Tigris Fluvius12 читателей тэги

Когда я шла к театру, снежинки только витали в воздухе, а когда вышла, газоны были белыми, а тротуары — пятнистыми от следов.

Если бы можно было хранить в сокровищнице особенные, лучшие часы жизни, я бы сохранила эти три часа, проведённых на представлении "Сна в летнюю ночь".

Я и пошла-то на него только потому, что это гастроли шекспировского "Глобуса". Какие шансы, что мне ещё хоть раз представится возможность попасть на их спектакль? Да никаких. Билетом я озаботилась то ли в конце июля, то ли в начале августа — их к этому времени осталось три, буквально чудом успела.

И я предполагала, что будет хорошо, но того, как это оказалось на самом деле, вообразить бы не сумела. Это в самом деле было волшебно. Для определения таких вещей и необходимо понятие искусства.

Знакомство с текстом пьесы ничего не дало и ни к чему не подготовило, я её специально прочитала за несколько дней до спектакля, благодаря чему меньше, чем могла бы в ином случае, обращалась к субтитрам и поняла пару неочевидных шуток, разъяснённых в примечаниях, но это и всё. А на сцене текст ожил и на три часа стал целым миром, и, наверное, воспринимать с прежним равнодушием я его не смогу — буду вспоминать тех, кого видела и слышала, сидя в освещённом — согласно традиции шекспировского театра — зрительном зале.

Они прекрасные, все.

Это я, наверное, долго не забуду: негры продают малахит.

То есть, если вот так сказать, то ничего особенного — ну негры и негры, ну малахит и малахит, ну подумаешь, продают. Мало ли кто чего продаёт.

Но! В уральском-уральском городе, в сером-сером здании, на чёрном-чёрном прилавке так зелено от малахита, что глаза режет, а над этой роскошью — чёрные-чёрные негры в свитерах, из-под которых выглядывают белые воротнички и манжеты.

То ли в прошлый раз я неудачно зашла, то ли ещё что хотя, скорее всего, именно неудачно: на октябрьскую ярмарку я пришла за два часа до закрытия, тогда половина стендов уже свернулась, а половина остававшихся к этому приступала, но сегодня ноги за глазами не успевали.

Уйма всяческих аммонитов, от самых маленьких, с ноготь на мизинце, до одного здоровенного аммонитища. Аммонитины. В общем, эта окаменелая улитка оказалась вне всяких сравнений, хотя диаметром могла бы сравниться с хорошим домашним блином.

Акульи зубы буквально россыпями. Ужасно хотелось купить пригоршню некрупных и потому недорогих и ввиду грядущего года дарить "драконьи клыки", но по зрелом размышлении эта идея была отвергнута как непрактичная, хотя во всех прочих отношениях она выглядит самой что ни на есть привлекательной.

Два корытца с кусочками метеоритов, разных. Кусочки метеоритов маленькие и страшные, как несбывшиеся мечты, но это более чем искупается осознанием того, что держишь в руках самую что ни на есть настоящую падающую — павшую — звезду. Вещь не с этой планеты. Попытка осознать бездну преодолённого ими расстояния производит действие, схожее с тем, какое оказывает попытка осознать бездну времени, через которую до нас дошли останки ископаемых животных — в голове образуется пустота, которая при этом ещё и звенит.

Ещё были белемниты, в смысле, их ростры — лучше всего сохранившиеся части внутренних раковин вымерших в конце палеогена головоногих моллюсков. Я в таких вопросах ни разу не копенгаген, но, кажется, сейчас нет животных с внутренней раковиной. А были.

В общем, представляю, какие глаза у меня были возле прилавка с самым большим разнообразием окаменелостей. Славная женщина за ним поинтересовалась, уж не собираюсь ли я их коллеционировать. Я сначала удивилась, как это она меня узнала, а потом сообразила, что заявилась на выставку с у неё же купленным акульим зубом на шее. Сегодня были ещё ожерелья (ошейники?) из них же, понатыканных на равном расстоянии на полоске чёрной кожи. Я бы купила, и никакой бы голос разума меня не спас, если б смогла представить хоть одну ситуацию, в которой это надену. Мне опять рассказали интересного, и про белемниты, и про камни. Как-то очень хорошо она рассказывает — информативно, но в тоже время тепло. Не каждый, пусть бы и в теме, человек, сказал бы про современных камнерезов, что им помогает Хозяйка Медной горы; прозвучало это на диво убеждённо, но в то же время без малейшего намёка на эзоистеричность, которая порой проскальзывает в разговорах о камнях.

Неожиданно понравились серьги — было много длинных и узких, я таких раньше не видела, так что ничего удивительного, что раньше мне тамошние серьги не нравились совершенно. И пока я соображала, какие же взять (ибо выбор между обсидианом и гематитом для меня смерти подобен, раухтопаз же дымчат до изумления, а яшма просто зелена и прекрасна, но унести с собой полдюжины пар не было никакой возможности), хозяйка прилавка пыталась облегчить мне муки выбора прикладной астрологией. Я бы лицо рукой закрыла, но так на серьги смотреть неудобно. Не то чтобы мне не нравились "предписанные звёздами" камни (благо список для каждого знака немаленький), но всерьёз руководствоваться астрологией при выборе украшения — это как-то никак. Впрочем, услышать, что покупка непременно принесёт мне удачу (как и положено тигровому глазу), всё равно было приятно.

И ведь взрослая и относительно разумная зверь, прекрасно знаю, что болеть нужно дома, а не на работе, а ведь попёрлась в понедельник вершить никому не нужные трудовые подвиги с дурной башкой и больным горлом. Потому, наверное, попёрлась, что догадывалась: замначальника, готовая устроить трагедию из каждого своего чиха и изойти сочувствием по поводу чужого, домой меня едва ли отпустит, хотя не преминет сделать несколько крайне уместных и приятных замечаний по поводу моего нездорового вида. Кстати, как вообще определила? Личное мне последние три дня в зеркале показывали ту же унылую морду, что и обычно. Но вот стоило позвонить с утра начальнику, которая сама на работу с температурой выходит, и — конечно, лечись, моя хорошая — сразу стало можно со спокойной душой свалиться обратно под одеяло в компании бумажных платков.

И я отлично понимаю, почему она так со мной цацкается — работать на почте никто не рвётся, исключая, разумеется, самых умных и красивых навроде меня, а учитывая, что в штате и так недостача, можно мне и премию выписать, и отпустить на день-другой (хотя я предполагаю, что меня за это попросят отработать в субботу, и пусть бы, лучше быть здоровой на работе, чем больной дома), но вот именно такое отношение побуждает прийти в норму как можно быстрее.

Собственно, весь вопрос в том, вернётся ли ко мне завтра голос, или будет как сейчас.

А, ну ладно, часть вопроса — скорее вечная, чем актуальная — ещё и в том, почему можно за целый день слова вслух не сказать, если обстоятельства благоприятствуют, но если говорить больно, так и тянет потрепаться; хорошо, что не с кем, и хорошо, если мать моя заботливая женщина не позвонит — она готова заподозрить худшее, даже если я просто не "щебечу птичкой" как она себе это вообще представляет?, а если меня вовсе не слышно, способна извлечь на свет белый такие вундервафли медицинского применения, от одного упоминания которых хочется уйти в лес с банкой черничного варенья, чтобы вести образ жизни отшельника и не болеть никогда-никогда