Что почитать: свежие записи из разных блогов

Времена не выбирают,

В них живут и умирают.

Большей пошлости на свете

Нет, чем клянчить и пенять.

Будто можно те на эти,

Как на рынке, поменять.

Что ни век, то век железный.

Но дымится сад чудесный,

Блещет тучка; я в пять лет

Должен был от скарлатины

Умереть, живи в невинный

Век, в котором горя нет.

Ты себя в счастливцы прочишь,

А при Грозном жить не хочешь?

Не мечтаешь о чуме

Флорентийской и проказе?

Хочешь ехать в первом классе,

А не в трюме, в полутьме?

Что ни век, то век железный.

Но дымится сад чудесный,

Блещет тучка; обниму

Век мой, рок мой на прощанье.

Время — это испытанье.

Не завидуй никому.

Крепко тесное объятье.

Время — кожа, а не платье.

Глубока его печать.

Словно с пальцев отпечатки,

С нас — его черты и складки,

Приглядевшись, можно взять.

 

Александр Кушнер 1978

Все начинается с любви…

Твердят:

«Вначале

было

слово…»

А я провозглашаю снова:

Все начинается

с любви!.. Все начинается с любви:

и озаренье,

и работа,

глаза цветов,

глаза ребенка —

все начинается с любви.Все начинается с любви,

С любви!

Я это точно знаю.

Все,

даже ненависть —

родная

и вечная

сестра любви.Все начинается с любви:

мечта и страх,

вино и порох.

Трагедия,

тоска

и подвиг —

все начинается с любви… Весна шепнет тебе:

«Живи…»

И ты от шепота качнешься.

И выпрямишься.

И начнешься.

Все начинается с любви!

 

Роберт Рождественский

Снег идет, снег идет.

К белым звездочкам в буране

Тянутся цветы герани

За оконный переплет.

 

Снег идет, и всё в смятеньи,

Всё пускается в полет, -

Черной лестницы ступени,

Перекрестка поворот.

 

Снег идет, снег идет,

Словно падают не хлопья,

А в заплатанном салопе

Сходит наземь небосвод.

 

Словно с видом чудака,

С верхней лестничной площадки,

Крадучись, играя в прятки,

Сходит небо с чердака.

 

Потому что жизнь не ждет.

Не оглянешься — и святки.

Только промежуток краткий,

Смотришь, там и новый год.

 

Снег идет, густой-густой.

В ногу с ним, стопами теми,

В том же темпе, с ленью той

Или с той же быстротой,

 

Может быть, проходит время?

Может быть, за годом год

Следуют, как снег идет,

Или как слова в поэме?

 

Снег идет, снег идет,

Снег идет, и всё в смятеньи:

Убеленный пешеход,

Удивленные растенья,

Перекрестка поворот.

 

Борис Пастернак 1957 г.

Шел — и встретил женщину.

Вот и все событие.

Подумаешь, событие!

А не могу забыть ее.

Не могу забыть ее,

А она забыла.

Вот и все событие,

Вот и все, что было...

 

Борис Заходер

Надежда, белою рукою

сыграй мне что-нибудь такое,

чтоб краска схлынула с лица,

как будто кони от крыльца.

 

Сыграй мне что-нибудь такое,

чтоб ни печали, ни покоя,

ни нот, ни клавиш и ни рук...

О том, что я несчастен, врут.

 

Еще нам плакать и смеяться,

но не смиряться, не смиряться.

Еще не пройден тот подъем.

Еще друг друга мы найдем...

 

Все эти улицы - как сестры.

Твоя игра - их говор пестрый,

их каблучков полночный стук...

Я жаден до всего вокруг.

 

Ты так играешь, так играешь,

как будто медленно сгораешь.

Но что-то есть в твоем огне,

еще неведомое мне.

 

Булат Окуджава 1965

Летел, летел прекрасный снег,
Струился без отдохновенья
И оставался в нас навек,
Как музыка и вдохновенье...

Давид Самойлов "Снегопад" (отрывок)

Читать всёДекабрь. И холода стоят
В Москве суровой и печальной.
И некий молодой солдат
В шинели куцей госпитальной
Трамвая ждёт.
Его семья
В эвакуации в Сибири.
Чужие лица в их квартире.
И он свободен в целом мире.
Он в отпуску, как был и я.

Морозец звонок, как подкова.
Перефразируя Глазкова,
Трамваи, как официантки,
Когда их ждёшь, то не идут.

Вдруг снег посыпал. Клочья ватки
Слетели с неба там и тут,
Потом всё гуще и всё чаще.
И вот солдат, как в белой чаще,
Полузасыпанный стоит
И очарованный глядит.

Был этот снег так чист и светел,
Что он сперва и не заметил,
Как женщина из-за угла
К той остановке подошла.

Вгляделся: вроде бы знакома.
Ах, у кого-то из их дома
Бывала часто до войны!
И он, тогда подросток праздный,
Тоской охваченный неясной,
За ней следил со стороны.

С ухваткой, свойственной пехоте,
Он подошёл:
- Не узнаёте? -
Она в ответ:
- Не узнаю.
- Я чуть не час уже стою,
И ждать трамвая безнадёжно.
Я провожу вас, если можно.
- Куда?
- Да хоть на край земли.
Пошли? -
Ответила:
- Пошли.

Суровый город освежён
Был медленно летящим снегом.
И каждый дом заворожён
Его пленительным набегом.
Он тёк, как лёгкий ровный душ,
Без звука и без напряженья
И тысячам усталых душ
Дарил покой и утешенье,

Он тёк на головной платок,
И на ресницы, и на щёки.
И выбившийся завиток
Плыл, как цветок, в его потоке.
Притихший молодой солдат
За спутницей следил украдкой,
За этой выбившейся прядкой,
Так украшавшей снегопад.

Была ль она красива? Сразу
О том не мог бы я сказать.
Конечно, моему рассказу
Красавица была б под стать!
Она была обыкновенной,
Но с той чертою дерзновенной,
Какую могут обрести
Лет где-то возле тридцати
Иные женщины.
В них есть
Смешенье скромности и риска.
Беспечность молодости близко,
Но зрелости слышнее весть.
Рот бледный и немного грубый.
Зато как ровный жемчуг зубы.
И затаённая душа
В её зрачках жила стыдливо.
Она не то чтобы красива
Была, но просто хороша.
Во всяком случае, солдату
Она казалась таковой,
Когда кругом была объята
Летучей сетью снеговой.
(Легко влюблялись мы когда-то,
Вернувшись в тыл с передовой.)

Я бы ещё сказал о ней.
Но женщины военных дней
В ту пору были не воспеты,
Поскольку новые поэты
Не научились воспевать,
А не устали воевать.
Кое-кого из их числа
Уже навеки приняла
Земля под сень своих просторов:
Кульчицкий, Коган и Майоров,
Смоленский, Лебский и Лапшин,
Борис Рождественский, Суворов -
В чинах сержантов и старшин
Или не выше лейтенантов -
Созвездье молодых талантов,
Им всем по двадцать с небольшим...

Шли по Палихе, по Лесной,
Потом свернули на Миусы.
А там уж снег пошёл сплошной,
Он начал городить турусы
И даже застил свет дневной.

- Я здесь живу. А вам куда?
- Мне никуда. Но не беда -
Переночую на вокзале.
А там!.. Ведь есть же города,
Куда доходят поезда... -
Они неловко помолчали.
- А можно к вам? -
Сказала:
- Да.

Прошли заснеженным двором.
Стряхнули снег. Вошли вдвоём
В её продрогшую каморку.
- Сейчас мы печку разожжём, -
Сказала. И его восторгу
Пришёл конец. Так холодна
Была каморка и бедна.

Но вскоре от буржуйки дымной
Пошло желанное тепло.
В окне, скрывая холод зимний,
Лепились хлопья на стекло.
Какая радость в дни войны
Отъединиться от погоды,
Когда над вами не вольны
Лихие прихоти природы!
(Кто помнит: стужа, и окоп,
И ветер в бок, и пуля в лоб.)

Он отвернулся от окна,
От города, от снегопада
И к ней приблизился.
- Не надо, -
Сказала. Сделалась бледна.
Он отступился. Вот досада!
Спросила:
- Как вас звать? -
Сказал.
- А вас как? -
Отвечала:
- Клава.

В окне легко и величаво
Варился зимний снежный бал.
Кружила вьюга в темпе вальса,
Снег падал и опять взвивался.
Смеркалось. Светомаскировку
Она спустила. Подала
Картошку. И полулитровку
Достала. В рюмки разлила.

Отделены от бури снежной
Бумажной шторкою ночной,
Они внимали гул печной.
И долго речью безмятежной
Их ублажал печной огонь.
Он в руки взял её ладонь.

Он говорил ей:
- Я люблю вас,
Люблю, быть может, навсегда.
За мной война, печаль и юность,
А там - туманная звезда. -
Он говорил ей:
- Я не лгу,
Вы мне поверьте, бога ради,
Что, встреченную в снегопаде,
Вас вдруг оставить не могу!..

Такой безвкусицей банальной,
Где подлинности был налёт,
Любой солдатик госпитальный
Мог растопить сердечный лёд.
Его несло. Она внимала,
Руки из рук не отнимала.
И, кажется, не понимала,
Кто перед ней. И поняла.
И вдруг за шею обняла
И в лоб его поцеловала.
Он к ней подался. К ней прильнул.
Лицом уткнулся ей в колени.
И, как хмельной, в одно мгновенье
Уснул... Как так?.. Да так - уснул.
Вояка, балагур, гусар
Спал от усталости, от водки,
От теплоты, от женских чар.
И его руки были кротки.
Лежал, лицо в колени пряча,
Худой, беспомощный - до плача.
Подумала: куда в метель?
И отвела его в постель.

Проснулся. Женское тепло
Почувствовал в постели смятой.
Протёр глаза. Был час десятый.
И на дворе ещё мело.

Записка: "Я вернусь к пяти,
Если захочешь, оставайся".

Кружилась вьюга в темпе вальса.
Успела за ночь замести
Она Тверские и Ямские
И все проезды городские,
Все перепутала пути.
С пургой морозы полегчали,
И молодой солдат в печали
Решал - уйти иль не уйти?..

Да и меня в иное время
Печаль внезапно проняла
О том, что женщина ушла
И не появится в поэме.
Хотел бы я её вернуть,
Опять идти под снегопадом...
Как я хотел бы с нею рядом
В тот переулок завернуть!

Как бы хотел, шагая с ней,
Залюбоваться снегом, жестом,
Вернуть и холод этих дней,
И рот, искусанный блаженством...

Я постарел, а ты всё та же.
И ты в любом моём пейзаже -
Свет неба или свет воды.
И нет тебя, и всюду ты.

Что я мечтал изобразить?
Не знаю сам. Как жизни нить
Непрочная двоих связала,
Чтоб скоро их разъединить?
Нет, этого, пожалуй, мало.
Важней всего здесь снегопад,
Которым с головы до пят
Москва солдата обнимала.

Летел, летел прекрасный снег,
Струился без отдохновенья
И оставался в нас навек,
Как музыка и вдохновенье...

Учусь писать у русской прозы,
Влюблён в её просторный слог,
Чтобы потом, как речь сквозь слёзы,
Я сам в стихи пробиться мог.
1975

У этой женщины в глазах осенний блюз -

Немного грусти под насмешливостью взгляда...

В её годах - всё многоцветье листопада,

Пьянящее и терпкое на вкус.

Всё в этой женщине - неповторимый мир,

Задумчивый, глубокий до предела,

В нём по своим законам правит королева,

Но я бы всё на свете ей простил.

Мне с этой женщиной так нравится молчать,

Ей чьи-то мысли по глазам читать не ново,

Чтит по поступкам человека, ценит слово...

Но душу любит молча изучать.

С ней даже влажность проливных дождей

Отнюдь не кажется унылостью безликой,

Иду за нею как Орфей за Эвридикой

По золоту осенних нот и дней.

Как с этой женщиною тянет говорить!

Нет-нет, не глупости - она их не приемлет...

В её ладони лучик солнца кошкой дремлет,

И как её за это не любить?

Егоров Юрий Сказоч-ник

Дождь в лицо и ключицы,

и над мачтами гром.

Ты со мной приключился,

словно шторм с кораблем.

 

То ли будет, другое…

Я и знать не хочу -

разобьюсь ли о горе,

или в счастье влечу.

 

Мне и страшно, и весело,

как тому кораблю…

 

Не жалею, что встретила.

Не боюсь, что люблю.

 

1955 г.

Белла Ахмадулина