Джулиан, блог «Нэжвилль»
Он не сразу вернулся в гер. Сначала Юрген зашагал на поляну, на которой ещё совсем недавно Сагдай проводил обряд очищения. Встав по центру, Шу сжал в руке оберег-тумар, висевший у него на груди, тот самый, когда-то подаренный ему Оташем. На запястье по-прежнему был рябиновый браслет старухи Зиннуры. Юрген до сих помнил всё, что говорил Оташ в тот день, когда подарил ему оберег. Шу опустился на колени и повернулся головой к закату.
– Тенгри, – заговорил он, – ради зелёной травы, что растёт на чёрной земле, ради сильных ветров, ради белых берёз, ради наших коней, пусть не постигнет нас беда. Прими всё, Умай, забери всё. Тфа, тфа. Тфа, тфа.
– Я искал тебя, – услышал он рядом голос Оташа. – Что ты делаешь?
– Просил помощи Тенгри, – вздрогнув, ответил Юрген.
– Для чего?
– Для шоносара, – почти не соврал Шу.
– Ко мне приходил отец Сияра, – сказал Оташ. – Благодарил.
– Брат Сияра Вассаф жив?
– Да. Его спасли. И мать тоже. Послушай, я хочу, чтобы ты мне сыграл.
– На флейте?
– Да.
– Хорошо, идём. Таш, а может быть, мне можно пойти туда, где живут заболевшие, и сыграть им?
– Нет, – отрезал шоно.
– А принц Густав так делал.
читать дальше– Как?
– Он приходил в госпиталь, где лежали больные нервной горячкой, играл им на арфе и пел. Он не боялся. Принц помогал нам, вселял надежду. Я тоже хочу.
– Нет, эне.
– Но почему? Почему ты всё мне запрещаешь?
– Не всё.
– За волком идти мне нельзя, сыграть для больных нельзя!
– Это опасно. Ненужный риск.
– Нужный он или нет, решаешь почему-то всегда ты. Там, в Уасете, я рисковал не меньше. Но ты посчитал, что так надо.
– Разговор окончен, эне. Идём.
Уже в гере Юрген взял флейту и зашагал обратно к выходу.
– И куда ты собрался? – спросил Оташ.
– К больным.
– Я сказал нет.
– Таш, я не буду их трогать, не буду есть с ними из одной тарелки, и там же лекари. Они сами же не заболевают. И я не заболею.
– Ты хочешь быть как принц Густав?
– Я хочу помочь. Они должны видеть, что я не трус. И что я не виноват.
– Хорошо, – вздохнул шоно. – Идём.
Они прошли мимо удивлённых стражников, охранявших территорию, куда отселили всех заболевших, и Оташ приказал позвать Мартина. Лекарь прибежал очень быстро и на ломаном языке спросил, чего желает великий шоно.
– Пусть все, кто может ходить, соберутся в одном из геров, – распорядился Оташ. – И дай нам с моим братом что-то, что бы помогло нам не заболеть.