Literaru7 читателей тэги

Лес - Роща висельников

 

Прекрасный лес вырос из совсем небольшой рощи. В былые времена случилось ему стать

местом жестокой казни: местный феодал, получив отказ в праве первой ночи, приказал вздернуть всех молодых людей до единого, женщин же согнал в замок и сгубил там. Минуло время. Ничего не напоминает о той истории, но говорят, что в самой чаще леса до сих пор стоят тринадцать черных деревьев, и в полнолуние их ветви скрипят и раскачиваются без всякого ветра, а ветви обвивают крепкие веревки. Но то легенды, поскольку в ту чащу никто не отваживается отправиться, в полнолуние уж тем более, стало быть и свидетелей того нет. Еще поговаривают, в той же чаще болота гиблые есть, что заманивают неопытных охотников, вот то на самом деле правда. Оттого и надо обходить стороной сердце леса.

Зато какой лес — чудо, а не лес! Бескрайние охотничьи угодья, да такие, что дичь сама идет в силки. И ягод полезных много, да трав лекарственных редких в другом месте и не сыщешь.

А что название прежнее — “Роща висельников” — так то память народная, все помнит, что помнить не следовало бы, да детей тем стращает. А лес-то светлый, тропинки ровные, и захочешь — не заблудишься, так-то…

 

Деревня - Брошенное гнездо

 

Отчего пошло название, то сейчас и самые древние старики не расскажут. Потому и спорят до сих пор, то ли здесь птицы однажды побросали гнезда, напуганные чем-то, а яйцами из тех гнезд беженцы из далеких земель от голода спаслись, да и поселение здесь основали. То ли дракон здесь когда-то свил гнездо, да и бросил его, а из того гнезда потом лес поднялся. Никому не ведомо!

А теперь деревня процветает. И воды здесь много, целая река, да еще колодцы, а ближе к лесу разбит родник с чистейшей ключевой водой. Дома в Брошенном гнезде добротные, каменные, поскольку неподалеку располагается Старая Каменоломня, нынче заброшенная уже. И всего здесь хватает, и забот, и развлечений. Гончары, портные да медных дел мастера никогда без работы не сидят, а рынок деревенский завсегда народом полон. На рынке том можно и сыры попробовать, и овощи, и мясо свежее, птицу, да рыбу речную. Многим торгуют, и не только промеж своих: на праздники большие в города соседние ездят. Раньше из замка приезжали посыльные, да уже больше полусотни лет, говорят, нет никого.

А какие праздники в Брошенном гнезде устраивают! И музыканты, и плясуны, все на площадь сбегаются, умения да удаль свою показать.

И как без трактира? В “Гнезде Дракона” лучший эль нальют, да накормят от пуза, и всего за два медяка, а найти его легко: в самом конце Главной Улицы, у Тройного колодца, под красной вывеской — ни с чем не спутать.

 

Кладбище - Вороний курган

 

Где вороны кричат, так мертвецы лежат, так издревле говорили, и сейчас поговаривают. Все оттого, что земля на кладбище, Вороньим курганом прозванным, проклятой считается. Мол, когда-то там пролили кровь последнего летающего дракона, а предсмертные проклятия дракона силу имеют на много поколений вперед.

С тех пор и в самом деле ни одного дракона небо над Брошенным гнездом не пересекало, а на кладбище том деревенский народ мертвецов своих исправно хоронит. А чего ж не хоронить-то? Земля мягкая, хорошая, гробы легко в землю ложатся. А беспорядки… Как без них, да только в особенные дни, и вся деревня про то знает. Ставни закрыть, свечи погасить — вот и всех дел, и тогда никто не тронет. А как прознать, что день особенные? Так вороны кричать начинают. В остальное время они тихие…

 

Замок - Равенхольд

 

Высокий черный замок на холме больше полувека окутан туманом и тишиной. Птицы не летают над ним, ни единого живого существа не встретишь у его подножья. По всем признакам выходит, что стоит он заброшенный, да только по ночам в самой высокой башне горит иногда огонь.

Жуть берет от вида этого замка!

В былые времена в том замке жили местные феодалы, собирали дань с окрестных деревень на житья не давали. А теперь жизнь спокойная, радостная. Лишь бы близко не приближались. Тех, кто в замок осмеливался ходить, давно уже нет. Не вернулись они оттуда.

А все почему? Слухи то, но говорят, что в замке живет призрак великий, что человеческими сердцами питается, и всегда он голодный, но колдунья однажды заперла его навсегда. И пока двери не откроются, призрак на волю не выйдет. Но вот уже полвека как в полнолуние дверь начинает сотрясаться от страшных ударов изнутри. Ужас обуревает: что, если однажды дверь все же распахнется и голодный дух доберется до сердец простых- деревенских жителей?...

А замок красивый, да. Образец рахельской архитектуры позднего периода, это заезжий зодчий как-то объяснил. Редкая ценность! Вот и любуемся, когда солнышко светят.

А на ночь, особенно при полной луне, ставни лучше запирать. От беды.

 

 

Пять неорыцарских романов для ностальгирующих по ушедшим временам

 

 

При слове «рыцарский роман» читатель первым делом представляет себе времена короля Артура и истории Эрека и Эниды, Тристана и Изольды… И, в самом деле, академическое определение жанра – вид средневекового романа. Эпоха, когда в литературе появился осознанный художественный вымысел, высокие эпические интонации и индивидуальное творчество. Но с годами сама идея рыцарского романа трансформировалась в жанр, современный любому обществу: в какую бы эпоху ни творил автор.

 

Законы рыцарского романа просты: герой, совершающий доблестные подвиги во имя славы, короля и прекрасной дамы, рыцарь без страха и упрека, зачастую противостоящий обществу. Жанр позволяет погружать события в атмосферу сказочности и мифа.

 

Мы предлагаем познакомиться с лучшими образцами современного рыцарского романа.

 

Мигель де Сервантес Сааведра «Хитроумный Идальго Дон Кихот Ламанчский»

 

Каждый хоть раз слышал имя Дон Кихота, рыцаря-мечтателя, сражающегося с ветряными мельницами. А ведь на самом деле герой романа Мигеля де Сервантеса Сааведры «Хитроумный Идальго Дон Кихот Ламанчский» был не так уж прост. Образ благородного Дон Кихота вошел в историю как архетип «вечного спутника», общечеловеческий и родственный всем нам. Герой романа, вдохновившись историями о рыцарях времен короля Артура, отправился в путь, оставив свою мирную жизнь. Его вдохновение диктует ему окружающую реальность: он нарекает знакомую сеньору своей дамой Дульсинеей, а знакомого из деревни – оруженосцем. Даже его старый конь получил прозвище Росинант – это имя буквально означает «рабочая лошадь», но он уверен, что это на самом деле достойный конь.

 

Образ Дон Кихота способен вдохновить на добрые дела, возвышенные чувства и долгие странствия: все то, что порой необходимо для становления человеческого духа.

 

А вопросы и проблемы, которые поднимает испанец Сервантес в своем романе, неожиданно кажутся родными и понятными и для современного русского читателя.

 

«Дон Кихот» не зря долгие годы и даже столетия остается в «топе» мировой литературы. Это одна из тех книг, в которой найдутся если не ответы, то по крайней мере, вопросы. А точно сформулированный вопрос, как известно – уже половина ответа.

 

Книга подойдет для любого возраста и надолго вовлечет читателя в романтические, странные, а порой смешные и нелепые приключения Дон Кихота.

 

Вальтер Скотт «Айвенго»

 

Неоготический роман Вальтера Скотта о храбром рыцаре Айвенго в свое время вернул интерес читателя к средневековому роману. Этот роман восхищает и по сей день. Уилфред Айвенго – рыцарь без страха и упрека, честь и гордость для которого стоят выше собственного благополучия. Он подвергается гонениям со стороны собственной семьи и могущественных врагов, судьба разлучает его с возлюбленной леди Ровеной, но он не падает духом и выдерживает превратности судьбы.

 

В жизни Айвенго важны не только личные переживания. Как любой рыцарь, он предан своему королю и отчаянно желает возвращения в Англию Ричарда Львиное Сердце, в то время как король Ричард находится в крестовом походе, а страной правит злобный принц Джон, способствующий расколу.

 

«Айвенго» будет также интересен любителям легенды о Робин Гуде: в романе встречается йомен по имени Локсли (настоящая фамилия храброго разбойника), отшельник Тук и другие герои, знакомые по легендам и фильмам.

 

Роман заканчивается торжеством справедливости, доблести и чести: как и подобает истории рыцаря.

 

Интересный факт: «Айвенго» мог стать блистательной мистификацией. Вальтер Скотт издал его под псевдонимом «Уэверли» и намеревался следом издать другой роман – «Монастырь», чтобы соперничать в печати сам с собой. Издатель отговорил. И теперь нам никогда не узнать, чем бы закончилось такое необычное противостояние.

 

Марк Твен «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура»

 

Сатирический роман «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура», вышедший из-под пера романиста Марка Твена, только на первый взгляд кажется юмористическим анекдотом. На самом деле это горький гимн утопической идее индустриального общества – ведь герой романа, волею случая попавший из прогрессивной Америки XIX века ко двору Короля Артура, потеснивший Мерлина и пытающийся внедрить в обиход современные технологии, со временем проникается душевной чистотой средневековых людей, не испорченных стяжательством.

 

Марку Твену не чужды философские размышления об обществе и пути, по которому ведет его наука и прогресс. Рыцарский мир короля Артура показывает читателю то, что мы, возможно, утратили уже навсегда. Доблестные поединки, рыцарская честь, способность выстоять перед любыми невзгодами…. Всему этому Хэнк Морган, типичный до мозга костей американец, авантюрист, далекий от высоких материй учится, находясь рядом с коварным сэром Кэем, непобедимым сэром Саграмором, чистой и нежной Алисандрой и верным Клаареном.

 

Конечно, Марк Твен не мог обойти вниманием и неоднозначную любовную историю короля Артура, сэра Ланселота и королевы Гиневры. Хэнк Морган близко сходится с королем Артуром и открывает ему глаза на измену королевы.

 

Хэнк Морган также встречает мощного врага – Церковь.

 

Роман будет интересен читателю, желающему открыть для себя рыцарский роман или же Марка Твена как автора. Благо читать его романы можно в любом возрасте. Его идеи до сих пор актуальны, ведь мы все еще живем в мире безжалостного прогресса, который далеко не всегда идет нам на пользу.

 

Артур Конан-Дойл «Сэр Найджел»

 

Артур Конан-Дойл – это не только рассказы о Шерлоке Холмсе. Роман «Сэр Найджел» – прекрасный образец неоромантической литературы, возвращающий читателя во времена Эдуарда III, в самое начало Столетней Войны.

 

При этом сам сэр Артур стремился изобразить Англию, какой она была под тонкой пленкой рыцарской эстетики: варварской и жестокой, полной стихийных страстей, искупаемых стихийными же добродетелями. Конан-Дойл считал старую добрую Англию чуждой милосердию, и к своим героям также отнесся с жестокостью.

 

Герой романа, юный сэр Найджел Лоринг, оправляется во Францию служить своему королю. Это только самое начало войны. И сэр Найджел дал обет не возвращаться на родину, не совершив три достойных подвига…

 

Забегая вперед, стоит сказать, что три подвига он все-таки совершил. Из-под пера Конан-Дойла вышел и другой роман – «Белый отряд». Хронологически действие в нем происходит намного позже «Сэра Найджела», однако он был написан раньше, из-за чего в дилогии есть много сюжетных и логических неувязок.

 

Роман «Сэр Найджел» будет интересен тем читателям, которые стремятся к достоверности исторических романов – события этой истории опираются сугубо на реальные факты. А также для тех, кто хочет по-иному взглянуть на творческое наследие сэра Артура Конан-Дойла, который раскрывается перед читателем в совершенно ином ключе.

 

 

 

Р. Л. Стивенсон «Черная стрела»

 

Еще один выдающийся пример рыцарского романа, перенесенного в эпоху Войны Алой и Белой Розы – исторический приключенческий роман Роберта Льюиса Стивенсона «Черная стрела». Удивительные приключения молодого Ричарда Шелтона в борьбе против расчетливого и безжалостного сэра Дэниэла Брэкли – это захватывающая история взросления, становления мужественности и закалки крепкого, чистого сердца.

 

Стивенсон по праву занимает место одного из лучших писателей именно для юношества. Его герои всегда молоды, но способны противостоять невзгодам и тревогам, что обрушиваются на них со всех сторон.

 

Ричарда Шелтона не пугает одиночество, тяготы пути или ратные подвиги. Он ведет свой отряд, чтобы обвинить во лжи и свергнуть сэра Дэниэла, а по дороге решить загадку Черной Стрелы и «Джона-мщу-за-всех». Кто такой этот Джон и как он поможет Ричарду обрести любовь на этом опасном пути? Как Ричард Глостер мог оценить доблесть Ричарда в битве при Шорби? Почему зимний шторм – опасный противник в деле спасения девушки? Ответы на все эти вопросы можно найти на страницах яркого, озорного, затягивающего романа, от которого не так уж легко оторваться даже тем, кто свой рыцарский путь взросления уже давно прошел.

«Страшные» книги

 

Стивен Кинг «Мизери»

 

Признанный мастер ужаса Стивен Кинг – мастер психологического триллера. Он способен держать читателя в напряжении с первой до последней страницы, и ни на миг не уронить градус саспенса. Он способен представить даже обыденные ситуации, лишенные мистической подноготной, как худший ночной кошмар. Таков один из самых известных романов Короля Ужаса – «Мизери». В романе два основных действующих лица: писатель Пол Шелдон и медсестра Энни, удерживающая его в плену. Причина? Она страстная поклонница его романов о Мизери Честейн, а Пол убил надоевшую ему героиню в последнем романе. Энни, волею случая получив над жизнью Пола абсолютную власть, держит его в плену и заставляет писать новый роман – о Мизери, которая выжила… И будет жить вечно.

 

Роман полон кровавой жестокости, психологического насилия и резких сюжетных поворотов. Читатель до самого конца будет пребывать в неизвестности относительно грядущего финала этого безумного противостояния между безумной поклонницей-маньяком и ее кумиром. Захватывающий роман, который читается на одном дыхании, по праву считается классикой своего жанра.

 

 

Роберт Ирвин «Арабский кошмар»

Культовый роман Роберта Ирвина «Арабский кошмар» – лучшее чтение для тех, кто предпочитает классическую литературу этой вашей современности. Впервые увидев свет в 1983 году, он сразу вознес Ирвинга на вершины литературного Олимпа.

 

Сила влияния этой книги на читателя так велика, что отрывки из нее вставляют в путеводители по Каиру. Образный и яркий язык затягивают читателя внутрь пугающей, мистической и по-восточному жуткой истории.

 

Главный герой – английский лазутчик Бэльян, и он всего лишь собирался провести рекогносцировку местности, пробравшись в караван-сарай, а попал в сети нескончаемого ночного кошмара. Алям-аль-Миталь, арабское царство Морфея, не любит отдавать своих жертв. А путанная дорогая, ведущая в никуда, полная опасностей.

 

Бэльян встретит страшную секту – и сможет ее разоблачить, повстречает героев средневекового Каира и сразится с Багдадскими обезьянами, оставив читателю удовольствие вздрагивать от ужаса и переживать за его жизнь.

 

Кодзи Судзуки «Звонок»

 

Одна из самых страшных и красивых историй, существующих в мировой хоррор-литературе – конечно, «Звонок» японского мастера пера Кодзи Судзуки. Эта книга по-своему уникальна: история в четырех частях проходит длинный путь от классического романа ужаса до научно-фантастического триллера. Неизменно для этих книг одно: жуткое напряжение, от которого не сбежать.

 

Любому известен образ Садако: маленькой мертвой девочки с черными волосами, скрывающими лицо, вылезающей из телевизора. И сюжет «Звонка» много лет у всех на слуху: жертва смотрит кассету, после чего ей на телефон поступает звонок. Загробный голос обещает, что осталось семь дней. Семь дней на то, чтобы раскрыть тайну старого убийства и успеть спасти свою жизнь.

 

История Садако не так проста: она умерла за свою красоту и чистое сердце и превратилась в то, что сначала считали призраком, потом – вирусом нового поколения. Что она на самом деле? Узнаете из романа. Кодзи Судзуки очень подробно рассказал, что делать. Истинно одно: от Садако нет спасения.

 

И, кстати, перелистнув последнюю страницу, не подходите к телефону. Всякое случается.

 

 

Говард Лавкрафт «Хребты безумия»

 

Мастер ужаса, настолько чудовищного, что он просто не поддается описанию, Говард Лавкрафт – истинный наследник Эдгара Аллана По. В частности, его повесть «Хребты безумия» косвенно пересекается с «Путешествием Артура Гордона Пима» – дело так же происходит в Антарктике, а герои припоминают этот роман и восхищаются По. В то же время с ними происходят ужасные вещи – таинственные видения преследуют их, и они узнают то, чему лучше было бы навсегда оставаться скрытым на дне океана: о древнем городе Р’Льехе, цивилизации Старой Расы, космическом племени Ми-Го и боге Ктулху, спящему в глубине морей. Дочитавшему же великий «Некрономикон» до последней страницы положен бонус – ночные кошмары, видения и полная потеря разума.

 

 

Стивен Кинг «Кладбище домашних животных»

 

Что может быть страшнее восставших мертвецов? Только вернувшиеся из мертвых любимые, которые больше не испытывают к вам прежних чувств.

 

Одна из самых цепляющих, ярких и тревожащих романов Короля Ужасов Стивена Кинга «Кладбище домашних животных» – именно об этом. Молодая семья переезжает в дом неподалеку от старого индейского кладбища. Это земля полна магии. Говорят, что, если похоронить на старом индейском кладбище умершего питомца, он вернется. Луис, само собой, и мысли не допускал поверить в детские страшилки, пока несчастье не унесло жизнь любимца семьи, кота Черча. И кота похоронили там, где и принято было хоронить домашних питомцев. А потом Черч вернулся. Но это был уже совсем другой кот.

 

А потом вернулся и маленький сын Гейбл…

 

Индейской магии безразлично, верит в нее Луис или нет. Она будет брать – и возвращать. Снова и снова.

 

 

Жак-Кристоф Гранже «Мизерере»

Для тех, что предпочитает напряженный триллер и игру человеческого разума сверхъестественному, мы предлагаем роман Жана-Кристофа Гранже «Мизерере». Детектив, выписанный с истинно французским шармом, способен заставить кровь застыть в жилах. Интрига, которую читателю предлагается раскрутить вместе с героями романа, окажется настолько непредсказуемой, насколько это возможно в рамках классического детективного жанра. Регент хора мальчиков, чилиец по происхождению, найдем мертвым в армянской церкви в Париже. Отставной полицейский, прихожанин этой церкви, Лионель Касдан не может пройти мимо загадочного убийства. Ему помогает Седрик Волокин из отдела по делам несовершеннолетних – в дело явно замешаны дети. И все вертится вокруг человеческого… голоса. И гимна «Мизерере».

 

Религиозные мотивы, тайные опыты, человеческая натура в лучшем и худшем ее проявлении – все это есть у тонкого психолога, умеющего задеть нужные струны в душе читателя и обеспечить вечер того невроза, которого жаждет любой от подобной книги: испугаться за других, ужаснуться возможностям человеческого безумия и порадоваться, что эта история произошла с кем- то другим.

 

 

Мэдэлин Ру «Приют. Похитители костей»

 

Жестокая фантастическая история Мередит Ру «Приют. Похитители костей» откроет для читателя мир старинных легенд про Художников Костей, что грабят могилы и делают магические талисманы. С этими отчаянными людьми – или призраками, не останавливающимися ни перед чем, – предстоит встретиться трем героям, Дэну, Джорджу и Эбби, по пути в будущий дом Джорджа в Новом Орлеане.

 

Время Карнавала Марди-Гра всегда окружено мистикой и тайнами. Призраки пишут смс-ки о том, что их кости похищены и просят спасти, на старинных кладбищах попадаются разрытые могилы и детские кости, а таинственные люди в масках преследуют героев, медленно сводя их с ума.

 

История, в которой фантазия переплетается с реальностью, а призраки действуют наравне с живыми людьми, и еще неизвестно, кто из них опаснее.

 

Читателю предстоит пройти полный опасностей путь в Новый Орлеан, раскрыть загадку Художников Костей и пережить немало тревог за жизнь героев.

 

Бонус:

 

Сказки на новый лад (сборник) «Мать извела меня, папа сожрал меня»

 

Считать сказки добрыми и поучительными историями для детей могут сейчас только те, в чьи руки еще ни разу не попал том неадаптированных народных и авторских историй. Потому так популярна в наше время идея пересказа старых сказок на новый лад. В сборник «Мать извела меня, папа сожрал меня» вошли истории самых разных авторов – от Майкла Каннингема до Людмилы Петрушевской. Это не по-детски страшное и увлекательное чтение способно увлечь на несколько вечеров и заставить лишний раз задуматься о том, что нас окружает. Что в темноте. Что в лесу. Что в подвале.

 

 

Жестокая сказка

 

В открытом море вода совсем синяя, как лепестки самых красивых васильков, и прозрачная, как чистое стекло, — но зато и глубоко там! Ни один якорь не достанет до дна; на дно моря пришлось бы поставить одну на другую много-много колоколен, только тогда бы они могли высунуться из воды…*

 

2 апреля родился самый трагический сказочник мира Ганс Христиан Андерсен.

 

Его жизнь сама по себе похожа на одну из тех сказок, которые его прославили. Даже свою автобиографию он озаглавил «Сказка моей жизни». Легенды, окружавшие его личность на протяжении многих лет, делают его образ таинственным, притягательным и романтичным.

 

Судите сами: он искренне верил в то, что был внебрачным сыном короля, а в юности дружил с принцем – тем самым, что потом взошел на престол под именем Фредерика VII. Буйное воображение мальчика, лишенного друзей среди сверстников, нарисовало ему единственного друга, собственного «маленького принца», в которого он поверил со всей искренностью непринятого обществом человека. Все вроде бы понятно, но тем не менее… Как объяснить, что на похороны короля были допущены только родственники – и Ганс Христиан?

 

И таких моментов в его жизни множество. Как и не сложившейся мечты. С самого детства мальчик грезил театром и мечтал стать актером. Он сделал деревянные подмостки для кукол и разыгрывал с ними спектакли, в зрелом возрасте писал водевили и пьесы, хотел, чтобы его имя прогремело на всю театральную публику Дании. Но вершиной карьеры стали второстепенные роли в Королевском театре, полученные благодаря прекрасному юношескому сопрано. Однако, когда голос сломался, даже в этом ему отказали, и Андерсен сосредоточился на литературе.

 

Причина, по которой он вообще уехал в Копенгаген из маленького города Оденсе, звучала просто – «Я хочу стать знаменитым!». Правда, тщеславный мальчик, непонятный обществом, был уверен, что прославит его непременно сцена, в крайнем случае – романы, но судьба и здесь посмеялась и в мировом наследии остались, в основном, сказки...

 

Первая сказка, которую сочинил Андерсен, называлась «Сальная свеча» и долгие годы считалась утерянной. Только в 2012 году она была обнаружена в отделении Датского государственного архива на острове Фюн в чемодане, которым владела семья Плюм. В короткой нравоучительной сказке повествуется о сальной свече, пытающейся найти свое место в жизни и наконец воссоединяющейся с огнивом в духовном браке. В сказке не достает мягкого юмора, присущего поздним работам Андерсена, зато образ протагониста, который не может найти свое место в жизни и вынужденного странствовать, заявляется уже там.

 

Этот образ позже на долгие годы войдет в творчество писателя. Будучи сам отвергнутым обществом, обладающий пылким воображением и страстью к путешествиям, он привносил свои черты в образ Гадкого Утенка, Русалочки, Дюймовочки и других персонажей, отправляющихся на поиски счастья. Его героями всегда движет высокая цель: любовь, добродетель и благородство. Но сказки часто имеют жестокий, трагический финал. Ганс Христиан часто говорил, что пишет для взрослых, не только для детей, и потому избегал утопически-счастливых концов, предпочитая жестокую реальность.

 

Многие известные герои его сказок имели свой прототип в жизни сказочника. Например, Стойкий Оловянный Солдатик – отец Андерсена, который записался добровольцем в ряды Наполеоновской армии и вернулся с контузией. А сразу два образа – прелестный Соловей, вдохнувший жизнь в Императора, и безжалостная Снежная Королева – были списаны с шведской оперной дивы Дженни Линд, к которой Андерсен в течение нескольких лет питал сильные, но, увы, неразделенные чувства.

 

Что касается иного его литературного наследия – романов, новелл, пьес и рассказов – успех имела только самая первая повесть, вышедшая из-под его руки: «Путешествие пешком от канала Хольмен до восточного мыса острова Амальгер». Эта рукопись прославила его по всей Дании, но впоследствии только сказки (на написание которых Андерсен тратил не более двух суток) были востребованы. Романы и новеллы же давались ему тяжело. Каждый раз, когда он садился за серьезную историю, у него случался творческий кризис. И тем не менее он до конца жизни не оставлял попыток стать известным романистом.

 

Великий сказочник писал с ошибками, имел целый букет невротических болезней и страхов, обладал одновременно низкой самооценкой и ужасающим тщеславием и не был счастлив в личной жизни. Но он умел восхищаться красотой мира вокруг, и в самых простых вещах умел увидеть дивное волшебство. Недаром в его сказках душу и историю имеют куклы, зерна и даже свечи.

 

Сказки Андерсена нравоучительны и полны христианских мотивов, оттого сильно пострадали в переводе на русский язык. То, что дети на протяжении многих лет слушали на ночь, было лишь пересказом оригинала, причем пересказом куцым и нелепым, лишенным любого упоминания христианства, молитв и Бога. А между тем христианская культура лежит в идее каждой его истории. Герда поет псалмы, чтобы справиться с испытаниями, девочка со спичками поет гимны, замерзая в ночь под Рождество… Жертвенные мотивы христианства также сливаются в его текстах с собственной печальной историей автора.

 

История Андерсена-человека доказывает: счастье не купишь. К концу жизни он был очень богат, но умер одиноким, и популярность не принесла ему тех плодов, на которые он рассчитывал. Неуверенность в себе и страх перед миром рука об руку прошли с ним через всю жизнь.

 

Однако Андерсен-сказочник – и пусть сам он недооценивал свои сказки и относился к ним с презрением – заслужил себе бессмертие и любовь миллионов сердец. Взрослые и дети плачут над сказками, сопереживают героям и находят отражение самих себя в сильных и честных героях – таких как Герда или Элиза и ее братья-лебеди.

 

Любопытно, что единственная собственная сказка, которая трогала Андерсена, была сказка о Русалочке: самая горькая и трагичная история. Памятник Русалочке стоит в заливе Копенгагена, и у него такая же тяжелая судьба: несколько раз у него отпиливали голову и всячески вредили хрупкой бронзовой русалочке, ждущей своего принца.

 

В Копенгагене также стоит памятник самому сказочнику: на площади рядом с Ратушей, названной в его честь. Ганс Христиан сидит один, с книгой в руках и задумчиво смотрит в небо. По задумке скульптура вокруг него должны были толпиться дети, но сказочник еще при жизни отверг эту идею: «Дети у меня на коленях? В таком состоянии я не написал бы не строчки». Однако похоронный марш – который тоже писался еще при жизни Андерсена – был специально построен под ритм детского шага. Чтобы дети, пришедшие на похороны, могли успевать в строй.

 

Противоречивая натура, ранимая, чуткая к красоте душа, разбитое сердце и тяжелый характер – вот топливо, послужившее для костра творчества одного из величайших людей Дании, вернувшего в мир любовь к сказке как жанру. По сей день детям читают на ночь искренние и трогательные истории, и, хочется верить, никогда не перестанут этого делать.

 

И тут все колокола в городе зазвонили сами собой, птицы слетелись целыми стаями, и ко дворцу потянулось такое счастливое шествие, какого не видывал ещё ни один король…**

 

Примечания:

 

* Г. Х. Андерсен «Русалочка»

**Г. Х. Андерсен «Дикие лебеди»

Совет деревенских женщин

скрытый текстВ Миддлхиллз есть негласное собрание женщин, которое принимает решения по спорным вопросам за всю деревню. Об этом собрании знают все, идее триумвирата много лет. Всегда это были три самые влиятельные женщины деревни. В настоящий момент — это Верховная Жрица, староста деревни, и Суд, уважаемая женщина. Третьей в этом триумвирате была Сара Мильфорд, вдова преподобного Уильяма Мильфорда, предыдущего пастора, которая скончалась от старости месяц назад. Известно, что с тех пор Верховная Жрица и Суд выбирают подходящую кандидатуру. Возможно, они воспользуются общим собранием, чтобы объявить о своем решении. Так или иначе, пока третий человек не войдет в триумвират, ни о каких серьезных решениях с их стороны и речи идти не может. Поговаривают, что они присматриваются к юной Звезде, но пока это только разговоры.

Тайный триумвират мужчин

скрытый текстПомимо всеобще известного триумвирата женщин деревни, в Миддлхиллз есть негласный триумвират мужчин. О нем никому неизвестно, и это не случайно держится в секрете. Он состоит из Умеренности, Иерофанта и Императора. Те, кто пойдет к Иерофантуу, предпочтут только ему доверить свои беды и секреты, потому что он человек божий и сохранит тайну исповеди. К Императору ходят те, кто предпочитает искать защиты и помощи у сил Холмов, зная, что Император может помочь и делом, и советом. К Умеренности же ходят те, кто ставит магию и алхимию выше церкви и фей, люди прогрессивного ума, более склонные к науке. Секрет же в том, что ни одно решение не будет принято, пока все трое не придут к единому мнению. Все трое, конечно, знают, что Умеренность – это Король-Ворон, Иерофант – фэйри-изгнанник, и втроем они в том числе охраняют и фейскую жизнь деревни, часто заседая в церкви. С ними часто бывает Шут – фэйри-оборотень, которые служит глазами и ушами Умеренности, но никакого влияния не имеет.

Общеизвестное про Умеренность.

скрытый текстИзвестно, что Умеренность пришел в Миддлхилз издалека много лет назад, но даже самые старые жители деревни не могут вспомнить, когда. Удивительно, но кажется, что он всегда здесь был. Кто он такой – мнения тоже расходятся. Одни говорят, что он алхимик, постигающий (или даже постигший) секрет философского камня, другие – что маг, познавший секреты самого Короля-Ворона, третьи – что он искусный врач, бежавший от происков власти. Так или иначе, но нет такого случая, который не был бы под силу искусству и уму Умеренности. У него найдется и мудрый совет, и помощь, но только если к нему обратится за помощью. Ведь сам он никогда не предлагает свои услуги. Умеренность молчалив и отстранен, и живет на отшибе, но при этом принимает участие в жизни деревни весьма активно. Жители Миддлхиллз знают: Умеренность всегда откроет двери нуждающемуся. А если нужно его разыскать, то можно поймать деревенского дурачка Бонифейса – они ближайшие друзья. Умеренность часто видят беседующим сИерофантом и прогуливающимся с Императором, кажется, умным людям всегда найдется о чем поговорить наедине. Умеренность очень по-доброму и с душой относится к новым жителям деревни. Благодаря его помощи Справедливость осел в деревне и получил работу на мельнице, а потом – и Дьявол. Известно так же, что Умеренность заботится о Звезде и Луне и помогал выхаживать раненого и умирающего Луну. У Умеренности есть метки фэйри на лице, но он не фэйри – так говорят все, кто разбирается в этом вопросе, а сам Умеренность хранит молчание. Старожилы Миддлхиллз сходятся на том, что метки Умеренности поставил фэйри-маг, который обучил его колдовским и алхимическим премудростям.


Фэйри

скрытый текстВ мире есть фэйри, и практически каждый житель деревни с ними так или иначе сталкивался. Фэйри легко отличить от обычного человека: у них бледная кожа, белые волосы, обычно длинные, и они одеты в старомодную одежду, какую носили в Средневековье.
Также у фэйри на теле есть узоры, эти метки оставляет на них их магия. (Узоры моделируются с помощью переводных татуировок).
Фэйри могут менять обличье. В случае, когда фэйри принимает облик человека, чтобы жить среди людей незамеченным, эти отметины не исчезают. По ним только и можно опознать фэйри.
Так же каждый знает, что есть ее разные зачарованные существа. Якобы все птицы в лесу служат исчезнувшему в веках легендарному Королю-Ворону и могу принимать человеское обличье, а фэйри могут похищать людей и превращать их в животных для забавы.
Фэйри любят играть с людьми и заманивать их в холмы.
Миддлхиллз с давних времен живет в режиме перемирия с Холмами, и поэтому отдает им детей. И принимает их детей в свои семьи. Некоторые фэйри живут как люди, даже не скрываясь, и до недавнего времени это считалось в порядке вещей.
Фэйри не боятся церквей, холодного железа и рябины, но их можно ранить и убить, как любое живое существо.

Общеизвестная иерархия фэйри

скрытый текстЖители Миддлхиллз лучше прочих осведомлены о том, как живут фэйри. Многие любят разговаривать с деревенскими фэйри, гуляют в Холмы и изучают старинные сказки и предания. Каждый знает о Короле-Вороне, эльфийском Прометее, который ушел к людям и дал им магию. Правда, магия Короля-Ворона считается утерянной, как и книга его заклинания, но его деяния вошли в историю. Сказки о Короле-Вороне рассказывают с уважением и восхищением. Полагают, что он до сих пор может ходить среди людей. Поэтому в Миддлхиллз особое уважение к воронам. Также известно, что в Холмах правит Королева Фей, к которой надо относиться с большим уважением, а каждый Самайн на путь выходит Дикая Охота, и ведет ее прекрасный, статный и сильный Охотник с длинным луком и острым мечом. Про фэйри, живущих в деревне – тех, про которых жители знают, кто не скрывает ни своей метки, ни происхождения, – жители знают, что они играют важную роль в коммуникации между Холмами и деревенскими жителями, и что всегда придут на помощь, но не забывают, что это все-таки фэйри (а они могут и подшутить, могут и наказать). Землевладелец Алфорд Смит не скрывает того, что фэйри, и что сильнее его в округе никого нет.

Закрытая иерархия фэйри

скрытый текстКоролева Фей.
Ей подчиняется все в Холмах, ее слово решает все. Ее магия велика. Все входы и выходы в Холмы контролируются только ее волей. За ее волей пробуждение весны и зимний сон. Королева Фей жестока и мстительна, и при этом наивна, как ребенок. Она – сама природа. Ее игры бывают коварны, ее загадки сложно разгадать, но и наградить она может по-царски. Она всегда соблюдает правила игры, которые называет сама, и не может от них отступить, даже если это во вред ей самой. Люди знают ее под именем Тинтальи, но ее настоящее имя слишком прекрасно, чтобы произносить ее вслух. Фэйри называют ее просто – Ее Величество.
Король-Ворон.
Муж Королевы Фей. Подменыш, взращенный в Холмах, обладатель неисчислимой магической силы. Ему подчиняются звери и птицы, четыре стихии и мертвый камень. Когда-то он возжелал познать людей, от которых рожден, и ушел к людям, покинув Холмы. Он принес людям магию, и Королева Фей разозлилась на него. Она отказала ему в возвращении, и навсегда закрыла для него Холмы. Так Король-Ворон стал жить среди людей. Люди знают его под этим именем, а также под именами Джона Аскгласса и Оберона. Где он находится в настоящее время, никому не известно.
Охотник.
Должность при Королеве Фей, переходящая от наставника к ученику. Старый Охотник имел шесть учеников и выбрал из них преемником одного, самого талантливого. Но однажды во время Дикой Охоты ученик поднял меч на учителя и убил его, а сам скрылся среди людей. Новым Охотником стал второй его ученик, яростный душой и всем сердцем преданный королеве. Охотник ведет вперед Дикую Охоту, следит, чтобы границы Холмов не нарушались и воспитывает фэйри как новых Охотников.
Фрейлины.
У Королевы Фей есть несколько фрейлин, которым она доверяет как себе самой, они связаны магическими узами. Фрейлины – это глаза, уши и руки Королевы, которые исполняют любой ее приказ немедленно. Фрейлины самые уважаемые фэйри в Холмах после Охотника.
Простые фэйри.
Все подчиняются напрямую Королеве Фей, кроме учеников Охотника. При этом если Фрейлины и Охотник озвучивают приказ Королевы, простые фейри обязаны подчиниться, но могут не слушаться самих Охотника и Фрейлин. Фэйри хитры, коварны, любят соперничать и веселиться. Многие из них способны менять свой облик, размер и пол, превращаться в зверей и птиц. Большинство предпочитает проводить время в танцах. Они также могут зачаровывать людей и наделять их своими способностями, однако люди считают такой дар проклятием.
Подменыши.
Людские дети, которых украли у людей, подложив взамен ребенка-фэйри или же какую-то вещь, или же дети, полученные в уплату долга. Такие люди воспитываются кем-то из простых фэйри, но обязательно под присмотром самой Королевы Фей. Она обнаруживает и раскрывает их таланты, дети обучаются магии и после занимают свое место в королевстве.
Изгнанники.
Фэйри, которые ушли из Холмов по своей воле или же были изгнаны. Самым известным изгнанником является, конечно, Король-Ворон (но он не перестает быть королем)). В деревне Миддлхиллз проживает также Иерофант– фэйри, который добровольно ушел к людям, вдохновленный примером Короля-Ворона. Он не единственный фэйри, который так поступил, таких было несколько десятков. Но он единственный, кто живет столь близко к Холмам. Так же в деревне живет Дьявол – ученик Охотника, убивший его ради спасения человеческого дитя.
Наземные фэйри.
Те, кто родился вне Холмов и живет на земле, или же те, кто удалились к людям по своим причинам, не разорвав связи с Холмами. Эти фэйри не подчиняются Королеве Фей, но живут с ней в союзе. Они следят за благосостоянием земли и сторожат границы. В Миддлхиллз это землевладелец Император и рыбачка Сила. На земле они имеют огромное влияние и могут противостоять даже Королеве Фей. Однако, попав в Холмы, они никак не смогут подняться выше рядовых фэйри.

Бусины и репутация
скрытый текст
Три сотни лет назад на эту землю пришли люди, назвали её своей, возвели на ней свои дома, стали пахать землю и разводить животных. Так появился Миддлхиллз. Большие города были - и остаются - далеко, земля была - и остается - сурова, и ключом к выживанию были - и остаются - совместные усилия в интересах поселения и соблюдение законов, писаных и неписаных.
С первыми все ясно: функции суда выполняет деревенский староста.
Сейчас хотелось бы поговорить о том, что есть неписаные законы, зачем они нужны на нашей игре и как выражаются механически.
События игры начинаются на пиковой точке конфликта: люди и фейри встречаются в церкви, чтобы разобраться с накопившимися претензиями и принять окончательное решение о том, будет ли между Миддлхиллз и Холмами хоть какой-то мир, или ситуация уже безнадежна.
Итак:
"Это моя земля. На ней жили мои предки, на ней будут расти мои дети, эту землю я возделываю и ухаживаю за ней. Я имею на нее права. Я принадлежу ей больше, чем фейри, которые исчезают и появляются".
"Наша сила в нашей земле и наших руках. Мы работаем и поддерживаем друг друга, и вместе мы сильнее, чем по одному".
"Кто не с нами - чужой, и должно пройти время прежде чем мы станем ему доверять".
Механически:
- базовая принадлежность человека к "своим" с точки зрения Миддлхилз обозначается красным шнурком (выдается мастерами). Это маркер простого, обычного жителя Миддлхилз, "своего".
Шнурок и бусины на нем - непобираемая вещь, суть отображение "репутации".
Шнурок можно потерять в трех ситуациях:
- Уважаемая в городе женщина из числа женского триумвирата принимает решение, что ваш персонаж накосячил слишком серьезно;
- Пятеро одновременно присутствующих в одном месте деревенских жителей, у которых шнурки на месте, решили, что ваш персонаж накосячил слишком серьезно;
- Ваш персонаж срывает с себя шнурок сам, демонстрируя свой разрыв с традициями и моралью Миддлхилз.
Грань явления "накосячил" определяется внутренней моралью персонажей и состоянием ситуации.
Примеры: в момент, когда деревне нужны рабочие руки, молодой здоровый мужчина посылает всех лесом и уезжает; никто не может доказать, что именно ты поджег амбар с зерном, но все это знают; ты заключаешь сделку с фейри, а в оплату отдаешь/обещаешь что-то чужое; ты принял важное для деревни решение, не посоветовавшись в уважаемой женщиной.
Где "важное для деревни решение" - это решение, которое может затронуть всех, но не регламентируется юридически/формально. Решение уехать, решение продать горожанину своих коров, решение жениться/выйти замуж, решение уйти от мужа/жены и т.д.
!Важно! персонажи в первую очередь живые люди, и любые изменения репутации окружающих отзываются в них как в живых людях. Это не "так, у тебя нет шнурка, я с тобой не разговариваю", это "Вася, ну как ты мог сжечь наш амбар, что ж мы есть-то будем?" - и далее по ситуации, из ваших отношений, логики и понимания ситуации.
- Человеку, который совершает позитивные действия на благо деревни, уважаемые женщины могут выдавать бусины (каждая из трех - свою). Это игровой момент, повышающий шкалу репутации.
Репутационно бусины - это подтверждение того, что вот этот человек - его следует уважать. Чем больше бусин - тем больше искреннее уважение или хотя бы понимание, что за ним - община. Жестких правил, как в арифметике, нет, но при прочих равных стоит прислушиваться к тому, у кого бусин больше. Шкала репутации повышает влияние персонажа на важные моменты игры.
Механически:
Шнурок или шнурок с одной бусиной - Фейри не может убить человека своими чарами или приказать убить другого;
Две бусины - кроме вышеуказанного человек может один раз за игру отразить чары фейри пока процесс волшебства не закончился (пока фейри напевно говорит);
Три бусины - кроме всего вышеуказанного человек не обязан исполнять приказ, данный ему фейри во время зачарования.
На момент начала игры женский триумвират неполон, поэтому максимально возможное число бусин у персонажа - две.

Три века английской поэзии

 

21 марта отмечается Всемирный день поэзии. По всему миру проходят поэтические вечера, домашние чтения и концерты, наполненные лирикой, романтикой и красотой возвышенного слова.

 

Русский человек при слове «поэт» первым делом обратиться в своей памяти к творчеству Пушкина, Лермонтова, Гумилева… Но этих имен не было бы без блистательных мастеров английской школы, великих романтиков, чья чувственность, бунтарство натуры и отрицание общественного мнения, каким бы суровым оно ни было, будоражило сердца поэтов русской школы.

 

Все началось на английских зеленых просторах. Кончились времена Шекспира, классицизм, подобно старой раковине, захлопнул створки, скрывая внутри самого себя истинные жемчужины жанрового творчества, и в мир пришел зефирно-возвышенный сентиментализм. Несгибаемые стены классицизма сменил полет человеческой души, и чувства, переживания вышли на первый план. Чувства не только личного или любовного характера, но и сочувствие, сопереживание общественным проблемам, трудностям и бедам.

 

В двадцатых годах восемнадцатого века Джеймс Томпсон обратился к временам года своими поэмами «Зима» и «Лето», воспев красоту природы, а следом за ним Томас Грей описал покой сельского кладбища. Поэтов сентиментализма объединяла тяга к природному покою и тема странствий души в поисках утешения.

 

На смену чистому воздушному сентиментализму приходит романтизм. Бунтарская ярость духа, поиски себя в мире, неприятие жестокости и поиск справедливости, любовные терзания и разбитые мечты – вот визитная карточка мятущейся души английского поэта.

 

И первыми из них были блистательный Уильям Вордсворт и трагический Сэмюэль Кольридж, известные нам как поэты Озерного края. «Озерная школа» стала колыбелью английского романтизма. Элегии Вордсворта были полны любви к прекрасным пейзажам, зеленым лугам и синему английскому небу. Кольридж был одним из первых властителей человеческих дум, предвестником мистической высокой готики, пик которой придется на эпоху правления королевы Виктории. «Озерная школа» выпустила в мир поэтов-реформаторов, мечтавших восстановить настоящую, истинную британскую поэзию, считавшуюся к тому времени искусственной, штампованной, элитарной. В своей поэзии мастера Озерного края встали на защиту поэтической правды и поэтической полноты, отказавшись от ложной красивости языка, от искусственного наполнения, не используя ничего кроме истинной красоты форм и настоящего содержания.

 

В поэзии Кольриджа фантастическая лирика неотделима от красоты окружающего мира, в котором он черпал вдохновение:

 

Сиянье зыбкое луны

И звезды дрожащий след

Колебала грудь волны,

Но сильнее падал свет

На белеющий утес,

Скрытый сумраком ветвей...

Так белел меж темных кос

Лоб возлюбленной моей...*

 

Нежное обращение к природе Уильяма Вордсворта навевает умиротворение и обращает человеческую душу к первозданному покою:

 

Поутру рано или в час, когда

Закат горит последним блеском света

И в сумрак вечера вся даль одета,

Взгляни, поэт задумчивый, тогда

На водопад, где бурная вода,

Как в логе лев, бушует. Нет предмета

Ужаснее! Дух страшный водомета

В венце из камня, кудри, борода

Струят потоки - воссидит над урной,

Скрывая днем свой облик. Он струит

По бархату лугов поток лазурный

Или, встречая на пути гранит

Обрушенный, обломки гор, гремит

И пенится чрез них волною бурной. **

 

Первое поколение «Озерного края» сменили те, что на долгие годы завладел юными душами, подчинив себе их стремления. Китс, Шелли, Блэйк… Байрон. Великие имена, перевернувшие представления Европы о жизни и литературе.

 

Джон Китс, при жизни не оцененный критиками, прожил жизнь в мучениях, непризнанный, гонимый и одинокий. Ценность его творчества смогли признать лишь после его смерти. И вместе с тем тонкая вязь его слов попадала в сердце тем, кто был готов открыться ему, кто понимал. Так Перси Биши Шелли в час своей смерти не имел при себе ничего, кроме томика стихов Китса.

 

Шепча про вечность, спит оно у шхер,

И вдруг, расколыхавшись, входит в гроты,

И топит их без жалости и счета,

И что-то шепчет, выйдя из пещер.

А то, бывает, тише не в пример,

Оберегает ракушки дремоту

На берегу, куда ее с излету

Последний шквал занес во весь карьер.

 

Сюда, трудом ослабившие зренье!

Обширность моря даст глазам покой.

И вы, о жертвы жизни городской,

Оглохшие от мелкой дребедени,

Задумайтесь под мерный шум морской,

Пока сирен не различите пенья!***

 

Что до самого Перси Биши Шелли, его чуткая, робкая натура не могла противиться романтическому стремлению Байрона к одиночеству и бесконечной борьбе с обществом, потому он слепо следовал за ним в путешествиях по Европе, но в своей собственной поэзии остался самобытным, без подражания или стремления угодить. Жизнь его быстро и страшно оборвалась, при неизвестных обстоятельствах, но в веках остались строки, полные светлой и пронзительной любви:

 

Гляди, гляди - не отвращай свой взгляд!

Читай любовь в моих глазах влюбленных,

Лучи в них отраженные горят,

Лучи твоих очей непобежденных.

 

О, говори! Твой голос - вздох мечты,

Моей души восторженное эхо.

В мой взор взглянув, себя в нем видишь ты,

Мне голос твой - ответная утеха…****

 

Великий Байрон. Его жизнь была недолгой, но за тридцать шесть лет он стал властителем дум эпохи. «Паломничество Чайльд-Гарольда» изменило представление о литературе в целом, а его стихи цитировались, заучивались наизусть, переводились… Байрон много странствовал, принимал участие в политической жизни многих стран – и умер в Греции, ввязавшись в войну за независимость. Свободу он ценил больше всех иных ценностей. Без него не было Пушкина и Лермонтова: вдохновленные им, они переводили его стихи, подражали ему, и на примере шепота души Байрона создавали свое: вечное, незыблемое, исконно-русское.

 

Должно бы сердце стать глухим

И чувства прежние забыть,

Но, пусть никем я не любим,

Хочу любить!

 

Мой листопад шуршит листвой.

Все меньше листьев в вышине.

Недуг и камень гробовой

Остались мне…*****

В двадцатом веке английская поэзия приходит в упадок. Мир вступил в эпоху научно-технического прогресса и стал решать иные задачи. Англия не получила свой Серебряный век, в отличие от России, но иные вопросы, иные ценности не дали слову замолчать надолго. Два течения зародилось одновременно – георгинанцы и имажисты.

 

Георгианцы отказались от викторианских традиций, от философских, религиозных и любовных форм стиха, в их поэзии зазвучали реалистичные мотивы.

 

Имажисты воспевали человеческий дух, задавленных механизмами изменившегося мира, утратившего гармонию и покой с природой. Несмотря на разногласия между представителями обоих направлений, объединяла их непримиримая враждебность буржуазной цивилизации.

 

Одним из самых первых представителей «современной поэтической драмы» был георгианец Уильям Батлер Йейтс. Его творчество, пропитанное георгианскими идеями, тем не менее не исключало романтических и мистических мотивов, и вдохновение он находил во всем, что окружало его. Пейзажи Англии, поиск покоя и вечные строки его предшественников ярко отзывались в его творчестве.

 

Владей небесной я парчой

Из золота и серебра,

Рассветной и ночной парчой

Из дымки, мглы и серебра,

Перед тобой бы расстелил, —

Но у меня одни мечты.

Свои мечты я расстелил;

Не растопчи мои мечты.******

 

Среди имажистов же ярче всего горела звезда Тома Эрнеста Хьюма, поскольку этот человек не только оставил за собой большое поэтическое наследие, но и основал в 1908 году «Клуб поэтов», дав таким образом множеству поэтов нового жанра возможность собираться вместе, читать стихи и находить единомышленников. Хьюм много сделал для английской литературы и как никто чувствовал изменения времени и грядущие катастрофические перемены, находившие отражение в его лирике.

 

Вступил я беззаботно в дол лесистый.

Там пахло время гиацинтами,

И красота душистым покрывалом

Меня душила, пеленала,

Пока, недвижный, ослабевший, не был взят я в плен

Ее послушным евнухом, чье имя — восхищенье.

Теперь же я бреду к реке последней,

Объят стыдом, как будто бы мешком,

Подобно турку любопытному, что пойман у сераля.*******

Таковы были мэтры поэзии, мастера слова без которых русская поэзия – и мировая поэзия в целом – никогда не получила бы той мощи, той силы и той надежды, которую несли в своей душе английские поэты. Их неукротимый дух, тяга к свободе и ярость сердца, способного любить без всяких границ оставила несравнимый ни с чем след в истории, перекинув мост через время, от прошлого к будущему, дав возможность найти утешение, радость, покой.

 

Примечания:

 

* С. Кольридж – Льюти, или черкесская любовная песня

**У. Вордсфорт – Водопад

***Д. Китс – Море

****П. Шелли – К...

*****Дж. Н. Г. Байрон – Сегодня мне исполнилось тридцать шесть лет.

******У. Йейтс – Он мечтает о парче небес

*******Т. Э. Хьюм – Новообращенный

Певец человеческой свободы

 

20 марта мир празднует день рождения великого драматурга Генрика Юхана Ибсена.

 

Ибсен родился в городе Шиен в Норвегии, в семье богатого коммерсанта-судовладельца. Крах, настигнувший семью в 1836 году, не позволил юному Генрику получить высшее образование. В 1844 году он начинает работать в аптеке в городе Гримстад, где проводит пять долгих лет. В Гримстаде он делает первые успехи в журналистике и на писательском поприще. Его первая драма «Катилина» о судьбе древнеримского диктатора не имела успеха. Тираноборческие мотивы и атмосфера революционной Европы не были оценены норвежскими современниками, но зато сам Ибсен понял, в каком направлении хочет двигаться дальше. Неудача только подстегнула его.

 

В скором времени он оставил аптекарское ремесло и отправился в Христианию. Там он продолжает журналистскую деятельность, участвует в политической жизни общества и упражняется в драматургии. Ему повезло: пьеса «Богатырский курган» увидела свет в 1850 году. Одноактная лирическая драма привлекла к Ибсену внимание публики, и в 1851 году на целых семь лет он занимает руководящий пост в Норвежском театре в Бергене. Это только начало его долгого, трудного путешествия.

 

На первый взгляд может показаться, что биография Генрика Ибсена не может впечатлить яркими событиями, романтическими интригами или нераскрытыми тайнами. Он рано женился и был счастлив в браке, воспитал сына и прожил долгую жизнь. Однако легкой эта жизнь не была. Долгая, подчас безнадежная борьба с общественными предрассудками, косностью и бедностью привела его к мировой славе – но извилистой и опасной тропой.

 

Общество не любит, когда его пороки обнажают и прилюдно обличают недостатки. Потому оно отвергло Ибсена, и в 1864 году, на вырученную писательскую пенсию, драматург отправляется в Европу. Двадцать семь лет провел он за границей прежде, чем вернулся на родину. Он жил в Риме, Дрездене и Мюнхене, но в сердце своем всегда хранил традиции норвежского фольклора, используя романтические мотивы в своих остросоциальных пьесах.

 

Его пьесы «Бранд» и «Пер Гюнт» принято рассматривать как две истории, отражающие одну проблему – человеческого духа, запертого в тисках эпохи. Считается, что герои пьес – суровый священник Бранд, проповедник человеческой свободы и Пер Гюнт, стремившийся к личному счастью и не находящий его – две стороны одной личности самого Ибсена. Бранд – максималист, в его речах виден оттиск учения Кьергекора, которого Ибсен глубоко уважал. Психология Кьеркегора, как позднее – идеи Ницше и Шопенгауэра, были крайне близки Ибсену и находили отражение в каждой его пьесе. Пер Гюнт же – полная противоположность Бранду. В поисках личного счастья он разменивает свою жизнь на приключения и авантюры, не достигая желаемого, и лишь в конце жизни, вернувшись к верной Сольвейг, понимает, в чем заключалось счастье. При этом Пер Гюнт порой проявляет себя намного более гуманистом и поэтом, чем ставящий себя таковым Бранд.

 

В пьесе «Враг народа» в образе Стокмана Ибсен также говорит о тревожащей его проблеме обличения социальной несправедливости. Стокман – максималист, стремящийся закрыть загрязненный источник, на котором держится курортный город, но общество не принимает здравых рассуждений и изгоняет его. Едкими остроумными монологам Ибсен обличает власть большинства и толпы, не способной видеть дальше собственного носа.

 

Самая известная пьеса Ибсена, принесшая ему мировой успех и славу – «Кукольный дом». История счастливой на первый взгляд семьи, на которую в канун Рождества обрушивается несчастье: идиллию Хельмера и Норы разрушает ее поверенный Крогстад, напоминающий о подделанном векселе. Хельмера не волнует, что Нора оказалась в долгах и пошла на мошенничество ради того, чтобы заработать ему на лечение. Он прогоняет ее. Позже Крогстад идет на попятную и возвращает Норе вексель. Хельмер успокаивается и стремиться вернуть Нору, чтобы продолжить жить в приятной ему мещанской идиллии, но поздно: Нора уже увидела его настоящее лицо. Она уходит, говоря, что устала быть куклой, что хочет своим умом познать мир и жизнь.

 

В «Кукольном доме» Ибсен говорит не столько о необходимости женской эмансипации, сколько о нужности и важности эмансипации в целом. Он близко к сердцу принимает «кукольную» судьбу большинства, и стремится открыть обществу глаза на то, что главная ценность человека – свобода.

 

Одной из самых значительных драм позднего периода жизни драматурга считается «Строитель Сольнес». Выбор между высоким призванием и жизненным комфортом кончается гибелью главного героя, и литературоведы до сих пор спорят, как следует трактовать этот финал: как невозможность совместить жизнь и творчество или как единственный достойный конец для настоящего художника. Башня же, которую строил Сольнес, остается незаконченной.

 

Генрик Ибсен стал основоположником «новой драмы», новым Фрейдом театральных подмостков. Глубокий психологизм и остросоциальные мотивы его пьес отзывались в зрителях по всему миру. Сильнейшее влияние Ибсен оказал на Россию. В советское время его ставили – и ставят до сих пор – бесчисленное количество раз. Роль упрямого гуманиста Стокмана по праву считается одной из лучших ролей в калейдоскопе образов Константина Станиславского, а «Кукольный дом» и «Пер Гюнт», будучи симфониями свободы и стремления духа вырваться за рамки социальных оков, звучали и звучат призывом к переменам, таким необходимым и таким неизбежным.

 

Безграничный индивидуализм Ибсена звучит как гимн свободе, без ограничений, без стен кукольных домов. Он призывает познавать то, как устроен мир вокруг нас, своим умом, и не боится сам жить по своей правде, не прогибаясь под тиранию большинства. Никакие горные тролли не заставят вас свернуть с дороги, если вы знаете, куда вы держите путь.

 

Прошло более столетия со дня смерти Ибсена, но голос его все так же звучит – со страниц книг, с театральных подмостков, с киноэкранов – и призывает помнить о том, что было и остается главной, а, возможно, и единственной человеческой ценностью: он свободен.

Полет Ариэля

 

16 марта родился первый советский писатель-фантаст Александр Беляев.

 

«Он был из тех людей, для которых препятствия существуют только для того, чтобы преодолевать их…» *

 

Он был человек великой мечты и тяжелой судьбы. Неутомимое воображение с детства тянуло его в небо, а реальность не желала отпускать в полет. В прямом смысле слова: страшные травмы спины, искалечившие впоследствии жизнь, он приобрел в попытках повторить подвиг Икара. Он изобретал самодельные крылья и парашют, и несколько раз прыгал с крыши сарая в надежде взлететь – и падал на землю. Несколько тяжелых травм привели к туберкулезу позвоночника, надолго приковав будущего писателя к постели и навсегда лишив возможности полета.

 

Но у него было то, что не позволило ему пасть духом и рухнуть в пучину отчаяния – воображение. Именно оно давало силы сражаться с болезнью, с огромным трудом заново учиться ходить и сочинять невероятные романы. Аналогов в Советском Союзе тогда не было. Александр Беляев первым начал писать научную фантастику и считал это своим призванием. Он был романтичен и сочинял прекрасные истории о людях и их стремлениях, но его энциклопедически развитый разносторонний ум позволил ему изучать новейшие открытия в области науки и техники и делать точные прогнозы. Потому его и прозвали «русским Жюль Верном» – многие его предсказания сбылись. К примеру, акваланг из «Человека-амфибии», изобретенный Жаком-Ив Кусто через полвека или запуск орбитальной станции как в романе «Звезда КЭЦ» **

 

Рассказ «Голова профессора Доуэля», впоследствии переработанный в роман, имеет грустную предысторию – это автобиографические воспоминания писателя, обреченного три года вести полностью неподвижный образ жизни. Болезнь парализовала его тело, оставив подвижными только руки и голову. Спасительное воображение писателя заставило искать спасение в фантастических размышлениях, способна ли жить голова без тела. Также его волновал вопрос устройства человеческого мозга и возможности его пересадки в другое тело.

 

Болезнь подарила Беляеву время на чтение книг и постоянное самообучение. Он изучал языки, новости науки, культуры, и, таким образом, знания его становились все более глубокими и находили отражение на страницах его произведений. За шестнадцать лет литературной деятельности он написал семнадцать романов, и множество рассказов, изучающих дух общества, будущее планеты и пределы возможности человека. Романы «Человек-амфибия» и «Ариэль» наиболее явно отражают главную идею писателя – может ли человек существовать, будучи помещенным в другие условия – в воздух или в воду?

 

Беляев опирался на реальные исторические случаи и прецеденты, изучал судебные дела – по образованию он был юристом, причем успешным, и в юности вел обширную практику, так что исследования давались ему без особого труда. В частности, личность профессора из «Человека-Амфибии» – реально существующий человек – доктор Сальватор, проводивший операции больным детям с целью улучшить подвижность их суставов. Доктора Сальватора судили за попытку искажения «данного богом образа». А в образе доктора Вагнера из сборника рассказов «Изобретения профессора Вагнера» Беляев отразил «веселую маску» самого себя.

 

Долгое время писателю удавалось зарабатывать литературой и содержать семью, но пришло время, и советская цензура решила, что научная фантастика не тот жанр, который нужен читателю. Жизнь писателя-инвалида, наполненная переездами и затратами на лечение, стала еще более тяжелой. За всю свою жизнь он сменил огромное количество профессий. Его путь начинался в смоленском театре – и Константин Станиславский даже звал его пробоваться в московскую труппу – а закончился в Мурманске, где он работал юрисконсультантом в «Севтратресте». В конце концов семья писателя переехала в Пушкин, где болезнь снова уложила его на кровать. Любовь к театру не оставила Александра Беляева до конца жизни. Он принимал у себя дома пионеров и студентов, разыгрывал спектакли, читал стихи и рассказы.

 

Последний его роман – «Ариэль» – вышел в 1941 году. После долгих лет пессимистично-коммунистических текстов, обращенных к будущему цивилизации, писатель вдруг возвращается к самой искренней своей мечте – мечте о полете. История Ариэля, человека, получившего возможность летать – это последний полет самого Александра Беляева.

 

Зимой 1941 года Александр Беляев умирает страшной, тяжелой смертью – от голода. Его жену и дочь немецкие войска угнали в плен, поэтому похорон они не застали. Похоронен писатель в братской могиле. Долгое время точное место его захоронения оставалось неизвестным, но несколько лет назад нашлись свидетели, которые указали максимально точное место. На Казанском кладбище города Пушкина стоит белая стела, надпись на которой гласит: «Александр Романович Беляев. Писатель-фантаст».

 

В 1984 году отмечали сто лет со дня рождения великого писателя. Тогда же была учреждена мемориальная премия имени Александра Беляева. ***

 

Александр Беляев был человеком невероятной души – открытой, доброй, не поддавшейся червю страданий, не сломавшейся под натиском трудностей и тяжести жизни. Любовь к человечеству он пронес с собой сквозь годы. Его книги – достояние России, и еще много лет новые поколения читателей вместе с Ариэлем поднимутся в небо.

 

«…И, даже не поднимаясь на ноги, он, как сидел, взлетел на воздух и, когда поднялся выше дома, понесся к деревьям. Необычайное чувство легкости овладело им. Впервые летел он под открытым небом без груза. Его вдруг охватил такой восторг, что он готов был петь, кувыркаться в воздухе. Пролетая над старым джамболяновым деревом, он словно нырнул в воздухе, на лету сорвал несколько листьев и бросил их, забавляясь этой игрой. Подлетел к манговому дереву, сделал круг над большими тяжелыми листьями, спустился ниже и, вертикально повиснув в воздухе, начал срывать оранжево-желтые величиной с гусиное яйцо плоды, как будто он стоял на земле и снимал их с ветвей. Набрав несколько плодов, он "ласточкой" вернулся на веранду, вспугнув голубей на крыше и павлина возле веранды…» ****

 

__________________________

* А. Беляев «Остров погибших кораблей»

 

** В названии романа «Звезда КЭЦ» Александр Беляев зашифровал инициалы Константина Эдуардовича Циолковского, выдающегося советского учёного, с которым много лет был связан тесной дружбой и увековечил таким образом в романе его имя и невероятные идеи в области исследования космоса.

 

*** До 2002 года премией им. Александра Беляева отмечались научно-фантастические произведения, но статус был пересмотрен, и теперь ее вручают за достижения в области научно-популярной и научно-художественной (просветительской) литературы.

 

**** А. Беляев, «Ариэль».

 

(Статья написана для сайта Библио-Глобуса, март 2018)