Что почитать: свежие записи из разных блогов

Давным-давно не писал стихов для конкурсов. Видимо, это всё влияние wolfox. В общем, тут Gaga.ru проводит литературный конкурс «Золотой Гусь» на тему настолок, и я, конечно, пишу про свою любимую. #гагаистория

 

Знаешь, бывает: вот небо — лужа, беды как будто сильней стократ. Жизнь — это партия в «Древний Ужас», ты в ней — фигурка, и ты — Лавкрафт. Там всё понятно — достал коробку, тайны разгадывай, монстров бей… В жизни же — страшно, тревожно, робко. Где б взять заклятье, помочь тебе?

 

Слушай.

 

Бывает — темны кварталы, люди не слышат себя самих. Зло открывает свои порталы, тянет с колоды за мифом миф. Станет улыбка оскалом тигра, карты кончаются — быть грозе...

 

…Но раз судьба затевает игры — значит, играй, и зови друзей.

 

Правила эти — древней настольных, старше богов и ясней, чем лёд. Если паршиво, уныло, больно — боль раздели, и она уйдет. Знаю, бывает темно и тухло — кто-то поможет, проснись и пой. Ты в одиночку не сладишь с Ктулху, но одолеешь его толпой.

 

Вот Азатота везут с инфарктом, бел Йог-Сотота ужасный лик. Люди сильнее, чем артефакты, дружба важнее любых улик. Вместе — не страшно играть со страхом, мерить огромные города:

 

— Еду в Стамбул!

— Отправляюсь в Аркхэм!

— Весть из Шанхая — закрыл врата!

— Лондон, похоже, меня не любит…

— Люди, а сколько осталось тайн?

 

Вот моё сердце — игральный кубик.

Я доверяю тебе.

Кидай.

 

© Джек-с-Фонарём

 

Один мой друг подбирает бездомных кошек,

Несёт их домой, отмывает, ласкает, кормит.

Они у него в квартире пускают корни:

Любой подходящий ящичек, коврик, ковшик,

Конечно, уже оккупирован, не осталось

Такого угла, где не жили бы эти черти.

Мой друг говорит, они спасают от смерти.

Я молча включаю скепсис, киваю, скалюсь.

 

Он тратит все деньги на корм и лекарства кошкам,

И я удивляюсь, как он ещё сам не съеден.

Он дарит котят прохожим, друзьям, соседям.

Мне тоже всучил какого-то хромоножку

С ободранным ухом и золотыми глазами,

Тогда ещё умещавшегося в ладони...

 

продолжение следует…

всегда побеждает волк, которого ты кормишь

 

И от нас, чем мы старше, реже будут требовать крупных жертв:

Ни измен, что по сердцу режут, ни прыжков из вулканных жерл,

Не заставят уйти из дома, поменять весь привычный быт,

Ни войны, ни глухого грома, ни тягучей дурной судьбы.

 

Нет, всё будет гораздо проще, без кошмаров и мыльных драм,

Будут тихими дни и ночи, будут сны без огня и драк.

И закат в одеяньи алом будет спать на твоих плечах...

 

...Но готовься сражаться в малом - в самых крохотных мелочах.

 

Не влюбляйся в пустые вещи и не слушай чужую тьму,

Помни - часто ты сам тюремщик, что бросает себя в тюрьму.

Даже если не мысли - сажа, даже если не стон, а крик -

Никогда не считай неважным то, что греет тебя внутри.

 

Знаешь, это сложней гораздо, путь нехожен, забыт, колюч.

Каждый в сердце лелеет сказку, эта сказка - твой главный ключ.

И неважно, что там с сюжетом, кто в ней дышит и кто живёт.

Просто помни, что только это может двигать тебя вперёд.

 

Будь спокойным, как пух и лучик, никогда не борись с людьми.

Ты - часть мира: коль станешь лучше, значит этим меняешь мир.

Мир велик и неодинаков, он маяк, но и он - свеча.

Если ты ожидаешь знака,

 

Вот он, знак:

 

начинай

 

сейчас.

 

© Джек-с-Фонарём

 

кто-то должен все время смотреть на свет

повторяя упрямо что смерти нет

потому что в действительности у тьмы

нет другого оружия только мы

 

© Ася Анистратенко

 

вращается солнышко над водой — мерцающий инь и ян

однажды Земля была молодой, моложе, чем ты и я

был космос её, как перина, бел, и цепь облаков бела

расшита кометами колыбель для дочки своей была

 

и так, говорят, был прекрасен свет, текучий, как будто ртуть

что тени огромных других планет пришли на нее взглянуть

сгрудились, касаясь её морей, прозрачной земной коры

и те, что постарше и помудрей, оставили ей дары

 

лететь тебе долго - сказал один — сквозь время и небеса

быть домом для тех, у кого в груди сражения и весна

средь вечного холода быть одним июнем и маяком

вязать, как созвездия, нити-дни над млечной своей рекой

 

будь равной, - подумав, сказал второй - для нищих и королей

пусть каждый, кто просит, отыщет роль, и вектор, и параллель

пусть каждое слово имеет мощь, и каждая песня - звук

(и голос планеты, густая ночь, мерцал, как по волшебству)

 

но спутники-сказки скрипят пером, вращаясь, меняют ось

из тех, кто пришел из других миров, был третий, незваный гость

— тебе, — прошептал он — дитя моё, мой лучший, особый дар:

пусть в каждом из светлых твоих краёв свивает гнездо беда

 

и также, как воздух мой ядовит, как лава течет во мне,

в тебе будет место и нелюбви, и горечи, и войне

и будут сбиваться в клубок пути, и время тонуть во льдах

да так, чтоб ничто не предотвратить, ничто не предугадать

 

 

ты знаешь, что дальше, не прячь лицо — легенды везде одни

остался последний из мудрецов, кто слова не проронил

и голос раскинулся, как звезда, спокоен и невесом

— пусть будет ничто не предугадать,

но пусть будет так

во всём.

 

---

вот мир на закате уходит в синь, как издавна повелось

проклятье работает, как часы — калечит, разводит врозь

мы плачем, пугаемся непогод, бросаемся наобум

и так же случайно — за годом год — встречаем свою судьбу.

 

над заспанным летом встаёт заря, дороги плетёт из карт

мы взяли билет на соседний ряд, мы сели в один плацкарт

мы были врагами — не зли, не тронь!, а нынче — спина к спине

вот кто-то случайно зашёл в метро, и кто-то остолбенел

 

вот так — незнакомец найдет слова, и горе отступит в тень

вот так — был один, оказалось — два, от холода к теплоте

вот тонет корабль, волна гремит, но кто-то хватает снасть

вращается старый, безумный мир, и где-то находит нас.

 

однажды Земля была молода, моложе, чем я и ты

кометой по миру летит беда — и те, кто сильней беды.

 

© Джек-с-Фонарём

 

Километровая галерея, горячий воздух течет в гортани, в два поворота вместилось время для молчаливых воспоминаний: как в окровавленном мраке зала, не побеждая, не торжествуя, ты повторял над доспехом алым: того, что было, не существует.

Того, что было, не существует; того, что будет, не угадаешь. Когда враждебное атакует, ты - неприкрытый - не ожидаешь, и если кто-то такую рану и мог предвидеть души полетом, пусть лучше взор его неустанный окинет самое сердце флота.

Здесь слишком много чужой разведки, взгляд наблюдателей сверлит спину, звенят гортанные диалекты, темнеют руны чужой доктрины. Не чувство страха, не чувство долга - иная сила натянет тросы. Застыв меж волком и полубогом, поверить волку не так-то просто.

Ты был обучен стрелять по целям природы ясной и ощутимой, но тишь по воксу во всех пределах, из пепла - кровь, под крылом - пучина, и вдруг всплывает из ниоткуда - холодный космос вздохнул и замер - как смотришь на боевого друга и видишь боль за его глазами.

Когда кармин пропитает перья, когда предательства зуб ужалит и Ангел скажет себе "теперь я..." и осечется, не продолжая, когда в телах растворятся кости и кровь иная сгустится в ране, ты будешь там, где ты быть и должен: на первом фронте, на самой грани.

Твою галактику исказило, твои союзники пахнут фальшью, твоя наука теряет силу, и только ярость горит все ярче, и то, что будет, и то, что помнишь, слилось в кошмаре за поворотом.

но ты беги, не сбавляя скорость, апотекарий девятой роты.

 

© Птица

 

Почему-то это стихотворение заставляет меня думать о примархах Льве Эль'Джонсоне и Конраде Кёрзе.

Впрочем, мои ассоциации - только мои.

 

Руки привычно схватят отцовский меч,

Сладкая жуть мгновенно подкатит к горлу.

Ай, не уйдешь, душа моя, я же смерч,

Я рукавом взмахну - и разрушу гору.

 

Все это время где же ты пропадал,

Лучший и непокорнейший неприятель?

Ай, не уйдешь, душа моя, я вода,

Ты захлебнешься в жаре моих объятий.

 

Камни крошатся в пыль под моей ногой,

Как же ты уповаешь на меч и волю?

Ай, не уйдешь душа моя, я огонь,

Я обращу углями твое подворье.

 

Сколько их пало, бившихся на полях,

Сколько их было, сдавшихся мне без боя.

Ай, не уйдешь, душа моя, я земля,

Я расколюсь до мантии под тобою.

 

Вот мой подарок, вот по делам платеж,

Большего у небес и просить не буду.

Ай, не уйдешь, душа моя, не уйдешь...

 

© Нуремхет

 

Все шрамы на шкуре времени мы можем назвать своими,

Все красные нити судеб – удавки на тонком горле.

Я даже не знаю истинное, твое потайное имя –

Какие еще вопросы про в радости или в горе.

 

Расскажешь мне, как мы выжили, века протянули как-то,

Заполненные по горлышко ненужными и не теми

Людьми. Я тебя предчувствую, я вижу тебя по картам,

Когда отступают страшные, живущие в сердце тени.

 

Молчать, только ближе к вечеру запятнанными бинтами

Искусанные ладони затягивать неумело.

 

Молиться не о спасении – живыми (ты знал) не станем,

Но пусть бы в тебе

хоть что-нибудь

согрелось

и не болело.

 

© Linn Assalair