Что почитать: свежие записи из разных блогов

Мужчина обещает жениться, если рожу, может это быть отговоркой? (с) «- Здравствуйте! Я тоже решилась задать свой вопрос. Я живу с человеком, который намного старше меня. Он разведен, у него несколько детей от предыдущих браков. Он прекрасно ко мне относится, но сказал, что женится, если я рожу ему ребенка. Я пока не могу забеременеть. Возможно, у меня есть определенные проблемы. Но мне кажется, что это отговорка с его стороны. Что вы посоветуете? Спасибо большое.»
- Привет! Тут надо разобраться, зачем обоим нужен брак. Если просто надо зафиксировать отношения, то многие действительно расписываются только при наступлении серьезных этапов — дети, эмиграция, кредиты, вот это все. Если же для вас сам брак важен, а для партнера это формальность, нужно прежде всего решить, почему так происходит, можете ли вы найти компромисс, и почему бы (если для партнера это всего лишь формальность) ему не пойти вам навстречу. Потому что если вы поводу такой вещи пока не можете договориться, то что же дальше всплывет.
И я вам настойчиво не рекомендую беременеть ради свадьбы.
Во-первых, тут буквальное «обещать — не значит жениться». Вы понятия не имеете, действительно ли это случится. Если люди хотят быть вместе, и разговоры о браке ведутся, то есть это что-то реальное, а не замануха, вы и без ребенка этот вопрос решите.
Во-вторых, брак вам ничего не гарантирует — вы точно так же можете оказаться бывшей женой с ребенком, такой опыт у вашего партнера уже есть, это не домыслы. То есть заводить ребенка вам стоит только с уверенностью, что он вам стопроцентно нужен, даже если отец куда-то испарится. Кстати, проблема с зачатием не обязательно на вашей стороне — с возрастом фертильность снижается у всех, а ваш партнер не самый молодой человек.
В-третьих, если вам поставили условие «роди, тогда женюсь», это плохой знак. Условия ставит тот, кто контролирует ситуацию, а брак все же предпочтительней, когда строится на переговорном процессе двух равных партнеров. Сегодня роди, завтра из дома одна не выходи, послезавтра не выступай, а то алименты не получишь.
Выход из всего этого — трезво оценить, кто рядом с вами, чего он хочет, что вы сейчас имеете, чего вы хотите, что вы точно получите, если случится так, как вы хотите, и как ваши желания и возможности согласуются, нет ли там какого сомнительного зазора.»
Татьяна Никонова, оригинал: http://nikonova.online/2018/06/24/56955/

Завораживает, насколько рассудительно, емко и тактично она умудряется отвечать, тогда как все цензурное, что могу выжать из себя я: "Бросай мудилу. И желательно с обрыва."
Просто каждый раз запускается: человек настрогал кучу детей [а "несколько" это как минимум трое], почему-то всех их без исключения оставил на женщин, но в воспитании-содержании, он, отец, конечно, вносит равный вклад с матерями, пр-равда? И еще столько остается ресурсов, что невтерпеж заделать и четвертого. Правда же? Только почему-то доверительных отношений с партнершей он, при его-то уровне притязаний, построить не смог, очевидно эта статья расхода тоже зарезервирована на "после родов." Или нет? Или это чертов вид спорта, как ради своих хотелок поломать/осложнить жизнь большему числу женщин? Ситуация-то не редкая, это - норма. Однажды меня перестанет триггерить, и я успокоюсь. Может быть.

Как отказаться от родительских прав и насколько оно для женщины вообще реально.«- Мне 32 года, у меня есть дочь 6 лет и я хочу написать заявление на отказ от родительских прав. Я не справляюсь с ее воспитанием. Я не справляюсь с собой. Я знаю, что дальше будет только хуже. Не знаю, как и где я так облажалась — скорее всего в день, когда забила на контрацепцию. Мне особо помочь некому — отец готов приезжать хоть каждый день, при условии, что я буду с ним. Дочка ему не нужна. Какие механизмы есть в законодательстве РФ для отказа от родительства? Кому перейдет право на опеку?
- Привет! Вам лучше обратиться к адвокату, чтобы разобрать конкретно ваш запрос, я не юрист. Вопрос об опеке будет решать суд после того, как вы напишете заявление об отказе от родительских прав, заверите его у нотариуса и передадите в органы опеки. Возможно, придется проследить, чтобы делу дали ход. Если отец ребенка брать к себе не захочет, ребенок попадет в детский дом.
Какие проблемы могут возникнуть:
* Отказ от родительских прав не освобождает от родительских обязанностей, вы все равно будете обязаны ребенка содержать. Об этом многие не знают (включая предлагающих не делать аборт, а рожать и отдать ребенка, — женщина не просто проходит через беременность и роды, она еще и финансирует ребенка до его 18 лет). Также девочка остается вашей наследницей первой очереди и, наверное, имеет право на ваше жилье. [Да, так что квартиру будет не продать, а в 18 девочка вернется...]
* Если отец ребенка не откажется от родительских прав, но ребенка к себе не заберет, девочка застрянет в детском доме, потому что ее нельзя будет удочерить. То есть, если вы хотите, чтобы о ней кто-то позаботился, надо проследить, чтобы и отец ребенка отказался от родительских прав.
* Другие родственники могут побороться за опеку, если им это надо. Прикиньте, нет ли у вас в семье людей, которые сделают жизнь вашей дочери еще хуже, но при этом у них может быть мотивация ее к себе взять.
* Детей такого возраста берут уже менее охотно, и с возрастом шансы падают. Учитывая, сколько времени вам понадобится на оформление документов, в детский дом девочка скорее всего попадет уже в таком возрасте, что никто ее оттуда не заберет. Детский дом для ребенка — это очень плохо, дети выходят совершенно несоциализированными и с дикими представлениями о жизни.
Необходимо детально разобраться в законодательстве, потому что вам надо еще будет подписать разрешение на усыновление и, возможно, еще какие-то документы. Вам потребуется все это выяснить заранее, чтобы ребенок не оказался без семьи из-за неподписанных бумажек.
* У вас из-за отказа от ребенка скорее всего начнутся серьезные проблемы с окружением, которое начнет к вам хуже относиться, поэтому, если вы от кого-то зависите (жилищно, финансово), можете это потерять, и с жизнью будет справляться еще сложнее. Если узнают на работе, могут устроить невыносимую атмосферу. [Она же не отец, онажемать. ;) ] Стоит обдумать это заранее и решить, что с этим делать, — поменять работу, например.
* Суд может вам и отказать. [Сюрприз?]

Так что я бы вам посоветовала следующее:
* Поискать возможность лишить отца ребенка родительских прав — если дочь ему не нужна, любые ваши попытки решить ситуацию в пользу ребенка могут наткнуться на его активное противодействие, все станет еще хуже. Избавляйтесь от него первым делом.
Узнать, какие у вас могут быть льготы как у матери-одиночки (если вы лишите отца родительских прав). Возможно, это поможет снять с вас часть нагрузки, в регионах помощь может оказаться существенной. [А в некоторых не дадут, если ребенок внебрачный.]
* Решить вопрос с алиментами от отца ребенка, взяться за это с адвокатом, потому что любые деньги помогают снизить вашу нагрузку. Не знаю, как вы живете, но вдруг на эти деньги получится няню нанять. Если у вас нет денег или сил на работу с юристом, подключайте родственников или друзей, лучше всего женщин старшего возраста.
* Понять, кто из родственников мог бы помогать с ребенком: брать к себе на лето, на выходные и т.п. Может даже в итоге забрать к себе жить без лишения вас прав. Это не худший выход, в первую очередь для ребенка, — всем нужны близкие взрослые, и пусть это хоть кто-то обеспечит. Поплачьтесь, что не справляетесь: все всегда уверены, что вокруг сплошняком плохие матери, так что своим признанием никого не удивите и позволите им приосаниться на вашем фоне.
* Поискать возможность уехать на полгода, если есть поддерживающие родственники, на стажировку или поработать. Сможете дать себе передышку и подумать, что на самом деле происходит. Вдруг и не в ребенке дело.
* Найти возможность сходить к психологу и психиатру и обсудить, действительно ли у вас проблемы с воспитанием ребенка, или просто жизнь не мила. Может, у вас депрессия, и курс антидепрессантов все поправит. И, честно скажу, не видела ни одной матери, которая считала бы, что отлично справляется со своими детьми, абсолютно все либо проходят через черные полосы уверенности, что матери они никудышные, либо оценивают себя так каждый день.
* Уточнить, нет ли у ребенка неврологических проблем. Дети бывают невыносимыми, это никогда не их вина, но иногда причины вполне конкретные. Иногда они фиксятся, иногда нет, но лучше знать о них по максимуму.
* Сходить к юристу и разобраться, что вам надо сделать для отказа от родительских прав, сколько времени это займет, сколько будет стоить и так далее. Держите это в секрете и никому не рассказывайте, пока не определитесь. Вам надо с кем-то поговорить об этом, но ближайшее окружение поддерживает редко.»
Татьяна Никонова, оригинал: http://nikonova.online/2018/06/11/56882/

Перспективы детдомовок.Конспект статьи «Что такое любовь, я не знаю»: как складывается жизнь девочек из детского дома: https://daily.afisha.ru/relationship/8791-chto-takoe-lyubov-ya-ne-znayu-kak-skladyvaetsya-zhizn-devochek-iz-detskogo-doma/
* Только 10-22% детдомовцев - сироты, все остальные либо брошены родителями, либо изъяты у них органами опеки.
* Даже плохонькие родители это лучше, чем главная проблема детей в детдомах - травма брошенности. У брошенных детей просто не формируется базовое доверие к миру. «Чаще всего у детей из системы нет внутреннего разрешения на успех. Они не верят, что они имеют право быть значимыми, создать хорошую семью, где будут любовь, доверие и здоровая привязанность. Однажды их бросили, и в глубине души остается чувство вины за это. Для них найти в себе ресурс, мотивировать себя и добиться чего-то — титанический труд.»
* По любым родителям дети скучают, и порой доходит до того, что когда появляется возможность быть удочеренными - дети сами отказываются, не желая "предавать" воспоминания о том, как в 3 года их разок водили в зоопарк, а значит все же любят и возможно еще захотят вернуть. Потом жалеют об упущенной путевке в жизнь, а поздно.
* «Взрослые все решают за детей на годы вперед. Воспитанники казенных учреждений не приучаются видеть причины и следствия своих поступков, ставить цели, планировать, думать о будущем. Ребенок, выросший в государственном учреждении, дезадаптирован. Не знает, как устроена жизнь, откуда берется еда на тарелках, как тяжело жить без профессии, какие цены в магазине на продукты, Им кажется, что все возникает само по себе.» И по выходу из детдома они часто становятся жертвами всяческих мошенников.

Девочкам в детдоме хуже всего:
1) Домогательства и изнасилования.
Со стороны как персонала, так и одноклассников, а чем меньше волонтеров и контроля, чем глуше изоляция, как в провинциях, например, тем большие страсти творятся, ведь безнаказанность всегда распаляет.
2) Отсутствие самого понимания своих личных границ, возможности их отстаивать.
Вместо них - невежество, дезориентация и страх, что если не соглашаться на все подряд - тебя бросят, и ты вновь останешься в мире совсем одна, и близких людей, семьи у тебя так и не появится. Они - самая легкая и лакомая жертва для любого рода абъюзеров.
3) Сублимация потребности во внимании, ласке и самоутверждении через единственный кажущийся доступным и популяризированный способ - секс.
«Этим умело манипулируют мальчики, которые хотят близости. Например, у нас был случай, когда девочку убедили в том, что секс поможет ей похудеть: она поверила и забеременела.» Т.е. в почти любом случае раннее начало половой жизни обеспечено, а уровень безопасности и качества ее... ну, вы поняли.
4) Очень ранние беременности и роды.
«С нами никогда не говорили ни о сексе, ни об отношениях, а на уроках биологии даже пропускали тему зачатия и рождения.»
«Когда началась тошнота, одногруппницы посоветовали сделать тест. От этого предложения мне стало не по себе: несмотря на лекции в интернате, я почему-то не думала, что смогу забеременеть так быстро. К гинекологу я пришла только после двух тестов, один из которых показал положительный результат, а другой — отрицательный. Аборт было делать поздно: я чувствовала толчки в животе. Никто не рассказывал, как должна проходить беременность и роды. Мне было очень страшно.»
Секспросвета нет вовсе или недостаточно или слишком поздно, чувства контроля над своей жизнью нет, признаки беременности надо еще знать, и они не всегда проявляются, мозги капитально промыты пролайфом [твои родители тебя бросили, а ты своего ребеночка аж убить хочешь, ручки ножки ему рвать будешь?], а в стране курс на репродуктивное насилие и в гос.клинике аборта не везде добьешься, а в частную до совершеннолетия не пойдешь, да и деньги требуются... Ну, вы поняли.
5) Почти нет шансов получить хорошую работу, ну а шансы на хорошую жизнь...
Образование часто аховое, понимания его важности нет [некоторые не заканчивают и 9 классов], а если появляются еще и дети...
«Из интерната девочки выходят потерянными, потому что чаще всего им не говорят, какие у них могут быть перспективы и возможности. На воспитание девочек в системе очень влияют гендерные стереотипы и патриархальные взгляды, никто не рассказывает им, что можно иметь карьеру, не поощряет их стремления. Психика опирается на то, что им нужно строить семью и создавать отношения. После интерната девочки беременеют и рожают детей не только из-за отсутствия сексуального просвещения и страха аборта, а потому, что не знают и не верят, что у них есть выбор.
Арина (20 лет), которая родила дочь в семнадцать лет, забеременела снова через несколько месяцев. На тот момент Алеше (ее молодому человеку) было шестнадцать лет, и он находился под опекой своей тети, потому что отец убил его мать и сел в тюрьму. «Тетя была непутевая, их отношения не клеились, — говорит Арина. — Мы решили пожениться, и так получилось, что до совершеннолетия мужа его опекуном была я. У нас родился сын, а два месяца назад появилась младшая дочь». Когда Арина узнала о третьей беременности, она пошла к психологу, чтобы решиться на прерывание, но в итоге [и я догадываюсь, благодаря кому...] оставила ребенка. Сейчас семья живет в съемной двухкомнатной квартире на Аринину пенсию в размере восемь тысяч рублей, а также на детские пособия — до полутора лет на каждого ребенка выделяют по шесть тысяч.»
В итоге девочки рожают в раннем возрасте, помногу и так и не видят хорошей жизни. Часть справляются, вертясь как белки в колесе [Что они могут дать своим детям - вопрос отдельный.], а другие лишаются родительских прав и пополняют детдома, откуда вышли сами. Замкнутый круг.

Если с секспросветом для девочек плохо, но секспросвет для мальчиков вообще был начат не столь давно. Ну действительно, мужчине-то зачем знать что-то о сексе, ответственности и безопасности? Т.е. в мир выходили и выходят толком не социализированные мужчины [некоторые наверняка еще озлоблены], не знающие и не задумывающиеся о контрацепции и... как там, кстати, с пониманием слова "нет" ?.. И через что самореализуются они, если карьерный путь им, пусть не так, как девочкам, но тоже качественно подрезан?..

Как помочь:
- Помогать семьям в кризисе - тем, кто хочет растить детей, но попросту не справляется: помогать устраиваться на работу, добиваться льгот, лечения и т.д.
https://ludmilapsyholog.livejournal.com/164114.html
https://tatiana1840.livejournal.com/656676.html?utm_source=embed_post
- Привозить не подарки [Ими в крупных городах детей как раз заваливают, что в итоге только вредит им.], а свое внимание, опыт, участие. Становиться наставниками, «подавать детям пример взрослого поведения, учить их выстраивать границы, показывать, как можно разрешить сложные жизненные ситуации.»

«Записки злобной радфем. На моем счету первый обезвреженный самец.» - именно это мне хотелось написать по приезду домой, пока я везла котика из клиники. Таксист как раз слушал радиопередачу об изнасилованиях. Ну, вы поняли. За несчастные пять минут я услышала мнение сперва пожилого "заслуженного" мужа, труженика тыла, полей и станка, затем молодого и вероятно холостого ведущего и восхититься их единодушием:

- Настоящая Женщина себя в обиду не даст. [А кто "даст" - та женщина не настоящая, и за изнасилование ее мужчине положена моральная компенсация из кармана жертвы.]

- Не давать себя в обиду - не значит сопротивляться и драться, это значит, "ну, вести себя так достойно, чтобы не провоцировать на насилие, чтобы мужчина сразу видел, что... Настоящая женщина себя ведет так, что мужчине хочется стать лучше." [А если не захотелось - значит бог шельму метит, можно и насиловать, и бить, и убить, наверно, естественный же отбор.]

К счастью, тут они получили немножко обратной связи, жаль, что не пиздюлей и покидала я машину на словах слушательницы, что любые мужчина и женщина настоящие, а утверждения обратного - просто манипуляция. Надеюсь, дальше кто-то все же сказал, что женщин нельзя насиловать. Априори.

Ну а я приехала домой со смешанными чувствами. Очень рада, что теперь благодаря мне в мире станет меньше бездомышей и пара кошек не пройдут через роды лишнюю пару раз. Эту радость не испортят мне все уроды мира. Но очень жаль, что, в отличие от бездомного котика, я не могу кастрировать кое-каких вполне домашних и цивилизованно выглядящих двуногих. И в этом случае за наркоз я бы не платила.

«Комиссия государственной думы по вопросам депутатской этики сочла обвинения, выдвинутые несколькими журналистками в адрес депутата, Леонида Слуцкого, спланированными.
Обратите внимание, комиссия не усомнилась в том, что сексуальные домогательства были, комиссия лишь подчеркнула, что они были спланированы журналистками.
Заходят как-то в кабинет к депутату девушки и как давай в него своими лобками тыкать а он им такой кричит ах оставьте меня я патриот семьянин православный христианин куда вы мою руку к лобку своему прикладываете я же этой рукой крещусь я же ей свечки ставлю эту же руку Владимир Владимирович пожимал.»

«Обвинения в домогательствах, которые публично предъявили Слуцкому несколько журналисток, носили избирательный, целенаправленный и спланированный характер.»
Ок, вот обобщенный, рефлекторный и спонтанный ответ: да все вы там уроды, все, кто же сомневался.
Расшифровка заседания помянутых, с аудиозаписью: https://meduza.io/feature/2018/03/21/zasedanie-dumskoy-komissii-po-etike-po-povodu-dela-leonida-slutskogo-rasshifrovka
Копирую к себе для кунсткамеры.«В Государственной думе 21 марта состоялось закрытое заседание комиссии по вопросам депутатской этики: на нем рассматривали обвинения в адрес депутата от ЛДПР, главы комитета по международным делам Леонида Слуцкого. Публика на заседание допущена не была, оно прошло в закрытом режиме. В конце февраля и начале марта 2018 года трое журналисток заявили, что Слуцкий сексуально домогался их (в качестве доказательства была также представлена запись разговора в кабинете депутата). Думская комиссия по этике в итоге не усмотрела никаких «нарушений поведенческих норм» в ситуации со Слуцким. «Медуза» публикует расшифровку заседания комиссии; здесь можно послушать, как оно проходило.

Отари Аршба, председатель комиссии: Кворум имеется. Добрый день, приглашенные. Повестка у вас на руках имеется, есть ли по ней замечания?

Сергей Иванов: Уже сказали, что есть нездоровый ажиотаж. Собралось там в коридоре огромное количество журналистов, ну и приглашенные — за четыре созыва первый раз вижу, чтобы кто-то посещал наши заседания. Давайте, наверное, отпустим, журналистов убрать, обсудим этот вопрос, а потом пойдем по повестке.

Аршба: Замечание аппаратное. С учетом того, что мы пригласили заявителей, надо было и поставить их вопрос [первым] на фиксированное время. Спасибо.

Иванов: Еще одно предложение есть. Ну в силу того, что второй, третий и четвертый вопрос идентичны, они по одному поводу, давайте их рассмотрим одним вопросом и рассмотрим первым.

Аршба: Протокол позволяет? Хорошо.

Иванов: А приглашенных потом отпустим.

Аршба: Хорошо, спасибо. Уважаемые коллеги, тогда мы начнем с обращения продюсера телеканала «Дождь» Дарьи Жук в отношении депутата Слуцкого и обращения гражданки Рустамовой о депутате Государственной думы Слуцком.
Я, во-первых, хотел всех членов комиссии предупредить и приглашенных тоже, что это для нас внове, первый раз. Мы обычно по положению проводим закрытое заседание, и оно сейчас тоже не открытое. Просто этот случай, в отличие от многих других, когда мы можем получить какую-то информацию из других структур, из органов, мы тогда, конечно, рассматриваем заявление в другом порядке. Запрашиваем правоохранительные органы, исполнительные, судебные, получаем какую-то информацию и принимаем решение комиссией. Ну сейчас такой вот случай, когда, как говорится, слово против слова, и ваши заявления такие суховатые, скажем так, поэтому члены комиссии выразили мнение, что неплохо было бы с вами встретиться, выслушать вас внимательно, может быть, задать уточняющие вопросы.
Потом мы обязательно пригласим Слуцкого, его тоже послушаем, ну а потом, наверное, обсудим промеж себя и будем принимать какое-то решение. Я хотел всем коллегам напомнить, что это разговор, это не допрос, не опрос, не судебное заседание. Мы столкнулись с этим фактом впервые в Государственной думе и, по-моему, в целом в стране. И поэтому важность этого заседания заключается в том, что мы должны в правовом поле взвешенно все эти моменты обсудить. Если все согласны, то я бы попросил тогда заявительниц высказаться по сути предъявленных претензий, а мы бы вас послушали и задали бы вам вопросы. Есть возражения?

Иванов: Нет возражений, есть немножко, Отари Ионович. Регламент нужно установить. У нас пленарка потом, мы должны успеть.

Аршба: Ну я никого держать не буду, конечно, но регламент у нас очевиден — каждой до шести минут дается. Проблема в том, речь идет о жизненных ситуациях, их сложно укладывать в регламент. Мы сильно не будем настаивать, но будем просить, чтобы укладывались в регламент. Спасибо. Кто хочет начать? Пожалуйста.

Дарья Жук, продюсер телеканала «Дождь»: Могу я начать.

Аршба: Да. Вы продюсер. Я хотел вас предупредить, что здесь все протоколируется, ведется запись.

Жук: Добрый день, уважаемые члены комиссии. Могу начать сначала, мне нужно пересказать фабулу того, что происходило, почему я обратилась к вам и написала это заявление. Я могу рассказать о том, как я узнала о новости, которая появилась на сайте телеканала «Дождь», и почему я решила об этом рассказать.
Я была в командировке в Петербурге, это был конец февраля, и вечером я увидела новость на сайте «Дождя» о том, что в нашей студии был депутат Госдумы Жириновский, ему был задан вопрос парламентским корреспондентом телеканала «Дождь» о двух девушках, которые рассказали о сексуальных домогательствах со стороны главы комитета Госдумы по международным делам Леонида Слуцкого. Когда я это увидела, я… Просто долго сидела, смотрела на эту новость и понимала, что это тот самый депутат, с которым у меня была совершенно… Не совершенно, но подобная ситуация четыре года назад.
Какое-то время я еще думала, говорить мне или не говорить, потом решила, что, конечно, моя коллега должна об этом знать, и я написала об этом [парламентскому корреспонденту «Дождя»] Лизе Антоновой. Лиза спросила: «Могу я тебя указать как третью девушку, которая тоже пострадала?» Мы с ней подумали, как лучше это сделать, говорить ли открыто. Решили, что безопаснее для меня, правильнее будет назвать меня анонимным корреспондентом, продюсером одного из телеканалов, чтобы не было претензий к тому, что «Дождь» об этом пишет, ссылаясь на своего же сотрудника.
Но на следующий день встал вопрос о том, что кто-то из депутатов заявил, что необходимо Лизу лишить аккредитации, потому что она написала такую статью и потому что это клевета и ложь, хотя не было даже слова еще сказано о том, что нужно разобраться. Жириновский [в интервью «Дождю»] сказал, что он поговорит со Слуцким и какой-то начнется внутренний диалог, по крайней мере с ним. Тем не менее Игорь Лебедев сказал, что нужно «Дождь» лишить аккредитации, Лиза и все были очень этим удивлены и возмущены. И когда я об этом узнала, у меня была такая же реакция — возмущение: как это вообще возможно? Журналисты написали статью со ссылкой на анонимных источников, чтобы…

Аршба: Обезопасить.

Жук: Да, чтобы их обезопасить, и их тут же обвиняют в клевете. И тогда Лиза меня спросила, готова ли я выступить под своим именем. Я взяла паузу, подумала и сказала, что да. Наверное, да. Мне потребовалось время, потому что это правда очень неприятно — говорить об этом вот так публично и вспоминать.
Потом мы решили, что это не нужно, потому что в итоге вопрос о лишении аккредитации — его отменили, решили к нему не возвращаться, слава богу, никто из депутатов массово эту идею не поддержал. Но потом в прессе появилось такое количество заявлений разных депутатов Госдумы о том, что это клевета, ложь, мы не верим в это, Леонид Слуцкий — порядочный человек и мы верим ему, но не верим девушкам, что это поклеп… Он сам говорил, что это неправда — и как мы можем верить анонимам? В каком-то смысле он нас вынудил выйти и сказать, что мы не анонимы. Я вот не горела большим желанием, честно говоря, на всю страну делать такие заявления. Но чтобы защитить и себя, и канал, и коллегу, показать, что это не неправда, не ложь, не клевета, я решила это сделать. Но, конечно, я сначала отнесла заявление в вашу комиссию, чтобы этот вопрос был рассмотрен, чтобы вы внутри себя могли тоже об этом подумать, подумать, какие здесь следует действия провести, чтобы вы провели какое-то внутреннее расследование. Я очень рада, что вы откликнулись так быстро. Это был наш ответ Леониду Слуцкому, который обвинял нас в клевете.

Аршба: Спасибо, Дарья. Я просил бы членов комиссии не настаивать на деталях самого факта.»

Ярослав Нилов: Тема деликатная и неприятная.

Женский голос: Мы не суд.

Аршба: Не надо там, на мой взгляд, спрашивать, он справа подходил или в левую щечку целовал или не целовал вообще. В то же время хочу вам сказать, Дарья Владимировна, что ваше эмоциональное выступление — оно никакой фактологической нагрузки не несет. С самим кейсом разбираться как бы сложно, но вы, правда, высказали мнение, что, может быть, это послужит импульсом для каких-то внутренних…

Жук: Вы имеете в виду, что сам факт был четыре года назад?

Аршба: Я вас предупредил с самого начала, что, когда поступает жалоба, нам излагаются факты. Мы по этим фактам запрашиваем все возможные структуры. В данном случае никакую структуру, кроме вас (усмехается), запросить невозможно. И я не настаиваю, чтобы вы излагали какие-то факты.

Жук: Я могу изложить.

Аршба: Я не настаивал и не буду настаивать. Я просто предупредил своих коллег, что необязательно уточнять детали самого кейса.

Жук: Я поняла.

Аршба: Прошу вас.

Фарида Рустамова, корреспондент «Русской службы Би-би-си»: Спасибо. Добрый день, уважаемые члены комиссии. Я в своем заявлении достаточно подробно описала, что произошло. Это произошло около года назад. Все, что я могла рассказать, я рассказала в публикации «Русской службы Би-би-си» по максимуму. Все, что происходило со мной.
Это произошло год назад. Я работаю парламентским корреспондентом уже несколько лет. До этого я работала в РБК, и в 2016 году я стала работать в «Русской службе Би-би-си». Мне кажется, все члены комиссии знакомы с моим заявлением.

Аршба: Знакомы, но мы вас пригласили. Вы знаете, надо посмотреть друг другу в глаза.

Рустамова: Безусловно. Я понимаю. По фактам мне, правда, на самом деле нечего добавить.

Аршба: То есть вы считаете, что изложено в вашем заявлении и вашей публикации, — это и есть тот самый факт, о котором вы говорите. Вам вот здесь членам комиссии добавить нечего. Так?

Рустамова: Нет, почему? Я могу отвечать на вопросы.

Аршба: Нет, вопросы — это следующий этап.

Рустамова: Я хочу вам сказать, что в своем заявлении я указала, что готова предоставить любую информацию о случившемся, включая аудиозапись. Сейчас эта аудиозапись находится у адвокатов «Русской службы Би-би-си», они направили ее на фоноскопическую экспертизу. На всякий случай.

Аршба: Та аудиозапись, о которой вы написали, ее не было у нас. Нам прислали два ролика.

Рустамова: Я не знаю, о каких роликах идет речь.

Аршба: Ролики на телевидении. RTVI и этот…

Рустамова: Ну, это без моего участия. Я не давала ни одного интервью или комментария. Есть полная расшифровка этой аудиозаписи. Если вам интересно, вы можете ее прочитать.

Аршба: Аудиозаписи?

Рустамова: Да.

Аршба: Спасибо.

Рустамова: По фактам — я могу просто пересказать еще раз, что было. Это было 24 марта 2017 года. В Государственную думу приехала председатель партии «Национальный фронт» французской Марин Ле Пен. Этот визит был довольно неожиданным. У нее через месяц примерно должны были быть президентские выборы, поэтому, безусловно, был большой интерес у журналистов — у моих коллег и у меня в том числе к этому событию. До того как мне нужно было взять комментарий у господина Слуцкого, в комитете по международным делам прошло закрытое заседание с ее участием, после которого не было никаких особых комментариев — она сразу последовала на тоже закрытое от прессы мероприятие. По-моему, встреча с председателем Думы, вице-спикерами и так далее.
Я получила редакционное задание взять комментарий и попытаться понять, зачем она приехала накануне президентских выборов в Россию и так далее. Я ожидала у кабинета господина Слуцкого. Там же была его помощница Диана Рудакова. Мы зашли с ней вместе. Я настояла на том, чтобы она вышла из кабинета, поскольку у нее конфликт интересов — она одновременно является думским чиновником и корреспондентом другого СМИ (ТАСС). Брать комментарий при другом СМИ… Ну это же не пресс-конференция. Конкуренция за депутатов в Думе среди журналистов очень высокая, потому что это самый открытый орган власти. Здесь очень много журналистов, вы сами об этом знаете.
Как вы могли прочитать в материале Би-би-си о том, что произошло, и как вы можете видеть из расшифровки, я задавала вопросы господину Слуцкому о причинах приезда Марин Ле Пен, о том, что обсуждалось на комитете с ней и так далее. Во время нашего разговора я вела диктофонную запись, поскольку я пришла за официальным комментарием.

Аршба: Вы спросили разрешения у него? На то, что вы включите диктофон и будете вести запись.

Рустамова: Я не произносила фразу «Я сейчас включаю диктофон». Просто диктофон был у меня в руке. Я сказала ему «Мне нужен ваш комментарий» и так далее. В ходе разговора господин Слуцкий дал понять, что он осознает, что я веду запись. Он сказал, и вы можете это увидеть в расшифровке, что [он говорит] «здесь можешь меня процитировать», и дает комментарий.
В течение нашего разговора он позволил себе много неприятных и оскорбительных высказываний в мой адрес, включая с нецензурной лексикой. В какой-то момент он подошел, дотронулся до меня. Я не поняла, честно говоря, что произошло. Это было очень неожиданно. Я испугалась и не знала, что делать в такой ситуации. Со мной такого никогда раньше не происходило. И я просто сказала ему, что он распускает руки и что я больше не буду с ним общаться. Вы можете прочитать все, что было в разговоре. И все, я ушла из его кабинета и больше с ним не общалась.

Мужской голос: Отари Ионович, можно я? У нас сейчас закрытый формат или открытый?

Аршба: Закрытый. Но он не может быть закрытый, потому что девушки выйдут и все расскажут.

Мужской голос: Если закрытый, то аудиозапись сейчас ведется?

Аршба: Конечно. Для протокола.

Мужской голос: Вы тоже ведете аудиозапись? (Обращается к кому-то из присутствующих.)

Мужской голос: Какая разница? Здесь ведется, там ведется.

Жук: Меня единственное, что смущает, — это микрофон Lifenews. Я так понимаю, что журналисты, которые там [за дверью] находятся, они могут запись перехватить. Видимо, они записывают все, что здесь происходит.

Мужской голос: Микрофон может слышать? Давайте попросим убрать их.

Аршба: Давайте перейдем к вопросам. Пожалуйста, Николай Николаевич.

Николай Иванов: Фарида Хафизовна, к вам и к Дарье Владимировне вопрос.

Рустамова: Давайте мы дождемся, пока [уберут микрофон]. Просто я опасаюсь…

Жук: Интерпретаций.

Рустамова: …желтых СМИ.

Мужской голос: Желтых? Все правильно. Если беседа такая закрытая.

Иванов: В силу того, что опубликование этого факта вызвало большой общественный резонанс, то многие видные лица высказывались по нему. Соответственно, их публикации в открытом доступе. В частности, Мария Захарова, официальный представитель МИД, как женщина отреагировала на это и сказала, что когда происходят подобные инциденты, надо давать либо сразу отпор, либо не давать отпор вообще.
Вопрос к вам. С какой целью вы ждали целый год, не дав отпора в сам момент этот, не обнародовав тогда? Прошел год, а у кого-то и больше даже. С чем связан вот этот временной разрыв? Скажите, пожалуйста.

Рустамова: Я не буду комментировать слова Марии Захаровой, ее здесь нет. Отвечая на ваш вопрос. Я вам расскажу, что год назад, когда это случилось со мной, безусловно, я консультировалась с сотрудниками Госдумы, с некоторыми депутатами. Я просила у них совета. С думскими корреспондентами, которые работают здесь с 1993 года. Я консультировалась с юристами, я консультировалась со своими редакторами.

Женский голос: Можно какие-то фамилии назвать?

Рустамова: Я бы не хотела сейчас называть. Они не уполномочивали меня называть фамилии.

Мужской голос: Ну вопрос прозвучал, нужно его озвучить.

Раиса Кармазина: Какие тут могут быть консультации? Вы меня извините, пожалуйста, я уже прожила много на свете. Какие могут быть консультации? Если вас оскорбили, как вы считаете… Оскорбление там… Положил руку куда-то… Почему вы сразу не подняли этот вопрос?

Рустамова: Я отвечаю…

Кармазина: Прошел год, вы сейчас вспоминаете, кто куда там…

Несколько мужских голосов: Раиса Васильевна, давайте спокойно, без эмоций, вы задали вопрос. Пусть Фарида Хафизовна отвечает.

Рустамова: Можно просто Фарида, я все-таки…

Мужской голос: Давайте в режиме вопроса-ответа. Без эмоций.

Рустамова: Да, потому что я не знала, что мне делать в этой ситуации, по поводу того, что в тот момент, в ту секунду, когда это произошло… люди разные: со мной, например, такого никогда не было, и я повела себя так, как я повела, я сама себя осуждала за то, что я не накричала на него, может быть, не стала кидаться в него предметами и так далее. Но сейчас я себя не сужу за это, потому что я понимаю, что… Вы знаете, когда (происходят) такого рода домогательства, которые совершаются без моего согласия и против моей воли…

Мужской голос: Если с вашим согласием, это не домогательство (смех).

Кармазина: Да, это желание обоюдное.

Рустамова: Если действие совершается в отношении меня, против моей воли — это форма насилия. И… все-таки я поняла за прошедшее время, что, наверное, хорошо, что я не стала бить… или там что-то еще делать с депутатом Слуцким. Вы знаете, когда на тебя нападает хищник, лучше притвориться мертвым. А по поводу… Почему год — я не планировала предавать эти факты (то, что со мной произошло) огласке, потому что год я изучила законодательство, я поняла, что статьи о домогательствах в уголовном кодексе и в административном кодексе нет. Состава нет, нет такого состава.

Мужской голос: 133-я…

Рустамова: 133-й состав — это попытка изнасилования практически, это принуждение к половому акту, то, что депутат Слуцкий меня коснулся… Я не обвиняю его в тяжком или особо тяжком преступлении, такого состава просто не существует. Для меня эта история осталась в прошлом, я ее пережила. То, что произошло в конце февраля… Когда Владимир Жириновский, глава фракции ЛДПР, пришел на интервью на телеканал «Дождь»… Мои коллеги, зная о том, что произошло, они задали ему этот вопрос. Это не моя ответственность. Я не отвечаю за работу канала «Дождь». И эта история таким образом всплыла наружу. И мои коллеги приняли решение, что раз они… ну это насколько я думаю, я не знаю деталей работы телеканала «Дождь» и что у них происходило в тот момент. Они решили, что раз это прозвучало в эфире, они должны об этом написать новость. Потому что глупо так вот повесить это и… Ну я такое слышала от коллег, поэтому я не знаю…

Аршба: Спасибо, Фарида.

Рустамова: Ну я еще не закончила…

Аршба: Я закончил. Можно? У нас вопросы есть еще другие, по этому факту ясно.

Женский голос: Можно мне?

Аршба: Да, пожалуйста.

Елена Строкова: Фарида, вот у меня такой вопрос. Вы сказали, что вы несколько лет работали в Госдуме. Вот можно конкретно: с какого времени вы работали? И еще один вопрос: общались ли вы до этого с Леонидом Эдуардовичем? В том числе и наедине.

Рустамова: Я стала парламентским корреспондентом, когда работала в РБК в конце 2015 года. С депутатом Слуцким, да, я общалась до этого.

Женский голос: И такого не было, да?

Рустамова: Он никогда меня не трогал. Он отпускал… Действительно все знали, что у него есть своеобразная манера поведения… Он может как-то некрасиво пошутить или что-то сказать, но я просто старалась на это не обращать внимание. Нет, он меня не трогал.

Аршба: Спасибо. Еще вопрос, коллеги? Раиса Васильевна, Елена… ? Да, пожалуйста, Сан Саныч.

Александр Карелин: Скажите, вот вы говорите, что не было намерения все это доносить обсуждать… устраивать из этого информационную бурю. А почему все это совпало на тот период с президентской кампанией? Не было синхронизации никакой? Все так слаженно…

Жук: Я могу ответить. Я уже рассказала… Когда начала рассказ свой, я уже упомянула, как именно это было, как это происходило. И к нам действительно на интервью на «Hard Dayʼs Night» пришел депутат Госдумы Владимир Жириновский, и коллеги думали о вопросах, готовились (это я уже после узнала, как это происходило), думали, о чем его можно спросить. И несколько моих коллег, которые готовились к этой программе, знали об этом, они подумали, прекрасная возможность сейчас к нему обратиться и спросить про то, знает ли Госдума и знает ли лично он, что такое происходит уже много лет. Никто не собирался делать из этого какую-то специальную новость или кампанию, но, конечно, сам факт того, что этот вопрос прозвучал в эфире и на него ответил депутат… После этого мы уже написали заметку на сайте… И потом, разумеется, на это отреагировали.

Карелин: Простите, пожалуйста, вот я все-таки предпочел бы… Синхронизация в один голос… Напоминает цитату из умеющего обращаться с русским языком писателя… Вы понимаете, что иногда люди склонны выдавать свое воображение за свою память. Вот привязать к тому, что увидели Жириновского и захотелось спросить… Вы же понимаете, что Жириновский часто ходит в эфир. Я задаю простой вопрос. Не что вас побудило. А почему именно в эти периоды? Почему именно в период, мягко говоря, особенный, ажиотажный, выборы президента идут. Почему именно в этот период? Не через месяц, не за месяц до этого? Есть какое-то созвучие, нет? Или потому что шумно и резонирует хорошо? Вы же упаковщики мнений.

Жук: Лизе Антоновой, моей коллеге, стало известно о двух случаях, этого было достаточно для того, чтобы рассказать об этом.

Рустамова: А можно я отвечу тоже? Я могу ответить на вопрос господина Карелина? Я… постараюсь отвечать наименее эмоционально, постольку поскольку я считаю, что…

Кармазина: Да эмоции никто и не требует. Отвечайте как можете.

Рустамова: Смотрите…

Кармазина: В театре как будто…

Рустамова: Можно я скажу? Мы с Дашей Жук встретились впервые и познакомились вчера. С Екатериной Котрикадзе, которая первая от своего имени заявила о том, что с ней, оказывается, было то же самое, я незнакома вообще. Никогда в жизни ее не видела.

Мужские голоса: Понятно, понятно.

Рустамова: Это к вопросу о том, что что-то было спланировано, мы договорились и что это было синхронно.

Аршба: Есть еще вопросы?

Мужской голос: У меня.

Мужской голос: Девочки, а у вас, случайно, диктофоны не работают на телефонах? Вы не записываете?

Мужской голос: Пусть работают, какая разница.

Шамсаил Саралиев: У меня вопрос-продолжение. Почему эту тему подняли именно сейчас. И вообще, стоило выносить все это, потому что мы видим, что все журналисты, которые сегодня эту тему подняли, это журналисты западных СМИ, я их называю вражеские СМИ, потому что они… если речь идет там о свободе слова… ее нет в мире, мы это видим по фейсбуку, который заблокировал Кадырова просто так, потому что ему дали указ сверху. Соответственно, и здесь нет никакой речи об этом. Стоило ли нам эту тему вообще поднимать вот в таком формате, и дальше раскручивать эту тему, и дальше делать ее еще более известной? Хотя на самом деле ничего не было, насколько я понимаю из слов, тех фактов, которые сегодня нам рассказывают. Леонида Эдуардовича я знаю лично как порядочного человека. Потому что он в самые трудные для нас времена постоянно был с нами, в Чеченской Республике. И сегодня я вижу такой накат, наезд на Государственную думу, в том числе и на наш комитет, который успешно работает, и на его руководителя. Спасибо.

Аршба: Понятно, спасибо за вопрос. Я как бы не готов к такому вопросу. Но тем не менее я хочу сказать, что мы все-таки все вместе работаем в этой Думе, и если девушки пожаловались, я посчитал для себя и для членов комиссии возможным и необходимым повстречаться и переговорить, спросить их мнение. Я не считаю, что это так далеко заходит, что это уж прямо такая спланированная акция. Есть, конечно, некая синхронность, потому что кроме там госпожи Котрикадзе тут же появилось и на Говорухина… К сожалению (женский смех) или к счастью, у нас нет…

Женский голос: На Кулика нету?

Аршба: На Кулика? Да, это самый возрастной наш депутат. Ну, наверное, будет, если все правильно… Я все-таки просил бы членов комиссии разбираться именно с этим. Ваше замечание принято.

Павел Крашенинников: Отари Ионович, можно я тоже?

Аршба: Да, пожалуйста.

Павел Крашенинников: Коллеги, слушайте, серьезный вопрос, на самом деле. У нас поступило заявление, у нас комиссия, собственно говоря… Ну, заявления поступили, мы обязаны с этим разбираться. Отари Ионович сразу сказал, что у нас полномочия достаточно узкие, мы не следственный орган. Но какие-то вопросы, в том числе… Поступили заявления — давайте разберемся в меру своих полномочий. Вынесем решение в меру своих полномочий, чтобы здесь не было заблуждений. А то, что надо рассматривать, — ну очевидно, Отари Ионович, я думаю, правильно все сделал.

Аршба: Мы ответили уже на этот вопрос. Пожалуйста, Ярослав.

Ярослав Нилов: Да, ну первое маленькое лирическое отступление. Конечно, ситуация, которая происходит, она крайне неприятная, она деликатная. Я думаю, что она положительных эмоций не добавляет, прежде всего вам, когда это идет такое масштабное обсуждение. При этом, несмотря на то что оно эмоциональное и перегретое, мы как члены комиссии должны, несмотря на то что какие-то полномочия у нас есть, их использовать, с одной стороны… С другой стороны, каждый еще для себя какие-то выводы из всей ситуации сможет сделать.

Вот для того, чтобы это сделать, я хотел бы задать несколько вопросов. Если можно, очень коротко, для того чтобы понять просто причинно-следственную связь, ладно? Лиза Антонова задает вопрос, говоря про двух журналистов анонимных, да? Речь идет, Фарида, про вас — и кто второй?

Рустамова: Мы этого не знаем.

Нилов: Не вы? (Обращается к Жук.) Вы после того, как появляется публикация, вы тоже делаете заявление?

Жук: Да. Не заявление, а Лизе я написала.

Нилов: Судя по тому, что этот второй человек не проявился, мы так и не знаем, кто это. Вы предполагаете, вы знаете, кто это может быть?

Жук: Не могу отвечать на этот вопрос.

Нилов: Не можете, хорошо. Второй вопрос. Скажите, пожалуйста, вы говорили о том, что вы консультировались с депутатами там, с юристами, журналистами. Ну, во-первых, с Фаридой мы еще со времен РБК сотрудничали, и со мной вы не консультировались. Хотя если бы вы тогда этот вопрос поставили сразу, я думаю, что непубличное его обсуждение, невынесение всего этого из избы, я думаю, что гораздо более полезней был бы вообще этот разговор для всех. Потому как из вашего заявления и с учетом того, что вы сказали, я понимаю, что, ну… оригинальность подачи информации, высказываний Слуцкого у нас известна всем. Здесь вас прежде всего побудил к написанию факт рукоприкладства, так скажем, правильно? Поэтому: исходя из записи это как-то можно проследить, факт рукоприкладства или нет? Я даже записи не видел, я расшифровку…

Аршба: Я тоже не видел. Я хотел вас предупредить, уважаемые коллеги, у нас нет никаких полномочий проводить какие-то экспертные оценки аудио, видео и прочих записей. С этими материалами, если коллеги считают важными, пусть в правоохранительные органы обращаются. Мы здесь обсуждаем поведенческие нормы нашего коллеги, не более, не менее. И пусть нас все простят, если вдруг какого-то там ожидаемого результата не будет, потому что мы не понимаем, как с такими вещами вообще разбираться. И в данном случае мы вас пригласили в том числе и с вами проконсультироваться по этому поводу и ваше мнение услышать. Спасибо.

Нилов: В продолжение того, что я начал… Скажите, вы когда консультировались, какие вам тогда давали советы? Молчать? Никому ничего не говорить? Какие советы давались?

Рустамова: Это ко мне вопрос?

Нилов: Наверное, к вам. Если можно, очень коротко. Или никакие, молчать?

Рустамова: Мои коллеги, которые много лет работают в Госдуме, сказали мне, что они не понимают, как обращаться с этой ситуацией…

Нилов: Хорошо, депутаты что говорили?

Рустамова: Депутаты, к сожалению, говорили мне, что если я напишу заявление в комиссию по этике, на меня польются волны грязи. Их предсказание сбылось. И еще раз я говорю, что я не планировала это публичить, так сложилось.

Нилов: Все понятно. Скажите, пожалуйста, у вас очень часто бывают встречи с Володиным…

Рустамова: Я не встречаюсь с Володиным. Я корреспондент иностранного СМИ, поэтому…

Нилов: Но до этого же у вас были мероприятия, на которых…

Рустамова: Нет, в новом созыве я не встречалась.

Нилов: Ни разу не встречались? Хорошо, с депутатами, которые входят в руководство фракции ЛДПР, — с кем-то из депутатов вы разговаривали об этом?

Рустамова: Нет, не разговаривала.

Нилов: Хорошо. И последний вопрос тогда. Почему это все не было поставлено — исходя из того, что это было известно, как я понимаю, достаточно давно, — перед выборами в Госдуму этот вопрос не был озвучен, а был озвучен именно сейчас. Как вы считаете?

Рустамова: Перед выборами в Госдуму этого не случилось еще. Это произошло в марте 2017 года.

Нилов: Это снимается. И тогда последнее. Скажите, пожалуйста, зная как парламентский корреспондент, что такое комиссия по этике, какого решения от комиссии вы в принципе ждете?

Рустамова: Я не знаю, наверное, надо было мне размножить как-то эту расшифровку… [неразборчиво] У вас не может быть расшифровки этой аудиозаписи, потому что она есть только…

Нилов: Вы пишете, что ждете справедливого разбирательства. Вы ждете от нас какого-то решения. Какого?

Рустамова: Смотрите, если вы изучите аудиозапись, расшифровку аудиозаписи и публикацию «Русской службы Би-би-си» о том, что со мной произошло, вы убедитесь, что господин Слуцкий вел себя неподобающим образом. Он позволял себе грубые…

Нилов: Фарида. Все-таки к моему вопросу. От нас вы какого решения ждете? Вы пишете: надеюсь на справедливое разбирательство. Какого алгоритма действий и итога вы ждете от комиссии?

Рустамова: В рамках полномочий комиссии вынести вопрос о том, чтобы господин Слуцкий… Я лично считаю, что человек, который так себя ведет с журналистками, не достоин быть депутатом Госдумы.

Нилов: Фарида, это… Подождите, давайте все-таки, мы говорим сейчас без эмоций, юридическим языком. Вы пишете: я надеюсь на справедливое разбирательство. Мы собрались, справедливо разбираемся. Вы скажите, пожалуйста, какой алгоритм действий этого разбирательства вы видите и какой вы видите итог предполагаемый? Что может сделать комиссия как итог этого разбирательства?

Рустамова: Слушайте, я знаю положение комиссии и знаю, что у нее полномочий довольно мало как-то воздействовать.

Нилов: И чего вы тогда ждете от нас?

Голоса: Просят лишить Слуцкого мандата.

Нилов: Нет, это Дарья Владимировна [просит]. Но комиссия не может, как я понимаю, этого сделать.

Аршба: Давайте мы все-таки… Ярослав Евгеньевич, мы девушек послушали, регламент тут у людей. Позовем сейчас коллегу Слуцкого и его тоже послушаем. Потом будем выносить.

Женский голос: Можно нам тогда задать вопрос?

Аршба: Да, пожалуйста, задавайте, просто если кто-то торопится…

Кармазина: Вы все время говорите: мы консультировались здесь в Думе с депутатами, с аппаратом… Скажите, пожалуйста, а вот сколько таких у вас здесь… С кем вы работаете? С депутатами, с аппаратом? И какие у вас с ними отношения, дружеские, дружественные?

Рустамова: Не знаю, имеет ли этот вопрос отношение к сути произошедшего?

Кармазина: Самое прямое имеет отношение.

Рустамова: Смотрите, я знаю, общаюсь со многими депутатами. Я их не считаю, но их много, потому что я здесь несколько лет уже корреспондент. И сотрудников аппарата я многих знаю. Не знаю… Вы хотите, чтобы я пофамильно перечислила?

Кармазина: И отношения у вас с ними дружеские, дружественные?

Рустамова: У меня прекрасные отношения со многими депутатами в Госдуме. Очень много среди тех, с кем я общаюсь, интеллигентных, воспитанных и прекрасных людей, которых я очень уважаю. Сотрудники аппарата Госдумы тоже никогда не позволяли себе никаких… Всегда очень хорошие и вежливые у нас с ними были отношения.

Ирина Роднина: Фарида, к вам вопрос. До совещания та встреча, что у нас была с Марин Ле Пен, и до этой встречи нам всем, депутатам, и всем представителям прессы было сказано, что никаких не будет комментариев. Мы помним (я лично очень хорошо помню), когда вы по коридору достаточно назойливо после встречи буквально домогались информации от Слуцкого, который вам все то же самое говорил (что никакой информации, встреча закрытая). Вам не кажется, что ваше несколько назойливое поведение вызвало какую-то реакцию? Я была свидетелем здесь, на коридоре.

Рустамова: Ирина Константиновна, при всем уважении, то, что вы называете назойливостью, — это работа наша такая, к сожалению.

Роднина: Я бы не сказала, что это работа…

Рустамова: Вы никогда не были журналистом.

Роднина: Я с журналистами встречаюсь достаточно давно, я думаю, что вы, наверно, еще и в октябрятах не ходили. Есть, конечно, различные формы. Я не считаю, что это работа. Это манера поведения, но не работа.

Сергей Иванов: Девушки, извините, вы сказали, что это работа, а вы как считаете, вы находитесь к депутату Слуцкому в положении начальник — подчиненный?

Рустамова: Не поняла вопроса.

Иванов: Зависимость какая-то есть?

Рустамова: Что значит зависимость? Я же не сотрудник Госдумы.

Иванов: Если я вас правильно понял, вы не считаете себя подчиненной по отношению к депутату Слуцкому? Вы сейчас сказали — «это наша работа». На работе есть начальник, есть подчиненный. Вот я и спросил…

Рустамова: Нет, мой начальник не депутат Слуцкий.

Иванов: То есть вы не считаете себя подчиненной депутата Слуцкого? Я правильно вас понимаю?

Рустамова: Логично, да.

Иванов: Спасибо.

Валерий Гартунг: У меня в общем-то не вопрос, все уже заданы. Фарида, мы с вами знакомы, да? Я член комиссии по этике не первый созыв. Не знаю, с кем вы консультировались, но если бы вы пришли ко мне, рассказали эту ситуацию, я думаю, что я донес бы информацию до руководства фракции, и то, что вы ожидаете, произошло бы, если бы факт подтвердился, условно говоря. Мало того, я знаю, что такие ситуации в Госдуме были, они разрешались, и никаких претензий ни к кому не было.

Рустамова: Вы имеете в виду, что вам известно о фактах домогательств со стороны депутатов к журналистам?

Гартунг: Нет, не к журналистам, но такого рода проблемы взаимоотношений между сотрудниками здесь, в Думе, происходили, но они — я подробности не могу знать…

Рустамова: Но я же не сотрудник Госдумы.

Гартунг: Секундочку, я договорю. Вы же сами говорите, что это работа, и вопрос не в том, сотрудник вы Думы или нет. Но мы здесь все вместе работаем, и я думаю, что мы могли бы этот вопрос урегулировать, скажем так, без излишней публичности. И думаю, что вы не получили бы этого напряжения, которое, как вы сказали, сейчас возникает в ваш адрес. И, собственно говоря, добились бы цели, о которой вы говорите, — справедливого рассмотрения. Но это уже дело прошлое. Все произошло как произошло. Я просто хотел сказать, что вот это случайное… или совпадение, потому что депутаты задавали такие вопросы… Потому что если бы это произошло в другой период, то, наверно, была бы и другая реакция. Я просто хочу сказать, что слишком много совпадений в этой ситуации возникает.

Аршба: Спасибо [неразборчиво]. Я прошу прощения у коллег, хотел предупредить, что у нас еще три вопроса, и у всех пленарка, и мы можем просто не закончить. У меня большая просьба — чтобы кворум состоялся, уходить только тому, кому сильно-сильно надо. И, Владимир Георгиевич, очень попрошу, побыстрее, если можно, уложитесь, пожалуйста, как на пленарке, в одну минуту.

Владимир Поздняков: Я быстрее уложусь. Мы с Фаридой знакомы, потому что на вопросы, которые она мне задает, я стараюсь всегда отвечать полно и достоверно. И на сегодняшний день я согласен с коллегой Гартунгом, я бы не советовал Фариде развивать этот вопрос ранее, если бы со мной посоветовались.

Рустамова: Что бы вы посоветовали?

Аршба: Спасибо всем, уважаемые коллеги, спасибо вам. Мы вас выслушали. Извините, если что-то не так и, может быть, какие-то вопросы вас оскорбили. Но мы искренне были настроены выслушать, для нас тоже это впервой. И, надеюсь, в последний раз. Все члены комиссии такого же мнения, я уверен. Спасибо большое.

Рустамова: А можно вопрос. Ведется же протокол?

Несколько голосов: Конечно.

Жук: А какое решение будет в конце комиссии принято?

Аршба: Мы же его не написали заранее. Вы уйдете, мы послушаем Слуцкого, потом обсудим и примем решение.

Жук: Да, я понимаю. Просто я бы хотела решение получить.

Аршба: Я приду и расскажу, если вы хотите, вам отдельно расскажу.

Рустамова: То есть решение будет принято уже сегодня?

Аршба: Будем стараться, если придем к консенсусу, мы его примем. А если не придем к консенсусу, не примем.

Мужской голос: Давайте мы Слуцкого позовем.

(Журналистки выходят.)

Кармазина: Секретарь провожает, а вы, мужики, сидите!»

Мой бедный блог, я так хотела вести тебя с чувством, с толком, а все какие-то ахуевшие мрази пиздец подвозят, и я могу только матом или... Ах да, это ж и есть блог про пиздец, да?

Ненадолго пришлось нырнуть в мир журнальчиков. Ненадолго - потому что все предсказуемо, но мне теперь надо поотплевыватьсядолго я не продержалась.

Олег Газманов ответил, не собирается ли он следовать примеру Хера С Горы, ставшего отцом в 78 лет. Пожалуй, нет, говорит Газманов, я внуков жду, а детей уже не - так что вы, пока молодые, рожайте сразу побольше. С ним не согласен его коллега Подгорный Хрен, который говорит, что раз это поможет улучшить российскую демографию, то рожать стоит и в 60. Если можете - значит рожайте.
(с) Ну, на это я вспоминаю всегда 2 вещи: слова Никоновой о том, что, судя по накалу размножательного безумия, нас собираются кормить друг другом, и то, что, по имеющейся статистике, около половины прерванных беременностей приходятся на выкидыши, но в утвержденном госпроекте до 2025 года прописана цель снизить число абортов на треть, причем ничем иным как «пропагандой отказа», т.е. принуждением рожать насильно.

Певица Натали, выглядящая на 20 лет моложе, поделилась своим секретом.
- [Женщине] жить надо скромно. У меня даже домработницы нет, я все по дому делаю сама. Просто я подумала, а как справлялись наши бабушки. Ведь, как бы тяжело им ни было, в их семье всегда были чистота и гармония, все обласканы. Женщина равно позитив. Вот что бы ни происходило вокруг, все могут расстраиваться, а она должна нести хорошее настроение. Ей нельзя ныть, иначе она станет ядовитой. Еще я бы советовала каждой женщине напевать во время работы молитвы, очищая дом всесторонне, и иметь хобби, чтобы не становиться клушей.
(с) Ну, здесь все тоже стандартно. Единственное спрошу, насколько надлежит презирать себя недоженщине, которой стирка в проруби омоложения не даст. Впору ли застрелиться, если даже не оздоровит? И что быстрее вызовет конец света: если мужчина помоет пол или женщина "пошел нахуй" скажет?

Звезда Нюша шокировала поклонников фото без макияжа. (с) Вау, подумала я, человек с обычным лицом, фурор!
Дальше шло фото. Даже мне, профану в индустрии красоты, очевидно, что косметика здесь есть.
И даже статья совсем уже врать не стала, пролепетав что-то про "естественный макияж" и "минимум". И-и-и ввернула новое уверение, что косметика здесь отсутствует. Видно, каждая женщина, как на зорьке встанет, улыбку наклеит, отче наш за работой-то запоет - и вмиг от волн позитива блеск на губы и получает.

Хорошо прошли мои полчаса, скажу я вам. [тяжелый вздох] Вот уверена, что любой, кто это прочтет, удивленно спросит, чему же, собственно, удивляюсь я. Ну... Тому, что я давно знала, что оно так все - была наслышана и понимала курс страны, - но все-таки... Подсознательно мне казалось, что критики немного преувеличивают, и градус с напором малость слабее. Ан нет.
Как уютно и хорошо мне жить в моей изоляции.
Но другие впитывают это с рождения.

Кто накануне выборов сел и уставился полными неизбывной муки глазами на список кандидатов - та я. Да, придется мне все-таки задаваться этим заведомо безнадежным вопросом: Собчак или Явлинский?
Почему это надо писать в блоге феминизма? Да вот почему.
Ссылка на оригинал: https://lenta.ru/articles/2017/12/11/xenia/
Осиленное мной: «[бла-бла, кто как к Ксении Собчак относится] Бывает, что ее просто любят — за смелость, [бла-бла, ее слова:] Я страшно боюсь своего мужа. Не знаю, как он сумел этого добиться. Все само происходит. В принципе, он человек не жесткий, при этом я переживаю, что делаю что-то не так, всегда осторожно с ним обращаюсь. Конечно, это очень смешно: в сознании большинства я глава семьи, а мой муж — совсем мягкий человек, подкаблучник. Но это вообще не так! Все, кто близко со мной общаются, знают: мы живем так, как хочет Максим [Виторган]. Например, я ненавижу жить за городом. Я городской житель. Несколько лет назад купила квартиру. Думала, мы так в ней и останемся. На что Максим сказал: хочешь квартиру, пусть будет, но я все равно там не стану находиться, потому что люблю загород. И вот уже три года мы живем в доме на Рублевке. За это время я успела сначала отремонтировать, а потом продать свою квартиру — потому что в ней не было никакого смысла. И вот я мучаюсь: далеко, ехать до города минимум час, на нашем направлении все время пробки. Сплошные неудобства. Не люблю такую жизнь. А Максим любит. И я в быту — послушная жена, нежная девочка, принимаю все, делаю, как он хочет. Это касается очень многого: отдыха, ребенка, воспитания, поведения. Если мужу не нравится, как я одета, что говорю, где выступаю, — я сразу себя корректирую. Я вынуждена всегда на него оглядываться.
Мои взгляды и ценности очень сильно поменялись с рождением сына. Удивительное ощущение. До этого на первом месте была карьера, а сейчас я хочу раньше уйти с работы, чтобы больше быть с семьей.»
Ну что, теперь я на 90% уверена, что размножилась она не по своей воле. И вообще это именно то, что я хотела услышать в 2018 году от единственной кандидатки в президенты.

А так-то про эти выборы я думаю одно.А так-то про эти выборы я думаю одно: «Обычная логика реального мира подсказывает - для того, чтобы участвовать в выборах, эти выборы нужно завоевать. Выборы - это не просто голосование. Выборы - это возможность регистрировать партии. Возможность выдвигаться. Это свободные СМИ. Это равный доступ к СМИ. Это работающие институты судов, милиции и прокуратуры. Это наблюдатели. Это равное отношение закона ко всем. И только в последнюю очередь - честное прозрачное голосование.
Ничего этого в России нет. Ни-че-го.
О каких «выборах» вообще идет речь?
Все решаться будет на улицах. Только на улицах и исключительно на улицах.
Точность формулировок. То, о чем я талдычу годами. Это не выборы. Это очередная спецоперация по сохранению власти узурпатора.
То есть алгоритм прост до банальности - сносим узурпатора, создаем институт свободных выборов и дальше выдвигаемся кто хочет, как хочет, куда хочет и за кого хотим голосуем.
Казалось бы, да.
Но нет.
Это еще одно «то, о чем я талдычу годами». Искусство грамотно закрывать глаза. Искусство всячески стараться не видеть правду. Не видеть реального положения вещей. Потому что реальное положение вещей требует реальных действий. А ведь так комфортно в своей зоне комфорта…
Нам кинули возможность поиграться в имитацию выборов, как дураку пивную пробку - ну, что ж, давайте в неё играться и делать вид, что мы не дурак. И пытаться не замечать гомерического хохота, исходящего сверху. От взрослых дядь, хозяев пробки.
В общем, друзья мои. Мораль моя предельно проста.
Вы можете выдвинуть хоть Ксению Собчак, хоть Юлию Навальную, хоть Махатму Ганди, хоть Леха Валенсу, хоть Елену Беркову, Хоть Лесю Рябцеву, хоть Свету Курицину - результат будет один.
Царем у вас все равно будет Путин.
Играйтесь, чо.» (с) Аркадий Бабченко. Ссылка: https://starshinazapasa.livejournal.com/1008160.html

Но я все равно сейчас буду страдать хуйней: так Явлинский или муж Собчак??? Ок. Явлинский.

Я думала, что сегодня я отдохну душой и постов не будет. Щ-щас. На правах того, что я Злобная Феминистка. Слить яд.
«С праздником нежного женского начала тебя, Мори!»
Дальше лучше, но у кого есть желание читать дальше, спрашивается.
И трех дней не прошло, как я написала это: https://blog-house.pro/female/post-41234/ И месяца не прошло с тех пор, как я, помнится, сообщала, что кое-кто довыебывался с систематическим нарушением моих границ [и шуточками над моим последним предупреждением], так что теперь попадает в бан. И удаляла всю нашу переписку. Нэ?
Ок. Я не знаю, тупишь ты или намеренно выбираешь, как сделать больно мне, зато знаю, что теперь буду делать я. Не хотел человеческих отношений - станешь едой. А вариантов ответа на поздравление с праздником нежного женского начала у меня два:
Змей: это которое нежное как у шелкового шнурка на шее?
Мори:
«— Но мне не нравится убивать слишком слабых. Мне не нравится убивать детей, женщин, стариков… если они не маги, конечно. Маг может быть хоть безногим инвалидом — он все равно не слабый. Вот скажи, тебя я хоть раз ударил?
— Я не слабая!!! - возмущенно пнула его под зад Ванесса.
— Ученица, не испытывай судьбу!!! - обернулся к ней взбешенный учитель, растирая ушибленную задницу.
Несколько следующих минут Креол шагал молча, начитывая заклятие Исцеления. В копчике пульсирует острая боль — все-таки Ванесса Ли не один час провела на татами, зарабатывая свой черный пояс.»
Мне не нравится этот автор, мне не нравится эта книжка, но мне определенно нравится тот момент.

Как гласит строка «Место избыть эмоции по характерным поводам», половина этого блога будет такого плана. Слить яд



К счастью здесь нет никого, кому нужно было бы пояснять, что вот это - хамство и репродуктивное давление. Недостаточно яркое или наглядное, чтоб сохранять в копилку, но достаточно меня зацепившее, чтобы мне захотелось избыть негатив.
Да, теперь мне легче. :)