* * *

Темные, почти черные водоросли обвивали тело, мешали дышать... на глубине океана было так спокойно – ни всплесков волн, ни гроз, ни штормов... ничего, только блаженство... которое почему-то пугало. Океан не хотел отпускать его, хотел растворить, сделать частью себя – и что потом? Перерождение? Слияние с реяцу этого мира? Существование в качестве бесплотного духа неизвестно где? Последний вариант казался самым настоящим. Пламя свечи жизни трепетало и казалось еще чуть-чуть, совсем недолго, и оно погаснет, а с ним и исчезнет душа, которую все знали как капитана Укитаке. Но что это за сила, не дающая погрузиться в пучины вод и раствориться в мироздании? Кто зовет его?

***

Дыхание было ровным, сердце стучало, перегоняя кровь по венам, сил было вполне достаточно для чего угодно, в общем-то. Но об этом «что угодно» Укитаке не задумывался, сосредоточившись на том, что происходило здесь и сейчас. И на том, что говорил Император. Это было все еще странно – ему сохранили жизнь, и кажется, здоровье... неважно. Капитан коротко кивнул – подобное он подозревал давно, только не говорил никогда так прямо о Руке Короля. Те мысли о симбиозе, затянувшемся существовании в этом мире и им подобные обычно были далеко запрятаны, и только изредка, в минуты болезни или отчаяния, прорывались. Мысли о том, кто они друг без друга, что души так слились, что невозможно разделить, кто где. Это пугало, но привычным, затаенным страхом, почти не поднимавшимся из глубин, и вот ему напоминают об этом. Помогают подняться на ноги, и Укитаке принимает помощь от того, кому хотел дать бой, с кем в общем-то, должен сражаться... но знал, что «сражаться» - это слишком просто и однозначно, потому что у каждого из них своя правда, и нет правды общей, как нельзя и оставить чью-то правду, пожертвовав другой.

***

Смотри, капитан, во что превращается твой мир, что с ним станет. Смотри и ужаснись содеянному. Смотри, как рухнет в пропасть все, за что ты боролся, ради чего жил.

***

Он смотрел вслед уходящему прочь Императору, и сердце сжималось от предчувствия того, что могло бы произойти, от картин грядущих битв, промелькнувших в сознании. От количества жизней, которые можно спасти – или потерять. И эти образы вызывали тоску, печаль, ужас. Он хотел бы почувствовать облегчение, но с чего бы? Да, он жив – для того, чтобы защищать свой мир и дальше. Для того, чтобы научить других защищать этот мир. Для того, чтобы понять, что есть добро и зло – точнее, что их нет, а есть только единое для всех живых существ желание. Просто жить. Кто как умеет. В который раз подтвержденное, это знание хлестнуло порывом дымного ветра. Укитаке остался один.