Семь чудовищ Медного берега5 читателей тэги

Я сегодня посмотрела чудесный документальный фильм о рыцарях - начиная с зарождения этого сословия и до его угасания. Фильм немецкий, как видно из названия, а европейское историческое кино, неважно, художественное или документальное - это для меня вышка жанра. Не разочаровалась я и здесь. Три серии охватывают три периода средневековья - в каждом выбираются по два главных героя-рыцаря, один попроще и один познатней, и воссоздаются эпизоды из их жизни параллельно с комментариями экспертов. В фильме есть как художественные, так и документальные части, поэтому смотреть его нескучно. Впрочем, если ждешь голливудских спецэффектов, крови, сисек и надрыва, то скучно.

Запишу отдельные мысли, которые у меня появились по ходу просмотра.

читать дальше1. Начну с главного, но издалека. В прекрасном фильме "Орда" (2012) мать хана говорит: если монгол остановился - он умер. Под остановкой она понимала оседлый образ жизни. Тогда я задумалась: а что можно сказать о европейце? Европеец умер, когда... что? И ответила себе: когда оставил обиду безнаказанной. Когда утратил чувство, что "со мной так нельзя". Во многом мое теплое отношение к Европе обусловлено тем, что это люди, которые не привыкли быть жертвами. У народов Запада фактически нулевая виктимность (в моих глазах, естественно, может, я не права). Конечно, и они подвергались гонениям по национально-религиозному признаку, но любое зло против них почти никогда не оставалось безнаказанным. Так, латинские беженцы в средние века - это вообще не то же самое, что беженцы, скажем, иудейские. Это бешеные суки. Например, те латиняне, которые спаслись от константинопольской резни 1182 года, не уплыли сразу в Европу, а пристали на ночь к какому-то, если я не ошибаюсь, пригороду и сожгли его к чертям. Те же латинские беженцы, которые двадцать лет спустя, опасаясь избиения, перебрались в Галату к крестоносцам, не висели у них на шее обузой, а весьма им помогли в осаде, завоевании и разграблении Константинополя.

Так вот, возвращаясь к фильму. Акколада - обряд посвящения в рыцари, легкий удар мечом по плечам - изначально выглядел так: человеку вручали меч, затем ритуально били, скажем, ладонью по спине со следующим посылом: вот последний безнаказанный удар, который ты терпишь. Впредь, если кто-то ударит тебя, ушатай его этим мечом. Если это не прямое воплощение принципа "со мной так нельзя", то я не знаю что.

2. Наутро после первой брачной ночи жене рыцаря полагались подарки: дом, скотина, слуги, одежда и украшения. Все это должно было обеспечить ее в случае, если муж откинется на войне. С - страховка.

3. На каждого ребенка должно было выдаваться нечто вроде нашего свидетельства о рождении - с подписью и печатью, чтобы никто левый не наплел впоследствии, что принадлежит к роду, где о нем слыхом не слыхивали. Не сказали, правда, кто выдавал эти свидетельства. В наши дни это делают ЗАГСы, а тогда, видимо, церковь? Во всяком случае, в средние века католическая церковь точно выполняла роль ЗАГСа, даже сегодня в католических странах эта роль частично сохранилась.

4. Где-то слышала, мол, на Руси княжеские детинцы защищали всех жителей округи, а на бездуховном Западе замки сеньоров защищали только их самих. Звучит это, конечно, нелогично, да и в фильме опровергается: как европейский город в случае нападения принимал беженцев из пригородов, так и замки принимали беженцев из сельской местности, сколько бы их ни было. Иначе в чем их смысл вообще?

5. Латинским словом "раптор" ("хищник, похититель") первоначально называли не динозавров и не пластинки от комаров, а безземельных рыцарей, которые нередко промышляли тем, что грабили более удачливых сородичей.

Надо сказать, что такие стычки и грабежи не были чем-то нелегальным. Это был вполне законный способ порешать вопросики, например, о собственности или защите личного достоинства. Церковь просила только, чтоб междусобойчики прекращали с четверга по воскресенье, а то можно попасть в Ад, и вообще людям нужны какие-то передышки.

Как было сказано в фильме, и я склонна с этим согласиться, рыцарская культура - это культура насилия. Кто сильнее, тот и прав. Отжал у соседа феод - красавец. Не удалось решить дело в суде и непонятно, кто виновен - деритесь, вот и выясним. Хочешь людей посмотреть и себя показать - го на турнир, я организовал. К слову сказать, турниры как копейные сшибки - весьма поздняя забава. Поначалу это были самые настоящие бои "стенка на стенку", с боевым оружием, без правил, а турнирные поля по окончании действа напоминали поля битв: хоть целью ставилось не убить противника, а захватить в плен, в пылу сражения всякое могло случиться. А бывало, что и не в пылу - некоторые использовали турниры для сведения личных счетов.

6. Одна из любимых сцен в фильме - где герой захватил на турнире в плен знатного человека. Когда жена пленника явилась его выкупать, пленник с пафосным видом сказал герою: мы еще встретимся! Но пафос момента обломала жена: "Ты сначала домой доберись вояка блин миллиард бабла на твои развлечения уходит лучше бы на Бали на эти деньги слетала".

7. Подводя итог: рыцари - это не просто тяжелая конница, ведь кавалерия была до них и была после. Но это воины, жившие по праву силы. На своих землях они вели себя как короли, могли миловать и казнить, вершить суд и расправу, взимать налоги, да просто грабить. А достать их за стенами замков было непросто. Такая себе дикая вольница. Неудивительно, что, когда начал зарождаться абсолютизм, такие люди стали не нужны и неудобны. Право силы должен был заменить единый для всех закон, вместо бесконечных разборок должны были воцариться мир и порядок, и ни рыцари, ни вольные города в этот чудесный новый мир не вписывались. Поэтому немецкий император Максимиллиан совершенствует артиллерию до того, что она может разрушить любые стены - и те уже не могут укрыть ни рыцарей в их замках, ни горожан в их городах. Император делает с рыцарством то же самое, что делало испанское правительство с конкистадорами - после того, как Америка была завоевана, такие люди перестали быть нужны. Если они не могли вписаться в упорядоченное существование новых колоний - а они зачастую не могли - их казнили. Ибо "в сердцах этих людей нет мира".

Я, с одной стороны, прекрасно понимаю императора. Для процветания государства важны мир, единообразие, стабильность, какая-никакая централизованность. Европейским правителям удалось этого достичь. И воцарились такие желанные покой и порядок.

Но.

Друзья, я сейчас посмотрела настолько чудесный фильм с креативным названием, что, когда он закончился, включила на всю громкость глупые песенки и бросилась в пляс (обычно я тихий сосед, но не этой ночью).

Я видела европейский, российский и голливудский фильмы о крестоносцах, и в такой примерно последовательности они в моем личном рейтинге и стоят. Как я и предполагала, лучший фильм о крестоносцах должна была снять Европа, и так и случилось. Это итало-немецкое кино, и в нем есть все, за что я люблю европейские исторические фильмы, к которым не прикладывают лапку США. Дух эпохи, адекватность, правдоподобность, отсутствие черно-белого деления.

Рассказывать по порядку вряд ли получится, поэтому по пунктам:

1. Это на моей памяти единственный фильм, где часть действия происходит в нормандской южной Италии (откуда родом главные герои). Причем сперва я только догадывалась об этом, потому что название местности ничего мне не говорило. Но уж больно характерный фенотип был у местных жителей - ну чисто намдалени! Только ближе к концу фильма мои догадки подтвердились - это действительно итало-норманны!

2. Здесь нет отрицательных персонажей - за это, кстати, я очень люблю европейские исторические фильмы. Вот уж воистину - "наше дело не судить, не спасать". В каждом герое, включая главных, найдутся и мерзость, и благородство. Крестоносцы норм. Мусульмане норм. Иудеи норм. Разве что армянские проводники повели себя как уебаны.

3. Одна из моих любимых сцен - когда крестоносцы приплывают в Святую землю, высаживаются в порту в приподнятом настроении - я думаю, во многом потому, что многодневное плавание закончилось и больше не тошнит. А в порту местные жители глядят на них с любопытством - и не боятся особо, хотя уже, в общем, знают, кто это такие. И дети подбегают посмотреть на необычное вооружение, и крестоносцы вполне дружелюбно им все показывают и играют с ними.

4. Бывали и совершенно ебейшие случаи, которые, как мне кажется, могли иметь место и при реальном взятии Иерусалима. Не раз уже писала, что основной недостаток рыцарского войска - это его разобщенность. У феодальных армий слишком много командных центров, не всегда они согласуют действия между собой. Нередко это приводит к трагедиям. Например, в фильме есть сцена, где во время взятия Иерусалима местное мирное население укрывается в мечети. Крестоносцы велят открыть двери, им открывают, выносят все золото, что удалось собрать. Те говорят: хорошо, оставайтесь тут, здесь вам ничего не угрожает, на улицу не выходите - и уходят вести уличные бои.

Потом к мечети приходит другой отряд, который ни с кем ни о чем не договаривался - и поджигает мечеть. Пара-пара-па.

5. Здесь есть прекрасная сцена, где герой драматично заявляет своей возлюбленной, мол, я тебя люблю, но я уже не тот человек, которого ты знала, мы не можем быть вместе, храни эту вещь на память обо мне, я пошел. А возлюбленная тупо начинает на него орать: нифига ты порешал! В смысле ты пошел! Щас я тебе пойду!

И, короче, никуда он не пошел, они остались вместе и поженились.

Я сегодня посмотрела трехсерийный фильм, первая часть которого прекрасна как рассвет, а вторая - ужасна как месть твоей бывшей. Но все по порядку.

Я не раз говорила, что для меня в художественных произведениях, так или иначе затрагивающих тему противостояния, важен образ врага. Чем более он очеловечен (враг - это такой же человек, как ты, просто сейчас ваши интересы пересеклись), тем больше произведение ложится мне на душу. Чем более обесчеловечен - тем больше отталкивает.

Первая половина фильма посвящена борьбе англо-саксов с викингами. Это просто праздник души. Конечно, там и война, и жестокость, и хитрость, и уловки, но рассказчик об обеих сторонах отзывается с уважением, едва не с нежностью. С каждой стороны выбирает по три персонажа (необязательно вожаков, это часто просто рандомные солдаты) и их глазами показывает происходящее.

Викингов он не оправдывает - ребята приехали пограбить - но указывает, что в самой Норвегии климат суров, кушать особо нечего, грабеж - одно из немногих средств существования. Викинги пытаются в торговлю, но получается с переменным успехом, тем более что коренное население Британии не всегда готово с ними торговать. Все понятно, зритель вошел в положение.

Я обрадовалась. Я думала, что-то подобное ждет нас и в отношении нормандцев (исторический прототип намдалени, если вы еще не забыли). Думала, нам расскажут, что в их семьях по -надцать детей, что родителям часто нечего им дать, что у младших сыновей есть только меч и конь - иди сам завоюй себе землю, у папы с мамой не проси. Тем более что английский король пообещал им и корону и землю вроде как, а потом передумал.

Но когда приходят нормандцы, настроение фильма меняется на сто восемьдесят градусов. Из них не выбирают троицу рассказчиков. Их называют исключительно "чума", "орки" (с какого-то англо-саксонского языка это "чужеземец, враг", оказывается), "кровожадное племя". Когда кто-то из нормандцев проявляет человечность, указывается, что по крови он не нормандец, а, скажем, бретонец или житель другой области Франции, которого нормандцы принудили вступить в свое войско. А сами урожденные нормандцы, мол, изуверы, не способные ни к каким человеческим чувствам. Описываются какие-то упоротые зверства. Например, гобелен из Байё повествует о смерти короля Гарольда II Годвинсона и, судя по изображениям, ему либо стрела попала в глаз, либо сбил всадник. Но в фильме указывается, что на него, мол, набросились четыре озверевших от крови нормандца, вспороли живот, оскопили, а затем обезглавили.

Кажется, у кого-то больное воображение, тем более что прикол с оскоплением и последующим обезглавливанием уже мелькал в этом фильме в отношении самих нормандцев (мол, с ними стоит так поступать). Поэтому считаю его придумкой сценариста.

Знаете, когда конкистадоры писали о донье Марине, что она благородна как библейский Иосиф, что она храбра как воин, что она самая благочестивая христианка, вряд ли это была стопроцентная истина. Не думаю, что Марина была святой. Слова испанцев говорят в первую очередь не о ней, а о том, что они ее любили.

Вот и здесь - художественные зверства нормандцев говорят скорее не о них, а о том, как к ним относятся авторы фильма. А авторы фильма завершают его сценой, в которой нормандский военачальник сидит на поле боя, его жена пытается снять с мертвеца перстень, и полководец говорит ей, мол, здесь неподалеку есть хорошая земля, можно там поселиться. Сколько, говоришь, у нас сыновей? Шестеро, отвечает жена, наконец, стащив перстень. Отлично, говорит он, там земли хватит еще на пятерых.

То, что эти ребята плодились как кролики - это исторический факт. К остальным характеристикам нормандцев у меня много вопросов.

В самом конце, перед титрами, вставлено замечание, мол, в наши дни около пятой части Великобритании принадлежит потомкам завоевателей. Речь, как я поняла, идет о южных графствах. Я не знаю, зачем нужно было вставлять это замечание. Зачем вообще сняли этот фильм.

Из эталонной истории о вражде он скатился в гротескную ненависть. Кто-то на Кинопоиске писал в отзыве, мол, первая часть затянута и непонятно о чем, а вот вторая на многое открывает глаза. Не знаю, на что она там открывает глаза автору отзыва, кроме того, что создатели фильма хейтят народ, которого больше не существует. Ворвались на волне актуала, так сказать.