На волне смирения11 участников тэги

Преподобная Мария Египетская

 

Сегодня мы празднуем память святой Марии Египетской. Большинство из церковных людей знают ее житие, оно удивительное, почти сказочное. Но Церковь никогда не подвергала сомнению эту историю, она соответствует действительности. Потому что много разных историй пытались навязать Церкви. Вспомним так называемые апокрифы. Их создавали разные люди, а иногда целые организации. Их пытались внедрить в церковное сознание, а Церковь их отторгала. А житие Марии Египетской было принято как аутентичное подлинное свидетельство о совершенно потрясающем духовном опыте человека.

 

Кратко напомню вам историю ее жизни. Мария была падшей уличной женщиной в портовом городе Александрии и не имела никакой особой связи ни с Богом, ни с Церковью. Но в какой-то момент ей захотелось побывать в Палестине. И она отправилась туда. Но не была допущена до святых мест, потому что какой-то непонятной силой она была удержана от того, чтобы ступить в Божий храм. И в этот момент в сознании этой женщины происходит что-то трудноописуемое. Она принимает решение не возвращаться в Александрию, все оставить и уйти за Иордан, в пустыню. продолжение следует…

В субботу на пятой неделе Великого поста святая Церковь торжественно возглашает молебное пение акафиста, или благодарственной похвалы Пресвятой Богородице.

Этот праздник установлен в IX веке за неоднократное избавление Константинополя помощью и заступлением Пресвятой Богородицы от нашествия врагов. При императоре Ираклии, когда Патриарх Сергий, нося на руках своих икону Пресвятой Богородицы по городским стенам, умолял Господа о защите от персидских и скифских войск, осаждавших Константинополь, тогда народ искал защиты в храмах Божиих, день и ночь умоляя Усердную Заступницу спасти свой город.

Император Константин Великий, основатель Константинополя, посвятил город Божией Матери и почитал Пресвятую Деву покровительницею своею и своей новой столицы. Многие храмы в честь Божией Матери были воздвигнуты в Константинополе. Во Влахернском храме хранилась Ее икона, написанная святым евангелистом Лукой. В ночь, когда соединенные силы агарян и персов с моря и с суши двинулись на город, внезапно восстала страшная буря, которая рассеяла и потопила суда нападавших. Остальные враги со стыдом бежали. Тогда во всю эту ночь благодарный народ, пребывавший во Влахернском храме, возгласил Защитнице града победную, всенощную и неседальную (акафист – греч. букв. неседальный) песнь: «Взбранной Воеводе победительная, яко избавльшеся от злых, благодарственная восписуем Ти раби Твои, Богородице!» И с того времени, в воспоминание столь великого чуда, Православная Церковь постановила празднество Похвалы Пресвятой Богородицы.

Сначала праздник акафиста совершался в Константинополе в том Влахернском храме, где хранились чудотворная икона Божией Матери и священные предметы земной Ее жизни – риза и пояс Ее. Но позднее праздник был внесен в типиконы (уставы) монастырей святого Саввы Студийского и потом в церковные богослужебные книги, и с того времени сделался общим для всей Восточной Церкви.

Угодник Божий, преподобный Иоанн жил в VI веке, родом Сириец, по своему сочинению названный Лествичником или автором «Лествицы», а по месту благочестивых подвигов – Синаит. На 17 году своего возраста Иоанн принес себя в жертву Богу: тело вознес на Синайскую гору, а душу на гору небесную. Пребыв на Синайской горе в подвигах уединения 19 лет – до сорокалетнего своего возраста, преподобный удалился потом в Синайскую пустыню Фола, отстоящую на 5 стадий от Синайской церкви, и здесь в великих подвигах строгого поста и непрестанной молитвы подвизался 40 лет. В продолжение сей необыкновенной Четыредесятницы пост его был столь же необыкновенен, как и самое продолжение времени его пощения. Хотя преподобный не уклонялся от пищи, разрешенной уставом во время поста, чтобы сокрушить, как он сам говорил, рог гордыни; но принимал ее столь мало, что казался более отведывающим, нежели вкушающим; зато от всякой страсти воздерживался он решительно, повелительно говоря к ней: молчи, онемей! Покаяние его было соединено с глубоким сокрушением сердца и слезами. Долго и после его блаженной кончины показывали под горою весьма тесную пещеру – это сокровенное место подвигов покаяния, которое называют слезоточным, и которое настолько отстояло от общежития, сколько нужно было, чтоб рыдания Иоанна не слышали другие.

Преподобный Иоанн, поставленный руководителем (игуменом) других, начал путь нового восхождения к Богу и большого приближения к небу. Подобно Моисею, он, по словам писателя его жизни, приблизился к Богу, принял мыслию Богоначертанный закон и пером духа начертал, по просьбе преподобного Иоанна, игумена Раифского, Богописанные скрижали («Лествицу Рая»), кои передал не только руководимым от него, но и всем желающим восходить на небо.

 

Восходя далее по степеням духовных совершенств, и с большею ревностию, нежели до принятия начальства над братиею, он изложил книгу к пастырю, и таким образом сделался руководителем самых руководителей.

 

Преподобный представился 80 лет от рождения своего, около 606 года. Память святого Иоанна Лествичника совершается Церковью 30 марта.

 

В литургийном Евангелии в воскресный день четвертой седмицы Великого Поста Церковь к утешению и назиданию постящихся, Божественным свидетельством утверждая могущество поста и молитвы, открывшее Иоанну лествицу рая и возведшее его на высоту духовного совершенства, благовествует, что дух злобы изгоняется из человека только молитвою и постом, и вместе предвозвещает приближающуюся радость воскресения Христова (Мк. 17-31).

 

Пост – время покаяния, время, когда наши окаменевшие сердца должны силой Божией из бесчувственных стать чуткими, из холодных и жестких – теплыми и открытыми для других и для Самого Бога.

 

Пост – это время обновления, когда, как весной, все опять становится новым; когда наша жизнь, постепенно сошедшая на нет, едва мерцающая, снова оживает с силой, которую Бог может дать нам, приобщая нас к Своему Святому Духу, делая нас в Святых Тайнах и в прямом даре Самого Себя причастниками Божественной природы.

 

Это время примирения, а примирение – это радость Божия и наша радость; это – новое начало.

 

Сегодня совершается память святого Иоанна Лествичника, и я хочу прочитать вам несколько его слов, особенно значительных для того периода церковного года, который мы сейчас переживаем: «Покаяние – это наше возвращение к Богу, обновление нашего крещения; это подвиг, чтобы обновить наш союз с Богом, наш обет изменить свою жизнь. Это время, когда мы можем научиться смирению, то есть миру: миру с Богом, миром с самими собой, миру со всей тварью. Покаяние рождается от надежды и решительного отказа от отчаяния. И кающийся – это тот, который заслуживает осуждения, но уходит с предстояния суду без стыда и позора, потому что покаяние – это наше примирение с Богом. И достигается это через достойную жизнь, через войну с грехами, которые мы совершали в прошлом. Покаяние – это очищение нашей совести. Покаяние – это готовность, без слова ропота и в преображении любовью, понести всякую печаль и всякую боль».

 

И если мы спросим себя, как, каким путем достичь этого, как мы можем отозваться Богу, Который принимает нас, как отец принял блудного сына; Богу, Который столько ждал нас, с тоской, когда мы отвергли Его, и никогда не отвернулся от нас – как мы можем отозваться такому Богу? На это вот еще короткий отрывок о молитве: «Не изощряйся в молитвенном красноречии; потому что нашего Небесного Отца часто радует и застенчивый, немудреный лепет детей. Не многословь, когда разговариваешь с Богом, потому что иначе, изыскивая слова, ты запутаешься в них. За одно только слово Бог помиловал мытаря; одно слово веры спасло разбойника на кресте. Многословие в молитве рассеивает ум и наполняет его обилием образов. Единое же слово, обращенное к Богу, собирает ум в Его присутствии. И если, когда молишься, какое слово ударило тебя в сердце, достигло самых твоих глубин, – держись этого слова, повторяй его, ибо в такие минуты сам ангел-хранитель молится с тобой, потому что тогда мы правдивы и верны самим себе и Богу».

 

Станем же помнить, что говорит святой Иоанн Лествичник, даже если забудутся мои пояснения; станем помнить его слова, потому что он был человеком, который знал, что значит обратиться к Богу и остаться с Ним, быть радостью для Бога и радоваться о Нем. Память и личность святого Иоанна Лествичника предлагаются нам сейчас, когда мы восходим к страстным дням, в пример того, как благодать Божия может обыкновенного, простого человека претворить в светильник миру.

 

Научимся от него, станем следовать его примеру, станем радоваться о том, что Бог может Своей силой сделать с человеком; и с уверенностью, с надеждой, с ликующей и вместе с этим тихой, невозмутимой радостью последуем этому совету прислушаться к Богу, умоляющему нас найти путь жизни и говорящему нам, что с Ним, в Нем мы будем живы, потому что Он есть Истина, но так же и Путь, и Жизнь вечная. Аминь.

 

Митрополит Антоний Сурожский

… «Слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, – сила Божия» (1 Кор. 1, 18). Ибо духовный судит о всем, а душевный человек не принимает того, что от Духа Божия» (1 Кор. 2, 15, 14). Ибо это есть безумие для тех, которые не принимают с верой и не помышляют о Благости и Всемогуществе Бога, но божественные дела исследуют посредством человеческих и естественных рассуждений, ибо все, что принадлежит Богу, выше естества и разума, и мысли. И если кто-нибудь станет взвешивать: каким образом Бог вывел все из небытия в бытие и ради чего, и если бы он захотел постигнуть это посредством естественных рассуждений, то он не постигнет. Ибо это знание душевное и бесовское. Если же кто, руководствуясь верой, примет во внимание, что божество – благое и всемогущее, и истинное и мудрое, и праведное, то он найдет все гладким и ровным и путь – прямым. Ибо вне веры спастись невозможно, потому что все, как человеческое, так и духовное, основано на вере. Ибо без веры ни земледелец не разрезает борозды земли, ни купец на малом древе не вверяет своей души беснующейся бездне моря; не происходят ни браки, ни что-либо иное в жизни. Верою уразумеваем, что все приведено из небытия в бытие могуществом Божиим; верою правильно совершаем все дела как – божеские, так и человеческие. Вера, далее, есть нелюбопытствующее одобрение.

Читать дальшеВсякое, конечно, деяние и чудотворение Христово – весьма велико и божественно, и удивительно, но удивительнее всего Честной Его Крест. Ибо смерть ниспровергнута, прародительский грех уничтожен, ад ограблен, даровано Воскресение, дана нам сила презирать настоящее и даже саму смерть, возвращено первоначальное блаженство, открыты врата рая, наше естество село одесную Бога, мы сделались чадами Божиими и наследниками не через другое что, а через Крест Господа нашего Иисуса Христа. Ибо все это устроено через Крест: «все мы, крестившиеся во имя Иисуса Христа, – говорит апостол, – в смерть Его крестились» (Гал. 3, 27). И далее: Христос есть Божия сила и Божия премудрость (1 Кор. 1, 24). Вот смерть Христа или Крест, одел нас в ипостасную Божию мудрость и Силу. Сила же Божия есть слово крестное или потому, что через него открылось нам могущество Божие, то есть победа над смертью, или потому, что подобно тому как четыре конца Креста, соединяясь в центре, твердо держатся и высота , и глубина, и длина, и широта, то есть вся видимая и невидимая тварь.

Крест дан нам в качестве знамения на челе, как Израилю – обрезание. Ибо через него мы, верные, различаемся от неверных и узнаемся. Он – щит и оружие, и памятник победы над диаволом. Он – печать, для того, чтобы не коснулся нас Истребляющий, как говорит Писание (Исх. 12, 12, 29). Он – лежащих восстание, стоящих опора, немощных посох, пасомых жезл, возвращающихся руководство, преуспевающих путь к совершенству, души и тела спасение, отклонение от всяких зол, всяких благ виновник, греха истребление, росток воскресения, древо Жизни Вечной.

Итак, самому древу, драгоценному по истине и досточтимому, на котором Христос принес Самого Себя в жертву за нас, как освященному прикосновением и Святого Тела, и Святой Крови, естественно должно покланяться; подобным образом – и гвоздям, копью, одеждам и святым Его жилищам – яслям, вертепу, Голгофе, спасительному животворящему гробу, Сиону – главе Церквей, и подобному, как говорит Богоотец Давид: «Пойдем к жилищу Его, поклонимся подножию ног Его». А что он разумеет Крест, показывает то, что сказано: «Стань, Господи, на место покоя Твоего» (Пс. 131, 7-8). Ибо за Крестом следует Воскресение. Ибо если вожделенны дом и ложе, и одежда тех, которых мы любим, то насколько более – то, что принадлежит Богу и Спасителю, через посредство чего мы и спасены!

Поклоняемся же мы и образу Честного и Животворящего Креста, хотя бы он был сделан и из иного вещества; поклоняемся, почитая не вещество (да не будет!), но образ, как символ Христа. Ибо Он, делая завещание Своим ученикам, говорил: «тогда явится знамение Сына Человеческого на небе» (Мф.24, 30), разумеется Крест. Поэтому и Ангел воскресения говорил женам: «Иисуса ищите Назарянина, распятого» (1 Кор. 1, 23). Хотя много христов и иисусов, но один – Распятый. Он не сказал: «пронзенного копьем», но: «распятого». Поэтому должно поклоняться знамению Христа. Ибо где будет знамение, там будет и Сам Он. Веществу же, из которого состоит образ Креста, хотя бы это было золото или драгоценные камни, после разрушения образа, если бы такое случилось, не должно поклоняться. Итак, всему тому, что посвящено Богу, мы поклоняемся, относя почтение к Нему Самому.

Древо жизни, насажденное Богом в раю, предызобразило этот Честной Крест. Ибо так как смерть вошла через посредство древа, то надлежало, чтобы через древо же были дарованы Жизнь и Воскресение. Первый Иаков, поклонившись на конец Жезла Иосифа посредством образа обозначил Крест, и , благословив своих сыновей переменными руками (Быт. 48, 14), он весьма ясно начертал знамение Креста. То же обозначили жезл Моисеев, крестообразно поразивший море и спасший Израиля, а фараона потопивший; руки, крестовидно простираемые и обращающие в бегство Амалика; горькая вода, услаждаемая древом, и скала, разрываемая и изливающая источники; жезл, приобретающий Аарону достоинство священноначалия; змий на древе, вознесенный в виде трофея, как будто бы он был умерщвлен, когда древо исцеляло тех, которые с верой смотрели на мертвого врага, подобно тому, как и Христос Плотию, не знавшей греха, был пригвожден за грех. Великий Моисей говорит: увидите, что жизнь ваша будет висеть на древе пред вами (Втор. 28, 66). Исаия: «всякий день простирал Я руки Мои к народу непокорному, ходившему путем недобрым, по своим помышлениям» (Ис. 65, 2). О, если бы мы, поклоняющиеся ему (то есть Кресту), получили удел во Христе, Который был распят!

Преподобный Иоанн Дамаскин,
Точное изложение православной веры кн. 4

В воскресенье третьей недели Великого Поста на всенощном бдении в центр храма выносится Животворящий Крест, которому всю неделю поклоняются верующие.

Как путник, уставший от долгой дороги, отдыхает под раскидистым деревом, так и православные христиане, совершая духовное путешествие в Небесный Иерусалим – к Пасхе Господней, находят в середине пути «Древо крестное», чтобы под его сенью набраться сил для дальнейшего пути. Или как перед приходом царя, возвращающегося с победой, вначале шествуют его знамена и скипетры, так и Крест Господень предваряет Христову победу над смертью – Светлое Воскресение.

При сем поклонении поется песнь:

Кресту Твоему покланяемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим.

 

Церковь выставляет, в середине Четыредесятницы, верующим Крест для того, чтобы напоминанием о страданиях смерти Господней воодушевить и укрепить постящихся к продолжению подвига поста. Поклонение Кресту продолжается и на четвертой неделе поста – до пятницы, и потому вся четвертая неделя называется крестопоклонною.

«Крест – хранитель всей вселенной, крест – красота церкви, крест – царей держава, крест – укрепление верующих, крест – ангелов слава и демонов язва». Так объясняет одно из церковных песнопений значение креста для всего мира. «Тростию креста, обмакнув ее в красные чернила Твоей крови, Ты, Господи, по-царски подписал нам прощение грехов» – говорится в одной из стихир праздника.

 

Во вторую Неделю Великого Поста мы совершаем память Святителя Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского. Во вторую Неделю Великого Поста Святая Церковь говорит нам о тайне света, к которому мы должны приобщиться, если хотим увидеть Воскресение Христово. Святитель Григорий Фессалоникийский и богословские споры в XIV веке, связанные с его именем, учили о том, что свет Преображения есть свет нетварный, несотворенный. Опровергая ересь западных Богословов, это учение напоминало о слове Писания, что Бог есть свет, и, исповедуя Бога-Отца и Бога-Сына, Света от Света, Бога истина от Бога истина, мы веруем, что Богом-Светом сотворен другой — тварный свет, тот, о котором сказано в книге Бытия: «Сказал Бог, да будет свет».

 

Эти догматические вопросы не были отвлеченными для жизни Церкви. Не должны они быть отвлеченными и для нас. Беда, если мы воспринимаем их как простые богословские или ученые рассуждения, не имеющие никакого отношения к нашей жизни. Это может означать только одно: что тот свет, о котором нам возвещает Бог — свет, в котором нет никакой тьмы — для нас остается неувиденным, и мы не приносим печали покаяния в том, что пребываем во тьме. Все беды в Церкви связаны, в конце концов, с тем, что какие-то тайны веры становятся отвлеченными, переставая быть живыми насущными вопросами, решающими нашу судьбу, и мы теряем глубину веры, полноту христианского призвания, которое должны осуществить в Церкви.

Великий пост — это такой необыкновенный период, где чуть не на каждый день приходит выдающееся событие. Особенно по воскресеньям. В первое воскресенье мы празднуем Торжество Православия. До поста были сосредоточенные, серьезные недели о Страшном Суде, об изгнании Адама, сама первая неделя очень строгая, сложная, а в воскресенье сразу Торжество, да не чего-нибудь, а сразу нашего истинного Православия!

Кратко, понятно и с любовью написал об этом событии богослов Юрий Рубан:
Торжество Православия — торжество здравого смысла

ПрочитатьПервое воскресенье Великого поста именуется неделей "Торжества Православия".
Праздник Торжества Православия возник в 843 г. в связи с окончательной победой над ересью иконоборчества (осужденного еще на VII Вселенском соборе в 787 г.), но содержание его гораздо шире. Греческое слово ересь (хайресис) переводится как "взятие", "завоевание", "выбор" и означает предпочтение одного ради отказа от всего остального. «В слове ересь, – указывал известный православный мыслитель, – содержится идея односторонности, какого-то прямолинейного сосредоточения на одном из многих возможных утверждений. Православие вселенско, а ересь – по существу своему партийна. Дух секты есть вытекающий отсюда эгоизм, духовная отъединенность: одностороннее положение ставится на основание безусловной Истины...»[Павел ФЛоренский]. Ереси христианского Востока – арианство, несторианство, монофизитство, монофелитство, – посягали на самое дорогое в христианстве – Боговоплощение, Богочеловечество, а тем самым – на принцип, лежащий в основе всей христианской жизни с ее гармоничным сочетанием небесного и земного, церковного и светского. Борцы за Православие находили поддержку и приют в здравомыслящем Риме, почти не затронутом этими экстатическими движениями.

Наконец, развязанное византийскими императорами в VIII в. гонение на иконописные и скульптурные изображения Иисуса Христа, Богоматери и святых стало продолжением этой агрессивной монофизитской односторонности. Попытки догматического обоснования иконоборчества (на иконоборческом соборе 754 г.) означали отказ от веры в возможность реального воплощения на земле образов Божественного мира, доступного взорам духовно чутких и одаренных людей. В случае победы иконоборчества во всем христианском мире у нас не было бы ни византийских и древнерусских мозаик и фресок, ни "Троицы" Андрея Рублева, ни "Давида" Микеланджело, ни "Тайной Вечери" и "Мадонны" Леонардо да Винчи, ни творений божественного Рафаэля... Не было бы великого искусства, без которого мы не мыслим себе наше существование и которое является едва ли не основным вкладом христианского человечества в мировую художественную сокровищницу.
Посвятив воспоминанию победы над разрушительными тенденциями византийских ересей именно первое воскресенье Великого поста, Церковь еще раз подчеркнула свою уникальную – спасительную и созидательную – роль в мировой истории.