– А ты хотел бросить брата одного в этом жестком модельном бизнесе?
– Из меня модель как из Юстаса горилла.
– Ошибаешься, братец лис. Ты был бы альфа-самцом. Говард говорил, что ему такие тоже нужны. Рекламировал бы мужские костюмы.
– А не пошли бы вы вместе с Говардом рекламировать средства от геморроя.
– Если понадобится, оба пойдёте, – заметил Эфа.
– Вот сказать кому, что ты умеешь так ржать, не поверят, братец лис.
– Как тут не ржать? – Эриш сел рядом с братом.
– Ладно, повеселись ещё. Я обольстительный эльф.
– Кто?
– Эльф.
– Тушканчик ты, а не эльф.
– Обольстительный?
– Нет, всё, – Эриш снова рассмеялся.
– Поздравь меня, я модель.
– Какой марки?
– Эриш, я серьёзно.
– Я тоже.
– Модель, Эриш. Я буду работать в «Крыльях».
– А, то есть ты будешь ходить по подиуму в купальнике?
– В костюме.
– И рекламировать нижнее бельё?
– Почему обязательно нижнее бельё? Есть же часы, машины, парфюм…
– И фото на развороте в мужском журнале.
– Эриш.
– Ты же вроде бы хотел стать сельским доктором. Может, сейчас самое время?
– Разбитый фарфор склеивают заново с помощью лака, смешанного с золотым или серебряным порошком. Все эти склейки хорошо видны, потому что каждая трещина – это часть истории. Кинцуги – это не просто искусство. Это умение принять изъяны и недостатки и увидеть в них красоту. Так Алмош говорит. Мы как делаем? Сломалось, разбилось – выкинули и купили новое. В Ямато так не поступают. Айни ценят опыт и понимают, что за каждой такой трещиной, за каждым шрамом скрывается история. И сервиз этот намного ценнее, чем штампованная посуда. Вряд ли, конечно, Буркхард это понимал. Думаю, он просто купил самый дорогой сервиз.
– Значит… – Юстас замялся, – значит, ты считаешь, я тоже не стану хуже?
– Ты станешь лучше. А если у тебя снова появятся трещины, я помогу их склеить.
– Ты злишься, значит, я прав.
– Я врал, это да, изворачивался, тоже да. Но я не переставал быть собой. Себя я не предавал.
– Попробуй с этим жить дальше, Стейси. Надолго ли тебя хватит?
Кто как готовится к встрече Нового года, а я пишу. У меня ещё вчерашняя жесть не закончилась.
– Если ты не заткнёшься, я сделаю так, что ты уснёшь и больше никогда не проснёшься, – проговорила Шушаник.
– Вы кто вообще?
– Я та, кто научила Юстаса убивать, не оставляя следов. Я его мать.
я: Ща я закончу как Толкин.
И было много вопросов, и на все вопросы отвечали они.
Настя: И много журналистов полегло.
Лучшее
Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)