День в истории Блогхауса: 18 июня 2018

Пора

18 июня 2018 (23:58:31) 15

Пора

драббл, джен, крипипаста

Друг, я расскажу тебе. Ты только не перебивай и не говори, что так не бывает, о’кей?
Мне было лет восемь. А жили мы с родаками и бабулей в обкомовском доме. Так-то дом был обыкновенный. Просто туда заселили товарищей из кабинетов вместе с семьями. Шло время, товарищи уходили на пенсию, а потом и умирали один за другим; оставались их бодрые вдовушки. Распался Союз, потом грянули лихие 90-е, дефолт, Чечня… А вдовушки, седенькие и все такие же бодрые, восседали на своих лавочках и мыли, мыли, мыли косточки новым соседям.
скрытый текстНовых соседей было мало, и детей у них тоже было – раз-два, и обчелся. У нас в подъезде жила еще одна девочка и мелкий – ему вообще было годика три. И еще одна девчонка из второго подъезда, она иногда гуляла с «нашей». В соседних домах – «хрущевках», битком набитых пролетариями – обитало несколько пацанов, но с ними мне и самому дружить не хотелось. Не надо думать, что все пацаны только и мечтают, что материться, таскать бродячих котов за хвост и кидаться камнями, а в отрыве от этой полезной деятельности зависать над приставкой. Мне это было скучно. Так что я по большей части сидел дома или в секции, куда меня записала мама, играл на компе, читал, смотрел «Энимал Планет» – мы как раз «тарелку» поставили – и томился от одиночества.
В конце концов я дождался, пока родаки уйдут и не возьмут с собой ключи, и удрал.
Мне тогда категорически запрещалось выходить на улицу, если родаков не было дома. А хотелось! И тут – такой подарок судьбы, елы-палы.
Я прошел мимо соседней «хрущобы», и еще мимо одной, и пробрался в конец двора. Детей не было, только на спортплощадке гоняли мяч какие-то пацаны постарше, уже лет по восемнадцать, и я хотел было повернуть домой. Как гляну – дом. Тихий, из выщербленного такого, копченого от времени кирпича, красноватый, низенький. Окна стрельчатые, то-се. В окна я заглянул – а они занавешены плотнее некуда. Дверь закрыта на висячий замок. Везде запустение, пыль, на крыльце полно старой опавшей листвы, В общем, обычный старый дом под снос, но красивый. Я погулял вокруг него, пофантазировал, кто там раньше жил и почему уехал, целую сказочку выдумал. А тут смеркаться стало. Я спохватился, что пора домой бежать, пока предки меня не застукали в самоволке, вдруг смотрю – бац! В окнах свет!
Это сейчас я бы подумал, что туда бомжи влезли. А тогда... В общем, интересно мне стало. Подошел я, стал перед крыльцом, смотрю – дверь приоткрывается, полоска света ложится мне под ноги. Тут я шагнул вперед и говорю: «Здрасте, а можно к вам в гости?»
А в дверях стоит тетка. Приятная вроде, пока я ей в лицо не заглянул. Глаза у нее не двигались, не блестели и не смотрели – неживые. Юбка длинная, кофта с оборками... Стоит и улыбается. А за ее спиной – еще какие-то люди.
Я помню, что тогда я совсем не боялся. Любопытно было, весело, будто в какое-то супер-пупер-прикольное приключение попал.
– В гости? Малыш, тебе еще рано ходить к нам в гости. Приходи, когда почувствуешь, что пора, – сказала эта тетка с мертвыми глазами и отступила. Дверь закрылась, свет в окнах погас, но перед этим…
Перед этим, дружище, я увидел рожи тех, кто был у тетки за спиной. Как их всех перекосило! Один, тот, что за левым плечом, превратился в настоящий череп, второй – с какой-то собачьей харей, третий вообще со свиным рылом, и злобные такие… Не знаю я, что это было, не спрашивай. Я тогда заорал и кинулся бежать сломя голову.
Родаки мои как раз в подъезд заходили. Я с ревом подлетел к ним, что-то нес, какую-то пургу, уж не помню, что именно… В общем, больше меня одного не выпускали из дому лет до четырнадцати, и постоянно шептались о моей тонкой душевной организации.
Фигня, да, дружище? Ну, какая у меня душевная организация? Да еще тонкая? Глянь – я здоровый мужик, работаю за троих, жру за пятерых, и если Валька на меня покрикивает, так она же жена, где это видано, чтобы жена – и мужа не попилила хоть изредка. Мне даже ничего не снилось после этого. Ни кошмаров, ничего. Я про тот дом и забыл.
А почему я тебе про это рассказываю? Потому что ты мой лучший друг. Ты не станешь стебаться и все поймешь правильно.
Когда я немного вырвался из-под родительского недреманного ока, я пошел поискать тот дом. Ну… да, не забыл. Но решил, что мне все показалось. В общем, не было такого дома нигде, хотя я очень хорошо запомнил, где он стоял. На его месте торчала какая-то древняя общага, рядом росли деревья в три обхвата – то есть это не то, что старый дом снесли и новый выстроили, того дома там просто никогда не было. Вот так-то.
Не-ет, погоди. Да не перебивай, я, может, в последний раз с тобой разговариваю!
Нынче вечером я возвращался с работы и вспомнил, что Валька просила зайти за хлебом. Ну, и зашел. Ближайший магазин – как раз мимо той общаги. В общем, иду я с хлебом, вдруг смотрю – дом. Тот самый. Все такой же запустелый, с прошлогодней листвой на крыльце и занавешенными окнами. И как только я поравнялся с ним, в окнах зажегся свет и дверь приоткрылась. Я так и застыл.
На крыльце показалась тетка с мертвыми глазами. Она по-прежнему улыбалась, и кружева на кофте, и все такое… и рыла у нее за спиной…
Я развернулся и полетел от них, как сумасшедший. Но одно слово я успел расслышать – то, которое она сказала.
Она произнесла: «Пора».

S.Victory, блог «Do what you can't»

Во всем виноват Мортарион

18 июня 2018 (23:45:55) 27

Читаю Шрамы.

В книге Есугей произносит одну фразу, с которой я в корне не согласна: "

— Для меня тоже. Я говорил Ариману, что мы будем оплакивать произошедшее, и так и произошло. Если мы переживем грядущие дни и кто-нибудь спросит, кто убил библиариус, его имя будет Мортарион. Он сделал это. ".

Но разве только Мортарион добился упразднения ордена библиариев? Охтхере жег напалмом. Фулгрим и Сангвиний (у него хватило времени нарисовать себе слезки, но он не выступал против расформирования ордена) молчали (почему, кстати?). И только Есугэй защищал орден библиариев.

Кто виноват?

Я вообще не считаю, что кто-то виноват. Это была борьба двух фракций. И библиарии ее просрали. Почему? Плохо подготовлены, мало сторонников, плохие ораторы.

Мог бы Импи встать на защиту ордена? Мог, но не стал. Почему?

1. Либо его уже убедили в правоте Морти и Русс

2. Либо он по своим каким-то причинам это сделал

3. Либо не хотел выглядеть предвзятым по отношению к библиариям в глазах всех тех, кто собрался на Никее.

Если уж кого и винить, то только Импи, имхо.

старая канистра, блог «[страна Саша]»

Юрьев день

18 июня 2018 (23:34:42) 520

(реж. Кирилл Серебренников, сценарий — Юрий Арабов) | 2008 | ▲

оперная дива Любовь приезжает в родной город Юрьев с ностальгическими целями — показать сыну Андрею родовое гнездо перед отъездом в Германию. вот, мол, сын, успей раствориться в воздухе Родины — скоро его не будет. Андрею гнездо никаким боком не уперлось, но деваться некуда. походив по немногочисленным достопримечательностям, Люба присела отдохнуть, а очнувшись, сына не нашла. растворился, как и было сказано.

первая мысль — почему так сложно сильно, бааать?
после версии КС у меня был один вопрос: вот это серьезно сейчас было? когда беспросветно, но про счастье. но беспросветно.
дальше ↓↓↓такое странное ощущение: вроде ты догнал, а вроде и нет. что-то внутри мешает согласиться с увиденным.
много думал.
~~смеркалось.~~
поиск критических статей от коллег по цеху особо ничего не дал — в них либо осуждение, либо куча умных слов, после которых опять хочется спросить: так это, дяденьки, о чем фильм-то?
и только Лев Аннинский, наконец, написал:
«столичная знаменитость предпринимает бешеные усилия по поиску пропавшего (сына), но одновременно осознает их безнадежность и ищет в душе силы смириться».

с вопросом тоже прояснилось. из интервью КС:
— а есть повод для веселого взгляда на вещи? но я пытался делать историю про человеческую душу, которая, невзирая на страшные, жесткие и трагические обстоятельства, выживает, преображается и превращается в чистый дух, живущий отдельно от плоти.

получилось откопать в недрах интернетов сценарий Арабова, и паззл вроде как начал собираться.
ситуация, в которую попадает Люба, быт, обитатели Юрьева — все это кажется таким дном, что ниже падать некуда. слово просится — отбитое. и место, и люди в нем. и когда авторы пытаются продернуть через это сито мысль, что «честность наша в водяре, сущность наша в туберкулезной блевотине и уголовной матерщине, спасение наше во всепрощении и всепокаянии» — внутри поднимается бунт. потому что с всепрощением ты соглашаешься, а с водярой нет. значит, существует некая ватерлиния, ниже которой ты уже не готов. и цена, дороже которой не согласен. а потом «даже не Бог, а какой-нибудь его зам» вдруг спросит с тебя без расчета удобно ли, готов ли.
и от этой мысли вдруг стало так хорошо, что аж плохо. ведь если история работает как зеркало, значит она работает.
не хотелось воспринимать версию КС как агитку. текст же Арабова как агитка не воспринимается вообще — исключительно как рассуждение. КС выкрутил настройки на максимум: ужас захватывает сразу и отвлекает от мыслей о высоком)
у Арабова же он подступает постепенно, как болото, в которое ты уже попал, но еще не понял.

одни из самых крутых эпизодов в «Юрьевом дне» — поиски Любой сына.
люди, похожие на Андрея, встречаются ей дважды. или трижды, не знаю, считать ли труп. с тем же именем, отчеством и возрастом, но немного другой фамилией. они появляются в Юрьеве как будто внезапно, из-за этого история приобретает еще более иносказательный характер — непонятно, как в городе течет время.
через то, как Люба реагирует на открывающиеся подробности жизни «андреев», выражается, может быть, ее желание поверить в чудо и, одновременно, невозможность натянуть на это чудо реальность. фамилия совпадать категорически не хочет, несмотря на разные ботинки Андрея-1 (настоящий Андрей случайно приехал в Юрьев в разной обуви) и упоминание Багратиона Андреем-2 (перед тем, как пропасть, Андрей ушел смотреть экспозицию «Багратион и его время»).

по-научному это, наверное, называется рационализацией, когда проще поверить в то, что ты немного сошел с ума, чем смириться с реальным положением дел.

у Арабова есть офигенная способность нарисовать целую картину буквально парой фраз.
краску «интимный сурик», которой красятся все бабы в городе, сложно представить в цветовом эквиваленте, но легко воспринять как характеристику места, выявив основные черты: нищету, бедность, запустение, отсутствие выбора. аналогично работает сцена в обувном:
— из этого следует, что в России я должен выглядеть как русский
— именно. а это значит, что ты должен носить китайские кроссовки

визуал оттягивает на себя внимание, а читая, ловишь крупицы мудрости.
— а я дойду?
— все доходят.
в этом эпизоде герои лезут на колокольню, и я просто не могу не вспомнить долгий путь к колокольне счастья у Балабанова. связи, естественно, ноль, но все равно не могу не.

— я, пожалуй, здесь посижу. со своим временем.
— ладно. только все его не растрать.

— Люся, — помял зэк губами, — Люся-«не боюся»... пойдет?
— пойдет, — сказала мать. — я свое отбоялась.

в финальном эпизоде Люба в храме поет «Херувимскую», в строчки которой, в общем, и вписывается основной смысл:
«и всякое ныне житейское отложим попечение»
и вопрос, почему женщина со связями не уехала и не подняла на уши всю Москву, а осталась в Юрьеве и превратилась в просто Люсю и «мать», снимается сам собой. потому что не должна была. не было такой задачи. потому что героиня — не характер, а идея. и это учит не доебываться до логики слишком сильно))

вместе с этим, из тандема Арабова и КС рождаются потрясающие вещи вроде этого кадра.
неопалимая купина же и стопицот поводов восхититься Кириллом как художником.

ps
понимаю теперь, для чего я эти полотна пишу.
чтобы НАКОНЕЦ-ТО ОТПУСТИЛО.

skuratov-belsky, блог «Взгляд из бойницы»

Аххаха, и до свадеб добрались!

18 июня 2018 (23:31:45) 16

Виэль Эзис, блог «Река времени»

* * *

18 июня 2018 (23:17:38) 207

Один из запомнившихся моментов последних дней: мне прямым текстом сказали, что лучше меня знают, что мне нужно делать и что будет лучше для меня. Тот неловкий момент, когда уже много лет общаешься с человеком, который не в курсе современных принципов выстраивания личных границ и которому объяснять их бесполезно И убегать уже как-то бессмысленно, и так живём в разных городах и видимся раз год.