Что почитать: свежие записи из разных блогов

Писалось как посвящение Чайке Джонатан, соигроку на роли Рей.

* * *

В период, пока Бен был в добровольном изгнании, он часто вспоминал Киру. Жизнелюбивую и полную энергии маленькую девочку, свободную птицу, способную без крыльев взлететь под самый небосвод.
Оба они были сотканы из энергии ветра. И мечтали о небе. Когда она была маленькой, он читал ей истории о птицах. Слушая сказки о далеких странствиях и полетах, она всегда радостно улыбалась и смеялась. Так протекал союз двух ветров — легкого морского бриза и разрушительного урагана. И была в этом идеальная гармония.
Теперь ему не хватало ее тепла. Внутреннего света Киры, что согревал бы Бена ночью после утомительной скоростной езды вдоль очередной трассы. Во тьму, в пустоту.
Он был странником. Без крова и приюта. Просто тенью. Орудием убийства. Была ли у него настоящая личность? Даже этого он не знал. Ведь внутри он был похож на разбитое зеркало, каждый осколок которого отражал что-то свое, что-то новое, что-то кривое и искаженное. То болезненную смеющуюся гримасу, то почти детское обиженное лицо. Лицо ребенка, не понимающего, почему и за что его бросили собственные родители. Те, кто должны были защищать его, быть его опорой.
Опорой Бена стала Кира. Сестра, младше его на целых десять лет.
Ему нравилось опекать ее...Ему нравилось опекать ее. Дарить нерастраченную любовь, которой был лишен он сам.
Однажды он застал ее вымокшей под дождем. Кажется, тогда она почему-то сбежала из дома или просто загуляла после уроков. Он обернул ее своей курткой, словно мокрого котенка, и отвел к себе домой.
Поил ее горячим чаем, заваренным из окрестных трав, и кормил купленным по дороге хот-догом. Тощая, костлявая, диковатая — она напоминала ему маленького взъерошенного зверька. О ней хотелось заботиться, и в то же время он знал: она не даст себя в обиду, укусит. Выживет. Тяга к жизни была у нее в крови. И это влекло Бена. Влекла эта неудержимая энергия, как матерого хищника влечет запах свежей крови.
Так сложилось, что не только он присматривал за ней. Они присматривали друг за другом. Он старался не допустить, чтобы Кира влипла в какие-то неприятности с одноклассниками или в клубе, оказавшись там в первый раз. Она же сдерживала почти необузданные порывы его гнева. Останавливала его, когда кровь вскипала в нем и жажда убийства становилась сильнее любых других чувств. Она умела успокоить его, тихо обняв, шепча слова, полные испуга и сострадания. Сострадания к кому? К нему. К Бену. К сумасшедшему. Чудовищу, недостойному любви.
Она дарила ему то, что должна была подарить ему мать. То, о чем он всегда втайне мечтал в детстве, читая такие неправильные и фальшивые книги о семьях, в которых все были счастливы.
Бен знал: на самом деле так не бывает. Это обман. Сладкая ложь с привкусом гнили.
Но Кира, его Кира, постепенно научила его верить, что бывает иначе. Бывают соприкосновения рук, ночи сказок и ветер в волосах, а еще звонкий смех. Бывают запах цветов и шум леса и дождя, приносящие умиротворение. Прогулки, после которых ты не чувствуешь себя одиноко. Прогулки, после которых ты ощущаешь себя полноценной частицей вселенной. Кем-то, кто нужен. С кем-то, кто нужен тебе.
Когда однажды Бен вытащил карту, он сразу понял, кто должен стать его следующей жертвой. Он готовился долго и тщательно, чтобы стать достойным собственного рая. Ему было необходимо пожертвовать самым дорогим, что было у него на Земле.
Но он оказался слаб. И потерял себя. И что хуже — потерял ее. Только на губах еще долго ощущался вкус губ Киры, а тело желало вновь ощутить жар от ее близости.
Бен сбежал, так и не попрощавшись с Кирой. Едва лишь заметив ужас ее в глазах, когда она увидела нож. Нож, который должен был навсегда остановить биение ее сердца.
Бен не знал, чувствовал ли вину перед сестрой. Он корил себя за проявленную слабость, за то, что теперь наверняка его настигнет гнев богов и удача покинет незадачливого убийцу, променявшего свое предназначение на ночь с жертвой.
И все же Бен был рад, что Кира жива.
Как-то, спустя несколько лет, он пришел к ее дому. Так и не осмелившись постучаться, он оставил цветок вербены у порога. «Вот Слово, поговори со мной, Кира, пустынный цветок».
Она бы ничего не поняла и не узнала. Но это было позднее прощание.
«Мы еще увидимся», — пообещал Бен.

Сегодня пасмурно (зачеркнуто)

Дорогой дневник, я решил вести тебя (зачеркнуто много раз)

Сегодня я решил вести дневник. Нет, я не сопливая девчонка. Я просто хочу, чтобы кто-нибудь из далеких потомков откопал и прочел его... Хотя на самом деле я сильно сомневаюсь, что эту несчастную тетрадь ждет иная участь, нежели растопка камина или костра и замена туалетной бумаге. Поскольку я сам до старости вряд ли доживу и уж тем более не сохраню какой-то кусок бумаги... (фразу хотели перечеркнуть, но чиркнули только по первому слову, передумали и оставили всё как есть)читать далее

Итак, наверное стоит рассказать про себя, раз уж начал вести подобные записи в столь позднем возрасте. Ну, как позднем - мне пятнадцать лет. Наверное большинство Защищенных скажет "какой же это возраст?" и будут по своему правы, но я-то уже не в Убежище живу, да и в нем самом был, можно сказать, на птичьих правах с детства... Но обо всём по порядку.

Я родился в Убежище "Малый Уиндинг". Оно было действительно небольшим, теперь-то я это понимаю, но тогда, в детстве, Убежище казалось мне огромным. Еще бы! Там жило целых пять тысяч человек! И не какие-нибудь там бандиты, шахтеры или торгаши - ученые! Ну ладно, потомки ученых, но всё равно - в нашем Убежище все умели читать! Теперь-то я знаю, что это почти нереально для большинства, а вот в "Малом Ундинге" такое было в порядке вещей. Я тоже умею (зачеркнуто) Я с детства показывал большую склонность (слово зачеркнуто) тягу к знаниям. Говорили, что уже в возрасте года я мог считать до десяти и распознавать почти все буквы. Правда, говорить не умел, и это резко понижает градус доверия к россказням о моих способностях. Но я опять забегаю вперед. Так вот. Я жил со своими родителями - мамой Лили и папой Джеймсом... Кстати, меня зовут Гарри. Ну, так вот... Я жил с мамой и папой до полутора лет, а потом на "Малый Уиндинг" напали бандиты. Нет, они и раньше нападали, но в тот раз они прорвались внутрь убежища. Потом я часто слышал, что их кто-то впустил, и теперь я знаю даже кто, хоть и думал раньше... Не важно! Мне просто трудно даже написать об этом... Ведь в ту ночь... Когда они ворвались... Мои родители...

(на бумаге несколько размытых пятен)

Моих родителей убили. Если бы не Управитель с наспех сколоченным отрядом добровольцев, меня бы они убили тоже. Ведь мой папа был главным механиком, отвечающим за оборонительные системы Убежища, и стоял костью в горле этой банды, и главарь её пообещал убить его. Убил. Черт! О чем я пишу?! (зачеркнуто)

Моих родителей убили, а меня спасли и отдали моим дяде и тете. Вернону и Петунье Дурсль. У них, кстати, был свой собственный сын, мой кузен, Дадли. Они его любили до умопомрачения. Его. Не меня. Да и зачем им бесполезный нахлебник? Они так и говорили мне, когда я достаточно подрос, чтобы понимать слова. Особенно усердствовал в донесении этого дядя Вернон. Тетя Петунья обычно просто молчала и поджимала губы, а кузен... ну, кузен пытался сделать из меня грушу для битья, но пару раз отхватив по носу, больше не пытался делать это в одиночку, однако часто охотился на меня с друзьями всей толпой. А дядя и тетя на это выговаривали только мне, ведь это я наверняка спровоцировал их "милого и доброго Дидикуса!", если вообще верили, что порванные вещи, и синяки, и ссадины - это дело рук Дадли и его сотоварищей. Чаще всего меня считали лжецом. И не только дядя и тетя, хотя они вряд ли на самом деле так считали, но так эффективно притворялись, что я очень быстро стал изгоем в "Малом Уиндинге". Ну еще бы - вечно грязный, оборванный, в синяках и с голодным взглядом дворняжки, так что неудивительно... А что они еще хотели, если одежды мне не давали, только с плеча Дадли, а он меня больше раза в три. Кормили раз в день скудным обедом и заставляли работать в саду и мастерской. (на бумаге остался след, будто кто-то с силой втыкал в неё ручку)
Ладно. То, что я выглядел и вел себя как беспризорник при живых дяде и тете никого не трогало, пока мне не стукнуло одиннадцать лет и меня не повели на проверку. Вообще-то Дурсли не хотели этого делать, тратить время еще на этого мальчишку, как говорил дядя Вернон, но Закон есть Закон - проверку проходят все дети, которым исполнилось одиннадцать лет. В общем, проверку я прошел. Как и Дадли. Вот только Дадли отпустили быстро, а меня продержали гораздо дольше... Вот тогда-то я и узнал, что я - Реликт. Бредовое название, знаю, но уж какое есть... Я, типа, генетический выверт (зачеркнуто) наследие предков, натворивших с собственными генами черт-те что и передавших это потомкам. Только чаще всего это латентный ген. Спящий, то есть. Но иногда такое пробуждается и рождается Реликт. Он быстрее, сильнее, умнее обычных людей и обладает какими-нибудь уникальными талантами... Правда, талант этот обычно один, например, я обладаю талантом к языкам и шифрам. Я действительно могу выучить новый язык всего за пару дней и взломать любой шифр, разложив его буквально по полочкам, но до проверки просто считал это начитанностью. Всё-таки в библиотеку могли приходить все, кто пожелает ,и читать всё, что пожелают. И кузен с сотоварищами туда ходить не желал категорически, да...

Ну, так вот... Обозвали меня Реликтом, прописали спец-тренировки... и вернули обратно к Дурслям. Я думал, раньше все было плохо? Ну так после проверки моя жизнь превратилась в ад! Дядя Вернон, взбешенный, что Реликтом стал выродок-племянник, а не его кровиночка, и особыми предписаниями для меня, которые он теперь обязан соблюдать, быстро объяснил мне, какое я ничтожество. Кулаками объяснил, да. Больно, но аккуратно. Так, чтобы никто не заподозрил... И повторял он впоследствии такой урок неоднократно. А что? Парниша хулиган и оторва, все это знают, так что синяки и царапины не странно. Да еще и заставил держать язык за зубами, пригрозив, что лишит и тех жалких крох, чем меня кормят.

Наверное, тот, кто вдруг прочитает это, скажет - не может быть, что никто ничего не замечал! А я спрошу этого человека - а кто? Я ни с кем не общался, кроме Дурслей и моего назначенного учителя. А он... Нет, я не спорю, он гениальный ученый, талантливый врач, он сам Реликт, в конце концов, но... Он не педагог. Он сам это сказал, когда ему озвучили волю Совета. А потом, наедине, объяснил, что он еще и мой враг. Мой, личный. Только потому что я - Поттер. Да, гениальный ученый Северус Снейп ненавидел моего отца и стал ненавидеть меня, только из-за него. Снейп унижал меня, оскорблял, игнорировал... И не замечал, что с каждым днем я становлюсь всё тоньше, ведь кормить меня стали еще меньше, а у Снейпа я бы и крошку печенья в рот не взял. И не только потому, что он следил за мной, как коршун, но и из-за его нежной любви к ядам. Несмотря на то, что я уже давно жил в аду, жить мне всё же хотелось.

Вот так я и существовал. Наверное, тут прозвучит, что я должен пожаловаться был (фраза перечеркнута) должен был пожаловаться. Кому только? Дурслям? Смешно. Снейпу? А я ему жаловался. Один раз. Ну почти. Нечайно проговорился, а потом пояснил сказанное. Так он меня к Дурслям потащил, жаловаться на меня и мои бредни! Естественно, они Снейпа успокоили, а затем я "заболел". Надолго, на неделю. Для меня это серьезный срок, мне столько обычно отлёживаться не давали. Но в этот раз я даже толком пошевелиться не мог, и синяки еще месяц потом держались, такую воспитательную работу провел со мной дядя. Да и Дадли, кажется, подключился в процессе... Не важно! После этого я молчал, как рыба. Смысл? Вот то-то же...

В таком темпе продолжалось три года (резкий росчерк - и строка обрывается на середине страницы. Продолжение на следующей строке в начале)

Уф... Я уж подумал, меня заметил кто... Никто же не знает, чем я тут занимаюсь, а узнали бы, и тумаки дяди показались бы мне слабенькими касаниями! Так, о чем это я? Ах да! О моем мучении (буква "м" перечеркнута, но дописана сверху). Так вот. Еще три года я терпел учебу у Снейпа, хоть до сих пор и не понимаю, как учебой можно назвать переписывание учебника и составление эссе, ведь объяснять мне явно никто ничего не собрался; Дурслей, включающих в себя голодовку, кучу работы по дому, тумаки и кузена; а на закуску постоянное, ПОСТОЯННОЕ, перешептывание за спиной и в глаза - он Реликт, а выглядит как оборвыш, несносный ребенок не понимает, какая честь оказаться таковым! Нужно уважать наследие предков, а не как он... И всё такое в том же духе. Как будто я просил о таком! Ну да ладно, я не об этом. Я о том, что за три месяца до моего пятнадцатилетия мне сделали прямо подарок - из "Малого Уиндинга" изгнали Северуса Снейпа за предательство!
Черт! Я только сейчас сообразил, что так получается непонятно, ведь все Убежища разные, и способы проникновения тоже различаются. Даже я уже увидел два разных типа Убежищ и читал еще про пять... Ладно, попробую объяснить: наше Убежище расположено в искусственно расширенной пещере с одним-единственным входом. И он полностью перекрыт гидравлическими створками, которые можно открыть вручную, но для этого потребуется человек десять и пара часов, и с помощью специальных механизмов, управляемых со специальной же панели, доступ к которой имеет очень мало народа. То есть снаружи, не разбомбив в хлам вход, не пробраться... Отсюда возникает вопрос - как же бандиты проникли внутрь и убили (зачеркнуто) напали на моих родителей? А главное, как ушли? Ответ прост - их впустили (почерк неровный, но на следующей строке выправляется).

Наш управляющий, Альбус Дамблдор, провел общее собрание, на котором объявил, что ему стало известно о предательстве Северуса Снейпа, которого и раньше подозревали, но ему удалось убедить мистера Дамблдора в своей невиновности, и тот его оправдал. Обвинение пало на погибшего тогда Сириуса Блэка, моего крестного. Но теперь, в свете новых доказательств, мистер Дамблдор поставил снять обвинение с мертвеца и посмертно-же оправдать, а виновного в предательстве Северуса Снейпа - изгнать из Убежища. Весь народ тогда ахнул - это было самое страшное наказание, даже страшнее смертной казни! Но... Некоторым этого было мало. Они призывали не просто изгнать его, а отвезти подальше и выкинуть прямо в пустоши связанным, чтобы он сдох от голода и жажды, как тварь. Еще кто-то орал, чтобы его продали в рабство. Были и другие предложения... Он же стоял, выпрямившись, насколько позволяли наручники, гордо вскинув голову с непроницаемым выражением лица. А я... А я смотрел на него, удивлялся его выдержке, завидовал ей... и думал. Естественно, про себя, но тем не менее думал. О том, что если раз ошиблись в этом вопросе, то почему не могут ошибиться еще раз? Странная мысль, правда? Ведь я должен радоваться, что ублюдка Снейпа, только и делавшего, что издевавшегося надо мной и подставлявшего перед родственниками, выгоняют. И даже требовать более жестоких мер! Но... Никто, даже такой ублюдок не заслуживает быть изгнанным без суда и следствия, тем более, что в этом вопросе уже раз ошиблись. Может, ошиблись и в этот раз? Однако слушать бы меня никто тогда не стал, разве что поносить стали бы еще больше - мало, мол, моего неследования традициям, так еще и убийцу собственных родителей выгораживаю. Достаточно того, что я не кричу гадости вместе со всеми, и то косятся!

Знаете, что самое забавное? Я до сих под помню его взгляд. Мы встретились глазами, когда он медленно обводил взглядом беснующуюся толпу, и больше он глаз не отводил. Я тоже. Он словно понял, что я, хоть и ненавижу его, но не собираюсь решать так поспешно, и за это был он мне... благодарен? Возможно... А еще мне там почудились жалость и боль. Жаль, что я тогда не понял, с чем это связано, может, у меня бы получилось избежать... А хотя какой "избежать"? Я не мог ничего сделать ни тогда, ни потом. Ладно... (резкая косая линия пересекает страницу до самого низа. Следующие строки написаны очень неровно, словно рука писавшего сильно дрожит) Я не помню, что хотел написать. Наверное, это не важно... Нужно же рассказать, что дальше... (чернила немного размыты, как будто на них попала вода) Снейпа выгнали. А меня перестали замечать, словно я невидимка. Все. Кроме Дурслей. Тогда я думал, что хуже уже не бывает. Я ошибся. (множество точек на бумаге, словно кто-то задумчиво стучал ручкой по листу)

Однажды дядя Вернон отвел меня наружу. Я думал, что он хочет меня тут бросить и сопротивлялся изо всех сил. Но бесполезно - он ударил меня по голове и пару раз в живот. А пока я хватал воздух ртом и пытался остановить карусель перед глазами, скрутил и повел дальше, шипя мне на ухо... что это он открыл дверь для тех бандюков, убивших моих родителей! Что он был счастлив в тот момент, когда узнал о гибели Джеймса и Лили Поттер! Что всегда их ненавидел и завидовал им! Я попытался вырваться и ударить эту сволочь, но лишь снова отхватил тумаков. Дядя вообще вошел в раж и начал меня избивать уже по-настоящему, а я мог только валяться в пыли и прикрывать голову. Внезапно его остановил чей-то окрик. Почти счастливый, что хоть кто-то наконец увидел, что со мной делают, я попытался увидеть, кто это (строчки начали выравниваться). В первое мгновение, когда я понял, что перед нами управляющий, Альбус Дамблдор, у меня вырвался облегченный вздох, но следующая его фраза заставила меня поперхнуться ставшим вдруг ледяным воздухом:

- Прекрати немедленно, Дурсль! Столь помятый товар они брать не будут! - а затем он развернулся и повел за собой Вернона, подхватившего меня за шиворот. Знаете, я часто натыкался в романах на фразу "у него рухнул мир". И смеялся над ней. Ну как может мир рухнуть? А вот... Может... И это очень больно, когда он рушиться. И хочется умереть. Потому что кажется, что больше ничего не существует, и ты бессмысленнен, и... Нет! Не хочу это вспоминать! Я просто пишу о том, что случилось! (фраза несколько раз яростно подчеркнута)

Меня вывели из Убежища и продали. Охотникам за головами. Как Реликт. За энергоячейки и фильтры для очистных насосов. Ну хоть не продешевили, да... А затем меня толкнули в чьи-то грубые руки, к лицу прижалась вонючая тряпка, и я потерял сознание. Очнулся я в багажнике куда-то едущей машины, связанный, с кляпом во рту. Мне впервые было так страшно, всё тело болело от побоев, да еще и машина всё время подпрыгивала на кочках, заставляя меня биться о стены и даже потолок. Это было, наверное, слишком. И я впервые за много лет разревелся, как девчонка (строчка дрогнула, но тут же выровнялась). Это не важно!

В общем, меня привезли в лагерь этих уродов и бросили, как трофей, к ногам их главного. Ну я так думал тогда... Оказался прав. Лич, имечко у него, конечно, оказался пусть и не гением, но всё же человеком с мозгами и, поняв, что на продажу я нужен целый и не сошедший с ума, приказал меня не трогать. Ну, в его понимании. К тычкам и подзатыльникам я привык гораздо раньше, да... Да и грязная работа для меня не проблема... В общем, я тут на подсобных работах - подай, унеси, поди нафиг, не мешай и всё такое... Нет, я не жалуюсь! Я знаю, что всё могло быть гораздо хуже! Ведь здесь есть и другие пленники... Я слышу их крики и стоны... Иногда...

Их возят в закрытом броневике и я не горю желанием их увидеть. Честно. Хотя мне это, видимо, не светит... Ладно, надо по порядку, сколько раз я должен себе это повторить? Итак, я попал к бандитам-кочевникам, этаким чернорабочим. Мы постоянно скитаемся с места на место, но вроде как едем к конкретной точке - Лаборатории Z28. Одной из немногих, где изучают Реликтов. Меня туда перепродадут. На опыты, скорее всего. Поэтому я, чудом отыскав во всем хламе, что забивает некоторые грузовички, тетрадь и обломок карандаша, пишу свою историю... Мало ли, вдруг случиться чудо и этих гавнюков перебьют, а тетрадка попадет в чьи-нибудь руки? Кто-то тогда узнает, что был на свете такой Гарри Поттер. Сын Лили и Джеймса Поттеров, погибших от рук бандитов. Одновременно ненавидимый за слухи и почитаемый, как Реликт. И преданный кровным родичем и тем, кому доверял.

На этом всё.

Гарри Джеймс Поттер.

AU в стиле готишного хоррора или типа того)

+1