Нуремхет, блог «Семь чудовищ Медного берега»
Когда мне что-то нравится, оно в моей голове завершает почти любую мысленную цепочку. Я из тех студентов, которые учат один билет и потом ответ на любой вопрос сводят к тому, что выучили.
Вот и сейчас, когда я очарована наемниками намдалени, мои мысли пражизнь их так или иначе касаются. Поэтому здесь будет три мысли пражизнь, а намдалени послужат примером тому, что я хочу донести.
1. О честности1. О честности. Куда девается хваленая намдаленская честность, которой был так очарован главный герой в первой книге? Почему вдруг потом оказывается, что они умеют в интриги, двойную игру, большую политику? Что они не наивные варвары, а умные хитрые люди? Да никуда не девается вообще-то. Честность в большинстве случаев - не врожденное качество, а выбор, который человек делает каждый день. И прямота намдалени, да и многих других людей, думаю, - не константа нерушимая, а ежедневный выбор. Сегодня они выбрали говорить и поступать честно, завтра снова, послезавтра - еще раз. Это не значит, что они не могли делать по-другому. Это значит, что не хотели.
И еще кое-что стоит сказать о честности. Поскольку она - ежедневный выбор, это единственное качество, которое я могу проявлять, чтобы считать себя достойным человеком (любители порассуждать о принятии себя, давайте не в этот раз). Когда миновал подростковый бунтарский возраст, я поняла, что в отношениях с другими людьми хочу быть хорошим человеком. Чтобы людям было со мной легко, чтобы меня не боялись, чтобы мне доверяли. К сожалению, доброты, которую я так ценю в других, я в себе не нашла. Мое сердце оставалось холодно и пусто при виде чужих несчастий - даже смерти близких родственников не вызвали у меня ничего, кроме облегчения, что гемор с похоронами ляжет не на меня. Насиловать себя, заставляя проявлять сострадание, которого я не чувствовала, желание помочь, когда помогать не хотелось, мне было трудно. А несколько лет назад я поняла, что и черт с ним. Сердцу не прикажешь, я не могу любить того, кто нуждается в любви, и жалеть по указке. Но я могу хорошо делать свою работу, держать слово и не пытаться манипулировать людьми. И для того чтобы со мной было легко и безопасно иметь дело, этого достаточно.
2. Об отношении к работе2. Об отношении к работе. Большинство намдалени, упомянутых в цикле - наемники, одни из лучших, если не лучшие воины тамошнего фантастического мира. Их отношение к своему ремеслу кажется мне весьма здравым. Сделай все, что от тебя зависит, и так хорошо, как сможешь, но зря не рискуй, не поливай песок в пустыне, лучше сдайся или отступи, если видишь, что враг сильнее, ну проиграли и проиграли, что, повеситься теперь. И с недавних пор я стала переносить это отношение на свою работу. В рабочее время я предельно собранный котик, готовый выполнить любое задание, которое мне поручат, и не ныть, что трудно. Но с сидением над работой до позднего вечера я покончила: не успею, прилагая разумные усилия, в рабочее время - штош, такова судьба, подумаем, как быть, может, сделаю не так тщательно, может, поручу часть работы кому-то другому, в любом случае продолжать порочную практику внеурочного труда не стоит.
Кстати говоря, примерно такое же отношение у меня к состраданию. Это одно из самых важных для меня чувств, но, естественно, оно тяжело. И если я понимаю, что не так уж мне человек и дорог, я не утруждаю себя хотя бы легким состраданием его беде - цель не стоит сил, которых требует, лучше отступить в самом начале.
3. Лицом к лицу лица не увидать3. Лицом к лицу лица не увидать. У блогеров, которых я некогда смотрела, была занятная реклама компьютерной игры. В первом кадре мужчина стоял у плиты и помешивал суп. Голос за кадром говорил: "Он - капитан военного корабля. У него много наград. Все сослуживцы считают его отважным и бесстрашным". На втором кадре другой персонаж пылесосил ковер. Голос за кадром продолжал: "Он - храбрый и независимый пилот, который совершил тысячи удачных вылетов". В третьем кадре еще один мужик массировал стопы своей даме сердца, пока та говорила по телефону. О нем голос за кадром сказал, что "он - герой многих жестоких сражений, в которых проявил свою смелость и переломил их ход". И затем: "Как это возможно? Просто они играют в онлайн-экшен War Thunder".
А я подумала тогда: в смысле "как это возможно"? А что, военный моряк не может готовить суп? Пилот не может пылесосить? Ветеран войны не может сделать массаж?
Когда мы видим человека только в его, скажем так, парадном обличии, нам сложно представить его в вульгарной бытовухе (а он в ней бывает). Напротив, когда мы видим человека преимущественно в быту, нам сложно представить, что за пределами быта он может чего-то стоить (думаю, поэтому многие не воспринимают достижения своих родных всерьез). Так, в книгах Тертлдава Сотэрик, шурин главного героя, предстает к концу истории захватчиком, предателем, одним из вождей мятежа. Мы видим его на войне и видим его в плену, и легко забыть за этой жестокостью, как они с героем праздновали местный Новый год, или как он шел по городу с маленьким племянником, а тот постоянно донимал его "подсади меня, нет, опусти меня, о, а что это такое?".
У героев, звезд, великих мастеров, воинов, царей, у всех, кем мы когда-либо восхищались и кому ужасались, есть лицо для мира и лицо для близких. И глядя только в одно лицо, невольно думаешь, что оно единственное.
