Что почитать: свежие записи из разных блогов

Вот и мой долгожданный тортик~ Сумерский, как я люблю!

Выложила запись "Путешествуем с Тартальей" и с любопытством заглянула, кто это там уже посмотрел, и, честно, я почти поперхнулась. Тарталья одобрил")

Поставила я, значит, капкан для бабочек...

Вот и я дала имя своему Страннику. Я думала об этом с первого дня, как начала играть, что однажды дойду до этой главы, но мне всегда казалось, что она очень далеко. И когда окно смены имени вдруг появилось перед глазами, я поняла, что так и не придумала имя. Правда, мне потребовалось не так много времени, как казалось всегда - после увиденного и увиденных событий, после составленного впечатления и тихого понимания, каков Странник из себя, имя пришло почти сразу. Точнее, не само имя, а скорее, аналогия - с чем его связать и на что опираться.

Umi [яп.] - "море"

Синие тона одежды, мягкий нрав, мягкая речь. Словно волны на берегу, тихо омывающие песок и шелестящие, шелестящие, шелестящие. Слушая его после "перерождения", невольно чувствуешь что-то мягкое и спокойное, как морской бриз на закате, но всё-таки мы знаем, что море может быть разрушительным и опасным, и тихо шелестящие волны способны стать выше, сильнее и громче, оглушая своим плеском и яростными ударами.

Поэтому он "Море".

В последнее время в голове постоянно всплывает "фраза интернет пользователей:

Я что, прихожу в интернет плакать?!

Джехт и Джебраил,

оазис вечности,

Лилупар, Цветочная Повелительница,

Руккхадевата, малая властительница Кусанали...

В тиктоке узнала ещё о соколе Тадлэ, до которого пока не дошла, но уже знаю, чем закончится это очередной задание.

Теперь в каждой модельке пустынников я вижу Джехт, Джебраила и Азанита. Ну и Самиила до кучи. Но ладно эти двое чудиков, мягко говоря, хотя на самом деле Азанит и Самиил помешанные. А вот с каждой моделькой Джебраила я теперь невольно говорю мысленно.

Ну Джебраил, ёптвоюмать! Я виновата что ли, что ты собой пожертвовал? Мне жаль! Но мы же были друзьями! Одумайся, Джебраил, я забочусь о твоей дочери! Х0

Ауч! Эй!! Это было больно, между прочим! Джебраил, и как тебе не стыдно, а? Ты ударил ребенка!

Ну Джехт, а ты-то куда?... Вся в отца, вся в отца! Ты посмотри, какая выросла деловая, пх. Дикий каракал в деле, пхах.

А вот гео пустынников не жалко, я им мстю за то, что они сделали в сюжете.

___

Сначала мне казалось, что Лилупар будет для меня обузой - по внешнему виду она не привлекла ни разу, а по слухам я знала, что она такая же чсв, как и Соруш. С этой розовой жертвенной пташкой мы познакомились раньше с чем с джином, и я заранее была разочарована, что после розовой "королевны" мне придётся терпеть ещё и такого же джина. Мне трудно проходить сюжет новой локации только из-за этих дурацких высокопарных диалогов Соруш с орденом скептиков, у меня уши с мозгом сворачивает в трубочку уже после нескольких предложений. Это буквально самая бесячая часть игры. Я беру свои слова назад, когда я говорила, что мне противно проходить легендарные задания от неинтересных персонажей. Вот что действительно мне противно слушать, так это лесть, лицемерие, высокомерие и глупую жертвенность.

А вот Лилупар больше видится мне "женщиной в возрасте", которая имеет достоинство. Она мудра, опытна, проницательна. И она не позволяет обращаться с собой, как с прислугой - это особенно актуально после всех тех лет, когда она и её народ был вынужден прислуживать. Да, у неё есть заскоки, она груба на язык и с лёгкостью зовёт рабами всех, кто ей таковыми видится - опять же, она жила в то время, когда существовали либо повелители, либо их слуги, и она сразу определяет, кто перед ней стоит, поэтому в некоторой степени ей простительно это, но по мере сюжета она пересмотрела свой взгляд и перестала разделять людей только на рабов и их повелителей. Ну, как мне показалось. Она способна адаптироваться и менять точку зрения, ведь время не стоит на месте, всё вокруг меняется. Она также умеет прислушиваться к чужим словам, не даёт себя обмануть и умеет по-своему попросить прощения.

Я в восторге от этой женщины.

Я ношу эту бутыль с собой по всему Тейвату и радуюсь её появлению, когда после боя она с розовым облачком снова появляется рядом. Розовый у неё является эмоцией любви, умиления и чего-то влюбленного. Она как будто флиртует и тоже радуется, что может присоединиться к нашему путешествию. Я вижу в ней зрелую женщину, мать, жену - женщину, которая была предана, покинута, брошена, женщину, которая утонула в ненависти и погубила собственную семью. Но спустя столетия она увидела Джехт и назвала её хорошим ребёнком, а потом попросила нас позаботиться об этой девочке - как мать, что погубила своих детей, она попыталась хотя бы так искупить свою вину.

Мне безумно нравится её личность, и бегая с ней по уже знакомым мне местам, мысленно я невольно рекламирую ей эти места, ведь она видит их впервые! Как и Кавех. Они как правило бегут у меня вместе, и им обоим я показываю мир за пределами пустыни, за пределами Сумеру. Рассказываю, какие события происходили в этих местах.

...возможно, мне просто не хватает общения, и я снова тону в чем-то неправильном.

Но... Мне очень нравятся их истории. И я много раз расстраивалась и плакала над тяжёлыми моментами.

Смерть Джебраила, судьба Джет.

Смерть цветочной повелительницы, и как джинов обманули. Лишь попав в оазис вечности, Лилупар узнала, что её Повелительница давно мертва. Я догадывалась об этом почти с самого начала, но всё равно это было тяжело. А записки Юйфары? Я даже не смогла осилить первый абзац, сразу пролистала и закрыла их. Хочу их потом прочесть, но пока не могу. Вообще не могу.

Судьба Руккхадеваты и Нахиды это вообще отдельная песня. Увядания Игдрасиля, мир аранар (после сюжета аранар, увидев, как один из них стал деревом, а остальные нас забыли, я даже не могла находиться в Сумеру и сбежала в Инадзуму, отвлекая себя от слишком тяжёлой потери.)

Недавно в ходе сюжета я узнала про больницу, где из сумасшедших учёных выкачивали знания. До этого, ещё в начале появления в пустыне, я нашла пещеру, через которую сумел сбежать один из таких клиентов этой больницы, но тогда я даже не предполагала, что же в той больнице делали. И вообще существование такого места оставило гнетущее впечатление. Гнетущий осадок.

Если так вдуматься, то я наконец поняла, почему же я так медленно прохожу все эти сюжетные задания, будь то основные или дополнительные,и почему мне легче сосредоточиться на прокачкивании персонажей или исследований мира. Потому что, черт возьми, моя нервная система не вывозит столько стекла.

С самого начала игры хиличурлы казались мне умилительными и весёлыми ребятами, и в некоторые моменты их по-дружески просто не хотелось убивать.

Особенно когда я заставала их за повседневными делами, будь то сидение у костра и почесывания, или дремота под деревом. Даже становилось смешно, как они сидят, чешутся и что-то делают, любуются костром или текущей мимо рекой. А ещё смешнее - когда атакуешь деревню чурлов, всех убиваешь, а потом оборачиваешься и замечаешь одного единственного чурлика, который зазевался в стороне и пропустил драку. Поначалу это даже возмущало, мол, "А ты не хочешь помочь своим? Отчитываешься в стороне?"

Но потом я пересмотрела свои взгляды на них и теперь вижу их как больших, нелепых и неуклюжих детей-дикорей. Не очень умных, но очень активных и шумных. И подобных зазевавшихся даже порой смешно и жалко убивать - мол, что с него взять, с этого глупыша, пусть дальше сидит у костра или спит в своей хижине.

Но после короткой сюжетки в Разломе мне стало их откровенно жаль. Когда узнала про их последние дни жизни, и как они страдают, почему носят маски, и как стражи бездны по инерции защищают их, принимая за свой "народ".

И да, я снова плакала.

Я назвала Разлом могилой до того, как узнала, что чурлы идут умирать туда. Но оказалось, что это самое точное определение разлома из всех возможных. Это настоящая могила. Глубокая, огромная, беспросветная, наполненная только мглой и безысходностью.

И проходя снова на поверхности Монштадта мимо шабаша хиличурлов, я словила такой флешбек на эту безысходность в Разломе, что у меня рука не поднялась прикончить парочку ради свитков. Да что там, даже убивая их, я продолжала видеть перед собой лежачих слабых чурлов, умирающих где-то там, под землёй в темноте, снова хотелось плакать.

... боже, я только вспомнила, и уже снова плачу.