День в истории Блогхауса: 27 мая 2019

Свершилось чудо и обнаружился "Токийский дневник Кафки" с субтитрами. Какой же там оказался офигенный текст! Настоящий Кафка.

полный текст

Свет фар в ночи. Все тело пронзает адская боль, и на грани слышимости визг автомобильных покрышек. Кадры сменяют друг друга со скоростью звука. Размытое лицо молодого парня, зовущего меня. Вой сирены скорой помощи. Врачи мелькают перед глазами, кричат что-то друг другу. Свет лампы в машине, что мчится по трассе. Продолжает мелькать лицо парня. Кажется, он паникует и сильно переживает. Почему?.. Меня на каталке везут по коридору, мелькают яркие плафоны. Парень все время рядом, пытается дозваться, но мне так плохо, что нет сил ни на что. Стараюсь не закричать от нестерпимой боли. Меня перекладывают на стол и в глаза бьет яркий свет, а затем всё меркнет и погружается во тьму.

Веки тяжелые, с трудом открываю их. В полумраке палаты толком ничего не видно, но я знаю, что в больнице. А еще знаю, что тот парень рядом. Не вижу, но чувствую его присутствие, и на душе от этого так тепло и спокойно. Все тело ноет, я лишь хлопаю глазами в потолок. Справа что-то зашуршало и парень зевнул, не вижу, но знаю каждое его движение. Таращит на меня сонные глаза, а потом:

— А! Ты проснулся! — в его голосе удивление и облегчение. — Врачи сказали, что ты будешь какое-то время спать, но кто же знал, что ты проспишь почти неделю. Все уже думали, что произошло что-то с мозгом, и ты впал в кому. Слава богу!

— Ты… — в горле першит, и я закашлялся, а он поспешил подать мне стакан воды. — Спасибо, что спас меня. Как тебя зовут?

— Лёша. Не стоит благодарности, я всего лишь вызвал скорую. Тот мужик так напился, что не только машину не мог вести, слова нормального сказать не мог. Ублюдок! Какого хрена он вообще за руль сел в таком состоянии! Повезло, что не убил! Хотя, ему все равно срок светит. Хм! Так ему, отбросу, и надо!

Хах, так странно. Он столь эмоциональный по этому поводу, а мне плевать. Странное состояние апатии. Кажется, я мог и сам под колеса прыгнуть, будто знал, что так найду его. Этот парень… Это он? Это правда он, да? Какая-то отчаянная надежда бьется в сердце, оно сбивается с ритма. Протягиваю ослабевшие, дрожащие руки к нему. Парень подходит ближе, а я с немереной силой хватаю его за руки, тяну на себя и обнимаю, будто спасательный круг.

— Я нашел тебя… Снова нашел… Не исчезай больше, прошу… — слезы текут рекой, а я лишь крепче прижимаю его к себе, словно отпущу и он пропадет, не оставив и следа.

— Все хорошо. Я с тобой. Тебе больше не нужно ничего бояться, я защищу тебя, — шепчет на ухо такой родной голос.

Я искал его так долго, кажется, вечность прошла. Я почти забыл его. Даже самого себя почти забыл.

Картинка сменяется, и вот я уже в его квартире, сижу за столом на кухне и наблюдаю, как он готовит завтрак. Такой забавный в розовом фартуке с мишками. Мило. Парень оборачивается и улыбается, как умеет только он. Мои губы, дрогнув, складываются в легкую улыбку. Мне даже начинает казаться, что я, наконец, обрел счастье.

А потом… Прямо на моих глазах из его рта начинает течь кровь. Сначала лишь одна струйка, затем вторая, а потом целый поток. Кровь заливает его одежду, она течет даже из глаз и ушей, а губы застыли в немом крике. Он тянет ко мне руки, они все в крови и ногти будто вырваны с корнем, пальцы вывернуты под неестественным углом. Кости рук сломаны во многих местах, а он обнимает меня и шепчет на ухо сорвавшимся, хриплым голосом: "Это все твоя вина".

Его глаза с ненавистью всматриваются в мое лицо, а искалеченные руки размазывают по нему кровь. Меня трясет от шока, из глаз льются кровавые слезы, а в мозгу будто переключают тумблер. Мои губы растягиваются в безумную улыбку. Мне приятно видеть его таким. Я хочу причинить ему еще больше боли, убить его, чтобы он был только моим, чтобы никто, кроме меня не тронул его…

Мои руки в его крови и все вокруг залито кровью. А я с безумным оскалом и детским восторгом в остекленевших глазах душу его, медленно выжимая жизнь по капле. В его глазах застыл ужас и отчаяние, искалеченные руки пытаются сбросить меня, оттолкнуть, ударить, но я словно камень, тверд и непреклонен. С его губ срывается последний хрип, мое имя, и шейные позвонки с оглушительным хрустом ломаются поз моими пальцами.

Несколько секунд стоит тишина, а затем из моей груди вырывается торжествующее хихикание, перерастающее в истерический хохот. Хохот сменяется криком и срывается на вой раненого зверя. Я поднимаю его остывший труп и иду к окну. Распахиваю створки, высота тридцать этажей, ветер треплет наши волосы. Забираюсь на подоконник, обнимаю его и делаю шаг вперед спиной.

Долгий полет, мелькают окна, а я смотрю в его лицо, застывшее посмертной маской. Удара я совсем не чувствую, а вот мозги, растекающиеся по асфальту, очень даже. Но мне плевать, я все так же смотрю в его глаза, пока тьма не застилает обзор.

 

 

Открываю глаза и безумным взором смотрю в потолок. Не вижу ничего, кроме его застывшего в муках лица. Чувствую, что тело сотрясает ужасная судорога. В уши будто ваты напихали. Слышу только бешеный стук собственного сердца и шум крови. Все тело покрывается холодным потом. Из груди вырывается хриплое дыхание и скулеж загнанного в ловушку зверя, полный отчаяния и безысходности.

Вздрагиваю от теплого прикосновения,и без раздумий набрасываюсь на того, кто посмел дотронуться. В глазах все еще стоит этот жуткий образ окровавленного лица. Теплая рука закрывает мои веки, а в уши пробивается голос:

— Все хорошо. Я с тобой. Волчонок, приди в себя. Это лишь сон. Слышишь, просто страшный сон.

Руки, впившиеся мертвой хваткой в горло говорящего, слабеют. Мои запястья перехватывают сильные ладони и притягивают к груди, а затем и меня самого сжимают в объятиях, словно укрывают от всего мира. Понемногу прихожу в себя и перестаю скулить, но тело все еще дрожит, слезы текут ручьем. По спине ласково гладят, смывая остатки ужаса и смертельной тоски. Образ перед мысленным взором меркнет, стирается. Губы шепчут, как мантру:

— Я… Это все я… Я виноват во всем… Я убил его… Это я…

— Нет. Слышишь меня? Ты ни в чем не виноват! — он обхватывает мое лицо теплыми руками, промокает слезы, — Я сам так решил. Ты не виноват не в чем!

— Я… Я же… Своими руками…

— Нет! Это все сон! Послушай меня! Ты никогда не убивал меня, слышишь? Волчонок, услышь меня! Сколь! Я рядом! Я жив! Слышишь?! Все хорошо!

Но я все еще в трансе после сна, слова не доходят до воспаленного мозга. Меня словно подушкой по голове треснули. Взгляд понемногу проясняется. Лёша. В его глазах сожаление, страх, волнение, нежность и вина. Увидев, что я пришел в себя, он снова обнял меня.

— Наконец-то! Не пугай так!

Из его груди вырывается вздох облегчения, а я дикими глазами смотрю на наливающиеся бордовым синяки у него на шее от моих пальцев. Это я сделал?.. Снова… Во рту появилась горечь, зарываюсь лицом ему в шею. Вдыхаю родной аромат, кончиком языка провожу по следам, зализывая его раны, перемежая поцелуями. И шепчу истово:

— Прости меня… Я вновь причинил тебе боль… Прости…

— Все в порядке. Все хорошо. Я всегда буду рядом, буду защищать, даже от себя самого. Я не позволю тебе вновь сойти с ума и ты обязательно все вспомнишь, — его голос звучит приглушенно и хрипло. Обнимающие меня руки прижимают к себе крепче.

Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза. Лёха подается вперед и накрывает мои губы глубоким нежным поцелуем. Мои веки тяжелеют и на грани реальности слышу его шепот:

— Спи спокойно. Я всегда буду рядом и никуда не исчезну.

 

Ко мне пришла моя прелесть. Майка и бейсболка Норагами с Ято.

Я перечитываю барраярский цикл. Да, со второй книжки. Теперь в бумаге.
скрытый текстВпечатления практически не отличаются от первых. Секрет прост: я начинал читать с первой книги и последовательно, и в повествовании по ходу действия ненавязчиво даются все важные моменты лора. То есть ощущения "ВТФ? А я этого не знал раньше! Как я мог этого не заметить? Вот это да!", которое частенько накрывает при перечитывании Вахи, не может быть по определению. Но приятно освежить в памяти хорошую вселенную. И ёлки - надо же было столько накрутить в "Ученике воина" с появлением Дендарийских наемников на ровном месте ) такое можно в принципе замутить, обладая гениальным, но незамутненным умом, в порядке реакции на сложные обстоятельства (которые усложняются вследствие твоих же поступков) и без всякого плана. Впоследствии Майлз действует более продуманно, меньше полагаясь на импровизации, и я думаю, что это не фейл, а идея Буджолд: так она показывает его взросление.

Я зачел Туве Янссон "Честный обман".
скрытый текстЗабавный момент, когда вся мировая литература, за небольшим исключением, уверена, будто интересные вещи происходят только с мужчинами, а женщины могут разве что плыть в их кильватере - ну, или жертвовать собой, воплощая ценности мужчин (в советских книгах было популярно). А Янссон в 1965 году садится и пишет историю, где ГГ женщина, и вторая ГГ женщина, и самые активные второстепенные герои женщины... и никого это не удивляет. Все же скандинавская традиция несколько отличается от нашей. Но это, конечно, не главное.
А главное в том, как из обыденной ситуации можно сделать психодраму и самых обыкновенных, ничем не примечательных людей раскрыть интересно. Катри имеет твердые убеждения, и все, что она делает и говорит, она делает исходя из этих убеждений. Анна живет мечтами и эмоциональными переживаниями, она рисует, она хочет добра и покоя. Оба варианта с виду хорошие и правильные, только в какой-то момент убеждения Катри превращаются в прокрустово ложе, а у Анны вообще не оказывается убеждений. Из лучших побуждений Анна многое портит - например, сюрприз с лодкой, или взять историю с собакой. Собаку было жалко больше всего. Катри, тоже из желания все сделать правильно и справедливо, тоже портит многое. Другой автор и по другому поводу заметил, что разум без сердца уж очень пресен, а сердце без разума - слишком жиденький бальзам. В итоге они обе многому научились, но процесс был довольно болезненный.

Туве Янссон, "Каменное поле".
Туве в некотором роде уникальна, потому что ей не нужно было обманывать себя. С маяка можно видеть вещи такими, как они есть.
скрытый текстКаменное поле - это совсем маленькая повесть. И сюжет ее, как и сюжеты многих реалистичных повестей Туве, очень прост и обыден. Известный журналист уходит на пенсию и принимается за заказанную ему книгу - биографию какого-то известного деятеля. Биография идет со скрипом, собрать интересные подробности ГГ уже не удалось, будущую книгу он заранее ненавидит (о, как я его понимаю - писать то, что тебе неинтересно!). Дочери пытаются помочь ему и вывозят на курорт...
Получается очень безысходно. Каменное поле - оно ничего не родит, кроме камня. ГГ ненавидит книгу, ненавидит запеченную треску, однако он не в состоянии сказать, что чувствует к дочерям и покойной жене. Он отмечает, что ни разу не сказал дочерям ни одного дельного слова. Ненавидит кружевные покрывала, одно из которых, еще прабабкино, было у его жены. Равнодушно принимает заботу дочерей, тяготится ей, но отказаться от нее почему-то не приходит ему в голову. Он понятия не имеет, чем живут его дочери, чего хотят, какие у них характеры. Его реплики, обращенные к ним, просто эталонный менсплейнинг. О младшей, Марии, он думает только в одном ключе: вот у нее недостаток такой, как у меня, и черта характера такая, как у меня, - вне собственного отражения он ее не воспринимает. И когда Мария внезапно взрывается и говорил, что его никогда не существовало, он может только заметить, что наконец-то она четко сформулировала свои мысли.
В середине повести есть отрывок из дневника его жены. Она всегда "создавала ему условия" и считала, что у них очень хорошая семья. Но когда ГГ ушел, ей сразу стало легче: не нужно без конца сидеть в напряжении и ждать, когда же подавать обед. Не нужно все время следить за собой и опасаться, вдруг что не то скажешь.
В финале дочери упрекают отца, что он презирал их мать. А он даже не может вспомнить, как он к ней относился. Зато они хорошо помнят все: и как им запрещали шуметь, чтобы не мешать его работе, и как он сказал насчет покрывала, что бабка его жены никто и никому не нужна. Разумеется, сентиментальная привязанность к семейному достоянию и родне у женщин это нечто такое недостойное понимания... (свои привязанности ГГ бы защищал, если бы они у него были!)
А ГГ тем временем отмечает свое мужское превосходство - ему в туалете не приходится присаживаться, и начинает продумывать новую идею книги. Уж он-то покажет эту знаменитость в наихудшем свете: и к жене он плохо относился, и к сыновьям... - ровно так, как сам ГГ относился к своим домашним. Читателю видно, что ГГ проецирует ненависть к самому себе. В какой-то момент он частично осознает, что он натворил самим фактом своего существования, садится писать дочери письмо - и выдавливает из себя только "Дорогая Мария".
Подобные папаши и сейчас не редкость. Да что там, - каждая фраза в этой книге резала по живому, потому что вот это невосприятие дочери, неприятие ее жизни вне интересов отца, этот эгоизм и эгоцентризм, пренебрежение, это отношение к жене как к мебели, причем мебели докучной, надоевшей вне зависимости от того, насколько она нужна, это отторжение самых близких людей, которые изначально близкими не считались, только сами себя считали, - оно очень свойственно классическим патриархальным отцам.
...а если ты примарх, тебя еще и сравнивают с Пиноккио и при этом хотят, чтобы ты воплощал в жизнь отцовские амбиции.
Муми-мама - идеальная мама, но до образа идеального папы в литературе что-то далековато. Потому что сама функция отца вплоть до нынешнего времени воплощала не родительские, а властные качества, иерархию, и легко становилась угрожающей.
Или отсутствующей. Каменным полем. Хорошо, что она уходит в прошлое, плохо, что она все еще актуальна.


Я перечитал "Аврелиан" АДБ.
скрытый текстАДБ вообще, видимо, интересовало, как именно Лоргар пришел к Хаосу. А шел он к нему долго и упорно, по спирали, подобно Уроборосу. Густо замешанные на Кастанеде эпизоды общения с демонами чередуются с общением с братцами-примархами - за краткие реплики отлично раскрываются и Хорус, и Ангрон, и ускользающая, неверная сущность самого Лоргара, заодно и Магнусу досталось ) психология конек АДБ.
Хотя если он хотел добавить хоррора - не удалось ))

Чёрная полоса началась в субботу, когда ребёнок с размаху уселся на мои очки (а вот нефиг бросать их на диване - сказал ребёнок и был прав). Очки выжили, но перекосились, и даже после попыток их выправить сидят сикось-накось. В воскресенье какая-то сволочь ломилась в подъезд в половине шестого утра. Очень хотелось бы узнать, почему вышеозначенная сволочь набрала на домофоне номер нашей квартиры. Но пока я проснулась, пока сообразила, что происходит, пока выползла, полусонная, в коридор - домофон отключился. И даже душевно обматерить сволочь не получилось, увы. И для полноты картины всю ночь снились родственники бывшего. Было их столько, что в реале и десятой части не наберётся, и все они ломились ко мне на "пожить пару дней", и я никак не могла от них избавиться...

А с другой стороны - все бы мои проблемы и неприятности такими были.

Когда-то очень много лет назад у меня был опыт работы в конторе, где было именно так.

Как хорошо, что я там давно не работаю.