Что почитать: свежие записи из разных блогов

Тут у Proekt_9 и Исгерд время от времени про Некроманта, как он в бошки залезает (ну да, я молчу, но все секу), и я вспомнила, что у меня в свое время тоже такое было... когда персонаж сам взял и влез. И это даже было оформлено в рассказ. Я притащила его в блог Кьеки, не вижу смысла дублировать здесь, желающие могут приобщиться. Если что, это из времени ролевок по Бличу, там про Айзена. Так что можете представить примерно, кто смотрел. Хотя... так проявился не только Айзен, и можно сделать целый цикл рассказов "по мотивам" Если найду, как сказать (не что, а как).

А кто будет возникать насчет сущностей, я скажу, что мне так нравится:)

Третья часть истории Тени ЛесаПосвящение

Солнце скользнуло золотом лучей по ушкам храмовой статуи, вместе с ветром прощаясь с символом великого дара. Воздух над ладонью статуи едва шевельнулся почти незримым маревом, которое можно было бы принять за игру теней, если бы из него не появилась фигура в черных одеждах. Сделав несколько шагов, она испуганно замерла, но скоро испуг сменился любопытством. Следом из марева шагнула еще одна фигура и сразу же обняла первую. Беззаботный смех соскользнул во тьму. Ночь и расстояние скрадывали звуки и скрывали странных пришельцев.

- Давно хотел тебе показать это место - Тихо молвил более крупный силуэт, присев на краю.
- Действительно красиво - ответила девушка, осторожно приблизившись к своему спутнику. Светлые сумерки и кругом звезды. На безоблачном небе и под ногами. Настоящие и иллюзорные. Отражения в черной глади озера и искры в кронах деревьев. Созвездия тропинок и аллей. Словно светлячки, огоньки пляшут, выписывая странные узоры, разбегаются по лесу. И вдруг все исчезают. Остаются только звезды, а лес погружается во тьму.
- Сегодня Ночь Костров - поясняет едва различимый контур под руками девушки. Он оборачивается и смыкает объятия на её талии. Раздается щелчок. - Теперь аккуратно... садись.

Он подвел её к самому краю и помог усесться. Тем временем по всему лесу стали заниматься огни. Живой огонь костров все набирал силу и вскоре небо над лесом стали лизать рыжие языки пламени, а мириады искр устремились на встречу к звездам.

Он протянул ей бинокль и указал на одну из полян охваченных огнем:
- Самое интересное сейчас начнется. Посвящение огню... - прошептал спутник, но по изменившемуся голосу она поняла, что он уже заинтересовался чем-то другим.
- Никуда не уходи, я скоро - добавила тень сидевшая рядом. Он чуть отстранился и оттолкнувшись руками ухнул во тьму.

* * *

Шепот Реки не могла уснуть. Скоро придет очередной День Посвящения, а она все никак не могла ощутить себя готовой. Хранительница Знаний говорила ей, что все придет само, когда настанет время, она поймет, почувствует. И вот, время идет, а она все бьется над этой задачкой. Не то, чтобы это чувство мешало жить, но иногда мысли возвращались к вопросу, на который она не знала ответа. Она даже не могла выразить словами это чувство, терзавшее её вечерами вроде этого. Словно пытаешься схватить за хвост ветер. Вот он, скользит по ладони, а сожмешь - нет и следа. Что же ей следует рассказать, сделать, как провести ритуал Посвящения?

Была Ночь Костров, ей не спалось, а зарево огней напоминало о Посвящении - общем для всех ритуале. В Круг Встречающих её не звали. Оно и понятно. Чужая стихия - как-то не принято, да и она не прошла еще своего Посвящения, что было куда как более весомой причиной для отказа. Шепот Реки поняла, что этой ночью ей не уснуть, и решила прогуляться. Хранительница вряд ли обрадуется столь позднему визиту. Подруги тоже уже спят, да и что нового они ей скажут, если сами еще не прошли ритуала, но в отличии от неё, не терзались этим, справедливо полагая, что рано или поздно это знание придет и все будет хорошо. Так за размышлениями она добрела до храма Дарящей и сама не заметила, как вошла внутрь. Из размышлений её вырвал чужой голос:
- Пойдем.
- Что?! То есть куда? - Дрожащим от неожиданности голосом спросила Шепот Реки
- Ты же сама об этом просила. И оставь свой фонарь, не порть эту ночь. - Сказала тьма у открывшейся двери, а пламя сотен свечей полыхнуло в такт словам. - Не к чему беспокоить Дарящую по пустякам.

Она доверчиво шагнула за порог вслед за тьмой. Тут чьи-то руки обхватили её, раздался щелчок и что-то рвануло её в высь. Мгновение спустя она начала понимать, что происходит зажмурилась и уже собиралась завизжать, как уже знакомый голос над самым ухом прошептал:
- Не кричи.

Её усадили на какую-то поверхность. Когда она открыла глаза и увидела родной лес, чуть было опять не закричала, но вновь раздался голос - Тише ты - и в нем так явственно звучали спокойствие и доброжелательность, что она как зачарованная притихла на своем месте, а потом все же спросила:
- А вы кто?
- Риши, - ответила тьма справа, - твой похититель - Кэас. А тебя как зовут?
- А меня все зовут Шепот Реки.
- Теплой ночи. - Традиционно поприветствовала новую знакомую Риши и обратилась к спутнику. - Кстати, а зачем ты её суда притащил?
- В некотором роде я за неё в ответе. - Ответила тьма слева - Потом...

И в этом его небрежно брошенном "потом" прозвучало столько смыслов, что Риши показалось будто вечность пытается наполнить ими бездну и вполне может преуспеть в этом. Так они просидели некоторое время молча. Под танец десятков костров и манящий свет звезд, каждый думал о своем.

* * *

Тень Леса шагнул на поляну, навстречу слепящему реву стихии. За деревьями, во тьме, стояли его Встречающие - братья и сёстры по духу, коих он обретет, пройдя Посвящение. Для себя он уже решил, что во время Посвящения будет смотреть на огонь. Но вдруг ему захотелось обернуться. Он бросил взгляд в сторону едва заметной в темноте статуи, возвышавшейся над лесом. И в этот миг, что-то в нем изменилось. Так иногда случается, когда отбрасываешь заготовленную для выступления речь. Блокнот с тезисами полетел в огонь. Все равно в темноте не разобрать записанных слов, а пламя больше слепит, чем освещает. "Опять дневник, опять в дар" подумал он. Пламя с жадностью поглотило листы. Тень Леса смотрел, как сгорает бумага, становясь пеплом и обретая легкость, взмывает в танце искр ввысь. Он ощутил, как что-то, незаметно сковывавшее его душу, так же стало пеплом, развеялось. В этот миг он окончательно понял все. То немногое, о чем следует сказать у костра и то бесконечное, о чем у него не хватит слов поведать.

- Смотрите! Как прекрасно! Видите ли вы Жизнь? Мириады миров? Наш путь? Теплой ночи, сестры и братья! Спасибо, что встретили. Я вернулся. - И его благоговейный шепот был услышан. Из тени деревьев на поляну шагнули Встречающие. Они молча стояли, теперь уже различимые в отблесках костра, в то время как Тень Леса со слезами упал на колени. Мир замер. Только порождённое пламенем не оцепенело. Тени Встречающих плясали вокруг поляны. Отражение костра - в зрачках Встречающих. Огонь в душах.

* * *

Бинокль перешел в руки Шепота Реки. Взглянув в него, она поймала взгляд, внезапно обернувшегося Тени Леса. Чуть замешкалась, выбирая более подходящую формулировку, и спросила:
- Он знает, что мы здесь?
- Нет, но, вероятно, почувствовал что-то. - ответил Кэас.

Снова игра оттенков в чужом ответе, адресованная ей, Риши. Если бы её спросили, она бы не смогла передать словами это ощущение. Её спутник сказал правду, прикрыл её вполне правдивой догадкой, но при этом, словно обещанием, намекнул, что все не так. Словно он знает, что происходит, но почему-то не говорит об этом. И поступает так, не потому, что что-то скрывает от неё, а потому, что лучше знает, когда наступит время об этом рассказать так, чтобы это произошло правильно.

Шепот Реки не заметила недомолвок. Она так увлеклась простым очарованием чужого Посвящения, что все её мысли были об одном: вот бы услышать, что они там говорят. Наверное, от волнения, она произнесла свои мысли в слух. Так как Кэас тихонько заговорил:

- Смотрите! Как прекрасно! Видите ли вы Жизнь? Мириады миров? Наш путь? Теплой ночи, сестры и братья! Спасибо, что встретили. Я вернулся.

После, он откинулся на спину и стал любоваться искрами звезд. Через какое-то время, прошедшее в тишине, Кэас добавил:
- Какая ирония.
***
и сбивчивые пояснения к ней
Программа минимум успешно выполнена. Кэас засветился в мире Леса. Только ради этого бы стоило все затевать. Ура! Две моих любимых истории соприкоснулись и слились, вопреки моим опасениям — не плохо. Не произошло отторжения, как это частенько случалось. Очень жаль, что Риши получилась, чисто для мебели. Много чего было уготовлено и ей... Когда-нибудь я это исправлю и в самом тексте, перепишу, но пока — что есть, то есть. И это не плохо. Текст в целом, можно было озаглавить финальными словами: «Какая ирония». Все получилось наперекосяк планам и в то же время, иначе просто быть не могло.

Раз пятнадцать, я переписывал предложение, но так и не смог сказать, об еще одной радости. О том, как меня радует, что Кэас понял и оценил происходящее. Это не подходящие слова, но другие я сейчас не могу подобрать. Это настолько многоплановое событие само по себе, что следовало бы его раздробить, но в том то и сложность, что оно неделимо. Понимание картины в целом и способность увидеть в произошедшем своеобразное очарование, принять и насладиться им.

С одной стороны, для существа уровня Кэаса это понимание даже не норма, так, естественное состояние, вроде расширения легких при вдохе. Да и само по себе явление вполне доступное, обычным людям. Как автор я это должен был заложить в историю, раз так все получилось. Ну и если понимаю, что он понял — примерно так же должен был бы понимать, не только факт понимания, но и равно или превосходяще воспринимать само явление.

И в то же время, существует множество «если», заставляющих усомниться в том, поняли ли это читатели. Если бы я описал это понятней. Если бы не потерялись части истории, которые приходится подсовывать в пояснениях. Если бы опыт читателя позволял бы это проинтуичить, так же насладиться... Вот если бы не эти и многие другие «если», может быть мне не пришлось бы писать эти комментарии.

Одна из проблем слияния историй Тени Леса и Кэаса — неопределенность их отношений. Родословной, если можно так сказать. Слишком много миров и воплощений в промежутке между ними. Разные этапы, одного процесса — становления Сущности. Эта неопределенность вносит изрядную долю неразберихи в причины и следствия, в бэкграунд истории. Помнит ли Кэас себя Тенью Леса, или относится к нему как к брату? Кто он для него? Ученик или случайно встреченное существо? Что он может изменить и стоит ли это делать? Как и по чьей воле, он это будет делать? Что из этого их выбор, а что предначертанное?

Примерно та же вереница вопросов и у Инь: Синева Небес и Риши. Даже больше. Так как, в определенном смысле меняются отношения и с ними объекты привязанности. И в то же время, сами отношения иные, они не укладываются в рамки формулы дружба+секс=любовь. В результате нарушается симметрия. Посвящение Синевы Небес — не есть прошлое Риши.

И в этот момент, по условиям задачи, появляется другая — Шепот Реки. Само по себе исключительное явление в моем творчестве. Разве что в «Ренессансе» полно отражений с реальными прототипами. Посвящение Тени Леса должно было быть показательным, с позиции самого процесса. А отвечать на вопрос Шепота Реки, предстояло Риши — сценой из воспоминаний о её Посвящении Свету. Теперь все произошло иначе. В итоге, вместо того, чтобы смотреть на себя прошлого из кольца Встречающих, Кэас занимается ночным роуп-джампингом и другими странными действиями.

Здесь следовало бы перечислить множество «не было» и расковырять парадоксы путешествий во времени. На этом не акцентировалось внимание, отчасти умышленно. Да и жизнь, судьба или повествование, если угодно, все равно распорядилась по-своему. Интрига и стабильность сохранилась на всех слоях. Почти.

Что произошло между Кэасом и Тенью Леса поведаю отдельно. Шепот Реки тоже, в определенном смысле, осталась ни с чем. Получила ответ, который не закрыл вопрос. Такой результат более чем удачен. С одной стороны, он формально оставляет статус-кво в причинно-следственных заморочках и воздействиях на мир путешественниками во времени и пространстве. С другой — он же является и частью милой головоломки, заложенной в историю, и уроком, и связкой ключей к решению всего: от всех вопросов персонажей и читателей, по крайней мере, тех из них, на возникновение которых я рассчитывал. Хотелось бы сказать, что и «в чем же ирония?» в их числе, но это так лишь отчасти. Два-три слоя умопостроений в пресловутой рекурсии, которые просчитал Кэас и которые открылись Тени Леса.

Персональная слойка к чаю. С позиции автора — я просто очарован подтекстами и уровнями, образовавшимися в этой истории (я имею в виду всей истории в целом, и этой её частности, как её ядра), но еще не время их раскрывать. По крайней мере не все из них.

Для разминки начну с нескольких штрихов по мироустройству Волшебного Леса. Беда в том, что картина мира складывается из множества осколков, и ни на один из них, я еще не сподобился сделать внятного описания, ни в самих историях, ни в пояснениях. И сами по себе факты мало о чем говорят, важно их сочетание, связи.

Их мир сотворенный. Естественно, скажет любой — ты же его и сотворил, написал. И отчасти будет прав. Вот только я создал его сотворенным. Или описал, но в эти дебри вообще соваться не будем, тут с историей бы разобраться, а не с философией творчества. В такой формулировке становится уже менее понятно, но в то же время и более правильно. Но если уж играть порядком слов и значений, то я бы остановился на «записал историю о сотворенном мире», опустив, до времени, возможные отрицания и местоимения.

В чем это проявляется? На деле, практически ни в чем. Причины и следствия равны и обратимы. Обитатели Леса знают, что их мир сотворен. Это выражается в их религии. С другой стороны, большинство принимают этот факт на веру. Посмотреть для сравнения на наш мир. Есть куча верований, где бог сотворил землю. От того, что сам факт творения истина или ложь, в вопросе веры ничего не меняется. Доказательства — а кто их может предоставить? Допустим, появляется та самая кошка, сотворившая их мир, приходит к той же Синеве Небес или лучше к Вечернему Скепсису и говорит:
— Привет, я сотворила ваш мир.

И что? Для них это всего лишь повод еще раз сказать ей спасибо и все. Даже если кто-то усомниться, требуется воспроизвести чудо, но как показать обитателю другой мир? И как доказать, что тот другой, детище того же мастера? Это с одной стороны. С другой - из этого небольшого допущения развивается множество других "допущений". Прежде всего, что где-то есть тот самый творец, которому этот мир зачем-то понадобился. Возможно, что она его даже посещает. Иногда.

Но для моей слойки важнее что дальше, следующие уровни концепции: не все обитатели люди. Вот как такое объяснить в человеческих терминах? Не совсем люди, не совсем коты, что-то в промежутке. Антропоморфы, felis. Не о внешнем виде речь. У нас принято считать, что если уж мир сотворен, то соответственно сотворены и все его обитатели. В этом одно из существенных отличий мира Леса. Мир был подарен его обитателям. И годы скрыли от нас то, как это происходило (отмазался). Опять же, остатки этого события оседают в вере и традициях. Вот только при том, что мир был подарен, в нем действительно есть сотворенные. И они практически неотличимы от остальных обитателей.

Сами сотворенные являют собой еще один слой мифологии. Некоторых из них принимают за богов. Но они, как правило, знают, что этот мир не их. Это можно перефразировать как «Не мир для них, а они для мира». Соответственно, они знают, о том, что они отличаются от остальных. Хочется сказать «естественных», но и здесь не все так просто. Чтобы объяснить этот момент, придется отойти от вопроса обитателей и вернуться к вопросу устройства мира. Точнее сочетания этих аспектов. В мире Леса рождаются дети, есть некая система воспитания, неприятно звучащая в нашем мире — по сути, интернаты практически с рождения. Так вот, дети и есть те самые «естественные». Их численность превышает всех остальных.

Остальные — в силу указанных выше причин, не могу сказать «большинство» — так же делятся на несколько возрастных групп. Точнее «возрастных» в данном контексте не совсем уместно. Разница в возрасте в пределах группы может колебаться до нескольких десятилетий. Если опять сравнивать с привычным для нас миром — это скорее психологический возраст. Тоже не до конца верно, но лучше передает суть. Контакты между представителями разных групп искусственно минимизируются. В пределах каждого уровня (группы) выстраивается определенная картина мира. В том числе при участии сотворенных, группы доводятся до определенной границы. Точнее создаются условия для этого движения и есть некие известные контрольные точки. По мере взросления, становления, развития обитатели мира ощущают определенные потребности: в ответах на вопросы, выборе профессии, в прохождении Посвящения и прочие. На это влияет буквально все. Устройство мира, законы вложенные творцом, нормы, принятые обитателями, ощущения в душе обитателей, гармонично с этим сочетающееся.

Но и здесь не все так просто. На этом пути они неоднократно покидают родной мир. Первый раз что-то вроде обязательного изгнания. История Тени Леса («Эпитафия») начинается как раз с первого возвращения. «Посвящение» отстоит от неё на неопределенный промежуток времени, за который он еще минимум дважды будет уходить.

Таким образом, мир, по сути, населен детьми, различными вернувшимися, сотворенными, которые не могут покинуть мир, и пришлыми. Последние довольно условная категория, включающая в себя, как действительно пришлых, совсем уж иномирян (в контексте следующих историй — Землян), так и существ, вроде Кэаса — которых можно было бы приписать к вернувшимся, но это не верно с точки зрения того-самого незаметного последствия изначального допущения о сотворенности мира.

Чем отличается Кэас от большинства возвращенцев? Чтобы ответить на этот вопрос придется еще дополнить картину. Прежде всего, повторить постулат о разделении возрастов. Это практически не имеет аналогов здесь, у нас. Словно живешь в доме, иногда выходя во внутренний дворик, и даже не подозреваешь, что есть другие двери, ведущие на улицу. Узнав о существовании улицы, и не подозреваешь о городе, области, странах, материках. Вот только меняется не площадь территории, а её восприятие, словно шаги сквозь эпохи, только никаких эпох нет.

Это не техногенный мир (последние три абзаца в «Чарах леса» будут вырезаны), но и не магический. Чудеса «заложены» в механизм мира, а не в его обитателей. Один Дар, для... Как кубики или конструктор ребенку - вроде игра, удовольствие, а развивается мелкая моторика и интеллект. Или как книга для совершенствования души. Только здесь был подарен целый мир, для жизни и предназначения. Возможности обеспеченные сокрытым. Бог из машины. Мир, где не колдуют, но творятся чудеса.

Одно из таких чудес — возвращение в него. Собственно для этого он и был создан (еще много для чего, но сейчас это не важно). Этот процесс основополагающий и цикличный, как и концепция дара. Затруднительно отделить это от мировоззрения, религии, веры, эзотерики и прочего, как авторского, так и самого мира. Здесь надо сделать отступление в сторону еще одного допущения. Практически все мои истории, не только из этого мира, но и некоторые сны являются кусочками концепции вечной формы бытия. Эволюции Сущности в череде инкарнаций. В мире Леса цикл начинается с рождения, вполне может быть, что обитатели рождаются, т.е. приходят в мир, когда удается «притянуть» туда душу. В одной из вариаций сюжета, Уводящий именно этим и занимается — собирает души. Позволю себе на этом многозначительно замолчать, дав волю вашей фантазии и аллюзиям на тему Жнецов, Проводников отсюда, ангелочков или нечисти по вкусу. Так происходит первая и вторая фильтрация. Отбор, кого притягивать, и рождение соответственно. Некий этап воспитания и детишки отправляются в изгнание, странствие в другие миры.

Это один из тех случаев, когда моя идея, как оказалась, совпала с представлениями некоторых авторов и даже народов. Во вселенной Mass Effect у расы кварианцев есть вот такое явление:

«Паломничеством называется обычай, через который любой кварианец, путешествующий с Мигрирующим флотом, должен пройти, достигнув совершеннолетия. Вступающий во взрослую жизнь должен покинуть родной корабль и присоединиться к другой команде. Чтобы доказать свое право на это, он должен принести своему новому капитану что-нибудь ценное, найденное вне Мигрирующего флота. Это символизирует то, что молодой кварианец не станет обузой для судна, ресурсы которого ограничены.

Однако молодые кварианцы не уходят на Паломничество, сразу после достижения совершеннолетия. Перед этим они проходят тщательную, 6-месячную программу, которая подготавливает их к суровым реалиям окружающего мира.»

А Роберт Чарльз Уилсон в «Спине», еще одном фантастическом произведении, писал ссылаясь на один из народов Земли: «Минанг называют это рантау — традицией отправки молодых людей в широкий мир. Такова традиция адата, привычная и обязательная.»

О ритуале отправки рассказывать не буду, намекну лишь, что практически по Фраевски. Путь же этот не близкий. Осложняется все фактически смертью, точнее перерождением. Ну и конечно, сопутствующая переходу, потеря памяти. Миры же… да посмотрите хотя бы на наш. И таких череда. Как не потерять себя? В результате возвращается малый процент ушедших.

Вернувшиеся какое-то время просто живут, определяются со стремлениями и предпочтениями. Выбирают профессию, или она их выбирает, в этом предопределенном мире… А затем, возможно, снова уходят, чтобы однажды вернуться и повторить все вновь, уже другими.

Обитатели мира приходят и уходят. В разные этапы это случается по разному. Кэас как явление стоит за пределами воздействия мира Леса. Уже другая предопределенность приводит его в этот мир. Судьба, время, история, случайность, воля Сущности или его желания — не важно. Так случилось и этого достаточно. И в то же время существует некая связь, между миром, его обитателями и Вечным Странником. Никто о ней не знает. Ни он сам, ни другие. Каждый видит свою картину мира, своим уровнем понимания трактует ощущения, верит в свою иллюзию. Все те же слои. В разные этапы разные взгляды на одно и то же. Разные уровни правды и знаний о мире. Иногда, они становятся оберегаемой тайной. Одна из таких тайн известна только Хранительнице Знаний. Это, пожалуй, самый несчастный персонаж в этой вселенной. Изощренная пытка — знать и не иметь возможности рассказать, при этом существовать практически вечно. Превозноситься, на ошибочном обожествлении собратьями — вернувшимися. И знать, кто, как и зачем сотворил их мир и её саму на самом деле. И в то же время, благодаря этому, выполнять свою работу: играть одну из ролей этого вечного спектакля. Без этой горькой иллюзии её мир распадется.

Кэас, сам того не зная, подыгрывает мироустройству. Трудно сказать, догадывается ли он, о том, за кого его принимает Хранительница Знаний. В обрывках его фраз мелькают оттенки творца, но дело в том, что он не создавал этот мир. Его мотивы больше похожи на выпускника, через годы вернувшегося проведать любимую учительницу.

Кэас вновь посетил мир Леса, чтобы увидеть ночь посвящения. Самим этим событием он изменил свою историю, избежав другой, очень похожей, но многократно более печальной ночи — памяти павших воинов его клана. Когда костры все так же взрезали бы ночь. У огня стояли одиночки. Только сами костры были погребальными. Я рад, что теперь этого уже не было.

Вся бытность мира пропитана ритуалами, обычаями, правилами. Гармония возникает через всеобщее их принятие. Единство и единение. К ним просто не попадают неуживчивые — вот секрет этой утопии. Неконкурентное сообщество — еще один отголосок, встреченный позже в творчестве Иара Эльтерруса. Моя версия мира Аарн.

Практически невозможно объяснить суть тех или иных верований. Это скорее общность ощущений, чем свод наставлений и правил. Эти ощущения приобретают различные формы, вырываясь за пределы сотворенного мира. Да и внутри, это больше самопознание, определение своей принадлежности, родства. Богиня не как проявление сверхъестественного, а память о должном поведении, пример, идея. Концепция Дара в некотором смысле воплощение той самой «от каждого по способностям».

В репликах Кэаса едва заметны отголоски его веры, религии, изначально вынесенной из этого мира, но в ходе странствий адаптировавшейся под другие места на столько, что она странно выглядит на фоне оригинала. В мире Леса дар - деяние, не испачканное выгодой, как искреннее спасибо. В этой религии не просят. В благополучном мире только благодарят. Такая позиция непривычна для понимания во многих других мирах. Кэас только что пришел из такого, где случается, что просят высшие силы о помощи, но хранительницы, жрицы храмов, осуществляют посильную помощь и «фильтруют» прошения. Множество подобных миров, у него в прошлом. Там он и встретил хранительницу Риши. А потом долгое время служил в мире кланов, защищая похожую религию, только с оттенками тотемизма.

Отсюда проистекают его слова в отношении Шепота Реки. Его сознание еще не перестроилось на обычаи этого мира. Истоки поступков находятся в начале его пути, в далеком прошлом. Он тоже был Уводящим, как и Тень Леса. Для интриги, добавлю — он был одним из первых. Именно его вспоминала Хранительница Знаний, когда журила Тень Леса. Может быть, он когда-то привел её в этот мир, а может быть Тень Леса, а Кэас через связь с ним, ощущает свою ответственность. Может быть, это просто привычка, помогать с прошениями, оставшаяся от упомянутых выше миров. А может... добавлю лишь, что есть еще два «может», которые вероятны с позиции автора, но лежат вне мыслей и опыта Кэаса [когда писал не пометил, а теперь и сам не помню]. Впрочем, сути это не меняет.

Вот он, на ладони статуи, пытается помочь незнакомке. Вот только помочь ей он не в состоянии и в то же время помогает косвенно. Все дело в самом ритуале Посвящения. Он не может сказать ей нужных слов, потому, что дело не в словах, а в понимании. Почти дзенское просветление. Он не может подсказать образ-ключ - она принадлежит другой стихии — воде, что отпечаталось даже в её имени. Риши тоже бессильна. Её проницательности достаточно, чтобы уловить постороннее в её спутнике, но не достаточно для «подбора пароля» незнакомой обитательницы этого мира. Да и сама она принадлежит другому элементу. Эта часть совершенно выпала из повествования. В качестве пояснения, следует сказать, что в одной из молчаливых пауз, она вспомнит этот мир. Вспомнит свое посвящение свету. Собственно за этим её и привел Кэас. Точнее не совсем он.

И вот мы подходим к вопросу, ради которого и писались эти пояснения. Откуда он знает, что сказал Тень Леса? Он не знает. Вначале я планировал снабдить его не только игрушками в духе бэтмена, но и направленным микрофоном, жучками на поляне или даже позволить немного волшебства — еще одним порталом прокинуть звук и картинку в «домашний кинотеатр». С точки зрения сюжета — он должен был рассказать и показать, что происходит. Передать звук, слова Тени Леса. И сделал это. Вот только случилось все, как обычно это бывает, не по моим планам.

Я упустил из виду то самое «понимание». Мыслил в том же направлении, что и Тень Леса, когда готовился к написанию этой сцены. Думал, что это должна быть пламенная речь, пафосная, наполненная благодарностями и обещаниями. И в то же время, максимально примитивной, без отголосков ритуалов нашего мира. С оттенком призвания, профессии. Логично предположить, что писатель опять придет с блокнотом, может быть, даже тем самым, что отнес на алтарь. Но что делать потом? Зайти в огонь и в нем переродиться — копирка с Мартина. Пускать себе кровь и лить её в огонь - неплохая идея, если бы был небольшой костер. А здесь столб пламени выше деревьев. Поди сунь руку в такой. В сознании вертелись две песни в тему: "Огонь" Мельницы и "Skalds and shadows" Bind Guardian





А потом начались чудеса. Вначале история разбилась на два параллельных куска: одновременных событий у костра и на статуе. Затем понимание, что все же, обращаться следовало не к Встречающим, а своей стихии. Неизбежность слов, иначе все свершившееся, предшествующие абзацы «Посвящения», станет ненужным, исчезнет в тот же миг, сгорит. Кэасу придется повторить слова Тени Леса, правда я тогда не понимал как это обосновать, не вводя дополнительных связей, кроме вот той призрачной ниточки, что их соединяла. Тень Леса её ощущает, оборачивается, в тот самый момент, когда эта ниточка становится каналом связи. Кэас внезапно для себя становится ретранслятором. Начинается загрузка. И вместе со всеми я посмотрел в костер...

… See through the blazing fires of time (Узри в пылающем огне времен)
… аnd All things will proceed (и все произойдет)
… Cause things shall proceed as foreseen (потому что должно пройти, как было предвидено)

Словно кусочек волшебного пазла, встав на место, инициирует чары и вот уже волна огня стремительно поглощает линии стыков, серую изначальную картинку, оставляя после себя волшебную, насыщенную красками и целостную картину. Даже не знаю с чем сравнить это ощущение. Озарение. Не просто пришедшая идея, а понимание, наставшее с получением ответов на все вопросы. Практически мгновенно, с небольшой задержкой на осмысление, принятие открывшейся картины. Это знание обрушивается лавиной, цепной реакцией. Тень Леса перенимает часть опыта Кэаса, тот в свою очередь узнает часть своей истории и мира, со своего уровня смотрит на прошлое и происходящее.

Тень Леса все это воспринимает глядя в огонь. В его танце он видит завораживающую картину бесконечности миров. Как отдавая жар и свет, души устремляются ввысь. В этот момент он бросает в костер ставший ненужным блокнот. Не символом расставания с лишним, а неосознанным еще, даром. Своим вкладом. И это много больше тех слов, что были записаны. Чище. Правдивей. Его чарует движение искр, иллюстрирующее саму жизнь. Дружное стремление в одну сторону, но у каждой свой путь. Он понимает, что слова излишне. Он видит Посвящения других. Встречающих, возможно, себя среди них. Принимает их веру, опыт. Осознает, что он не один. Эмоции переполняют его.

Кэасу же открывается другая картина. Для него увиденное Тенью Леса не становится откровением, пересобирающим мировоззрение. В результате он использует предоставившуюся возможность более рационально, в угоду своему любопытству. Он узнает одну из тайн мира. Возможно, он специально пришел за этим. Ему открывается правда, которую не знают проходящие Посвящение.

На пороге катарсиса Тень Леса понимает, что должен как-то дать понять Встречающим, что с ним происходит: что он увидел, понял, свершился. Это и важно, и не важно одновременно. Его мысли смешиваются с восприятием и сомнениями Кэаса. Таким образом, они одновременно произносят общие для них сентенции. После чего Тень Леса выпадает из реальности на переосмысление. Встречающие терпеливо ждут, показав, что они его услышали.

С изменением положения Тени Леса, Кэас перестает видеть костер его глазами, и чуть было не теряет связь. Он ощущает присутствие Сущности. В желании «остаться на связи» он переключается на созерцание звезд - еще один помогающий ключ-образ. Полуосознанное действие в удачное время. И вот он получает вероятностную картину мира. Что он там видит? Простую истину, хорошо сформулированную Максом Фраем: «Ритуалы нужны только затем, чтобы пугать новичков, создавать у них особое настроение». Он видит мир времен первых Посвящений, когда еще не было Встречающих, костров. Поиски своих элементов. Разногласия в отсутствии единомышленников. Как это выстраивалось в традицию Посвящения. Как эта традиция изменялась. Как наступали её черные дни, когда она теряла свой сакральный смысл под давлением повторяемости. Её возрождение, в виде похожем на нынешний, когда перестали существовать ритуальные фразы и действия. Возврат к истокам. Знание, которое невозможно выразить словами. Что можно сказать тому, кто это не ощутил? Зачем что-то говорить тем, кто это испытал? Он увидел, что далеко не все костры "настоящие". Понял, что часть из них «игра в Посвящение». Но это не имело значения. В любом случае, вне зависимости от правильности ответов, вернувшиеся снова покинут мир. Кто-то пойдет дальше. Другие утратят память и однажды вернуться, чтобы вновь с волнением ждать Посвящения. Будут и те, кто забудут дорогу. Его позабавило такое устройство мира. Но как все это описать, сидящей рядом обитательнице этого мира? Все правильно и все не важно. Никто не узнает, что ошибся, пока в череде попыток, личного опыта, не поймет. Какая ирония...

Продолжение истории из мира антропоморфных кошек.

полный текст

Эта история одна из самых любимых и наболевших. Она в каком-то смысле, если не сердце, то уж точно вера и мое мировоззрение. Слепок из времен минувших дней, который следовало бы актуализировать пришедшими позже инсайтами. У "Эпитафии" есть рассказ-бизнец "Шанс" - словно альтернативная реальность.

полный текст

Кажется настало время печальных историй. Не знаю получится ли эта слезоточивая сказка, но попробую её рассказать. Зная себя, мне бы порядком мешала бы логика: "как такое могло произойти, почему не..." Оно и к лучшему, значит это всего лишь вымысел. Кажется я начал понимать японцев, почему в их аниме столько детей. Должно быть, это отголосок "Баллады о смерти"...

 

полный текст

...но после того, как я посмотрел-таки обращение Путина (в записи на Яндексе) и несколько новостных сюжетов, стало так тоскливо... А еще пугают штрафами за карантин. Короче, надо закупиться тем, чем закупиться не успел (оставшиеся продукты и лекарства), отправить посылку по почте (она огромная и выйдет дорого, но сам предложил и люди ждут), оплатить хотя бы интернет и блин, такая чудесная погода! Пока не того, возьму фотоаппарат, нащелкаю чего-нибудь. А вам всем мой скорее уж сатирический рассказик. Я его уже показывал Прокси, остальным здесь - еще нет. Думаю, он будет как никогда актуален:) И я знаю, что у меня в читателях есть медики, и подозреваю, что они могут куснуть меня за название, если я накосячил-таки.

Neminem laedere
– Как нам донести до людей Откровение? – спросил первый из четверых, наблюдавших за старинным глобусом, почесывая рыжую бороду. – Я считаю, надо прийти с шумом, эффектно... Чтоб все сразу поняли, что это Откровение!
– Поймут они, как же! Вот когда жрать захотят, может, дойдет что-нибудь... – выразил несогласие другой, с горящими нетерпением глазами.
– Да нет, захотят жрать – просто съедят друг друга. Или траву, но не подумают, что это был знак, я уверен. А вот когда жар, да кости ломит и кажется, что это твой последний день... Я тут синтезировал на днях кое-что, должно быть весьма эффектно... и эффективно, – выразил свою мысль еще один, весьма болезненного вида, державшийся несколько отстраненно.
– Думаешь, в последний день жизни? Хм, никогда не замечал этого. Знали бы вы, о чем они думают в последнюю минуту! Могу вам как-нибудь рассказать – обхохочетесь! – добавил последний, до невозможности худой и такой бледный, что остальные с трудом сдерживали страх, когда смотрели на него.
– Во засада! – рыжий стукнул кулаком по глобусу. На месте удара осталась крошечная трещинка, мгновенно заполнившаяся огнем, из которой полыхнуло.
– А что? А я ничего, – оправдывался рыжий.
– Ну да, только развязал еще одну войну, – усмехнулся болезненный тип.
– Да давай шандарахнем этот глобус, и делов-то! – не сдавался рыжий.
– Нет, так нельзя! А стиль, а объяснить, и все такое? - бледный замахал костлявой рукой, разгоняя дым. – Ну вот, опять работа! Пока! – и он исчез.
– Фто? Штиль? А фатем? – тип с горящими глазами уже сбегал на кухню и что-то жевал.

скрытый текстВсадники Апокалипсиса – а это были именно они – крепко задумались. Такая уж у них была работа – мозги людям вправлять. Каждый из них с удовольствием занялся бы чем-то другим, но работа – есть работа. И сейчас перед ними на столе был очередной объект. Точнее, интерактивная модель того самого объекта.
Случалось, что миры хирели и приходили в негодность, и вот тогда в дело вступали они. Иногда результат работы Всадников был для мира легкой пощечиной, иногда и его концом. Что ж, бывало и такое, но ведь все когда-то умирает... и возрождается. Вместо погибших миров появлялись новые, которым через какое-то время тоже требовалось вправить мозги, и снова, и так до бесконечности.
– Ну вот посмотрите, – болезненный тип подошел к одному из огромных книжных шкафов и достал оттуда папку. – Дело № А/37-001.
– Чума, да ты совсем очумел? – мельком заглянув через плечо коллеги, рыкнул Война. – Это ж фигня!
– Тебе фигня, а я тогда целый год выводил новую культуру вирусов. Это был мой шедевр! Они даже не поняли, что случилось! – обиделся Чума.
– Ну и фиг ли стараться, если не поняли? – фыркнул Голод, отбрасывая объедки и вытирая руки об одежду. Зато вот это... – он достал другую папку. – Вот где шедевр!
– Не, ребят, так дело не пойдет! Вот когда они воюют, с лозунгами, знаменами всеми этими и прочим... Такое долго не забудется!
– Ты в каком веке застрял, приятель? – возразили ему. – Сейчас давно уже не так. Нажал на кнопку, ракета бабахнула, и все. А лозунги эти только по старой привычке.
Тут в комнату вползло облачко тумана, которое становилось все больше и плотнее до тех пор, пока не приняло облик Смерти.
– Ну как? Решили что-нибудь? А, вспоминаете былые заслуги, – разочарованно сказал он, увидев папки в руках коллег.
– Но все-таки решать надо, – подытожил Чума. – У меня предложение.
– Говори.
– Я слышал про одного... я не знаю, что он делает, но когда он приходит, всегда чисто срабатывает. Может, нам его позвать?
– Наемник? – удивился Война. – Мы всегда справлялись сами!
– Но мы только что решили, что с этим миром мы справиться не можем, значит, нужен совет профессионала, – стоял на своем Чума.
– Так это ж мы, – сказал Голод тоном, не допускающим возражений.
– Как повидавший больше всего миров, соглашусь с Чумой.
– Смерть, от тебя я такого не ожидал! – уязвленный Голод зло зыркнул на него.
– Ну почему же? Смотрите... Рано или поздно всему приходит конец, так? Так. Значит, наша задача заключается в том, чтобы люди осознали, – Смерть особо выделил это слово. – А не в тупом уничтожении. Это мы всегда успеем...
– Ты всегда успеешь, – возразил Война. – А мой конь уже застоялся!
– А что, есть умное уничтожение? – Голод, как всегда, прослушал половину сказанного.
– Как-нибудь я расскажу тебе о тонкостях моей работы. Да, и заодно объясню, что значит «стиль», – многообещающе зловещим тоном сказал Смерть.
– Значит я зову своего знакомого? – уточнил Чума.
– Давай попробуем, ведь нужно идти в ногу со временем, – согласился Смерть. Остальные молча кивнули.

На следующий день они нетерпеливо ждали пришельца, думая, что же тот умеет такого необычного, только Чума был сосредоточен и полностью уверен во всем. Дверной звонок показался неожиданно резким. Чума, как инициатор мероприятия, пошел открывать. Вскоре он вернулся в комнату с неизвестным типом. Тот коротко поздоровался и присел на предложенное кресло. Всадники смотрели на него – и так и не поняли, что в нем такого. Обыкновенный, каких много, с длинными волосами, стянутыми в огромный, пушистый хвост, и бегающим взглядом.
– И что ты такого умеешь? – вкрадчиво спросил Смерть.
– Меня считают профессионалом в своей категории, – скромно ответил новичок.
– Вот смотри, что бы ты сделал с этим миром? – Смерть подал пришедшему папку.
– Это его модель стоит на столе? – кивнул тот в сторону глобуса. Получив подтверждение, встал, подошел к столу. Посмотрел на глобус, сверился с папкой, бормоча про себя что-то вроде «из пункта А в пункт Б», прикоснулся к нескольким точкам на глобусе. Тот налился багровым.
– Что ты сделал? – Война подскочил в нетерпении, не веря своим глазам.
– Ничего особенного. Система этого мира очень хрупка. Я всего лишь надавил на экономику некоторых стран, создав психологическую напряженность. Теперь давай ты.
Войну второй раз приглашать не пришлось. Он подошел и треснул со всей силы по самому крупному континенту. Тот пошел огненными трещинами, угрожая развалить глобус на части, но дело исправил Смерть, подув на самую опасную из них, и трещина исчезла, как будто ее и не было.
– Ты же вроде последним выступаешь? – недовольным тоном уточнил Война.
– Да после такого твоего выступления нам и делать-то нечего было бы, так что я немного подкорректировал ситуацию, – пояснил Смерть. Война не дослушал его и направился в конюшню.
– О! Дело пошло! Кажется, мой конь зовет! – прислушался к чему-то Голод.
– Подождите, – новичок снова поколдовал над глобусом. Тот как-то странно раздулся местами и стал отливать бледно-зеленым. Потом он стал быстро покрываться плесенью.
– Это я повысил цены на продукты, – пояснил новенький. – Одни люди стали больше всего запасать, у других запасы кончаются, к тому же запасы портятся, и в общем, как поживает твой конь, Чума?
– А ты молодец, – похвалил Чума своего друга. – Ну, я пошел!
– Да и мне пора, похоже, – Голод с опаской посмотрел на глобус.
– Удачи тебе, – меланхолично сказал Смерть, не отрываясь от созерцания результатов работы. – А ты ничего, профи. Справляешься, – похвалил он новичка.
– Всегда есть доселе неизведанные ресурсы, – загадочно ответил тот. Похоже, сейчас у тебя тоже будет много работы, так может, договоримся об оплате? Сейчас, пока ты не ушел? А то не знаю, как вы, а мы с Чумой частенько напивались после очередного Откровения.
– Я не пью, – безапелляционным тоном ответил Смерть. – Так что один адекватный точно найдется, можешь не волноваться.
– Ну как знаешь, если что, у меня тут все записано, – новичок показал включенный диктофон и снова спрятал в карман. Смерть смерил его долгим взглядом.
– Тебе пора уходить. У меня действительно много работы.
– Уже, уже, – новичок заторопился к выходу и вскоре исчез.

Всадники скакали над поверженным миром, гривы их коней развевались на ветру. Обозревая дело рук своих... ну, на этот раз не только своих, они чувствовали себя королями. Растерзанный мир, утонувший в крови и грязи, однако, еще не сдавался. Странные существа ползали по его поверхности, непохожие на обычных обитателей этого мира. Остовы зданий кишели разномастными тварями, и в воздухе стоял странный звук... Чавканье. Одни обитатели мира пожирали других, причем некоторые – буквально. Кони Всадников отбрасывали гигантские тени на землю поверженного мира, поэтому там, где они проскакали, все живое исчезало. Кроме тех странных существ. Им все было нипочем.
– Жизнь – редкостная сволочь. Что ты с ней ни делай, все равно вывернется, – заключил Смерть.
– Спускаемся? – спросил Война. Все согласились, и кони ступили на землю. Чавкнула грязь.
– Ну как, торжественный парад – и домой? – уточнил Голод.
– Давайте сначала осмотримся, – осторожно предложил Чума.
– А пойдем-ка... – Смерть поскакал куда-то, прислушиваясь к своим ощущениям. Вскоре Смерть оказался на солнечной лужайке, среди цветов. Небо было ярко-голубым, ничем не напоминало тучи, которые были там, где приземлились Всадники. На лужайке сидела девочка и плела венок. Смерть остановил коня и спешился.
– Привет, господин! – поздоровалась девочка.
– Привет! Как тебя зовут?
– Я Любовь, господин. А вы кто?
Смерть смутился и сел на траву, чтобы девочке не приходилось задирать голову, разговаривая с ним.
– Неужели ты не знаешь?
– Нет, господин. Всех наших я знаю, но вы явно не местный.
– Как бы тебе сказать... Я везде. Я – Смерть.
– Не-а, не слышала о таком, – девочка встала, отряхнула платьице, посмотрела на свой венок и вдруг, повинуясь внезапному порыву, надела его на голову Смерти. – Это вам мой подарок!
– Спасибо, – Смерть снял венок и покрутил его в руках, потом отложил в сторону. Девочка проследила за его жестом грустным взглядом.
– Скажи, разве ты не получала Откровения?
– А что это такое?
– Ну, это когда мир болеет, приходим мы и лечим его. Это называется Откровением.
– А, это... значит, вы вроде врачей?
Смерть усмехнулся такому наивному определению их работы. Но надо было признать, в ее словах что-то было. Вот только часто в результате лечения больной умирал. Что ж, случается и такое.
– Можешь и так сказать. А сколько ваших здесь?
– Дайте подумать... Я еще не очень хорошо умею считать, господин, – девочка стала загибать пальчики и что-то бубнить, и вскоре озвучила результат:
– Десять дворов, на каждом из них по две, иногда три семьи. Недалеко еще одна деревня. Там живет мой брат Счастье. Я расскажу всем нашим, что вы приезжали! – улыбнулась девочка.
– Вынужден тебя огорчить, – возразил Смерть. – Я не видел живых в других селениях.
– Значит, мой брат не сможет приехать на выходные?
Смерть ничего не ответил, встал и направился к своему коню. Через некоторое время он присоединился к остальным Всадникам и пересказал им увиденное.
– А знаешь, девочка в чем-то права, особенно насчет врачей, – усмехнулся Чума.
– Как вы думаете, они все поняли? – спросил Голод, глядя на грязную землю, по которой ползали странные червеобразные существа, пожиравшие друг друга.
– Еще бы не поняли, когда такое прокатилось! – гаркнул Война.
– Знаете, о чем я сейчас подумал? Вот мы вправляем всяким существам неразумным мозги, несем им Откровение, а что после-то? – спросил Смерть.
– После Откровения? – уточнил Чума. – Обычно тогда наступает твоя работа.
– Да и не существует мира после Откровения. Сам помнишь все эти дела.
– Да? А что это, по-вашему? – Смерть провел рукой по воздуху. – Я уверен, что этот мир возродится снова, а те, кто должен был получить Откровение, умерли.
– Так что, вся работа впустую? – расстроился Голод.
– Песец, – заключил Война.
– Что? Как ты узнал имя моего друга? – встрепенулся Чума.
– Что-о? – остальные Всадники так грозно посмотрели на него, что Чума сжался.
– А что? – торопливо начал он оправдываться. – Люди его боятся, а он всегда приходит, когда не ждали, и действует безошибочно. Вы же видели!
– Но он же все испоганил! А как же вселять страх? А как же трубы небесные и все такое?
– Да кого сейчас трубы испугают! А вот котировки акций всякие, экономика и прочие штуки... Тут он профессионал. Спорим, эти людишки дрожали от страха, – попытался оправдать своего друга Чума.
– Песец... – грустно сказал Голод. – Все насмарку!
– Подождите, – остановил их Смерть. – Осталась еще Любовь и ее сородичи.
– Что ты имеешь в виду?
– Уверен, она расскажет другим об Откровении, так что я считаю нашу работу выполненной.
– А? – Голод опять прослушал половину.
– Короче, хватит спорить, пошли в бар закатимся! Я знаю один классный! – предложил Чума.
– А пожрать там будет? – уточнил Голод.
– И подраться? – подытожил Война.

Кони Всадников взмыли над поверженной землей, направляемые седоками. После хорошей работы требовался не менее хороший отдых – они понимали это, как никто другой. И только Смерть вспоминал улыбчивую девочку с венком. Он точно знал, кто дальше будет нести Откровение вместо них, если все сложится...
Что ж, так тому и быть.

_________________________

Neminem laedere (лат) - никому не вредить. Название дано отчасти из принципа "объяснить, а не уничтожить", провозглашенном в рассказе, отчасти в пику сюжету, учитывая юмор.

Часть 1: Минус время
Часть 1: Минус время

К 2112 году развитие технологий позволило начать приготовления к первым межзвездным перелетам. Всеземное правительство за 12 лет до этого, предвидя скорый выход за пределы солнечной системы, развернуло программу по подготовке специального подразделения на случай потенциально возможного контакта с другими расами. Кодовое название этой программы было: «контактер».

Первые несколько лет работы не принесли ожидаемых результатов. Мы топтались на одном месте. Наиболее безопасный вариант – послать подразделение специально созданных роботов имел массу недостатков. Основным из которых было то, что технологии доступные к тому времени все ещё не позволяли держать стабильную высокоскоростную связь на больших расстояниях. Посылать ИИ в силу их несовершенства было так же бессмысленно. Выходило, что в команде должен быть хотя бы один человек, тот, кто проведет первый контакт. Этот вариант был так же не без недостатков. Для этой миссии нужен был специальный человек. Некто с полным отсутствием эмоций.

Контактер должен был научиться отключать в себе все чувства, становиться машиной, способной действовать, как человек. Так начались работы над эмоциональной блокировкой. Ещё через три года активных работ была разработана методика по погружению человека в «блок состояние». Многое взяли от медитативных упражнений, дополнили и получили комплекс действий способный всего за несколько часов отключить большую часть эмоций.

Подготовка была проделана на высшем уровне. Аналитический отдел просмотрел терабайты фантастической и фэнтезийной литературы, принимая даже самые дикие гипотезы. Все возможные варианты развития контакта были учтены, все вошло в «комплекс». После активации блок-состояния человек переставал удивляться, был готов к любым психическим потрясениям. Даже если бы он встретил совершенно невообразимое существо, он был бы в состоянии спокойно мыслить и налаживать контакт. Заглушались ненависть и страх, что бы случайно не истребить инопланетных контактеров или не начать межзвездную войну. В общем, был создан контактер удовлетворяющий всем требованиям.
Часть 2: Зима
Часть 2: Зима

Повышенная секретность от общественности резко сузила выбор на ком ставить первые эксперименты. Первая группа была составлена из десяти добровольцев, одним из которых стал я. Все работники тех или иных отделов, никого со стороны. Пять часов «погружения» и все. Многие даже ничего не заметили в первые часы. Все шло хорошо. Но, как выяснилось позже, теоретики не учли несколько мелочей, в результате чего у подопытных осталось нарастающее чувство грусти. Её причину долго не могли установить. На испытуемых периодически накатывала апатия. Многие замыкались в себе, переставая реагировать на внешние раздражители. Меня так же не обошла эта участь. Я часами простаивал у окна лаборатории. Положив руки на стопки книг на подоконнике, я клал на них голову и так надолго замирал. В эти моменты я прибывал в состоянии подобном «погружению». Иногда заходили коллеги, спрашивали «о чем задумался». Я не мог найти ответа. Я как бы выпадал из этой реальности, думал ни о чем, просто растворялся.

Полгода пролетели незаметно. Ежедневные тесты, проверки и прочая ерунда. Начальство осталось довольно результатами. Побочные эффекты, которые все мы чувствовали, были признаны незначительными и мы начали работу над второй частью проекта. Теперь нам предстояло найти способ выхода из состояния «погружения». Вот тогда то и началось самое страшное. Через несколько дней, Николая, нашего коллегу из второго отдела, нашли мертвым. Он повесился в своей квартире, не оставив никаких заметок о причинах своего поступка. Потом были похороны. Я не расстроился. Я его и при жизни то почти не знал, а сейчас просто не мог чувствовать жалость, сочувствовать. Ещё через неделю произошло второе самоубийство. Для посторонних это было необычно, а мы уже знали причину. Оба покойных испробовали на себе «погружение». Причина очевидна: не выдержала психика. Следующий месяц стал просто адом. Ещё шестеро испытуемых ушли: двое пропали без вести, четверо погибли при странных обстоятельствах. Окончательная версия служебного расследования – самоубийство. Так нас осталось двое. Приступы апатии стали случаться все чаще. В голову лезли мысли о бессмысленности жизни. Осознание своего одиночества давило все сильнее. Прошло девять дней с последней смерти, и из испытуемых я остался один - Нейв бросился в машине с обрыва.
Часть 3: Надежда
Часть 3: Надежда

Я бы не написал этот дневник, если бы не события, о которых далее пойдет речь. После смерти Нейва я стал понимать, что больше просто не могу жить, нет смысла бороться и что моя смерть вопрос лишь времени и способа. Так же я понимал, что нахожусь на грани, за которой пустота. Но когда не за что держаться в жизни, перестаешь бояться смерти. Принимаешь её как избавление от бремени пустой жизни. День, когда я решил уйти, не заставил себя долго ждать. Октябрьским утром я вышел из дому. В офисе я давно не появлялся. Проект быстро свернули, сразу же после седьмого трупа. Двое уже не проболтаются, а мне просто никто не поверит. В тот день я понял, почему прошедшие «погружение» не оставляли предсмертных записок. Им, как и мне было нечего и некому сказать. Сложно просить прощения или чувствовать вину, когда вообще не можешь чувствовать, когда эмоции для тебя просто слова. Я направился к одному из мостов, который облюбовал задолго до этого дня. Там я простоял несколько часов. Оттуда открывался прекрасный вид. Я жил последние мгновения, точнее я любовался видом с моста (ощущение прекрасного было тем не многим, что оставалось в нас от прежней гаммы чувств). Я не испытывал ничего необычного, просто стоял, понимая, что это красиво. И в тот момент, когда я уже собрался перелезть за ограду, что-то легонько толкнуло мою ногу.

Подумав, что Смерть подождет ещё пять минут, я решил узнать, что же побеспокоило меня в такой момент. Это оказалась большая, пушистая и белая кошка. Как будто почувствовав мой взгляд, она подняла голову и мяукнула. Заметив серебряную цепочку у неё на шее, я взял её на руки, на что кошка одобряюще мяукнула. Почесав зверю за ухом, я стал рассматривать ошейник. Он представлял собой аккуратный медальон с надписью «Марго», подвешенный на элегантную цепочку.
- Где же твои хозяева? – спросил я, даже не надеясь на ответ. – Что ты тут делаешь? Почему подошла именно ко мне?
На все мои вопросы я получил один ответ: «Мяяуу».

Мы простояли на мосту ещё несколько часов. Я надеялся дождаться хозяев Марго, а та, негромко урча, наслаждалась поглаживанием. За эти часы я понял, что умирать я пока не спешу. Успеется, а до этого надо будет найти хозяев Марго. По дороге домой я сделал крюк, что бы купить пару газет с объявлениями и корма для кошки. Вечером того же дня я дал объявления в газеты о своей находке. Последующие дни были ужасно однообразны, и я быстро потерял им счет. Днем работал над «несуществующим» проектом, в глубине души надеясь, все же успеть вернуться в нормальный мир, и в то же время зная что, может быть уже поздно. Потом недолгие встречи с бывшими коллегами, которые консультировали меня по некоторым вопросам, а заодно незаметно, как они думали, следили за моим состоянием. Вечерами же, я стоял у окна, как когда-то, в лаборатории, только теперь у меня появился безмолвный компаньон. Марго забиралась на подоконник, усаживалась, обхватив хвостом лапы, и тоже замирала, вероятно, думая о чем-то своем, кошачьем.

Однажды, когда я по привычке стоял у окна, размышляя ни о чем или обо всем понемногу, в дверь позвонили. На пороге стояла незнакомка, в белом свитере, таких же белоснежных джинсах и кроссовках. Каштановые волосы до плеч, серые грустные глаза и тень улыбки на лице. С первого же взгляда она мне показалась такой знакомой, как будто я знал её всю свою жизнь. Меня как током ударило, когда я заметил на ней серебряную цепочку с медальоном. «У Марго такой же» - подумал я.

- Обычно, те, кто встречает мою кошку раньше меня, сильнее удивляются моему виду. С вами что-то не так? – вежливо поинтересовалась Светлана.
- Я просто не могу удивляться, – честно признался я, - Проходите… Марго, за тобой пришли.

Из-за угла, как будто ожидая приглашения, выбежала Марго. Не успел я закрыть дверь, как та уже устроилась на руках у хозяйки. Через пару минут мы уже сидели за наспех накрытым столом и беседовали.
Часть 4: Оттепель
Часть 4: Оттепель

Мы быстро нашли общий язык. Я поведал Светлане свою историю, а она мне свою. Она, как и ее родители была ученым. Продолжая дело матери, Света работала над различными проектами, связанными с животными. Одним из таких проектов была попытка вывести животных способных к эмпатической связи с хозяином. В качестве образцов взяли кошек. Проект не был секретным и поэтому, когда Светлане исполнилось 12, родители взяли её на экскурсию, на свою работу. Там было много различных кошек, точнее котят. И случилось совершенно неожиданное. Когда Света проходила мимо клетки Марго, та подошла к прозрачной стене, приложила лапу и стала мяукать. С тех пор, вот уже десять лет как Марго и Светлана неразлучны. В лаборатории шутили, что впервые кошка приручила человека.

Детство Светланы проходило в одиночестве, поэтому она очень обрадовалась новой знакомой. Они удивительно подходили друг другу. Часто хватало взгляда или жеста что бы Марго сделала, что хотела Светлана. Та же в свою очередь с такой же легкостью понимала, чего хотела её кошка. У них даже вкусы во многом были схожи. Например, медальон Светлана купила себе, но вскоре пришлось взять такой же Марго. Только после этого кошка перестала его постоянно утаскивать.

Я поведал ей о том, что такое ничего не чувствовать. Я бы удивился, если мог, когда она сказала:
- Может быть, я сейчас скажу лишнего, но я так давно молчала. Вы первый человек, который чувствует то же, что и я. Годами я жила ощущая свое отличие от других, страдая от одиночества. Марго была моим спасением, часто она заменяла мне лучшую подругу. Она была единственной, кому я могла доверять, кто мог предложить мне полноценную дружбу, а не иллюзию.

Некоторое время я молчал, обдумывая услышанное.
- Кажется, вы спасли меня, - сказал я, вслушиваясь в мелодию, которая лилась из динамиков музыкального центра, играла ретро музыка из далекого двухтысячного, группа Blackmore’s night исполняла композицию Ghost of a rose. Запись не могла измениться, значит, что-то изменилось во мне.
- Вы не откажетесь потанцевать со мною? – спросил я, все ещё прислушиваясь к своим ощущениям. Она не отказала, и мы на незабываемые минуты стали едины в медленном танце. За эти мгновения я все понял. Когда мелодия стихла, извинившись, я бросился к видеофону.
Артур, собирай наших. Да, тех, что работали над проектом «контактер», - испытывая уже забытый азарт, я практически кричал в микрофон.

Через час мы, вместе со Светланой и Марго, уже сидели в баре «Линия грез». Я рассказывал о решении, которое было настолько простым и явным, что его никто не замечал. О столь важных мелочах, что мы забыли при тесте. О том, что унесло жизни девяти наших коллег. Их всех убила не грусть и даже не одиночество (хотя им многие страдали), нам просто некуда было возвращаться и это не давало нам выйти из состояния погружения, не хватало самой малости – простого понимания, осознания того, что есть кто-то, кто разделяет твои чувства. Через два дня были возобновлены работы над проектом «контактер», он претерпел изменения, соединившись с гражданским исследованием «друг», над которым работала Светлана. Выход из «погружения» занял почти неделю, но все равно остались неизгладимые изменения. Все так же иногда я хочу остаться один. В такие моменты я вновь выпадаю из реальности. Обычно я провожу такие дни на мосту. Я не обрел страх перед смертью, но и прыгать в её объятья теперь точно не захочу. Я стал другим, но обрел гармонию с самим собой.

Прошел почти год с момента моего «выздоровления». За это время много чего случилось, к счастью, только хорошего. Я женился на Светлане. Сейчас у нас долгий отпуск, пока проходит финальные тесты контрольная группа проекта «контактер». Дни мы проводим на природе, гуляя в парке рядом с нашими лабораториями, вечерами чаще сидим дома. С появлением женщины в доме, стало как то уютней, хотя привычная обстановка почти не изменилась. Вечера мы коротали за неспешной беседой. Два кресла перед камином в гостиной, между ними достойно накрытый столик, обязательным атрибутом которого были два бокала и бутылка хорошего вина. Мы сидели, поглаживая своих питомцев (меня за это время «приручил» сибирский кот - Нимиц), беседовали, наслаждались музыкой и той удивительной атмосферой покоя и гармонии.

Часть 5: Точка ноль
Часть 5: Точка ноль

Год 2115, апрель. Вчера стартовал межзвездный корабль «Свобода». Вернется он не скоро, но мы сделали все, что от нас зависит. Я надеюсь, все же дожить до того дня когда «Свобода» вернется. Скорее всего, они не встретят разумных форм жизни, но все равно, вчерашний день станет великим началом колонизации галактики. Моя же история на этом кончается. Я дописываю последние строки в своем дневнике. Но что-то мне подсказывает, что это совсем не конец, а только самое начало.

 

- Ну, давай, Маркиз, с наступающим тебя! А что будет, если загадать желание? Оно сбудется? – Анна мечтательно потянулась. У нее было только одно желание – любить.

- Ф-ф-ф-ш! – Маркиз резко прыгнул.

- Негодяй, что ты наделал! – Анна смотрела на пятно кровавого цвета, растекавшееся по джинсам.

Вскоре Анна вернулась, заворачиваясь на ходу в халат...

- Кто вы?! – от изумления и страха Анна произнесла эти слова шепотом, - как вы сюда попали?

На диване лежал, вольготно развалившись, небритый мужик в драной майке и спортивных штанах. Его темные с проседью волосы были растрепаны, и в целом он выглядел так, как будто только что проснулся.

- Милая Анечка... – слащаво начал он, улыбнувшись и напомнив этим сытого кота.

- Какая я тебе Анечка? – Анне даже не пришло в голову спросить, откуда он знает ее имя, как она испугалась.

- О, простите, мадам, - издевательским тоном сказал мужик.

- А теперь – вон! Выход показать?! – голос Анны наконец-то окреп.

- Да пожалуйста, я хотел как лучше, - мужик встал наконец-то с дивана, пожал плечами и вышел из комнаты, провожаемый злым взглядом. Анна налила еще бокал вина вместо пролитого, и обессилено опустилась на диван.

- Мр-р-р! – в руку Анны ткнулось что-то теплое и пушистое.

- Маркиз? – Анна погладила кота. Наверное, она сходит с ума... Ожидая хлопка двери, Анна сжалась в комочек. «Погоди, как же он выйдет?» - вспыхнуло в ее голове. Анна залпом выпила вино, осторожно вышла из комнаты, прошлась по квартире... Никого не было. «Я точно схожу с ума», - подытожила Анна, вернулась в комнату... По-прежнему работал телевизор, показывая праздничный концерт, мигали огоньки на елке... и на диване снова расположился этот мужик.

- Я вижу, мадам не нравится мой облик?

- А я вижу, вы надо мной откровенно издеваетесь!

Мужик сделал неопределенный жест, и Анна безвольно присела на краешек дивана.

- Ну, так что? – щелчок пальцами, и взору изумленной Анны предстал джентльмен в смокинге и галстуке-бабочке.

- Мадам это устраивает? Великодушно прошу простить меня! Я вас напугал?

Анна смотрела на него, не зная, что сказать...

- Я не угодил мадам? Ну что ж... – снова щелчок пальцами, и на этот раз в комнате оказался патлатый хиппи в клешах и пестром балахоне.

- Хватит, подружка, что замерла? Налей-ка винца лучше, праздник ведь!

- А?.. Да-да... – Анна достала второй бокал, плеснула вина и подала его неожиданному гостю.

- А теперь потрудись объяснить, кто ты такой и как оказался здесь?!

Хиппи шумно отхлебнул вина и спросил:

- А может, ты скажешь, где твой кот?

- Что? При чем здесь кот?

- Эх, подружка... Ангел я твой, хранитель, е-мое... – хиппи отпил еще вина, - да только достала ты меня по самое «не могу» своим нытьем! Толку-то с тобой возиться? Есть чем закусить? – резко сменил он тему.

- Ага...

Через несколько минут молчаливого поедания найденного Анна осторожно спросила:

- Это правда?

- Что?

- Про ангела?

- Ну... – хиппи отхлебнул прямо из бутылки, закусил селедкой, - А ты что хотела? Бесполое существо с крылышками? Сказки это! Хотя... Мы же любой облик принять можем, сама видела.

- И кота?..

- И кота. Соображаешь, подружка. Только знаешь, как мне надоели твои жалобы! Каждый день одно и то же! Вправить бы тебе мозги, да нельзя... Но у ангелов терпение тоже не резиновое, знаешь ли!

- Я как-то не думала обо всем этом...

- Ну и зря. А знаешь, ты еще не безнадежна, раз я трачу на тебя свое время.

Анна не знала, обидеться ей или улыбнуться этому сомнительному комплименту.

- Ну не дуйся, помогу, так и быть. А точнее, ты сама себе поможешь.

- А ты-то тогда на что?

Хиппи пожал плечами:

- Ну, хотя бы пожил в тепле...

- Нахал!

- Ну и что? Надо расширять свое сознание, сестрица, - хиппи сделал неопределенно-глубокомысленный жест, - впрочем, кое-чем так и быть, помогу. Не сиди дома. Смотайся куда-нибудь, пока совсем не заплесневела.

 

Читать полностью