Tigris Fluvius12 читателей тэги

Автор: Tigris Alba

* * *

Чёрная пятница прошла для меня, увы, не без финансовых потерь и не без книжных приобретений: я купила четыре, с восьмого по одиннадцатый, сборника «История и культура традиционной Японии» (ну, строго говоря, «История и культура традиционной Японии» — это с восьмого по десятый, одиннадцатый — уже просто «История и культура Японии», но суть та же), составленных на основе материалов одноимённой ежегодной конференции, и теперь лежу в обнимку с ними на донном дне.

Какие же они дорогие (как и все бумажные книги, ха), ужас просто, на восьмой даже скидки не было, и я в очередной раз поклялась никогда больше не покупать книг, так что до весны, наверное, удержусь. Но легко , конечно, клясться, когда вот они, книжечки. Самый кошмар в том, что это ведь не моногатари какие-нибудь, не стихи, это всё для специалистов — а я не — и темы почти сплошь узкоспециальные. Разные. Статьи, эссе, переводы. Полстраницы текста — полстраницы примечаний; с иероглифами. Прочитать я это, конечно, прочитаю, но вот пойму ли?

На самом деле у меня от одних только оглавлений приятные мурашки по хребту: столько всего! Фрагменты дневников, иконография богов, чайная церемония, русско-японские отношения... и стихи, конечно, тоже, куда без стихов. Это как если бы меня оставили наедине с коробкой шоколадного ассорти — четырьмя коробками — только ещё страшнее. Насколько всё это интересно, настолько же всё это мне не нужно.

Нет, в следующий раз — только шоколад.

* * *

Декабрь ещё только начался, а вокруг уже сплошной джингл белс, и от этого мне тоже хочется сделать что-нибудь эдакое, джинглбелсовское; ну хотя бы какие-нибудь итоги поподводить, потому что тогда, когда подведение итогов будет наиболее уместно — в начале следующего года — у меня традиционно не будет желания этим заниматься.

Вообще книг в этом году я прочитала мало, но хороших — много, и неожиданными и потому лучшими оказались две книги Кейтлин Даути.

Это сейчас у Кейтлин Даути собственное похоронное бюро, а лет десять назад, окончив колледж, в котором она изучала Средние века (что, если подумать, кажется вполне естественным и логичным для человека, с детства интересующегося смертью), Кейтлин Даути устроилась на работу в крематорий. Об этом её первая книга — «Когда дым застилает глаза. Провокационные истории о своей любимой работе от сотрудника крематория».

скрытый текстЯ бы не сказала, что провокационные, кстати; просто честные. Интересные, потому что Кейтлин Даути умная, и смешные, потому что у неё отличное чувство юмора. Ещё у Кейтлин Даути смелость сочетается со здравомыслием, и я, наверное, немного влюбилась, потому что как это ещё назвать, когда читаешь книгу и завидуешь друзьям автора, потому что у них есть такая замечательная подруга; я бы тоже хотела с ней дружить.

По большей части в «Дыме» Даути рассказывает о своих рабочих буднях: как она забирала тела из домов и больниц, как мыла их и приводила в порядок для прощания, как сжигала в кремационной печи; отдельная тема — общение с родственниками умерших. И до чего мне нравится, как она излагает: с энтузиазмом, но без пафоса, с грустью, но без сентиментальности, с юмором, но без небрежности, и с большим вниманием к живым, умершим и мелочам. Мелочи — это главное .

Меня так удивило, что Даути ходит на работу в платьях. Мне на моей непыльной офисной работке приходиться возиться с тяжёлыми грязными коробками, и я нередко ползаю по полу на коленках, разумеется, всегда в джинсах и даже летом в немарких льняных штанах, а тут крематорий — и платье. И одно дело, будучи в платье, брить труп, и совсем другое, будучи в платье, может, даже в том же самом, уляпаться человеческим жиром, когда из-за технического казуса тело в кремационной печи не сгорело, а поплавилось. И Даути после этого не ушла, плюнув на всё, а продолжила работу (и, конечно, продолжила носить платья). Говорю же, она потрясающая.

Потому что это её тема, её дело, ей надо. Почему и для чего — об этом она тоже рассказывает, благо работа в крематории располагает к размышлениям. В её историях о работе много и личного, потому что смерть — всегда личное, от этого никуда не деться; но много и общественно значимого. Даути даёт крайне нелестную оценку современной похоронной индустрии (чёрт, да сам факт того, что на смерти делают деньги, уже крайне хреново характеризует человечество в целом); в США, конечно, своя специфика, но мне кажется, что в главном российская похоронная индустрия от неё почти не отличается (у одной женщины с моей работы недавно умерла мать, естественно, это много обсуждали, я и наслушалась всякого) — сделать похороны как можно более дорогостоящими и как можно сильнее пренебречь чувствами людей, потерявших близкого человека.

Другая проблема — табуированность темы смерти. Смерть и похороны не обсуждают, когда всё хорошо, но именно когда всё хорошо, есть возможность принять на трезвую голову важные решения и подготовиться душевно и — да, финансово. Когда грянет горе, заниматься этим будет куда труднее, а между тем в горе надо не решать организационные вопросы, в горе надо горевать, это сложно, и больно, и подчас просто невыносимо, но это никак нельзя обойти. К сожалению.

Мне нравится подход Кейтлин Даути — тот случай, когда читаешь и думаешь: «Да, да, да, всё правильно». О смерти надо говорить, к смерти надо готовиться, похороны должны быть утешением для скорбящих, а не источником обогащения для похоронных бюро, ритуальные услуги — не замена ритуалов.

О похоронах и связанных с ними обычаях — вторая книга Кейтлин Даути «Уйти красиво. Удивительные похоронные обряды разных стран». Это не историческая книга и не всеохватывающая: Даути, уже став владелицей собственного похоронного бюро, побывала в нескольких странах и написала о практиках погребения, существующих в настоящем: и о сохранившихся до наших дней традиционных похоронных обрядах (иногда просто невероятных, правда, сложно поверить, что так делают в XXI веке, пусть даже речь идёт о странах «третьего мира»), и о не менее невероятных и, не побоюсь этого слова, инновационных современных погребальных ритуалах. Это так интересно (хотя стоило бы уже научиться не удивляться ничему, касающемуся Японии).

И я опять повторю — до чего же Даути классная. Меня так сильно восхищают люди, которые в этой жизни нашли себя и своё, что я даже завидую им без злости. Сама я так долго решала, кем стану, когда вырасту, что итоге выросла и стала никем, и уже настолько с этим свыклась, что большую часть времени мне даже нормально, только иногда накрывает — так а у кого нет личных демонов? Но вот прочитаешь о ком-нибудь — невыдуманном, настоящем — кто знает, что хочет делать и именно это и делает, руководствуясь только собственными желаниями и соображениями, и уже одно это греет душу — то, что в принципе можно жить вот так, а значит, мир в целом не совсем пропащий.


Ask A Mortician — канал Кейтлин Даути на YouTube.

* * *

* * *

С середины октября у меня на окне висит светодиодная гирлянда в виде кленовых листьев, жрёт батарейки как проклятая и очень радует. А между тем вокруг уже две недели как совсем зима, снег улёгся, будто всегда тут лежал, и рыжие листья выглядят довольно-таки неуместно. Но я твёрдо решила держаться до первого декабря, должна же быть хоть какая-то польза от календаря.

Завтра гирлянду придётся снимать, иначе потеряется весь смысл, и у меня нет ничего на замену ─ все зимние гирлянды какие-то унылые, а унывать я могу и без гирлянды.

 

Хлеб и зрелища (и брынза)

«Хорошо этот мир устроен! Хочешь есть ─ вот хлеб и брынза, хочешь выпить ─ вот ракия…» ─ примерно такими словами начинается опера Б. Мартину «Греческие пассионы», я ходила на неё на прошлой неделе и вспоминала вчера, нарезая на ужин хлеб и брынзу. У меня, наверное, больше не получится есть хлеб с брынзой без оперных ассоциаций.
«Греческие пассионы» ─ современная опера. В классических всё обычно закручено вокруг любви, а тут на первом плане религиозная тематика: в начале XX века в захолустной греческой деревушке готовятся провести мистерию о распятии Христа и назначают из числа жителей исполнителей ролей Иисуса, трёх апостолов, Иуды и Марии Магдалины. Естественно, ничем хорошим это закончиться не может.
скрытый текстК христианству я отношусь с сильным предубеждением, но опера мне понравилась ─ музыка очень красивая, мощная и в то же время мягкая, и саму историю можно трактовать двояко: то ли на актёров действительно снизошёл божественный дух, то ли психика бедных пастухов не вынесла тяжести возложенного на неё груза (изображать Христа или Иуду ─ это вам не хухры-мухры, тем более для верующего человека), и они перестали отличать мистерию от реальности.
В этой постановке вообще очень ярко продемонстрирована двойственность всего сущего: мирское и духовное, реальное и выдуманное, желаемое и достигнутое. Но финал один и един для всех, и получается, что всё ─ настоящее.
«Греческие пассионы» ─ вторая современная опера, которую я видела, первой была «Сатьяграха» Ф. Гласса, и мне даже не стыдно сказать, что я в ней ровным счётом ничего не поняла, потому что «Сатьяграха» упорота в край. Но крута. Но упорота.
Текст «Сатьяграхи» ─ «Махабхарата» в оригинале, та её часть, в которой повествуется о битве на Курукшетре. Одним глазом я постоянно косилась на экран с субтитрами ─ не то чтобы это делало сильно понятнее происходящее на сцене, но если есть, что прочитать, это надо прочитать ─ и мне врезалась в память одна фраза: «Санкхья и йога ─ различные пути, так считают глупые, а не мудрые люди». И вся опера в таком духе. Под «санкхью и йогу», кажется, кого-то расстреливали.
Главное ─ я просекла, кто такой появляющийся в самом начале синий мужик с флейтой, и дальше была готова уже ко всему, в отличие от тех, кто перешёптывался за моей спиной, выясняя половую принадлежность Арджуны (держу пари, это была наименьшая из их проблем).
Да, кстати, несмотря на текст, «Сатьяграха» ─ не про битву на Курукшетре, ничего подобного, ничего эпичного. Времена мифов очень быстро сменяются историческими, а затем и современностью, а боги и герои ─ нарочито обычными людьми, пожалуй, даже толпой. «Сатьяграха» ─ не про личность и личные страсти, главный герой «Сатьяграхи» ─ хор, причём периодически ─ молчащий хор.
Как правило, оперная музыка ─ бурная и эмоциональная, правда, я не так много слушала, чтобы делать глобальные выводы; но в большинстве случаев это так. «Сатьяграха» ─ опера с музыкой настолько монотонной, что иногда её становилось тяжело выносить.
То есть, в «Сатьяграхе», получается, три плана: текстовый, никак не связанный с происходящим на сцене; сценическое действо, происходящее само по себе; и музыка, тоже независимая.
И я даже не уверена в том, что по замыслу автора зритель должен самостоятельно собрать эти три плана в одно целое. Может, наоборот, смысл как раз в том, что всё ─ отдельно. Или в том, что смысла нет ─ с этой точки зрения смотреть даже интереснее.

* * *

Плелась с работы нога за ногу и думала о том, как отчаянно мне нужен вкусный горячий ужин, и как нет сил ни на готовку, ни тем более на магазин, и как ничего мне не светит, кроме крекеров с минералкой. В подъезде достала из почтового ящика рекламную листовку.

КУЗЬМИЧ

НАРОДНЫЙ БАРБЕРШОП

Хихикала до седьмого этажа, разделась, поставила сковороду на огонь, оделась в домашнее, плеснула на сковороду масла, вымыла руки, вымыла помидор, покромсала его и бросила в масло вместе с зелёной фасолью. Пока это дело шкворчало, выудила из загодя приготовленного пакета для запекания обмазанное пряностями куриное филе — запеку завтра килограмм без одного куска, подумаешь — нарезала помельче, чтобы быстрее приготовилось, и отправила в компанию к овощам. Вспомнила про термос и выпила всё, что в нём ещё осталось: в нём остался настой сушёных яблок, алычи и имбирного чая — полуторасуточный, у меня аж глаза открылись (включая третий). А там и ужин подоспел.

Спасибо тебе, Кузьмич, кем бы ты ни был. Удачи с барбершопом.

* * *

Под конец рабочего дня две коллежки взялись потеребить меня на предмет того, как я провела отпуск и почему никуда не ездила. А я вот зато на концерте была.

— Нашла кого-нибудь?

— Я музыку ходила послушать!

Поржали втроём. И на следующий заход "ну что же ты, ну когда же ты" я заявила, что уже стара для таких дел, мне ведь за тридцать. А что ещё я могла сказать, если обе дорогие коллежки немного старше меня?

* * *

В последнее время возле дома со мной стала здороваться одна женщина. Я не знаю, кто она. Знает ли она, кто я?

Только-только научишься выбираться из-под тёплого одеяла в холодную квартиру, как врубают отопление и приходится учиться выбираться из тёплой квартиры в холодный мир. Жизнь всё сложнее.

Попробовала другое чёрное мороженое. Это мне понравилось, но и у него вкус не чёрный, а вовсе даже клубничный. Как кому-то могло прийти в голову делать чёрным мороженое с клубничным вкусом?

У угольных булочек, если есть их с закрытыми глазами, вкус тоже не чёрный, но мне всё равно нравится. К счастью, их продают в очень неудобном месте, куда мне обычно лень заходить.

Купила лапши из чёрного риса.

* * *

Воскресенье оказалось одним из тех дней, когда выйти на улицу означает совершить почти самоубийство путём утопления, и я это сделала. В смысле, вышла в самый ливень ─ он начался до того, как я проснулась, и кончился после того, как легла спать ─ и пошлёпала по делам и по лужам, которые вернее было бы назвать реками, так широко они разлились. Стоило бы, конечно, вознегодовать на городские службы ─ лужа, в которую я не рискнула ступить, даже будучи в высоких ботинках, и которую пришлось обходить двести метров, это не лужа, это безобразие. Но после затяжной летней жары и засухи я так соскучилась по этому безобразию и мне было так весело идти с головы до ног в дожде, что даже забрызганные по колено джинсы не испортили настроения.

Сегодня я надеялась на продолжение банкета, но увы. Впрочем, перекладывать на работе бумажки (это, без шуток, моя основная функция) я cпокойно могу и в ясный день, почему нет.

«Проходите, наслаждайтесь!»

Кажется, у Агаты Кристи ─ или в каком-то детективе в духе Агаты Кристи ─ я читала о девушке, носившей экстравагантную шляпку, без которой её никто не узнавал, чем она однажды и воспользовалась к собственной выгоде.

У меня есть такие серьги ─ такие серьги, увидев которые, никто не обратит внимания на лицо между ними, такие серьги, которые за полкилометра видать, и именно эти серьги я надела, собираясь в театр 16-го сентября.

скрытый текстА 29-го сентября ─ другие, но зрителей встречали те же самые билетёры ─ милая спокойная девушка и немного слишком эмоциональный юноша, и они меня узнали, они меня вспомнили ─ нечасто у них, видимо, случаются истории с билетами, способные затмить даже магию ослепительно вульгарных серег. Немного слишком эмоциональный юноша за меня так волновался, так волновался, он-то и выдал это сверхрадушное «Проходите, наслаждайтесь!».

А я что? Я прошла и насладилась.

Сначала мне вообще не хотелось повторно идти на «Турандот»; я из тех несчастных, которые пережёвывают свои переживания до полной утраты вкуса и ещё немного после, и, даже уже забрав билет, опасалась, что неприятные воспоминания помешают мне получить удовольствие от этого спектакля.

Я ошиблась самым распрекрасным образом: все неприятные воспоминания испарились ещё на входе, а уж когда я нашла своё кресло и уселась в него всей собой, то готова была сама себе позавидовать.

Тут надо отдать оперному должное: он в лице своей сотрудницы облажался, конечно, эпично, но и извинился с размахом. Я купила билет на хорошее место, но хорошее в меру моих возможностей, пригласительный же мне выписали такой, что я прямо-таки пятками ощутила нехватку в жизни подруги с лабутенами.

И с этого места с роскошным обзором я наконец-то посмотрела «Турандот». «Турандот» ─ шик, блеск, красота, бессмысленная и беспощадная страсть, всё то, чему нет места в повседневной жизни (и хорошо, что нет), но именно то, что хочется видеть на сцене. Будь в сюжете хоть немного логики, а в головах персонажей ─ хоть крупица разума, артистам нечего было бы петь, а оркестру было бы нечего играть: мощная и бурная музыка требует соответствующего сопровождения. Как раз тот случай, когда лучше обойтись без альтернативных трактовок, а поставить старым добрым классическим способом: с богатыми декорациями и эффектными костюмами ─ всё то, что не блестит, уж наверняка сияет. Моя внутренняя сорока ликовала.

А внутренняя ехидна ─ ехидствовала, и больше всех трагических и романтических персонажей мне понравились министры-убивцы Пинг, Понг и Панг (временами вызывавшие неуместные, но привязчивые ассоциации с Трусом, Балбесом и Бывалым), особенно тот эпизод, когда они мечтают сбежать из столицы в провинцию и наслаждаться там тихой мирной жизнью, в которой не придётся никого пытать.

Отличный выдался вечер, пусть и не такой сказочно-золотистый, как две недели назад. Ветер точно сдул бы с меня кепку, если бы я не придерживала её за козырёк, но с наступлением темноты и ветер стих. А город ─ нет, шуршал себе мимо обрывками смеха и разговоров, и быстрыми автомобилями, и сухими листьями.

Лучшее   Правила сайта   Вход   Регистрация   Восстановление пароля

Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)