Немного о вреде обоснуя и реализма.) У Агаты Кристи имеется во многом автобиографический роман, написанный под псевдонимом Мэри Вестмакотт и не в жанре детектива. Там есть такой момент: молодая женщина придумывала всякие истории, пока катала в саду коляску со спящим ребенком. Потом решила их записать, но муж сказал, что она понятия не имеет о вещах, о которых пишет. Она взялась их изучать, стала переделывать написанное в соответствии с "обоснуем", и в итоге вообще не смогла писать. Через несколько лет по ошибке первый вариант ее рукописи попал к издателю:
"— Послушайте, — сказал он, — насколько я понимаю, это — книга. Но только тут почему-то немного больше половины. А где остальное? Вы что, потеряли?
Ничего не понимая, Селия взяла у него рукопись.
У нее даже рот открылся от удивления.
— Я вам дала не ту рукопись. Это — старая, которую я так и не закончила.
И она всё объяснила. Он слушал ее с большим вниманием, потом попросил прислать ему переделанный текст. Незаконченную же рукопись он пока оставит у себя.
Через неделю ее опять пригласили в Лондон. На этот раз глаза ее знакомого поблескивали еще веселее.
— Новый вариант никуда не годится, — сказал он, — ни один издатель даже смотреть на нее не захочет и правильно сделает. Но первая ваша повесть совсем недурна — вы можете ее дописать?
— Но там все неверно. Уйма ошибок.
— Послушайте, милая девочка. Скажу вам правду. Необычайным даром природа вас не наградила. Шедевр вам никогда не написать. Но в том, что вы прирожденная рассказчица, нет никаких сомнений. Спиритизм, медиумы, борцы за возрождение Уэльса — все это вы видите в эдаком романтическом тумане. Вполне возможно, что вы заблуждаетесь, но видите вы все это так же, как девяносто девять читателей из ста, которым о них тоже ничего неизвестно. Этим девяносто девяти не доставит удовольствия читать тщательно подобранные факты — им нужна художественная литература, то есть правдоподобный вымысел. Только непременно правдоподобный, не забывайте об этом. Увидите, что и с вашими корнуэллскими рыбаками, о которых вы мне рассказывали, будет то же самое. Пишите с них свою книгу, но только ради бога, и близко не подходите ни к Корнуэллу, ни к рыбакам, пока книга не будет готова. Потому что тогда вы напишете мрачную реалистическую повесть какой читатель и ждет от книги о корнуэллских рыбаках. Вы же не поедете туда только за тем, чтобы уяснить, что рыбаки в Корнуэлле — это не люди особой породы, а что-то сродни слесарю из Уолуорта. Вы никогда не напишете хорошо ни о чем, что по-настоящему знаете, так как у вас честный ум. Вы можете сплутовать, говоря о чем-то воображаемом, но не сможете, если речь идет о вещах реальных. Вы не способны сочинять небылицы о том, что знаете, но о том, чего не знаете, — насочиняете превосходно. Вам надо писать о мире воображаемом (вами воображаемом), а не о реальном. Отправляйтесь-ка теперь и работайте.
Год спустя вышел первый роман Селии. Под названием «Заброшенная гавань». Бросающиеся в глаза неточности издатели исправили."
Агата Кристи (Мэри Вестмакотт) "Неоконченный портрет"
16.07.2017 в 15:04
Пишет Бастард:
В итальянском языке есть такое слово, которое невозможно перевести на русский — «волье бене». Дословно это означает — хотеть хорошо. Есть «амаре» — любовь, А есть «волье бене» — это когда к человеку относишься так, что нет никого ближе его.
«Амаре» держится на физическом наслаждении. Самое сильное чувство на земле — это когда «амаре» перерастает в «волье бене». Нет ничего более важного на земле, чем чувство «волье бене». Оно приходит только через годы, прожитые вместе, и эти годы не должны унести доверия. Потеря такой долгой связи более трагична, чем потеря любви и уж тем более физического наслаждения. Потеря «волье бене» — это и есть настоящее, глубокое одиночество, абсолютная пустота.
(c) Тонино Гуэрра
15.02.2017 в 16:11
Пишет Aksalin:
очень в настроение
а потом наступает секунда после войны,
ты обращаешься озером, полем, рощей,
становишься больше, дольше и проще,
тоньше волоса, звонче струны;
вокруг ни одной стены.
что до войны, она здесь была всегда,
медленно зрела в крови и текла под кожей,
притворялась печалью о невозможном,
прямиком к обрыву гнала стада,
обнимала сирые города.
кольчуга вросла в лопатки, теперь снимай,
ты теперь будешь овраг, перешеек, лес,
ты теперь будешь тем, чем ты был и есть;
главное после войны — не сойти с ума;
это первая после войны зима,
будет однажды и май.
Встретил такую формулировку и очень удивился. Интересно, сколько еще людей воспринимают "надо" и "хочу" именно в таком контексте?
"Хочу" - это то, что обеспечивает энергией прямо сейчас, дает ощущение полноты бытия в процессе удовлетворения этого хочу (даже если это желание выкурить сигарету или съесть пакет чипсов).
"Надо" - это то, что заботится о будущем живой системы, о ее сохранности, здоровье, о ее развитии, об обстановке, например, о положительном отношении к ней людей.
У меня "хочу" - это то, что делается мной (или иногда другими) для меня, что идет мне на пользу, приносит удовольствие, увеличивает мои силы и возможности, помогает моему развитию. А "надо" - это то, что делается мной для других (а они при этом только пользуются и даже спасибо не скажут, продолжая вымогать это с ножом к горлу), что тянет на дно, лишает сил, радости и желания жить. "Надо" - это жертва мной ради других.
И одно и то же действие с каждым из этих слов воспринимается совершенно по-разному. Самая тупиковая ситуация у меня с работой. Потому что мне работать надо, а я работать хочу.
04.07.2008 в 23:20
Пишет Michael Sinner:
Драконья кровь
Она не делает ничего, чтобы бросаться в глаза,
Но застревает занозой в душе – как джокер, что бьет туза.
Ее медового голоска в тайне боится шеф,
Она говорит, что сумеет все, и не думай, что это блеф,
И если она вдруг решит, что ей нужен ты, у нее не будет проблем –
Ты сам придешь к ней, шагнешь на порог, хоть и плохо зная, зачем.
Это драконья, синяя, словно чернила, кровь.
Дети драконов поют под нос и поднимают бровь,
Они танцую с судьбой брейк-данс - такая смешная игра!
Они изгибают дороги узлом, как вяжут галстук с утра.
Но наше время – это эпоха в стиле “advanced high-tech”,
И ты не узнаешь, что нужно искать от драконьих чар оберег.
Он может приехать с букетом ромашек зимой в четыре утра,
И протрепаться восемь часов, называя тебя «сестра»,
Чтоб ты не могла пойти на работу, у тебя сломается дверь…
…А он потом растворится в ночи – и уже навсегда, поверь.
И если скажет, что будет скучать – это просто культурная ложь,
И не пытайся его найти – все равно никогда не найдешь.
Это драконья, синяя, словно чернила, кровь.
Дети драконов поют под нос и поднимают бровь,
Они танцую с судьбой брейк-данс - такая смешная игра!
Они изгибают дороги узлом, как вяжут галстук с утра.
Но наше время – это эпоха в стиле “advanced high-tech”,
И ты не узнаешь, что нужно искать от драконьих чар оберег.
Их не волнует финансовый кризис или избыточный вес,
Они могут ходить на работу, слать письма и СМС,
Но предпочтут написать на стенах клочками забытых афиш,
Ночью – морзянкой дождя по барабанам крыш,
Обрывком песни в такси и мявом кошачьих драк…
И ты, все, конечно, поймешь, хотя не узнаешь, как.
Это драконья, синяя, словно чернила, кровь.
Дети драконов поют под нос и поднимают бровь,
Они танцую с судьбой брейк-данс - такая смешная игра!
Они изгибают дороги узлом, как вяжут галстук с утра.
Но наше время – это эпоха в стиле “advanced high-tech”,
И ты не узнаешь, что нужно искать от драконьих чар оберег.
© Amarin
Лучшее
Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)