Чёрная пятница прошла для меня, увы, не без финансовых потерь и не без книжных приобретений: я купила четыре, с восьмого по одиннадцатый, сборника «История и культура традиционной Японии» (ну, строго говоря, «История и культура традиционной Японии» — это с восьмого по десятый, одиннадцатый — уже просто «История и культура Японии», но суть та же), составленных на основе материалов одноимённой ежегодной конференции, и теперь лежу в обнимку с ними на донном дне.
Какие же они дорогие (как и все бумажные книги, ха), ужас просто, на восьмой даже скидки не было, и я в очередной раз поклялась никогда больше не покупать книг, так что до весны, наверное, удержусь. Но легко , конечно, клясться, когда вот они, книжечки. Самый кошмар в том, что это ведь не моногатари какие-нибудь, не стихи, это всё для специалистов — а я не — и темы почти сплошь узкоспециальные. Разные. Статьи, эссе, переводы. Полстраницы текста — полстраницы примечаний; с иероглифами. Прочитать я это, конечно, прочитаю, но вот пойму ли?
На самом деле у меня от одних только оглавлений приятные мурашки по хребту: столько всего! Фрагменты дневников, иконография богов, чайная церемония, русско-японские отношения... и стихи, конечно, тоже, куда без стихов. Это как если бы меня оставили наедине с коробкой шоколадного ассорти — четырьмя коробками — только ещё страшнее. Насколько всё это интересно, настолько же всё это мне не нужно.
Нет, в следующий раз — только шоколад.
С середины октября у меня на окне висит светодиодная гирлянда в виде кленовых листьев, жрёт батарейки как проклятая и очень радует. А между тем вокруг уже две недели как совсем зима, снег улёгся, будто всегда тут лежал, и рыжие листья выглядят довольно-таки неуместно. Но я твёрдо решила держаться до первого декабря, должна же быть хоть какая-то польза от календаря.
Завтра гирлянду придётся снимать, иначе потеряется весь смысл, и у меня нет ничего на замену ─ все зимние гирлянды какие-то унылые, а унывать я могу и без гирлянды.
Плелась с работы нога за ногу и думала о том, как отчаянно мне нужен вкусный горячий ужин, и как нет сил ни на готовку, ни тем более на магазин, и как ничего мне не светит, кроме крекеров с минералкой. В подъезде достала из почтового ящика рекламную листовку.
КУЗЬМИЧ
НАРОДНЫЙ БАРБЕРШОП
Хихикала до седьмого этажа, разделась, поставила сковороду на огонь, оделась в домашнее, плеснула на сковороду масла, вымыла руки, вымыла помидор, покромсала его и бросила в масло вместе с зелёной фасолью. Пока это дело шкворчало, выудила из загодя приготовленного пакета для запекания обмазанное пряностями куриное филе — запеку завтра килограмм без одного куска, подумаешь — нарезала помельче, чтобы быстрее приготовилось, и отправила в компанию к овощам. Вспомнила про термос и выпила всё, что в нём ещё осталось: в нём остался настой сушёных яблок, алычи и имбирного чая — полуторасуточный, у меня аж глаза открылись (включая третий). А там и ужин подоспел.
Спасибо тебе, Кузьмич, кем бы ты ни был. Удачи с барбершопом.
Под конец рабочего дня две коллежки взялись потеребить меня на предмет того, как я провела отпуск и почему никуда не ездила. А я вот зато на концерте была.
— Нашла кого-нибудь?
— Я музыку ходила послушать!
Поржали втроём. И на следующий заход "ну что же ты, ну когда же ты" я заявила, что уже стара для таких дел, мне ведь за тридцать. А что ещё я могла сказать, если обе дорогие коллежки немного старше меня?
В последнее время возле дома со мной стала здороваться одна женщина. Я не знаю, кто она. Знает ли она, кто я?
Только-только научишься выбираться из-под тёплого одеяла в холодную квартиру, как врубают отопление и приходится учиться выбираться из тёплой квартиры в холодный мир. Жизнь всё сложнее.
Попробовала другое чёрное мороженое. Это мне понравилось, но и у него вкус не чёрный, а вовсе даже клубничный. Как кому-то могло прийти в голову делать чёрным мороженое с клубничным вкусом?
У угольных булочек, если есть их с закрытыми глазами, вкус тоже не чёрный, но мне всё равно нравится. К счастью, их продают в очень неудобном месте, куда мне обычно лень заходить.
Купила лапши из чёрного риса.
Воскресенье оказалось одним из тех дней, когда выйти на улицу означает совершить почти самоубийство путём утопления, и я это сделала. В смысле, вышла в самый ливень ─ он начался до того, как я проснулась, и кончился после того, как легла спать ─ и пошлёпала по делам и по лужам, которые вернее было бы назвать реками, так широко они разлились. Стоило бы, конечно, вознегодовать на городские службы ─ лужа, в которую я не рискнула ступить, даже будучи в высоких ботинках, и которую пришлось обходить двести метров, это не лужа, это безобразие. Но после затяжной летней жары и засухи я так соскучилась по этому безобразию и мне было так весело идти с головы до ног в дожде, что даже забрызганные по колено джинсы не испортили настроения.
Сегодня я надеялась на продолжение банкета, но увы. Впрочем, перекладывать на работе бумажки (это, без шуток, моя основная функция) я cпокойно могу и в ясный день, почему нет.
Лучшее
Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)