лучшему Волкову С., кажется, тридцать, и единственное, что огорчает меня на «Лире» 2.0 — это то, что нельзя сидеть в двух местах зала одновременно. а то давно бы уже приросла к 1А, но тогда мимо не проползет Эдмонд, не заденет плечом хлипкую 2Б откидушку и я не подумаю, что год, конечно, был так себе, но мы все еще здесь, и надо как-то продолжать строить свою пирамидку. даже если в качестве материала пока только говно и палки.
не знаю, есть ли будущее у того, что осталось здесь, или мы уже смотрим на свет погасшей звезды. но пусть он будет счастлив и свободен хотя бы там. хотя бы где-нибудь.
«Барабаны» — это вся любовь. острая такая, приступообразная. как перец в водке) просто вдруг посреди жизни перехватывает горло и чувствуешь — пора ехать на «Барабаны». >>>причем, сначала я не очень верила. если с «Бегом» любовь случилась заочно, по сценографии и костюмам, вызывавшим ностальгию по ранним бутусовским вещам, а путь к «Чайке» определил сатириконовский костяк, если с Ленсоветом можно было рискнуть хотя бы потому, что ЮБ начинал оттуда + прекрасный Перегудов + старые вояки Олег Андреев и Олег Федоров, то с театром Пушкина меня не связывало вообще ничего. Трибунцев — да, но он один, а остальной состав спектакля я не знала. поэтому не очень оперативно собиралась. а когда собралась, то даже после первого раза не очень верила. я посмотрела и про себя подумала: ну да, я усвоила, красиво, классно, оглушительно, щемяще — вот это все. но усвоить предстояло еще много чего. хотя я готовилась заранее, читала пьесу. но бывают просто пьесы, а бывает Брехт)) в школе мы читаем Шекспира, Чехова, Тургенева и т.д., мы выходим в мир так или иначе подготовлеными, но кому какое дело до Брехта? а ему есть дело до нас. мне иногда кажется, что он живой. должен быть живым. что нашему времени очень нужен Брехт. и когда выходишь с «Барабанов», кажется, что на тебя упал стеллаж с Брехтом. и валяешься ты под этим стеллажом, а над тобой стоит Брехт и говорит, что его нельзя игнорировать.
«Барабаны в ночи» — это ранняя пьеса Брехта. он ее сам-то, кажется, и не любил. мол, сначала топил за революцию, а потом все поменялось. но я никак не выучу матчасть.
в спектакле есть сцена с кадрами кинохроники, как строится берлинская стена. как люди отделяются от людей. машут своим родным и близким из окон, а потом эти окна закладывают кирпичами. когда хроника кончается, на сцене остается стена с надписью «конец» и начинает ехать на зрителя. это ужас какой-то. потому что невозможно не представлять, как подобная стена превратится еще и в расстрельную. war sucks.
наступает момент, когда персонажи оказываются в пустоте. мне иногда кажется, что у ЮБ, как у ВП, все самое важное происходит в пустоте) они зовут Краглера, который чуть не сдох на этой ебаной войне, снова на баррикады, в газетные кварталы, ведь там стг'еляют. а Краглер говорит — идите нахуй. Краглер говорит: свинья бежит домой. буду лежать в кровати и размножаться, чтобы я не умер никогда. садится перед телеком и пьет чай. на экране — белый шум.
а у меня в голове крутится строчка «я не могу принять сторону, я не знаю никого, кто не прав». и хоть песня БГ совсем не имеет к этому отношения, я не могу придумать, как лучше это выразить. разве что так, как пытается выразить Паша:
тот, кто слабей, тот и прав.
у Светы пустой рукав.
в довоенной жизни была Света неженкой,
любила подолгу плескаться в ванной.
а в военное — стала беженкой.
теперь с тёткой Анной
ютятся в каморке в Питере.
приютили. пока не обидели.
света кружит внизу в центре города-кратера.
тётка следом, на пару кругов отстав.
Света ждет. как-никак, тётка вместо матери.
Света ждёт. кто слабей, тот и прав.
тот, кто слабей, тот и прав.
у солдата в бою нет прав.
был приказ разбомбить. он выполнил.
он бы спирта потом выпил Нил,
но спирта и сто грамм не выдали.
и бранится солдат, взглядом внутрь упав:
«сами, суки, небось, всё выдули,
а солдату нужней. я прав?»
тот, кто слабее, тот прав.
змеится к границе состав
из броне-мать-её-техники.
прямиком. без дозаправ-
ки. кислые речи агрессора,
тухлая дипломатия.
«глянь, какова их пресса, а!..
как одноглаза, мать-её!..»
страна входит в большой состав.
мы малы. кто слабей, тот прав.
тот, кто слабей, тот и прав.
страны объединились в анклав
водят за нос и вводят санкции.
эх, устроить бы всем просраться им!..
помоги, высший суд, направь!
кто слабее, тот прав!
тот кто слабее, тот прав.
Высший Суд глядит из оправ
галактических. и жаркие карлики
шкварча, дополняют их сплав.
а тот, кто слабее того Суда,
фасетчатый глаз направляет сюда
из мрака небытия
и шепчет: «это не я.
ты знаешь, Судья, что это — не я.
тот кто слабее, тот прав»
но он лукав.
... и чешется светин пустой рукав. Павел Фахртдинов
