День в истории Блогхауса: 3 марта 2018

Шла я, понятное дело, за ностальгически-детскими впечатлениями. И частично их получила. Частично, потому что в первом акте были моменты, которые мне показались затянутыми или не совсем удачными. Но общее впечатление положительное. Хотя всё-таки мешало то, что у меня в голове слишком хорошо сидит звучание песен из фильма. И те всё-равно душевнее.) В самом спектакле были ещё песни, кроме известных, но пишут, что они тоже Дунаевского. Самым странным был собачий дуэт Эдуарды и Варлофомея. (Да, Эдуард превратился в Эдуарду, а Варфоломей стал не другом, а возлюбленным.) Весёлый номер, но я не уверена насчёт текста: "- хот-дог, горячий парень.. - я просто бомж, а у тебя есть жил.площадь.." (дословно не помню)). Чете Бэнксов дали милый дуэт про то, что "родители хотят как лучше, но получается как всегда" и "вырастете - поймёте". Не, он действительно хороший получился, женщина передо мной сидящая почти растрогалась. Так же в мюзикле чуток погладили шипперов Мэри и Роберта, и первый акт заканчивает их лирический дуэт о том "что если б я могла любить, я выбрала б тебя, но увы..." На самом деле красивый номер, словно из какого-то другого более взрослого мюзикла вытащен. Да все "лишние" песни кажутся вставленными, но скорее всего это из-за смешения привычного и нового.
По-артистам начну, как ни странно, с Мисс Эндрю. Ибо Китанин был очень эффектен в этой роли. (Уж насколько я люблю всё время писать, что при объективной талантливости это не мой артист.) Тут, конечно, и роль такая, но ему действительно даже идёт.)) В общем, он сделал мне начало второго акта.)) Из "детишек" (кавычки, потому что актёры не дети) очень органична была Ольга Красных в роли Джейн, а вот исполнитель роли Майкла смотрелся немного глупо, переигрывал, словно пародировал детскость. Для контраста старший Бэнкс тоже иногда дурачился, но там актёр довольно грамотно делал это ради достижения комедийного эффекта. Очень приглянулся "Мистер Эй" (хотя тут его никто так не звал) Александр Осинин. (Плюс ещё одна причина всё-таки глянуть "Портрет Дориана Грея".) Плащевская сначала показалась мне какой-то не такой Мэри Поппинс, но потом я то ли привыкла, то ли пригляделась. Но мне всё-равно кажется, что играла она сегодня спокойно так.
Вокально у всех вроде всё было нормально. Единственно, от чего мои уши страдали, так это от громкости, да и то, только в начале.
Второй раз я наверно бы не пошла, но была бы рада пересмотреть видео некоторых номеров.)
* * *
Состав:Состав:
Мэри Поппинс — Светлана Вильгельм-Плащевская
Роберт Робертсон — Александр Осинин
Мистер Бэнкс — Игорь Бессчастнов
Миссис Бэнкс — Наталья Черний
Джейн Бэнкс — Ольга Красных
Майкл Бэнкс — Альберт Мкртчян
Мисс Эндрю — Константин Китанин

Малышка Мю наклонилась над замерзшим бельчонком.
Глупыш забыл спрятаться, когда Ледяная Дева прошла по Муми-долу, и теперь беспомощно лежал в снегу. Окоченевшие лапки торчали кверху, приоткрытые глаза уже ничего не видели. Невидимые мышки, повинуясь знаку Туу-Тикки, бросились к бельчонку, укутали его в горячее полотенце и принялись растирать, но все было напрасно.
скрытый текст– Он увидел перед смертью что-то очень красивое, – дрожащим голосом сказал Муми-тролль. Малышка Мю пожала плечиками:
– Теперь-то ему уже все равно. Так что я могу сделать из его хвоста премиленькую муфту!
– Нет! Мы его похороним, – воскликнул Муми-тролль. Туу-Тикки задумалась.
– Кто знает, нужен ли звериному народцу хвост после смерти…
Они устроили бельчонку похороны; Муми-тролль нашел траурные ленты у Муми-мамы в шкафу, где хранились всякие необходимые вещи вроде пробок от шампанского или медных шаров для кровати. Одну из лент он дал Туу-Тикки, другую – Малышке Мю, но та отказалась.
– Как будто от того, что я это нацеплю, я буду больше горевать!
– Да ведь ты не горюешь, – с досадой сказал Муми-тролль.
– Я не умею горевать, – подтвердила Малышка Мю. – Я или радуюсь, или злюсь. Зато я разозлилась на Ледяную Деву из-за этого бельчонка.
– Муми-тролль по-своему прав, как и ты, – проговорила Туу-Тикки.
– Когда-нибудь ты научишься горевать и плакать, когда повзрослеешь, – Муми-тролль окончательно рассердился на Малышку Мю, но ту больше интересовало, что еще скажет Туу-Тикки. А она умолкла.
Невидимые мышки заиграли печальную мелодию на своих крохотных флейтах, и Снежная лошадь грустно опустила голову.
– Не буду я плакать, – уперто пробормотала Малышка Мю, но тихо, чтобы ее никто не расслышал. – Никогда. Ни за что. И если бы мне достался хвостик на новую муфту, эти похороны понравились бы мне куда больше.
Несколько дней спустя Малышка Мю и Муми-тролль заметили, что в сарае не хватает торфа. Муми-тролль сразу подумал, что его взяла Малышка Мю, потом – что торф украла Морра, но на горе за пещерой они нашли Туу-Тикки, которая сложила костер из торфа, хвороста и старой садовой скамейки. «Ее можно было еще починить», – заметил Муми-тролль, но Туу-Тикки обещала смастерить новую.
– А пока я спою вам песню, – добавила она. Это была очень красивая песня о барабане, бьющем в холодной ночи, и о том, что всем озябшим и одиноким нужно идти на звук барабана сквозь холод и мрак к большому зимнему костру.
Малышка Мю смотрела на нее как завороженная. Невидимые мышки тащили в костер все новые и новые щепки и палочки, и чувствовалось, что на горе полно еще всякого народу, который ловко прячется от досужих взглядов, но Муми-троллю так и не удалось никого разглядеть, а Малышка Мю все смотрела и смотрела на Туу-Тикки, поющую песню зимнего костра.
Северное сияние повисло в небе, заливая снежные равнины холодным зеленоватым светом. Взошла луна, далекая-далекая и белая, как мел, и ее белый отблеск лег на застывшее море. Множество крохотных созданий по-прежнему не желало показываться, но теперь Муми-тролль и Малышка Мю видели их тени на бледно-зеленом снегу.
– Сейчас мы устроим пожар и спалим луну, – пошутила Малышка Мю и громко рассмеялась, но ее смех утонул в черном ночном холоде, а сама она вдруг осеклась и опустила глаза.
Костер вспыхнул, и рыжие, как хвостик погибшего бельчонка, струйки пламени побежали вверх по хворосту и торфу, и на лицо и полосатую курточку Туу-Тикки тоже легли рыжие отблески. Малышка Мю сделала к Туу-Тикки шаг… другой… протянула руку, словно хотела потрогать отблески пламени на лице Туу-Тикки, и вдруг отдернула и бросилась в дом.
Муми-тролль проводил ее взглядом. Он озабоченно прикидывал, что сказать маме и папе, если они с Туу-Тикки не успеют смастерить новую садовую скамейку.
– Этот костер в тысячу раз старше всех скамеек на свете, – улыбнулась Туу-Тикки. И пока ее улыбка еще не погасла, Малышка Мю притащила и бросила в костер свою картонную коробку.
– Я все равно буду кататься на серебряном подносе, он лучше скользит, – сказала она, почему-то избегая смотреть на Туу-Тикки.
– Этот костер сложен, чтобы приманить солнце, – ответила Туу-Тикки. Она будто не поняла про серебряный поднос, слушая что-то другое – зимний мир, живущий по своим зимним законам, недоступным и непонятным ни Муми-троллю, ни Малышке Мю. Кто-то, хлопая черными крыльями, пролетел над костром, тускло блеснули чьи-то серебристые рога, а Малышка Мю все смотрела на костер и на отблески пламени в голубых глазах Туу-Тикки.
И вдруг огромная тень надвинулась на костер.
– Морра съест солнце! – воскликнул испуганный Муми-тролль, а Малышка Мю придвинулась к Туу-Тикки, загораживая ее от Морры.
– Чепуха, – рассмеялась Туу-Тикки. – Она просто хочет погреться, вот только огонь гаснет, когда на него усаживается Морра. Это просто костер, солнце Морре не погасить.
А наутро Туу-Тикки удила рыбу подо льдом. К ней пришел, ежась, Муми-тролль, а за ним прикатила и Малышка Мю, привязав к сапожкам крышки от жестянок вместо коньков. Они ждали долго-долго. И вот над морем показался пылающий край солнца. Показался – и очень скоро пропал.
– Солнце! – Муми-тролль подхватил Малышку Мю и поцеловал в мордочку. – Ой, оно… где оно? Неужели оно передумало?
– Это потому что ты себя так ведешь! – завопила Малышка Мю, отбиваясь. Если бы ее схватила Туу-Тикки, она была бы рада, но Муми-тролль…
– Завтра его будет уже больше, – обещала Туу-Тикки.
Малышка Мю вскочила и умчалась на своих коньках.
Всем было не до нее. Туу-Тикки по-прежнему удила свою рыбу, а Муми-тролля куда больше интересовал его предок, прячущийся в купальне. И когда Малышка Мю вышла из закутка, в котором спряталась, никто не заметил ее красных глаз и намокших ресниц.
– Говорят, ты выпустил своего предка, – сказала она Муми-троллю. Тот кивнул головой, очень взволнованный происшедшим. Потом пришла Туу-Тикки, и они с Муми-троллем обсуждали этого предка и их отношения с Муми-семейством…
И это было на самом деле здорово. Никто не должен был ни слышать, ни видеть, как в уголке за кроватями плачет Малышка Мю.

скрытый текст

скрытый текст

Продолжаю понемногу вникать в творчество Нажуа Белизель. Сегодня залипла в песню Que sont-ils devenus? (Что с ними стало?)

Прямо вау. Неожиданно проникновенная песня. Всем пропавшим внутренним детям посвящается. Во всяком случае, я так её поняла.

Попробую, наверное, притащить эту песню на следующее занятие по вокалу.

Если кому интересно, здесь можно послушать и почитать текст: https://fr.lyrsense.com/najoua_belyzel/que_sontils_devenus

 

Что мне у Нажуа нравится отдельно - это чёткие рифмы. Не все себя этим утруждают, но рифма придаёт мысли дополнительную ясность и звонкость.

Вообще когда она не рыдает на каждом втором слоге, у неё тоже вполне приятный голос, так что я не понимаю, почему она цепляется за эту манеру исполнения. Это здорово звучало в Gabriel, но петь таким голосом лирику получается слишком гротескно, на мой вкус.

Кажется, ссылаться на Милен в текстах становится у французских певиц традицией. Сначала Alizee со своей Il dors avec Mylene Farmer (он спит с Милен Фармер), а вот ещё и Нажуа посвятила целую песню тому, чтобы сообщить о том, что она не косит под Милен, уважает её и вообще никогда бы не осмелилась. Хотя и непонятно мне, почему их сравнивают. У неё собственная манера исполнения и темы. Но похоже, их сравнивают постоянно, и это её достало.

У Нажуа сквозная тема - это родители. Последняя песня первого её альбома называется Колыбельная, и начинается словами "папа, мама, я вас ненавижу" и дальше подробно, какие они уроды. Ну и в других песнях немало отсылок к несчастливому детству. Уж что там у неё было, неизвестно, но это явно оставило глубокие следы.

Как появляются Карлсоны.

 

 

В три года у сына появился воображаемый котенок. При том, что кошка у нас в доме имеется и весьма ласковая.

Произошло это в аккурат после рождения младшей сестренки. Захожу к сыну в комнату, а малыш печален как вся мировая скорбь. Делает неведомые пассы руками в воздухе.

 

– Сынуль, ты чего делаешь? – стараюсь не подать виду, что удивлена, излучаю дружелюбие.

 

– Своего котенка обнимаю. Ему грустно. Смотри, какой он пуши-и-истый, красивый! – гладит воздух, – Мам, можно его завтра в садик взять? Он тихо посидит.

Ну и как мне реагировать? Разрешить взять в детсад? Сказать, что котенка физически не существует?

продолжение следует…