Внезапный эпизод из повседневной жизни главного адмирского секс-символа. Если вы — родоначальник долгоживущей могущественной расы и по совместительству мистер Фертильность, то вам рано или поздно приходится поливать из огнетушителя всех желающих сыграть в государственную генетическую лотерею. Авторы сократили количество нецензурной лексики до минимума, но в случае с Князем исключить её совсем категорически невозможно. При отсутствии неусыпного авторского контроля это вообще могла быть матерная поэма в прозе. Шутки по 300, гендерный ахалай-махалай и прочие ужасы придворной жизни всё ещё в наличии.
Рано ложиться в Пандеме было не принято. Как только город накрывала густая чернильная тьма, зажигались тысячи огней, и вся разумная жизнь, лениво пережидавшая дневную жару где-нибудь в кофейнях или в тени парков и садов, выплёскивалась на улицы. Впрочем, хозяину Янтарного кабинета до этого не было никакого дела. Спал ли он вообще хоть когда-нибудь, не знал никто, но все были убеждены, что пока в Южной башне, обращённой окнами к бескрайним пескам Пустошей, горит свет, за судьбу столицы и государства можно не беспокоиться.
Чем занимается правитель, обитатели дворца также не знали доподлинно, но...Чем занимается правитель, обитатели дворца также не знали доподлинно, но сегодня даже выяснять не особенно стремились: Князь был не в духе c самого утра. Её сиятельство госпожа Герцогиня осчастливила город и Адмир рождением сына, но явила свой темперамент во всей красе, найдя время для скандалов до, после и, по слухам, даже во время разрешения от бремени. Потому Совет Темнейший собрал в тронном зале, наотрез отказавшись ехать в центр. Большую часть заседания отец нации молча курил и принимал поздравления, смежив веки и застыв на троне, как скорбное изваяние на могиле адской государственности. Но под конец лениво приоткрыл глаза и выказал полную осведомлённость по поводу той части происходившего, которая не относилась к состоянию генеалогического древа правящего дома. С наработанной за тысячелетия витиеватостью выбранил «престольную мудозвонницу», выдал ряд ценных указаний по поводу наиболее важных вопросов и исчез из зала. Князья расходились в привычном недоумении, вполголоса возвращая владыке его красочные характеристики и благопожелания и гадая, чем обернётся эта, по меткому выражению премьер-министра, «повышенная серпентивность». Но никаких ожидаемо шумных инцидентов до вечера так и не произошло, даже слуги возвращались из покоев Темнейшего пусть и с печатью благоговейного страха на лицах, но всё-таки без видимых повреждений, шёпотом упреждая остальных не беспокоить хозяина. Князь не собирался неотлучно присутствовать при особе Герцогини или, вопреки опасениям, предаваться затворничеству в своих покоях. Наследник, удивительно тихий и некапризный результат тяжёлых и длительных родов, его не заинтересовал, разве что удостоился фразы «А парень-то не дурак!» и имени Малеф.
Зато всем наблюдателям, пока клубы табачного дыма не стали опасно густыми, было прекрасно видно, как глава государства что-то сосредоточенно пишет за столом, даже не переодевшись хотя бы пару раз.
Тишину нарушил негромкий стук. Князь, не отрывая взгляда от бумаг, тоном сухим и холодным, как мистраль, доходчиво объяснил, чем и куда незваному посетителю было бы уместнее постучать в эти часы. Двери, тем не менее, отворились, и в проёме показалась фигуристая темноволосая красавица в алом платье.
– Извините, ваш-шство, – присела она в изящном реверансе. – Надеюсь, не помешала?
Князь поднял голову и выразительным жестом поправил пенсне, известное среди приближённых как «очки презрения». Женщину, впрочем, это не особенно смутило. Она с томной грацией приблизилась к столу и с кокетливой улыбкой сообщила:
– Так как официальные поздравления уже вами приняты, я по личному вопросу, если позволите.
Князь продолжил сверлить красотку взглядом, для разнообразия приподняв одну бровь, словно пытался понять, что это создание тут забыло. Затем ответил, не скрывая досады:
– Так. Асмодей, ты опять за своё? Сворачивай эти пляски в сарафане и ступай домой. Теперь он рожать от меня собрался, блядский Тартар!
– Но результат может быть весьма необычным, ваш-шство. Неужели вы никогда не думали, сколь великую пользу может принести Империи плод подобного союза?
– В том случае, если этот плод пойдёт в тебя, нас ждёт локальная генетическая катастрофа. Ты князь инкубата и суккубата и мой давний друг, и ты меня достал.
Асмодей, заметно упав духом, вопросительно посмотрел на повелителя. Тот лишь прикрыл лицо рукой и рассеянно бросил:
– В личине тётушки Асмы можешь ходить на заседания, но будешь дальше являться ко мне на ночь глядя с гениальными идеями по улучшению генофонда – замуж выдам, да за кого построже. И форму менять запрещу.
– Вас понял, – Асмодей трагическим жестом пригладил свою буйную шевелюру и застыл в молчаливом ожидании.
– Надеюсь. Закрой двери. С той стороны, – добавил Князь во избежание недоразумений.
– Этот идиот всё надеется стать жемчужиной твоего гарема? – Раздался низкий грудной женский голос со стороны балкона, как только за разочарованным Асмодеем закрылись двери. – Над ним весь Пандем потешается уже какую сотню лет. Но он с тупым упорством безнадёжно влюблённого продолжает гнуть свою линию.
Князь что-то проворчал и попробовал вернуться к прерванному занятию. Гостья бесшумно пересекла комнату и нежно обняла Темнейшего за плечи.
– Милый, ты опять ходишь в каких-то обносках, – недовольно обронила она, заметив прореху в линялой ткани монаршей рубахи. – Только не говори, что ты выступал сегодня перед Советом в таком виде.
– Нет, не выступал, – равнодушно отозвался «милый», отметив недвусмысленно собственнические интонации в голосе фаворитки. – Впрочем, тебе подробно расскажут, я не сомневаюсь. Есть какие-то важные новости?
– Обычная перекличка старых жаб и гадюк в аристократическом болоте, ничего интересного. Но неужели я не могу просто зайти поздравить тебя с рождением сына? – Женщина ловко вынула из цепких пальцев покровителя перо и отложила в сторону бумаги, освобождая себе место на крышке стола. Князь изучил открывшиеся виды примерно с тем же уровнем внимания, что и документы до этого, потом галантно коснулся губами плеча любовницы:
– Готовность к Смерти – безусловно хороший тон, но разреши сегодня его не соблюдать. Я сам к тебе загляну на днях. Поблагодарить за поздравление.
Смерть позволила себе короткий салонный смешок, который всякий несведущий непременно счёл бы обиженным хмыканьем, и покинула стол.
– Сообщи, когда тебе наскучит амплуа кабинетного сухаря.
– Уверяю, этот момент ты не пропустишь, – усмехнулся Темнейший.
Когда Смерть вышла, он закинул ноги на крышку стола и с полным правом налил себе выпить: похоже, что омерзительно насыщенный день плавно перетекал в омерзительно светский вечер.
Спустя полчаса в двери даже не постучали, а робко поскреблись.
– Войдите, – обречённо ответил Князь. В кабинет проскользнула стайка девиц, остальные явно ждали за дверями.
– Простите, повелитель, – синхронно присели в реверансе красавицы. Одна из них, очевидно, пользовавшаяся авторитетом у подруг, вышла вперёд и собиралась что-то сказать, но тут сквозь делегацию прорвался обливающийся потом мажордом, давно отвыкший быстро бегать дальше дворцовой кухни. Он неизменно старался подражать стилю одежды Темнейшего, что выглядело в его исполнении весьма нелепо: рослый, раскормленный, нездорово бледный – почти полная противоположность хозяину – он вдобавок злоупотреблял парфюмом и крупными безвкусными драгоценностями, а с холёной бороды едва не капало масло для укладки.
– Верный мой Бакар, может быть, ты объяснишь этот восхитительный блядопокалипсис?
Не до конца пришедший в себя после забега слуга поклонился и доложил, нервно утирая одутловатое лицо шёлковым платочком:
– Я пытался их остановить, но эти…Они… Вы это, вы не?
Князь взирал на цирк уже с откровенно сардонической усмешкой.
– Злые вы, девицы, вон как человека измотали, даже не раздеваясь. Полагаю, поздравительное паломничество на ночь глядя?
– Радостное известие уже разнеслось далеко за пределы дворца, – кивнула старшая. – Было бы верхом неучтивости с нашей стороны сделать вид, что нам безразличны столь важные события в жизни двора.
– Вот она, истинная верность престолу, где же ещё её можно найти, как не среди вас. – Лицо Темнейшего озарилось сдержанно-благодушной, почти отеческой улыбкой. – Однако помимо бурной искренней радости за госпожу Герцогиню ваш коллективный визит вызван чем-то ещё. Выкладывайте.
Делегация притихла. Старшая колебалась с минуту, а потом, словно решившись прыгнуть в воду с огромной высоты, выдала:
– Вы совсем о нас позабыли. Девушки из недолговечных в полном отчаянии, каждое утро ищут следы времени на своих телах и лицах. Даже мы начинаем терять терпение. Некоторые говорят, что теперь вы женитесь на госпоже Герцогине, а нас всех велите выгнать прочь из дворца!
Темнейший беззлобно рассмеялся:
– Прекратить панику в обозе. Ни жениться, ни выгонять кого-то я сегодня точно не планировал. Вам бы романы писать, девицы!
– Воистину не ведают, что несут, глупые взбалмошные самки! – Вклинился в диалог некстати отдышавшийся Бакар. – Я велю непременно их наказать за докучливость и непочтительность. Плетьми. – Добавил он с едва заметной липкой ухмылочкой.
Девушки возмущённо загомонили, кто-то собрался дать мажордому дружный отпор, кто-то малодушно зашмыгал носом, намереваясь заплакать. Князь досадливо поморщился:
– Ограничься собой, остолоп. Свободен. Все свободны!
– Но повелитель… – обернулась у выхода старшая, оказавшаяся довольно бойкой особой. – Позвольте остаться хотя бы мне!
– Да ты совсем стыд потеряла, женщина! – Бакар сгрёб её за руки, выворачивая запястья, и собрался было вытолкать прочь, но ему в затылок неожиданно врезался тяжёлый сапог. Слуга с трудом устоял на ногах, однако вновь утратил дар речи и всякие карательные стремления, когда обернулся и увидел, как из-за стола поднимается Князь с любимой тростью в руке. Тут мажордом понял, что сейчас его рвение будет неожиданно щедро вознаграждено, и с обычно не свойственным ему проворством скрылся за дверью, распихивая локтями замешкавшихся девиц. Старшая дождалась, пока Князь подойдёт поближе, а потом упала в очень качественно исполненный придворный обморок, прицельно угодив на руки покровителю. Это стало последней соломинкой на хребте верблюда княжеского терпения.
Князь аккуратно отцепил от себя бесчувственную красавицу и стряхнул её на руки подругам, что оказалось не так-то просто: даже в глубоком обмороке отважная демоница обладала железной хваткой. Темнейший страдальчески возвёл глаза к потолку, с размаху треснул тростью об угол шкафа и рявкнул в пространство так, что янтарная отделка чуть не осыпалась со стен:
– Отставить, бляди!
Эффект оказался поистине чудотворным: кабинет моментально опустел, даже обморочная активистка всё-таки дала вынести себя вон. В воздухе остался шлейф причудливых парфюмерных ароматов княжеского "цветника", перекрываемый отчётливой вонью несвежего апельсинового масла (спасибо, Бакар!).
– И какой мудак их такими создал… – вслух проворчал Темнейший и умолк в неожиданной задумчивости, наткнувшись взглядом на большое зеркало.