"Комиссионеры пишут письма, шлют монастырские манускрипты, где записаны сказки о духах и проклятиях, призванные держать в страхе простой люд. Есть реликвии, которые вызывают и прекращают дождь, не дают расти сорнякам или лечат болезни скота, и монахи не одалживают их по-соседски, а предоставляют за плату: старые кости, щепки, гнутые гвозди. Он рассказывает королю и королеве, что его люди нашли в графстве Уилтшир.

— У монахов Мейден-Бредли есть лоскуты Господнего платья и объедки от Тайной вечери. Ветки, которые расцветают на Рождество.

— Последнее возможно, — благочестиво говорит король. — Вспомните терновник из Гластонбери."

Хилари Мантел. "Внесите тела"

 

 

 

 

В декабре 2010 года неизвестными вандалами был срублен знаменитый терновник Гластонбери, от 2000-летнего дерева осталась лишь часть голого ствола.

Гластонберийский терновник, один из главных символов христианства в Британии, был, по преданию, посажен самим праведным Иосифом Аримафейским. После Воскресения Спасителя праведный Иосиф отправился проповедовать слово Божие на Британские острова

полный текст

"Человек, следящий за собой и за модой как никто другой, в тот момент, о котором шла речь, спал тяжелым сном в углу зелено-золотой публичной почтовой кареты, которая, важно раскачиваясь, преодолевала путь до Бристоля. На часах было два пополудни, экипаж подъехал к городку Кэлкот-Грин, что к западу от Рединга, и лондонскому денди снились весьма беспокойные сны. Он несколько раз просыпался в те моменты, когда карета останавливалась, накренившись, чтобы выпустить или впустить пассажиров, сменить лошадей или подождать, пока медлительный будочник откроет на заставе шлагбаум. Но эти мгновения бодрствования казались ему еще более кошмарными, чем сны.

Голова болела, глаза жгло огнем, а фантасмагория странных, неприветливых лиц расплывалась перед его воспаленным взором. Предпочтя сны реальности, он снова со стоном закрыл глаза, но когда карета остановилась в Кэлкот-Грин, где вышла полная женщина, которая хрипло и с присвистом дышала, сон окончательно покинул его, и он открыл глаза, моргнул, взглянув на педантичного вида мужчину в аккуратном черном костюме, который сидел напротив него, воскликнул: "О Господи!" – и выпрямился на сиденье."

Джорджетт Хейер. "Гибельная страсть"

 

 

 

 

Почтовая карета 1820 года в лондонском Музее Науки.

 

 

полный текст

"Вот только теперь никто понятия не имеет, когда и как у Бычьего брода появились первые академики.

Они пришли из Парижа — английские магистры и школяры — то ли просто отправились в странствие, то ли король Генрих II призвал их обратно на родину, когда после его ссоры с Филиппом II Августом Парижский университет был закрыт для англичан. Вот таким загадочным образом около 1167 года было положено начало университету, образовавшемуся в отличие от большинства других европейских университетов без королевского и папского благословений. С тех пор его представители всегда проявляли фантазию в поисках достойных отцов-основателей: были потревожены даже король Альфред и римлянин Брут, в свите которого имелись греческие философы, обосновавшиеся вблизи Oxina.

И все-таки — почему именно в Оксфорде? Почему в провинции, а не в столице? Этого никто oкончательно не прояснил.

Еще до первой хартии Universitas Oxoniensis (1214) проводились неофициальные лекции, шел своего рода учебный процесс, опиравшийся прежде всего на местные монастырские школы. Августинцы, бенедиктинцы, доминиканцы, францисканцы, цистерианцы, кармелиты — все значимые ордена Средневековья были представлены своими конвентами в Оксфорде.

Поначалу студенты жили в так называемых Halls (холлах), предшественниках колледжей. Эти hospitia (бурсы, помещения для бедных студентов при средневековых духовных семинариях) представляли собой частные квартиры, снимаемые в городе некоторыми преподавателями для размещения учеников и их обучения.

Но лишь колледжи, основанные епископами или членами королевской фамилии, получили статус самостоятельных объединений с собственными уставами. В отличие от бурсы они имели определенный имущественный фонд и связывали себя обязательством постоянно молиться за души основателей. Сложившийся симбиоз науки и почитания мертвых обеспечил коллегиальным учебным заведениям независимость, самоуправление и растущую роль в университетской политике. Halls, которых когда-то было более ста двадцати, постепенно вливались в колледжи и поглощались ими."

Петер Загер. "Оксфорд и Кембридж. Непреходящая история"

 

 

 

 

 

Так Глостер-холл вошел в Вустер-колледж, Дарем — в Тринити- колледж, а созданный в 1282 году Харт-Холл, сменивший позднее название на Магдален-Холл - в Хартфорд-колледж.

Мотто колледжа - "Желать Бога так, как лань желает к потокам воды" (цитата из псалома 42).

В 1574 году в Магдален-Холл поступил учиться будущий поэт и проповедник, настоятель лондонского собора Святого Павла Джон Донн, протестантский реформатор и переводчик Библии Уильям Тиндейл в 1512 изучал здесь классические виды искусства и лингвистику, с 1603 года по 1608 - английский философ Томас Гоббс, автор "Левиафана", а писатель Джонатан Свифт в 1692 году получил звание магистра. Среди известных выпускников уже Хартфорд-колледжа - Джеймс Эдуард Мид, английский экономист, лауреат Нобелевской премии 1977 года, Дом Минтофф, премьер-министр Республики Мальта в 1955—58 годах, и писатель Ивлин Во, написавший в своей автобиографии, что, поскольку в колледже не было обязательного посещения церковных служб, он никогда на них и не ходил.

Между тем, часовня колледжа представляет определенный интерес, хотя во времена студента Во выглядела иначе.

 

 

 

полный текст

"Великое и благородное дело изготовления сукна оставило множество следов в жизни Англии, в ее архитектуре, литературе и общественном обустройстве. Оно украсило наши сельские пейзажи величественными, устремленным ввысь храмами и изящными домами, сложенными из дубовых брусьев. Оно наполнило нашу народную поэзию преданиями о героях Англии, в которых ткачи Томас из Ридинга и Джек из Ньюбери мирно уживаются с братом Беконом и Робин Гудом. Оно наполнило наши графства помещиками, ибо, как заметил Дефо в начале XVIII века, "предки многих крупных семей, которые теперь считаются в западных графствах дворянами, вышли из купцов и были вознесены наверх поистине благородным делом — производством мануфактуры". Оно подарило нам множество распространенных фамилий — Вивер, Веббер, Вебб, Шерман, Фуллер, Уолкер, Дайер, а всякую женщину, оставшуюся старой девой, наградило кличкой "спинстер" (пряха). И с тех пор, как торговля готовыми тканями потеснила торговлю сырой шерстью в качестве главной статьи английского экспорта, и до той поры, как шерстяные ткани, в свою очередь, были вытеснены железом и хлопком, производство тканей из шерсти являлось основой английского коммерческого процветания. "Среди всех других ремесел, — пишет старина Делони, — оно было самым главным, ибо это был товар, который прославил нашу страну во всем мире".

Эйлин Пауэр. "Люди средневековья"

 

 

 

 

 

 

Ливрейные компании Сити берут свое начало в Англии со времен средневековья, изначально это были цеховые лондонские гильдии. Английские купцы играли особую роль во внутренней и внешней торговле, из Англии, как правило, вывозились промышленные изделия, а не сырье. Мануфактуры особенно быстро развивались в Лондоне и вокруг него. В конце XIV века гильдии стали стали получать королевские грамоты, дававшие им статус ливрейных Компаний - т.е. право иметь герб, ливреи и владеть имуществом вне Сити. Члены ливрейных компаний были самостоятельны в своей коммерческой деятельности, а принадлежность к компании давала им право заниматься торговлей определенного вида (бакалейщики, суконщики, торговцы шелком, бархатом и другие).

Всего компаний 110, но главными считаются 12 самых старых: торговцев шелками, солью, вином, зеленщиков, ювелиров, скорняков, садовников, изготовителей восковых свечей и т.п. Именно они получили в 1900 году от королевы Виктории хартию, которая предоставила им полную самостоятельность и независимость от государства и правительства.

The Worshipful Company of Drapers - "Благоcловенная Компания Мануфактурщиков" — одна из ремесленных гильдий лондонского Сити, официальное название - "Магистр и смотрители, братья и сестры гильдии или братство благословенной Девы Марии таинства мануфактурщиков лондонского Сити".

полный текст

 

Еще в XIX веке в европейской медицине царила теория миазмов. Считалось, что причинами заразных болезней могут быть продукты гниения, содержащиеся в почве, болотной воде и т. п. Испаряясь из очагов своего образования, миазмы проникают в воздух и таким образом попадают в организм человека, вызывая в нем болезнь.

 

В середине XIX века густонаселенный лондонский район Сохо не был подключён к системе канализации. В подвалах многих домов прямо под полом располагались выгребные ямы, в которые стекали нечистоты. Городские власти, знавшие о регулярном переполнении выгребных ям, приняли решение сбрасывать нечистоты в Темзу. В результате сточные воды попали в городскую систему водоснабжения. 31 августа 1854 года в Сохо вспыхнула эпидемия холеры. В течение следующих трёх дней умерли 127 человек. Ещё через неделю район покинули три четверти его населения. К 10 сентября умерло 500 человек.

 

Британский врач Джон Сноу начал составлять списки заболевших. И пришел к выводу, что в центре очага заболевания находилась водоразборная колонка на Брод-стрит (pump). Еще не понимая, в чем дело, он настойчиво порекомендовал местным властям простое решение – снять с колонки рукоять насоса. И эпидемия прекратилась.

 

Другим фактом, подтвердившим догадку Сноу, было то, что в расположенном неподалёку монастыре никто не умер. Это объяснялось не божественным вмешательством, а тем, что монахи не пили воду – они пили только пиво, которое варила монастырская пивоварня.

 

Простой сбор статистических данных стал одной из причин отказа от теории миазмов и возникновения эпидемиологии.

 

via