Семь чудовищ Медного берега5 читателей тэги
#размышления + #Видесский цикл с другими тэгами
* * *
Заметила, что со временем образ намдалени все больше сливается в моей голове с нормандцами, все меньше я провожу различий между ними. Все потому, что, чем больше я узнаю, тем больше понимаю: то, что раньше казалось мне исключительно придумкой Тертлдава, имеет исторический прототип. Начиная от сюжетообразующих событий и заканчивая бытовыми мелочами.
Например, я как-то не придала значения тому, что намдаленские жрецы сражаются среди прочих воинов. Я подумала: что ж, намдалени воинственный народ, это вполне им подходит. А потом узнала, что, оказывается, католические священники, когда шли с войсками, тоже вполне себе сражались, и далеко не в целях самообороны. Для православных это было, конечно, немыслимо. Тут сделаю оговорку: это вовсе не свидетельствует о том, что католицизм - агрессивная религия и одобряет кровопролитие. Многое из того, что делают верующие, продиктовано не столько религиозными догматами, сколько обычаями и склонностями народов, которые эту веру исповедуют. Сами понимаете, что ислам, например, один, но суданские мусульмане сильно отличаются от каких-нибудь башкир. И так далее.
Или такая бытовая деталь, как обычай выбривать затылок для прилегания шлема. Я вообще не обращала на нее внимания - подумаешь, намдаленская фишечка - пока не увидела на гобелене из Байё, что нормандцы изображаются с той же прической, модняво, гомельская молодежь заценила бы.
Или, скажем, рассказ о становлении государства Намдален, который я сначала тоже приписала фантазии Тертлдава, на самом деле основан на расхожем нормандском (и норманнском!) сюжете о хитроумном полководце, имитировавшем собственную смерть.
И чем больше я узнаю, тем больше понимаю, какая глубина лежит за этими книгами. Глубина не только авторских знаний, но и вот этого самого живого прошлого. А ведь книги были написаны в восьмидесятых, когда Интернет... ну, если и существовал, то уж всяко не был так распространен, развит и легкодоступен, как сейчас.
Уж не помню, кому принадлежат слова о том, что четыре вещи в мире нельзя скрыть: любовь, радость, огонь и печаль. Так вот, в книгах Тертлдава я вижу любовь. Конкретно к Византии. И проявление этой любви очень мне близко. Его герои (во всяком случае, в тех трех историях, с которыми я успела ознакомиться) - это слуги государства. Не императора (которые там меняются как погода), а именно государства. Их преданность Империи не носит декларативного характера, они не склонны к подвигам, самопожертвованию, громким словам и вообще любят, когда все идет хорошо и спокойно, а они сами в гамаке с мохито на пляже сидят красивые. Но если приходит беда, эти люди поднимаются с гамака, на ходу допивают мохито и идут исполнять свой долг.
И еще одно проявление любви вижу я у Тертлдава - возможно, вам оно покажется странным и вовсе не про любовь. Но я сама так пишу только о том, что мне очень дорого, поэтому, думаю, и Тертлдав мог поступать так же.
Он вообще не идеализирует Византию. Все, что вы знали о ней мерзкого, низкого, ужасного, стереотипного и не очень - все здесь. И шовинизм, и интриги-скандалы-расследования, и "сменяемость власти", и публичные расправы и искалечения, и то, что большинству населения откровенно плевать на государство - и сегодня они лижут сапоги одному повелителю, а завтра забивают его камнями и простираются перед новым. Читая Тертлдава, невольно думаешь, что среди всех описываемых народов византийцы самые ушлепки.
Но нет. Остальные народы описываются куда более деликатно, даже степняки вроде печенегов и половцев, хотя вряд ли они были большие няшки, чем византийцы. Не берусь говорить за автора, но если бы этот текст писала я, для меня очевидно было бы, что я могу говорить сколь угодно плохо только о тех, кого люблю. О тех, кто мне "не свои", я буду отзываться осторожно и мягко, потому как, не чувствуя любви, я не чувствую и границы, которую могу случайно перейти, скатившись в оскорбление. Поэтому, кстати, я могу довольно грубо шутковать про намдалени и нормандцев, но когда это начинает делать кто-то другой, о ком я знаю, что они ему безразличны, мне становится неприятно.
Образ врага у Тертлдава вообще отдельная песня. Мне близко его понимание вражды и противостояния в целом. В его книгах хорошим положением вещей (не идеальным, естественно, но идеально только на небесах) считается ситуация, в которой государства соперничают друг с другом, в том числе и на полях сражений, когда каждое мечтает о недостижимой победе, но одновременно с тем между ними не прекращается общение, сотрудничество в других делах. А соперничество только подстегивает прогресс.
Даже когда в его фэнтезийном цикле появляется народ, который некий князь-колдун заставил поклоняться дьяволу и творить во славу его ужасные вещи, нигде не просматривается мысли, что сам этот народ плох, не заслуживает жизни и подлежит истреблению. Нет, истреблению подлежит эта религия, а ее глупые последователи - только если решат отстаивать свою ужасную веру.
Мне видится в этом взгляде определенная мудрость. Так смотрит историк на далекое прошлое, словно с большой высоты - и видит, что на таком расстоянии и не определишь уже, где "правильная сторона истории". Да и есть ли она, эта сторона? Если не варишь младенцев заживо, скорее всего, ты уже на ней.
Игроки на нервах
В книгах Тертлдава намдалени дано презрительное прозвище "игроки" - в силу их азартной природы и способности превратить в игру почти любую дичь. Но я бы назвала их скорее "игроки на нервах". Потому что в дополнение к их бесспорным боевым достоинствам есть у них еще один врожденный талант - бесить сука всех.
В книгах они раздражают не только местное население (которое периодически решает выгулять свою ксенофобию и всех их перерезать/сжечь/забить камнями), но и Императора, своего нанимателя. Даже когда намдалени составляли большую часть его войска и ему приходилось выбирать выражения, общаясь с их командирами, есть эпизод, где Император тупо орет на них: меня уже тошнит от вас, убирайтесь на свои сраные острова!
Когда я стала читать отзывы на книги, оказалось, что читателей намдалени тоже бесят. Более того, среди намдалени есть героиня, которая, в общем, мало чем отличается от своих сородичей, и вот она дико злит всех, включая меня. Настолько, что я буквально тряслась, когда речь просто заходила о ней. Хотя ничего ужасного она там не делает, женщина как женщина. Сука, магия.
И вот, как выяснилось, исторический прототип намдалени, (итало-)норманны, тоже, по словам Егора Зырянова, "достали просто всех". Так, что даже накануне раскола христианства, когда Запад и Восток уже фактически разосрались, Папа Римский договорился с Византией, мол, давайте объединимся и надаем им по щщам.
Византийцы сказали: а давайте! - и зарезали нормандского князя в часовне.
Нормандцы сказали: а давайте без давайте! - и разбили войско Папы, а его самого взяли в плен (правда, потом отпустили и даже дали ему какие-то земли в обмен на политические плюхи).
Я долго думала, чего же они так всех бесят, ведь ничего ужасного по сравнению с другими народами не делают и ведут себя достаточно прилично. А потом вспомнила, что у меня самой отложилось в памяти после первого прочтения Тертлдава. За восемь лет я забыла почти все. Сюжет, персонажей, атмосферу, даже главзлодея. Помнила только главного героя и его бесячую жену. И еще я помнила, что намдалени - это какие-то наемники с претензиями. Из того, что только это и запомнилось из книг, можно сделать вывод, что предъявы намдалени кидать умели.
Сюда можно отнести и алчность их, и требовательность, и честолюбие, и наглость, и даже притом, что они не творят особой дичи, все это вызывает сильное желание поставить их на место. Не путем физической расправы, конечно - ее я не пожелала бы и выбесившей меня героине. Но выдать каждому по губозакатывательной машинке не помешало бы.
Как сказала одна моя подруга, намдалени похожи на яжмамок в поликлинике - все им что-то должны.
* * *
Правила настоящего мужчины:
1. Не ври.
2. Не выебывайся.
3. Надо - ври.
4. Можешь - выебывайся. ©
У Тертлдава есть рассказ "Осада Сотевага", где повествуется о самом зарождении Намдалена, еще когда никаких намдалени в проекте не было. И вот что автор пишет об их северных предках:
Понятие чести у халога всегда казалось ему исключительно наивным. Но зато, когда разложение касалось северян, оно поглощало их без остатка. Видессианскому генералу они напоминали людей, не переболевших детскими хворями во младенчестве — взрослых такие болезни обычно убивали. Его собственные войска, не обремененные излишней отвагой или честью, все же не опустились бы до того, что мог позволить себе халога, отбросивший законы своего племени.
Намдалени - помесь видессиан и халога, и у них это эволюционное упущение исправилось весьма занятным образом. По сути намдалени - это живая иллюстрация высказываний "если беспредел нельзя предотвратить, его нужно возглавить" и "если очень хочется, то можно". У них есть понятия добра и зла, чести и бесчестья, но у них также есть агрессивность, алчность, тщеславие, похоть, наконец. Иными словами, наклонности, которым человек и хотел бы противостоять, но не в силах. И вместо того чтобы тратить силы на борьбу с пороком, наклонностью или дурной привычкой, но и чтобы не сдаться им без остатка, намдалени просто вводят их в управляемое русло. Была варварская воинственность - стала цивилизованная амбициозность. Это позволяет им сохранять человеческое достоинство и голову на плечах даже в ситуациях, когда, казалось бы, человеку не под силу их сохранить. Сознательно ослаблять поводья, чтобы не сорвало резьбу. Но для многих культур, где люди привыкли выбирать "или/или", поведение намдалени кажется очень странным. Даже я зачастую офигевала от того, насколько невозмутимо, почти восхитительно нагло с нашей точки зрения они творят, мягко говоря, сомнительные дела.
И не потому, что им не свойственно чувство стыда, а потому что стыдятся они в книгах тех вещей, которые многих из нас смущали хорошо если в школе, а откровенную, казалось бы, дичару творят с полным сознанием своей правоты. Потому что иначе дичару творить нельзя - она сожрет тебя без остатка.