Свежие записи из блогов opheliozz
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
Фурсова Е. Антимир в мифологических образах русалок (севернорусские и сибирские параллели)
скрытый текстВ д. Глядень Мошковского р-на Новосибирской области, по сообщению местных жителей, не так давно случилось событие, утвердившее веру в негативные качества русалок: «Мама рассказывала. Один поехал рыбачить, а жена ходила беременная. Вот он на речке ловит, а село два черта и лодку качают. Он говорит: «Ребята не шутите, ребята не шутите». «Подари, чё у тебя дома есть, а ты не знаешь!» А жена дома родила. А он же не знал, чё дома у него. Он домой пришел, а жена родила. Девочку родила… Он пришел домой к жене и сказал: «Всё, я ее подарил!». И точно. Они (здесь: черти – Е. Ф.) ходят и всё. Эта девочка утопилась уже большой, лет десять, наверное, ей было. Звали они ее…» (Т. Е. Очередько, д. Глядень Мошковского р-на НСО).
У старообрядцев в Николаевской волости Барнаульского у. в теплое летнее время, согласно поверьям, появлялись русалки, которые ничего плохого людям не делали. При этом необходимым их атрибутом был гребень, которым они непрерывно чесали волосы. «Только слыхал от других, что видели женщину с длинными волосами на берегу реки. Сидит, волосы чешит. Подойдут ближе – она бух в воду – и все. Не стало. Говорили, что она красивая женщина, аккуратная, опрятная…» (Г. Ф. Замараев, д. Елбань Маслянинского р-на НСО).
Вполне добрососедскими и обыденными выглядели взаимоотношения представителей двух сфер мира в рассказах южнорусских переселенцев: «Под мостом в р.Иче водились ранее русалки. Один мужчина возвращался домой с работы и каждый раз его русалки поджидали…» (А. П. Данченко, с. Усть–Ургулька Северного р-на НСО).
скрытый текстВ д. Глядень Мошковского р-на Новосибирской области, по сообщению местных жителей, не так давно случилось событие, утвердившее веру в негативные качества русалок: «Мама рассказывала. Один поехал рыбачить, а жена ходила беременная. Вот он на речке ловит, а село два черта и лодку качают. Он говорит: «Ребята не шутите, ребята не шутите». «Подари, чё у тебя дома есть, а ты не знаешь!» А жена дома родила. А он же не знал, чё дома у него. Он домой пришел, а жена родила. Девочку родила… Он пришел домой к жене и сказал: «Всё, я ее подарил!». И точно. Они (здесь: черти – Е. Ф.) ходят и всё. Эта девочка утопилась уже большой, лет десять, наверное, ей было. Звали они ее…» (Т. Е. Очередько, д. Глядень Мошковского р-на НСО).
У старообрядцев в Николаевской волости Барнаульского у. в теплое летнее время, согласно поверьям, появлялись русалки, которые ничего плохого людям не делали. При этом необходимым их атрибутом был гребень, которым они непрерывно чесали волосы. «Только слыхал от других, что видели женщину с длинными волосами на берегу реки. Сидит, волосы чешит. Подойдут ближе – она бух в воду – и все. Не стало. Говорили, что она красивая женщина, аккуратная, опрятная…» (Г. Ф. Замараев, д. Елбань Маслянинского р-на НСО).
Вполне добрососедскими и обыденными выглядели взаимоотношения представителей двух сфер мира в рассказах южнорусских переселенцев: «Под мостом в р.Иче водились ранее русалки. Один мужчина возвращался домой с работы и каждый раз его русалки поджидали…» (А. П. Данченко, с. Усть–Ургулька Северного р-на НСО).
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
Теребихин Н. Образы и символы реки в священной географии Северной Фенноскандии (Лапландии)
скрытый текстВыделенность лосося, его исключительная связь с женщиной позволяет предположить, что традиция летней женской ловли семги восходит, вероятно, к исчезнувшему мифу (или мифологическому мотиву) об оплодотворении женщин лососем: «Некоторые из видов рыб выделены особо. Лосось символизирует изобилие, знание, вдохновение; среди американских индейцев и финно-угорских народов распространено мнение, что во внутренностях лосося находится огонь…».
В старину говорили: оленью шкуру в воду – она вернется. По древним представлениям саамов, море, проточная вода все принимает и все возрождает. Шкура, опущенная в воду (проточную), вернется в виде живого оленя.
скрытый текстВыделенность лосося, его исключительная связь с женщиной позволяет предположить, что традиция летней женской ловли семги восходит, вероятно, к исчезнувшему мифу (или мифологическому мотиву) об оплодотворении женщин лососем: «Некоторые из видов рыб выделены особо. Лосось символизирует изобилие, знание, вдохновение; среди американских индейцев и финно-угорских народов распространено мнение, что во внутренностях лосося находится огонь…».
В старину говорили: оленью шкуру в воду – она вернется. По древним представлениям саамов, море, проточная вода все принимает и все возрождает. Шкура, опущенная в воду (проточную), вернется в виде живого оленя.
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
Иванова Л. Тапиола и Хийтола: Два лесных царства карельской мифологии
скрытый текстСтрану, в которой живет Тапио, называют в рунах и заклинаниях Tapiola (Тапиола), или Metsola (Метсола), а где обитает Хийси – Hiitoila (Хийтола).
При описании Тапиолы создается очень светлый, теплый образ, это некое родное, безопасное место. Хийтола чаще всего – это олицетворение темного, злого, чуждого мира; его синонимами являются Похъела и Манала.
Чаще всего названия этих стран противопоставляются друг другу, хотя в некоторых случаях они синонимичны. Так, руна о певце Вяйнямейнене рассказывает, как «мудрый старец Тапиолы» выходит из медной горы на золотой холм, чтобы послушать чудесное пение. А в севернокарельском заклинании от болезней создается совершенно противоположный образ «иного мира»: герой отправляется на «лыжах Хийси», с «ольховыми палками Лемпо» в «темную Похъелу, скупую Тапиолу», где его ждет «мясо без костей и рыба без голов». Этот образ гораздо больше похож на описание мрачной Хийтолы.
Изначально слова «tapio» и «hiisi» употреблялись просто в значении «лес». Говорили: tammitapio (дубовый лес), tapiossa taulat tehdan (доски заготовлены в лесу); медведя называли «золотой король в подмышке леса» [4]. В рунах обожествлялся сам лес-тапио, он воспринимался как живое существо и сам был объектом поклонения. Синонимами к слову tapio были korpi (чаща), metsä (лес).
К. Ганандер видел истоки изобилия зверья и дичи в лесу в мистическом союзе могущественного Тапио и рачительной Тапиотар, великой матери и прародительницы всего лесного богатства.
От Тапио зависит удача в охоте. Он может привести добычу даже с чужих земель. Охотники, идя на охоту, всегда обращались за покровительством к хозяевам леса, приносили подарки и читали заговоры. Например, когда шли за тетеревами, необходимо было трижды (два раза по солнцу и один против) обойти стаю, оставить в качестве жертвы ртуть и произнести трижды слова заговора, в котором просили «сильного правителя леса» связать крылья птицам.
Важно было, чтобы Тапио принял и собак, с которыми идут охотиться. Для этого требовалось плюнуть через левое плечо, пропустить собаку через три больших еловых ветви и произнести заклинание, в котором просили «лесного короля» сделать собаку своей и дать ей много сил.
В Северной Карелии для того, чтобы охота была удачной, первую подстреленную птицу варили прямо с перьями. Затем ее относили на стол Тапио, ели сами, остатки оставляли на трое суток, а потом выливали под корень.
В финской провинции Хяме во время первого выхода в лес надо было подстрелить сойку, найти пышную елочку, на ветки положить мох, а сверху – птицу. Это была жертва хозяину леса.
В Южной Финляндии на «ладонь Тапио» клали мясо первого зайца и наливали немного вина. Маленькая, разросшаяся в стороны елочка, дом metsän emä (матери леса) была местом жертвы и для пастухов. Перед первым и последним выгоном скота они укладывали на верхние широкие ветки листья, затем различную еду, а сверху закрывали лапником.
В карельских фольклорных жанрах, созданных на основе калевальской метрики, часто встречается имя и еще одного покровителя лесного царства – Хийси. В чем-то он похож на Тапио (у М. Агриколы это боги разных народов, но по сути своей они идентичны), но постепенно его образ эволюционировал до отрицательного персонажа.
Изначально в финском языке «хийси» так же, как и «tapio», означало «лес». В. Петрухин пишет, что имя Хийси «восходит к названию священной рощи, где запрещалось ломать ветки и рубить деревья и где в древности хоронили умерших». Отсюда и параллельное название загробного мира Маналы и северной страны Похъелы – Хийтола. Позже «хийси» стало означать святого духа – покровителя святых мест.
скрытый текстСтрану, в которой живет Тапио, называют в рунах и заклинаниях Tapiola (Тапиола), или Metsola (Метсола), а где обитает Хийси – Hiitoila (Хийтола).
При описании Тапиолы создается очень светлый, теплый образ, это некое родное, безопасное место. Хийтола чаще всего – это олицетворение темного, злого, чуждого мира; его синонимами являются Похъела и Манала.
Чаще всего названия этих стран противопоставляются друг другу, хотя в некоторых случаях они синонимичны. Так, руна о певце Вяйнямейнене рассказывает, как «мудрый старец Тапиолы» выходит из медной горы на золотой холм, чтобы послушать чудесное пение. А в севернокарельском заклинании от болезней создается совершенно противоположный образ «иного мира»: герой отправляется на «лыжах Хийси», с «ольховыми палками Лемпо» в «темную Похъелу, скупую Тапиолу», где его ждет «мясо без костей и рыба без голов». Этот образ гораздо больше похож на описание мрачной Хийтолы.
Изначально слова «tapio» и «hiisi» употреблялись просто в значении «лес». Говорили: tammitapio (дубовый лес), tapiossa taulat tehdan (доски заготовлены в лесу); медведя называли «золотой король в подмышке леса» [4]. В рунах обожествлялся сам лес-тапио, он воспринимался как живое существо и сам был объектом поклонения. Синонимами к слову tapio были korpi (чаща), metsä (лес).
К. Ганандер видел истоки изобилия зверья и дичи в лесу в мистическом союзе могущественного Тапио и рачительной Тапиотар, великой матери и прародительницы всего лесного богатства.
От Тапио зависит удача в охоте. Он может привести добычу даже с чужих земель. Охотники, идя на охоту, всегда обращались за покровительством к хозяевам леса, приносили подарки и читали заговоры. Например, когда шли за тетеревами, необходимо было трижды (два раза по солнцу и один против) обойти стаю, оставить в качестве жертвы ртуть и произнести трижды слова заговора, в котором просили «сильного правителя леса» связать крылья птицам.
Важно было, чтобы Тапио принял и собак, с которыми идут охотиться. Для этого требовалось плюнуть через левое плечо, пропустить собаку через три больших еловых ветви и произнести заклинание, в котором просили «лесного короля» сделать собаку своей и дать ей много сил.
В Северной Карелии для того, чтобы охота была удачной, первую подстреленную птицу варили прямо с перьями. Затем ее относили на стол Тапио, ели сами, остатки оставляли на трое суток, а потом выливали под корень.
В финской провинции Хяме во время первого выхода в лес надо было подстрелить сойку, найти пышную елочку, на ветки положить мох, а сверху – птицу. Это была жертва хозяину леса.
В Южной Финляндии на «ладонь Тапио» клали мясо первого зайца и наливали немного вина. Маленькая, разросшаяся в стороны елочка, дом metsän emä (матери леса) была местом жертвы и для пастухов. Перед первым и последним выгоном скота они укладывали на верхние широкие ветки листья, затем различную еду, а сверху закрывали лапником.
В карельских фольклорных жанрах, созданных на основе калевальской метрики, часто встречается имя и еще одного покровителя лесного царства – Хийси. В чем-то он похож на Тапио (у М. Агриколы это боги разных народов, но по сути своей они идентичны), но постепенно его образ эволюционировал до отрицательного персонажа.
Изначально в финском языке «хийси» так же, как и «tapio», означало «лес». В. Петрухин пишет, что имя Хийси «восходит к названию священной рощи, где запрещалось ломать ветки и рубить деревья и где в древности хоронили умерших». Отсюда и параллельное название загробного мира Маналы и северной страны Похъелы – Хийтола. Позже «хийси» стало означать святого духа – покровителя святых мест.
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
Павлова А. Пермские параллели в семантике древнемарийского костюма
скрытый текстДревнемарийские накосники волжских финнов отличались использованием зооморфных символов, например, костяных подвесок-коньков, что имеет прямые параллели у населения неволинской культуры, сложившейся в конце IV - IX в. н.э. в результате синтеза гляденовского финно-пермского населения и пришлого угорского в Прикамье.
Это можно объяснить не только непосредственными культурными контактами, но и культивированием финно-угорскими этносами Волго-Камья общего круга идей, где сохранились более архаичные пласты, связанные с охотничьими верованиями.
В северных культурах, к числу которых относятся и культуры финно-угорских этносов, тело человека было скрыто одеждой, открытыми оставались лишь небольшие участки - лицо, руки, волосы. Последние семантически были теснейшим образом связаны с представлениями о витальных силах и репродуктивных способностях человека. Использование различных украшений для волос, особенно в женском костюме было характерной чертой финно-угорской культуры.
В одном из хантыйских мифов говорится, что каждое утро женское солнечное божество посылает на землю души вновь рождающихся детей в виде маленьких птичек при помощи лучей-волос.
скрытый текстДревнемарийские накосники волжских финнов отличались использованием зооморфных символов, например, костяных подвесок-коньков, что имеет прямые параллели у населения неволинской культуры, сложившейся в конце IV - IX в. н.э. в результате синтеза гляденовского финно-пермского населения и пришлого угорского в Прикамье.
Это можно объяснить не только непосредственными культурными контактами, но и культивированием финно-угорскими этносами Волго-Камья общего круга идей, где сохранились более архаичные пласты, связанные с охотничьими верованиями.
В северных культурах, к числу которых относятся и культуры финно-угорских этносов, тело человека было скрыто одеждой, открытыми оставались лишь небольшие участки - лицо, руки, волосы. Последние семантически были теснейшим образом связаны с представлениями о витальных силах и репродуктивных способностях человека. Использование различных украшений для волос, особенно в женском костюме было характерной чертой финно-угорской культуры.
В одном из хантыйских мифов говорится, что каждое утро женское солнечное божество посылает на землю души вновь рождающихся детей в виде маленьких птичек при помощи лучей-волос.
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
Павлова А. Трансформация космологической символики марийского головного убора
скрытый текстДля древнемарийского костюма характерны накосники в виде шнуров с подвесками на концах, напоминавшими лучи, с помощью которых богиня угров Пугос-лунг (Торум-анке) посылает на землю детей.
Подобные накосники ассоциировались и со связующей нитью, «нитью жизни», которую прядет богиня, например, Юмынудыр у мари, вращая веретено - небесную ось.
С мировой осью связан и конь, изображения которого, выполненные из кости, украшают накосники. Конь присутствует в различных мирах финно-угорской вселенной от небесного до подводно-подземного: он упоминается среди животных, которых пасет дочь бога, обходя с ними вокруг небесной оси, о конях, выходящих из воды, рассказывают сказки урало-алтайских народов, конь сопровождал умершего в потусторонний мир. Подвески украшены изображением пары конских голов, направленных в разные стороны, что связано с удвоением образа небесного коня, к которому перешли функции более древней пары небесных животных - медведя и лося.
Лицевая сторона головного убора мари была украшена парными височными кольцами, которые семантически можно соотнести с изображением светил, парой небесных оленей или коней, предстоящих перед мировым деревом. К головной цепочке крепились подвески с бубенчиками.
Использование шумящих украшений - одна из особенностей не только марийского, но и финно-угорского костюма в целом: с одной стороны звон выполнял защитную функцию, имитируя голос неба, т.е. гром, с другой - цепочки напоминали дождевые струи.
Вертикальная модель вселенной нашла воплощение в накоснике, выступавшим в древнемарийском костюме аналогом мировой оси, как и позвоночный столб, вдоль которого он располагался. Накосник нередко нес основную символическую нагрузку, являясь макрокосмическим украшением, он не только защищал свою обладательницу, но и был призван воздействовать на окружающий мир, уподобляя женщину богине, дарующей различные блага.
скрытый текстДля древнемарийского костюма характерны накосники в виде шнуров с подвесками на концах, напоминавшими лучи, с помощью которых богиня угров Пугос-лунг (Торум-анке) посылает на землю детей.
Подобные накосники ассоциировались и со связующей нитью, «нитью жизни», которую прядет богиня, например, Юмынудыр у мари, вращая веретено - небесную ось.
С мировой осью связан и конь, изображения которого, выполненные из кости, украшают накосники. Конь присутствует в различных мирах финно-угорской вселенной от небесного до подводно-подземного: он упоминается среди животных, которых пасет дочь бога, обходя с ними вокруг небесной оси, о конях, выходящих из воды, рассказывают сказки урало-алтайских народов, конь сопровождал умершего в потусторонний мир. Подвески украшены изображением пары конских голов, направленных в разные стороны, что связано с удвоением образа небесного коня, к которому перешли функции более древней пары небесных животных - медведя и лося.
Лицевая сторона головного убора мари была украшена парными височными кольцами, которые семантически можно соотнести с изображением светил, парой небесных оленей или коней, предстоящих перед мировым деревом. К головной цепочке крепились подвески с бубенчиками.
Использование шумящих украшений - одна из особенностей не только марийского, но и финно-угорского костюма в целом: с одной стороны звон выполнял защитную функцию, имитируя голос неба, т.е. гром, с другой - цепочки напоминали дождевые струи.
Вертикальная модель вселенной нашла воплощение в накоснике, выступавшим в древнемарийском костюме аналогом мировой оси, как и позвоночный столб, вдоль которого он располагался. Накосник нередко нес основную символическую нагрузку, являясь макрокосмическим украшением, он не только защищал свою обладательницу, но и был призван воздействовать на окружающий мир, уподобляя женщину богине, дарующей различные блага.