Автор: Арабелла
Брак и правовое положение женщины ч.1
Брак простолюдинов обычно заключается у церковных дверей (на паперти) или прямо в церковном дворе (хотя затем молодожены заходят внутрь, чтобы послушать мессу). Внутри церкви (в нефе) преимущественно венчаются знатные лица – чем знатней, тем ближе к алтарю. Но помолвка (уговор) может совершаться и вне церковной территории.
скрытый текстВот характерный пример:
«Джон берет Марджори за правую руку, надевает на третий палец кольцо и говорит ей: Марджори, я беру тебя в жены, чтобы жить с тобой, в богатстве и в бедности, до конца моих дней, и в этом я тебе клянусь».
Марджори отвечает тем же. После чего они целуются через венок». Существуют записи о подобных «уговорах», состоявшихся в спальне (!), в саду, в лавке, в поле, в кузнице, «возле изгороди», «под дубом», в кухне, в таверне и даже прямо на дороге.
В понедельник вечером, накануне Вознесения, свидетельница зашла в комнату во втором этаже дома и обнаружила там, по ее словам, Роберта и Агнесс, которые лежали вдвоем в одной постели. Свидетельница спросила: «Роберт, что ты здесь делаешь?». На что Роберт ответил: «Я уже здесь, и отсюда никуда не пойду». Свидетельница сказала: «Тогда возьми Агнесс за руку и обручись с ней». Роберт ответил: «Прошу тебя, давай подождем до утра». Но свидетельница сказала: «Клянусь Богом, нет. Ты сделаешь это немедленно». Тогда Роберт взял Агнесс за руку и сказал: «Я возьму тебя в жены». Свидетельница сказала: «Нет, скажи так: я беру тебя, Агнесс, в жены и в сем тебе клянусь». Роберт, подчинившись, взял Агнесс за правую руку и обручился с ней, произнеся помянутые слова. Агнесс ответила, что вполне удовлетворена. Что было дальше, свидетельница не знает, потому что вышла и оставила их наедине.
Иными словами, далеко не каждая помолвка проходила в церкви – но церковное венчание следовало за большинством помолвок. Впрочем, даже в этом случае священная церемония вовсе не обязательно проходила на церковном крыльце или в нефе – есть достаточное количество свидетельств о «браках на дому» (а если предполагались осмотр приданого и составление брачного контракта, то, помимо священника, непременно присутствовал и нотариус). Празднований помолвки, как правило, не предполагалось; для того, чтобы она считалась состоявшейся, достаточно было кольца и поцелуя.
Церковь, разумеется, осуждала внебрачное сожительство и тем более промискуитет, за это могли наказать – оштрафовать или приговорить к церковному покаянию. Хозяин манора мог приказать провинившейся паре расстаться или, напротив, поскорей сочетаться законным браком. Некоего серва, виновного в сожительстве с односельчанкой, держали в колодках до тех пор, пока он не согласился оставить свою сожительницу и не дал клятву впредь не грешить. При рождении незаконного ребенка сервки уплачивали специальный штраф в пользу сеньора (т.н. leytage) – ведь ребенок, рожденный от «неизвестного отца», считался свободным, а значит, сеньор лишался рабочих рук, которые, родись ребенок «в законе», принадлежали бы ему по праву.
«Нижеследующие женщины утратили честь и должны заплатить за блуд: Ботильд дочь Альфреда (штраф 6 пенсов), Маргарет дочь Стивена (штраф 12 пенсов, поручитель Гилберт сын Ричарда), Агнесс дочь Симона (штраф 12 пенсов, поручитель помянутый Симон), Агнесс дочь Джора (штраф 6 пенсов)».
За тем, чтобы девушки и женщины вели себя благопристойно и блюли целомудрие, наблюдали не только семья, церковные и светские власти, но и, как водится, добропорядочные соседи. "Джон Р. в суде заявляет, что его соседка Энн Ламберт - публичная женщина, на том основании, что, когда-де он на реке увидел, как у нее задралась юбка, она ее не одернула тотчас и ему отвернуться не приказала; посему Джон Р. требует, чтобы помянутую Энн поставили к позорному столбу как бесчестную…". Нестарая вдова, которая не спешила вторично вступить в брак, рисковала подать повод для пересудов – особенно в городском и деревенском простонародье. «Вдова Джейн Болдри пришла в суд с жалобой, что ее-де, которая вдовеет честно уже 14 лет и все это время ходит в одну и ту же церковь, соседи прозвали шлюхой за то, что она не желает вторично выходить замуж, заподозрив в том, что, значит, она, Джейн Болдри, принимает мужчин. Однажды, когда она, как обычно, пошла в церковь, прихожане вытащили ее со скамьи, где она всегда сидела, вывели из церкви и отвели в городскую тюрьму». Овдовевшим дворянкам, понуждаемым к вторичному браку в связи с наследственными или политическими соображениями и при этом не желающим идти в монастырь, приходилось давать отступного…
«1205 г. Мэйбел, вдова графа Хью Бардольфа, заплатила в казну 2000 марок и пять лошадей за то, чтобы ее не принуждали выходить замуж и чтобы она могла остаться вдовой, сколько ей вздумается. В том же году графиня Уорик отдала тысячу марок и 10 лошадей за то, чтобы ей позволили остаться вдовой и не принуждали к замужеству».
Тем не менее, традиция дозволяла добрачное сожительство обручившимся. Помолвленные («условившиеся») считались мужем и женой и могли жить вместе, как муж и жена, вплоть до церковного венчания, которое как бы подтверждало их союз перед Богом. Впрочем, в глазах Церкви и закона дети, зачатые или рожденные в «условном» браке, не считались полноправными. Традиция не столько давала «условившимся» мужчине и женщине права и привилегии полноценной семьи, сколько спасала от общественного осуждения. При желании, «условный» брак можно было расторгнуть, поскольку с точки зрения церкви и закона он не являлся подлинным браком, а лишь помолвкой. Браком в глазах окружающих его делали исключительно традиция и неопределенность существующих норм, о чем чуть ниже.
И все-таки, для того чтобы пользоваться всеми радостями брака, даже в «условном» варианте, требовалось, в том числе, достижение необходимого возраста.
В возрасте одиннадцати лет, незадолго до Рождества, Элис официально обменялась брачными клятвами с неким Джоном Мэрреем и немедленно после церемонии уехала жить к замужней сестре Джона, в Кенниторп, близ Молтона. Летом Джон Мэррей навестил свою маленькую супругу и, по его признанию, познал ее плотски. Вскоре после того Элис похитили вооруженные люди и передали в руки ее дяди Брайана де Руклифа. Джон Мэррей, при поддержке матери Элис, которая, видимо, и устроила брак дочери, обратился в йоркский суд, прося восстановления своих прав. Брайан де Руклиф заявил, что Элис еще не достигла двенадцати лет, а потому ее нельзя считать законной женой Джона. Скорее всего, девочка сделалась жертвой соперничества между матерью и дядей, которые в равной мере желали по своему усмотрению выдать ее замуж и распорядиться имуществом, которое Элис наследовала.
Откуда же взялось это, по сути официальное, дозволение добрачного сожительства – в эпоху, которая традиционно считается предельно аскетичной и нетерпимой к «радостям плоти»? Дело в том, что ни в XII веке, ни в XIII не существовало однозначного ответа на вопрос, что представляет собой официальное заключение брака. Иоанн Грациан, автор середины XII в., утверждал, что для официального признания брака необходимы две вещи – «акт физического единения» и «супружеская любовь» (т.е. согласие обоих участников). Лишь несколько десятилетий спустя Петр Ломбардский, парижский епископ, прибавит третий необходимый элемент – «слова», т.е. брачную клятву. В трактате XII в. «Касательно христианских таинств» сказано: «Когда мужчина говорит: “Я беру тебя в жены, чтобы стать твоим мужем”, и женщина, в свою очередь, также дает обещание… когда оба говорят это в соответствии с существующей традицией и оба согласны стать супругами, значит, они отныне женаты… если же случилось так, что это произошло наедине, втайне, без свидетелей или даже порознь, тем не менее, они вступили в законный брак». И так далее… Лишь в 1563 году наконец было постановлено, что законным, т.е. признанным Церковью, считается брак, при заключении которого священник произносит определенную формулу (например, «объявляю вас мужем и женой»).
Разумеется, «условный» брак не всегда можно было доказать. Средневековые судебные записи пестрят жалобами женщин, пытавшихся доказать, что они официально замужем, и заверениями мужчин, утверждающих, что они не женаты. Порой официальная брачная церемония проходила прямо в зале суда, и дело считалось закрытым; а иногда процесс заканчивался тем, что обоим приходилось заплатить штраф.
Совет в Вестминстере постановил в 1076 г., что никакой мужчина не может отдать в жены свою дочь или родственницу без согласия священника. Четвертый Латеранский собор в 1215 г. постановил, что брак не может быть заключен без присутствия и благословения священника. Иными словами, до тех пор отсутствие священника при заключении брака не было исключением. Так, однажды в 1194 г. священник был призван лишь для того, чтобы благословить молодых на брачном ложе и окропить их святой водой.
И лишь в 16 в. было окончательно утверждено, что проводить церемонию обручения, наряду с бракосочетанием, также должен священник.
Ношение кольца на безымянном пальце – римский обычай. В английской средневековой традиции мужчина нередко носил кольцо на правой руке, а женщина на левой (правая сторона считалась «принадлежащей» Адаму, левая – Еве), иногда на большом или на указательном пальце. Ношение кольца на среднем пальце – норманнская традиция. Простолюдины вообще могли не носить колец. Строго определенного цвета для подвенечного платья не существовало, так что невесты, как правило, венчались просто «в лучшем» (зачастую утверждается, что средневековые невесты предпочитали синий цвет как как цвет невинности и чистоты, в том числе ассоциируемый с Девой Марией, но на иллюстрациях мы встречаем платья буквально всех цветов радуги).
Белое платье стало входить в моду лишь с начала XVI в., поначалу, разумеется, в знатных кругах, – история гласит, что пример подала Анна Бретонская, впервые надевшая на свадьбу платье белого цвета.
В английском миссале XII века объясняется, каким образом должен происходить обмен кольцами. Жених передает невесте кольцо «во имя Святой Троицы», и та надевает его на большой палец правой руки со словами «Во имя Отца», затем на указательный, со словами «и Сына», и, наконец, на средний, со словами «и Святого Духа, аминь». Затем невеста произносит следующую формулу: «Это кольцо – чтобы обручиться с тобой, мое тело – чтобы чтить тебя, мое приданое – чтобы одарить тебя». В некоторых текстах подчеркивается, что вдова должна вступать в брак в перчатках, а девица – без таковых.
Кое-где также упоминается, что девушка должна венчаться с распущенными волосами, но на иллюстрациях у невест волосы могут быть как распущены, так и собраны в прически или даже полностью скрыты под головными уборами.
Простолюдинки обычно выходили замуж довольно рано (по нашим представлениям), знатные женщины – несколько позже. Героиня популярного нравоучительного стихотворения (A Goodwife Teaching Her Daughter) наставляла свою дочь так: «А если у тебя родится дочь, постарайся выдать ее замуж пораньше, потому что не годится девушке быть одной» (т.е. без мужа). Бывали случаи, что дворянки вступали в брак позже двадцати и даже двадцати пяти лет, но таких примеров немного. Вообще, средний возраст вступления в брак – это 18-19 лет у женщин (т.е., на самом деле, тоже не запредельно рано!), а помолвлены они могли быть еще в колыбели. Изабелла Ангулемская, в возрасте тринадцати лет вышедшая в 1200 г. за тридцатитрехлетнего принца Джона (то есть, уже короля Иоанна), воспринималась, скорее, как редкое исключение. Из семнадцати европейских принцесс 70-90-х гг. XIII века одиннадцать вышли замуж в промежутке между 15 и 20 годами, а одной успело перевалить за тридцать :). Самой молодой матерью из них стала пятнадцатилетняя Бланш, родившая мертвого младенца – и скончавшаяся при вторых родах в возрасте шестнадцати лет. Подобные – и неоднократные – трагические случаи тоже наверняка служили серьезным аргументом против чересчур ранних браков.
Манориальные списки, судебные записи и прочие документы подтверждают, что люди вступали в брак в относительно зрелом возрасте. Разумеется, «зрелость» в каждую эпоху наступает в разное время; но в XII-XIV вв. подростки явно считались еще слишком «незрелыми» для вступления в половые отношения (а насильники, чьими жертвами были девочки-подростки, подвергались более суровому наказанию по сравнению с преступниками, жертвами которых были взрослые женщины). Наиболее строгие моралисты называли чересчур ранние браки грехом, а авторы баллад высмеивали тех, кто брал слишком юных жен.
Как уже говорилось, ранние помолвки – прерогатива знатных, над которыми довлеют имущественные и политические соображения. Юную невесту зачастую отсылали в дом будущего супруга, где дети общались, вместе воспитывались и учились и готовились к дальнейшей совместной жизни; к подлинным же супружеским обязанностям они приступали, войдя в сознательный возраст – в 16, 17 лет или даже позже. Чрезмерно ранние браки, во всяком случае, не поощрялись в любом сословии – в том числе потому что хитроумные опекуны, пользуясь несознательностью своих подопечных, порой пытались использовать детей как средство поправить собственные финансовые дела.
Маленькую Грейс Сэйлби умудрились выдать замуж несколько раз подряд, поскольку ее малолетние супруги скоропостижно умирали один за другим; наконец епископ Хью Линкольнский лично вмешался в происходящее – во-первых, потому что впервые девочку выдали замуж четырех лет от роду, а во-вторых, мать Грейс и ее сообщниц обвинили в мошенничестве.
Агнесс, вдова Джона Лоренса, и ее второй муж, Саймон де Бер, были назначены опекунами маленькой Агнесс, восьми месяцев от роду. Пара решила выдать Агнесс, по завещанию имевшую имущества на сорок марок, за одиннадцатилетнего Томаса, сына Саймона. Оглашение уже было прочитано, и пошиты свадебные одеяния (так, свадебным платьем для маленькой Агнесс должна была послужить разукрашенная крестильная сорочка), но тут вмешался закон, и Агнесс-старшую лишили опекунских прав.
Наличие свидетелей на свадьбе считалось весьма желательным, но существовали различные способы обойти это условие, если молодые по каким-то причинам не желали публичного оглашения. Так, например, при заключении тайного брака бытовал обычай оставлять дверь церкви/часовни открытой, как бы в знак того, что новобрачные не стыдятся своего поступка и всякий желающий может войти и стать свидетелем.
Пресловутое «право первой ночи» как нечто регулярное и приравненное к закону – скорее, позднейший литературный миф, чем реальность. Вообще, мифы, порожденные литераторами даже без опоры на какие бы то ни было исторические источники, как правило, на диво живучи J. В качестве доказательства существования jux primae noctis указывают, например, на т.н. «брачный выкуп» - налог в пользу сеньора, сохранившийся кое-где в Европе до XVII-XVIII вв., а также на то, что крепостные, желающие вступить в брак, непременно должны были испросить согласия своего господина.
Случаи насилия со стороны сеньора были фактом, а не правом. Разумеется, некоторые сеньоры плодили многочисленных бастардов от своих вилланок и могли сделать наложницей – постоянной или на одну ночь – любую из них, не опасаясь мести или вмешательства. Так, согласно хроникам манора Рэйли, в одноименной деревне проживало единовременно до десяти незаконных детей хозяина. Не исключено, что деревенским девушкам и женщинам льстила любовь господина, особенно если лорд не отличался жестокостью и предпочитал действовать лаской, а не силой и притом не скупился на подарки. «Но если вдруг тебя увлечет любовь крестьянки, - наставляет Анре Капеллан, автор популярнейшего трактата «О любви», - не забудь щедро наградить ее». Во всяком случае, в документах отражен даже прецедент продажи матерью собственной дочери в наложницы сеньору в обмен на земельный надел (правда, здесь закон все-таки вмешался и воспрепятствовал: продажа людей в средневековой Англии была под запретом).
https://tal-gilas.livejournal.com/180573.html
Еще немного
Помолвка и брак
скрытый текстС разрешения родителей мальчики могут жениться с 14 лет, а девочки выходить замуж – с 12, хотя так рано этого делать не рекомендуется. Совершеннолетие наступает в 21 год.
Сэр Томас Мор рекомендовал девушкам не вступать в брак до 18 лет, а юношам – до 22.
В неблагородных семьях самый распространенный брачный возраст – 25-26 лет у мужчин и около 23 лет у женщин, потому что лучше всего – дождаться, пока сможешь позволить себе собственный дом и детей. К тому же обучение большинству профессий длится лет до 25.
В благородных семьях браки могут заключаться намного раньше. Сестра Роберта Дадли, ставшая графиней Хантингдон, пошла под венец в 7 лет, но это исключительный случай.
Свадьбы в детском и подростковом возрасте обычно заключаются для укрепления династических союзов. Молодожены обычно не живут друг с другом как муж и жена (во всех смыслах). Часто невеста уходит в семью жениха, чтобы свекровь научила ее домоводству.
Договор
Брак – это договор, который начинается с помолвки.
При помолвке жених и невеста берутся за руки. Он дает ей кольцо, которое она носит на правой руке. На свадьбе кольцо переодевается на левую руку.
Договор закрепляется поцелуем и подписью.
В договоре обговариваются и приданое невесты, и так называемое вдовье наследство (деньги и имущество) от семьи мужа, чтобы обеспечить жену в случае, если муж умрет первым.
Если жених разрывает договор, и у него есть на то причины, он обязан вернуть все полученные подарки и знаки внимания.
Помолвку можно разорвать по обоюдному согласию. В некоторых случаях возможен разрыв и в одностороннем порядке, если другой партнер:
• виновен в ереси или отступничестве (переходе или повторном переходе в римскую веру);
• виновен в неверности;
• сильно изуродован;
• ранее заключил брачный договор с кем-то еще и не разорвал его;
• виновен во враждебности, греховности или пьянстве;
• слишком надолго расстался со своей партией.
«Правильная» свадьба основана на трех вещах: согласии, обмене знаками внимания (в частности, кольцами) и вступлении в супружеские отношения. Брак можно аннулировать лишь в том случае, если супруги не вступили в отношения.
Считается, что самые удачные браки заключаются до полудня.
скрытый текстВот характерный пример:
«Джон берет Марджори за правую руку, надевает на третий палец кольцо и говорит ей: Марджори, я беру тебя в жены, чтобы жить с тобой, в богатстве и в бедности, до конца моих дней, и в этом я тебе клянусь».
Марджори отвечает тем же. После чего они целуются через венок». Существуют записи о подобных «уговорах», состоявшихся в спальне (!), в саду, в лавке, в поле, в кузнице, «возле изгороди», «под дубом», в кухне, в таверне и даже прямо на дороге.
В понедельник вечером, накануне Вознесения, свидетельница зашла в комнату во втором этаже дома и обнаружила там, по ее словам, Роберта и Агнесс, которые лежали вдвоем в одной постели. Свидетельница спросила: «Роберт, что ты здесь делаешь?». На что Роберт ответил: «Я уже здесь, и отсюда никуда не пойду». Свидетельница сказала: «Тогда возьми Агнесс за руку и обручись с ней». Роберт ответил: «Прошу тебя, давай подождем до утра». Но свидетельница сказала: «Клянусь Богом, нет. Ты сделаешь это немедленно». Тогда Роберт взял Агнесс за руку и сказал: «Я возьму тебя в жены». Свидетельница сказала: «Нет, скажи так: я беру тебя, Агнесс, в жены и в сем тебе клянусь». Роберт, подчинившись, взял Агнесс за правую руку и обручился с ней, произнеся помянутые слова. Агнесс ответила, что вполне удовлетворена. Что было дальше, свидетельница не знает, потому что вышла и оставила их наедине.
Иными словами, далеко не каждая помолвка проходила в церкви – но церковное венчание следовало за большинством помолвок. Впрочем, даже в этом случае священная церемония вовсе не обязательно проходила на церковном крыльце или в нефе – есть достаточное количество свидетельств о «браках на дому» (а если предполагались осмотр приданого и составление брачного контракта, то, помимо священника, непременно присутствовал и нотариус). Празднований помолвки, как правило, не предполагалось; для того, чтобы она считалась состоявшейся, достаточно было кольца и поцелуя.
Церковь, разумеется, осуждала внебрачное сожительство и тем более промискуитет, за это могли наказать – оштрафовать или приговорить к церковному покаянию. Хозяин манора мог приказать провинившейся паре расстаться или, напротив, поскорей сочетаться законным браком. Некоего серва, виновного в сожительстве с односельчанкой, держали в колодках до тех пор, пока он не согласился оставить свою сожительницу и не дал клятву впредь не грешить. При рождении незаконного ребенка сервки уплачивали специальный штраф в пользу сеньора (т.н. leytage) – ведь ребенок, рожденный от «неизвестного отца», считался свободным, а значит, сеньор лишался рабочих рук, которые, родись ребенок «в законе», принадлежали бы ему по праву.
«Нижеследующие женщины утратили честь и должны заплатить за блуд: Ботильд дочь Альфреда (штраф 6 пенсов), Маргарет дочь Стивена (штраф 12 пенсов, поручитель Гилберт сын Ричарда), Агнесс дочь Симона (штраф 12 пенсов, поручитель помянутый Симон), Агнесс дочь Джора (штраф 6 пенсов)».
За тем, чтобы девушки и женщины вели себя благопристойно и блюли целомудрие, наблюдали не только семья, церковные и светские власти, но и, как водится, добропорядочные соседи. "Джон Р. в суде заявляет, что его соседка Энн Ламберт - публичная женщина, на том основании, что, когда-де он на реке увидел, как у нее задралась юбка, она ее не одернула тотчас и ему отвернуться не приказала; посему Джон Р. требует, чтобы помянутую Энн поставили к позорному столбу как бесчестную…". Нестарая вдова, которая не спешила вторично вступить в брак, рисковала подать повод для пересудов – особенно в городском и деревенском простонародье. «Вдова Джейн Болдри пришла в суд с жалобой, что ее-де, которая вдовеет честно уже 14 лет и все это время ходит в одну и ту же церковь, соседи прозвали шлюхой за то, что она не желает вторично выходить замуж, заподозрив в том, что, значит, она, Джейн Болдри, принимает мужчин. Однажды, когда она, как обычно, пошла в церковь, прихожане вытащили ее со скамьи, где она всегда сидела, вывели из церкви и отвели в городскую тюрьму». Овдовевшим дворянкам, понуждаемым к вторичному браку в связи с наследственными или политическими соображениями и при этом не желающим идти в монастырь, приходилось давать отступного…
«1205 г. Мэйбел, вдова графа Хью Бардольфа, заплатила в казну 2000 марок и пять лошадей за то, чтобы ее не принуждали выходить замуж и чтобы она могла остаться вдовой, сколько ей вздумается. В том же году графиня Уорик отдала тысячу марок и 10 лошадей за то, чтобы ей позволили остаться вдовой и не принуждали к замужеству».
Тем не менее, традиция дозволяла добрачное сожительство обручившимся. Помолвленные («условившиеся») считались мужем и женой и могли жить вместе, как муж и жена, вплоть до церковного венчания, которое как бы подтверждало их союз перед Богом. Впрочем, в глазах Церкви и закона дети, зачатые или рожденные в «условном» браке, не считались полноправными. Традиция не столько давала «условившимся» мужчине и женщине права и привилегии полноценной семьи, сколько спасала от общественного осуждения. При желании, «условный» брак можно было расторгнуть, поскольку с точки зрения церкви и закона он не являлся подлинным браком, а лишь помолвкой. Браком в глазах окружающих его делали исключительно традиция и неопределенность существующих норм, о чем чуть ниже.
И все-таки, для того чтобы пользоваться всеми радостями брака, даже в «условном» варианте, требовалось, в том числе, достижение необходимого возраста.
В возрасте одиннадцати лет, незадолго до Рождества, Элис официально обменялась брачными клятвами с неким Джоном Мэрреем и немедленно после церемонии уехала жить к замужней сестре Джона, в Кенниторп, близ Молтона. Летом Джон Мэррей навестил свою маленькую супругу и, по его признанию, познал ее плотски. Вскоре после того Элис похитили вооруженные люди и передали в руки ее дяди Брайана де Руклифа. Джон Мэррей, при поддержке матери Элис, которая, видимо, и устроила брак дочери, обратился в йоркский суд, прося восстановления своих прав. Брайан де Руклиф заявил, что Элис еще не достигла двенадцати лет, а потому ее нельзя считать законной женой Джона. Скорее всего, девочка сделалась жертвой соперничества между матерью и дядей, которые в равной мере желали по своему усмотрению выдать ее замуж и распорядиться имуществом, которое Элис наследовала.
Откуда же взялось это, по сути официальное, дозволение добрачного сожительства – в эпоху, которая традиционно считается предельно аскетичной и нетерпимой к «радостям плоти»? Дело в том, что ни в XII веке, ни в XIII не существовало однозначного ответа на вопрос, что представляет собой официальное заключение брака. Иоанн Грациан, автор середины XII в., утверждал, что для официального признания брака необходимы две вещи – «акт физического единения» и «супружеская любовь» (т.е. согласие обоих участников). Лишь несколько десятилетий спустя Петр Ломбардский, парижский епископ, прибавит третий необходимый элемент – «слова», т.е. брачную клятву. В трактате XII в. «Касательно христианских таинств» сказано: «Когда мужчина говорит: “Я беру тебя в жены, чтобы стать твоим мужем”, и женщина, в свою очередь, также дает обещание… когда оба говорят это в соответствии с существующей традицией и оба согласны стать супругами, значит, они отныне женаты… если же случилось так, что это произошло наедине, втайне, без свидетелей или даже порознь, тем не менее, они вступили в законный брак». И так далее… Лишь в 1563 году наконец было постановлено, что законным, т.е. признанным Церковью, считается брак, при заключении которого священник произносит определенную формулу (например, «объявляю вас мужем и женой»).
Разумеется, «условный» брак не всегда можно было доказать. Средневековые судебные записи пестрят жалобами женщин, пытавшихся доказать, что они официально замужем, и заверениями мужчин, утверждающих, что они не женаты. Порой официальная брачная церемония проходила прямо в зале суда, и дело считалось закрытым; а иногда процесс заканчивался тем, что обоим приходилось заплатить штраф.
Совет в Вестминстере постановил в 1076 г., что никакой мужчина не может отдать в жены свою дочь или родственницу без согласия священника. Четвертый Латеранский собор в 1215 г. постановил, что брак не может быть заключен без присутствия и благословения священника. Иными словами, до тех пор отсутствие священника при заключении брака не было исключением. Так, однажды в 1194 г. священник был призван лишь для того, чтобы благословить молодых на брачном ложе и окропить их святой водой.
И лишь в 16 в. было окончательно утверждено, что проводить церемонию обручения, наряду с бракосочетанием, также должен священник.
Ношение кольца на безымянном пальце – римский обычай. В английской средневековой традиции мужчина нередко носил кольцо на правой руке, а женщина на левой (правая сторона считалась «принадлежащей» Адаму, левая – Еве), иногда на большом или на указательном пальце. Ношение кольца на среднем пальце – норманнская традиция. Простолюдины вообще могли не носить колец. Строго определенного цвета для подвенечного платья не существовало, так что невесты, как правило, венчались просто «в лучшем» (зачастую утверждается, что средневековые невесты предпочитали синий цвет как как цвет невинности и чистоты, в том числе ассоциируемый с Девой Марией, но на иллюстрациях мы встречаем платья буквально всех цветов радуги).
Белое платье стало входить в моду лишь с начала XVI в., поначалу, разумеется, в знатных кругах, – история гласит, что пример подала Анна Бретонская, впервые надевшая на свадьбу платье белого цвета.
В английском миссале XII века объясняется, каким образом должен происходить обмен кольцами. Жених передает невесте кольцо «во имя Святой Троицы», и та надевает его на большой палец правой руки со словами «Во имя Отца», затем на указательный, со словами «и Сына», и, наконец, на средний, со словами «и Святого Духа, аминь». Затем невеста произносит следующую формулу: «Это кольцо – чтобы обручиться с тобой, мое тело – чтобы чтить тебя, мое приданое – чтобы одарить тебя». В некоторых текстах подчеркивается, что вдова должна вступать в брак в перчатках, а девица – без таковых.
Кое-где также упоминается, что девушка должна венчаться с распущенными волосами, но на иллюстрациях у невест волосы могут быть как распущены, так и собраны в прически или даже полностью скрыты под головными уборами.
Простолюдинки обычно выходили замуж довольно рано (по нашим представлениям), знатные женщины – несколько позже. Героиня популярного нравоучительного стихотворения (A Goodwife Teaching Her Daughter) наставляла свою дочь так: «А если у тебя родится дочь, постарайся выдать ее замуж пораньше, потому что не годится девушке быть одной» (т.е. без мужа). Бывали случаи, что дворянки вступали в брак позже двадцати и даже двадцати пяти лет, но таких примеров немного. Вообще, средний возраст вступления в брак – это 18-19 лет у женщин (т.е., на самом деле, тоже не запредельно рано!), а помолвлены они могли быть еще в колыбели. Изабелла Ангулемская, в возрасте тринадцати лет вышедшая в 1200 г. за тридцатитрехлетнего принца Джона (то есть, уже короля Иоанна), воспринималась, скорее, как редкое исключение. Из семнадцати европейских принцесс 70-90-х гг. XIII века одиннадцать вышли замуж в промежутке между 15 и 20 годами, а одной успело перевалить за тридцать :). Самой молодой матерью из них стала пятнадцатилетняя Бланш, родившая мертвого младенца – и скончавшаяся при вторых родах в возрасте шестнадцати лет. Подобные – и неоднократные – трагические случаи тоже наверняка служили серьезным аргументом против чересчур ранних браков.
Манориальные списки, судебные записи и прочие документы подтверждают, что люди вступали в брак в относительно зрелом возрасте. Разумеется, «зрелость» в каждую эпоху наступает в разное время; но в XII-XIV вв. подростки явно считались еще слишком «незрелыми» для вступления в половые отношения (а насильники, чьими жертвами были девочки-подростки, подвергались более суровому наказанию по сравнению с преступниками, жертвами которых были взрослые женщины). Наиболее строгие моралисты называли чересчур ранние браки грехом, а авторы баллад высмеивали тех, кто брал слишком юных жен.
Как уже говорилось, ранние помолвки – прерогатива знатных, над которыми довлеют имущественные и политические соображения. Юную невесту зачастую отсылали в дом будущего супруга, где дети общались, вместе воспитывались и учились и готовились к дальнейшей совместной жизни; к подлинным же супружеским обязанностям они приступали, войдя в сознательный возраст – в 16, 17 лет или даже позже. Чрезмерно ранние браки, во всяком случае, не поощрялись в любом сословии – в том числе потому что хитроумные опекуны, пользуясь несознательностью своих подопечных, порой пытались использовать детей как средство поправить собственные финансовые дела.
Маленькую Грейс Сэйлби умудрились выдать замуж несколько раз подряд, поскольку ее малолетние супруги скоропостижно умирали один за другим; наконец епископ Хью Линкольнский лично вмешался в происходящее – во-первых, потому что впервые девочку выдали замуж четырех лет от роду, а во-вторых, мать Грейс и ее сообщниц обвинили в мошенничестве.
Агнесс, вдова Джона Лоренса, и ее второй муж, Саймон де Бер, были назначены опекунами маленькой Агнесс, восьми месяцев от роду. Пара решила выдать Агнесс, по завещанию имевшую имущества на сорок марок, за одиннадцатилетнего Томаса, сына Саймона. Оглашение уже было прочитано, и пошиты свадебные одеяния (так, свадебным платьем для маленькой Агнесс должна была послужить разукрашенная крестильная сорочка), но тут вмешался закон, и Агнесс-старшую лишили опекунских прав.
Наличие свидетелей на свадьбе считалось весьма желательным, но существовали различные способы обойти это условие, если молодые по каким-то причинам не желали публичного оглашения. Так, например, при заключении тайного брака бытовал обычай оставлять дверь церкви/часовни открытой, как бы в знак того, что новобрачные не стыдятся своего поступка и всякий желающий может войти и стать свидетелем.
Пресловутое «право первой ночи» как нечто регулярное и приравненное к закону – скорее, позднейший литературный миф, чем реальность. Вообще, мифы, порожденные литераторами даже без опоры на какие бы то ни было исторические источники, как правило, на диво живучи J. В качестве доказательства существования jux primae noctis указывают, например, на т.н. «брачный выкуп» - налог в пользу сеньора, сохранившийся кое-где в Европе до XVII-XVIII вв., а также на то, что крепостные, желающие вступить в брак, непременно должны были испросить согласия своего господина.
Случаи насилия со стороны сеньора были фактом, а не правом. Разумеется, некоторые сеньоры плодили многочисленных бастардов от своих вилланок и могли сделать наложницей – постоянной или на одну ночь – любую из них, не опасаясь мести или вмешательства. Так, согласно хроникам манора Рэйли, в одноименной деревне проживало единовременно до десяти незаконных детей хозяина. Не исключено, что деревенским девушкам и женщинам льстила любовь господина, особенно если лорд не отличался жестокостью и предпочитал действовать лаской, а не силой и притом не скупился на подарки. «Но если вдруг тебя увлечет любовь крестьянки, - наставляет Анре Капеллан, автор популярнейшего трактата «О любви», - не забудь щедро наградить ее». Во всяком случае, в документах отражен даже прецедент продажи матерью собственной дочери в наложницы сеньору в обмен на земельный надел (правда, здесь закон все-таки вмешался и воспрепятствовал: продажа людей в средневековой Англии была под запретом).
https://tal-gilas.livejournal.com/180573.html
Еще немного
Помолвка и брак
скрытый текстС разрешения родителей мальчики могут жениться с 14 лет, а девочки выходить замуж – с 12, хотя так рано этого делать не рекомендуется. Совершеннолетие наступает в 21 год.
Сэр Томас Мор рекомендовал девушкам не вступать в брак до 18 лет, а юношам – до 22.
В неблагородных семьях самый распространенный брачный возраст – 25-26 лет у мужчин и около 23 лет у женщин, потому что лучше всего – дождаться, пока сможешь позволить себе собственный дом и детей. К тому же обучение большинству профессий длится лет до 25.
В благородных семьях браки могут заключаться намного раньше. Сестра Роберта Дадли, ставшая графиней Хантингдон, пошла под венец в 7 лет, но это исключительный случай.
Свадьбы в детском и подростковом возрасте обычно заключаются для укрепления династических союзов. Молодожены обычно не живут друг с другом как муж и жена (во всех смыслах). Часто невеста уходит в семью жениха, чтобы свекровь научила ее домоводству.
Договор
Брак – это договор, который начинается с помолвки.
При помолвке жених и невеста берутся за руки. Он дает ей кольцо, которое она носит на правой руке. На свадьбе кольцо переодевается на левую руку.
Договор закрепляется поцелуем и подписью.
В договоре обговариваются и приданое невесты, и так называемое вдовье наследство (деньги и имущество) от семьи мужа, чтобы обеспечить жену в случае, если муж умрет первым.
Если жених разрывает договор, и у него есть на то причины, он обязан вернуть все полученные подарки и знаки внимания.
Помолвку можно разорвать по обоюдному согласию. В некоторых случаях возможен разрыв и в одностороннем порядке, если другой партнер:
• виновен в ереси или отступничестве (переходе или повторном переходе в римскую веру);
• виновен в неверности;
• сильно изуродован;
• ранее заключил брачный договор с кем-то еще и не разорвал его;
• виновен во враждебности, греховности или пьянстве;
• слишком надолго расстался со своей партией.
«Правильная» свадьба основана на трех вещах: согласии, обмене знаками внимания (в частности, кольцами) и вступлении в супружеские отношения. Брак можно аннулировать лишь в том случае, если супруги не вступили в отношения.
Считается, что самые удачные браки заключаются до полудня.
Поделиться в соцсетях
2
Комментарии