэ, а не очередной суккуб?
Вопрос звучал не для него, и не для Бинхэ; вопрос звучал для этого прямолинейного солдафона сбоку от него, и Цинцю надеялся, что Бинхэ ему подыграет.
Взгляд Бинхэ изменился, словно потух на миг. Затем он ответил:
— Шицзунь, вы дали мне лекарство от простуды, когда мне было тринадцать. И уложили спать внутри своего дома. А три года назад вы потребовали, чтобы я вернулся. Я вернулся, шицзунь.
Цинцю кивнул. Цингэ с неуверенным видом опустил меч:
— Я всё ещё…
— Лю-шишу, ваш лучший ученик всё ещё не умеет летать с помощью меча?
— Тсс, — Цинцю шикнул, — это секретная информация.
Они с Бинхэ встретились взглядами. Что ни говори, а Цинцю распирала гордость: главный герой, которого он вырастил вот этими руками, и который даже мог убить его в будущем, вернулся из Бездны, и ножны на его поясе явно были от Синь Мо. Возможно, вполне возможно, они смогут защититься от нападения чёртового ледяного демона. Цинцю поспешно раскрыл веер перед собой — не мог удержать улыбку. Бинхэ улыбнулся в ответ так же, одними глазами, и сложил перед собой руки в приветственном поклоне:
— Прошу прощения, что не соблюдал этикет с начала встречи, шицзунь, Лю-шишу. Этот ученик хотел бы вернуться на пик Цинцзин.
— Мне не нравится твоя демоническая аура.
— Этот ученик, к своему глубокому прискорбию, оказался полукровкой, — Бинхэ не поднимал головы. — Этот ученик надеется на справедливое суждение своего шишу и шицзуня.
— Не помню, чтобы у нас были полудемоны, — Цингэ всё ещё хмурился, — но…
— Лю-шиди, ну, право слово. У Вэя-шиди будут способы проверить, правду ли говорит Бинхэ, и неужели Юэ-шисюн не справится с одним полукровкой? Возвращаемся.
Цингэ кивнул, всё ещё хмурясь, и уронил меч над землёй, только чтобы встать на него и умчаться ввысь. Докладывать помчался. Неплохо.
— Шицзунь, вы знали, что я полукровка.
— Угу.
Бинхэ подошёл ближе.
— Неужели вы знаете о моих родителях?
— Это долгая история.
— Путь неблизкий.
— Мы можем повторить подвиг Лю-шиди.
— Вы слишком любите комфорт, шицзунь.
— Боги, — Цинцю вздохнул. Бинхэ смотрел на него жадно, словно три года не видел никого отдалённо напоминавшего человека. Словно попал в картинную галерею любимого художника. Стоп.
— Тебе обязательно меня трогать? — недовольно осведомился Цинцю, не скидывая, впрочем, его рук. Бинхэ обнимал его впервые с подросткового возраста… и не то чтобы Цинцю был сильно против.
— Я соскучился, шицзунь. Всего пару мину… Что с вашей духовной энергией?
Бинхэ отстранился. Цинцю в очередной раз поразился тому, как быстро парень переключался из режима «заметь меня, шицзунь» в режим «я здесь главный герой».
— Яд «Спасу-нет». Ещё пару лет протяну.
— Шицзунь…
— Бинхэ, перед тем, как ты начнёшь рассказывать, что спасёшь меня, — в оригинале одну из своих жён он всё-таки спас, правда, Цинцю пока не был готов к его способу, — мне понадобится твоя помощь. Как только мы вернёмся на Цинцзин.
— Шицзунь?
— Нам нужно будет вытащить моего брата-близнеца.
***
Бинхэ пришлось пройти семь кругов бюрократии и проверок, прежде чем его признали тем самым Ло Бинхэ. Ближе к полуночи Цинцю, который держал лампу зажжённой ради него, услышал торопливый стук в дверь и тут же пошёл открывать. Бинхэ с порога накинулся на него с объятиями, и Цинцю позволил себе ровно на две минуты забыть, что совсем скоро неизвестный демон натравит на них неизвестного размера армию. Обнимать Бинхэ в ответ было… неплохо. Даже влияние яда словно гасло, давало духовной энергии легче течь по меридианам. Правда, спустя эти две минуты он положил ладони на грудь Бинхэ и сказал строго:
— Хорош. Мне нужен портал в мир сновидений.
— Шицзунь, сначала вам нужно уснуть...
— Для этого дела я должен бодрствовать и быть в сознании. Каждая секунда на счету.
Бинхэ нахмурился, но послушно вытащил меч из ножен на поясе. Цинцю уже собрался возмущаться, мол, зачем дверь портить, но вместо рассечённой двери перед ним зиял чернотой портал.
— Пообещайте, что вернётесь, шицзунь, — нервно попросил Бинхэ. Цинцю только кивнул, после чего шагнул в портал.
Мир сновидений никого не ждал, клубил только лениво туман вокруг ног Цинцю. Цинцю мысленно набрал в грудь воздуха и очень громко подумал:
«Старейшина, я пришёл договориться!»
— Не ори, — недовольно донеслось отовсюду. — И так парня баламутишь, шицзунь великий.
— Старейшина, мне очень нужна ваша помощь, — Цинцю торопливо склонился в глубоком поклоне. — Другой Цинцю сейчас спит, и мне необходимо проникнуть в его сны. Такой умудрённый годами демон, как вы, вряд ли откажет в помощи скромному заклинателю?
Он очень грубо льстил сейчас, но другого пути он не знал. После долгих вариаций запроса на это дурацкое течение времени Система выдала, что конкретно в эту полночь совпадают ночь в его мире и ночь в мире новеллы. Он не соврал Бинхэ, счёт действительно шёл на секунды, а другой подходящий день мог наступить слишком поздно. Да и не понять было, как именно отреагирует Шэнь Цзю.
— Хм… Я не могу его найти.
— Ло Бинхэ перенёс меня сюда с помощью Синь Мо. Мне кажется, этот портал позволит Старейшине заглянуть в другие миры… И если вам будет легче, для наводки можете использовать мой разум.
— Неужели ты мне доверяешь?
— Я доверяю Ло Бинхэ, — усмехнулся Цинцю. Старейшина хмыкнул.
Если что-то случится с его Шицзунем, Бинхэ и камушка на камушке не оставит.
Цинцю почувствовал лёгкую щекотку в затылке; она длилась несколько минут, и потом туман под его ногами зашевелился, съёжился, обнажая тропинку.
— Занятный у тебя мир, Шэнь Юань. Иди, тут недолго.
— Благодарю вас, Старейшина, — он снова поклонился и ступил на тропинку.
Он словно передвигался по раковине улитки: все повороты вели в одну сторону. После пятого или шестого он увидел точную копию заклинателя, которого каждый день видел в зеркале; заклинателю, пожалуй, даже шли простые чёрные джинсы и рубашка. Ах, если бы Самолёт писал современный мир, невольно подумал Юань.
— Цзю-шисюн, — осторожно позвал он.
— М?
— Цзю-шисюн, вы меня видите?
— Я же сплю? Иначе с чего бы отражение говорило со мной.
— Вы спите. Но вы можете сейчас вернуться вместе со мной на Цанцюн.
— Погоди, погоди, это ты украл мое тело? — прищурился Шэнь Цзю, подойдя ближе к нему.
— Я... Не совсем. Это несчастный случай.
— Пиздец.
У Цинцю не смог удержать от падения собственную челюсть.
— Современные ругательства прекрасны, не находишь?
— Пиздец.
Шэнь Цзю явно очень понравилось его реакция, он даже улыбнулся:
— Ну? И зачем тебе нужен этот ужасный лорд пика Цинцзин?
— У меня очень выгодное предложение.
— Да ну?
— Ага. Ты возвращаешься, миришься со своим соулмейтом и спасаешь Цанцюн от разрушения. Тебя будут чтить героем. Не веришь? — Юань замечал даже малейшие изменения его мимики. Кажется, не получалось убедить его; Юань решил рискнуть:
— К тебе прикреплялась Система «Спаси-себя-сам»?
— Чёрт побери. Ты знаешь о ней.
— Ага. Мои миссии завершились любезным разрешением занять твоё тело. Извини. Текущий лорд Аньдин тоже обладает Системой, — Юань перевёл дух, — и он знает о мире побольше моего.
— А у меня грёбаные вопросики вместо миссии и отсчёт времени, который заканчивается… сегодня… погоди.
Шэнь Цзю изумлённо глядел в пространство несколько минут, и Юань терпеливо ждал. Мало ли, какой там интерфейс.
— Способствовать игре 2.0, и за разговор с тобой начисляют баллы. Что за херня?
— Понятия не имею, — Юань содрогнулся, представив вторую такую новеллу. — Я только одно могу тебе пообещать: если ты вернёшься со мной, ты можешь выбрать тело, в котором материализуешься. Меня отравили ядом «Спасу-нет», так что этот вариант бесполезен, прости.
— Ты лох.
— Возможно. Но именно я говорю тебе, что можно выбрать тело получше. Например, — Юань подмигнул, — как ты себе представляешь мир, в котором ты начал тренироваться на заклинателя в правильном возрасте?
Глаза Шэнь Цзю на миг заволокло мечтательной дымкой, но он тут же потряс головой:
— Да быть не может.
Юань, который перед вылазкой в мир сновидений сверился с Системой, предложил:
— Задай вопрос про условия возвращения в игру 1.0.
Он подождал ещё пару минут, и, когда Шэнь Цзю снова посмотрел на него, добил контрольным:
— Знаешь, твой соулмейт, Юэ-шисюн, верит, что я тебя вытащу, и очень ждёт тебя.
Шэнь Цзю вдруг оказался совсем близко, пальцами впился в плечи Юаня:
— Да что ты знаешь…
— Только то, что его гордость мешает ему высказать всё, а твоя — выслушать его до конца. Он же за тебя умер в другой версии мира. Ты должен был услышать об этом, если не страдал фигнёй в нашем мире всё это время, — Юань вцепился в его запястья почти так же сильно.
— Чёрт, я… — Шэнь Цзю отпустил его, и Юань тут же разжал пальцы.
— Ты вернёшься в тело заклинателя, с отлично развитой духовной энергией и к своему соулмейту. Что плохого тебе предлагают?
Тот молчал. Юань подождал ещё немного и вздохнул:
— Шэнь Цзю, — он сейчас говорил искренне, — я сочувствую тебе, и неважно, о какой версии игры мы говорим. Система даёт шанс исправить хотя бы часть сделанного тобой зла. Идёшь со мной?
Он неуверенно протянул руку. И Шэнь Цзю так же неуверенно пожал её.
Цинхуа
«Скажи на милость, Система, сколько у меня сюжетных очков?»
[Вас приветствует Система «Спаси-себя-сам»! Пользователь Шан Цинхуа, баланс сюжетных очков: 900, выполнены все сюжетные миссии.]
«А как заработать недостающую сотню?»
[Выполнение тайных квестов позволяет зарабатывать сюжетные очки после прохождения основных миссий].
«Ты засчитаешь общение с отцом Бинхэ за тайную миссию?»
[данные обрабатываются, подождите]
Цинхуа в сердцах сплюнул и поспешил за процессией.
Бинхэ с братом Огурцом разыграли хорошую сценку: откуда ни возьмись, брат-близнец Шэнь Цинцю явился к ним на помощь как раз в тот момент, когда первые демоны собрались у подножия крайних пиков. Во избежание путаницы и к неудовольствию Бинхэ, брата Огурца теперь все вокруг называли Шицзунем. Впрочем, их с Цинцю только глухой бы перепутал.
— Так куда мы направляемся?
— Пока шицзунь вытаскивал шисюна, я отправил на разведку несколько демонов. Под горой Байлу пусто. Тяньлан-цзюнь, о котором говорил шицзунь, сейчас в Священном Мавзолее.
— И мы идём пешком.
— Синь Мо блокируется защитным экраном, — поспешно встрял Цинхуа. — Мы и так достаточно близко к Мавзолею.
Цинцю только смерил его взглядом, но промолчал. Цинхуа поёжился, подумал почему-то про Шэньшуня — в его молчаливой компании было уютнее. Но Шэньшунь защищал пики вместе с Цингэ и остальными. А Цинцю шёл с ними, как их защитник, если они умудрятся прогневить Тяньлан-цзюня.
— Шисюн, — сказал брат Огурец, когда они вошли внутрь Мавзолея, — вы чувствуете эту духовную энергию?
Цинцю угрюмо кивнул. Брат Огурец снял с пояса ножны и передал ему:
— Тогда вам он понадобится.
— Но шицзунь…
— А мне понадобишься ты, если я вдруг забуду слова атакующих заклинаний, — фыркнул брат Огурец и прикрыл лицо веером. Цинхуа плёлся позади всех и надеялся, что ни с чем страшным они не встретятся.
Гроб в первой же комнате, из-под крышки которого выбрался наружу мужчина лет сорока со следами гниения на коже, всё же относился к страшным. Цинхуа почему-то выбрал именно этот момент, чтобы упасть в обморок.Очнулся он в том же помещении; крови не было видно, духовная энергия не фонила на всю округу, а значит, этот бессовестный брат Огурец всё же включил свои дипломатические навыки. Так держать, брат Огурец!
— Так значит, вы заклинатели Цанцюн.
— Господин Тяньлан-цзюнь, вы не выглядите в добром здравии. Вам нужна помощь?
— Возможно, но...
— Вы уверены, что нам нужен такой союзник? — ввернул Цинцю. Ему явно было скучно.
— Союзник?
— Вы знаете Линьгуан-цзюня? — спросил брат Огурец.
— Конечно. Неужели он добился власти, которую так долго хотел?
— Что?
Будь у Тяньлан-цзюня борода, он бы её сейчас огладил с важным видом. Почудилось? Цинхуа прислушался.
— Клан ледяных демонов всегда стремился захватить власть над нашим миром. Вассальный мне клан Ша сдерживал их долгое время, но, кажется, моё уединение ослабило их…
— Господин Тяньлан-цзюнь, я открыто прошу помощи от имени всех пиков Цанцюн.
«Ах, ты такой смелый, брат Огурец».
— Линьгуан-цзюнь грозит слить воедино мир людей и мир демонов. Я знаю наверняка, что это обратится катастрофой. Прошу вас, помогите подточить их силы. С авангардом мы кое-как справимся, даже с ним самим справимся, наверное...
— Бескорыстно, по слову заклинателей, которые в грош не ставят демонов?
— Я поручусь за то, что Му Цинфан, лорд пика целителей, не откажется оценить ваше состояние и оказать хоть небольшую помощь. Ещё этот лорд пика очень высоко ценит вашего сына, господин Тяньлан-цзюнь, — брат Огурец оглянулся на Ло Бинхэ за своей спиной. Сантабарбара.
— И если вы, господин Тяньлан-цзюнь, желаете отомстить за свою спутницу жизни, этот лорд пика может показать вам короткий путь к храму Хуаньхуа, который виноват в вашем заточении и несправедливой каре для Су Сиянь.
— Э…
— Бинхэ, я расскажу позже, обещаю, — брат Огурец даже обнял его за плечи, и Бинхэ, словно так и надо было, обнял его в ответ.
Тяньлан-цзюнь смягчился лицом, видя перед собой этих двоих. Пока Цинцю маячил на заднем плане и явно рвался вернуться и заняться хоть чем-то, Цинхуа рискнул спросить:
— Господин Тяньлан-цзюнь, вы и сами поняли, что мы блефовали, вспоминая вашу жену. Но скажите, вы и правда были спутниками жизни?
— М… Интересные у тебя вопросы, лорд пика Аньдин. А ты не видишь сам?
— Не вижу что?..
— Значит, заклинатели не видят… вот почему она… хм, — Тяньлан-цзюнь задумался, но через минуту вспомнил о Цинхуа. — Ты наверняка знаешь о том, что цвет глаз меняется, как только встретишь спутника жизни.
Цинхуа кивнул.
— Но меняется и цвет ауры. Духовная энергия скапливается внутри тела и заставляет кожу сиять. У Ло Бинхэ и того, кого он зовёт шицзунем, ауры одинаковые, синие. Твоя бирюзового оттенка. У ещё одного лорда пика она алая. Я… — он запнулся, — я потерял Сиянь, поэтому моя сейчас — серая. Раз Бинхэ не видит аур, ему вряд ли передались демонические силы в полном объёме…
Цинхуа чуть не возмутился: как так, лаоцзи ведь дал сыну всё, что только можно было отдать по сюжету! Но вовремя вспомнил, что сюжет уже давно не принадлежит ему.
— Береги своего спутника, — неожиданно серьёзно сказал Тяньлан-цзюнь. — Все демоны пользуются тем, что видят ауры, и связанные судьбой всегда страдают первыми.
— Почему?..
— Потому что прикосновения спутника жизни исцеляют, — Тяньлан-цзюнь мягко улыбнулся. Словно только что рассказал великовозрастному сыну, почему земля круглая и солнце встаёт на востоке.
***
Ша Хуалин ждала их на выходе из Мавзолея; Тяньлан-цзюнь возглавлял их небольшую процессию, и благосклонно кивнул упавшей на колени демонице. Ло Бинхэ подошёл ближе, слушая её слова, то и дело вставлял что-то от себя. Цинхуа не удержался, шепнул брату Огурцу:
— Оставайся рядом с Бинхэ, так безопаснее.
— Что? Почему?
— Он твой соулмейт, у вас взаимный хил от прикосновений. Кстати… — Цинхуа задумался, проговорил медленно, — когда-то давно он обжёгся, пока готовил жаркое, но ты взял его за руку, и ожог прошёл. Старейшина Тяньлан-цзюнь не соврал.
— Бля. Нет, ну то есть, я догадывался… — брат Огурец пожевал губу, потом пакостно усмехнулся и сказал:
— Шисюн, ты знал, что твой спутник жизни пожертвовал своей жизненной силой ради охренеть какого сильного меча?
— Врёшь, — тут же отреагировал Шэнь Цинцю.
— Смысл? Шан-шиди тоже об этом знает, да, Шан-шиди?
— Любишь же ты меня втягивать в сомнительные авантюры, — пробормотал Цинхуа себе под нос, а вслух сказал:
— Я думаю, он сам захочет вам рассказать, шисюн, когда мы переживём нападение. Кстати, держитесь ближе к нему.
— Это ещё зачем?
— Хил, — бросил брат Огурец. — Но только между вами.
— А-а, хил, — кивнул Цинцю, — понятно… да что вы несёте?!
Цинхуа вздохнул. Он не знал, почему брат Огурец бросается игровым сленгом, и опешил наравне с Цинцю, когда брат Огурец решительно вытянул меч из ножен и провёл пальцем по острой кромке лезвия.
— Что ты...
— Бинхэ, — не терпящим возражений тоном позвал он. Ло Бинхэ тут же отвлёкся от их импровизированного военного совета, неестественно быстро подошёл к ним и уставился на руку брата Огурца.
— Шицзунь, что...
— Коснись пореза и держи на нём пальцы две минуты.
Когда спустя две минуты Бинхэ медленно скользнул пальцами выше, намереваясь охватить руку брата Огурца, порез выглядел так, словно был двухдневной давности. Брат Огурец всего на миг позволил себе сплести их пальцы, потом стряхнул Бинхэ:
— Демоны в первую очередь замечают спутников жизни. Из-за этого.
— Ага, хил, — кивнул Цинцю и развернулся, вытаскивая меч из ножен. — Мне нужно найти шисюна.
— Шицзунь…
Брат Огурец посмотрел на него с таким видом, будто жил уже третью жизнь, а не вторую — терпеливо и очень устало.
— Словами твоего шишу, поговорим, когда переживём Лингуань-цзюня. Этот шицзунь не против… м… последствий связи.
Бинхэ не удержался, пригнулся к нему и коротко чмокнул в щёку. Шэнь Цзю поднял челюсть с пола и даже смог изобразить отвращение, а Цинхуа только сейчас вспомнил важную деталь и быстро подошёл к Тяньлан-цзюню:
— Господин Тяньлан-цзюнь, это правда, что ледяные демоны боятся огня?
— Хм… да. Обычный огонь неприятен, а если раздобыть заклинательский…
— Премного благодарен! — Цинхуа склонился в поклоне, выхватил меч и бросил его на землю перед собой. Цинцю уже даже не было видно в небе, так быстро он летел; ну, сказал себе Цинхуа, на то у него и прекрасное, полное сил, выторгованное у Системы тело. И взмыл в воздух следом.
Он копался в ящиках на складах Аньдин: где-то должен был лежать порошок Сюаньян, о котором успел ему напомнить брат Огурец. Цинхуа не был так уверен в том, что сможет его правильно использовать; сражениями были охвачены уже несколько пиков, ученикам и заклинателям с Аньдин тоже приходилось сражаться, и ему это было совсем не по душе. Сам он тоже не рвался в битву, но при мысли о том, что где-то там Шэньшунь, возможно, тоже сражается, и ему нужна помощь, кулаки сжимались сами собой. Порошок нашёлся в увесистом мешке размером с полтора кулака Цинхуа; мало, но лучше, чем ничего. Цинхуа чертыхнулся на Систему, на свой гениальный ум, который иногда выдавал сущую ерунду (порошок Чёрного Солнца, серьёзно? столько пафоса), и снова вскочил на меч.
Белые вспышки — это ученики пика Цанцюн брали в окружение орду рогатых, дышащих морозом волков, когда Цинхуа успел таких выдумать? Вспышки алые и лиловые, звуки гуциня и флейты — Цинцзин и Сяньшу отгоняли чиангши и более опасных лютых мертвецов, сгоняли в кучку, чтобы провести очищение. Сверху ситуация выглядела тяжёлой, но у подножия пиков клубились тёмные тучи, и Цинхуа знал наверняка, что у клана Ша и у подвластных Тяньлан-цзюню кланов было что показать ледяным демонам.
Байчжань можно было узнать по бряцанию мечей и крикам. Цинхуа едва смог приземлиться — с перепугу набрал слишком много целебных свитков и средств, было трудно держать баланс. Прижав к носу рукав куртки, он переступал через обезображенные трупы демонов, окровавленные перья, переломанные копыта, ноги, конечности, со скорбью закрывал глаза, видя тела заклинателей. Пик Байчжань всегда ему нравился, сюда не так уж часто приходили ученики с учётом репутации Лю Цингэ, так что потери состава придётся восполнять долго. Ещё дышавшим заклинателям, которые были в сознании, он оставлял один из мешочков с лекарствами, над бессознательными запускал сигнальную ракету. Через час весь пик был озарён огнями, словно здесь праздновали что-то, а не убивали людей и демонов. Но Цинхуа всё ещё не нашёл того, кого искал.
— Не пущу! Ци-гэ, убери руки! — истошно завопил кто-то по ту сторону подлеска. Цинхуа поспешил туда, где Цинъюань явно собирался обнажить клинок против…
«Ну да, кто бы это ещё мог быть?»
Лингуань-цзюнь выглядел, как выточенная из белого нефрита статуя. Мягкие, почти женские черты лица оттенялись опасным взглядом тёмных глаз и нехорошей улыбкой. Цинхуа заметил, что Юэ Цинъюань тяжело дышал, но всё ещё не вытащил меч, видимо, и правда окрик Цинцю остановил его. Цинцю обнажил Си Я и стоял перед своим соулмейтом с очень мрачным видом. С другой стороны прогалины Цинхуа увидел Лю Цингэ и Шэньшуня.
— Ага, — голос у Линьгуан-цзюня оказался приятным, — пики у вас интересные, как я погляжу. Говорят, у полукровки, который не так давно взбаламутил мир демонов, тоже нашёлся спутник жизни, не из ваших ли?
— Только тронь его, — сощурился Цинцю.
— Цзю, я…
— Ты со мной позже поговоришь, без флага умирающего, понял?
Цинхуа мысленно присвистнул: Цзю-гэ так много узнал за неделю пребывания в оригинальном мире. Тем временем Цингэ ринулся на демона, только чтобы его оттолкнули в сторону сотканным из воздуха чёрным ледяным мечом.
— Скучно, — бросил Лингуань-цзюнь. — Вы же заклинатели, верно? Я думал, изящные искусства, вроде игры на флейте, более вам пристали. Я же сказал, скучно, — он даже не смотрел в сторону Шэньшуня, который очень аккуратно обошёл его со спины. Ледяной меч рассыпался на сосульки, которые полетели в сторону Шэньшуня; несколько он отбил, остальные впились в его тело.
— Интересно, покажется ли здесь спутник вот этого юноши? Уж больно необычная аура. Возможно, если его крик разнесётся по всем пикам… — Линьгуан-цзюнь размышлял вслух, подходя ближе к Шэньшуню. Сосульки заново соткались в воздухе. Цинцю явно не успевал прийти на выручку, Цингэ и подавно. Цинхуа не выдержал:
— Не смей!!!
Мешочек с порошком Сюаньян, единственный его мешочек с порошком полетел в Линьгуан-цзюня. Колдовское пламя зашипело на его коже, зашипел и демон, словно начинал таять. Цинхуа подбежал к Шэньшуню, приподнял его за плечи:
— Идти можешь? Ещё недолго, надо отсюда сваливать, скоро все…
— А, вот и ты, — прохрипел Линьгуан-цзюнь за его спиной. Цинхуа обернулся в ужасе: демон не сгорел щепкой сухого хвороста, как он втайне надеялся, но ожоги подпортили ему лицо, одежду, и тело в тех местах, где всё ещё горел попавший на него порошок. Цингэ поднимался, Цинцю отпустил Цинъюаня и подходил ближе. Цинхуа ничего этого не видел: Лингуань-цзюнь поднял его за шею, словно ощипанного гуся.
— Всё ещё скучно, — пожаловался он, чуть сжал пальцы и улыбнулся, когда Цинхуа захрипел. — Ты прервал мой поединок с главой пиков и его спутником жизни. Представляешь, как это, отвлекаться посреди интересного боя на мелкую сошку?
Я…
Он вдруг замер, разжал хватку и выплюнул сгусток крови; в следующее мгновение он вырвал из рёбер меч Шэньшуня, а его самого проткнул выросшим из земли ледяным сталагмитом.
Бинхэ
Ло Бинхэ выбрался из портала как раз вовремя, чтобы оценить ситуацию.
— Оставайтесь тут, шицзунь, — попросил он. Синь Мо отражал сигнальные огни, горевшие в небе. Демон перевёл взгляд на него, в глазах на миг вспыхнуло узнавание, и он… развернулся и помчался как можно дальше от прогалины.
— Что…
— Ублюдок! — Цинцю сориентировался первым и поднялся в воздух на Си Я, на лету проговаривая заклинания. Бинхэ последовал за тем, кто так напоминал его шицзуня, и вскоре обогнал его. Линьгуан-цзюня он заметил первым; сгусток демонической энергии оказалось легко выпустить с ладони прямо перед бегущим, за ним второй, третий. Линьгуан-цзюнь оглянулся и замедлил бег несколько минут спустя, словно понял, что его всё равно догонят.
— Может, договоримся? — предложил он, сводя руки перед собой в опалённых рукавах одеяния. — Мне оставим северные пустыни и несколько лесов заклинателей, а у тебя будут южные владения и остальной мир.
— Что ты несёшь?
— Ты — ребёнок из пророчества. Твоим мечом можно пронизывать миры, и тебе предначертано владеть несколькими измерениями. Неужели за годы странствий в мире демонов ты никогда не слышал о нём?
— Там говорилось о Ло Бинг-гэ, — сухо ответил Бинхэ, — над которым издевался его шицзунь. Это не я.
Он и правда никак не мог быть тем ужасным человеком, о котором говорило пророчество. Бесчисленные жёны? Убийства просто так? Пытки из мести? Ничему из этого не учили на пике Цинцзин, и спутник его жизни всегда обращался с ним хорошо, даже до того, как осознал это. Сам Бинхэ понял очень давно.
Цинцю подошёл к ним, продолжая бормотать заклинание. Бинхэ удивлённо распахнул глаза, слыша обрывочные фразы: то самое заклинание, которым зачаровывали порошок Сюаньян. Обычно его читало несколько заклинателей в течение суток, и их совместной магии хватало лишь на горсть порошка, именно поэтому он так ценился. «Что задумал шисюн?»
— Ты что это задумал? — Линьгуан-цзюнь сощурился, и воздух рядом с ним засверкал ото льда.
Несмотря на то, что Бинхэ плохо понимал этого шисюна, он верил, что Цинцю и его шицзунь мыслят похоже. Он с лёгкостью отбил десяток сосулек, полетевших в их сторону, стеной демонической энергии расплавил ещё несколько, и всё это время напряжённо думал, что бы сделал шицзунь с огнём и…
Цинцю перехватил его руку с мечом и коснулся рукояти, договаривая последние строки заклинания. Бинхэ кивнул и до крови закусил нижнюю губу перед тем, как бросить:
— Удержите его!
Самого Бинхэ изрядно тряхнуло от холода, когда чёртовы сосульки собрались в меч и всё-таки проткнули ему бок, но это было неважно. Он блокировал боль потоками духовной энергии и ринулся на Линьгуан-цзюня. Пламя Сюаньян ровно горело на кромке клинка, и Бинхэ от всей души понадеялся, что его шисюну удастся задержать демона хотя бы на три секунды.
Цинцю удалось.
Второй ледяной клинок проткнул плечо Цинцю, но Бинхэ нанёс удар по рукам Линьгуан-цзюня и тут же, насколько позволяли силы, провернул Синь Мо в руках и проткнул сердце демона. Ледяные клинки рассыпались в воздухе спустя несколько минут, когда Бинхэ вынул меч из раны и убедился, что Линьгуан-цзюнь не сможет регенерировать.
— Очень надеюсь, что твой темнейший отец сможет обуздать орду демонов, — криво усмехнулся за его спиной Цинцю.
— Шисюн…
— Ты молодец, Ло Бинхэ.
Он обернулся: Шэнь Цинцю смотрел на него с лёгкой усмешкой на губах. Нет, точно не его шицзунь.
— Если бы тебя учил я, возможно, ты и правда был бы легендарным Бинг-гэ. Но мы уже не узнаем этого.
— Возможно, — кивнул Бинхэ. По рукам разливалась тупая боль; даже с учётом демонической регенерации рана была серьёзной. Он с тревогой посмотрел на Цинцю, но тот отмахнулся:
— Это крепкое тело, не переживай. Единственное, о чём я тебя попрошу сейчас… Возьми с собой тело этого демона и верни нас к Юэ-шисюну.
— Демона?..
Линьгуан-цзюнь словно хотел сказать что-то, но Цинцю повёл пальцем, и демон не издал ни звука.
— Просто поверь на слово, Ло Бинхэ, и давай уже выбираться отсюда. Тебе самому станет легче возле… э, твоего шицзуня, да и его лечить тоже надо. Шевелись.
Цинхуа
Линьгуан-цзюнь лежал на земле без движения; было видно, что ему немного осталось, с этой-то пропаленной раной в груди. Проблема была в том, что Ли Шэньшуню тоже недолго оставалось.
«Система, скажи, что его можно спасти, скажи, что соулмейта как-то можно спасти, прошу тебя!»
[Пользователь Самолёт-Стреляющий-В-Небеса набрал 1100 сюжетных очков за выполнение тайных квестов «Страшная правда о соулмейтах» и «Заключение демонического союза». Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем! Тайная библиотека открыта, желаете воспользоваться?]
«Бля, показывай уже!»
[Спутник жизни Ли Шэньшунь обладает потенциалом игрока. Поглощение Шэньшунем сил противника разблокирует игру 2.0, пользователь Самолёт-Стреляющий-В-Небеса потеряет все свои сюжетные очки и будет вынужден присоединиться к игре 2.0. Вы принимаете Условия о конфиденциальности использования информации и Условия игры 2.0?]
「Да」「Нет」
Цинхуа улыбнулся: выбор был одним из самых лёгких в его жизни.
Ша Хуалин заинтересованно посмотрела в их сторону, когда Цинхуа завопил:
— Дайте мне нож и подтащите Лингуань-цзюня сюда! Скорее!
— Что, — булькнул Ли Шэньшунь. Цинхуа прикусил губу, глядя в его невозможные слова, и сказал:
— Ли Шэньшунь, выпей кровь Лингуань-цзюня. Пока тёплая.
— Зачем.
— Затем, что ты так заберёшь его силы и будешь жить дальше, от твоей раны даже сто Цинфанов не спасут, — Цинхуа нервно улыбнулся и грязной рукой отёр начинавшие гореть глаза.
Ша Хуалин крикнула «Лови!», и он едва успел схватить кинжал с зазубренным лезвием и не порезаться об него. Кто-то из демонов уже подтянул предводителя восстания к ним обоим. Цинхуа не отрывал взгляда от Ли Шэньшуня, пока тащил поближе тяжёлого Лингуань-цзюня, пока примеривался к его рукам, чтобы Шэньшуню пришлось меньше тратить сил.
— Давай, родной, — попросил Цинхуа, кусая дрожащую губу, — мне всё равно, демон ты или заклинатель. Я хочу, чтобы ты жил. Я за тобой куда угодно пойду, если захочешь, ты живи только.
— Хоть сейчас честный, — криво усмехнулся Шэньшунь и чуть сжал его пальцы. — Валяй. Не брошу.
Тело Лингуань-цзюня дёргалось после первых трёх порезов, потом перестало. Цинхуа забыл, что он вообще-то слабый заклинатель, забыл про брезгливость и здравый смысл; он методично сцеживал кровь с ран демона, ждал, пока наберётся хотя бы ладонь, и спаивал её своему спутнику жизни. Вряд ли это красиво смотрелось, но красивые кадры стоит оставить героям 1.0, думал Цинхуа, и фоново беспокоился о том, что кровь всё менее охотно стекает в его руки.
А потом жухлая трава вокруг них схватилась инеем. По земле расползлись морозные узоры, и Цинхуа, словно очнувшись от транса, услышал:
— Довольно.
Прямо перед его глазами на лбу Шэньшуня расцветала синим демоническая метка, уши чуть заострились, но глаза сияли так же ярко и упрямо, как в их первую встречу. Цинхуа, не выдержав, склонился над ним и впервые поцеловал.
— Ура, война окончена.
Цинцю захлопал шагах в десяти от них, и опиравшийся на его плечо Цинъюань улыбался светло и устало. Цинхуа неохотно оторвался от своего теперь уже демона и осмотрелся: Бинхэ не было видно: скорее всего, утащил с поляны брата Огурца на принудительное лечение после всех полученных в пылу боя ранений. Хорошее, наверное, лечение, подумал Цинхуа с ухмылкой, дай боги, чтобы не забыли о смазке.
— Он пошутил? — спросил Шэньшунь.
— Э… нет.
— Тогда почему ты так улыбаешься?
Шэньшунь несильно ущипнул его за щёку и притянул поцеловать снова. Цинхуа едва успел поставить ладонь на его грудь — кажется, Цинцю сейчас обращался именно к нему:
— В версии новеллы, которую ты не знаешь, владельца Северных демонических пустынь зовут Мобэй-цзюнь. Вряд ли вы захотите называть текущего повелителя его старым именем? И так могут быть проблемы.
— Мудрость шисюна безгранична, — пробормотал Цинхуа.
— Без меча демонического отродья до Цянкао долго добираться.
Цинцю бросил это уже через плечо, становясь на меч и придерживая Цинъюаня. Цинхуа не слышал.
— Мобэй-цзюнь, — тихо повторил он. — Мобэй-цзюнь. Мобэй. Как тебе?
— М. Цинцю прав. Не думаю, что будет сложнее, чем на Байчжане, — Мобэй улыбнулся ему уголками губ и кончиками пальцев провёл по щеке. — Идёшь со мной?
— Тебе мозги отморозило, — Цинхуа хихикнул, перехватил его прохладную ладонь и сжал в своих, тёплых. — Я сказал, что пойду, ещё полчаса назад.
Лучший ученик пика Цинцзин и его благородный учитель
Пэйринг и основные персонажи: Шэнь Юань, Шэнь Цзю, Юэ Цинъюань, Лю Цингэ, Му Цинфан, Ци Цинци, Ло Бинхэ
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: AU, Джен, Комедия
Размер: 43321 ~ 24 страницы
Описание: Шэнь Юань переселяется в новеллу «Путь гордого бессмертного демона» в неизвестного ребёнка раба, но его спасает доблестный заклинатель… вернее, главный злодей?
ЧитатьI.
Несмотря на то, что Шэнь Юань был поклонником как новелл жанров уся и сянся, так и аниме, он никогда не хотел стать попаданцем всерьёз.
То есть, да, интересно было бы стать героем, завоёвывающим всеобщую любовь и уважение, но давайте посмотрим правде в глаза: разве хоть раз всё это счастье в виде богатства, славы и милых сестричек доставалось герою без потерь? О, Шэнь Юань мог привести так много примеров трагических героев исекай [1], что надежды не осталось даже у самого оптимистичного человека.
Тем не менее, Шэнь Юань переродился в самой ненавистной им гаремной новелле «Путь гордого бессмертного демона», как сообщило ему бездушное и лишённое хоть какого-либо стыда существо, названное Системой (весьма иронично, если вспомнить, как Шэнь Юань не любил подростковые франшизы, где герои боролись с «прогнившими устоями мира», а теперь сам желал разнести эту скотину в пух и прах).
Как вообще из всех произведений человечества его занесло именно в этот мир, сотворённый по жалким выдумкам несчастного девственника, который нарёк себя «Самолётом, пронзающим небеса»! Книга без цельного сюжета и хоть одного-единственного продуманного персонажа! С бесконечными сценами папапа, написанными так ужасно, словно автор не писал ничего сложнее сочинений в школе! Сюжетные дыры, больше смахивающие на космические, и скомканный конец!
Шэнь Юань мог перечислять грехи этой новеллы вечно.
Однако, теперь Шэнь Юань был частью этой графоманского мусора (спасибо за напоминание, Система!).
Сперва он подумал: ах, как хорошо, что это не какой-то значительный персонаж! А потом он подумал лишь то, что обычно цензура не пропускает.
Несмотря на то, как плохо был описан мир в «Пути гордого бессмертного демона», сам по себе он работал функционально и походил на древний Китай большей частью своих традиций. Это означало, что жизнь обычных (или просто небогатых) людей была либо ужасно скучна, либо столь же опасна – всё же это был мир сянся. Кто бы мог подумать, как сложно будет выживать здесь ребёнку лет пяти-шести без ореола главного героя!
(можешь заткнуться со своим «все», Система, это была ирония)
Если подводить итог, то вывод неутешителен: Шэнь Юань был маленьким пушечным мясом, которому не хватило место даже для одной строчки в этом куске замаскированного под фэнтези порно и сейчас он пытался убежать от работорговцев, которых привлёк стараниями Системы.
Задыхаясь от злости и длительного бега, он пообещал себе после смерти, которая неминуемо его ждёт после этих треклятых заданий от Системы, стать злым духом и обрушить несчастья на всех, кто смел издеваться над детьми и писать это ужасные новеллы-гаремники!
Ноги Шэнь Юаня начали подводить его, когда он понял, что привычные правила вроде «беги от злоумышленников в людное место, где они побоятся полиции стражников» в этом мире не работала. Никто из встречных людей не обращал внимания на ребёнка в изношенных грязных одеждах, предпочитая не вмешиваться в чужие дела, чтобы не навлечь на себя проблем. Кто подумает о тебе кроме тебя самого? Даже если ты маленький ребёнок, неспособный понять, где найти помощь и как спрятаться от опасности.
Мир был таким жестоким и лицемерный местом.
Но это не означало, что Шэнь Юань готов был добровольно разрушить свою новообретённую жизнь, бессильно упав прямо посреди дороги. Нет уж, он убежит, даже стерев ноги в кровь! Лучше прозябать на улице, дерясь за еду с бродячими собаками, чем стать рабом и умереть по прихоти «хозяина»!
[Клиент, а сейчас поверните налево и спустя несколько метров вы достигнете своей цели]
С чего вдруг ты говоришь как навигатор, поехавшая ты механическая су…
Покрывая Систему ругательствами, Шэнь Юань не заметил людей, стоящих прямо посреди дороги с невероятной серьёзностью обсуждающих нечто запредельно важное. Поэтому, неожиданно для себя, он врезался во что-то мягкое и белое. Это самое «мягкое и белое» недовольно проворчало нелестные замечания о поведении здешних попрошаек, что заставило Шэнь Юаня тут же от него отлепиться. Ни за что он не стал бы унижаться перед теми, кто скорее охотно пнёт котёнка и съест жабу, чем поможет родившемуся под неудачной звездой!
Не поднимая взгляда от земли, Шэнь Юань поклонился и принёс извинения со всей вежливостью, на которую был способен ребёнок, пробежав половину города. Но когда он уже собирался спешно скрыться в другом направлении, позади него раздался злой хриплый голос, от которого душа Шэнь Юаня ушла в пятки.
– Вот ты где, маленькое отродье! Что, уже выдохся?
Он рванулся вперёд, морально подготовившись бежать ещё долго, когда тот человек, с которым он столкнулся, схватил его за плечо, удерживая на месте.
– Шисюн, должны ли мы…
– Этот мастер справится сам, вы можете идти.
«Мастер»? Шэнь Юань украдкой осмотрел одежды людей и заметил мечи на их поясах. Заклинатели.
Голос человека был совсем не таким, как ощущение от него. Шэнь Юань хотел бы заплакать от несправедливости, когда на дороге остались только он с заклинателем в белых одеждах.
Система на его стенания отмалчивалась, предпочитая равнодушно наблюдать за жертвой своих махинаций.
– Господин, спасибо, что поймали этого мерзавца!
Работорговец, что преследовал его всё это время, с мерзкой улыбкой принялся рассыпаться в благодарностях.
– Значит, это ваше?
Слова заклинателя были такими же холодными, как и прежде, но он всё ещё не оттолкнул Шэнь Юаня, так что, возможно… по крайней мере Шэнь Юань не слышал, чтобы праведные мастера поощряли работорговлю.
Хотя в этом идиотском романе могло быть всё, что угодно!
– Его продали недавно, тупой крысеныш ещё не понял, что от него требуется, – мужчина пренебрежительно фыркнул. – Но не волнуйтесь, мы проучим мальчишку за то, что он потревожил благородных господ совершенствующихся.
Шэнь Юань не мог не вздрогнуть, вспоминая, как на его глазах уже наказали одного ребёнка.
Человек в белых одеждах сильнее сжал его плечо.
– Вот как.
Мужчина закивал, льстиво улыбаясь.
– С вашего позволения…
Работорговец протянул руку к Шэнь Юаню, который низко опустил голову, судорожно размышляя, что же делать. Он ожидал, как его грубо потащат назад, к трущобам, попутно избивая, поэтому очень удивился, когда услышал крик боли.
Вскинув голову, Шэнь Юань увидел, как мужчина прижимает к себе руку (сломанную?.. Система ответила положительно, кто он такой, чтобы спорить), зло вперив взгляд в совершенствующегося.
– Ты!..
Из голоса работорговца исчезло всякое уважение, когда всё ещё держащий Шэнь Юаня человек презрительно хмыкнул.
– Думать, что школа Цанцюн проигнорирует подобное, как самонадеянно, – произнёс он со смесью снисходительности и пренебрежения к подобной глупости.
Работорговец, только хотевший выплюнуть нечто грубое, резко побледнел и кинулся прочь, бормоча что-то про незаслуживающий усилий товар.
Будь Шэнь Юань действительно ребёнком, он показал бы ему вслед язык. Но он был взрослым в теле ребёнка, поэтому он тайком показал более неприличный жест в спину ублюдка.
Возможно, не так уж и тайком, когда его спаситель полунасмешливо фыркнул.
– Большое спасибо господину совершенствующемуся! – спохватился Шэнь Юань, пытаясь поклониться, но рука на его плече не позволила ему сделать это.
– Мальчик, – помолчав какое-то время, произнёс совершенствующийся, – тебе есть, куда идти?
Шэнь Юань замешкался с ответом, не зная, что именно сказать, из чего человек сделал свои выводы.
– Подними голову.
Голос уже не был таким холодным, поэтому Шэнь Юань без промедления повиновался.
Первое, что он заметил – господин совершенствующийся был очень красив и, нет, холодное выражение лица его совсем не портило. Второе – радостные крики Системы, едва не оглушившей его.
[Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем!
Важные вещи нужно сказать трижды]
– Ты хочешь стать закоинателем, мальчик?
[Миссия «Стать учеником лорда пика Цинцзин» выполнена! Награда: 500 балов!]
Все, что мог сделать Шэнь Юань – закричать: когда Система дала эту миссию, безусловно, важную и неимоверно сложную! Почему его не предупредили заранее, где забота о клиентах, Система?!
И кивнуть в ответ на слова Шэнь Цинцю, одному из главных злодеев раковой опухоли на теле жанра сянся «Пути гордого бессмертного демона».
Шэнь Цинцю вёл его за собой в гостиницу, где он остановился со своими шиди; его гордо поднятая голова и холодный взгляд поверх веера способны были отпугнуть любого. В целом, весь его вид выдавал высокое положение и силу, которую совершенствующийся и не думал скрывать – настоящий горный лорд школы Цанцюн!
Настоящий злодей невероятно популярной гаремной новеллы!..
…Настоящая гордая мать-одиночка, которая каждую секунду проверяет, всё ли в порядке с её дитятком и едва сдерживается, чтобы не понести его на руках!
Шэнь Юань не мог поверить своим глазам, ушам и грёбанной Системе! Хотите сказать, таким и должен был быть тот самый гнилой злодей в этой порнушке?! Шэнь Цинцю обманули, верните ему деньги за участие в этом беспорядке! Он явно собирался участвовать в сюжете новеллы совершенно другого жанра!..
Прошло всего более часа, но Шэнь Юань уже был готов стать адвокатом этого человека на всю жизнь.
Первое, что сделал Шэнь Цинцю после того, как удостоверился, что встреченный им ребёнок действительно понимает, что такое совершенствование, – это на скорую руку подлатал его и раздражённо обругал не соглашаться так быстро с кем попало. Сказать, что Шэнь Юань удивился, всё равно, что сравнить огурец с самолётом! Дорогой главный злодей, не должен ли ты вести себя совершенно иначе? Например, согласно своему гнусному характеру? Или хотя бы перестань быть цундере! Пожалуйста!
(Шэнь Юань отказывался признавать, что безумно рад тем теориям, что годами строила женская фанбаза этой бессмысленной писанины)
Второе, что сделал его новый учитель – купил одежду.
Честно говоря, Шэнь Юань не особо этому удивился. Он скорее обрадовался: кто знал, что брезгливость этого человека достигает таких высот, что он готов тратить деньги направо и налево, лишь бы всё вокруг было чистым и опрятным! Но спустя полчаса поисков подходящих вещей, Шэнь Юань был вынужден признать, что Шэнь Цинцю с его невероятной придирчивостью не мог сделать нечто подобное так просто. Лишь измотав продавца до состояния живого мертвеца и перебрав в лавке всё, что можно и нельзя, Шэнь Цинцю, наконец, выбрал простой, но качественный и изящный наряд светло-зелёного цвета и обычные туфли ему под стать.
Честно говоря, Шэнь Юань был как минимум впечатлён подходом этого человека к любому делу, в котором требовалось его личное участие.
Итак, после они направились в гостиницу, где остановились совершенствующиеся школы Цанцюн.
Шэнь Цинцю вновь принял облик высокомерного недосягаемого бессмертного, который был совсем не похож на того, кто раскритиковал недавно в пух и прах торговца, у которого «и огрызок несчастного льна станет шёлком, созданным, по меньшей мере, с аккуратностью стаи орков!» Выдавало его лишь то, как часто он оглядывался на ребёнка, что следовал за ним попятам, да злые взгляды, отгоняющие любого, кто посмотрит на Шэнь Юаня едва ли с призрачным намёком на тень недобрых намерений в глазах.
Главный злодей, плакал в душе Шэнь Юань, вознося хвалу догадливым фанаткам из родного мира, неужто действительно у тебя была трагическая история, что сломила твой дух и разбила мечты?
(Шэнь Юань ни за что не признается, что вместе с телом и его сознание обрело детские черты, которыми родители и старшие братья немерено умилялись – кто вообще вслух скажет, что стал впечатлительным, наивным и полностью захваченным своими фанатскими мечтами дитём?)
Однако было кое-что, о чем новый ученик Цинцзина напрочь забыл.
О, эти слухи, о, чёртова репутация Шэнь Цинцю! У кого могли быть сомнения в том, о чем подумают дорогие коллеги его учителя? Точно не у Шэнь Юаня!
И когда лорд Цинцзина медленно (никто бы не стал винить его, если бы на самом деле это было неохотно) открыл дверь гостиницы, Шэнь Юань был морально подготовлен.
Итак, три-четыре…
«Он купил этого ребёнка для издевательств!»
Откуда этот коллективный разум! Господа заклинатели, не могли бы вы хотя бы сделать вид, что стараетесь скрыть выражение ваших лиц!
Конечно, слишком гордый, чтобы реагировать на подобное, Шэнь Цинцю лишь равнодушно бросил своим шиди:
– С сегодняшнего дня этот мальчик мой ученик.
И с всё той же грацией и изяществом направился к лестнице.
Шэнь Юаню оставалось лишь последовать за ним, печально вздохнув в душе. Хоть немного больше слов, учитель! Иногда можно и попробовать оправдаться!
– Шэнь-шисюн, подожди, у этого шиди есть вопрос.
К ним подошёл мужчина в одеждах земельного цвета, не слишком вычурных, но достаточно качественных, чтобы с первого взгляда можно было сказать, что он не простой совершенствующийся.
Шэнь Цинцю, бывший уже почти на вершине лестницы, остановился и оглянулся на него. Шэнь Юань замер на несколько ступенек ниже, размышляя, стоит ли ему почтительно склониться перед своим шишу.
– Му-шиди может его задать, – милостиво разрешил учитель.
О, лорд пика врачевателей! Шэнь Юань расслабился, беспечно решив, что от всегда уравновешенного и рационального заклинателя не стоит ждать ничего предосудительного.
Му Цинфан странно посмотрел на него, прежде чем перевести взгляд на Шэнь Юаня.
– Потребуется ли моему шичжи помощь целителя?
Да нихрена.
Шэнь Юань захотел провалиться сквозь землю.
Его лицо, конечно, всё ещё представляло собой весьма неприглядное зрелище, но оно пострадало исключительно из-за неловкости детского тела, первым рефлексом которого, после взаимного представления друг другу нынешних ученика и учителя запуталось в собственных ногах, стоило глазам Шэнь Цинцю потемнеть, узнав, что они однофамильцы!
Тем не менее, учитель кинулся помогать ему со скоростью ветра, колыхающего листву, изящно, но не менее грозно, чем ураган, обвиняя его в неуклюжести.
В этот же момент Шэнь Юань почти физически чувствовал, как застывает лицо учителя в подобии холодной маски.
– А-Юань, – позвал он.
Шэнь Юаню требовалось лишь на секунду взглянуть в глаза Шэнь Цинцю, чтобы понять, насколько горьким он ощущал подобное, пусть и невольное оскорбление.
– Шишу, этот шичжи в полном порядке, – ответил он, вежливо поклонившись. – Мастер уже позаботился о нуждах своего ученика.
И взбежал по лестнице к ожидающему его учителю, который скрыл свою обиду на шиди за расписанным стихами веером.
______
С того дня началось обучение Шэнь Юаня совершенствованию.
Шэнь Цинцю не стал дожидаться, пока они доберутся до хребта Цанцюн, начав объяснение основ в первый же день. Он также проверил его знания шести свободных искусств, манер и заваривания чая (Шэнь Юань сперва удивился, но потом понял, что последним навыком надо пользоваться вовсю, если строгий учитель-злодей добреет от него в мгновение ока). Обращался к ученику он исключительно «А-Юань» и если сперва некоторые недобросовестные шиди могли подумать о том, что Шэнь Цинцю нашёл себе личного слугу, то уже через день поняли, что весьма ошиблись.
Хотя тот факт, что ребёнку приходилось делить комнату со своим учителем их всё ещё нервировал.
Шэнь Юань же, поглощённый теориями о недопониманиях Шэнь Цинцю со всем миром, возмущённо фыркал каждый раз, когда кто-то спрашивал, как относиться к нему его учитель. Шэнь Цинцю, уходящий вечером на всю ночь, оставляя ему свою кровать, был тем, что заставило Шэнь Юаня рьяно требовать у Системы ответы про прошлое главного злодея (или хотя бы копию всех теорий про него!)
Увлёкшись идеей узнать учителя получше, мальчик совершенно не обратил внимание на то, как всё выглядит со стороны.
Таким образом, Шэнь Цинцю вернулся на пик Цинцзин с новым, но абсолютно преданным ему учеником, разделяющим одну фамилию с горным лордом.
Кто бы не начал задавать вопросы? Точно не эти мнительные военные братья.
Шэнь Цинцю, впрочем, был мастером не просто так: просто посмотрите, как умело он избегает Юэ Цинъюаня, главу школы! Столько изящности, величия и холодной вежливости! Что ему вопросы о младшем ученике, который всюду за ним следует!
Так что, когда учитель тонко, но доходчиво показал, что личность и состояние его учеников не являются заботой других лордов, Шэнь Юань со спокойной душой оставил всё на Шэнь Цинцю, как бы Система не грозила списать баллы, и погрузился в изучение пика Цинцзин.
В первую очередь его волновали уже произошедшие события из оригинального сюжета.
Когда учитель только привёл его на пик, Шэнь Юань ожидал увидеть тех же учеников, что были в книге, но каким-то образом никого знакомого не оказалось. Более того, Шэнь Цинцю только-только стал пиковым лордом, а Ло Бинхэ и в помине не было – главный герой, возможно, ещё даже не родился!
Как тогда Шэнь Юань должен улучшить эту дрянную новеллу, Система?!
[Потратив все свои силы на подготовку начала сюжета и восхождения Ло Бинхэ]
Ему было всего шесть лет! Шесть, Система!
[Разве клиент не утверждал, что в душе - взрослый человек?]
Не смей обращать мои же слова против меня! Мы не в суде!..
Тем не менее, Система была права в одном – с главным героем нужно было что-то делать.
Ещё при жизни в своём мире, Шэнь Юань не раз задавался вопросом: почему все злодеи этого гаремника так ненавидят Ло Бинхэ? почему, лишь для того, чтобы насолить ему, они совершают откровенные глупости? Раньше это можно было списать на отсутствие у боженьки-Самолёта даже самого мелкого опыта социальных навыков и писательского таланта, но сейчас Шэнь Юаню приходилось иметь дело с жизнью в этом мире и его персонажами, поэтому так просто отмахнуться от подобного он не мог.
К примеру, тот же Шэнь Цинцю, лорд пика Цинцзин, совершенно не походил на того безмозглого антагониста, который мог наслаждаться лишь мучениями своих учеников и вообще всех вокруг. Да, он был строгим, терпеть не мог непонятливых и шумных подопечных, а его наказания соответствовали духу Древнего Китая, но ничего откровенно плохого Шэнь Юань в нем не нашёл. Возможно, дело было в том, что его самого Шэнь Цинцю спас – но, черт возьми, это лишь доказывало, что Самолёт просто-напросто отказался от неоднозначного и интересного персонажа! Его и злодеем язык назвать не поворачивался, смотря на то, как величественный лорд учит девушек вышивать!
Сян Тянь Да Фэйцзы, небеса покарают тебя за то, что ты просто взял и безо всяких оправданий пустил его под мясорубку сюжета!
Со всеми этими размышлениями Шэнь Юань и не заметил, как согласился на миссию «Отбелить репутацию главного злодея!»
Не то, чтобы он действительно жалел об этом.
Так начался путь Шэнь Юаня к становлению главным учеником.
Как иначе ему оправдать «злодеяния» Шэнь Цинцю, если не стать вторым по важности на пике Цинцзин?
Из нынешних соучеников Шэнь Юаня большая часть была девушками.
Обычно это его не волновало бы, но в будущем именно в разврате обвинили его совершенствующиеся, так что Шэнь Юань твёрдо решил, что даже намёки на это должны быть уничтожены в корне.
Однако.
Однако!
Дорогие бессмертные, вы в своём уме, путать почти отеческую привязанность и неуместные желания по отношению к ученицам?!
– А-Юань, в чем дело?
Сяси, одна из его шицзе, с беспокойством погладила его по голове.
– Все в порядке, этот младший всего лишь задумался.
Он с двумя старшими ученицами занимались изучением разных художественных стилей. Проще говоря – учились писать картины, возвышенные и философские, как и полагает учёным. Ещё несколько учениц занимались музыкой с учителем, а трое учеников упражнялись во владении мечом на тренировочном поле.
Шэнь Юань провёл на Цинцзине уже несколько месяцев и с лёгкой руки учителя все соученики называли его не иначе как «А-Юань». Он не особенно возражал: во-первых, это напоминало ему о семье, в которой всегда царил уют и тепло; во-вторых, отношения между учителем и его учениками из-за таких мелочей тоже претерпели изменений. В образ Шэнь Цинцю добавляло немало человечности тот факт, что он так хорошо относится к рабу и сироте.
Своего неприглядного прошлого Шэнь Юань не стеснялся, едва ли не в первый же день рассказав шицзе и шисюнам трогательную историю о спасении уличного ребёнка, которого учитель принял под опеку, не желая оставлять на растерзание жестокой судьбы.
Ученицы готовы были заплакать под конец, когда как ученики явно восхитились благородностью Шэнь Цинцю. Шэнь Юань был абсолютно доволен проделанной работой, когда соученики с энтузиазмом и безмерным уважением кидались исполнять любое слово учителя.
Что же до недовольных и укоризненных взглядов Шэнь Цинцю, который в отместку завалил его заданиями, то Шэнь Юаню всё равно нужно было узнавать больше, если уж он решил стать главным учеником. Мелочность учителя сыграла против него самого, ха!
– И о чём же задумался наш вежливый шиди? – с мягкой насмешливостью спросила Тин Чжу.
Шэнь Юань не мог, конечно, честно ответить, что сетовал на то, какой запутанной вышла история с обвинениями Шэнь Цинцю на самом деле, поэтому он быстро нашёл другую причину, которая тоже заставляла его волноваться.
– Вскоре учитель пойдёт на собрание двенадцати горных лордов и… я беспокоюсь.
Он решил опустить привычную манеру речи в конце, чтобы шицзе не сомневались, насколько это действительно его волновало.
Девушки переглянулись и вздохнули, прекрасно понимая, что он имеет в виду.
Несмотря на то, что на пике Цинцзин царил мир и покой стараниями Шэнь Юаня по налаживанию отношений, другим лордам и их ученикам это было невдомёк. Шэнь Цинцю не позволил бы кому-нибудь усомниться в его учительском авторитете, а потому весь Цинцзин становился образцом послушания и манер, когда к ним наведывались шишу или глава школы Юэ. Шэнь Юань уже голову сломал, как показать настоящую натуру учителя, которая скрыта за его холодным лицом! Оттого каждое ежемесячное собрание заканчивалось исключительно тем, что Шэнь Цинцю возвращался на пик в ужасном настроении – конечно, это можно было исправить музыкой и чаем, но видеть учителя в состоянии крайней обиды на всё живое, кроме учениц и самого Шэнь Юаня, было почти больно.
Неудивительно, что он был таким злым в оригинале, если каждый его шаг осуждался и никто даже не думал как-то помочь!
И где, спрашивается, фаворитизм Юэ Цинъюаня, что он так позволяет обращаться со своим любимым шиди!
Сяси вздохнула.
– Ты же знаешь, что мы не можем ничего с этим поделать, – она задумчиво поправила заколку в волосах. – До того, как ты появился никто из нас и вовсе не рискнул бы подходить к расстроенному мастеру.
Что есть, то есть.
– Но мы можем его поддержать, – заметила Тин Чжу. – Для учеников этого вполне достаточно. Тем более, что это отлично работает.
Она улыбнулась, на что Сяси снова покачала головой. Как самой старшей и рассудительно из всех учеников, ей не нравилось происходящее. Шэнь Юань знал, что у неё с учителем и до этого были хорошие отношения, но Шэнь Цинцю никому не давал знать про неприязнь, испытываемую большинством шиди к нему. Сам Шэнь Юань знал это из новеллы, тогда как для других учеников это стало неожиданностью. Неприятной неожиданностью.
Ну, эти чувства легко перекрывались невероятными впечатлениями, когда учитель пытался заботится о них. Пусть в своей манере, но с каждым разом у него получалось всё лучше; можно было сравнить его с котом, который и хочет подойти и подлезть под руку, и в то же время слишком привык царапать и кусать.
Но ученицы в восторге. Шэнь Юань не мог не улыбаться, когда они начали лучше понимать все странные жесты учителя, которые раньше принимали с испугом.
– Лучше покажи свою работу, шицзе!
Тин Чжу подёргала за рукав старшей, словно была дитём, выпрашивающим сладости.
Сяси фыркнула, но отложила кисть.
– Только когда вы закончите со своей.
Шэнь Юань тут же подвинул свой рисунок к ученицам.
– Этот ученик уже справился.
– Я тоже! Вот!
Тин Чжу быстро нанесла несколько мазков на бумагу и продемонстрировала Сяси.
Та лишь покачала головой, сетуя на их поспешность.
Шэнь Цинцю был в неплохом расположении духа, пока, разгребая свитки и отчёты, не вспомнил, что через три дня ему придётся отправиться на Цюндин.
Чашку с чаем тут же захотелось разбить, да только было жалко: сервиз был подарком предыдущего лорда Цинцзин, а чай приготовил А-Юань – кощунством было его потратить просто так.
Лучше уж выплеснуть в чьё-то высокомерное лицо.
На ум сразу пришёл Лю Цингэ. Безмозглый варвар с Байчжаня недавно вернулся, что сдерживало его учеников от привычных вылазок на Цинцзин. На собрании он определённо снова откроет свой мерзкий рот и скажет что-то настолько тупое, что Шэнь Цинцю захочется утопить его даже в прекрасно заваренном чае А-Юаня. И, конечно, там будет Юэ Цинъюань, смотрящий на него несчастными глазами выброшенной на берег рыбы – выколоть бы их ему, да правила приличия этого не позволяют.
Такая жалость.
– Учитель.
Из нерадостных размышлений его выдернул голос младшего ученика.
Шэнь Юань, с самого первого дня своего ученичества был достаточно послушным и тихим, чтобы Шэнь Цинцю признал – будь такими все его ученики мужского пола, он бы перестал считать их неотёсанным зверьём. Знающий, что и когда следует говорить, мальчик совсем не соответствовал своему возрасту. Или же ему просто пришлось рано повзрослеть, как и уличной крысе по имени Шэнь Цзю.
– Зачем А-Юаню понадобился этот мастер?
Привычка называть его так родилась сама собой: несмотря на все свои плюсы, как ученика заклинателя, Шэнь Юань в их первую встречу был таким же несчастным и напуганным, как и брошенный на улице котёнок. Ну, первые два часа. Потом он вёл себя так, словно стать учеником пика учёных было предназначено ему с самого рождения – точно молодой мастер, не знающий невзгод и лишений.
(Шэнь Цинцю ни за что в жизни не признался бы, что отлично понимал, с кого мальчика взял подобную манеру)
– Этот ученик хотел бы узнать, когда мы отправимся в город на ярмарку.
А-Юань чуть улыбнулся, словно не сомневался, что получит точный ответ.
Такой наглый ученик, требовать что-то у своего учителя, насмешливо подумал Шэнь Цинцю.
– Этот мастер считает, что вместо того, чтобы развлекаться, его ученикам стоило бы больше времени заниматься развитием своих навыков.
Шэнь Юань на его замечание лишь склонил голову.
– Учитель, все мы внимательно слушаем вас и стараемся выполнить каждое ваше задание, а потому мы все заслуживаем отдыха.
«Мы все».
Мальчик действительно научился правильно выбирать слова.
– Этот мастер подумает над словами А-Юаня.
Мальчик поклонился в знак уважения.
– Тогда, может, учитель захочет попробовать сладости, что привезла Тин Чжу из родного города?
Шэнь Цинцю про себя возмутился тому, как открыто ученик пытается его подкупить, но взмахнул рукой, веля поторопиться.
Тихо и быстро Шэнь Юань ушёл, чтобы через несколько минут вернуться с полным подносом засахаренных фруктов, пряников и свежезаваренным чаем.
За такое можно было и простить некоторое самодовольство в улыбке, решил Шэнь Цинцю.
На самом деле, решение взять в ученики мальчика с улицы было просто импульсом, которого и сам он не совсем понимал.
Шэнь Цинцю уже привык к тому, что большая часть его решений не приносит ничего хорошего, так что ожидал, что новоиспечённого ученика придётся дрессировать, как уличного пса. Однако, мальчик был уважителен, послушен и сообразителен, что удивило Шэнь Цинцю, но и заставило задуматься.
В шесть лет всё это не могло взяться из ниоткуда – уличные дети некогда не обучались грамоте, ровно как и дети из простых семей. К тому же, мальчик был рабом, и лорду пика Цинцзин не составляло труда сложить всю эту картину воедино.
Тем не менее, прошлое ученика не волновало его особо сильно. Какие бы трагические события не произошли до их встречи, обучение на пике Цинцзин должно было перечеркнуть это всё. В своё время Шэнь Цзю с лёгкостью позволил случиться такому – ведь не имело смысла позволять всем знать о себе правду, если хочешь добиться большего, чем действительно заслуживаешь.
Кто бы сказал ему, что А-Юань при первой же возможности растреплет всем и каждому, как учитель его спас, он бы рассмеялся тому в лицо!
Шэнь Юань! Если ты действительно хотел отплатить за оказанное тебе одолжение, то перестань портить облик этого мастера в глазах старших учеников! В твоих словах лишь доля правды, утопающая во лжи!
(иногда Шэнь Цинцю жалел, что не мог выразиться более прямо – он всегда считал, что обучение без правильного примера не имеет смысла, и это сыграло злую шутку с ним здесь)
Во всем же остальном Шэнь Юань был абсолютно идеальным учеником (несмотря на то, что фамилия у них была одна, иронично подумал он). Его шисюны и шицзе, казалось, также это понимали, из-за чего ни о какой зависти и ревности и речи не шло – при том, что внимание учителя к уличному ребёнку их поначалу удивило. Шэнь Цинцю не мог их упрекнуть, но кто виноват, что большая часть его учеников не способна была чувствовать границы и следовать нужным правилам? По сравнению с ними, младший ученик казался даром, посланным небожителями.
Единственный минус – Шэнь Юань безуспешно пытался всеми силами доказать всем, каким хорошим человеком был Шэнь Цинцю.
Почему со своими умственными возможностями он до сих пор пребывал в заблуждении, что его учитель действительно был хорошим человеком, Шэнь Цинцю не знал и решил списать всё на молодой возраст.
Всё же детям свойственно облагораживать тех, кто хорошо к ним относиться, он знал это по себе (здравствуй, Юэ Ци).
Но то, что Шэнь Юаню удалось так быстро и легко убедить в этом соучеников и заставляло Шэнь Цинцю недоумевать и злиться. Пусть только попробуют выставить его «заботливым, но не умеющим проявлять свои чувства гордым бессмертным, который считал себя выше того, чтобы перед кем-либо объясняться»! По тридцать кругов вокруг пика, спать будут на улице, и ни о каких празднествах в городе не заикнуться!
Впрочем, Шэнь Цинцю не мог не признать, что жизнь на пике Цинцзин стала куда спокойнее, что избавляло его от необходимости успокаиваться другими способами.
Лишь одно продолжало беспокоить его ещё больше, чем прежде – невыносимые шиди и глава школы.
Шэнь Цинцю прекрасно знал о том, каким выглядит в глазах других, но можно было хотя бы не так прямо сомневаться в его отношениях с новым учеником? Что ещё за шепотки о «внебрачном сыне»?! Лишь Юэ Цинъюань и расцветал счастливой улыбкой, стоило ему заметить, как, не скрываясь, копирует учителя новый ученик. Шэнь Цинцю очень бы хотел стереть это выражение лица чем-то гадким, да только на А-Юаня рука не поднималась – как можно честно сказать, что «учитель может спустить пар любым удобным способом» и смотреть ожидающим взглядом? Ему стоило обучить мальчишку не так хорошо, чтобы потом не поддаваться на его манипуляции!
Радовало лишь то, что лорды с других пиков не тревожили его слишком часто – и до тех пор пик Цинцзин действительно был местом гармонии и порядка.
Итак, этот день пришёл.
Шэнь Цинцю лениво осматривал главный зал пика Цюндин и искренне хотел никогда больше не посещать эти сборища кудахтающих сплетников.
Почему вместо того, чтобы обсуждать хоть что-то важное, вроде вопросов о деньгах или прогрессе учеников, были слышны лишь шепотки о нём самом! В жизни он больше не возьмёт ни один веер, разукрашенный его учениками, если это так очевидно!
(конечено, возьмёт)
Как же тошно здесь было находиться, ощущая их любопытствующие взгляды. Только Му Цинфан, сидящий рядом, и Шан Цинхуа, боящийся и слово сказать, не участвовали во всём этом балагане – и Шэнь Цинцю испытывал слабое чувство благодарности к ним (несмотря на то, что лорд Цяньцяо был первым, кто подумал о самом худшем, да, ваш ужасный шисюн помнит).
Ему очень хотелось поскорее вернуться в бамбуковый дом и вместе с А-Юанем выслушать одну из недавно разученных мелодий Сяси или даже отругать Чан Дэфу с Мин Луаном за абсолюно одинаковые рисунки, которых отличал лишь стиль исполнения. Мальчики действительно начали исправлять свои ошибки и уже скорее смущались, чем злились, когда Шэнь Цинцю их отчитывал (или дрались не у него на глазах, хотя бы). На пике Цинцзин было особенно уютно, когда он возвращался туда после таких вот собраний – однако сейчас, кроме Шэнь Юаня и ещё двоих никого из его учеников не было. Кто-то отправился к семьям на празднества, кто-то в город – скупиться, но не имело смысла приходить раньше, чем через несколько часов.
С трудом подавив раздраженный вздох, Шэнь Цинцю обмахнулся веером, прежде чем столкнулся с пристальным взглядом Лю Цингэ.
Да что им всем от него нужно? Неужто и этот собирается упрекать его в том, что он самым бессовестным способом соблазняет учеников и даже обзавёлся собственным ублюдком [2]?!
Лорд пика Байчжань громко фыркнул, не сводя с него взгляда.
– Кто бы сомневался, – презрительно бросил он, видимо, отвечая сидящей рядом Ци Цинци.
Перебывая мыслями на своем пике в намного более приятном окружении, Шэнь Цинцю недоумённо приподнял бровь.
– Этот мастер, к своему стыду, не слышал о чём говорил Лю-шиди и Ци-шимэй. Не составит ли для него труда повторить?
Лю Цингэ сощурился.
– Все знают, что ты привел в школу ребёнка-раба.
От явного неуважения Шэнь Цинцю разозлился, но сдержался, заметив ожидающие взгляды некоторых лордов.
Му Цинфан беспокойно на него посмотрел, но не вмешался, несмотря на то, что явно хотел. По какой-то причине Шэнь Цинцю от этого немного успокоился.
– Да, это так. Лю-шиди волнуют ученики этого мастера? Возможно, мне стоило бы обратить внимание на подопечных шиди в ответ.
Насмешка была так очевидна, что даже этот варвар заметил, однако не отреагоровал. Шэнь Цинцю едва не расстроился, но следующие слова Лю Цингэ заставили его замереть.
– Только самые низкие люди способны открыто демонстрировать своё превосходство над теми, кому не повезло.
Он не сразу понял смысл этих слов. Но в слудующий миг его охватило невыносимой яростью.
Да как этот высокомерный урод смеет обвинять его... Утверждать, что он издевался над рабом! Над учеником, которого лично принял и привел в собственный дом!
– Лю-шиди! – прервал его Юэ Цинъюань.
Лю Цингэ поморщился, но продолжать не стал, только самодовольно вскинул голову, словно считал, что победил в этом споре.
Нет, подумал Шэнь Цинцю. Так это не закончиться.
Ци Цинци остро улыбнулась ему.
– Почему Шэнь-шисюн молчит? Считает ниже своего достоинства подтверждать?..
– Это всего лишь никем не доказанные слухи, – прервал её Му Цинфан.
Он выглядел весьма недовольно, несмотря на свою обычно доброжелательную личность, словно Лю Цингэ задел и его тоже подобным высказыванием (или он чувствовал себя виноватым за то, что когда-то решил также).
– Верно! – неожиданно поддакнул ему Шан Цинхуа. – Разве стоят они внимания...
Он быстро замолчал, поймав гневный взгляд Ци Цинци.
Юэ Цинъюань же мягко и незаметно взял Шэнь Цинцю за руку, словно уговаривая его не совершать ничего опрометчивого. Виноватый и молящий взгляд только разозлил Шэнь Цинцю.
Почему он должен терпеть это без попытки даже уколоть в ответ? Лишь потому, что его доказательствам никто не поверит? Потому, что все так уверены в своей правоте?
Ты ведь видел, Ци–гэ, всё видел. Почему же не позволяешь своему сяо Цзю защититься и сам защитить не можешь?..
Бесполезный ты братец, Ци–гэ, как и всегда.
Лю Цингэ с громким стуком поставил чашку на стол. Всё это время он неотрывно наблюдал за ним и, когда Шэнь Цинцю обернулся на звук, то легко прочитал в его глазах презрение.
– Перестаньте, давайте успокоимся…
Голос главы школы легко заглушали всё более распаляющиеся в спорах лорды.
Как смешно, что, даже не принимая участия в этом балагане, Шэнь Цинцю был его виновником.
Ну что ж, он с этим и покончит.
Шэнь Цинцю заставил себя опустить веер, тихо его сложив. Он улыбнулся Лю Цингэ и, взяв чашу с водой, медленно встал, не обращая внимания на Юэ Цинъюаня, умоляюще схватившего его за край рукава.
Одно плавное, изящное движение – и с тихим всплеском вода вылилась прямо в лицо лорда пика Байчжань.
Шэнь Цинцю спокойно поставил чашу на место и удалился всё с той же пустой улыбкой.
В груди что-то неприятно царапало.
– Я убъю его.
Юэ Цинъюань устало потер виски.
– Лю-шиди, это слишком серъезное заявления. Пожалуйста, не бросайся словами так просто, тебя могут неправильно понять.
– Разве Шэнь–шисюн не продемонстрировал нам, что если это не слова, то всё в порядке? – язвительно спросила Ци Цинци. – Так что, Лю-шиди может пойти и со спокойной душой швырнуть в него, к примеру, мечом.
– Шимэй, не стоит подталкивать двух лордов к ссоре, – приструнил её Вэй Цинвэй, за что Юэ Цинъюань с благодарностью на него взглянул.
– Слова Лю-шисюна действительно были слишком резки, – заметил Му Цинфан. – Я видел, как Шэнь-шисюн относится к мальчику и ничего возмутительного не заметил.
– Цинцю-шиди хорошо обращается с новым учеником, – подтвердил Юэ Цинъюань. – Он весьма горд и, конечно, чувствует себя униженным после такого обвинения… Вы же знаете, шиди, шимэй.
На его укор Ци Цинци лишь фыркнула.
– Но такое! Разве должен мастер второго по старшинству пика на оскорбление отвечать оскорблением?
– Значит, это всё же оскорбление? – спросил Шан Цинхуа.
Ци Цинци разъярённо обернулась к нему, и он поспешил отступить подальше, примирительно подняв руки.
Юэ Цинъюань только вздохнул.
Лю Цингэ не стал дожидаться, пока он снова начнёт оправдывать Шэнь Цинцю и вышел из Главного зала.
– Лю-шиди, подожди!
– Шисюн, постой!
Не обращая внимания на последовавших за ним лордов, Лю Цингэ, не медля, направился на пик Цинцзин.
Он не собирался оставлять это так просто.
Лю Цингэ знал Шэнь Цинцю достаточно долгое время, и был уверен в одном: с виду благородный и изящный пиковый лорд был ублюдком по натуре – и ничто не могло это изменить. Изворотливый и хитрый, слабый и трусливый – вот каким предстал перед ним шисюн; таким он остаётся и сейчас.
Конечно, ни одно его действие не несёт доброго умысла – вспомнить хотя бы недавнее задание, на котором он ударил Лю Цингэ в спину, не постеснявшись и другого пикового лорда! Чтобы там не бормотал Шан Цинхуа в оправдание Шэнь Цинцю, это не могло быть искренне; точно так же защищал его глава школы, не думая даже, как выглядит его готовность бегать за младшим братом подобно щенку!
Стоило ему только вспомнить, как Юэ Цинъюань взволновано взял Шэнь Цинцю за руку, Лю Цингэ стал ещё злее.
(он не хотел думать о том, что не меньше его злит то, что Шэнь Цинцю даже не отреагировал на подобное бесстыдство)
На пике ученых было на удивление пусто, когда Лю Цингэ добрался до него. Не мешкая и не дожидаясь других, он направился к бамбуковой роще.
Он не заметил учеников, которые взволновано выглянули из широкого окна библиотеки, беспокойно о чём-то перешёптываясь вместо того, чтобы переписывать свитки.
Когда Лю Цингэ уже добрался до дома Шэнь Цинцю, то Юэ Цинъюань, едва поспев за ним, преградил ему путь.
– Лю-шиди, послушай, я поговорю с ним и мы всё уладим. Сейчас ты лишь ухудшишь ситуацию…
– Я и сам могу разобраться с Шэнь Цинцю, – отрезал Лю Цингэ.
– Шиди, – вздохнул глава школы. – Ты должен кое-что…
Их прервал громкий смех.
Лю Цингэ и Юэ Цинъюань замерли. Пришедшие через минуту Му Цинфан и Ци Цинци хотели спросить, что случилось, когда хихиканье вновь повторилось.
И доносилось оно из дома.
Это удивило их настолько, что они не сразу задумались, почему слышно было так хорошо.
Первой поняла Ци Цинци.
Они кинулась к открытому окну с горящим любопытством взглядом, словно разом позабыв о том, что произошло на собрании. Му Цинфан поспешил за ней, сперва уговаривая Ци Цинци вести себя прилично, но быстро бросил эту затею, когда послышался чей-то весёлый голос.
Юэ Цинъюань застывшим взглядом смотрел на то, как его шиди – взрослые люди, бессмертные! – прячутся под окном, словно шкодливые дети, поглощённые своим интересом настолько, что готовы забыть обо всех правилах и приличиях.
Даже Лю Цингэ присоединился к ним! Что же скажет Цинцю-шиди, когда узнает…
Если, шепнул предательский голос внутри. Если узнает.
Зная, что не сможет увести шиди так, чтобы младший брат не заметил, Юэ Цинъюань со вздохом присел рядом с ними, убеждая себя, что это лишь для того, чтобы они не натворили чего-то глупого.
А внутри дома Шэнь Цинцю спокойно и неторопливо наслаждался свежезаваренным чаем вместе со своим учеником.
– А-Юань, – резко оборвал он смех мальчика. – Веди себя приличней.
– Этот ученик приносит свои извинения, мастер, – ответил ему с улыбкой ученик. – Но всё же весьма забавно узнавать так много нового об отношении учителя ко мне.
Шэнь Цинцю фыркнул, как недовольный кот.
– Этот мастер весьма расстроен, что А-Юань находит это интересным, а не возмутительным.
Мальчик склонил голову набок.
– Ученик не видит смыла обращать внимания на такие глупые вещи больше, чем они заслуживают.
Шэнь Цинцю усмехнулся.
– Этот мастер рад, что его ученик всё же следует учениям Цинцзина.
– Этот ученик хотел бы, чтобы мастер порадовался и близящемуся фестивалю, – улыбнулся мальчик той немного хитрой улыбкой, которая иногда мелькала на лице Шэнь Цинцю. – Тем более, там будет соревнование по танцам с веерами. Уверен, Сяси-шицзе обязательно выиграет его, если учитель немного подсобит.
– Этот мастер не совсем понимает, о чём толкует его ученик, – Шэнь Цинцю бесстрастно взял чашку с чаем и поднёс к лицу.
Однако он тут же закашлялся, стоило мальчику звонко произнести:
– О том, как хорошо танцует учитель, конечно! – не став дожидаться, пока лорд откашляется и не пытаясь ему помочь, он продолжил: – Каждый раз, когда этот ученик видит подобное, его сердце трепещет от восторга!
– А-Юань! – с негодованием воскликнул Шэнь Цинцю. – Это были упражнения! Просто упражнения!
– Какая жалость, – притворно расстроился ученик. – А ведь это было так красиво, что даже сомнений не оставалось!
Резко стукнув пустой чашкой по столу, лорд пика Цинцзин едва не рявкнул:
– Тридцать кругов вокруг пика!
– Конечно, учитель, – солнечно улыбнулся мальчик. – Только позвольте преподнести вам подарок от лица всех учеников.
С подозрением посмотрев на него, Шэнь Цинцю всё же милостиво кивнул.
– Шиди, я считаю, что нам уже давно пора было оставить их одних, – шёпотом в очередной раз попытался воззвать к разуму своих братьев и одной сестры Юэ Цинъюань.
– Глава школы, со всем уважением эти шиди (и шимэй) просят вас не мешать, – почти хором ответили ему.
– К тому же, отличная возможность увидеть, что Шэнь-шисюн отлично ладит с новым учеником, – заметил Му Цинфан.
Ци Цинци и Лю Цингэ кивнули (словно не они яростно настаивали на обратном!), и Юэ Цинъюань вынужден был отступить.
(прости, сяо Цзю, твой брат клянётся, что об этом никто не узнает)
Сам же ученик, тем временем, словно из ниоткуда достал продолговатой формы коробочку из дерева, украшенную интересной резьбой, которую сложно было рассмотреть из окна. Шэнь Цинцю увлечённо принялся её разглядывать, не особо обращая внимания на мальчика, который наполнил чашки чаем и подошёл к окну.
Лорды, только закончившие маленький спор, неловко замолчали.
Юэ Цинъюань действительно пожалел, что слишком мягок и не мог просто приказать шиди уйти, когда Шэнь Юань посмотрел на них нечитаемым взглядом.
Небольшой стук, раздавшийся за спиной младшего ученика заставил их всех вздрогнуть.
Резко сбледнув, Шэнь Юань обернулся к лорду Цинцзина.
– Подождите, учитель!..
Но было поздно.
Шэнь Цинцю уже достал широкий шелковый веер для танца. Он был украшен ярко-алыми узорами, напоминающими закат и пожар одновременно, яростными и буйствующими, но на удивление подходящими острому на язык и вспыльчивому человеку перед ними.
(даже несмотря на то, что его пик буквально назывался тихим)
Резко встав, лорд приблизился к своему ученику. Шэнь Юань, занервничал, гадая, как не допустить раскрытия других бессмертных мастеров, но учитель не обратил на шум за окном ни малейшего внимания.
– Этот мастер… считает подарок очень хорошим, – произнёс он.
От подобного – почти мягкого! – тона, подслушивающие их разговор лорды замерли.
Шэнь Юань же посмотрел на Шэнь Цинцю, который осторожно сжимал веер в руках, полным восторга взглядом.
Учитель так сильно напоминал кота! Кота, который наконец–то доверился человеку!
– Я рад! – искренне ответил он, широко улыбнувшись.
Шэнь Цинцю на мгновение посмотрел на него, прежде чем улыбнуться в ответ.
Слабо и немного неуверенно, но всё же искренне.
Грохот, испортивший столь трогательную картину, заставил их обоих обернуться к окну.
Нахмурившись, лорд Цинцзина хотел было посмотреть, что происходит на улице, когда Шэнь Юань преградил ему путь:
– Учитель, этот ученик не забыл о своём наказании! Он сейчас же исполнит его и заодно проверит, что это за странные звуки! Учителю незачем волноваться!
И тотчас убежал, не дав Шэнь Цинцю и слова сказать.
Простояв с минуту на месте, глядя вслед исчезнувшему ученику, он с раздражением покачал головой.
– Что за несносный мальчишка.
И, раскрыв новый веер, решил немного попрактиковаться.
Когда Шэнь Юань нашёл шиди своего учителя, то застал невероятную картину того, как взволнованный глава школы пытается привести в чувство глядящих в пустоту бессмертных, словно им только что было даровано истинное просветление.
Впрочем, его это не волновало – он собирался выдворить их, не гнушаясь ни одного грязного приёма, выученного у учителя!
С тех пор в школе Цанцюн появилось лишь больше слухов, однако те из них, что повествовали о жестокости лорда пика Цинцзин к собственным ученикам строго пресекались главами всех остальных пиков.
Шэнь Юань оставался в неведении, отчего Система начислила ему двести баллов за улучшенную репутацию ещё месяц, пока под разными предлогами к учителю не начали наведываться его братья.
Кто бы знал, как популярны будут цундере в Древнем Китае…
II.
Шэнь Юань, главный ученик пика Цинцзин, искренне уважал и любил своего учителя как человека.
Но иногда он просто хотел отвести его к психологу.
(как жаль, что таковых здесь нет, чёртов братец Самолёт!)
За столько лет жизни рядом с Шэнь Цинцю он научился понимать, когда у него плохое настроение, кто тому виной и чем это грозит.
Например, сейчас злая досада смешалась с горечью, отчего даже к своему любимому чаю учитель едва притронулся, а взгляд постоянно устремлялся вдаль. Напряжение в его руках никак не хотело уходить, как в тот день, когда Шэнь Юань впервые вместе со своими шицзе и шисюнами сделал учителю подарок.
Ничего не могло вывести Шэнь Цинцю из этого состояния, как бы Шэнь Юань не старался сделать всё, что всегда помогало – и всё попусту. У него сердце разрывалось, когда учитель погружался в своё травмирующее прошлое с головой, но что он мог сделать!
А будь здесь психологи, то можно было хоть попробовать разобраться с этими «душевными потрясениями», которые тревожат Шэнь Цинцю до сих пор!
В день приёма новых учеников подобное грозило лишь одним – началом основного сюжета!
И пока Шэнь Юань переживал и суетился, в дом бамбуковый дом Шэнь Цинцю ступил главный герой – в первый, но отнюдь не последний раз.
– Шэнь-шисюн!
Радостный крик разнёсся по бамбуковой роще, заставив Шэнь Юаня улыбнуться недовольно нахмурившемуся учителю.
Поклонившись Шэнь Цинцю, он торопливо убрал гуцинь и поспешил к знакомый звонкому голосу.
Ло Бинхэ встретил его с сияющими глазами.
– Шисюн!
Мальчик стремглав бросился к нему, заключая в крепкие объятия.
Ло Бинхэ бы на удивление липким ребёнком, даже не смотря на свой возраст – казалось бы, ему было всего тринадцать лет, но он не особо изменился в характере с их первой встречи. С тех пор, как он стал учеником пика Цинцзин, Шэнь Юань изо всех сил старался направить сюжет на более светлую стезю: какие издевательства над детьми? что за неполные методики совершенствования? Здоровое соперничество между пиками и сплочённость среди учеников одного мастера – о другом и речи быть не может!
Этого всего было на удивление легко добиться – конечно, учитывая, что его учитель помогал ему, очевидно, заглаживая вину за ту пролитую чашку чая на голову любимого ученика. Шэнь Юань понимал это и дал понять, что всё в порядке, ещё когда Шэнь Цинцю вручил ему парочку новых вееров (появившаяся привычка пользоваться ими в любой ситуации была известна всем, а уж тем более учителю, который её и взрастил).
Поэтому сейчас Ло Бинхэ не испытывал ни малейших трудностей, а Шэнь Цинцю относился к нему достаточно благосклонно, чтобы позволять ночевать вместе с Шэнь Юанем, всегда мечтавшем о милом младшем брате.
– Шисюн играл так красиво! – восторженно заявил Ло Бинхэ ему по дороге в город.
– Учитель намного превосходить меня, – улыбнулся Шэнь Юань в ответ. – Когда-нибудь я уговорю его позволить тебе послушать.
Ло Бинхэ кивнул; сияние звёзд в его глазах, казалось разгоралось с каждым сказанным шисюном словом.
Сегодня они собирались пройтись по городу – с позволения учителя, конечно, – чтобы узнать, будет ли фестиваль в этом году. С самого первого такого празднества Шэнь Юаня в качестве ученика Цинцзина, ежегодно спускаться с горы ради фейерверков и сладостей стало традицией, с которой даже учитель не смог совладать.
Шэнь Юань мягко погладил шиди по голове.
– Будет жаль, если в этом году ярмарки снова не будет. Учитель взвалил на себя в два раза больше дел лишь ради того, чтобы ни одна срочная миссия или отчёт не помешали нам – он расстроится, если и в этот раз не выйдет…
Ло Бинхэ растроганно взял его за руку:
– Конечно, выйдет, шисюн!
Его уверенный тон заставил Шэнь Юаня улыбнуться.
– Если ты так говоришь, значит, так и будет.
В конце концов, Ло Бинхэ был главным героем.
Кто посмеет ослушаться его желаний?
Ло Бинхэ не мог не чувствовать себя счастливее всех людей на свете.
Шэнь Юань, главный ученик пика Цинцзин, был очень добр и нежен с ним. Красивый и заботливый шисюн, от одного взгляда на него у Ло Бинхэ замирало сердце, а когда Шэнь Юань улыбался, то в груди что-то взрывалось, опаляя жаром всё тело в считанные мгновения – но глаз от него всё равно отвести было просто невозможно.
Честно говоря, Ло Бинхэ иногда мечтал о том, как такой Шэнь Юань – с нежной улыбкой, ласковыми руками и тёплыми взглядами, – принадлежал бы только ему, спрятанный от всего жестокого мира, способного легко растоптать и бросить его.
Но Ло Бинхэ быстро отгонял от себя такие глупые мысли – в конце концов, у шисюна были цели, семья и друзья, а порывы эти собственнические недостойны ученика пика Цинцзин! Чтобы сказал учитель, узнай он об этом…
Ох, учитель.
После Шэнь Юаня для Ло Бинхэ именно Шэнь Цинцю был вторым самым дорогим человеком на свете.
Несмотря на свою холодность, которую учитель демонстрировал всем вокруг, невозможно было упустить, как он беспокоится о главном ученике, и какая гармоничная атмосфера всегда царит между ними, словно бы они всегда друг друга понимают.
Как две части одного целого.
И когда они танцуют (упражняются, поправил бы его учитель) вместе, как сейчас, взмахивая веерами подобно крыльям, в это вериться намного больше, чем в рассказанные втихомолку слухи.
Улицы города были украшены фонарями, уличные торговцы зазывали к себе то ради изысканных сладостей, то ради невиданных безделушек, но Ло Бинхэ волновали только две фигуры, легко, почти не касаясь земли, плывущие по сцене.
Зелёные развевающиеся одежды, черные волосы, аккуратно заплетённые в простую причёску, веера, что сталкиваются друг с другом, как мечи – Ло Бинхэ поклялся бы, что видел искры.
Когда то, говорили самые старшие ученики, лорд пика Цинцзин был холоднее льда на самой высокой горе и сердце его было чёрствым, неспособным на чувства. Но потом появился ребёнок, похожий и непохожий на их учителя одновременно: словно ветер он был лёгок и неуловим, талантлив и умён не по годам. И их учитель стал меняться – словно после долгих лет на смену холодам пришло слабое тепло.
Ло Бинхэ нравилось думать, что Шэнь Юань мог одним своим существованием менять сердца и судьбы людей – кто бы услышал, посмеялся бы над ним.
Но танец уже закончился и стоило перестать предаваться размышлениям – учитель и ученик, победившие в конкурсе, заслуживали не только бурных восторгов, но и награды.
Конечно, мешочек с лучшими сладостями, которые Ло Бинхэ только мог найти, отлично справиться с этим.
Счастье с этими людьми было таким всеобъемлющим, что мальчик никогда бы не подумал, что придёт им время расстаться.
Но пока что это и не так важно, верно?
Примечания:
[1] Дословно — «другой мир»; так называют истории о попаданцах в Японии.
[2] Имеется ввиду «внебрачный сын»
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: AU, Джен, Комедия
Размер: 43321 ~ 24 страницы
Описание: Шэнь Юань переселяется в новеллу «Путь гордого бессмертного демона» в неизвестного ребёнка раба, но его спасает доблестный заклинатель… вернее, главный злодей?
ЧитатьI.
Несмотря на то, что Шэнь Юань был поклонником как новелл жанров уся и сянся, так и аниме, он никогда не хотел стать попаданцем всерьёз.
То есть, да, интересно было бы стать героем, завоёвывающим всеобщую любовь и уважение, но давайте посмотрим правде в глаза: разве хоть раз всё это счастье в виде богатства, славы и милых сестричек доставалось герою без потерь? О, Шэнь Юань мог привести так много примеров трагических героев исекай [1], что надежды не осталось даже у самого оптимистичного человека.
Тем не менее, Шэнь Юань переродился в самой ненавистной им гаремной новелле «Путь гордого бессмертного демона», как сообщило ему бездушное и лишённое хоть какого-либо стыда существо, названное Системой (весьма иронично, если вспомнить, как Шэнь Юань не любил подростковые франшизы, где герои боролись с «прогнившими устоями мира», а теперь сам желал разнести эту скотину в пух и прах).
Как вообще из всех произведений человечества его занесло именно в этот мир, сотворённый по жалким выдумкам несчастного девственника, который нарёк себя «Самолётом, пронзающим небеса»! Книга без цельного сюжета и хоть одного-единственного продуманного персонажа! С бесконечными сценами папапа, написанными так ужасно, словно автор не писал ничего сложнее сочинений в школе! Сюжетные дыры, больше смахивающие на космические, и скомканный конец!
Шэнь Юань мог перечислять грехи этой новеллы вечно.
Однако, теперь Шэнь Юань был частью этой графоманского мусора (спасибо за напоминание, Система!).
Сперва он подумал: ах, как хорошо, что это не какой-то значительный персонаж! А потом он подумал лишь то, что обычно цензура не пропускает.
Несмотря на то, как плохо был описан мир в «Пути гордого бессмертного демона», сам по себе он работал функционально и походил на древний Китай большей частью своих традиций. Это означало, что жизнь обычных (или просто небогатых) людей была либо ужасно скучна, либо столь же опасна – всё же это был мир сянся. Кто бы мог подумать, как сложно будет выживать здесь ребёнку лет пяти-шести без ореола главного героя!
(можешь заткнуться со своим «все», Система, это была ирония)
Если подводить итог, то вывод неутешителен: Шэнь Юань был маленьким пушечным мясом, которому не хватило место даже для одной строчки в этом куске замаскированного под фэнтези порно и сейчас он пытался убежать от работорговцев, которых привлёк стараниями Системы.
Задыхаясь от злости и длительного бега, он пообещал себе после смерти, которая неминуемо его ждёт после этих треклятых заданий от Системы, стать злым духом и обрушить несчастья на всех, кто смел издеваться над детьми и писать это ужасные новеллы-гаремники!
Ноги Шэнь Юаня начали подводить его, когда он понял, что привычные правила вроде «беги от злоумышленников в людное место, где они побоятся полиции стражников» в этом мире не работала. Никто из встречных людей не обращал внимания на ребёнка в изношенных грязных одеждах, предпочитая не вмешиваться в чужие дела, чтобы не навлечь на себя проблем. Кто подумает о тебе кроме тебя самого? Даже если ты маленький ребёнок, неспособный понять, где найти помощь и как спрятаться от опасности.
Мир был таким жестоким и лицемерный местом.
Но это не означало, что Шэнь Юань готов был добровольно разрушить свою новообретённую жизнь, бессильно упав прямо посреди дороги. Нет уж, он убежит, даже стерев ноги в кровь! Лучше прозябать на улице, дерясь за еду с бродячими собаками, чем стать рабом и умереть по прихоти «хозяина»!
[Клиент, а сейчас поверните налево и спустя несколько метров вы достигнете своей цели]
С чего вдруг ты говоришь как навигатор, поехавшая ты механическая су…
Покрывая Систему ругательствами, Шэнь Юань не заметил людей, стоящих прямо посреди дороги с невероятной серьёзностью обсуждающих нечто запредельно важное. Поэтому, неожиданно для себя, он врезался во что-то мягкое и белое. Это самое «мягкое и белое» недовольно проворчало нелестные замечания о поведении здешних попрошаек, что заставило Шэнь Юаня тут же от него отлепиться. Ни за что он не стал бы унижаться перед теми, кто скорее охотно пнёт котёнка и съест жабу, чем поможет родившемуся под неудачной звездой!
Не поднимая взгляда от земли, Шэнь Юань поклонился и принёс извинения со всей вежливостью, на которую был способен ребёнок, пробежав половину города. Но когда он уже собирался спешно скрыться в другом направлении, позади него раздался злой хриплый голос, от которого душа Шэнь Юаня ушла в пятки.
– Вот ты где, маленькое отродье! Что, уже выдохся?
Он рванулся вперёд, морально подготовившись бежать ещё долго, когда тот человек, с которым он столкнулся, схватил его за плечо, удерживая на месте.
– Шисюн, должны ли мы…
– Этот мастер справится сам, вы можете идти.
«Мастер»? Шэнь Юань украдкой осмотрел одежды людей и заметил мечи на их поясах. Заклинатели.
Голос человека был совсем не таким, как ощущение от него. Шэнь Юань хотел бы заплакать от несправедливости, когда на дороге остались только он с заклинателем в белых одеждах.
Система на его стенания отмалчивалась, предпочитая равнодушно наблюдать за жертвой своих махинаций.
– Господин, спасибо, что поймали этого мерзавца!
Работорговец, что преследовал его всё это время, с мерзкой улыбкой принялся рассыпаться в благодарностях.
– Значит, это ваше?
Слова заклинателя были такими же холодными, как и прежде, но он всё ещё не оттолкнул Шэнь Юаня, так что, возможно… по крайней мере Шэнь Юань не слышал, чтобы праведные мастера поощряли работорговлю.
Хотя в этом идиотском романе могло быть всё, что угодно!
– Его продали недавно, тупой крысеныш ещё не понял, что от него требуется, – мужчина пренебрежительно фыркнул. – Но не волнуйтесь, мы проучим мальчишку за то, что он потревожил благородных господ совершенствующихся.
Шэнь Юань не мог не вздрогнуть, вспоминая, как на его глазах уже наказали одного ребёнка.
Человек в белых одеждах сильнее сжал его плечо.
– Вот как.
Мужчина закивал, льстиво улыбаясь.
– С вашего позволения…
Работорговец протянул руку к Шэнь Юаню, который низко опустил голову, судорожно размышляя, что же делать. Он ожидал, как его грубо потащат назад, к трущобам, попутно избивая, поэтому очень удивился, когда услышал крик боли.
Вскинув голову, Шэнь Юань увидел, как мужчина прижимает к себе руку (сломанную?.. Система ответила положительно, кто он такой, чтобы спорить), зло вперив взгляд в совершенствующегося.
– Ты!..
Из голоса работорговца исчезло всякое уважение, когда всё ещё держащий Шэнь Юаня человек презрительно хмыкнул.
– Думать, что школа Цанцюн проигнорирует подобное, как самонадеянно, – произнёс он со смесью снисходительности и пренебрежения к подобной глупости.
Работорговец, только хотевший выплюнуть нечто грубое, резко побледнел и кинулся прочь, бормоча что-то про незаслуживающий усилий товар.
Будь Шэнь Юань действительно ребёнком, он показал бы ему вслед язык. Но он был взрослым в теле ребёнка, поэтому он тайком показал более неприличный жест в спину ублюдка.
Возможно, не так уж и тайком, когда его спаситель полунасмешливо фыркнул.
– Большое спасибо господину совершенствующемуся! – спохватился Шэнь Юань, пытаясь поклониться, но рука на его плече не позволила ему сделать это.
– Мальчик, – помолчав какое-то время, произнёс совершенствующийся, – тебе есть, куда идти?
Шэнь Юань замешкался с ответом, не зная, что именно сказать, из чего человек сделал свои выводы.
– Подними голову.
Голос уже не был таким холодным, поэтому Шэнь Юань без промедления повиновался.
Первое, что он заметил – господин совершенствующийся был очень красив и, нет, холодное выражение лица его совсем не портило. Второе – радостные крики Системы, едва не оглушившей его.
[Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем!
Важные вещи нужно сказать трижды]
– Ты хочешь стать закоинателем, мальчик?
[Миссия «Стать учеником лорда пика Цинцзин» выполнена! Награда: 500 балов!]
Все, что мог сделать Шэнь Юань – закричать: когда Система дала эту миссию, безусловно, важную и неимоверно сложную! Почему его не предупредили заранее, где забота о клиентах, Система?!
И кивнуть в ответ на слова Шэнь Цинцю, одному из главных злодеев раковой опухоли на теле жанра сянся «Пути гордого бессмертного демона».
Шэнь Цинцю вёл его за собой в гостиницу, где он остановился со своими шиди; его гордо поднятая голова и холодный взгляд поверх веера способны были отпугнуть любого. В целом, весь его вид выдавал высокое положение и силу, которую совершенствующийся и не думал скрывать – настоящий горный лорд школы Цанцюн!
Настоящий злодей невероятно популярной гаремной новеллы!..
…Настоящая гордая мать-одиночка, которая каждую секунду проверяет, всё ли в порядке с её дитятком и едва сдерживается, чтобы не понести его на руках!
Шэнь Юань не мог поверить своим глазам, ушам и грёбанной Системе! Хотите сказать, таким и должен был быть тот самый гнилой злодей в этой порнушке?! Шэнь Цинцю обманули, верните ему деньги за участие в этом беспорядке! Он явно собирался участвовать в сюжете новеллы совершенно другого жанра!..
Прошло всего более часа, но Шэнь Юань уже был готов стать адвокатом этого человека на всю жизнь.
Первое, что сделал Шэнь Цинцю после того, как удостоверился, что встреченный им ребёнок действительно понимает, что такое совершенствование, – это на скорую руку подлатал его и раздражённо обругал не соглашаться так быстро с кем попало. Сказать, что Шэнь Юань удивился, всё равно, что сравнить огурец с самолётом! Дорогой главный злодей, не должен ли ты вести себя совершенно иначе? Например, согласно своему гнусному характеру? Или хотя бы перестань быть цундере! Пожалуйста!
(Шэнь Юань отказывался признавать, что безумно рад тем теориям, что годами строила женская фанбаза этой бессмысленной писанины)
Второе, что сделал его новый учитель – купил одежду.
Честно говоря, Шэнь Юань не особо этому удивился. Он скорее обрадовался: кто знал, что брезгливость этого человека достигает таких высот, что он готов тратить деньги направо и налево, лишь бы всё вокруг было чистым и опрятным! Но спустя полчаса поисков подходящих вещей, Шэнь Юань был вынужден признать, что Шэнь Цинцю с его невероятной придирчивостью не мог сделать нечто подобное так просто. Лишь измотав продавца до состояния живого мертвеца и перебрав в лавке всё, что можно и нельзя, Шэнь Цинцю, наконец, выбрал простой, но качественный и изящный наряд светло-зелёного цвета и обычные туфли ему под стать.
Честно говоря, Шэнь Юань был как минимум впечатлён подходом этого человека к любому делу, в котором требовалось его личное участие.
Итак, после они направились в гостиницу, где остановились совершенствующиеся школы Цанцюн.
Шэнь Цинцю вновь принял облик высокомерного недосягаемого бессмертного, который был совсем не похож на того, кто раскритиковал недавно в пух и прах торговца, у которого «и огрызок несчастного льна станет шёлком, созданным, по меньшей мере, с аккуратностью стаи орков!» Выдавало его лишь то, как часто он оглядывался на ребёнка, что следовал за ним попятам, да злые взгляды, отгоняющие любого, кто посмотрит на Шэнь Юаня едва ли с призрачным намёком на тень недобрых намерений в глазах.
Главный злодей, плакал в душе Шэнь Юань, вознося хвалу догадливым фанаткам из родного мира, неужто действительно у тебя была трагическая история, что сломила твой дух и разбила мечты?
(Шэнь Юань ни за что не признается, что вместе с телом и его сознание обрело детские черты, которыми родители и старшие братья немерено умилялись – кто вообще вслух скажет, что стал впечатлительным, наивным и полностью захваченным своими фанатскими мечтами дитём?)
Однако было кое-что, о чем новый ученик Цинцзина напрочь забыл.
О, эти слухи, о, чёртова репутация Шэнь Цинцю! У кого могли быть сомнения в том, о чем подумают дорогие коллеги его учителя? Точно не у Шэнь Юаня!
И когда лорд Цинцзина медленно (никто бы не стал винить его, если бы на самом деле это было неохотно) открыл дверь гостиницы, Шэнь Юань был морально подготовлен.
Итак, три-четыре…
«Он купил этого ребёнка для издевательств!»
Откуда этот коллективный разум! Господа заклинатели, не могли бы вы хотя бы сделать вид, что стараетесь скрыть выражение ваших лиц!
Конечно, слишком гордый, чтобы реагировать на подобное, Шэнь Цинцю лишь равнодушно бросил своим шиди:
– С сегодняшнего дня этот мальчик мой ученик.
И с всё той же грацией и изяществом направился к лестнице.
Шэнь Юаню оставалось лишь последовать за ним, печально вздохнув в душе. Хоть немного больше слов, учитель! Иногда можно и попробовать оправдаться!
– Шэнь-шисюн, подожди, у этого шиди есть вопрос.
К ним подошёл мужчина в одеждах земельного цвета, не слишком вычурных, но достаточно качественных, чтобы с первого взгляда можно было сказать, что он не простой совершенствующийся.
Шэнь Цинцю, бывший уже почти на вершине лестницы, остановился и оглянулся на него. Шэнь Юань замер на несколько ступенек ниже, размышляя, стоит ли ему почтительно склониться перед своим шишу.
– Му-шиди может его задать, – милостиво разрешил учитель.
О, лорд пика врачевателей! Шэнь Юань расслабился, беспечно решив, что от всегда уравновешенного и рационального заклинателя не стоит ждать ничего предосудительного.
Му Цинфан странно посмотрел на него, прежде чем перевести взгляд на Шэнь Юаня.
– Потребуется ли моему шичжи помощь целителя?
Да нихрена.
Шэнь Юань захотел провалиться сквозь землю.
Его лицо, конечно, всё ещё представляло собой весьма неприглядное зрелище, но оно пострадало исключительно из-за неловкости детского тела, первым рефлексом которого, после взаимного представления друг другу нынешних ученика и учителя запуталось в собственных ногах, стоило глазам Шэнь Цинцю потемнеть, узнав, что они однофамильцы!
Тем не менее, учитель кинулся помогать ему со скоростью ветра, колыхающего листву, изящно, но не менее грозно, чем ураган, обвиняя его в неуклюжести.
В этот же момент Шэнь Юань почти физически чувствовал, как застывает лицо учителя в подобии холодной маски.
– А-Юань, – позвал он.
Шэнь Юаню требовалось лишь на секунду взглянуть в глаза Шэнь Цинцю, чтобы понять, насколько горьким он ощущал подобное, пусть и невольное оскорбление.
– Шишу, этот шичжи в полном порядке, – ответил он, вежливо поклонившись. – Мастер уже позаботился о нуждах своего ученика.
И взбежал по лестнице к ожидающему его учителю, который скрыл свою обиду на шиди за расписанным стихами веером.
______
С того дня началось обучение Шэнь Юаня совершенствованию.
Шэнь Цинцю не стал дожидаться, пока они доберутся до хребта Цанцюн, начав объяснение основ в первый же день. Он также проверил его знания шести свободных искусств, манер и заваривания чая (Шэнь Юань сперва удивился, но потом понял, что последним навыком надо пользоваться вовсю, если строгий учитель-злодей добреет от него в мгновение ока). Обращался к ученику он исключительно «А-Юань» и если сперва некоторые недобросовестные шиди могли подумать о том, что Шэнь Цинцю нашёл себе личного слугу, то уже через день поняли, что весьма ошиблись.
Хотя тот факт, что ребёнку приходилось делить комнату со своим учителем их всё ещё нервировал.
Шэнь Юань же, поглощённый теориями о недопониманиях Шэнь Цинцю со всем миром, возмущённо фыркал каждый раз, когда кто-то спрашивал, как относиться к нему его учитель. Шэнь Цинцю, уходящий вечером на всю ночь, оставляя ему свою кровать, был тем, что заставило Шэнь Юаня рьяно требовать у Системы ответы про прошлое главного злодея (или хотя бы копию всех теорий про него!)
Увлёкшись идеей узнать учителя получше, мальчик совершенно не обратил внимание на то, как всё выглядит со стороны.
Таким образом, Шэнь Цинцю вернулся на пик Цинцзин с новым, но абсолютно преданным ему учеником, разделяющим одну фамилию с горным лордом.
Кто бы не начал задавать вопросы? Точно не эти мнительные военные братья.
Шэнь Цинцю, впрочем, был мастером не просто так: просто посмотрите, как умело он избегает Юэ Цинъюаня, главу школы! Столько изящности, величия и холодной вежливости! Что ему вопросы о младшем ученике, который всюду за ним следует!
Так что, когда учитель тонко, но доходчиво показал, что личность и состояние его учеников не являются заботой других лордов, Шэнь Юань со спокойной душой оставил всё на Шэнь Цинцю, как бы Система не грозила списать баллы, и погрузился в изучение пика Цинцзин.
В первую очередь его волновали уже произошедшие события из оригинального сюжета.
Когда учитель только привёл его на пик, Шэнь Юань ожидал увидеть тех же учеников, что были в книге, но каким-то образом никого знакомого не оказалось. Более того, Шэнь Цинцю только-только стал пиковым лордом, а Ло Бинхэ и в помине не было – главный герой, возможно, ещё даже не родился!
Как тогда Шэнь Юань должен улучшить эту дрянную новеллу, Система?!
[Потратив все свои силы на подготовку начала сюжета и восхождения Ло Бинхэ]
Ему было всего шесть лет! Шесть, Система!
[Разве клиент не утверждал, что в душе - взрослый человек?]
Не смей обращать мои же слова против меня! Мы не в суде!..
Тем не менее, Система была права в одном – с главным героем нужно было что-то делать.
Ещё при жизни в своём мире, Шэнь Юань не раз задавался вопросом: почему все злодеи этого гаремника так ненавидят Ло Бинхэ? почему, лишь для того, чтобы насолить ему, они совершают откровенные глупости? Раньше это можно было списать на отсутствие у боженьки-Самолёта даже самого мелкого опыта социальных навыков и писательского таланта, но сейчас Шэнь Юаню приходилось иметь дело с жизнью в этом мире и его персонажами, поэтому так просто отмахнуться от подобного он не мог.
К примеру, тот же Шэнь Цинцю, лорд пика Цинцзин, совершенно не походил на того безмозглого антагониста, который мог наслаждаться лишь мучениями своих учеников и вообще всех вокруг. Да, он был строгим, терпеть не мог непонятливых и шумных подопечных, а его наказания соответствовали духу Древнего Китая, но ничего откровенно плохого Шэнь Юань в нем не нашёл. Возможно, дело было в том, что его самого Шэнь Цинцю спас – но, черт возьми, это лишь доказывало, что Самолёт просто-напросто отказался от неоднозначного и интересного персонажа! Его и злодеем язык назвать не поворачивался, смотря на то, как величественный лорд учит девушек вышивать!
Сян Тянь Да Фэйцзы, небеса покарают тебя за то, что ты просто взял и безо всяких оправданий пустил его под мясорубку сюжета!
Со всеми этими размышлениями Шэнь Юань и не заметил, как согласился на миссию «Отбелить репутацию главного злодея!»
Не то, чтобы он действительно жалел об этом.
Так начался путь Шэнь Юаня к становлению главным учеником.
Как иначе ему оправдать «злодеяния» Шэнь Цинцю, если не стать вторым по важности на пике Цинцзин?
Из нынешних соучеников Шэнь Юаня большая часть была девушками.
Обычно это его не волновало бы, но в будущем именно в разврате обвинили его совершенствующиеся, так что Шэнь Юань твёрдо решил, что даже намёки на это должны быть уничтожены в корне.
Однако.
Однако!
Дорогие бессмертные, вы в своём уме, путать почти отеческую привязанность и неуместные желания по отношению к ученицам?!
– А-Юань, в чем дело?
Сяси, одна из его шицзе, с беспокойством погладила его по голове.
– Все в порядке, этот младший всего лишь задумался.
Он с двумя старшими ученицами занимались изучением разных художественных стилей. Проще говоря – учились писать картины, возвышенные и философские, как и полагает учёным. Ещё несколько учениц занимались музыкой с учителем, а трое учеников упражнялись во владении мечом на тренировочном поле.
Шэнь Юань провёл на Цинцзине уже несколько месяцев и с лёгкой руки учителя все соученики называли его не иначе как «А-Юань». Он не особенно возражал: во-первых, это напоминало ему о семье, в которой всегда царил уют и тепло; во-вторых, отношения между учителем и его учениками из-за таких мелочей тоже претерпели изменений. В образ Шэнь Цинцю добавляло немало человечности тот факт, что он так хорошо относится к рабу и сироте.
Своего неприглядного прошлого Шэнь Юань не стеснялся, едва ли не в первый же день рассказав шицзе и шисюнам трогательную историю о спасении уличного ребёнка, которого учитель принял под опеку, не желая оставлять на растерзание жестокой судьбы.
Ученицы готовы были заплакать под конец, когда как ученики явно восхитились благородностью Шэнь Цинцю. Шэнь Юань был абсолютно доволен проделанной работой, когда соученики с энтузиазмом и безмерным уважением кидались исполнять любое слово учителя.
Что же до недовольных и укоризненных взглядов Шэнь Цинцю, который в отместку завалил его заданиями, то Шэнь Юаню всё равно нужно было узнавать больше, если уж он решил стать главным учеником. Мелочность учителя сыграла против него самого, ха!
– И о чём же задумался наш вежливый шиди? – с мягкой насмешливостью спросила Тин Чжу.
Шэнь Юань не мог, конечно, честно ответить, что сетовал на то, какой запутанной вышла история с обвинениями Шэнь Цинцю на самом деле, поэтому он быстро нашёл другую причину, которая тоже заставляла его волноваться.
– Вскоре учитель пойдёт на собрание двенадцати горных лордов и… я беспокоюсь.
Он решил опустить привычную манеру речи в конце, чтобы шицзе не сомневались, насколько это действительно его волновало.
Девушки переглянулись и вздохнули, прекрасно понимая, что он имеет в виду.
Несмотря на то, что на пике Цинцзин царил мир и покой стараниями Шэнь Юаня по налаживанию отношений, другим лордам и их ученикам это было невдомёк. Шэнь Цинцю не позволил бы кому-нибудь усомниться в его учительском авторитете, а потому весь Цинцзин становился образцом послушания и манер, когда к ним наведывались шишу или глава школы Юэ. Шэнь Юань уже голову сломал, как показать настоящую натуру учителя, которая скрыта за его холодным лицом! Оттого каждое ежемесячное собрание заканчивалось исключительно тем, что Шэнь Цинцю возвращался на пик в ужасном настроении – конечно, это можно было исправить музыкой и чаем, но видеть учителя в состоянии крайней обиды на всё живое, кроме учениц и самого Шэнь Юаня, было почти больно.
Неудивительно, что он был таким злым в оригинале, если каждый его шаг осуждался и никто даже не думал как-то помочь!
И где, спрашивается, фаворитизм Юэ Цинъюаня, что он так позволяет обращаться со своим любимым шиди!
Сяси вздохнула.
– Ты же знаешь, что мы не можем ничего с этим поделать, – она задумчиво поправила заколку в волосах. – До того, как ты появился никто из нас и вовсе не рискнул бы подходить к расстроенному мастеру.
Что есть, то есть.
– Но мы можем его поддержать, – заметила Тин Чжу. – Для учеников этого вполне достаточно. Тем более, что это отлично работает.
Она улыбнулась, на что Сяси снова покачала головой. Как самой старшей и рассудительно из всех учеников, ей не нравилось происходящее. Шэнь Юань знал, что у неё с учителем и до этого были хорошие отношения, но Шэнь Цинцю никому не давал знать про неприязнь, испытываемую большинством шиди к нему. Сам Шэнь Юань знал это из новеллы, тогда как для других учеников это стало неожиданностью. Неприятной неожиданностью.
Ну, эти чувства легко перекрывались невероятными впечатлениями, когда учитель пытался заботится о них. Пусть в своей манере, но с каждым разом у него получалось всё лучше; можно было сравнить его с котом, который и хочет подойти и подлезть под руку, и в то же время слишком привык царапать и кусать.
Но ученицы в восторге. Шэнь Юань не мог не улыбаться, когда они начали лучше понимать все странные жесты учителя, которые раньше принимали с испугом.
– Лучше покажи свою работу, шицзе!
Тин Чжу подёргала за рукав старшей, словно была дитём, выпрашивающим сладости.
Сяси фыркнула, но отложила кисть.
– Только когда вы закончите со своей.
Шэнь Юань тут же подвинул свой рисунок к ученицам.
– Этот ученик уже справился.
– Я тоже! Вот!
Тин Чжу быстро нанесла несколько мазков на бумагу и продемонстрировала Сяси.
Та лишь покачала головой, сетуя на их поспешность.
Шэнь Цинцю был в неплохом расположении духа, пока, разгребая свитки и отчёты, не вспомнил, что через три дня ему придётся отправиться на Цюндин.
Чашку с чаем тут же захотелось разбить, да только было жалко: сервиз был подарком предыдущего лорда Цинцзин, а чай приготовил А-Юань – кощунством было его потратить просто так.
Лучше уж выплеснуть в чьё-то высокомерное лицо.
На ум сразу пришёл Лю Цингэ. Безмозглый варвар с Байчжаня недавно вернулся, что сдерживало его учеников от привычных вылазок на Цинцзин. На собрании он определённо снова откроет свой мерзкий рот и скажет что-то настолько тупое, что Шэнь Цинцю захочется утопить его даже в прекрасно заваренном чае А-Юаня. И, конечно, там будет Юэ Цинъюань, смотрящий на него несчастными глазами выброшенной на берег рыбы – выколоть бы их ему, да правила приличия этого не позволяют.
Такая жалость.
– Учитель.
Из нерадостных размышлений его выдернул голос младшего ученика.
Шэнь Юань, с самого первого дня своего ученичества был достаточно послушным и тихим, чтобы Шэнь Цинцю признал – будь такими все его ученики мужского пола, он бы перестал считать их неотёсанным зверьём. Знающий, что и когда следует говорить, мальчик совсем не соответствовал своему возрасту. Или же ему просто пришлось рано повзрослеть, как и уличной крысе по имени Шэнь Цзю.
– Зачем А-Юаню понадобился этот мастер?
Привычка называть его так родилась сама собой: несмотря на все свои плюсы, как ученика заклинателя, Шэнь Юань в их первую встречу был таким же несчастным и напуганным, как и брошенный на улице котёнок. Ну, первые два часа. Потом он вёл себя так, словно стать учеником пика учёных было предназначено ему с самого рождения – точно молодой мастер, не знающий невзгод и лишений.
(Шэнь Цинцю ни за что в жизни не признался бы, что отлично понимал, с кого мальчика взял подобную манеру)
– Этот ученик хотел бы узнать, когда мы отправимся в город на ярмарку.
А-Юань чуть улыбнулся, словно не сомневался, что получит точный ответ.
Такой наглый ученик, требовать что-то у своего учителя, насмешливо подумал Шэнь Цинцю.
– Этот мастер считает, что вместо того, чтобы развлекаться, его ученикам стоило бы больше времени заниматься развитием своих навыков.
Шэнь Юань на его замечание лишь склонил голову.
– Учитель, все мы внимательно слушаем вас и стараемся выполнить каждое ваше задание, а потому мы все заслуживаем отдыха.
«Мы все».
Мальчик действительно научился правильно выбирать слова.
– Этот мастер подумает над словами А-Юаня.
Мальчик поклонился в знак уважения.
– Тогда, может, учитель захочет попробовать сладости, что привезла Тин Чжу из родного города?
Шэнь Цинцю про себя возмутился тому, как открыто ученик пытается его подкупить, но взмахнул рукой, веля поторопиться.
Тихо и быстро Шэнь Юань ушёл, чтобы через несколько минут вернуться с полным подносом засахаренных фруктов, пряников и свежезаваренным чаем.
За такое можно было и простить некоторое самодовольство в улыбке, решил Шэнь Цинцю.
На самом деле, решение взять в ученики мальчика с улицы было просто импульсом, которого и сам он не совсем понимал.
Шэнь Цинцю уже привык к тому, что большая часть его решений не приносит ничего хорошего, так что ожидал, что новоиспечённого ученика придётся дрессировать, как уличного пса. Однако, мальчик был уважителен, послушен и сообразителен, что удивило Шэнь Цинцю, но и заставило задуматься.
В шесть лет всё это не могло взяться из ниоткуда – уличные дети некогда не обучались грамоте, ровно как и дети из простых семей. К тому же, мальчик был рабом, и лорду пика Цинцзин не составляло труда сложить всю эту картину воедино.
Тем не менее, прошлое ученика не волновало его особо сильно. Какие бы трагические события не произошли до их встречи, обучение на пике Цинцзин должно было перечеркнуть это всё. В своё время Шэнь Цзю с лёгкостью позволил случиться такому – ведь не имело смысла позволять всем знать о себе правду, если хочешь добиться большего, чем действительно заслуживаешь.
Кто бы сказал ему, что А-Юань при первой же возможности растреплет всем и каждому, как учитель его спас, он бы рассмеялся тому в лицо!
Шэнь Юань! Если ты действительно хотел отплатить за оказанное тебе одолжение, то перестань портить облик этого мастера в глазах старших учеников! В твоих словах лишь доля правды, утопающая во лжи!
(иногда Шэнь Цинцю жалел, что не мог выразиться более прямо – он всегда считал, что обучение без правильного примера не имеет смысла, и это сыграло злую шутку с ним здесь)
Во всем же остальном Шэнь Юань был абсолютно идеальным учеником (несмотря на то, что фамилия у них была одна, иронично подумал он). Его шисюны и шицзе, казалось, также это понимали, из-за чего ни о какой зависти и ревности и речи не шло – при том, что внимание учителя к уличному ребёнку их поначалу удивило. Шэнь Цинцю не мог их упрекнуть, но кто виноват, что большая часть его учеников не способна была чувствовать границы и следовать нужным правилам? По сравнению с ними, младший ученик казался даром, посланным небожителями.
Единственный минус – Шэнь Юань безуспешно пытался всеми силами доказать всем, каким хорошим человеком был Шэнь Цинцю.
Почему со своими умственными возможностями он до сих пор пребывал в заблуждении, что его учитель действительно был хорошим человеком, Шэнь Цинцю не знал и решил списать всё на молодой возраст.
Всё же детям свойственно облагораживать тех, кто хорошо к ним относиться, он знал это по себе (здравствуй, Юэ Ци).
Но то, что Шэнь Юаню удалось так быстро и легко убедить в этом соучеников и заставляло Шэнь Цинцю недоумевать и злиться. Пусть только попробуют выставить его «заботливым, но не умеющим проявлять свои чувства гордым бессмертным, который считал себя выше того, чтобы перед кем-либо объясняться»! По тридцать кругов вокруг пика, спать будут на улице, и ни о каких празднествах в городе не заикнуться!
Впрочем, Шэнь Цинцю не мог не признать, что жизнь на пике Цинцзин стала куда спокойнее, что избавляло его от необходимости успокаиваться другими способами.
Лишь одно продолжало беспокоить его ещё больше, чем прежде – невыносимые шиди и глава школы.
Шэнь Цинцю прекрасно знал о том, каким выглядит в глазах других, но можно было хотя бы не так прямо сомневаться в его отношениях с новым учеником? Что ещё за шепотки о «внебрачном сыне»?! Лишь Юэ Цинъюань и расцветал счастливой улыбкой, стоило ему заметить, как, не скрываясь, копирует учителя новый ученик. Шэнь Цинцю очень бы хотел стереть это выражение лица чем-то гадким, да только на А-Юаня рука не поднималась – как можно честно сказать, что «учитель может спустить пар любым удобным способом» и смотреть ожидающим взглядом? Ему стоило обучить мальчишку не так хорошо, чтобы потом не поддаваться на его манипуляции!
Радовало лишь то, что лорды с других пиков не тревожили его слишком часто – и до тех пор пик Цинцзин действительно был местом гармонии и порядка.
Итак, этот день пришёл.
Шэнь Цинцю лениво осматривал главный зал пика Цюндин и искренне хотел никогда больше не посещать эти сборища кудахтающих сплетников.
Почему вместо того, чтобы обсуждать хоть что-то важное, вроде вопросов о деньгах или прогрессе учеников, были слышны лишь шепотки о нём самом! В жизни он больше не возьмёт ни один веер, разукрашенный его учениками, если это так очевидно!
(конечено, возьмёт)
Как же тошно здесь было находиться, ощущая их любопытствующие взгляды. Только Му Цинфан, сидящий рядом, и Шан Цинхуа, боящийся и слово сказать, не участвовали во всём этом балагане – и Шэнь Цинцю испытывал слабое чувство благодарности к ним (несмотря на то, что лорд Цяньцяо был первым, кто подумал о самом худшем, да, ваш ужасный шисюн помнит).
Ему очень хотелось поскорее вернуться в бамбуковый дом и вместе с А-Юанем выслушать одну из недавно разученных мелодий Сяси или даже отругать Чан Дэфу с Мин Луаном за абсолюно одинаковые рисунки, которых отличал лишь стиль исполнения. Мальчики действительно начали исправлять свои ошибки и уже скорее смущались, чем злились, когда Шэнь Цинцю их отчитывал (или дрались не у него на глазах, хотя бы). На пике Цинцзин было особенно уютно, когда он возвращался туда после таких вот собраний – однако сейчас, кроме Шэнь Юаня и ещё двоих никого из его учеников не было. Кто-то отправился к семьям на празднества, кто-то в город – скупиться, но не имело смысла приходить раньше, чем через несколько часов.
С трудом подавив раздраженный вздох, Шэнь Цинцю обмахнулся веером, прежде чем столкнулся с пристальным взглядом Лю Цингэ.
Да что им всем от него нужно? Неужто и этот собирается упрекать его в том, что он самым бессовестным способом соблазняет учеников и даже обзавёлся собственным ублюдком [2]?!
Лорд пика Байчжань громко фыркнул, не сводя с него взгляда.
– Кто бы сомневался, – презрительно бросил он, видимо, отвечая сидящей рядом Ци Цинци.
Перебывая мыслями на своем пике в намного более приятном окружении, Шэнь Цинцю недоумённо приподнял бровь.
– Этот мастер, к своему стыду, не слышал о чём говорил Лю-шиди и Ци-шимэй. Не составит ли для него труда повторить?
Лю Цингэ сощурился.
– Все знают, что ты привел в школу ребёнка-раба.
От явного неуважения Шэнь Цинцю разозлился, но сдержался, заметив ожидающие взгляды некоторых лордов.
Му Цинфан беспокойно на него посмотрел, но не вмешался, несмотря на то, что явно хотел. По какой-то причине Шэнь Цинцю от этого немного успокоился.
– Да, это так. Лю-шиди волнуют ученики этого мастера? Возможно, мне стоило бы обратить внимание на подопечных шиди в ответ.
Насмешка была так очевидна, что даже этот варвар заметил, однако не отреагоровал. Шэнь Цинцю едва не расстроился, но следующие слова Лю Цингэ заставили его замереть.
– Только самые низкие люди способны открыто демонстрировать своё превосходство над теми, кому не повезло.
Он не сразу понял смысл этих слов. Но в слудующий миг его охватило невыносимой яростью.
Да как этот высокомерный урод смеет обвинять его... Утверждать, что он издевался над рабом! Над учеником, которого лично принял и привел в собственный дом!
– Лю-шиди! – прервал его Юэ Цинъюань.
Лю Цингэ поморщился, но продолжать не стал, только самодовольно вскинул голову, словно считал, что победил в этом споре.
Нет, подумал Шэнь Цинцю. Так это не закончиться.
Ци Цинци остро улыбнулась ему.
– Почему Шэнь-шисюн молчит? Считает ниже своего достоинства подтверждать?..
– Это всего лишь никем не доказанные слухи, – прервал её Му Цинфан.
Он выглядел весьма недовольно, несмотря на свою обычно доброжелательную личность, словно Лю Цингэ задел и его тоже подобным высказыванием (или он чувствовал себя виноватым за то, что когда-то решил также).
– Верно! – неожиданно поддакнул ему Шан Цинхуа. – Разве стоят они внимания...
Он быстро замолчал, поймав гневный взгляд Ци Цинци.
Юэ Цинъюань же мягко и незаметно взял Шэнь Цинцю за руку, словно уговаривая его не совершать ничего опрометчивого. Виноватый и молящий взгляд только разозлил Шэнь Цинцю.
Почему он должен терпеть это без попытки даже уколоть в ответ? Лишь потому, что его доказательствам никто не поверит? Потому, что все так уверены в своей правоте?
Ты ведь видел, Ци–гэ, всё видел. Почему же не позволяешь своему сяо Цзю защититься и сам защитить не можешь?..
Бесполезный ты братец, Ци–гэ, как и всегда.
Лю Цингэ с громким стуком поставил чашку на стол. Всё это время он неотрывно наблюдал за ним и, когда Шэнь Цинцю обернулся на звук, то легко прочитал в его глазах презрение.
– Перестаньте, давайте успокоимся…
Голос главы школы легко заглушали всё более распаляющиеся в спорах лорды.
Как смешно, что, даже не принимая участия в этом балагане, Шэнь Цинцю был его виновником.
Ну что ж, он с этим и покончит.
Шэнь Цинцю заставил себя опустить веер, тихо его сложив. Он улыбнулся Лю Цингэ и, взяв чашу с водой, медленно встал, не обращая внимания на Юэ Цинъюаня, умоляюще схватившего его за край рукава.
Одно плавное, изящное движение – и с тихим всплеском вода вылилась прямо в лицо лорда пика Байчжань.
Шэнь Цинцю спокойно поставил чашу на место и удалился всё с той же пустой улыбкой.
В груди что-то неприятно царапало.
– Я убъю его.
Юэ Цинъюань устало потер виски.
– Лю-шиди, это слишком серъезное заявления. Пожалуйста, не бросайся словами так просто, тебя могут неправильно понять.
– Разве Шэнь–шисюн не продемонстрировал нам, что если это не слова, то всё в порядке? – язвительно спросила Ци Цинци. – Так что, Лю-шиди может пойти и со спокойной душой швырнуть в него, к примеру, мечом.
– Шимэй, не стоит подталкивать двух лордов к ссоре, – приструнил её Вэй Цинвэй, за что Юэ Цинъюань с благодарностью на него взглянул.
– Слова Лю-шисюна действительно были слишком резки, – заметил Му Цинфан. – Я видел, как Шэнь-шисюн относится к мальчику и ничего возмутительного не заметил.
– Цинцю-шиди хорошо обращается с новым учеником, – подтвердил Юэ Цинъюань. – Он весьма горд и, конечно, чувствует себя униженным после такого обвинения… Вы же знаете, шиди, шимэй.
На его укор Ци Цинци лишь фыркнула.
– Но такое! Разве должен мастер второго по старшинству пика на оскорбление отвечать оскорблением?
– Значит, это всё же оскорбление? – спросил Шан Цинхуа.
Ци Цинци разъярённо обернулась к нему, и он поспешил отступить подальше, примирительно подняв руки.
Юэ Цинъюань только вздохнул.
Лю Цингэ не стал дожидаться, пока он снова начнёт оправдывать Шэнь Цинцю и вышел из Главного зала.
– Лю-шиди, подожди!
– Шисюн, постой!
Не обращая внимания на последовавших за ним лордов, Лю Цингэ, не медля, направился на пик Цинцзин.
Он не собирался оставлять это так просто.
Лю Цингэ знал Шэнь Цинцю достаточно долгое время, и был уверен в одном: с виду благородный и изящный пиковый лорд был ублюдком по натуре – и ничто не могло это изменить. Изворотливый и хитрый, слабый и трусливый – вот каким предстал перед ним шисюн; таким он остаётся и сейчас.
Конечно, ни одно его действие не несёт доброго умысла – вспомнить хотя бы недавнее задание, на котором он ударил Лю Цингэ в спину, не постеснявшись и другого пикового лорда! Чтобы там не бормотал Шан Цинхуа в оправдание Шэнь Цинцю, это не могло быть искренне; точно так же защищал его глава школы, не думая даже, как выглядит его готовность бегать за младшим братом подобно щенку!
Стоило ему только вспомнить, как Юэ Цинъюань взволновано взял Шэнь Цинцю за руку, Лю Цингэ стал ещё злее.
(он не хотел думать о том, что не меньше его злит то, что Шэнь Цинцю даже не отреагировал на подобное бесстыдство)
На пике ученых было на удивление пусто, когда Лю Цингэ добрался до него. Не мешкая и не дожидаясь других, он направился к бамбуковой роще.
Он не заметил учеников, которые взволновано выглянули из широкого окна библиотеки, беспокойно о чём-то перешёптываясь вместо того, чтобы переписывать свитки.
Когда Лю Цингэ уже добрался до дома Шэнь Цинцю, то Юэ Цинъюань, едва поспев за ним, преградил ему путь.
– Лю-шиди, послушай, я поговорю с ним и мы всё уладим. Сейчас ты лишь ухудшишь ситуацию…
– Я и сам могу разобраться с Шэнь Цинцю, – отрезал Лю Цингэ.
– Шиди, – вздохнул глава школы. – Ты должен кое-что…
Их прервал громкий смех.
Лю Цингэ и Юэ Цинъюань замерли. Пришедшие через минуту Му Цинфан и Ци Цинци хотели спросить, что случилось, когда хихиканье вновь повторилось.
И доносилось оно из дома.
Это удивило их настолько, что они не сразу задумались, почему слышно было так хорошо.
Первой поняла Ци Цинци.
Они кинулась к открытому окну с горящим любопытством взглядом, словно разом позабыв о том, что произошло на собрании. Му Цинфан поспешил за ней, сперва уговаривая Ци Цинци вести себя прилично, но быстро бросил эту затею, когда послышался чей-то весёлый голос.
Юэ Цинъюань застывшим взглядом смотрел на то, как его шиди – взрослые люди, бессмертные! – прячутся под окном, словно шкодливые дети, поглощённые своим интересом настолько, что готовы забыть обо всех правилах и приличиях.
Даже Лю Цингэ присоединился к ним! Что же скажет Цинцю-шиди, когда узнает…
Если, шепнул предательский голос внутри. Если узнает.
Зная, что не сможет увести шиди так, чтобы младший брат не заметил, Юэ Цинъюань со вздохом присел рядом с ними, убеждая себя, что это лишь для того, чтобы они не натворили чего-то глупого.
А внутри дома Шэнь Цинцю спокойно и неторопливо наслаждался свежезаваренным чаем вместе со своим учеником.
– А-Юань, – резко оборвал он смех мальчика. – Веди себя приличней.
– Этот ученик приносит свои извинения, мастер, – ответил ему с улыбкой ученик. – Но всё же весьма забавно узнавать так много нового об отношении учителя ко мне.
Шэнь Цинцю фыркнул, как недовольный кот.
– Этот мастер весьма расстроен, что А-Юань находит это интересным, а не возмутительным.
Мальчик склонил голову набок.
– Ученик не видит смыла обращать внимания на такие глупые вещи больше, чем они заслуживают.
Шэнь Цинцю усмехнулся.
– Этот мастер рад, что его ученик всё же следует учениям Цинцзина.
– Этот ученик хотел бы, чтобы мастер порадовался и близящемуся фестивалю, – улыбнулся мальчик той немного хитрой улыбкой, которая иногда мелькала на лице Шэнь Цинцю. – Тем более, там будет соревнование по танцам с веерами. Уверен, Сяси-шицзе обязательно выиграет его, если учитель немного подсобит.
– Этот мастер не совсем понимает, о чём толкует его ученик, – Шэнь Цинцю бесстрастно взял чашку с чаем и поднёс к лицу.
Однако он тут же закашлялся, стоило мальчику звонко произнести:
– О том, как хорошо танцует учитель, конечно! – не став дожидаться, пока лорд откашляется и не пытаясь ему помочь, он продолжил: – Каждый раз, когда этот ученик видит подобное, его сердце трепещет от восторга!
– А-Юань! – с негодованием воскликнул Шэнь Цинцю. – Это были упражнения! Просто упражнения!
– Какая жалость, – притворно расстроился ученик. – А ведь это было так красиво, что даже сомнений не оставалось!
Резко стукнув пустой чашкой по столу, лорд пика Цинцзин едва не рявкнул:
– Тридцать кругов вокруг пика!
– Конечно, учитель, – солнечно улыбнулся мальчик. – Только позвольте преподнести вам подарок от лица всех учеников.
С подозрением посмотрев на него, Шэнь Цинцю всё же милостиво кивнул.
– Шиди, я считаю, что нам уже давно пора было оставить их одних, – шёпотом в очередной раз попытался воззвать к разуму своих братьев и одной сестры Юэ Цинъюань.
– Глава школы, со всем уважением эти шиди (и шимэй) просят вас не мешать, – почти хором ответили ему.
– К тому же, отличная возможность увидеть, что Шэнь-шисюн отлично ладит с новым учеником, – заметил Му Цинфан.
Ци Цинци и Лю Цингэ кивнули (словно не они яростно настаивали на обратном!), и Юэ Цинъюань вынужден был отступить.
(прости, сяо Цзю, твой брат клянётся, что об этом никто не узнает)
Сам же ученик, тем временем, словно из ниоткуда достал продолговатой формы коробочку из дерева, украшенную интересной резьбой, которую сложно было рассмотреть из окна. Шэнь Цинцю увлечённо принялся её разглядывать, не особо обращая внимания на мальчика, который наполнил чашки чаем и подошёл к окну.
Лорды, только закончившие маленький спор, неловко замолчали.
Юэ Цинъюань действительно пожалел, что слишком мягок и не мог просто приказать шиди уйти, когда Шэнь Юань посмотрел на них нечитаемым взглядом.
Небольшой стук, раздавшийся за спиной младшего ученика заставил их всех вздрогнуть.
Резко сбледнув, Шэнь Юань обернулся к лорду Цинцзина.
– Подождите, учитель!..
Но было поздно.
Шэнь Цинцю уже достал широкий шелковый веер для танца. Он был украшен ярко-алыми узорами, напоминающими закат и пожар одновременно, яростными и буйствующими, но на удивление подходящими острому на язык и вспыльчивому человеку перед ними.
(даже несмотря на то, что его пик буквально назывался тихим)
Резко встав, лорд приблизился к своему ученику. Шэнь Юань, занервничал, гадая, как не допустить раскрытия других бессмертных мастеров, но учитель не обратил на шум за окном ни малейшего внимания.
– Этот мастер… считает подарок очень хорошим, – произнёс он.
От подобного – почти мягкого! – тона, подслушивающие их разговор лорды замерли.
Шэнь Юань же посмотрел на Шэнь Цинцю, который осторожно сжимал веер в руках, полным восторга взглядом.
Учитель так сильно напоминал кота! Кота, который наконец–то доверился человеку!
– Я рад! – искренне ответил он, широко улыбнувшись.
Шэнь Цинцю на мгновение посмотрел на него, прежде чем улыбнуться в ответ.
Слабо и немного неуверенно, но всё же искренне.
Грохот, испортивший столь трогательную картину, заставил их обоих обернуться к окну.
Нахмурившись, лорд Цинцзина хотел было посмотреть, что происходит на улице, когда Шэнь Юань преградил ему путь:
– Учитель, этот ученик не забыл о своём наказании! Он сейчас же исполнит его и заодно проверит, что это за странные звуки! Учителю незачем волноваться!
И тотчас убежал, не дав Шэнь Цинцю и слова сказать.
Простояв с минуту на месте, глядя вслед исчезнувшему ученику, он с раздражением покачал головой.
– Что за несносный мальчишка.
И, раскрыв новый веер, решил немного попрактиковаться.
Когда Шэнь Юань нашёл шиди своего учителя, то застал невероятную картину того, как взволнованный глава школы пытается привести в чувство глядящих в пустоту бессмертных, словно им только что было даровано истинное просветление.
Впрочем, его это не волновало – он собирался выдворить их, не гнушаясь ни одного грязного приёма, выученного у учителя!
С тех пор в школе Цанцюн появилось лишь больше слухов, однако те из них, что повествовали о жестокости лорда пика Цинцзин к собственным ученикам строго пресекались главами всех остальных пиков.
Шэнь Юань оставался в неведении, отчего Система начислила ему двести баллов за улучшенную репутацию ещё месяц, пока под разными предлогами к учителю не начали наведываться его братья.
Кто бы знал, как популярны будут цундере в Древнем Китае…
II.
Шэнь Юань, главный ученик пика Цинцзин, искренне уважал и любил своего учителя как человека.
Но иногда он просто хотел отвести его к психологу.
(как жаль, что таковых здесь нет, чёртов братец Самолёт!)
За столько лет жизни рядом с Шэнь Цинцю он научился понимать, когда у него плохое настроение, кто тому виной и чем это грозит.
Например, сейчас злая досада смешалась с горечью, отчего даже к своему любимому чаю учитель едва притронулся, а взгляд постоянно устремлялся вдаль. Напряжение в его руках никак не хотело уходить, как в тот день, когда Шэнь Юань впервые вместе со своими шицзе и шисюнами сделал учителю подарок.
Ничего не могло вывести Шэнь Цинцю из этого состояния, как бы Шэнь Юань не старался сделать всё, что всегда помогало – и всё попусту. У него сердце разрывалось, когда учитель погружался в своё травмирующее прошлое с головой, но что он мог сделать!
А будь здесь психологи, то можно было хоть попробовать разобраться с этими «душевными потрясениями», которые тревожат Шэнь Цинцю до сих пор!
В день приёма новых учеников подобное грозило лишь одним – началом основного сюжета!
И пока Шэнь Юань переживал и суетился, в дом бамбуковый дом Шэнь Цинцю ступил главный герой – в первый, но отнюдь не последний раз.
– Шэнь-шисюн!
Радостный крик разнёсся по бамбуковой роще, заставив Шэнь Юаня улыбнуться недовольно нахмурившемуся учителю.
Поклонившись Шэнь Цинцю, он торопливо убрал гуцинь и поспешил к знакомый звонкому голосу.
Ло Бинхэ встретил его с сияющими глазами.
– Шисюн!
Мальчик стремглав бросился к нему, заключая в крепкие объятия.
Ло Бинхэ бы на удивление липким ребёнком, даже не смотря на свой возраст – казалось бы, ему было всего тринадцать лет, но он не особо изменился в характере с их первой встречи. С тех пор, как он стал учеником пика Цинцзин, Шэнь Юань изо всех сил старался направить сюжет на более светлую стезю: какие издевательства над детьми? что за неполные методики совершенствования? Здоровое соперничество между пиками и сплочённость среди учеников одного мастера – о другом и речи быть не может!
Этого всего было на удивление легко добиться – конечно, учитывая, что его учитель помогал ему, очевидно, заглаживая вину за ту пролитую чашку чая на голову любимого ученика. Шэнь Юань понимал это и дал понять, что всё в порядке, ещё когда Шэнь Цинцю вручил ему парочку новых вееров (появившаяся привычка пользоваться ими в любой ситуации была известна всем, а уж тем более учителю, который её и взрастил).
Поэтому сейчас Ло Бинхэ не испытывал ни малейших трудностей, а Шэнь Цинцю относился к нему достаточно благосклонно, чтобы позволять ночевать вместе с Шэнь Юанем, всегда мечтавшем о милом младшем брате.
– Шисюн играл так красиво! – восторженно заявил Ло Бинхэ ему по дороге в город.
– Учитель намного превосходить меня, – улыбнулся Шэнь Юань в ответ. – Когда-нибудь я уговорю его позволить тебе послушать.
Ло Бинхэ кивнул; сияние звёзд в его глазах, казалось разгоралось с каждым сказанным шисюном словом.
Сегодня они собирались пройтись по городу – с позволения учителя, конечно, – чтобы узнать, будет ли фестиваль в этом году. С самого первого такого празднества Шэнь Юаня в качестве ученика Цинцзина, ежегодно спускаться с горы ради фейерверков и сладостей стало традицией, с которой даже учитель не смог совладать.
Шэнь Юань мягко погладил шиди по голове.
– Будет жаль, если в этом году ярмарки снова не будет. Учитель взвалил на себя в два раза больше дел лишь ради того, чтобы ни одна срочная миссия или отчёт не помешали нам – он расстроится, если и в этот раз не выйдет…
Ло Бинхэ растроганно взял его за руку:
– Конечно, выйдет, шисюн!
Его уверенный тон заставил Шэнь Юаня улыбнуться.
– Если ты так говоришь, значит, так и будет.
В конце концов, Ло Бинхэ был главным героем.
Кто посмеет ослушаться его желаний?
Ло Бинхэ не мог не чувствовать себя счастливее всех людей на свете.
Шэнь Юань, главный ученик пика Цинцзин, был очень добр и нежен с ним. Красивый и заботливый шисюн, от одного взгляда на него у Ло Бинхэ замирало сердце, а когда Шэнь Юань улыбался, то в груди что-то взрывалось, опаляя жаром всё тело в считанные мгновения – но глаз от него всё равно отвести было просто невозможно.
Честно говоря, Ло Бинхэ иногда мечтал о том, как такой Шэнь Юань – с нежной улыбкой, ласковыми руками и тёплыми взглядами, – принадлежал бы только ему, спрятанный от всего жестокого мира, способного легко растоптать и бросить его.
Но Ло Бинхэ быстро отгонял от себя такие глупые мысли – в конце концов, у шисюна были цели, семья и друзья, а порывы эти собственнические недостойны ученика пика Цинцзин! Чтобы сказал учитель, узнай он об этом…
Ох, учитель.
После Шэнь Юаня для Ло Бинхэ именно Шэнь Цинцю был вторым самым дорогим человеком на свете.
Несмотря на свою холодность, которую учитель демонстрировал всем вокруг, невозможно было упустить, как он беспокоится о главном ученике, и какая гармоничная атмосфера всегда царит между ними, словно бы они всегда друг друга понимают.
Как две части одного целого.
И когда они танцуют (упражняются, поправил бы его учитель) вместе, как сейчас, взмахивая веерами подобно крыльям, в это вериться намного больше, чем в рассказанные втихомолку слухи.
Улицы города были украшены фонарями, уличные торговцы зазывали к себе то ради изысканных сладостей, то ради невиданных безделушек, но Ло Бинхэ волновали только две фигуры, легко, почти не касаясь земли, плывущие по сцене.
Зелёные развевающиеся одежды, черные волосы, аккуратно заплетённые в простую причёску, веера, что сталкиваются друг с другом, как мечи – Ло Бинхэ поклялся бы, что видел искры.
Когда то, говорили самые старшие ученики, лорд пика Цинцзин был холоднее льда на самой высокой горе и сердце его было чёрствым, неспособным на чувства. Но потом появился ребёнок, похожий и непохожий на их учителя одновременно: словно ветер он был лёгок и неуловим, талантлив и умён не по годам. И их учитель стал меняться – словно после долгих лет на смену холодам пришло слабое тепло.
Ло Бинхэ нравилось думать, что Шэнь Юань мог одним своим существованием менять сердца и судьбы людей – кто бы услышал, посмеялся бы над ним.
Но танец уже закончился и стоило перестать предаваться размышлениям – учитель и ученик, победившие в конкурсе, заслуживали не только бурных восторгов, но и награды.
Конечно, мешочек с лучшими сладостями, которые Ло Бинхэ только мог найти, отлично справиться с этим.
Счастье с этими людьми было таким всеобъемлющим, что мальчик никогда бы не подумал, что придёт им время расстаться.
Но пока что это и не так важно, верно?
Примечания:
[1] Дословно — «другой мир»; так называют истории о попаданцах в Японии.
[2] Имеется ввиду «внебрачный сын»
* * *
Здесь выложены фанфики, участвующие в конкурсе фанфиков паблика Scum Villain’s System | «Спаси-Себя-Сам», проводимого с 27.08.2019 по 30.10.2019. Во время проведения конкурса все авторы анонимны. После его завершения мы добавим ссылки на эти фанфики на других сайтах, если авторы захотят их выложить вне конкурса.
I номинация:
1) Беседа под персиковым деревом
3) Кажется
4) Окно диалоговых выборов (Победитель)
5) Розмарин
8) Беглец
11) Выкуп
13) Капли дождя
II номинация:
1) Особенности проведения чайной церемонии
4) Одно доброе дело (Победитель)
9) Будучи в поисках счастья, найти его
10) Проклятие демонической сливы
11) Киноварь
12) Короткая ночь
13) Пожимаю член брата как руку
III номинация:
3) Хули-цзин
5) Окей Гугл, как стать главным героем без гарема (Победитель)
IV номинация:
4) В гостях хорошо, а дома лучше
8) По демонической дорожке от сюжета не сбежишь
10) Дракон и ученый
11) Спокойной ночи, Шэнь Цинцю