День в истории Блогхауса: 19 марта 2019
Санди Зырянова, блог «Дупло козодоя»
Борщ семьи Петровых
Семья Петровых отдыхала вечером после напряженного трудового и учебного дня: 12-летний Леха резался в «Ведьмака», его старшая сестрица Юля погрузилась в «Отблески Этерны», папаша Петров, откликавшийся на имя Сергей Иваныч, смотрел какой-то боевик по телеку, и только мамаша Петрова, она же Ольга Ивановна, хлопотала на кухне.
– Не хочу я домашку делать, – вдруг сказал Леха посреди нового квеста. – Скучища! Вот бы можно было в «Ведьмака» попасть…
– Это точно, – поддержала его Юля. – Какие у нас в классе пацаны, глаза бы не глядели! Не то что, – они мечтательно улыбнулась, – эр Рокэ…
– Детки, – прервала их Ольга Ивановна, – пора кушать. И ты, Сереженька. Я там салатику нарезала, борщ разогрела – все как вы любите. – Она подождала. Каждому из ее отпрысков пришлось напоминать раз десять, наконец, они поплелись на кухню, и только Сергей Иваныч не отрывался от экрана. – Сережа, ну не заставляй себя ждать, опять же все остынет!
– Да иди ты, – взорвался Сергей Иваныч, – борщегрейка! Овощерезка! Вечно мешаешь!
Он ворвался на кухню и закричал: «Помои! Что ты мне все холодное подсовываешь!»
Ольга Ивановна поставила еду в микроволновку, а он продолжал бушевать: «Раньше бабы по струнке ходили, свежие щи варили, а этот борщ вчерашний, разогретый, еще и плохо разогретый!» Поставив борщ, Ольга Ивановна вышла из кухни от греха подальше – ей в спину неслось «а где хлеб? Лук где?» и машинально протерла старинную медную лампу на шкафу, изрядно запылившуюся…
Из лампы повалил дым.
скрытый текст
Джулиан, блог «Мышиные заметки»
* * *
Посмотрела ову про Гоку. Поскольку видео про него меня как-то не особо интересуют, тут будет оупенинг к Saiyuki Reload: Burial, потому что он мне понравился.
Господь Валерий, блог «Как говорит господь Валерий»
ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА КОМЕДИАНТЫ
https://ridero.ru/books/komedianty/
Он был высоким, стройным, красивым, хорошо одевался, умел себя вести, хорошо зарабатывал, читал Толстого и Крейна… Он свободно владел ножом и вилкой, не ковырялся в носу, не ходил в дырявых джинсах, был приличным, вежливым, обходительным, терпеливым. Другими словами, полная моя противоположность, хотя я тоже совсем не урод, не дурак, Толстому предпочитаю Басе, но Крейна люблю, знаю, как разделаться с бифштексом, чтобы гарнир не попал на штаны… Но, увы, я ненавижу условности и приличия, мне плевать на общественное мнение (остальные – это всего лишь человечество), и, что самое страшное, я частенько самозабвенно ковыряюсь пальцем в носу, получая от этого чуть ли не эротическое наслаждение.
Он работал на твоем этаже в соседней конторе. Вы часто встречались на лестнице по утрам, выходили одновременно покурить, возвращались с работы сначала в одном автобусе, а позже, когда у него появился шикарный автомобиль, он часто подвозил тебя домой. Я знаю, милая, ты совсем не думала об измене. Твой бог (моя скромная особа здесь совершенно ни при чем) не допускал измен. Вы были друзьями, хорошими близкими друзьями. Домой ты его, правда, не приглашала. Ты стеснялась показать ему меня, мою комнату с плакатом «СЕКС – НЕ ДАЙ ЕМУ ОТСОХНУТЬ!» на самом видном месте, мою небритую (в дни, когда я не виделся с Магой) физиономию, мое наплевательское отношение к светскому чесу, который я мог воспринимать исключительно в изложении Уайльда. В общем, я был не тем мужем, которого ты могла гордо демонстрировать гостям.
Вы предпочитали уютные бары, куда заглядывали практически каждый день после работы, посидеть, покурить, выпить кофе или что-нибудь покрепче. Меня вполне устраивали ваши отношения. С одной стороны, у меня была Мага, с другой, - сложившийся жизненный уклад, который я меньше всего на свете хотел менять. Хозяйкой ты была неплохой, а больше мне от тебя ничего не было нужно. Твой роман, как мне казалось, должен был принести нам еще больше свободы.
Увы, такое положение вещей совсем не устраивало твоего бога, который требовал искупления греха, а ты согрешила, ты сама не поняла, как согрешила, как согласилась заехать к нему домой. Вы говорили о Толстом, о роли судьбы в жизни человека, о любви, верности, вере и целомудрии…
– Игорь… нам…
Красные пятна на белом лице, трясущийся подбородок. Ты с трудом подбирала слова, делая поистине ельцинские паузы.
– Игорь, нам надо поговорить.
Я посмотрел на тебя непонимающими глазами. Конечно, я сразу все понял. На твоем некрасивом в эти минуты лице было написано не только что, но и почему. Ты говорила не со мной, а со своим богом, ты искупала грех, а я был всего лишь частью твоего искупления. Я был статистом, декорацией, японской куклой начальника. И я сыграл свою роль как смог.
– Игорь, дело в том, что… понимаешь… так получилось, что… в общем, я и…
Я стал участником очередного мексиканского сериала с идиотическими до неприличия диалогами. Подобно бесчисленным Мариям и Марианнам, ты долго ходила вокруг да около, прятала голову в песок слов, зарывалась с головой, но так и не решалась произнести это слово. Тебя терзали стыд, раскаяние, злость. Ты злилась на себя, на него, на Толстого с Крейном, на меня за то, что я такой непонятливый, что заставляю тебя глотать раскаленные угли слов вместо того, чтобы мановением руки, кивком головы или движением глаз показать, что я все понял, что дальнейшие объяснения не нужны, что теперь настало время моей реакции и явка с повинной, конечно же, учтена.
Я смотрел на тебя непонимающими глазами, радуясь в душе твоему состоянию. Это была не ревность, а старая, выдержанная в дубовых бочках души обида. Я злился на тебя за другую измену, за твою единственную измену (измена бывает только одна, все остальное уже не в счет) с богом, который даже трахнуть тебя не мог, как следует. Я смотрел на тебя и чувствовал, что даже здесь или там, разговаривая со мной об этом, ты была с ним. Я же просто для тебя ничего не значил.
– Ну, и? – совершенно спокойно спросил я, когда ты выдавила из себя признание.
Теперь остолбенела ты. Бурная сцена, оскорбления, рукопашное выяснение отношений, ты готова была ко всему, кроме совершенно будничного «ну, и?»…
Глупая, ты принялась повторять свое признание, теперь уже как хорошо выученный урок, теперь уже слова вновь стали словами, произнесенные один раз, они потеряли свою магическую силу.
Как? Вот что меня интересовало в этот момент. Как он тебя взял? Как заставил пойти против воли твоего боженьки, в чьи уста кто-то вложил: не прелюбодействуй? Чем он тебя взял? Такую набожную и такую правильную? Хотя – какого черта! Твоя набожность была ни чем иным, как флиртом с господом, разрешенным моралью романом на стороне с весьма своеобразной сексуальной подоплекой. Конечно, твоя новая пассия не бог, зато вместо слова у него есть весьма конкретный предмет для благословений, которым он и не преминул воспользоваться. К тому же господь далеко, и таких, как ты, у него миллиарды, а этот с тобой, всегда рядом, всегда вежливый, воспитанный, предупредительный, в меру религиозный. Настоящий, приличный человек, как в женских романах о высшем свете.
Он читал тебе Крейна, любил для тебя Толстого, смотрел влюбленными глазами, не позволяя себе ничего лишнего. Есть такая игра в соблазнение. Вовик рядится в педика, а этот в нецелованного ангела. Нет, дорогая, я не ревную. Разве только чуть-чуть. Ревновать вообще глупо. Если она или он хранит верность, ревность может сама спровоцировать измену, ну, а если тебе уже изменили, то ревновать поздно. Ревновать же, когда собственное рыльце покрыто толстым слоем пуха, по моему разумению, вообще недопустимо.
Соблазнение через Толстого. Я пытался представить себе эту сцену. Романтическая обстановка в духе историй «Плейбоя», свечи или звездное небо. Он говорит о судьбе, иногда называя ее роком. «Война и мир»… Человек не волен… Мы должны покориться своей судьбе, такова воля… Как только увидел Вас (они и в постели были на вы)…
– Ну, и? – повторил я вопрос.
– Как!… Ты!… Ты…
Ты хватала воздух ртом, не находя слов.
– Ну, изменила, дальше что? Чего ты хочешь?
Тогда ты и бросила мне оскорбление, достойное голливудской мелодрамы середины шестидесятых:
– Ты не мужик!
Шано, блог «Ономастикон»
* * *
В детском саду:
- Здравствуйте, дети. меня зовут Жанна Геннадьевна
Тишина. и тут тихонько, чей-то голосок
- Жадина говядина?
Шано, блог «Ономастикон»
* * *
Оригинал взят у в Годуновы
Предание гласит, что в дороге, находясь уже в окрестностях Костромы, Чет тяжело заболел, в связи с чем и вынужден был остановиться на отдых на левом берегу Волги. Здесь, во сне, ему явилась Пресвятая Богородица в сопровождении апостола Филиппа и священномученика Ипатия Гангрского. Следствием этого чудесного сна явилось святое крещение самого Чета с именем Захария и строительство им каменного храма Святой Живоначальной Троицы, включавшего к тому же приделы апостола Филиппа и священномученика Ипатия и основание монастыря, в дальнейшем известного как Троицкий Ипатиевский монастырь, навеки связанного в русской истории с другим боярским родом - Романовыми. Со временем Захария, его сын Александр, внук Дмитрий Александрович и все последующие поколения их потомков нашли здесь своё последнее пристанище и, таким образом, монастырь этот стал фамильной усыпальницей Годуновых. Данным обстоятельством объясняются и поздние вклады представителей этого рода (например, Якова Афанасьевича в 1594 г., Ивана Ивановича в 1603 г. и др.) в этот монастырь.
Шано, блог «Транспорт и связь»
* * *
Оригинал взят у в Montague Dawson. Flying Cloud (oil.canvas)
The Flying Cloud was a clipper ship that set the world's sailing record for the fastest passage between New York and San Francisco, 89 days 8 hours. She held this record for over 100 years, from 1854-1989.
Шано, блог «Архив Шано»
* * *
Спасти кошку. Блейк Снайдер
Аннотация
В США Снайдера считают одним из самых успешных голливудских сценаристов, которые пишут так называемые "spec sсriрts". Данный термин означает "свободный сценарий, предназначенный автором для продажи на кинематографическом рынке". (В отличие от сценария, создаваемого по заказу продюсера).
Несколько лет назад, решив поделиться с начинающими сценаристами накопленным опытом, Снайдер написал учебник "Save The Cat! The Last Book оn Screenwriting You'll Ever Need" ("Спасите кошку! Последняя книга о сценарном мастерстве, которую вам надо будет прочесть"). Термин "Спасите кошку", вынесенный в название, был придуман Блейком для описания сцен, когда автор знакомит читателя с главным героем. Чтобы читатель мог симпатизировать персонажу, последний должен совершить вызывающее уважение действие или достойный поступок. (Например, снять с крыши высотки котёнка). Кроме новой терминологии, Снайдер разработал авторскую структуру сценария, Blake Snyder Beat Sheet или "BS2". А также оригинально классифицировал популярные голливудские картины по новым, придуманным Снайдером жанрам. Например, картины "Крепкий орешек" и "Терминатор" относятся у него не к боевику, а к жанру "Чувак с проблемой" (Dude with a problem"). Во второй книги из серии "Save the Cat!" - "Save the Cat! Goes to the Movies: The Screenwriter's Guide to Every Story Ever Told" сценарист подробно описывает эти жанры, заодно раскладывая сюжеты популярных американских фильмов согласно оригинальной сценарной структуре BS2.