Что почитать: свежие записи из разных блогов

Записи с тэгом #исторические россказни из разных блогов

* * *

13 декабря 2018 (21:46:22) 396

26.01.2012 в 01:29

Пишет [J]Даумантас[/J]:

..Датэ Масамунэ в юбке))
небольшой рассказ о старшей современнице Одноглазого Дракона с другого конца Земного шара)

Знакомься:

Ана де Мендоса и де ла Серда, принцесса Эболи (Ana de Mendoza у de La Cerda, princesa de Eboli)

скрытый текст[MORE=

+++

]Одна из красивейших и темпераментных женщин своего времени. К сожалению, не сохранилось действительно достоверных сведений о том, как именно она потеряла глаз. С уверенностью можно говорить лишь о том, что это произошло еще в детстве. По одной из версий - во время несчастного случая на охоте, по другой - во время уроков фехтования. Недоброжелатели, впрочем, судачили о том, что принцесса попросту страдала косоглазием, потому и прятала "некрасивый" глаз под повязкой. Разумеется, нельзя исключать и версию о каком-то врожденном дефекте, приведшем к потере глаза, как это было и в случае с Датэ.

Так или иначе, Ана де Мендоса родилась в июне 1540 г. в семье Диего Уртадо де Мендоса и де ла Серда, графа Мелито, и Каталины де Сильва и Андраде, дочери графа де Сифуэнтес. Единственный ребенок в несчастливом браке своих родителей (Каталина писала о нем как о «18 годах мученичества», а Диего направо и налево изменял жене), она выросла довольно-таки избалованной и своевольной девицей. Что со временем принесло ей громкую славу... и трагический конец.

В ранней молодости Ана де Мендоса вышла замуж за Руя Гомеса де Сильва, принца Эболи, фаворита (в хорошем смысле этого слова ^^) принца Филиппа, будущего короля Испании Филиппа II. Инициатором брака, который с точки зрения семьи Мендоса, вообще-то, был очевидным мезальянсом (Руй Гомес происходил из незначительной португальской знати и в Испанию попал в 1526 г. в качестве пажа императрицы Изабеллы Португальской), выступил лично принц Филипп, заключивший с родителями невесты договор, по условиям которого он гарантировал новобрачным ежегодную выплату в 6000 дукатов, пожизненно, начиная с момента бракосочетания. Помимо этого Филипп совершил ради своего близкого друга совершенно беспрецедентный по тем временам поступок, приехав из своей охотничьей резиденции Эль-Пардо в Алькала-де-Энарес, чтобы присутствовать на церемонии помолвки в качестве свидетеля со стороны жениха. Необычность подобного поступка со стороны наследника престола подтверждает написанная секретарем Карла V (отца принца Филиппа) Хуаном де Самано записка, адресованная Франциско де Эразо, другому приближенному императора и короля Испании. В этой записке сообщалось о действиях принца и об оказанных им милостях, которые таковы, «что Его Величество никогда не оказывал подобных ни одному фавориту». В переписке этих же придворных впервые встречается и описание внешности Аны: «очень хорошенькая, хотя и маленькая».

Францисканский музей, Пастрана. Сцена бракосочетания принца Эболи и Анны де Мендосы.

Впрочем, это был чисто деловой брак, которой одной из сторон (отцу нашей героини, погрязшему в неудачных судебных тяжбах с родственниками из-за наследства) давал так необходимое ему покровительство королевского двора и перспективу блестящего карьерного роста, а другой (королевскому фавориту захудалого происхождения) - возможность стать членом и фактически даже главой одной из знатнейших семей Испании. Потому нет ничего странного в том, что заключение брака произошло в 1555 в Сарагосе... в отсутствие жениха, сопровождавшего в тот момент Филиппа II в его поездке в Англию, где тот сочетался браком с Марией Тюдор. После этого Руй Гомес ещё четыре года сопровождал Филиппа во Фландрии, и окончательно брак был подтверждён только лишь во время пребывания супруга Аны в Испании в 1557 году.

С начала 1560-х годов Руй Гомес занялся управлением своими владениями в провинции Гвадалахара. В 1562 году Эболи купили город Пастрана и стали проводить там большую часть времени, начав перестройку дворца, остававшегося незаконченным ещё со времен Аны де ла Серда, бабки принцессы Эболи. Руй Гомес организовал в городе производство шёлка, поселив в своих владениях значительное количество морисков. Также он основал ежемесячную ярмарку, повысив тем самым торговое значение города. В 1572 году Филипп II возвел Руя Гомеса в звание герцога Пастрана и гранда Испании, даровав право сформировать майорат в пользу старшего сына. А в июле 1573 года 1-й герцог Пастрана внезапно скончался, оставив своей 33-летней вдове обременённые долгами владения и 6 малолетних детей. Вот тут-то и начинается одна из интереснейших историй, связанных с именем Аны де Мендоса.

Вдохновляемые примерами Елизаветы Валуа и Хуаны Австрийской, в особенности их энтузиазмом в основании и поддержке женских монастырей, Супруги Эболи старались оживить религиозную жизнь своего города. Оба они глубоко прониклись идеями Контрреформации, основывая монастыри и колледжи в Пастране и других городах Гвадалахары. Принцесса не останавливалась ни перед чем, чтобы достичь своей цели. Вчастности, возгоревшись желанием добыть для своего нового монастыря статую неоспоримой и испытанной святости, она, как говорят, выкрала священное изваяние Пресвятой Девы Подземелья из часовни замка Сорита в Эстремадуре. Принцесса завернула статуэтку в белую ткань и попросту унесла ее с собою в сумке. Но самым известным шагом Аны все же стало приглашение в Пастрану знаменитой монашки-кармелитки и будущей католической святой - Терезы Авильской. Специально для нее Ана пристроила к своему дворцу небольшой монастырь. Оказавшийся, впрочем, слишком маленьким и тесным для Терезы, сумевшей впоследствии получить более подходящее помещение у Руя Гомеса. Все эти начинания супругов сопровождались шествиями с музыкой и танцами, в которых активно участвовала герцогская семья. В течение ряда лет отшельники, будущие святые, среди которых были Каталина де Кардона и Иоанн Креста, и кающиеся грешники стекались в Пастрану.

После смерти мужа беременная Ана вместе с матерью ушла в тот самый кармелитский монастырь, основанный ею и ее мужем для Терезы Авильской, сопроводив этот свой шаг зрелищными демонстрациями религиозного порыва. Впрочем, в действительности помимо выражения горя и отчаяния, уход в монастырь мог быть и способом избежать давления со стороны кредиторов — земельные приобретения её покойного мужа совершались в основном на заемные средства. "Принцесса — монахиня?!" — в ужасе воскликнула настоятельница монастыря, узнав о намерении своей знатной патронессы. — "Тогда, полагаю, сей дом обречён!" И действительно - образ жизни принцессы, который она сохранила и в монастыре, оказался совершенно несовместим со сложившимися обычаями реформированных кармелиток. Их образу жизни, основным принципом которого является молитва в тишине, крайне мешали постоянные посетители принцессы, её слуги, привычка обедать с монашками и заговаривать с каждым, с кем она пожелает. Принцесса настаивала на том, чтобы к ней обращались, титулуя, и ожидала, что монахини будут прислуживать ей на коленях. Всего за несколько месяцев пребывания Аны в стенах монастыря, тот стремительно превратился в полнейший бедлам. Городской совет Пастраны дважды обращался к королю с просьбой вернуть принцессу к делам управления города. И, наконец, 25 сентября 1573 года Филипп II приказал ей покинуть монастырь и принять административные обязанности. В ответ та гордо заявила, что намеревается оставаться в монастыре до конца своих дней, подписавшись по кармелитскому обычаю - Ana de Madre de Dios. Итог этой истории оказался даже несколько комичен: после нескольких месяцев беспорядков в апреле 1574 г. святая Тереза послала двух монахов в Пастрану с приказом закрыть монастырь, а монахинь перевезти в Сеговию. Гнев принцессы был так силен, что поезду из пяти экипажей с монахинями пришлось украдкой выезжать из Пастраны в полночь, чтобы избежать ярости самовольной узницы поставленного ею с ног на голову монастыря.

Разозленная и раздосадованная случившимся принцесса попыталась отомстить Терезе Авильской, отослав в Инквизицию оставшуюся в ее распоряжении рукописную автобиографию Терезы, утверждая, что в книге содержатся описания видений, откровений и опасных учений, требующих критической оценки. Книга была передана на исследование двум доминиканским монахам, один из которых, к счастью для будущей святой, оказался её сторонником, и инцидент последствий не имел.

Таким образом, после непродолжительного самозаточения в монастыре, принцесса все же вновь была вынуждена вернуться в мир. В 1577 году Филипп II потребовал присутствия Аны при дворе, что дало ей возможность уделять больше внимания образованию своих детей и управлению делами. В Мадриде же она знакомится с личным секретарем короля Антонио Пересом, протеже (и, возможно, незаконнорожденным сыном ^^") ее покойного мужа. Вскоре Ана и Перес становятся любовниками. Их связь, как только она стала известна королю и двору, подверглась всеобщему осуждению. И в конечном итоге стоила Ане... Но обо всем по порядку.

Антонио Перес.

Связь принцессы Эболи и Переса была открыта двору секретарем дона Хуана Австрийского - Хуаном де Эскобедо. В отместку Перес обвинил Эскобедо и его господина, штатгальтера Нидерландов и незаконнорожденного сводного брата Филиппа II, в честолюбивых замыслах против короны, и так сумел напугать подозрительного короля, что получил от него негласное разрешение отделаться от Эскобедо посредством убийства. Одним из организаторов которого и стала принцесса.

Самое интересное в убийстве Эскобедо - это топорность его исполнения. В наше время повсеместно распространено заблуждение, что яд, который можно бросить в кубок с вином или впрыснуть в апельсин, в XVI веке было столь же легко добыть, как аспирин в нынешнем. Но ничего подобного. Для начала убийцы послали человека в Мурсию собрать ядовитые растения, потом изготовили отвар и опробовали его на молодом петушке. Птица осталась невредимой. Тогда убийцы подлили "водичку" Эскобедо, но ему, как и петушку, ничего не сделалось. Они попытали счастья с порошком, от которого жертва только заболела. Наконец, потеряв терпение, заговорщики решили прибегнуть к кинжалу. И снова — можно было бы подумать, что кинжал и наемного убийцу, который воспользуется оружием, не составляло труда найти на каждом углу старого Мадрида. Увы, но и это было не так. Один из заговорщиков отправился в собственные владения, чтобы найти друга, имевшего стилет "с очень тонким лезвием", а остальные поехали в Арагон нанимать головорезов. В конечном счёте Хуан де Эскобедо был заколот ночью 31 марта 1578 года на мадридской улице, когда возвращался домой.

Общественное мнение, впрочем, сразу же связало Переса и принцессу с этим преступлением. По требованию родственников убитого против королевского секретаря и принцессы Эболи было возбуждено обвинение. Филипп II, стоявший поначалу на стороне обвиняемых, затем, убедившись все же в том, что Перес лгал ему об Эскобедо и выманил разрешение на устранение невиновного, склонился на сторону обвинителей и отдал приказ об аресте любовников (1579). Ана де Мендоса и Антонио Перес были подвергнуты тюремному заключению. Принцессе Эболи грозило 13 лет тюрьмы. Но позже, благодаря хлопотам ее зятя, герцога Медина-Сидониа, ее положение все же было облегчено, а в 1581 г. она и вовсе была освобождена под условием, что поселится в Пастране и не будет более приезжать в Мадрид. Принцесса возвращается к своему прежнему легкомысленному образу жизни, а в 1590 г... вновь возобновляет отношения с бежавшим из под стражи и нашедшим убежище в Сарагосе Пересом.

Впрочем, попытка укрыться от королевского правосудия в самоуправляемом Арагоне все-таки заканчивается для Антонио Переса новой тюрьмой. Разъяренный король заочно приговаривает своего бывшего секретаря к смертной казни. Вмешавшаяся в ситуацию Инквизиция объявляет его еретиком и переводит в собственную тюрьму. В ответ на это жители Сарагосы, увидевшие в действиях властей нарушение вольностей Арагона, в мае 1591 г. поднимают восстание и освобождают Переса из заключения. Но в ноябре 1591 года тот все-таки окончательно покидает Испанию и бежит во Францию, а затем и в Англию.

А вот принцессе Эболи избежать гнева монарха уже не удается - по распоряжению короля она была подвергнута пожизненному заключению в ее собственном замке в Пастране. Её муж в свое время был близким другом Филиппа, а сама принцесса некогда служила фрейлиной у юной королевы Испании Елизаветы Валуа. Однако никакие воспоминания о былом не смягчили сердце короля. Он оставался глух ко всем мольбам. Даже могущественные родственники не могли более просить за принцессу. Последние годы своей жизни Ана де Мендоса провела в комнате дворца, в котором она когда-то жила в королевской пышности. Её комната запиралась на замки и засовы, окна - на железные запоры, и бедная женщина общалась с тюремщиками через решётку, как в монастыре. Ее держали так строго, что даже алькальд дон Алонсо дель Кастильо, которому был поручен надзор за ней, сносился с ней не иначе, как через особого чиновника, который вел тщательные протоколы этих бесед, сохранившиеся и до наших дней. Скончалась принцесса 2 февраля 1592 г. в возрасте 52 лет.

Широкую же известность Ана де Мендоса получила благодаря тому, что именно ее судьба вдохновила Фридриха Шиллера создать образ, имеющий, впрочем, мало общего с историческим прототипом, коварной красавицы в драме «Дон Карлос», затем легшей в основу одноименной оперы Верди.

К слову, по мотивам истории об организации принцессой Эболи и Антонио Пересом убийства Хуана де Эскобедо в Испании не так давно был снят Заговор в Эскориале. Впрочем, увы, актриса, исполняющая роль Аны де Мендоса, не может похвастаться ни особой красотой ни заметным сходством с оригиналом((

Шано, блог «Архив Шано»

* * *

13 декабря 2018 (12:09:24) 318

Оригинал взят у в Ах, какая вкусная биография!

От Алжира до Сибири или Международный авантюризм в XVII столетии. Документальная биография Юрия Трапезундского - как сюжет для романа!

Наш герой - православный грек из Трапезунда и "служилый человек" турецкого султана.
(Но как, Холмс? Как христианин в Османской империи мог стать сипахом?)
Охранял греческий торговый корабль.
Захвачен алжирскими пиратами.
Продан в рабство, попал на алжирскую галеру.
Сумел "выйти в люди", освободился и сам стал пиратом.
Грабил европейцев в Средиземном море.
Под покровом ночи галерные рабы перерезали матросов-мусульман и сдали корабль испанскому королю. Юрий Трапезундский оказался в стане мятежников.

В Испании назвался итальянцем-католиком.
Отправился в Нидерланды.
Оказался в плену у английских пиратов.
Назвался греком-православным и был отпущен на свободу (английские Стюарты неплохо относились к православным).
Эмигрировал в Россию в 1627 г. Там был признан православным.

скрытый текст[MORE=это только начало! Дальше...]Стал служилым человеком в Москве. Пошел рядовым в "греческую роту".
Участвовал в Смоленской войне с поляками.
Перебежал на сторону поляков с небольшим отрядом греков (1632 г.)
Представился итальянцем-католиком на царской службе (уроженец Трапезунда свободно владел греческим, турецким, татарским и итальянским языком).
Рядовой "греческой роты" выдавал себя за большую шишку в русской армии
Его лично допрашивал гетман Лев Сапега, потом - наследник престола Владислав.
Вошел в доверие к Владиславу, ездил с ним в одной карете и беседовал по-итальянски о политике.
Присутствовал на коронации Владислава.
В Польше вел какие-то политические игры. Встречался с послом крымского хана, назвался турецким мусульманином, вошел в доверие, беседовал о политике, выведывал некую информацию.
"Отпущен в Италию" Владиславом IV.
Но поехал не в Италию, а в Амстердам (через Германию, охваченную Тридцатилетней войной).
Там назначил встречу с другим греком из своего отряда (земляк из Трапезунда), которому удалось бежать не только от русского царя, но и от польского короля.

На голландском корабле через Архангельск вернулся в Россию (!)

Привез с собой рекомендательную грамоту штатгальтера Нидерландов Фридриха Генриха Оранского (во всяком случае, в московской документации зафиксировано, что Юрия Трапезундского прислал к царю "голанскои князь голанских немец").
Допрошен думными дьяками в Посольском приказе (1633 г.).
Сказал, что "попал в плен". И ему поверили (!) При этом пять товарищей по побегу оставались в Польше, он мог бы им написать...
И тут его карьера резко пошла в гору. За два года из рядового стал ротмистром и возглавил "греческую роту".
Стал одним из лидеров греческой общины в Москве и вступил в борьбу за власть с другими греками.
Написал донос на князей Дмитрия Альбертуса и Анастаса и Федора Алибеевых-Македонских "будто они были не князья" в своей земле (в прошлом Дмитрий Альбертус, скорее всего, был его покровителем - вероятно, он и вытащил Юрия в Россию).
Донос составлен от имени 23 его подчиненных из греческой роты - угрозами заставил их подписать чистые листы...

Это провал! Князья защитили свой титул, разведали, кто на самом деле инициировал донос .
И сами нашли доносчика.
Юрий Трапезундский обвинен в измене! Темное прошлое сыграло злую шутку...
"Бывший "каторжник" с галер оказался в сибирской ссылке" (1642/43 г).

Алжирский пират служит в Томске в ранге сына боярского.
Участвовал в походах против кочевников.
Вошел в доверие к томскому воеводе князю О. И. Щербатову.
Вместе с начальником занимался казнокрадством и контрабандной торговлей.
В 1648 г. служилые люди восстали против воеводы. Юрий Трапезундский предал своего подельника и покровителя, перебежал на сторону мятежников.
Стал одним из вождей восставших.
Организовал расправу над собственным духовным отцом, священником Сидором Лазоревым.
Отправился в Москву, везя от казачьего круга челобитную для государя и ясак (дань мехами), чтобы оправдать бунтарей из перед царем...
Дал показания в Сибирском приказе (1649 г).
Продал с потрохами своих соучастников и завоевал доверие властей.
Остался в Москве и - вы будете смеяться - снова возглавил "греческую роту" (!)
Но не удержался на этом посту. В Москве спохватились и отослали "изменника" обратно в Томск.

В 1651 г. творит суд и расправу над восставшими.
1652-1662 г. успешно продолжает карьеру в Сибири.
После 1662 г. следы его теряются.

Вероятно, Юрий Трапезундский был уже стар - есть основаничя полагать, что в 1627 г. он попал в Россию уже зрелым человеком.

<Т. А. Опарина. Иноземцы в России. XVI-XVII вв. М., 2007. С. 284-315>

Юрий Трапезундский - загадочная личность. Мы даже не знаем, как звали этого человека за пределами России, его заграничную биографию приходится восстанавливать по двум "сказкам", записанным с его слов в Посольском приказе в 1627 и 1633 г. Два рассказа не во всем сходятся - наверное, рассказчик местами приврал... и наверняка о чем-то умолчал. Отсюда странные детали. Возможно, заграничная часть его биографии столь же неприглядна, как и русская карьера.

А вы как думаете, кто такой Юрий Трапезундский? Опасный шпион или просто лгун?
Мне кажется, и то и другое.
И на кого он работал - на Польшу или на Москву? Впрочем одно другому не мешает...

[/MORE]

#исторические россказни

Шано, блог «Архив Шано»

* * *

11 декабря 2018 (16:05:19) 312

Оригинал взят у в Аттракцион неслыханной щедрости

Обычно, желая опровергнуть обывательские (обычно-дамские) представления о рыцарях и дворянах как о некоем "образце благородства", приводят в пример всевозможные жестокости того времени. Мне больше нравится наоборот: посмотреть на тогдашний позитив. Итак, сначала фон: 1491г, война Испании за Гранаду, конец Реконкисты. [MORE=читать дальше]"Последняя рыцарская война в истории". Через несколько лет та же железная испанская пехота, возникшая на этой войне, загонит рыцарство в гроб. Но на прощание-бенефис рыцарства. Гранадские мавры за 800 лет в Испании полностью усвоили традиции кастильского дворянства-тяжеловооруженные всадники, кодекс чести, турниры при дворе султанов и королей, серенады под окном дам и т.д. Мавританские и кастильские рыцари столетиями воюют, в перерывах-ездят на турниры и в гости друг к другу и общаются на равных.

Война длится почти 10 лет, поле битвы нередко превращается в парные поединки благородных господ. Осада самой Гранады напоминает турнир. Из осажденной Альгамбры ежедневно выезжают всадники и вызывают на поединок испанцев, . Поединки идут строго по правилам, убивший испанского рыцаря мавр вознаграждается аплодисментами испанских дворян и дам и беспрепятственно возвращается к своим. Сам султан Боабдил из окна наблюдает за поединками. Однажды некий испанский кавалер проявил большое искусство, поражая мавров. Султан был так восхищен, что через парламентеров выслал храброму врагу богатые подарки. В общем-цирк. Публика и хронисты тех времен настолько привыкли к обоюдному демонстративному благородству, что воспринимали его как нечто естесственное, о чем и говорить не стоит. И вот, на этом фоне однажды произошло нечто удивительное! Один мавританский всадник совершил поступок столь благородный и великодушный, что это поразило даже ко всему привыкших хронистов. Сведения об этом облетели всю Испанию, попали в хроники, это навечно вошло в историю! Андалузский автор написал поэму об этом, ставшую очень популярной, с таким рефреном: "Caballeros granadinos, Aunque Moros-hijosdalgo!" ("Гранадские рыцари, хоть и мавры-истинные дворяне!) Что же это был за акт немыслимого благородства? Однажды гранадский всадник с несколькими коллегами отправился на вылазку к испанским позициям. Такие беспокоящие вылазки гранадцы делали по десятку в день. Плана никакого-пошуметь, может, напасть на одиночных солдат и быстро обратно. По дороге они проезжали через лес, и там им встретились несколько испанских детей. Дети жили с матерями в испанском лагере и просто играли в лесу. И гранадский всадник, хоть и встретил случайно испанских детей, НЕ УБИЛ ИХ. Можете себе представить подобное великодушие? Когда его товарищи с недоумением спросили: "почему же ты их не зарезал?', он ответил 'потому что не видел бороды на их подбородках". Когда они поняли, что отказ от убийства случайно встреченных детей не имел военного или финансового смысла, а был вызван чисто гуманитарными резонами, это настолько их поразило, что они отправились обратно-доложить султану об этом невероятно благородном поступке. Недорезанные дети, в свою очередь, побежали порадовать родителей рассказами о столь нетипичном поведении-и обе армии пришли в полное восхищение, поступок этот навсегда остался в анналах рыцарства. Age of chivalry, что вы хотите. Источник: В.Прескотт, "Завоевание Гранады".[/MORE]

Шано, блог «Архив Шано»

* * *

11 декабря 2018 (15:52:41) 285

Оригинал взят у в Скромное предложение

И еще из книги Скотта о Д'Обиньи. Уровень зверства французских религиозных войн впечатляет даже меня. Д'Обиньи лет 20 командовал мелкими подразделениями, включая легкоконников, мушкетеров и forlorn hope. Помимо крупных сражений, все его войны-бесконечное число захватов и оборон небольших крепостей, городов. При этом, учитывая малые силы (15-50 чел) главный упор был на разведку, диверсии, заговоры, подкуп и шантаж противника и т.п. В результате его биография чуть более чем полностью состоит из таких милых эпизодов:

Однажды к д'Обинье обратился испанский солдат по имени Лоро, служивший в гарнизоне Фуэнтеррабии. Он предложил за энную сумму сдать крепость. План он изложил простенько:

"гарнизон состоит из 40 чел., командует ими мой брат. Часто с разрешения брата я беру 25 солдат и мы идем грабить окрестности. А поскольку мы всегда убиваем тех, кого ограбили, то проблем у нас не было. Я предлагаю вам взять 25 своих солдат и засесть в доме на берегу реки. Я скажу своим солдатам, что добыча на том берегу, и буду перевозить их в лодке по 4 человека. Вы будете встречать их там и убивать по очереди. Когда все будут убиты, мы с вашими солдатами возвращаемся в крепость. Поскольку отряд по размеру тот же и меня знают, нам откроют ворота. После чего нам будет противостоять всего 15 чел., и необходимо сразу убить их всех, особенно моего брата, т.к. иначе они смогут продержаться до прихода подкрепления."

Д'Обинье нашел, что этот план "сулит величайшие выгоды Генриху Наваррскому", и организовал его встречу с Лоро.

Фуэнтеррабию они брать не стали-не срослось, но эпизод очень типичный, в книге таких полно.

в комментах к записи указано, где можно найти эту книгу и почитать (на англицком, разумеется) http://www.archive.org/details/lifeofthodorea00scot

попался на глаза такой пост 17-century-ru.livejournal.com/57084.html

комментарий к посту: Такие люди, как Д'Обиньи, не могут не вызывать симпатии...

#исторические россказни

Шано, блог «Архив Шано»

* * *

11 декабря 2018 (15:48:16) 318

Оригинал взят у в post

Гибель Магеллана очень поучительна. Более чем, например, гибель Франсишку д'Альмейда и 65 его людей в Южной Африке. Из последней можно только сделать вывод, что, во-первых, нельзя воевать и угонять стадо мечущихся коров одновременно. Во-вторых, что доспехи и мечи не делают неуязвимыми против дубинок и копьев с каменными наконечниками, если солдаты разобщены и дезорганизованы (привет сторонникам теории о superior weapons испанской конкисты). И в третьих: даже прекрасный морской офицер не обязательно умеет воевать на суше. Последние 2 пункта относятся и к Магеллану.

Итак, 26 апр. 1521 г. Магеллан и 60 моряков отправились к Мактану.скрытый текст[MORE=читать дальше]

Испанцы (условно называя так интернациональный экипаж) были добровольцами. Операция была очень непопулярна в экспедиции, и Магеллан не стал приказывать. В результате вызвалось 60 чел.-все просто моряки без малейшего военного опыта. Некоторые (как Пигафетта), сделали это из лояльности к Магеллану. Остальные просто расчитывали на легкий грабеж. Т.е. люди были неопытны и к серьезному бою не готовы, что и сказалось. Не рискуя наступать ночью, Магеллан подождал рассвета. Однако с расветом начался и отлив. Довести лодки до берега было невозможно. В результате пришлось брести в броне по пояс в воде добрых 500м. среди кораллов и камней, но главное-лодки оказались далеко от берега и не могли прикрывать десант огнем фальконетов. Итак, десант оказался вообще лишен арт. поддержки. О чем, блин, думал Магеллан? Нет другой страны, где морская артиллерия играла бы такую большую роль, как в Португалии. Все их колониальные кампании, (Гама-Кабраль-Альмейдa-Альбукерке и все остальные) выиграны либо на море, либо под прикрытием корабельных пушек. Этого ли не знать Магеллану, ветерану Малакки и Диу! Но нет, он прет вперед, а с ним уже лишь 50 чел., 11 остались в лодках. Эти лодки не могут помочь огнем-зато дают морякам альтернативу бегства. Замечательно. Они выходят на берег, где их ждет 1500 бойцов Мактана, перед ними вырыты 3 параллельные канавы. Туземцы спокойно выдерживают стреляющие для шума пушки (еще один привет теории испуганных ацтеков и инков), и ждут рукопашки. Испанцы стреляют из арбалетов и аркебуз, но в неопытных руках на большой дистанции никакого результата. Напрасно Магеллан требует прекратить огонь и беречь заряды для ближнего боя. Моряки испуганы громадным численным преимуществом туземцев и палят в белый свет издалека, в результате к моменту перехода через канавы заряды потрачены, а перезаряжать под градом камней и стрел моряки не могут. При том потерь пока нет-кирасы и шлемы держат удар. Несколько человек посланы поджечь деревню, при этом 2 гибнут-первые потери. При виде их моряков просто охватывает паника. Они ввязались в эту дурацкую затею в надежде на легкий грабеж, а тут такое! А за спиной лодки... Сопротивление испанцев ломается.

Магеллан наконец-то освобождается от религиозного бзика и понимает, что с такой публикой сейчас им всем пендык. Дает команду на отступление. Путь преграждают 3 канавы, и тут бы они все и полегли. Но Магеллан с огромным трудом поддерживает порядок, делит отряд на 2 части, и, прикрывая один другого,переходит канавы без потерь. При этом туземцы, поняв свою ошибку, осыпают их стрелами, дротиками и камнями по незащищенным ногам, и Магеллан получает отравленную стрелу в колено своей здоровой ноги (на другую он хромает уже много лет). Оказавшись за канавами, моряки уже просто в панике бегут к лодкам, не слушая командира. Еле бредущий Магеллан остается в полосе прилива, с ним 8 человек прикрывают отход(вернее, бегство) этого горе-отряда.

И вот тут самое интересное.

Эти 9 человек держатся час (час!) против 1500 туземцев. Без поддержки (50 шкурников в лодках просто смотрят, и не думают прийти на помощь или хоть открыть отвлекающий огонь). Против воодушевленного, уверенного в безнаказанности противника. С Магеллана дважды сбивают шлем-товарищи надевают его снова. Начинается прилив, дерутся по пояс в воде. И не хрена не могут с ними сделать, хотя из 9 осталось уже 5.

И вот это самый поучительный вывод. Вот что могли сделать несколько конкистадоров, если всерьез решили драться насмерть. И доспехи, и мечи, и огнестрел помогали-но только людям с характером, дравшимся организованно. А если этого нет-ничего не поможет, и 50 человек бежали от противника, которого на час задержали 9. Так что, может быть, затея Магеллана не была такой уж нелепой. С другим составом у него был бы шанс, даже без арт. поддержки. А хватило бы у него ума на более продуманную тактику, с артиллерией победа была вполне реальна.
А так-конец немного предсказуем. Туземец ранит его копьем в лицо, Магеллан убивает его своим копьем, но выдернуть копье из тела не может. Бросив копье, пытается достать меч, но другое копье бьет его в руку, мышцы парализует, и меч остается наполовину в ножнах. В этот момент удар мечом по ноге, раненая раньше нога подводит, он падает в воду, туземцы его добивают. В этот момент одна из лодок, пользуясь приливом, все же набралась смелости подплыть чуть ближе, и огнем своих мелких пушечек валит 15 туземцев, в суматохе 4 выживших моряка добираются до лодок и спасаются.
Таким образом, в бою погибло всего 8 человек. Но это катастрофа. Среди них был Магеллан-человек, на воле которого и держалась экспедиция. Султан Себу, "христианский король", интересы которого пытался защитить Магеллан, так разочарован слабостью христианских воинов, что через пару дней организует убийство 27 офицеров экспедиции-почти весь командный состав. А испанцы, в свою очередь, так деморализованы поражением, что даже не думают мстить и трусливо уплывают. При этом бросают на берегу Жоанa Серрана, оставшегося за командира после смерти Магеллана! Туземцы выволакивают его на берег, раненого и связанного. Он говорит, что если суда уйдут, его тут же убьют, умоляет выкупить его за пару кусков меди, туземцы согласны. Но его бросают-то ли боятся спускать на берег лодку, то ли другие офицеры решили занять его место. Это одна из наиболее позорных страниц экспедиции.

[/MORE]

#исторические россказни

Шано, блог «Архив Шано»

* * *

11 декабря 2018 (15:40:00) 330

Оригинал взят у в Долюшка женская

Чтение о кондотьерах и их бурной жизни настраивает меня не столько на военно-исторический,
сколько на уголовно-эротический лад.
История #1
Эрнан Кортес женился при довольно необычных обстоятельствах.

скрытый текст[MORE=читать дальше]Он участвовал в завоевании Кубы в 1511г, быстро выдвинулся в рядах колониальной администрации, стал мэром Сантьяго, личным секретарем и правой рукой губернатора Кубы Диего Веласкеса де Куэйар, который очень его ценил. Однако отношения с Веласкесом испортились в 1514г. Кортес оказался связан с группой колонистов-энкомендерос (плантаторов), недовольных политикой губернатора. Заговором это назвать сложно, их планы не шли далее подачи жалобы представителю короля о злоупотреблениях Веласкеса. С Веласкесом, однако, шутки были плохи. Он арестовал участников, включая Кортеса, и обвинил их в заговоре и измене. Кортесу угрожала смертная казнь. Многие приписывают ему романтический побег из тюрьмы, погоню и новый арест, но я не уверен в подлинности этого. Как бы то ни было, он не только вышел на свободу, но и упрочил свое положение. Сделал он это, согласившись на брак с Каталиной Суарез Маркаида, сестрой жены Веласкеса. В результате этого брака он стал настолько влиятелен на Кубе, что смог впоследствии организовать поход в Мексику. Этому не мешало то, что Кортес, следуя обычной практике колонистов, имел на Кубе официальную любовницу, Леонор Писарро (от которой имел 2 детей).
После завоевания Мексики он в середине 1522 отправил на Кубу корабль, поручив капитану, помимо прочего, забрать там его любовницу Леонор и привезти к нему. О жене он ничего не сказал, тем более что Диего Веласкес был теперь его злейшим врагом и иметь рядом его родственницу было бы глупо.
Тем не менее донья Каталина, узнав о таком хамстве, самовольно приперлась на корабль и потребовала отвезти ее к мужу, губернатору Новой Испании, вместе с любовницей. Капитан вынужден был согласиться, но запросил у Кортеса инструкций. Кортес распорядился не высаживать жену в порту Вера-Круз, как всех, а отвести подальше и высадить чуть ли не в сельве-пусть добирается как знает. Надеялся, конечно, что по дороге она загнется от болезней, заблудится в горах или попадет под стрелу индейцев. Не тут-то было! Каталина была баба настырная и сумела как-то добраться до Теночтитлана, где ее муж вершил судьбами бывшей империи ацтеков. Тут, помимо не слишком теплого приема, ее ожидал неприятный сюрприз. Она понимала, конечно, что за бабки мужа ей придется бороться с его любовницей. Однако оказалось, что, помимо этого, во дворце живет еще целый гарем из множества индейских принцесс, подаренных Кортесу вождями различных племен в знак дружбы. И отказываться от них он не намерен-тем более, что это испортило бы отношения с союзными племенами. А главное, мозолила глаза еще одна официальная любовница Кортеса-знаменитая индианка Марина («Ла Малинче»), к которой он был действительно привязан-она была с ним рядом почти с первых дней на континенте, делила все опасности и сыграла большую роль в завоевании Мексики как единственный переводчик Кортеса на науатль. Мало того, она именно тогда (в 1522) родила ему сына.
Тем не менее донья Каталина, сжав зубы, начала упорную борьбу за свое законное положение и бабки. Она набрала себе двор, стала устраивать пышные приемы, носить роскошные наряды и вообще вести себя, как и положено (по ее представлениям) вести себя жене самого могущественного человека в стране. Само собой, все это делалось на деньги мужа, заработанные большой кровью-своей и чужой. И не забывала напоминать ему, что ей положена законная доля.
Кортес терпеливо переносил это около 2 месяцев, он ждать умел. А затем в ночь на 1 ноября 1522г. он среди ночи созвал слуг, обьявив, что жена внезапно скончалась в собственной спальне. По словам ее камеристки на допросе, «она лежала на своей кровати, одежда была в беспорядке,имела почерневшие губы, вылезшие из орбит глаза и вообще типичный вид удавленной. На лбу была кровь. Рядом лежали четки на шнурке, которыми, видимо, ее и удавили».
Само собой, расследование ни к чему не привело-обвинять Кортеса было бы самоубийством.
Так что жили все,включая Кортеса, еще долго и счастливо, он настрогал еще штук 9 детей от разных женщин, включая вторую жену Хуану де Зуньига, на которой женился 7 лет спустя, в 1529. Жизнь и «загадочная смерть» Каталины Суарез (Хуарез) упоминается в его биографиях одним абзацем. И правильно, ибо нефиг. Понимать надо, с кем имеешь дело.
[/MORE]

Оригинал взят у в О тщеславии

Продолжая женскую тему, нельзя не вспомнить живописную историю Джулии Гонзага, графини Фонди. Вокруг этой дамы мужских смертей было больше, чем вокруг мисс Марпл, но одна история выделяется особо.
Весной 1534г. Хайретдин Барбаросса начал один из самых успешных своих рейдов.скрытый текст [MORE=читать дальше]Целью было прежде всего продемонстрировать возможности отстроенного под его руководством флота, понесшего ранее тяжелые потери от галер Андреа Дориа. Теперь настало время показать, что османский флот не только восстановился, но и перешел совсем в другую весовую категорию. Рейд продолжался несколько месяцев, на побережье Греции и западной Италии Барбаросса захватил и разграбил множество крепостей и городов, захватил массу добычи и рабов-начиная с этого момента, османы доминируют в Средиземноморье.[/MORE]
Однако, помимо всех этих стратегических целей, у Хайретдина было еще одно, более деликатное задание, данное ему лично главным визирем Ибрагим-пашой. Он должен был захватить в Фонди графиню Гонзага, знаменитую красавицу. [MORE=читать дальше]Ибрагим-паша надеялся, что в гареме Сулеймана Великолепного Джулия будет очень полезна и сможет ослабить влияние на султана любимой султанской жены Роксоланы, чьих интриг он опасался (и опасался не зря-через 2 года по приказу султана его убьют прямо во дворце, и интриги Роксоланы сыграют в этом немалую роль). Приведенный ниже портрет Джулии показывает, что он несколько переоценивал даму-впрочем, кто знает, какой вкус был у султана.

Барбаросса в ночь на 9 авг. 1534 г. атаковал Фонди, но Джулия, вскочив с постели, почти голая выбежала из дома, и какой-то рыцарь, рискуя жизнью, спас ее и вывез из города. Хайретдин, огорченный неудачей, разграбил город, перерезал кучу народа и захватил в рабство других.
Но замечательна реакция графини.
Оказавшись в безопасности, она прежде всего оделась, а затем приказала убить спасшего ее рыцаря, на том основании, что он "видел слишком много".
Ох уж это бабское тщеславие-чего он там мог нового увидеть.

[/MORE]
Комментарий к ЖЖ-записи: [MORE=читать дальше]Хм. Может, дело было не в тщеславии, а в том, что мы (по тогдашним портретам) даже не подозреваем, насколько зря Ибрагим доверял слухам и донесениям о красоте сеньоры? Может, случись визирю таки привезти Джулию к султану, его (визиря) жизнь была бы еще короче, а смерть несколько продолжительнее?[/MORE]

Шано, блог «Архив Шано»

* * *

3 декабря 2018 (23:53:07) 324

Оригинал взят у в История крымской Миледи

23 августа исполнилось ровно 220 лет как в 1791 году газеты Лондона опубликовали сенсационную новость: известная авантюристка графиня де Ламотт, героиня скандального «дела об ожерелье Марии-Антуанетты» скоропостижно скончалась. Правда, версии ее кончины расходились: одни писали, что 35-летняя француженка выпала из окна, другие – что ее в проулке задавила карета. Однако когда любопытствующие отправились на кладбище Святой Марии в Лондоне, где, как сообщалось, должны были похоронить француженку, то могилы там не обнаружили.

А через 190 лет, в ноябре 1981 года во всесоюзном пионерлагере «Артек» вожатая рассказала пионерам (одним из которых был скромный автор этих строк) историю о «Белой Миледи», светящийся силуэт которой якобы появляется по ночам на укромных аллеях «Республики детства». Это ходит, утверждала она, привидение графини де Гаше – прототипа Миледи из «Трех мушкетеров», которая бежала из Франции в Россию и обосновалась на территории нынешнего Артека, в крохотном, сохранившемся и поныне домике.
По артековской легенде, лихая авантюристка подчинила себе местных контрабандистов и через её руки проходили огромные богатства. Она же проложила контрабандную тропу с побережья Чёрного моря через мыс Аю-Даг. В её домике, якобы, по ночам всегда горел свет, туда заходили подозрительные личности и не всегда выходили обратно.
Я вожатой тогда не поверил и как позже выяснилось – напрасно.

скрытый текст

В Артеке этот дом называют «Чертов Домик» или «Домик Миледи»

СПРАВКА: Жанна де Люз де Сен-Реми де Валуа (1756–1791 (?)) – авантюристка, выводившая своё происхождение от Анри де Сен-Реми, который считается внебрачным сыном короля Генриха II Валуа от связи с Николь де Савиньи.

Родилась в бедной семье, в юности была очень хороша собой. Это, в сочетании со слухами о её высоком происхождении, помогло Жанне в 1780 году удачно выйти замуж за офицера гвардии графа де Ламотта. Графиня де Ламотт была введена в высшее общество, стала любовницей кардинала Луи де Рогана и считалась близкой подругой королевы Марии-Антуанетты (впрочем, сама Мария-Антуанетта впоследствии утверждала, что не была с ней даже знакома). Участвовала также в предприятиях знаменитого Калиостро.
В течение двух лет, с 1784 по 1786, она заинтересовала собой всё европейское общество как героиня знаменитого «дела об ожерелье Марии-Антуанетты» («Ожерелье королевы»), стоимостью в астрономическую по тем временам сумму 1 миллион 600 тысяч ливров. Ей удалось тогда провернуть смелую и дерзкую аферу: украсть это баснословно дорогое алмазное ожерелье и подставить сразу двух высокопоставленных особ – королеву Франции Марию-Антуанетту и кардинала Рогана. Только через год «дело об ожерелье» было раскрыто: королеву и кардинала оправдали, а Жанну арестовали и публично заклеймили. Эта история нанесла огромный моральный ущерб французской монархии и через несколько лет Мирабо назовет ее «прологом Великой французской революции».
31 мая 1786 года состоялась гражданская казнь. Жанну вывели на эшафот в 5 утра, надеясь, что парижане еще спят, но народ не дремал и встретил заключенную криками поддержки, а в адрес монаршей четы понеслись ругательства. Жанна отбивалась от рук палача и тоже осыпала королеву проклятиями. Засвистел кнут, но и он не остановил Жанну. Когда палач попытался поднести к ее плечу раскаленное клеймо в виде буквы «V» (именно так тогда клеймили воровок, но если бы Жанна жила веком раньше, то это была бы лилия, как у Миледи) Жанна принялась так извиваться, что клеймо не удалось выжечь с первого раза и на следующий день процедуру пришлось повторить.
Ожерелье так и не нашли, а через несколько месяцев Жанне удалось подкупить охранника и сбежать из тюрьмы. Тайком она пробралась к мужу в Лондон, а когда узнала что французы требуют ее выдачи, написала скандальные мемуары о жизни королевской четы. Испуганная Мария-Антуанетта прислала из Парижа графиню Полиньяк, дабы та выкупила литературное творение Жанны. Ламотт согласилась отказаться от своего произведения за 200 тысяч ливров и деньги были ей выплачены.
Фальсифицировав свою смерть в Лондоне, она затем появлялась в разных странах, была вновь замешана в делах Калиостро, овдовела и снова вышла замуж, став графиней де Гаше. В 1812 году, перед самым вторжением Наполеона, появилась в России и за некие тайные услуги, оказанные российской дипломатии, в 56 лет приняла русское подданство. До 1824 года жила в Петербурге, где поддерживала знакомство со многими аристократическими семействами. В 1824 году император Александр I пригласил де Гаше во дворец, и после беседы с ней, выслал ее в Крым.

«Старушка среднего роста, довольно стройная. Лицо не то чтобы красивое, но умное и приятное украшалось живыми глазами», – так описывали современники необычную женщину, которая в 1824 году поселилась в скромном домике у подножия горы Аю-Даг. Но даже в преклонном возрасте спокойная жизнь ее не устраивала. Всего за пару лет ушлая старушка умудрилась подмять под себя всю местную контрабанду. В свободное от преступной деятельности время графиня всерьез увлекалась мистикой: к ней приезжали высокопоставленные любители оккультизма, именем французской «ведьмы» стали пугать детей – именно в эту пору за ее жилищем и закрепилось название «Чертов домик».
Постарев окончательно, графиня вдруг озаботилась спасением души, но и тут без приключений не обошлось. Вместо поста и молитвы она занялась обращением в христианство крымских татар. В их преданиях графиня де Гоше де Круа осталась в образе старухи с изборожденным морщинами лицом, юными глазами, верхом на лошади, с двумя пистолетами за поясом, с французским прононсом вдохновенно вещающей об Иисусе.
Осенью 1826 года графиня заболела. Ее служанка-армянка рассказала только о том, что, почувствовав себя плохо, графиня всю ночь перебирала и сжигала свои бумаги, и запретила после своей смерти раздевать ее и потребовала похоронить в том, в чем она была одета. Служанка плохо поняла госпожу и когда та умерла во время омовения заметила на теле своей хозяйки два ясных следа от клейма раскаленным железом. По решению местных властей, в связи с отсутствием католического священника, в мае 1826 года она была похоронена русским православным и армянским грегорианским священниками на армянском кладбище в Старом Крыму. Ее могильная плита на этом кладбище сохранилась до сих пор.

Фрагмент могильной плиты графини де Гаше

…Прошло без малого двести лет. За это время графиню де Гаше то забывали, то вспоминали вновь но она постоянно жила в страшилках вожатых «Артека». Загадочную графиню еще долго величали в Крыму просто «Миледи» или «Белой Миледи», рассказывая (до конца не веря сами), что в далекой Франции король романистов Александр Дюма именно ее вывел в героине легендарных «Трех мушкетеров».
Ну а тождество Ламотт – Гаше окончательно подтвердилось в 1987 году, когда французские и советские историки пришли к выводу, что провернувшая аферу с «ожерельем Марии-Антуанетты» графиня де Ламотт и нашедшая последний приют на заброшенном армянском кладбище в городке Старый Крым графиня де Гаше – это одна и та же женщина.
Добавлю от себя: не просто «женщина», а «огонь – женщина», и храни нас Господь от таких подальше.

[/MORE]

Шано, блог «Архив Шано»

* * *

2 декабря 2018 (23:52:58) 362

Оригинал взят у в Правдивая история барона Мюнхгаузена
картинка
Барон Мюнхгаузен – находчивый выдумщик – всем нам знаком еще с детства. Но у книжного героя был прототип – настоящий барон Мюнхгаузен. История рода Мюнхгаузенов идет из 12 века – именно в это время род основал рыцарь Хейно, принимавший участие в крестовом походе, которым руководил император Фридрих Барбаросса. Все потомки рыцаря воевали и погибали. А один из них уцелел, поскольку был монахом. Именно он дал роду новое имя – Мюнхгаузен, что означает «дом монаха». С тех пор на фамильном гербе рода Мюнхгаузенов присутствует монах с книгой и посохом.

скрытый текстМюнхгаузенов очень много! С XII века на родословном древе собралось почти 1300 персон, около 50 сегодня здравствуют. По Нижней Саксонии разбросано десятка полтора замков, некогда принадлежавших или принадлежащих сегодня членам этого почтенного рода. А род и вправду почтенный. В XVIII и XIX веках он дал восемь персон в ранге министров разных германских земель. Тут и такие яркие личности, как известный в XVI веке ланд-скнехт Хилмар фон Мюнхаузен, добывший себе мечом немалые деньги на покупку или перестройку полдюжины замков. Тут и основатель Геттингенского университета Герлах Адольф фон Мюнхаузен, и ботаник и агроном Отто фон Мюнхаузен. Есть с полдюжины писателей, а среди них — "первый поэт Третьего рейха" Беррис фон Мюнхаузен, чьи стихи скандировали подростки гитлерюгенда, маршируя по улицам. А весь мир знает только одного — Карла Иеронима Фридриха фон Мюнхаузена, по генеалоги ческой таблице номер 701. И, наверное, оставаться ему номером 701, если бы еще при его жизни два литератора — Р. Э. Распе и Г. А. Бюргер — не пустили по свету то ли слышанные от Мюнхаузена, то ли придуманные ими самими забавные истории, которые вот уже два века вызывают улыбку у самых разных людей во всех уголках земли. Если иметь в виду литературного героя, то он, собственно, и не немец, а скорее гражданин мира, о его национальности говорит только имя. Первая же строка в миллионах книг, на которых это имя стоит, гласит: "Я выехал из дома в Россию в середине зимы..." И миллионы читателей уже третий век воспринимают Россию по его рассказам как страну, где "волки на бегу пожирают лошадей, где снег покрывает землю до маковок церквей и где струя мочи застывает прямо в воздухе".
Иероним Карл Фридрих барон фон Мюнхгаузен родился 11 мая 1720 года в поместье Боденвердер недалеко от Ганновера. В его родном доме теперь размещаются контора бургомистра и небольшой музей. Карл был пятым ребенком среди восьмерых детей в семье.
Двести шестьдесят пять лет назад границу Российской империи пересек семнадцатилетний юноша из Германии.
Юноше предстояло служить пажом в свите другого знатного гостя России – принца Антона Ульриха Брауншвейгского. Остальные пажи отказались ехать в Россию – она считалась далекой, холодной и дикой страной. Рассказывали, что по улицам городов там бегают голодные волки и медведи. А стужа стоит такая, что слова замерзают, их приносят домой в виде ледышек, в тепле они оттаивают, и тогда звучит речь...
«Лучше уж замерзнуть в России, чем пропасть от скуки во дворце герцога Брауншвейгского!» – рассудил наш герой.
И в феврале 1738 года юный барон Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен прибыл в Санкт-Петербург.
Иероним давно вырос из коротких штанишек пажа; он мечтал о славе своих предков. Ведь основателем их рода был рыцарь Хейно, который в XII веке участвовал в крестовом походе под знаменами императора Фридриха Барбароссы. Другой его предок, Хилмар фон Мюнхгаузен, уже в веке шестнадцатом, был знаменитым кондотьером – полководцем войска наемников; военной добычи ему хватило на строительство нескольких замков в долине реки Везер. Ну а дядя юноши, Герлах Адольф фон Мюнхгаузен, – министр, основатель и попечитель Геттингенского университета, лучшего в Европе...
Милый мальчик! Он еще не знал, что ждет его в России, не предполагал, что волки и медведи – не самые страшные здешние обитатели. Что замерзающие на морозе слова – не самое большое диво; ему предстояло увидеть Ледяной дворец!..
В те годы Россией правила императрица Анна Иоанновна, племянница Петра I. Она во многом продолжила дело своего великого дяди. Но Анна презирала потомков Петра и Екатерины – ведь Екатерина была из «подлого сословия». Потомки Ивана, рано умершего брата и соправителя Петра, за глаза называли Екатерину «портомоей», то есть прачкой. Значит, власть должна принадлежать «ивановичам» и только! Вот только у самой Анны Иоанновны детей не было, она рано овдовела.
Поэтому чтобы передать власть по ивановской линии, Анна Иоанновна задумала выдать свою племянницу Анну Леопольдовну замуж за какого-нибудь европейского принца и завещать трон их ребенку – своему внучатому племяннику.
Принц Антон Ульрих Брауншвейгский был одним из возможных женихов. Он был знатным и образованным молодым человеком, знающим и храбрым офицером. Но его сватовство затянулось почти на семь лет! Потому что Антон Ульрих, при всех своих достоинствах, ничего не смыслил в политике, не умел скрывать своих чувств и плести интриги.
Уж чего-чего, а интриг хватало: всесильный фаворит императрицы Бирон, фельдмаршал Миних, канцлер Остерман, многие другие царедворцы, иностранные дипломаты – все играли «свою игру», заключали временные союзы и предавали вчерашних друзей.
В этой драме юный Мюнхгаузен оказался лишь статистом. Он не знал «пиесы» в целом. Он видел только отдельных действующих лиц и слышал лишь некоторые их реплики. Но даже то, чему он был свидетелем, рождало ощущение тревоги, неминуемой беды.
картинка В 1738 году фон Мюнхгаузен впервые понюхал пороху. Он сопровождал принца Антона Ульриха Брауншвейгского в походе против турок. В то время воевали только летом. К тому же «театр военных действий» находился далеко на юге, нужно было пересечь пол-России. Армия шла через степи. Крымские татары – союзники турок – подожгли степную траву; их летучие конные отряды появлялись из дыма и пламени, словно черти из преисподней, и нападали на колонны и обозы русских. Войску не хватало чистой воды, продовольствия, боеприпасов... Но, несмотря на тяготы и опасности похода, Мюнхгаузен решил: его место в армии.
Еще с полгода юноша исполнял обязанности пажа: всюду сопровождал принца Антона Ульриха, бывал с ним на приемах, балах и маневрах. Как-то раз на параде в Санкт-Петербурге у одного солдата случайно выстрелило ружье. А шомпол тогда держали в стволе. Паж Мюнхгаузен услышал выстрел, что-то просвистело возле самого его уха. Шомпол, как стрела, вонзился в ногу лошади принца Антона Ульриха. Лошадь и всадник упали на мостовую. К счастью, принц не пострадал. «Нарочно не придумаешь, – подумал Мюнхгаузен. – Будет о чем рассказать дома...»
Наконец, после долгих и настойчивых просьб принц Антон Ульрих отпустил своего пажа на военную службу. В 1739 году Иероним фон Мюнхгаузен поступил корнетом в кирасирский полк.
Кирасирские полки незадолго до того появились в российской кавалерии. Они могли противостоять и легкой турецко-татарской коннице, и тяжелой кавалерии европейцев. Кирасиры могли «пробить» даже пехотное каре, ощетинившееся сотнями штыков. Потому что кирасиры носили металлический нагрудник – кирасу, их оружием в сражениях был тяжелый палаш. В кирасиры набирали только дюжих молодцов, и кони были им под стать, их покупали за границей.
Через год Мюнхгаузен уже поручик, командир первой, считай, гвардейской роты полка. Он оказался толковым офицером, быстро вошел в курс дела. «Благородный и почтенный господин поручик» заботится о рядовых кирасирах и лошадях, требует у начальства денег на фураж и амуницию, пишет рапорты, составляет отчеты: «Покорно прошу прислать для вспоможения мне корнета, ибо... для содержания в чистоте людей и лошадей одному справиться невозможно». «При сем о получении на сей февраль месяц сего 741 году провианта и фуража людям и лошадям две ведомости прилагаются». «Упалая лошадь... отчислена и об оной по форме ведомость при сем посылаеца»...
Но вот войны для поручика Мюнхгаузена не нашлось. С турками Россия заключила мир, а во время шведской кампании 1741–1743 годов его рота не участвовала в боевых действиях. А без войны – как продвинуться по службе офицеру?
картинка
А вскоре пришла беда в брауншвейгское семейство.
События в Санкт-Петербурге развивались стремительно. Антон Ульрих и Анна Леопольдовна наконец поженились, у них родился первенец, нареченный Иваном. Императрица Анна Иоанновна незадолго до смерти провозгласила его наследником престола Иоанном III, а регентом при нем – своего фаворита Бирона. Но Бирон не удержался и нескольких месяцев – его ненавидели все и всегда. Родители младенца-императора составили заговор, фельдмаршал Миних арестовал Бирона. Мать императора Анна Леопольдовна сама стала «правительницей России» при малолетнем сыне, а отец Антон Ульрих получил звание генералиссимуса.
Все бы хорошо, но... Анна Леопольдовна была никудышной правительницей, а ее супруг при обычных обстоятельствах, пожалуй, не поднялся бы выше полковника. Власть в России была слаба как никогда. И не замечали этого только те, кто и стоял у власти.
А в это время Золушкой при дворе жила-была цесаревна Елизавета, дочь Петра Великого. Нет, не замарашкой, наоборот: она была первой красавицей и модницей в России. Но «дщерь Петрова», лишенная власти, – эта участь, пожалуй, горше, чем сиротская доля. Может, за то ее и любили в гвардии, и жалели в народе. К тому же Елисаветъ – так она подписывалась – никогда не чувствовала себя в безопасности. «Ивановцы» всегда хотели избавиться от нее: выдать замуж за какого-нибудь иноземного герцога, например, или постричь в монахини. Разве что прикончить не решались. Тучи над головой цесаревны сгущались: стало известно о ее тайных переговорах с французским посланником, а через него – и со шведами. Дело запахло изменой!
Осенью 1741 года поступил приказ гвардии выступить из Санкт-Петербурга. В этом не было ничего удивительного – ведь началась война со Швецией. Но Елисавет испугалась, что гвардию уводят нарочно, чтобы легче было с ней расправиться. У цесаревны не оставалось выбора, она явилась в казармы Преображенского полка, а затем во главе отряда из 300 гренадеров отправилась к Зимнему дворцу – за властью и короной. Вся «брауншвейгская фамилия» и ее сподвижники были отправлены сначала в крепость, потом в ссылку...
Некоторое время знатных узников содержали в Рижском замке. И поручик Мюнхгаузен, охранявший Ригу и западные рубежи империи, стал невольным стражником своих высоких покровителей.
Опала не коснулась Мюнхгаузена (все-таки вовремя он ушел из свиты), и, тем не менее, поручик надолго потерял покой, стал осторожнее в словах и поступках. А следующий чин – ротмистра – получил лишь в 1750 году, притом последним из представленных к повышению. Это был дурной знак: военная карьера складывались не блестяще, и покровителей наверху больше не было.
Но жизнь и служба шли своим чередом и приносили немало встреч и впечатлений. В 1744 году две царственные особы пересекали границу Российской империи: княгиня Анхальт-Цербстская Елизавета и ее дочь Софья Фредерика Августа – будущая императрица Екатерина Великая. Их встречал почетный караул русских кирасиров, которыми командовал статный поручик барон фон Мюнхгаузен. Эх, знал бы поручик, что ему помахала лилейной ручкой из окошка кареты будущая императрица Екатерина Великая, небось, еще больше бы приосанился. А мать-княгиня записала в своем дневнике: «Я очень хвалила виденный мною кирасирский полк, который действительно чрезвычайно красив».
У молодого и общительного барона было много друзей в Санкт-Петербурге и Риге. Один из них, прибалтийский дворянин фон Дунтен, пригласил Мюнхгаузена в свое поместье на охоту. Поручик настрелял много дичи и сам оказался сражен наповал – влюбился в красавицу-дочь хозяина Якобину фон Дунтен. В том же, 1744 году Иероним и Якобина обвенчались в местной церкви.
Получив долгожданный чин ротмистра, Мюнхгаузен попросил отпуск на год и уехал с женой в Германию. Ему надо было уладить с братьями наследственные дела. Поместий у Мюнхгаузенов было два, Ринтельн и Боденвердер, а братьев трое – поди-ка раздели!.. Барон продлил отпуск еще на год, но и он истек, а с новым прошением ротмистр к военному начальству не обратился. В это время один из братьев был убит на войне. Двое оставшихся наследников просто бросили жребий – и вскоре Иероним Карл Фридрих барон фон Мюнхгаузен вступил в законное владение родовым поместьем Боденвердер близь Ганновера, на реке Везер. То есть вернулся хозяином туда, где и появился на свет 32 года назад, 11 мая 1720 года. Вернулся из России, словно с Луны или с Северного полюса. Из России ведь немногие возвращались: одни погибали, а другие – оставались там жить, становились русскими немцами. Притом уехал он недорослем, а воротился мужем – в прямом и переносном смыслах этого слова.
А в это время в кирасирском полку случилась поверка. Где ротмистр Мюнхгаузен? Нет ротмистра Мюнхгаузена. И уважительных причин его отсутствия тоже нет. А посему в 1754 году барон Мюнхгаузен, он же Минихгаузин, он же Менехгоузен (так коверкали его фамилию штабные писари), был отчислен из полка и российской армии.
картинка
Выйти в отставку было бы выгоднее и почетнее, и Мюнхгаузен жалел о своей беспечности, но его запоздалые прошения остались без ответа. Правда, это не мешало Мюнхгаузену до конца своих дней рекомендоваться ротмистром русской императорской армии.
И барон зажил барином. Поначалу привел в порядок запущенный парк, построил павильон в модном стиле «грот». Но довольно скоро хозяйственный пыл Мюнхгаузена угас, а может быть, просто деньги кончились. На скромные доходы от поместья жить по-барски не получалось.
И, наконец, барону сделалось скучно. Ведь смолоду Мюнхгаузен всегда был в центре большой компании: среди сверстников-пажей или товарищей-офицеров. А теперь оказался один в своем прелестном, но захолустном Боденвердере, вдалеке от прежних друзей и родственников... Иероним и Якобина фон Мюнхгаузены любили друг друга, но детей им Бог не дал.
Пожалуй, только на охоте барон расцветал – он был страстным и искусным охотником. А на привале соседи-помещики обращались в слух: звучали удивительные истории Мюнхгаузена. Он и желал бы рассказать правду, и ему было что поведать о пережитом... Но лица слушателей сразу становились скучными – что им до того, что почти четырнадцать лет Мюнхгаузен провел в России при двух императрицах и младенце-императоре, был свидетелем стремительных взлетов и сокрушительных падений, заговоров и переворотов, сам едва избежал кары... Нет, не о том хотели услышать его приятели: «А верно ли, что русские и под снегом могут жить?» «Верно, – подхватывал Мюнхгаузен. – Однажды я привязал лошадь к колышку и лег спать прямо на снегу. Утром проснулся уже на земле, а моя лошадь – висит на кресте колокольни. Оказывается, вся деревня была погребена под снегом, а поутру он растаял!..»
И пошло, и поехало. Тут кстати припомнился и шомпол-стрела (только в рассказе барона он пронзал стаю куропаток), и множество других невероятных случаев, увиденных, услышанных, прочитанных и придуманных. Известность рассказов Мюнхгаузена быстро распространилась по округе, а потом и по всей Германии. Казалось бы, что в них было особенного? Ведь и прежде передавались из уст в уста разные враки и байки; некоторые даже попадали в журналы и книжки.
И все же рассказы Мюнхгаузена были на особицу. В них появился герой, и этот герой был сотворен рассказчиком из самого себя. У героя было то же имя, тот же титул, та же биография, что и у автора – знатного дворянина с необычной судьбой. Все это придавало выдумкам Мюнхгаузена некоторую достоверность, и рассказчик словно играл со слушателем в «веришь – не веришь». Ну и, само собой, это были веселые рассказы, над которыми смеялись от всего сердца.
К тому же барон оказался превосходным рассказчиком-исполнителем своих историй, вроде нынешних писателей-сатириков, которые сами читают свои сочинения со сцены. Мюнхгаузен умел, что называется, завладеть вниманием публики. Причем не только своих приятелей на охотничьем привале, не только гостей в своем поместье; он не стеснялся и большой аудитории. Современник из Геттингена вспоминал о выступлении Мюнхгаузена в ресторации гостиницы «Король Пруссии»: «Обычно он начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пенковую трубку с коротким мундштуком и поставив перед собой дымящийся стакан пунша... Он жестикулировал все выразительнее, крутил руками на голове свой маленький щегольской паричок, лицо его все более оживлялось и краснело, и он, обычно очень правдивый человек, в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии».
Очень правдивый человек! Да, именно правдивым человеком, человеком слова и чести был Иероним Карл Фридрих барон фон Мюнхгаузен. К тому же – гордым и вспыльчивым. И вот, вообразите, к нему прилепилось оскорбительное, несправедливое прозвище «lugenbaron» – барон-лжец. Дальше – больше: и «король лжецов», и «врун вранья всех вралей»... Репутация Мюнхгаузена особенно пострадала, когда его рассказы появились в печати.
картинка
В 1781 году первые рассказы за прозрачной подписью «господин M-h-s-n» появились в журнале «Путеводитель для веселых людей». А через несколько лет немецкий ученый и литератор Рудольф Эрих Распе, вынужденный бежать в Англию, вспомнил байки своего земляка и написал веселую книжку «Рассказ барона Мюнхгаузена о его удивительных путешествиях и походах в России». При этом Распе остался анонимом, а герой, от имени которого ведется повествование, впервые предстал перед читателями как откровенный враль и хвастун. Сборник вышел в 1785 году и за три года выдержал пять изданий!
Уже на следующий год в Германии появилась книга на немецком языке знаменитого поэта Готфрида Августа Бюргера под длинным, по моде того времени, названием «Удивительные путешествия на суше и на море, военные походы и веселые приключения барона фон Мюнхгаузена, о которых он обычно рассказывает за бутылкой в кругу своих друзей» (1786, 1788). Бюргер вернул Мюнхгаузена в Германию, дополнил фантастические приключения сатирой, включил новые сюжеты (например, охота на уток с кусочком сала и бечевкой, спасение из болота, полет на ядре). И в художественном отношении книга Бюргера, конечно, более совершенна.
Так появился другой, вымышленный Мюнхгаузен. Этот другой полностью заслонил настоящего, из плоти и крови, и наносил своему творцу удар за ударом.
Иероним фон Мюнхгаузен был взбешен. Он не понимал, как можно было так извратить смысл его фантазий? Он забавлял своих слушателей и сам при этом забавлялся. Да, его герой дурачит слушателя, но – совершенно бескорыстно! И всеми своими подвигами утверждает: нет безвыходных положений, не надо только отчаиваться, или, как говорят русские, будем живы – не помрем!..
Между тем именно популярность сыграла с бароном злую шутку. Фантазии Мюнхгаузена прекрасно понимали те, для кого он их сочинял: родные и близкие, друзья и соседи, знакомые литераторы и ученые – все люди, как говорится, его круга. Но «истории М-х-з-на» очень скоро попали в среду бюргеров, ремесленников и крестьян, а они их восприняли немного иначе. Нет, тоже смеялись, конечно. Может, даже громче дворян. Но, отсмеявшись, качали головами: ну и врун, а еще барон! Лгать грешно, так сызмальства учили и муттер с фаттером, и Майн Готт на небесах, и пастор в кирхе. А кто врет и кто сочиняет – поди разберись, нам не до тонкостей. Это пусть бароны рассуждают, им делать больше нечего, а нашему брату от знатных господ – одни обиды и притеснения...
Ко всем бедам, в 1790 году умерла жена Мюнхгаузена, Якобина, с которой он прожил в любви и согласии 46 лет. Барон почувствовал себя совсем одиноким. Он вдовел четыре года, и вдруг... Как часто это слово мелькает в его рассказах! Но там герой всегда принимает единственно верное решение. А в жизни...
В поместье Мюнхгаузена гостил его приятель, отставной майор фон Брун с женой и дочерью. Мюнхгаузену очень, ну просто очень понравилась юная Бернардина фон Брун. А семейству фон Брунов больше понравилось имение Мюнхгаузена. Имение небольшое, четыре гака земли – но какой земли! На берегах «тихого Везера» палку в землю воткнешь – она зацветет. А дом? Он еще триста лет простоит. (Так и есть, в нем сейчас расположены бургомистрат и небольшой музей Мюнхгаузена.) Это даже к лучшему, что хозяин в почтенном возрасте: долго ли ему осталось людей смешить?
Похоже, только сам барон не замечал – или не хотел замечать – того, что видят и понимают все вокруг. Это было словно наваждение: граница между явью и фантазией стерлась, и автор вообразил себя героем своих рассказов – вечно молодым и несокрушимым...
Как и следовало ожидать, этот брак принес всем одни неприятности. Бернардина, настоящее дитя «галантного века», оказалась ветреной и расточительной. Она с самого начала пренебрегала супружескими обязанностями, да и сам барон оказался... эх, старость не радость! Поэтому когда Бернардина забеременела, Мюнхгаузен отказался признать ребенка своим. Начался скандальный бракоразводный процесс, окончательно разоривший Мюнхгаузена. От пережитых потрясений он уже не сумел оправиться.
Барон умирал один в пустом, холодном доме. За ним ухаживала только вдова его егеря, фрау Нольте. Однажды она обнаружила, что у барона нет двух пальцев на ноге, и вскрикнула от неожиданности. «Пустяки! – успокоил ее барон. – Их откусил на охоте русский медведь».
Так, с последней шуткой – как с прощальным вздохом – на устах, умер Иероним Карл Фридрих барон фон Мюнхгаузен. Это случилось 22 февраля 1797 года.
Его долги выплатило только второе поколение наследников.
Но он оставил после себя бессмертного Мюнхгаузена – комедию, созданную ценой личной драмы.
Этот – другой – Мюнхгаузен еще при жизни своего создателя отправился в бесконечное путешествие через границы и века: то верхом на половине лошади, то в брюхе чудовищной рыбы, то оседлав пушечное ядро.
Вернулся он и в Россию – туда, откуда начал свое путешествие реальный барон Мюнхгаузен и без которой не было бы его удивительных рассказов.
Но это уже совсем другая история.
картинка
Похоронили барона в семейном склепе Мюнхаузенов в деревне Кемнаде, рядом с Боденвердером. В церковной книге он назван "отставным российским ротмистром".
Спустя века в церкви вскрыли полы и склеп, хотели перенести покоящиеся там останки на кладбище. Очевидец (будущий писатель Карл Хензель), бывший тогда еще мальчиком, так описал свои впечатления: "Когда гроб открыли, у мужчин выпали инструменты из рук. В гробу лежал не скелет, а спящий человек с волосами, кожей и узнаваемым лицом: Иероним фон Мюнхаузен. Широкое круглое доброе лицо с выступающим носом и немного улыбающимся ртом. Ни рубцов, ни усов". По церкви пронесся порыв ветра. И тело вмиг распалось в пыль. "Вместо лица выступил череп, вместо тела — кости". Гроб закрыли и не стали переносить на другое место.
картинка отсюда

Страницы: ← предыдущая 1 … 4 5 6

Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)