Свежие записи из блогов Tinka
Как мой ОТП делает это
Короткие зарисовки по пейрингу Тони Старк/Локи. Или Локи/Тони Старк)))
Если не оговорено иное, это везде ER, где Тони и Локи сошлись в таймлайне после мстителей самое позднее, живут вместе уже года два-три минимум и никакого канонного пиздеца вроде гражданки или тёмного мира в их жизни не было, поэтому персонажи могут выглядеть довольно ООС по отношению к текущему канону.
Повседневность, флафф, рейтинг детский, почти везде повествование в настоящем времени.
01 - Держатся за руки01 - Держатся за руки
Тони прекрасно понимает, что это глупо.
Они неторопливо идут по урезу воды, оставляя две цепочки следов на плотно укатанном волнами песке. Океан старательно слизывает их, и это почему-то беспокоит Тони настолько, что он берёт Локи за руку. Словно они — парочка прыщавых тинэйджеров, гордо демонстрирующих всему миру свою привязанность.
Стыдно признать, но Тони чертовски хорошо идти так, держась за руки. Волны набегают на берег, захлёстывают босые ноги, Локи довольно жмурится и трясёт головой, отбрасывая с лица пряди чёрных волос, слегка вьющихся от солёного бриза. Брызги летят Тони в лицо, он пытается увернуться, но руку не отпускает.
К слову о глупостях: Локи гордо выпячивает грудь с отпечатанным на футболке принтом «Я ❤ Т. С.!» и широко улыбается в ответ на смущение встречной красотки.
Неделю назад Локи увидел эту футболку на распродаже — только не спрашивайте, что миллиардер забыл на распродаже! — и вцепился намертво, категорически заявив, что это его по праву. Продавец пытался объяснить, что эти инициалы вовсе не означают «Тони Старк», но Локи ничего не хотел слушать. Пришлось заплатить пять баксов, ибо кто Тони такой, чтобы спорить с богом?
Тони тоже улыбается, а сам краем глаза следит за океаном. Погода портится, и волны поднимают свои пенные шапки всё выше, бьют о берег всё сильнее. Локи любит шторм и пока не хочет уходить от воды, а Тони не может отделаться от мысли: вдруг следующая волна окажется совсем высокой и коварной, собьёт с ног, закрутит и потащит в бездонную пучину? Тогда он врастёт в песок, как скала, и удержит их обоих. Или же последует за Локи, если не сумеет удержать. Но не разожмёт руки.
Локи вдруг останавливается, переплетает пальцы и подносит руку Тони к губам, коротко и нежно целуя тыльную сторону ладони. Он выглядит растроганным, и Тони чуть не выдёргивает руку от смущения, сообразив, что он опять, по выражению Локи, «думал слишком громко».
— Я ценю твою готовность, — негромко говорит Локи. — Но давай лучше просто отойдём.
Они поднимаются выше, туда, где песок сухой и прогретый солнцем, и, не сговариваясь, поворачивают к дому. Теперь до них не достают даже брызги, но Локи продолжает держать его за руку, и Тони немножко счастлив. В конце концов, на свете полно куда более важных вещей, чем нежелание выглядеть глупо в чьих-то глазах.
02 - Обнимаются02 - Обнимаются
Дверь открывается ненадолго, только чтобы пропустить Тони, но вместе с ним в холл выплёскиваются яркий свет, духота, многоголосый гвалт и перекрывающий его пронзительный женский голос: «Мистер Старк? Мистер Старк! Энди Миллер, пятый канал. Всего один вопрос!..»
После мелькания фотовспышек холл кажется, наверное, совсем тёмным, и Локи делает шаг навстречу, понимая по растерянному взгляду Тони, что тот его не видит.
Тони улыбается, но это не та улыбка. Выверенная до мелочей и тщательно отрепетированная «улыбочку, мистер Старк». Локи не любит её, однако уже знает: Тони нужно несколько минут, он ещё не ощутил, что всё закончилось. Дверь уже захлопнулась, и охранник никого не пропустит, но голос настырной дамочки продолжает звенеть в ушах. Локи как наяву видит, с каким остервенением она набрасывалась на Тони во время пресс-конференции.
— Знаешь, стоит им один раз проснуться в твоей постели, и они уже думают, что… — Тони не заканчивает фразу, неловко поводит плечом и кривится. Уголок рта у него подрагивает, а в глазах пустота.
— Иди сюда, — говорит Локи, раскрывая объятия.
Тони словно толкают в спину, он почти ударяется грудью о Локи, но не отстраняется, напротив, крепко прижимается, обнимая и цепляясь сзади за его одежду обеими руками. Длинно выдыхает, пряча лицо, и Локи ласково кладёт ладонь ему на затылок.
С каждым разом пресс-конференции по делам команды Мстителей даются Тони всё тяжелее. На миссиях Локи может помочь и прикрыть, но когда наступает время выйти в зал к сотне вполне мирных с виду людей, он бессилен.
— Тут нужен гений, — заставляя себя улыбаться, обычно шутит Тони. — Счёт на доли секунды. Не успеешь сообразить, как замять неудобный вопрос или перевести всё в шутку, пиши пропало, распнут не только тебя — всю команду. И делать это нужно под прицелом сотен глаз и двух десятков телекамер.
Тони привык так жить, под прицелом, но тем важнее ему эти короткие мгновения, когда можно не следить за лицом. Его никто не видит. Локи обнимает, перебирает его волосы, легонько массирует затылок, а Тони дышит часто, неровно, то вздрагивая, то обмякая в его руках.
— Если это такая ответственность, может, пусть ваш Капитан Америка даёт пресс-конференции? — как-то раз предлагает Локи.
— Ты что?! — в притворном ужасе задирает брови Тони. — Ты хоть представляешь, что он скажет? «В эти тяжёлые времена нашей стране как никогда нужен ваш патриотизм!», — с патетической гримасой передразнивает он. — Я вообще не уверен, понимает ли наш Капитан Сосулька, что война закончилась семьдесят лет назад.
— А она закончилась?
— Ну, в этом мире война не заканчивалась ни на секунду, это я как бывший «продавец смерти» говорю, — морщится Тони. — Но фишка в том, что это давно уже не наша война. Мир изменился. Теперь война далеко. Люди стали другими. Даже за жертвы и разрушения от ураганов кто-то должен отвечать! Да и с прессой надо уметь разговаривать. В общем, поверь на слово, выпускать туда Роджерса — не самая светлая идея.
Локи верит, а ещё наблюдает, как после очередной пресс-конференции Тони трясущейся рукой наливает себе полстакана неразбавленного виски, залпом опустошает его и тут же лезет целоваться, словно пытается спрятаться в объятиях любовника. После этого Локи берёт за правило ждать Тони в холле, представляясь его телохранителем, обеспечивающим отход. Тут лифт, ведущий на подземную стоянку, и две лестницы к разным выходам. Но на самом деле Локи здесь ради вот этих нескольких минут, которые Тони проводит в его объятиях.
Чьи-то шаркающие шаги Локи слышит задолго до появления нежелательного свидетеля и успевает принять меры. Сигарета повисает, приклеившись к нижней губе папарацци и едва не вываливаясь из открытого рта, а рука торопливо шарит в поисках фотоаппарата. Но прежде, чем щёлкнет затвор, Локи щёлкает пальцами, вспышка искрит и взрывается с хлопком, усыпая пол осколками. Невезучий папарацци поспешно ретируется, не получив вожделенного снимка.
— Что ты устроил? — оглянувшись на шум, спрашивает Тони. — Когда ты так улыбаешься, это значит, ты что-то устроил! Локи?
— Ничего особенного. — Локи снова обнимает Тони, прижимает к себе, гладя его спину. — Просто теперь Энди Миллер с пятого канала узнает, как себя чувствуют те, про кого она распускает слухи.
Локи тоже, можно сказать, «не из этого времени», но он быстро учится. А уж как использовать оружие противника против него же, его и учить не нужно.
В мыслях Тони на миг вспыхивает мстительное удовольствие, затем его сменяет интерес, но Тони мотает головой, бормоча «нет, мне не нужно этого знать» себе под нос. Да, пикантные подробности лучше оставить до дома, там Локи с превеликим удовольствием продемонстрирует всё, что увидел тот папарацци в полутёмном холле.
— Ну что, готов? — спрашивает Локи.
Тони кивает, с сожалением отстраняясь. Смотрит на Локи — и начинает заразительно хохотать, сгибаясь пополам.
— Ты серьёзно?
Локи лишь пожимает плечами, Тони успокаивается, поправляет круглые очки у себя на носу, и две японские школьницы, взявшись за руки, чинно направляются к выходу.
03 - Играют в видео-игры/смотрят телик03 - Играют в видео-игры/смотрят телик
Сюрприз не удался по техническим причинам — кровать была пуста. Локи вернулся гораздо раньше, чем собирался, и всю дорогу от аэропорта до дома предвкушал, как обрадуется Тони, проснувшись утром.
Локи нахмурился, поводил большим пальцем по губам, раздумывая, можно ли как-то выкрутиться. На ум ничего не приходило. Вздохнув и пожав плечами, Локи отправился в мастерскую, посмотреть, над чем Тони завис на этот раз. Но мастерская тоже оказалась пуста.
— Вот так сюрприз, — пробормотал Локи. Возможно, вернуться раньше без предупреждения было не такой уж хорошей идеей.
А может, сработала интуиция. Додумывал Локи уже на бегу, за пару секунд преодолев десяток этажей. Голос был ему незнаком, но предсмертный крик не спутаешь ни с чем другим. Уже у самой двери Локи остановился и снова нахмурился. Теперь ему послышался короткий смешок, и на сей раз это был голос Тони. Странно.
Мерцание большого экрана в темноте комнаты всё объяснило. Всего лишь телевизор, только какая-то странная программа. Локи зашёл совершенно бесшумно, но Тони всё равно как-то почувствовал, вздрогнул, оглянулся, а картинка на экране замерла, словно зная, что на неё перестали смотреть.
— Оу! Это ты? Нет, правда ты? Или что-то случилось?
— Я, — улыбнулся Локи. — А что случилось, это ты мне скажи, — он кивнул на экран. — Чего не спишь?
— Ну, это… — Тони заметно смутился, потом напустил на себя независимый вид. — Спать чего-то совсем не хочется. А это я… По работе. Эммм… Отработка миссий, вот!
— И давно ты отрабатываешь миссии в пижамных штанах? — скептически приподнял бровь Локи. — И без меня? — мягко добавил он, садясь на диван рядом с Тони и легонько взъерошивая волосы у него на затылке.
— Не вопрос, — повеселел Тони, толкаясь в ответ плечом в плечо. — Джей, дай-ка мастеру Локи его мод!
— Да-да, давай! — поддержал Локи. Прищурился. — Так, что тут у нас? Ммм, неплохо, — пробормотал он, обнаружив, что к похожей внешности прилагается немалый перечень способностей.
— Значит, смотри, тут целый город… Погоди, — опешил Тони, видя, как мод стремительно прокачивается. — Откуда ты?.. Локи! Опять залез ко мне в голову?
— Так быстрее, — попытался отмахнуться Локи, но тут же добавил другим тоном: — Прости. Я… не специально. Это вроде как моргнуть. Само собой получается.
— Ты не говорил, — разом растеряв запал, пробормотал Тони. — Ну… Тогда ладно. Погнали?
Локи широко улыбнулся, заставляя машину на экране взреветь мотором. Некоторое время они увлечённо гоняли по городу, затем объединились, чтобы выполнить миссию, но вместо этого вдруг грабанули подвернувшийся магазин и разнесли из гранатомёта пару прохожих, решивших сфотографировать их навороченный автомобиль.
— Тебе правда нравится? — недоверчиво покосился на него Тони, когда Локи рассмеялся.
— Конечно, — кивнул Локи. — А что?
— Не, ничего. — Тони мотнул головой и снова толкнул Локи плечом в плечо. Широко зевнул и привалился к нему. — Здорово, что ты вернулся.
Локи обнял его одной рукой, другой ставя игру на паузу. Собственно, Локи без всякой магии видел, что Тони очень даже хочется спать. Но он проснулся среди ночи, потому что спал один. Вроде не так давно это изменилось, но Тони успел привыкнуть, что есть к кому прижаться во сне. Не успел только перестать стесняться этого. Глупый…
Тони уже посапывал, уткнувшись носом ему в плечо. Плед, повинуясь жесту Локи, развернулся и накрыл их обоих. Проверив, есть ли за спиной подушка, Локи закинул ноги на диван и лёг, устроив Тони между собой и спинкой. Тони в ответ обнял его поперёк груди и забросил ногу, довольно промычав что-то во сне. Локи улыбнулся, прижимаясь губами к волосам Тони и дыша его запахом. Он тоже скучал и не собирался этого стесняться.
04 - На свидании04 - На свидании
— Здесь красиво, — задумчиво говорит Локи, откинувшись на спинку диванчика.
Тони кивает, не отрываясь от изучения меню. Локи коварно свалил на него выбор блюд, с широкой улыбкой заявив, что полностью доверяет его вкусу. И теперь нагло блаженствует, разглядывая ресторан и любуясь игрой света на хрустале, пока Тони отчаянно пытается вспомнить всё, что он знает о вкусах своего партнёра. Конечно, можно заказать что-то обыденное, с чем не промахнёшься, но сегодня хочется чего-то особенного. Всё-таки у них свидание!
— Эй, это не экзамен, — вдруг говорит Локи. — Это свидание. Приятно провести вечер вместе, помнишь? Если в чём-то не уверен, просто спроси. У тебя останется ещё масса возможностей поразить меня, — лукаво улыбается он.
— Да уж конечно, — ворчит Тони, слегка хмурясь.
— Мне вовсе не нужно лезть к тебе в голову, чтобы увидеть это, — с мягким укором замечает Локи. — У тебя опять всё написано на лице. Расслабься, Тони, счёт в твою пользу.
Тони запоздало вспоминает, что давно умеет ставить ментальный блок. Локи же и научил, объяснив, что иначе считывает эмоции непроизвольно и не может себе этого запретить, так же, как Тони не может запретить себе слышать. Но гораздо больше его сейчас интересует другое. Счёт в его пользу? Так-так-так. Ресторанчик, конечно, довольно мил: живая музыка, отдельный кабинет, мягкий свет, прекрасная сервировка, — но Тони уверен, что этого мало, чтобы произвести впечатление на такого придирчивого ценителя прекрасного.
— Неужели? — недоверчиво переспрашивает он.
— Я никогда не видел ничего подобного, — с замиранием в голосе отвечает Локи. В его глазах разгорается знакомый зеленоватый отблеск, и столик повисает в воздухе над облачным покровом, подсвеченным сверху лучами солнца. Вот оно что! Это действительно прекрасное зрелище, а он даже не обратил внимания, пока они летели сюда. Привык и уже не замечает такой красоты…
Похоже, иллюзия действует не только на Тони, поскольку у терпеливо ожидающего официанта вырывается удивлённый возглас.
— Всё в порядке? — невинно интересуется Локи, заставляя Тони спрятать улыбку.
Официант часто моргает и торопливо заверяет, что всё в полном порядке. Выходка Локи возвращает Тони уверенность, и он наконец делает заказ. Официант уходит, а Локи накрывает руку Тони своей ладонью и начинает ласково поглаживать.
— Что ты делаешь?
Тони смущён и этим поглаживанием, и взглядом, в котором сквозит беспредельная нежность и ещё что-то невыразимое словами.
— То, чем и положено заниматься на свидании, — слегка приподняв и опустив брови, отвечает Локи. — Влюбляюсь в тебя.
— Не поздновато? — фыркает Тони, разворачивая руку ладонью вверх.
Локи ничего не отвечает, хотя идея отправиться на свидание принадлежала именно ему. Ну, то есть не совсем ему, но… Это вышло случайно, кто-то из мстителей обронил фразу «торопится, будто на свидание опаздывает», Локи, как обычно, тут же заинтересовался, почему на свидание торопятся как-то особенно, слово за слово, выяснилось, что у них с Тони свиданий как таковых и не было, хотя они живут вместе не первый год. И, собственно, на свидание-то его пригласил уже Тони, не в силах вынести разочарованного и вместе с тем мечтательного выражения, скользнувшего по лицу Локи. Тогда это казалось отличной идеей.
Поглаживания превращают Тони в какое-то аморфное желе, не способное ни на что, кроме как сидеть с блаженной улыбкой и пялиться на Локи. Даже появление официанта с бутылкой вина не выводит его из этого состояния.
Локи убирает руку, чтобы попробовать вино. Нюхает, делает маленький глоток, смакует на языке.
— Прекрасный выбор, Тони.
Тони улыбается в ответ, тоже отпивает немного вина, хотя голова у него слегка кружится и без алкоголя. Похоже, Локи в очередной раз прав, и эти несколько лет, прожитых вместе, вовсе не помешают им испытать весь восхитительный набор чувств, который люди испытывают, влюбляясь друг в друга. В конце концов, кто мешает им влюбляться друг в друга заново, снова и снова?
— Потанцуем? — предлагает Тони.
Выходить в общий зал не хочется, поэтому они танцуют на маленьком пятачке, укрытом от посторонних глаз полупрозрачной завесой. Медленно и слаженно двигаются, то и дело касаясь друг друга грудью, боком, бедром. Тони отмечает, словно в первый раз, как точно Локи чувствует музыку и как упруго перекатываются под его одеждой мышцы.
— Кажется, я уже тоже… влюбился, — хрипловато говорит Тони, отстраняясь.
— Я заметил, — усмехается Локи. Приподнимает бровь. — Хочешь продолжить?
От мысли, что за Локи действительно не заржавеет продолжить прямо здесь, Тони бросает в жар, а давление в паху становится таким сильным, что приходится торопливо плюхнуться на диван и закинуть ногу на ногу.
— Нет, — мотает головой Тони. — Я хочу насладиться этим свиданием.
Локи задумчиво смотрит на него, затем кивает и тоже садится.
— В прошлый раз ты так не волновался, — отпивая ещё вина, говорит Локи. — Или мне казалось?
Тони неопределённо пожимает плечами, пытаясь сообразить, о каком прошлом разе идёт речь. Когда он влюбился в Локи? А когда, собственно, это случилось? Тони никак не может выбрать момент, про который можно было бы сказать, что вот тогда-то он и осознал свои чувства. Но ведь они были и есть, и далеко не исчерпываются обычным плотским желанием…
— А ты? — спрашивает Тони. Локи приподнимает бровь. — Чёрт, а я, оказывается, привык, что ты в курсе того сумбура, что здесь творится, — усмехается Тони, постукивая себя пальцем по виску.
— Успокойся, — просит Локи, снова протягивая руку, ловя и мягко сжимая его ладонь. — Это свидание вовсе не означает, что мы с тобой возвращаемся на этап выбора или ставим его под сомнение. Это просто новая игра, Тони, и я не хочу играть в неё с кем-то другим.
Тони длинно выдыхает, прикрывая глаза. Это словно оргазм, так прошивает всё тело нервной встряской понимания и разливается спокойное удовлетворение.
— Я тебя люблю, — говорит Тони.
— И я тебя, — улыбается Локи. — С чего бы иначе я согласился на это свидание?
05 - Целуются05 - Целуются
— Опять не спишь?
Голос Локи заставляет Тони вздрогнуть. Локтем он задевает стоящий на верстаке макет, и тот с грохотом валится на пол.
— Почему бы тебе не предварять сеансы этого… асгардского скайпа каким-нибудь сигналом вызова? — ворчит Тони, подбирая железки. Да, он опять задремал прямо в мастерской и, как выясняется, совсем отвык спать на верстаке. Ползая по полу, Тони пытается незаметно растереть ноющую шею.
Иллюзия Локи ухмыляется так выразительно, что Тони бросает бесполезные попытки его провести, усаживается в кресло и трёт переносицу.
— У тебя там уже утро?
— Нет, Тони, утро у тебя тут, — отвечает Локи, подходя ближе.
Тони видит в его глазах беспокойство и пожимает плечами в ответ. Ничего такого, просто…
Локи заметно успокаивается, словно смог прочитать его эмоции даже на расстоянии.
— Жалко, что это только 3D, — бормочет Тони, рассматривая отвороты смокинга и безупречный узел бабочки.
— А чего бы ты хотел?
«Секса по телефону», — чуть не срывается с языка Тони. Нет, Локи может задать жару, но тогда Тони уже точно не отправится спать сегодня, а он и так почти двое суток на ногах.
— Расскажи мне, бывает поцелуй по-асгардски? — не сумев до конца отделаться от мыслей о сексе, просит Тони.
— Я не асгардец, — напоминает Локи. — Но я бы не сказал, что их техника чем-то существенно отличается. Что?
— Ох, нет! — на миг закатив глаза, страдальчески тянет Тони. — Ты реально думаешь, что всё, чего я хочу на сон грядущий, это лекция о технике поцелуя?
— Ты сказал «расскажи», — мягко пеняет Локи, подходя вплотную.
Тони коротко втягивает воздух, вытирая о штанины разом вспотевшие ладони. Эффект присутствия необыкновенный, он даже чувствует тонкий аромат туалетной воды, исходящий от Локи. Можно подумать, что он действительно здесь, в мастерской, а не за полмира. Тони закрывает глаза, отдаваясь ощущениям.
— Можем совместить с практикой, — шепчет Локи, и Тони готов поклясться, что чувствует его дыхание на своих губах. — Почувствуй. Вот я провожу большим пальцем по твоей нижней губе, а подушечками остальных скольжу по линии челюсти. Теперь накрываю твои губы своими. Что это, мята? Какой-то ликёр? Нет, ты не любишь ликёры, да и потом, ты работал, во время работы ты хлещешь исключительно кофе литрами, а мятный кофе — это перебор даже для тебя, так что скорее что-то прохладительное… Ставлю на мохито.
Всю эту тираду Локи произносит практически на одном дыхании, вкрадчиво и размеренно, словно вовсе и не должен задыхаться от того умопомрачительного поцелуя, который по ощущениям происходит в это же время. Если бы Тони был способен сейчас соображать, он непременно задался бы вопросом, воздействие ли это Локи или его собственное воображение постаралось. Но он лишь приглушённо стонет и, не выдержав, суёт руку в штаны.
— Не забегайте вперёд, мистер Старк, — строгим профессорским тоном одёргивает его Локи.
— Конечно, сэр, — послушно бормочет Тони, неохотно разлепляя ресницы и убирая руку. Вместе со словами изо рта вырывается облачко морозного воздуха.
— Ну как, сойдёт за поцелуй по-йотунски? — улыбается Локи.
Тони трогает губы и прищуривается. Они действительно влажные и чуть припухшие, а на языке ещё чувствуется холодок. Но как? Даже если сейчас позднее утро по времени Нью-Йорка, конференция в Эдинбурге закончилась пару часов назад и Локи никак не мог… Додумывать Тони лень, вместо этого он подаётся вперёд и жадно прижимается к узким губам, гладя лицо и волосы Локи обеими руками.
— Ты слишком устал, — говорит Локи, когда Тони выдыхается и утыкается лбом ему в плечо. — Обещаю, мы продолжим с этого же места, когда ты проснёшься.
Он легко извлекает Тони из кресла и поднимает на руки.
— Нет, — капризничает Тони, — давай продолжим с поцелуя по-йотунски!
— Тебе понравилось?
Тони хочет ответить, что ему не могло не понравиться, а ещё рассказать все тысяча и одну идею, что он теперь хочет попробовать сделать по-йотунски, кроме поцелуев, но звуки отказываются складываться в связную речь, и Тони засыпает раньше, чем Локи переступает порог спальни.
06 - Меняются одеждой06 - Меняются одеждой
— Это мой фартук, — вместо приветствия говорит Тони.
Усаживается, кладёт локти на стол и подпирает голову рукой. Вид у него взъерошенный и крайне недовольный, но Локи знает, что по утрам на Тони частенько находит, поэтому ничего не отвечает, просто подсовывает ему под нос кружку с кофе. Обычно это действует. Но не сегодня.
— Ты надел мой фартук, — с нотками обиды в голосе повторяет Тони, с преувеличенным вниманием любуясь кофейной пенкой.
Вообще фартуков для кухни у них аж двенадцать штук — все с изображениями разных животных в забавных красно-белых шапочках. Кажется, по верованиям одной из многочисленных мидгардских культур, каждое животное является покровителем какого-то года, Локи не вдавался в подробности. Набор подарила им Наташа на прошлый Новый год, после рассказа о трагической судьбе одного из дорогущих галстуков Тони. Пятно от приправы действительно вывести так и не удалось, а Тони неожиданно сильно расстроился, хоть и заверял, что у него этих галстуков целый шкаф. Правда, фартуком после этого он пользовался всё равно только время от времени, хватая первый попавшийся под руку. Во всяком случае, Локи не замечал никакой закономерности.
— А не должен был? — интересуется Локи, снимая фартук и вешая его на место.
Тони провожает фартук странным взглядом и вздыхает, глядя на голый торс Локи. Кстати об этом…
— Рина опять перепутала полки?
— Нет, с чего ты взял? — бормочет Тони, отводя взгляд.
— С того, что на тебе моя футболка, а перед отъездом я бросил её в стирку, я точно помню.
Тони не слишком убедительно делает вид, будто только теперь обнаружил, что футболка не его. Локи слегка сдвигает брови. Не нравится ему всё это!
— Что будешь на завтрак, омлет или вафли? — переводит тему он. Тони с вожделением смотрит на вафли, вздыхает ещё тяжелее и тянет к себе тарелку с омлетом.
Локи улыбается. К некоторым мидгардским заморочкам очень трудно относиться всерьёз.
— И сколько на этот раз?
— Полтора, — мрачно сообщает Тони, терзая омлет вилкой.
Когда Локи впервые наблюдал подобные страдания, он поверить не мог, что взрослый мужчина станет так загоняться из-за полутора-двух фунтов прибавки в весе. Тем более с привычкой Тони во время рабочих запоев не глядя сметать какой-нибудь фастфуд вроде пиццы.
— Было что-то срочное?
— Да в общем… Нет, — Тони дёргает плечом. — Просто…
Локи обходит стол, обнимает Тони за плечи и ласково целует в макушку. И вдруг понимает, что от футболки слабо пахнет им самим. А значит, Тони вытащил её из стирки, потому что опять не мог заснуть. И, похоже, такой фокус он не в первый раз проворачивает, только на этот Локи вернулся раньше времени и застукал, так сказать, с поличным.
— Слушай, — говорит он, — леди Джейн уже почти откалибровала тестовый образец прибора. Ещё один, максимум два выезда — и мы снова вернёмся в лабораторию.
— Ты там нужен, я понимаю, — тоном послушного мальчика отвечает Тони, прижимаясь щекой к его руке.
— А я помню, что тебе я нужен тоже. И это важно для меня. Очень. Но и наша работа важна. — Тони понуро кивает, и Локи вздыхает. Что тут поделаешь? Впрочем, кое-что он может. — Зато сегодня вечером я весь твой, — обещает он. — Так что готовься, буду гонять тебя на ринге до седьмого пота. А потом… — Локи приближает губы к его уху и нашёптывает, что именно он собирается проделать с разгорячённым тренировкой телом, пока Тони не начинает ёрзать на стуле. — Договорились?
На этот раз Тони кивает гораздо энергичнее.
— Полить тебе вафли кленовым сиропом? — невинно спрашивает Локи, садясь напротив.
07 - Косплей07 - Косплей
— Эммм… Нет!
Тони и Питер говорят это практически в один голос, но пока Тони соображает, как бы поделикатнее объяснить, что после всех затраченных на восстановление реноме Локи усилий не стоит появляться на вечеринке в честь Хэллоуина в зелёно-золотом наряде завоевателя Нью-Йорка, Питер без запинки продолжает:
— Нельзя приходить в наряде себя самого. Ну, это не круто, понимаете? Ну, как если я приду в костюме Человека-паука, а мистер Старк — в костюме Железного Человека… Это же косплей! Ну, то есть, вы должны изображать кого-то другого. О, а это кто?
Тони напрягается, потому что вместо кого-то другого Локи просто принимает йотунскую форму. Но Питер с интересом рассматривает синюю, расчерченную узорами кожу и алые глаза.
— Зачётно! — выносит вердикт он. — Я, правда, не знаю, какая это раса… Это из Звёздного Пути?
Редчайший момент — Локи целую секунду выглядит абсолютно растерянным. Потом возвращает себе привычный облик и самую обычную одежду. Корчит комично-устрашающую гримасу, создавая вместо шлема забавную яркую шапочку-покемона с рогами.
— О, это идеально! — радуется Тони. — Оставь для следующей недели, детишки в больнице будут в восторге!
Локи фыркает, стаскивает шапочку и кидает ею в Тони.
— Можно? — спрашивает Локи, садясь рядом с Питером. Мальчишка кивает, затаив дыхание. Локи аккуратно кладёт ладонь ему на лоб, вслушивается, склонив голову набок.
— Боюсь представить, чего ты там наберёшься, — бормочет Тони.
Локи усмехается, и от его усмешки почему-то становится не по себе, так что Тони с трудом сдерживает порыв отодвинуться, а Питер с оханьем подпрыгивает. У Локи меняются глаза, радужка расширяется и становится как-то особенно пронзительно-голубой, усмешка переходит в оскал с явственно выделяющимися острыми клыками.
— Круто! — восхищается Питер. — Правда, это не косплей, это уже что-то…
— Да, я понял, — Локи встаёт, элегантным движением запахиваясь в чёрный плащ. Его лицо выглядит бледнее обычного, а глаза словно подведены углём. — Но страшнее вам, когда нечто обычное на глазах превращается в немыслимое.
— Ну, мне пора, — вдруг спохватывается Питер. — Увидимся на вечеринке!
— Тебе идёт, — говорит Тони, рассматривая наряд Локи. — Будешь самым элегантным вампиром сегодня.
— Буду, — соглашается Локи, взмахивая полой плаща и садясь рядом с Тони.
— Ты ведь шарился в его голове не ради того, чтобы узнать, как скосплеить вампира, — тихонько говорит Тони, наматывая на палец прядь чёрных волос. Локи чуть заметно дёргает уголком рта и ничего не отвечает. — Проверял, действительно ли он не испугался?
Локи вздыхает, но упрямо молчит.
— Эй, посмотри на меня! Ты не монстр. И если тебе будет неприятно, что люди шарахаются, давай просто не пойдём. Пусть веселятся без нас.
Локи очень долго и очень внимательно смотрит ему в глаза. Тони снимает все барьеры, открывается, позволяя ощутить искренность этого предложения. Наконец Локи улыбается.
— Ну уж нет! Лучше я тоже повеселюсь, распугаю всех твоих гостей, а когда мы останемся наедине…
Тони с облегчением затыкает его поцелуем. Вот бы все ярлыки можно было сбросить так же легко, как чёрный вампирский плащ! Насколько легче было бы жить…
08 - Шопинг08 - Шопинг
— Ладно, — разворачиваясь к Локи лицом, говорит Тони. — Мы уже здесь. Миссия выполнена. Может, теперь расскажешь, с чего вдруг ты решил переквалифицироваться в богиню шопинга?
Эскалатор между этажами торгового центра ползёт медленно, и времени для разговора достаточно, даже с учётом того, что Локи, как всегда, не торопится отвечать. Чуть вздёргивает брови, улыбается и вообще делает вид, что всё в порядке вещей, именно походами по супермаркетам в период распродаж регулярно занимаются как асгардские боги, так и земные миллиардеры.
— Это полезно для здоровья, — очень серьёзно говорит Локи.
Тони внимательно вглядывается в его глаза, надеясь найти там подсказку. Или хотя бы пляшущих озорных чёртиков. Не может же Локи действительно верить в подобную чушь из женских журналов!
Высоты ступеньки как раз хватает, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Тони не приходится смотреть снизу вверх, и это неожиданно приятно.
— Миллионы домохозяек подтверждают? — всё же фыркает он, но настоящего раздражения в его голосе нет.
Ведь Локи никогда ничего не делает просто так. И если он вдруг решил, что им позарез требуется шопинг, у него наверняка есть повод.
Солнечный луч, пробившийся сквозь стеклянную крышу торгового комплекса, заставляет Тони зажмуриться и пошатнуться. Локи стоит совершенно спокойно, лишь рука, лежащая на талии Тони, напрягается. Другой рукой Локи держится за поручень эскалатора, создавая идеальный защищённый уголок. Даже если Тони не удержит равновесие, дальше груди Локи он не упадёт. А если что-то случится с эскалатором, реакции и силы у Локи хватит, чтобы одним невероятным прыжком вынести обоих из опасной зоны.
К сожалению, даже после нескольких лет, прожитых на Земле, Локи и в голову не придёт спасать кого-то ещё. Их асгардское высочество милостиво делает исключение для довольно ограниченного круга людей, признавая их заслуживающими внимания, но жизнь и смерть остального человеческого муравейника его по-прежнему не трогает. Тем удивительнее его нынешнее стремление окунуться вместе с Тони в самую гущу суетливой людской толпы.
— Приехали, — говорит Локи, движением бровей показывая, что Тони стоит повернуться и сойти с эскалатора.
Как много света, людей и вещей собрано в одном месте! Тони испытывает короткий приступ агорафобии: оказаться бы сейчас дома, в своей уютной мастерской или хотя бы гостиной. А для покупок существуют интернет-магазины. И вообще, что они тут забыли?
— Смотри-ка, это что тут? — Локи устремляется к одному из магазинчиков, и Тони неохотно следует за ним.
На открытой витрине разложены и расставлены какие-то фигурки. Кость, дерево, дутое стекло, шершавые и гладкие, увесистые и пустотелые, с мехом, пёрышками, петельками-подвесками или свистульками. Локи ведёт себя как ребёнок в магазине игрушек, трогая и рассматривая всё подряд. Тони под шумок тоже трогает фигурки, но чувство неловкости — они ведь не собираются ничего покупать! — мешает ему насладиться процессом, и как только к прилавку, привлечённые оживлённым разговором Локи с продавцом, подходят две девочки и пожилая пара, отступает в сторону.
— Ничего не понравилось? — спрашивает Локи, тут же выныривая из незаметно собравшейся толпы.
Тони пожимает плечами. Нет, фигурки симпатичные, но такие пылесборники он в доме не держит. Мама любила, да. Она бы наверняка что-нибудь тут купила — например, этих семерых совят. Один читает книжку, другой, раскрыв от усердия клюв, рисует большим цветным карандашом, третий, зажмурясь от горячего пара, пробует готовящуюся еду из половника, четвёртый выжимает штангу, пятый сидит в позе лотоса, прикрыв глаза и соединив кончики крыльев колечком, а шестой, в монокле и цилиндре, раздувшись от важности, пересчитывает большую пачку денег. И ещё мама обязательно сказала бы, что Тони похож на седьмого, самого маленького, взъерошенного и невыспавшегося.
— Ладно, я знаю, что тебе нужно, — кивает Локи и тянет его за собой. — Гляди!
— Так нечестно! — смеётся Тони, увидев магазинчик футболок и маек с разными принтами.
— О, тут даже есть точно такая, как у тебя была! — радуется Локи, выудив чёрную футболку с логотипом Black Sabbath. — И размер вроде твой, — добавляет он, прикладывая находку к груди Тони.
— Это удар ниже пояса, — ворчит тот, понимая, что уйти с гордо поднятой головой и пустыми руками уже не удастся. И пусть это не дело принципа, но нельзя же так просто признать хорошей идею отправиться на распродажу?
— О, а это явно мне! — восклицает Локи, раскопав белую футболку с принтом «Я ❤ Т. С.».
Возражений он не слушает, и они обзаводятся первым пакетом с покупками. Продавец пытается слупить по пятёрке за каждую футболку, но Тони — бизнесмен он или нет? — азартно торгуется и сбивает цену вдвое.
— Куда теперь? — спрашивает Локи, и Тони без промедления указывает на крупную надпись «распродажа» над следующей витриной, в самом центре которой красуются джинсы насыщенного апельсинового цвета.
На лице Локи восхищение мешается с недоверием.
— Неужели ты думаешь, я умею носить только смокинги и лакированные ботинки? — с весёлой укоризной фыркает Тони.
Джинсы немного старомодного кроя, но сидят отлично. Тони и правда собирается их носить. А длинные ноги Локи словно созданы для рекламы мужской одежды, и в пятьсот двенадцатых левайсах выглядят просто божественно. Ценник в девятнадцать долларов девяносто девять центов быстро решает дело в пользу ещё одной покупки.
Вообще Тони медленно, но верно начинает входить во вкус. В этом и правда что-то есть. Можно щупать разноцветную ткань или кожу и вертеться перед зеркалом, выгибая спину и придирчиво разглядывая складки. Торговаться с продавцами до хрипоты, а потом, уходя, сунуть в банку для мелочи двадцатидолларовую купюру. Снова трогать всё, что подвернётся под руку. Выбирать магазинчики наобум. Заставить Локи перемерять все модели солнцезащитных очков и прочитать все надписи на кружках, так ничего и не выбрать, но оставить продавцов с мокрыми от смеха щеками. Украдкой проскользнуть к Локи в примерочную и целоваться там, сшибая плечами вешалки.
Настроение не портит даже стайка детворы, ухитрившаяся опознать Железного Человека и жаждущая сфотографироваться. Локи безропотно берёт один телефон за другим и делает снимки.
— Да в тебе погибает настоящий талант! — замечает Тони, когда он возвращает телефоны владельцам. — Может, устроишься внештатным корреспондентом в пару газет, а, Локи? Будешь продавать эксклюзивные снимки Мстителей…
Снимки и впрямь хороши, но обсудить они ничего не успевают: дети, услышав имя Локи, налетают и на него с просьбой сфотографироваться. Локи пожимает плечами и приседает на корточки. Стоящий рядом мальчик не теряется и тут же подставляет ему рожки, и этот момент Тони успевает запечатлеть. Скептическая гримаса Локи и хохочущие вокруг дети. Прежде чем вернуть телефон, Тони отправляет себе копию снимка.
— Не дуйся, — просит он немного скисшего Локи. — Ты всё равно грозный и величественный бог, честно-честно! Понятия не имею, как ты догадался, что мне сейчас нужно, но… Это было великолепно. Я давно не проводил время так классно.
Локи, наконец, снова улыбается.
— Когда мы с Тором были детьми, мама часто водила нас на ярмарку, — тихо говорит он, перехватывая пакеты удобнее. — И никогда не объясняла, зачем. Просто… так было нужно.
Тони знает, что Локи при желании может легко спрятать весь этот разноцветный ворох в пространственный карман. Но не прячет. Видимо, это тоже из разряда «так надо», и у Тони нет ни малейшего желания спорить. А вот от мыслей о семье Локи лучше отвлечь…
— О, фуд-корт! — учуяв запах еды, радостно восклицает Тони. — Идём травиться бургерами? Или в твоём репертуаре имеется ещё и богиня готовки?
09 - Тусят с друзьями09 - Тусят с друзьями
Нью-Йоркский Храм; Тони/Локи, Брюс/Наташа, Стрэндж/Кристина, Тор, Плащ; покер и танцы
Упоминаемый в тексте сингл:
— Отвечаю.
— Отвечаю и поднимаю.
— Ого! Первый раз за вечер? Если не блефуешь, неважный из тебя игрок в покер!
Брюс неопределённо пожимает плечами, но Тони почему-то уверен, что тот не блефует. Кажется, Брюсу действительно впервые за вечер сдали что-то стоящее. Карты у самого Тони так, серединка на половинку: трефовая двойка, пиковая десятка, два валета и червовый туз.
— Принимаю, — тем временем решает Наташа, закончив обмениваться взглядами с Брюсом.
Тони молча передвигает в центр стола два столбика фишек, принимая ставку.
— Меняю две, — Наташа раздражённо постукивает ноготком по рубашке полученных карт, ловит насмешливый взгляд Тони и широко улыбается.
Вообще-то Тони уверен, что в случае реальной необходимости её покер-фейсу позавидует сам Джеймс Бонд, но сейчас, в кругу друзей, Наташа может позволить себе мелкие проколы в пылу азарта.
Брюс предсказуемо отказывается от обмена, и это ещё больше укрепляет всех в убеждённости, что у него сильная комбинация. Если это блеф, то шикарный.
Тони тоже меняет две карты, сбрасывая двойку и туз. На раздачу посадили Тора, как единственного в этой компании, кто мухлевать заведомо неспособен. Хотя это мнение разделяют не все. Тони отчётливо слышит подозрительно громкий шелест переворачиваемых страниц в дальнем углу зала.
Оба мага засели в мягких креслах возле торшера и сосредоточенно читают, словно не замечая весёлую покерную компанию. Собственно, не взяли в неё только Локи, а Стрэндж устранился сам из солидарности под дурацким предлогом получающегося нечётного количества игроков.
Впрочем, кажется, Стрэндж в утешение выдал Локи что-то давно выпрашиваемое из библиотеки Камар-таджа, так что его сосредоточенность может быть и не такой уж напускной.
— Эй, Тони, ты в игре? — зовёт Наташа, и Тони наконец бросает взгляд на свои карты.
Так-так-так, пиковая дама и король. Это что же получается…
Судя по горе фишек в центре стола, Брюс ещё поднял ставку, пойдя ва-банк, Наташа удвоила, а Тор поддержал.
— Принимаю, — кивает Тони.
Его охватывает азарт, и он снова украдкой смотрит на Локи. Как жаль, что остальные так категоричны! Ну, трикстер, что ж ему теперь, и в карты не поиграть за компанию? А жульничать — уж если Локи может не жульничать, когда они с Тони играют на раздевание…
— Друг Тони, тебя что-то беспокоит? — гудит Тор.
— Не вам жить с последствиями того, что он там вычитает, — ворчит в ответ Тони.
— Если бы в манускрипте содержалось что-то опасное, я не позволил бы ему покинуть библиотеку Камар-таджа, это раз, — не отвлекаясь от своей книги, говорит Стрэндж. — А в том, что касается техники безопасности, Локи даст фору всем нам и тебе в особенности, — тут он поднимает взгляд на Тони и чуть вздёргивает бровь.
— Туше, — смеётся Тони и возвращается к игре. — Меняю одну.
Теперь у него на руках незаконченный стрит-флэш: десятка, валет, дама и король пик. Вероятность один из семидесяти двух тысяч ста девяносто двух. Так что скорее можно надеяться на обычный флэш. А что у Брюса? Если каре, он поменял бы карту, чтобы запутать остальных. Значит, фулл-хаус или стрит. Стрит вероятнее, но тогда Брюс не пошёл бы ва-банк, считать он умеет прекрасно, а судя по нарочитому безразличию Тора и азартному блеску глаз Наташи, они тоже не с парой сидят.
Размышляя об этом, Тони снова смотрит на Локи. Да, дома не налюбовался! Может, и неплохо, что Локи не взяли в игру, когда ещё представится возможность понаблюдать за ним со стороны? Локи тем временем слегка сдвигает брови, отлистывает несколько страниц назад и внимательно перечитывает что-то, безотчётно накручивая прядь волос на палец. Если сейчас прикусит кончик, значит, нашёл нестыковку.
Так и есть — Локи ещё с минуту размышляет, покусывая прядь, затем заправляет её за ухо и обращается к Стрэнджу. Маги тихо переговариваются, даже спорят, Стрэндж начинает плести матрицу, но Локи останавливает его. Тихий хруст трескающегося стекла — и оба скрываются в зеркальном измерении. Тони как-то раз упросил взять его с собой, но прикола этой штуки не понял.
— Мэверик, мы тут! — окликает его Брюс, тем самым невольно подсказывая линию поведения.
— Ставлю всё, — говорит Тони.
— И на карту не взглянешь? — поражается Наташа.
Последняя сданная ему карта лежит на столе. Тони изображает фирменную ухмылку Мела Гибсона, качает головой и откидывается на спинку стула. Вот это игра! К чёрту выигрыш, какие эмоции сейчас отражаются на лицах, просто загляденье же! Жаль, Локи не видит.
— Ну что, вскрываем? — заметно нервничая, спрашивает Брюс.
И, как первый пошедший ва-банк, открывает свои карты.
— Не может быть! — ахает Наташа. Тор хмурится, а Тони становится не по себе. Один из шестисот сорока девяти тысяч семисот тридцати девяти? Одновременно у двоих? Не бывает!
Тут Наташа и Тор открывают свои карты, и на столе оказывается три флэш-рояля! Тони добавляет к ним четвёртый — последняя карта и впрямь туз пик, но теперь его это не удивляет. Четыре масти, четыре самых сильных комбинации. Вероятности считать ни к чему, и так понятно, что дело нечисто. И как сумел, чертёнок?!
— Локи! — видимо, приходит к тому же выводу и Тор.
— Да, брат? — с показным смирением отвечает тот, словно джинн появляясь из зеркального измерения.
Ему в лоб летит опустевший бокал Наташи, но Локи легко перехватывает его и протягивает Стрэнджу.
— Поухаживай за дамой, Стивен.
Дама в ярости, и град метательных предметов заставляет Локи передвигаться зигзагами. Для всех это выглядит так, словно он исчезает в одном месте и появляется в другом. Хотя, может, так оно и есть.
Нью-Йоркский Храм, на третьем этаже которого расположилась сегодня компания, способен и не на такое. Во время прошлого визита Питера Паркера они с Локи ухитрились убедить Храм спроецировать в небо тот символ из переплетающихся линий на круглом окне, как символ вызова Бэтмена. Точнее, убеждал Локи, но сама идея явно принадлежала Питеру. В итоге сегодня его не пригласили, хотя Храму даже понравилось. Ну а Локи Храм всегда благоволил, как и большинство артефактов.
— Ваш коктейль, мэм, — тоном заправского официанта говорит Локи, ставя бокал перед Наташей.
— Локи, ну зачем? — мягко упрекает его Тони.
— А что я сделал? — оскорбленно складывает руки на груди тот. — Вам было скучно. А так — интересно. И никто не проиграл!
— Вообще-то он прав, — смущённо добавляет Брюс, успокаивающе гладя Наташу по плечу. — Было классно.
— Предлагаю сменить программу, — дипломатично добавляет Стрэндж.
Стол исчезает, освобождая место под танцпол. Храм послушно приглушает свет.
— Тони?
Право диджея как-то само собой закрепилось за ним, как и традиция подбирать для первого танца какую-нибудь старую или не слишком известную песню.
— ПЯТНИЦА, готова удивить нашего всезнайку?
Локи подвешивает старкфон в прозрачной сфере, от которой по залу разбегаются яркие цветные пятнышки светомузыки.
— Ну, это легко, — пожимает плечами Стрэндж, услышав первые такты песни. — «Лучшее время в моей жизни», восемьдесят седьмой год, Билл Медли и Дженнифер Уорнс исполнили его в качестве финальной песни к фильму «Грязные танцы». Сингл на неделю возглавил список хит-парада «Горячей сотни» и месяц продержался на первой строчке «Современной музыки для взрослых». В тот же год взял Оскар за лучшую песню к фильму, а на следующий — Грэмми и Золотой глобус. Вы серьёзно думали, что я могу не знать?
Его вопрос повисает в пустоте, потому что Брюс с Наташей и Тони с Локи успели выйти на танцпол и их больше занимают партнёры и слова романтичной песни. Тор салютует с дивана пивной кружкой, улыбаясь так, что сразу понятно: сказанное Стрэнджем для него полная тарабарщина.
— Я опоздала? Извини, у меня там случилась срочная… — говорит Кристина Палмер, взбежав по лестнице и помахав рукой компании.
— Ты исключительно вовремя, — перебивает её Стрэндж, протягивая руку.
Плащ деликатно оставляет их вдвоём, отлетая к дивану. Впрочем, у него своя корысть — Плащ обожает слушать байки в исполнении Тора.
— А «грязные» танцы — это как? — тихонько интересуется Локи. — Я знаю множество разных танцев, но про такие даже не слышал.
— Ты? Ты в них мастер, поверь! — фыркает Тони. — Это просто… Знаешь, посмотри сам, я разрешаю.
Тони закрывает глаза, а Локи крепче обхватывает его за талию и на пару секунд прижимается лбом ко лбу. Тони воспроизводит в памяти картинку из старого фильма, но до мысленной дисциплины Локи ему далеко, воспоминания перескакивают на лето, когда Тони сам ездил с родителями в такой горный пансионат.
— Если хочешь, мы тоже можем съездить куда-нибудь в горы.
Тони вздыхает, потом качает головой. Воспоминания чудесны, но их не вернёшь, а кроме того…
— Лучшее время в моей жизни — сейчас, Локи. С тобой. Конечно, мы можем и в горы съездить, но это необязательно.
10 - С ушками животного10 - С ушками животного
— Это что? — не скрывая изумления, спрашивает Локи.
— Защита от мороза.
Тони с преувеличенно обыденным видом поправляет меховые наушники. В прошлый раз во время такой поездки он чуть не отморозил уши, теперь вот учёл ошибку.
Судя по мимолётному одобрению в глазах Локи, тот не забыл, как ему пришлось возиться с Тони, смазывая кончики ушей какой-то жирной мазью. Хоть Локи и не любит напоминаний о своём йотунском происхождении, иногда оно только на пользу. Синюю кожу можно «сбросить» мгновенно, в отличие от последствий обморожения.
— Вот это? — скептически уточняет Локи, тыкая пальцем в дужку, соединяющую меховые круги.
— А, это… Это ушки.
— Ушки?
— Угу.
— То есть ты оделся, эммм… кроликом?
Тони закатывает глаза, пытаясь не расхохотаться. Да, с определением разновидностей мидгардских животных у братьев традиционно туго. Тор вон Ракету тоже кроликом кличет.
— Нет, это ушки альпаки, — объясняет Тони. И продолжает, не дожидаясь дальнейших вопросов: — Альпаки пушистые. И милые.
Он изображает самую обаятельную улыбку с плотно сжатыми губами, на какую только способен.
— Это просто забавно.
На лбу Локи собираются морщинки, в глазах — напряжённая работа мысли.
— Так ты хочешь сказать, — медленно, словно каждое следующее слово приходится искать наощупь, говорит он, — что смертные делают это по собственной воле?
— Ну… Да, — пожимает плечами Тони. — А что тебя так удивляет? Вы же носите шлемы с рогами, и ничего.
— Значит, Бартон вовсе не хотел оскорбить моего брата, предлагая ему примерить те красные плюшевые штучки? — с сомнением переспрашивает Локи.
Тони на миг зависает, соображая, о чём идёт речь, а потом сгибается пополам от хохота. Точно, рога Рудольфа ведь!
— Это рождественская традиция, — говорит Тони, смахнув выступившие от смеха слёзы. — Кто-то одевается Санта-Клаусом, а кто-то — оленем. А ты, значит, решил, что наш Леголас насмехается? И, надо полагать, он вовсе не притворялся, что не может говорить, только кудахтать и кукарекать?
— Надо будет извиниться, — смущённо бормочет Локи.
Насколько Тони успел его изучить — это высшая степень раскаяния. До реальных извинений дело вряд ли дойдёт, но Локи умеет не только пакостить, но и божественно заглаживать вину, непостижимым образом угадывая сокровенные мечты.
— Действительно забавные, — признаёт Локи, гладя ушки.
— На следующий визит к Бартонам купим тебе такие же, — ехидно обещает Тони. — Или кошачьи. В любом случае, дети будут счастливы.
Глаза Локи на миг сужаются, но затем он расслабляется и кивает.
— И не только дети, я полагаю, — говорит он, лукаво глядя на Тони.
NEW! 11 - В кигуруми11 - В кигуруми
— Ты чокнутый! — кричит Тони.
Вообще-то называть так Локи не стоит даже за глаза, ведь кинжалы в его руках появляются быстрее, чем успеешь сказать «Джек Дэниелс». Проверено. Но Тони знает секрет: Локи не на слова реагирует. На то, что за ними. А за словами Тони сейчас один лишь чистый восторг, и он снова вопит что-то нечленораздельное, и смеётся во всё горло, и Локи за прозрачным пластиковым забралом широко улыбается в ответ.
Ярко-жёлтые уши его костюма полощет, вытягивая вверх, так что они напоминают золотые рога знаменитого шлема, но это, пожалуй, единственное напоминание о гордом асгардском одиночке. Локи тяжелее остальных, и ему приходится прикладывать массу усилий, чтобы не падать быстрее основной группы, однако он справляется.
За время свободного падения они изображают несколько несложных фигур — даже Тони с его весьма приблизительными представлениями о прыжках с парашютом и воздушной эквилибристике легко следует указаниям и находит своё место. Дурацкие комбинезоны, больше похожие на кигуруми, и впрямь помогают ориентироваться, кто бы мог подумать. А ведь Тони так не хотелось надевать это! Только когда остальные без возражений облачились в свои комбинезоны, он поверил, что его не разыгрывают. С Локи станется. Тони давно уже было интересно, где это тот пропадает по субботам, а сегодня Локи вдруг решил взять его с собой, но до последнего отказывался говорить, куда они едут, отделываясь короткими «это сюрприз» и «тебе понравится».
И вот чёрно-белая панда наслаждается свободным падением в компании с жёлтым Пикачу, а также зелёной ящерицей-переростком, которую почему-то следует считать драконом, радужным единорогом, розовым кроликом и фиолетовым волком. Жаль, земля уже близко, и Дик — та самая зелёная ящерица-переросток — командует рассредоточиться и раскрывать парашюты.
Приземление — это всегда лотерея, и сегодня не обходится без травм. По счастью, Тони цел, хотя и у него касание выходит жестковатым, но он на ногах держится, в отличие от Мегги. Смешливая блондинка в кигуруми фиолетового волка теперь лежит на земле и постанывает, обхватив голень правой ноги обеими руками. Друзья торопливо помогают погасить купол, пока её не проволокло по земле, травма и без того серьёзная.
— А ты неплох, парень! — одобрительно хлопает Тони по плечу Дик. — Практики не хватает, но в целом годно. Можешь приводить его ещё, — говорит он Локи и машет рукой на прощание. — Созвонимся, когда Мег поправится.
Тони собирается пойти за ними следом, но Локи тянет его обратно к самолёту, возле которого курит пилот.
— Нам что, разрешат прыгнуть ещё раз? — Тони и рад, и немного обеспокоен. Ноги ещё ноют, и второе не слишком удачное приземление может выйти боком.
— Прыгают с печки, — ворчит пилот. — А тут совершают прыжки. Заказывать нужно заранее, но для друзей мистера Локи — когда и сколько угодно.
Забавно. Для этих людей никакой он не Железный человек, а просто друг Локи. Давно забытое чувство. И что-то в этом есть.
— Думаю, теперь лучше в тандеме, — мягко улыбается Локи, протягивая Тони предназначенную для этого сбрую. Чёрт, как он узнал? Хотя… Это же Локи.
— Что ты для него сделал? — интересуется Тони, пока самолёт набирает высоту.
— Вернул дочь.
— Каким образом?
— Всего лишь показал, какое будущее её ждёт с тем парнем, за которого она так отчаянно цеплялась, что едва не порвала с семьёй.
— Ты же не умеешь видеть будущее?
— Да что там видеть! — фыркает Локи. — Просто подтвердил её собственные потаённые страхи. Ну и добавил кое-что из личных наблюдений. С тех пор девчонку как подменили. В колледж собирается. Нам пора.
Прыжок.
Тони вновь захлёстывает волной восторга, только теперь эта волна мягкая и как-то по-особенному упоительная. Локи полностью контролирует их прыжок, а Тони может просто смотреть на лежащую под ними землю, раскинуть руки, мысленно обнять её всю, доверчиво прижаться щекой и прошептать «ты прекрасна». Он никогда не испытывал подобного, взлетая в костюме Железного человека. Земля всегда была за его спиной, всегда нуждалась в защите. А теперь за его спиной — Локи. Который, в общем-то, способен совершить такой затяжной прыжок вообще без парашюта и не получить при этом ни царапины. Или мгновенно погасить болтанку после раскрытия купола и чётко приземлиться на обе ноги так легко и мягко, словно спрыгнул с кровати на пол.
— Спасибо, — тихо говорит Тони, освободившись от ремней и стягивая шлем. Даже если им разрешат совершить ещё хоть сотню прыжков, на сегодня достаточно. — Мы же ещё приедем сюда? Как-нибудь потом?
Локи слегка пожимает плечами и многообещающе улыбается. Так, словно у него в запасе ещё сотни способов напомнить: Тони Старк не только Железный человек, но и сын своего мира, и стремится его защитить вовсе не по обязанности, а из любви.
Впрочем, с Локи станется.
12 - Making out (физический контакт, но не секс - поцелуй/петтинг/etc)
13 - Кушают мороженку
14 - Смена пола
15 - Смена стиля одежды
16 - Утренние ритуалы
17 - Лежат в позе "большая и маленькая ложка"
18 - Что-то делают вместе
19 - В формальных костюмах
20 - Танцы
21 - Готовка/выпечка
22 - В битве плечом к плечу
23 - Спорят
24 - Мирятся после спора
25 - Смотрят друг другу в глаза
26 - Свадьба
27 - ДР одного из пары
28 - Делают что-то забавное/смешное
29 - Делают что-то милое
30 - Делают что-то горяченькое (в том самом смысле)
Если не оговорено иное, это везде ER, где Тони и Локи сошлись в таймлайне после мстителей самое позднее, живут вместе уже года два-три минимум и никакого канонного пиздеца вроде гражданки или тёмного мира в их жизни не было, поэтому персонажи могут выглядеть довольно ООС по отношению к текущему канону.
Повседневность, флафф, рейтинг детский, почти везде повествование в настоящем времени.
01 - Держатся за руки01 - Держатся за руки
Тони прекрасно понимает, что это глупо.
Они неторопливо идут по урезу воды, оставляя две цепочки следов на плотно укатанном волнами песке. Океан старательно слизывает их, и это почему-то беспокоит Тони настолько, что он берёт Локи за руку. Словно они — парочка прыщавых тинэйджеров, гордо демонстрирующих всему миру свою привязанность.
Стыдно признать, но Тони чертовски хорошо идти так, держась за руки. Волны набегают на берег, захлёстывают босые ноги, Локи довольно жмурится и трясёт головой, отбрасывая с лица пряди чёрных волос, слегка вьющихся от солёного бриза. Брызги летят Тони в лицо, он пытается увернуться, но руку не отпускает.
К слову о глупостях: Локи гордо выпячивает грудь с отпечатанным на футболке принтом «Я ❤ Т. С.!» и широко улыбается в ответ на смущение встречной красотки.
Неделю назад Локи увидел эту футболку на распродаже — только не спрашивайте, что миллиардер забыл на распродаже! — и вцепился намертво, категорически заявив, что это его по праву. Продавец пытался объяснить, что эти инициалы вовсе не означают «Тони Старк», но Локи ничего не хотел слушать. Пришлось заплатить пять баксов, ибо кто Тони такой, чтобы спорить с богом?
Тони тоже улыбается, а сам краем глаза следит за океаном. Погода портится, и волны поднимают свои пенные шапки всё выше, бьют о берег всё сильнее. Локи любит шторм и пока не хочет уходить от воды, а Тони не может отделаться от мысли: вдруг следующая волна окажется совсем высокой и коварной, собьёт с ног, закрутит и потащит в бездонную пучину? Тогда он врастёт в песок, как скала, и удержит их обоих. Или же последует за Локи, если не сумеет удержать. Но не разожмёт руки.
Локи вдруг останавливается, переплетает пальцы и подносит руку Тони к губам, коротко и нежно целуя тыльную сторону ладони. Он выглядит растроганным, и Тони чуть не выдёргивает руку от смущения, сообразив, что он опять, по выражению Локи, «думал слишком громко».
— Я ценю твою готовность, — негромко говорит Локи. — Но давай лучше просто отойдём.
Они поднимаются выше, туда, где песок сухой и прогретый солнцем, и, не сговариваясь, поворачивают к дому. Теперь до них не достают даже брызги, но Локи продолжает держать его за руку, и Тони немножко счастлив. В конце концов, на свете полно куда более важных вещей, чем нежелание выглядеть глупо в чьих-то глазах.
02 - Обнимаются02 - Обнимаются
Дверь открывается ненадолго, только чтобы пропустить Тони, но вместе с ним в холл выплёскиваются яркий свет, духота, многоголосый гвалт и перекрывающий его пронзительный женский голос: «Мистер Старк? Мистер Старк! Энди Миллер, пятый канал. Всего один вопрос!..»
После мелькания фотовспышек холл кажется, наверное, совсем тёмным, и Локи делает шаг навстречу, понимая по растерянному взгляду Тони, что тот его не видит.
Тони улыбается, но это не та улыбка. Выверенная до мелочей и тщательно отрепетированная «улыбочку, мистер Старк». Локи не любит её, однако уже знает: Тони нужно несколько минут, он ещё не ощутил, что всё закончилось. Дверь уже захлопнулась, и охранник никого не пропустит, но голос настырной дамочки продолжает звенеть в ушах. Локи как наяву видит, с каким остервенением она набрасывалась на Тони во время пресс-конференции.
— Знаешь, стоит им один раз проснуться в твоей постели, и они уже думают, что… — Тони не заканчивает фразу, неловко поводит плечом и кривится. Уголок рта у него подрагивает, а в глазах пустота.
— Иди сюда, — говорит Локи, раскрывая объятия.
Тони словно толкают в спину, он почти ударяется грудью о Локи, но не отстраняется, напротив, крепко прижимается, обнимая и цепляясь сзади за его одежду обеими руками. Длинно выдыхает, пряча лицо, и Локи ласково кладёт ладонь ему на затылок.
С каждым разом пресс-конференции по делам команды Мстителей даются Тони всё тяжелее. На миссиях Локи может помочь и прикрыть, но когда наступает время выйти в зал к сотне вполне мирных с виду людей, он бессилен.
— Тут нужен гений, — заставляя себя улыбаться, обычно шутит Тони. — Счёт на доли секунды. Не успеешь сообразить, как замять неудобный вопрос или перевести всё в шутку, пиши пропало, распнут не только тебя — всю команду. И делать это нужно под прицелом сотен глаз и двух десятков телекамер.
Тони привык так жить, под прицелом, но тем важнее ему эти короткие мгновения, когда можно не следить за лицом. Его никто не видит. Локи обнимает, перебирает его волосы, легонько массирует затылок, а Тони дышит часто, неровно, то вздрагивая, то обмякая в его руках.
— Если это такая ответственность, может, пусть ваш Капитан Америка даёт пресс-конференции? — как-то раз предлагает Локи.
— Ты что?! — в притворном ужасе задирает брови Тони. — Ты хоть представляешь, что он скажет? «В эти тяжёлые времена нашей стране как никогда нужен ваш патриотизм!», — с патетической гримасой передразнивает он. — Я вообще не уверен, понимает ли наш Капитан Сосулька, что война закончилась семьдесят лет назад.
— А она закончилась?
— Ну, в этом мире война не заканчивалась ни на секунду, это я как бывший «продавец смерти» говорю, — морщится Тони. — Но фишка в том, что это давно уже не наша война. Мир изменился. Теперь война далеко. Люди стали другими. Даже за жертвы и разрушения от ураганов кто-то должен отвечать! Да и с прессой надо уметь разговаривать. В общем, поверь на слово, выпускать туда Роджерса — не самая светлая идея.
Локи верит, а ещё наблюдает, как после очередной пресс-конференции Тони трясущейся рукой наливает себе полстакана неразбавленного виски, залпом опустошает его и тут же лезет целоваться, словно пытается спрятаться в объятиях любовника. После этого Локи берёт за правило ждать Тони в холле, представляясь его телохранителем, обеспечивающим отход. Тут лифт, ведущий на подземную стоянку, и две лестницы к разным выходам. Но на самом деле Локи здесь ради вот этих нескольких минут, которые Тони проводит в его объятиях.
Чьи-то шаркающие шаги Локи слышит задолго до появления нежелательного свидетеля и успевает принять меры. Сигарета повисает, приклеившись к нижней губе папарацци и едва не вываливаясь из открытого рта, а рука торопливо шарит в поисках фотоаппарата. Но прежде, чем щёлкнет затвор, Локи щёлкает пальцами, вспышка искрит и взрывается с хлопком, усыпая пол осколками. Невезучий папарацци поспешно ретируется, не получив вожделенного снимка.
— Что ты устроил? — оглянувшись на шум, спрашивает Тони. — Когда ты так улыбаешься, это значит, ты что-то устроил! Локи?
— Ничего особенного. — Локи снова обнимает Тони, прижимает к себе, гладя его спину. — Просто теперь Энди Миллер с пятого канала узнает, как себя чувствуют те, про кого она распускает слухи.
Локи тоже, можно сказать, «не из этого времени», но он быстро учится. А уж как использовать оружие противника против него же, его и учить не нужно.
В мыслях Тони на миг вспыхивает мстительное удовольствие, затем его сменяет интерес, но Тони мотает головой, бормоча «нет, мне не нужно этого знать» себе под нос. Да, пикантные подробности лучше оставить до дома, там Локи с превеликим удовольствием продемонстрирует всё, что увидел тот папарацци в полутёмном холле.
— Ну что, готов? — спрашивает Локи.
Тони кивает, с сожалением отстраняясь. Смотрит на Локи — и начинает заразительно хохотать, сгибаясь пополам.
— Ты серьёзно?
Локи лишь пожимает плечами, Тони успокаивается, поправляет круглые очки у себя на носу, и две японские школьницы, взявшись за руки, чинно направляются к выходу.
03 - Играют в видео-игры/смотрят телик03 - Играют в видео-игры/смотрят телик
Сюрприз не удался по техническим причинам — кровать была пуста. Локи вернулся гораздо раньше, чем собирался, и всю дорогу от аэропорта до дома предвкушал, как обрадуется Тони, проснувшись утром.
Локи нахмурился, поводил большим пальцем по губам, раздумывая, можно ли как-то выкрутиться. На ум ничего не приходило. Вздохнув и пожав плечами, Локи отправился в мастерскую, посмотреть, над чем Тони завис на этот раз. Но мастерская тоже оказалась пуста.
— Вот так сюрприз, — пробормотал Локи. Возможно, вернуться раньше без предупреждения было не такой уж хорошей идеей.
А может, сработала интуиция. Додумывал Локи уже на бегу, за пару секунд преодолев десяток этажей. Голос был ему незнаком, но предсмертный крик не спутаешь ни с чем другим. Уже у самой двери Локи остановился и снова нахмурился. Теперь ему послышался короткий смешок, и на сей раз это был голос Тони. Странно.
Мерцание большого экрана в темноте комнаты всё объяснило. Всего лишь телевизор, только какая-то странная программа. Локи зашёл совершенно бесшумно, но Тони всё равно как-то почувствовал, вздрогнул, оглянулся, а картинка на экране замерла, словно зная, что на неё перестали смотреть.
— Оу! Это ты? Нет, правда ты? Или что-то случилось?
— Я, — улыбнулся Локи. — А что случилось, это ты мне скажи, — он кивнул на экран. — Чего не спишь?
— Ну, это… — Тони заметно смутился, потом напустил на себя независимый вид. — Спать чего-то совсем не хочется. А это я… По работе. Эммм… Отработка миссий, вот!
— И давно ты отрабатываешь миссии в пижамных штанах? — скептически приподнял бровь Локи. — И без меня? — мягко добавил он, садясь на диван рядом с Тони и легонько взъерошивая волосы у него на затылке.
— Не вопрос, — повеселел Тони, толкаясь в ответ плечом в плечо. — Джей, дай-ка мастеру Локи его мод!
— Да-да, давай! — поддержал Локи. Прищурился. — Так, что тут у нас? Ммм, неплохо, — пробормотал он, обнаружив, что к похожей внешности прилагается немалый перечень способностей.
— Значит, смотри, тут целый город… Погоди, — опешил Тони, видя, как мод стремительно прокачивается. — Откуда ты?.. Локи! Опять залез ко мне в голову?
— Так быстрее, — попытался отмахнуться Локи, но тут же добавил другим тоном: — Прости. Я… не специально. Это вроде как моргнуть. Само собой получается.
— Ты не говорил, — разом растеряв запал, пробормотал Тони. — Ну… Тогда ладно. Погнали?
Локи широко улыбнулся, заставляя машину на экране взреветь мотором. Некоторое время они увлечённо гоняли по городу, затем объединились, чтобы выполнить миссию, но вместо этого вдруг грабанули подвернувшийся магазин и разнесли из гранатомёта пару прохожих, решивших сфотографировать их навороченный автомобиль.
— Тебе правда нравится? — недоверчиво покосился на него Тони, когда Локи рассмеялся.
— Конечно, — кивнул Локи. — А что?
— Не, ничего. — Тони мотнул головой и снова толкнул Локи плечом в плечо. Широко зевнул и привалился к нему. — Здорово, что ты вернулся.
Локи обнял его одной рукой, другой ставя игру на паузу. Собственно, Локи без всякой магии видел, что Тони очень даже хочется спать. Но он проснулся среди ночи, потому что спал один. Вроде не так давно это изменилось, но Тони успел привыкнуть, что есть к кому прижаться во сне. Не успел только перестать стесняться этого. Глупый…
Тони уже посапывал, уткнувшись носом ему в плечо. Плед, повинуясь жесту Локи, развернулся и накрыл их обоих. Проверив, есть ли за спиной подушка, Локи закинул ноги на диван и лёг, устроив Тони между собой и спинкой. Тони в ответ обнял его поперёк груди и забросил ногу, довольно промычав что-то во сне. Локи улыбнулся, прижимаясь губами к волосам Тони и дыша его запахом. Он тоже скучал и не собирался этого стесняться.
04 - На свидании04 - На свидании
— Здесь красиво, — задумчиво говорит Локи, откинувшись на спинку диванчика.
Тони кивает, не отрываясь от изучения меню. Локи коварно свалил на него выбор блюд, с широкой улыбкой заявив, что полностью доверяет его вкусу. И теперь нагло блаженствует, разглядывая ресторан и любуясь игрой света на хрустале, пока Тони отчаянно пытается вспомнить всё, что он знает о вкусах своего партнёра. Конечно, можно заказать что-то обыденное, с чем не промахнёшься, но сегодня хочется чего-то особенного. Всё-таки у них свидание!
— Эй, это не экзамен, — вдруг говорит Локи. — Это свидание. Приятно провести вечер вместе, помнишь? Если в чём-то не уверен, просто спроси. У тебя останется ещё масса возможностей поразить меня, — лукаво улыбается он.
— Да уж конечно, — ворчит Тони, слегка хмурясь.
— Мне вовсе не нужно лезть к тебе в голову, чтобы увидеть это, — с мягким укором замечает Локи. — У тебя опять всё написано на лице. Расслабься, Тони, счёт в твою пользу.
Тони запоздало вспоминает, что давно умеет ставить ментальный блок. Локи же и научил, объяснив, что иначе считывает эмоции непроизвольно и не может себе этого запретить, так же, как Тони не может запретить себе слышать. Но гораздо больше его сейчас интересует другое. Счёт в его пользу? Так-так-так. Ресторанчик, конечно, довольно мил: живая музыка, отдельный кабинет, мягкий свет, прекрасная сервировка, — но Тони уверен, что этого мало, чтобы произвести впечатление на такого придирчивого ценителя прекрасного.
— Неужели? — недоверчиво переспрашивает он.
— Я никогда не видел ничего подобного, — с замиранием в голосе отвечает Локи. В его глазах разгорается знакомый зеленоватый отблеск, и столик повисает в воздухе над облачным покровом, подсвеченным сверху лучами солнца. Вот оно что! Это действительно прекрасное зрелище, а он даже не обратил внимания, пока они летели сюда. Привык и уже не замечает такой красоты…
Похоже, иллюзия действует не только на Тони, поскольку у терпеливо ожидающего официанта вырывается удивлённый возглас.
— Всё в порядке? — невинно интересуется Локи, заставляя Тони спрятать улыбку.
Официант часто моргает и торопливо заверяет, что всё в полном порядке. Выходка Локи возвращает Тони уверенность, и он наконец делает заказ. Официант уходит, а Локи накрывает руку Тони своей ладонью и начинает ласково поглаживать.
— Что ты делаешь?
Тони смущён и этим поглаживанием, и взглядом, в котором сквозит беспредельная нежность и ещё что-то невыразимое словами.
— То, чем и положено заниматься на свидании, — слегка приподняв и опустив брови, отвечает Локи. — Влюбляюсь в тебя.
— Не поздновато? — фыркает Тони, разворачивая руку ладонью вверх.
Локи ничего не отвечает, хотя идея отправиться на свидание принадлежала именно ему. Ну, то есть не совсем ему, но… Это вышло случайно, кто-то из мстителей обронил фразу «торопится, будто на свидание опаздывает», Локи, как обычно, тут же заинтересовался, почему на свидание торопятся как-то особенно, слово за слово, выяснилось, что у них с Тони свиданий как таковых и не было, хотя они живут вместе не первый год. И, собственно, на свидание-то его пригласил уже Тони, не в силах вынести разочарованного и вместе с тем мечтательного выражения, скользнувшего по лицу Локи. Тогда это казалось отличной идеей.
Поглаживания превращают Тони в какое-то аморфное желе, не способное ни на что, кроме как сидеть с блаженной улыбкой и пялиться на Локи. Даже появление официанта с бутылкой вина не выводит его из этого состояния.
Локи убирает руку, чтобы попробовать вино. Нюхает, делает маленький глоток, смакует на языке.
— Прекрасный выбор, Тони.
Тони улыбается в ответ, тоже отпивает немного вина, хотя голова у него слегка кружится и без алкоголя. Похоже, Локи в очередной раз прав, и эти несколько лет, прожитых вместе, вовсе не помешают им испытать весь восхитительный набор чувств, который люди испытывают, влюбляясь друг в друга. В конце концов, кто мешает им влюбляться друг в друга заново, снова и снова?
— Потанцуем? — предлагает Тони.
Выходить в общий зал не хочется, поэтому они танцуют на маленьком пятачке, укрытом от посторонних глаз полупрозрачной завесой. Медленно и слаженно двигаются, то и дело касаясь друг друга грудью, боком, бедром. Тони отмечает, словно в первый раз, как точно Локи чувствует музыку и как упруго перекатываются под его одеждой мышцы.
— Кажется, я уже тоже… влюбился, — хрипловато говорит Тони, отстраняясь.
— Я заметил, — усмехается Локи. Приподнимает бровь. — Хочешь продолжить?
От мысли, что за Локи действительно не заржавеет продолжить прямо здесь, Тони бросает в жар, а давление в паху становится таким сильным, что приходится торопливо плюхнуться на диван и закинуть ногу на ногу.
— Нет, — мотает головой Тони. — Я хочу насладиться этим свиданием.
Локи задумчиво смотрит на него, затем кивает и тоже садится.
— В прошлый раз ты так не волновался, — отпивая ещё вина, говорит Локи. — Или мне казалось?
Тони неопределённо пожимает плечами, пытаясь сообразить, о каком прошлом разе идёт речь. Когда он влюбился в Локи? А когда, собственно, это случилось? Тони никак не может выбрать момент, про который можно было бы сказать, что вот тогда-то он и осознал свои чувства. Но ведь они были и есть, и далеко не исчерпываются обычным плотским желанием…
— А ты? — спрашивает Тони. Локи приподнимает бровь. — Чёрт, а я, оказывается, привык, что ты в курсе того сумбура, что здесь творится, — усмехается Тони, постукивая себя пальцем по виску.
— Успокойся, — просит Локи, снова протягивая руку, ловя и мягко сжимая его ладонь. — Это свидание вовсе не означает, что мы с тобой возвращаемся на этап выбора или ставим его под сомнение. Это просто новая игра, Тони, и я не хочу играть в неё с кем-то другим.
Тони длинно выдыхает, прикрывая глаза. Это словно оргазм, так прошивает всё тело нервной встряской понимания и разливается спокойное удовлетворение.
— Я тебя люблю, — говорит Тони.
— И я тебя, — улыбается Локи. — С чего бы иначе я согласился на это свидание?
05 - Целуются05 - Целуются
— Опять не спишь?
Голос Локи заставляет Тони вздрогнуть. Локтем он задевает стоящий на верстаке макет, и тот с грохотом валится на пол.
— Почему бы тебе не предварять сеансы этого… асгардского скайпа каким-нибудь сигналом вызова? — ворчит Тони, подбирая железки. Да, он опять задремал прямо в мастерской и, как выясняется, совсем отвык спать на верстаке. Ползая по полу, Тони пытается незаметно растереть ноющую шею.
Иллюзия Локи ухмыляется так выразительно, что Тони бросает бесполезные попытки его провести, усаживается в кресло и трёт переносицу.
— У тебя там уже утро?
— Нет, Тони, утро у тебя тут, — отвечает Локи, подходя ближе.
Тони видит в его глазах беспокойство и пожимает плечами в ответ. Ничего такого, просто…
Локи заметно успокаивается, словно смог прочитать его эмоции даже на расстоянии.
— Жалко, что это только 3D, — бормочет Тони, рассматривая отвороты смокинга и безупречный узел бабочки.
— А чего бы ты хотел?
«Секса по телефону», — чуть не срывается с языка Тони. Нет, Локи может задать жару, но тогда Тони уже точно не отправится спать сегодня, а он и так почти двое суток на ногах.
— Расскажи мне, бывает поцелуй по-асгардски? — не сумев до конца отделаться от мыслей о сексе, просит Тони.
— Я не асгардец, — напоминает Локи. — Но я бы не сказал, что их техника чем-то существенно отличается. Что?
— Ох, нет! — на миг закатив глаза, страдальчески тянет Тони. — Ты реально думаешь, что всё, чего я хочу на сон грядущий, это лекция о технике поцелуя?
— Ты сказал «расскажи», — мягко пеняет Локи, подходя вплотную.
Тони коротко втягивает воздух, вытирая о штанины разом вспотевшие ладони. Эффект присутствия необыкновенный, он даже чувствует тонкий аромат туалетной воды, исходящий от Локи. Можно подумать, что он действительно здесь, в мастерской, а не за полмира. Тони закрывает глаза, отдаваясь ощущениям.
— Можем совместить с практикой, — шепчет Локи, и Тони готов поклясться, что чувствует его дыхание на своих губах. — Почувствуй. Вот я провожу большим пальцем по твоей нижней губе, а подушечками остальных скольжу по линии челюсти. Теперь накрываю твои губы своими. Что это, мята? Какой-то ликёр? Нет, ты не любишь ликёры, да и потом, ты работал, во время работы ты хлещешь исключительно кофе литрами, а мятный кофе — это перебор даже для тебя, так что скорее что-то прохладительное… Ставлю на мохито.
Всю эту тираду Локи произносит практически на одном дыхании, вкрадчиво и размеренно, словно вовсе и не должен задыхаться от того умопомрачительного поцелуя, который по ощущениям происходит в это же время. Если бы Тони был способен сейчас соображать, он непременно задался бы вопросом, воздействие ли это Локи или его собственное воображение постаралось. Но он лишь приглушённо стонет и, не выдержав, суёт руку в штаны.
— Не забегайте вперёд, мистер Старк, — строгим профессорским тоном одёргивает его Локи.
— Конечно, сэр, — послушно бормочет Тони, неохотно разлепляя ресницы и убирая руку. Вместе со словами изо рта вырывается облачко морозного воздуха.
— Ну как, сойдёт за поцелуй по-йотунски? — улыбается Локи.
Тони трогает губы и прищуривается. Они действительно влажные и чуть припухшие, а на языке ещё чувствуется холодок. Но как? Даже если сейчас позднее утро по времени Нью-Йорка, конференция в Эдинбурге закончилась пару часов назад и Локи никак не мог… Додумывать Тони лень, вместо этого он подаётся вперёд и жадно прижимается к узким губам, гладя лицо и волосы Локи обеими руками.
— Ты слишком устал, — говорит Локи, когда Тони выдыхается и утыкается лбом ему в плечо. — Обещаю, мы продолжим с этого же места, когда ты проснёшься.
Он легко извлекает Тони из кресла и поднимает на руки.
— Нет, — капризничает Тони, — давай продолжим с поцелуя по-йотунски!
— Тебе понравилось?
Тони хочет ответить, что ему не могло не понравиться, а ещё рассказать все тысяча и одну идею, что он теперь хочет попробовать сделать по-йотунски, кроме поцелуев, но звуки отказываются складываться в связную речь, и Тони засыпает раньше, чем Локи переступает порог спальни.
06 - Меняются одеждой06 - Меняются одеждой
— Это мой фартук, — вместо приветствия говорит Тони.
Усаживается, кладёт локти на стол и подпирает голову рукой. Вид у него взъерошенный и крайне недовольный, но Локи знает, что по утрам на Тони частенько находит, поэтому ничего не отвечает, просто подсовывает ему под нос кружку с кофе. Обычно это действует. Но не сегодня.
— Ты надел мой фартук, — с нотками обиды в голосе повторяет Тони, с преувеличенным вниманием любуясь кофейной пенкой.
Вообще фартуков для кухни у них аж двенадцать штук — все с изображениями разных животных в забавных красно-белых шапочках. Кажется, по верованиям одной из многочисленных мидгардских культур, каждое животное является покровителем какого-то года, Локи не вдавался в подробности. Набор подарила им Наташа на прошлый Новый год, после рассказа о трагической судьбе одного из дорогущих галстуков Тони. Пятно от приправы действительно вывести так и не удалось, а Тони неожиданно сильно расстроился, хоть и заверял, что у него этих галстуков целый шкаф. Правда, фартуком после этого он пользовался всё равно только время от времени, хватая первый попавшийся под руку. Во всяком случае, Локи не замечал никакой закономерности.
— А не должен был? — интересуется Локи, снимая фартук и вешая его на место.
Тони провожает фартук странным взглядом и вздыхает, глядя на голый торс Локи. Кстати об этом…
— Рина опять перепутала полки?
— Нет, с чего ты взял? — бормочет Тони, отводя взгляд.
— С того, что на тебе моя футболка, а перед отъездом я бросил её в стирку, я точно помню.
Тони не слишком убедительно делает вид, будто только теперь обнаружил, что футболка не его. Локи слегка сдвигает брови. Не нравится ему всё это!
— Что будешь на завтрак, омлет или вафли? — переводит тему он. Тони с вожделением смотрит на вафли, вздыхает ещё тяжелее и тянет к себе тарелку с омлетом.
Локи улыбается. К некоторым мидгардским заморочкам очень трудно относиться всерьёз.
— И сколько на этот раз?
— Полтора, — мрачно сообщает Тони, терзая омлет вилкой.
Когда Локи впервые наблюдал подобные страдания, он поверить не мог, что взрослый мужчина станет так загоняться из-за полутора-двух фунтов прибавки в весе. Тем более с привычкой Тони во время рабочих запоев не глядя сметать какой-нибудь фастфуд вроде пиццы.
— Было что-то срочное?
— Да в общем… Нет, — Тони дёргает плечом. — Просто…
Локи обходит стол, обнимает Тони за плечи и ласково целует в макушку. И вдруг понимает, что от футболки слабо пахнет им самим. А значит, Тони вытащил её из стирки, потому что опять не мог заснуть. И, похоже, такой фокус он не в первый раз проворачивает, только на этот Локи вернулся раньше времени и застукал, так сказать, с поличным.
— Слушай, — говорит он, — леди Джейн уже почти откалибровала тестовый образец прибора. Ещё один, максимум два выезда — и мы снова вернёмся в лабораторию.
— Ты там нужен, я понимаю, — тоном послушного мальчика отвечает Тони, прижимаясь щекой к его руке.
— А я помню, что тебе я нужен тоже. И это важно для меня. Очень. Но и наша работа важна. — Тони понуро кивает, и Локи вздыхает. Что тут поделаешь? Впрочем, кое-что он может. — Зато сегодня вечером я весь твой, — обещает он. — Так что готовься, буду гонять тебя на ринге до седьмого пота. А потом… — Локи приближает губы к его уху и нашёптывает, что именно он собирается проделать с разгорячённым тренировкой телом, пока Тони не начинает ёрзать на стуле. — Договорились?
На этот раз Тони кивает гораздо энергичнее.
— Полить тебе вафли кленовым сиропом? — невинно спрашивает Локи, садясь напротив.
07 - Косплей07 - Косплей
— Эммм… Нет!
Тони и Питер говорят это практически в один голос, но пока Тони соображает, как бы поделикатнее объяснить, что после всех затраченных на восстановление реноме Локи усилий не стоит появляться на вечеринке в честь Хэллоуина в зелёно-золотом наряде завоевателя Нью-Йорка, Питер без запинки продолжает:
— Нельзя приходить в наряде себя самого. Ну, это не круто, понимаете? Ну, как если я приду в костюме Человека-паука, а мистер Старк — в костюме Железного Человека… Это же косплей! Ну, то есть, вы должны изображать кого-то другого. О, а это кто?
Тони напрягается, потому что вместо кого-то другого Локи просто принимает йотунскую форму. Но Питер с интересом рассматривает синюю, расчерченную узорами кожу и алые глаза.
— Зачётно! — выносит вердикт он. — Я, правда, не знаю, какая это раса… Это из Звёздного Пути?
Редчайший момент — Локи целую секунду выглядит абсолютно растерянным. Потом возвращает себе привычный облик и самую обычную одежду. Корчит комично-устрашающую гримасу, создавая вместо шлема забавную яркую шапочку-покемона с рогами.
— О, это идеально! — радуется Тони. — Оставь для следующей недели, детишки в больнице будут в восторге!
Локи фыркает, стаскивает шапочку и кидает ею в Тони.
— Можно? — спрашивает Локи, садясь рядом с Питером. Мальчишка кивает, затаив дыхание. Локи аккуратно кладёт ладонь ему на лоб, вслушивается, склонив голову набок.
— Боюсь представить, чего ты там наберёшься, — бормочет Тони.
Локи усмехается, и от его усмешки почему-то становится не по себе, так что Тони с трудом сдерживает порыв отодвинуться, а Питер с оханьем подпрыгивает. У Локи меняются глаза, радужка расширяется и становится как-то особенно пронзительно-голубой, усмешка переходит в оскал с явственно выделяющимися острыми клыками.
— Круто! — восхищается Питер. — Правда, это не косплей, это уже что-то…
— Да, я понял, — Локи встаёт, элегантным движением запахиваясь в чёрный плащ. Его лицо выглядит бледнее обычного, а глаза словно подведены углём. — Но страшнее вам, когда нечто обычное на глазах превращается в немыслимое.
— Ну, мне пора, — вдруг спохватывается Питер. — Увидимся на вечеринке!
— Тебе идёт, — говорит Тони, рассматривая наряд Локи. — Будешь самым элегантным вампиром сегодня.
— Буду, — соглашается Локи, взмахивая полой плаща и садясь рядом с Тони.
— Ты ведь шарился в его голове не ради того, чтобы узнать, как скосплеить вампира, — тихонько говорит Тони, наматывая на палец прядь чёрных волос. Локи чуть заметно дёргает уголком рта и ничего не отвечает. — Проверял, действительно ли он не испугался?
Локи вздыхает, но упрямо молчит.
— Эй, посмотри на меня! Ты не монстр. И если тебе будет неприятно, что люди шарахаются, давай просто не пойдём. Пусть веселятся без нас.
Локи очень долго и очень внимательно смотрит ему в глаза. Тони снимает все барьеры, открывается, позволяя ощутить искренность этого предложения. Наконец Локи улыбается.
— Ну уж нет! Лучше я тоже повеселюсь, распугаю всех твоих гостей, а когда мы останемся наедине…
Тони с облегчением затыкает его поцелуем. Вот бы все ярлыки можно было сбросить так же легко, как чёрный вампирский плащ! Насколько легче было бы жить…
08 - Шопинг08 - Шопинг
— Ладно, — разворачиваясь к Локи лицом, говорит Тони. — Мы уже здесь. Миссия выполнена. Может, теперь расскажешь, с чего вдруг ты решил переквалифицироваться в богиню шопинга?
Эскалатор между этажами торгового центра ползёт медленно, и времени для разговора достаточно, даже с учётом того, что Локи, как всегда, не торопится отвечать. Чуть вздёргивает брови, улыбается и вообще делает вид, что всё в порядке вещей, именно походами по супермаркетам в период распродаж регулярно занимаются как асгардские боги, так и земные миллиардеры.
— Это полезно для здоровья, — очень серьёзно говорит Локи.
Тони внимательно вглядывается в его глаза, надеясь найти там подсказку. Или хотя бы пляшущих озорных чёртиков. Не может же Локи действительно верить в подобную чушь из женских журналов!
Высоты ступеньки как раз хватает, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Тони не приходится смотреть снизу вверх, и это неожиданно приятно.
— Миллионы домохозяек подтверждают? — всё же фыркает он, но настоящего раздражения в его голосе нет.
Ведь Локи никогда ничего не делает просто так. И если он вдруг решил, что им позарез требуется шопинг, у него наверняка есть повод.
Солнечный луч, пробившийся сквозь стеклянную крышу торгового комплекса, заставляет Тони зажмуриться и пошатнуться. Локи стоит совершенно спокойно, лишь рука, лежащая на талии Тони, напрягается. Другой рукой Локи держится за поручень эскалатора, создавая идеальный защищённый уголок. Даже если Тони не удержит равновесие, дальше груди Локи он не упадёт. А если что-то случится с эскалатором, реакции и силы у Локи хватит, чтобы одним невероятным прыжком вынести обоих из опасной зоны.
К сожалению, даже после нескольких лет, прожитых на Земле, Локи и в голову не придёт спасать кого-то ещё. Их асгардское высочество милостиво делает исключение для довольно ограниченного круга людей, признавая их заслуживающими внимания, но жизнь и смерть остального человеческого муравейника его по-прежнему не трогает. Тем удивительнее его нынешнее стремление окунуться вместе с Тони в самую гущу суетливой людской толпы.
— Приехали, — говорит Локи, движением бровей показывая, что Тони стоит повернуться и сойти с эскалатора.
Как много света, людей и вещей собрано в одном месте! Тони испытывает короткий приступ агорафобии: оказаться бы сейчас дома, в своей уютной мастерской или хотя бы гостиной. А для покупок существуют интернет-магазины. И вообще, что они тут забыли?
— Смотри-ка, это что тут? — Локи устремляется к одному из магазинчиков, и Тони неохотно следует за ним.
На открытой витрине разложены и расставлены какие-то фигурки. Кость, дерево, дутое стекло, шершавые и гладкие, увесистые и пустотелые, с мехом, пёрышками, петельками-подвесками или свистульками. Локи ведёт себя как ребёнок в магазине игрушек, трогая и рассматривая всё подряд. Тони под шумок тоже трогает фигурки, но чувство неловкости — они ведь не собираются ничего покупать! — мешает ему насладиться процессом, и как только к прилавку, привлечённые оживлённым разговором Локи с продавцом, подходят две девочки и пожилая пара, отступает в сторону.
— Ничего не понравилось? — спрашивает Локи, тут же выныривая из незаметно собравшейся толпы.
Тони пожимает плечами. Нет, фигурки симпатичные, но такие пылесборники он в доме не держит. Мама любила, да. Она бы наверняка что-нибудь тут купила — например, этих семерых совят. Один читает книжку, другой, раскрыв от усердия клюв, рисует большим цветным карандашом, третий, зажмурясь от горячего пара, пробует готовящуюся еду из половника, четвёртый выжимает штангу, пятый сидит в позе лотоса, прикрыв глаза и соединив кончики крыльев колечком, а шестой, в монокле и цилиндре, раздувшись от важности, пересчитывает большую пачку денег. И ещё мама обязательно сказала бы, что Тони похож на седьмого, самого маленького, взъерошенного и невыспавшегося.
— Ладно, я знаю, что тебе нужно, — кивает Локи и тянет его за собой. — Гляди!
— Так нечестно! — смеётся Тони, увидев магазинчик футболок и маек с разными принтами.
— О, тут даже есть точно такая, как у тебя была! — радуется Локи, выудив чёрную футболку с логотипом Black Sabbath. — И размер вроде твой, — добавляет он, прикладывая находку к груди Тони.
— Это удар ниже пояса, — ворчит тот, понимая, что уйти с гордо поднятой головой и пустыми руками уже не удастся. И пусть это не дело принципа, но нельзя же так просто признать хорошей идею отправиться на распродажу?
— О, а это явно мне! — восклицает Локи, раскопав белую футболку с принтом «Я ❤ Т. С.».
Возражений он не слушает, и они обзаводятся первым пакетом с покупками. Продавец пытается слупить по пятёрке за каждую футболку, но Тони — бизнесмен он или нет? — азартно торгуется и сбивает цену вдвое.
— Куда теперь? — спрашивает Локи, и Тони без промедления указывает на крупную надпись «распродажа» над следующей витриной, в самом центре которой красуются джинсы насыщенного апельсинового цвета.
На лице Локи восхищение мешается с недоверием.
— Неужели ты думаешь, я умею носить только смокинги и лакированные ботинки? — с весёлой укоризной фыркает Тони.
Джинсы немного старомодного кроя, но сидят отлично. Тони и правда собирается их носить. А длинные ноги Локи словно созданы для рекламы мужской одежды, и в пятьсот двенадцатых левайсах выглядят просто божественно. Ценник в девятнадцать долларов девяносто девять центов быстро решает дело в пользу ещё одной покупки.
Вообще Тони медленно, но верно начинает входить во вкус. В этом и правда что-то есть. Можно щупать разноцветную ткань или кожу и вертеться перед зеркалом, выгибая спину и придирчиво разглядывая складки. Торговаться с продавцами до хрипоты, а потом, уходя, сунуть в банку для мелочи двадцатидолларовую купюру. Снова трогать всё, что подвернётся под руку. Выбирать магазинчики наобум. Заставить Локи перемерять все модели солнцезащитных очков и прочитать все надписи на кружках, так ничего и не выбрать, но оставить продавцов с мокрыми от смеха щеками. Украдкой проскользнуть к Локи в примерочную и целоваться там, сшибая плечами вешалки.
Настроение не портит даже стайка детворы, ухитрившаяся опознать Железного Человека и жаждущая сфотографироваться. Локи безропотно берёт один телефон за другим и делает снимки.
— Да в тебе погибает настоящий талант! — замечает Тони, когда он возвращает телефоны владельцам. — Может, устроишься внештатным корреспондентом в пару газет, а, Локи? Будешь продавать эксклюзивные снимки Мстителей…
Снимки и впрямь хороши, но обсудить они ничего не успевают: дети, услышав имя Локи, налетают и на него с просьбой сфотографироваться. Локи пожимает плечами и приседает на корточки. Стоящий рядом мальчик не теряется и тут же подставляет ему рожки, и этот момент Тони успевает запечатлеть. Скептическая гримаса Локи и хохочущие вокруг дети. Прежде чем вернуть телефон, Тони отправляет себе копию снимка.
— Не дуйся, — просит он немного скисшего Локи. — Ты всё равно грозный и величественный бог, честно-честно! Понятия не имею, как ты догадался, что мне сейчас нужно, но… Это было великолепно. Я давно не проводил время так классно.
Локи, наконец, снова улыбается.
— Когда мы с Тором были детьми, мама часто водила нас на ярмарку, — тихо говорит он, перехватывая пакеты удобнее. — И никогда не объясняла, зачем. Просто… так было нужно.
Тони знает, что Локи при желании может легко спрятать весь этот разноцветный ворох в пространственный карман. Но не прячет. Видимо, это тоже из разряда «так надо», и у Тони нет ни малейшего желания спорить. А вот от мыслей о семье Локи лучше отвлечь…
— О, фуд-корт! — учуяв запах еды, радостно восклицает Тони. — Идём травиться бургерами? Или в твоём репертуаре имеется ещё и богиня готовки?
09 - Тусят с друзьями09 - Тусят с друзьями
Нью-Йоркский Храм; Тони/Локи, Брюс/Наташа, Стрэндж/Кристина, Тор, Плащ; покер и танцы
Упоминаемый в тексте сингл:
— Отвечаю.
— Отвечаю и поднимаю.
— Ого! Первый раз за вечер? Если не блефуешь, неважный из тебя игрок в покер!
Брюс неопределённо пожимает плечами, но Тони почему-то уверен, что тот не блефует. Кажется, Брюсу действительно впервые за вечер сдали что-то стоящее. Карты у самого Тони так, серединка на половинку: трефовая двойка, пиковая десятка, два валета и червовый туз.
— Принимаю, — тем временем решает Наташа, закончив обмениваться взглядами с Брюсом.
Тони молча передвигает в центр стола два столбика фишек, принимая ставку.
— Меняю две, — Наташа раздражённо постукивает ноготком по рубашке полученных карт, ловит насмешливый взгляд Тони и широко улыбается.
Вообще-то Тони уверен, что в случае реальной необходимости её покер-фейсу позавидует сам Джеймс Бонд, но сейчас, в кругу друзей, Наташа может позволить себе мелкие проколы в пылу азарта.
Брюс предсказуемо отказывается от обмена, и это ещё больше укрепляет всех в убеждённости, что у него сильная комбинация. Если это блеф, то шикарный.
Тони тоже меняет две карты, сбрасывая двойку и туз. На раздачу посадили Тора, как единственного в этой компании, кто мухлевать заведомо неспособен. Хотя это мнение разделяют не все. Тони отчётливо слышит подозрительно громкий шелест переворачиваемых страниц в дальнем углу зала.
Оба мага засели в мягких креслах возле торшера и сосредоточенно читают, словно не замечая весёлую покерную компанию. Собственно, не взяли в неё только Локи, а Стрэндж устранился сам из солидарности под дурацким предлогом получающегося нечётного количества игроков.
Впрочем, кажется, Стрэндж в утешение выдал Локи что-то давно выпрашиваемое из библиотеки Камар-таджа, так что его сосредоточенность может быть и не такой уж напускной.
— Эй, Тони, ты в игре? — зовёт Наташа, и Тони наконец бросает взгляд на свои карты.
Так-так-так, пиковая дама и король. Это что же получается…
Судя по горе фишек в центре стола, Брюс ещё поднял ставку, пойдя ва-банк, Наташа удвоила, а Тор поддержал.
— Принимаю, — кивает Тони.
Его охватывает азарт, и он снова украдкой смотрит на Локи. Как жаль, что остальные так категоричны! Ну, трикстер, что ж ему теперь, и в карты не поиграть за компанию? А жульничать — уж если Локи может не жульничать, когда они с Тони играют на раздевание…
— Друг Тони, тебя что-то беспокоит? — гудит Тор.
— Не вам жить с последствиями того, что он там вычитает, — ворчит в ответ Тони.
— Если бы в манускрипте содержалось что-то опасное, я не позволил бы ему покинуть библиотеку Камар-таджа, это раз, — не отвлекаясь от своей книги, говорит Стрэндж. — А в том, что касается техники безопасности, Локи даст фору всем нам и тебе в особенности, — тут он поднимает взгляд на Тони и чуть вздёргивает бровь.
— Туше, — смеётся Тони и возвращается к игре. — Меняю одну.
Теперь у него на руках незаконченный стрит-флэш: десятка, валет, дама и король пик. Вероятность один из семидесяти двух тысяч ста девяносто двух. Так что скорее можно надеяться на обычный флэш. А что у Брюса? Если каре, он поменял бы карту, чтобы запутать остальных. Значит, фулл-хаус или стрит. Стрит вероятнее, но тогда Брюс не пошёл бы ва-банк, считать он умеет прекрасно, а судя по нарочитому безразличию Тора и азартному блеску глаз Наташи, они тоже не с парой сидят.
Размышляя об этом, Тони снова смотрит на Локи. Да, дома не налюбовался! Может, и неплохо, что Локи не взяли в игру, когда ещё представится возможность понаблюдать за ним со стороны? Локи тем временем слегка сдвигает брови, отлистывает несколько страниц назад и внимательно перечитывает что-то, безотчётно накручивая прядь волос на палец. Если сейчас прикусит кончик, значит, нашёл нестыковку.
Так и есть — Локи ещё с минуту размышляет, покусывая прядь, затем заправляет её за ухо и обращается к Стрэнджу. Маги тихо переговариваются, даже спорят, Стрэндж начинает плести матрицу, но Локи останавливает его. Тихий хруст трескающегося стекла — и оба скрываются в зеркальном измерении. Тони как-то раз упросил взять его с собой, но прикола этой штуки не понял.
— Мэверик, мы тут! — окликает его Брюс, тем самым невольно подсказывая линию поведения.
— Ставлю всё, — говорит Тони.
— И на карту не взглянешь? — поражается Наташа.
Последняя сданная ему карта лежит на столе. Тони изображает фирменную ухмылку Мела Гибсона, качает головой и откидывается на спинку стула. Вот это игра! К чёрту выигрыш, какие эмоции сейчас отражаются на лицах, просто загляденье же! Жаль, Локи не видит.
— Ну что, вскрываем? — заметно нервничая, спрашивает Брюс.
И, как первый пошедший ва-банк, открывает свои карты.
— Не может быть! — ахает Наташа. Тор хмурится, а Тони становится не по себе. Один из шестисот сорока девяти тысяч семисот тридцати девяти? Одновременно у двоих? Не бывает!
Тут Наташа и Тор открывают свои карты, и на столе оказывается три флэш-рояля! Тони добавляет к ним четвёртый — последняя карта и впрямь туз пик, но теперь его это не удивляет. Четыре масти, четыре самых сильных комбинации. Вероятности считать ни к чему, и так понятно, что дело нечисто. И как сумел, чертёнок?!
— Локи! — видимо, приходит к тому же выводу и Тор.
— Да, брат? — с показным смирением отвечает тот, словно джинн появляясь из зеркального измерения.
Ему в лоб летит опустевший бокал Наташи, но Локи легко перехватывает его и протягивает Стрэнджу.
— Поухаживай за дамой, Стивен.
Дама в ярости, и град метательных предметов заставляет Локи передвигаться зигзагами. Для всех это выглядит так, словно он исчезает в одном месте и появляется в другом. Хотя, может, так оно и есть.
Нью-Йоркский Храм, на третьем этаже которого расположилась сегодня компания, способен и не на такое. Во время прошлого визита Питера Паркера они с Локи ухитрились убедить Храм спроецировать в небо тот символ из переплетающихся линий на круглом окне, как символ вызова Бэтмена. Точнее, убеждал Локи, но сама идея явно принадлежала Питеру. В итоге сегодня его не пригласили, хотя Храму даже понравилось. Ну а Локи Храм всегда благоволил, как и большинство артефактов.
— Ваш коктейль, мэм, — тоном заправского официанта говорит Локи, ставя бокал перед Наташей.
— Локи, ну зачем? — мягко упрекает его Тони.
— А что я сделал? — оскорбленно складывает руки на груди тот. — Вам было скучно. А так — интересно. И никто не проиграл!
— Вообще-то он прав, — смущённо добавляет Брюс, успокаивающе гладя Наташу по плечу. — Было классно.
— Предлагаю сменить программу, — дипломатично добавляет Стрэндж.
Стол исчезает, освобождая место под танцпол. Храм послушно приглушает свет.
— Тони?
Право диджея как-то само собой закрепилось за ним, как и традиция подбирать для первого танца какую-нибудь старую или не слишком известную песню.
— ПЯТНИЦА, готова удивить нашего всезнайку?
Локи подвешивает старкфон в прозрачной сфере, от которой по залу разбегаются яркие цветные пятнышки светомузыки.
— Ну, это легко, — пожимает плечами Стрэндж, услышав первые такты песни. — «Лучшее время в моей жизни», восемьдесят седьмой год, Билл Медли и Дженнифер Уорнс исполнили его в качестве финальной песни к фильму «Грязные танцы». Сингл на неделю возглавил список хит-парада «Горячей сотни» и месяц продержался на первой строчке «Современной музыки для взрослых». В тот же год взял Оскар за лучшую песню к фильму, а на следующий — Грэмми и Золотой глобус. Вы серьёзно думали, что я могу не знать?
Его вопрос повисает в пустоте, потому что Брюс с Наташей и Тони с Локи успели выйти на танцпол и их больше занимают партнёры и слова романтичной песни. Тор салютует с дивана пивной кружкой, улыбаясь так, что сразу понятно: сказанное Стрэнджем для него полная тарабарщина.
— Я опоздала? Извини, у меня там случилась срочная… — говорит Кристина Палмер, взбежав по лестнице и помахав рукой компании.
— Ты исключительно вовремя, — перебивает её Стрэндж, протягивая руку.
Плащ деликатно оставляет их вдвоём, отлетая к дивану. Впрочем, у него своя корысть — Плащ обожает слушать байки в исполнении Тора.
— А «грязные» танцы — это как? — тихонько интересуется Локи. — Я знаю множество разных танцев, но про такие даже не слышал.
— Ты? Ты в них мастер, поверь! — фыркает Тони. — Это просто… Знаешь, посмотри сам, я разрешаю.
Тони закрывает глаза, а Локи крепче обхватывает его за талию и на пару секунд прижимается лбом ко лбу. Тони воспроизводит в памяти картинку из старого фильма, но до мысленной дисциплины Локи ему далеко, воспоминания перескакивают на лето, когда Тони сам ездил с родителями в такой горный пансионат.
— Если хочешь, мы тоже можем съездить куда-нибудь в горы.
Тони вздыхает, потом качает головой. Воспоминания чудесны, но их не вернёшь, а кроме того…
— Лучшее время в моей жизни — сейчас, Локи. С тобой. Конечно, мы можем и в горы съездить, но это необязательно.
10 - С ушками животного10 - С ушками животного
— Это что? — не скрывая изумления, спрашивает Локи.
— Защита от мороза.
Тони с преувеличенно обыденным видом поправляет меховые наушники. В прошлый раз во время такой поездки он чуть не отморозил уши, теперь вот учёл ошибку.
Судя по мимолётному одобрению в глазах Локи, тот не забыл, как ему пришлось возиться с Тони, смазывая кончики ушей какой-то жирной мазью. Хоть Локи и не любит напоминаний о своём йотунском происхождении, иногда оно только на пользу. Синюю кожу можно «сбросить» мгновенно, в отличие от последствий обморожения.
— Вот это? — скептически уточняет Локи, тыкая пальцем в дужку, соединяющую меховые круги.
— А, это… Это ушки.
— Ушки?
— Угу.
— То есть ты оделся, эммм… кроликом?
Тони закатывает глаза, пытаясь не расхохотаться. Да, с определением разновидностей мидгардских животных у братьев традиционно туго. Тор вон Ракету тоже кроликом кличет.
— Нет, это ушки альпаки, — объясняет Тони. И продолжает, не дожидаясь дальнейших вопросов: — Альпаки пушистые. И милые.
Он изображает самую обаятельную улыбку с плотно сжатыми губами, на какую только способен.
— Это просто забавно.
На лбу Локи собираются морщинки, в глазах — напряжённая работа мысли.
— Так ты хочешь сказать, — медленно, словно каждое следующее слово приходится искать наощупь, говорит он, — что смертные делают это по собственной воле?
— Ну… Да, — пожимает плечами Тони. — А что тебя так удивляет? Вы же носите шлемы с рогами, и ничего.
— Значит, Бартон вовсе не хотел оскорбить моего брата, предлагая ему примерить те красные плюшевые штучки? — с сомнением переспрашивает Локи.
Тони на миг зависает, соображая, о чём идёт речь, а потом сгибается пополам от хохота. Точно, рога Рудольфа ведь!
— Это рождественская традиция, — говорит Тони, смахнув выступившие от смеха слёзы. — Кто-то одевается Санта-Клаусом, а кто-то — оленем. А ты, значит, решил, что наш Леголас насмехается? И, надо полагать, он вовсе не притворялся, что не может говорить, только кудахтать и кукарекать?
— Надо будет извиниться, — смущённо бормочет Локи.
Насколько Тони успел его изучить — это высшая степень раскаяния. До реальных извинений дело вряд ли дойдёт, но Локи умеет не только пакостить, но и божественно заглаживать вину, непостижимым образом угадывая сокровенные мечты.
— Действительно забавные, — признаёт Локи, гладя ушки.
— На следующий визит к Бартонам купим тебе такие же, — ехидно обещает Тони. — Или кошачьи. В любом случае, дети будут счастливы.
Глаза Локи на миг сужаются, но затем он расслабляется и кивает.
— И не только дети, я полагаю, — говорит он, лукаво глядя на Тони.
NEW! 11 - В кигуруми11 - В кигуруми
— Ты чокнутый! — кричит Тони.
Вообще-то называть так Локи не стоит даже за глаза, ведь кинжалы в его руках появляются быстрее, чем успеешь сказать «Джек Дэниелс». Проверено. Но Тони знает секрет: Локи не на слова реагирует. На то, что за ними. А за словами Тони сейчас один лишь чистый восторг, и он снова вопит что-то нечленораздельное, и смеётся во всё горло, и Локи за прозрачным пластиковым забралом широко улыбается в ответ.
Ярко-жёлтые уши его костюма полощет, вытягивая вверх, так что они напоминают золотые рога знаменитого шлема, но это, пожалуй, единственное напоминание о гордом асгардском одиночке. Локи тяжелее остальных, и ему приходится прикладывать массу усилий, чтобы не падать быстрее основной группы, однако он справляется.
За время свободного падения они изображают несколько несложных фигур — даже Тони с его весьма приблизительными представлениями о прыжках с парашютом и воздушной эквилибристике легко следует указаниям и находит своё место. Дурацкие комбинезоны, больше похожие на кигуруми, и впрямь помогают ориентироваться, кто бы мог подумать. А ведь Тони так не хотелось надевать это! Только когда остальные без возражений облачились в свои комбинезоны, он поверил, что его не разыгрывают. С Локи станется. Тони давно уже было интересно, где это тот пропадает по субботам, а сегодня Локи вдруг решил взять его с собой, но до последнего отказывался говорить, куда они едут, отделываясь короткими «это сюрприз» и «тебе понравится».
И вот чёрно-белая панда наслаждается свободным падением в компании с жёлтым Пикачу, а также зелёной ящерицей-переростком, которую почему-то следует считать драконом, радужным единорогом, розовым кроликом и фиолетовым волком. Жаль, земля уже близко, и Дик — та самая зелёная ящерица-переросток — командует рассредоточиться и раскрывать парашюты.
Приземление — это всегда лотерея, и сегодня не обходится без травм. По счастью, Тони цел, хотя и у него касание выходит жестковатым, но он на ногах держится, в отличие от Мегги. Смешливая блондинка в кигуруми фиолетового волка теперь лежит на земле и постанывает, обхватив голень правой ноги обеими руками. Друзья торопливо помогают погасить купол, пока её не проволокло по земле, травма и без того серьёзная.
— А ты неплох, парень! — одобрительно хлопает Тони по плечу Дик. — Практики не хватает, но в целом годно. Можешь приводить его ещё, — говорит он Локи и машет рукой на прощание. — Созвонимся, когда Мег поправится.
Тони собирается пойти за ними следом, но Локи тянет его обратно к самолёту, возле которого курит пилот.
— Нам что, разрешат прыгнуть ещё раз? — Тони и рад, и немного обеспокоен. Ноги ещё ноют, и второе не слишком удачное приземление может выйти боком.
— Прыгают с печки, — ворчит пилот. — А тут совершают прыжки. Заказывать нужно заранее, но для друзей мистера Локи — когда и сколько угодно.
Забавно. Для этих людей никакой он не Железный человек, а просто друг Локи. Давно забытое чувство. И что-то в этом есть.
— Думаю, теперь лучше в тандеме, — мягко улыбается Локи, протягивая Тони предназначенную для этого сбрую. Чёрт, как он узнал? Хотя… Это же Локи.
— Что ты для него сделал? — интересуется Тони, пока самолёт набирает высоту.
— Вернул дочь.
— Каким образом?
— Всего лишь показал, какое будущее её ждёт с тем парнем, за которого она так отчаянно цеплялась, что едва не порвала с семьёй.
— Ты же не умеешь видеть будущее?
— Да что там видеть! — фыркает Локи. — Просто подтвердил её собственные потаённые страхи. Ну и добавил кое-что из личных наблюдений. С тех пор девчонку как подменили. В колледж собирается. Нам пора.
Прыжок.
Тони вновь захлёстывает волной восторга, только теперь эта волна мягкая и как-то по-особенному упоительная. Локи полностью контролирует их прыжок, а Тони может просто смотреть на лежащую под ними землю, раскинуть руки, мысленно обнять её всю, доверчиво прижаться щекой и прошептать «ты прекрасна». Он никогда не испытывал подобного, взлетая в костюме Железного человека. Земля всегда была за его спиной, всегда нуждалась в защите. А теперь за его спиной — Локи. Который, в общем-то, способен совершить такой затяжной прыжок вообще без парашюта и не получить при этом ни царапины. Или мгновенно погасить болтанку после раскрытия купола и чётко приземлиться на обе ноги так легко и мягко, словно спрыгнул с кровати на пол.
— Спасибо, — тихо говорит Тони, освободившись от ремней и стягивая шлем. Даже если им разрешат совершить ещё хоть сотню прыжков, на сегодня достаточно. — Мы же ещё приедем сюда? Как-нибудь потом?
Локи слегка пожимает плечами и многообещающе улыбается. Так, словно у него в запасе ещё сотни способов напомнить: Тони Старк не только Железный человек, но и сын своего мира, и стремится его защитить вовсе не по обязанности, а из любви.
Впрочем, с Локи станется.
12 - Making out (физический контакт, но не секс - поцелуй/петтинг/etc)
13 - Кушают мороженку
14 - Смена пола
15 - Смена стиля одежды
16 - Утренние ритуалы
17 - Лежат в позе "большая и маленькая ложка"
18 - Что-то делают вместе
19 - В формальных костюмах
20 - Танцы
21 - Готовка/выпечка
22 - В битве плечом к плечу
23 - Спорят
24 - Мирятся после спора
25 - Смотрят друг другу в глаза
26 - Свадьба
27 - ДР одного из пары
28 - Делают что-то забавное/смешное
29 - Делают что-то милое
30 - Делают что-то горяченькое (в том самом смысле)
Tinka, блог «Писательница на заборе»
Думайте! Это сейчас сексуально©
Недавно мне попалась статья В. Силина о том, как написать персонажа умнее автора. Прочитав её, я пошла плакать в чатик, мол, теперь-то понимаю, почему в современных книгах и фильмах делают такую фигню — оказывается, это методичка. В ответ мне предложили написать пост с моей точкой зрения на этот вопрос и принесли ссылку на статью Э. Юдковского. Вторая статья намного адекватнее, хотя продраться сквозь велеречивость автора сложновато, а ближе к концу я категорически не согласна не только с выводами, но и с постулатами. Поэтому я всё-таки попробую изложить свою точку зрения на этот вопрос.
«Герой не может быть умнее автора.»
Аксиома.
С этого начинается статья В. Силина и мой фейспалм от неё. Видимо, из школьного курса математики автор помнит, что аксиома не требует доказательств, но, похоже, суть вопроса — почему аксиома не требует доказательства — от него ускользнула. Дело в том, что аксиомы по сути всего лишь базовые утверждения, на которых строится некая теория. Пожалуй, самый популярный пример этой сути — геометрия Евклида и геометрия Лобачевского. Есть пять аксиом, на которых базируется геометрия Евклида (геометрия нашего мира, скажем так). Пятая — знакомое всем и каждому "параллельные прямые не пересекаются". Это аксиома не потому, что якобы всем очевидно. Это аксиома, потому что мы берём это утверждение за одно из базовых и на его основе строим геометрию. А если взять за пятую аксиому обратное утверждение (что и сделал Лобачевский, пытаясь найти доказательство методом от противного), то просто получится другая геометрия. Неевклидова.
Если рассматривать само утверждение "герой не может быть умнее автора", оно отдаёт почти неуловимым духом илитности. Мол, если автор не считает себя шибко умным, то и пусть уберёт ручонки от действительно умных персонажей, а не то запорет всё, выше головы-то не прыгнешь, вот же и аксиома. Если ещё немного обобщить, то получится вообще абсурд: герой не может отличаться от автора в лучшую сторону. Быть смелее, добрее и так далее. Но почему? Конечно, написать героя, принципиально отличающегося от автора в каких-то важных, определяющих личность вещах, намного сложнее, чем списывать с себя. Но невозможность откуда?
Поэтому я предлагаю рассмотреть вопрос, как же автору написать героя умнее себя. Кто знает, может, и у нас получится другая геометрия.
Tinka, блог «Писательница на заборе»
Каро Вейн
Оридж, гет, R, POV, экшн, драма, миди, ~10 тыс. слов
Написан в 2011 году на конкурс "Свобода слова".
Заявка: скрытый текстИ хочется, и колется, но все таки оставлю. Времена соответствующие. Девчонка, простолюдинка, обреченная на классическую судьбу классической бабы - кирхе-кюхен-киндер, - хочет славных баталий, завоеваний и вообще. Отсекает косу, влезает в штаны одного из многочисленных братьев и улепетывает в закат. Попадает (на откуп автору способ) к какому-нибудь герцогу-шмерцогу. А тот - распоследняя сука, мерзавец, злодей и вообще, мясо сырым жрет. Но-таки воин блестящий, наград нет разве что на спине. Далее по тексту мыши плакали и кололись, но хотели стать бравыми военными.
Одна огромная просьба - не надо строданий Виолы к Орсино. Пусть будут реки крови, горы трупов, пусть девочку мутит, а герцог по пьяни попытается своего оруженосца в углу и через перила. Ну, в том же духе и весь сказ.
Хотеть: Рейтинг R, можно и NC, херт/комфорт, но главное, чтобы хэппи, мать его, энд (ака оба гг выжили)!
преувеличение+преувеличение=что-то вроде этого
Примечания: Времена получились неопределенные, мир фэнтезийный.
Предупреждения: присутствуют неграфичные описания насилия, жестокости и смерти
читать
— Моя принцесса!
Массивная фигура отца, уже распахнувшего руки для объятий, резво надвигалась на меня. Кажется, я заметила муху, попавшую в зону поражения его дыханием и упавшую замертво.
— Осторожнее, папа, ты помнешь мне платье, — капризно сказала я, судорожно придумывая способ избежать отцовских объятий на случай, если этот аргумент не сработает.
На мое счастье, он оказался не настолько пьян. К тому же — разве можно портить вид товара в самый разгар торгов?
Да-да, я не особенно обольщалась заверениями в любви: отец собирался дорого продать свою единственную дочь, самую младшую из десятка детей. Мои старшие братья, подрастая, заменяли матросов на его корабле, и к этому дню отец уже дважды уходил в плавание с командой, почти целиком состоящей из собственных сыновей.
Не скажу, что я им завидовала, но уготованная мне участь радовала куда меньше. По грандиозному плану отца меня должны были выдать замуж за успешного торговца, тот должен был стать партнером в делах — и произвести на свет новую корабельную команду. При моем непосредственном участии, разумеется. Последнее пугало больше всего, ведь у меня перед глазами был живой пример. Когда-то, на заре бурной юности, отец привез в свой дом красавицу-цыганку, которая и стала нашей матерью. Одна из старых нянек любила расписывать неземную хозяйкину красоту по молодости, непременно упоминая тонкий гибкий стан. Сейчас в это верилось с трудом, глядя на бочкообразную фигуру, редкие волосы, толстые пальцы и заплывшие глаза.
— Веро-о-оника, разрешите пригласить вас на та-а-анец, — отчаянно грассируя и растягивая ударные буквы, отчего мое имя сразу приобрело иноземное звучание, заявил торчащий за отцовской тушей сморчок.
Я смерила это убожество презрительным взглядом. Утешает только одно: мне отсюда слышны причитания матери по поводу моей молодости, а это значит, что никто из претендентов ей не приглянулся, и отцу не светит поддержка в попытке сосватать мне одну из этих жалких пародий на мужчину.
— Ах, милостивый государь, — картинно прижимая пальцы к виску, проговорила я. — У меня разболелась голова от заморских благовоний. Надеюсь, вы меня простите.
С этими словами я развернулась и поспешно ретировалась на балкон. Глоток свежего воздуха мне действительно не помешает, хотя насчет головной боли я соврала, просто чтобы досадить отцу: он терпеть не может, когда кто-то неодобрительно отзывается о его очередном приобретении.
Мое внимание привлекла суета возле конюшни: кажется, там появился новый постоялец. Сразу вспотели ладони и заколотилось сердце в предвкушении: неужели?! Я еще лет с девяти просила на каждый день рождения одно и то же: собственного коня. Подобрав юбки, я стремглав полетела во двор, притормаживая лишь на поворотах и дробно отстукивая каблуками по бесконечным лестницам и переходам. Наконец, я вылетела на задний двор, как раз подоспев к тому моменту, когда мой подарок вывели из конюшни.
Черт подери, ну почему я не придала значения тому, что отец никогда не обещал мне коня — только «лошадку»?! Это оно и было. Лошадка. Среднего роста — явно помесь с пони, тонконогая, серая в яблоках лошадка. Уже оседланная. Завидев дамское седло и конюхов, готовых меня подсадить — разумеется, дабы провести лошадку по кругу под уздцы! — я издала что-то среднее между шипением и рыком и кинулась обратно, к себе в комнаты.
Часа через два я окончательно убедила свою верную наперсницу Катрину в том, что моя жизнь кончена, попутно изведя целую гору салфеток. Успокоившись, я велела ей передать господам, что к гостям сегодня больше не выйду и вообще почивать изволю. Катрина согласно кивнула, глядя на мою зареванную физиономию, и стала помогать мне разоблачаться. Идиотские эти платья — разумеется, заморские, — которые позволяли сделать из меня вполне оформившуюся девицу, было непросто надеть, а еще сложнее — снять, не разорвав к чертям. Но Катрина имела немалый опыт борьбы с такими вещичками (отец начал открыто выставлять меня на продажу еще года три назад, едва мне сровнялось двенадцать), так что через некоторое время мы обе вздохнули с облегчением: я — накинув тонкую ночную сорочку, а Катрина — убедившись, что платье осталось целехонько. Осталось стереть с лица заморские же краски и безжалостно разодрать гребнем намертво слипшиеся от специального состава локоны.
Вскоре я блаженно вытянулась на постели, кинув последний затуманенный взгляд на небольшой портрет на прикроватном столике. Мама, мама, если б ты только знала, какие мысли кружат мне голову при каждом взгляде на этот портрет, он давно сгорел бы в камине, а у тебя был бы отличный повод для причитаний, на несколько лет хватило бы.
Дело в том, что при взгляде на изображенного там рыцаря в алом плаще мне представлялись отнюдь не прогулки под парусом по морю и не поцелуи в увитой розами беседке под заливистое соловьиное стакатто. Мечты мои были наполнены лязгом мечей и лошадиным ржанием, победными криками и мольбами о пощаде. В герцоге Ормском меня привлекал отнюдь не хищный взгляд пронзительных светлых глаз, не чеканный профиль и не черное пламя волос. Слава лучшего воина — вот что звучало слаще всего для моих ушей. Сама же я вовсе не собиралась ждать своего героя из очередного похода — нет, я видела себя с ним рядом, в самой гуще сражения. Вот мы — спина к спине среди полчищ врагов, и не знает пощады окровавленный меч, разя налево и направо… Вот мы — бок о бок въезжаем в город: сверкают доспехи, и вьются стяги, и надрываются трубы, приветствуя победителей… Иногда, правда, предательское марево полусна подбрасывало картинку, более приличествующую девичьим грезам: мы несемся во весь опор, спасаясь от погони, я придерживаю коня, заслоняя своего героя от стрелы — и падаю прямо в его объятия почти бездыханной, моля лишь о прощальном поцелуе…
Отец рассказывал, что в далеких краях встречаются девы-воительницы, которые совершают великие ратные подвиги и пользуются неменьшим почетом, чем воины-мужчины. Как бы мне хотелось родиться там, где мое призвание не является чем-то из ряда вон выходящим для женщины!
— …так что будем считать это свадебным подарком.
На улице пьяно захихикали, а я резко села в кровати. Что?!
Осторожно выглянув в окно, я обнаружила несколько полных возов, возле которых толклись мой отец и еще несколько гостей.
— А несравненная Вероника согласна? — раскатистая «эр» и ударение на второй слог в моем имени помогли опознать давешнего сморчка.
— А куда она денется? — снова расхохотался отец.
Взгляд сморчка устремился вверх, к моим окнам, я отшатнулась, хотя была уверена, что с освещенного двора не разглядеть даже силуэта в темном окне, и сползла по стенке. Меня продали? За три воза барахла?
Истерика остановилась на подступах, убоявшись поднимающегося штормовой волной гнева. Стиснув кулаки, я бросилась к зеркалу. Проникающего со двора света было явно недостаточно, но меня это не остановило. Ножницы щелкали без остановки до тех пор, пока на моей голове не осталось ни единой пряди длиннее мизинца. Даже в темноте было ясно, что аккуратной мою стрижку назвать нельзя, но сейчас мне было плевать. Распахнув гардероб, я остановилась в замешательстве. Штаны для верховой езды мне так и не купили, несмотря на все обещания.
Уже подбежав к двери, я остановилась, затем вернулась, быстро выгребла несколько попавших под руку тряпок, свернула их валиком, обернула чистой ночной рубашкой, сунула под одеяло, а сверху присыпала обрезанными прядями. Оглядела результат. Ну, ничего, пару часов форы это мне даст, пока Катрина не подойдет поближе, чтобы поинтересоваться, чего это я так разоспалась.
***
Рассвет я встретила в дороге. Старая одежда одного из братьев после долгого лежания в кладовой выглядела неважно, зато штаны с меня не падали даже без ремня, обувь я вообще нашла почти новую: нога у братьев росла быстро, и детские сапожки одного из них пришлись мне совсем впору. От дома меня отделяло вполне приличное расстояние, но на привал я не решалась. Было здорово похоже, что после безумной ночной скачки мне будет трудно снова сесть на лошадь и держать темп без полноценного отдыха — так я себе все отбила. Хорошо еще, что наш конюх, так же влюбленный в лошадей, как и я, частенько потакал моим неприличным для девицы склонностям, и я давно умела ездить верхом — и в седле, и без него. Ну не дамское же седло мне было брать! Взять одного из отцовских коней я не решилась — не хотелось прослыть воровкой на прощание, — а на мою маломерку подходящего седла не нашлось. По той же причине я была практически без денег — у меня их сроду не водилось, а из отцовского сундука больше горсти монет я взять не посмела.
Спешившись возле преградившей мне путь реки, я умылась, заодно убедившись, что превращение удалось. С водной глади на меня настороженно взирал растрепанный чернявый мальчишка с округлым личиком, чуть задранным кверху носом и огромными темными глазищами. Вечная досада моей матери — едва намеченная двумя холмиками грудь — теперь стала моим преимуществом: просторная рубаха и плотная, колом стоящая жилетка не оставили от нее и следа. Длина рубахи позволяла к тому же скрыть отсутствие мужских причиндалов. Немного беспокоило то, что на вид получившемуся мальчишке едва исполнилось двенадцать, но с этим я ничего поделать не могла.
Мне предстояла первая встреча с людьми. Всю ночь я ехала по берегу, но переправляться вплавь через три впадающие в море реки, которые лежали у меня на пути, не входило в мои планы. Следовало подняться вверх по течению и найти мост. А на мосту, ясное дело, стоит стража.
Почему именно три реки? Все просто: я ехала не наобум, улепетывая куда глаза глядят от нежеланного замужества. Мой путь лежал в замок Орм. Насколько я знала, каждый год там собирали желающих обучаться ратному делу. Хочешь стать лучшей — учиться нужно у лучших.
Кто-то мог бы удивиться — еще вчера я и думать ни о чем таком не думала, а теперь в моей голове был целый план, словно я посвятила тщательной проработке побега несколько последних лет. Но вот такой у меня характер. Катрина обычно едва скрывала недовольство моей «резкостью на поворотах», как она это называла. А мне через секунду после принятия решения уже казалось, что я давно так считаю и успела все продумать.
***
Стражники на мосту не обратили на меня особого внимания, лишь отпустили несколько сальных шуточек по поводу походки. Посмотрела бы я на них после ночи бешеного галопа на неоседланной лошади! С другой стороны, оно и к лучшему — женственной такую походочку никто не назовет.
К ночи мой тощий кошелек полегчал вдвое, зато от дома меня отделяло весьма и весьма приличное расстояние и уже две реки, вычищенная лошадка хрупала заслуженный овес, а я растянулась на жестком лежаке, задумчиво разглядывая улицу сквозь чердачное окно постоялого двора. Словно олицетворение мешающего мне заснуть выбора, поскрипывали, покачиваясь в порывах ветра, две вывески: кожевенной и оружейной лавки. Седло или меч? Меч или седло? От замка Орм меня отделяло еще минимум два полных дня пути, и мне совсем не улыбалось растягивать это время или войти в замок враскорячку и постанывая. Но какая из меня воительница без меча? А на то и на другое денег точно не хватит.
Повернувшись на другой бок и еле удержавшись от стона, я решила, что меч вполне подождет.
***
Замок Орм предстал передо мной под вечер, вспоров горизонт своими шпилями и заставив небо истекать кровавой дымкой заката. Обомшелые снизу стены словно вырастали из скалы, почти не отличаясь от нее цветом, лишь более мелкий узор каменной кладки подсказывал, где заканчивается творение природы и начинается творение рук человеческих. Восхищение грозной красотой замка усиливалось благоговением перед благородством и щедростью герцога Ормского: оказывается, всем едущим в замок ночлег и ужин на постоялом дворе предоставлялся бесплатно. Это было более чем своевременно, мой кошель был практически пуст, и я уже с некоторым ужасом предвкушала, как буду взбираться по крутой горной дороге в темноте, каждый миг рискуя свалиться вниз, и ночевку под стенами замка. Оставшихся монет должно было хватить на то, чтобы заплатить пошлину на мосту, — и только. Но на мосту денег с меня не взяли.
— С самоубийц денег не берем, — грубо хохотнул стражник. — Несчастье приносят.
— Хватит чушь молоть, — цыкнул на него начальник караула. — Его сиятельство платит за всех, кто едет наниматься на службу, — пояснил он мне. — Ужин и ночлег в «Упрямом пони» тоже за счет казны.
— А не маловат парнишка-то? — с сомнением спросил третий.
Пришлось сделать каменное лицо и двинуть лошадь прямо на усомнившегося. Тот поспешно отскочил с дороги.
— Ну-ну, — хмыкнул старший. — Побереги запал, Каро.
Я постаралась ничем не показать, насколько мне непривычно это имя. Выдумывать его пришлось на ходу, когда стража на первом мосту велела назваться, кто и куда еду. По счастью, одной из любимых игр у нас с братьями было составление анаграмм. Вот и тогда, с секундной запинкой, я выпалила: Каро Вейн.
***
Близость замка оказалась обманчивой. Во всяком случае, проснулась я еще на рассвете, а у замковых ворот оказалась лишь тогда, когда солнце стояло почти в зените. Подниматься в гору с непривычки было сложно. Лошадь подо мной тяжело поводила боками и одуряюще пахла потом.
Кинув взгляд вниз и убедившись, что городок в долине стал размером с мою ладонь, я присвистнула, прикинув истинные размеры замка. На такой территории можно вольготно содержать парочку мифических зверюг — драконов. Или личную армию.
Ворота были открыты, подвесной мост опущен, так что я беспрепятственно въехала в замок, все еще поражаясь размерам. Черт возьми, да кто его строил, великаны?
Человек, горой возвышающийся над морем мальчишек, казался живым подтверждением этого дикого предположения. Отец рассказывал, в северных лесах водится такой зверь — ведьмедь. Встав на задние лапы, он оказывается выше охотника, и тому, кого он «обнимет», не поздоровится, клыки и когти у зверя что надо.
Вглядевшись в лицо, я мысленно усмехнулась. Да, вот уж неожиданность! Обычно на портретах героев приукрашивают, но тут художник явно пошел навстречу вкусам тех женщин, кому по нутру изнеженные женоподобные красавчики. На деле герцог Ормский оказался куда массивнее и грубее, но ошибиться было невозможно: профиль и прищур пронзительно-светлых глаз были неповторимы.
Едва я соскользнула с лошади, «ведьмедь» глянул на солнце, затем обернулся в мою сторону и проревел:
— Закрывай!
Загрохотали цепи, наматываясь на барабан, подъемный мост захлопнулся гигантской челюстью, лег в пазы на воротах неподъемный брус. Кто-то побледнел, кто-то покраснел, кто-то тихо прошептал: «Мама». Я вздернула подбородок, сжимая губы, и решительно заняла свое место в шеренге, стараясь не обращать внимания на то, что среди парней выгляжу такой же маломеркой, как моя лошадка в табуне племенных жеребцов. Ничего, мы еще посмотрим, кто круче.
Тут я заметила, что все мальчишки вооружены, но не мечами, а крепкими палками. Поспешно оглядевшись, я шагнула к ближайшей пирамиде и совсем уже собиралась схватить первую попавшуюся палку, но остановилась. За мной наблюдали. Под пристальным взглядом «ведьмедя» я вспотела не хуже своей лошадки. Черт возьми, как выбирают себе оружие? Один из братьев, помнится, рассказывал что-то восторженное о невероятных ощущениях, возникающих в момент, когда в ладонь ложится рукоять подходящего именно тебе меча. Я осторожно потрогала несколько палок. Да ну, ерунда какая! Никаких ощущений у меня нет, а оружие просто должно быть грозным. В промелькнувшей на миг перед глазами картине великолепная воительница с тихим шелестом вытянула из ножен устрашающий двуручный меч и вознесла его над головой. Я быстро взяла самую длинную и крепкую палку и вернулась в строй.
«Ведьмедь» еще раз прошелся по свободному пространству, оглядывая две маленькие армии, застывшие друг напротив друга. Мальчишки были собраны и напряжены, словно в ожидании сигнала. Казалось, все кругом знают, что сейчас должно произойти. А меня ввести в курс дела?!
— Видишь синий стяг? — сквозь зубы сказал один из мальчишек, стоявших рядом со мной.
Я с удвоенной силой завертела головой и, наконец, заметила: на стене, за спинами замершей напротив толпы, был закреплен кусок синей материи.
— Мы нападаем, они защищают?
Мне показалось, что я все поняла, и мне стало жутковато. Палка — не меч, конечно, но…
— Нет, — качнул головой другой мальчишка. — Они тоже нападают. Обернись.
Оказалось, за нашими спинами, на противоположной стене двора закреплен другой стяг, зеленый.
Прежде чем я открыла рот спросить, кто командует и каков план, «ведьмедь» величаво поднялся на балкон и оттуда коротко протрубил сигнал атаки. Не успел он опустить рог, как две сотни мальчишек, до того настороженно рассматривавших друг друга, рванулись вперед. Никакой рев сотен глоток могучих врагов не сравнился бы леденящим душу чувством с этой молчаливой атакой.
По инерции я сделала несколько неуверенных шагов вслед за остальными. А в следующий миг тому мальчишке, который объяснил мне про стяг, бешеным ударом разбили голову. Я вздрогнула и запнулась, когда несколько мутных теплых капель попали мне на лицо, а по темным волосам упавшего мальчишки потекла отвратительного вида кашица. Я согнулась пополам, и это меня спасло: удар другого атакующего пришелся вскользь по спине, заставив упасть на колени. Меня вырвало.
Выбранное «грозное оружие» оказалось неподъемно тяжелым, да еще и зацепилось за что-то… Только понимание, что вот так все и закончится, похоронив минутной слабостью все мои мечты, заставило меня разогнуться — для того, чтобы встретить новый удар прямо лбом! Перед глазами заплясали цветные искры, я упала и откатилась в сторону, поползла, но вскоре остановилась. Победные крики с обеих сторон подсказывали, что схватка закончена, и я — в числе проигравших. Вокруг возились, постанывая, остальные неудачники.
— Этот? — сильная рука выудила меня, словно клецку из супа, ухватив за шиворот и вздернув в стоячее положение.
Сначала я решила, что от удара по лбу у меня двоится в глазах: рядом с «ведьмедем», легко удерживающем меня практически на весу, стоял второй человек. Он мог бы показаться тенью, отброшенной могучим телом, — более худой, легкий и подвижный, но с таким же характерным профилем и прищуром — если бы не почтительность, с которой взирал на него «ведьмедь».
— Мал он совсем, Ксандр, — рыкнул «ведьмедь».
— Легче прятаться, — продолжая изучающе меня рассматривать, негромко проговорил второй. — Зато переучивать совсем не надо. Как звать? — это уже мне.
— Кар… Кхе-кхе, — с первой попытки выговорить имя не удалось, ворот слишком сильно давил на горло, но «ведьмедь» тут же ослабил хватку, позволив твердо встать на ноги. — Каро.
— Тебе будет оказана большая честь, — надменно бросил Ксандр. Окинул меня взглядом еще раз. — Пусть мальчишку приведут в порядок.
— Игор, Эрна! — загрохотал «ведьмедь». Практически впихнул меня в руки двум мгновенно явившимся на зов слугам. — Знакомьтесь. Этот вороненок — новый оруженосец его сиятельства герцога Ормского!
— Идем, — потянула меня за собой невысокая пухлощекая женщина.
Пока мы пересекали двор, она беспрестанно причитала, насколько я поняла, сожалея, что ей не дадут осмотреть проигравших, прежде чем выставить их за ворота. Я оглянулась. Ксандр Ормский на деле оказался все же не очень похож на свое изображение. Хотя, может, невзрачная одежда и черная вязаная шапочка наподобие тех, что носили матросы в плаваниях на север, делали его неузнаваемым. Я запнулась: ворота уже были открыты, проигравшие, поддерживая друг друга, потянулись к выходу, а герцог Ормский вместе с «ведьмедем» стояли над телом мальчишки с разбитой головой.
— Чьих рук дело? — спросил «ведьмедь». Спросил вроде негромко, но тренированный зычный голос разнесся по двору, заставив мгновенно смолкнуть все разговоры.
— Моих, — вперед выступил высокий мускулистый парень, поигрывая сорванным со стены зеленым стягом.
— Зачем? — тоже негромко спросил герцог.
— Ну, это ведь был враг, — пожал плечами парень.
— Понятно.
Герцог носком сапога поддел одну из валяющихся палок, ловко подкинул, перехватил, свистнул рассекаемый воздух… и палка оказалась зажата в кулаке «ведьмедя». До горла парня осталось всего ничего. Парень беззвучно открывал и закрывал рот, его штаны медленно темнели в паху, но вокруг не раздалось ни единого смешка.
— Пусть так, — кивнул герцог, выпуская палку. — Они теперь твои, Вольга. Решай сам.
— На твоем месте я поспешил бы оказаться за воротами до того, как их снова закроют, — намекнул кулем осевшему на землю парню Вольга, когда герцог удалился.
Тот последовал совету: сперва на четвереньках, затем на подгибающихся ногах.
***
Вечер не принес больше никаких неожиданностей. Новых обитателей замка обустроили, подлечили полученные в отборочной стычке раны, накормили и отправили спать. Я некоторое время ворочалась в отведенной мне каморке, думая о том, что мне повезло, и одновременно сгорая от стыда: я была выбрана как самый неумелый кандидат — сомнительное достоинство. Тем не менее, это был для меня единственный шанс остаться здесь, да и то, что меня поселили отдельно, оказалось на руку: не представляю, как бы я выкручивалась, оказавшись в общей спальне на два десятка парней, по которым расселили остальных.
Утром, еще до рассвета, меня разбудил Игор, плеснув в лицо ледяной водой. В ответ на мое возмущение — а я от неожиданности вспомнила все, что мог бы сказать бывалый моряк, застигнутый внезапным шквалом, — одобрительно крякнул и велел выметаться во двор так быстро, как только сумею.
— Какая задача у вас в бою? — спросил Вольга, останавливаясь перед нами.
— Убить как можно больше врагов, — сказал кто-то из первых рядов.
— Неверно, — рыкнул Вольга. — Ваша задача — не дать убить себя. Если для этого нужно убить — убей. Если можешь не убивать… Подумай о будущем. Поверженный враг может собраться с силами и попытаться отомстить. Но он уже ослаблен — он помнит поражение от твоей руки. За убитого врага будут мстить — и они будут сильнее тебя, их будет поддерживать память о павшем, их ненависть не позволит им остановиться — и ты должен будешь убить снова, и снова ждать мстителей.
Парень, перед которым остановился Вольга, казалось, готов провалиться сквозь землю.
— А теперь… — Вольга обвел взглядом мальчишек. — Видите стяг? — Он указал на самую высокую башню замка, странно поблескивающую на солнце. — Каждый из вас должен принести мне по прозрачному камню с той крыши. Первая десятка вернувшихся станет старшими групп, они наберут себе отряды по мере возвращения остальных. Вперед!
Плотная стайка мальчишек быстро рассыпалась на мелкие группки в лабиринтах и переходах замка. Каверз друг другу никто не устраивал, все больше надеялись на себя. К моему собственному удивлению, я вернулась даже не в числе последних: на саму башню пришлось лезть по стене, и это слегка уравняло шансы, добавив преимущества более легким и гибким.
Так началось наше обучение. «Великая честь» на поверку оказалась просто дополнительной кучей обязанностей, как интересных: например, меня особо натаскивали на парный бой, на незаметное пересечение местности и проникновение в замок, — так и довольно нудных: я должна была следить за доспехами и оружием господина, ухаживать за его конем, да еще и уметь развлечь самого господина и его гостей! Последнее было самым тяжким ввиду неприязни, которую я испытывала к герцогу в последнее время.
Помимо прочего, меня учили врачеванию. Занималась этим Эрна, но господин внес свой вклад весьма неожиданным и неприятным образом. Сначала он перебил лапу одной из собак и велел мне залечить. Даже не знаю, за чем было отвратительнее наблюдать: за равнодушием герцога к жалобному визгу пса или за преданностью, с которой выздоровевший пес лизал руки своего жестокого господина. Следующим «уроком» оказалась лошадь. Жеребая кобыла, которая пронзительно визжала и лягалась, не позволяя приблизиться к ней. Что-то пошло не так, жеребенок не появлялся на свет, хотя кобыла уже перебудила своими воплями весь замок. В суматохе мы не заметили появления его светлости. Его выпад был подобен броску змеи. Стремительный, неуловимый глазом высверк стали — и из распоротого брюха кобылы вывалились и жеребенок, и потроха. Меня замутило, но жесткая рука толкнула меня вперед так, что я упала на колени, чуть не ткнувшись лицом в этот смрад и кровь. «Лечи!»
Кое-что прояснилось после случайно подслушанного несколько дней спустя разговора. Вольга просто не умел говорить шепотом, а я к тому времени успела научиться при желании передвигаться практически бесшумно, так что, услышав такой занимательный разговор, немедля свернула в коридор, ведущий к комнатам герцога и затаилась в нише, превратившись в слух.
— Ксандр, ты уверен?
— В том, что он — бастард?
— В том, что он — хаск.
— Нет. Но это нужно проверить.
— И как ты собираешься это проверять? Изуродуешь всех собак и лошадей в округе? Да половину моих юнцов чуть не вывернуло от этого зрелища!..
— Каро — не просто воин из моей дружины, Вольга.
Что-то зазвенело — похоже, герцог ударил кулаком по столу, попал по подносу и опрокинул кубок.
— Этот мальчик будет рядом со мной, и я должен знать…
— Хаски натаскивают своих волчат с малолетства, — проворчал Вольга.
— А разве мы — нет? Ты хоть раз видел здесь мальчишку, настолько необученного и в то же время схватывающего все буквально на лету?
— Считаешь, он притворялся?
— Не знаю. Не знаю! Но большего вздора, чем история Каро, я не слышал! «Родился среди бродяг, родина цыгана — его кибитка». Читать и вести себя за столом его тоже бродяги научили? А ведьмедей он на ярмарке встречал?
— Ксандр… — Вольга шумно сопел. — Ты считаешь, Ирианна…
Звук удара и бешеный рык:
— Не смей припоминать мне эту суку!!! Вон!
Я сжалась в своем укрытии, когда Вольга протопал мимо меня, утирая лицо рукавом. Бастард… Я идиотка, а не бастард! Чего мне стоило есть руками или хотя бы с ножа, как все? Сделать вид, что я не понимаю ни слова в написанном Эрной рецепте? Не выпендриваться с рассказом про ведьмедей?
***
— Не зевай, Каро!
Вольга был недоволен. Скосив глаза, я обнаружила, что, увлекшись парированием свирепых ударов меча, забыла про мизерикорд, острие которого теперь было приставлено к моему животу там, где кончался нагрудник.
— Хочешь лежать с распоротым брюхом, как та лошадь?
Наставник опустил кинжал, воткнул меч в землю и сел на ступени. Мы занимались на небольшой площадке на крыше — отрабатывали бой в условиях ограниченного пространства.
— Знаешь, хаски обожают своих лошадей и собак, — глядя мимо меня, проговорил он. — Переживают за них, словно за людей.
— Не всем же быть бесчувственными сволочами, — чуть слышно буркнула я.
Вольга покачал головой, но я видела, что он едва сдержал улыбку.
— Присядь, вороненок.
Я стащила шлем и тяжело плюхнулась на ступени рядом с Вольгой. Занятия в настоящих доспехах давались мне нелегко. Оставалось только радоваться, что почти весь первый год мы не занимались с настоящим оружием и потому вместо доспехов обходились шлемами, нагрудниками и наручами из кости и кожи. Конечно, теперь моя выносливость не сравнилась бы с прежней: до городка в долине и обратно я сбегала бы за пару-тройку часов, — но в доспехах я пока потела, задыхалась и была такой же неповоротливой, как и в первый день обучения.
— Я хочу рассказать тебе об одном мальчике, — сказал Вольга. — Он родился в бедной семье, но рос крепким и сильным. Из-за этого начал работать совсем маленьким. Носил воду, колол дрова, пахал землю. И никогда не слышал за это ни единого доброго слова, все родные словно сторонились его. Мальчик вырос, но невесты ему не находилось — все боялись его стати и почему-то нрава, хотя он ничем таким не выделялся среди сверстников, не был ни жесток, ни завистлив. Однажды мальчик пришел к своей матери и спросил, почему все думают о нем дурно, хотя он ничего такого не сделал. И тогда мать объяснила ему, что он — бастард.
Я вздохнула. Ну да, ну да, помню. Я же не только хаск, но и бастард. Мог бы спросить прямо, а не рассказывать тут истории про всяких выдуманных мальчиков.
Вольга сдвинул брови, становясь особенно похожим на герцога — а меня вдруг осенило. Черт возьми, да он же про себя рассказывает! Я же еще в первый день их попутала! Выходит, Вольга — незаконнорожденный сын герцога? Ну, в смысле, старого герцога, отца Ксандра…
— Мать сказала мальчику, что его настоящий отец — негодяй, каких свет не видывал, — продолжил Вольга. — Сказала, что тот взял ее силой, сославшись на старый закон «первой ночи». Сказала… Много всего. А главное — что теперь, когда мальчик вырос, а тайна открылась, родители не желают видеть ублюдка в своем доме. И он ушел. Нанялся на службу. Через несколько лет мальчик стал одним из самых грозных воинов, каких только видел свет. И тогда он вызвал на поединок своего младшего брата…
Вольга умолк, видно, припоминая, а я подумала, что хотела бы видеть тот бой! Я в равной мере восхищалась мастерством обоих наставников и, сколь ни пыталась, не могла припомнить случая, который позволил бы сделать вывод о том, кто же из них искуснее. Массивный Вольга был сильнее, Ксандр — гибче и быстрее. Хитрости и отваги не занимать было обоим.
— И кто победил? — с интересом спросила я. Казалось бы, ответ очевиден — ведь Ксандр был жив, но в сказочки о его благородстве я давно не верила, так что в случае его победы Вольга был бы мертв.
— Он, — Вольга глянул мне прямо в глаза. — Приставил кинжал к горлу. — Он потер отметину, заставив меня поежиться: ничего себе «приставил»! — И спросил, что заставляет меня так его ненавидеть. Я не ответил. Он начал давить на кинжал, погружая его в мое горло. Тогда я сказал, что его отец отнял у меня любовь матери, а он сам — любовь отца, и его смерть была бы отличной местью обоим.
— И после этого он оставил тебя в живых? — недоверчиво уточнила я.
Вольга криво усмехнулся.
— Как видишь. Ксандр пошел к отцу и потребовал у него ответа. А тот… Рассказал, как моя мать сама пришла в замок, желая стать герцогиней. Герцог тогда был молод и не отказался от красавицы-простолюдинки, но, разумеется, в жены брать ее не торопился. Затем девушка понесла от него, а он по-прежнему не гнал ее, но и не привечал. И тогда она ушла, никому ничего не сказав.
— И ты поверил в это? — фыркнула я.
— Пришлось, — Вольга легко поднялся. — Рассказ подтвердили слуги, а отец и брат предложили мне кров, содержание и занятие по душе…
— И какой же в этом урок? — напрямую спросила я.
— Не всегда стоит слепо верить словам обиженной женщины, вороненок.
Меч прошелестел над моей головой, вспарывая воздух, и следующий час я не могла думать ни о чем кроме ударов, блоков и перемещений. Но вечером я, напротив, уже не могла не думать о рассказе Вольги, глядя на восседающего во главе стола герцога. Хаски были странными, дикими, но гордыми. Представить себе женщину, которая стала бы предлагать себя вот такому… К горлу подкатил комок омерзения. С другой стороны… Вот он — воин, который являлся мне во снах. Настоящий мужчина, могучий, неутомимый, отважный. От него резко пахнет потом, он жрет мясо с ножа, громко ржет над скользкими шуточками сотрапезников и тискает служанок в коридорах. Вспомнилось протяжное: «Веро-о-оника, разрешите пригласить вас на та-а-анец». Заморский купец, мой несостоявшийся муж, был изыскан за столом, умел говорить комплименты, изящно одеваться и кланяться… Чего ж я тогда сбежала?
***
Вжих!.. Приседаю, пропуская меч над головой. Лязгают столкнувшиеся кинжалы. Разворот — от погнувшегося наруча, подставленного под рубящий удар, летят искры. Отступить. Колющий удар в горло — отбиваю вверх. Мой кинжал устремляется к бедру выставленной вперед ноги — заметил, снова лязг железа о железо. Отступить, серия ударов: рубящий сверху, справа, колющий в руку — отмахивается — разворотом кинжал в открывшийся левый бок — ах, зараза, успел развернуться так, что кинжал вылетает у меня из рук, вместо ременных завязок и кольчуги встретив твердую поверхность нагрудника. Перехватываю меч двумя руками, ныряю вниз в глубоком выпаде — и чуть не напарываюсь горлом на кинжал. Герцог отдергивает его и придает мне ускорения оглушающим ударом сбоку, я тяжело падаю, пытаюсь перекатиться, но рядом с лицом в землю вонзается меч, а грудь придавливает к земле сапогом. На миг замираю — и резко дергаю поставленную мне на грудь ногу, лишая противника равновесия. Все еще ослепленная, не пытаюсь достать его мечом, а просто бросаюсь вперед, словно таран, всем телом, снося герцога с ног и пытаясь выхватить из его ослабшей руки кинжал.
Чувствую странные конвульсии тела под собой. Герцог смеется.
— Ты уже мертв, вороненок, — снисходительно говорит Вольга, стаскивая меня с поверженного противника.
— Он тоже, — огрызаюсь я.
Смеются оба.
— Четверть часа, а, Вольга? — довольно спрашивает герцог, поднимаясь с земли.
— Чуть меньше.
— Пойдет, — кивает герцог и уходит, бросив на прощание: — Так держать, Каро.
Я провожаю его ненавидящим взглядом, заметив который, сурово хмурит брови Вольга:
— Каро, что все-таки случилось?
Мотаю головой, стягивая с себя доспехи. Хоть на дворе и зима, после короткого боя мне жарко. Вольга недоверчиво смотрит на меня. Кажется, он что-то подозревает. Меня дополнительно обдает жаром от мысли, что Ксандр поделился подозрениями с братом. Хотя, прошло уже больше месяца, в течение которого Вольга периодически задает мне этот вопрос и не получает на него ответа, а герцог… Герцог ведет себя как ни в чем не бывало, словно того случая и не было.
Месяц назад… Месяц назад я относила в покои господина его одежду, нашими с Эрной совместными усилиями приведенную в божеский вид после очередного дня грандиозной попойки. Длилось это безобразие к тому времени дня четыре, не участвовавший в нем Вольга обмолвился как-то, что это не к добру. Мол, такой загул обычно герцог устраивает лишь в предчувствии грядущей битвы. Мы с Игором мрачно переглянулись — и продолжили скрести коней. Слухи о том, что хаски готовят набег, ходили уже давно, в замок стекались люди, причем не только сотни обученных ранее мальчишек, но и воины из других мест, а последняя сотня, набранная в этот год, дрожала в предвкушении настоящего сражения. Никто не сомневался, что, едва закончится весенняя распутица, хаски нападут.
Не знаю, то ли герцог истомился без спроваженной еще по осени пассии, то ли наскучил служанками, то ли просто перепился до чертей… Но, когда я возвращалась в свои комнаты, в одном из переходов рядом шарахнулась тень, липкая ладонь зажала мне рот, и через мгновение я оказалась в самом темном углу, перекинутой через перила животом. Сперва я решила, что кому-то вздумалось сбросить меня с лестницы, и вцепилась в перила, что было сил. Но ожидаемой подсечки и толчка не последовало, напавший продолжал зажимать мне рот, наваливаясь и обдавая тошнотворным запахом перегара, а другой рукой копошился у меня в штанах, поругиваясь сквозь зубы — у него не получалось что-то там найти. А потом меня затопило и почти парализовало волной отвращения: я поняла, что именно он ищет у меня в штанах — то самое, что больно упирается мне в задницу, и совершенно ошибочно принятое за рукоять кинжала. Напавший что-то неразборчиво промычал и, видимо, решив обойтись без моих причиндалов, парой рывков спустил свои и мои штаны и сильно толкнулся мне между ног. Боль, наконец, привела меня в чувство, и я сделала то, что давно следовало сделать: отцепилась от перил, крутанулась на месте — затрещала ткань рубахи, — подсекая насильнику ноги и одновременно нанося ребром ладони оглушающий удар чуть выше уха.
Даже притупленных возлияниями реакций герцога — а это был именно он — хватило на то, чтобы увернуться от удара по голове, но подсечка достигла цели, и теперь он сидел на полу, с открытым ртом пялясь на меня. Почему-то я сильно сомневалась в том, что на него произвели такое впечатление мои боевые навыки. И не зря: беглый взгляд вниз позволил удостовериться, что спущенные штаны и разодранный ворот рубахи выдали меня с головой. В последнее время, честно сказать, лишь то, что никто не сомневался в моем поле, позволяло мне оставаться неразоблаченной. Даже несмотря на тренировки, моя фигура становилась все более и более женской, приобретая плавный изгиб талии и бедер, а также совсем не мужскую грудь, которую и наблюдал сейчас мой господин во всей ее красе. Я поддернула штаны — и резко, без замаха, врезала ногой прямо по недоумевающей физиономии. Звук, с которым голова герцога соприкоснулась с полом, вернул мне способность соображать и заставил не на шутку перепугаться. Если я его убила…
Сердце билось. Первой мыслью было позвать Игора и Эрну: первого — чтобы помочь донести герцога до его комнат, вторую — чтобы осмотреть рану. Но тогда мне придется на некоторое время оставить раненого здесь, переодеться, потом изобразить, что я наткнулась на него случайно… А главное: в моей голове уже прочно сидело представление об обязанностях оруженосца. Это была моя работа — моя, и ничья больше. Мой господин ранен.
Тащить до комнат пришлось волоком, использовав вместо плаща один из гобеленов. Содрав плотную ткань со стены, я перекатила на нее бесчувственное тело, сдирая ногти, вцепилась в скрученный жгутом свободный край — и потащила. Слава всем богам, мне не пришлось преодолевать ни одной лестницы и никого не встретилось по дороге, поскольку разорванный ворот продолжал являть всем желающим поглазеть мою отнюдь немужественную сущность, а лестницу мне просто было бы не осилить: это я в полной мере прочувствовала, пытаясь взвалить герцога на кровать.
Переодевшись в одну из старых рубашек герцога, я уже спокойно умыла его лицо, промыла довольно глубокую рану на затылке, без колебаний пустила свою разорванную рубаху на бинты, затем стащила с господина сапоги, камзол, немного поколебавшись — штаны, и укрыла. Мощная грудь вздымалась ровным дыханием, а спокойное лицо могло показаться вполне красивым, если бы не жгущее губы слово «мразь», которым выражалось мое новое отношение к своему господину.
Занятия ли с Вольгой сделали меня более рассудительной, или я просто повзрослела, но теперь я не собиралась предпринимать поспешных шагов. Решение сменить господина, как только представится случай, было незыблемым, словно родилось не только что, а жило в моей душе всегда, но делать это немедленно отнюдь не входило в мои планы. Вот когда у меня за плечами будет хотя бы пара успешных сражений — тогда я перестану скрывать свое подлинное лицо и поступлю на службу в другое место.
Поэтому я привела себя в порядок, разыскала Эрну, в меру встревоженным тоном сообщила ей, что господин крепко расшибся, спьяну свалившись с лестницы. Переполошившаяся было Эрна так раздобрилась, едва увидев перевязанную голову лежащего в постели герцога, что отпустила меня, пообещав лично присмотреть за раненым. Два дня, которые тот пролежал в отключке, я провела как на иголках, но боги оказались благосклонны: герцог ничего не помнил о роковой ночи. Либо решил молчать. Первый вариант устраивал меня больше, но в такие дни, как этот, я начинала подозревать неладное.
***
Первые вести о вылазках хасков дошли до нас ранней весной. В городке у подножия прибавилось беженцев: в замок их не пустили, в нем еле размещалась собравшаяся армия. Говорили о разграбленных поселениях вдоль границы, о множестве убитых: хаски не брали в плен мужчин.
Едва прошли весенние обвалы, мы двинулись в путь. Моя лошадка осталась в замке: Вольга оценил маломерку по достоинству, считая чуть ли не напарником в обучении мальчишек верховой езде и конной сече. Для похода мне выделили крапчатого трехлетку, более соответствующего моему нынешнему росту. Герцог, после «падения с лестницы» прекративший разгул в замке, успел набрать форму и теперь возглавлял нашу колонну при полном параде, не исключая знаменитого алого плаща.
Мы ехали среди восторженных криков, цветочных лепестков и воздушных поцелуев, посылаемых герцогу наиболее восторженными горожанками. Я чуть заметно поморщилась, вспомнив свои детские грезы. Кто мог знать, что на деле я испытаю совсем другие чувства в тот момент, когда начнет сбываться моя мечта?
Чем дальше мы продвигались на север, тем тревожнее посматривал в мою сторону Вольга. Герцог лучше владел собой, но я была уверена, что и он задается вопросом: что будет, когда мы встретимся на поле брани с теми, кого они считали моими родичами. Иногда мне хотелось рвануть рубаху на груди и заорать: «Да успокойтесь вы, два идиота! Я не хаск, я просто баба!» Однако я понимала, что на этом мои мечты о ратных подвигах и сражениях бесславно и закончатся, поэтому ничего такого не предпринимала.
День битвы настал неожиданно. Вернувшиеся до зари разведчики сообщили, что деревенька, расположенная менее чем в дне пути отсюда, разграблена и сожжена, а в соседнем лесу, по их прикидкам, около десяти сотен хасков. От волнения у меня тряслись руки, когда я затягивала ремни доспехов моего господина. Все посторонние чувства ушли в тень, оставив только восхищение лучшим воином и гордость той действительно великой честью, которую мне оказали, позволив стать его оруженосцем. Когда мы проезжали перед выстроившими в боевом порядке отрядами, я впервые почувствовала свою сопричастность к чему-то поистине великому.
Бой начался, традиционно, с конной сшибки — и мы разом выбили хасков на половину расстояния до леса. Но порадоваться я не успела — на наших конных обрушился град стрел и камней. И вот уже понеслись над полем крики раненых, заметались испуганные лошади, потерявшие своих седоков.
Пошла в атаку пехота, прикрываясь от стрел своими тяжелыми, в рост человека щитами. Двуручные мечи, когда-то так пленявшие мое воображение, оказались на редкость неповоротливы даже в руках опытных воинов и годились в основном на то, чтобы широким махом распугивать противника, изредка, когда выпадала возможность, нанося сокрушительный рубящий удар.
Следом за пехотой двинулись и мы. Точнее, мне было приказано держаться позади, чтобы вовремя заметить изменения в диспозиции — и вот тогда уже прорваться к герцогу с сообщением и подкреплением, если понадобится. В дело вступили мечи и кинжалы, над полем удушливой волной поднимался запах крови и конского пота.
Обходной маневр хасков чуть не застал меня врасплох. Обвязав головы пучками травы, они так медленно ползли по полю, заходя с фланга, что мы заметили их, только когда хаски оказались совсем близко. Я ринулась в гущу сражения, пробиваясь к двум высоким фигурам. Ксандр и Вольга бились рядом, и каждое их движение достигало цели, образуя брешь в волне наседающих хасков. Подойдя ближе, я залюбовалась этим стремительным яростным танцем и чуть не получила удар мечом. Это привело меня в чувство. Мой кинжал впервые окрасился кровью, легко найдя брешь во вражеских доспехах.
— Вольга! — выкрикнула я, взмахом меча убирая последнюю преграду между нами.
— Да, Каро? — он моментально оказался рядом со мной, играючи отразив несколько ударов сбоку и устранив помеху ударом по лбу рукояткой меча.
Я указала направление, где хаски уже выбрались из укрытия и начинали теснить наши ряды, сминая строй и внося опасный хаос. Вольга, моментально сориентировавшись, выкрикнул имена нескольких старших групп и начал прокладывать дорогу к флангу. Оставшиеся сомкнули ряды, и я осталась в строю, чувствуя, как торжественно звенит что-то внутри. Вот он, мой звездный час! Мы, спина к спине…
И тут хаски выпустили резерв. Разведчики ошиблись, их число явно стремилось к сотне сотен. На каждого из воинов нашего поредевшего отряда теперь приходилось по десятку врагов. Они надвигались хищно и молча, так что сразу приходило на ум традиционное сравнение с волками — не только из-за пышных хвостов, украшающих шапки, но и из-за повадок.
Я оглянулась в некотором отчаянии. Резерва у нас не было, Ксандр не просил помощи соседей, а вся наша армия, едва помещавшаяся в замке и казавшаяся такой многочисленной, теперь казалась горсткой песка перед набегающей мутной волной.
Хаски подошли ближе — и с ревом кинулись в атаку. Мы встретили их молча, берегли дыхание, разбившись по парам и мгновенно затерявшись в схватке. Раскисшая жижа под ногами сбивала движения, доспехи казались невообразимо тяжелыми, пот из-под шлема заливал глаза, во рту пересохло и горело, мутило от поднимавшегося удушливого смрада пролитой крови и мертвых тел. Очередной удар расколол мой щит пополам, нога поехала по грязи, — и я с размаху хлопнулась на спину, да так, что дух вышибло, а в глазах на мгновение потемнело. Хаск занес меч, я ослабевшей рукой нащупала свой, но в ту же секунду поняла, что не успею.
Думаю, я вскрикнула. И, боюсь, этот вскрик предрешил исход боя, потому что мой господин, герцог Ормский, похотливая мразь и бездушная сволочь, каким-то образом различил в горячке боя слабый вскрик своего оруженосца и обернулся. Меч хаска остановился, так и не дойдя до моего горла, мне в лицо брызнула теплая кровь, я откатилась в сторону, освобождая место тяжело рухнувшему на землю телу того, кто собирался оборвать мою жизнь. А в следующий миг вскрикнул Ксандр. Его противник, воспользовавшись этим поворотом, вогнал меч прямо в бок герцогу, легко пропоров ременные завязки лат и пробив кольчугу. Герцог успел почувствовать угрозу и начать разворот обратно, из-за этого меч вошел под углом, не убив сразу, за что дерзкий хаск немедленно поплатился жизнью. Потом мой господин упал. Его глаза закатились, а в углах рта показалась кровавая пена.
Я подняла взгляд с неведомым мне ранее чувством. То, что я до сей поры называла ненавистью, оказалось слабеньким бледным подобием испытываемой теперь удушающей волны. Чтобы не захлебнуться ею, пришлось открыть рот, из которого вырвался низкий животный крик. Я стряхнула с руки остатки щита, стащила мешающий шлем и выпрямилась с мечом в одной руке и кинжалом в другой.
Не знаю, сколько прошло времени до того, как я остановилась. Но убивать уже было некого, и кровавая пелена у меня перед глазами понемногу рассеялась. Оставшиеся хаски бежали, отступив под прикрытие леса, преследовать в котором их было опасно и глупо. Я провела рукой по лицу, почувствовала вкус крови… и с наслаждением облизала губы, ловя соленые капли. Что может лучше утолить жажду, чем кровь врага?
Господина я нашла на удивление легко. Просто оглянулась — и сразу увидела. Герцог лежал на боку, лицом в грязь, и из его тела все еще торчал меч. Каково же было мое удивление, когда я поняла, что герцог все еще дышит! Первым побуждением было вытащить меч, но уроки Эрны не прошли даром. Грязь не должна попасть внутрь, а здесь нечем промыть и закрыть рану.
— Вольга! — мой голос неожиданно зычно разнесся над полем, голос человека, уверенного в своем праве повелевать. — Берите большой щит, — скомандовала я побледневшему великану, не позволив вымолвить ни слова. — Нужно отнести его в палатку как можно быстрее.
Все подчинялись моим командам так, словно это я была их господином.
Вольга помог мне освободить герцога от доспехов, но промыть участок вокруг раны, как учила меня Эрна, я не успела. Оказалось, меч вошел в тело по касательной, содрав кожу и плоть с ребер, и держался лишь из-за доспехов, поэтому, стоило нам разрезать ремни, вывалился, явив нашим глазам страшную открытую рану. Ксандр забился в конвульсиях, захлебываясь кровью. Я преодолела спазм, щедро плеснула себе на руки и на поврежденный бок обеззараживающей настойкой, заставив раненого захрипеть; как могла, приладила на место оторванный шмат плоти, прижала сверху специальной подушечкой из мягкой впитывающей ткани с целебной корпией и с помощью Вольги крепко прибинтовала ее к обмякшему телу герцога. Прижавшись ухом к его груди, я различила слабые, редкие удары сердца.
Осторожно, чтобы не намочить повязку, я смыла кровь и попросила Вольгу переложить герцога на кровать.
— Ты молодчина, вороненок, — сказал он, опуская ладонь мне на плечо.
У меня не осталось сил даже кивнуть. Я до самого рассвета сидела и просто смотрела на неподвижное бледное пятно лица Ксандра Ормского. Единственной моей мыслью было понимание: теперь я не могу сменить господина. Я обязана ему жизнью и буду служить верой и правдой до самой смерти.
Господин очнулся вечером следующего дня, когда я уже успела переодеться, поесть, несколько часов подремать и выслушать доклад Вольги о том, что у нас много павших, еще больше раненых, что за подмогой послан гонец, но ждать ее раньше чем через дюжину дней не стоит. Взгляд герцога был мутным, но меня он узнал, вздохнул с облегчением, сделал несколько глотков воды и снова впал в забытье. Под утро его стало лихорадить, и я решилась на ту роковую вылазку.
Вольга хотел послать со мной двух воинов, но я отказалась.
— Ты сам меня учил, а эти только наделают шума.
Вольга посопел и кивнул. Я отправилась в лес одна, наивно полагая, что покидаю лагерь и раненого господина ненадолго — только для того, чтобы набрать нужных трав: кровохлебки и жарогонки.
Как меня схватили — не помню. В какой-то момент я просто нагнулась за корешком, потом была темнота, а потом — долгий путь до замка Хаск, из которого мне запомнилось жесткое седло под животом, нещадно отбивающее внутренности, тычущееся в лицо стремя и вытертая шерсть лошадиного бока, впивающаяся в запястья и лодыжки веревка, да грубые голоса, перекликающиеся на незнакомом наречии.
***
— Так это и есть маленькая шлюшка герцога?
Судя по тому, что это были первые понятные мне слова, сказано это было специально для меня. На одном из привалов хаски меня обыскали и обнаружили не совсем то, что ожидали — а именно, что перед ними женщина. Уверена, они не поскупились на оскорбления, из которых я не поняла ни слова, но мерзкий хохот и взгляды прекрасно передавали смысл реплик.
В замок меня ввели голой и босой, со связанными сзади руками и веревкой на шее. По счастью, среди бросаемой в меня дряни оказалось не слишком много камней, так что я получила лишь два чувствительных удара, по плечу и по бедру. Чувства как-то отнялись, вместо ужаса перед тем, что предстояло мне, я думала о том, что мой господин лежит где-то там без должной помощи.
Женщина, стоявшая на пороге камеры, в которую меня поместили, могла бы сойти за мою мать в далекой молодости. Я сразу поняла подозрения герцога и напряглась, вспоминая все детали памятного разговора в надежде извлечь какую-то пользу.
— А, Ирианна… — усмехнулась я. — Ну, как видишь, он не долго по тебе убивался…
Судя по пощечине, ожегшей мое лицо, с дерзостью я перебрала.
— Ты за это ответишь, маленькая сучка, — прошипела Ирианна. — И он тоже.
Она улыбнулась так, что у меня свело скулы и мороз пробежал по коже. Черт… Не то чтобы я верила в благородные порывы, но… Ксандр спас мне жизнь, подставившись под удар сам. Что если понятия воинской чести заставят его ринуться в бой, не дожидаясь подмоги, на превосходящие силы врага, прямо в заготовленную ловушку? Утешало только то, что герцог еще не скоро поднимется с постели, да и просто не поймет, о ком идет речь, если ему скажут о захваченной женщине… Или все же поймет?..
— Ну а пока мы ждем визита его светлости, наша гостья не должна скучать, — вкрадчиво протянула Ирианна. — Уверена, по сравнению с Ксандром мои мальчики покажутся тебе нежными.
Самое противное заключалось в том, что не так уж она оказалась не права. Особой разницы между ощущениями, испытанными тогда на лестнице, и происходившим сейчас не было. Смрадное дыхание, тяжесть навалившегося тела, боль, унижение… А ведь после этого еще и дети рождаются. Поразительно, как же матери находят в себе силы не ненавидеть своих отпрысков?
В моей темнице не было окон, так что я не знала, день на дворе или ночь. Если считать, что стражники «навещали» меня раз в день, то прошло пять дней. Мое немытое, покрытое кровью, испражнениями и спермой тело вызывало такое отвращение, что в последний день ко мне даже побрезговали приложиться лично, использовав в качестве орудия пытки рукоять меча.
На следующий день, видимо, поняв, что за мной не придут, явилась Ирианна, брезгливо осмотрела меня и отдала какое-то короткое распоряжение. Стражники молча подхватили меня под локти и куда-то поволокли.
Первое, что обратило на себя внимание в моем новом обиталище, — запах. Странно знакомый запах, который я узнала, лишь услышав приглушенный рык. Подняв глаза, я столкнулась взглядом с огромной черной псиной. Бешеные желтые глаза, вздернутая верхняя губа открывает белоснежные клыки, из углов рта капает слюна…
Я закрыла глаза, понимая, что бежать некуда и спастись не удастся. Собака приближалась, рык угрожающе клокотал в ее горле. Внезапно я вспомнила рассказ одного из братьев. Наткнувшись в северных лесах на какую-то крупную зверюгу, он упал на колени, лицом вниз и закрыл голову руками. Зверь обнюхал его — и ушел!
Терять мне было нечего. С жалобным стоном я повернулась и распласталась в позе покорности. Рык притих, собака обнюхивала меня. Когда она дошла до зада и снова зарычала сильнее, я совсем пала духом. Да, мне тоже не понравился бы этот запах. Зубы сомкнулись на моем загривке, и я попрощалась с жизнью. Но боли не было. Я почувствовала, как псина куда-то меня волочет. «Оставила на ужин», — нервно хихикнула я про себя.
Осторожно открыв глаза, я обнаружила, что теперь лежу в самом дальнем углу, там, где пол гуще присыпан соломой. Собака внимательно смотрела на меня. Боги, она была просто огромна. Я снова закрыла глаза, опасаясь невольно вызвать агрессию у животного. А потом… Потом собака лизнула меня в лицо. И еще раз. И еще. И я не выдержала: разревелась, как маленькая, бесстрашно обхватив горячее собачье тело. Когда рыдания немного отпустили, я почувствовала, что тычусь лицом во что-то странное. Приоткрыв глаза, я обнаружила в темной шерсти набухший розовый сосок и, почти не соображая, что делаю, в экстазе зачмокала, поглощая странного вкуса жидкость, совсем не похожую на привычное молоко. Собака, к моему запоздалому удивлению, нисколько не воспротивилась такой дерзости. Легла на бок, вывалила язык и спокойно ждала, пока я насыщаюсь. Получив первую за все это время пищу, я почувствовала, что не в силах сопротивляться сну. Сквозь сон я чувствовала, как собака вылизывает меня горячим шершавым языком, придерживая лапой, когда я невольно дергалась от щекотки.
— Я буду звать тебя Мартой, — бесстрашно сообщила я собаке, открыв глаза на следующее утро.
Марта вывалила из пасти язык и горячо задышала мне в лицо. Кажется, одобрительно. Я рассмеялась и обняла ее за шею. Моя рука наткнулась на строгий ошейник. Подняв голову, я обнаружила цепь, прикрепленную к кольцу в дальней стене камеры. Мои пальцы были слабыми, но через некоторое время я справилась с застежкой, отшвырнула ошейник и почесала освобожденную собачью шею. Марта вновь лизнула меня в щеку, видимо, выражая признательность.
Кажется, псина теперь считала меня чем-то вроде своего щенка. «Своей сучки», — мерзко хихикнул внутренний голос. Вероятно, изнеженная купеческая дочь Вероника сочла бы это ужасным, но, кажется, этой девушки больше не существовало. Я же совершенно спокойно принимала ласки своей «мамочки», сосала ее «молоко» и спала, прижавшись к теплому боку.
Но идиллия закончилась. Загрохотали засовы — видимо, стражники решили, что собаку пора снова кормить. Я сжалась в комок, в панике соображая, что предпринять, и ничего не находя. Все оказалось просто. Я совсем забыла, что сняла с Марты ошейник, а стража об этом и подавно не подозревала. Первый даже не успел крикнуть, крик второго оборвался тотчас же.
— Надеюсь, среди них был тот, кто забрал твоих щенков, — сказала я Марте, стаскивая одежду с того из стражников, кто был пониже. Сапоги были мне явно велики, но я надрала полос от рубахи второго и напихала их в носы, так что можно было передвигаться без опасения потерять обувь при каждом шаге.
Из замка меня вывела Марта, мощные челюсти которой играючи расправлялись с ничего не подозревающими людьми. Я брела за ней, опираясь на копье, взятое у стражи. Меч я даже брать не стала — все равно в руках его не удержать, а времена, когда я полагала, что главное качество оружия — быть грозным, давно миновали.
***
Вжих, вжих, удар, разворот, блок, удар, блок, перенос центра тяжести, выпад, блок, блок, удар, разворот…
— О, простите, матушка!
Мой меч замер слишком близко от лица побледневшей настоятельницы.
— Каро… — голос дрогнул, но она справилась с собой и продолжила привычно ласково: — Дочь моя, нам надо поговорить.
Я вздохнула, отошла в сторонку, бросив укоризненный взгляд на разлегшуюся на солнцепеке Марту — могла бы предупредить! Впрочем, опасности для меня не было, а пугать мать-настоятельницу — излюбленное наше занятие, к сожалению. Я пугаю ее своими речами и тренировками, Марта — привычкой бесшумно подкрадываться, садиться за спиной и внимательно смотреть. Я хлебнула воды, вытерла лицо, пытаясь сообразить, о чем пойдет речь.
— Я вас слушаю, матушка.
— Какие у тебя планы, Каро?
Оп-па, кажется, меня собираются выставить из гостеприимной обители.
— В смысле, когда я собираюсь наконец осчастливить вас своим отсутствием?
Матушка укоризненно улыбнулась и мягко пояснила:
— Никто тебя не гонит. Но, дочь моя, ты ведь понимаешь, что вносишь смуту в душу моих послушниц, не так ли?
Еще бы я не понимала! Особенно в последнее время, когда я начала тренироваться, чтобы набрать прежнюю форму.
Я вытащила из столба глубоко засевший изогнутый нож, убрала его в ножны. Мое оружие было странным, несколько непривычным, но неожиданно удобным. Во время наших с Мартой странствий по окрестностям монастыря мы нашли настоящий клад. Одежды на скелете были изрядно попорчены временем и зверьем, но меч, нож и деньги сохранились прекрасно. Длинный, узкий, чуть изогнутый меч с затейливой резьбой на рукояти буквально запел, когда его коснулась моя ладонь. Никак иначе я не могу описать ощущение раскинувшихся за спиной крыльев, каждое перо которых было убийственно острым, грозной силы, влившейся в меня при первом же пробном махе. Меч ощущался, как естественное продолжение моей руки, настоящая карающая десница. Я поблагодарила богов и покойника за столь щедрый дар, но единственное, что я смогла дать взамен — упокоение. До темноты мы с Мартой копали могилу, но я не досадовала: оружие того стоило.
— Не беспокойтесь, матушка, — кивнула я. — Завтра в вашем доме воцарится мир и спокойствие.
В конце концов, если только этим я могла отплатить людям, которые практически вытащили меня с того света, дали приют и время прийти в себя, — пора было это сделать.
— Зачем тебе латы, красавица? — расхохотался торговец, услышав мой вопрос.
Я сузила глаза, а в горле Марты начал зарождаться предупреждающий рык. Торговец опасливо покосился на сидящую возле моей ноги собаку и торопливо выставил ладони:
— Сначала посмотрите на то, что я вам предложу, госпожа, а потом гневайтесь.
Черт возьми, как я сама не подумала, что бывают и женские доспехи? Хотя, откуда мне было знать, что такая красота найдется в лавчонке какого-то захудалого городишки? Мои пальцы рассеянно поглаживали ремешки и пряжки, пока я пыталась сообразить, как же теперь сбить цену.
— Не знаю, — с сомнением протянула я. — Слишком непривычная конструкция. Этак мне придется, пожалуй, заново учиться.
— Может, госпожа не откажется примерить доспехи и убедиться лично, насколько легко в них двигаться? — вкрадчиво предложил торговец.
Все еще изображая сомнение, я проследовала в дальнюю комнату, где молоденькая служанка помогла мне облачиться. Доспехи были великолепны. Массивные наручи и наплечники крепились к облегающему костюму из черной плотной кожи. Неожиданно изящный нагрудник служил одновременно защитой и украшением. Костюм оставлял открытым живот, зато бока, где обычно располагались завязки лат, были надежно прикрыты. Это имело смысл — отбить прямой удар в живот было намного легче, чем избежать коварного удара в незащищенный бок.
Я чуть вздрогнула от неожиданного воспоминания. Ксандр… Надеюсь, он не выжил после той раны, потому что иначе я убью его сама. Как он мог быть так слеп, чтобы решить, что я переметнулась к «родичам»? После того, как я убила полсотни «соплеменников» в той сече, он даже не попытался меня освободить!
«Он же не знал, что ты женщина», — покачала головой мать-настоятельница, когда я впервые рискнула поделиться сжигающими меня чувствами хоть с кем-то.
«Вы думаете, так много меняется от того, в какую дырку тебя имеют?» — не сдержавшись, спросила я. После этого я зареклась поднимать подобные темы: зачем шокировать добрую женщину?
— Так что думает госпожа? — прервал мои мысли вкрадчивый голос торговца.
— И сколько ты хочешь за этот наряд? — небрежно поинтересовалась я, намеренно приравнивая доспехи к женским тряпкам.
— Думаю, десять золотых монет не будут слишком…
— Да ты с ума съехал, старик! — искренне рассмеялась я. Самые лучшие латы обошлись бы мне самое большее в десять монет серебром. — Желаю тебе прожить достаточно долго, чтобы дождаться следующего покупателя.
Торговец сразу скис. Действительно, в более крупных городах женские доспехи могли и не быть такой экзотикой, а вот в его лавку вряд ли скоро забредет еще одна покупательница на редкий товар. В результате мы сговорились всего за одну золотую монету.
***
Ксандр был жив. Как и Вольга. Единственной новой деталью был шрам, перечеркивающий лицо великана. Оба брата стояли возле щуплого мальчишки, затравленно оглянувшегося на звук, когда я спрыгнула с лошади. Мне не нужно было объяснять, что происходит.
— Никак, решили подобрать себе нового оруженосца, ваша светлость? — едко поинтересовалась я. — Уже просветили его, куда делся старый?
— Укороти язык, женщина! — рыкнул Вольга.
— А я не к тебе обращаюсь, — огрызнулась я, заменяя традиционный вызов плевком в лицо герцога.
Вокруг нас быстро образовалось пустое пространство, перешептывались мальчишки, только что прошедшие отбор. Я скинула плащ, тряхнула гривой отросших волос.
— Марта, назад, — скомандовала я, ощутив прижавшееся к ноге тело. — Назад!
Собака с обиженным видом отошла и села в стороне, продолжая топорщить шерсть на загривке и скалить клыки. Пришлось отвлечься, найти крепкий ремень и привязать ошейник к коновязи. Я не хотела, чтобы меня упрекнули в нечестной победе. Тем временем Ксандру принесли легкие доспехи и оружие.
Мы медленно кружили, готовясь к нападению.
— Ты должен назвать свое имя, — сказал герцог. — Мое ты, очевидно, знаешь.
— Перебьешься, — бросила я, нанося первый пробный удар.
Ксандр кивнул и умолк. Доспехи мои показали себя во всей красе, не сковывая движений, не утомляя и отлично держа удар. Еще одним моим преимуществом было знание противника. Я знала, как он движется, какие связки приемов предпочитает. И я безжалостно воспользовалась этим знанием. Обманный удар, блок — и оглушающий удар, от которого герцог упал, как подкошенный. Я придавила его грудь коленом, занесла меч — и замерла на миг. В ярости я ударила слишком сильно, и Ксандр был без сознания. Мне же хотелось видеть его глаза в тот миг, когда мой меч войдет ему в горло. И чтобы он видел мои глаза — глаза человека, которого он предал.
Странный шум привлек мое внимание. Я огляделась: все, наблюдавшие за поединком, опустились на колено, склонив голову и прижав кулак к груди.
— Блядь, — сказала я с чувством. В своем желании свести счеты с Ксандром я как-то не подумала об этом.
— Мы клянемся в верности, госпожа, — сказал Вольга. — Пощади его.
— Клянемся, клянемся… Пощады, пощады, пощады… — эхом прошло по двору.
Я сжала зубы. Если эти идиоты думают, что я хотела убить герцога ради власти, то они сильно заблуждаются. Клятва в верности ничего не меняет.
— Каро…
Я вздрогнула, оборачиваясь к Вольге. Что?!
— Если ты хочешь мстить, ты должен… должна убить меня, — Вольга встал, сделал несколько шагов и вновь опустился на колено. — Это я предпочел жизнь брата твоей жизни. Когда подошло подкрепление, и я перестал поить Ксандра сонной настойкой, он ясно выразил свое мнение, — Вольга поднял рассеченное шрамом лицо. — И я считаю, что заслужил его и твое негодование.
Я молчала, но острие моего меча дрогнуло и сместилось.
— Мы стерли замок Хаск с лица земли, — тихо сказал Вольга.
— А Ирианна? — хмыкнула я.
— Что ты знаешь о ней, вороненок?
Я зло дернула углом рта и сощурилась.
— Дюжину лет назад она предложила Орму заключить мир, — снова опуская взгляд, заговорил Вольга. — Предложила упрочить этот мир самым надежным способом.
— Предложив себя в качестве жены?
— Да. Это была ловушка. Наутро после свадьбы Ирианна поднесла Ксандру кубок с отравой. Так она стала бы законной госпожой Орма без кровопролития. Но Ксандр каким-то чудом выжил.
— И вы решили, что я пришла мстить за нее?
Вольга кивнул.
Я опустила меч. Конечно, это не оправдывало насилия, учиненного Ксандром, но… Я стала другой за это время. И… Страшно представить, но теперь тот случай казался мне не стоящей внимания мелочью, за которую не мешало бы задать хорошую взбучку, но которая никак не могла послужить поводом для ненависти.
— Как ты узнал меня?
— Я учил тебя, — улыбнулся Вольга. — Я знаю, как ты двигаешься. А еще… Ирианна перед смертью сказала, что тебя отдали на растерзание псам. После этого мы не удивились, не найдя в Хаске твоих останков. Замок пал. А Ксандр, пытаясь залить боль вином, как-то признался спьяну, что однажды видел тебя во сне женщиной. И что эта женщина была той единственной, которую он мог бы полюбить.
Я фыркнула. Ой, подумать только! И кого он хочет надуть? Ксандр таких слов-то не знает. Полюбить, единственной… И все же слова Вольги сладкой патокой проникли в мое сердце, заставив с состраданием взглянуть на распростертое подо мной тело. На виске начинал наливаться пока еще багровым цветом огромный синяк. Не слабо я его приложила.
— Игор, Эрна! — поднимаясь на ноги, крикнула я. — Перенесите господина в его комнаты.
— И приготовьте достойные комнаты нашей госпоже, — добавил Вольга.
Украдкой показав кулак довольно улыбающемуся великану, я пошла отвязывать Марту.
— Значит, во сне ты меня видел женщиной?
Я сидела на краю постели Ксандра. За то время, которое он провалялся без сознания, я успела насладиться положением госпожи замка Орм, приняв ванну, переодевшись, плотно перекусив и оценив предоставленные мне комнаты.
— Каро… — пробормотал мой герцог, еще не вполне придя в себя.
Теперь я имела возможность насладиться красными пятнами, проступившими на лице Ксандра, и его потерянным лепетом:
— Каро… Так это был не… Боги… Я… Ты…
— М-да, — покачала головой я. — Похоже, я слишком сильно приложила тебя по голове. Значит, так, мой господин, по порядку. Да, я женщина. Нет, я не умерла и не собираюсь. Нет, тот случай тебе не приснился. И нет, я больше не собираюсь тебя убивать. Я подумала и решила, что даже без мозгов твое тело мне на что-нибудь сгодится.
Я провела ладонью по его торсу, лаская кубики пресса.
— А если в нем все-таки обнаружатся мозги? — помолчав, вкрадчиво спросил этот поразительно быстро взявший себя в руки засранец.
— Тогда их, полагаю, должно хватить на то, чтобы извиниться, — прищурилась я.
— Я… Не мастер на слова, — признался Ксандр. И, будто невзначай, положил руку мне на бедро.
— Марта вообще не умеет говорить, — фыркнула я. — Но извиняться она умеет прекрасно. А еще, — я с нежностью глянула на лежащую в углу спальни собаку, — она запросто перегрызает горло в бою. Но, когда нужно, ласковее нее не найти.
Ксандр взял мою руку и задумчиво лизнул в ладонь.
— Да, так она часто делает, извиняясь, — одобрила я. — А еще… знаешь… несколько раз… она вылизывала меня… целиком…
Говорить было трудновато, потому что Ксандр продолжил свое занятие, а между пальцами у меня оказались очень чувствительные места. При слове «целиком» в прозрачных глазах Ксандра загорелся такой дикий огонек, что я запоздало испугалась.
— А как я узнаю, что ты меня простила? — поинтересовался он, выпустив мою руку и потянув за шнурок жилета.
— Как-нибудь узнаешь, — пожала плечами я.
Мне бы его проблемы…
Написан в 2011 году на конкурс "Свобода слова".
Заявка: скрытый текстИ хочется, и колется, но все таки оставлю. Времена соответствующие. Девчонка, простолюдинка, обреченная на классическую судьбу классической бабы - кирхе-кюхен-киндер, - хочет славных баталий, завоеваний и вообще. Отсекает косу, влезает в штаны одного из многочисленных братьев и улепетывает в закат. Попадает (на откуп автору способ) к какому-нибудь герцогу-шмерцогу. А тот - распоследняя сука, мерзавец, злодей и вообще, мясо сырым жрет. Но-таки воин блестящий, наград нет разве что на спине. Далее по тексту мыши плакали и кололись, но хотели стать бравыми военными.
Одна огромная просьба - не надо строданий Виолы к Орсино. Пусть будут реки крови, горы трупов, пусть девочку мутит, а герцог по пьяни попытается своего оруженосца в углу и через перила. Ну, в том же духе и весь сказ.
Хотеть: Рейтинг R, можно и NC, херт/комфорт, но главное, чтобы хэппи, мать его, энд (ака оба гг выжили)!
преувеличение+преувеличение=что-то вроде этого
Примечания: Времена получились неопределенные, мир фэнтезийный.
Предупреждения: присутствуют неграфичные описания насилия, жестокости и смерти
читать
— Моя принцесса!
Массивная фигура отца, уже распахнувшего руки для объятий, резво надвигалась на меня. Кажется, я заметила муху, попавшую в зону поражения его дыханием и упавшую замертво.
— Осторожнее, папа, ты помнешь мне платье, — капризно сказала я, судорожно придумывая способ избежать отцовских объятий на случай, если этот аргумент не сработает.
На мое счастье, он оказался не настолько пьян. К тому же — разве можно портить вид товара в самый разгар торгов?
Да-да, я не особенно обольщалась заверениями в любви: отец собирался дорого продать свою единственную дочь, самую младшую из десятка детей. Мои старшие братья, подрастая, заменяли матросов на его корабле, и к этому дню отец уже дважды уходил в плавание с командой, почти целиком состоящей из собственных сыновей.
Не скажу, что я им завидовала, но уготованная мне участь радовала куда меньше. По грандиозному плану отца меня должны были выдать замуж за успешного торговца, тот должен был стать партнером в делах — и произвести на свет новую корабельную команду. При моем непосредственном участии, разумеется. Последнее пугало больше всего, ведь у меня перед глазами был живой пример. Когда-то, на заре бурной юности, отец привез в свой дом красавицу-цыганку, которая и стала нашей матерью. Одна из старых нянек любила расписывать неземную хозяйкину красоту по молодости, непременно упоминая тонкий гибкий стан. Сейчас в это верилось с трудом, глядя на бочкообразную фигуру, редкие волосы, толстые пальцы и заплывшие глаза.
— Веро-о-оника, разрешите пригласить вас на та-а-анец, — отчаянно грассируя и растягивая ударные буквы, отчего мое имя сразу приобрело иноземное звучание, заявил торчащий за отцовской тушей сморчок.
Я смерила это убожество презрительным взглядом. Утешает только одно: мне отсюда слышны причитания матери по поводу моей молодости, а это значит, что никто из претендентов ей не приглянулся, и отцу не светит поддержка в попытке сосватать мне одну из этих жалких пародий на мужчину.
— Ах, милостивый государь, — картинно прижимая пальцы к виску, проговорила я. — У меня разболелась голова от заморских благовоний. Надеюсь, вы меня простите.
С этими словами я развернулась и поспешно ретировалась на балкон. Глоток свежего воздуха мне действительно не помешает, хотя насчет головной боли я соврала, просто чтобы досадить отцу: он терпеть не может, когда кто-то неодобрительно отзывается о его очередном приобретении.
Мое внимание привлекла суета возле конюшни: кажется, там появился новый постоялец. Сразу вспотели ладони и заколотилось сердце в предвкушении: неужели?! Я еще лет с девяти просила на каждый день рождения одно и то же: собственного коня. Подобрав юбки, я стремглав полетела во двор, притормаживая лишь на поворотах и дробно отстукивая каблуками по бесконечным лестницам и переходам. Наконец, я вылетела на задний двор, как раз подоспев к тому моменту, когда мой подарок вывели из конюшни.
Черт подери, ну почему я не придала значения тому, что отец никогда не обещал мне коня — только «лошадку»?! Это оно и было. Лошадка. Среднего роста — явно помесь с пони, тонконогая, серая в яблоках лошадка. Уже оседланная. Завидев дамское седло и конюхов, готовых меня подсадить — разумеется, дабы провести лошадку по кругу под уздцы! — я издала что-то среднее между шипением и рыком и кинулась обратно, к себе в комнаты.
Часа через два я окончательно убедила свою верную наперсницу Катрину в том, что моя жизнь кончена, попутно изведя целую гору салфеток. Успокоившись, я велела ей передать господам, что к гостям сегодня больше не выйду и вообще почивать изволю. Катрина согласно кивнула, глядя на мою зареванную физиономию, и стала помогать мне разоблачаться. Идиотские эти платья — разумеется, заморские, — которые позволяли сделать из меня вполне оформившуюся девицу, было непросто надеть, а еще сложнее — снять, не разорвав к чертям. Но Катрина имела немалый опыт борьбы с такими вещичками (отец начал открыто выставлять меня на продажу еще года три назад, едва мне сровнялось двенадцать), так что через некоторое время мы обе вздохнули с облегчением: я — накинув тонкую ночную сорочку, а Катрина — убедившись, что платье осталось целехонько. Осталось стереть с лица заморские же краски и безжалостно разодрать гребнем намертво слипшиеся от специального состава локоны.
Вскоре я блаженно вытянулась на постели, кинув последний затуманенный взгляд на небольшой портрет на прикроватном столике. Мама, мама, если б ты только знала, какие мысли кружат мне голову при каждом взгляде на этот портрет, он давно сгорел бы в камине, а у тебя был бы отличный повод для причитаний, на несколько лет хватило бы.
Дело в том, что при взгляде на изображенного там рыцаря в алом плаще мне представлялись отнюдь не прогулки под парусом по морю и не поцелуи в увитой розами беседке под заливистое соловьиное стакатто. Мечты мои были наполнены лязгом мечей и лошадиным ржанием, победными криками и мольбами о пощаде. В герцоге Ормском меня привлекал отнюдь не хищный взгляд пронзительных светлых глаз, не чеканный профиль и не черное пламя волос. Слава лучшего воина — вот что звучало слаще всего для моих ушей. Сама же я вовсе не собиралась ждать своего героя из очередного похода — нет, я видела себя с ним рядом, в самой гуще сражения. Вот мы — спина к спине среди полчищ врагов, и не знает пощады окровавленный меч, разя налево и направо… Вот мы — бок о бок въезжаем в город: сверкают доспехи, и вьются стяги, и надрываются трубы, приветствуя победителей… Иногда, правда, предательское марево полусна подбрасывало картинку, более приличествующую девичьим грезам: мы несемся во весь опор, спасаясь от погони, я придерживаю коня, заслоняя своего героя от стрелы — и падаю прямо в его объятия почти бездыханной, моля лишь о прощальном поцелуе…
Отец рассказывал, что в далеких краях встречаются девы-воительницы, которые совершают великие ратные подвиги и пользуются неменьшим почетом, чем воины-мужчины. Как бы мне хотелось родиться там, где мое призвание не является чем-то из ряда вон выходящим для женщины!
— …так что будем считать это свадебным подарком.
На улице пьяно захихикали, а я резко села в кровати. Что?!
Осторожно выглянув в окно, я обнаружила несколько полных возов, возле которых толклись мой отец и еще несколько гостей.
— А несравненная Вероника согласна? — раскатистая «эр» и ударение на второй слог в моем имени помогли опознать давешнего сморчка.
— А куда она денется? — снова расхохотался отец.
Взгляд сморчка устремился вверх, к моим окнам, я отшатнулась, хотя была уверена, что с освещенного двора не разглядеть даже силуэта в темном окне, и сползла по стенке. Меня продали? За три воза барахла?
Истерика остановилась на подступах, убоявшись поднимающегося штормовой волной гнева. Стиснув кулаки, я бросилась к зеркалу. Проникающего со двора света было явно недостаточно, но меня это не остановило. Ножницы щелкали без остановки до тех пор, пока на моей голове не осталось ни единой пряди длиннее мизинца. Даже в темноте было ясно, что аккуратной мою стрижку назвать нельзя, но сейчас мне было плевать. Распахнув гардероб, я остановилась в замешательстве. Штаны для верховой езды мне так и не купили, несмотря на все обещания.
Уже подбежав к двери, я остановилась, затем вернулась, быстро выгребла несколько попавших под руку тряпок, свернула их валиком, обернула чистой ночной рубашкой, сунула под одеяло, а сверху присыпала обрезанными прядями. Оглядела результат. Ну, ничего, пару часов форы это мне даст, пока Катрина не подойдет поближе, чтобы поинтересоваться, чего это я так разоспалась.
***
Рассвет я встретила в дороге. Старая одежда одного из братьев после долгого лежания в кладовой выглядела неважно, зато штаны с меня не падали даже без ремня, обувь я вообще нашла почти новую: нога у братьев росла быстро, и детские сапожки одного из них пришлись мне совсем впору. От дома меня отделяло вполне приличное расстояние, но на привал я не решалась. Было здорово похоже, что после безумной ночной скачки мне будет трудно снова сесть на лошадь и держать темп без полноценного отдыха — так я себе все отбила. Хорошо еще, что наш конюх, так же влюбленный в лошадей, как и я, частенько потакал моим неприличным для девицы склонностям, и я давно умела ездить верхом — и в седле, и без него. Ну не дамское же седло мне было брать! Взять одного из отцовских коней я не решилась — не хотелось прослыть воровкой на прощание, — а на мою маломерку подходящего седла не нашлось. По той же причине я была практически без денег — у меня их сроду не водилось, а из отцовского сундука больше горсти монет я взять не посмела.
Спешившись возле преградившей мне путь реки, я умылась, заодно убедившись, что превращение удалось. С водной глади на меня настороженно взирал растрепанный чернявый мальчишка с округлым личиком, чуть задранным кверху носом и огромными темными глазищами. Вечная досада моей матери — едва намеченная двумя холмиками грудь — теперь стала моим преимуществом: просторная рубаха и плотная, колом стоящая жилетка не оставили от нее и следа. Длина рубахи позволяла к тому же скрыть отсутствие мужских причиндалов. Немного беспокоило то, что на вид получившемуся мальчишке едва исполнилось двенадцать, но с этим я ничего поделать не могла.
Мне предстояла первая встреча с людьми. Всю ночь я ехала по берегу, но переправляться вплавь через три впадающие в море реки, которые лежали у меня на пути, не входило в мои планы. Следовало подняться вверх по течению и найти мост. А на мосту, ясное дело, стоит стража.
Почему именно три реки? Все просто: я ехала не наобум, улепетывая куда глаза глядят от нежеланного замужества. Мой путь лежал в замок Орм. Насколько я знала, каждый год там собирали желающих обучаться ратному делу. Хочешь стать лучшей — учиться нужно у лучших.
Кто-то мог бы удивиться — еще вчера я и думать ни о чем таком не думала, а теперь в моей голове был целый план, словно я посвятила тщательной проработке побега несколько последних лет. Но вот такой у меня характер. Катрина обычно едва скрывала недовольство моей «резкостью на поворотах», как она это называла. А мне через секунду после принятия решения уже казалось, что я давно так считаю и успела все продумать.
***
Стражники на мосту не обратили на меня особого внимания, лишь отпустили несколько сальных шуточек по поводу походки. Посмотрела бы я на них после ночи бешеного галопа на неоседланной лошади! С другой стороны, оно и к лучшему — женственной такую походочку никто не назовет.
К ночи мой тощий кошелек полегчал вдвое, зато от дома меня отделяло весьма и весьма приличное расстояние и уже две реки, вычищенная лошадка хрупала заслуженный овес, а я растянулась на жестком лежаке, задумчиво разглядывая улицу сквозь чердачное окно постоялого двора. Словно олицетворение мешающего мне заснуть выбора, поскрипывали, покачиваясь в порывах ветра, две вывески: кожевенной и оружейной лавки. Седло или меч? Меч или седло? От замка Орм меня отделяло еще минимум два полных дня пути, и мне совсем не улыбалось растягивать это время или войти в замок враскорячку и постанывая. Но какая из меня воительница без меча? А на то и на другое денег точно не хватит.
Повернувшись на другой бок и еле удержавшись от стона, я решила, что меч вполне подождет.
***
Замок Орм предстал передо мной под вечер, вспоров горизонт своими шпилями и заставив небо истекать кровавой дымкой заката. Обомшелые снизу стены словно вырастали из скалы, почти не отличаясь от нее цветом, лишь более мелкий узор каменной кладки подсказывал, где заканчивается творение природы и начинается творение рук человеческих. Восхищение грозной красотой замка усиливалось благоговением перед благородством и щедростью герцога Ормского: оказывается, всем едущим в замок ночлег и ужин на постоялом дворе предоставлялся бесплатно. Это было более чем своевременно, мой кошель был практически пуст, и я уже с некоторым ужасом предвкушала, как буду взбираться по крутой горной дороге в темноте, каждый миг рискуя свалиться вниз, и ночевку под стенами замка. Оставшихся монет должно было хватить на то, чтобы заплатить пошлину на мосту, — и только. Но на мосту денег с меня не взяли.
— С самоубийц денег не берем, — грубо хохотнул стражник. — Несчастье приносят.
— Хватит чушь молоть, — цыкнул на него начальник караула. — Его сиятельство платит за всех, кто едет наниматься на службу, — пояснил он мне. — Ужин и ночлег в «Упрямом пони» тоже за счет казны.
— А не маловат парнишка-то? — с сомнением спросил третий.
Пришлось сделать каменное лицо и двинуть лошадь прямо на усомнившегося. Тот поспешно отскочил с дороги.
— Ну-ну, — хмыкнул старший. — Побереги запал, Каро.
Я постаралась ничем не показать, насколько мне непривычно это имя. Выдумывать его пришлось на ходу, когда стража на первом мосту велела назваться, кто и куда еду. По счастью, одной из любимых игр у нас с братьями было составление анаграмм. Вот и тогда, с секундной запинкой, я выпалила: Каро Вейн.
***
Близость замка оказалась обманчивой. Во всяком случае, проснулась я еще на рассвете, а у замковых ворот оказалась лишь тогда, когда солнце стояло почти в зените. Подниматься в гору с непривычки было сложно. Лошадь подо мной тяжело поводила боками и одуряюще пахла потом.
Кинув взгляд вниз и убедившись, что городок в долине стал размером с мою ладонь, я присвистнула, прикинув истинные размеры замка. На такой территории можно вольготно содержать парочку мифических зверюг — драконов. Или личную армию.
Ворота были открыты, подвесной мост опущен, так что я беспрепятственно въехала в замок, все еще поражаясь размерам. Черт возьми, да кто его строил, великаны?
Человек, горой возвышающийся над морем мальчишек, казался живым подтверждением этого дикого предположения. Отец рассказывал, в северных лесах водится такой зверь — ведьмедь. Встав на задние лапы, он оказывается выше охотника, и тому, кого он «обнимет», не поздоровится, клыки и когти у зверя что надо.
Вглядевшись в лицо, я мысленно усмехнулась. Да, вот уж неожиданность! Обычно на портретах героев приукрашивают, но тут художник явно пошел навстречу вкусам тех женщин, кому по нутру изнеженные женоподобные красавчики. На деле герцог Ормский оказался куда массивнее и грубее, но ошибиться было невозможно: профиль и прищур пронзительно-светлых глаз были неповторимы.
Едва я соскользнула с лошади, «ведьмедь» глянул на солнце, затем обернулся в мою сторону и проревел:
— Закрывай!
Загрохотали цепи, наматываясь на барабан, подъемный мост захлопнулся гигантской челюстью, лег в пазы на воротах неподъемный брус. Кто-то побледнел, кто-то покраснел, кто-то тихо прошептал: «Мама». Я вздернула подбородок, сжимая губы, и решительно заняла свое место в шеренге, стараясь не обращать внимания на то, что среди парней выгляжу такой же маломеркой, как моя лошадка в табуне племенных жеребцов. Ничего, мы еще посмотрим, кто круче.
Тут я заметила, что все мальчишки вооружены, но не мечами, а крепкими палками. Поспешно оглядевшись, я шагнула к ближайшей пирамиде и совсем уже собиралась схватить первую попавшуюся палку, но остановилась. За мной наблюдали. Под пристальным взглядом «ведьмедя» я вспотела не хуже своей лошадки. Черт возьми, как выбирают себе оружие? Один из братьев, помнится, рассказывал что-то восторженное о невероятных ощущениях, возникающих в момент, когда в ладонь ложится рукоять подходящего именно тебе меча. Я осторожно потрогала несколько палок. Да ну, ерунда какая! Никаких ощущений у меня нет, а оружие просто должно быть грозным. В промелькнувшей на миг перед глазами картине великолепная воительница с тихим шелестом вытянула из ножен устрашающий двуручный меч и вознесла его над головой. Я быстро взяла самую длинную и крепкую палку и вернулась в строй.
«Ведьмедь» еще раз прошелся по свободному пространству, оглядывая две маленькие армии, застывшие друг напротив друга. Мальчишки были собраны и напряжены, словно в ожидании сигнала. Казалось, все кругом знают, что сейчас должно произойти. А меня ввести в курс дела?!
— Видишь синий стяг? — сквозь зубы сказал один из мальчишек, стоявших рядом со мной.
Я с удвоенной силой завертела головой и, наконец, заметила: на стене, за спинами замершей напротив толпы, был закреплен кусок синей материи.
— Мы нападаем, они защищают?
Мне показалось, что я все поняла, и мне стало жутковато. Палка — не меч, конечно, но…
— Нет, — качнул головой другой мальчишка. — Они тоже нападают. Обернись.
Оказалось, за нашими спинами, на противоположной стене двора закреплен другой стяг, зеленый.
Прежде чем я открыла рот спросить, кто командует и каков план, «ведьмедь» величаво поднялся на балкон и оттуда коротко протрубил сигнал атаки. Не успел он опустить рог, как две сотни мальчишек, до того настороженно рассматривавших друг друга, рванулись вперед. Никакой рев сотен глоток могучих врагов не сравнился бы леденящим душу чувством с этой молчаливой атакой.
По инерции я сделала несколько неуверенных шагов вслед за остальными. А в следующий миг тому мальчишке, который объяснил мне про стяг, бешеным ударом разбили голову. Я вздрогнула и запнулась, когда несколько мутных теплых капель попали мне на лицо, а по темным волосам упавшего мальчишки потекла отвратительного вида кашица. Я согнулась пополам, и это меня спасло: удар другого атакующего пришелся вскользь по спине, заставив упасть на колени. Меня вырвало.
Выбранное «грозное оружие» оказалось неподъемно тяжелым, да еще и зацепилось за что-то… Только понимание, что вот так все и закончится, похоронив минутной слабостью все мои мечты, заставило меня разогнуться — для того, чтобы встретить новый удар прямо лбом! Перед глазами заплясали цветные искры, я упала и откатилась в сторону, поползла, но вскоре остановилась. Победные крики с обеих сторон подсказывали, что схватка закончена, и я — в числе проигравших. Вокруг возились, постанывая, остальные неудачники.
— Этот? — сильная рука выудила меня, словно клецку из супа, ухватив за шиворот и вздернув в стоячее положение.
Сначала я решила, что от удара по лбу у меня двоится в глазах: рядом с «ведьмедем», легко удерживающем меня практически на весу, стоял второй человек. Он мог бы показаться тенью, отброшенной могучим телом, — более худой, легкий и подвижный, но с таким же характерным профилем и прищуром — если бы не почтительность, с которой взирал на него «ведьмедь».
— Мал он совсем, Ксандр, — рыкнул «ведьмедь».
— Легче прятаться, — продолжая изучающе меня рассматривать, негромко проговорил второй. — Зато переучивать совсем не надо. Как звать? — это уже мне.
— Кар… Кхе-кхе, — с первой попытки выговорить имя не удалось, ворот слишком сильно давил на горло, но «ведьмедь» тут же ослабил хватку, позволив твердо встать на ноги. — Каро.
— Тебе будет оказана большая честь, — надменно бросил Ксандр. Окинул меня взглядом еще раз. — Пусть мальчишку приведут в порядок.
— Игор, Эрна! — загрохотал «ведьмедь». Практически впихнул меня в руки двум мгновенно явившимся на зов слугам. — Знакомьтесь. Этот вороненок — новый оруженосец его сиятельства герцога Ормского!
— Идем, — потянула меня за собой невысокая пухлощекая женщина.
Пока мы пересекали двор, она беспрестанно причитала, насколько я поняла, сожалея, что ей не дадут осмотреть проигравших, прежде чем выставить их за ворота. Я оглянулась. Ксандр Ормский на деле оказался все же не очень похож на свое изображение. Хотя, может, невзрачная одежда и черная вязаная шапочка наподобие тех, что носили матросы в плаваниях на север, делали его неузнаваемым. Я запнулась: ворота уже были открыты, проигравшие, поддерживая друг друга, потянулись к выходу, а герцог Ормский вместе с «ведьмедем» стояли над телом мальчишки с разбитой головой.
— Чьих рук дело? — спросил «ведьмедь». Спросил вроде негромко, но тренированный зычный голос разнесся по двору, заставив мгновенно смолкнуть все разговоры.
— Моих, — вперед выступил высокий мускулистый парень, поигрывая сорванным со стены зеленым стягом.
— Зачем? — тоже негромко спросил герцог.
— Ну, это ведь был враг, — пожал плечами парень.
— Понятно.
Герцог носком сапога поддел одну из валяющихся палок, ловко подкинул, перехватил, свистнул рассекаемый воздух… и палка оказалась зажата в кулаке «ведьмедя». До горла парня осталось всего ничего. Парень беззвучно открывал и закрывал рот, его штаны медленно темнели в паху, но вокруг не раздалось ни единого смешка.
— Пусть так, — кивнул герцог, выпуская палку. — Они теперь твои, Вольга. Решай сам.
— На твоем месте я поспешил бы оказаться за воротами до того, как их снова закроют, — намекнул кулем осевшему на землю парню Вольга, когда герцог удалился.
Тот последовал совету: сперва на четвереньках, затем на подгибающихся ногах.
***
Вечер не принес больше никаких неожиданностей. Новых обитателей замка обустроили, подлечили полученные в отборочной стычке раны, накормили и отправили спать. Я некоторое время ворочалась в отведенной мне каморке, думая о том, что мне повезло, и одновременно сгорая от стыда: я была выбрана как самый неумелый кандидат — сомнительное достоинство. Тем не менее, это был для меня единственный шанс остаться здесь, да и то, что меня поселили отдельно, оказалось на руку: не представляю, как бы я выкручивалась, оказавшись в общей спальне на два десятка парней, по которым расселили остальных.
Утром, еще до рассвета, меня разбудил Игор, плеснув в лицо ледяной водой. В ответ на мое возмущение — а я от неожиданности вспомнила все, что мог бы сказать бывалый моряк, застигнутый внезапным шквалом, — одобрительно крякнул и велел выметаться во двор так быстро, как только сумею.
— Какая задача у вас в бою? — спросил Вольга, останавливаясь перед нами.
— Убить как можно больше врагов, — сказал кто-то из первых рядов.
— Неверно, — рыкнул Вольга. — Ваша задача — не дать убить себя. Если для этого нужно убить — убей. Если можешь не убивать… Подумай о будущем. Поверженный враг может собраться с силами и попытаться отомстить. Но он уже ослаблен — он помнит поражение от твоей руки. За убитого врага будут мстить — и они будут сильнее тебя, их будет поддерживать память о павшем, их ненависть не позволит им остановиться — и ты должен будешь убить снова, и снова ждать мстителей.
Парень, перед которым остановился Вольга, казалось, готов провалиться сквозь землю.
— А теперь… — Вольга обвел взглядом мальчишек. — Видите стяг? — Он указал на самую высокую башню замка, странно поблескивающую на солнце. — Каждый из вас должен принести мне по прозрачному камню с той крыши. Первая десятка вернувшихся станет старшими групп, они наберут себе отряды по мере возвращения остальных. Вперед!
Плотная стайка мальчишек быстро рассыпалась на мелкие группки в лабиринтах и переходах замка. Каверз друг другу никто не устраивал, все больше надеялись на себя. К моему собственному удивлению, я вернулась даже не в числе последних: на саму башню пришлось лезть по стене, и это слегка уравняло шансы, добавив преимущества более легким и гибким.
Так началось наше обучение. «Великая честь» на поверку оказалась просто дополнительной кучей обязанностей, как интересных: например, меня особо натаскивали на парный бой, на незаметное пересечение местности и проникновение в замок, — так и довольно нудных: я должна была следить за доспехами и оружием господина, ухаживать за его конем, да еще и уметь развлечь самого господина и его гостей! Последнее было самым тяжким ввиду неприязни, которую я испытывала к герцогу в последнее время.
Помимо прочего, меня учили врачеванию. Занималась этим Эрна, но господин внес свой вклад весьма неожиданным и неприятным образом. Сначала он перебил лапу одной из собак и велел мне залечить. Даже не знаю, за чем было отвратительнее наблюдать: за равнодушием герцога к жалобному визгу пса или за преданностью, с которой выздоровевший пес лизал руки своего жестокого господина. Следующим «уроком» оказалась лошадь. Жеребая кобыла, которая пронзительно визжала и лягалась, не позволяя приблизиться к ней. Что-то пошло не так, жеребенок не появлялся на свет, хотя кобыла уже перебудила своими воплями весь замок. В суматохе мы не заметили появления его светлости. Его выпад был подобен броску змеи. Стремительный, неуловимый глазом высверк стали — и из распоротого брюха кобылы вывалились и жеребенок, и потроха. Меня замутило, но жесткая рука толкнула меня вперед так, что я упала на колени, чуть не ткнувшись лицом в этот смрад и кровь. «Лечи!»
Кое-что прояснилось после случайно подслушанного несколько дней спустя разговора. Вольга просто не умел говорить шепотом, а я к тому времени успела научиться при желании передвигаться практически бесшумно, так что, услышав такой занимательный разговор, немедля свернула в коридор, ведущий к комнатам герцога и затаилась в нише, превратившись в слух.
— Ксандр, ты уверен?
— В том, что он — бастард?
— В том, что он — хаск.
— Нет. Но это нужно проверить.
— И как ты собираешься это проверять? Изуродуешь всех собак и лошадей в округе? Да половину моих юнцов чуть не вывернуло от этого зрелища!..
— Каро — не просто воин из моей дружины, Вольга.
Что-то зазвенело — похоже, герцог ударил кулаком по столу, попал по подносу и опрокинул кубок.
— Этот мальчик будет рядом со мной, и я должен знать…
— Хаски натаскивают своих волчат с малолетства, — проворчал Вольга.
— А разве мы — нет? Ты хоть раз видел здесь мальчишку, настолько необученного и в то же время схватывающего все буквально на лету?
— Считаешь, он притворялся?
— Не знаю. Не знаю! Но большего вздора, чем история Каро, я не слышал! «Родился среди бродяг, родина цыгана — его кибитка». Читать и вести себя за столом его тоже бродяги научили? А ведьмедей он на ярмарке встречал?
— Ксандр… — Вольга шумно сопел. — Ты считаешь, Ирианна…
Звук удара и бешеный рык:
— Не смей припоминать мне эту суку!!! Вон!
Я сжалась в своем укрытии, когда Вольга протопал мимо меня, утирая лицо рукавом. Бастард… Я идиотка, а не бастард! Чего мне стоило есть руками или хотя бы с ножа, как все? Сделать вид, что я не понимаю ни слова в написанном Эрной рецепте? Не выпендриваться с рассказом про ведьмедей?
***
— Не зевай, Каро!
Вольга был недоволен. Скосив глаза, я обнаружила, что, увлекшись парированием свирепых ударов меча, забыла про мизерикорд, острие которого теперь было приставлено к моему животу там, где кончался нагрудник.
— Хочешь лежать с распоротым брюхом, как та лошадь?
Наставник опустил кинжал, воткнул меч в землю и сел на ступени. Мы занимались на небольшой площадке на крыше — отрабатывали бой в условиях ограниченного пространства.
— Знаешь, хаски обожают своих лошадей и собак, — глядя мимо меня, проговорил он. — Переживают за них, словно за людей.
— Не всем же быть бесчувственными сволочами, — чуть слышно буркнула я.
Вольга покачал головой, но я видела, что он едва сдержал улыбку.
— Присядь, вороненок.
Я стащила шлем и тяжело плюхнулась на ступени рядом с Вольгой. Занятия в настоящих доспехах давались мне нелегко. Оставалось только радоваться, что почти весь первый год мы не занимались с настоящим оружием и потому вместо доспехов обходились шлемами, нагрудниками и наручами из кости и кожи. Конечно, теперь моя выносливость не сравнилась бы с прежней: до городка в долине и обратно я сбегала бы за пару-тройку часов, — но в доспехах я пока потела, задыхалась и была такой же неповоротливой, как и в первый день обучения.
— Я хочу рассказать тебе об одном мальчике, — сказал Вольга. — Он родился в бедной семье, но рос крепким и сильным. Из-за этого начал работать совсем маленьким. Носил воду, колол дрова, пахал землю. И никогда не слышал за это ни единого доброго слова, все родные словно сторонились его. Мальчик вырос, но невесты ему не находилось — все боялись его стати и почему-то нрава, хотя он ничем таким не выделялся среди сверстников, не был ни жесток, ни завистлив. Однажды мальчик пришел к своей матери и спросил, почему все думают о нем дурно, хотя он ничего такого не сделал. И тогда мать объяснила ему, что он — бастард.
Я вздохнула. Ну да, ну да, помню. Я же не только хаск, но и бастард. Мог бы спросить прямо, а не рассказывать тут истории про всяких выдуманных мальчиков.
Вольга сдвинул брови, становясь особенно похожим на герцога — а меня вдруг осенило. Черт возьми, да он же про себя рассказывает! Я же еще в первый день их попутала! Выходит, Вольга — незаконнорожденный сын герцога? Ну, в смысле, старого герцога, отца Ксандра…
— Мать сказала мальчику, что его настоящий отец — негодяй, каких свет не видывал, — продолжил Вольга. — Сказала, что тот взял ее силой, сославшись на старый закон «первой ночи». Сказала… Много всего. А главное — что теперь, когда мальчик вырос, а тайна открылась, родители не желают видеть ублюдка в своем доме. И он ушел. Нанялся на службу. Через несколько лет мальчик стал одним из самых грозных воинов, каких только видел свет. И тогда он вызвал на поединок своего младшего брата…
Вольга умолк, видно, припоминая, а я подумала, что хотела бы видеть тот бой! Я в равной мере восхищалась мастерством обоих наставников и, сколь ни пыталась, не могла припомнить случая, который позволил бы сделать вывод о том, кто же из них искуснее. Массивный Вольга был сильнее, Ксандр — гибче и быстрее. Хитрости и отваги не занимать было обоим.
— И кто победил? — с интересом спросила я. Казалось бы, ответ очевиден — ведь Ксандр был жив, но в сказочки о его благородстве я давно не верила, так что в случае его победы Вольга был бы мертв.
— Он, — Вольга глянул мне прямо в глаза. — Приставил кинжал к горлу. — Он потер отметину, заставив меня поежиться: ничего себе «приставил»! — И спросил, что заставляет меня так его ненавидеть. Я не ответил. Он начал давить на кинжал, погружая его в мое горло. Тогда я сказал, что его отец отнял у меня любовь матери, а он сам — любовь отца, и его смерть была бы отличной местью обоим.
— И после этого он оставил тебя в живых? — недоверчиво уточнила я.
Вольга криво усмехнулся.
— Как видишь. Ксандр пошел к отцу и потребовал у него ответа. А тот… Рассказал, как моя мать сама пришла в замок, желая стать герцогиней. Герцог тогда был молод и не отказался от красавицы-простолюдинки, но, разумеется, в жены брать ее не торопился. Затем девушка понесла от него, а он по-прежнему не гнал ее, но и не привечал. И тогда она ушла, никому ничего не сказав.
— И ты поверил в это? — фыркнула я.
— Пришлось, — Вольга легко поднялся. — Рассказ подтвердили слуги, а отец и брат предложили мне кров, содержание и занятие по душе…
— И какой же в этом урок? — напрямую спросила я.
— Не всегда стоит слепо верить словам обиженной женщины, вороненок.
Меч прошелестел над моей головой, вспарывая воздух, и следующий час я не могла думать ни о чем кроме ударов, блоков и перемещений. Но вечером я, напротив, уже не могла не думать о рассказе Вольги, глядя на восседающего во главе стола герцога. Хаски были странными, дикими, но гордыми. Представить себе женщину, которая стала бы предлагать себя вот такому… К горлу подкатил комок омерзения. С другой стороны… Вот он — воин, который являлся мне во снах. Настоящий мужчина, могучий, неутомимый, отважный. От него резко пахнет потом, он жрет мясо с ножа, громко ржет над скользкими шуточками сотрапезников и тискает служанок в коридорах. Вспомнилось протяжное: «Веро-о-оника, разрешите пригласить вас на та-а-анец». Заморский купец, мой несостоявшийся муж, был изыскан за столом, умел говорить комплименты, изящно одеваться и кланяться… Чего ж я тогда сбежала?
***
Вжих!.. Приседаю, пропуская меч над головой. Лязгают столкнувшиеся кинжалы. Разворот — от погнувшегося наруча, подставленного под рубящий удар, летят искры. Отступить. Колющий удар в горло — отбиваю вверх. Мой кинжал устремляется к бедру выставленной вперед ноги — заметил, снова лязг железа о железо. Отступить, серия ударов: рубящий сверху, справа, колющий в руку — отмахивается — разворотом кинжал в открывшийся левый бок — ах, зараза, успел развернуться так, что кинжал вылетает у меня из рук, вместо ременных завязок и кольчуги встретив твердую поверхность нагрудника. Перехватываю меч двумя руками, ныряю вниз в глубоком выпаде — и чуть не напарываюсь горлом на кинжал. Герцог отдергивает его и придает мне ускорения оглушающим ударом сбоку, я тяжело падаю, пытаюсь перекатиться, но рядом с лицом в землю вонзается меч, а грудь придавливает к земле сапогом. На миг замираю — и резко дергаю поставленную мне на грудь ногу, лишая противника равновесия. Все еще ослепленная, не пытаюсь достать его мечом, а просто бросаюсь вперед, словно таран, всем телом, снося герцога с ног и пытаясь выхватить из его ослабшей руки кинжал.
Чувствую странные конвульсии тела под собой. Герцог смеется.
— Ты уже мертв, вороненок, — снисходительно говорит Вольга, стаскивая меня с поверженного противника.
— Он тоже, — огрызаюсь я.
Смеются оба.
— Четверть часа, а, Вольга? — довольно спрашивает герцог, поднимаясь с земли.
— Чуть меньше.
— Пойдет, — кивает герцог и уходит, бросив на прощание: — Так держать, Каро.
Я провожаю его ненавидящим взглядом, заметив который, сурово хмурит брови Вольга:
— Каро, что все-таки случилось?
Мотаю головой, стягивая с себя доспехи. Хоть на дворе и зима, после короткого боя мне жарко. Вольга недоверчиво смотрит на меня. Кажется, он что-то подозревает. Меня дополнительно обдает жаром от мысли, что Ксандр поделился подозрениями с братом. Хотя, прошло уже больше месяца, в течение которого Вольга периодически задает мне этот вопрос и не получает на него ответа, а герцог… Герцог ведет себя как ни в чем не бывало, словно того случая и не было.
Месяц назад… Месяц назад я относила в покои господина его одежду, нашими с Эрной совместными усилиями приведенную в божеский вид после очередного дня грандиозной попойки. Длилось это безобразие к тому времени дня четыре, не участвовавший в нем Вольга обмолвился как-то, что это не к добру. Мол, такой загул обычно герцог устраивает лишь в предчувствии грядущей битвы. Мы с Игором мрачно переглянулись — и продолжили скрести коней. Слухи о том, что хаски готовят набег, ходили уже давно, в замок стекались люди, причем не только сотни обученных ранее мальчишек, но и воины из других мест, а последняя сотня, набранная в этот год, дрожала в предвкушении настоящего сражения. Никто не сомневался, что, едва закончится весенняя распутица, хаски нападут.
Не знаю, то ли герцог истомился без спроваженной еще по осени пассии, то ли наскучил служанками, то ли просто перепился до чертей… Но, когда я возвращалась в свои комнаты, в одном из переходов рядом шарахнулась тень, липкая ладонь зажала мне рот, и через мгновение я оказалась в самом темном углу, перекинутой через перила животом. Сперва я решила, что кому-то вздумалось сбросить меня с лестницы, и вцепилась в перила, что было сил. Но ожидаемой подсечки и толчка не последовало, напавший продолжал зажимать мне рот, наваливаясь и обдавая тошнотворным запахом перегара, а другой рукой копошился у меня в штанах, поругиваясь сквозь зубы — у него не получалось что-то там найти. А потом меня затопило и почти парализовало волной отвращения: я поняла, что именно он ищет у меня в штанах — то самое, что больно упирается мне в задницу, и совершенно ошибочно принятое за рукоять кинжала. Напавший что-то неразборчиво промычал и, видимо, решив обойтись без моих причиндалов, парой рывков спустил свои и мои штаны и сильно толкнулся мне между ног. Боль, наконец, привела меня в чувство, и я сделала то, что давно следовало сделать: отцепилась от перил, крутанулась на месте — затрещала ткань рубахи, — подсекая насильнику ноги и одновременно нанося ребром ладони оглушающий удар чуть выше уха.
Даже притупленных возлияниями реакций герцога — а это был именно он — хватило на то, чтобы увернуться от удара по голове, но подсечка достигла цели, и теперь он сидел на полу, с открытым ртом пялясь на меня. Почему-то я сильно сомневалась в том, что на него произвели такое впечатление мои боевые навыки. И не зря: беглый взгляд вниз позволил удостовериться, что спущенные штаны и разодранный ворот рубахи выдали меня с головой. В последнее время, честно сказать, лишь то, что никто не сомневался в моем поле, позволяло мне оставаться неразоблаченной. Даже несмотря на тренировки, моя фигура становилась все более и более женской, приобретая плавный изгиб талии и бедер, а также совсем не мужскую грудь, которую и наблюдал сейчас мой господин во всей ее красе. Я поддернула штаны — и резко, без замаха, врезала ногой прямо по недоумевающей физиономии. Звук, с которым голова герцога соприкоснулась с полом, вернул мне способность соображать и заставил не на шутку перепугаться. Если я его убила…
Сердце билось. Первой мыслью было позвать Игора и Эрну: первого — чтобы помочь донести герцога до его комнат, вторую — чтобы осмотреть рану. Но тогда мне придется на некоторое время оставить раненого здесь, переодеться, потом изобразить, что я наткнулась на него случайно… А главное: в моей голове уже прочно сидело представление об обязанностях оруженосца. Это была моя работа — моя, и ничья больше. Мой господин ранен.
Тащить до комнат пришлось волоком, использовав вместо плаща один из гобеленов. Содрав плотную ткань со стены, я перекатила на нее бесчувственное тело, сдирая ногти, вцепилась в скрученный жгутом свободный край — и потащила. Слава всем богам, мне не пришлось преодолевать ни одной лестницы и никого не встретилось по дороге, поскольку разорванный ворот продолжал являть всем желающим поглазеть мою отнюдь немужественную сущность, а лестницу мне просто было бы не осилить: это я в полной мере прочувствовала, пытаясь взвалить герцога на кровать.
Переодевшись в одну из старых рубашек герцога, я уже спокойно умыла его лицо, промыла довольно глубокую рану на затылке, без колебаний пустила свою разорванную рубаху на бинты, затем стащила с господина сапоги, камзол, немного поколебавшись — штаны, и укрыла. Мощная грудь вздымалась ровным дыханием, а спокойное лицо могло показаться вполне красивым, если бы не жгущее губы слово «мразь», которым выражалось мое новое отношение к своему господину.
Занятия ли с Вольгой сделали меня более рассудительной, или я просто повзрослела, но теперь я не собиралась предпринимать поспешных шагов. Решение сменить господина, как только представится случай, было незыблемым, словно родилось не только что, а жило в моей душе всегда, но делать это немедленно отнюдь не входило в мои планы. Вот когда у меня за плечами будет хотя бы пара успешных сражений — тогда я перестану скрывать свое подлинное лицо и поступлю на службу в другое место.
Поэтому я привела себя в порядок, разыскала Эрну, в меру встревоженным тоном сообщила ей, что господин крепко расшибся, спьяну свалившись с лестницы. Переполошившаяся было Эрна так раздобрилась, едва увидев перевязанную голову лежащего в постели герцога, что отпустила меня, пообещав лично присмотреть за раненым. Два дня, которые тот пролежал в отключке, я провела как на иголках, но боги оказались благосклонны: герцог ничего не помнил о роковой ночи. Либо решил молчать. Первый вариант устраивал меня больше, но в такие дни, как этот, я начинала подозревать неладное.
***
Первые вести о вылазках хасков дошли до нас ранней весной. В городке у подножия прибавилось беженцев: в замок их не пустили, в нем еле размещалась собравшаяся армия. Говорили о разграбленных поселениях вдоль границы, о множестве убитых: хаски не брали в плен мужчин.
Едва прошли весенние обвалы, мы двинулись в путь. Моя лошадка осталась в замке: Вольга оценил маломерку по достоинству, считая чуть ли не напарником в обучении мальчишек верховой езде и конной сече. Для похода мне выделили крапчатого трехлетку, более соответствующего моему нынешнему росту. Герцог, после «падения с лестницы» прекративший разгул в замке, успел набрать форму и теперь возглавлял нашу колонну при полном параде, не исключая знаменитого алого плаща.
Мы ехали среди восторженных криков, цветочных лепестков и воздушных поцелуев, посылаемых герцогу наиболее восторженными горожанками. Я чуть заметно поморщилась, вспомнив свои детские грезы. Кто мог знать, что на деле я испытаю совсем другие чувства в тот момент, когда начнет сбываться моя мечта?
Чем дальше мы продвигались на север, тем тревожнее посматривал в мою сторону Вольга. Герцог лучше владел собой, но я была уверена, что и он задается вопросом: что будет, когда мы встретимся на поле брани с теми, кого они считали моими родичами. Иногда мне хотелось рвануть рубаху на груди и заорать: «Да успокойтесь вы, два идиота! Я не хаск, я просто баба!» Однако я понимала, что на этом мои мечты о ратных подвигах и сражениях бесславно и закончатся, поэтому ничего такого не предпринимала.
День битвы настал неожиданно. Вернувшиеся до зари разведчики сообщили, что деревенька, расположенная менее чем в дне пути отсюда, разграблена и сожжена, а в соседнем лесу, по их прикидкам, около десяти сотен хасков. От волнения у меня тряслись руки, когда я затягивала ремни доспехов моего господина. Все посторонние чувства ушли в тень, оставив только восхищение лучшим воином и гордость той действительно великой честью, которую мне оказали, позволив стать его оруженосцем. Когда мы проезжали перед выстроившими в боевом порядке отрядами, я впервые почувствовала свою сопричастность к чему-то поистине великому.
Бой начался, традиционно, с конной сшибки — и мы разом выбили хасков на половину расстояния до леса. Но порадоваться я не успела — на наших конных обрушился град стрел и камней. И вот уже понеслись над полем крики раненых, заметались испуганные лошади, потерявшие своих седоков.
Пошла в атаку пехота, прикрываясь от стрел своими тяжелыми, в рост человека щитами. Двуручные мечи, когда-то так пленявшие мое воображение, оказались на редкость неповоротливы даже в руках опытных воинов и годились в основном на то, чтобы широким махом распугивать противника, изредка, когда выпадала возможность, нанося сокрушительный рубящий удар.
Следом за пехотой двинулись и мы. Точнее, мне было приказано держаться позади, чтобы вовремя заметить изменения в диспозиции — и вот тогда уже прорваться к герцогу с сообщением и подкреплением, если понадобится. В дело вступили мечи и кинжалы, над полем удушливой волной поднимался запах крови и конского пота.
Обходной маневр хасков чуть не застал меня врасплох. Обвязав головы пучками травы, они так медленно ползли по полю, заходя с фланга, что мы заметили их, только когда хаски оказались совсем близко. Я ринулась в гущу сражения, пробиваясь к двум высоким фигурам. Ксандр и Вольга бились рядом, и каждое их движение достигало цели, образуя брешь в волне наседающих хасков. Подойдя ближе, я залюбовалась этим стремительным яростным танцем и чуть не получила удар мечом. Это привело меня в чувство. Мой кинжал впервые окрасился кровью, легко найдя брешь во вражеских доспехах.
— Вольга! — выкрикнула я, взмахом меча убирая последнюю преграду между нами.
— Да, Каро? — он моментально оказался рядом со мной, играючи отразив несколько ударов сбоку и устранив помеху ударом по лбу рукояткой меча.
Я указала направление, где хаски уже выбрались из укрытия и начинали теснить наши ряды, сминая строй и внося опасный хаос. Вольга, моментально сориентировавшись, выкрикнул имена нескольких старших групп и начал прокладывать дорогу к флангу. Оставшиеся сомкнули ряды, и я осталась в строю, чувствуя, как торжественно звенит что-то внутри. Вот он, мой звездный час! Мы, спина к спине…
И тут хаски выпустили резерв. Разведчики ошиблись, их число явно стремилось к сотне сотен. На каждого из воинов нашего поредевшего отряда теперь приходилось по десятку врагов. Они надвигались хищно и молча, так что сразу приходило на ум традиционное сравнение с волками — не только из-за пышных хвостов, украшающих шапки, но и из-за повадок.
Я оглянулась в некотором отчаянии. Резерва у нас не было, Ксандр не просил помощи соседей, а вся наша армия, едва помещавшаяся в замке и казавшаяся такой многочисленной, теперь казалась горсткой песка перед набегающей мутной волной.
Хаски подошли ближе — и с ревом кинулись в атаку. Мы встретили их молча, берегли дыхание, разбившись по парам и мгновенно затерявшись в схватке. Раскисшая жижа под ногами сбивала движения, доспехи казались невообразимо тяжелыми, пот из-под шлема заливал глаза, во рту пересохло и горело, мутило от поднимавшегося удушливого смрада пролитой крови и мертвых тел. Очередной удар расколол мой щит пополам, нога поехала по грязи, — и я с размаху хлопнулась на спину, да так, что дух вышибло, а в глазах на мгновение потемнело. Хаск занес меч, я ослабевшей рукой нащупала свой, но в ту же секунду поняла, что не успею.
Думаю, я вскрикнула. И, боюсь, этот вскрик предрешил исход боя, потому что мой господин, герцог Ормский, похотливая мразь и бездушная сволочь, каким-то образом различил в горячке боя слабый вскрик своего оруженосца и обернулся. Меч хаска остановился, так и не дойдя до моего горла, мне в лицо брызнула теплая кровь, я откатилась в сторону, освобождая место тяжело рухнувшему на землю телу того, кто собирался оборвать мою жизнь. А в следующий миг вскрикнул Ксандр. Его противник, воспользовавшись этим поворотом, вогнал меч прямо в бок герцогу, легко пропоров ременные завязки лат и пробив кольчугу. Герцог успел почувствовать угрозу и начать разворот обратно, из-за этого меч вошел под углом, не убив сразу, за что дерзкий хаск немедленно поплатился жизнью. Потом мой господин упал. Его глаза закатились, а в углах рта показалась кровавая пена.
Я подняла взгляд с неведомым мне ранее чувством. То, что я до сей поры называла ненавистью, оказалось слабеньким бледным подобием испытываемой теперь удушающей волны. Чтобы не захлебнуться ею, пришлось открыть рот, из которого вырвался низкий животный крик. Я стряхнула с руки остатки щита, стащила мешающий шлем и выпрямилась с мечом в одной руке и кинжалом в другой.
Не знаю, сколько прошло времени до того, как я остановилась. Но убивать уже было некого, и кровавая пелена у меня перед глазами понемногу рассеялась. Оставшиеся хаски бежали, отступив под прикрытие леса, преследовать в котором их было опасно и глупо. Я провела рукой по лицу, почувствовала вкус крови… и с наслаждением облизала губы, ловя соленые капли. Что может лучше утолить жажду, чем кровь врага?
Господина я нашла на удивление легко. Просто оглянулась — и сразу увидела. Герцог лежал на боку, лицом в грязь, и из его тела все еще торчал меч. Каково же было мое удивление, когда я поняла, что герцог все еще дышит! Первым побуждением было вытащить меч, но уроки Эрны не прошли даром. Грязь не должна попасть внутрь, а здесь нечем промыть и закрыть рану.
— Вольга! — мой голос неожиданно зычно разнесся над полем, голос человека, уверенного в своем праве повелевать. — Берите большой щит, — скомандовала я побледневшему великану, не позволив вымолвить ни слова. — Нужно отнести его в палатку как можно быстрее.
Все подчинялись моим командам так, словно это я была их господином.
Вольга помог мне освободить герцога от доспехов, но промыть участок вокруг раны, как учила меня Эрна, я не успела. Оказалось, меч вошел в тело по касательной, содрав кожу и плоть с ребер, и держался лишь из-за доспехов, поэтому, стоило нам разрезать ремни, вывалился, явив нашим глазам страшную открытую рану. Ксандр забился в конвульсиях, захлебываясь кровью. Я преодолела спазм, щедро плеснула себе на руки и на поврежденный бок обеззараживающей настойкой, заставив раненого захрипеть; как могла, приладила на место оторванный шмат плоти, прижала сверху специальной подушечкой из мягкой впитывающей ткани с целебной корпией и с помощью Вольги крепко прибинтовала ее к обмякшему телу герцога. Прижавшись ухом к его груди, я различила слабые, редкие удары сердца.
Осторожно, чтобы не намочить повязку, я смыла кровь и попросила Вольгу переложить герцога на кровать.
— Ты молодчина, вороненок, — сказал он, опуская ладонь мне на плечо.
У меня не осталось сил даже кивнуть. Я до самого рассвета сидела и просто смотрела на неподвижное бледное пятно лица Ксандра Ормского. Единственной моей мыслью было понимание: теперь я не могу сменить господина. Я обязана ему жизнью и буду служить верой и правдой до самой смерти.
Господин очнулся вечером следующего дня, когда я уже успела переодеться, поесть, несколько часов подремать и выслушать доклад Вольги о том, что у нас много павших, еще больше раненых, что за подмогой послан гонец, но ждать ее раньше чем через дюжину дней не стоит. Взгляд герцога был мутным, но меня он узнал, вздохнул с облегчением, сделал несколько глотков воды и снова впал в забытье. Под утро его стало лихорадить, и я решилась на ту роковую вылазку.
Вольга хотел послать со мной двух воинов, но я отказалась.
— Ты сам меня учил, а эти только наделают шума.
Вольга посопел и кивнул. Я отправилась в лес одна, наивно полагая, что покидаю лагерь и раненого господина ненадолго — только для того, чтобы набрать нужных трав: кровохлебки и жарогонки.
Как меня схватили — не помню. В какой-то момент я просто нагнулась за корешком, потом была темнота, а потом — долгий путь до замка Хаск, из которого мне запомнилось жесткое седло под животом, нещадно отбивающее внутренности, тычущееся в лицо стремя и вытертая шерсть лошадиного бока, впивающаяся в запястья и лодыжки веревка, да грубые голоса, перекликающиеся на незнакомом наречии.
***
— Так это и есть маленькая шлюшка герцога?
Судя по тому, что это были первые понятные мне слова, сказано это было специально для меня. На одном из привалов хаски меня обыскали и обнаружили не совсем то, что ожидали — а именно, что перед ними женщина. Уверена, они не поскупились на оскорбления, из которых я не поняла ни слова, но мерзкий хохот и взгляды прекрасно передавали смысл реплик.
В замок меня ввели голой и босой, со связанными сзади руками и веревкой на шее. По счастью, среди бросаемой в меня дряни оказалось не слишком много камней, так что я получила лишь два чувствительных удара, по плечу и по бедру. Чувства как-то отнялись, вместо ужаса перед тем, что предстояло мне, я думала о том, что мой господин лежит где-то там без должной помощи.
Женщина, стоявшая на пороге камеры, в которую меня поместили, могла бы сойти за мою мать в далекой молодости. Я сразу поняла подозрения герцога и напряглась, вспоминая все детали памятного разговора в надежде извлечь какую-то пользу.
— А, Ирианна… — усмехнулась я. — Ну, как видишь, он не долго по тебе убивался…
Судя по пощечине, ожегшей мое лицо, с дерзостью я перебрала.
— Ты за это ответишь, маленькая сучка, — прошипела Ирианна. — И он тоже.
Она улыбнулась так, что у меня свело скулы и мороз пробежал по коже. Черт… Не то чтобы я верила в благородные порывы, но… Ксандр спас мне жизнь, подставившись под удар сам. Что если понятия воинской чести заставят его ринуться в бой, не дожидаясь подмоги, на превосходящие силы врага, прямо в заготовленную ловушку? Утешало только то, что герцог еще не скоро поднимется с постели, да и просто не поймет, о ком идет речь, если ему скажут о захваченной женщине… Или все же поймет?..
— Ну а пока мы ждем визита его светлости, наша гостья не должна скучать, — вкрадчиво протянула Ирианна. — Уверена, по сравнению с Ксандром мои мальчики покажутся тебе нежными.
Самое противное заключалось в том, что не так уж она оказалась не права. Особой разницы между ощущениями, испытанными тогда на лестнице, и происходившим сейчас не было. Смрадное дыхание, тяжесть навалившегося тела, боль, унижение… А ведь после этого еще и дети рождаются. Поразительно, как же матери находят в себе силы не ненавидеть своих отпрысков?
В моей темнице не было окон, так что я не знала, день на дворе или ночь. Если считать, что стражники «навещали» меня раз в день, то прошло пять дней. Мое немытое, покрытое кровью, испражнениями и спермой тело вызывало такое отвращение, что в последний день ко мне даже побрезговали приложиться лично, использовав в качестве орудия пытки рукоять меча.
На следующий день, видимо, поняв, что за мной не придут, явилась Ирианна, брезгливо осмотрела меня и отдала какое-то короткое распоряжение. Стражники молча подхватили меня под локти и куда-то поволокли.
Первое, что обратило на себя внимание в моем новом обиталище, — запах. Странно знакомый запах, который я узнала, лишь услышав приглушенный рык. Подняв глаза, я столкнулась взглядом с огромной черной псиной. Бешеные желтые глаза, вздернутая верхняя губа открывает белоснежные клыки, из углов рта капает слюна…
Я закрыла глаза, понимая, что бежать некуда и спастись не удастся. Собака приближалась, рык угрожающе клокотал в ее горле. Внезапно я вспомнила рассказ одного из братьев. Наткнувшись в северных лесах на какую-то крупную зверюгу, он упал на колени, лицом вниз и закрыл голову руками. Зверь обнюхал его — и ушел!
Терять мне было нечего. С жалобным стоном я повернулась и распласталась в позе покорности. Рык притих, собака обнюхивала меня. Когда она дошла до зада и снова зарычала сильнее, я совсем пала духом. Да, мне тоже не понравился бы этот запах. Зубы сомкнулись на моем загривке, и я попрощалась с жизнью. Но боли не было. Я почувствовала, как псина куда-то меня волочет. «Оставила на ужин», — нервно хихикнула я про себя.
Осторожно открыв глаза, я обнаружила, что теперь лежу в самом дальнем углу, там, где пол гуще присыпан соломой. Собака внимательно смотрела на меня. Боги, она была просто огромна. Я снова закрыла глаза, опасаясь невольно вызвать агрессию у животного. А потом… Потом собака лизнула меня в лицо. И еще раз. И еще. И я не выдержала: разревелась, как маленькая, бесстрашно обхватив горячее собачье тело. Когда рыдания немного отпустили, я почувствовала, что тычусь лицом во что-то странное. Приоткрыв глаза, я обнаружила в темной шерсти набухший розовый сосок и, почти не соображая, что делаю, в экстазе зачмокала, поглощая странного вкуса жидкость, совсем не похожую на привычное молоко. Собака, к моему запоздалому удивлению, нисколько не воспротивилась такой дерзости. Легла на бок, вывалила язык и спокойно ждала, пока я насыщаюсь. Получив первую за все это время пищу, я почувствовала, что не в силах сопротивляться сну. Сквозь сон я чувствовала, как собака вылизывает меня горячим шершавым языком, придерживая лапой, когда я невольно дергалась от щекотки.
— Я буду звать тебя Мартой, — бесстрашно сообщила я собаке, открыв глаза на следующее утро.
Марта вывалила из пасти язык и горячо задышала мне в лицо. Кажется, одобрительно. Я рассмеялась и обняла ее за шею. Моя рука наткнулась на строгий ошейник. Подняв голову, я обнаружила цепь, прикрепленную к кольцу в дальней стене камеры. Мои пальцы были слабыми, но через некоторое время я справилась с застежкой, отшвырнула ошейник и почесала освобожденную собачью шею. Марта вновь лизнула меня в щеку, видимо, выражая признательность.
Кажется, псина теперь считала меня чем-то вроде своего щенка. «Своей сучки», — мерзко хихикнул внутренний голос. Вероятно, изнеженная купеческая дочь Вероника сочла бы это ужасным, но, кажется, этой девушки больше не существовало. Я же совершенно спокойно принимала ласки своей «мамочки», сосала ее «молоко» и спала, прижавшись к теплому боку.
Но идиллия закончилась. Загрохотали засовы — видимо, стражники решили, что собаку пора снова кормить. Я сжалась в комок, в панике соображая, что предпринять, и ничего не находя. Все оказалось просто. Я совсем забыла, что сняла с Марты ошейник, а стража об этом и подавно не подозревала. Первый даже не успел крикнуть, крик второго оборвался тотчас же.
— Надеюсь, среди них был тот, кто забрал твоих щенков, — сказала я Марте, стаскивая одежду с того из стражников, кто был пониже. Сапоги были мне явно велики, но я надрала полос от рубахи второго и напихала их в носы, так что можно было передвигаться без опасения потерять обувь при каждом шаге.
Из замка меня вывела Марта, мощные челюсти которой играючи расправлялись с ничего не подозревающими людьми. Я брела за ней, опираясь на копье, взятое у стражи. Меч я даже брать не стала — все равно в руках его не удержать, а времена, когда я полагала, что главное качество оружия — быть грозным, давно миновали.
***
Вжих, вжих, удар, разворот, блок, удар, блок, перенос центра тяжести, выпад, блок, блок, удар, разворот…
— О, простите, матушка!
Мой меч замер слишком близко от лица побледневшей настоятельницы.
— Каро… — голос дрогнул, но она справилась с собой и продолжила привычно ласково: — Дочь моя, нам надо поговорить.
Я вздохнула, отошла в сторонку, бросив укоризненный взгляд на разлегшуюся на солнцепеке Марту — могла бы предупредить! Впрочем, опасности для меня не было, а пугать мать-настоятельницу — излюбленное наше занятие, к сожалению. Я пугаю ее своими речами и тренировками, Марта — привычкой бесшумно подкрадываться, садиться за спиной и внимательно смотреть. Я хлебнула воды, вытерла лицо, пытаясь сообразить, о чем пойдет речь.
— Я вас слушаю, матушка.
— Какие у тебя планы, Каро?
Оп-па, кажется, меня собираются выставить из гостеприимной обители.
— В смысле, когда я собираюсь наконец осчастливить вас своим отсутствием?
Матушка укоризненно улыбнулась и мягко пояснила:
— Никто тебя не гонит. Но, дочь моя, ты ведь понимаешь, что вносишь смуту в душу моих послушниц, не так ли?
Еще бы я не понимала! Особенно в последнее время, когда я начала тренироваться, чтобы набрать прежнюю форму.
Я вытащила из столба глубоко засевший изогнутый нож, убрала его в ножны. Мое оружие было странным, несколько непривычным, но неожиданно удобным. Во время наших с Мартой странствий по окрестностям монастыря мы нашли настоящий клад. Одежды на скелете были изрядно попорчены временем и зверьем, но меч, нож и деньги сохранились прекрасно. Длинный, узкий, чуть изогнутый меч с затейливой резьбой на рукояти буквально запел, когда его коснулась моя ладонь. Никак иначе я не могу описать ощущение раскинувшихся за спиной крыльев, каждое перо которых было убийственно острым, грозной силы, влившейся в меня при первом же пробном махе. Меч ощущался, как естественное продолжение моей руки, настоящая карающая десница. Я поблагодарила богов и покойника за столь щедрый дар, но единственное, что я смогла дать взамен — упокоение. До темноты мы с Мартой копали могилу, но я не досадовала: оружие того стоило.
— Не беспокойтесь, матушка, — кивнула я. — Завтра в вашем доме воцарится мир и спокойствие.
В конце концов, если только этим я могла отплатить людям, которые практически вытащили меня с того света, дали приют и время прийти в себя, — пора было это сделать.
— Зачем тебе латы, красавица? — расхохотался торговец, услышав мой вопрос.
Я сузила глаза, а в горле Марты начал зарождаться предупреждающий рык. Торговец опасливо покосился на сидящую возле моей ноги собаку и торопливо выставил ладони:
— Сначала посмотрите на то, что я вам предложу, госпожа, а потом гневайтесь.
Черт возьми, как я сама не подумала, что бывают и женские доспехи? Хотя, откуда мне было знать, что такая красота найдется в лавчонке какого-то захудалого городишки? Мои пальцы рассеянно поглаживали ремешки и пряжки, пока я пыталась сообразить, как же теперь сбить цену.
— Не знаю, — с сомнением протянула я. — Слишком непривычная конструкция. Этак мне придется, пожалуй, заново учиться.
— Может, госпожа не откажется примерить доспехи и убедиться лично, насколько легко в них двигаться? — вкрадчиво предложил торговец.
Все еще изображая сомнение, я проследовала в дальнюю комнату, где молоденькая служанка помогла мне облачиться. Доспехи были великолепны. Массивные наручи и наплечники крепились к облегающему костюму из черной плотной кожи. Неожиданно изящный нагрудник служил одновременно защитой и украшением. Костюм оставлял открытым живот, зато бока, где обычно располагались завязки лат, были надежно прикрыты. Это имело смысл — отбить прямой удар в живот было намного легче, чем избежать коварного удара в незащищенный бок.
Я чуть вздрогнула от неожиданного воспоминания. Ксандр… Надеюсь, он не выжил после той раны, потому что иначе я убью его сама. Как он мог быть так слеп, чтобы решить, что я переметнулась к «родичам»? После того, как я убила полсотни «соплеменников» в той сече, он даже не попытался меня освободить!
«Он же не знал, что ты женщина», — покачала головой мать-настоятельница, когда я впервые рискнула поделиться сжигающими меня чувствами хоть с кем-то.
«Вы думаете, так много меняется от того, в какую дырку тебя имеют?» — не сдержавшись, спросила я. После этого я зареклась поднимать подобные темы: зачем шокировать добрую женщину?
— Так что думает госпожа? — прервал мои мысли вкрадчивый голос торговца.
— И сколько ты хочешь за этот наряд? — небрежно поинтересовалась я, намеренно приравнивая доспехи к женским тряпкам.
— Думаю, десять золотых монет не будут слишком…
— Да ты с ума съехал, старик! — искренне рассмеялась я. Самые лучшие латы обошлись бы мне самое большее в десять монет серебром. — Желаю тебе прожить достаточно долго, чтобы дождаться следующего покупателя.
Торговец сразу скис. Действительно, в более крупных городах женские доспехи могли и не быть такой экзотикой, а вот в его лавку вряд ли скоро забредет еще одна покупательница на редкий товар. В результате мы сговорились всего за одну золотую монету.
***
Ксандр был жив. Как и Вольга. Единственной новой деталью был шрам, перечеркивающий лицо великана. Оба брата стояли возле щуплого мальчишки, затравленно оглянувшегося на звук, когда я спрыгнула с лошади. Мне не нужно было объяснять, что происходит.
— Никак, решили подобрать себе нового оруженосца, ваша светлость? — едко поинтересовалась я. — Уже просветили его, куда делся старый?
— Укороти язык, женщина! — рыкнул Вольга.
— А я не к тебе обращаюсь, — огрызнулась я, заменяя традиционный вызов плевком в лицо герцога.
Вокруг нас быстро образовалось пустое пространство, перешептывались мальчишки, только что прошедшие отбор. Я скинула плащ, тряхнула гривой отросших волос.
— Марта, назад, — скомандовала я, ощутив прижавшееся к ноге тело. — Назад!
Собака с обиженным видом отошла и села в стороне, продолжая топорщить шерсть на загривке и скалить клыки. Пришлось отвлечься, найти крепкий ремень и привязать ошейник к коновязи. Я не хотела, чтобы меня упрекнули в нечестной победе. Тем временем Ксандру принесли легкие доспехи и оружие.
Мы медленно кружили, готовясь к нападению.
— Ты должен назвать свое имя, — сказал герцог. — Мое ты, очевидно, знаешь.
— Перебьешься, — бросила я, нанося первый пробный удар.
Ксандр кивнул и умолк. Доспехи мои показали себя во всей красе, не сковывая движений, не утомляя и отлично держа удар. Еще одним моим преимуществом было знание противника. Я знала, как он движется, какие связки приемов предпочитает. И я безжалостно воспользовалась этим знанием. Обманный удар, блок — и оглушающий удар, от которого герцог упал, как подкошенный. Я придавила его грудь коленом, занесла меч — и замерла на миг. В ярости я ударила слишком сильно, и Ксандр был без сознания. Мне же хотелось видеть его глаза в тот миг, когда мой меч войдет ему в горло. И чтобы он видел мои глаза — глаза человека, которого он предал.
Странный шум привлек мое внимание. Я огляделась: все, наблюдавшие за поединком, опустились на колено, склонив голову и прижав кулак к груди.
— Блядь, — сказала я с чувством. В своем желании свести счеты с Ксандром я как-то не подумала об этом.
— Мы клянемся в верности, госпожа, — сказал Вольга. — Пощади его.
— Клянемся, клянемся… Пощады, пощады, пощады… — эхом прошло по двору.
Я сжала зубы. Если эти идиоты думают, что я хотела убить герцога ради власти, то они сильно заблуждаются. Клятва в верности ничего не меняет.
— Каро…
Я вздрогнула, оборачиваясь к Вольге. Что?!
— Если ты хочешь мстить, ты должен… должна убить меня, — Вольга встал, сделал несколько шагов и вновь опустился на колено. — Это я предпочел жизнь брата твоей жизни. Когда подошло подкрепление, и я перестал поить Ксандра сонной настойкой, он ясно выразил свое мнение, — Вольга поднял рассеченное шрамом лицо. — И я считаю, что заслужил его и твое негодование.
Я молчала, но острие моего меча дрогнуло и сместилось.
— Мы стерли замок Хаск с лица земли, — тихо сказал Вольга.
— А Ирианна? — хмыкнула я.
— Что ты знаешь о ней, вороненок?
Я зло дернула углом рта и сощурилась.
— Дюжину лет назад она предложила Орму заключить мир, — снова опуская взгляд, заговорил Вольга. — Предложила упрочить этот мир самым надежным способом.
— Предложив себя в качестве жены?
— Да. Это была ловушка. Наутро после свадьбы Ирианна поднесла Ксандру кубок с отравой. Так она стала бы законной госпожой Орма без кровопролития. Но Ксандр каким-то чудом выжил.
— И вы решили, что я пришла мстить за нее?
Вольга кивнул.
Я опустила меч. Конечно, это не оправдывало насилия, учиненного Ксандром, но… Я стала другой за это время. И… Страшно представить, но теперь тот случай казался мне не стоящей внимания мелочью, за которую не мешало бы задать хорошую взбучку, но которая никак не могла послужить поводом для ненависти.
— Как ты узнал меня?
— Я учил тебя, — улыбнулся Вольга. — Я знаю, как ты двигаешься. А еще… Ирианна перед смертью сказала, что тебя отдали на растерзание псам. После этого мы не удивились, не найдя в Хаске твоих останков. Замок пал. А Ксандр, пытаясь залить боль вином, как-то признался спьяну, что однажды видел тебя во сне женщиной. И что эта женщина была той единственной, которую он мог бы полюбить.
Я фыркнула. Ой, подумать только! И кого он хочет надуть? Ксандр таких слов-то не знает. Полюбить, единственной… И все же слова Вольги сладкой патокой проникли в мое сердце, заставив с состраданием взглянуть на распростертое подо мной тело. На виске начинал наливаться пока еще багровым цветом огромный синяк. Не слабо я его приложила.
— Игор, Эрна! — поднимаясь на ноги, крикнула я. — Перенесите господина в его комнаты.
— И приготовьте достойные комнаты нашей госпоже, — добавил Вольга.
Украдкой показав кулак довольно улыбающемуся великану, я пошла отвязывать Марту.
— Значит, во сне ты меня видел женщиной?
Я сидела на краю постели Ксандра. За то время, которое он провалялся без сознания, я успела насладиться положением госпожи замка Орм, приняв ванну, переодевшись, плотно перекусив и оценив предоставленные мне комнаты.
— Каро… — пробормотал мой герцог, еще не вполне придя в себя.
Теперь я имела возможность насладиться красными пятнами, проступившими на лице Ксандра, и его потерянным лепетом:
— Каро… Так это был не… Боги… Я… Ты…
— М-да, — покачала головой я. — Похоже, я слишком сильно приложила тебя по голове. Значит, так, мой господин, по порядку. Да, я женщина. Нет, я не умерла и не собираюсь. Нет, тот случай тебе не приснился. И нет, я больше не собираюсь тебя убивать. Я подумала и решила, что даже без мозгов твое тело мне на что-нибудь сгодится.
Я провела ладонью по его торсу, лаская кубики пресса.
— А если в нем все-таки обнаружатся мозги? — помолчав, вкрадчиво спросил этот поразительно быстро взявший себя в руки засранец.
— Тогда их, полагаю, должно хватить на то, чтобы извиниться, — прищурилась я.
— Я… Не мастер на слова, — признался Ксандр. И, будто невзначай, положил руку мне на бедро.
— Марта вообще не умеет говорить, — фыркнула я. — Но извиняться она умеет прекрасно. А еще, — я с нежностью глянула на лежащую в углу спальни собаку, — она запросто перегрызает горло в бою. Но, когда нужно, ласковее нее не найти.
Ксандр взял мою руку и задумчиво лизнул в ладонь.
— Да, так она часто делает, извиняясь, — одобрила я. — А еще… знаешь… несколько раз… она вылизывала меня… целиком…
Говорить было трудновато, потому что Ксандр продолжил свое занятие, а между пальцами у меня оказались очень чувствительные места. При слове «целиком» в прозрачных глазах Ксандра загорелся такой дикий огонек, что я запоздало испугалась.
— А как я узнаю, что ты меня простила? — поинтересовался он, выпустив мою руку и потянув за шнурок жилета.
— Как-нибудь узнаешь, — пожала плечами я.
Мне бы его проблемы…
Неподражаемо
© Neverending by Hallpen
Я всегда любуюсь на работы этого автора. Такая лаконичность, и такая точность, узнаваемость, красота! 
Tinka, блог «Писательница на заборе»
Искусство убивать драконов (притча)
перетаскиваю всякое интересное
Давным-давно в небольшой горной деревушке жил мальчик. Он был очень умён и ловок и быстро учился всему, чему могли его научить взрослые, живущие в округе. Но однажды с самой высокой горы в деревню спустился старец, который сказал ему:
– Ты постиг всё, чему мог научиться здесь. Пойдем со мной, и я научу тебя искусству убивать драконов. Это очень древнее искусство, и оно требует много времени, сил и желания. Немногие способны освоить его. Но и ты — необычный мальчик.
И мальчик согласился. Старец привёл его в заброшенный замок, и начал учить. Много лет понадобилось мальчику, чтобы освоить все навыки. Даже после смерти старца он настойчиво продолжал тренироваться, следуя по памяти его советам.
Наконец, в один прекрасный день он понял, что овладел искусством убивать драконов. И тогда он обошёл все леса Земли, все поля и страны в поисках драконов, но нигде не нашёл ни одного.
Тогда он решил подняться на самую высокую гору и осмотреть Землю с её высоты. На путь к этой горе и на подъём он потратил ещё несколько лет своей жизни, но и с её вершины нигде не увидел дракона. И ему стало понятно, что на Земле давно не осталось ни одного из них.
И тогда он спустился с горы в маленькую горную деревню, где нашёл самого умного и ловкого мальчика, который давно уже знал всё, чему мог научиться в округе, и стал учить его искусству убивать драконов.
Как вам притча? Как вы оцениваете поступок главного героя: как стремление сбежать от ощущения ненужности или как стремление сохранить искусство убивать драконов на тот случай, если оно однажды снова понадобится?
Настроение последних дней
Как-то так ощущается происходящее.
И каждой весной я в сомненьи брожу сам не свой,
Не верю ни лесу пустому, ни голому полю.
А будет ли всё так, как было минувшей весной,
И хватит ли сил, чтобы снова пробиться на волю...
© А. Макаревич
Родители говорят ребёнку, что ничего страшного не происходит, следующим летом он вернётся сюда, и всё будет как раньше. Они правы, конечно, но и ребёнок тоже прав. Взрослые не понимают, вернуться можно, и даже может так статься, что всё действительно будет хорошо. Вот только как раньше уже не будет.
Тони и Локи, кто из двоих
Переношу свои ответы по старому шипперскому флешмобу.
NB! Ответы с позиций фанона, в котором Тони и Локи сошлись где-то между первыми Мстителями и следующими фильмами, а дальше всё пошло иначе.
Вопрос 1. Кто из двоих чаще всего целует в нос/лоб.
ответЭто даже не чаще, а скорее всегда Локи. В этом отношении Локи очень мамина сына, и для него такие лёгкие ласковые поцелуи (не обязательно в лоб или нос, можно и в висок, в затылок, в уголок губ) являются обыденной частью общения с близким человеком, практически не несущей эротического подтекста. Тони так не умеет, для него поцелуи скорее техническая составляющая секса, поэтому целовать-то он может где угодно (хотя вот конкретно в нос или лоб всё же вряд ли, если не в губы, то чаще за ухом или шею и плечи), но это будут именно приставания, а не мимолётная ласка.
Для Тони аналогом этого жеста (поцелуя в нос/лоб) скорее служит прикосновение к лицу или волосам, поглаживание по щеке большим пальцем или же наматывание на палец/заправление за ухо пряди волос. Локи от этого каждый раз замирает, а лицо у него становится очень детским и открытым. Редкое зрелище, ведь такой жест он готов позволить всего двоим: Фригге и Тони.
Ещё из неэротических прикосновений Тони любит обниматься, плотно прижимаясь спиной или грудью к чужому телу, а при возможности ещё и пряча лицо. Локи не очень нравится, когда его обнимают со спины и заглядывают через плечо, но сам он охотно обнимает Тони или позволяет ему прижиматься. У Тони это создаёт чувство защищённости, а Локи знает, как это необходимо.
Вопрос 2. Кто из двоих чаще всего ревнует.
ответВот как бы это не казалось странным, но в этом пункте я скорее поставлю на Тони. Не потому, что Локи даёт больше поводов, а потому, что у самого Тони высокая тревожность, непроработанная травма из-за смерти родителей, которая заставляет постоянно бояться, что значимый человек внезапно его оставит. Собственно, я предполагаю в этом одну из причин его плейбойства. Если он будет быстро бросать женщин сам, они не смогут бросить его. Что-то в этом роде. Разумеется, Тони этого сам не осознаёт, просто ведёт себя так.
И эта же травма заставляет его искать малейшие признаки грядущего расставания. Поэтому уколы ревности Тони испытывает постоянно, стоит кому-то или чему-то появиться рядом с Локи и тем более привлечь его внимание. Правда, максимум, на что Тони способен в припадке ревности - это надуться и начать язвить больше обычного, переходя на откровенное хамство. Потом ему самому становится стыдно, Тони извиняется, но раскаяния хватает ненадолго.
Локи в этом отношении спокоен как танк. Изначально он с большим трудом поверил, что Тони реально выбрал его. В этот период он не ревновал в общепринятом смысле, потому что ещё не считал Тони "своим", и при любом подозрении просто мгновенно откатывался на исходную точку неверия в то, что это вообще возможно. А это уже другое переживание, не ревность.
Доверие к близким людям у Локи почти безгранично. Даже если он застанет Тони спящим в одной постели с кем-то, скоропалительных выводов не последует. И получив на руки признание или доказательства, Локи ещё немного помедлит, разбираясь с ними. И это очень хорошо, потому что если Локи убедится в измене, это будет локальный армагеддон. Ну или не очень локальный, это как не повезёт))). Хотя я и тут не уверена, что это уместно называть ревностью, поскольку у Локи нет страха потерять. Он либо обладает желаемым и счастлив, либо целеустремлённо добивается обладания, либо убедился, что желаемое ему не достанется или отнято, и в ярости крушит всё вокруг.
Вопрос 3. Кто из двоих ухаживает за заболевшим.
ответВопрос с подвохом, потому что никто не знает, болеют ли асы вообще. Причинить им вред достаточно сложно, но можно, то есть теоретически и какой-нибудь особо коварный вирус имеет шансы.
Что касается самой способности ухаживать за больным, то тут ситуация "Летучий корабль построишь? - Куплю!", только Тони в обеих ипостасях. Если необходимого девайса или лекарства не существует, он их изобретёт (как сделал протез для Роуди или разобрался с экстремисом для Пеппер), а попутно наймёт пару-тройку медсестёр с фигурой моделей, которые больному и медицинскую помощь окажут, и у шеста станцуют для поднятия... кхм, боевого духа))). Или как минимум позаботится о том, что для больного важно - например, чтобы все медсёстры носили бейджик и не выключали любимую передачу больного по телевизору, если тот сам не может об этом сказать.
Сам Тони болеет и попадает в переделки, естественно, чаще, но считает ниже своего достоинства обращать на это внимание. Так что Локи обычно больше времени тратит на то, чтобы убедить Тони сделать перерыв в своей бурной деятельности и дать организму восстановиться. Отправиться в постель Тони соглашается только вдвоём, но все его многозначительные намёки обычно уходят впустую. Как только он принимает все необходимые лекарства, на него каждый раз почему-то наваливается ужасная сонливость, так что Локи остаётся только подоткнуть одеяло и попросить ДЖАРВИСа последить за состоянием Тони, пока тот спит.
Вопрос 4. Кто из двоих затаскивает в воду, когда они на пляже.
ответЕсли брать вопрос именно в такой постановке - то никто. Потому что отношения в этой паре строятся прежде всего на уважении к желаниям другого. И Тони, и Локи достаточно травмированы ситуациями, когда их желания ничего не значат и в расчёт не принимаются, так что подобная попытка могла бы закончиться взрывом.
Если же просто говорить о предпочтениях, то в моём фаноне воду больше любит Локи, может подолгу плавать, любит нырять и вообще чувствует себя как рыба в воде. А Тони предпочитает быть около воды, на яхте или на пляже, в шезлонге, под навесом или со спиннингом. Окунуться он тоже может, даже с удовольствием, но пристрастия Локи подолгу плескаться в воде не разделяет, как и не испытывает желания заплыть за горизонт, лечь на воду и раствориться в безбрежности. Поэтому чаще всего купаются они по отдельности, а вместе просто гуляют по пляжу, по линии прибоя, то убегая от воды, то наоборот позволяя ей захлёстывать ноги почти до колен.
Вопрос 5. Кто из двоих устраивает произвольные массажные сессии.
ответОба. Поскольку оба достаточно тактильны, очень любят трогать и гладить, и оба достаточно сензитивны, чтобы напряжение партнёра доставляло неприятные ощущения и хотелось как-то помочь ему расслабиться. Так что кто именно - определяется ситуационно. А ещё большинство этих массажных сессий заканчивается сами понимаете чем, и обычно устраивает её тот, кто сегодня будет в активной роли. Не в смысле "сверху", поскольку активность нижнего ребята тоже любят, умеют, практикуют :).
Вопрос 6. Кто из двоих водит, а кто чаще всего оказывается на пассажирском месте.
ответО, это целая история! :) Сначала Тони почему-то решил, что Локи не умеет водить машину, а Локи не стал его разубеждать, потому что хорошо видел, что Тони это очень нравится и к тому же является поводом для гордости. Однажды, разумеется, этот обман вскрылся, и Тони здорово обиделся. Локи пришлось долго его убеждать, что ему не принципиально и вообще желание сесть за руль самому у него обычно возникает, когда он видит, что другой управляется хуже, чем мог бы он, а к Тони это не относится, тот прекрасно водит.
После этого они начали устраивать маленькие соревнования, в которых на земле чаще побеждал Тони, а в воздухе - Локи. Поэтому, если они едут вдвоём, за рулём обычно Тони, а если летят, то за штурвалом Локи.
Вопрос 7. У кого из двоих лучше отношения с родней партнера(ов).
ответСложный вопрос. Родители Тони погибли, но Локи переносит на Говарда весь негатив, когда-либо испытанный им по отношению к Одину да ещё помноженный на любовь к Тони, и в результате относится настолько остро-неприязненно, что, доведись им встретиться, случился бы большой скандал.
А Тони, напротив, постоянно делает над собой усилие, чтобы не переносить отношение к своему отцу на Одина, и всячески пытается смягчить Локи, чтобы тот успел помириться с отцом, пока Один жив. Ну а с Фриггой у Тони с первых дней достаточно тёплые отношения, потому что ей вполне достаточно того, что рядом с Тони её сын счастлив.
Так что при всей неоднозначности - лучше, пожалуй, всё же у Тони с роднёй Локи.
Вопрос 8. Из кого получится лучший родитель.
ответБгг, это вечный вопрос из серии "кого ты любишь больше - маму или папу?". И ответ к нему примерно такой - оба будут хорошими родителями, но по-разному. Если очень грубо, то Локи будет ребёнку хорошим мамой, а Тони - хорошим папой. Не в традиционном смысле "Локи родит и воспитает, а Тони будет пропадать на работе, кидать деньги в форточку и не знать, когда у его детей день рождения". Это "хороший папа" в парадигме "штаны в доме", в остальном ничего хорошего в этом нет. Я же имею в виду другое. Локи, скорее всего, в родительстве попробует копировать паттерны, полученные от Фригги, материнской заботы, внимания к физическому и эмоциональному благополучию чада. А Тони с очень маленькими детьми чувствует себя откровенно неловко, зато уже лет с трёх, когда начнётся бурное развитие интеллекта и "почему", Тони окажется в своей стихии.
Вопрос 9. Кто из двоих чаще пытается устроить ролевые игры в постели.
ответПочему "пытается"? :) Они устраивают, и довольно часто. С возможностями Локи, да не поразвлекаться?))) При этом сказать, кто именно является инициатором, сложно. Технически это делает Локи, но часто он просто подыгрывает Тони, развивая игру в настоящее приключение. А Тони, с одной стороны, жаден до экспериментов, но с другой стороны именно он обычно и прекращает игры, едва ему начинает казаться, что Локи теряет себя в этом калейдоскопе образов и масок. Дело в том, что Тони тащится от возможностей Локи и многообразия его личин, но при этом любит и хочет именно Локи, и вполне готов обходиться его обычным обликом, если вдруг Локи по каким-то причинам перестанет нравиться игра.
Вопрос 10. Кто из двоих эмоциональнее смотрит кино.
ответВнешне - Тони, но такое впечатление создаётся за счёт того, что он более открыто выражает эти эмоции. Локи редко проявляет свои эмоции во время просмотра, зато способен "загрузиться" и переживать долгое время, а потом затеять разговор о просмотренном, когда Тони уже с трудом вспомнит, что это такое и когда они это смотрели.
Вопрос 11. Кто из двоих любит украшения/вещи, которые показывают, что они вместе.
ответВ этом они до смешного похожи - оба обожают украшения/вещи, которые показывают, что они вместе, только на другом)))).
Вопрос 12. Кто из двоих дарит дорогие подарки.
ответВ основном Тони, поскольку у него есть для этого средства и он чаще всего просто не задумывается о цене. Он просто дарит красивые, качественные вещи, тем более что Локи любит и умеет их носить с истинно королевским видом. Локи делает подарки реже и порой сложно определить их денежный эквивалент, но так как он, что называется, видит другого насквозь, его подарки так точны и своевременны, что часто кажутся просто бесценными :).
Вопрос 13. Кто из двоих заставляет не забывать о еде.
ответДЖАРВИС! Конечно, можно сказать, что это часть Тони, но в моём хедканоне с ДЖАРВИСом Локи подружился даже раньше, чем с Тони, и во многом именно ДЖАРВИС помог им найти общий язык. Хотя опять же формулировка "заставляет" делает ответ некорректным. Никто не заставляет. Взрослый человек вполне способен сам определить, когда он голоден, и заказать себе пиццу или китайскую еду, а то и махнуть в какой-нибудь ресторан отведать чего поинтереснее.
Если говорить о том, кто чаще забывает поесть вовремя и спохватывается только тогда, когда в животе начинаются неприятные ощущения - пожалуй, всё же Тони. Для Локи отсутствие аппетита чаще является признаком угнетённого или депрессивного состояния, а это бывает гораздо реже, чем рабочие авралы Тони.
Вопрос 14. Кто из двоих помнит о годовщинах.
ответНикто. Тони в принципе не запоминает такие вещи, если бы не необходимость устраивать вечеринки по поводу собственного дня рождения, он и о нём бы забыл. Кроме того, у него типичные проблемы с подарками, он с удовольствием купит человеку всё, чего тот сам пожелает, но если подарок нужно выбирать самому в тайне от того, кому этот подарок делаешь, да ещё и нет уверенности, что этому подарку обрадуются... Не, Тони лучше получит свою порцию негодования за то, что он забыл о годовщине, это привычно для всех и проходит быстрее.
Но на его счастье, Локи вообще не понимает самого принципа отмечать годовщины каких-то событий. Для такого долгожителя отмечать годовщину примерно то же самое, как если бы человек решил отмечать каждую неделю, прошедшую с какого-то события. Да, прошёл некоторый отрезок времени. И что?
Вопрос 15. Кто из двоих первым заводит разговор о детях.
ответИнтересный вопрос в шипперском флешмобе))). Но в данном случае он интересен особо, поскольку Локи маг и к тому же умеет превращаться, в том числе в женщину. То есть речь может идти даже не о приёмных детях, а о вполне своих.
Но тут есть нюанс. В моём фаноне Тони обретает пусть не бессмертие, но соразмерную с Локи продолжительность жизни.
Если допустить, что этого не произошло и существуют отношения разряда бессмертный/смертный, подразумевающие, что Тони умрёт намного раньше, тогда разговор о ребёнке, вероятно, заведёт Локи, расскажет о своих способностях и попросит Тони, так сказать, "подарить частичку себя". У полукровки, насколько я понимаю, будут шансы на очень долгую жизнь. Но, если честно, такой вариант я почти не рассматриваю, ведь если Локи в принципе настолько любит, что желал бы общего ребёнка, он в первую очередь найдёт способ продлить жизнь любимого человека, и вопрос о ребёнке как памяти о Тони не встанет вообще.
А если Тони обретает столь же долгую жизнь, как и Локи, то разговор о детях состоится гораздо позже, может, даже лет через тысячу. И вот тогда начнёт его Тони. Ну, то есть как... Вообще толчок разговору даст Локи, который к тому моменту сделает вывод о наличии такой потребности у своего партнёра (думаю, это будет выражаться в опёке над чужими детьми, в которую всё чаще и чаще будет ввязываться Тони). Вот Локи в шутку и предложит Тони усыновить очередного опекаемого. Тони подхватит мысль о приёмных детях и выскажет сожаление о невозможности иметь своих, общих с Локи детей. Локи с лёгким недоумением "я думал, ты знаешь" просветит его об имеющихся возможностях. Немного побегав по потолку, Тони примется активно обсасывать эту мысль, а Локи будет снисходительно наблюдать за его метаниями между желаниями и комплексами, которые немедленно полезут из Тони просто пачками, требуя какой-то совершенно немыслимой подготовки к этому чертовски ответственному шагу. Локи же легко их все пощёлкает меткими саркастичными замечаниями и будет заниматься этим до тех пор, пока у Тони не останется простое и чистое "хочу!". И вот тогда уже пойдёт спокойный предметный разговор.
Думаете, чего тут обсуждать? Пфф, это же Тони! Ему не очень понравится мысль, что Локи придётся надолго превратиться в женщину, и Тони, отчаянно боясь, но пытаясь этого не показать, начнёт выяснять возможность магической беременности для себя, но этот вариант не очень понравится Локи, который не уверен, что Тони хватит усидчивости ни во что не ввязываться так долго, да и магию поддерживать куда сложнее, чем естественную беременность в женском теле.
Вопрос решится только тогда, когда Локи покажет, как именно он будет выглядеть в женском облике, и Тони внезапно поймёт, что он представлял себе какую-то абстрактную чужую женщину, с которой он вовсе не хочет иметь детей, а это - всё тот же Локи, просто чуть иначе выглядящий, но на чувства Тони эти изменения ни капли не влияют.
Бгг, считайте это синопсисом будущего фика, ага)))
Вопрос 16. Кто из двоих дурачится и подшучивает.
ответПоднимите руку те, кто ждал ответа "конечно, Локи"))))
А вот и не угадали. Нет, Локи, безусловно, бог озорства, мистификации - это его натура, но я почему-то уверена, что у Локи к этому отношение... ну, как к работе, что ли. Он в этом профессионал, а заниматься работой на досуге, сами понимаете :). Выходишь на пляж, а там станки, станки)))). Конечно, иногда и он озорничает просто так, без чёткой цели, и чувство юмора у него отличное, но при этом вот так валять дурака и подшучивать 24/7, как это легко делает Тони, Локи не умеет.
А Тони не прикладывает к этому никаких усилий, у него это давно на рефлексах, как и другие защитные реакции. Вы просто представьте себе семнадцатилетнего пацана, закончившего МТИ, или СЕО крупной корпорации в 21 год. Кругом все такие серьёзные, усраться можно. Или начать валять дурака и постоянно подшучивать. Что Тони и сделал.
Впрочем, именно в общении с Локи эта защита у Тони постепенно начнёт ослабевать за ненадобностью. Однажды Тони обнаружит, как уютно вместе просто молчать :). А Локи постепенно научится этой лёгкости. Так что когда-нибудь всё сбалансируется, и тогда ответ будет "оба".
Вопрос 17. Кто из двоих выбирает способ досуга.
ответВот ещё один вопрос, который вызывает у меня некоторое недоумение своей постановкой.
А почему досуг обязательно общий и почему его нельзяя выбирать вместе? У двух равно взрослых и активных людей в принципе досуг часто не совпадает. И даже если совпадает по времени, кто стоит над мужиками с палкой и заставляет их непременно проводить время вместе, если у них на это время разные планы? То есть тут в самой постановке вопроса какая-то засада, предполагающая отсутствие свободы. Как в тюрьме, один телевизор на всех, и если ты не пахан, то не ты выбираешь, какую программу смотреть. Так, что ли?
Если же речь идёт о свободных людях, то способ досуга каждый выбирает для себя сам, а если они проводят время вместе, то это значит, что этот способ выбрали оба. Правда, есть нюанс - пока Локи осваивается на Земле, набрасывать предложения, чем можно заняться, будет Тони, выбирать из них то, чем бы ему хотелось заняться конкретно сейчас, будет Локи, а потом детализировать, какое кино смотреть или в какой аквапарк отправиться, будет снова Тони в силу больших знаний и умения ориентироваться. А если их занесёт в Асгард, то наоборот.
Ну и вообще процесс выбора чего бы то ни было совместного мне для этой пары представляется тоже исключительно совместным.
Вопрос 18. Кто из двоих остается самым трезвым на торжествах.
ответТут я поставлю на Локи, даже не потому, что он асгардец, и способен перепить любого землянина, а скорее потому, что у меня есть ощущение, что Локи не особо любитель выпить. И на торжествах он будет оставаться трезвым не потому, что не опьянел, а потому что почти не пил.
А вот если бы пил, Тони легко дал бы ему фору, несмотря на внеземные способности. Потому что Тони умеет надраться в дым и после этого прочитать доклад по интегрированным цепям, переспать с девушкой и почти расколоть научную загадку))).
Вопрос 19. Кто из двоих с большей готовностью рассказывает другим людям об их отношениях.
ответС большей готовностью рассказывает Тони. С совершенно честными глазами и в таких подробностях, от которых Кэпу становится неловко. При этом врёт так, что мстители давно уже бросили сличать версии того, что он кому наговорил, и пытаться выяснить, как на самом деле. Но спрашивать не перестали, потому что врёт Тони складно, а смущается Кэп мило.
Локи об отношениях не врёт, но выудить из него что-либо на этот счёт практически нереально. Удаётся только Наташе, и то очень редко. А самое забавное - постоянно оказывается, что всё, сказанное Локи, Тони тоже когда-то говорил, но приправил такой небылицей, что крупицы правды никто не заметил :).
Вопрос 20. Кто из двоих первым звонит в случае ссоры.
ответНу, для начала, я не представляю у этих двоих таких ссор, чтобы они разбежались совсем далеко, аж звонить требуется. Им достаточно разойтись по разным комнатам в пределах башни или кто-то остаётся дома, а кто-то идёт спустить пар, допустим, полетав или поплавав.
Кто первым начинает разговор... Сначала мне хотелось ответить, что Тони. Локи гораздо более склонен держать обиды в себе, подолгу копить их и вообще остывает медленнее, Тони более порывист и не любит висящего напряжения, ему проще вызвать ещё один взрыв, растормошив замкнувшегося партнёра, и помириться уж.
Но потом я подумала, что такое впечатление не совсем верное. Первым мириться начинает тот, кто чувствует себя виноватым в ссоре. Вот только Тони с этим чувством практически не расстаётся, даже если в принципе не особо и виноват, он всё равно чувствует себя виноватым - да хоть бы и потому, что вообще позволил ссоре случиться - и всегда готов взять вину на себя, лишь бы как можно быстрее прекратить тягостное состояние напряжённости.
И обычно Локи просто не успевает прийти мириться первым, но к тому моменту, когда Тони начинает заглядывать в глаза и пытаться взвалить на себя всю ответственность за произошедшее, Локи обретает достаточно здравомыслия, чтобы не позволить ему это сделать, признаёт свою долю ответственности, просит прощения, а Тони и рад его простить.
Изредка Локи удаётся выкинуть что-то такое, что задевает Тони реально глубоко. Вот тогда ссора имеет шансы затянуться надолго, потому что мириться так быстро Локи не умеет. Ему нужно это пережить, потом всё обдумать, потом решиться сделать первый шаг...
Впрочем, его способ мириться не лишён приятности. В таких случаях Локи приходит в мастерскую, а Тони демонстративно не обращает на него внимания, и начинается игра "попробуй отвлеки". Разрешены любые ласки, но до определённой грани, переходить которую можно только после выигрыша. Чем сильнее Тони обижен, тем дольше ему удаётся продержаться, но Локи это только раззадоривает, а его фантазия поистине безгранична.
Разговаривать они начинают уже после, принимая душ, и первым делом Локи коротко, но очень искренне говорит "Прости". До обещаний больше так не делать он никогда не опускается, но Тони всё равно знает, что это не повторится, потому что Локи никогда не причинит ему боль намеренно.
NB! Ответы с позиций фанона, в котором Тони и Локи сошлись где-то между первыми Мстителями и следующими фильмами, а дальше всё пошло иначе.
Вопрос 1. Кто из двоих чаще всего целует в нос/лоб.
ответЭто даже не чаще, а скорее всегда Локи. В этом отношении Локи очень мамина сына, и для него такие лёгкие ласковые поцелуи (не обязательно в лоб или нос, можно и в висок, в затылок, в уголок губ) являются обыденной частью общения с близким человеком, практически не несущей эротического подтекста. Тони так не умеет, для него поцелуи скорее техническая составляющая секса, поэтому целовать-то он может где угодно (хотя вот конкретно в нос или лоб всё же вряд ли, если не в губы, то чаще за ухом или шею и плечи), но это будут именно приставания, а не мимолётная ласка.
Для Тони аналогом этого жеста (поцелуя в нос/лоб) скорее служит прикосновение к лицу или волосам, поглаживание по щеке большим пальцем или же наматывание на палец/заправление за ухо пряди волос. Локи от этого каждый раз замирает, а лицо у него становится очень детским и открытым. Редкое зрелище, ведь такой жест он готов позволить всего двоим: Фригге и Тони.
Ещё из неэротических прикосновений Тони любит обниматься, плотно прижимаясь спиной или грудью к чужому телу, а при возможности ещё и пряча лицо. Локи не очень нравится, когда его обнимают со спины и заглядывают через плечо, но сам он охотно обнимает Тони или позволяет ему прижиматься. У Тони это создаёт чувство защищённости, а Локи знает, как это необходимо.
Вопрос 2. Кто из двоих чаще всего ревнует.
ответВот как бы это не казалось странным, но в этом пункте я скорее поставлю на Тони. Не потому, что Локи даёт больше поводов, а потому, что у самого Тони высокая тревожность, непроработанная травма из-за смерти родителей, которая заставляет постоянно бояться, что значимый человек внезапно его оставит. Собственно, я предполагаю в этом одну из причин его плейбойства. Если он будет быстро бросать женщин сам, они не смогут бросить его. Что-то в этом роде. Разумеется, Тони этого сам не осознаёт, просто ведёт себя так.
И эта же травма заставляет его искать малейшие признаки грядущего расставания. Поэтому уколы ревности Тони испытывает постоянно, стоит кому-то или чему-то появиться рядом с Локи и тем более привлечь его внимание. Правда, максимум, на что Тони способен в припадке ревности - это надуться и начать язвить больше обычного, переходя на откровенное хамство. Потом ему самому становится стыдно, Тони извиняется, но раскаяния хватает ненадолго.
Локи в этом отношении спокоен как танк. Изначально он с большим трудом поверил, что Тони реально выбрал его. В этот период он не ревновал в общепринятом смысле, потому что ещё не считал Тони "своим", и при любом подозрении просто мгновенно откатывался на исходную точку неверия в то, что это вообще возможно. А это уже другое переживание, не ревность.
Доверие к близким людям у Локи почти безгранично. Даже если он застанет Тони спящим в одной постели с кем-то, скоропалительных выводов не последует. И получив на руки признание или доказательства, Локи ещё немного помедлит, разбираясь с ними. И это очень хорошо, потому что если Локи убедится в измене, это будет локальный армагеддон. Ну или не очень локальный, это как не повезёт))). Хотя я и тут не уверена, что это уместно называть ревностью, поскольку у Локи нет страха потерять. Он либо обладает желаемым и счастлив, либо целеустремлённо добивается обладания, либо убедился, что желаемое ему не достанется или отнято, и в ярости крушит всё вокруг.
Вопрос 3. Кто из двоих ухаживает за заболевшим.
ответВопрос с подвохом, потому что никто не знает, болеют ли асы вообще. Причинить им вред достаточно сложно, но можно, то есть теоретически и какой-нибудь особо коварный вирус имеет шансы.
Что касается самой способности ухаживать за больным, то тут ситуация "Летучий корабль построишь? - Куплю!", только Тони в обеих ипостасях. Если необходимого девайса или лекарства не существует, он их изобретёт (как сделал протез для Роуди или разобрался с экстремисом для Пеппер), а попутно наймёт пару-тройку медсестёр с фигурой моделей, которые больному и медицинскую помощь окажут, и у шеста станцуют для поднятия... кхм, боевого духа))). Или как минимум позаботится о том, что для больного важно - например, чтобы все медсёстры носили бейджик и не выключали любимую передачу больного по телевизору, если тот сам не может об этом сказать.
Сам Тони болеет и попадает в переделки, естественно, чаще, но считает ниже своего достоинства обращать на это внимание. Так что Локи обычно больше времени тратит на то, чтобы убедить Тони сделать перерыв в своей бурной деятельности и дать организму восстановиться. Отправиться в постель Тони соглашается только вдвоём, но все его многозначительные намёки обычно уходят впустую. Как только он принимает все необходимые лекарства, на него каждый раз почему-то наваливается ужасная сонливость, так что Локи остаётся только подоткнуть одеяло и попросить ДЖАРВИСа последить за состоянием Тони, пока тот спит.
Вопрос 4. Кто из двоих затаскивает в воду, когда они на пляже.
ответЕсли брать вопрос именно в такой постановке - то никто. Потому что отношения в этой паре строятся прежде всего на уважении к желаниям другого. И Тони, и Локи достаточно травмированы ситуациями, когда их желания ничего не значат и в расчёт не принимаются, так что подобная попытка могла бы закончиться взрывом.
Если же просто говорить о предпочтениях, то в моём фаноне воду больше любит Локи, может подолгу плавать, любит нырять и вообще чувствует себя как рыба в воде. А Тони предпочитает быть около воды, на яхте или на пляже, в шезлонге, под навесом или со спиннингом. Окунуться он тоже может, даже с удовольствием, но пристрастия Локи подолгу плескаться в воде не разделяет, как и не испытывает желания заплыть за горизонт, лечь на воду и раствориться в безбрежности. Поэтому чаще всего купаются они по отдельности, а вместе просто гуляют по пляжу, по линии прибоя, то убегая от воды, то наоборот позволяя ей захлёстывать ноги почти до колен.
Вопрос 5. Кто из двоих устраивает произвольные массажные сессии.
ответОба. Поскольку оба достаточно тактильны, очень любят трогать и гладить, и оба достаточно сензитивны, чтобы напряжение партнёра доставляло неприятные ощущения и хотелось как-то помочь ему расслабиться. Так что кто именно - определяется ситуационно. А ещё большинство этих массажных сессий заканчивается сами понимаете чем, и обычно устраивает её тот, кто сегодня будет в активной роли. Не в смысле "сверху", поскольку активность нижнего ребята тоже любят, умеют, практикуют :).
Вопрос 6. Кто из двоих водит, а кто чаще всего оказывается на пассажирском месте.
ответО, это целая история! :) Сначала Тони почему-то решил, что Локи не умеет водить машину, а Локи не стал его разубеждать, потому что хорошо видел, что Тони это очень нравится и к тому же является поводом для гордости. Однажды, разумеется, этот обман вскрылся, и Тони здорово обиделся. Локи пришлось долго его убеждать, что ему не принципиально и вообще желание сесть за руль самому у него обычно возникает, когда он видит, что другой управляется хуже, чем мог бы он, а к Тони это не относится, тот прекрасно водит.
После этого они начали устраивать маленькие соревнования, в которых на земле чаще побеждал Тони, а в воздухе - Локи. Поэтому, если они едут вдвоём, за рулём обычно Тони, а если летят, то за штурвалом Локи.
Вопрос 7. У кого из двоих лучше отношения с родней партнера(ов).
ответСложный вопрос. Родители Тони погибли, но Локи переносит на Говарда весь негатив, когда-либо испытанный им по отношению к Одину да ещё помноженный на любовь к Тони, и в результате относится настолько остро-неприязненно, что, доведись им встретиться, случился бы большой скандал.
А Тони, напротив, постоянно делает над собой усилие, чтобы не переносить отношение к своему отцу на Одина, и всячески пытается смягчить Локи, чтобы тот успел помириться с отцом, пока Один жив. Ну а с Фриггой у Тони с первых дней достаточно тёплые отношения, потому что ей вполне достаточно того, что рядом с Тони её сын счастлив.
Так что при всей неоднозначности - лучше, пожалуй, всё же у Тони с роднёй Локи.
Вопрос 8. Из кого получится лучший родитель.
ответБгг, это вечный вопрос из серии "кого ты любишь больше - маму или папу?". И ответ к нему примерно такой - оба будут хорошими родителями, но по-разному. Если очень грубо, то Локи будет ребёнку хорошим мамой, а Тони - хорошим папой. Не в традиционном смысле "Локи родит и воспитает, а Тони будет пропадать на работе, кидать деньги в форточку и не знать, когда у его детей день рождения". Это "хороший папа" в парадигме "штаны в доме", в остальном ничего хорошего в этом нет. Я же имею в виду другое. Локи, скорее всего, в родительстве попробует копировать паттерны, полученные от Фригги, материнской заботы, внимания к физическому и эмоциональному благополучию чада. А Тони с очень маленькими детьми чувствует себя откровенно неловко, зато уже лет с трёх, когда начнётся бурное развитие интеллекта и "почему", Тони окажется в своей стихии.
Вопрос 9. Кто из двоих чаще пытается устроить ролевые игры в постели.
ответПочему "пытается"? :) Они устраивают, и довольно часто. С возможностями Локи, да не поразвлекаться?))) При этом сказать, кто именно является инициатором, сложно. Технически это делает Локи, но часто он просто подыгрывает Тони, развивая игру в настоящее приключение. А Тони, с одной стороны, жаден до экспериментов, но с другой стороны именно он обычно и прекращает игры, едва ему начинает казаться, что Локи теряет себя в этом калейдоскопе образов и масок. Дело в том, что Тони тащится от возможностей Локи и многообразия его личин, но при этом любит и хочет именно Локи, и вполне готов обходиться его обычным обликом, если вдруг Локи по каким-то причинам перестанет нравиться игра.
Вопрос 10. Кто из двоих эмоциональнее смотрит кино.
ответВнешне - Тони, но такое впечатление создаётся за счёт того, что он более открыто выражает эти эмоции. Локи редко проявляет свои эмоции во время просмотра, зато способен "загрузиться" и переживать долгое время, а потом затеять разговор о просмотренном, когда Тони уже с трудом вспомнит, что это такое и когда они это смотрели.
Вопрос 11. Кто из двоих любит украшения/вещи, которые показывают, что они вместе.
ответВ этом они до смешного похожи - оба обожают украшения/вещи, которые показывают, что они вместе, только на другом)))).
Вопрос 12. Кто из двоих дарит дорогие подарки.
ответВ основном Тони, поскольку у него есть для этого средства и он чаще всего просто не задумывается о цене. Он просто дарит красивые, качественные вещи, тем более что Локи любит и умеет их носить с истинно королевским видом. Локи делает подарки реже и порой сложно определить их денежный эквивалент, но так как он, что называется, видит другого насквозь, его подарки так точны и своевременны, что часто кажутся просто бесценными :).
Вопрос 13. Кто из двоих заставляет не забывать о еде.
ответДЖАРВИС! Конечно, можно сказать, что это часть Тони, но в моём хедканоне с ДЖАРВИСом Локи подружился даже раньше, чем с Тони, и во многом именно ДЖАРВИС помог им найти общий язык. Хотя опять же формулировка "заставляет" делает ответ некорректным. Никто не заставляет. Взрослый человек вполне способен сам определить, когда он голоден, и заказать себе пиццу или китайскую еду, а то и махнуть в какой-нибудь ресторан отведать чего поинтереснее.
Если говорить о том, кто чаще забывает поесть вовремя и спохватывается только тогда, когда в животе начинаются неприятные ощущения - пожалуй, всё же Тони. Для Локи отсутствие аппетита чаще является признаком угнетённого или депрессивного состояния, а это бывает гораздо реже, чем рабочие авралы Тони.
Вопрос 14. Кто из двоих помнит о годовщинах.
ответНикто. Тони в принципе не запоминает такие вещи, если бы не необходимость устраивать вечеринки по поводу собственного дня рождения, он и о нём бы забыл. Кроме того, у него типичные проблемы с подарками, он с удовольствием купит человеку всё, чего тот сам пожелает, но если подарок нужно выбирать самому в тайне от того, кому этот подарок делаешь, да ещё и нет уверенности, что этому подарку обрадуются... Не, Тони лучше получит свою порцию негодования за то, что он забыл о годовщине, это привычно для всех и проходит быстрее.
Но на его счастье, Локи вообще не понимает самого принципа отмечать годовщины каких-то событий. Для такого долгожителя отмечать годовщину примерно то же самое, как если бы человек решил отмечать каждую неделю, прошедшую с какого-то события. Да, прошёл некоторый отрезок времени. И что?
Вопрос 15. Кто из двоих первым заводит разговор о детях.
ответИнтересный вопрос в шипперском флешмобе))). Но в данном случае он интересен особо, поскольку Локи маг и к тому же умеет превращаться, в том числе в женщину. То есть речь может идти даже не о приёмных детях, а о вполне своих.
Но тут есть нюанс. В моём фаноне Тони обретает пусть не бессмертие, но соразмерную с Локи продолжительность жизни.
Если допустить, что этого не произошло и существуют отношения разряда бессмертный/смертный, подразумевающие, что Тони умрёт намного раньше, тогда разговор о ребёнке, вероятно, заведёт Локи, расскажет о своих способностях и попросит Тони, так сказать, "подарить частичку себя". У полукровки, насколько я понимаю, будут шансы на очень долгую жизнь. Но, если честно, такой вариант я почти не рассматриваю, ведь если Локи в принципе настолько любит, что желал бы общего ребёнка, он в первую очередь найдёт способ продлить жизнь любимого человека, и вопрос о ребёнке как памяти о Тони не встанет вообще.
А если Тони обретает столь же долгую жизнь, как и Локи, то разговор о детях состоится гораздо позже, может, даже лет через тысячу. И вот тогда начнёт его Тони. Ну, то есть как... Вообще толчок разговору даст Локи, который к тому моменту сделает вывод о наличии такой потребности у своего партнёра (думаю, это будет выражаться в опёке над чужими детьми, в которую всё чаще и чаще будет ввязываться Тони). Вот Локи в шутку и предложит Тони усыновить очередного опекаемого. Тони подхватит мысль о приёмных детях и выскажет сожаление о невозможности иметь своих, общих с Локи детей. Локи с лёгким недоумением "я думал, ты знаешь" просветит его об имеющихся возможностях. Немного побегав по потолку, Тони примется активно обсасывать эту мысль, а Локи будет снисходительно наблюдать за его метаниями между желаниями и комплексами, которые немедленно полезут из Тони просто пачками, требуя какой-то совершенно немыслимой подготовки к этому чертовски ответственному шагу. Локи же легко их все пощёлкает меткими саркастичными замечаниями и будет заниматься этим до тех пор, пока у Тони не останется простое и чистое "хочу!". И вот тогда уже пойдёт спокойный предметный разговор.
Думаете, чего тут обсуждать? Пфф, это же Тони! Ему не очень понравится мысль, что Локи придётся надолго превратиться в женщину, и Тони, отчаянно боясь, но пытаясь этого не показать, начнёт выяснять возможность магической беременности для себя, но этот вариант не очень понравится Локи, который не уверен, что Тони хватит усидчивости ни во что не ввязываться так долго, да и магию поддерживать куда сложнее, чем естественную беременность в женском теле.
Вопрос решится только тогда, когда Локи покажет, как именно он будет выглядеть в женском облике, и Тони внезапно поймёт, что он представлял себе какую-то абстрактную чужую женщину, с которой он вовсе не хочет иметь детей, а это - всё тот же Локи, просто чуть иначе выглядящий, но на чувства Тони эти изменения ни капли не влияют.
Бгг, считайте это синопсисом будущего фика, ага)))
Вопрос 16. Кто из двоих дурачится и подшучивает.
ответПоднимите руку те, кто ждал ответа "конечно, Локи"))))
А вот и не угадали. Нет, Локи, безусловно, бог озорства, мистификации - это его натура, но я почему-то уверена, что у Локи к этому отношение... ну, как к работе, что ли. Он в этом профессионал, а заниматься работой на досуге, сами понимаете :). Выходишь на пляж, а там станки, станки)))). Конечно, иногда и он озорничает просто так, без чёткой цели, и чувство юмора у него отличное, но при этом вот так валять дурака и подшучивать 24/7, как это легко делает Тони, Локи не умеет.
А Тони не прикладывает к этому никаких усилий, у него это давно на рефлексах, как и другие защитные реакции. Вы просто представьте себе семнадцатилетнего пацана, закончившего МТИ, или СЕО крупной корпорации в 21 год. Кругом все такие серьёзные, усраться можно. Или начать валять дурака и постоянно подшучивать. Что Тони и сделал.
Впрочем, именно в общении с Локи эта защита у Тони постепенно начнёт ослабевать за ненадобностью. Однажды Тони обнаружит, как уютно вместе просто молчать :). А Локи постепенно научится этой лёгкости. Так что когда-нибудь всё сбалансируется, и тогда ответ будет "оба".
Вопрос 17. Кто из двоих выбирает способ досуга.
ответВот ещё один вопрос, который вызывает у меня некоторое недоумение своей постановкой.
А почему досуг обязательно общий и почему его нельзяя выбирать вместе? У двух равно взрослых и активных людей в принципе досуг часто не совпадает. И даже если совпадает по времени, кто стоит над мужиками с палкой и заставляет их непременно проводить время вместе, если у них на это время разные планы? То есть тут в самой постановке вопроса какая-то засада, предполагающая отсутствие свободы. Как в тюрьме, один телевизор на всех, и если ты не пахан, то не ты выбираешь, какую программу смотреть. Так, что ли?
Если же речь идёт о свободных людях, то способ досуга каждый выбирает для себя сам, а если они проводят время вместе, то это значит, что этот способ выбрали оба. Правда, есть нюанс - пока Локи осваивается на Земле, набрасывать предложения, чем можно заняться, будет Тони, выбирать из них то, чем бы ему хотелось заняться конкретно сейчас, будет Локи, а потом детализировать, какое кино смотреть или в какой аквапарк отправиться, будет снова Тони в силу больших знаний и умения ориентироваться. А если их занесёт в Асгард, то наоборот.
Ну и вообще процесс выбора чего бы то ни было совместного мне для этой пары представляется тоже исключительно совместным.
Вопрос 18. Кто из двоих остается самым трезвым на торжествах.
ответТут я поставлю на Локи, даже не потому, что он асгардец, и способен перепить любого землянина, а скорее потому, что у меня есть ощущение, что Локи не особо любитель выпить. И на торжествах он будет оставаться трезвым не потому, что не опьянел, а потому что почти не пил.
А вот если бы пил, Тони легко дал бы ему фору, несмотря на внеземные способности. Потому что Тони умеет надраться в дым и после этого прочитать доклад по интегрированным цепям, переспать с девушкой и почти расколоть научную загадку))).
Вопрос 19. Кто из двоих с большей готовностью рассказывает другим людям об их отношениях.
ответС большей готовностью рассказывает Тони. С совершенно честными глазами и в таких подробностях, от которых Кэпу становится неловко. При этом врёт так, что мстители давно уже бросили сличать версии того, что он кому наговорил, и пытаться выяснить, как на самом деле. Но спрашивать не перестали, потому что врёт Тони складно, а смущается Кэп мило.
Локи об отношениях не врёт, но выудить из него что-либо на этот счёт практически нереально. Удаётся только Наташе, и то очень редко. А самое забавное - постоянно оказывается, что всё, сказанное Локи, Тони тоже когда-то говорил, но приправил такой небылицей, что крупицы правды никто не заметил :).
Вопрос 20. Кто из двоих первым звонит в случае ссоры.
ответНу, для начала, я не представляю у этих двоих таких ссор, чтобы они разбежались совсем далеко, аж звонить требуется. Им достаточно разойтись по разным комнатам в пределах башни или кто-то остаётся дома, а кто-то идёт спустить пар, допустим, полетав или поплавав.
Кто первым начинает разговор... Сначала мне хотелось ответить, что Тони. Локи гораздо более склонен держать обиды в себе, подолгу копить их и вообще остывает медленнее, Тони более порывист и не любит висящего напряжения, ему проще вызвать ещё один взрыв, растормошив замкнувшегося партнёра, и помириться уж.
Но потом я подумала, что такое впечатление не совсем верное. Первым мириться начинает тот, кто чувствует себя виноватым в ссоре. Вот только Тони с этим чувством практически не расстаётся, даже если в принципе не особо и виноват, он всё равно чувствует себя виноватым - да хоть бы и потому, что вообще позволил ссоре случиться - и всегда готов взять вину на себя, лишь бы как можно быстрее прекратить тягостное состояние напряжённости.
И обычно Локи просто не успевает прийти мириться первым, но к тому моменту, когда Тони начинает заглядывать в глаза и пытаться взвалить на себя всю ответственность за произошедшее, Локи обретает достаточно здравомыслия, чтобы не позволить ему это сделать, признаёт свою долю ответственности, просит прощения, а Тони и рад его простить.
Изредка Локи удаётся выкинуть что-то такое, что задевает Тони реально глубоко. Вот тогда ссора имеет шансы затянуться надолго, потому что мириться так быстро Локи не умеет. Ему нужно это пережить, потом всё обдумать, потом решиться сделать первый шаг...
Впрочем, его способ мириться не лишён приятности. В таких случаях Локи приходит в мастерскую, а Тони демонстративно не обращает на него внимания, и начинается игра "попробуй отвлеки". Разрешены любые ласки, но до определённой грани, переходить которую можно только после выигрыша. Чем сильнее Тони обижен, тем дольше ему удаётся продержаться, но Локи это только раззадоривает, а его фантазия поистине безгранична.
Разговаривать они начинают уже после, принимая душ, и первым делом Локи коротко, но очень искренне говорит "Прости". До обещаний больше так не делать он никогда не опускается, но Тони всё равно знает, что это не повторится, потому что Локи никогда не причинит ему боль намеренно.