Экспертиза. Какой детектив сейчас обходится без неё? – спросим мы, перефразируя сентенцию из старого фильма. Немного отрезвляющей, строгой науки, среди бурных перипетий противостояния преступника и закона. Бравый оперативник, способный бегом обогнать автомобиль и в прыжке достать самолет. Вдумчивый, курящий сигарету за сигаретой (или все-таки трубку за трубкой?) следователь. С их воплощениями в книгах и на экране все более или менее ясно. Но вот с третьим участником следственно-оперативной группы, с тем, кто призван добавить эту самую научную нотку, имеются сложности. Не совсем понятно даже как его правильно называть: криминалистом, экспертом, экспертом-криминалистом? Может быть судебным врачом или, например, полицейским фотографом, а еще – земляным червяком.
[MORE=читать дальше]
Классические детективы в этом аспекте полностью самодостаточны. Шерлок Холмс, например, – сам себе криминалист, уже по внешнему виду способный отличить грязь на Риджент-стрит от грязи на Пикадилли. Если надо, у него всегда найдется пара монографий об атрибутации старинной рукописи с родовым проклятием или исследовании табачного пепла. Доктор Ватсон, опять же, начеку – деликатно подскажет характер ранения и время смерти, ну, в крайнем случае, инспектор Лестрейд доставит на Бейкер-стрит очередную собачку для опытов. Внешний мир пока ничего не может предложить для этой спаянной группы и, хотя мсье Бертильон пользуется большим авторитетом у людей с научным складом ума, Холмс прекрасно обходится без чужих наработок, ибо в собственных находится на десять шагов впереди.
Хотя он и допускает иногда странную вольность в производстве своих исследований. В рассказе «Морской договор», описывается, как Холмс производит некий химический опыт, от которого, к слову сказать, зависит жизнь обвиняемого, но при этом, как следует из текста, последовательно опускает одну и ту же пипетку в склянки с различными реактивами. Немыслимо для опытного химика! Еще на первом курсе нерадивым студентам за такое поджаривают пятки на бунзеновской горелке.
Нет, проще считать, что всё дело в неверном освещении, возможно, пляшущие в кабинете тени ввели доктора в заблуждение.
Но время идет, и постепенно настойчивый мсье Бертильон начинает наступать на пятки представителям старой школы, предпочитающим изящную дедукцию рутинной антропометрической регистрации. Судебная наука в детективе превращается в эдакий «черный ящик», устройство, которое стабильно выдает результат, но что при этом происходит внутри, совершенно непонятно стороннему наблюдателю. В двадцатом веке детективу в мятом плаще достаточно положить нож или пистолет в пакет, и сказать что-нибудь вроде: «Немедленно отдайте это ребятам из лаборатории», и уже через несколько минут экранного времени следствие располагает не только отпечатками пальцев, но и любимой маркой парфюма, а так же примерным словесным портретом подозреваемого.
Персонаж из другого кино, помнится, называл это «монтаж» – герои целуются, а в следующем кадре у них уже бэби. Самое интересное, как всегда не показали, и если в случае с детьми, сейчас достаточно популярных и наглядных материалов, то, как работают ребята из лаборатории, обыкновенный человек до сих пор слабо представляет. Имеющиеся же образцы скорей вводят в заблуждение, чем просвещают, из нескончаемых сериалов типа «След» о работе эксперта можно узнать примерно столько же, сколько о работе сантехника, из немецкого порно.
С юридической точки зрения эксперт, это «сведущее лицо», человек, обладающий глубокими познаниями в науке, технике и ремесле. В Российской Федерации существует институт государственных судебных экспертов – сотрудников специализированных подразделений Министерства Юстиции, МВД, Минздрава, Минобороны, МЧС, Следственного комитета, таможни и ФСБ, а так же негосударственных, частных экспертов (иногда, ошибочно называемых независимыми).
В художественном произведении, особенно, детективной или научно-фантастической направленности, тоже часто возникает потребность в таком сведущем лице – а чаще, к сожалению, безликой фигуре в белом халате, которая должна дать кое-какие пояснения «по ходу пьесы» или, исполняя роль призрака-обличителя, выпачканной в реактивах десницей, указать на убийцу. Вся роль обычно сводится к репликам, типа «кушать подано»: эксперту нужно сообщить о том, что на теле имеются несомненные следы насилия либо, полное отсутствие таковых, и что смерть наступила между четвертью второго и тремя часами пополуночи. Реже туманные наукообразные фразы призваны окончательно сбить с толка дать зрителю или читателю информацию к размышлению:
«В чашке на столе жертвы обнаружен насыщенный водный экстракт камелии китайской, содержащий сложные производные фурана и следы гидроксипропантрикарбоновой кислоты. Он оставил нам зацепку, но что он хочет этим сказать?»
При таком подходе достаточно поставить в кадр статиста с бутафорским чемоданом побольше, задумчиво рассматривающего в лупу какой-нибудь волосок или усердно мажущего одно и то же место кисточкой с черным порошком. Видно, что человек работает, «пылит», как это действие называют сами эксперты, не имея в виду «пускает начальству пыль в глаза».
Лично меня совершенно не устраивал этот вариант, поэтому, кроме регулярных просмотров детективов, я предпринял еще некоторые действия, например, в далеком уже 97 году поступил на службу в экспертно-криминалистический отдел и много лет проработал там, всесторонне изучая тему. В результате появились намётки, посвященные наиболее значимым (с моей, разумеется, точки зрения) книжным и киношным криминалистам и о связи этого виртуального мира с обычной реальностью. Вот их я и попробую изложить в формате своего журнала.
Комментарии