День в истории Блогхауса: 6 апреля 2018

Читатели, а кто из вас вообще живёт в Киеве и хотел бы встретиться, например, если бы мы туда в отпуск приехали?)

 

Пацаны успешно добрались до конюшни, хозяевам, вроде, понравились, да и сами не грустят - обнаружили среди местных старожилов некрупную рыжую лошадку и явно стоят планы, как бы её уплющить, раз уж с Каштаном не срослось))

 

Я стала замечать, что функция сострадания и жалости во мне как-то атрофировалась. И я даже не понимаю, почему, собственно, я раньше в подобных случаях людей жалела.

 

Есть два брата: Саше 25 лет, Диме - 33. Старший был тем самым трудным ребенком, от которого хотят поскорее избавиться все учителя, от которых седееют родители и которых ненавидят все мамочки класса. Младший же - полная противоположность: его не приходилось развлекать, его можно было оставить одного дома, чтобы сходить в магазин, и точно быть уверенным - он не полезет к окнам, не выйдет за дверь, а будет сидеть и играть с калькулятором.., даже если поход займет больше времени, чем планировалось. Их мама до сих вспоминает: "Я выхожу с одного собрания и краснею от стыда, иду с другого - красная от гордости". Сашу в лицее обожали, называли гением. Диме же прочили в школе чуть ли не жизнь по тюрьмам.

Оба выросли. У Димы жена и трое дочерей. Нет и не было никаких тюрем, в дочерях души не чает. Даже старшая, от первого брака, папу знает, не как воскресного посетителя и проводит у него столько же времени, сколько и с мамой. продолжение следует…

Веломастерскую рядом с домом прикрыли. Пришлось поискать по окрестностям и найти одну, аж в районе ВДНХ. Ну ладно. Распаковалась, докатилась до работы, прикатилась с нее на Эйзенштейна, сдалась на ТО.

ТО со всем хуемое встанет почти в шесть тысяч

По соседству продают новые велики за двенашку

Вот так невольно и задумаешься

Мне часто снится, что я летаю. Раньше я летала хуже. Сейчас я уже летаю хорошо. Могу брать разгон с высоких зданий и обрывов без страха. Или пикировать с большой высоты, не боясь, что я не справлюсь с воздушными потоками у самой земли. Но я еще не асс, иногда меня крутит в углах и у стен зданий на резко восходящих потоках, но тем не менее, я считаю, что летаю достаточно хорошо.
Во снах у меня нет крыльев. Я человек. Обычный, должно быть. Иногда я помогаю себе руками на поворотах или старте с места, как при плавании, а ногами, как птицы хвостом, восстанавливаю стабилизацию при движении.
Вот и теперь мне снилось, что я летаю. Сон полон символов, поэтому мне захотелось его записать. скрытый текст
Я шла с работы, с экзамена, несла букет цветов. У нас часто студенты приносят преподам на экзамен цветы и я раздариваю их своим знакомым и родственникам. Вот и теперь, зная, что у младшей сестры соседки моих родителей день рожденье, я зашла к ним, чтобы подарить огромный букет белых роз.
Во дворе частного дома у реки было много народу. Девочке исполнялось пятнадцать лет и ее родители праздновали это с размахом. Сейчас шли еще приготовления и толпы незнакомых мне людей сновали вокруг, украшая двор, расставляя стулья и столы.
Я прошла вглубь двора, ловко огибая людей, и увидела девочку. Она была окружена подругами, восторженно что-то обсуждающими. Я улыбнулась, решив ее не отвлекать поздравлениями малознакомой женщины, и поставила букет в вазу на уже накрытом столе. Развернулась уйти и тут под моими ногами забегали котята. Стайка маленьких пушистых котяток, различного окраса.
«К хлопотам», - подумала я.
Котята, заигравшись, потянули скатерть соседнего столика и на нем опасно зашатались красивые три вазы.
«А это - к беде», - про себя отметила я.
Взяла вазы в руки и переставила на посудный шкаф, стоящий рядом, чтобы те не разбились. Улыбнувшись, я присела погладить котят.
Я люблю кошек, именинница тоже их любит. У нее во дворе живут около тридцати различных беспородных котят, она их собирает и подкармливает. Иногда, приходя к родителям, я захожу к соседям и фотаю на телефон играющиеся пушистые комочки. Обычно, котята мне в руки не даются, потому что я им чужая, а сейчас даже и не замечают.
Я обращаю внимание, что у одного пушистика сильно загнившее ушко, у другого на боку мокрая рана, третий хромает. Я знаю, не все из них станут взрослыми. Потому что их много и уход за ними девочки-подростка недостаточный. Меня расстраивает этот факт.
Я тороплюсь уйти и замечаю в толпе поздравляющих людей моего названного братика. Он стоит с букетом розовых роз, разговаривая со старшей сестрой девочки и глупо улыбается. Он ухаживает за ней, но я знаю - у них ничего не получится.
Поворачиваюсь чтобы уйти, настроение испортилось от созерцания больных котят и мне хочется покинуть это место быстро, но у дверей толпятся гости. Раздражение растет, мне не хочется расталкивать их локтями чтобы пройти и поэтому я иду в конец двора, к склону, ведущему к реке. Делаю легкое движение и мягко пикирую вниз со склона, корректируя одной рукой движение по-над берегом реки.
Полет меня успокаивает, расслабляет. Можно даже сказать убаюкивает. Замаячивший впереди причал заставляет меня резким движением тела свернуть в переулок. Дальше я лечу над заборами, тут безлюдно.
Я знаю, что эта улица выходит на площадь небольшого дачного поселка с магазинами и даже фонтаном. Мне неохота делать лишний круг, облетая ее и я лечу прямиком на площадь.
Тот, кто меня учил летать, говорил не делать этого на виду у людей, чтобы не вызывать паники. Но я уже давно не обращаю внимания на людей, когда летаю и они на меня. Мне кажется, я пролетаю слишком быстро для их зрения. Я улыбаюсь этой мысли.
Издали вижу, как на площади аниматор играет с детьми огромными мыльными пузырями. Родители снимают это веселье на телефоны. Я решаю пошкодить и пролетаю через очередной большой пузырь, лопая его. Дети смеются, аниматор удивляется. Это шутка поднимает мне настроение. Я знаю, что я не попала на камеры телефонов, потому что у меня такой же, я проверяла. Я просто получаюсь слабой полоской на видео, как блик солнца.
Дальше дорога из поселка идет под уклон и мне не интересно туда лететь. Я усаживаюсь на водонапорной башне и рассматриваю уходящую за дачи ленту реки. Приятный летний ветерок треплет волосы. Полосами уходят вдаль зеленые, колосящиеся поля. Только-только набравшая силу раннего лета изумрудная листва рощи. Все радует мой взгляд.
Внезапно звук приближающегося мотоцикла названого брата отвлекает меня от пейзажа.
- Мне нужна твоя помощь, - быстро и взволнованно говорит он. - Они хотят отравить котят.
Я непонимающе смотрю на него.
- Кто? Зачем?
- Не веришь, сама лети убедись. Вот там на причале, на лодке мешают яд с едой.
Это звучит как бред, но мне не сложно глянуть. Я скольжу с водонапорной башни вниз, лечу по-над камышами и замираю поодаль от лодки. Там два человека действительно подмешивают какое-то лекарство в кашу и раскладывают по мискам, из которых обычно девочка кормит своих питомцев. Сзади меня оказывается запыхавшийся братик.
- Таня проговорилась - они хотят избавится от всей этой «вшивой кодлы», как они говорят, пока Малая занята празднованием. Тетя Ира считает, что радость от подарков затмит ее печать от гибели грязных котов. Говорит: «давно их надо было извести, ну подумаешь чего-то нажрались с мусорки, такое все время случается», - братик с надеждой взглянул на меня. - Помешай им! Малая сильно расстроится, она же их обожает. Да и ты тоже.
Я молча на него смотрю. Он стыдливо опускает глаза.
- Я не хочу ссориться с тетей Ирой, все же Таня к ней прислушивается, - мямлит он, не поднимая глаз. - Вдруг я в немилость попаду и Таня меня бросит, из-за каких-то котят…
Задумчиво смотрю на человека, доброго и любящего животных. Я знаю, он уже сделал свой выбор. Но очень хочет чтобы кто-то другой взял на себя это.
Я качаю головой, я не имею право судить. Его. Людей.
- Быстрее останови их, - вскидывается братик. – Смотри, они уже понесли еду.
Печально смотрю на людей, обычно таких заботливых, сочувствующих. Они уверены, что правы и что сейчас поступают правильно. Котята им просто мешают. На все можно посмотреть с разной стороны.
- Что ты стоишь! Спаси их! – взмолился братик.
Я вновь смотрю на него, как он разрывается между жалостью к котятам и страхом неугодить родителям любимой. Я знаю, он просит спасти не котят, а себя, от стыда за выбор, который он сделал в этой ситуации.
- Спаси их, черт тебя побери! Ты же Ангел! - кричит он мне и с воды испуганно взлетают утки.
Рассеянно наблюдаю за их полетом и размышляю о том, в чем же разница между вазами, которые я спасла, чтобы они не разбились и пушистыми комочками, которые всем мешают. Разница в неосторожности? В умысле? В сознательной бездеятельности? Или в знании того, что будет? Или все же в моральных качествах людей и нелюдей?
Братик зло разворачивается и идет к мотоциклу, тихо матюкаясь. А я мягко отрываюсь от земли и открываю себя нежному летнему ветру…

Зло сегодня ругался, мол, российская наука — дюже неблагодарное дело, Алчем вот, например, нынче на нее аж до двенадцати ночи работал. Смотрю я на часы, а там уже второй час ночи. Похоже, я тоже работаю на российскую науку.))

В это время в рабочем чате:

— А еще можно сделать так-то и так-то. Но это не сейчас, это подумать надо.

— Ну конечно не сейчас, ночь уже как бы.

— Но ты же там чего-то переделываешь))

— Вооот, а могла бы спать!

Дни перед Пасхой одни из самых хлопотных в году. Хотя нет, самые хлопотные. Ни один праздник, общий или личный, не дает столько поводов к бытовой загруженности. Ведь все должно быть отмыто, отчищено, выстирано и выглажено в несколько раз лучше и тщательнее, чем обычно. Чтобы даже квартира, обстановка в ней, запахи, освещение, чтобы все подчеркивало — необычный праздник на носу. И вот с утра (а встать непременно пораньше) до вечера (да и ночь впереди) в заботах, в хозяйстве, в готовке, в уборке.

А надо всем этим — предощущение важного события, парящего в воздухе уже радостным чувством, хотя еще идет строгая Страстная (и слово-то само какое строгое и серьезное). И стирается радостнее, и пыль вытирается с замирающим удовольствием — ведь не за просто так, не ради рядовой уборки, и кушанья готовятся не просто поесть и насытиться, а готовятся "для" — и там, впереди, вот уже скоро, тот самый главный и лучший день.

И внутри всей этой суматохи, а временами и кутерьмы, пронизывающие ее насквозь и дарящие отдохновение для тела и души — церковные службы. Длинные-длинные, сложные, бессветные, скорбные и ясные. Не всегда удается быть в церкви, но как же хорошо, что можно включить трансляцию по тв и хотя бы так соучаствовать в утрене или вечерне.

Дела-заботы не исчезают, не разрешаются волшебным образом, но они уже настолько пропитаны духом ожидания Пасхи, что и сам быт становится предпраздничным. Откладывается повседневность, в кои-то веки успокаиваются ум и сердце; кажется, сейчас пойду и вот прямо горы насворачиваю!

Ведь каждый год, невзирая ни на какие трудности и горести, мы верим и ждем Праздник Праздников.