ШЕРЛОКология8 читателей тэги

В конан-дойловской "Долине Страха", при всех ее очевидных недостатках, есть несколько очень точных наблюдений, не потерявших актуальность.

Во-первых, забавно наблюдать, как бандиты-масоны-профсоюзники прикрывают свой рекетирский бизнес риторикой "классовой борьбы" и защиты прав... неизвестно кого, но защиты. Неудивительно, что эту книга так не любили в СССР.

И, во-вторых, совершенно точно изображена реакция рядовых бандитов на перспективу ареста и виселицы": "Да не может этого быть!", "Да всегда же сходило с рук!", "А нас-то за что?!" Ага, ага...

(Отдельная история - как Дойл правил текст по ходу публикации. Началась Великая война, и всех пенсильванских немцев пришлось срочно превращать в пенсильванских шведов.) http://petro-gulak.livejournal.com/1570748.html

Оригинал взят у в Чёрная кошка в химической лаборатории

Сыщик против профессора, знакомое противостояние, не правда ли? Причем, в рассматриваемом нами сегодня случае, это профессор не отвлеченной от бренного мира математики, а химии, причем, самой что ни на есть прикладной – фармацевтической. Тут без советов сведущих лиц никак не обойтись, особенно, когда ваш главный подозреваемый, это совершенно новый, еще даже официально не существующий, психотропный препарат. Именно в такую ситуацию попадает инспектор МУРа Станислав Тихонов в романе братьев Вайнеров «Лекарство против страха».

Профессор там не злодей, строго говоря, но «сомнителен», по определению Аркадия Велюрова. Расчетливый карьерист, способный идти к цели по головам, не дрогнув пожертвовать судьбой лучшего друга и присвоить чужое открытие. Но это, собственно, составляет суть конфликта произведения, которое стоит прочесть целиком, по моему мнению, это вообще, один из лучших отечественных детективов, а нас больше интересует, естественно, эксперт – Ной Маркович Халецкий, другой сквозной персонаж цикла об инспекторе Тихонове.

Генерал Шарапов (тот самый, из истории про банду «Черная кошка», только уже заматеревший и при должности) поручает своему подчиненному – Тихонову, проведение проверки по факту утраты оружия и служебного удостоверения участковым Поздняковым, в ходе которой выясняется, что милиционер мог быть отравлен неизвестным психоактивным веществом. Тут-то и состоялся первый визит инспектора в криминалистическую лабораторию, куда перипетии современной жизни рано или поздно приводят всех сыщиков:

полный текст

Оригинал взят у в Забытый пионер британской криминалистики

 

Как в кино или в книге передать достоверность происходящего или, по крайней мере, создать иллюзию достоверности? Интересный вопрос. Наверное, нужно вызвать какие-то ассоциации с нашим собственным опытом, показать нечто такое, что для нас будет связано с чем-то ранее слышаным или увиденным.

Вернемся-ка мы ненадолго, в качестве лирического отступления, к нашей вечной классике, к фильму о Шерлоке Холмсе и к тем самым опытам с гемоглобином. Точней к небольшому эпизоду в конце второй серии, в котором Джефферсона Хоупа подвергают процедуре регистрации в полицейском участке.

Всё выглядит старомодно, основательно и весьма наукообразно. Инспектор что-то измеряет (очевидно – лицевой угол и надбровные дуги), его помощники старательно заносят всё в журнал, а продвинутые зрители вспоминают диковинное словечко – бертильонаж, систему регистрации и идентификации преступников, предложенную тем самым Альфонсом Бертильоном, которого доктор Мортимер, ничтоже сумняшеся, числил номером первым среди европейских криминалистов.

По фильму это дело идет не первым, а вторым, но разрыв между ними все равно минимален, именно здесь Ватсон, а через него и мы, впервые знакомимся с инспектором Лестрейдом (кто, кстати, знает имя Лестрейда?) и инспектором Тобиасом Грегсоном.

полный текст

Оригинал взят у в Опыты с гемоглобином

 

Экспертиза. Какой детектив сейчас обходится без неё? – спросим мы, перефразируя сентенцию из старого фильма. Немного отрезвляющей, строгой науки, среди бурных перипетий противостояния преступника и закона. Бравый оперативник, способный бегом обогнать автомобиль и в прыжке достать самолет. Вдумчивый, курящий сигарету за сигаретой (или все-таки трубку за трубкой?) следователь. С их воплощениями в книгах и на экране все более или менее ясно. Но вот с третьим участником следственно-оперативной группы, с тем, кто призван добавить эту самую научную нотку, имеются сложности. Не совсем понятно даже как его правильно называть: криминалистом, экспертом, экспертом-криминалистом? Может быть судебным врачом или, например, полицейским фотографом, а еще – земляным червяком.

 

полный текст

"игра началась"

Вчера, когда в телевизоре Шерлок-Камбербетч начал декламировать «Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом», я принялась мешать соседке, с которой мы вместе смотрим сериал, словами: «Ух, тут такая шутка, я тебе расскажу, когда кончится». И да, разумеется, он дочитал до слов «Поднят зверь». Шутка, собственно, в том, что самая-самая знаменитая фраза Холмса (после «Элементарно, Ватсон», которая вообще не из Конан Дойла): “The game is afoot” – в русском переводе «Генриха V» это самое «поднят зверь». Монолог абсолютно хрестоматийный, как у нас «Полтава» или «Бородино», англоязычным зрителям понятно с первых слов. А русскоязычным вообще не понятно, потому что в наших переводах рассказов о Шерлоке Холмса это «Игра началась» (game по-английски и игра, и дичь).

Я это рассказываю вовсе не для того, чтобы лишний раз пнуть старых переводчиков (на это и без меня желающих много). На самом деле они переводили рассказ, а не самую крылатую фразу всех времен и народов. И на своем месте в рассказе «Игра началась» стоит отлично. Не факт, что будь там «Поднят зверь» со сноской, было бы лучше. Небольшой опрос в фейсбуке показал, что примерно половина моих знакомых не помнит из детского чтения ШХ ни семипроцентного раствора морфия, ни ампулы с кокаином, и наркомания Шерлока для них – не такой же изначальный факт, как скрипка и трубка, а гнусная клевета на великого сыщика. Какова вероятность, что они запомнили бы сноску на шекспировскую цитату и опознали бы монолог в сериале?

Это собственно к тому, что можно замечательно получать радость от перевода, даже если там цитата потеряна и слово game неправильно переведено. И то и другое – мелочи. Читайте книжки на том языке, на каком вам приятнее, и не портите цветы своей селезенки сравнением перевода с оригиналом.

Екатерина Доброхотова-Майкова

Это предисловие, которое Вудхауз написал к "Знаку четырех" в начале семидесятых. Было ему тогда лет девяносто. Вопрос, который он поднимает, на самом деле заслуживает рассмотрения. Холмс нанимает комнаты в доме 221 б напополам с доктором Ватсоном. Якобы потому, что не может позволить себе отдельную квартиру. Если верить цифрам Вудхауза, экономили они с Ватсоном таким способом около 5 шиллингов на брата в неделю. Про Ватсона в начале "Этюда в багровых тонах" мы точно знаем, что у него каждый шиллинг был на счету - ему платили 11 с половиной шиллингов в день, т. е. 4 фунта с копейками в неделю, причем этот доход - сам по себе вовсе неплохой - был гарантирован только на 9 месяцев. Он не имел никакого занятия и не был уверен, позволит ли ему здоровье работать в дальнейшем. Однако неужели эти пять шиллингов в неделю имели такое значение для Холмса? Нет, здесь другое. Второй жилец ему был нужен вовсе не из экономии.

полный текст

В этом рассказе Холмс подсылает Ватсона к злодею-барону, чтобы Ватсон его отвлек, предложив продать уникальный набор из шести блюдечек эпохи Мин (барон - страстный коллекционер старинного китайского фарфора). В это время в соседней комнате Холмс должен вскрыть баронский сейф и похитить оттуда альбом фотографий погубленных бароном женщин. Допустим.

Для этого Холмс поручает Ватсону выдать себя за такого же коллекционера и специалиста по китайскому фарфору. Ватсон всю ночь штудирует какой-то справочник. Барон, конечно, первым делом спрашивает, откуда у Ватсона эти уникальные блюдечки (блюдечко на самом деле одно, и взято непосредственно из королевского дворца; набора из шести вообще не существует). Никакой легенды на этот случай Холмс и Ватсон не заготовили. Барон спрашивает, читал ли Ватсон его монографию. Ватсон ее даже не видел. Барон тогда начинает экзаменовать Ватсона на знание предмета. Ватсон, понятно, проваливается, потому что только накануне вечером книгу открыл.

В это время барон слышит, как Холмс вскрывает сейф, бежит его остановить, тут появляется погубленная им женщина, обливает барона серной кислотой и проч. А меня не оставляет мысль, какой же это был дурацкий план. Ну с чего Холмс взял, что уникальная антикварная вещь должна непременно принадлежать коллекционеру-специалисту? Зачем было гонять несчастного Ватсона в библиотеку и заставлять его зубрить "печати Хунь-ву и красоты Юнь-ло"? От дедушки ему достались блюдечки. Или от бабушки. Дедушка служил в Индии и освобождал дворец какого-нибудь махараджи. А бабушке подарила на свадьбу ее бабушка. Или сам "доктор Хилл Бартон" купил их по случаю у того же еврея-старьевщика, у которого Холмс приобрел своего Страдивариуса за 55 шиллингов. А тут показал приятелю из Британского музея, оказалось - ценная вещь. Отчего же не продать ее понимающему человеку? http://seminarist.livejournal.com/926099.html

К сожалению, в отличие от других частей Канона, The Casebook of Sherlock Holmes находится в США под копирайтом (потому что вышла в 1927 году) и я не могу найти ее в интернете. Но в любом бумажном издании этот рассказ (The Adventure of the Illustrious Client) должен быть. Он экранизирован в Гранадовском сериале.

от Шано: на английском https://www.arthur-conan-doyle.com/index.php?title=The_Adventure_of_the_Illustrious_Client