Старый замок21 читатель тэги
Автор: Арабелла
Западноевропейская парфюмерия в 13-м веке.
Исторические детали
Использование трав и цветов для ароматизации воздуха было известно с древних времен. Обычно люди приносили гирлянды цветов и вешали ароматные растения в закрытом помещении. Приятный запах ассоциировался с хорошим здоровьем.
Для создания ароматных составов обычно использовались высушенные или размоченные и вываренные в воде, масле или жире( позже алкоголе) цветы, листья и корни.
скрытый текстУже с 9-ого века, была налажена торговля между Византией и Венецией, открывшая духи для Европы. Торговцы из Аравии поставляли духи от Багдада до мусульманской Испании. Аравийское искусство изготовления духов было развито очень высоко: перенявшие многое от персов, аравийцы также использовали компоненты из Китая, Индии и Африки, производя духи в больших количествах. Они стали использовать дистилляцию раньше 9-ого века! Однако, это не значит, что дистилляция спирта не использовалась более нигде: вариант с дистилляцией алкоголя был более применяемым во Франции в 13-ом веке, чем вариант, в котором алкоголь смешивался с водой.
Книга Rhazes Аl-Hawi, жившего в конце 9-ого/ в начале 10-ого столетия, содержала главу по косметике. В конце 12-го века она была переведена на латынь во Франции.
Мускус и цветочные духи были завезены в северо-западную Европу в 11-ых и 12-ых веках из Аравии.
Настои на спирте и парфюмерия использовались в северо-западной Европе и в 12-ом столетии, но не были сильно распространены.
В Англию духи на спиртовой основе пришли лишь в 14-ом столетии.
Растения, доступные для сбора или культивации
Ароматный репейник (Scented Agrimony) - использовались высушенные цветы и листья;
Береза – масло, добываемое из почек;
Боярышник - цветы;
Гравилат (Geum) - высушенные листья;
Донник (Melilotus) - высушенные цветы и листья;
Дубовый мох (лишайник) - использовался как фиксатор;
Дудник/дягель (Angelica) - предположительно, применялся от плохого настроения и инфекционных воспаллений; ароматное масло, извлеченное из семян использовалось в парфюмерии;
Иссоп (Hyssopus) - масло или высушенные листья;
Клевер - высушенные цветы;
Лаванда - высушенные цветы и листья;
Лилия - цветы;
Лимонная мята (Melissa officinalis) - масло из листьев или высушенные листья;
Мята – использовалась в медицинской (снотворное), кулинарной и парфюмерной целях;
Папоротник (обычный) - масло использовалось в медицине и парфюмерии;
Пижма (Tanacetum) - снотворное; высушенные листья;
Пиретрум (Chrysanthemum parthenium) - экстракт из цветов и листьев; использовался в медицине и, менее часто, в парфюмерии
Ракитник (Cytisus) - цветы;
Розмарин – снотворное; высушенные листья;
Ромашка - применялась как лекарство для восстановления сна; высушенные цветы или масло из цветов;
Рута (Ruta) – масло из листьев; медицинские и парфюмерные цели, предположительно, средство против ведьм;
Сладкий укроп - масло из семян; также использовался в кулинарии и медицине, предположительно, чтобы отразить сглаз и исправить дурное настроение;
Тысячелистник (Achillea millefolium)- высушенные цветы;
Фиалка (Viola) – масло из цветов;
Черная смородина – масло из бутонов;
Шалфей (Salvia) - высушенные листья;
Яблоко.
Импортировавшиеся компоненты
Абрикосовые косточки - масло из них часто используется в ранних Аравийских духах;
Алоэ – привезено в Европу арабами в 8-ом веке;
Альпийская роза – масло из корней;
Амбра;
Анис - медицинские и кулинарные цели; высушенные семена и масло;
Базилик (Ocimum) – кулинарные и парфюмерные цели; масло и высушенные листья;
Валериана - масло и корни; медицинское, кулинарные и парфюмерные цели;
Жасмин - листья, цветы и масло; обычно использовался в ранних Аравийских духах;
Камедь - смола; успокоительное;
Камфора - кристаллы, формировавшиеся из древесного масла; очень часто использовалась в ранних Аравийских духах;
Кассия (Cassia)( Коричное дерево) - высушенная кора;
Кедровая древесина - высушенные пруты и корни; масло использовалось для духов;
Любисток лекарственный (Levisticum officinale) - высушенные листья и корни;
Майоран – масло из семян и листьев, высушенные листья; медицинские, кулинарные и парфюмерные цели;
Mирра - смола;
Мирт - масло или высушенные цветы и листья, ягоды;
Мускус;
Резеда – масло из цветов;
Розовая вода;
Сандаловое дерево - масло из сердцевинной древесины;
Сладкий апельсин – масло из корки;
Стиракс (Styrax) - смола;
Твердый миндаль – масло из плода;
Тимьян - масло из листьев; листья;
Тмин - масло, извлеченное из плода и листьев; кулинарные и парфюмерные цели;
Укроп – масло, извлеченное из растения; кулинарные, медицинские и парфюмерные цели; предположительно, использовался против колдовства;
Фисташка туполистная (Pistacia mutica);
Чабер (Satureja) - высушенные листья и цветы; кулинария и парфюмерия;
Шафран.
Библиография
• The Perfume Handbook
Nigel Groom
Chapman & Hall; London SE1 8HN; 1992. ISBN 0 412 46320 2
Includes an A-Z of perfume plus recipes
• History of Perfume
Frances Kennett
George G Harrap & Co; London WC1V 7AX; 1975. ISBN 0 245 52135 6
Отсюда
Английские разбойники - 5
Судьба одарила сэра Госелина Денвилла неплохими перспективами. Он родился в благородной семье, ведущей род со времён Вильгельма Завоевателя. Его отец был богат, а сам молодой человек – весьма неглуп. Казалось бы, живи и радуйся. Некоторое время сэр Госелин и радовался. Отправился учиться в Кембридж, где добился неплохих результатов, был гордостью родителей. Ровно до того момента, когда его папенька решил, что для сына лучшей карьерой будет карьера священника. Чего же ещё можно было ожидать от джентльмена повышенной набожности?
скрытый текстТо, что сын в свободное от учёбы время предпочитал вино и женщин латыни и учёным диспутам, любящего родителя интересовало мало. Возможно, он и не знал о весёлом нраве своего отпрыска. Возможно, считал, что наклонности сына никак не противоречат избранной им для него карьере. В те времена, прелаты церкви жили такой же жизнью, как окрестные лорды, разве что на своих подругах они не женились. В любом случае, отец сэра Госелина попытался направить сына на путь истинный если не добром, то худом, но борьба старого с молодым была изначально неравной. От расстройства старик слёг и вскоре умер, оставив сэра Госелина владельцем поместья, приносящего симпатичный годовой доход в 1 200 фунтов.
Теперь молодой человек сам стал лордом и рыцарем, и, вместе со своим братом Робертом, очень скоро промотал всё состояние. Честно говоря, выбор после этого у братьев был небольшой. Вернее, его вообще не было. Единственным способом жить дальше было бы место среди служащих какого-нибудь крупного лорда, но, возможно, их репутация и склонность к экстравагантному образу жизни этот путь закрыли. В любом случае, молодые люди придумали самый простой план, как им разжиться деньгами. Грабёж. Менее простым этот план делало то, что ограбить они решили двух кардиналов – папских легатов, которые прибыли разрешить напряжение между Эдвардом II и графом Ланкастером, а также провести переговоры о мире между Англией и Шотландией.
Братья, как и положено джентльменам того времени, были людьми, умеющими обращаться с оружием, но для того, чтобы ограбить легатский конвой, одного этого было мало. Поэтому они объединили усилия с двумя окрестными бандитами, у которых в подчинении было значительное количество головорезов. Легаты были благополучно ограблены.
Денвиллам жизнь грабителей с большой дороги приглянулась. Их никогда не привлекали мелкие мероприятия и жалкие гроши одиноких путешественников, они предпочитали грабить поселения, церкви, монастыри. Но всё имеет свою цену, и образ жизни изменил братьев. Когда-то они были просто весёлыми лоботрясами. Теперь они превратились в убийц, получающих удовольствие от пролития крови. Денвиллы и их люди убивали там, где ограбить можно было вполне бескровно. Впрочем, сами они не рассматривали убийства убийствами. Сэры, по их мнению, просто веселились и… охотились. Такие вот весёлые парни. Это было настолько очевидно, что один монах, Эндрю Симпсон, оказался после встречи с сэром Госелином богаче, чем был до встречи.
Всё началось достаточно плохо. Монах, имеющий при себе немного денег, натолкнулся на банду Денвиллов по дороге из Марлоу в Бэкингемшир. Разумеется, его ограбили, но поскольку золота было мало, сэр Госелин велел доминиканцу взобраться на дерево, и компенсировать недостаток золота хорошей проповедью. Монах не стал ни дичиться, ни молить о пощаде, ни угрожать гневом Господним. Он просто подоткнул рясу, и сноровисто залез на дерево. И произнёс такую проповедь, что разбойники не только вернули ему деньги, но ещё и между собой скинулись, презентовав монаху кошель. И с дерева помогли слезть. Хотя, один неверный жест, одна неправильная нота в голосе – и монаху помогли бы на этом дереве повиснуть.
А потом сэр Госелин решил, что будет чрезвычайно весело ограбить самого короля, который как раз отправился в летнюю поездку по стране. Он одел свою банду в монашеские рясы, и они смогли окружить короля так, что у того не было ни малейшего шанса с ними справиться. Ведь с Эдвардом II было всего человек сорок, а Дэнвилль стоял буквально плечом к плечу с королём. Так что пришлось его величеству в бессильной ярости смотреть, как его придворные отдают бандитам деньги и украшения.
Ограбив короля, сэр Госелин совершил огромную ошибку. Он зарвался, несколько раз разбив отряды, посланные на его поимку. Да и вся округа тряслась от его «охот», укрепляя стены. Вернувшись к свите, король выпустил прокламации о награде за доставку Госелина Денвилла и членов его банды, живыми или мёртвыми. И их стали потихоньку отлавливать и доставлять, потому что награда была существенной. За полгода сэр Госелин потерял более шестидесяти человек. Но он всё ещё не понимал, что конец близок. Одним из последних его «подвигов» стал налёт на дворец епископа Дарема, который бандиты перевернули вверх дном, а потом разорили винный погреб прелата. Но банда Денвиллов стала гораздо меньше, и бояться сэра Госелина тоже стали меньше.
Возможно поэтому, один трактирщик и нашёл в себе смелость с Денвиллом покончить. Дело в том, что у сэра Госелина была интрижка с женой трактирщика, на которую тот смотрел сквозь пальцы, потому что бандиты Денвилла оставляли в его кабаке много денег. Только ведь сэру Госелину было неинтересно веселиться с прекрасной трактирщицей тайно, гораздо веселее было сделать интрижку публичной, и наблюдать, как корчится от стыда рогатый муж. Как только силы у мучителя поубавилось, трактирщик отправился к шерифу, и рассказал, где и когда можно взять Денвилла.
Шериф, разумеется, охотно ухватился за возможность, и собрал около шести сотен человек, не желая рисковать в схватке с такими опытными воинами, как Денвиллы и их головорезы. Тем не менее, в схватке шериф потерял 200 человек, а из банды Денвиллов в живых остались только 23 человека. Все они были схвачены, скручены, и доставлены в Йорк. И снова никакого суда не было. Бандитов и их аристократического предводителя бесславно повесили на радость присутствующим, которых было около тысячи.
Отсюда
И еще здесь на английском
https://www.exclassics.com/newgate/ng3.htm
скрытый текстТо, что сын в свободное от учёбы время предпочитал вино и женщин латыни и учёным диспутам, любящего родителя интересовало мало. Возможно, он и не знал о весёлом нраве своего отпрыска. Возможно, считал, что наклонности сына никак не противоречат избранной им для него карьере. В те времена, прелаты церкви жили такой же жизнью, как окрестные лорды, разве что на своих подругах они не женились. В любом случае, отец сэра Госелина попытался направить сына на путь истинный если не добром, то худом, но борьба старого с молодым была изначально неравной. От расстройства старик слёг и вскоре умер, оставив сэра Госелина владельцем поместья, приносящего симпатичный годовой доход в 1 200 фунтов.
Теперь молодой человек сам стал лордом и рыцарем, и, вместе со своим братом Робертом, очень скоро промотал всё состояние. Честно говоря, выбор после этого у братьев был небольшой. Вернее, его вообще не было. Единственным способом жить дальше было бы место среди служащих какого-нибудь крупного лорда, но, возможно, их репутация и склонность к экстравагантному образу жизни этот путь закрыли. В любом случае, молодые люди придумали самый простой план, как им разжиться деньгами. Грабёж. Менее простым этот план делало то, что ограбить они решили двух кардиналов – папских легатов, которые прибыли разрешить напряжение между Эдвардом II и графом Ланкастером, а также провести переговоры о мире между Англией и Шотландией.
Братья, как и положено джентльменам того времени, были людьми, умеющими обращаться с оружием, но для того, чтобы ограбить легатский конвой, одного этого было мало. Поэтому они объединили усилия с двумя окрестными бандитами, у которых в подчинении было значительное количество головорезов. Легаты были благополучно ограблены.
Денвиллам жизнь грабителей с большой дороги приглянулась. Их никогда не привлекали мелкие мероприятия и жалкие гроши одиноких путешественников, они предпочитали грабить поселения, церкви, монастыри. Но всё имеет свою цену, и образ жизни изменил братьев. Когда-то они были просто весёлыми лоботрясами. Теперь они превратились в убийц, получающих удовольствие от пролития крови. Денвиллы и их люди убивали там, где ограбить можно было вполне бескровно. Впрочем, сами они не рассматривали убийства убийствами. Сэры, по их мнению, просто веселились и… охотились. Такие вот весёлые парни. Это было настолько очевидно, что один монах, Эндрю Симпсон, оказался после встречи с сэром Госелином богаче, чем был до встречи.
Всё началось достаточно плохо. Монах, имеющий при себе немного денег, натолкнулся на банду Денвиллов по дороге из Марлоу в Бэкингемшир. Разумеется, его ограбили, но поскольку золота было мало, сэр Госелин велел доминиканцу взобраться на дерево, и компенсировать недостаток золота хорошей проповедью. Монах не стал ни дичиться, ни молить о пощаде, ни угрожать гневом Господним. Он просто подоткнул рясу, и сноровисто залез на дерево. И произнёс такую проповедь, что разбойники не только вернули ему деньги, но ещё и между собой скинулись, презентовав монаху кошель. И с дерева помогли слезть. Хотя, один неверный жест, одна неправильная нота в голосе – и монаху помогли бы на этом дереве повиснуть.
А потом сэр Госелин решил, что будет чрезвычайно весело ограбить самого короля, который как раз отправился в летнюю поездку по стране. Он одел свою банду в монашеские рясы, и они смогли окружить короля так, что у того не было ни малейшего шанса с ними справиться. Ведь с Эдвардом II было всего человек сорок, а Дэнвилль стоял буквально плечом к плечу с королём. Так что пришлось его величеству в бессильной ярости смотреть, как его придворные отдают бандитам деньги и украшения.
Ограбив короля, сэр Госелин совершил огромную ошибку. Он зарвался, несколько раз разбив отряды, посланные на его поимку. Да и вся округа тряслась от его «охот», укрепляя стены. Вернувшись к свите, король выпустил прокламации о награде за доставку Госелина Денвилла и членов его банды, живыми или мёртвыми. И их стали потихоньку отлавливать и доставлять, потому что награда была существенной. За полгода сэр Госелин потерял более шестидесяти человек. Но он всё ещё не понимал, что конец близок. Одним из последних его «подвигов» стал налёт на дворец епископа Дарема, который бандиты перевернули вверх дном, а потом разорили винный погреб прелата. Но банда Денвиллов стала гораздо меньше, и бояться сэра Госелина тоже стали меньше.
Возможно поэтому, один трактирщик и нашёл в себе смелость с Денвиллом покончить. Дело в том, что у сэра Госелина была интрижка с женой трактирщика, на которую тот смотрел сквозь пальцы, потому что бандиты Денвилла оставляли в его кабаке много денег. Только ведь сэру Госелину было неинтересно веселиться с прекрасной трактирщицей тайно, гораздо веселее было сделать интрижку публичной, и наблюдать, как корчится от стыда рогатый муж. Как только силы у мучителя поубавилось, трактирщик отправился к шерифу, и рассказал, где и когда можно взять Денвилла.
Шериф, разумеется, охотно ухватился за возможность, и собрал около шести сотен человек, не желая рисковать в схватке с такими опытными воинами, как Денвиллы и их головорезы. Тем не менее, в схватке шериф потерял 200 человек, а из банды Денвиллов в живых остались только 23 человека. Все они были схвачены, скручены, и доставлены в Йорк. И снова никакого суда не было. Бандитов и их аристократического предводителя бесславно повесили на радость присутствующим, которых было около тысячи.
Отсюда
И еще здесь на английском
https://www.exclassics.com/newgate/ng3.htm
Кастельно. Сhateau de Castelnaud-la-Chapelle
Коли уж упомянули про Бейнак, нельзя обойти вниманием и его "соперника".
Castelnaud — или, скорее, Castelnau, что означает “новый замок”, был основан в 12 веке.
В начале 13-го века, его хозяином был Бернар де Казнак (Bernard de Casnac), известный своей жестокостью, а также пылкий защитник катарской веры.
(Катары также были известны под названием альбигойцев, чья дуалистическая религия привела к тому, что католическая церковь объявила их еретиками).
В 1214 г. Симон де Монфор (Simon de Montfort), возглавлявший крестовый поход против альбигойцев, штурмом взял замок и обустроил там свой гарнизон. После взятия замка он был перестроен, в частности донжон относится именно к этому периоду.
Его цитадель и courtine, или "штора", "завеса" (территория между двумя бастионами), сохранились с того периода.
скрытый текстПосле заключения парижского договора, подписанного в 1259 г. Людовиком Святым и Генрихом III Английским, положившим конец конфликту между Капетингами и Плантагенетами, Перигор был возвращен англичанам, что и предопределило судьбу самого Кастельно. В 1273 г. замок возвратился к законным феодальным властителям — потомству Кастельно, являющимся верными подданными графа Перигора, вассала короля Франции. Конец XIII столетия ознаменовал период расцвета, благополучия и относительного спокойствия для этого замка. Кастельно считался тогда одним из главных оплотов Перигора.
Бароны де Бейнак в то время находились в вечной ссоре с владельцами Кастельно. Жадность и алчность обеих соперничающих семейств вела к непрекращающейся возне и склоке. В борьбу за господство над регионом вовлекались все, кто попадал в поле зрения баронов. В итоге в конфликте оказалось замешано все дворянство Перигора. Край разделился на два вооруженных до зубов лагеря. Оба замка следили друг за другом, готовые напасть в любой момент, надеясь, что противник по неосторожности отвлечется и притупит бдительность, но благоразумие восторжествовало. Столкновение на границе так никогда и не состоялось. В 1317 г. сам папа, обеспокоенный обострением конфликта, вмешался для того, чтобы избежать последствий; Иоанн XXII дал согласие на брак между обеими семьями, для того чтобы попытаться положить конец хроническим распрям.
Замок Бейнак виден, можно сказать, прямо "из окна".
В скором времени мелочная возня отодвинулась на второй план: в 1337 г. началась Столетняя война. В первые её десятилетия судьба была более благосклонна к англичанам. В Креси в 1356 г. весь изысканный цвет французской знати был истреблен английскими лучниками. В Пуатье король Иоанн Добрый взят в плен.
В 1368 г. Мане де Кастельно (Magne de Castelnaud), единственная наследница семьи, вышла замуж за Нонпара де Комона (Nompar de Caumont); в данном случае идет речь о событии, сыгравшем решающую роль для Кастельно: семейство Комон будут владельцами замка вплоть до начала революции.
Они усилили защитную систему замка: были установлены пушки на нижней стене, был сделан новый барбакан и построены артиллерийские башни. Также возвели большое новое главное здание, чтобы сделать средневековую крепость более комфортной для жизни. Тем не менее, семья Комон покинула Кастельно, переселившись в свой новый и более приятный замок - Шато де Миланд (Chateau des Milandes).
Во время Столетней войны замок часто оказывался в руках англичан. Утомленный английским господством над Кастельно, в 1442 г., король Франции Карл VII отдал приказ об осаде замка. После трех недель осады английский капитан капитулировал, отдав ключи от замка в обмен на жизнь и кошелек с 400 экю. Англичане были окончательно изгнаны из Кастельно. Они покинули французские земли после сражения при Кастильоне (1452 г.), ознаменовавшего окончание Столетней войны.
В XVI веке Кастельно окончательно утратил свое военное значение и стал обычным загородным поместьем. В 1520 г. была достроена ещё одна башня, у которой было только одно предназначение — символизировать власть помещиков над землями. Следующую главу в истории Кастельно открыл гугенотский полководец Жофруа де Виван (Geoffroy de Vivans), внук Франсуа де Комон, родившийся именно в Кастельно в 1543 г. Этот человек, славившийся своей силой и отвагой, был товарищем будущего правителя Генриха IV; бесконечные налеты, которые придавали ритм его жизни, обеспечили ему прочную репутацию в стране. «Жоффруа воинственный» внушал страх по всей территории Перигора; эта репутация позволила замку Кастельно быть надежно укрепленным и никогда не быть потревоженным в течение всего периода религиозных войн.
Состояние замка с веками постоянно ухудшалось, и, наконец, Кастельно был окончательно заброшен. После Великой Французской революции его разрушение ускорилось, так что замок стал больше напоминать обычные руины.
Лишь в 1966 г. замку Кастельно был присвоен статус исторического памятника. С тех пор было проведено две значительные кампании по его реставрации: с 1974 г. по 1980-й и с 1996 г. по 1998-й. Некоторые обрушенные стены были восстановлены, другие только укреплены из-за того, что не нашлось никаких упоминаний об их первоначальном состоянии.
https://philologist.livejournal.com/5780218.html
Castelnaud — или, скорее, Castelnau, что означает “новый замок”, был основан в 12 веке.
В начале 13-го века, его хозяином был Бернар де Казнак (Bernard de Casnac), известный своей жестокостью, а также пылкий защитник катарской веры.
(Катары также были известны под названием альбигойцев, чья дуалистическая религия привела к тому, что католическая церковь объявила их еретиками).
В 1214 г. Симон де Монфор (Simon de Montfort), возглавлявший крестовый поход против альбигойцев, штурмом взял замок и обустроил там свой гарнизон. После взятия замка он был перестроен, в частности донжон относится именно к этому периоду.
Его цитадель и courtine, или "штора", "завеса" (территория между двумя бастионами), сохранились с того периода.
скрытый текстПосле заключения парижского договора, подписанного в 1259 г. Людовиком Святым и Генрихом III Английским, положившим конец конфликту между Капетингами и Плантагенетами, Перигор был возвращен англичанам, что и предопределило судьбу самого Кастельно. В 1273 г. замок возвратился к законным феодальным властителям — потомству Кастельно, являющимся верными подданными графа Перигора, вассала короля Франции. Конец XIII столетия ознаменовал период расцвета, благополучия и относительного спокойствия для этого замка. Кастельно считался тогда одним из главных оплотов Перигора.
Бароны де Бейнак в то время находились в вечной ссоре с владельцами Кастельно. Жадность и алчность обеих соперничающих семейств вела к непрекращающейся возне и склоке. В борьбу за господство над регионом вовлекались все, кто попадал в поле зрения баронов. В итоге в конфликте оказалось замешано все дворянство Перигора. Край разделился на два вооруженных до зубов лагеря. Оба замка следили друг за другом, готовые напасть в любой момент, надеясь, что противник по неосторожности отвлечется и притупит бдительность, но благоразумие восторжествовало. Столкновение на границе так никогда и не состоялось. В 1317 г. сам папа, обеспокоенный обострением конфликта, вмешался для того, чтобы избежать последствий; Иоанн XXII дал согласие на брак между обеими семьями, для того чтобы попытаться положить конец хроническим распрям.
Замок Бейнак виден, можно сказать, прямо "из окна".
В скором времени мелочная возня отодвинулась на второй план: в 1337 г. началась Столетняя война. В первые её десятилетия судьба была более благосклонна к англичанам. В Креси в 1356 г. весь изысканный цвет французской знати был истреблен английскими лучниками. В Пуатье король Иоанн Добрый взят в плен.
В 1368 г. Мане де Кастельно (Magne de Castelnaud), единственная наследница семьи, вышла замуж за Нонпара де Комона (Nompar de Caumont); в данном случае идет речь о событии, сыгравшем решающую роль для Кастельно: семейство Комон будут владельцами замка вплоть до начала революции.
Они усилили защитную систему замка: были установлены пушки на нижней стене, был сделан новый барбакан и построены артиллерийские башни. Также возвели большое новое главное здание, чтобы сделать средневековую крепость более комфортной для жизни. Тем не менее, семья Комон покинула Кастельно, переселившись в свой новый и более приятный замок - Шато де Миланд (Chateau des Milandes).
Во время Столетней войны замок часто оказывался в руках англичан. Утомленный английским господством над Кастельно, в 1442 г., король Франции Карл VII отдал приказ об осаде замка. После трех недель осады английский капитан капитулировал, отдав ключи от замка в обмен на жизнь и кошелек с 400 экю. Англичане были окончательно изгнаны из Кастельно. Они покинули французские земли после сражения при Кастильоне (1452 г.), ознаменовавшего окончание Столетней войны.
В XVI веке Кастельно окончательно утратил свое военное значение и стал обычным загородным поместьем. В 1520 г. была достроена ещё одна башня, у которой было только одно предназначение — символизировать власть помещиков над землями. Следующую главу в истории Кастельно открыл гугенотский полководец Жофруа де Виван (Geoffroy de Vivans), внук Франсуа де Комон, родившийся именно в Кастельно в 1543 г. Этот человек, славившийся своей силой и отвагой, был товарищем будущего правителя Генриха IV; бесконечные налеты, которые придавали ритм его жизни, обеспечили ему прочную репутацию в стране. «Жоффруа воинственный» внушал страх по всей территории Перигора; эта репутация позволила замку Кастельно быть надежно укрепленным и никогда не быть потревоженным в течение всего периода религиозных войн.
Состояние замка с веками постоянно ухудшалось, и, наконец, Кастельно был окончательно заброшен. После Великой Французской революции его разрушение ускорилось, так что замок стал больше напоминать обычные руины.
Лишь в 1966 г. замку Кастельно был присвоен статус исторического памятника. С тех пор было проведено две значительные кампании по его реставрации: с 1974 г. по 1980-й и с 1996 г. по 1998-й. Некоторые обрушенные стены были восстановлены, другие только укреплены из-за того, что не нашлось никаких упоминаний об их первоначальном состоянии.
https://philologist.livejournal.com/5780218.html
Замок Бейнак. Chateau de Beynac
Извечный соперник Кастельно (Chateau Castelnaud-la-Chapelle, или просто Chateau Castelnaud) в долине реки Дордонь.
Замок впервые был упомянут в исторических записях в 1115 году, когда владелец замка, Мейнар де Бейнак, сделал подарок монахиням Фонтевро.
Уже в то время владения его семьи представляли собой довольно значительные территории. Сын Мейнара - Адемар - был непосредственным участником Второго крестового похода 1146-1148 годов. Он умер в 1194 году, не оставив после себя наследника. Замок перешёл во владение герцогу Аквитании – легендарному Ричарду Львиное Сердце.
скрытый текстНесмотря на средневековый облик, городок Бейнак гораздо древнее. Он был заселен еще в 2000 году до н.э., еще в Бронзовый век. Древнеримские артефакты также находят возле Археологического парка. Потом на их месте обосновались галлы, контролируя торговлю вином из Италии. Замок Бейнак, построенный для контроля Дордони, скорее всего существовал уже в 9 веке, когда с севера пришли норманны, принеся террор на эти земли.
Прим.
(По Верденскому договору 843 года земли к западу от Рейна — бывшую территорию Галлии — получил Карл II Лысый. Это королевство получило название Западно-Франкского и составило ядро будущей Франции. Кроме того, за ним было закреплено Аквитанское королевство, в котором после смерти Пипина I знать признала своим правителем его сына Пипина II. Пипин отказался признать Карла своим сюзереном и при поддержке маркиза Бернара Септиманского начал борьбу с Карлом. В 844 году Пипин, лишившись поддержки казнённого Карлом Бернара Септиманского, призвал на помощь нормандского ярла Оскара, сопроводив его от Гаронны до Тулузы, давая возможность разграбить её).
В 847 году ярл Оскар получил в управление Бордо, что вызвало недовольство аквитанцев. В итоге в 848 году аквитанцы не поддержали Пипина II, призвав на помощь Карла II. 6 июня Карл короновался в Орлеане как король Аквитании. Брат Пипина, Карл, также предъявил права на аквитанскую корону, но в 849 году был схвачен и пострижен в монахи. Пипин продолжал борьбу против Карла II до 852 года, когда он попал в плен к гасконскому правителю Саншу II Санше, передавшего пленника Карлу. За это Санш получил от Карла титул герцога Гаскони, а Пипин был заключен в монастыре Сен-Медар в Суассоне.
Как и с Кастельно, с Бейнака открываются живописные виды на долину:
По возвращению из австрийского плена Ричард Львиное Сердце подарил эти земли вместе с замком Бейнак одному из своих ближайших друзей - командиру наемников Меркадье. Но в 1200 г. Меркадье был убит. Таким образом, замок Бейнак вернулся к своим изначальным владельцам. Предположительно он перешёл во власть племянников Адемара. В то время крепость уже довольно грозно возвышалась над рекой Дордонь и присматривала за всеми окружавшими её окрестностями.
В начале 13 века руководитель Альбигойского крестового похода Симон де Монфор обвинил владельца замка Бейнак еретиком. На самом деле этот хитрый ход был сделан лишь для того, чтобы завладеть стратегически удобными землями, ведь река Дордонь была прекраснейшим естественным препятствием, которая в случае военных действий могла бы отлично защитить пограничную линию этих мест на большом промежутке и без лишних затрат.
Владелец замка не стал оказывать сопротивления, заявив лишь, что он представляет на этих землях подданного французской, а не английской короны. Симон де Монфор приказал снести крепостные стены и донжоны замка. Но благодаря вмешательству французского короля Филиппа II Августа Бейнаку удалось вернуть замок обратно в 1217 году.
В период Столетней войны, крепость Бейнак была оплотом французского короля. В тот период Дордонь была границей между французской и английской территориями — расположенный неподалеку, на другом берегу реки, замок Кастельно был под контролем англичан.
Часовня
Замок впервые был упомянут в исторических записях в 1115 году, когда владелец замка, Мейнар де Бейнак, сделал подарок монахиням Фонтевро.
Уже в то время владения его семьи представляли собой довольно значительные территории. Сын Мейнара - Адемар - был непосредственным участником Второго крестового похода 1146-1148 годов. Он умер в 1194 году, не оставив после себя наследника. Замок перешёл во владение герцогу Аквитании – легендарному Ричарду Львиное Сердце.
скрытый текстНесмотря на средневековый облик, городок Бейнак гораздо древнее. Он был заселен еще в 2000 году до н.э., еще в Бронзовый век. Древнеримские артефакты также находят возле Археологического парка. Потом на их месте обосновались галлы, контролируя торговлю вином из Италии. Замок Бейнак, построенный для контроля Дордони, скорее всего существовал уже в 9 веке, когда с севера пришли норманны, принеся террор на эти земли.
Прим.
(По Верденскому договору 843 года земли к западу от Рейна — бывшую территорию Галлии — получил Карл II Лысый. Это королевство получило название Западно-Франкского и составило ядро будущей Франции. Кроме того, за ним было закреплено Аквитанское королевство, в котором после смерти Пипина I знать признала своим правителем его сына Пипина II. Пипин отказался признать Карла своим сюзереном и при поддержке маркиза Бернара Септиманского начал борьбу с Карлом. В 844 году Пипин, лишившись поддержки казнённого Карлом Бернара Септиманского, призвал на помощь нормандского ярла Оскара, сопроводив его от Гаронны до Тулузы, давая возможность разграбить её).
В 847 году ярл Оскар получил в управление Бордо, что вызвало недовольство аквитанцев. В итоге в 848 году аквитанцы не поддержали Пипина II, призвав на помощь Карла II. 6 июня Карл короновался в Орлеане как король Аквитании. Брат Пипина, Карл, также предъявил права на аквитанскую корону, но в 849 году был схвачен и пострижен в монахи. Пипин продолжал борьбу против Карла II до 852 года, когда он попал в плен к гасконскому правителю Саншу II Санше, передавшего пленника Карлу. За это Санш получил от Карла титул герцога Гаскони, а Пипин был заключен в монастыре Сен-Медар в Суассоне.
Как и с Кастельно, с Бейнака открываются живописные виды на долину:
По возвращению из австрийского плена Ричард Львиное Сердце подарил эти земли вместе с замком Бейнак одному из своих ближайших друзей - командиру наемников Меркадье. Но в 1200 г. Меркадье был убит. Таким образом, замок Бейнак вернулся к своим изначальным владельцам. Предположительно он перешёл во власть племянников Адемара. В то время крепость уже довольно грозно возвышалась над рекой Дордонь и присматривала за всеми окружавшими её окрестностями.
В начале 13 века руководитель Альбигойского крестового похода Симон де Монфор обвинил владельца замка Бейнак еретиком. На самом деле этот хитрый ход был сделан лишь для того, чтобы завладеть стратегически удобными землями, ведь река Дордонь была прекраснейшим естественным препятствием, которая в случае военных действий могла бы отлично защитить пограничную линию этих мест на большом промежутке и без лишних затрат.
Владелец замка не стал оказывать сопротивления, заявив лишь, что он представляет на этих землях подданного французской, а не английской короны. Симон де Монфор приказал снести крепостные стены и донжоны замка. Но благодаря вмешательству французского короля Филиппа II Августа Бейнаку удалось вернуть замок обратно в 1217 году.
В период Столетней войны, крепость Бейнак была оплотом французского короля. В тот период Дордонь была границей между французской и английской территориями — расположенный неподалеку, на другом берегу реки, замок Кастельно был под контролем англичан.
Часовня
Меркадье - правая лапа Льва
Замок Бейнак. (здесь и далее курсив мой)
Меркадье, знаменитый в XII веке предводитель рутьеров, скорей всего был родом с Юга Франции из обширного Аквитанского герцогства, которое в тот период входило в состав так называемой "Анжуйской империи", средневекового западноевропейского феодального государства, состоявшего из королевства Англии и почти половины Франции на континенте. (по другим источникам, он был уроженцем Прованса. род. ок. 1150 г.)
Впервые в письменных источниках о нем упоминается около 1180 года, когда он во главе своих рутьеров (брабантцев) взял замок Мальмор (Malemort-sur-Correze) в Аквитании.
скрытый текстВскоре в 1183 году Меркадье познакомился и можно так сказать, подружился с тогдашним герцогом Аквитанским, третьим сыном графа Анжу и короля Англии Генриха II - Ричардом, по прозвищу "Львиное Сердце". И с тех пор он до конца жизни своего сюзерена был его верным вассалом и правой рукой. Ричард фактически умер на руках у Меркадье, который до последнего пытался спасти своего господина.
(прим. На службе у Ричарда были три командира наемников - Меркадье, Лувар, Алге / Mercadier, Louvart, Algais. Люди, "для которых пролитие крови, грабежи и поджоги ничего не значили" / « qui ne comptaient pour rien l’effusion du sang humain, le pillage et l’incendie », по словам летописца того времени Мэтью Парижского).
В 1183/1184 году Меркадье уже на службе у Ричарда принимает активнейшее участие в военных действиях против непокорного вассала Ричарда, виконта Лиможа Адемара V. В 1187 - 1188 года он проводит успешную кампанию против графа Тулузского Раймунда V, с которым воевал его сюзерен. Меркадье взял семнадцать хорошо укреплённых замков и принудил могущественного Тулузского владетеля к миру на условиях выгодных своему господину, герцогу Ричарду Аквитанскому.
Ричард, тогда уже король Англии, в 1189 году взял своего верного вассала и полководца в Третий Крестовый поход. Однако позже Меркадье по приказу Ричарда должен был вернуться из Святой земли, для того чтобы защищать владения Плантагенетов на континенте от притязаний короля Франции Филиппа II Августа.
В 1190 году Меркадье, за верную службу получил во владение от своего сюзерена крупный фьеф - Бейнакскую баронию - (Chateau de Beynac) . Во время "германского плена" Ричарда в 1192 - 1194 годах, Меркадье с переменным успеха отражал нападения Французского короля на континентальные владения "Анжуйской империи". После освобождения своего господина, Меркадье принимает участие практически во всех военных кампаниях "Львиного Сердца" в Берри, Нормандии, Фландрии и Бретани.
В 1199 году он вместе с Ричардом осаждает замок Шалю, подвластный - уже упоминавшемуся выше, виконту Лиможскому Адемару V. Когда Ричард получает смертельное ранение из арбалета, Меркадье пытается его спасти. Его врач ночью при слабом огне масляной лампы, извлекает из массивной спины "Льва" наконечник арбалетного болта, однако было уже поздно. Ржавый метал вызвал заражение, и Ричард вскоре умер. И хотя последний пообещал сохранить жизнь и защитникам замка и своему убийце - лимузенскому стрелку из арбалета. Меркадье после взятия Шалю приказал всех казнить, а со стрелка живьем содрали кожу.
(прим. Кажется вполне вероятным, что Ричард простил стрелка. Это соответствует характеру короля и сообщается во многих хрониках. Также не менее вероятно, что Меркадье, беззаветно преданный Ричарду, не одобрил этого прощения. Однако осмелился ли бы он пойти против воли Ричарда ? Вероятно, нет : исторические исследования позволяют предположить, что после своего « подвига » Пьер Базиль прожил еще довольно долго, предположительно до 1239 г.).
После этого Меркадье поступил на службу к матери своего погибшего сюзерена, знаменитой Элеоноре Аквитанской, а позже к младшему брату Ричарда, и его преемнику Иоанну Безземельному, королю Англии и герцогу Аквитании. Он приводит к покорности мятежных аквитанских и анжуйских баронов, и берёт штурмом город Анжер, восставшую колыбель "Анжуйской империи".
Весной 1200 года Меркадье был убит в Бордо, по приказу своего конкурента и "сослуживца" Брандина, одного из рутьерских предводителей из военачальников Иоанна Безземельного, во время визита к Элеоноре Аквитанской.
Отсюда
ссылки на викиhttps://en.wikipedia.org/wiki/Mercadier
https://fr.wikipedia.org/wiki/Mort_de_Richard_C%C5%93ur_de_Lion
https://fr.wikipedia.org/wiki/Grandes_compagnies
https://www.persee.fr/doc/bec_0373-6237_1842_num_3_1_451658
Меркадье, знаменитый в XII веке предводитель рутьеров, скорей всего был родом с Юга Франции из обширного Аквитанского герцогства, которое в тот период входило в состав так называемой "Анжуйской империи", средневекового западноевропейского феодального государства, состоявшего из королевства Англии и почти половины Франции на континенте. (по другим источникам, он был уроженцем Прованса. род. ок. 1150 г.)
Впервые в письменных источниках о нем упоминается около 1180 года, когда он во главе своих рутьеров (брабантцев) взял замок Мальмор (Malemort-sur-Correze) в Аквитании.
скрытый текстВскоре в 1183 году Меркадье познакомился и можно так сказать, подружился с тогдашним герцогом Аквитанским, третьим сыном графа Анжу и короля Англии Генриха II - Ричардом, по прозвищу "Львиное Сердце". И с тех пор он до конца жизни своего сюзерена был его верным вассалом и правой рукой. Ричард фактически умер на руках у Меркадье, который до последнего пытался спасти своего господина.
(прим. На службе у Ричарда были три командира наемников - Меркадье, Лувар, Алге / Mercadier, Louvart, Algais. Люди, "для которых пролитие крови, грабежи и поджоги ничего не значили" / « qui ne comptaient pour rien l’effusion du sang humain, le pillage et l’incendie », по словам летописца того времени Мэтью Парижского).
В 1183/1184 году Меркадье уже на службе у Ричарда принимает активнейшее участие в военных действиях против непокорного вассала Ричарда, виконта Лиможа Адемара V. В 1187 - 1188 года он проводит успешную кампанию против графа Тулузского Раймунда V, с которым воевал его сюзерен. Меркадье взял семнадцать хорошо укреплённых замков и принудил могущественного Тулузского владетеля к миру на условиях выгодных своему господину, герцогу Ричарду Аквитанскому.
Ричард, тогда уже король Англии, в 1189 году взял своего верного вассала и полководца в Третий Крестовый поход. Однако позже Меркадье по приказу Ричарда должен был вернуться из Святой земли, для того чтобы защищать владения Плантагенетов на континенте от притязаний короля Франции Филиппа II Августа.
В 1190 году Меркадье, за верную службу получил во владение от своего сюзерена крупный фьеф - Бейнакскую баронию - (Chateau de Beynac) . Во время "германского плена" Ричарда в 1192 - 1194 годах, Меркадье с переменным успеха отражал нападения Французского короля на континентальные владения "Анжуйской империи". После освобождения своего господина, Меркадье принимает участие практически во всех военных кампаниях "Львиного Сердца" в Берри, Нормандии, Фландрии и Бретани.
В 1199 году он вместе с Ричардом осаждает замок Шалю, подвластный - уже упоминавшемуся выше, виконту Лиможскому Адемару V. Когда Ричард получает смертельное ранение из арбалета, Меркадье пытается его спасти. Его врач ночью при слабом огне масляной лампы, извлекает из массивной спины "Льва" наконечник арбалетного болта, однако было уже поздно. Ржавый метал вызвал заражение, и Ричард вскоре умер. И хотя последний пообещал сохранить жизнь и защитникам замка и своему убийце - лимузенскому стрелку из арбалета. Меркадье после взятия Шалю приказал всех казнить, а со стрелка живьем содрали кожу.
(прим. Кажется вполне вероятным, что Ричард простил стрелка. Это соответствует характеру короля и сообщается во многих хрониках. Также не менее вероятно, что Меркадье, беззаветно преданный Ричарду, не одобрил этого прощения. Однако осмелился ли бы он пойти против воли Ричарда ? Вероятно, нет : исторические исследования позволяют предположить, что после своего « подвига » Пьер Базиль прожил еще довольно долго, предположительно до 1239 г.).
После этого Меркадье поступил на службу к матери своего погибшего сюзерена, знаменитой Элеоноре Аквитанской, а позже к младшему брату Ричарда, и его преемнику Иоанну Безземельному, королю Англии и герцогу Аквитании. Он приводит к покорности мятежных аквитанских и анжуйских баронов, и берёт штурмом город Анжер, восставшую колыбель "Анжуйской империи".
Весной 1200 года Меркадье был убит в Бордо, по приказу своего конкурента и "сослуживца" Брандина, одного из рутьерских предводителей из военачальников Иоанна Безземельного, во время визита к Элеоноре Аквитанской.
Отсюда
ссылки на викиhttps://en.wikipedia.org/wiki/Mercadier
https://fr.wikipedia.org/wiki/Mort_de_Richard_C%C5%93ur_de_Lion
https://fr.wikipedia.org/wiki/Grandes_compagnies
https://www.persee.fr/doc/bec_0373-6237_1842_num_3_1_451658
Английские разбойники - 4
Имя Робин Гуда становится нарицательным уже как минимум в середине 12 в. Впервые оно упоминается в официальных документах для обозначения грабителя в1262 г. (т.е. более чем на сто лет раньше первого упоминания в каком-либо литературном произведении). Вероятно, тот, кто в 1262 г. назвал преступника «робингудом», либо знал уже сложившуюся легенду о Робин Гуде, либо хорошо представлял, кто это был такой. Это упоминание сделано в беркширской хронике; запись касается королевского прощения, дарованного некому священнику из Сэндлфорда, который присвоил себе, в отсутствие надлежащего судебного ордера, имущество беглого преступника по имени William Robehode. Что интересно, годом ранее, в 1261 году, в том же Беркшире объявлена вне закона шайка, обвиняемая в разбое и укрывательстве грабителей. В ее составе назван некто Уильям, сын Роберта Смита. Вполне вероятно, что «Уильям Робингуд» из записи 1262 года и «Уильям, сын Роберта Смита» - одно и то же лицо, в процессе переписывания волей чиновника сменившее имя. Иными словами, чиновник обозначил Уильяма нарицательным определением, понимая, что сказать «Робин Гуд» вполне достаточно для характеристики.
скрытый текстRobehode быстро становится условным обозначением грабителя вообще. С тех пор слова 'Robinhood', 'Robehod', 'Robbehod' и даже «Rabinhud» не раз попадаются в записях, датируемых концом 12 в. В промежутке между 1261 и 1300 гг. как минимум восемь раз загадочный robenhode встречается в разных областях Англии, от Беркшира на юге до Йорка на севере.
В 15 в. имя Робин Гуда в качестве обозначения дорожного грабителя фигурирует даже в парламентских записях. Так, о некоем Питере Венебле из Астона, замешанном во многих правонарушениях, говорится, что он «живет в лесу, как Робин Гуд и его люди». Неоднократно жалобы в суд на разбой начинаются словами «As Robin Hood in the forest stood» - то есть, строчка из баллады стала, фактически, юридической формулой в соответствующих делах! А в 1605 году, во время суда над Гаем Фоксом, королевский прокурор назвал заговорщиков «робингудами». В хрониках 14-15 вв. (в частности, в Scothichronicon) Робин Гуд уже упоминается как историческое (или почти историческое) лицо, пусть и с осторожной оговоркой «говорят, что…».
То есть, настоящий Робин Гуд, если таковой имелся, жил ранее 1261 года и, несомненно, пользовался некоторой известностью, раз его имя обрело нарицательное значение. Кем же он мог быть? И что же это такое было изначально – имя, прозвище или просто невнятно записанное словосочетание robber in the hood, «грабитель в капюшоне» (т.е. с закрытым лицом – капюшон можно было вполне использовать вместо маски)?
Называют следующие прототипы РГ:
1) В 1125 г. Юстас Лоудэм, шериф Ноттингемшира и Йоркшира, велел разыскать, поймать и казнить некоего Роберта Уэзерби, аутло и разбойника. Помянутого Роберта изловили и «повесили в цепях» (за железную цепь для оной процедуры кузнецу было заплачено 2 шиллинга, запись о чем сохранилась в соответствующих документах)
2) Некий Robert Hode (возможно, арендатор, державший землю от архиепископа Йоркского) не явился на суд в Йорке в 1225 г. Он был объявлен вне закона, и его имущество, на сумму 32 шиллинга 6 пенсов, отошло в казну. Хотя ничего более о нем не известно, некоторые исследователи называют его самым подходящим кандидатом на роль знаменитого аутло. По сути, это единственный человек, отвечающий всем минимально необходимым требованиям: его зовут Роберт Гуд (или Год), он был объявленным в розыск преступником и родился намного раньше 1262 года, так что к тому времени мог уже обрести некоторую славу. В 17 в. Томас Гейл, настоятель Йоркского собора, оставил среди своих бумаг стихотворную эпитафию, в которой говорилось, что Robert Hode умер в «двадцать четвертый день декабрьских календ 1247». Такой даты в римском календаре нет; но, так или иначе, между 1225 и 1247 годом – промежуток в двадцать два года. Именно такой срок, согласно балладам, Робин Гуд прожил в Шервудском лесу. Можно сказать, это был первый прообраз биографии легендарного аутло.
3) Граф Роберт Хантингтон, умерший в 1247 году. Доказательства, в данном случае, скорее, литературные, нежели исторические. Роберт Фицут, или Фицус, граф Хантингтон (предположительно, родившийся в 1160 г.), стал ассоциироваться с легендарным разбойником лишь с конца XVI в., благодаря пьесе Энтони Мандэя (1598 г.) под названием «Падение Роберта, графа Хантингтона». Там-то и было впервые высказано предположение, что Робин Гуд – дворянин, обманом лишенный наследства – жил и действовал во время правление короля Ричарда Львиное сердце. На самом деле, в годы правления Ричарда графом Хантингтоном был принц Дэвид Шотландский, которому наследовал его сын Джон. У Дэвида действительно был сын по имени Роберт, но он умер в младенчестве.
Надпись на надгробии Роберта Хантингтона, в Кирклейсе, гласит: «Под этим камнем покоится Роберт, граф Хантингтон. Никогда еще не было такого славного лучника, и люди прозвали его Робин Гуд». Но воздвигнуто это надгробие было «благодарным потомком» лишь в 1850 году, по описаниям путешественников 17-18 века, т.е. уже после того как «литературная теория» о благородном аутло – графе Хантингтоне обрела широкую популярность.
4) Роджер Годберг, вожак разбойничьей шайки, которая терроризировала Ноттингемшир, Дербишир и Лестершир в течение нескольких лет после баронского восстания 1265 г. Годберг раз за разом избегал поимки, но в конце концов был схвачен и окончил свои дни в Ньюгетской тюрьме в 1276 г. (По другим данным, он получил королевское прощение и далее жил вполне законопослушной жизнью).
Одно из выдвинутых против него обвинений гласило, что он, вкупе с другими злоумышленниками, ограбил аббатство, забрав деньги, скот, лошадей и убив монаха (хотя это и было не йоркское аббатство святой Марии, а аббатство Стэнли в Уилтшире). Также Роджер получал помощь от местного рыцаря по имени Ричард Фолиот, которого в 1272 году обвинили в пособничестве разбойникам и к которому явился под стены вооруженный отряд. Сэру Ричарду пришлось сдать замок и спешно искать себе поручителей в знак доказательства своей благонадежности. Как легендарный сэр Ричард Ли, Ричард Фолиот (хотя и сдавший замок, вместо того чтобы оборонять его) покровительствовал аутло – и жил в подходящем месте: его замок Фенвик стоял всего в шести милях от Барнсдейла, а также Фолиот держал кое-какие земли на восточной оконечности Шервуда.
5) сэр Роберт Туинг, поднявший восстание в Северной Англии (1230-31). Robert Thwinge или Thweng, принял имя William (Wilkin) Wither (я бы перевел как «Уилкин Буря»); шайка под его предводительством грабила монастыри и раздавала запасы зерна бедным. Объектом неприязни «Уилкина Бури» в первую очередь были священники – ставленники Рима, в частности, в Северном Йоркшире. В 1239 году сэр Роберт отправился с посольством в Рим – жаловаться на местные злоупотребления и искать милости для себя – и в своей миссии преуспел. В 1240 г. он присоединился к Ричарду Плантагенету, графу Корнуолльскому, и вместе с ним отправился в крестовый поход, вернувшись в Англию два года спустя. Умер в 1247 г.
6) Роберт Гуд из Уэйкфилда, упоминаемый в манориальных записях 1317-23 гг. Эта версия довольно долго считалась весьма состоятельной, несмотря на несоответствие заданным временным рамкам (если полагать точкой отсчета 1262 год). Главным аргументом здесь в свое время послужило то, что Роберт Гуд по какой-то причине скрылся из Уэйкфилда, и его имя перестало упоминаться в уэйкфилдских документах с 1323 года, зато в 1324 г. при дворе короля Эдуарда II, незадолго до того совершившего поездку в Ноттингемшир, появился некий «привратник Робин Гуд». Это, казалось бы, вполне соответствовало тексту баллад, где упоминаются путешествие Эдуарда в Ноттингем, примирение Робина с королем и его поступление на королевскую службу. Впрочем, впоследствии было документально доказано, что «привратник Робин Гуд» поступил на королевскую службу за полгода до того, как Эдуард побывал в Ноттингеме, а стало быть, он и Робин Гуд из Уэйкфилда – не более чем тезки. Последнее, что известно о королевском привратнике по имени Робин Гуд – так это что он удалился в отставку в том же 1324 г., получив пенсию в 5 шиллингов.
tal-gilas.livejournal.com/184179.html
скрытый текстRobehode быстро становится условным обозначением грабителя вообще. С тех пор слова 'Robinhood', 'Robehod', 'Robbehod' и даже «Rabinhud» не раз попадаются в записях, датируемых концом 12 в. В промежутке между 1261 и 1300 гг. как минимум восемь раз загадочный robenhode встречается в разных областях Англии, от Беркшира на юге до Йорка на севере.
В 15 в. имя Робин Гуда в качестве обозначения дорожного грабителя фигурирует даже в парламентских записях. Так, о некоем Питере Венебле из Астона, замешанном во многих правонарушениях, говорится, что он «живет в лесу, как Робин Гуд и его люди». Неоднократно жалобы в суд на разбой начинаются словами «As Robin Hood in the forest stood» - то есть, строчка из баллады стала, фактически, юридической формулой в соответствующих делах! А в 1605 году, во время суда над Гаем Фоксом, королевский прокурор назвал заговорщиков «робингудами». В хрониках 14-15 вв. (в частности, в Scothichronicon) Робин Гуд уже упоминается как историческое (или почти историческое) лицо, пусть и с осторожной оговоркой «говорят, что…».
То есть, настоящий Робин Гуд, если таковой имелся, жил ранее 1261 года и, несомненно, пользовался некоторой известностью, раз его имя обрело нарицательное значение. Кем же он мог быть? И что же это такое было изначально – имя, прозвище или просто невнятно записанное словосочетание robber in the hood, «грабитель в капюшоне» (т.е. с закрытым лицом – капюшон можно было вполне использовать вместо маски)?
Называют следующие прототипы РГ:
1) В 1125 г. Юстас Лоудэм, шериф Ноттингемшира и Йоркшира, велел разыскать, поймать и казнить некоего Роберта Уэзерби, аутло и разбойника. Помянутого Роберта изловили и «повесили в цепях» (за железную цепь для оной процедуры кузнецу было заплачено 2 шиллинга, запись о чем сохранилась в соответствующих документах)
2) Некий Robert Hode (возможно, арендатор, державший землю от архиепископа Йоркского) не явился на суд в Йорке в 1225 г. Он был объявлен вне закона, и его имущество, на сумму 32 шиллинга 6 пенсов, отошло в казну. Хотя ничего более о нем не известно, некоторые исследователи называют его самым подходящим кандидатом на роль знаменитого аутло. По сути, это единственный человек, отвечающий всем минимально необходимым требованиям: его зовут Роберт Гуд (или Год), он был объявленным в розыск преступником и родился намного раньше 1262 года, так что к тому времени мог уже обрести некоторую славу. В 17 в. Томас Гейл, настоятель Йоркского собора, оставил среди своих бумаг стихотворную эпитафию, в которой говорилось, что Robert Hode умер в «двадцать четвертый день декабрьских календ 1247». Такой даты в римском календаре нет; но, так или иначе, между 1225 и 1247 годом – промежуток в двадцать два года. Именно такой срок, согласно балладам, Робин Гуд прожил в Шервудском лесу. Можно сказать, это был первый прообраз биографии легендарного аутло.
3) Граф Роберт Хантингтон, умерший в 1247 году. Доказательства, в данном случае, скорее, литературные, нежели исторические. Роберт Фицут, или Фицус, граф Хантингтон (предположительно, родившийся в 1160 г.), стал ассоциироваться с легендарным разбойником лишь с конца XVI в., благодаря пьесе Энтони Мандэя (1598 г.) под названием «Падение Роберта, графа Хантингтона». Там-то и было впервые высказано предположение, что Робин Гуд – дворянин, обманом лишенный наследства – жил и действовал во время правление короля Ричарда Львиное сердце. На самом деле, в годы правления Ричарда графом Хантингтоном был принц Дэвид Шотландский, которому наследовал его сын Джон. У Дэвида действительно был сын по имени Роберт, но он умер в младенчестве.
Надпись на надгробии Роберта Хантингтона, в Кирклейсе, гласит: «Под этим камнем покоится Роберт, граф Хантингтон. Никогда еще не было такого славного лучника, и люди прозвали его Робин Гуд». Но воздвигнуто это надгробие было «благодарным потомком» лишь в 1850 году, по описаниям путешественников 17-18 века, т.е. уже после того как «литературная теория» о благородном аутло – графе Хантингтоне обрела широкую популярность.
4) Роджер Годберг, вожак разбойничьей шайки, которая терроризировала Ноттингемшир, Дербишир и Лестершир в течение нескольких лет после баронского восстания 1265 г. Годберг раз за разом избегал поимки, но в конце концов был схвачен и окончил свои дни в Ньюгетской тюрьме в 1276 г. (По другим данным, он получил королевское прощение и далее жил вполне законопослушной жизнью).
Одно из выдвинутых против него обвинений гласило, что он, вкупе с другими злоумышленниками, ограбил аббатство, забрав деньги, скот, лошадей и убив монаха (хотя это и было не йоркское аббатство святой Марии, а аббатство Стэнли в Уилтшире). Также Роджер получал помощь от местного рыцаря по имени Ричард Фолиот, которого в 1272 году обвинили в пособничестве разбойникам и к которому явился под стены вооруженный отряд. Сэру Ричарду пришлось сдать замок и спешно искать себе поручителей в знак доказательства своей благонадежности. Как легендарный сэр Ричард Ли, Ричард Фолиот (хотя и сдавший замок, вместо того чтобы оборонять его) покровительствовал аутло – и жил в подходящем месте: его замок Фенвик стоял всего в шести милях от Барнсдейла, а также Фолиот держал кое-какие земли на восточной оконечности Шервуда.
5) сэр Роберт Туинг, поднявший восстание в Северной Англии (1230-31). Robert Thwinge или Thweng, принял имя William (Wilkin) Wither (я бы перевел как «Уилкин Буря»); шайка под его предводительством грабила монастыри и раздавала запасы зерна бедным. Объектом неприязни «Уилкина Бури» в первую очередь были священники – ставленники Рима, в частности, в Северном Йоркшире. В 1239 году сэр Роберт отправился с посольством в Рим – жаловаться на местные злоупотребления и искать милости для себя – и в своей миссии преуспел. В 1240 г. он присоединился к Ричарду Плантагенету, графу Корнуолльскому, и вместе с ним отправился в крестовый поход, вернувшись в Англию два года спустя. Умер в 1247 г.
6) Роберт Гуд из Уэйкфилда, упоминаемый в манориальных записях 1317-23 гг. Эта версия довольно долго считалась весьма состоятельной, несмотря на несоответствие заданным временным рамкам (если полагать точкой отсчета 1262 год). Главным аргументом здесь в свое время послужило то, что Роберт Гуд по какой-то причине скрылся из Уэйкфилда, и его имя перестало упоминаться в уэйкфилдских документах с 1323 года, зато в 1324 г. при дворе короля Эдуарда II, незадолго до того совершившего поездку в Ноттингемшир, появился некий «привратник Робин Гуд». Это, казалось бы, вполне соответствовало тексту баллад, где упоминаются путешествие Эдуарда в Ноттингем, примирение Робина с королем и его поступление на королевскую службу. Впрочем, впоследствии было документально доказано, что «привратник Робин Гуд» поступил на королевскую службу за полгода до того, как Эдуард побывал в Ноттингеме, а стало быть, он и Робин Гуд из Уэйкфилда – не более чем тезки. Последнее, что известно о королевском привратнике по имени Робин Гуд – так это что он удалился в отставку в том же 1324 г., получив пенсию в 5 шиллингов.
tal-gilas.livejournal.com/184179.html
Английские разбойники - 3
Английские разбойничьи кланы
В августе 1328 года один дербиширский священник был избит и ограблен шайкой вооруженных разбойников… казалось бы, знакомая, хоть и от того не менее прискорбная история. В XIV в. английские леса были буквально наводнены грабителями всех мастей: в некоторых графствах, в том числе в Ноттингемшире и в Йоркшире, невозможно было доехать от города до города, не рискуя быть ограбленным, и целые отряды лесничих и солдат из городских гарнизонов не справлялись с лесными армиями.
скрытый текст
Впрочем, нападение на священника не было делом рук какого-то случайного сброда или компании подвыпивших крестьян – это было хорошо спланированное преступление, совершенное настоящей организованной бандой. Более того, за «наводку» разбойники заплатили третьему лицу – человеку по имени Роберт Бернард, который до тех пор был приходским священником в Бейкуэлле (Дербишир), однако же был изгнан оттуда за то, что растратил церковные деньги и на праздник не смог выдать беднякам положенную сумму. Когда Роберт Бернард явился служить рождественскую мессу, прихожане, вместо того чтобы пожелать своему священнику счастливого Рождества, сорвали с него облачения и выгнали вон. Разъяренный и униженный, Бернард заплатил разбойникам, чтобы те отколотили его преемника. Разбойники выполнили свою часть сделки – и вдобавок украли из церковной казны десять шиллингов.
Этот случай – первое упоминание о печально известной шайке Котерела, которая терроризировала Скалистый край (Дербишир и Стаффордшир) в начале XIV в. Документы этого периода изобилуют упоминаниями о больших разбойничьих шайках, промышляющих воровством, грабежом, похищениями и убийствами. В отсутствие постоянной полиции они терроризировали графства – иногда десятилетиями – и редко попадались в руки правосудия. Нередко эти шайки представляли собой настоящие «семейные подряды»: муж и жена, брат и сестра действовали заодно. И совершенно не обязательно эти люди изначально были бедняками, вынужденными воровать, чтобы прокормиться. Предводители некоторых шаек – в том числе Котерелы – происходили из среды мелких землевладельцев, зачастую к тому же с сильными связями в среде священнослужителей. Церковь и священники, надо сказать, в это время вообще регулярно фигурировали в отчетах, посвященных криминальным происшествиям. Так, в 1340 году толпа вооруженных людей напала на церковь в городке Тэй. Священника вытащили во двор и обезглавили.
В данном случае разница с историей о нападении на дербиширского священника заключалась в том, что священник из Тэя в то же время состоял членом печально знаменитой банды Фолвиллов, а вооруженные люди, явившиеся в церковь, были чем-то вроде местной милиции, под предводительством окружного мирового судьи. Фолвиллы действовали примерно в то же время, что и шайка Котерела – они террироризировали Лестершир, откуда и были родом. Их отец, Джон Фолвилл, был богатым землевладельцем и уважаемым в округе человеком – он не раз даже выступал депутатом от графства в королевском совете. Братьев Фолвиллов было семь – и только старший, также Джон, унаследовавший отцовское поместье в 1309 году, не был (во всяком случае, явно) замешан ни в каком преступлении. Следующий по старшинству брат, Юстас, возглавил шайку; еще один из братьев, Ричард Фолвилл, был священником, но это не мешало ему принимать участие в деятельности банды.
Как и Котерелов, Фолвиллов можно было нанять – были бы деньги. В 1331 году им предложили сделку каноник из Семпрингэма и келарь Хейверхольмского аббатства. Эти двое священнослужителей, которые и раньше укрывали Фолвиллов от правосудия, заплатили им двадцать фунтов за то, чтобы они разрушили водяную мельницу, принадлежавшую конкуренту. Разумеется, вскоре мельница сгорела. Услуги Фолвиллов, не сводились, впрочем, к диверсиям: в 1326 году они, с помощью двух местных землевладельцев, устроили засаду и убили сэра Роджера Беллера, богача и судью казначейского суда.
Это убийство потрясло современников: Беллер был одной из первых персон графства. В числе лиц, объявленных в розыск, были четверо братьев Фолвиллов: Юстас, Роберт, Уолтер и Ричард, священник из Тэя.
Фолвиллы, разумеется, не явились на суд, а вместо этого сбежали и тут же были объявлены вне закона. Очевидно, новый статус ничуть не смущал их, поскольку в течение следующих двух-трех лет ноттингемскому шерифу регулярно отправляли жалобы на братьев Фолвиллов, которые, став во главе вооруженной шайки, подстерегали, грабили и даже убивали путников. С 1327 по 1330 гг. Юстас Фолвилл был напрямую обвинен в трех грабежах и четырех убийствах – скорее всего, это далеко не полный список.
Периодически братья умудрялись обелить себя в глазах правосудия, как только тиски начинали смыкаться. Самым лучшим способом оправдаться было стать солдатом. В конце 1328 года двое братьев Фолвиллов вступили в армию Роджера Мортимера, отправлявшегося на подавление мятежа графа Ланкастера. Тем не менее, старые привычки они не бросили. Пока армия квартировала в Лестере, Фолвиллы занимались мародерством и грабежом среди местных жителей, разбогатев в результате примерно на двести фунтов.
Иногда несколько разбойничьих шаек объединялись, чтобы заняться каким-нибудь грандиозным делом. Таким делом было похищение сэра Ричарда де Уиллоби (будущего Верховного судьи королевского суда) в январе 1332 г. В этой авантюре участвовали Котерелы, Фолвиллы, Бренберны, а также банда под названием «Дикая компания», которую возглавлял Роджер Сэвидж (Savage – «дикий»). Не побрезговали даже те, кому полагалось бы находиться на стороне правосудия: в числе нападавших были сэр Роберт де Вир (констебль Рокингэмского замка) и сэр Роберт Тачет (бывший констебль Мелбурнского замка). Еще до истечения суток Уиллоби выкупили за 1300 марок, и к тому же он вынужден был принести Фолвиллам клятву верности. По одной из версий, именно Ричарду Фолвиллу принадлежала идея похищения; хронист Генри Найтон, перу которого, по большей части, принадлежат записи о деяниях Фолвиллов, утверждал, что «дерзкий и отчаянный» Ричард находился во главе вооруженного отряда, который напал на Уиллоби.
Так что же случилось с братьями Фолвиллами? Судьба Юстаса в конце концов обернулась к лучшему. После похищения Уиллоби он вновь отправился добывать себе прощение, на сей раз солдатской службой в Шотландии и Фландрии – и в итоге король Эдуард III милостиво простил Юстасу его прежние прегрешения. Юстас умер мирно, в 1346 г., на почетной должности советника в Кроулендском аббатстве, так и не представ перед судом ни по одному из обвинений, ранее предъявленных ему. Ричард Фолвилл, обезглавленный в Тэе, был единственным из Фолвиллов, кто понес кару за свои преступления. Папа Клемент VI отпустил его самочинным судьям грех убийства священника, но приговорил к строгому покаянию.
Напрашивается очевидный вопрос: каким образом Фолвиллы и другие шайки (например, Котерелы) так долго, в некоторых случаях до конца жизни, оставались на свободе, хотя и были всем известными злоумышленниками? Отчасти ответ кроется в том, что мировые судьи и прочие официальные лица в своих действиях сильно зависели, во-первых, от своевременного оповещения, а во-вторых, от благорасположения местных жителей. Учитывая влияние, которым пользовались Фолвиллы в Лестершире, неудивительно, что на них не решались доносить из страха. Некоторые, быть может, даже одобряли то, что делали Фолвиллы; в официальных документах содержится немало жалоб на местных жителей, которые «помогали им, поощряли, побуждали к злым делам и укрывали их, когда те спасались бегством». Конечно, эти обвинения могли быть лишь предлогом для оправдания официальных властей, но не исключено, что они имели под собой некоторую почву. Как минимум один раз, когда Фолвиллы и Котерелы чуть не попались, им удалось спастись благодаря тому, что их предупредил кто-то из местных. Две основных жертвы Фолвиллов – Беллер и Уиллоби – не отличались бескорыстием. Беллер пользовался своей властью, чтобы незаконно захватывать землю и переправлять деньги своим высокопоставленным покровителям. Присутствие при убийстве еще двух лестерширских землевладельцев наводит на мысль, что это был заговор, возглавляемый Фолвиллами, а не обыкновенное убийство с целью ограбления. Уиллоби также не пользовался общей любовью. В 1340 году он вновь попал в разбойничью засаду – в замке Туркастон, а затем угодил в тюрьму по официальному обвинению в коррупции. Чтобы примириться с королем, Уиллоби пришлось заплатить 1200 марок. Не исключено, что в глазах местных жителей Юстас Фолвилл и его братья представали как честные и неумолимые противники продажных королевских чиновников, пусть даже восстановление справедливости и не было изначальной целью Фолвиллов.
Фолвиллы оставались в народной памяти еще несколько десятилетий. Упоминания об их деяниях встречаются в балладах. Уильям Ленгленд, автор поэмы «Видение Петра Пахаря» (1377), говорит о «законе Фолвиллов», изображая их не безнравственными преступниками, а, скорее, проводниками «неофициальной» справедливости, находящейся за пределами человеческого законодательства.
And some to ryde and to recovere that unrightfully was wonne;
He wissed hem wynne it ageyne thorw wightnesse of handes,
And fecchen it fro fals men with folvyles lawes.
[И некоторые возвращали то, что было приобретено неправедно; милость Божья помогала им вернуть все это силой своих рук, отобрав у злых людей по законам Фолвилла.]
tal-gilas.livejournal.com/262971.html
В августе 1328 года один дербиширский священник был избит и ограблен шайкой вооруженных разбойников… казалось бы, знакомая, хоть и от того не менее прискорбная история. В XIV в. английские леса были буквально наводнены грабителями всех мастей: в некоторых графствах, в том числе в Ноттингемшире и в Йоркшире, невозможно было доехать от города до города, не рискуя быть ограбленным, и целые отряды лесничих и солдат из городских гарнизонов не справлялись с лесными армиями.
скрытый текст
Впрочем, нападение на священника не было делом рук какого-то случайного сброда или компании подвыпивших крестьян – это было хорошо спланированное преступление, совершенное настоящей организованной бандой. Более того, за «наводку» разбойники заплатили третьему лицу – человеку по имени Роберт Бернард, который до тех пор был приходским священником в Бейкуэлле (Дербишир), однако же был изгнан оттуда за то, что растратил церковные деньги и на праздник не смог выдать беднякам положенную сумму. Когда Роберт Бернард явился служить рождественскую мессу, прихожане, вместо того чтобы пожелать своему священнику счастливого Рождества, сорвали с него облачения и выгнали вон. Разъяренный и униженный, Бернард заплатил разбойникам, чтобы те отколотили его преемника. Разбойники выполнили свою часть сделки – и вдобавок украли из церковной казны десять шиллингов.
Этот случай – первое упоминание о печально известной шайке Котерела, которая терроризировала Скалистый край (Дербишир и Стаффордшир) в начале XIV в. Документы этого периода изобилуют упоминаниями о больших разбойничьих шайках, промышляющих воровством, грабежом, похищениями и убийствами. В отсутствие постоянной полиции они терроризировали графства – иногда десятилетиями – и редко попадались в руки правосудия. Нередко эти шайки представляли собой настоящие «семейные подряды»: муж и жена, брат и сестра действовали заодно. И совершенно не обязательно эти люди изначально были бедняками, вынужденными воровать, чтобы прокормиться. Предводители некоторых шаек – в том числе Котерелы – происходили из среды мелких землевладельцев, зачастую к тому же с сильными связями в среде священнослужителей. Церковь и священники, надо сказать, в это время вообще регулярно фигурировали в отчетах, посвященных криминальным происшествиям. Так, в 1340 году толпа вооруженных людей напала на церковь в городке Тэй. Священника вытащили во двор и обезглавили.
В данном случае разница с историей о нападении на дербиширского священника заключалась в том, что священник из Тэя в то же время состоял членом печально знаменитой банды Фолвиллов, а вооруженные люди, явившиеся в церковь, были чем-то вроде местной милиции, под предводительством окружного мирового судьи. Фолвиллы действовали примерно в то же время, что и шайка Котерела – они террироризировали Лестершир, откуда и были родом. Их отец, Джон Фолвилл, был богатым землевладельцем и уважаемым в округе человеком – он не раз даже выступал депутатом от графства в королевском совете. Братьев Фолвиллов было семь – и только старший, также Джон, унаследовавший отцовское поместье в 1309 году, не был (во всяком случае, явно) замешан ни в каком преступлении. Следующий по старшинству брат, Юстас, возглавил шайку; еще один из братьев, Ричард Фолвилл, был священником, но это не мешало ему принимать участие в деятельности банды.
Как и Котерелов, Фолвиллов можно было нанять – были бы деньги. В 1331 году им предложили сделку каноник из Семпрингэма и келарь Хейверхольмского аббатства. Эти двое священнослужителей, которые и раньше укрывали Фолвиллов от правосудия, заплатили им двадцать фунтов за то, чтобы они разрушили водяную мельницу, принадлежавшую конкуренту. Разумеется, вскоре мельница сгорела. Услуги Фолвиллов, не сводились, впрочем, к диверсиям: в 1326 году они, с помощью двух местных землевладельцев, устроили засаду и убили сэра Роджера Беллера, богача и судью казначейского суда.
Это убийство потрясло современников: Беллер был одной из первых персон графства. В числе лиц, объявленных в розыск, были четверо братьев Фолвиллов: Юстас, Роберт, Уолтер и Ричард, священник из Тэя.
Фолвиллы, разумеется, не явились на суд, а вместо этого сбежали и тут же были объявлены вне закона. Очевидно, новый статус ничуть не смущал их, поскольку в течение следующих двух-трех лет ноттингемскому шерифу регулярно отправляли жалобы на братьев Фолвиллов, которые, став во главе вооруженной шайки, подстерегали, грабили и даже убивали путников. С 1327 по 1330 гг. Юстас Фолвилл был напрямую обвинен в трех грабежах и четырех убийствах – скорее всего, это далеко не полный список.
Периодически братья умудрялись обелить себя в глазах правосудия, как только тиски начинали смыкаться. Самым лучшим способом оправдаться было стать солдатом. В конце 1328 года двое братьев Фолвиллов вступили в армию Роджера Мортимера, отправлявшегося на подавление мятежа графа Ланкастера. Тем не менее, старые привычки они не бросили. Пока армия квартировала в Лестере, Фолвиллы занимались мародерством и грабежом среди местных жителей, разбогатев в результате примерно на двести фунтов.
Иногда несколько разбойничьих шаек объединялись, чтобы заняться каким-нибудь грандиозным делом. Таким делом было похищение сэра Ричарда де Уиллоби (будущего Верховного судьи королевского суда) в январе 1332 г. В этой авантюре участвовали Котерелы, Фолвиллы, Бренберны, а также банда под названием «Дикая компания», которую возглавлял Роджер Сэвидж (Savage – «дикий»). Не побрезговали даже те, кому полагалось бы находиться на стороне правосудия: в числе нападавших были сэр Роберт де Вир (констебль Рокингэмского замка) и сэр Роберт Тачет (бывший констебль Мелбурнского замка). Еще до истечения суток Уиллоби выкупили за 1300 марок, и к тому же он вынужден был принести Фолвиллам клятву верности. По одной из версий, именно Ричарду Фолвиллу принадлежала идея похищения; хронист Генри Найтон, перу которого, по большей части, принадлежат записи о деяниях Фолвиллов, утверждал, что «дерзкий и отчаянный» Ричард находился во главе вооруженного отряда, который напал на Уиллоби.
Так что же случилось с братьями Фолвиллами? Судьба Юстаса в конце концов обернулась к лучшему. После похищения Уиллоби он вновь отправился добывать себе прощение, на сей раз солдатской службой в Шотландии и Фландрии – и в итоге король Эдуард III милостиво простил Юстасу его прежние прегрешения. Юстас умер мирно, в 1346 г., на почетной должности советника в Кроулендском аббатстве, так и не представ перед судом ни по одному из обвинений, ранее предъявленных ему. Ричард Фолвилл, обезглавленный в Тэе, был единственным из Фолвиллов, кто понес кару за свои преступления. Папа Клемент VI отпустил его самочинным судьям грех убийства священника, но приговорил к строгому покаянию.
Напрашивается очевидный вопрос: каким образом Фолвиллы и другие шайки (например, Котерелы) так долго, в некоторых случаях до конца жизни, оставались на свободе, хотя и были всем известными злоумышленниками? Отчасти ответ кроется в том, что мировые судьи и прочие официальные лица в своих действиях сильно зависели, во-первых, от своевременного оповещения, а во-вторых, от благорасположения местных жителей. Учитывая влияние, которым пользовались Фолвиллы в Лестершире, неудивительно, что на них не решались доносить из страха. Некоторые, быть может, даже одобряли то, что делали Фолвиллы; в официальных документах содержится немало жалоб на местных жителей, которые «помогали им, поощряли, побуждали к злым делам и укрывали их, когда те спасались бегством». Конечно, эти обвинения могли быть лишь предлогом для оправдания официальных властей, но не исключено, что они имели под собой некоторую почву. Как минимум один раз, когда Фолвиллы и Котерелы чуть не попались, им удалось спастись благодаря тому, что их предупредил кто-то из местных. Две основных жертвы Фолвиллов – Беллер и Уиллоби – не отличались бескорыстием. Беллер пользовался своей властью, чтобы незаконно захватывать землю и переправлять деньги своим высокопоставленным покровителям. Присутствие при убийстве еще двух лестерширских землевладельцев наводит на мысль, что это был заговор, возглавляемый Фолвиллами, а не обыкновенное убийство с целью ограбления. Уиллоби также не пользовался общей любовью. В 1340 году он вновь попал в разбойничью засаду – в замке Туркастон, а затем угодил в тюрьму по официальному обвинению в коррупции. Чтобы примириться с королем, Уиллоби пришлось заплатить 1200 марок. Не исключено, что в глазах местных жителей Юстас Фолвилл и его братья представали как честные и неумолимые противники продажных королевских чиновников, пусть даже восстановление справедливости и не было изначальной целью Фолвиллов.
Фолвиллы оставались в народной памяти еще несколько десятилетий. Упоминания об их деяниях встречаются в балладах. Уильям Ленгленд, автор поэмы «Видение Петра Пахаря» (1377), говорит о «законе Фолвиллов», изображая их не безнравственными преступниками, а, скорее, проводниками «неофициальной» справедливости, находящейся за пределами человеческого законодательства.
And some to ryde and to recovere that unrightfully was wonne;
He wissed hem wynne it ageyne thorw wightnesse of handes,
And fecchen it fro fals men with folvyles lawes.
[И некоторые возвращали то, что было приобретено неправедно; милость Божья помогала им вернуть все это силой своих рук, отобрав у злых людей по законам Фолвилла.]
tal-gilas.livejournal.com/262971.html
Английские разбойники - 2
Славный парень Роджер Годберд.
Очередной рассказ об очередной примечательной исторической личности. Прошу любить и не жаловаться - Роджер Годберд, возможный прототип Робина Гуда.
К большому сожалению, о происхождении и жизни Годберда до битвы при Ившэме (1265 год) ничего не известно. Или известно, но не интернету :)
В означенной битве он сражался на стороне Монфора, ярым сторонником которого был. В сражении он уцелел, однако был объявлен вне закона (что не было вообще-то знаком какого-то особого отличия: репрессии к уцелевшим мятежникам применялись суровые). Два года спустя, в октябре 1267 года, Годберд обосновался в Шервудском лесу и в течение четырех лет, во главе отряда приблизительно в сто человек, продолжал бунтовать против властей.
скрытый текстВласти были представлены, в том числе, шерифом Ноттингемским, каковым в то время был Реджиналд де Грей. Он был замечателен тем, что был одним из самых молодых шерифов в Англии и был хорошим военачальником; в частности, он участвовал в завоевании Уэльса под началом Эдварда I. До восстания баронов Годберд и де Грей были в хороших отношениях, вместе охотились, есть даже упоминание о том, как их обоих обвинили в краже королевского оленя.
Но потом случилось восстание. И пути друзей разошлись: Годберд встал под знамена Монфора, де Грей остался верен короне.
И настал момент, когда де Грею пришлось выступить против своего прежнего друга с оружием в руках и во главе войска, собранного специально для борьбы с шервудскими разбойниками.
В 1272 году Годберд был схвачен в Раффордском аббатстве, находившемся в Шервудском лесу. Оно и сейчас там находится, впрочем, аббатство как таковое прекратило свое существование в середине 16 века. Но посмотреть на его здание можно.
Так вот, здесь Годберд был схвачен и препровожден в Ноттингемский замок.
"Джентльмены! - так, вероятно, он мог бы обратиться к своим пленителям. - Вы запомните этот день, в который вы почти поймали славного Роджера Годберда!.."
Ибо славному Роджеру удалось бежать. У него нашелся помощник: местный рыцарь Ричард Фолиот, вставший на защиту Годберда и бежавших с ним разбойников против шерифа.
(Фолиот и раньше имел случай помощь Годберду: в 1270 году отряд славного Роджера во главе с капитаном уже скрывался в его замке Фенвик. Тогда Реджиналд де Грей выступил со своим отрядом и осадил замок, надеясь схватить Годберда и остальных - но те сбежали прямо из-под шерифского носа. Замок Фенвик Фолиоту все-таки пришлось сдать - но уже в 1272 году.)
Впрочем, в конце концов удача улыбнулась и стражам порядка: Годберд был в конечном итоге схвачен и заключен в тюрьму. На протяжении последующих трех лет он сменил три тюрьмы в ожидании суда, состоявшегося в итоге в Тауэре.
На минутку: какие бы перспективы могли быть у мятежника, соратника Симона де Монфора и предводителя отряда разбойников?..
Но возрадуйтесь, любезные читатели, ибо сие есть, для разнообразия, история со счастливым концом: вернувшийся из Седьмого крестового похода король Эдвард I, к слову, бывший одним из командующих королевской армией при Ившэме (а до того, после гораздо более удачной для баронов битвы при Льюисе, еще и сидевший у них в плену несколько месяцев), великодушно простил Годберда.
Годберд же вернулся на свою ферму, где и жил с тех пор долго и счастливо - или не очень долго и счастливо, но во всяком случае спокойно и вполне законопослушно.
...Два маленьких обстоятельства, которые мешают все-таки однозначно признать, что Робин Гуд был списан с этого самого Роджера Годберда.
Первое - никто и никогда не слышал, чтобы Годберд именовал себя (или кто-то именовал его) Робином Гудом. Ну, не очень-то это серьезное возражение: все-таки Робин в балладах - образ скорее собирательный. И само имя "Робин Гуд" в 13 веке широко использовалось как собирательное имя для разбойников. К тому же была пара Робинов Гудов, отдельные черты биографии которых схожи с чертами биографии Роджера. Один из этих Робинов, согласно выдвинутой Джозефом Хантером в 1852 году, участвовал в восстании графа Ланкастера против Эдварда II (это уже первая четверть 14 века), другой упоминается в документах второй четверти 13 века как человек вне закона, но доказательств того, что он был разбойником, нет.
Второе - в ранних балладах о Робине нет никакого упоминания о мятеже Монфора. Но, в конце концов, баллады редко вдаются в подробности биографии героев - они не для этого пишутся :)
https://athenaie.livejournal.com/844214.html
Очередной рассказ об очередной примечательной исторической личности. Прошу любить и не жаловаться - Роджер Годберд, возможный прототип Робина Гуда.
К большому сожалению, о происхождении и жизни Годберда до битвы при Ившэме (1265 год) ничего не известно. Или известно, но не интернету :)
В означенной битве он сражался на стороне Монфора, ярым сторонником которого был. В сражении он уцелел, однако был объявлен вне закона (что не было вообще-то знаком какого-то особого отличия: репрессии к уцелевшим мятежникам применялись суровые). Два года спустя, в октябре 1267 года, Годберд обосновался в Шервудском лесу и в течение четырех лет, во главе отряда приблизительно в сто человек, продолжал бунтовать против властей.
скрытый текстВласти были представлены, в том числе, шерифом Ноттингемским, каковым в то время был Реджиналд де Грей. Он был замечателен тем, что был одним из самых молодых шерифов в Англии и был хорошим военачальником; в частности, он участвовал в завоевании Уэльса под началом Эдварда I. До восстания баронов Годберд и де Грей были в хороших отношениях, вместе охотились, есть даже упоминание о том, как их обоих обвинили в краже королевского оленя.
Но потом случилось восстание. И пути друзей разошлись: Годберд встал под знамена Монфора, де Грей остался верен короне.
И настал момент, когда де Грею пришлось выступить против своего прежнего друга с оружием в руках и во главе войска, собранного специально для борьбы с шервудскими разбойниками.
В 1272 году Годберд был схвачен в Раффордском аббатстве, находившемся в Шервудском лесу. Оно и сейчас там находится, впрочем, аббатство как таковое прекратило свое существование в середине 16 века. Но посмотреть на его здание можно.
Так вот, здесь Годберд был схвачен и препровожден в Ноттингемский замок.
"Джентльмены! - так, вероятно, он мог бы обратиться к своим пленителям. - Вы запомните этот день, в который вы почти поймали славного Роджера Годберда!.."
Ибо славному Роджеру удалось бежать. У него нашелся помощник: местный рыцарь Ричард Фолиот, вставший на защиту Годберда и бежавших с ним разбойников против шерифа.
(Фолиот и раньше имел случай помощь Годберду: в 1270 году отряд славного Роджера во главе с капитаном уже скрывался в его замке Фенвик. Тогда Реджиналд де Грей выступил со своим отрядом и осадил замок, надеясь схватить Годберда и остальных - но те сбежали прямо из-под шерифского носа. Замок Фенвик Фолиоту все-таки пришлось сдать - но уже в 1272 году.)
Впрочем, в конце концов удача улыбнулась и стражам порядка: Годберд был в конечном итоге схвачен и заключен в тюрьму. На протяжении последующих трех лет он сменил три тюрьмы в ожидании суда, состоявшегося в итоге в Тауэре.
На минутку: какие бы перспективы могли быть у мятежника, соратника Симона де Монфора и предводителя отряда разбойников?..
Но возрадуйтесь, любезные читатели, ибо сие есть, для разнообразия, история со счастливым концом: вернувшийся из Седьмого крестового похода король Эдвард I, к слову, бывший одним из командующих королевской армией при Ившэме (а до того, после гораздо более удачной для баронов битвы при Льюисе, еще и сидевший у них в плену несколько месяцев), великодушно простил Годберда.
Годберд же вернулся на свою ферму, где и жил с тех пор долго и счастливо - или не очень долго и счастливо, но во всяком случае спокойно и вполне законопослушно.
...Два маленьких обстоятельства, которые мешают все-таки однозначно признать, что Робин Гуд был списан с этого самого Роджера Годберда.
Первое - никто и никогда не слышал, чтобы Годберд именовал себя (или кто-то именовал его) Робином Гудом. Ну, не очень-то это серьезное возражение: все-таки Робин в балладах - образ скорее собирательный. И само имя "Робин Гуд" в 13 веке широко использовалось как собирательное имя для разбойников. К тому же была пара Робинов Гудов, отдельные черты биографии которых схожи с чертами биографии Роджера. Один из этих Робинов, согласно выдвинутой Джозефом Хантером в 1852 году, участвовал в восстании графа Ланкастера против Эдварда II (это уже первая четверть 14 века), другой упоминается в документах второй четверти 13 века как человек вне закона, но доказательств того, что он был разбойником, нет.
Второе - в ранних балладах о Робине нет никакого упоминания о мятеже Монфора. Но, в конце концов, баллады редко вдаются в подробности биографии героев - они не для этого пишутся :)
https://athenaie.livejournal.com/844214.html
Средневековая кухня - 6. Напитки.
Всем известно, что в Средние века вода напитком не считалась, по крайней мере в крупных городах, где она зачастую не отличалась чистотой из-за того, что отходы производства, помои и т.д. если и не сливались в реку напрямую, то рано или поздно все равно стекали в нее из городских канав. Пускай люди и не проводили параллели между питьем сырой воды и риском желудочных заболеваний, но, во всяком случае, скверный вкус наверняка должен был их отпугнуть. С другой стороны, пить воду избегали не только из боязни заболеть: если черпать воду для питья из реки было рискованно, то существовали колодцы и родники с относительно чистой водой. Употребление воды в качестве напитка было еще и показателем статуса. Если даже деревенские бедняки, которые могли брать чистую воду в ручье или роднике, предпочитали, тем не менее, эль и пиво, то довольствоваться водой приходилось тем, кто стоял на самой низкой общественной ступени и не мог позволить себе самых простых удовольствий.
скрытый текстБедняки пили эль, мед (mead) и сидр, на столе у богачей стояли также различные вина. С пивом и элем мало что могло сравниться по популярности в Средние века, но, помимо упомянутых напитков, нам известны гипокрас (вино со специями и травами), брэгот (пиво или mead со специями), сайзер (mead с яблоками), паймент (вино с медом/виноградный mead), перри (грушевый сидр). Заметим, что все эти напитки были слабее, чем их современные аналоги, и для того, чтобы всерьез опьянеть, требовалось выпить изрядное количество (так, например, в рацион каменщиков в XIII в. входили 3-3.5 литра пива/эля в день, и это была норма, официально выдаваемая им работодателем). Разбавленный эль вплоть до XX века входил в рацион учащихся в частных английских школах. Популярный миф гласит, что в Средневековье дети, допивая из кружек за взрослыми, приучались к пьянству чуть ли не с колыбели; но документы эпохи свидетельствуют, что для детей до пяти лет основным напитком было молоко, а подросткам до 14 лет предписывалось пить вино и эль только в разбавленном виде.
Но, хотя как эль, пиво и мед были самыми популярными напитками в Средние века, некоторые опции для тех, кто предпочитал безалкогольные напитки, все-таки существовали. Например, ячменная настойка – ячмень бросали в горячую воду и добавляли по вкусу мед. В поваренной книге XIV в. упоминается «шалфейная вода» - судя по всему, достаточно популярная. Шалфей следовало залить водой и оставить на ночь: «Чтобы приготовить кувшин воды, пахнущей шалфеем, возьмите 2 унции шалфея, обрежьте стебли и положите листья в кувшин». В результате получался приятный напиток, которым можно было освежить рот в промежутке между блюдами. По сходному рецепту готовилась и кориандровая вода. Состоятельные люди, имевшие возможность покупать заграничные фрукты, пили т.н. granatus – напиток, пришедший из Андалузии и представляющий, по сути, густой и сладкий гранатовый сироп, который при необходимости разбавляли горячей или холодной водой с сахаром либо смешивали с другими напитками. Его сдабривали специями, в том числе гвоздикой и мускатом, добавляли розовую воду, мяту, щавель или бурачник.
Готовили в богатых домах и «лимонную воду» (т.е., лимонад). Ее подслащивали медом и чаще всего подавали перед едой, для аппетита. Секаньябин – еще один напиток родом из Андалузии – представлял собой всего-навсего сочетание уксуса, воды и сахара, иногда с добавлением мяты, но, судя по частоте упоминаний, был очень популярен. Кларея представляла собой воду, которую кипятили с медом (1 часть меда на 12 частей воды) и специями (любыми доступными) и подавали охлажденной; в XIII веке этот напиток зачастую сопровождал монастырскую трапезу. Розовая и лавандовая вода пользовались популярностью у благородных дам. Как правило, готовились эти напитки просто: лепестки упомянутых цветов заливали сладкой водой. Ароматизированная вода вдобавок считалась лекарственным средством, стимулирующим пищеварение после обильного застолья («розовая вода снимает жар, укрепляет желудок и печень, очищает, увлажняет и облегчает тело, вызывает аппетит, исцеляет от водянки на ранней стадии – то есть, Божьим соизволением, она поистине чудесна»). «Византийское вино», известное со времен эллинизма, представляло собой воду, смешанную с красным уксусом, медом или фруктовым соком.
https://tal-gilas.livejournal.com/199733.html
скрытый текстБедняки пили эль, мед (mead) и сидр, на столе у богачей стояли также различные вина. С пивом и элем мало что могло сравниться по популярности в Средние века, но, помимо упомянутых напитков, нам известны гипокрас (вино со специями и травами), брэгот (пиво или mead со специями), сайзер (mead с яблоками), паймент (вино с медом/виноградный mead), перри (грушевый сидр). Заметим, что все эти напитки были слабее, чем их современные аналоги, и для того, чтобы всерьез опьянеть, требовалось выпить изрядное количество (так, например, в рацион каменщиков в XIII в. входили 3-3.5 литра пива/эля в день, и это была норма, официально выдаваемая им работодателем). Разбавленный эль вплоть до XX века входил в рацион учащихся в частных английских школах. Популярный миф гласит, что в Средневековье дети, допивая из кружек за взрослыми, приучались к пьянству чуть ли не с колыбели; но документы эпохи свидетельствуют, что для детей до пяти лет основным напитком было молоко, а подросткам до 14 лет предписывалось пить вино и эль только в разбавленном виде.
Но, хотя как эль, пиво и мед были самыми популярными напитками в Средние века, некоторые опции для тех, кто предпочитал безалкогольные напитки, все-таки существовали. Например, ячменная настойка – ячмень бросали в горячую воду и добавляли по вкусу мед. В поваренной книге XIV в. упоминается «шалфейная вода» - судя по всему, достаточно популярная. Шалфей следовало залить водой и оставить на ночь: «Чтобы приготовить кувшин воды, пахнущей шалфеем, возьмите 2 унции шалфея, обрежьте стебли и положите листья в кувшин». В результате получался приятный напиток, которым можно было освежить рот в промежутке между блюдами. По сходному рецепту готовилась и кориандровая вода. Состоятельные люди, имевшие возможность покупать заграничные фрукты, пили т.н. granatus – напиток, пришедший из Андалузии и представляющий, по сути, густой и сладкий гранатовый сироп, который при необходимости разбавляли горячей или холодной водой с сахаром либо смешивали с другими напитками. Его сдабривали специями, в том числе гвоздикой и мускатом, добавляли розовую воду, мяту, щавель или бурачник.
Готовили в богатых домах и «лимонную воду» (т.е., лимонад). Ее подслащивали медом и чаще всего подавали перед едой, для аппетита. Секаньябин – еще один напиток родом из Андалузии – представлял собой всего-навсего сочетание уксуса, воды и сахара, иногда с добавлением мяты, но, судя по частоте упоминаний, был очень популярен. Кларея представляла собой воду, которую кипятили с медом (1 часть меда на 12 частей воды) и специями (любыми доступными) и подавали охлажденной; в XIII веке этот напиток зачастую сопровождал монастырскую трапезу. Розовая и лавандовая вода пользовались популярностью у благородных дам. Как правило, готовились эти напитки просто: лепестки упомянутых цветов заливали сладкой водой. Ароматизированная вода вдобавок считалась лекарственным средством, стимулирующим пищеварение после обильного застолья («розовая вода снимает жар, укрепляет желудок и печень, очищает, увлажняет и облегчает тело, вызывает аппетит, исцеляет от водянки на ранней стадии – то есть, Божьим соизволением, она поистине чудесна»). «Византийское вино», известное со времен эллинизма, представляло собой воду, смешанную с красным уксусом, медом или фруктовым соком.
https://tal-gilas.livejournal.com/199733.html
Английские разбойники -1
Робин-Бобин
В 1377 году Уильям Ланглэнд мельком упомянул стихи о Робин Гуде — таким было первое известное нам упоминание этой легенды. К 1600 году было уже более двухсот таких свидетельств популярности персонажа. О Робине наперебой писали хронисты, люди называли в его честь камни, пещеры и корабли, правоохранители кликали настоящих разбойников «робингудами», а разбойники сами охотно брали в качестве оперативных псевдонимов имена Гуда и его подельников. Более того, в 1510 году сам Генрих VIII с 11 дворянами прокрался к спальню королевы, одетый а-ля Робин Гуд с бандой (если он был Гудом, то интересно, кто был Малюткой Джоном?). Но главное — конечно, сами баллады (изначально рассказываемые в прозе) и театральные представления. Хотя, истории о Робин Гуде всегда были литературой классом ниже, чем легенды артуровского цикла. Скорее средневековый заменитель летнего блокбастера, чем артхауса, дешёвое чтиво, а не Пруст, и средневековые критики часто ругали их за грубость и примитивность. В конце концов, многие баллады вообще идут по одной и той же тропинке: Робин встречает незнакомца, затевает драку, получает на орехи, трубит в рог и зовёт на помощь, предлагает незнакомцу вступить в бандформирование. Учитывая, что весёлых ребят отмутузили по очереди гончар, мясник, кожевник, лудильщик, монах, мельник и прочие простые мужики, возникает вопрос, что это шериф так долго с ними возился? Только вот популярности баллад у народа это не умаляло.
скрытый текстВ ранних балладах Робин Гуд не грабил сборщиков налогов. Не отнимал деньги у богатых, чтобы отдать бедным. В поздних историях он даже строил приюты для бедняков, а в изначальных он разве что помог бедному рыцарю, и никогда не разбрасывал отнятое у богачей золото по какой-нибудь деревне. И, конечно, он не боролся против норманнской тирании — вообще норманны стали злодеями намного позже (в XVII веке радикалы типа левеллеров и диггеров сравнивали социальные пороки своего времени к Норманнским завоеванием и Норманнским игом, т.е. использовали норманнов в качестве аллегорий, а вот Робин Гуд схлестнулся с норманнами только в версии XIX века). Робин Гуд первых рассказов приказывал своим людям не обижать ни йоменов, ни сквайров, ни земледельцев, ни рыцарей, ни женщин и детей. Его враги — только коррумпированные епископы, архиепископы и шерифы, а не «класс эксплуататоров». Расправлялся Робин с ними сурово — Гаю Гисборну отчекрыжил голову и насадил на свой лук, шерифа тоже обезглавил, ну и нехорошего монаха обезглавил вместе с молодым слугой. Робин не поднимал сотни крестьян на восстание, чтобы установить в Англии новый порядок. Даже от борьбы против плохого принца Джона он откосил, равно как и не водил дружбу с добрым королём Ричардом — в ранних сборниках он встречает короля Эдуарда. Каким по счёту был этот Эдик — ещё вопрос, возможно Второй, а скорее Третий, а может и Четвёртый, правивший во время появления большинства баллад. Многие современные версии истории Робин Гуда заканчиваются королевским прощением разбойных грехов, а в ранних рассказах с этого всё только начиналось: через 15 месяцев Робин обанкротился и заскучал при дворе, а потому опять вернулся в лес и грабил путников ещё 22 года.
Современный историк сэр Джеймс Холт считает, что ранний Робин Гуд был фигурой защитника общественного порядка и status quo, помогая охранять народ от коррумпированных элементов. А Стефан Найт видит в Робине борца с властью, поскольку баллады о Робин Гуде «оправдывают кражу церковного имущества в крупном размере, бунт и убийство законно назначенного шерифа, нарушение легитимного соглашения с королём; и все эти вещи якобы ведут к долгой и счастливой жизни». Разве что Морис Кин видел в Робине метафору мятежа крестьян, но позднее сам Кин признался, что для этого мало оснований в первых рассказах.
Интересно не только то, что легенда о Робин Гуде поглотила предыдущие и последующие легенды о разбойных персонажах вроде Юстаса-Монаха, Херварда, Уильяма Уолласа и Фулька Фитца Уаррина, вплоть до похожих сюжетов с обманами, переодеванием и побегами. Главное, что хотя личность реального Робина довольно спорна, в легендах о Гуде нет драконов, гигантов и прочих чудищ голливудского размаха, которые встречаются в рассказах о его вполне исторических предшественниках.
Три шотландских хрониста упоминают Робин Гуда как реальное лицо (хотя и не очень положительное), но каждый относит его к разному времени. В 1420 году Эндрю Уинтоун поместил похождения Робина Гуда и Маленького Джона в 1283-1285 годы, когда правил Эдуард I. Уолтер Боуэр в 1440 году, дописывая «Шотландские хроники» Джона Фордунского, упомянул эту парочку под 1266 годом, в период послевкусия от баронского восстания против Генриха III. В 1521 году Джон Мэйджор поместил Робина и Джона в 1190-е, период правления Ричарда I, и эту версию восприняли последующие легенды. Томас Гэйл, настоятель Йоркского собора в 1697-1702 гг., оставил среди своих бумаг записку, что Робин умер 24 декабря 1247 года. Сэр Джеймс Холт в биографии Гуда 1982 года написал, что Робин активно разбойничал в 1193-1194 годах, в 1225 был объявлен вне закона, а скончался где-то около 1247 года. Джулиан Лаксфорд в 2009 году привлёк внимание к месту в хронике, добавленной к копии «Полихроникона» Ранульфа Хигдена в 1460х годах, где Робин Гуд появляется на странице про 1294-1299 гг. Тем не менее, многие современные исследователи относят Робина (реального или вымышленного) к XIV веку, за пару десятилетий до первого письменного упоминания о нём.
Точно известно, что ранний Робин Гуд не был ни графом, ни рыцарем, ни крестьянином. Все эти варианты пришли позже, а сначала его называли только йоменом. Непонятно только, каким именно йоменом он был. К середине XV века так обычно называли средний класс землевладельцев, которые не относились к благородному сословию. Ещё так называли придворных короля или феодала рангом ниже рыцарей. Они, например, следили за хранением королевских книг, за гардеробом, носили хозяйские луки. Те же бифитеры считались йоменами. Сэр Холт указывает, что Робин был именно королевским йоменом, потому что на это место король принимает его после амнистии, и с этой службы он уходит опять разбойничать. Ещё интересная версия — Олгрен и Тардифф считают, что Робин Гуд мог быть йоменом, работавшим на городские гильдии, поскольку в балладах много упоминаний Робина как торговца тканями, часто особо упоминаются дорогие зелёные и алые одежды, а гильдии ткачей как и Робин были очень преданы деве Марии и королю (так что Робина можно рядить в любые цвета радуги). Также, многие йомены служили лесниками, а потому ассоциировались с луками.
Кстати о стрельбе из лука. Она, конечно, занимала важное место уже в первых рассказах о Робин Гуде. Келли ДеФриз заметил, что в собрании первых баллад лук используют все — и рыцари, и простолюдины, — только вот почти всегда не для боя или охоты. Как ни странно, баллады о Робин Гуде и его шайке упоминают луки в основном в контексте спорта, а сражаются персонажи на мечах — даже если до этого постреливали, луки и стрелы откладываются в сторону и достаются клинки. Однажды, в церкви, Робин вообще выхватывает двуручный меч, убивает им 12 воинов шерифа и ранит ещё больше, прежде чем меч сломался. Тогда Робин ругается, что стал безоружен, хотя лук ещё был при нём. По словам ДеФриза, описание стрельбы из лука в первых балладах лучше всего подходит под вторую половину XIV века и начало XV в., когда лук, во-первых, ассоциировался с йоменами и дворянским спортом, а не более низкими классами, и, во-вторых, не уничтожал солдат противника, а гнал их на оборонительные линии англичан, которые затем пускали в дело копья, мечи и прочее холодное оружие. Только в конце XV и в XVI веке лонгбоу превратился в общественном сознании в совершенное непобедимое оружие.
Робин Гуд как йомен очень соответствовал образу средневекового преступника, ведь по результатам исследований разбойничали вовсе не отбросы общества, а как минимум крестьяне среднего достатка. Более того, многие действительно любили блеснуть отвагой и вытворить что-нибудь этакое, вроде побега из замка или освобождения приговорённого прямо под виселицей. Правда, реальные бандитос всё же грабили кого угодно, даже самых нищих соотечественников, и в отличие от баллад по подсчётам историков женщины составляли 37% убитых разбойниками.
https://antoin.livejournal.com/842747.html
Английские разбойники 14 в.
скрытый текст«Заметьте, что среди всех народов только англичане могут благодарить Господа за особую привилегию, ибо говорят, что Ирландия и Уэльс переполнены разбойниками, которые воруют у своих соседей коров, волов и прочий рогатый скот, за что их и зовут открыто «разбойниками». Но в Англии — восхвалим Господа — всё не так. Что мы находим вместо этого? Среди нас джентльмены зовутся «шавелдурами»[сленг, означает банды землевладельцев-джентри, которые промышляют набегами и разбоем] и «рифелурами» [сленг, означает разбойников], ибо такие люди врываются в сокровищницы богатых, забирают имущество, угоняют стада, грабят священников, и не испытывают угрызений совести. Вместо того, они очень счастливы, когда удаётся ограбить аббата, приора или другого монаха, и они говорят: «Несомненно, это была Господня воля, что этот крестьянин, монах или фра повстречал нас сегодня». Им кажется, будто чтобы они ни делали, они поступают справедливо и разумно. И потому они не делают ничего, для чего они не могут найти оправдания, которое покажется подходящим в результате лживого притворства или искажения». (Неизвестный францисканский монах, 1317 г.)
Видимо, этот монах взял в руки перо, повстречав кого-то вроде сэра Роберта де Райдуэра, который в 1342 году прославился тем, что вместе с бандой рыцарей ограбил пару купцов из Личфилда. Сегодня такое явление называют «преступлениями меховых воротников» (fur-collar crimes) по аналогии с современными преступлениями «белых воротников».
Интересно, что большинство людей в то время больше симпатизировало этим преступникам, а не их жертвам или судьям. Например, хронист Генри из Найтона описал деятельность братьев Фолвиль в восточных центральных графствах сугубо положительно: «[1326] ...в тот же год, если быть точным — 29 января, господин Роджер Беллерс был убит в Лейчестершире... неким Юстасом де Фолвиллем и его братьями, которых он ранее осыпал угрозами и несправедливостями, и он был убит тремя братьями, когда вместе с ним было более пятидесяти человек, в долине близ Рирсби. Этот человек был угнетателем своих соседей, священников и мирян, из-за жадности до их имущества, которое он мечтал даровать построенной им часовне. [Юстас, Роберт и Уолтер де Фолвилль в этом нападении были не одиноки, но их сторонников было меньше, чем у Беллерса. Удар ножом по Беллерсу нанёс другой человек — Ральф ля Зуш. Нападение произошло, когда Беллерс ехал из своего манора в Лейчестер. Неравенство сил Найтоном подчёркивается как знак, что Бог помогал братьям против деспота. По итогам был судебный процесс, шесть человек обвиняли, но никого не осудили, а ля Зуш сбежал из-под ареста и с другими главными преступниками временно покинул страну. Вернулись они после переворота, учинённого королевой Изабеллой, и сразу отметились серией ограблений. В 1327 году четверо Фолвиллей были амнистированы.]
В 1331 во всей Англии заседал trailbaston [дословно «несущий дубину», изначально так называли бандитов времён Эдуарда I, нападавших на владения королевских ленников, когда те были на королевской службе, а также сам такой грабёж, потом так стали называть созданные в 1304 году для борьбы с такими грабителями специальные суды, слово вышло из употребления в конце XIV в.] и многих объявил вне закона во всех местах. За это Ричард де Уиллоуби, королевский судья, был захвачен после Рождества, когда он ехал в сторону Грэнтэма, Ричардом де Фолвиллем, священником прихода Тей в Ратленде, который был необузданным и отважным человеком, склонным к насилию. Его отвели в ближайший лес, где собрались сообщники, и там принудили заплатить выкуп за его жизнь в размере девяноста марок и поклясться всегда соблюдать их указания». [Цель trailbaston'а состояла не только в наказании непосредственных исполнителей преступлений, но в расследовании дел и привлечении к ответственности тайных заказчиков или зачинщиков, которые сначала побуждали преступников, а потом укрывали их от правосудия. Частыми стали жалобы на то, что судьи слишком неразборчивы в своих поисках виновных, но есть подозрение, что эти жалобы писались настоящими преступниками с целью опорочить своих судей. Что касается Уиллоуби, то его много кто не любил. Через несколько лет после этого происшествия его судили за коррупцию, говорили что он «продавал законы так, как будто они были волами или коровами», приговорили его к уплате 1500 марок штрафа, но это доказывает только нелюбовь к нему со стороны тех, кого он судил, а что было на самом деле, неизвестно.]
Кроме Ричарда де Фолвилля, в захвате Уиллоуби участвовали и вышеупомянутые три брата, а также пятый, Лоуренс. Был ещё и шестой, Томас, который братьям не уступал. Вот такая дружная семейка, за исключением седьмого брата, Джона, который единственный жил тихо, не нарушал закон и даже какое-то время работал шерифом. Отец Ричард по количеству убийств и прочих преступлений считался третьим (вторым был Роберт, а лидировал Юстас с пятью убийствами, изнасилованиями и кучей других фелоний). Он и его сообщники к тому времени уже были известны массой грабежей, побоев и требований выкупа пленников, о чём шериф Ноттингема сообщал королю. В 1329 году братья послужили королю в подавлении мятежа графа Ланкастера и за это получили общую амнистию, но даже служа в королевской армии отметились новыми кражами. В 1330 году был приказ братьев арестовать и доставить в Ноттингемский замок, но исполнить его не получилось. Братьев нередко нанимали другие лорды, чтобы например поломать мельницы конкурентов. Так братья и продолжали резвиться, уходя от всех попыток их судить, периодически получая амнистию и опять возвращаясь к излюбленному занятию. Затем они активно служили в военных кампаниях короля, и в основном умерли своей смертью. Ричарда в 1341 году наконец отряд шерифа осадил прямо в церкви. Он и его сторонники вели оттуда ураганную стрельбу из луков, одного человека убили и многих ранили, но в итоге силы правопорядка ворвались внутрь, буйного попа вытащили и сэр Роберт де Колвилль обезглавил его со всеми сообщниками, не собираясь устраивать очередной бесполезный суд. Затем отважному шерифу по указанию папы Клемента VI было даровано особое отпущение грехов за убийство священника.
Та самая церковь.
Возникает логичный вопрос, поменялось бы мнение хрониста, если бы его самого благородно ограбил герой-разбойник? Тем не менее, Фолвиллей помнили даже поколение спустя, и постепенно образ их всё больше сиял. Уильям Ланглэнд, 1377 г.: «И некоторые скакали и возвращали то, что было незаконно отобрано; Божья благодать научила их побеждать силой своих рук и отбирать у злых людей по законам Фолвиллей».
Ещё один рассказ об английских разбойниках: «Что касается числа обманщиков и растущего числа злоумышленников, эта становится позором для страны даже в глазах иностранцев. Количество злоумышленников растёт, несомненно, как и различных мошенников, лжесвидетелей и пособников преступников. Злые люди умножаются, и злые поступки совершаются всё чаще с наглостью: грабёж, увечья, убийство, переломы рук и ног, жестокие побои и всё это с дерзостью негодяев или тех, кто даёт им поддержку в их злых деяниях, так что никто не осмеливается арестовать их или заключить в тюрьму. В светском или мирском обществе разбойники, убийцы и им подобные спасаются от повешения из-за их благородного происхождения или за деньги: ибо двенадцать разбойников освобождают тридцать перед лицом судьи. ...В этом-то и причина, почему так много разбойников и убийц: потому что в этой стране, где нет правосудия, разбойники и убийцы растут числом. Разбойники, убийцы и мошенники находят убежище под ...защитой негодяев. ...Собаки охотника менее охотно подчиняются приказу ...чем те, кто делает всё, что им прикажет знатный защитник, будь то избиение, грабёж или убийство. Тот, кто может привлечь на свою сторону больше разбойников и убийц, будет настоящим господином». (доминиканский проповедник Джон де Бромъярд, 1330 г.).
Действительно, богатые люди легко окружали себя бандитами, которые кого надо принуждали или защищали хозяина, а правовая система была довольно сильно коррумпирована. Центральная власть начала целенаправленные меры по восстановлению правопорядка, но часто честные и деятельные шерифы и констебли оказывались слишком малочисленными. Один шериф сказал разбойнику: «Будь уверен, я остановлю тебя во что бы то ни стало или убью, и мне наплевать, что на мою голову обрушится гнев твоего высокопоставленного защитника», но многие шерифы были менее склонны к самоубийству. Среди джентри и их слуг стали популярны песни и рассказы о невиновных людях, которых влиятельные враги заставили искать убежища в лесу. Там они вынуждены жить за счёт грабежа и браконьерства, но эти преступления расцениваются как вынужденные и оправданные. Затем изгнанник находит способ отомстить и восстановить своё доброе имя, после чего живёт уже на правильной стороне закона.
В реальности же обычно трудно провести грань и решить, какой преступник был настоящим, а кого преступником делала несправедливость, потому что о своей невиновности говорили практически все. Более того, английские судьи в то время не знали, что даже когда им удастся повесить хотя бы некоторых разбойников, в будущем англофобы будут считать это доказательством неоправданной жестокости английского права.
https://antoin.livejournal.com/838682.html
Особо, о "рифелурах" и "шавелдурах", ибо в обычном толковом словаре английского я их не обнаружила. Зато нашла в словаре средневекового английского.
скрытый текстhttps://quod.lib.umich.edu/m/middle-english-dictionary/
rifeloure - ст.фр. - (rī̆flere) ;
Also rif(e)loure, riflor, riffler.
Etymology From rī̆flen v.; also cp. OF riflëure, riffleure.
(a) A robber, pillager, plunderer; (b) a hawk that in attempting to capture a bird catches оnly feathers.
shavaldour - (англо-лат). shavaldǒur -
Also schaveldoure, schaldour, schaildor, (in surname) schavaldur; pl. shavaldours, etc. & shaveldores, shavaldres, savaldores, chevaldoures.
Etymology: Aberrant form of chevalēr n., perh. influenced by a local var. or surname in the north of England, which may also have produced
AL schavaldor.
(a) A wanderer, vagabond; also, a gentleman robber near the Scottish border; ?also, a minstrel or entertainer; (b) as surname.
В 1377 году Уильям Ланглэнд мельком упомянул стихи о Робин Гуде — таким было первое известное нам упоминание этой легенды. К 1600 году было уже более двухсот таких свидетельств популярности персонажа. О Робине наперебой писали хронисты, люди называли в его честь камни, пещеры и корабли, правоохранители кликали настоящих разбойников «робингудами», а разбойники сами охотно брали в качестве оперативных псевдонимов имена Гуда и его подельников. Более того, в 1510 году сам Генрих VIII с 11 дворянами прокрался к спальню королевы, одетый а-ля Робин Гуд с бандой (если он был Гудом, то интересно, кто был Малюткой Джоном?). Но главное — конечно, сами баллады (изначально рассказываемые в прозе) и театральные представления. Хотя, истории о Робин Гуде всегда были литературой классом ниже, чем легенды артуровского цикла. Скорее средневековый заменитель летнего блокбастера, чем артхауса, дешёвое чтиво, а не Пруст, и средневековые критики часто ругали их за грубость и примитивность. В конце концов, многие баллады вообще идут по одной и той же тропинке: Робин встречает незнакомца, затевает драку, получает на орехи, трубит в рог и зовёт на помощь, предлагает незнакомцу вступить в бандформирование. Учитывая, что весёлых ребят отмутузили по очереди гончар, мясник, кожевник, лудильщик, монах, мельник и прочие простые мужики, возникает вопрос, что это шериф так долго с ними возился? Только вот популярности баллад у народа это не умаляло.
скрытый текстВ ранних балладах Робин Гуд не грабил сборщиков налогов. Не отнимал деньги у богатых, чтобы отдать бедным. В поздних историях он даже строил приюты для бедняков, а в изначальных он разве что помог бедному рыцарю, и никогда не разбрасывал отнятое у богачей золото по какой-нибудь деревне. И, конечно, он не боролся против норманнской тирании — вообще норманны стали злодеями намного позже (в XVII веке радикалы типа левеллеров и диггеров сравнивали социальные пороки своего времени к Норманнским завоеванием и Норманнским игом, т.е. использовали норманнов в качестве аллегорий, а вот Робин Гуд схлестнулся с норманнами только в версии XIX века). Робин Гуд первых рассказов приказывал своим людям не обижать ни йоменов, ни сквайров, ни земледельцев, ни рыцарей, ни женщин и детей. Его враги — только коррумпированные епископы, архиепископы и шерифы, а не «класс эксплуататоров». Расправлялся Робин с ними сурово — Гаю Гисборну отчекрыжил голову и насадил на свой лук, шерифа тоже обезглавил, ну и нехорошего монаха обезглавил вместе с молодым слугой. Робин не поднимал сотни крестьян на восстание, чтобы установить в Англии новый порядок. Даже от борьбы против плохого принца Джона он откосил, равно как и не водил дружбу с добрым королём Ричардом — в ранних сборниках он встречает короля Эдуарда. Каким по счёту был этот Эдик — ещё вопрос, возможно Второй, а скорее Третий, а может и Четвёртый, правивший во время появления большинства баллад. Многие современные версии истории Робин Гуда заканчиваются королевским прощением разбойных грехов, а в ранних рассказах с этого всё только начиналось: через 15 месяцев Робин обанкротился и заскучал при дворе, а потому опять вернулся в лес и грабил путников ещё 22 года.
Современный историк сэр Джеймс Холт считает, что ранний Робин Гуд был фигурой защитника общественного порядка и status quo, помогая охранять народ от коррумпированных элементов. А Стефан Найт видит в Робине борца с властью, поскольку баллады о Робин Гуде «оправдывают кражу церковного имущества в крупном размере, бунт и убийство законно назначенного шерифа, нарушение легитимного соглашения с королём; и все эти вещи якобы ведут к долгой и счастливой жизни». Разве что Морис Кин видел в Робине метафору мятежа крестьян, но позднее сам Кин признался, что для этого мало оснований в первых рассказах.
Интересно не только то, что легенда о Робин Гуде поглотила предыдущие и последующие легенды о разбойных персонажах вроде Юстаса-Монаха, Херварда, Уильяма Уолласа и Фулька Фитца Уаррина, вплоть до похожих сюжетов с обманами, переодеванием и побегами. Главное, что хотя личность реального Робина довольно спорна, в легендах о Гуде нет драконов, гигантов и прочих чудищ голливудского размаха, которые встречаются в рассказах о его вполне исторических предшественниках.
Три шотландских хрониста упоминают Робин Гуда как реальное лицо (хотя и не очень положительное), но каждый относит его к разному времени. В 1420 году Эндрю Уинтоун поместил похождения Робина Гуда и Маленького Джона в 1283-1285 годы, когда правил Эдуард I. Уолтер Боуэр в 1440 году, дописывая «Шотландские хроники» Джона Фордунского, упомянул эту парочку под 1266 годом, в период послевкусия от баронского восстания против Генриха III. В 1521 году Джон Мэйджор поместил Робина и Джона в 1190-е, период правления Ричарда I, и эту версию восприняли последующие легенды. Томас Гэйл, настоятель Йоркского собора в 1697-1702 гг., оставил среди своих бумаг записку, что Робин умер 24 декабря 1247 года. Сэр Джеймс Холт в биографии Гуда 1982 года написал, что Робин активно разбойничал в 1193-1194 годах, в 1225 был объявлен вне закона, а скончался где-то около 1247 года. Джулиан Лаксфорд в 2009 году привлёк внимание к месту в хронике, добавленной к копии «Полихроникона» Ранульфа Хигдена в 1460х годах, где Робин Гуд появляется на странице про 1294-1299 гг. Тем не менее, многие современные исследователи относят Робина (реального или вымышленного) к XIV веку, за пару десятилетий до первого письменного упоминания о нём.
Точно известно, что ранний Робин Гуд не был ни графом, ни рыцарем, ни крестьянином. Все эти варианты пришли позже, а сначала его называли только йоменом. Непонятно только, каким именно йоменом он был. К середине XV века так обычно называли средний класс землевладельцев, которые не относились к благородному сословию. Ещё так называли придворных короля или феодала рангом ниже рыцарей. Они, например, следили за хранением королевских книг, за гардеробом, носили хозяйские луки. Те же бифитеры считались йоменами. Сэр Холт указывает, что Робин был именно королевским йоменом, потому что на это место король принимает его после амнистии, и с этой службы он уходит опять разбойничать. Ещё интересная версия — Олгрен и Тардифф считают, что Робин Гуд мог быть йоменом, работавшим на городские гильдии, поскольку в балладах много упоминаний Робина как торговца тканями, часто особо упоминаются дорогие зелёные и алые одежды, а гильдии ткачей как и Робин были очень преданы деве Марии и королю (так что Робина можно рядить в любые цвета радуги). Также, многие йомены служили лесниками, а потому ассоциировались с луками.
Кстати о стрельбе из лука. Она, конечно, занимала важное место уже в первых рассказах о Робин Гуде. Келли ДеФриз заметил, что в собрании первых баллад лук используют все — и рыцари, и простолюдины, — только вот почти всегда не для боя или охоты. Как ни странно, баллады о Робин Гуде и его шайке упоминают луки в основном в контексте спорта, а сражаются персонажи на мечах — даже если до этого постреливали, луки и стрелы откладываются в сторону и достаются клинки. Однажды, в церкви, Робин вообще выхватывает двуручный меч, убивает им 12 воинов шерифа и ранит ещё больше, прежде чем меч сломался. Тогда Робин ругается, что стал безоружен, хотя лук ещё был при нём. По словам ДеФриза, описание стрельбы из лука в первых балладах лучше всего подходит под вторую половину XIV века и начало XV в., когда лук, во-первых, ассоциировался с йоменами и дворянским спортом, а не более низкими классами, и, во-вторых, не уничтожал солдат противника, а гнал их на оборонительные линии англичан, которые затем пускали в дело копья, мечи и прочее холодное оружие. Только в конце XV и в XVI веке лонгбоу превратился в общественном сознании в совершенное непобедимое оружие.
Робин Гуд как йомен очень соответствовал образу средневекового преступника, ведь по результатам исследований разбойничали вовсе не отбросы общества, а как минимум крестьяне среднего достатка. Более того, многие действительно любили блеснуть отвагой и вытворить что-нибудь этакое, вроде побега из замка или освобождения приговорённого прямо под виселицей. Правда, реальные бандитос всё же грабили кого угодно, даже самых нищих соотечественников, и в отличие от баллад по подсчётам историков женщины составляли 37% убитых разбойниками.
https://antoin.livejournal.com/842747.html
Английские разбойники 14 в.
скрытый текст«Заметьте, что среди всех народов только англичане могут благодарить Господа за особую привилегию, ибо говорят, что Ирландия и Уэльс переполнены разбойниками, которые воруют у своих соседей коров, волов и прочий рогатый скот, за что их и зовут открыто «разбойниками». Но в Англии — восхвалим Господа — всё не так. Что мы находим вместо этого? Среди нас джентльмены зовутся «шавелдурами»[сленг, означает банды землевладельцев-джентри, которые промышляют набегами и разбоем] и «рифелурами» [сленг, означает разбойников], ибо такие люди врываются в сокровищницы богатых, забирают имущество, угоняют стада, грабят священников, и не испытывают угрызений совести. Вместо того, они очень счастливы, когда удаётся ограбить аббата, приора или другого монаха, и они говорят: «Несомненно, это была Господня воля, что этот крестьянин, монах или фра повстречал нас сегодня». Им кажется, будто чтобы они ни делали, они поступают справедливо и разумно. И потому они не делают ничего, для чего они не могут найти оправдания, которое покажется подходящим в результате лживого притворства или искажения». (Неизвестный францисканский монах, 1317 г.)
Видимо, этот монах взял в руки перо, повстречав кого-то вроде сэра Роберта де Райдуэра, который в 1342 году прославился тем, что вместе с бандой рыцарей ограбил пару купцов из Личфилда. Сегодня такое явление называют «преступлениями меховых воротников» (fur-collar crimes) по аналогии с современными преступлениями «белых воротников».
Интересно, что большинство людей в то время больше симпатизировало этим преступникам, а не их жертвам или судьям. Например, хронист Генри из Найтона описал деятельность братьев Фолвиль в восточных центральных графствах сугубо положительно: «[1326] ...в тот же год, если быть точным — 29 января, господин Роджер Беллерс был убит в Лейчестершире... неким Юстасом де Фолвиллем и его братьями, которых он ранее осыпал угрозами и несправедливостями, и он был убит тремя братьями, когда вместе с ним было более пятидесяти человек, в долине близ Рирсби. Этот человек был угнетателем своих соседей, священников и мирян, из-за жадности до их имущества, которое он мечтал даровать построенной им часовне. [Юстас, Роберт и Уолтер де Фолвилль в этом нападении были не одиноки, но их сторонников было меньше, чем у Беллерса. Удар ножом по Беллерсу нанёс другой человек — Ральф ля Зуш. Нападение произошло, когда Беллерс ехал из своего манора в Лейчестер. Неравенство сил Найтоном подчёркивается как знак, что Бог помогал братьям против деспота. По итогам был судебный процесс, шесть человек обвиняли, но никого не осудили, а ля Зуш сбежал из-под ареста и с другими главными преступниками временно покинул страну. Вернулись они после переворота, учинённого королевой Изабеллой, и сразу отметились серией ограблений. В 1327 году четверо Фолвиллей были амнистированы.]
В 1331 во всей Англии заседал trailbaston [дословно «несущий дубину», изначально так называли бандитов времён Эдуарда I, нападавших на владения королевских ленников, когда те были на королевской службе, а также сам такой грабёж, потом так стали называть созданные в 1304 году для борьбы с такими грабителями специальные суды, слово вышло из употребления в конце XIV в.] и многих объявил вне закона во всех местах. За это Ричард де Уиллоуби, королевский судья, был захвачен после Рождества, когда он ехал в сторону Грэнтэма, Ричардом де Фолвиллем, священником прихода Тей в Ратленде, который был необузданным и отважным человеком, склонным к насилию. Его отвели в ближайший лес, где собрались сообщники, и там принудили заплатить выкуп за его жизнь в размере девяноста марок и поклясться всегда соблюдать их указания». [Цель trailbaston'а состояла не только в наказании непосредственных исполнителей преступлений, но в расследовании дел и привлечении к ответственности тайных заказчиков или зачинщиков, которые сначала побуждали преступников, а потом укрывали их от правосудия. Частыми стали жалобы на то, что судьи слишком неразборчивы в своих поисках виновных, но есть подозрение, что эти жалобы писались настоящими преступниками с целью опорочить своих судей. Что касается Уиллоуби, то его много кто не любил. Через несколько лет после этого происшествия его судили за коррупцию, говорили что он «продавал законы так, как будто они были волами или коровами», приговорили его к уплате 1500 марок штрафа, но это доказывает только нелюбовь к нему со стороны тех, кого он судил, а что было на самом деле, неизвестно.]
Кроме Ричарда де Фолвилля, в захвате Уиллоуби участвовали и вышеупомянутые три брата, а также пятый, Лоуренс. Был ещё и шестой, Томас, который братьям не уступал. Вот такая дружная семейка, за исключением седьмого брата, Джона, который единственный жил тихо, не нарушал закон и даже какое-то время работал шерифом. Отец Ричард по количеству убийств и прочих преступлений считался третьим (вторым был Роберт, а лидировал Юстас с пятью убийствами, изнасилованиями и кучей других фелоний). Он и его сообщники к тому времени уже были известны массой грабежей, побоев и требований выкупа пленников, о чём шериф Ноттингема сообщал королю. В 1329 году братья послужили королю в подавлении мятежа графа Ланкастера и за это получили общую амнистию, но даже служа в королевской армии отметились новыми кражами. В 1330 году был приказ братьев арестовать и доставить в Ноттингемский замок, но исполнить его не получилось. Братьев нередко нанимали другие лорды, чтобы например поломать мельницы конкурентов. Так братья и продолжали резвиться, уходя от всех попыток их судить, периодически получая амнистию и опять возвращаясь к излюбленному занятию. Затем они активно служили в военных кампаниях короля, и в основном умерли своей смертью. Ричарда в 1341 году наконец отряд шерифа осадил прямо в церкви. Он и его сторонники вели оттуда ураганную стрельбу из луков, одного человека убили и многих ранили, но в итоге силы правопорядка ворвались внутрь, буйного попа вытащили и сэр Роберт де Колвилль обезглавил его со всеми сообщниками, не собираясь устраивать очередной бесполезный суд. Затем отважному шерифу по указанию папы Клемента VI было даровано особое отпущение грехов за убийство священника.
Та самая церковь.
Возникает логичный вопрос, поменялось бы мнение хрониста, если бы его самого благородно ограбил герой-разбойник? Тем не менее, Фолвиллей помнили даже поколение спустя, и постепенно образ их всё больше сиял. Уильям Ланглэнд, 1377 г.: «И некоторые скакали и возвращали то, что было незаконно отобрано; Божья благодать научила их побеждать силой своих рук и отбирать у злых людей по законам Фолвиллей».
Ещё один рассказ об английских разбойниках: «Что касается числа обманщиков и растущего числа злоумышленников, эта становится позором для страны даже в глазах иностранцев. Количество злоумышленников растёт, несомненно, как и различных мошенников, лжесвидетелей и пособников преступников. Злые люди умножаются, и злые поступки совершаются всё чаще с наглостью: грабёж, увечья, убийство, переломы рук и ног, жестокие побои и всё это с дерзостью негодяев или тех, кто даёт им поддержку в их злых деяниях, так что никто не осмеливается арестовать их или заключить в тюрьму. В светском или мирском обществе разбойники, убийцы и им подобные спасаются от повешения из-за их благородного происхождения или за деньги: ибо двенадцать разбойников освобождают тридцать перед лицом судьи. ...В этом-то и причина, почему так много разбойников и убийц: потому что в этой стране, где нет правосудия, разбойники и убийцы растут числом. Разбойники, убийцы и мошенники находят убежище под ...защитой негодяев. ...Собаки охотника менее охотно подчиняются приказу ...чем те, кто делает всё, что им прикажет знатный защитник, будь то избиение, грабёж или убийство. Тот, кто может привлечь на свою сторону больше разбойников и убийц, будет настоящим господином». (доминиканский проповедник Джон де Бромъярд, 1330 г.).
Действительно, богатые люди легко окружали себя бандитами, которые кого надо принуждали или защищали хозяина, а правовая система была довольно сильно коррумпирована. Центральная власть начала целенаправленные меры по восстановлению правопорядка, но часто честные и деятельные шерифы и констебли оказывались слишком малочисленными. Один шериф сказал разбойнику: «Будь уверен, я остановлю тебя во что бы то ни стало или убью, и мне наплевать, что на мою голову обрушится гнев твоего высокопоставленного защитника», но многие шерифы были менее склонны к самоубийству. Среди джентри и их слуг стали популярны песни и рассказы о невиновных людях, которых влиятельные враги заставили искать убежища в лесу. Там они вынуждены жить за счёт грабежа и браконьерства, но эти преступления расцениваются как вынужденные и оправданные. Затем изгнанник находит способ отомстить и восстановить своё доброе имя, после чего живёт уже на правильной стороне закона.
В реальности же обычно трудно провести грань и решить, какой преступник был настоящим, а кого преступником делала несправедливость, потому что о своей невиновности говорили практически все. Более того, английские судьи в то время не знали, что даже когда им удастся повесить хотя бы некоторых разбойников, в будущем англофобы будут считать это доказательством неоправданной жестокости английского права.
https://antoin.livejournal.com/838682.html
Особо, о "рифелурах" и "шавелдурах", ибо в обычном толковом словаре английского я их не обнаружила. Зато нашла в словаре средневекового английского.
скрытый текстhttps://quod.lib.umich.edu/m/middle-english-dictionary/
rifeloure - ст.фр. - (rī̆flere) ;
Also rif(e)loure, riflor, riffler.
Etymology From rī̆flen v.; also cp. OF riflëure, riffleure.
(a) A robber, pillager, plunderer; (b) a hawk that in attempting to capture a bird catches оnly feathers.
shavaldour - (англо-лат). shavaldǒur -
Also schaveldoure, schaldour, schaildor, (in surname) schavaldur; pl. shavaldours, etc. & shaveldores, shavaldres, savaldores, chevaldoures.
Etymology: Aberrant form of chevalēr n., perh. influenced by a local var. or surname in the north of England, which may also have produced
AL schavaldor.
(a) A wanderer, vagabond; also, a gentleman robber near the Scottish border; ?also, a minstrel or entertainer; (b) as surname.