Автор Анастасия Рубцева
Иной раз психотерапевту, который тоже человек, страшно хочется обнять клиента и сказать: «Ты мой хороший зайчик. Как же я тебя понимаю. Как же ты измучился. Давай-ка я просто заварю тебе чаю и сделаю котлетки». Потому что не надо недооценивать целительную силу котлеток.
А уж чая.
Но психотерапевт, если у него есть совесть, никогда так не сделает. Понимая, что этим он ограбит своего клиента, лишит его пространства смыслов и подсунет вместо них простую и весьма несовершенную человеческую заботу. Не говоря уже про этику терапевтических отношений. Это как если бы человек привёз к тебе стиральную машину чинить, а ты вместо этого бросился стирать ему белье в тазике.
Нет, тебе нужно как-то взять в руки это обжигающее и непереносимое сочувствие, проанализировать его, препарировать, собрать заново, все очень, очень быстро, буквально на ходу. И переплавить в инструмент для починки стиральных машин. Потому что, если все в вашей работе пойдет хорошо - ты знаешь, что в жизни клиента появятся другие люди, и они скажут ему: «Ты мой хороший зайчик». И сделают котлетки. Да что там котлетки, он сам освоит такое, что лучшие повара снимут шляпу.
И все равно это сложный момент. Тут вспоминаешь, что работа у тебя не только прекрасная, но и скотская.
По счастью, у психотерапевта, раз он тоже человек, есть ведь и друзья.
И их он может обнимать вдоль и поперек, не ограничивая себя искусственно. Говорить им всякие нетерапевтичные вещи. Готовить им, допустим, сливовый пирог. А они будут морщиться, говорить «уйди, бесишь», «я знаю, ты в меня не веришь!» и «ты всегда не так меня поддерживаешь». А зачем еще нужны друзья?
Автор Андрей Юдин
Разочарования на пути психотерапевта
Мало кто из вступающих на путь к профессии психотерапевта имеет адекватное представление о том, какое количество усилий им на самом деле предстоит вложить, чтобы хотя бы чего-то добиться в этой профессии.
Первое что делают будущие психотерапевты - поступают на психфак. Большинство из них на этом этапе искренне верят, что через пять лет, защитив диплом, они вот так сразу смогут работать с клиентами. Чаще всего они еще ничего не знают о Страсбургской декларации психотерапии и не понимают, что психотерапия - это отдельная профессия, которой на психфаке попросту не учат.
К середине-концу психфака самые сознательные с горечью понимают, что психотерапии все-таки учат в другом месте - и поступают в долгосрочную послевузовскую программу еще на три-пять лет. Поступают с настроением "ну вот здесь-то меня точно сделают крутым профессионалом!" Но...
Спустя эти самые три-пять лет, десятки тысяч долларов, а также сотни часов терапии и супервизии дожившие до выпуска студенты сталкиваются с еще более жестокой реальностью: в результате программы они всего лишь... вышли на "нулевой" уровень. На котором они уже более-менее не представляют острой опасности для клиента, но накопление опыта и настоящее развитие навыков с этой точки только начинается.
Поэтому после сертификации самые упоротые добросовестные вступают в потенциально бесконечную "гонку доучивания". Снова годы и годы обучения в "продвинутых" программах в России и за рубежом, личная терапия и супервизия у мастеров мирового класса (с ценником мирового класса) и, конечно, чтение гор профессиональной литературы на неродных языках.
Но впереди - самое большое разочарование. Рано или поздно обнаруживается, что как бы ты ни учился, сколько бы личной терапии и супервизии не проходил, есть в профессиональном развитии терапевта процессы, которые просто невозможно ускорить и которые занимают десятилетия. Тебе, допустим, 45, твои ровесники построили по третьему бизнесу, получили Нобелевские премии, давно перевалили через пик своей карьеры, а по сравнению с 70 или 80-летними коллегами с 50-летним опытом работы ты все еще молодой и подающий надежды терапевт (если ты, конечно, не двинулся головой от выгорания и не начал считать себя "первым парнем на селе"). И, что хуже всего, - никто вообще не гарантирует, что ты вообще доживешь до того возраста, в котором тебе будет доступен столь филигранный уровень работы.
Вероятно, есть очень большая мудрость в том, что обо всем этот будущим терапевтам на входе не сообщают. Так что и вы, пожалуйста, никому не говорите.
Один из огромных плюсов психологии как профессии - то, что она приучает качественно заботиться о себе.
Психолог не сможет эффективно работать с людьми, если он сам хронически находится в дискомфортных условиях: слишком много работает, недосыпает, плохо питается, несчастлив в семейной жизни, страдает от одиночества или отсутствия профессиональной поддержки.
Психологическая работа требует большого количества ресурсов и, если их недостаточно, это довольно быстро приводит человека на грань профессионального выгорания. Дальше человек может что-то изменить в жизни, может уйти из профессии, а может и годами балансировать на этой грани, периодически заваливаясь в депрессию и работая на автопилоте. Так бывает довольно часто.
Когда я работал в консалтинге, я привык относиться к себе как к функции. Мне было важно, чтобы я мог более-менее выполнять свою работу, высидеть пару часов на встрече, рассказать презентацию и ответить на вопросы. При этом мое физическое и эмоциональное состояние не сильно сказывалось на качестве результата.
Сейчас, когда я работаю, я скорее отношусь к себе как к сложному инструменту, требующему тщательного ухода и тонкой настройки. Я знаю, сколько часов сна мне требуется исходя из нагрузки на следующий день. Я не езжу на работу на метро, потому что это часто негативно сказывается на настроении. Я не пью кофе во второй половине дня, потому что заметил, что хуже высыпаюсь. Я не планирую встреч с друзьями и партнерами на приемные дни, потому что такие встречи тоже требуют ресурсов. Я ношу исключительно удобную одежду и обувь. В этом списке у меня пунктов 100, и они продолжают накапливаться.
И это чертовски приятно, потому что чем лучше я о себе забочусь - тем лучше я выполняю свою работу. А чем лучше я выполняю свою работу - тем мне приятнее и тем лучше я могу о себе заботиться.
Андрей Юдин
По мотивам недавнего поста о "неправильных" клиентах в терапии, которым лучше не обращаться к терапевту, задумалась о том, как я сама осмысляю эту тему. И как говорить о людях, которым и правда терапия не поможет, не в состоянии.
В обывательском сознании, в среде краткосрочников и коучей распространена риторика о клиентах, которые не работают над собой, недостаточно мотивированы, "на самом деле просто не хотят меняться", инфантильны, не берут ответственность на себя и т.п.
Я и сама, когда-то давно, когда только-только начинала собственную терапию, верила в нечто подобное. И очень боялась, что сама не буду достаточно ответственной, не буду работать так, как необходимо. И все будет напрасно. И едва ли поверила бы, что все это вообще не особенно важно. Что подобные деструктивные паттерны лежат вне зоны сознательного контроля и что невозможно волевым усилием перестать разрушать собственную жизнь. И если это не получается, то это все-таки не повод для ненависти к себе и бесконечных самообвинений. И что работа с подобными вещами не в том, что клиент однажды с помощью запугавшего плохими последствиями (зачеркнуто) правильно замотивировавшего терапевта берет себя в руки, волю в кулак, и делает, как надо. А в том, что постепенно открывается доступ к чувствам, от которых защищают эти деструктивные поведенческие паттерны. И появляется возможность эти замурованные в дальних уголках души чувства прожить и сделать частью своего "я".
Поэтому клиенту не надо быть ответственным, зрелым или еще каким-то правильным. От клиента на самом деле требуется три вещи в терапии: ходить, платить и говорить. Или, если сформулировать другими словами - способность и готовность выдерживать терапевтический сеттинг.
И вот тут-то и возникает разговор о том, что есть клиенты, которым это не по силам. Или с самого начала или через какое-то время, на фоне нарастания привязанности и активизации внутренних конфликтов. У которых от самого формата начала и окончания терапевтической сессии, роли терапевта, как таковой, денежного аспекта отношений и т.п., возникает столь сильное недоверие, ощущение отвержения и фальши, либо затапливающее чувство брошенности и покинутости, либо зашкаливающая ярость, что терапия становится невозможной.
Иногда подобного рода проблемы можно сгладить сменив модальность терапии, скажем аналитика на гештальтиста или наоборот. Либо увеличив частоту сессий до 4-5 раз в неделю. Либо, наоборот, оставив клиенту возможность периодически прерывать терапию.
Но не всегда.
"Безусловно, есть люди, которым ещё в младенчестве был нанесен такой ущерб, что они не могут получить помощь от терапии именно в силу парадоксального сочетания в ней близости и сепарации." (с) Калшед.
Этель Голанд
Лучшее
Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)