Цитатник1 читатель тэги

...Однажды к Мастеру Вану пришли трое его детей, и каждый желал странного

- Отец, - жеманясь и краснея, сказал старший сын, Ван Суй. - Мне кажется, я люблю мужчин больше, чем женщин. А среди мужчин я больше всех люблю Сунь Ахуя из соседней деревни. Он такой... такой!.. он как Бьякуи из "Блича"!.. Я понимаю, ты хотел видеть во мне опору в будущем, продолжателя рода и наследника своего мастерства, но... извини, я хочу иначе. Ничего, если я приведу в дом Сунь Ахуя, и мы будем спать в одной кровати и сидеть у огня, держась за руки?..

- Папа, - потупясь, сказал средний сын. - Мне кажется, я пацифист и не могу даже смотреть на оружие, мясную пищу и чужие страдания. Я понимаю, ты хотел бы видеть во мне сильного воина, победителя и защитника, который прославится на всю Поднебесную, но... извини, я хочу иначе. Ничего, если ты отмажешь меня от армии, и мы возьмем в дом нашего поросенка, которого мы откармливаем на Праздник Фонарей? Я назову его Пикачу, буду купать в теплой воде, повяжу на шею синий бантик, и мы с Пикачу будем кушать только растительную пищу!..

- Папа! - сказала любимая дочь Мастера Вана, Ма Сянь, водя изящной ножкой по глиняному полу. - Ты знаешь, я ведь молодая, красивая и умная девушка. Поэтому я хочу самореализоваться и пожить для себя. Я понимаю, ты хотел бы видеть во мне любящую жену, умелую хозяйку и заботливую мать своих многочисленных внуков, но... извини, внуков у тебя не будет. Ничего, если я уеду в город, стану там офисным работником, сделаю карьеру и стану чайлдфри? А по выходным я буду приезжать к тебе на своем "Матисе" и куплю тебе замечательное кресло-качалку...

Мастер Ван уже открыл было рот, чтобы громко высказать детям все, что он о них думает, но так и не издал ни звука. "А нужно ли? - подумал он вдруг. - Да какое же я имею право решать за своих детей, как им жить, с кем спать, что есть, во что верить? Надо уважать их решения, они же самостоятельные личности! Ну и что, что старшему всего семнадцать? Подумаешь, мне не нравится! Ничего, потерплю, зато дети мои будут счастливы! В конце концов, чем цивилизованнее человек, тем он толерантнее, так неужели я буду вести себя как дикарь?!"

- Хорошо, - устало сказал он, - живите как хотите.

...Прошло десять лет. Дети жили как хотели, а Мастера Вана просто заебало.

Он пришел к соседу поделиться своим несчастьем. Чтобы зайти в соседский дом, ему пришлось переступить через пьяного, как свинья, старшего сына соседа, валяющегося на пороге. Самого Мастера Чжана он нашел в беседке перед садом камней. Не успел Мастер Ван поздороваться, как из дома выскочил заплаканный ребенок, а за ним рано постаревшая женщина со злым лицом, в которой Мастер Ван едва узнал красавицу-дочь соседа.

- Дочка, у нас гость, подай чай, - попросил Мастер Чжан.

- Твой гость, ты и подай. Видеть тебя не могу! - ответила женщина и, подхватив ребенка, ушла в дом.

- С тех пор как я ослабел так, что не могу поднять лопату, она совсем отбилась от рук, - пробормотал Мастер Чжан и подбородок его задрожал. - Мне не повезло с детьми.

- Не ты ли говорил, - спросил озадаченный Мастер Ван, - что знаешь верный способ наставить детей на путь истинный?

- Он работал, но только до тех пор, пока я был способен уебать их лопатой, - ответил Мастер Чжан, - теперь, когда я ослабел, дети перестали меня слушаться. Дочь и старший сын говорят, что из-за меня испортили свои жизни и грозятся сдать меня в дом престарелых. Сын спился, а дочь ненавидит своего мужа. Один только средний сын пошел в гору, он начальник "длинной сотни" конников, служит в императорской коннице на южных рубежах Поднебесной. Каждый год он приезжает на побывку, но не в отцовский дом, а к пастуху Вынь Вону, вместе они пасут овец на соседней горе, - от обиды Мастер Чжан горько заплакал.

Мастер Ван не знал, что и сказать, ему стало стыдно, что он хотел омрачить день несчастного соседа своими мелкими горестями. «Пусть нет у меня кровных внуков, но мои дети довольны жизнью, полны любви и уважения ко мне, и двор мой оглашает смех приемного сына Ван Суя и Сунь Ахуя, играющего с поросенком Пикачу», - подумал Мастер Ван. На душе у него резко полегчало.