Джулиан, блог «Нэжвилль»
– А, это ты, – проговорил Гай, когда Мышонок зашёл в каюту.
– Я принёс то, о чём вы меня просили.
– Ну вот! И стоило так отпираться. Давай сюда.
Флай приблизился к Дарену и протянул ему медальон.
– Замечательно, – сказал Гай. – А теперь проваливай.
– Брэд уже заявил о пропаже.
– И что?
– Всех матросов обыскали.
– Я сказал, проваливай. Мне нет дела до матросов.
– Брэд говорил, что на портрете его мама.
– Ты плохо слышишь? Пошёл вон!
Флай покинул каюту.
– Пойдём к капитану, – сказал Жюль.
– Я думал, что ты зайдёшь…
– Нет. Пока я ходил бы докладывать Артуру, он мог бы избавиться от медальона.
Латимор находился на капитанском мостике, когда к нему подошли Жюль и Флай. Знахарь рассказал о том, что слышал.
– Что ж, – ответил капитан, – видимо, мне придётся серьёзно поговорить с господином Дареном. – Но, Флай, ты должен был сразу всё мне рассказать. Из-за твоего молчания я был вынужден провести обыск. Я продемонстрировал команде своё недоверие.
– Вы должны меня наказать, – не дав Латимору договорить, сказал Мышонок.
– Каким же образом?
– Не знаю. На корабле, на котором меня везли на Фес, провинившегося матроса привязали к мачте.
читать дальше– Иди в трюм, Флай, – вздохнул капитан.
– А наказание?
– Обойдёшься сегодня без обеда. Ступай.
Флай уже заканчивал расчёсывать козу, которой он дал имя Ромашка, когда в трюм спустился Дарен.
– Сдал меня? – зло спросил он.
Флай попытался подняться, но у него ничего не получилось. Ноги перестали его слушаться. Он так и остался сидеть, держась за козу, чтобы не упасть.
– Хочешь знать, зачем мне был нужен этот медальон?
– Нет.
– Эта женщина была и моей матерью тоже. Только моего отца она не любила. Она предпочла ему грязного матроса. И его сына, грязного ублюдка, она любила больше меня. Этот медальон должен быть моим. А она отдала его этому оборванцу! Ты… ты всё испортил!
Дарен подошёл к нему и схватил за волосы. Он явно очень хотел ударить его, но боялся оставить следы. Гай потянул Флая на себя, а потом резко оттолкнул и быстро зашагал прочь. Не удержавшись, Мышонок упал, больно ударившись головой о деревянный выступ. Ноги по-прежнему не слушались. Флай дотронулся до ушибленного места, на его пальцах осталась кровь. Но больше было обидно, чем больно.
Он не очень понял, сколько прошло времени, когда в трюме появился Шепард.
– Мышонок, – позвал он, не сразу замечая его лежащим рядом с козой.
– Я здесь, – тихо ответил Флай.
Шепард шёл в трюм лишь с одной целью. Он только что узнал, что Брэду вернули его медальон, и вернул лично помощник капитана. Но Гаррет шепнул Чену, что Латимор сам спускался в трюм к Мышонку, и спустя какое-то время объявился медальон. Гаррет сказал, что не собирается трепаться об этом, но ему, Шепарду, решил сообщать. Чен хотел начать свой разговор с Флаем с обвинений, но увидев его на подстилке у ног козы, опешил.
– Ты чего это? – спросил Шепард.
– Отдыхаю, – ответил Мышонок.
– Это у тебя кровь?
– Да, это я немножко ударился, когда ложился отдыхать.
– Что ты несёшь? Постой, у тебя ноги? Ты встать не можешь?
– Не могу.
Флай подумал, что Шепард сейчас пойдёт за Жюлем, но вместо этого амарго вдруг поднял Мышонка на руки и зашагал с ним к лестнице.
– Зачем ты? – только и смог спросить Флай.
– А что, тебе с козой лучше, чем на кровати?
Мышонок чуть было не ответил, что да, но промолчал. Шепард принёс его в кубрик, уложил на кровать, а сам всё-таки отправился за Жюлем. Знахарь отозвался моментально, и уже очень скоро он сидел перед кроватью и «колдовал». Кроме как колдовством, Шепард не знал, как назвать то, что делал помощник капитана. Чену рассказывали, что Жюль тоже был родом из Нэжвилля, как и Флай. Капитан встретил его, когда был там в экспедиции вместе с Юджином и Гаяшем, с которыми Шепард тоже успел познакомиться. Закончив, Жюль устало вздохнул.
– Как ты? – спросил он.
– Теперь хорошо, спасибо, – ответил Флай и сел.
– Что это у тебя? – Жюль дотронулся до его виска.
– Ударился.
– Дай посмотрю. Надо обработать. Пойдём со мной.
Флай послушно побрёл за Жюлем, а Шепард так и не спросил его про медальон. Он решил, что обязательно сделает это вечером. Когда Мышонок пришёл в кубрик, чтобы лечь спать, Шепард оказался сидящим на его кровати.
– Я хочу лечь, – тихо сказал Флай.
– Сядь сначала.
Мышонок повиновался.
– Это ты взял медальон? – почти шёпотом спросил Шепард.
– Я, – кивнул Флай.
– Но зачем?
– Я вор.
– Что?
– Я в Нэжвилле был вором. А сейчас можно я буду спать?
– Я не верю ни единому твоему слову.
– Дело твоё. Если ты сейчас не пойдёшь на верхний ярус, туда полезу я.
Шепард выматерился сквозь зубы, но отправился наверх.
Прошло ещё несколько дней, за которые Шепард и Флай не обмолвились ни словом друг с другом. Мышонок считал, что это только к лучшему. Совсем скоро он вернётся в Нэжвилль, в котором для Шепарда места не было. Зачем заводить эту странную дружбу, у которой не могло быть никакого продолжения? Зачем привязываться к человеку, с которым уж точно расстанешься? Флай в своей жизни привязывался дважды. Первый раз к своему приёмному отцу, и расставание с ним далось ему тяжело. Второй случился на Фесе. В доме господина Ильмара была девочка-рабыня. Её звали Исаф. Она была ровесницей Флая, но выглядела старше. Смуглая, с большими миндалевидными глазами, она была хрупкой и сильной одновременно. Однажды, когда Мышонок лежал на полу, не в силах подняться, размазывая по лицу слёзы и кровь из разбитой губы, Исаф подошла к нему, опустилась на колени и долго сидела рядом, пока Флаю не стало лучше. Потом она помогла ему умыться и напоследок поцеловала в губы. Это был первый и последний их поцелуй. Через несколько дней господин Ильмар продал Исаф в наложницы кому-то из своих друзей. Тогда Флай понял, что снова остался один. Зачем же тогда вообще привязываться?
Их путешествие длилось уже почти две недели, когда, как обычно встав рано утром, Мышонок побежал в трюм, чувствуя, что воздух был по-особенному прохладным. Отдав коку молоко и яйца, Флай поднялся на палубу. Ветер казался морозным. Мурашки побежали по коже. Воздух был совсем другим. Даже море пахло иначе. Мышонок был дома. Подбежав к бортику, он стал вглядываться вдаль, и в этот момент вахтенный матрос закричал «Земля!» Сердце Флая забилось как сумасшедшее. Он всё смотрел и смотрел вперёд, когда, наконец, увидел в сизой дымке очертания города.
– Нэжвилль, – прошептал Мышонок.
