Многие Голоса Рапапидакотля10 читателей тэги

В одном из дошедших до наших дней черновиков Рапапидакотля на полях была обнаружена заметка несколько выбивающаяся настроением из общего фона:

"Часто я слышу чавканье за спиной, чувствую тяжесть и усталость. Что-то шевелит мои волосы. Тяжело дышит. В отражениях на воде я вижу позади себя неподвижные клубы чёрного дыма, словно сгустилась и обрела плоть тень из самого далёкого угла спальни, в который утром уползают дожидаться темноты ночные кошмары. Меня окутывает стылое дыхание мрачных грёз".

Данный текст аналитики обычно относят к периоду увлечения Рапапидакотля одной из своих учениц, склонной к романтизации кровавого фетишизма и интимизации хтонического ужаса.

Если лучше любить и потерять, чем вообще не любить, то правдиво ли высказывание, что лучше гореть и недогореть, чем вовсе не гореть? Этот вопрос занимал Рапапидакотля около 5.3 минут, пока погребальный костёр не разгорелся и он понял, что определённо предпочёл бы не гореть никогда.

Рапапидакотль всегда с великой осторожностью и недоверием относился к людям, которые любили детей и желали завести собственных, и с радушием и благосклонностью встречал тех, что мечтали о динозавре.

Однажды, когда его подруга долго не могла уснуть, Рапапидакотль спросил её:

"Давным-давно, один пытливый юноша брёл по просёлочной дороге, желая встретиться с известным мудрецом, дабы постичь мудрость истинного Дао. Вдруг он увидел человека вдалеке, тот был сгорблен и шёл медленно, опираясь на посох. Каково же было удивление юноши, когда, поравнявшись с ним, он узнал в путнике того самого мудреца, к которому направлялся! Он пал перед ним на колени и взмолился:

– Великий мастер, прошу, возьмите меня в ученики!

Старец был слеп и внезапный крик привёл его в сильное замешательство. Он оказался настолько встревожен внезапным шумом, что огрел юношу посохом по голове и продолжал избивать, пока мышцы его не заныли от усталости. Затем продолжил свой путь, оставив парня лежать на дороге в неестественной позе.

Через некоторое время юноша очнулся. Его руки и ноги были сломаны в нескольких местах, а зубы выбиты. С трудом он дополз до ближайшей деревни, где получил необходимую помощь. Оправляясь от травм, он размышлял о Дао и об уроке, что преподал ему мудрец.

«Избив меня и сломав мои кости, – думал он, – мастер показал, сколь самонадеян и тщеславен может быть человеческий дух. Он показал мне, что сперва надлежит искалеченным проползти долгий путь по каменистой дороге, подобно ему, согбенному и старому, устало шагающему мимо меня. Он научил меня смирению и тому, что я должен сам пройти свой путь». Поняв это, юноша достиг просветления.

Так постиг ли он Дао, или мудрец наставил его на путь? Сам ли он прошёл свой путь или мудрец провёл его?

Чего не знал юноша, так этого того, что старик, которого он принял за великого учителя, был нищим маразматиком, забывшим, где он живёт и много лет скитавшимся по дорогам Китая. Этот юноша был не первым, кто пал жертвой его тяжёлого посоха, поскольку старик был чрезвычайно похож на известного мудреца и, к тому же, склонным к истерическим припадкам, всякий раз впадая в буйное неистовство, когда внезапно слышал рядом чей-то вопль. Но каждый юноша, что выжил после встречи с ним, достиг просветления и основал свою школу.

Был ли он мудрецом, учившим истинному Дао?"

Первая глубокая медитация обернулась для Рапапидакотля столь же глубоким потрясением. Он был уверен, что готов заглянув в потаённые уголки своего разума (точнее даже, в места, где разум перестаёт быть таковым и превращается в нечто вроде роящегося улья червей. Черви в ульях не живут, так что там всё действительно довольно необычно). Тем не менее, вскоре Рапапидакотль понял, что бы не прав. Ему сказал об этом старый голый карлик с диареей, сидящий на матрасе с торчащими ржавыми пружинами, шипящий на Рапапидакотля с выпученными глазами. И курящий кошачью лапу. Со шприцом в глазу. Он был столь убедителен, что Рапапидакотль без раздумий поверил ему на слово и вышел из медитации с истеричной поспешностью. Затем он имел десять дней кататонического отчаяния и вселенской скорби, которую не смог унять даже котёл ромашкового чая, на который ушло две идиллических лесных полянки. Но Рапапидакотль не бросил медитаций и продолжил свой духовный путь навстречу вечности. Рапапидакотль проявил духовные и волевые качества, которые каждый должен воспитать в себе так же, как это сделал он. Давайте подумаем над этим.

Я думаю, что я думаю; следовательно, я думаю, что существую.

В бытность свою простым мирянином, Рапапидакотлю не раз доводилось есть вещи, которыми он совсем не гордился. В частности, он довольно быстро пришёл к выводу, что киты вдвое умнее и втрое вкуснее, чем люди.

Глядя в микроскоп на умильную возню тихоходок и представляя на их месте своих учеников, Рапапидакотля однажды посетила одна мысль: "большинство из нас вовсе не станет счастливее, получив от жизни нечто большее, нежели хороший сдобный пирог". Да и что может быть больше и значимей хорошего сдобного пирога? Разве что огромный сдобный пирог!