Что почитать: свежие записи из разных блогов

вращается солнышко над водой — мерцающий инь и ян

однажды Земля была молодой, моложе, чем ты и я

был космос её, как перина, бел, и цепь облаков бела

расшита кометами колыбель для дочки своей была

 

и так, говорят, был прекрасен свет, текучий, как будто ртуть

что тени огромных других планет пришли на нее взглянуть

сгрудились, касаясь её морей, прозрачной земной коры

и те, что постарше и помудрей, оставили ей дары

 

лететь тебе долго - сказал один — сквозь время и небеса

быть домом для тех, у кого в груди сражения и весна

средь вечного холода быть одним июнем и маяком

вязать, как созвездия, нити-дни над млечной своей рекой

 

будь равной, - подумав, сказал второй - для нищих и королей

пусть каждый, кто просит, отыщет роль, и вектор, и параллель

пусть каждое слово имеет мощь, и каждая песня - звук

(и голос планеты, густая ночь, мерцал, как по волшебству)

 

но спутники-сказки скрипят пером, вращаясь, меняют ось

из тех, кто пришел из других миров, был третий, незваный гость

— тебе, — прошептал он — дитя моё, мой лучший, особый дар:

пусть в каждом из светлых твоих краёв свивает гнездо беда

 

и также, как воздух мой ядовит, как лава течет во мне,

в тебе будет место и нелюбви, и горечи, и войне

и будут сбиваться в клубок пути, и время тонуть во льдах

да так, чтоб ничто не предотвратить, ничто не предугадать

 

 

ты знаешь, что дальше, не прячь лицо — легенды везде одни

остался последний из мудрецов, кто слова не проронил

и голос раскинулся, как звезда, спокоен и невесом

— пусть будет ничто не предугадать,

но пусть будет так

во всём.

 

---

вот мир на закате уходит в синь, как издавна повелось

проклятье работает, как часы — калечит, разводит врозь

мы плачем, пугаемся непогод, бросаемся наобум

и так же случайно — за годом год — встречаем свою судьбу.

 

над заспанным летом встаёт заря, дороги плетёт из карт

мы взяли билет на соседний ряд, мы сели в один плацкарт

мы были врагами — не зли, не тронь!, а нынче — спина к спине

вот кто-то случайно зашёл в метро, и кто-то остолбенел

 

вот так — незнакомец найдет слова, и горе отступит в тень

вот так — был один, оказалось — два, от холода к теплоте

вот тонет корабль, волна гремит, но кто-то хватает снасть

вращается старый, безумный мир, и где-то находит нас.

 

однажды Земля была молода, моложе, чем я и ты

кометой по миру летит беда — и те, кто сильней беды.

 

© Джек-с-Фонарём

 

Километровая галерея, горячий воздух течет в гортани, в два поворота вместилось время для молчаливых воспоминаний: как в окровавленном мраке зала, не побеждая, не торжествуя, ты повторял над доспехом алым: того, что было, не существует.

Того, что было, не существует; того, что будет, не угадаешь. Когда враждебное атакует, ты - неприкрытый - не ожидаешь, и если кто-то такую рану и мог предвидеть души полетом, пусть лучше взор его неустанный окинет самое сердце флота.

Здесь слишком много чужой разведки, взгляд наблюдателей сверлит спину, звенят гортанные диалекты, темнеют руны чужой доктрины. Не чувство страха, не чувство долга - иная сила натянет тросы. Застыв меж волком и полубогом, поверить волку не так-то просто.

Ты был обучен стрелять по целям природы ясной и ощутимой, но тишь по воксу во всех пределах, из пепла - кровь, под крылом - пучина, и вдруг всплывает из ниоткуда - холодный космос вздохнул и замер - как смотришь на боевого друга и видишь боль за его глазами.

Когда кармин пропитает перья, когда предательства зуб ужалит и Ангел скажет себе "теперь я..." и осечется, не продолжая, когда в телах растворятся кости и кровь иная сгустится в ране, ты будешь там, где ты быть и должен: на первом фронте, на самой грани.

Твою галактику исказило, твои союзники пахнут фальшью, твоя наука теряет силу, и только ярость горит все ярче, и то, что будет, и то, что помнишь, слилось в кошмаре за поворотом.

но ты беги, не сбавляя скорость, апотекарий девятой роты.

 

© Птица

 

Почему-то это стихотворение заставляет меня думать о примархах Льве Эль'Джонсоне и Конраде Кёрзе.

Впрочем, мои ассоциации - только мои.

 

Руки привычно схватят отцовский меч,

Сладкая жуть мгновенно подкатит к горлу.

Ай, не уйдешь, душа моя, я же смерч,

Я рукавом взмахну - и разрушу гору.

 

Все это время где же ты пропадал,

Лучший и непокорнейший неприятель?

Ай, не уйдешь, душа моя, я вода,

Ты захлебнешься в жаре моих объятий.

 

Камни крошатся в пыль под моей ногой,

Как же ты уповаешь на меч и волю?

Ай, не уйдешь душа моя, я огонь,

Я обращу углями твое подворье.

 

Сколько их пало, бившихся на полях,

Сколько их было, сдавшихся мне без боя.

Ай, не уйдешь, душа моя, я земля,

Я расколюсь до мантии под тобою.

 

Вот мой подарок, вот по делам платеж,

Большего у небес и просить не буду.

Ай, не уйдешь, душа моя, не уйдешь...

 

© Нуремхет

 

я пишу: "вот, пеку пирог и варю компот".

в комментариях мне отвечают:

- вот!

у тебя, значит, мирная жизнь, компот,

а ты знаешь, что в мире война идет?

 

я пишу: "посмотрите, вот это - кот.

он смешной и ужасно себя ведет..."

в комментариях мне отвечают:

- черт!

как ты можешь?

там-то и там-то погиб народ!

 

я пишу: "я кормила птенца дрозда.

еле выжил, поскольку упал из гнезда".

а мне пишут:

- какого такого дрозда?

- ты, наверное, с глузду съехала, да?

ты не знаешь, что с рельсов сошли поезда,

есть ли дело нам до птенца дрозда?

 

и напишешь однажды: "лежу в траве,

мысли глупые скачут в моей голове..."

и внезапно на это придет ответ:

"я считал, что я мертв. оказалось, нет:

я читал про кота, про дрозда, компот:

это значит, что жизнь у других идет.

это значит: еще существует шанс.

для таких, как мы.

для меня.

для нас".

 

(с) sichan

 

Все шрамы на шкуре времени мы можем назвать своими,

Все красные нити судеб – удавки на тонком горле.

Я даже не знаю истинное, твое потайное имя –

Какие еще вопросы про в радости или в горе.

 

Расскажешь мне, как мы выжили, века протянули как-то,

Заполненные по горлышко ненужными и не теми

Людьми. Я тебя предчувствую, я вижу тебя по картам,

Когда отступают страшные, живущие в сердце тени.

 

Молчать, только ближе к вечеру запятнанными бинтами

Искусанные ладони затягивать неумело.

 

Молиться не о спасении – живыми (ты знал) не станем,

Но пусть бы в тебе

хоть что-нибудь

согрелось

и не болело.

 

© Linn Assalair

 

Тает зима в проводах и шинах, близится новый лохматый год. Чешутся елки, блестят витрины, кто-то подарки домой несет. Ангелы, эльфы, олени, совы, все, кого ты не решался звать: время для детского, для большого, самого верного волшебства. Все домовые, дриады, духи нынче в дежурстве, кругом аврал. Небо засыпано белым пухом, ночь наступает, идти пора.

 

Джош открывает глаза, как будто словно не спал, и не думал спать. Быстро встает, замирает чутко: тихо, темно, не скрипит кровать. Дверь заперта? Ерунда, открылась, вот и тропинка, забор, шоссе.

Джош нынче - ангел. Полставки: крылья, вера и право на чудо всем.

 

Лия стоит у окна и зябко смотрит на мокрый, холодный мрак. Дом, словно щепка, лихой кораблик, быстро плывет по чужим ветрам. Красную свечку вчера купила, на подоконнике пусть стоит. Пусто и тихо, друзья забыли, кофе остывший - привычный быт. Лие тоскливо, темно, бесцветно, праздник не выйдет - и не хочу!.. Спичкою чиркнуть, для сигареты - и машинально зажечь свечу.

 

Ночь отзывается тяжким гулом, словно луна - лишь большой тамтам. Джош пролетает по переулкам, по разноцветным щитам реклам. Слякоть под ноги - легка дорога, лужи смерзаются в тонкий лед. Ангелу надо совсем немного - капелька света, и он придет. Ангел летит по огням меж лестниц, выше и выше, до самых крыш. Каждый огонь - это чья-то песня, в темную ночь дороги дары.

 

Мина болеет - чего уж легче, старой каргою и жизнь не в жизнь. Сесть бы вязать - только ноют плечи, врач наказал, мол, лежать... Лежит. Слабо колышутся занавески, где-то за окнами фейерверк, старым каргам - лишь дурные вести, право, хоть верь ты, а хоть не верь. Сумрак приходит на мягких лапах, снег принесет ломоту костей... Мина, вздохнув, зажигает лампу. Все же невесело в темноте.

 

В два часа ночи - на крышах встреча, Джош прибывает за пять минут. Каждый, кто странной судьбой отмечен, нынче, наверное, будет тут. Ричард (партийная кличка Черный), Тим, Макс, и Рыжая, и Адам. Думали, ангелы - не девчонки? Рыжая думает - ерунда. Рыжая машет привычно Джошу, тот улыбается ей в ответ. Лунной тропинкою путь проложен, каждый из ангелов - сон и свет.

 

Эрни работает только ночью - он так привык, да и крепче спать. Вроде проект полчаса как кончен, только не тянет совсем в кровать. Многих бросают зимой - наверно, в климате этом не мудрено. От монитора поднялся Эрни, молча стоит и глядит в окно. Стекла теплеют, мутнеют паром, слышится бой дорогих часов. Эрни зачем-то берет фонарик. В двор неподвижный сигналит - "SOS".

 

Рыжая с Джошем несутся, мчатся дальше - где лётом, а где бегом. Все огоньки - это только части, вместе они создают огонь. Рыжий торшер, сигаретный росчерк, лампа, свеча, абажур, ночник. Нет, огонек - он совсем не точка. Это прямая. Дорога. Нить. Я зажигаю огни - бери их, станет теплее в ночи парной. Ангелы носят огни на крыльях, соединяя их в полотно. Тьма без предела идет на убыль, чьи-то следы у чужих ворот.

 

Лия возьмет осторожно трубку, номер по памяти наберет.

 

Утром рассвет опоздавший бьется: с перьев стряхнуть бы примерзший лед. Чайные чашечки, блюдца, донца, Лия кофейник мочалкой трет. "Бабушка, мыла б посуду, что ли!" - "Нет, я готовлю. А мыть - твое!". Мина смеется, встает - без боли. Рыжая кошка из блюдца пьет свежие сливки; потом, уж верно, выкинув мусор, купивши хлеб, Лия в подъезде поймает Эрни - "сколько не виделись!" - "сколько лет!". Свет поднимается, солнце выше, долгая ночь миновала нас.

 

Джош возвращается в дом неслышно, ляжет на коврике у окна. Эти полставки - хоть та морока, только от них на душе теплей. Выспаться надо, день будет долгим: будут прогулки, ошейник, плед. Будут хозяин, хозяйка, пицца, косточка, дети и Рождество.

Звонко-серебряно бьют копытца белых оленей о небосвод.

 

© wolfox

 

продолжение следует…

...непобедимого, но справедливого златоликого Йцо

 

Бежала мышь, хвостом махая.

А может, чуточку маша.

Поди, пойми ты вертюхая –

Вездеснующего мыша…

 

И всё вертелось и мелькало,

Как из окошка Chevrolet …

Оно бегло: мыша бежала.

Бежала, сволочь, по столе!

 

продолжение следует…

в городе выжить просто – гляди вокруг,

бойся железных зверей, обходи мосты.

город оскалит зубы, начав игру,

и зашвырнет тебя с площади - на пустырь,

 

после – с проспекта в старый заросший сквер,

с крыши высотки – на лавочку у пруда.

если играть по правилам – выйдешь, верь,

если нарушишь правила – никогда.

 

хэй, улыбнись, на зеленый свет поспеши

по переходу, ведущему в облака,

выпрямись, встань и спляши с городскими ши –

станет легка походка, тверда рука.

 

следуй за флейтой, смотри безмятежно вдаль,

мертвых не бойся, не забывай про нож.

 

..если почуешь, как дрогнет седой асфальт -

не наступай на трещины.

пропадешь.

 

 

© Тэйми Линн