Конкурс (27.08.2019 – 30.10.2019)4 читателя тэги

Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8759754

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, Юэ Цинъюань
Рейтинг: R
Жанры и предупреждения: Юмор, Повседневность, Постканон
Размер: 10654 ~ 6 страниц
Описание: К чему приводит недостаток внимания ко своей второй половинке или как учитель ученика чай заваривать учил.

ЧитатьБлизилось время проведения традиционного празднества в честь начала весны. В мероприятии принимали участие все обитатели хребта Цанцюн, и адепты с пика Цинцзин, разумеется, не были исключением. Они и не могли не быть в этом замешаны, ведь на плечи лорда именно этой вершины глава школы неожиданно возложил ответственность за проведение торжества.

– Прости, шиди, что я утруждаю тебя этим. У главы пика Аньдин в этом году нет никакой возможности заниматься приготовлениями, и мне больше не на кого положиться. - Юэ Цинъюань обезоруживающе улыбнулся, и Шэнь Цинцю уже просто не мог ему отказать.

– Хорошо, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы празднество прошло идеально. - лорд Цинцзин начал понимать, во что ввязался, но пути к отступлению не было.

– Только прошу тебя, не нужно прилагать слишком много усилий. Твоё здоровье важнее. Если это тяжело для тебя, мы что-нибудь придумаем, - с искренним беспокойством произнёс глава школы.

– Не стоит волноваться, я справлюсь,- заверил Шэнь Цинцю.

Во всяком случае, у него всегда было, к кому обратиться за помощью, и Юэ Цинъюань оставил его со спокойной душой.

***

Шэнь Цинцю надеялся, что для него все приготовления сведутся к раздаче приказов прибывшим в его распоряжение адептам Аньдин, но не тут-то было. Он должен был проследить за всем: от установки театральной сцены на открытом воздухе до расположения столов для чайной церемонии в главном зале Цюндин. Целый день он носился повсюду, стараясь проконтролировать всё и вся. Под вечер лорд Цинцзин уже едва держался на ногах от усталости, а в родную бамбуковую хижину он смог вернуться только к ночи. Там его с уже готовым ужином и сияющим нетерпением взглядом ждал Ло Бинхэ.

– Учитель очень устал сегодня? Что я могу для него сделать?

Ло Бинхэ не разрешалось всюду таскаться за Шэнь Цинцю, когда они находились в пределах Цанцюн. Его это редко останавливало, но в этот день учитель строго запретил ему себя сопровождать. Какие могут быть приготовления, когда к тебе безостановочно липнет неугомонный ученик? Тот не мог ослушаться. Бинхэ провел весь день в одиночестве, ожидая возвращения учителя, и готов был что угодно сделать за толику его внимания, но, увидев, как тот устал, тут же превратился в саму заботу и внимательность. Он подставил вошедшему учителю стул, и тот рухнул на него без сил. Бинхэ очутился у него за спиной и начал разминать его напряжённые плечи. Шень Цинцю едва не застонал от удовольствия. Бинхэ наклонился, и, почти коснувшись губами его уха, спросил:

– Учителю не больно?

– Нет, все в порядке, продолжай.

Через пару минут Бинхэ начал канючить:

– Учитель так много времени стал проводить, занимаясь делами школы, и совсем перестал уделять внимание своему мужу.

Шэнь Цинцю тяжко вздохнул.

– Этому мужу осталась лишь пара незначительных дел, и после проведения празднества мы сможем отправиться, куда ты захочешь.

– Правда? – Бинхэ просиял.

– Но только после окончания, ни часом раньше.

Шэнь Юань слишком хорошо знал своего мужа, и тому вполне свойственно было либо пропустить мимо ушей первую половину предложения, либо сделать вид, что пропустил. Бинхэ тем временем принялся распускать его волосы, бережно отделяя спутавшиеся пряди друг от друга. Тёмные волосы струились между его пальцами, словно шёлк. Постепенно его руки стали спускаться от головы к шее, от шеи к ключицам, и уже было скользнули к груди, но лёгкий шлепок ладонью прервал это бесстыдное действо, без слов всё объясняя.

***

Проснувшись утром, Шэнь Цинцю привычно не обнаружил Ло Бинхэ рядом с собой. Тот, по обыкновению, встал пораньше и отправился готовить для него завтрак. В хижину уже проникал соблазнительный аромат мужниной стряпни. Начало торжественной чайной церемонии, открывающей весеннее празднество, было назначено на полдень, и Шэнь Цинцю мог себе позволить немного побездельничать. Ленивый поток мыслей был прерван появлением Бинхэ с подносом, на котором заботливо были расставлены дымящиеся блюдца и чашки. Он подошёл к лежанке, аккуратно поставил его на край постели и сам сел рядом.

– Учитель, вы уже проснулись, – Ло Бинхэ расплылся в улыбке.

При виде этой картины по сердцу лорда пика Цинцзин разлилось тепло. Всё-таки отрадно видеть, как гроза всего сущего в этом мире с самым преданным выражением лица приносит тебе утром наивкуснейший завтрак в постель. С аппетитом поглотив содержимое чашек, довольный Шэнь Цинцю улыбнулся и, подавшись вперед, мягко коснулся губами лба ученика. Тот мгновенно просиял. Пока учитель вставал и одевался, Бинхэ непрестанно сверлил его взглядом, что, конечно же, не укрылось от внимания Шэнь Цинцю. Приводя в порядок верхние одеяния, он искоса взглянул на мужа и наконец спросил:

– Ты хочешь что-то мне сказать?

– У учителя есть сейчас свободное время? – робко начал Ло Бинхэ.

– Ты знаешь, что церемония начинается в полдень. До этого времени я свободен. – В сердце Шэнь Цинцю прокралось нехорошее предчувствие.

– Тогда.. не мог бы учитель помочь этому ученику вспомнить правила проведения чайной церемонии?

Всего-то? Щеки Бинхэ заалели, плохое предчувствие чуть отступило, оставив место изумлению. Разве мог Ло Бинхэ, несравненный главный герой, забыть что-то подобное? Но тут Шэнь Цинцю вспомнил, сколько лет Бинхэ не участвовал в подобных мероприятиях. Вероятно, после такого перерыва любому не помешает освежить память и отработать навыки. Учитель согласно кивнул, и ученик тут же умчался за всей необходимой утварью.

Меньше, чем через пять минут, он возник в комнате с чайником, чашками и прочими атрибутами чайной церемонии, и они приступили непосредственно к практике.

Приготовления прошли безупречно, но когда они приступили к основной части, возникли некоторые затруднения.

– Следует насыпать в исинь(1) чуть больше чая, – наставительно произнёс Шэнь Цинцю и уже было сам потянулся за коробочкой, но Ло Бинхэ его опередил.

– Учителю не нужно утруждать себя, – протянул он, самостоятельно отмеряя нужное количество листьев бамбуковой ложкой.

В дальнейшем ученик справился просто блестяще, и чай, заваренный его рукой, словно имел особенное, нежное цветочное послевкусие. Шэнь Цинцю остался доволен им и даже почувствовал небольшой прилив педагогической гордости. Как-никак, именно он обучил Ло Бинхэ данному искусству.

Когда они закончили, до полудня оставалось около часа. Прервав определённого характера поползновения Бинхэ, горный лорд Шэнь решил, что им уже стоит отправляться на Цюндин.

Когда он собирал, строил и инструктировал остальных учеников, он все время чувствовал на себе пристальный взгляд Бинхэ. Шэнь Цинцю уже привык к тому, что тот постоянно к нему липнет и одаривает порцией отборнейшего уксуса всякого, кто осмелится подойти к нему слишком близко, но сегодня Бин-мэй была, кажется, внимательней, чем обычно. Покачав головой, когда Ло Бинхэ занял свое обычное место рядом с ним и все остальные ученики в страхе сочли за благо держаться подальше, он решил не забивать голову лишними хлопотами. По крайней мере, до окончания празднества.

По прибытию на вершину Цюндин лорд пика Цинцзин решил проверить, все ли готово к началу торжества. В теле его ощущалась необыкновенная лёгкость, и он быстро обошёл все залы и площадки. Убедившись, что все в порядке, он вернулся в главный зал. Там его испытующим взором встретил Бинхэ, но тут подошёл глава школы, и ему пришлось оставить при себе все то, что он хотел сказать.

– Шиди постарался на славу, занимаясь организацией празднества. – Юэ Цинъюань склонил голову в благодарственном жесте. – Я обязан тебе.

– Не стоит, брат, – Шэнь Цинцю тепло улыбнулся. Хоть это и стоило ему немалых трудов, он не чувствовал, что глава школы ему теперь чем-то обязан. – Не стоит благодарности.

– Что ж, – Цинъюань тепло улыбнулся. – Я уверен, что все пройдёт идеально.

После обмена любезностями Шэнь Цинцю отошёл в сторону, чувствуя все возрастающую лёгкость в теле и лёгкий звон в ушах. Чайная церемония должна была вот-вот начаться. Со все усиливающимся ощущением, что что-то не так, он вошёл в главный зал, и Ло Бинхэ тенью неотступно следовал за ним.

Стройными рядами столы были расставлены в просторном помещении, где почти все уже собрались. Шэнь Цинцю пришлось выбрать место подальше от адептов пика Байчжань, которые всем своим видом выражали намерение задать хорошую трёпку Бинхэ, легко приземлившемуся за соседний с ним стол. И хотя наперёд было известно, кто выйдет победителем из этой схватки, они даже и не думали отступать. К счастью, сегодня правила обязывали их не затевать драк и не портить всем праздник.

Когда он в подобающей позе опустился за стол, тело начал покрывать пот, как будто его обдало волной жара. Все его чувства внезапно обострились. Как никогда явственно ощущалось скольжение тканей одежды по телу, и это странно будоражило сознание.

Тем временем церемония уже началась, и второй этап(2) подходил к концу. Шэнь Цинцю пытался взять себя в руки, но он чувствовал, как тепло разливается по низу живота, и кровь постепенно приливает к определённому месту.

Когда до него дошла очередь, он слегка дрожащей рукой принял Ча-Хэ, и аромат чая показался ему настолько сильным, что у него почти закружилась голова.

Да что, черт возьми, происходит?!

Шэнь Цинцю чувствовал все нарастающее возбуждение и ничего не мог с собой поделать. Все моральные и духовные силы были бесполезны. В голове лихорадочно носились мысли, и он не мог уловить ни одну из них. Наверное, стоило выйти и подумать об этом в другом месте, но он не мог просто встать и уйти сейчас.

Либо паника, либо что-то ещё отразилось на лице Шэнь Цинцю, но он поймал на себе обеспокоенный взгляд Юэ Цинъюаня. Он отвёл глаза и постарался принять обычный спокойный вид. Лихорадочно размышляя, он пытался найти причину своего нынешнего состояния, которое с каждой минутой становилось все хуже. Дыхание сбивалось, учащалось сердцебиение. Он терялся в догадках, и вдруг в душу к нему закралось подозрение. Шэнь Цинцю быстро повернул голову, посмотрев в глаза Ло Бинхэ, и тот не успел отвести от него свой изучающий взгляд. По его лицу было видно, что он что-то знает и ждёт чего-то.

Нет, это определённо не могло продолжаться. Если он сейчас же не уйдёт, то все присутствующие начнут обращать внимание на его резкие выдохи и меняющийся цвет лица. Шэнь Цинцю не мог позволить тому, что осталось от его репутации после «Сожалений горы Чунь», вот так вот обратиться горсткой пепла. Хоть и его несвоевременный уход с церемонии и вызовет множество вопросов, это все же будет не так критично, как если бы всплыла правда.

Воздав хвалу просторным и многослойным одеяниям мира заклинателей, горный лорд Шэнь метнул взгляд Ло Бинхэ, и на ватных ногах как можно быстрее направился к выходу из зала. Даже прикрывая лицо веером, он чувствовал, что глаза всех были прикованы к нему. Он старался не думать о том, как будет объясняться перед главой школы и остальными, сосредоточившись на том, как решить текущую проблему, хоть тут и размышлять было не над чем. Очевидно, что выход лишь один.

Ло Бинхэ, разумеется, последовал за учителем, и когда они оказались снаружи, поинтересовался, наивно хлопая глазами:

– Учитель, что случилось?

– Как будто ты сам не знаешь, – сквозь стиснутые зубы выдавил Шэнь Цинцю, стараясь сделать так, чтобы эти слова не прозвучали сдавленным стоном.

Бинхэ сразу понял, что вывернуться не удастся, и тут же сменил тактику:

– Учитель стал так мало времени проводить с этим мужем, что я…

Что он говорил дальше, Шэнь Цинцю уже не слышал. Глядя на то, как Ло Бинхэ скорбно и явно наигранно опустил голову, на его покрасневшие щеки и слезы, стоящие в глазах, он уже не мог сдерживать желания, которых сам от себя не ожидал. Он резко приблизился к Бинхэ и заткнул его рот поцелуем. Глаза ученика заискрились, и в них уже не осталось ни капли фальшивого чувства вины за содеянное.

Титаническим усилием воли Шэнь Цинцю заставил себя оторваться от ученика, который отозвался на это недовольным мычанием, и, захлестываемый волнами жара, все же нашёл в себе силы притащить Ло Бинхэ в бамбуковую хижину и продолжить там.

***

После тягостного объяснения перед Юэ Цинъюанем, горный мастер Шэнь не пожалел времени и сил, чтобы разыскать главу пика Аньдин и припереть его к стенке.

– Сознавайся, ты писал о такой херне? – Шан Цинхуа ещё никогда не видел на лице лице Шэнь Цинцю настолько озлобленного выражения.

– Шэнь-дада, ну в чем я опять виноват? – жалобно протянул глава Аньдин. – В каждом мире есть свои афродизиаки(3). Откуда я мог знать, что Бин-гэ решит опробовать местный на тебе?

Возразить было нечего, и Шэнь Цинцю с достоинством удалился, а Шан Цинхуа мысленно пообещал себе больше никогда не помогать Ло Бинхэ с такими вещами. Горный мастер Шэнь страшен во гневе, и в следующий раз, если тот докопается до правды, он может так легко не отделаться.

Примечания:

(1) Исинь – чайник для заваривания
(2) Подготовка к основной части чайной церемонии в Китае, т.е. непосредственно к чаепитию, включает в себя 7 этапов. Второй - оценивание чая. В специальной коробочке Ча-Хэ чайное сырье передают участнику слева от себя, который, открывая крышку, вдыхает аромат чая, оценивая его достоинства, закрывает крышку и передает следующему.
(3) Афродизиаки — вещества, стимулирующие или усиливающие половое влечение или половую активность.

Основные персонажи: Тяньлан Цзюнь, Чжучжи Лан, Шэнь Цинцю
Рейтинг: G
Жанры и предупреждения: Пропущенная сцена, Ангст
Размер: 9641 ~ 5 страниц
Описание: Чжучжи Лан пытался понять любовь Тяньлан Цзюня к человеческим романам, но как бы ни старался, он не ощущал той бури эмоций, которую демонстрирует его дядя.
— …Существует много историй, и не может быть такого, чтобы тебе не понравилась хотя бы одна.
— Возможно, — тихо произнёс змей, смотря на единственную лежащую на столе книгу.

ЧитатьЗа всё то время, что Чжучжи Лан следовал за своим дядей, он повидал разные стороны его характера. Его привычки и желания, но одно осталось неизменным до сих пор. Он никак, сколько бы ни пытался, не мог понять странное увлечение Тяньлан Цзюня людьми. Оно было не похоже на обычное увлечение искусством или красивыми девушками. Больше походило на какую-то форму одержимости.

Демон, часто увлеченно погрузившись в свои исследования новых уголков человеческого мира, вел себя слишком расслаблено, что зачастую доставляло немало новых хлопот его племяннику, невидимой тенью следующего за ним.

Тяньлан Цзюнь уже давно привык к постоянно находящемуся рядом племяннику. Признаться честно, присутствие того рядом стало даже какой-то необходимой деталью, убрав которую, неприятное чувство чего-то недостающего будет преследовать ещё долгое время.

Тёплый ветер колыхал листья деревьев, которые явно не собирались опадать в ближайшее время. На поляне, покрытой пушистой зелёной травой, расположился молодой мужчина, лениво развалившийся на зелёном ковре. Он не торопясь почитывал страницы очередного романа, и как только на открытой странице глазами был пойман последний иероглиф, демон невесомым движение перелистывал её и продолжал чтение. Совсем неожиданно где-то на задворках сознания появилась странная (по мнению самого демона) мысль. Сперва тот пытался её игнорировать, но спустя несколько перелистнутых страниц мысль никуда не исчезла, а наоборот стала крупным планом маячить перед глазами. Тяньлан Цзюнь легким движением закрыл книгу, и обхватив её двумя руками закрыл глаза. Спустя какое-то время, когда спонтанная задумка уже безвозвратно закрепилась в голове, демон раздраженно вздохнув еле заметно приоткрыл глаза и покосился в сторону молодого юноши. Тот, казалось, совсем не обращал внимания на происходящее вокруг, устремив свой задумчивый взгляд вдаль. И не каждый случайно наткнувшийся на эту картину путник заметил бы легкое напряжение, означающее, что при любой угрозе змей готов незамедлительно кинуться в бой.

Осмотрев своего племянника, демон произнёс: «Чжучжи, какие у тебя увлечения?»

Парень, не ожидавший такого вопроса, слегка опешил, и широко в удивлении раскрыл глаза. Он не думал, что когда-нибудь сможет услышать что-то подобное от своего дяди.

Вернув себе прежнее выражение лица, Чжучжи неловко отвёл взгляд. Конечно, у него были свои увлечения, но до этого момента Тяньлан Цзюнь искренне считал, что единственное, что интересует его племянника, это бессмысленная (по его же мнению) забота племянника. Поэтому заданный вопрос буквально выбил на пару мгновений самообладание молодого змея из колеи, и заставил того задуматься насчет того, а не долго ли дорогой дядя принимает солнечные ванны.

— Дорогой дядя хорошо себя чувствует? — с легким волнением в голосе поинтересовался Чжучжи.

Демон прыснул и лукаво посмотрел на юношу. Того, казалось, забавляло смотреть на растерянное лицо племянника.

— Так ты ответишь на мой вопрос? Или ты просто не хочешь делиться со мной? — не скрывая хитрой ухмылки спросил тот.

Не успел Чжучжи произнести и слова, как Тяньлан Цзюнь подозвал его к себе:

— Подойди поближе.

Змей чуть неуверенно тихой поступью направился в сторону мужчины. Уже придя на место он, следуя указаниям, присел рядом на траву, и стал ждать дальнейших действий.

Тяньлан Цзюнь же не спеша придвинулся к племяннику, и быстрым движением раскрыл уже знакомую нам книгу. Чжучжи Лан перевел непонимающий взгляд на книгу, пытаясь понять, каких же действий от него ждут.

— Ты когда-нибудь читал человеческие книги? — вопросительно смотря на парня произнес демон.

Змей не отводил напряженного взора от книги и раздумывал, отвечать на вопрос или нет. На самом деле он пробовал, но как бы ни пытался не смог ощутить ту палитру эмоций, которая пробирает его дядю при прочтении нового романа. У него просто… не получалось?

Находясь так долго с тем, кто чуть ли не коллекционирует книги очень сложно не искуситься, и не потянуть свои любопытные ручонки хотя бы к одной. Однажды, всё-таки осмелившись взять один из многих романов, из коллекции своего дяди, юный змей открыл первую страницу, вторую, третью, и аккуратно, чтобы случайно не повредить, закрыл и поставил обратно. Взял вторую, и через некоторое время вернул на место. Третья, четвертая. Пятая уже не покинула своё место. Чжучжи стоял напротив огромного книжного стеллажа и крепко уверялся в том, что человеческие рассказы — это точно не его.

Он поднял взгляд и встретился с глазами Тяньланя полными какого-то детского любопытства. Они смотрели друг на друга буквально пару мгновений. Образовавшуюся тишину разрушил звук шуршащей травы, на которую опустили книга.

— Простите, дорогой дядя, но, боюсь, человеческое творчество не привлекает меня так сильно, как вас.

Тяньлан Цзюнь не сводил взгляда с книги, протянул руку, и двумя пальцами схватил за корешок.

— Я лишь предложил. Отказаться или согласиться — только твоё дело, — обратился к племяннику демон и, снова расположившись на прежнем месте, раскрыл последнюю страницу и продолжил чтение.

***

Теплые капли весеннего дождя били о крышу беседки, стекали вниз по черепице скапливаясь в немаленькие лужи у основания постройки.

Чжужчи с прямой спиной сидел на лавочке, устремив задумчивый взгляд в даль ждал, пока природная стихия решит успокоиться. Он уже не впервые по поручениям своего дяди отправляется в город для покупки нового романа, который в данный момент расположился на коленях юноши. Тот, конечно, не боялся промокнуть, обычная вода не доставляла змею особого дискомфорта. Причиной внепланового перерыва стала именно книженция, которая могла ненароком промокнуть и потечь чернилами.

На противоположной от Чжучжи стороне лавочки сидел старик, которому волей случая тоже не посчастливилось оказать на улице во время дождя. Поэтому, вместо того, чтобы пережидать стихию в каком-нибудь заведении, тот составлял безмолвную компанию змею, и почитывал хорошо сохранившуюся книгу, возраст которой выдавал лишь слегка желтоватый оттенок страниц.

Дождь продолжал лить и явно не собирался утихать в ближайшее время. Невольные соседи молча сидели погруженные в свои мысли. Некоторое время спустя, когда дождь, казалось, немного уменьшил свой напор, старик оторвался от чтения и перевел взгляд на роман, покоящийся на коленях молодого юноши.

— Почему ты не воспользуешься книгой, чтобы скоротать время ожидания? — полюбопытствовал тот.

Чжучжи вынырнул из глубин мыслей, и перевел взгляд на неожиданно любопытного старика. Какое-то время он раздумывал, отвечать на неожиданный вопрос, или отвернуться и обратно погрузиться в свои размышления.

— Я не интересуюсь человеческими рассказами.

Змей поздно подметил, что ответ прозвучал довольно странно для человека, но старик, казалось, даже не обратил на оговорку юноши внимания.

— Тогда роман ты купил для какого-то знакомого? Я бы на твоём месте не был бы так категоричен, может ты просто не нашел то, что затронуло бы тебя. Существует много историй, и не может быть такого, чтобы тебе не понравилась хотя бы одна, — по доброму усмехнулся старик, и вернулся к чтению.

Чжучжи же ещё некоторое время раздумывал о причинах, по которым старик решил перекинуться с ним парой фраз, и постепенно вернулся в изначальное задумчивое состояние.

Дождь уже почти утихнул. Старик взглянул на небо, и что-то для себя обдумав натянул висящую на спине шляпу на голову, поднялся со скамейки и прихватив с собой потрепанную сумку собрался покинуть беседку. На пару мгновений он повернулся, чтобы посмотреть на незаметно наблюдавшего за ним парня и произнёс:

— Обдумай мои слова, юноша, — сказал на прощанье тот и аккуратно положил на стол книгу, легко пододвигая ту в сторону змея.

Отняв руку от бумажной основы, старик развернулся, и ковыляющей походкой побрёл вдоль улицы, не обращая внимания на мелкие капли, являющиеся остатками недавнего ливня.

Чжучжи ещё некоторое время смотрел вслед удаляющемуся человеку. Когда дождь окончательно прекратился, он уже направился к выходу из беседки, но внезапно остановился. Повинуясь какому-то непонятному порыву, он забрал одиноко лежащую книгу, и только тогда покинул место странной встречи.

***

Во время очередной встречи Тяньлан Цзюня и той высокомерной человеческой девушки, Чжучжи как обычно сидел в отдалении и наблюдал за парой. В последнее время его стало одолевать несвойственное раньше чувство скуки. В первое время это даже немного взволновало змея, всего лишь единожды ощущавшего такое. Но дальше оно стало постоянным спутником, смешивавшимся с другими эмоциями.

Взгляд упал на книгу со слегка пожелтевшими страницами, которую змей, подчинившийся какому-то странному порыву, везде таскал с собой. Не сказать, что он всерьёз воспринял слова старика, но что-то просто не давало оставить сборник сшитых страниц и, не задумываясь, уйти. Вновь переведя взор на пару, юноша неосознанно потянул руку к книге, и сам не заметил, как уже открыл первую страницу. Случайно ухватив взглядом первые иероглифы, он уже не смог оторваться.

Если бы его спросили, чем же его увлекла эта книга, Чжучжи бы повременил с ответом. Хотя, в итоге бы все равно признался, что его вниманием завладел главный герой книги. Благородный бессмертный бродячий заклинатель, который не делил добро и зло на людей и демонических тварей, равно как помогая, так и наказывая за ужасные проступки и тех, и других.

На последних страницах что-то в душе юного змея болезненно дёрнулось, когда толпа разгневанных заклинателей обвинила главного героя в сговоре с демонами, и жестоким способом умертвила того. Уничтожив не только тело, но и саму, казалось бы бессмертную, душу.

Слегка трясущимися руками закрыв книгу, Чжучжи ещё долгое время смотрел на обложку и… сожалел? Да, он жалел бескорыстного заклинателя, поплатившегося за свою доброту ужасным способом. Прозрачная слеза незаметно скатилась по щеке и, достигнув подбородка, приземлилась и впиталась в бумажную обложку.

***

Спустя десятилетие, после столь тяжких лет заточения, перед змеем, уже готовившегося к своей кончине, предстал облик бессмертного, облаченного в зеленые одеяния, и с легкой, почти незаметной улыбкой и нежностью во взгляде, протягивающего ему тонкий побег.

«… этот человекоподобный змей по сути своей безвреден. Нет нужды его уничтожать»

Слова заклинателя эхом отразились в голове Чжучжи, заставляя затрястись того от переполнявших его чувств. В голове промелькнула фигура бродячего бессмертного, протягивающего изящную ладонь маленькой, ещё совсем девочке, перепуганной демонессе, смотрящей на того наполненным надеждой на спасение взглядом. Заклинатель и его спутники уже покинули пещеры, а змей ещё долгое время оставался на своём месте, трепетно прижимая росток к груди.

***

Пропажа господина Шэня из мира живых не на шутку перепугала Чжучжи, не терявшего надежды и ищущего своего спасителя на протяжении пяти лет. Найдя, тот сразу узнал его, не смотря на потрёпанный внешний вид, и грязную, длинную, комьями свисающую бороду.

Шэнь Цинцю без сознания, аккуратно уложенный, находится во временном убежище змея. Тот, не отрывая взгляда от своего давнего спасителя, всё же осмелившись, с трепетом легко касается немного испачканного в земле, но всё такого же прекрасного лица. Он сможет его спасти. Даже если это будет стоить ему собственной жизни. Чжучжи поклялся себе сделать всё, чтобы заклинатель не лишился за свою доброту жизни, не лишился души…

Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8760139

Пэйринг и основные персонажи: Мобэй Цзюнь/Шан Цинхуа, мельком Ло Бинхэ/Шэнь Юань, Юэ Цинъюань/Шэнь Цзю, Лю Цингэ/Му Цинфан
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Романтика, Психология, Повседневность, AU, ООС
Размер: 15377 ~ 9 страниц
Описание: У Шан Цинхуа своя кофейня. Он любит готовить кофе, наблюдать за людьми и иногда готовить печенье своим постоянным посетителям. И для него любовь – это чашка ароматного кофе со специями, приготовленная дорогим человеком.

Читать– Вот, пожалуйста, ваш эспрессо, – с улыбкой произнес Цинхуа, поставив перед клиентом чашку кофе и тарелочку с печеньем.

– Я не заказывал печенье, – с замешательством в голосе буркнул посетитель. Судя по костюму – офисный работник или средненький бизнесмен. А судя по мешкам под глазами – не особо преуспевающий.

– За счет заведения. Удачного вам дня, – искренне улыбнулся Шан Цинхуа. Усталый вид мужчины напомнил ему его собственные студенческие бессонные будни.

Нахмуренное лицо немного разгладилось, а мутный взгляд прояснился. Мужчина даже умудрился выдавить ответную улыбку в ответ. Цинхуа был уверен, что к тому моменту, как этот мужчина допьет кофе и доест печенье, он окончательно перестанет быть таким хмурым и усталым. Во взгляде появится бодрый огонек, ссутуленные плечи расправятся. Он даже улыбнется на прощание шире.

Такие преображения Цинхуа особенно любил наблюдать. Ту часть своей работы, когда заспанные, унылые, с ненавистью глядящие на окружающий мир люди становились улыбчивее, бодрее – он просто обожал.

Подумать только, а ведь когда-то Шан Цинхуа всерьез собирался стать финансистом. И был бы одним из этих бедолаг, что по утрам ненавидят весь мир, в особенности свою нудную работу. Цифры, цифры, цифры – разбавленные глотком бодрящего кофе утром и стаканом пива вечером.

Воистину, судьба в лице его двоюродного дедушки, который передал ему свою маленькую кофейню, сделала ему фантастический подарок. Дедушка, заявив, что уже слишком стар, чтобы возиться с кофейней, переписал ее на Цинхуа, строго-настрого наказав сберечь и преумножить его наследие. Поначалу, Цинхуа был в полной растерянности, и понятия не имел, что же ему делать с таким вот подарочком. Это ведь нанимать персонал, закупать продукты, а еще то и это... Но оказалось, что с кофейней вполне можно управляться и самостоятельно. А место проходное, прибыльное – рядом полно бизнес-центров, чьи сотрудники не могут без кофе жить.

Пришлось бросить институт, к вящему ужасу матери и отца. Первое время было тяжко, но когда Цинхуа втянулся... Он влюбился в свою кофейню, в свою новую работу. Как говорится – найди дело по сердцу и не будешь работать ни дня. В отношении Цинхуа это было верно на все сто процентов.

Особенно Цинхуа обожал наблюдать за людьми.

Вскоре у него появились постоянные посетители, которых он знал по именам, знал их предпочтения и мог переброситься парой слов.

– Доброе утро, Шэнь Юань. Тебе как всегда – американо со сливками и сырный круассан?

– Да, и еще ристретто, пожалуйста. Мой братец сейчас придет, – Юань скривился, поправляя очки средним пальцем. Цинхуа мысленно хихикнул – это Шэнь Юань так ненавязчиво выражает свое отношение к брату-близнецу Шэнь Цзю? Действительно, довольно невыносимая личность.

До чего разные и до чего похожие одновременно. Юань – колючий, язвительный, но вместе с тем забавно-уютный в своих растянутых футболках с анимешными принтами. Немного растрепанный, вечно слегка раздраженный и невыспавшийся студент. Кажется, учится на архитектора. И в противовес ему – Шэнь Цзю, одетый с иголочки. Рубашки и брюки с идеальными стрелками. Уложенные волосы, надменный взгляд. Будущий юрист, которого ждет весьма перспективное и обеспеченное будущее.

– Сделаю вам покрепче, – сочувственно говорит Цинхуа.

– Спасибо, – слабо улыбается Юань.

Американо со сливками – классическое начало дня. Чуть подслащенный глоток бодрости, помогающий втянуться в безумный ритм городской жизни. Горечь помогает встряхнуться и не позволяет жалеть себя. Сливки чуть смягчают послевкусие, напоминая, что в этой жизни далеко не все так плохо. Это утренний напиток, вечером американо может ввергнуть в бессонницу, полную сожалений и тревожных мыслей.

Ристретто – это... смерть одним глотком. Раз – выпиваешь, два – просишь счет, три – уходишь прочь. Горький, сильный, для встречи не подходит катастрофично. Цинхуа бы сказал, что Шэнь Цзю очень недоверчивый человек, который немного параноик, немного замкнут, немного социопат. И он несчастен, потому что ристретто – это мысли о финале. Необязательно о смерти, просто о том, что однажды все связи обрываются, все хорошее кончается.

Цинхуа бы предложил ему эспрессо для бодрости. Потому что эспрессо – это глоток самой жизни. Выпиваешь, хочешь еще – но времени обычно не хватает. Цинхуа обычно бесплатно дает немного имбирного печенья. Просто напоминание, что в жизни есть и доверие, и забота, и настоящее семейное тепло. Шэнь Цзю обычно фыркает; но печенье съедает. Значит, еще не все потеряно.

В последнее время в кофейню захаживает студент Ло Бинхэ, который подрабатывает поваром в кафе напротив. Готовит божественно, Цинхуа уже убедился в этом. У них договор - Бинхэ готовит ему обед на вынос со скидкой и приносит в кофейню, а Шан Цинхуа готовит ему чай и печенье бесплатно. Чай черный с лимоном – свежий вкус, чуть с кислинкой. Солнечный день в любую погоду, даже если за окном дождь. А имбирное печенье... что ж, это единственное, что Цинхуа умеет готовить лучше Бинхэ. Ну, в принципе единственное, что он умеет готовить, увы.

Бинхэ заходит все чаще. Оглядывает зал: если видит Юаня, то радостно улыбается и подсаживается к нему. Юань шипит, гневно сверкает глазами, но быстро сдается под напором искристого, как шампанское, энтузиазма Ло Бинхэ. На самом деле, они пара красивая, гармоничная. И на самом деле Шэнь Юань просто смущается, Цинхуа уверен. Он ими любуется.

Зеленый чай с жасмином и печенье с кунжутом. Юэ Цинъюань владеет собственной фирмой, он финансовый эксперт, он всегда доброжелательно благодарит Цинхуа за работу и желает хорошего дня. Цинъюань смотрит на Шэнь Цзю зачарованными глазами и всегда предлагает подвезти. Цинхуа вздыхает – противоположности, конечно, сходятся, но настолько противоположным людям сходится будет тяжело. Поразительно положительный Юэ Цинъюань и режущий до кости каждым взглядом Шэнь Цзю. Как они вообще умудряются общаться, учитывая сочащийся ядом и невыносимой горечью тон Цзю – Цинхуа не представляет.

Стайка ярких, переговаривающихся со смехом девушек влетает в кофейню. Они наперебой улыбаются Цинхуа, заказывая привычные напитки. Три подружки, заскакивающие после шопинга к нему каждую неделю. Нин Инъин – шоколадный мокко, Лю Минъянь – латте с клубничным сиропом, и Ша Хуалин – карамельный капуччино. Ша Хуалин всегда просит карамель несладкую, и Цинхуа понятливо кивает. Нин Инъин доверчивое и радостное солнышко, Лю Минъянь – красавица, немножко аристократка, немножко неуверенна в себе и окружающих. Им нужен кто-то вроде Ша Хуалин. Скептична, умна, расчетлива и по-жестокому игрива со всеми, кроме самых близких. О нет, с дорогими ей людьми она иная, она мягче, она будто сладкая пенка на капуччино. Она всегда готова выслушать и помочь, одернуть заигравшуюся Инъин и подбодрить Минъянь. Да, определенно, Ша Хуалин отлично им подходит. Ее карамельная горечь отлично подчеркивает и оттеняет приторную сладость подруг.

Иногда, заработавшись, Цинхуа задается интересным вопросом: сколько в отношениях этих девушек обычной дружбы, а сколько кое-чего более пикантного? Как кофе с перцем. Потом качает головой и с грустью понимает, что, видимо, кофейный аромат в голову ударил.

Брат Лю Минъянь, Лю Цингэ, заходит часто. Он глава какой-то охранной службы. Берет черный крепкий кофе с собой, мрачно глядя на мир. Лю Цингэ немного пугает. Пока не увидишь, как он забавно краснеет, глядя на Шэнь Юаня. Цинхуа каждый раз этим румянцем умилялся. Он даже подумывал подтолкнуть их друг к другу как-нибудь, они ведь правда могли бы быть неплохой парой, по его скромному мнению.

Но Бинхэ успел первым. И во взгляде Лю Цингэ поселилась тоска. Шан Цинхуа готовит для него печенье с шоколадной крошкой. Да, опять за счет заведения. Лю Цингэ недоверчиво хмыкнул, но угощение взял. И вскоре пришел не один, а с приятелем, Му Цинфаном.

Медик. Заботливый. Добрый. Цинхуа готовит латте с зефиром – это мило. И то, как Цинфан светло улыбается Цингэ, и как сам Цингэ неловко улыбается в ответ. Они выглядят так мило вместе, что Цинхуа не может перестать улыбаться. Да, пожалуй, они тоже весьма гармоничная пара.

Пара, которая приносит с собой веселье – Ян Исюань и Мин Фань. О, сколько раз они смешили Цинхуа до колик в животе! Они только закончили школу и готовились к поступлению в институт. И вечно влипали вместе в передряги. Цинхуа не уверен, но, кажется, бойкий и любопытный Ян всегда был инициатором и тащил за собой более ответственного Мин Фаня. Каждый раз, приходя, они усаживались перед стойкой и часами веселили Цинхуа рассказами о своих приключениях, приговария за разговорами пару чайников черного чая с бергамотом и несколько пирожных. На прощание они обязательно скупают кучу печенья, нахваливая и обещая прийти еще. Посмеивающийся Шан Цинхуа машет им вслед рукой и гадает, во что же непоседы влипнут в следующий раз.
Под вечер, за час до закрытия, приходит Тяньлан Цзюнь со своим помощником Чжучжи Ланом. Он глава крупной корпорации и жуткий бабник и балагур. Он не очень нравился Цинхуа. Пока за очередной чашкой айриша с ирландским виски Тяньлан не разговорился и не рассказал о своих проблемах.

Любимая женщина умерла во время родов. Ее семья забрала его сына сразу после рождения. Тяньлан сумел найти его только спустя почти двадцать лет, и сынок оказался очень не рад встрече. Трогательного воссоединения не получилось. Тяньлан смеялся, но глаза его были больными. Цинхуа тогда промолчал, с трудом сдерживая удивленные восклицания (по большей части нецензурные). Ибо тем самым сыночком был Ло Бинхэ.

И да будут неладны те посиделки с айришем – Цинхуа тоже пил – ибо он умудрился проговориться, что у него тут почти каждый день Ло Бинхэ свидания устраивает. Плюсом можно было бы назвать то, что Тяньлан теперь заходил чаще и оставлял щедрые чаевые. Также, каждый раз видя отца, Бинхэ мрачнел и упрямо поджимал губы, опуская взгляд. Видимо, Юаню было его жалко, потому что он подсаживался к нему ближе и обнимал, легонько целуя в висок. Что, естественно, положительно сказывалось на их отношениях.

Минусом, собственно, было плохое настроение Бинхэ.

Но это Тяньлан Цзюнь мог и пережить, если действительно хотел наладить отношения с сыном.

Цинхуа и сам имел дурные отношения с отцом. И каждый раз при виде этих встреч у него сжималось сердце.

Говорят, когда кто-то готовит для тебя кофе по-венски – лично для тебя – это любовь. Настоящая, до гроба. Цинхуа всегда насмешливо фыркал, слыша эти россказни. А вот в любовь с первого взгляда он верил безоговорочно, столько ведь живых примеров перед глазами!

Потому, когда сердце забилось с сумасшедшей скоростью при виде очередного посетителя, Цинхуа с обреченностью понял – это оно, то самое. Посетитель с невозможно синими глазами и невозможно бархатным низким голосом заказал эспрессо и уселся за дальний столик. А у Шан Цинхуа подгибались коленки и щеки горели, как при температуре. Он с трудом заставил себя взяться за работу. Так, та ожившая мечта просила кофе – о’кей, он приготовит кофе. Эспрессо, эспрессо… Только почему он готовит совсем не эспрессо?

Кофе по-венски. Сливки. И по наитию вытащенное из укромного ящика имбирное печенье. Цинхуа вцепился в край стола. Вот что он творит? По нормальному, нужно бы приготовить быстренько эспрессо, отдать, забрать деньги, пожелать хорошего дня. А внутри аж зудит, так хочется сделать глупость. Или приятность? Вот будет приятно этому мужчине, если ему такое приготовят? Любит сюрпризы? А какой кофе он любит больше всего? Ведь эспрессо – это, скорее, просто для бодрости. А что он выберет для вкуса?

Кофе по-венски. Кажется, ему бы подошло.

– Вот, ваш кофе, пожалуйста, – голос практически не дрожал. Цинхуа мог собой гордиться, выдержка у него была. Правда, ее не хватало, чтобы смотреть в глаза.

– Я заказывал не это.

– Я подумал, вам этот кофе подойдет больше, чем обычный эспрессо, – голос предательски дрогнул.

Цинхуа услышал хмыканье, и рискнул поднять взгляд. На него смотрели пристально, а от синевы глаз просто перехватывало дыхание. Бывают же такие красивые люди.

Посетитель молча забрал кофе и печенье.

Заплатил щедро.

Впрочем, Цинхуа не обольщался. Второй раз он не придет. Верно?

Через пару дней он пришел снова. Вновь обжег ледяной синевой глаз.

– Что вам приготовить?

– Как в прошлый раз. На ваше усмотрение, – иронично изогнутая бровь.

Цинхуа воспринимает эти слова как вызов.

Кофе со специями. Кардамон, имбирь, мускатный орех. Шан Цинхуа хотел еще добавить корицу, но передумал. Корица - это для сладости, для пряного чувственного привкуса. Точно не для этого посетителя.

Кофе ему нравится. Он смакует каждый глоток, периодически поглядывая на Цинхуа. У самого Цинхуа же тогда валилось все из рук и постоянно хотелось нервно сглотнуть.

Шан Цинхуа весело фыркнул воспоминаниям, тщательно протирая стойку. Он тогда, должно быть, казался Мобэю жутко неуклюжим. А сам Мобэй казался чем-то неземным, из другого мира. Придуманной небожителями грезой.

Специально для Шан Цинхуа.

Он запирал дверь изнутри, выпроводив последних посетителей, когда телефон загудел. Короткая смс сообщала: "На ужин будет курица с карри. Поторопись". Тон казался холодным, но Цинхуа вспыхнул и заулыбался. Совершенно не так, как улыбался посетителям, нет-нет. Для них другие улыбки, вежливые, приветливые. А теплая, нежная - только для одного человека.

Когда-то ему кто-то говорил: «Любовь – это когда хочешь накормить». Сам Цинхуа готовил хорошо только печенье. А Мобэй готовил ему каждое утро и каждый вечер. И, кажется, немного ревновал к обеду, что готовил Бинхэ.

Кофе для Мобэя Цинхуа готовил с удовольствием, каждый раз чувствуя себя художником. Он подбирал специи, каждый раз стараясь создать новый вкус, новый аромат. И лучшей наградой для него были чуть прикрытые от наслаждения глаза Мобэя. Без слов – он довольно молчалив. Но взгляд, тень улыбки, поцелуй с привкусом сладкой горечи – это гораздо красноречивее слов.

С самим Цинхуа, правда, возникла проблема.

– Какой кофе ты любишь? – прямо спросил Мобэй.

– А? Что? – встрепенулся Цинхуа. Последние минут пять он ел глазами одетого в одни лишь домашние штаны Мобэя, и потому не сразу понял вопрос.
– Кофе. Какой ты любишь больше всего? Какой тебе приготовить?

Шан Цинхуа захлопал глазами, смущенно краснея.

– Ну… наверное… любой? Я все виды кофе люблю.

Мобэй чуть нахмурился.

– Не переживай, я любой пить буду, – смущенно засмеялся Цинхуа. – Мне нравится все, что ты готовишь.

– Ты каждый день готовишь множество видов кофе, но не знаешь, какой любишь?

– Мобэй, не переживай об этом, – Цинхуа улыбался, стараясь успокоить своего – кого же? Партнера, парня, возлюбленного, любовь всей своей жизни? – Мне правда понравится все, что ты приготовишь.

Позже он серьезно об этом задумался. Порой по кофе, который он выбирает, можно понять человека. Что у него на душе, каков он сам по себе. Кому-то по жизни не хватает сладости, кому-то горечи. Кто-то стремится быть активным и все-все на свете успевать, у кого-то на душе кошки скребут, кому-то не хватает любви, а кто-то забывается в океане самоиронии. Наловчившись, даже по тому, как человек пьет свой кофе можно многое понять, увидеть. Но тогда – что можно увидеть в самом Цинхуа. Он правда никогда не задумывался о том, какой кофе пить. Он спокойно будет пить и ристретто, и лунго, и латте. И мокко, и раф. Все, что угодно. Под настроение или просто захотелось – но он никогда не пытался разобраться, почему именно то, а не иное выбрал. Просто… захотелось, было проще готовить. Никаких особых причин.

Становилось немного страшновато. Вдруг Мобэй подумает, что он такой скучный, неинтересный, серый, обыденный обыватель, развлекающий себя наблюдениями за посетителями в своем кафе? И оставит Шан Цинхуа, найдя кого-нибудь ярче. Красочнее.

Однажды Цинхуа проснулся один в постели. Смятые простыни, подушка пахнет Мобэем. Была очень бурная ночь – впрочем, последнее время у Цинхуа таких много. А вот утро выходило одиноким и холодным. Цинхуа приподнялся на локте, бессознательно разгладил ладонью складки на подушке. Уже остыла.
Скрипнула дверь, впуская Мобэя и аромат кофе. Цинхуа радостно вскинулся, улыбаясь Мобэю. Подтягивая одеяло к груди, сел на кровати. Мобэй подошел к кровати, молча протягивая чашку.

– Это мне кофе? – ляпнул Цинхуа, и тут же мучительно покраснел. И почему он так тупит от смущения? Самая дурацкая его черта. Мобэй хмыкнул, осторожно опускаясь на кровать и протягивая ему чашку.

– Попробуй.

Цинхуа виновато улыбнулся – извини, вот такой уж я. Взял чашку и осторожно сделал глоток под пристальным взглядом Мобэя.

Нежные сливки, присыпанные корицей. Насыщенная арабика, идеально сваренная. Шлейф специй – кардамон, имбирь, совсем немного гвоздики. Цинхуа прикрыл глаза, смакуя кофе.

Нет. Не просто кофе.

Каждый неспешный глоток – это чувства Мобэй Цзюня. Молчаливая забота и поддержка. Нежность. Понимание и принятие.

Любовь.

То, что нельзя выразить словами, всегда можно показать делом. Можно, например, сварить идеальный кофе со специями, который приправлен такой интересной специей – любовью.

Цинхуа наконец допил кофе и посмотрел на Мобэя. Все это время тот не сводил с него выжидающего взгляда. Будто хищник, он наблюдал за каждым движением, пытаясь распознать реакцию. Кто-то скажет – боже, как жутко. Шан Цинхуа же, покраснев от смущения, ответит улыбкой.

– Спасибо. Этот кофе… просто невероятный. Как и ты.

Потянуться поцеловать чужой рот – он кажется другим жестким, непримиримым; редко видчт чувственную форму губ. Все видят ледяной холод взгляда – мало кто видел, как теплет синева при взгляде на любимого человека.

Цинхуа знает, что Мобэй никому прежде не готовил, и от этого дыхание перехватывает, в груди становится тесно от переполняющих чувств. Хочется прижаться покрепче, вжаться всем телом, дышать одим воздухом, не отпускать, не отдавать…

Цинхуа знает – он не идеал. Он только и умеет, что готовить кофе. Может быть, он однажды проснется действительно один. Тогда он перейдет только на ристретто, кривя губы от мучительной горечи.

Но пока что на языке оседает пряный вкус кофе и поцелуя. Губы немного ноют, сами разъезжаются в улыбке. И руки чешутся приготовить для Мобэя что-нибудь особенное, создать новый восхитительный вкус. Да, Цинхуа тоже не умеет словами выражать свои чувства. Но кофе всегда было беспроигрышным вариантом, чтобы показать свою любовь – и для Мобэй Цзюня, и для самого Шан Цинхуа.

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, Мобэй Цзюнь/Шан Цинхуа, Ци Цинци, Ша Хуалин/Лю Минъянь
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Джен, Элементы слэша, Элементы фемслэша, Юмор, Дружба, Повседневность
Размер: 10219 ~ 6 страниц
Описание: Мобэй Цзюнь и Ло Бинхэ пытаются приготовить лапшу для Шан Цинхуа, Ци Цинци изучает особенности поведения демонов, а Шэнь Цинцю просто помогает своему ученику по мере сил и возможностей.

ЧитатьМобэй смотрел на него глазами, полными горя. Так, будто у него умер кто-то настолько дорогой, что жизнь без него потеряла всякий смысл.

Ло Бинхэ с ужасом уставился на него в ответ. Умереть мог только Шан Цинхуа — больше у Мобэя никого не было, только маньяк-дядя, он сам и толпы слуг. Это было уже плохо. Учитель, по страшному недоразумению привязавшийся к Шан Цинхуа после падения Ло Бинхэ в Бездну, мог расстроиться.

— Лапша, — тяжело уронил Мобэй Цзюнь.

Ло Бинхэ вытаращил глаза и на всякий случай обернулся. Вокруг никого не было. Может, кто-то попытался отравить Мобэя лапшой, и тот пришел к нему за помощью? Хотя зная Мобэя, тот скорее послал бы за ним на смертном одре, чтобы попрощаться и убедиться, что Ло Бинхэ справится еще и с северными землями. Пару раз они, конечно, помогали друг другу, но показывать себя слабым Мобэй все равно не любил. У этого его нежелания была какая-то очень длинная и муторная предыстория — вроде бы слабым короля Севера должен был видеть только один человек на всем белом свете. И не поймешь ведь, друг, враг или любовник.

— Что за лапша? — рискнул спросить он.

— Шан Цинхуа сказал, что хочет лапшу, — ответил Мобэй, тяжело вздохнув.

А Шан Цинхуа, видимо, был тем еще затейником. Ло Бинхэ облегченно вздохнул. С этим он мог справиться быстро, и не бросая учителя на произвол судьбы.
Все-таки временами Мобэя понять было сложно, да и сам он людей (и выросшего среди них Ло Бинхэ) не понимал. Было в этом что-то и забавное, и грустное. Даже говоря о том же Шан Цинхуа — Бинхэ еще что-то такое о них мимоходом подумал, учитывая, как часто Мобэй таскал его с собой, но, увидев, как Шан Цинхуа от Мобэя шарахается по стенам, решил, что его внимания это не стоит.

И вот как все это повернулось. Теперь лапша.

— Ты же бил его, разве нет? — все-таки поинтересовался он.

— Людям, оказывается, не нравится боль, — поделился сокровенным знанием Мобэй.

— Удивительно. А ты не знал? — выгнул бровь Ло Бинхэ. Мобэй, не почувствовав иронии, помотал головой.

Ло Бинхэ вздохнул. Почему тот его о людях и о том, что им нравится, не спросил, было понятно. Мобэй, при всей своей мужественности, демоничности и прозорливом уме, искренне считал, что все его действия были очевидны. Зло молчал, глядя в глаза, — значит, демонстрировал уважение. Протягивал руку, вытаскивая из проблемы — указывал на слабость.

Спасал кого-то из Бездны с мечом наперевес — хотел принести клятву верности.

Ло Бинхэ вздохнул и начал:

— Хорошо, какую лапшу ты хочешь, чтобы я приготовил? Какие-то приправы, из чего лапша будет сделана — Цинхуа ничего не говорил?

Он уже прикидывал список покупок и того, какая посуда ему понадобится. Хорошо, что лапшу он делал как раз недавно для учителя — кажется, именно тогда Шан Цинхуа к ним и примазался. Наверное, после этого и захотел.

— Я должен приготовить ее сам, — ответил на это Мобэй и встал. — Что для этого нужно?

Ло Бинхэ внимательно посмотрел на него, но Мобэй остался безмятежен.

Неужели Шан Цинхуа был ему так дорог, все удивлялся Ло Бинхэ. Сам он относился к нему терпеливо, ну ходит где-то рядом, вроде делает что-то полезное, и пусть.

А Мобэй, судя по всему, видел в Цинхуа что-то особенное. Именно то, что сам Ло Бинхэ не мог разглядеть, да и никто больше. То же, что он видел в учителе, а Ша Хуалин — в Лю Минъянь. Что-то поразительное и важное, что-то, без чего после того, как ты это заметил краем глаза, жить уже было нельзя.

— Значит, лапша будет пшеничная, — сказал он. Мобэй Цзюнь кивнул.

***

Ло Бинхэ мысленно пообещал себе, что больше никогда не будет помогать ни подчиненным, ни демонам, ни друзьям. Слишком дорого для него это обходилось.

Разве что учителю. И Ша Хуалин, если он сильно попросит.

Мобэй, конечно, был хорошим учеником — делал все ровно так, как Ло Бинхэ и говорил, но получалось у него как-то кривовато. Ло Бинхэ, как демону, которому из-за его умений в готовке периодически прощали почти все, смотреть на такое было невыносимо.

В первый раз получившиеся угольки они просто выкинули. Во второй раз склизкие отрезки, похожие на угрелонов из Бездны, они отправили за окно. Твердокаменные палочки, получившиеся на третий раз, они, не сговариваясь, спрятали за шкаф.

Мимоходом заглянувшая Нин Инъин, сморщив нос, отметила, что выкидывать в следующий раз их кулинарные эксперименты не стоит — лучше отдать наказанным ученикам, чтобы те на всю жизнь запомнили свои провинности. Мобэй ощутимо загрустил. Ло Бинхэ попробовал похлопать его по спине, но в тот момент Мобэй как раз держал в руке какие-то специи, разлетевшиеся по всей кухне.

В итоге они потратили еще полчаса на уборку, прежде, чем начать варить четвертую версию лапши. Ло Бинхэ честно предусмотрел все — лично отмерил пропорции составляющих, сам сбегал за водой и вскипятил ее. Все должно было быть идеально.

Получившееся варево даже едой назвать было нельзя. В странного вида жидкости плавали печальные холодные куски теста, а сама вода подозрительно булькала.

На шум пришел учитель, громко спросив от двери, кого они пытаются принести в жертву. Мобэй удивленно ответил, что никого. Ло Бинхэ заулыбался, и кинулся здороваться.

— Уж с тобой-то мы виделись три часа назад, — ласково пожурил тот своего ученика.

— Это слишком долго, — ответил Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю улыбнулся ему.

Мобэй смотрел на них уж больно задумчиво, и Ло Бинхэ искренне посочувствовал Шан Цинхуа. Если бы Мобэй прямо у порога сказал бы, что Цинхуа отсутствовал слишком долго, тот бы решил, что его собираются бросить в тюрьмы Ледяного Дворца.

— Так что у вас случилось? — все же спросил Шэнь Цинцю.

Учитель посмотрел на последнюю их попытку, вздернул брови, и не глядя слил получившуюся жидкость в выгребную яму за домом.

— А теперь рассказывайте, что и как вы делали, — потребовал он, вернувшись.

Ло Бинхэ и рассказал — наглядно демонстрируя все то, что они только что делали с Мобэем, только в этот раз сам.

Лапша в этот раз вышла идеальной.

Мобэй нахмурился и вздохнул, постукивая когтями по столу.

— Убери пока, съедим с тобой позже. — Шэнь Цинцю расправил и захлопнул веер. — Может, дело в том, что Мобэй Цзюнь Ледяной Демон? Разве от этого температура лапши не будет меняться? Да и на огонь это тоже может влиять, — подумав, сказал учитель.

Ло Бинхэ пискнул и повис у него на шее, игнорируя чужие попытки выбраться.

В конце концов, его учитель был потрясающим.

К сожалению, специалистом по взаимодействию температур на Двенадцати Пиках был не он. Ло Бинхэ в глубине души был уверен, что сам учитель знал про такое получше, чем другие, но все равно согласился съездить за мастером в этой области.

Ци Цинци, которую в середине вечера оторвали от дел, была зла и жестока. По дороге отчитав мирно стоящих в стороне адептов, тремя фразами вогнав Ло Бинхэ, а потом и учителя в депрессию, обругав Шан Цинхуа и его глупости, на подходе к кухне она уже стала почти что веселой.

Ло Бинхэ в который раз подумал, насколько страшной все же была эта женщина. И пожалел Ша Хуалин.

Ци Цинци, увидев Мобэя, задумчиво прищурилась, а затем начала обходить его по кругу, попеременно то тыкая его пальцем, то поднося что-то, похожее на модель термометра ближе. Мобэю от этого было ощутимо некомфортно, но он покорно терпел, только мученически уставившись в стену. Стена, страдая вместе с ним, покрывалась тонкой коркой льда.

Ло Бинхэ устроился рядом с учителем, наблюдающим за всем этим безобразием.

— Шан Цинхуа же не просто так это придумал? Он же знал, что Мобэй не умеет готовить? — спросил он.

Учитель задумчиво обмахнулся веером, глядя на гору грязной посуды, оставшуюся после их с Мобэем кулинарных экспериментов. Гора кренилась, сползала, но не рассыпалась.

— Думаю, он просто идиот.

Бинхэ, подумав, уложил голову на плечо Шэнь Цинцю. Тот только вздохнул и легонько провел ему рукой по макушке, растрепав волосы.

— Вы, два бесстыдника, идите-ка сюда, — тут же позвала их Ци Цинци, видимо, закончив с Мобэй Цзюнем. Интересно, она специально выжидала такого момента, или и правда закончила только сейчас?

Вскоре Мобэй, уже выучивший рецепт лапши наизусть, вполне уверенно нарезал тесто. Ло Бинхэ, не желавший сдаваться на последнем рывке, поддерживал огонь нужной температуры, пока Шэнь Цинцю обмахивал его веером, видимо, забыв, что обычным демонам никакой жар был не страшен.

Не то чтобы Ло Бинхэ был против.

Ци Цинци внимательно наблюдала за ними, и от ее настойчивого интереса становилось не то чтобы неприятно, но странно. Взгляд она периодически переводила на Мобэя, сосредоточенно посыпающего лапшу в чане травами, и затем снова возвращалась к нему и учителю.

Это нервировало. Ло Бинхэ понимал, почему заклинатели шарахались от него и от Мобэя, но учитель-то ничего не сделал! Даже того же Шан Цинхуа при желании можно было обвинить в большем количестве вещей. В конце концов, именно он, а не учитель, шпионил для демонов.

Пока он сосредоточенно раздумывал над этим, лапша была почти доварена. Приятный запах почти перебил вонь от их предыдущих попыток, и лицом посветлел даже Мобэй.

Под конец лапшу они напряженно разглядывали все вместе: если Ло Бинхэ и Мобэю, возвышавшимися над остальными, было относительно просто, то Ци Цинци и Шэнь Цинцю приходилось пытаться разглядеть что-то за их спинами.

Выглядела лапша прилично, если не сказать хорошо. Избалованный готовкой Ло Бинхэ Шэнь Цинцю сказал бы, что ее можно было съесть; Ци Цинци, не будь она главой пика, забрала бы ее себе.

Мобэй смотрел на лапшу задумчиво, будто спрашивал себя, стоило ли оно того. Судя по тому, как бережно тот упаковывал ее, то мыслями он уже был совсем не с ними. Ло Бинхэ заметил, как учитель опустил глаза и прикрыл веером улыбку.

Мобэй сосредоточенно нахмурился и повернулся к ним:

— Я благодарен за оказанную мне помощь.

— Иди, иди, — замахал на него веером Шэнь Цинцю. Ци Цинци согласно закивала, а Ло Бинхэ помахал вслед Мобэю рукой.

Мобэй медленно кивнул, будто обрабатывая информацию, но послушно вышел за дверь, аккуратно придержав ее локтем. Ло Бинхэ облегченно вздохнул, и наконец-то присел — после такого дня даже у него, демона королевской крови, разболелась поясница.

Шэнь Цинцю успокаивающе погладил его по спине. Ци Цинци, заметив это, встала перед ними, закрыв свет от окна. Женщина возвышалась над ними, нахмурившись, так, что Ло Бинхэ снова почувствовал себя провинившимся учеником — даже несмотря на то, что Шэнь Цинцю сидел рядом с ним.

— Передай Ша Хуалин, что пока она не пришлет выкуп за невесту, ни о какой помолвке не может быть и речи. Поскольку Лю Минъянь моя лучшая ученица, то выкуп увеличивается втрое.

Пока Ло Бинхэ судорожно пытался подсчитать, сколько ему необходимо будет дать соратнице в долг, Шэнь Цинцю закашлялся — Ло Бинхэ не вовремя вспомнил, что так и не рассказал ему про Лю Минъянь и Ша Хуалин. Наверное, стоило, только чтобы он так не удивлялся.

— Мне нравится то, что я вижу, — тем временем продолжала Ци Цинци, так и не сменив позы. — Но это не значит, что кто-то вроде нее когда-либо сможет забрать Лю Минъянь с пика Сяньшу, как поступил Мобэй Цзюнь! Если ей так нужна Лю Минъянь, и чувства ее крепки, пусть остается на Сяньшу. И я не позволю моей ученице рваться на два мира, как поступили вы двое, — обвиняюще ткнула она пальцем в каждого из них поочередно. Шэнь Цинцю отвернулся, а Ло Бинхэ заерзал.

Ци Цинци надменно фыркнула, и сказала уже мягче:

— Проследи за своей подчиненной, будь добр.

Когда за Ци Цинци, решившей добраться обратно до своего пика на мече, резко захлопнулась дверь, Ло Бинхэ едва не застонал. Проблемы ближайших подчиненных, так или иначе, были его проблемами, но две сразу были явным перебором.

— Зато они, наверное, счастливы? — Попробовал утешить его Шэнь Цинцю. Руку он снова запустил ему в волосы, слегка массируя голову.

— В то время как этот ученик — нет, — бледно отозвался Ло Бинхэ, тем не менее прижимаясь ближе. Рука Шэнь Цинцю на миг замерла, но затем спустилась ниже, к чужим губам.

— Ммм? И чем же этот учитель может утешить своего ученика?

— Насмешливо спросил он. Ло Бинхэ быстро подался вперед, пытаясь ухватить чужой палец зубами, но учитель был быстрее: в тот же миг он закрыл веер, находящийся в другой руке, и слегка хлопнул им по макушке Бинхэ.

Тот обиженно нахмурился.

Учитель рассмеялся:

— Что же, все, что захочет этот ученик, этот учитель выполнит вечером.

Бинхэ приподнялся, чтобы встать, и Шэнь Цинцю тепло улыбнулся ему.

— А пока накрой-ка на стол.

Пэйринг и основные персонажи: Мобэй Цзюнь/Шан Цинхуа
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Слэш, Пропущенная сцена, Hut/Comfort, Романтика, Повседневность
Размер: 7123 ~ 4 страницы
Описание: Мир снов великолепен, но в то же время опасен, ведь никогда не знаешь, кто или что повстречается на пути.

ЧитатьСновидения способны разжечь неистовое желание окунуться в их мир в любое время и в любом месте. Грёзы, что приходят холодными ночами и тихими днями, способны успокоить встревоженную душу, подарить веру или же отнять последнюю надежду. Мир снов великолепен, но в то же время опасен, ведь никогда не знаешь, кто или что повстречается на пути.

Горный Лорд Аньдин битый час перебирал кипы бумаг, на некоторых делая пометки, а прочие и вовсе читая по диагонали. Высоченные стопки макулатуры громоздились едва ли не до потолка его скромной обители, заслоняя собой алое зарево рассвета. Ночи, проведенные за работой без сна, скоро будет не сосчитать на пальцах.

Комнату окутал теплый, влажный воздух, точно камень, давя на грудь. По лбу и шее заклинателя стекали прозрачные капли пота, скрываясь за воротом темных одежд. Волосы давно спутались, спереди так и вовсе торчали в разные стороны, а глаза пестрили алой сеткой воспаленных капилляров.

Организм истошно кричал и молил о пощаде, но великий и могучий Сян Тянь Да Фэйцзи не мог спасовать перед такой нелепицей. Бывали передряги и пожестче этой, думалось Шан Цинхуа. Иероглифы с завидным упорством разбегались перед глазами, и воображение заклинателя активно играло с их составляющими, демонстрируя своего владельцу причудливые истории, которые его утомленный мозг сочинял на ходу.

Резкий порыв ветра распахнул хлипкую занавеску, наспех накинутую на оконный проем вместо достойного ремонта. Покачнулась неустойчивого вида колонна проработанных бумаг с пометками, составленная пару дней назад. Шан Цинхуа затаил дыхание. Хоть бы пронесло!

На миг наступило затишье. Но следующий порыв ветра разнес кипу бумаг в пух и прах, свитки разлетелись по комнате, точно в снегопад. Совсем неслышно, но ощутимо лопнуло чье-то терпение. Над рабочим столом нависла гнетущая атмосфера безысходности.

Как досадно, что в сутрах всего двадцать четыре часа, дел то гораздо больше! Все еще сопротивляясь закипающему гневу, Самолет крайне неспокойно сделал глубокий вдох и, помедлив пару секунд, выдохнул скопившийся в легких затхлый воздух. Треск сломанной кисти разрезал ночную тишину.

– Да пошло оно все куда подальше, – выругался Горный Лорд, впечатав кулак в гладкую поверхность стола, заваленного неразобранным барахлом.

От пальцев к костяшкам и запястью прошла острая боль. В порыве гнева кулак заклинателя приземлился аккурат на острые части сломанной кисти. Шан Цинхуа с шумом вдохнул теплый воздух. Больно, черт бы его побрал. Годы самосовершенствования не дали особого толку, и относительной неуязвимости братца Огурца он мог только позавидовать.

Удрученный сонливостью и свалившимся на его голову откровенным невезеньем, Шан Цинхуа выкарабкался из завалов и бумажных баррикад, окружавших его рабочее место последнюю неделю, и побрел к кровати, с трудом волоча ноги.

Несколько раз споткнувшись и от досады выругавшись, уставший, но не сломленный Лорд оттискал на просторах своего скромного жилища то, что некогда гордо именовалось кроватью. Казалось, прошли годы с тех пор, как он в последний раз следовал удивительно действенному алгоритму: удариться об угол подушки и спать, покуда не разбудят. Именно этого ему сейчас так не хватало.

Не без труда разобравшись с верхними одеждами, Шан Цинхуа, уже не в силах открыть глаза, на ощупь расположился на кровати, напрочь позабыв прикрыть окно или хотя бы накрыться простыней от лютого холода. За время, проведенное в этом странном мире, он успел привыкнуть к пробирающему до костей холоду и вовсе не замечал жалких капризов погоды.

Провалившись в сон, Шан Цинхуа довольно долго бороздил сгущающуюся темноту, надолго оказавшись нигде и никогда. Запах чернил еще стоял в носу, и в голове один за другим проносились образы незавершенных или же неверно построенных расчетов, заметок и прочей бумажной работы, один вид которых вызывал отвращение.

Образы, от которых уже голова шла кругом, вмиг сменились размытыми пейзажами, в которых преобладал морозно-белый. Ажурные снежинки кружились, подхваченные в танце ветра, и с легким покалыванием опускались на кожу заклинателя. Наконец он погрузился в сон, не снедающий уставший разум тревогами и разочарованиями.

В мире грёз Шан Цинхуа брел по едва приметной тропинке, под ногами хрустело снежное покрывало, приятный треск успокаивал, точно возвращал его в давно позабытое детство. Казалось, здесь пахнет чем-то родным и до боли знакомым.

Было ли это воспоминанием или всего лишь фантазией изможденного сознания? Он не знал ответа. Раз за разом возвращаясь в милое сердцу место, Шан Цинхуа пытался разобрать очертания домов или деревьев за кружевом снегопада, но воображение рисовало лишь тропинку, окруженную всеобъемлющим ничем.

Но в этом сне что-то было иначе. Хруст снега под подошвами точно отдавался эхом, повторяя шаги заклинателя. Шан Цинхца на миг замер. Эхо шагов же, напротив, раздалось вновь, и в этот момент заклинатель понял, что за ним следует кто-то еще.

Ветер ускорил свой бег, изящные снежинки замелькали перед глазами, отчего Шан Цинхуа заслонил лицо рукавами одеяний и попятился. Спиной Горный Лорд уткнулся во что-то твердое и сразу же отскочил на пару чи. Крепкие пальцы сомкнулись выше его локтя, не пуская дальше.

– Мой король, – неуверенно позвал Шан Цинхуа, силясь разглядеть путника. – Это ведь Вы?

Снежная пурга закончилась так же неожиданно, как и началась. Сквозь пелену ветра и снега заклинатель уловил напряженный взгляд глаз цвета сапфира. Холод, источаемый их обладателем, был особенным, и ни одна морозная буря не могла с ним сравниться. Черный мех, покоящийся на плечах царственной персоны, припорошило снегом. Но ни он, ни хрустальные крупицы, задевавшие бледную кожу демона, ничуть не таяли.

Точно вороново крыло, накидка Короля демонов взметнулась в воздух, накрывая заклинателя. Мобэй Цзюнь крепче притянул Горного Лорда к себе. Его тело источало ледяное пламя, обжигающее при каждом прикосновении, но лишь оно одно во всем мире дарило чувство покоя. Несомненно, это чувство родилось задолго до их встречи в этом мире.

– Пора возвращаться, – только и произнес Мобэй, отчего Шан Цинхуа вздрогнул, почувствовав хладное дыхание на своей коже, и вокруг их темной фигуры взметнулись столпы ледяного ветра и снега.

Не без труда разлепив веки, Шан Цинхуа долго не мог прийти в себя. Когда заклинателю наконец удалось сосредоточить взгляд, он был кране удивлен, застав в своей обители несусветный погром, одним словом, бардак, при тьме ночной казавшийся не таким масштабным. Воистину, гений властвует над хаосом.

Уцелевшие и не очень кипы бумаг были слегка припорошены снегом, некоторые письменные принадлежности покрылись инеем цвета горного хрусталя. Однако он не помнил, чтобы за окном намечался снегопад.

Шан Цинхуа преисполнился решимости проверить эту нестыковку, выглянув в окно, но при первой же попытке встать, был повержен и прикован к полу. Он уже собирался выпутаться из простыней и вознегодовать такой дерзости со стороны бесполезных кусков ткани, как его взгляд зацепился за нечто непривычное.

Заклинателя укрывала темная, приятная на ощупь накидка. Ткань, отчасти напоминающая нежный бархат, была весьма тяжелой, а ворот обрамлял густой обсидиановый мех. Несколько фамильных гербов с изображением ледяного дракона покоились по обе стороны от ворота. Шан Цинхуа не составило труда догадаться, кому принадлежит такая роскошь, но эта догадка встала комом поперек горла.

Окончательно проснувшись, Горный Лорд ощутил привычную, но не для текущего времени года прохладу и крайне настороженно обернулся на кровать. Рядом, в паре цуней от его лица, на скомканных подушках покоился юноша. Его мраморно-бледная кожа резко контрастировала с угольно черными прядями, разлетевшимися по кровати. На секунду нахмурив брови, Король демонов провел рукой по опустевшему перед собой месту, и открыл глаза.

Шан Цинхуа хватило одного лишь взгляда этих манящих, пронзительно-синих глаз, чтобы понять, кто подарил ему тот мимолетный, но безумно приятный сон.

– Доброе утро, мой король, – смущаясь, пробормотал заклинатель и, поправив накидку, робко прилег на край кровати.

Со стороны демона послышался шумный вздох, и в следующий миг он притянул к себе рьяно краснеющего Шан Цинхуа, носом уткнувшись в его шею.

Холод, исходящий от Мобэя никогда прежде не казался таким нежным, а движения – заторможенными и сонными. Возможно, именно в сладостном пробуждении кроется вся магия мимолетных сновидений.

Фикбук: https://ficbook.net/readfic/8627056

Пэйринг и основные персонажи: Мобэй Цзюнь/Шан Цинхуа
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Юмор, Флафф, Романтика, ООС
Размер: 14423 ~ 8 страниц
Описание: Шан Цинхуа заболел, Мобэй Цзюнь не умеет выражать свои чувства.

ЧитатьШан Цинхуа медленно ковылял по коридорам зимнего дворца, переваливаясь с боку на бок. Огромное количество свитков закрывало ему обзор, а раненая нога не позволяла ровно ходить, отчего некоторые свитки, не удерживаясь, падали на пол.

Вообще, это была не его работа: горный лорд только вернулся с очередного грязного задания от Мобэй Цзюня, на котором вновь получил порцию свежих ранений, и не вовремя попался на глаза трем демонам, которым и было поручено переносить свитки из старого архива в новый. Несложно было догадаться, на кого они бессовестно спихнули свою работу - конечно же, на беспомощного в царстве демонов человека. Шан Цинхуа нечего было возразить, и он покорно принялся таскать тяжелые свитки. Время было дано до утра, а ранним утром он должен был явиться к королю, дабы тот дал ему очередное задание. Физически горный лорд даже не представлял, каким образом успеет выполнить все до утра, у него не остается времени даже на сон и еду. Однако он уже давно привык и смирился с таким жестоким расписанием: проще выполнить и ходить более-менее целым, чем возразить, выполнить и получить наказание за непослушание от Мобэй Цзюня.

Коридор наконец-то закончился, теперь началось кое-что более страшное - лестница. Выдохнув, горный лорд сделал аккуратный шаг вперед, потом ещё один и ещё. Занятый делом Шан Цинхуа не услышал чужих шагов, за что через мгновение поплатился синяком на заднице и разбросанными свитками.

Лорд пика Аньдин досадливо заскулил и приложил ладонь к пострадавшему месту - только что он пролетел около пяти каменных ступенек. Вокруг остались валяться свитки, которые он так кропотливо укладывал в ровную пирамидку. Смирившись с тем, что ему теперь придется ползать по всему коридору с больной ногой и задницей, Цинхуа перевел беспомощный взор на демона, с которым секунду назад столкнулся.

– Мой король... – оробевшим голосом пролепетал юноша, перед ним, на ступенях, возвышался сам король северных земель. Брови того были сведены к переносице, а взгляд хмуро взирал на Шан Цинхуа. У последнего заледенели поджилки, зубы застучали, словно от холода. Горный лорд подскочил с пола, невзирая на больную ногу и ушибленную ягодицу, он стал собирать разбросанные свитки.

– Прошу простить этого лорда, мой король, – поклонился Шан Цинхуа и быстро поскакал по ступенькам вверх. Однако не успел он пройти более трех ступеней, как его достаточно грубо схватили за шиворот и поволокли обратно. За это время Цинхуа успел несколько тысяч раз распрощаться со своей никчемной жизнью пушечного мяса.

Мобэй Цзюнь держал Шан Цинхуа за шкирку подобно нашкодившему котенку, горный лорд даже не мог коснуться носочками пола, поэтому был вынужден переносить пытку ледяным взглядом на весу. Проявлять сопротивление равносильно подписанию себе смертного приговора, отчего лорд пика Аньдин позволил себе только запрокинуть руки и слегка придерживаться за мощную ладонь короля, дабы ткани одежд не придушили его.

Прищурив серебристо-голубые глаза, Мобэй Цзюнь непроницаемо произнес:

– Я не поручал тебе этого.

Шан Цинхуа опешил, его взгляд заметался по облику зимнего короля, а мозг судорожно пытался подобрать верные слова.

– Да-да, конечно, мой король... Старшие поручили мне выполнить эту работу до утра, Шан Цинхуа не смог отказать...

Сбитая речь подчиненного ничуть не впечатлила демона, вместо этого уголок его губ недобро скользнул в сторону, что не могло означать ничего хорошего.

– Единственный, кого ты обязан слушаться, это я.

– Конечно! Мой король, я...

– Что с твоей ногой?

От столь быстрой смены темы горный лорд растерялся. Разумеется, ему не раз удосуживалось подстраиваться под подобные ситуации, однако никогда они не переходили на тему его самочувствия, обычно это были разносторонние вопросы о проделанных им миссиях.

– Мой король, это... Я споткнулся... – Это было почти правдой: когда он торопливо убегал от преследователей, то не заметил торчащего из земли корня старого дерева. Несложно догадаться, что произошло дальше, Шан Цинхуа споткнулся и кубарем покатился с невысокого холма. Из-за чего получил ещё несколько ссадин и ушибов.

– Иди за мной.

Мужчина отпустил горного лорда и зашагал прочь, юноша застыл на несколько долгих секунд, размышляя, куда деть свитки. Но король обратился к нему раньше, чем он смог что-либо придумать:

– Этим займутся те, кому изначально принадлежала эта работа.

Кивнув, Шан Цинхуа заковылял следом за демоном. Мобэй Цзюнь шел намного медленней, чем передвигался обычно. За такое призрачное проявление заботы Цинхуа даже искренне поблагодарил демона в своих мыслях. Совсем не скоро они оказались рядом с массивной дверью, которая находилась рядом с личными покоями короля зимнего дворца. Лорд пика Аньдин не совсем осознавал, зачем его сюда привели, но возражать ради своего же блага не осмелился.

– Проходи.

Мобэй Цзюнь любезно отворил перед ним дверь, ловко юркнув в комнату, Шан Цинхуа первым делом узрел большую кровать из дорогого дерева. Справа к потолку возвышалось огромное окно. Растительности в комнате не было от слова совсем, только предметы мебели и декора в виде картин или длинных колонн. Его комната в ледяном дворце была куда меньше и обставлена более скромно, нежели эти хоромы.

– Ложись.

Залюбовавшись, Цинхуа чуть было не прослушал следующий приказ своего господина. Он бы соврал, если бы сказал, что его содержание ничуть не насторожило наемного шпиона. Однако возражать он всё ещё не рисковал. Усевшись на холодную ткань, Цинхуа, не расстилая кровати, принял горизонтальное положение.

– Жди.

Горный лорд не ответил, поскольку король демонов стремительно покинул покои. Вздохнув, Шан Цинхуа неожиданно осознал, что на его плечи тяжелым грузом опустилась усталость. Стараясь изо всех сил побороть в себе желание закрыть глаза и забраться под одеяло, лорд тер веки, дабы согнать сон, но это ничуть не помогло. Через несколько минут усталость взяла вверх, и даже больная нога и синяк на жопе не помешали Цинхуа провалиться в мир грез и сновидений.

Всю ночь было холодно, лорд сворачивался в комочек в тщетных попытках согреться. Сквозь сон он также чувствовал чужие холодные прикосновения к ноге, но даже они не смогли его пробудить. Особенно когда холод сменился на долгожданное тепло и приятную тяжесть.

***

Умиротворение Цинхуа потревожил редкий лучик света: обычно в царстве льда солнце было редким явлением из-за заслоняющих его тяжелых снежных облаков. Но в этот раз оно проникло в комнату и разбудило горного лорда. Сладко зевнув, тот потянулся, как делал это в своей прошлой жизни. Тяжелое одеяло сползло на пояс, оголяя верхнюю часть тела, неожиданно Цинхуа осознал:

«Какое, к черту, одеяло?!»

Осматривая себя, лорд случайно опустил руку на что-то теплое позади себя, подпрыгнув на месте, он отскочил обратно. Увиденное поразило его до глубины души и кончиков пальцев.

– Мой король?..

Рядом с ним лежал сам правитель здешних земель, он, как ни в чем не бывало, спал, отвернувшись от случайного сожителя. Однако от чрезмерно активных действий со стороны подчиненного он, конечно же, проснулся.

– Зачем ты кричишь? – с присущей ему хладнокровностью обратился к нему лежащий рядом демон. От подобного безразличия Шан Цинхуа впал в осадок.

– Но... Но, мой король, что вы здесь делаете? – неразборчиво пробормотал шпион, вынуждая короля льда нахмуриться.

– Это моя комната.

– А?..

– Напротив кабинет.

На этом разговор окончился, Мобэй Цзюнь поднялся и ушел за ширму. Шан Цинхуа ещё несколько минут приходил в себя, после чего с нечеловеческой скоростью спрыгнул с кровати и натянул на практически голое тело новые одежды, любезно сложенные неподалеку от кровати. Также лорд заметил, что нога его больше не болит и все раны плотно забинтованы, а от него самого пахнет лекарствами. Вероятно, пока он спал, король привел в свои покои лекаря. Горного лорда сразу же вогнало в краску, он бессовестно уснул в покоях Мобэй Цзюня, а тот даже не разбудил его.

Собрался он как раз к тому моменту, когда из-за бумажной ширмы появился король северных земель в своем привычном облачении. Лорд пика Аньдин почтительно поклонился:

– Мой король, этот слуга готов к новому заданию, – на одном дыхании выпалил Цинхуа, по-хорошему нужно было ещё и поесть, но он и без того взял у короля слишком много, перекусить он успеет в любом населенном пункте.

– Нет.

– Что? – Шан Цинхуа поднял взгляд глубоких голубых глаз на демона, пытаясь мысленно сложить два плюс два.

– Не будет сегодня задания.

– Как прикажете, мой король...

***

Ближе к полудню Шан Цинхуа выбрался из замка и просто слонялся без дела под ласковыми лучами солнца. Теперь снежное королевство не выглядело таким уж угрожающим и страшным. Снег блестел и рябил в глазах, тучи ушли, открывая обзор на прекрасное голубое небо, птицы наконец-то подали голоса. Шан Цинхуа всецело наслаждался выделенным выходным на свежем воздухе.

Опустившись на корточки, он не удержался и загреб небольшую горсть снега в ладонь. Из-за ночного мороза тот был прочным и не рассыпался, идеальный снег для того, чтобы играть в снежки.

За своими мыслями горный лорд горестно вздохнул, подкидывая в руках белый шарик. Разумеется, никто не станет играть с ним в снежки в царстве демонов, он даже сомневался, играли ли в такое здешние дети?

Сминая снег в своей руке, лорд пика Аньдин практически сразу заметил надвигающуюся на него тень. Запрокинув голову, он узрел застывшего напротив него Мобэй Цзюня. Тот бесстрастно смотрел на белый шарик в руке подчиненного.

– Зачем ты это сделал? – наконец-то внимание зимнего короля переключилось на Шан Цинхуа, тот вздрогнул, не совсем осознавая, как объяснить свое бессмысленное стояние со снежком в руках Мобэй Цзюню.

– Мой король, это... Снежок... – неуверенно произнес юноша, Мобэй Цзюнь задумчиво нахмурил брови.

– Зачем он?

– Ну... На моем пике дети зимой часто играли в снежки, – нагло соврал Шан Цинхуа в надежде, что демон из-за любопытства не пойдет исследовать, во что там играют на пике Аньдин. Хотя черт этих демонов знает.

– В чем суть?

– Ну, игроки должны лепить снежки и кидаться ими друг в друга, – беззаботно пояснил лорд, для примера швыряя свой круглый шарик прямо в стоящего напротив Мобэй Цзюня. Осознав степень безрассудства своего поступка, Шан Цинхуа мгновенно съежился в надежде, что такого маленького человека Мобэй Цзюнь попросту не заметит и пройдет мимо. Однако вместо этого зимний лорд ещё несколько секунд глядел на белое пятно у себя на груди. Медленно обращая свой взор обратно на Цинхуа, он застыл, не шевелясь, словно в этот момент обдумывал какое-то действие в своей голове. Горный лорд уже успел накрутить себя, что таким образом он обдумывает все возможные варианты его кончины.

Не успел Цинхуа и вспомнить названия всех пыточных приборов, находящихся в распоряжении зимнего короля, как ему за шиворот прилетело что-то холодное. От резкого удара он потерял равновесие и плашмя свалился в ровный снег.

Ловко вынырнув из сугроба, лорд перевел взгляд себе за спину, на ровном снегу из ниоткуда образовался маленький кратер. Вероятно, всё это время Мобэй Цзюнь формировал снежок, дабы кинуть его в подчиненного, а Шан Цинхуа в свою очередь успел с десяток раз себя накрутить. Но от подобного осознания ему стало легче и мрачнее одновременно, с одной стороны хорошо: король не собирается убивать его сегодня. С другой - он решил поиграть с ним в снежки и вполне может закопать под многоуровневым слоем снега, а потом забыть как что-то неважное.

Задумавшись, Цинхуа пропустил ещё один снежок, который прилетел ему прямо в щеку, вынуждая кожу на одной стороне лица покрыться ещё большим румянцем. Сглотнув, лорд посмотрел на Мобэй Цзюня, который выжидал его действий. Сжав руку, Шан Цинхуа смял снег в неровный снежок и бросил его в Мобэй Цзюня. Король демонов ловко увернулся, тогда горный лорд испытал азарт и слепил ещё несколько снежков, запуская их в мужчину. Несколько ударов король попросту уворачивался, лишь после он запустил в Цинхуа сразу два снежка, оба попали в цель.

Цинхуа изворачивался как мог, но любой удар короля так или иначе попадал в цель. В то время как лорд пика Аньдин попал всего один раз - когда объяснял правила игры. Больше Мобэй Цзюнь не позволял в себя попасть, но подчиненного он одаривал снегом знатно. Горный лорд закрывался руками и даже смеялся, уж больно сильно это напоминало беззаботное детство, проведенное вместе с отцом в загородном доме, когда они вместе играли в снежки и он, Цинхуа, никогда не выигрывал.

Сейчас была похожая ситуация: Мобэй Цзюнь безжалостно закидывал своего подчиненного снежками. Глупо смеясь, Шан Цинхуа обрывисто произнес:

– Мой король... Пощадите! – шагнув в сторону под градом многочисленных белых шариков, Шан Цинхуа неудачно наступил на больную ногу, и та послала болезненный импульс. Лорд вскрикнул и свалился в снег, обхватив ногу и беспомощно завывая.

– Цинхуа? – нахмурился Мобэй Цзюнь, он впервые назвал горного лорда так фривольно, по имени. Торопливо приблизившись к подчиненному, тот сел неподалеку, уложив свою руку на голень Шан Цинхуа.

– Мой король?.. – выдохнул лорд пика Аньдин, он не знал, что делать в такой ситуации. Дабы дойти до комнаты, ему придется преодолеть несколько лестничных пролетов и множество длинных коридоров. Осторожно взглянув на Мобэй Цзюня, Шан Цинхуа стал ожидать, что тот предпримет, а потом уже вертеться, исходя из ситуации. Однако следующие действия короля были непредсказуемы настолько, что мозг Цинхуа просто отказался воспринимать допустимую информацию.

Мобэй Цзюнь переместил одну руку с голени Цинхуа под его ногу, а другую вознес за спину. Легким и быстрым движением он поднял подчиненного с земли и понес в сторону дворца.

***

– Больно? – холодный голос медленно обволакивал просторную комнату, Цинхуа тихо шмыгал носом, согласно кивая головой. Король северных земель туго перевязывал ногу горного лорда. Шан Цинхуа старался утирать маленькие слезинки уголком одеяла, дабы ещё больше не опозориться, хотя куда ещё больше.

Неожиданно горный лорд почувствовал, что горло неприятно скребет. Сморщившись, Шан Цинхуа слегка приоткрыл рот и в ту же секунду громко чихнул. Мотнув головой, он вытер нос, но не удержался и чихнул ещё несколько раз.

Брови Мобэй Цзюня недовольно сошлись на переносице.

– Люди совсем слабые.

На это Шан Цинхуа не было что возразить, всего за несколько часов валяния в снегу он умудрился простудиться! Виновато опустив голову, горный лорд, словно провинившийся ребенок, рассматривал свои голые ноги. Поблизости раздался нескрываемый тяжелый вздох северного короля.

– Ложись.

Смиренно кивнув, горный лорд рухнул на подушку, резко на него навалилась усталость, искоренив всё желание когда-либо вставать с этой удобной и широкой кровати Мобэй Цзюня. Приоткрыв глаза, горный лорд увидел, как король выходит из покоев и возвращается со стопкой свитков. Шан Цинхуа подумал, что это могут быть документы, поэтому не стал докучать и просто лег на другой бок. Сон - лучшее лекарство от любой хвори! По крайней мере, он так говорил, когда у него не было денег на лекарства.

Уснуть так и не получилось, Цинхуа то сбрасывал с себя одеяло, то наоборот укутывался с головой. Осознание пришло быстро: его лихорадило. Оказывается, организм горного лорда настолько слаб.

Его метания по постели не остались незамеченными, Мобэй Цзюнь молча поднялся и удалился из комнаты. Шан Цинхуа несколько секунд смотрел на закрытую дверь, а потом вновь уснул. Во сне он снова почувствовал что-то теплое рядом с собой, однако вскоре кто-то настойчиво попытался его разбудить, и это у него вышло вполне себе успешно.

– Выпей.

Шан Цинхуа несколько раз моргнул, прежде чем дымка перед глазами исчезла. Вскоре он разглядел перед собой наполненную раствором чашку. Предыдущая команда была им услышана, и он с трудом обхватил емкость, осторожно отпивая маленьких глоток. Горло обожгло что-то кислое, сморщившись, горный лорд отстранил от себя чашку.

– Пей! – интонация голоса Мобэй Цзюня слегка повысилась.

Лорд пика Аньдин всем свои видом показывал, как ему не нравится перспектива хлебать эту горькую, невкусную воду. Однако против воли короля севера не попрешь, поэтому пришлось выпить все до последней капли. После этого он свалился обратно в постель, словно после шестидневной пытки.

Мобэй Цзюнь несколько минут молча сидел и смотрел на покрасневшее лицо лорда, на слегка приоткрытые губы и на легкую испаринку на виске. Изредка Цинхуа мучительно кривился из-за боли в голове, но с приходом сна его лицо вернуло умиротворенность. Однако же руки все никак не унимались и пытались нащупать что-то рядом с собой. Тогда северный король вспомнил, что люди любят даже во сне тащить все к себе. Так и его помощник стаскивал с него одеяло, забирал подушку или... Лип сам. Отгонять его было немного жаль, к тому же за эти ночи Мобэй Цзюнь даже успел к этому привыкнуть.

Оттащив теплое одеяло в сторону, северный король лег рядом со своим помощником. Буквально в ту же секунду лорд пика Аньдин прижался к спине своего короля, пробурчав себе что-то под нос, юноша потерся носом о затылок короля.

В свою очередь Шин Цинхуа вновь ощущал приятное тепло, разливающееся по телу.

Утром горный лорд вновь проснулся в одиночестве, без простуды, но с приятной теплотой на сердце. Все же лед умеет греть.

Основные персонажи: Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю, Шэнь Цзю
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: AU, Мистические существа, Флафф
Размер: 7887 ~ 4 страницы
Описание: Подопытный, жалкий Чихуахуа. Сможет ли такой оборотень хоть раз тявкнуть на своего хозяина?

ЧитатьПобег – самое необдуманное, но самое желанное, что Бинхэ делал в своей жизни. Он так грезил о свободе, так часто представлял, какие запахи на улице, ведь с самого детства он чувствовал только запах спирта и самой обычной пресной еды, а сейчас... Сейчас он понимает, что Шэнь Цинцю был чертовски прав, называя его чихуахуа.

Но обо всем по порядку.

Бинхэ – искусственно выведенный породистый оборотень. В нем течёт кровь оборотня, сильного альфы, и обычной девушки. Отца, словно быка-осеменителя, пустили в расход ещё до рождения Бинхэ, а мать умерла после родов от кровотечения.

Он всю жизнь рос подопытным в подпольной лаборатории, где изучали таких, как он.

Оборотни существовали всегда, просто они держались в тени, сливаясь с основной массой людей. И лишь в прошлом веке, во время расцвета преступных группировок, они снова собрались в стаи.

У Бинхэ был личный надзиратель. Шэнь Цинцю, который был охотником на оборотней, и больше всех любил издеваться над беспомощным щенком. Больнее всех делал уколы, часто гонял на тренировках так, что потом не было сил встать и подойти к столу с едой. Плюс постоянные унижения и избиения, называемые тренировками.

– Вставай, чихуахуа. И сопли подбери, а то так жалко выглядишь, что усыпить хочется. – Бинхэ терпел, возможно, даже привык к такому. А потом все круто поменялось.

Шэнь Цинцю стал… добрым. Он мог приласкать, тайком проносил вкусности, коих здесь никогда не давали, учил грамоте и действительно тренировал, помогал развивать тело и дух. Уже после Бинхэ узнал, что это был не Шэнь Цинцю, а его брат-близнец. Шэнь Юань был иногда даже чрезмерно ласков. Но именно он заложил в оборотне желание стать свободным. Эта стерильная клетка была словно камера пыток. Как капает вода на голову преступника, так постоянные инъекции и капельницы сводят с ума.

Бинхэ никогда не предпринимал попыток сбежать, но сейчас, когда он смог во время тренировочного боя уложить Шэнь Юаня на лопатки, он понял, что обойти пару охранников – проще простого. Но второй раз Юаня, а уж тем более его брата, ему не одолеть, так что он дождался выходного у обоих братьев. В одно и то же время к нему приходили лаборанты и проверяли его состояние перед сном. Бинхэ нагло воспользовался их неосторожностью и просто прижался к стене так, что когда дверь открылась, его не было видно, а потом, когда лаборанты прошли вглубь помещения, вышел за дверь и захлопнул ее, тут же рванув по коридору.

Он не знал устройство здания, так как его водили исключительно до соседних процедурных и спортзалов, но это не пугало его. Учёных он просто отталкивал, ведь они, как и предполагалось ранее, все уже старики и могут по силе противиться только ребенку.

С охранниками было гораздо больше проблем, но и с ними он справился, используя приемы, которым его научил Шэнь Юань.

И он сбежал. Босиком, в одних стерильно-зелёных штанах и такой же зелёной футболке с запа́хом и верёвочкой на боку. Ноги, доселе не видавшие ничего, кроме плитки пола, болели, ведь Бинхэ убежал сразу в лес, не разбирая, где тропа, а где бурелом и заострённые палки.

Он обратился в волка и бежал, бежал без продыху, бежал, пока не стало слышно ничего, кроме шелеста листьев и своего собственного дыхания. А потом он набрёл на озеро, остановился, чтобы напиться воды и осознал.

Лапы с мягкими от тепличных условий подушечками болели, возможно даже кровоточили, болела вся глотка и грудь, в ушах до сих пор стоял вой сирены, а нос щипало от такого обилия неизвестных, но таких приятных запахов. Ему было хорошо. Хорошо так, как никогда раньше.

И он завыл, поднимая морду прямо к луне, завыл так громко, чтобы даже свора собак, которая точно искала его следы, услышала, и чтобы все поняли, что он свободен.

Бинхэ обратился в человека и, сняв ненавистную футболку, бросил ее на ветки ближайшего дерева, а потом залез в воду прямо в штанах, чтобы смыть с них чертовый запах стерильности. Футболка же должна стать приманкой для собак ищеек, ведь пока он бежал она насквозь пропиталась его потом и запахом.

И только ближе к утру он понял, что совсем не знает, как выжить в лесу, не знает того, чему его должна была обучить мама, которая была лишь инкубатором, ведь сразу было понятно, что человеческая девушка не выносит оборотня.

Он не умел охотиться, не знал повадок волков, чтобы можно было прибиться к стае, не знал совсем ничего. Хорошо хоть запомнил, как можно развести огонь, который грел его ночами.

Он был голоден, ему было холодно, но он был по-настоящему счастлив. Да, он просто чихуахуа, который не выживет в лесу, но лучше умереть, тут, в своей среде обитания, чем быть усыпленным, как надоевшая хозяину породистая шавка.

А потом голод стал слишком сильным и Бинхэ понял, что значит быть животным, что значит стать волком и следить за кроликом, что значит нападать и душить, сжимать челюсти, ломая трахею бедному зверьку. А потом срывать с него шкуру и есть, есть сырое мясо, чтобы просто выжить, выживать на одних инстинктах. А потом гнобить себя за отнятую жизнь, с презрением смотреть на свое отражение в озере, смывать кровь уже с человеческого лица.

Жить ценой жизни других - вот что значит быть волком.

И тогда Бинхэ стал жить в лесу, стал охотиться на зайцев, но не есть сырое мясо, а разделывать и жарить на костре. С костром он, правда, так и не подружился, постоянно обжигая руки. Но даже волдыри от ожогов не могли омрачить этот запах свободы, который заставлял дышать полной грудью.
Но его счастье было недолгим.

Прошло примерно полторы недели. Он сидел возле костра и жарил мясо и грибы, которые он совершенно случайно нашел неподалеку от поляны, где обосновался. Сбоку послышался хруст веток, и Бинхэ резко подскочил на ноги, всматриваясь в темноту между деревьями. Там был вооруженный ружьём человек.

Бинхэ бросился бежать, спасать единственное, что у него есть – его свободу.

Он не знал, был ли это простой охотник или же это по его душу, но знал, что надо бежать.

А потом он услышал приглушённый звук выстрела сбоку, тут же почувствовав острую боль в шее, но не обращая на это внимание, бежал дальше.

Только вот... Через короткий промежуток времени в глазах все поплыло, а потом ноги просто отказали, от чего Бинхэ упал на землю, царапая щеку о ветки.
А через ещё несколько секунд пребывания в сознании он увидел подбежавшего к нему человека с ружьём, чье лицо нельзя было разглядеть из-за балаклавы. Он кричал на кого-то, но слов уже не разобрать, однако буквально на секунду перед тем как отключиться, Бинхэ увидел, как человек оттянул балаклаву и протянул руку, чтобы прощупать его пульс.

История повторяется из раза в раз. Тот, кому он доверяет больше всех, заставляет снова возненавидеть весь род людской.

Проснулся Бинхэ уже в ненавистных четырёх стенах. И первая мысль в его голове была вполне проста.

Почему Шэнь Юань поступил с ним так? Почему единственный, кто относился к нему, как к живому и чувствующему, а не как к расходному материалу, отнял свободу, хотя знал, что это единственное, о чем Бинхэ мог мечтать.

Бинхэ охватило такое отчаяние, что захотелось выть, но он не покажет этого никому.

Он уверен, что с этого дня за ним будет усиленный контроль, что теперь можно забыть о тренировках с Шэнь Юанем, но он уже решил для себя, что сбежит. Пусть не через год и не через два, но сбежит. На этот раз убежит так далеко, чтобы не нашли. За сто километров. Нет! За тысячу. Если понадобится – море переплывёт. Сбежит отсюда во что бы то ни стало. И лишь лицо Шэнь Юаня будет воспоминанием об этом месте. Единственным, которое он не сотрёт из своей памяти, что будет любовно хранить и, возможно, искать встречи в будущем. Возможно.

А пока что ничего искать не надо. Лишь смотреть на предавшего его человека, который заходит в его стерильную клетку и несет поднос с набором для забора крови на анализ. Побывавший в естественной среде обитания оборотень представляет неплохую почву для исследований.

Бинхэ отводит взгляд и кладет руку на стол, ожидая, когда ее перетянут жгутом. Шэнь Юань делал это столько раз, что вену он находит за считанные секунды, но даже в такой ситуации он обращает внимание на то, как сильно кровь хлынула в пробирку, а потом замечает бешено бьющуюся на шее аорту.

– Не злись на меня. Я не мог поступить иначе. – Цинцю прижимает ватку к проколу, а сам подписывает пробирку и убирает ее. – Бинхэ, ты меня слышишь?

Но он продолжал игнорировать, даже не смотря в сторону человека. Он-то думал, что два брата близнеца совершенно разные, не считая внешности, в которой тоже были свои отличия. Но нет. Оба жестокие лицемеры, которым он нужен лишь как подопытный кролик.

Даже думая об этом, Бинхэ хочет снова доверять. По крайней мере одному из братьев.

– Бинхэ… Ты же понимаешь, что они все равно бы поймали тебя. А я… не мог ослушаться. – Голос Цинцю был ровный, пусть и звучал немного ниже обычного, будто его специально понизили в попытке скрыть эмоции.

– Ты мог. Просто не хотел.

– Да что ты понимаешь? Чихуахуа, который дальше своего носа и не видит. – Цинцю собрал все приборы и образец крови, быстро покинув палату.

Но он забыл папку, в которую Бинхэ тут же сунул свой нос. Расписание постов, карта с отмеченным крестом и много всякой информации. О мире людей, о выживании, о стаях-бандах. И пусть это лишь догадка, но Бинхэ очень хочет верить, что Цинцю поможет ему сбежать снова. Но так, чтобы его не поймали. И чтобы они потом смогли встретиться. Но ближайший удобный случай предоставится лишь через полтора месяца. А пока что Бинхэ заучивает всю информацию, чтобы точно следовать готовому плану.

Пэйринг и основные персонажи: Ло Бинхэ/Шэнь Цинцю, мать Ло Бинхэ
Рейтинг: PG-13
Жанры и предупреждения: Слэш, Мистика
Размер: 8794 ~ 5 страниц
Описание: Вероятно, использовать курильницу, найденную в логове демонов, не самое разумное решение, но об этом Ло Бинхэ с Шэнь Цинцю подумали, лишь проснувшись в месте далёком от того, где они заснули. Однако они даже предположить не могли, какой именно секрет скрывает эта самая курильница.

ЧитатьЛо Бинхэ в задумчивости уставился на небольшую курильницу в форме лотоса, которую он только что поставил на краю стола. Белый дым медленно вздымался вверх и постепенно рассеивался в воздухе, наполняя его тягучим, слегка горьковатым ароматом.

— Учитель, откуда у вас эта курильница? — спросил демон, подняв взгляд на возлюбленного супруга. — Я не видел её раньше.

— Мы с Лю шиди недавно ходили разобраться с довольно-таки необычными демонами, что поселились неподалёку и вредили местным жителям. В логове демонов, шиди нашёл эту курильницу и отдал её мне на изучение, опасаясь, что это может быть что-то опасное. Но, очевидно, это самая обычная курильница, — Шэнь Цинцю отложил книгу и тяжело вздохнул, почувствовав, как ученик схватил его за край рукава. — Ну что на этот раз?

— Учитель, вам не стоило одному ходить в места, где вы можете столкнуться с опасностью, — Ло Бинхэ немного изменил своё положение и положил голову на его колени. — Этот ученик всегда может помочь вам, вне зависимости от сложности дела.

Шэнь Цинцю погладил его по голове и вернулся к чтению книги. Он не стал напоминать о том, что с он был не один, а с Лю Цингэ, так же как Ло Бинхэ не стал говорить, что Лю Цингэ он и считал главной опасностью.

— Учитель, не слишком ли темно для чтения? — в какой-то момент спросил надоедливый демон, слегка приподнявшись и потянув руки к лазурным одеждам. — Позвольте этому ученику помочь вам раздеться и подготовиться ко сну.

Уставший за день учитель слегка стукнул его веером по рукам, безоговорочно сделав выбор в пользу тихого и спокойного вечера без каких-либо приключений.

Но разве приключения спрашивают?

Казалось бы, они легли спать как обычно. Ло Бинхэ обвил свои руки вокруг Шэнь Цинцю, притягивая его ближе к себе. Аромат курительной смеси окутывал их тела, пропитывая тонкие одежды горьковатым, но приятным запахом и нагоняя непомерную сонливость.

Во всей этой обстановке тишины и спокойствия, Ло Бинхэ сам не заметил, как заснул.

Медленно открыв глаза, он поднялся с мягкой травы и, слегка нахмурившись, осмотрелся по сторонам.

Это явно был не пик Цинцзин, но и миром снов это не было. Густой белый туман окутывал всё вокруг, не позволяя увидеть даже собственные руки, а босые ноги касались на удивление сухой травы.

— Учитель… — пробормотал Ло Бинхэ, пытаясь использовать свои силы, чтобы разогнать туман. — Учитель?! Учитель, где вы?!

Но ответа не последовало.

Ло Бинхэ моментально впал в состояние паники и побежал наугад, на ходу пытаясь докричаться до учителя, но у него это так и не получилось. Вдруг, под ноги ему попался какой-то крупный камень, и он, не удержав равновесия, повалился на землю, чуть не уткнувшись в неё лицом.

Надрывисто дыша, он с трудом поднялся, не в силах успокоить своё разбушевавшееся воображение.

Он заснул с учителем в бамбуковом домике на пике Цинцзин, а проснувшись, оказался один на один с собой в незнакомом ему месте.

А учитель? Он всё ещё мирно спит средь зарослей бамбука, или тоже оказался где-то в одиночестве?

А если он в опасности?

Ло Бинхэ медленно втянул носом воздух, пытаясь хоть немного успокоиться и привести в порядок мысли, но абсолютно тщетно. Он уже хотел побежать дальше, но резко замер на месте, подобно каменной статуи.

До его слуха донеслись спешные шаги. Казалось, человек почти бежал, а их дыхание было сбито примерно в равной степени.

— Бинхэ? — позвал такой знакомый и родной голос.

— Учитель! — демон резко развернулся и, споткнувшись на том же камне, упал в объятия мужчины. — Учитель, вы в порядке?

— Всё хорошо, — Шэнь Цинцю поцеловал его в ярко горящую метку на лбу и слегка похлопал по спине.

— Я… Этот ученик так испугался, — Ло Бинхэ проигнорировал это действие, не желая разрывать объятия.

— Да, Бинхэ, этот мастер понимает, — произнёс Шэнь Цинцю, всё же отлепив его от себя. — Этот мастер тоже волновался, но сейчас есть более важные проблемы. Где мы? Это же не мир снов, так?

— Я не знаю, где мы сейчас находимся, — честно ответил ученик, озираясь по сторонам. Туман постепенно рассеивался, открывая взгляду вполне приглядные, но пугающе пустые пейзажи. — Учитель, там, кажется, кто-то уже ходил. Нам следует пойти туда?

Шэнь Цинцю кивнув, подумав о том, что, скорее всего, этим кем-то был один из них. Всё же, тропинок они тут натоптали изрядно.

Однако вскоре, он переменил свои мысли. Чем дальше они шли, тем больше на их пути встречалось различных деревьев. Сначала совсем маленьких и растущих в отдаление друг от друга, но постепенно деревьев становилось всё больше и больше, и вскоре, они были окружены густым лесом.

— Учитель, как вы думаете, как мы здесь оказались? — всё же решил спросить Ло Бинхэ, всё это время сжимающий ладонь заклинателя и неотступно следующий за ним. — Возможно ли, что с этой курильницей всё было не так гладко, как хотелось бы?

— Я её на несколько раз проверил, и она определённо не являлась каким-либо демоническим артефактом, — малость раздражённо ответил Шэнь Цинцю. — Разве что, её создатель был самосовершенствующимся, значительно превосходящим по силе этого мастера, но…

— Но это практически невозможно, — перебил его Ло Бинхэ.

— Но в таком случае непонятно, как этот артефакт оказался у демонов и с какой целью он был создан, — как ни в чём не бывало, продолжил говорить Шэнь Цинцю. Неожиданно, он заметил что-то ярко-красное среди деревьев и, остановившись, указал на это что-то. — Бинхэ, мастеру кажется, или там что-то есть?
— Вам не кажется, — поспешно ответил демон и ускорил шаг, потянув его за собой. — Там действительно что-то есть.

Вот только, подойдя ближе, они были изрядно удивлены. Они стояли пред дверьми небольшого, но очень красивого храма, чьи стены были выкрашены в ярко-красный цвет с золотистыми узорами.

Откуда храму, тем более такому, взяться в лестной глуши?

Двери храма были приветственно открыты, и путники, переглянувшись, решили пройти вовнутрь.

Определённо, роскошь храма поражала и производила незабываемое впечатление, но, тем не менее, внимание привлекала не она, а женщина средних лет, с растерянным видом сидящая на одной из подушек для коленопреклонения.

По её старым, изношенным одеждам и изнурённому виду было несложно догадаться, насколько она была бедна. Казалось, она чувствовала себя очень неуютно средь всей этой роскоши.

Услышав шаги, женщина повернула голову в сторону вошедших, и на её лице отразилось ещё больше замешательство.

Шэнь Цинцю же почувствовал некоторый стыд, ведь что на нём, что на его ученике было не так много одежды, а обуви не было вовсе. Он инстинктивно пригладил рукой волосы и перевёл взгляд на своего ученика…

На лице Ло Бинхэ отражалась непередаваемая гамма эмоций. Казалось, это было что-то среднее между смертельным ужасом и непомерным восторгом. Его взгляд был прикован к женщине, которая, слегка прищурившись, так же внимательно разглядывала его.

Ло Бинхэ упал на колени…

— Бинхэ?! — потеряв привычное самообладание, воскликнул Шэнь Цинцю, потянув его за руку, заставляя подняться с колен. — Что случилось?

Женщина ахнула.

— Бинхэ… — пробормотала она.

— Бинхэ, вы знакомы? — продолжал вопрошать заклинатель, поддерживая за руку ученика, который, пошатываясь, шёл на встречу этой женщины. — Бинхэ!
Ло Бинхэ вновь упал на колени, только, на этот раз, совсем подле неизвестной, что неотрывно смотрела на него.

— Матушка… — прошептал он, всеми силами стараясь сдержать слёзы. Однако у него это не получилось, и по его лицу покатились крупные прозрачные капли, которые он тут же попытался утереть рукавами одежд. — Матушка…

Шэнь Цинцю сразу понял, в чём дело. Эта нищенка, была той самой, что подобрала Ло Бинхэ и воспитывала его до самой своей смерти.

— Бинхэ, не плачь, не расстраивай матушку, — женщина счастливо улыбнулась, а в уголках её глаз точно так же блестели слёзы радости. — Как ты вырос… Стал совсем взрослым. Ну же, Бинхэ, хватить плакать, ты уже не дитя. Лучше расскажи матушке, как ты живёшь, и кто этот молодой человек?

— Бинхэ живёт очень хорошо, — радостно ответил демон и, тихо шмыгнув носом, всё же оборвал поток слёз. Он в каком-то сумасшедшем восторге уставился на учителя, опустившегося рядом с ним на колени. — Учитель взял Бинхэ на обучение о очень хорошо заботился о нём.

— Учитель? — удивилась женщина, воззрев на мужчину, который едва ли был старше её названного сына. Она несколько нерешительно потянул к нему руки, желая поднять с колен. — Господин, вам действительно не стоит преклонять колени перед вашей покорной служанкой. Это она должна кланяться вам, ведь вы заботились о моём сыне и обучали его.

Однако Шэнь Цинцю не сдвинулся с места. На самом деле, он понятия не имел, что ему делать в такой ситуации. Он даже имени этой женщины не знал, ведь в книги оно никогда не упоминалось! Он не знал, захочет ли Бинхэ рассказывать о том, какие их связывают отношения, или предпочтёт промолчать.

— Бинхэ, а что это у тебя на лбу? — ласково спросила приёмная мать повелителя демонов, погладив его по голове.

Ло Бинхэ заметно замялся.

— Демоническая печать… — неуверенно ответил он. — Но Бинхэ никому не причиняет вреда! Бинхэ хороший сын!

Ага, никому он не причиняет вреда! Услышь это Лю Цингэ, даже его характер не удержал бы смеха.

Женщина улыбнулась, и эта улыбка, полная искреннего счастья, омолодила её на пару десятков лет. Её совершенно не волновало то, где они находились и как они туда попали. Её совершенно не волновало то, кем был её сын, ведь он был счастлив.

— Матушка, я бы хотел познакомить тебя с Шэнь Цинцю не только как с моим учителем, но и как с любимым супругом, — неожиданно произнёс Ло Бинхэ.
Шэнь Цинцю подавился воздухом.

Бинхэ, нельзя ли было сформулировать это как-нибудь иначе?!

Женщина пару раз моргнула. Казалось, она медленно переваривала эту новую и крайне неожиданную информацию.

— Супругом… — протянула она, смотря то на сына, то на его учителя. — Что ж, в таком случае, я буду рада, если и Цинцю будет называть меня матушкой.

Шэнь Цинцю с облегчением выдохнул.

— Матушка, — нерешительно произнёс он. — Цинцю обещает, что будет хорошо заботиться о Бинхэ.

Улыбка вновь появилась на лице матери Бинхэ. Только, в этот раз, улыбка была несколько… размыта. Также как и очертания всего, что их окружало.

— Матушка! — демон подскочил с колен и хотел поймать исчезающую женщину, но вместо этого, он понял, что лишь крепко сжал в объятиях учителя, успокаивающе гладящего его по голове. — Ч-Что…

Ло Бинхэ судорожно оглянулся по сторонам. Вокруг была привычная тишина бамбукового домика, ночная тьма и тихий шелест бамбука. Посмотрев на стол, он обнаружил, что изящной курильницы там уже не было и, как казалось, её не существовало вовсе.