День в истории Блогхауса: 24 июня 2019

At what point does a man turn into a monster? I don’t believe that it’s when he does horrible things, but when he accepts that he’s able to do them, and that he does them well.

— Сможешь, — возражает Вейдер. На самом деле он знает, что еще немного — и Люк сломается, что у него действительно нет сил. И когда это произойдет — можно только догадываться, что сделает Палпатин.

«Ты слышал легенду о Дарте Плэгасе Мудром?» — вкрадчивый, обманчиво ласковый голос его учителя звучит в воспоминаниях, словно тот стоит рядом. Легенды... он тогда был мальчишкой, повелся на ложное сочувствие, тайные знания и мудреные слова. Вот и Люк совершил ту же ошибку. Вейдер чувствовал через Силу все, что испытывал Люк — да это было и так ясно.

Потерять сына, когда только-только обрел его — недопустимо. Вейдер убил бы его собственными руками, лишь бы его сын не достался Палпатину, но вместо этого столько времени наблюдал за происходящим, изображая верного служаку. Впрочем, он врет себе — никогда бы он не смог поднять руку на собственного сына. Потрепать в бою — сколько угодно. Но не убить.

— Ты должен. Ты же мой сын, — говорит Вейдер. У них обоих нет иного выхода, разве что... нет. Бой — тоже не выход.

Это так. Вейдер видит, что Люку даже смотреть на него тяжело, и понимает почему — половине империи его лицо, то есть маска, закрывающая его лицо все это время, снилось в кошмарах, а другая половина посылала мысленные проклятия. Сам же он... Снова поддался эгоистичным чувствам, обрадовался, что обрел сына, и вот. Получай, называется, что хотел. Слепая волна ярости прокатилась внутри, опалив огнем, но не найдя выхода, разбилась и погасла. Ярость — не то, что необходимо сейчас. Нужно другое — помочь Люку обрести себя, пробудить его волю, чтобы у него хватило сил сражаться, напомнить ему — о нем же.

— Расскажи мне о своих друзьях. Вспоминай их.

***

Вейдер ничего не говорит, внимательно смотрит на Люка, осторожно прощупывая его сознание – не телепатический зондаж, как бывало с пленными, а всего лишь считывание образов в Силе, просто чуть глубокое, чем обычно. Перед глазами мелькают лица, разные, почти не задерживаясь, сплошной пеленой. Но некоторые – чуть дольше. Вот человек и вуки. У человека наглый вид, как у профессионального наемника. Вуки... просто вуки. Для него они все одинаковы. Девушка. А вот это интересно... От Люка полыхнуло теплом, словно их с ней что-то связывало.

- Ты прав и не прав одновременно, - холодно отвечает Вейдер, и слова падают камнем на дно бездны. – Твоя сестра. Она жива.

Пусть лучше боится. Пусть злится. Что угодно, чтобы он не сломался. Но все-таки Люк сумел задеть его за живое. Да, он мертв, увы. Энакин Скайуокер давно считается мертвым, а Вейдер – чувствует себя таким. В нем давно уже нет ненависти, только тупая злость, желание скинуть эту удавку в лице Императора. Других чувств он уже и не помнит. Да и физически он все время на грани смерти. Он, такой неуязвимый, как кажется, слишком уязвим. В силу своих телепатических способностей чувствующий слишком остро, перекрыл чувства, чтобы выжить. Быть мертвым, чтобы жить.

- Я покажу тебе.

Вейдер подходит к лежащему на койке Люку, кладет руки ему на виски. Осторожно. Совсем осторожно, чтобы нечаянно не повредить и не сломать окончательно. Пара медленных вдохов и выдохов. Вейдер телепатически нащупывает разум Люка. Смотрит – уже более четкие образы, чем пару минут назад. Полет на крестокрыле. Улыбки друзей. Девушка... его сестра... Лея. Чувство предвкушения, надежда – словно свежий ветер в лицо. Ситх вспоминает свое прошлое – лицо девушки, искаженное плачем, но все равно красивой. Огонь. Темное небо, пронзенное тысячами искр. Лава. Боль. Ненависть. Боль. Дикая, мучительная, вытесняющая все мысли. И желание жить – даже тогда. Даже охваченный огнем. Безнадежно, но упрямо – вперед и вперед. Камешки осыпаются под металлической рукой. По чуть-чуть, толкать вперед свое тело. Жить. Ненавидеть, но жить.

Вейдер убирает руки, разрывая контакт.

- Видишь, ты прав, сын. Я умирал. Но жив. И ты будешь жить.