День в истории Блогхауса: 15 апреля 2019

Цикламен - 25 марта 2019 ^-__-^~

Ночью я написал про нас важный текст.

Не знаю, правда, будем ли мы его как-то публиковать.

Но для себя точно важно.

Сегодня приходил Тай и починил выключатель в туалете, который уже лет сто глючит, но недавно стал совсем задалбывать.

Ура!

У меня сегодня было два приема и много дневного сна на солнышке.

полный текст

#блог

Джулиан, блог «Мышиные заметки»

* * *

15 апреля 2019 (21:36:36) 9

Париж, 2014.

Joe Caesada, блог «эй, ребята, я ем всякую дрянь и смотрю всякую дичь! (с)»

Они - это ты.

15 апреля 2019 (21:26:17) 404

- Я не знаю их. Понятия не имею кто они!

- Они - это ты. То, чем ты станешь, если уничтожишь Галлифрей. Человек, который сожалеет, и человек, который забывает. Точно хочешь ими быть?

Psoj_i_Sysoj, блог «Логово Псоя и Сысоя»

Система «Спаси-Себя-Сам» для главного злодея. Глава 52. Сожаления горы Чунь [1]

15 апреля 2019 (21:05:04) 51547BEST

Предыдущая глава

Не так давно Шэнь Цинцю охотно поверил бы, что Ло Бинхэ лелеет эти шрамы, чтобы тем самым подпитывать жажду мести, но нынче он больше не мог закрывать глаза на прискорбную действительность.

Читая книгу, а позже воочию познакомившись с ее главным героем, Шэнь Цинцю никогда не подозревал в нем столь ранимого сердца [2]. Этот павший жертвой нежных чувств к существу своего пола жеребец мало того, что забросил свой гарем – отклонившись в развитии куда-то не туда, он кончил тем, что стал уязвимее неопытной девы, беззаветно страдающей от любой обиды и при этом упивающейся своими муками.

А может, прежде он не замечал в своем ученике этой черты, потому что предпочитал об этом не задумываться? После всех несоответствий он по-прежнему продолжал считать Ло Бинхэ главным героем, а себя – лишь сторонним наблюдателем, праздно коротающим время в ожидании своего выхода. Сознательно сохраняя дистанцию, он невольно накладывал на ученика образ оригинального Ло Бинхэ, который отнюдь не страдал подобными проблемами.

читать дальшеПоэтому, оказавшись лицом к лицу с Ло Бинхэ, который не имел с оригиналом почти ничего общего, он, по правде говоря, попросту растерялся.

Судорожно перетряхивая свой разум в поисках решения, он не обратил внимания на тень кривой ухмылки, зародившейся в уголке рта Ло Бинхэ.

***

Очнувшись ото сна, Шэнь Цинцю перво-наперво узрел натянутую над ним белую газовую занавесь. Кто-то вошел и, осторожно затворив дверь, поинтересовался:

– Вы уже проснулись?

Повернув голову, Шэнь Цинцю бросил на него взгляд краем глаза.

Приглушенное сияние луны и неярких светильников подчеркивало тонкое изящество черт незнакомца. В уголках его рта пряталась улыбка, ясное чело прямо-таки лучилось одаренностью, а глаза – теплом и проницательностью.

Теперь-то Шэнь Цинцю знал, где он прежде видел этот взгляд. Подобную чистоту этим глазам могли придать лишь воды озера Лушуй [3].

Шэнь Цинцю резко сел, при этом с его лба свалился мешочек со льдом. Незнакомец подобрал его и, положив на стол, тотчас заменил новым.

При виде столь трогательной заботы поток вопросов типа «Кто ты такой?» и «Чего тебе от меня надо?» застрял в горле Шэнь Цинцю. Откашлявшись, он ограничился кратким:

– Сердечно благодарю за вашу помощь при спасении из дворца Хуаньхуа.

Молодой человек улыбнулся, остановившись у столика:

– У людей есть пословица: «За единую каплю милосердия вам воздастся фонтаном благодарности [4]», а милость, которой одарил меня бессмертный мастер Шэнь, существенно больше капли.

Итак, во-первых, это и вправду был тот самый змей из леса Байлу.

Во-вторых, он знал, что в этой оболочке находится душа Шэнь Цинцю.

– Тяньлан-цзюнь [5]? – озвучил свою догадку заклинатель.

Священных демонов [6] называли так потому, что, согласно преданию, некогда их предки принадлежали к числу небожителей, но, погрязнув в пороках, оставили небеса ради Царства демонов. Лишь другой священный демон с еще более чистой, чем у Ло Бинхэ, кровью был способен совладать с кровяными паразитами в теле Шэнь Цинцю. В этом случае у него лишь становилось одной проблемой больше: насколько было известно заклинателю, лишь двое из оригинального романа могли претендовать на подобное звание – сам Ло Бинхэ и его отец. Кем же еще мог быть этот парень?

Однако же ему суждено было после нескольких верных догадок наконец угодить пальцем в небо [7]: покачав головой, молодой человек ответил:

– Мастер Шэнь, вы чрезмерно польстили мне, приняв меня за Цзюнь-шана [8].

Едва услышав последние два слова, Шэнь Цинцю наконец понял, кто это такой.

На момент начала оригинального романа Тяньлан-цзюнь уже томился в заточении под громадной горой. Что же до войны, приведшей к этому обстоятельству, то Сян Тянь Да Фэйцзи не удосужился описать ее хоть сколько-нибудь внятно, ибо она не имела никакого отношения к неподражаемым талантам главного героя, ограничившись упоминанием о том, что «Тяньлан-цзюнь пал под напором объединенных сил заклинателей Царства людей и был заточен под такой-то горой, не способный даже пошевелиться, разлученный со своим самым преданным генералом и по совместительству задушевным другом в жизни и смерти [9].

А где, кстати говоря, располагалась та самая гора Х? Прежде у Шэнь Цинцю не возникало повода задуматься над этим вопросом, но теперь-то его подстегнутая память незамедлительно выдала ответ.

Гора Байлу!

На которой и располагался горный лес Байлу!

Шэнь Цинцю вновь окинул молодого человека пристальным взором. Так вот ты какой, «преданный генерал и задушевный друг» отца Ло Бинхэ!

Сейчас на его теле не было заметно ни следа змеиного обличья.

– Могу я спросить… о вашем достойном имени? – сглотнув, бросил Шэнь Цинцю.

– Подручный [10] Тяньлан-цзюня Чжучжи-лан [11] к вашим услугам, – отозвался тот с любезной улыбкой.

Едва эти слова слетели с его губ, как Система разродилась уведомлением:

[За восстановление неполной сюжетной линии и разблокирование нераскрытого персонажа вам начислено 300 баллов! За вступление в арку закрытия сюжетной дыры вам начислено 100 баллов!]

Волна неудержимого ликования затопила разум Шэнь Цинцю.

Эта самая «сюжетная дыра» была из разряда тех самых, что сильнее всего бесили Шэнь Цинцю в «Гордом пути бессмертного демона» – именно из-за этих бесчисленных убийств «за кадром» и множащихся сюжетных противоречий он к концу книги готов был бить себя в грудь и топать ногами, скрежеща зубами от гнева.

И вот теперь он вывел на сцену обделенного вниманием автора персонажа, заштопав одну из этих сюжетных прорех. Быть может, в дальнейшем ему удастся заполнить и прочие зияющие вопиющей бессмыслицей дыры?

– Я спас тебя однажды, теперь ты меня спас – так что, полагаю, мы в расчете.

Говоря это, он имел в виду, что помешал Гунъи Сяо убить змея. Однако Чжучжи-лан покачал головой:

– Если бы не мастер Шэнь, этой ничтожной персоне вовеки не добраться бы до цветка росы луны и солнца. Нет, я еще далек от того, чтобы расплатиться с вами за эту услугу.

Теперь-то до Шэнь Цинцю наконец дошло.

– Ладно, мы можем обсудить это позже. А сейчас не мог бы ты убрать эти штуки из моей крови? Им ведь не обязательно там находиться?

Его нетерпение можно было понять, ведь это было все равно что по назначению врача поселить в своем теле еще одного паразита для борьбы с первым – с какой стороны на это ни посмотри, а приятного мало!

– Ну… – замялся Чжучжи-лан, – по правде говоря, эта ничтожная персона впервые использовала свою кровь в таком качестве, и прежде ей не доводилось слышать о способе ее выведения из тела.

Хоть этот ответ изрядно подпортил поднявшееся было настроение Шэнь Цинцю, он не мог не признать правоту собеседника: ведь, попав в тело, кровь священного демона моментально растворялась в сосудах, так что отделить ее от крови самой жертвы едва ли представлялось возможным. Однако Чжучжи-лан поспешил добавить:

– Хоть ее и нельзя удалить, зато, пока моя кровь находится в теле мастера Шэня, тот, второй, не сможет задействовать свою. Он больше не сможет пытать вас с ее помощью, а также выследить вас, когда вы вновь попадете в Царство демонов.

Постой-ка.

– Погоди, – прервал его Шэнь Цинцю. – Разве я говорил, что собираюсь туда?

– Мы оба отправимся туда очень скоро, – невозмутимо отозвался Чжучжи-лан.

Вглядевшись в его улыбчивое лицо, Шэнь Цинцю подозрительно переспросил:

– Уж не собираешься ли ты отплатить мне, утащив меня в Царство демонов?

Что ему там, спрашивается, делать? Не говоря уже о скудости и мрачности этого места, а также неприемлемых для него обычаях, тамошний климат попросту ему не подходит! Вдобавок у него хватало хлопот и в Царстве людей: почти утратив способность соображать от милых некрофильских замашек своего бывшего ученика, он позволил Лю Цингэ бежать со своим телом. И где гарантия, что одержимый местью Ло Бинхэ не сотрет с лица земли [12] весь хребет Цанцюн?

Нет, он должен вернуться, чтобы предотвратить трагедию! Тотчас отбросив в сторону соображения о моральном долге перед спасителем, Шэнь Цинцю замыслил новый побег. Откуда ему было знать, что, едва пошевелившись, он ощутит, что что-то одновременно гладкое и липкое, верткое и прохладное обовьет его ногу?

Нефритово-зеленая змея медленно подняла голову с покрывала и зашипела, меж клыков мелькнул раздвоенный багряный язык.

Эта змея в три пальца толщиной более всего походила на ядовитую зеленую древесную гадюку - бамбуковую куфию [13] из Царства людей. Из огромных глазниц на заклинателя уставились нитевидные зрачки, и этот контраст наполнял сердце подсознательным ужасом. Но Шэнь Цинцю не страшился этого гада – окинув его невозмутимым взором, он украдкой принялся накапливать в ладони духовную энергию, надеясь застать противника врасплох, укоротив гибкое тело цуней на семь [14]. Внезапно изумрудная змея отпрянула, разинув алую пасть.

При этом самая обычная с виду змея испустила пронзительный вопль, словно исторгнутый человеческим горлом. В тот же момент из-за ее головы взметнулись неведомо где упрятанные зеленые щипы, подобно венчику чертополоха. Багряные острия были явно напитаны смертельным ядом. Тело змеи раздулось в несколько раз, словно ее накачали воздухом, как воздушный шарик – и довольно милая изящная змейка в долю секунды обратилась в гребаного монстра [15].

Что и говорить, Царство демонов было воистину жутким местом. У Шэнь Цинцю тут же пропало желание касаться этой твари голыми руками.

Тем временем Чжучжи-лан невозмутимо налил чашку чая и, поставив ее на стол, с самым сердечным видом предложил:

– Почему бы мастеру Шэню не дослушать меня до конца, прежде чем уйти? Говоря, что я хочу отплатить вам за вашу доброту, я был искренен.

– Затащить меня в Царство демонов против воли, а на случай, если я не пожелаю, засунуть эту штуку ко мне в постель – это ты понимаешь под благодарностью? – досадливо скривил губы Шэнь Цинцю.

– Не только в постель, – как ни в чем не бывало улыбнулся Чжучжи-лан.

Еще одна змея с палец толщиной выскользнула из-за ворота Шэнь Цинцю.

Она явно все это время покоилась на его груди, убаюканная теплом тела, ничем не давая о себе знать. Словно по сигналу, бесчисленное количество зеленых змей, толстых и тонких, с шипением выползли из-под кровати, покрывая пол шевелящимся ковром.

От возмущения утратив дар речи на первых порах, Шэнь Цинцю наконец выдавил:

– Змеиная раса?

– Мой отец родом с южных рубежей Царства демонов [16], – спокойно отозвался Чжучжи-лан.

Неудивительно, что его так назвали.

Демоны всегда придавали большое значение социальной иерархии и происхождению. Обычные безродные демоны или представители незнатных семей никогда не посмели бы именоваться гордым званием «Цзюнь» – для них это было все равно что священное имя императора.

Ло Бинхэ в свое время столкнулся с немалыми трудностями на своем пути к вершинам власти в Царстве демонов, потому что многие из «Цзюней» были не самого высокого мнения о человеческой части его крови. Что же до «Ланов», то Ло Бинхэ, не чинясь, убивал их пачками уже на ранних стадиях сюжета. Из всего этого Шэнь Цинцю сделал закономерный вывод, что, пусть и не все «Ланы» прозябали в безвестности, можно было с уверенностью утверждать, что они едва ли могут похвастаться выдающимся родством.

Чжучжи-лан, будучи священным демоном, все же не мог именоваться «Цзюнем» – очевидно, причина крылась в смешанной крови.

Раса змей проживала на южных границах Царства демонов. Строго говоря, ее представители тоже были демонами, но лишь немногие из них, совершенствуя тело и дух, обретали способность принимать человеческий облик, сбрасывая чешую – большинство же сохраняли змеиный облик на всю жизнь.

– Кто ваша достойная мать? – поинтересовался Шэнь Цинцю.

– Младшая сестра Тяньлан-цзюня.

Эта демоница считалась чем-то вроде принцессы Царства демонов. И угораздило ж ее залететь от змея – пожалуй, это уже было чересчур!

Стараясь не обращать внимания на ползающих по животу и ноге змей, Шэнь Цинцю спросил:

– Выходит, ты, вроде как, двоюродный брат Ло Бинхэ? Слушай, а ты не мог бы приказать им… не лезть ко мне под одежду?

– Могу, – вздохнул Чжучжи-лан. – Но, похоже, им так понравился мастер Шэнь, что они едва ли меня послушают.

Да так я тебе и поверил [17]!

Проглотив возмущение, Шэнь Цинцю поинтересовался:

– А что ты сам делал во дворце Хуаньхуа?

– Я прибыл туда по одному делу, – уклончиво отозвался Чжучжи-лан, – и уж никак не ожидал встретить там мастера Шэня.

Сердце Шэнь Цинцю совершило кульбит в груди.

– По делу, говоришь? А оно случайно не имеет отношения к Ло Бинхэ?

Решили сплотить ряды перед лицом враждебных сил Царства демонов? Замыслили переворот? Или это было то самое «потрясающее небо и землю семейное воссоединение после многих лет разлуки с рыданием на плече друг друга»?

На сей раз Чжучжи-лан лишь улыбнулся, не удостоив его ответом.

– Сдается мне, это едва ли было трогательное семейное воссоединение, – буркнул Шэнь Цинцю, не удержавшись.

– Я лишь следовал приказу моего господина, – неторопливо отозвался Чжучжи-лан.

– А твое тело происходит из цветка росы луны и солнца? – не унимался Шэнь Цинцю.

Если да, то никаких проблем; на самом деле, Шэнь Цинцю опасался, что Чжучжи-лан использовал росток, чтобы возродить Тяньлан-цзюня. К этому времени тот уже много лет покоился под горой, где каждый вдох стоил ему чудовищных усилий. Наверняка его настоящее тело просто-напросто раздавлено. Но, если он мог сбросить пустую оболочку, словно цикада, то Шэнь Цинцю не знал, откуда ожидать бури [18]. У него зародилось отнюдь не беспочвенное предчувствие, что подобный беспечный взмах крыльев бабочки мог выпустить на свободу жуткого монстра. Воистину, он не успокоится, пока не получит ответа.

– Доставить меня в Царство демонов – тоже приказ твоего господина? – потребовал он.

Однако, стоило коснуться Тяньлан-цзюня, как Чжучжи-лан захлопывался, словно устрица, вместо ответа натягивая вежливую улыбку, при виде которой Шэнь Цинцю хотелось его придушить. Лишь когда заклинатель оставил свои попытки, тот удосужился открыть рот, чтобы поведать в безупречно вежливой манере:

– Прошу, отдыхайте, мастер Шэнь. Если вам что-то понадобится, дайте знать, и я обо всем позабочусь. Мы должны отбыть не позднее завтрашнего дня.

– У тебя есть деньги? – сухо бросил Шэнь Цинцю.

– Есть, – охотно отозвался Чжучжи-лан.

– Могу я ими воспользоваться?

– Как пожелаете.

– Я хочу женщину.

Чжучжи-лан устремил на него непонимающий взгляд.

– Разве ты не уверял, что позаботишься обо всех моих нуждах? – начал выходить из себя Шэнь Цинцю. – Мне нужна женщина – чего тут непонятного? И убери этих змей!

Это наконец-то стерло неизменную улыбку с лица Чжучжи-лана. Немного поколебавшись, он кивнул. Усмехнувшись про себя, Шэнь Цинцю поднялся с кровати и надел верхнее одеяние. Чжучжи-лан медлил, явно раздумывая, куда направиться. Не дожидаясь, пока он определится, Шэнь Цинцю вышел за дверь – и его спутник последовал за ним хвостом.

Прежде, нося гордое звание лорда пика Цинцзин, он неукоснительно заботился о своей репутации, так что, сколько бы ни донимали его плотские желания и любопытство, он и не думал переступить порог борделя. Теперь же ему наконец представится такая возможность. Не обращая внимания на плетущегося следом Чжучжи-лана, он шествовал по улицам города, пока его внимание не привлекла вывеска «Радушный красный павильон» [19], куда он и направил свои стопы.

Вскоре перед глазами запестрили яркие декорации, а в нос ударил запах пудры. Чжучжи-лан уселся за стол, застыв подобно горе Тайшань.

– Что это за выражение на твоем лице? – не выдержал Шэнь Цинцю.

Чжучжи-лан отвел глаза:

– Просто… я не понимаю, что может искать мастер Шэнь в подобном месте.

– Скоро узнаешь, – буркнул в ответ Шэнь Цинцю.

Стоило ему это произнести, как по ним профланировала одна из певичек – на вид слегка постарше Шэнь Цинцю, с изрядным количеством косметики на лице. Прижимая пипу [20] к груди, она уселась на расписанную цветами скамью – и тут же потрясенно застыла, встретившись взглядом с заклинателем.

Не понимая, в чем причина подобного, Шэнь Цинцю кивнул ей, окликнув:

– Что с вами, барышня [21]?

Тотчас взяв себя в руки, она расплылась в радушной улыбке:

– Прошу, не взыщите, господин – просто вы очень хороши собой и напомнили мне слугу одной моей старой знакомой – но, должно быть, меня подвели глаза.

Опустив голову, она ударила по струнам и запела.

Шэнь Цинцю уже принялся нашептывать на ушко сидящим рядом с ним девушкам, вовсе не собираясь слушать ее пение, но после первых же двух фраз он вскинулся:

– Барышня, что это вы поете?

– Ваша покорная служанка исполняет новую популярную балладу [22] «Сожаления горы Чунь [23]», – прервав пение, мелодичным голосом ответила та.

Лицо Шэнь Цинцю мигом потемнело:

– Знаете, наверно, мне почудилось, что я услышал два знакомых имени – не могли бы вы их повторить?

– Неужто господин еще не слышал этой песни? – улыбнулась певичка, прикрывая лицо рукавом. – В ней поется о Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ.

В голове Шэнь Цинцю воцарилась звенящая пустота.

Когда это они успели стать героями чертовой баллады?

Вежливо отказавшись от услуг осаждавших его девушек, Чжучжи-лан сидел рядом тихо как мышка – лишь слегка подрагивающие плечи выдавали его истинные чувства.

– Гм… – откашлялся Шэнь Цинцю. – Могу я спросить, о каких таких… сожалениях этой самой горы там идет речь?

– О, господин, вам даже это неведомо? – с готовностью зачирикали сидевшие рядом с ним девушки. – В «Сожалениях горы Чунь» говорится о горечи невысказанных чувств между Шэнь Цинцю и его учеником Ло Бинхэ, об их запретной любви…

Шэнь Цинцю умудрился выслушать их до конца, не переменившись в лице – впрочем, его заслуги в этом не было, ибо он попросту окаменел от шока и возмущения.

Если изложить сюжет в двух словах, то жили-были на некоей горе Чунь бесстыжие мастер с учеником, которые, пренебрегая своими прямыми обязанностями, все свои дни и ночи посвящали па-па-па, спускаясь с горы, лишь чтобы сражаться с монстрами, а потом вновь заниматься па-па-па, улаживая с помощью па-па-па все свои недоразумения, все еще жаждая па-па-па даже на пороге смерти, которая не помешала им предаваться все тому же самому, и счастливо возобновив па-па-па после воскрешения… вот такая история.

Певичка вздохнула, трогая струну кончиком пальца:

– Никогда не понимала, как можно настолько любить человека, чтобы продолжать предаваться любовным утехам с ним даже после его смерти. Воистину, подобные чувства не знают преград.

Ее товарки вторили ей прочувствованными вздохами и всхлипами, не говоря уже о пролитых слезинках.

Шэнь Цинцю закрыл лицо руками.

Как его угораздило сделаться героем подобной порнушки?

Примечания переводчиков:

[1] Сожаления горы Чунь – 遗恨春山 (chūnxiāo Chūnshān). Чунь 春 (Chūn) переводится как весна, но имеет также идиоматическое значение «чувственная любовь». Например, 春宵 (chūnxiāo) означает и «весеннюю ночь», и «ночь любви».
Сочетание иероглифов 遗恨 (chūnxiāo) может означать как «сожаление о несбывшемся, о напрасно прожитой жизни», так и «неизжитую неприязнь, неостывшую вражду».

[2] Ранимое сердце – в оригинале 纯情少男 (сhúnqíng shàonán) – в пер. с кит. «чистый, невинный юноша».

[3] Лушуй – 露水(Lùshuĭ) – в букв. пер. с кит. «роса». Озеро в пещере, на котором Шэнь Цинцю с Шан Цинхуа добывали ростки цветка росы луны и солнца.

[4] За единую каплю милости вам воздастся фонтаном благодарности 滴水之恩当涌泉相报 (dī shuǐ zhī ēn, dāng yǒng quán xiāng bào) – изречение из наставлений мастера Чжу своей семье. Любопытно, что сочетание иероглифов 相报 (xiāngbào) может означать как «отблагодарить», так и «отомстить, расквитаться».

[5] Тяньлан-цзюнь 天琅君 (Tiānláng-jūn) – в пер. с кит. Тяньлан – «небесный белый (драгоценный) нефрит», «цзюнь» – высший титул.

[6] Священный демон 天魔 (tiānmó) тяньмо – демон небес (буддийское), владыка 6-го неба чувственного мира, злейший враг Будды; Дэва Мара.

[7] Угодить пальцем в небо после нескольких верных догадок – в оригинале употреблена поговорка 事不过三 (shì bù guò sān) – в пер. с кит. «не делай вещь более трех раз», что означает что-то вроде: «Снаряд трижды в одну воронку не падает».

[8] Цзюнь-шан 君上 (Jūn shàng) – в пер. с кит. «великий лорд» или «государь», «Шан» в букв. пер. с кит. – «верховный».

[9] Самый преданный генерал и задушевный друг в жизни и смерти 心腹 (xīnfù) – в букв. пер. с кит. «сердце и живот (нутро)», в образном значении – «задушевный друг, доверенный человек». 大将 (dàjiàng) дацзян – генерал.

[10] Подручный 座下 (zuòxià) цзося – в букв. пер. с кит. «у ног господина». Употребляется как вежливое обращение «у Ваших ног; к Вашим стопам».

[11] Чжучжи-лан 竹枝郎 (Zhúzhī-láng) – в переводе имя «Чжучжи» означает «стебель бамбука», «-лан» – «молодой человек» или «сударь, господин» – уважительное, но простое обращение.

[12] Сотрет с лица земли – в оригинале использована идиома 一锅端 (yī guō duān) – в пер. с кит. «унести целый горшок».

[13] Бамбуковая куфия 竹叶青 (zhúyèqīng) чжуецин – Куфия Штейнегера, Trimeresurus stejnegeri. И первый иероглиф – да, как в имени Чжучжи-лана.

[14] Цунь 寸 (cùn) 3,25 см., семь цуней – около четверти метра.

[15] Монстр 怪物 (guàiwu) гуайу – в пер. с кит. «оборотень, призрак», образно – «сумасброд».

[16] Южные рубежи (земли) 南疆 (nánjiāng) – читается как Наньцзян, можно называть их так.

[17] Так я тебе и поверил – в оригинале 鬼才信 (guǐ cái xìn) – в букв. пер. с кит. «только злой дух поверит».

[18] Откуда ожидать бури – в оригинале 风浪 (fēnglàng) – в букв. пер. с кит. «ветер и волны (на море)» - шторм, буря; в переносном значении – «житейские бури, невзгоды, потрясения».

[19] Радушный красный павильон – в оригинале это заведение называется 暖红阁 (nuǎn hóng gé) – «Теплый красный павильон».

[20] Пипа 琵琶 (pípá) — китайский 4-струнный щипковый музыкальный инструмент типа лютни. Один из самых распространённых и известных китайских музыкальных инструментов. Широко распространена в Центральном и Южном Китае. С VIII века известна также в Японии под названием бива. Бивы изготовлялись различных размеров. Подобный инструмент распространен также в Корее под названием тангпипа (танбипа).

[21] Барышня 姑娘 (gūniang) гуньян – распространенное вежливое обращение к девушке.

[22] Баллада 弹词 (táncí) таньцы – песенный сказ, былина или сказание, сопровождаемое песнями под аккомпанемент.

[23] «Сожаления горы Чунь» – на самом деле, песня называется несколько иначе, чем глава: 春山恨 (Сhūnshān hèn), где 恨 (hèn) в пер. с кит. «обида, ненависть, досада», но также и «сожалеть, раскаиваться», поэтому мы перевели название песни так же.

Следующая глава

Joe Caesada, блог «эй, ребята, я ем всякую дрянь и смотрю всякую дичь! (с)»

No more

15 апреля 2019 (20:58:58) 365

Повелители Времени с Галлифрея, Далеки со Скаро. Я предупредил вас. Слишком долго я сидел, сложа руки. Хватит. Сегодня вы не оставили мне выбора. Сегодня Войне придет конец.

Alex_Exile, блог «Just give me a reason...»

Sansa Stark in Game of Thrones Season 8 Episode 1

15 апреля 2019 (20:57:01) 361

Джулиан, блог «Мышиные заметки»

* * *

15 апреля 2019 (18:54:02) 8

Замещаю в третьем классе.

Андрей: У вас кулон Слизерина!

я: Да. И сейчас у нас будет урок зельеварения.

вся группа: УРА!

#люблю свою работу

Пыль-и-свет, блог «Другая Япония»

* * *

15 апреля 2019 (18:47:45) 417

У книг, не имеющих отношения к истории и религиоведению, слово "дзен" в названии — всего лишь блестящая приманка, и я, как порядочная сорока, послушно повелась в очередной раз. Об уборке из книги буддийского монаха никто, хоть раз жизни державший в руках половую тряпку, ничего нового не узнает, но представить себе повседневную жизнь современного храма может быть занимательно.

Основные принципы того и другого:

- осознанность;

- отсутствие лишних вещей;

- благодарность к нелишним вещам;

- чистота на душе и в жилище.

Вот, я практически пересказала всю книгу, ну, может, за исключением оды жестяному ведру и полотенцу для головы. Любопытно, кстати, что, подробно остановившись на здравом, в общем, моменте, "чем меньше вещей, тем легче уборка", автор буквально через несколько страниц утверждает, что, заменив привычные уже двери европейского типа на красивые, но непростые в уходе сёдзи, можно не только задолбаться, но и получить бесценную духовную практику. Нет, я согласна, что в сосредоточенной деятельности по наведению чистоты есть что-то медитативное, но почему тогда сёдзи — да, а, скажем, сто пятьдесят пар крутых ботинок — нет? Хорошая обувь, чтобы оставаться хорошей, тоже требует ого-го какого регулярного ухода. Крутые ботинки и просветление лучше, чем просто просветление, я считаю. Один из будд вон вообще достиг просветления в туалете.

Кстати, про туалет. От наведения чистоты в доме и на придомовой территории добросердечный бритоголовый автор плавно переходит к наведению чистоты в организме, ссылаясь на монастырский устав и патриарха Догэна.

Уставы буддийских монастырей, к слову, имеют долгую и бурную историю, я немного читала об этом, и, в частности, о том, как Догэн ездил в Китай, чтобы получить представление о правильно организованной жизни в буддийской обители, и это заслуживает, по меньшей мере, уважения. Я думала, что после буддийской инструкции о чистке зубов меня уже ничто не удивит, но автор подошёл к вопросу с исключительной добросовестностью и также не обошёл вниманием должное справление нужды.

Для монахов туалет - единственное место, где они могут оказаться в одиночестве и где в буквальном смысле можно расслабиться.

Буддийский монастырь — очень, очень суровое место.

#литература

Тень Сомнения, блог «Бегство с Титаника»

* * *

15 апреля 2019 (18:09:00) 247

Санди Зырянова, блог «Дупло козодоя»

Внезапные черепахи

15 апреля 2019 (17:01:53) 7

Название: Во всем виновата пицца
Канон: TNMT
Автор: Санди для WTF Kotiki 2019
Бета: Лилинетт
Размер: драббл, 877 слов
Пейринг/Персонажи: Микеланджело, Кланк, ниндзя Фут, остальные ниндзя-черепашки
Категория: джен
Жанр: экшн

Микеланджело сам не знал, как это получилось. Он сидел, листал журнал, поглаживая Кланка, и все это вприкуску: рядом стояла коробка с пиццей. А потом пиццы не стало.
Спрашивается, куда она могла деться? Испарилась, не иначе, — ведь не слопал же ее всю Микеланджело, время от времени снимая ломтики ветчины и подсовывая Кланку! Микеланджело несколько секунд медитировал на пустую коробку, представляя, как обидятся остальные, потом сунул Кланка за пазуху и выбрался наверх. За новой пиццей…

***
Брести по людным местам, если ты черепашка ростом с человека и на двух ногах, да еще с рыжим котом под панцирем, — не лучшая идея, и даже такой шалопай, как Микеланджело, уходит с освещенных улиц, хотя из-за этого вечно приходится делать крюк до пиццерии и топать в одиночку мимо складских помещений. Микеланджело терпеть не мог отрезок дороги возле складов — они навевали уныние серостью и безжизненностью; собственно, он и Кланка с собой потащил, чтобы там было не так одиноко.
И то, что между длинных, похожих на самолетные ангары, помещений движутся какие-то тени, стало для него неожиданностью. После конца рабочего дня склады словно вымирали…
скрытый текст— Кланк, — шепнул Микеланджело, ссаживая котенка на землю, — жди меня тут, о’кей? Эх, нунчак забыл! Говорил мне Сплинтер-сэнсей: не ходи безоружным даже за пиццей…
Кланк мотнул головой, поставив торчком ушки, и затрусил к сетчатой ограде складов, поднырнув под нее. Микеланджело почесал подбородок. Будь он таким же маленьким, как Кланк! Придется перелезать через ограду, а наверху, между прочим, — спираль Бруно в два ряда, по которой еще и ток пущен…
Он подтянулся на руках, раскачался, отталкиваясь ногами от ограды, с силой бросил тело через смертоносную спираль — а Кланк уже куда-то убежал, и вдруг послышался его отчаянный мяв.
Микеланджело пружинисто приземлился…
Ниндзя Фут!
Их одежда казалось черной в неоновом свете фонарей, а Кланк почти сливался с оранжевой от их сияния землей, отбрасывая тень, и кто-то из Фут, видимо, пнул его, а потом добежал и пнул еще раз под приглушенный гогот дружков.
— Ах, ты дрянь!
Микеланджело взвился. Адреналин рванул по венам, заставляя мышцы напрячься, и черепашка в мгновение ока очутился среди бандитов. Вопль «Кавабанга!» вспорол тишину.
Нунчака нет? — не беда! Удар кулаком — и зубы вперемешку с кровью летят брызгами на открытую дверь складского помещения. Удар ногой — и ребра хрустят под бандитской темной одеждой, и ниндзя Фут задыхается, хватаясь за грудь, и оседает на землю. Еще удар — и нос третьего Фут расплющивается с мокрым всхлипом, а потом на глазах разбухает, превращаясь в черную бесформенную грушу. Еще одного, плюгавого и верткого — того самого, что пинал Кланка, — Микеланджело попросту отшвырнул пинком так, что он отлетел к стене и тоненько взвизгнул, приземлившись на выставленную руку — та хрустнула и вывернулась под очень неестественным углом.
«Их что, падать правильно не учили? — про себя удивился Микеланджело. — А кстати, ведь они тут не в шахматы играют…» — он ни разу не задумался, что же хранится на этих складах, и сейчас жалел об этом.
Фут подбежал к нему с кастетом на руке и с силой ударил — метил в затылок, наверняка проломив бы Микеланджело голову, но тот увернулся, и кастет врезался ему в челюсть. Рот Микеланджело наполнился противной железистой теплотой, челюсть хрустнула и отвисла, перестав слушаться; резко обернувшись, Микеланджело схватил обидчика за руку, вывернул ее, за вывихнутую рванул — и швырнул Фут через спину. Тот тяжело приземлился и поднялся на четвереньки, но Микеланджело было уже не до него — еще один Фут огрел его нунчаком.
К счастью, нунчак скользнул по панцирю. Микеланджело порадовался, что учитель Сплинтер обучил их ни секунды не стоять на месте, уворачиваясь, — остановиться в драке смерти подобно. Удар ногой выбил Фут тазобедренный сустав, кость издала жалобный надтреснутый звук, Фут припал на травмированную ногу и скрючился…
Микеланджело искал глазами Кланка. Наконец, тот подал голос, и Микеланджело начал прорываться к нему, попутно раскрошив зубы еще одному Фут и врезав под дых другому.
— Мяу! — Кланк и сам бросился навстречу Микеланджело. А Фут тем временем начали исчезать.
Все-таки они были ниндзя, хотя и бездарные. И хорошие товарищи, подумал Микеланджело, — вон, забирают своих… И вдруг он понял, что забирают не поэтому.
Просто Фут знают, что раз тут черепашка — значит, вызовет полицию, а если кто-то из них загремит в полицию, то сдаст остальных без зазрения совести.
Микеланджело заметил среди складских помещений фуру, в которую и ссыпались Фут. Других автомобилей поблизости не было, и Микеланджело подхватил Кланка и понесся к фуре Фут, молясь, чтобы успеть, и успел — в самый последний момент, ухватившись за отвисшую заднюю дверь, но водитель резко развернулся, Кланк не удержался и покатился по асфальту.
— Кланк! — закричал Микеланджело. — Вы мне за это ответите, паршивцы! Кавабанга!
Сказать это было проще, чем сделать. Дверь моталась из стороны в сторону, билась о встречные машины и столбы, и Микеланджело понял: еще чуть-чуть, и ему конец. И когда его ударило так, что от боли потемнело в глазах …
…из-за угла, с каждой секундой сокращая расстояние между собой и фурой ниндзя Фут, вылетел черепахомобиль.
Донателло рулил куда искуснее, чем водитель Фут, и догнал фуру очень быстро; Рафаэль и Леонардо уже были наготове, и вот они уже вскочили в фуру, а заодно втащили избитого и окровавленного Микеланджело.
— Копы сейчас приедут, — запыхавшись, рявкнул Рафаэль. — Вечно ты влезешь!
— И все это из-за пиццы, — поддел его Леонардо, пробираясь к кабине водителя и вышвыривая зазевавшегося Фут на асфальт. Фуру занесло, взревели тормоза, кузов завалился на бок, и фура, протащив кузов еще пару метров, остановилась.
— Сваливаем! — крикнул из черепахомобиля Донателло, и вовремя: вой полицейских сирен уже приближался.
Микеланджело перевалился в черепахомобиль и всхлипнул.
— Ребята… они… Кланк…
— Мяу, — раздалось над ухом. Микеланджело подскочил и вытаращился на Кланка, целого и невредимого.
— Мы его подобрали, когда догоняли вас, — пояснил Леонардо.
— А забеспокоились потому, что тебя слишком долго не было, — добавил Донателло.
— Мы сразу поняли, что ты оттягиваешься по полной, и тоже решили повеселиться, — закончил Рафаэль.
Микеланджело прижал к себе Кланка, все еще не успокоившись.
— Ребята, — сказал он и выдохнул. — Пицца… я ее съел, но я куплю другую… обещаю… да что вы смеетесь-то? Сказал же — куплю!

#Фанфикшен

Страницы: 1 2 3 4 следующая →

Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)