День в истории Блогхауса: 25 ноября 2019

Трикстер Троп, блог «Будни психотравматолога»

Проект "Хорошая жизнь" - 1876. Отклики, очень рабочий день, здоровье и совещание

Бузя-10 - 25 ноября 2019^-__-^~

Отклики на наши последние посты все поступают и очень греют, спасибо всем большое!

Один мне запал в душу больше всего, так что приведу его здесь.

А то затеряется потом, обидно будет.

 

Елена Ременникова, ФБ, на вчерашний пост Рэйчел:

"Я не знаю, что происходит, почему и зачем.

Знаю только, что я бесконечно благодарна судьбе, которая позволила узнать мне вас обоих в фейсбуке, читать абсолютно всё, написанное вами, в приоритетном показе, переживать инсайты, озарения, узнавания ситуаций и себя в них, понимать что происходит и как жить при этом дальше. Это огромная часть терапии, я считаю. Великое дело просветительства. Бесплатная помощь всем нуждающимся. полный текст

ЛиСёНоК, блог «Сказочный домик»

Сказка о крылатых людях

Далеко-далеко, среди всех облаков,

Жили люди с большими крылами,

Они ткали улыбки из солнечных снов,

И делились друг с другом мечтами.

Снами.

полный текст

Деймиан, блог «Дом Дейми»

Мой ангел

Мой ангел, пламенный полёт

Твой, этот мир прервать не в силах.

Любовь здесь больше не живёт,

Так где теперь её могила?..

 

С надеждой я смотрю в глаза,

Но ты мне кажешься игрушкой,

Мой ангел, оглянись назад,

Ведь ты была простой девчушкой.

 

А я смотрел на образа,

Ища твой лик святой и милый,

И мне юродивый сказал,

Что чувство станет мне могилой.

 

Так не кори, мой идеал,

Я пред тобою хуже труса,

Мой ангел, я бы всё отдал.

Но это всё - всего лишь мусор.

 

 

 

 

Beramode, блог «Faded Fantasy»

R/S/

Snow and Dirty Rain

Close your eyes. A lover is standing too close

to focus оn. Leave me blurry and fall toward me

with your entire body. Lie under the covers, pretending

to sleep, while I'm in the other room. Imagine

my legs crossed, my hair combed, the shine of my boots

in the slatted light. I'm thinking My plant, his chair,

the ashtray that we bought together. I'm thinking This is where

we live. When we were little we made houses out of

cardboard boxes. We can do anything. It's not because

our hearts are large, they're not, it's what we

struggle with. The attempt to say Come over. Bring

your friends. It's a potluck, I'm making pork chops, I'm making

those long noodles you love so much. My dragonfly,

my black-eyed fire, the knives in the kitchen are singing

for blood, but we are the crossroads, my little outlaw,

and this is the map of my heart, the landscape

after cruelty which is, of course, a garden, which is

a tenderness, which is a room, a lover saying Hold me

tight, it's getting cold. We have not touched the stars,

nor are we forgiven, which brings us back

to the hero's shoulders and the gentleness that comes,

not from the absence of violence, but despite

the abundance of it. The lawn drowned, the sky оn fire,

the gold light falling backward through the glass

of every room. I'll give you my heart to make a place

for it to happen, evidence of a love that transcends hunger.

Is that too much to expect? That I would name the stars

for you? That I would take you there? The splash

of my tongue melting you like a sugar cube? We've read

the back of the book, we know what's going to happen.

The fields burned, the land destroyed, the lovers left

broken in the brown dirt. And then's it's gone.

Makes you sad. All your friends are gone. Goodbye

Goodbye. No more tears. I would like to meet you all

in Heaven. But there's a litany of dreams that happens

somewhere in the middle. Moonlight spilling

on the bathroom floor. A page of the book where we

transcend the story of our lives, past the taco stands

and record stores. Moonlight making crosses

on your body, and me putting my mouth оn every оne.

We have been very brave, we have wanted to know

the worst, wanted the curtain to be lifted from our eyes.

This dream going оn with all of us in it. Penciling in

the bighearted slob. Penciling in his outstrechted arms.

Our father who art in Heaven. Our father who art buried

in the yard. Someone is digging your grave right now.

Someone is drawing a bath to wash you clean, he said,

so think of the wind, so happy, so warm. It's a fairy tale,

the story underneath the story, sliding down the polished

halls, lightning here and gone. We make these

ridiculous idols so we can to what's behind them,

but what happens after we get up the ladder?

Do we simply stare at what's horrible and forgive it?

Here is the river, and here is the box, and here are

the monsters we put in the box to test our strength

against. Here is the cake, and here is the fork, and here's

the desire to put it inside us, and then the question

behind every question: What happens next?

The way you slam your body into mine reminds me

I'm alive, but monsters are always hungry, darling,

and they're оnly a few steps behind you, finding

the flaw, the poor weld, the place where we weren't

stitched up quite right, the place they could almost

slip right into through if the skin wasn't trying to

keep them out, to keep them here, оn the other side

of the theater where the curtain keeps rising.

I crawled out the window and ran into the woods.

I had to make up all the words myself. The way

they taste, the wy they sound in the air. I passed

through the narrow gate, stumbled in, stumbled

around for a while, and stumbled back out. I made

this place for you. A place for to love me.

If this isn't a kingdom then I don't know what is.

So how would you catalog it? Dawn in the fields?

Snow and dirty rain? Light brought in in buckets?

I was trying to describe the kingdom, but the letters

kept smudging as I wrote them: the hunter's heart,

the hunter's mouth, the trees and the trees and the

space between the trees, swimming in gold. The words

frozen. The creatures frozen. The plum sauce

leaking out of the bag. Explaining will get us nowhere.

I was away, I don't know where, lying оn the floor,

pretending I was dead. I wanted to hurt you

but the victory is that I could not stomach it. We have

swallowed him up, they said. It's beautiful. It really is.

I had a dream about you. We were in the gold room

where everyone finally gets what they want.

You said Tell me about your books, your visions made

of flesh and light and I said This is the Moon. This is

the Sun. Let me name the stars for you. Let me take you

there. The splash of my tongue melting you like a sugar

cube... We were in the gold room where everyone

finally gets what they want, so I said What do you

want, sweetheart? and you said Kiss me. Here I am

leaving you clues. I am singing now while Rome

burns. We are all just trying to be holy. My applejack,

my silent night, just mash your lips against me.

We are all going forward. None of us are going back.

SeLeSTa, блог «История одной болезни. Диагноз жизнь.»

Понедельник-день тяжелый...

И обещают всю такую неделю… Не успела утром включить телефон, посыпались звонки. И так зарядило на весь день. Некогда даже дух перевести, некогда воды глотнуть. Убрали все перерывы, кроме обеденного. Просто очешуеть сколько звонков! Я столько в жизни не говорила по телефону, сколько за сегодняшний день. И это я дичь ведь необщительная. Стресс… Я вымотонана до предела и это один только напряженный день… Нам бы день простоять, да, ночь продержаться, повторяю себе каждый божий день. С каких пор для меня эта работа стала каторгой? Наверное с тех пор как я оказалась в подвешеном состоянии, без завтрашнего дня. Чувствую себя мягко говоря не очень. Когда ты особо не нужен, от тебя только и ждут что бы ты сама написала заявление, что бы сама сделала этот шаг… А я все не решаюсь… Страшно ли мне? Да, пожалуй! Но мне нужно сделать этот шаг, хотя трудно будет найти что-то приемлеемое рядом. Казалось бы вот все в нашей жизни есть. Мы едим, пьем, живем. Нам хватает всего! Но вечно чего-то нехватает! Как быстро человек привыкает к хорошему. А ведь наша жизнь на порядок лучше наших мам и пап, бабушек и дедушек… Мы не рожаем в поле. Но все же мы зажрались. Мы перестали многое ценить и люди хмурые не улыбчивые. Только вот во всем есть свои нюансы. И оказавшись на перепутье, главное не свернуть не туда. Мы сами ваяем свою жизнь, но и обстоятельства вносят коррективы. В прочем, меня опять уносит в какие-то странные рассуждения. Это все понедельник! Я готовлюсь морально к крутому повороту, ведь пути назад уже не будет.

Пы.сы: и все таки музла тут нехватает. Ибо в мозгах играет Сектор газа с их хитярой на все времена "все заебло, заебло, заебло, заебло"

Psoj_i_Sysoj, блог «Логово Псоя и Сысоя»

Система «Спаси-Себя-Сам» для главного злодея. Глава 93. Похождения Сян Тянь Да Фэйцзи. Часть 4. Фрагмент 2

Предыдущий фрагмент

После этого собрания Шан Цинхуа решил, что просто обязан самостоятельно разобраться в ситуации (тем паче, имелся благовидный предлог для разведки — он должен был доставить средства на расходы пика Цинцзин).

Но прежде он завернул на пик Байчжань.

Как известно, согласно незыблемой иерархии хребта Цанцюн пик Цинцзин занимал второе по старшинству место, в то время как пик Байчжань — лишь седьмое, так что, по идее, Шан Цинхуа следовало сперва доставить деньги на Цинцзин сразу после пика Цюндин. Однако, с одной стороны, Шэнь Цинцю было не так-то легко угодить: Шан Цинхуа всякий раз приходилось ломать голову над тем, как бы ненароком не оскорбить его больного самолюбия; с другой стороны, зная воинственный норов обитателей пика Байчжань, лучше не заставлять их ждать.

В каком смысле лучше? Да всё в том же, в каком владелец мелкой лавочки предпочитает приплачивать местному авторитету за «крышу»…

читать дальшеНавстречу ему вышел шиди Лю Цингэ, Цзи Цзюэ [1], как всегда, исполненный радушия. Обменявшись кратким приветствием, он сказал:

— Берегите себя [2], шисюн Шан. А я пойду обратно на тренировочное поле.

Вглядевшись в его лицо, Шан Цинхуа решил, что адепт не горит желанием туда возвращаться, и не удержался от вопроса:

— В последнее время шиди Лю не покидает Байчжань — позвольте поинтересоваться, у какого-то из шиди с вашего пика случился прорыв в самосовершенствовании?

Лю Цингэ славился тем, что неугомонно искал достойных соперников по всему белу свету. На его собственном пике никто не мог претендовать на это звание, а потому обычно он появлялся там не чаще раза в месяц — после чего его адепты стройными рядами направлялись на пик Цяньцао, дабы залечить полученные травмы — так все и узнавали о том, что Лю Цингэ пожаловал. В последнее же время господа с Байчжань денно и нощно осаждали ворота пика Цяньцао. Расходы на их починку изрядно истощали бюджет Му Цинфана, который, само собой, был вынужден то и дело обращаться к Шан Цинхуа за помощью — потому-то тот не мог не обратить внимание на странные перемены в распорядке, поневоле задумавшись, уж не объявился ли на пике Байчжань новый талант, способный соперничать с самим Лю Цингэ — отсюда и вопрос. Однако Цзи Цзюэ угрюмо ответил:

— Не с нашего пика. Это всё Шэнь Цинцю.

Не ожидавший услышать чего-то настолько из ряда вон выходящего [3] Шан Цинхуа улыбнулся, словно оценив шутку, и понимающе бросил, кивая:

— А, Шэнь Цинцю, да… Постойте, Шэнь Цинцю?!

Осознав всё значение этих слов, Шан Цинхуа чуть не подскочил на месте.

Шэнь Цинцю? На пике Байчжань? На тренировочном поле? Что-о-о? Так это его сейчас вбивает в землю Лю Цингэ? Учитывая несравненную способность Шэнь Цинцю вызывать всеобщую ненависть, надо думать, его избивают всем пиком — и, чего доброго, вовсе прибьют! Что же делать? Шэнь Цинцю — главный злодей, на котором держится весь сюжет! Если его сейчас укокошат, кто же будет зверски притеснять Бин-гэ?

Должно быть, эти мысли отразились на его лице, поскольку Цзи Цзюэ возмутился:

— Что за взгляд, шисюн Шан! Не смотрите на меня так, мы не убийцы! Шэнь Цинцю жив-здоров, никто из нас не причинит ему вреда! За кого вам стоило бы волноваться — так это за нас!

Изрядно озадаченный всем этим, Шан Цинхуа последовал за ним на тренировочное поле.

Кто бы мог подумать, что Лю Цингэ и Шэнь Цинцю на базальтовой платформе и вправду честь по чести скрещивали мечи, словно добрые приятели.

Лю Цингэ двигался гораздо медленнее обыкновенного, скорее нанося пробные удары [4], чем сражаясь всерьёз, и даже обычно сурово сдвинутые брови разгладились, не источая привычного смертного холода.

Последний выпад Шэнь Цинцю не достиг цели, и он, слегка нахмурившись, еле заметно шевельнул левой рукой.

Сердце Шан Цинхуа сжалось; краешком глаза он заметил, как на лице Цзи Цзюэ также застыло суровое выражение — похоже, он собирался окликнуть Лю Цингэ.

Переглянувшись, они поняли, что думают об одном и том же [5].

— Я так и знал, что Шэнь Цинцю прибегнет к бесчестным методам, вроде яда или секретного оружия, — с опаской шепнул Цзи Цзюэ.

— Мнения умных людей всегда сходятся! — согласился Шан Цинхуа, признав, что, похоже, шиди Цзи разбирается в амплуа его героя не хуже самого автора. Разве не этот достойный человек в своё время затеял драку в борделе с Шэнь Цинцю, тем самым нанеся удар по репутации двух пиков разом…

Однако вместо этого лорд пика Цинцзин убрал Сюя в ножны и остановился, задумавшись. Вместо того, чтобы покоситься на Лю Цингэ с холодной усмешкой, он обратил к противнику добродушное лицо и с утончённой скромностью признался:

— Не понимаю.

Сделав стремительный выпад [6], Лю Цингэ потребовал:

— Чего не понимаешь?

Стоявший рядом с Цзи Цзюэ адепт простонал:

— О боги! Он опять не понимает!

— Я… Я больше не могу, — шепнул другой. — У меня живот болит, пойду-ка я отсюда…

— Подожди меня, шиди, я с тобой! — заторопился Цзи Цзюэ.

Однако тот отпихнул его:

— Постой, разве ты не только что пришёл?!

Тем временем Шэнь Цинцю вещал на платформе:

— Если бы я использовал такой приём: правой рукой заблокировал бы твой меч, а левой, воспользовавшись возможностью, нанёс бы удар духовной энергией в низ твоего живота, то я мог бы победить…

— Не смог бы, — усмехнулся Лю Цингэ.

— А вот и смог бы, — настаивал Шэнь Цинцю.

— Так что же ты не применил его? — бросил его соперник.

— Одно дело — обмениваться опытом, — сдержанно отозвался Шэнь Цинцю, — но по-настоящему использовать подобные приёмы в тренировочном бою — неприемлемо.

Отвернувшись от него, Лю Цингэ бросил собравшимся вокруг адептам:

— Кто-нибудь один!

На лице адепта, на которого он указал, отразилась отчаянная решимость [7], достойная героя И Шуя [8], и он двинулся на Лю Цингэ, используя приём, только что описанный Шэнь Цинцю, чтобы тотчас быть сметённым с платформы взмахом Чэнлуаня.

— Видишь? Не работает, — заявил Лю Цингэ, зачехляя меч.

Раскрыв веер, Шэнь Цинцю принялся обмахиваться им как ни в чём не бывало.

— Вижу. Реакция шиди Лю слишком быстра. Это и вправду не сработало бы.

— Всякий раз, когда он говорит: «Я не понимаю», — шёпотом пожаловался Шан Цинхуа Цзи Цзюэ, — шисюн Лю вытаскивает кого-нибудь из нас, чтобы показывать это на нём, пока до него не дойдёт…

Неудивительно, что число пациентов с пика Байчжань так возросло, до отказа забив [9] пик Цяньцао.

Шан Цинхуа мог сказать по этому поводу лишь одно.

Эта сволочь Шэнь Цинцю нарочно всё это вытворяет!

В конце концов Лю Цингэ вновь вернулся к тренировке (вернее, зверскому избиению) своих адептов, а Шэнь Цинцю, окликнув Шан Цинхуа, двинулся с пика бок о бок с ним. Когда они уже подходили к воротам, их нагнал Цзи Цзюэ, вручив им по холщовому мешку.

Не понимая, к чему это, Шан Цинхуа распустил завязки на горловине своего и заглянул внутрь — там обнаружился окровавленный комочек шерсти.

— Это… — вопросительно бросил он.

— Короткошёрстные монстры, которых изловил шисюн Лю, — педантично поведал Цзи Цзюэ. — Говорят, что их мясо очень приятно на вкус, так что шисюны могут забрать их на свои пики, чтобы приготовить.

«Короткошёрстные? Короткошёрстные? — недоумевал про себя Шан Цинхуа. — Да разве я такое писал? Его вообще есть-то можно?»

Похоже, Шэнь Цинцю разделял его сомнения:

— Право, вам не стоило беспокоиться…

— Шисюн Лю сказал, что это в благодарность за посланный с пика Цинцзин чай, — заученно протараторил [10] Цзи Цзюэ.

«Чай? Ещё и чай ему посылал?! — ужаснулся Шан Цинхуа. — Да на что это вообще похоже? С каких это пор они обмениваются подарками?»

— Выходит, я попал под лучи славы шисюна Шэня, — выдавил смешок Шан Цинхуа. — Могу я спросить, что это за редкостный чай?

— Это урожай с семейных полей моего старшего ученика Мин Фаня, — любезно ответил Шэнь Цинцю. — Что же до его качества, то почему бы шиди не зайти на пик Цинцзин, чтобы оценить его самостоятельно?

— В таком случае я искупаюсь ещё и в лучах благодарности, предназначенных шисюну Лю [11], — нахально заявил Шан Цинхуа.

Так, каждый со своим мешком в руках, они двинулись на пик Цинцзин.

Стоило им зайти в ворота, как их лица овеял прохладный ветерок, несущий с собой тихое пение птиц — они будто преступили порог иного мира, шагая в освежающем уединении под сенью гибких бамбуковых стеблей.

Шэнь Цинцю явно был чем-то крайне доволен — вместо того, чтобы досадовать на то, что вновь потерпел поражение от Лю Цингэ, он походя бросил:

— А техника владения мечом шиди Лю в самом деле очень хороша.

Шан Цинхуа не удержался от напоминания:

— Шисюн Шэнь, так вы… проиграли ему несколько раз?

— Гм, ты об этом утре? — задумался тот. — Где-то шесть или семь…

Так с чего ты такой благодушный?!

Разве тебе не полагается скрежетать зубами от злости, орошая прекрасное лицо кровавыми слезами досады [12], а затем, махнув на всё рукой, вновь удалиться для уединённой медитации месяца на три, грозясь грядущим возмездием?

Ты ж сам понимаешь, что ведёшь себя, как махровый OOC? Где же твоя верность роли завзятого злодея?

— Сражаясь с лордом Байчжань, неизбежно проиграешь, тут уж ничего не попишешь, — бросил Шэнь Цинцю, постукивая себя по тыльной стороне шеи черенком веера. — Вот если бы я победил — это было бы воистину ненормально.

Шан Цинхуа просто не знал, что и сказать на это.

Провал в памяти. Определённо перестарался с тренировками и лишился разума. И теперь изображает эдакие идеальные братские отношения [13] и безоблачную дружбу с Лю Цингэ — о Небеса, пару дней спустя он, чего доброго, примется заигрывать и с Ло Бинхэ?!

Стоило этой жуткой картине промелькнуть в сознании Шан Цинхуа, как к ним ринулась белая тень и, бросившись в объятия Шэнь Цинцю, намертво прилипла к нему.

— Учитель! — воскликнул этот нежный комок радости.

Удар подобной силы чуть не сбил Шэнь Цинцю с ног — он вынужден был ухватиться за толстый стебель бамбука, с трудом восстановив равновесие. При виде этого Шан Цинхуа прямо-таки окаменел.

Едва ли можно было винить его за подобную реакцию: глядя на этого юного красавчика, руки которого стискивали талию Шэнь Цинцю подобно алмазным обручам, он едва не выпалил: «Бин-гэ!»

Шэнь Цинцю также застыл в этой неловкой позе, нервно обмахиваясь веером, и принялся увещевать ученика:

— Ну же, вовсе не обязательно так кричать, если хочешь кого-то окликнуть! На пике Цинцзин запрещается шуметь! И разве можно вот так бросаться на людей, да ещё и на глазах своего шишу — куда это годится?!

Ло Бинхэ неохотно разжал руки и выпрямился. Послушно поприветствовав шишу Шана, он выпалил:

— Этот ученик ждал учителя здесь после утренних занятий и при виде него потерял голову от радости…

При этих словах сердце Сян Тянь Да Фэйцзи чуть не разлетелось на куски.

Ло Бинхэ принялся тянуть Шэнь Цинцю за рукав, канюча:

— Учитель, отчего вас так долго не было?

— Сегодня было много людей, — отозвался тот.

Глядя на его беспечную улыбку, Шан Цинхуа поневоле задумался, сколько раз он сегодня «не понимал», заставляя Лю Цингэ раз за разом «объяснять» ему на примере своих несчастных адептов.

Тотчас забрав у учителя сумку, Ло Бинхэ попросил:

— А можно мне в следующий раз с вами?

— Это зависит от твоих успехов во владении мечом, — бездумно бросил Шэнь Цинцю. — Там, в мешке, какое-то странное создание — твой шишу Лю утверждал, что оно съедобное. Посмотри, можно ли освежевать его и приготовить.

«Глядеть, как Бин-гэ используют в качестве повара? Лишь главные героини моей книги достойны того, чтобы пробовать приготовленную им еду! — негодовал про себя Шан Цинхуа. — Ты что, забыл своё место? А впрочем, не обращай внимания — сил уже нет возмущаться…»

— Ох. — Радостно приняв мешок, Ло Бинхэ встряхнул его, почувствовав, как сидящее внутри существо принялось отчаянно барахтаться. — Учитель, да оно ещё живое!


***

В гостиной Бамбуковой хижины вокруг мешка сгрудились все адепты, по очереди тыкая неизвестное короткошёрстное создание, издающее жалобные звуки, и, в противоположность ему, прямо-таки искрились восторгом, прищёлкивая языками от удивления.

— Учитель, а оно и вправду живое!

— Так что с ним всё-таки делать? Убить и съесть?

— Нет, давайте не будем, жалко его…

Шан Цинхуа изо всех сил старался игнорировать их радостный щебет, с опущенной головой прихлёбывая чай, в то время как сердце его продолжало содрогаться.

Помнится, когда он бывал здесь в последний раз, все адепты как один прямо-таки источали горькую злобу, являя собой образец чопорности [15], а Ло Бинхэ — его маленьким ватным халатиком! Какого чёрта тут вообще творится?!

«И не говорите мне, что на самом деле всё это — часть коварного плана Шэнь Цинцю, который околачивается на пике Байчжань, лишь чтобы поиздеваться и над ними, и над Ло Бинхэ!» — неистовствовал про себя Шан Цинхуа.

А эта отеческая забота — тьфу-тьфу — и почитание, граничащее с обожанием [16] — тьфу-тьфу — а также внимание, каковое полагается оказывать разве что почётному гостю [17]! В сравнении с этим дружеские тренировки с Лю Цингэ — сущая ерунда! Если так дальше пойдёт, то эти двое и впрямь примутся заигрывать друг с другом — ТЬФУ!!! — в то время как им обоим полагается быть натуралами — и тогда Шан Цинхуа навернёт цзиня три отборного дерьма.

При этой мысли Сян Тянь Да Фэйцзи задумался не на шутку. У него всегда было туговато с идиомами [18] — и, как правило, все они уходили на описание несравненной внешности Лю Минъянь. Наиболее часто используемыми в его арсенале были «трепетно вздымающаяся белоснежная грудь» и «можно сбить с ног единым вздохом». Ну а это «оказывать друг другу уважение, словно почётному гостю» абсолютно никуда не годилось! Хотя в образном его значении, похоже, очень даже сюда подходит…

В то время яростно борющийся за жизнь Сян Тянь Да Фэйцзи и не подозревал о том, что главного злодея Шэнь Цинцю подменил его извечный хейтер — Непревзойдённый Огурец…

Тогда он не раз поминал своего соперника отнюдь не добрым словом, желая ему никогда не воспользоваться своим огурцом по назначению — кто ж знал, что отчасти его проклятие сбудется?


***

В те дни настроение Бин-гэ было особенно паршивым.

И Шан Цинхуа мог его понять: гордый главный герой, который в оригинальном романе был способен в одиночку перевернуть Небеса, наконец-то сумел заполучить Шэнь Цинцю и заточил его — да-да, просто заточил, и ничего больше.

Вот вы можете в это поверить?! Да даже он, автор сего творения, не мог!

Подвластный его перу Бин-гэ действовал исключительно по принципу: «пока главный герой удовлетворён, читатель доволен» — так что он попросту отжарил [19] бы Шэнь Цинцю сотни раз кряду, словно блин (и это никак не связано с личными счётами Непревзойдённого Огурца и Сян Тянь Да Фэйцзи, правда-правда!). Разумеется, позы, места и обстоятельства могут быть разными — ну и в процессе, само собой, он станет куда уступчивее, ибо при многократной отжарке не могут не зародиться чувства…


Примечания переводчиков:

[1] Цзи Цзюэ — 季珏 (Jì Jué) — в пер. с кит. фамилия означает «младший (из четырёх детей), имя — «пара драгоценных камней».

[2] Берегите себя — в оригинале 慢走 (mànzǒu) — в пер. с кит. это выражение также значит «идите медленнее», «не торопитесь» — эта фраза обычна при расставании.

[3] Из ряда вон выходящее — в оригинале 石破天惊 (shípò tiānjīng) — в пер. с кит. «камни раскалываются и небеса содрогаются», в образном значении — «потрясающий, изумительный, возмутительный, трогательный».

[4] Нанося пробные удары — в оригинале 喂招 (wèi zhāo) — в букв. пер. с кит. «кормящие/окликающие удары» — термин из мира боевых искусств, означает нанесение ударов мастером своему ученику для проверки и отработки скорости его реакции.

[5] Думают об одном и том же — в оригинале 心有灵犀 (xīn yǒu língxī) — в букв. пер. «в сердце — рог носорога», в переносном значении — «ощутили единство душ». Как вы помните, такое же название — Линси 灵犀 (língxī) — носит пещера Единства душ. Считается, что рог носорога способен наделить человека телепатическими способностями.

[6] Стремительный выпад — в оригинале 剑花 (jiànhuā) — в букв. пер. с кит. «цветочный меч», поэтическое «искра от удара меча о меч».

[7] Отчаянная решимость — в оригинале 视死如归 (shì sǐ rú guī) — в пер. с кит. «смотреть на смерть, как на возвращение домой», образно в значении «не бояться смерти, презирать смерть, смело смотреть смерти в глаза».

[8] И Шуй 易水 (Yì Shuǐ) — герой конца периода Сражающихся царств, более известный как Цзин Кэ 荆轲 (jīng kē) был подослан Данем — наследником царства Янь, с заданием убить вана царства Цинь — Ин Чжэна, будущего Цинь Шихуан-ди. Однако покушение не удалось, и Цзин Кэ был казнён.

[9] До отказа забив — в оригинале 门庭若市 (méntíng ruòshì) — в пер. с кит. «перед домом [людно и шумно] как на рынке», образно в значении «толпятся гости, полно народу, нет отбоя от посетителей».

[10] Заученно протараторил — в оригинале棒读 (bàng dú) — в букв. пер.. с кит. «деревянное чтение» — калька с японского 棒読み(bouyomi) — «тусклая, безэмоциональная речь».

[11] Шисюну Лю – мы правда не знаем, почему это Шан Цинхуа внезапно зовёт Лю Цингэ шисюном, в то время как обычно – шиди.

[12] Орошая прекрасное лицо кровавыми слезами — в оригинале два выражения:
梨花带雨 (líhuā dài yǔ) — в пер. с кит. «дождём осыпаются цветы груши», в образном значении — «красавица льёт слёзы»

杜鹃泣血 (dùjuān qìxuè) — в пер. с кит. «кукушка плачет кровавыми слезами», это символизирует глубокую печаль. В китайской культуре существует тесная связь между кукушкой и рододендроном, называемым в Китае также «кукушкин цветок» - его осыпающиеся лепестки напоминают кровавые слёзы.

В книге «Избранные древние легенды» повествуется о том, что на юго-западе Китая жил охотник Ду Юй. Он спасал страну от потопа и стал правителем царства Шу, но потом он убит заговорщиками, а после смерти его неупокоенная душа вселилась в кукушку. Она прилетала в сад и днём и ночью куковала так горько, что из её горла текла кровь, падая на кусты, и они покрылись красными цветами – так появились рододендроны杜鹃花 (dùjuānhuā).
Подробнее про связанные с этим легенды можно прочесть здесь.

[13] Идеальные братские отношения — в оригинале выражение 兄友弟恭 (xiōngyǒudìgōng) — в пер. с кит. «старший брат должен быть добрым, а младший ― почтительным».

[14] Являя собой образец чопорности – в оригинале 站如松坐如钟 (Zhàn rú sōng zuò rú zhōng) – в букв. пер. с кит. «стоя как сосна, сидя как колокол» - часть фразы 站如松,坐如钟,行如风,卧如弓 (Zhàn rú sōng, zuò rú zhōng, háng rú fēng, wò rú gōng) – в пер. с кит. «Стой, как сосна, сиди, как колокол, ступай, как ветер, лежи, как лук» - наставления о том, как должны вести себя дети.

[15] Образцовый учитель начальных классов — в оригинале 红烛园丁 (hóngzhú yuándīng) — в пер. с кит. «садовник с красной свечой» эпитет, применяемый к хорошим учителям (воспитателям).

[16] Почитание, граничащее с обожанием — в оригинале 举案齐眉 (jǔ àn qí méi) — в пер. с кит. «поднять поднос к бровям», образно в значении «любить и почитать друг друга, жить в мире и согласии (о супругах)», аналог русского «совет да любовь».

[17] Внимание, каковое полагается оказывать разве что почётному гостю — в оригинале 相敬如宾 (xiāngjìng rúbīn) — в пер. с кит. «оказывать друг другу уважение, словно почётному гостю», также используется для описания супружеской любви.

[18] Идиомы — в оригинале 成语 (chéngyǔ) — фразеологизм, состоящий из четырёх иероглифов.

[19] Отжарить — 煎 (jiān) — в пер. с кит. «парить, жарить, подсушивать», в образном значении — «томиться, сокрушаться», ну и то самое значение тоже…


Следующая глава

Джулиан, блог «Нэжвилль»

* * *

Каждый раз, когда издательство перечисляет мне деньги за проданные книги, это придаёт мне уверенности в том, что я сделала правильный выбор.

Джулиан, блог «Мышиные заметки»

* * *

А у нас огонёчки.

Деймиан, блог «Дом Дейми»

Мёртвые блоги

Сегодня у меня какое-то странное развлечение) Читаю "случайные блоги", нажимая на раздел меню "случайный блог"!

полный текст

natoth, блог «Книга На'Тот»

Акварельный скетчинг: бургер

 

Испытываю новую бумагу из хлопка, купленную на Али. Понравилась. Но надо будет потом на чем-то по-мокрому испытать.

Страницы: 1 2 3 следующая →

Лучшее   Правила сайта   Вход   Регистрация   Восстановление пароля

Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)