Архив Шано5 читателей тэги
#Россия-19 искать «Россия-19» по всему сайту с другими тэгами
* * *
07.09.2012 в 10:59
07.09.2012 в 10:50 Какая интересная таблица, однако, попалась на глаза. Динамика численности Великой Армии Наполеона во время вторжения в Россию в 1812 г. Слева-направо - это они топают от Немана к Москве. А справа-налево - волокутся назад. Ко второму графику, кстати, привязан еще и расположенный ниже график изменения температур. 
Температура по Реомюру, на всякий случай напоминаю
* * *
Оригинал взят у в Хлебопечение Москвы в XVIII - XIX веках
По материалам музея "Хлебное дело" при ЦМ "Экспохлеб"
Журнал «Хлебопродукты», №3, 1997 г.
14 января 1725 Г. царь Петр I издает Указ о торговле сьестными припасами и установлении "таксы" - цены на хлеб полицмейстерскими канцеляриями городов России. Был определен припек: для ржаного хлеба на пуд муки- 20 фунтов, или 50%; для пшеничной сайки - 8 фунтов, или 20%; для калачей весовых - 13 фунтов, или 32,5%; кренделей (баранок) - 4 фунта, или 10%. Этим припеком булочники пользовались два столетия. Согласно царскому Указу булочников, выпекавших сырой маловесный хлеб, били батогами в тех местах, где они торговали. Этот указ действовал восемь лет и был смягчен в 1733 г., во времена царствования Анны Иоановны. Была проведена новая расценка производственных расходов, отменено ежемесячное хождение булочников в полицмейстерскую канцелярию за "таксой" и сажание их в тюрьмы и штрафы. "Таксу" теперь устанавливал магистрат города, а с 1786 г.- Городская дума. На хлеб и мясо "такса" просуществовала до 1865 г. Как свидетельствуют исторические источники, в белокаменной в 1767 г. на 1 копейку можно было приобрести следующее количество выпечки:
- хлеба ржаного - 2 фунта - 15,5 золотника,
- ситников - 74,5 золотника,
- калачей - 64 золотника,
- крупчатых саек - 57,5 золотника,
- кренделей - 53 золотника,
-булок или французских хлебов -70,5 золотника.
Для ясности напомним, что приводимые выше русские меры веса фунт и золотник соответственно равны 409,5 и 4,26 граммов.
* * *
Оригинал взят у в Что такое «червонец»?
Но история иногда так ворочает терминами, что с первого тыка и не разберешь, где правда, а где укоренившийся миф. полный текст
* * *
Оригинал взят у в Вот что, сударь, я скажу...
Даниил Гранин в книге "Причуды моей памяти" приводит письмо Д.С.Лихачёва, в котором тот вспоминает, как люди обращались раньше друг к другу:
"Извозчик торгуется с моим отцом. Отец, если разговор идет хорошо, говорит ему — голубчик. Обращаясь к человеку, явно непочтенному, с его точки зрения, отец говорит ему: Почтенный, как пройти и т. д. Если возникает спор с человеком оборванного вида (не уступает дорогу и пр.), отец говорит: „Почтеннейший, посторонись, видишь…” и пр. Женщине, хорошо одетой, говорит сударыня, молочнице, приносящей нам молоко, говорит голубушка. Сударь никогда не говорится, только в сочетаниях и при размолвке — сударь вы мой! Извозчик, носильщик (последних называли „артельщиками”), обращаясь к людям, по-европейски одетым, говорили всегда барин. „Барин, накинь гривенничек”. Знакомому барину дворник его дома говорил ваше благородие. Звоня на телефонную станцию, все говорили: „барышня, соедините меня с номером таким-то” (возраст барышни и ее семейное положение только предполагались — замужняя и пожилая телефонисткой работать не станет). Обращения ваше превосходительство, ваше высокоблагородие, ваше священство, ваше преосвященство, ваше сиятельство и прочее говорились только в служебной обстановке или тогда, когда чин, к кому обращались, был точно известен. За картами, однако, полковник приятелю-генералу мог сказать: „Ну, ваше превосходительство, твой ход”.
Друзья в присутствии посторонних (офицеры при солдатах) могли говорить друг другу „ты”, но никогда не называли сокращенным именем: „Ты, Иван Иваныч, ошибаешься”, никогда не называли своего друга при подчиненных „Ваня”, „Коля”, „Николай” и т. д. Манера называть по имени и отчеству друзей, с которыми „на ты”, была даже наедине у военных.
* * *
сюжет, описанный в книге В.Аркадьева и Т.Любецкой «Диалог о поединке».
Случай, наверное, довольно известный, но показательный. Повествует В. Аркадьев:
Лишь один преподаватель вызывал у нас симпатию - Петр Антонович Заковорот, из рядовых царской армии - один из сильнейших дореволюционных фехтовальщиков. Ему, как и нам, претила однообразная муштра, и, заметив нашу усталость и отсутствие начальственного надзора, он усаживал нас на гимнастические скамейки и рассказывал всякие истории из своей дореволюционной фехтовальной практики.
Помню, однажды он рассказал о дуэли, состоявшейся между слушателями школы за несколько лет до революции. По его мнению, то была последняя в России дуэль.
Это было году, кажется, в 1910-м. Ротмистр и поручик - оба слушатели школы - ухаживали за одной девушкой. Она была в меру недурна и не в меру кокетлива. Такова тривиальная причина ссоры, которая привела в конце концов к тому, что поручик заявил ротмистру нечто вроде того, что «двоим нам тесно на одной земле». Ротмистр спокойно ответил: «Что вы, господин поручик, вот вы стоите рядом со мной, а я ничего, кроме пустоты, не ощущаю».
- «Что? - закричал поручик. - Оскорблять?! Я требую-сатисфакции!».
Конечно, последняя дуэль не могла звучать менее торжественно, все правила были соблюдены - вызов принят, но... Но, приняв вызов, ротмистр поспешил к инструктору по фехтованию, коим был наш Петр Антонович Заковорот. «Выручайте,- взволнованно проговорил ротмистр, - мне завтра драться на дуэли!» - «На чем?» - «На дуэли». - «Да ведь вы никогда не держали оружия!» - «В том-то и дело. А поручик, вы знаете, хороший фехтовальщик. Мне бы надо как-нибудь быстро поучиться».
Петр Антонович покачал головой и решительно произнес: «За один день? Не может быть и речи! Отказывайтесь, вас от этого не убудет».-«Да что вы! Будь они прокляты, традиции и честь мундира! Я понимаю, глупо быть проколотым надутым дураком, но я должен драться!»-«Так вы говорите - драться уже завтра?»
* * *
Оригинал взят у в Это не Спарта
В 1805 году Российская Империя воевала с Францией в составе Третьей коалиции, причем воевала неудачно. У Франции был Наполеон, а у нас были австрийцы, чья воинская слава к тому моменту давно закатилась, и британцы, никогда не имевшие нормальной наземной армии полный текст
* * *
Племянница подруги - чувствительная девочка-шестиклассница - впервые посмотрела кинофильм «Раба любви», и уже в самом конце, когда актриса Вознесенская неслась в пустом трамвае со словами: «Господа, вы звери...», дитя выдало: «Красные зарубят шашками». Вернее нет, она сказала «саблями», что, собственно, не меняет сути. Вы понимаете? Ребёнок совершенно искренне решил, что вот эта изысканно-истеричная Раба Любви, её любовник в белом костюме, городское подполье с тайными кинопросмотрами - все они «за царя», за прошлую, невероятно чистую жизнь, этакие осколки Серебряного Века с его виньетками в виде печальных ирисов и «небом в алмазах» над «вишнёвыми садами». А тут - большевистская банда и шашки наголо, дикие вопли и нестерпимое желание зарубить трепещущую актрису...
Когда девочке сказали правду, а белое поменяли на красное, у неё приключился культурологический шок. Как?! Они - красные?! Потому что фраза «Господа, вы звери... Вы будете прокляты своей страной» не может относиться к хорошим, правильным белогвардейцам. Девочка хорошая, рисует, ходит в музыкалку, не говоря уже про English... Как выяснилось, считает, что Сталин - убийца, а СССР был Мордором. (Впрочем, другая знакомая девочка её возраста, как раз-таки, хотела бы жить в СССР и даже задружилась с какой-то зюгановской пионеркой).
Отсюда http://zina-korzina.livejournal.com/573598.html. Впрочем, пост не об этом.
* * *
Что непонятно у классиков или Энциклопедия русского быта XIX века
Юрий Александрович Федосюк http://lib.rus.ec/b/81556
Содержание:
* * *
05.06.2012 в 22:55
Последнее десятилетие ХІХ века в Киеве было периодом строительной лихорадки. В город прибыло огромное количество мужской рабочей силы, и за ними потянулись сотни девушек из Одессы, Петербурга, Москвы, Вены и даже Парижа для удовлетворения мужчин самых разных возрастов и социального положения. Куприн в своём известном произведении "Яма" так описывал этот период: "И вся эта шумная чужая шайка, опьянённая чувственной красотой старинного города, - эти сотни тысяч разгульных зверей в образе мужчин всей своей массовой волей кричали: "Женщину!". На каждом перекрестке открывались ежедневно "фиалочные заведения" - маленькие дощатые балаганчики, в каждом из которых под видом продажи кваса торговали собою тут же рядом, за перегородкой, по две, по три старых девки".