Что почитать: свежие записи из разных блогов
Записи с тэгом #Восток из разных блогов
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
Алтын-Арыг. Хакасский героический эпос
Бутанаев В., Бутанаева И. Хакасский исторический фольклор
Бутанаев В., Бутанаева И. Мир хонгорского фольклора
Бутанаев В., Бутанаева И. Мы родом из Хонгорая. Хакасские мифы, легенды и предания
Кастрен М. Путешествие в Сибирь
Клеменц Д. Минусинская Швейцария и боги пустыни (из дневника путешественника)
Орфеев Н. Предания о курганах у инородцев Минусинского округа
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
в Магистре было упоминание о 4 драгоценностях кабинета учёного, письменных принадлежностях, которые всегда должны быть под рукой. до этого я и не знала о таком благоговении китайцев перед письменной культурой - и вообще о Др. Китае мало знала. так что до сих пор пополняю знания:
https://anashina.com/chetyre-dragocennosti-kabineta-uchenogo/
слава Магистру, который меня на это всё надоумил.
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
как фанат Modao, не могу не сохранить себе такую прелесть
рейдила по командам закончившейся Зимней Фандомной Битвы 2021 и нашла прекрасное-познавательное по китайским эротическим эвфемизмам.) читателям Мосян будет интересно.
осторожно 18+, иногда слэш
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
Горнова Г. Города страны мертвых: картография представлений о загробном мире
скрытый текст
Мир живых и мир мертвых находятся далеко друг от друга и в физическом, и в метафизическом измерениях, на пути от одного мира к другому много преград: реки, леса, горы, пропасти, болота, огненные озера. Если не преодолеть эти преграды, дух не найдет успокоения и будет вечно скитаться, значит, нужна карта или ее подобие - рисунок, словесное описание.
«Картография» загробного мира родилась из потребности в ориентирах, потребности в безопасности, легла в основу первых космологических схем.
в очень ранних мифологических представлениях умершие могли населять пустынные пространства. Эти пространства впоследствии преобразовались в долины, поля (ср. райские поля египтян - поля Иару, поля камыша; Элизиум), поселения (родовые поселения умерших в мифологии народов Сибири, североамериканских индейцев и др.), острова (острова блаженных в шумерской, кельтской, китайской, японской и других мифологиях).
В более поздних представлениях иной мир стал мыслиться либо очень локально, почти точечно, - усадьбой, крепостью, либо размыто и неопределенно - царством, страной.
Упорядоченность - один из основных признаков города, его регулярность, повторяемость, постоянность противостоят неопределенности и пустоте. Первые города мыслились как проекция космоса на землю, их основание было победой над хаосом. Наличие множества городов в ином мире, возможно, объясняется и этим свойством. Конечно, эта версия не противоречит и более простому объяснению - картина загробной жизни просто отражает картину жизни реальной, где город является одной из основных форм поселения.
Если картография загробного мира выполняла самую главную задачу - указывала путь на тот свет, то топографические представления закрепляли космологические схемы: «...при правильном распределении живых и мертвых, людей, зверей и духов правильно будет функционировать весь космос и его актуальный центр - селение живых.»
Нижний мир, преисподняя - территория мертвых - отделяется рекой или реками как границей от территории живых. При этом сама возможность границы уже предполагает возможность ее перехода.
Граница между миром живых и миром мертвых в полной мере выявляет эти смысловые аспекты, она отделяет бытие от небытия, является пределом жизни и самим своим существованием провоцирует культурных героев, шаманов-психопомпов, визионеров и других картографов загробного мира пересекать ее в поисках трансцендентных смыслов.
Невольно привлекает внимание обилие городов в подземном царстве. В основном, это столицы владык и судей нижнего мира. В древнекитайской мифологии Куньлунь - нижняя столица верховного правителя Хуан-ди/Шан-ди. Лофэн - даосская столица подземного царства, находящаяся на горе на крайнем севере. А души самоубийц отправляются в «город напрасно умерших» Вансычэн, из которого нет пути к другому рождению. В индуистской мифологии упоминается подземная столица Бхогавати, выложенная золотом и драгоценностями. В город Ямапуру - столицу Ямы - древнеиндийского владыки обители мертвых приводят на суд души умерших, и он решает, куда их отправлять дальше: в ад или в рай.
скрытый текст
Мир живых и мир мертвых находятся далеко друг от друга и в физическом, и в метафизическом измерениях, на пути от одного мира к другому много преград: реки, леса, горы, пропасти, болота, огненные озера. Если не преодолеть эти преграды, дух не найдет успокоения и будет вечно скитаться, значит, нужна карта или ее подобие - рисунок, словесное описание.
«Картография» загробного мира родилась из потребности в ориентирах, потребности в безопасности, легла в основу первых космологических схем.
в очень ранних мифологических представлениях умершие могли населять пустынные пространства. Эти пространства впоследствии преобразовались в долины, поля (ср. райские поля египтян - поля Иару, поля камыша; Элизиум), поселения (родовые поселения умерших в мифологии народов Сибири, североамериканских индейцев и др.), острова (острова блаженных в шумерской, кельтской, китайской, японской и других мифологиях).
В более поздних представлениях иной мир стал мыслиться либо очень локально, почти точечно, - усадьбой, крепостью, либо размыто и неопределенно - царством, страной.
Упорядоченность - один из основных признаков города, его регулярность, повторяемость, постоянность противостоят неопределенности и пустоте. Первые города мыслились как проекция космоса на землю, их основание было победой над хаосом. Наличие множества городов в ином мире, возможно, объясняется и этим свойством. Конечно, эта версия не противоречит и более простому объяснению - картина загробной жизни просто отражает картину жизни реальной, где город является одной из основных форм поселения.
Если картография загробного мира выполняла самую главную задачу - указывала путь на тот свет, то топографические представления закрепляли космологические схемы: «...при правильном распределении живых и мертвых, людей, зверей и духов правильно будет функционировать весь космос и его актуальный центр - селение живых.»
Нижний мир, преисподняя - территория мертвых - отделяется рекой или реками как границей от территории живых. При этом сама возможность границы уже предполагает возможность ее перехода.
Граница между миром живых и миром мертвых в полной мере выявляет эти смысловые аспекты, она отделяет бытие от небытия, является пределом жизни и самим своим существованием провоцирует культурных героев, шаманов-психопомпов, визионеров и других картографов загробного мира пересекать ее в поисках трансцендентных смыслов.
Невольно привлекает внимание обилие городов в подземном царстве. В основном, это столицы владык и судей нижнего мира. В древнекитайской мифологии Куньлунь - нижняя столица верховного правителя Хуан-ди/Шан-ди. Лофэн - даосская столица подземного царства, находящаяся на горе на крайнем севере. А души самоубийц отправляются в «город напрасно умерших» Вансычэн, из которого нет пути к другому рождению. В индуистской мифологии упоминается подземная столица Бхогавати, выложенная золотом и драгоценностями. В город Ямапуру - столицу Ямы - древнеиндийского владыки обители мертвых приводят на суд души умерших, и он решает, куда их отправлять дальше: в ад или в рай.
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
Корнильева Т. Традиционные китайские представления о загробном мире, отраженные в своде «Юйли баочао»
скрытый текст
Основное содержание «Нефритовых скрижалей» представляет собой подробное описание десяти залов подземного судилища, разбитое на главы, построенное в общем виде по следующему плану: дается имя главы зала; указывается расположение зала во вселенной (например, первый зал находится «под большим морем, на западе, на улице “Черная дорога у желтого источника”»); перечисляются ады и так называемые «малые ады» (сяодиюй), из которых состоит тот или иной зал (надо сказать, что названия самих адов чаще всего описательны, т. е. сразу понятно, что происходит с грешниками в том или ином аду, например «Ад, где бьют по коленям» или «Ад, где вешают вверх ногами»).
В самом конце каждой главы обычно указывается день рождения главы зала.
Согласно буддийским представлениям, сансара состоит из шести миров: мира богов (кит тяньдао), мира полубогов (кит. асюлодао), мира людей (кит. жэньдао), мира животных (кит. чушэндао), мира голодных духов (претов, кит. эгуйдао) и мира адских существ нараков (кит. диюйдао). Три первых считаются благоприятными рождениями, а три последних — неблагоприятными. Существа обретают рождение в том или ином мире в зависимости от своей кармы, т. е. совершенных поступков.
Обращаясь к «Драгоценным копиям Нефритовых скрижалей», мы обнаруживаем следующую схему простонародного представления об аде: сначала кто-то из служащих ада встречает умерших и провожает их в первый зал подземного мира.
Судья первого зала допрашивает душу умершего, и если выясняется, что за ней грехов нет, ее сразу отправляют в 10-й зал. Если же грехи есть, ее подводят к огромному круглому зеркалу с надписью «На террасе перед Зеркалом Зла нет хороших людей», в котором показываются все дурные поступки умерших.
После этого грешников ведут во второй и последующие залы. В каждом из них верховные судьи залов вершат над ними суд и назначают наказание за различные проступки, очень подробно описанные в «Нефритовых скрижалях». Замечу, что «зал» не равно понятию «ад»: в зале верховный судья определяет меру наказания, а затем уже грешников распределяют по многочисленным «адам» и «малым адам», относящимся к конкретному залу.
В общей сложности в имеющихся у нас «Нефритовых скрижалях» на китайском языке говорится о 138 адах: со второго по девятый, в каждом зале имеется по одному большому аду и 16 малых, и, кроме того, еще есть 2 дополнительных ада, расположенных по сторонам от зала Фэнду Дади, которые называются «Пруд кровяной жижи» и «Город безвременно умерших». Если же в каком-то из залов обнаруживается, что у души нет прегрешений, за которые наказывают именно в этом департаменте, ее сразу препровождают в следующий зал.
Пройдя таким образом все 10 залов, души попадают в последний, десятый зал, где в павильоне богини Мэн-по им дают выпить напиток забвения, благодаря которому они перестают помнить о своих прежних жизнях и мытарствах в аду, а затем, в зависимости от кармы, они обретают новую жизнь в облике людей или животных.
Из контекста книги остается не совсем ясно, кто же определяет форму нового рождения грешников: этой функцией наделяется и судья 10-го зала ада Чжуаньлунь-ван, и Фэнду Дади — бог города Фэнду, владыка переправы, через которую проходят души перед новым рождением. Говорится, что Чжуаньлун-ван подает список предопределенных переродиться людьми в первый зал, а оттуда список передают Фэнду-шэню.
В Китае в провинции Сычуань и сейчас существует город Фэнду, в котором есть так называемый «Город демонов» — Гуйчэн. Предания говорят, что это своего рода канал, по которому проходит связь между нашим миром и адом, и именно там, в Сычуани, Фэнду-шэнь отпускает души родиться заново в нашем мире.
Цзао-шэнь — очень древнее китайское божество, ведающее домашним очагом. Первоначально это было женское божество. У Чжуан-цзы оно описывается как прекрасная женщина в алых одеждах. Позже у нее появляется муж, Цзао-шэнь гунгун.
Но уже после династии Хань происходит смена приоритетов, и покровителем домашнего очага считается бог Цзао-шэнь, или Цзао-ван, у которого, впрочем, есть жена, однако она уже не играет особой роли. Впоследствии появились многочисленные легенды о «земной жизни» Цзао-вана.
.понятие анитья персонифицировалось, превратившись в божество Учан. В основные обязанности Учана входило приходить за душами умерших и провожать их в загробный мир, за что он получил еще одно имя — гоухуньгуй(?), «дух, забирающий души».
Любопытно, что позже мы уже встречаем не одного Учана, а двоих — Белого и Черного. Иногда в Китае их еще называют Черный и Белый Учаны, или два деда Учана.
В литературе династий Мин и Цин складывается более проработанный и завершенный образ Белого и Черного Учанов — это два духа, чиновники ада, волосы у них распущены, оба в высоких шапках и длинных одеждах белого и черного цветов.
У Бай Учана в одной руке веер из бананового листа, в другой зонтик, а у Хэй Учана — железная цепь. У Белого Учана на шапке написано «Как увидишь — будет богатство (или счастье)», или «Как увидишь — будет тебе удача». А у Черного Учана — «Увидишь меня — смерть тебе», или «Пришел твой час», или «Спокойствие Поднебесной».
Хотя эти духи часто описываются очень страшными, огромного роста, изо рта и носа течет кровь, иногда в литературе они представляются в несколько более сдержанном ключе и не столько несут гибель увидевшим их, сколько хотят подшутить над ними, попугать. Однако если встреча с Черным Учаном определенно ничего хорошего не предвещает, то Белый Учан может одарить богатством, если знать, как правильно себя вести при встрече.
По поверью, последний терпеть не может трусов, и кто, увидев его, попытается убежать, умрет на месте от его душераздирающих воплей. Но если при встрече с Белым Учаном начать строить гримасы и поддразнивать его, в ответ он тоже будет гримасничать и кривляться, и тогда можно в него начать бросать обломки кирпича или комки грязи, на что тот станет кидаться золотыми и серебряными слитками, висящими у него на шее. Когда слитков уже не останется, Белый Учан, вздыхая и охая, убежит сам.
В «Нефритовых скрижалях» Учаны встречаются на иллюстрациях, где их изображения подписаны, однако в самом тексте книги они фигурируют в главе «Площадка вина забвения и Мэн-по шэнь» под другими именами: Белый Учан называется Сыюфэн — «Смерть предопределена», а Черный — Хоучан, «Жизнь преходяща».
Здесь они описаны более устрашающе. У Черного Учана в руках бумага и кисть, в плечи воткнуты острые ножи, а на поясе висят орудия пыток, глаза выпучены, громко хохочет. А Белый Учан описывается так: лицо в грязи и крови, в белых одеждах, в руках счеты, на спине держит мешок с рисом, на груди у него висят бумажные серебряные деньги, брови хмурые, все время тяжело вздыхает.
Их обязанности, описанные в «Юйли», прямо противоположны тем, что мы встречали ранее: если до этого говорилось, что Учаны забирают души на тот свет, то в «Нефритовых скрижалях» рассказывается о том, как они пугают уже прошедшие все мучения и выпившие напиток забвения души в загробном мире, чтобы те со страху упали в Красную реку и таким образом перенеслись в наш мир и обрели новое рождение.
То есть в данном примере Учаны опять же помогают душам перенестись в другой мир, но уже в противоположном направлении, что лишь подтверждает сущность этих персонажей — изменения.
..так называемые «Четыре Великих судьи» подземного мира: Шаншаньсы, Фаэсы, Чачасы и Цуйпаньгуань. На вид они довольно свирепы, однако в душе добры и справедливы. Они олицетворяют департаменты, ведающие воздаяниями в потустороннем мире.
Цуйгуаньпань считается самым главным из всех четырех судей. У него в одной руке «Реестр жизней и смертей», а в другой — так называемая «кисть, забирающая души», стоит только ею сделать отметку в «Реестре жизней и смертей», как жизнь человека продлевается или укорачивается.
Очень популярными героями ада стали Нютоу и Мамянь, обычно упоминающиеся парой. В современном китайском языке их имена стали значить «мерзкий, отвратительный». Это два служителя в подземном мире. Первого из них, Нютоу, также называют А-Бан или А-Фан. Как уже ясно из его имени Нютоу — «Бычья голова», у этого божества тело человека и бычья голова. В руках он держит оружие. По преданию, во время своей земной жизни он крайне непочтительно обходился со своими родителями, за что после смерти и был наделен такой внешностью.
Его напарника Мамяня еще называют Мамянь лоча (Лошадеголовый Ракшас). У него тело человека, а голова лошади, он также вооружен.
Имеются два не совсем привычных скульптурных изображения этих божеств — это два генерала в военном платье династии Мин с человеческими лицами, но на головах их надеты шапки в виде коровьей и лошадиной головы соответственно. Они называются генерал Бычья Голова и генерал Лошадиная Морда.
Нютоу и Мамянь служат Янь-вану и/или судьям адских департаментов. В Пятом зале ада они должны сопровождать души грешников на «террасу, откуда смотрят на родину». И в девятом зале им поручают отнести, перевернув вверх ногами, непочтительных к родителям потомков в большой зал на мучения.
Иногда Нютоу и Мамянь выполняют обязанности Жи Юсюня и Е Юсюня — следят за добрыми и злыми делами, творимыми людьми.
Небеса поручили Мэн-по шэнь поить души перед новым рождением волшебным отваром из трав, который бы заставлял их забыть прежние жизни. Для этого в десятом зале суда построили так называемую «Площадку вина забвения» (Юйвантай). На ней-то и разместилась «Беседка» или «Лавка» Мэн-по, куда после всех мучений в адах подземного мира непременно попадают все души.
По-китайски существует несколько названий для этого волшебного отвара: иньмитан — «Дурманный отвар», михуньтан — «Отвар, дурманящий души», или же просто Мэнпоча — «Чай Тетушки Мэн» или Увэйча — «Чай пяти вкусов». Говорится, что травы, входящие в состав этого напитка, Мэн-по шэнь собирает собственноручно в янском мире, и неважно, сколько выпьешь этого напитка — все равно все прошлые жизни накрепко забываются.
Если какая-либо из душ грешников хотела схитрить и не пить этот отвар, специальный механизм схватывал ее за ноги и разрезал горло, куда чай заливался насильно. Однако в китайской литературе не раз встречаются истории о том, как кому-то, намеренно либо случайно, все-таки удалось избежать этой процедуры.
скрытый текст
Основное содержание «Нефритовых скрижалей» представляет собой подробное описание десяти залов подземного судилища, разбитое на главы, построенное в общем виде по следующему плану: дается имя главы зала; указывается расположение зала во вселенной (например, первый зал находится «под большим морем, на западе, на улице “Черная дорога у желтого источника”»); перечисляются ады и так называемые «малые ады» (сяодиюй), из которых состоит тот или иной зал (надо сказать, что названия самих адов чаще всего описательны, т. е. сразу понятно, что происходит с грешниками в том или ином аду, например «Ад, где бьют по коленям» или «Ад, где вешают вверх ногами»).
В самом конце каждой главы обычно указывается день рождения главы зала.
Согласно буддийским представлениям, сансара состоит из шести миров: мира богов (кит тяньдао), мира полубогов (кит. асюлодао), мира людей (кит. жэньдао), мира животных (кит. чушэндао), мира голодных духов (претов, кит. эгуйдао) и мира адских существ нараков (кит. диюйдао). Три первых считаются благоприятными рождениями, а три последних — неблагоприятными. Существа обретают рождение в том или ином мире в зависимости от своей кармы, т. е. совершенных поступков.
Обращаясь к «Драгоценным копиям Нефритовых скрижалей», мы обнаруживаем следующую схему простонародного представления об аде: сначала кто-то из служащих ада встречает умерших и провожает их в первый зал подземного мира.
Судья первого зала допрашивает душу умершего, и если выясняется, что за ней грехов нет, ее сразу отправляют в 10-й зал. Если же грехи есть, ее подводят к огромному круглому зеркалу с надписью «На террасе перед Зеркалом Зла нет хороших людей», в котором показываются все дурные поступки умерших.
После этого грешников ведут во второй и последующие залы. В каждом из них верховные судьи залов вершат над ними суд и назначают наказание за различные проступки, очень подробно описанные в «Нефритовых скрижалях». Замечу, что «зал» не равно понятию «ад»: в зале верховный судья определяет меру наказания, а затем уже грешников распределяют по многочисленным «адам» и «малым адам», относящимся к конкретному залу.
В общей сложности в имеющихся у нас «Нефритовых скрижалях» на китайском языке говорится о 138 адах: со второго по девятый, в каждом зале имеется по одному большому аду и 16 малых, и, кроме того, еще есть 2 дополнительных ада, расположенных по сторонам от зала Фэнду Дади, которые называются «Пруд кровяной жижи» и «Город безвременно умерших». Если же в каком-то из залов обнаруживается, что у души нет прегрешений, за которые наказывают именно в этом департаменте, ее сразу препровождают в следующий зал.
Пройдя таким образом все 10 залов, души попадают в последний, десятый зал, где в павильоне богини Мэн-по им дают выпить напиток забвения, благодаря которому они перестают помнить о своих прежних жизнях и мытарствах в аду, а затем, в зависимости от кармы, они обретают новую жизнь в облике людей или животных.
Из контекста книги остается не совсем ясно, кто же определяет форму нового рождения грешников: этой функцией наделяется и судья 10-го зала ада Чжуаньлунь-ван, и Фэнду Дади — бог города Фэнду, владыка переправы, через которую проходят души перед новым рождением. Говорится, что Чжуаньлун-ван подает список предопределенных переродиться людьми в первый зал, а оттуда список передают Фэнду-шэню.
В Китае в провинции Сычуань и сейчас существует город Фэнду, в котором есть так называемый «Город демонов» — Гуйчэн. Предания говорят, что это своего рода канал, по которому проходит связь между нашим миром и адом, и именно там, в Сычуани, Фэнду-шэнь отпускает души родиться заново в нашем мире.
Цзао-шэнь — очень древнее китайское божество, ведающее домашним очагом. Первоначально это было женское божество. У Чжуан-цзы оно описывается как прекрасная женщина в алых одеждах. Позже у нее появляется муж, Цзао-шэнь гунгун.
Но уже после династии Хань происходит смена приоритетов, и покровителем домашнего очага считается бог Цзао-шэнь, или Цзао-ван, у которого, впрочем, есть жена, однако она уже не играет особой роли. Впоследствии появились многочисленные легенды о «земной жизни» Цзао-вана.
.понятие анитья персонифицировалось, превратившись в божество Учан. В основные обязанности Учана входило приходить за душами умерших и провожать их в загробный мир, за что он получил еще одно имя — гоухуньгуй(?), «дух, забирающий души».
Любопытно, что позже мы уже встречаем не одного Учана, а двоих — Белого и Черного. Иногда в Китае их еще называют Черный и Белый Учаны, или два деда Учана.
В литературе династий Мин и Цин складывается более проработанный и завершенный образ Белого и Черного Учанов — это два духа, чиновники ада, волосы у них распущены, оба в высоких шапках и длинных одеждах белого и черного цветов.
У Бай Учана в одной руке веер из бананового листа, в другой зонтик, а у Хэй Учана — железная цепь. У Белого Учана на шапке написано «Как увидишь — будет богатство (или счастье)», или «Как увидишь — будет тебе удача». А у Черного Учана — «Увидишь меня — смерть тебе», или «Пришел твой час», или «Спокойствие Поднебесной».
Хотя эти духи часто описываются очень страшными, огромного роста, изо рта и носа течет кровь, иногда в литературе они представляются в несколько более сдержанном ключе и не столько несут гибель увидевшим их, сколько хотят подшутить над ними, попугать. Однако если встреча с Черным Учаном определенно ничего хорошего не предвещает, то Белый Учан может одарить богатством, если знать, как правильно себя вести при встрече.
По поверью, последний терпеть не может трусов, и кто, увидев его, попытается убежать, умрет на месте от его душераздирающих воплей. Но если при встрече с Белым Учаном начать строить гримасы и поддразнивать его, в ответ он тоже будет гримасничать и кривляться, и тогда можно в него начать бросать обломки кирпича или комки грязи, на что тот станет кидаться золотыми и серебряными слитками, висящими у него на шее. Когда слитков уже не останется, Белый Учан, вздыхая и охая, убежит сам.
В «Нефритовых скрижалях» Учаны встречаются на иллюстрациях, где их изображения подписаны, однако в самом тексте книги они фигурируют в главе «Площадка вина забвения и Мэн-по шэнь» под другими именами: Белый Учан называется Сыюфэн — «Смерть предопределена», а Черный — Хоучан, «Жизнь преходяща».
Здесь они описаны более устрашающе. У Черного Учана в руках бумага и кисть, в плечи воткнуты острые ножи, а на поясе висят орудия пыток, глаза выпучены, громко хохочет. А Белый Учан описывается так: лицо в грязи и крови, в белых одеждах, в руках счеты, на спине держит мешок с рисом, на груди у него висят бумажные серебряные деньги, брови хмурые, все время тяжело вздыхает.
Их обязанности, описанные в «Юйли», прямо противоположны тем, что мы встречали ранее: если до этого говорилось, что Учаны забирают души на тот свет, то в «Нефритовых скрижалях» рассказывается о том, как они пугают уже прошедшие все мучения и выпившие напиток забвения души в загробном мире, чтобы те со страху упали в Красную реку и таким образом перенеслись в наш мир и обрели новое рождение.
То есть в данном примере Учаны опять же помогают душам перенестись в другой мир, но уже в противоположном направлении, что лишь подтверждает сущность этих персонажей — изменения.
..так называемые «Четыре Великих судьи» подземного мира: Шаншаньсы, Фаэсы, Чачасы и Цуйпаньгуань. На вид они довольно свирепы, однако в душе добры и справедливы. Они олицетворяют департаменты, ведающие воздаяниями в потустороннем мире.
Цуйгуаньпань считается самым главным из всех четырех судей. У него в одной руке «Реестр жизней и смертей», а в другой — так называемая «кисть, забирающая души», стоит только ею сделать отметку в «Реестре жизней и смертей», как жизнь человека продлевается или укорачивается.
Очень популярными героями ада стали Нютоу и Мамянь, обычно упоминающиеся парой. В современном китайском языке их имена стали значить «мерзкий, отвратительный». Это два служителя в подземном мире. Первого из них, Нютоу, также называют А-Бан или А-Фан. Как уже ясно из его имени Нютоу — «Бычья голова», у этого божества тело человека и бычья голова. В руках он держит оружие. По преданию, во время своей земной жизни он крайне непочтительно обходился со своими родителями, за что после смерти и был наделен такой внешностью.
Его напарника Мамяня еще называют Мамянь лоча (Лошадеголовый Ракшас). У него тело человека, а голова лошади, он также вооружен.
Имеются два не совсем привычных скульптурных изображения этих божеств — это два генерала в военном платье династии Мин с человеческими лицами, но на головах их надеты шапки в виде коровьей и лошадиной головы соответственно. Они называются генерал Бычья Голова и генерал Лошадиная Морда.
Нютоу и Мамянь служат Янь-вану и/или судьям адских департаментов. В Пятом зале ада они должны сопровождать души грешников на «террасу, откуда смотрят на родину». И в девятом зале им поручают отнести, перевернув вверх ногами, непочтительных к родителям потомков в большой зал на мучения.
Иногда Нютоу и Мамянь выполняют обязанности Жи Юсюня и Е Юсюня — следят за добрыми и злыми делами, творимыми людьми.
Небеса поручили Мэн-по шэнь поить души перед новым рождением волшебным отваром из трав, который бы заставлял их забыть прежние жизни. Для этого в десятом зале суда построили так называемую «Площадку вина забвения» (Юйвантай). На ней-то и разместилась «Беседка» или «Лавка» Мэн-по, куда после всех мучений в адах подземного мира непременно попадают все души.
По-китайски существует несколько названий для этого волшебного отвара: иньмитан — «Дурманный отвар», михуньтан — «Отвар, дурманящий души», или же просто Мэнпоча — «Чай Тетушки Мэн» или Увэйча — «Чай пяти вкусов». Говорится, что травы, входящие в состав этого напитка, Мэн-по шэнь собирает собственноручно в янском мире, и неважно, сколько выпьешь этого напитка — все равно все прошлые жизни накрепко забываются.
Если какая-либо из душ грешников хотела схитрить и не пить этот отвар, специальный механизм схватывал ее за ноги и разрезал горло, куда чай заливался насильно. Однако в китайской литературе не раз встречаются истории о том, как кому-то, намеренно либо случайно, все-таки удалось избежать этой процедуры.
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
Харитонова В. Женщина и возрождение шаманизма: постсоветское пространство на рубеже тысячелетий
скрытый текст
Многие информаторы (тункинские буряты) сообщали, что в Тунке «проживают» одни из самых воинственных и сильных божеств Бурятии - прежде всего это Буха-нойон и Хан Шаргайнойон. По мнению местных именно эти боги «не любят» женщин, поэтому сердятся, когда к ним обращается шаманка. Как следует из тункинских легенд о Буха-нойоне, этот хат (божество, которое является сыном или внуком тенгри - наивысших небесных богов) действительно имел основание не любить женщин.
Рассказывают, что, когда он после изнурительного побега и битвы с Тайгын Эреэн Буха в конце концов решил отдохнуть, то выбрал место в Тункинской долине, около Койморских озер, которое теперь называется Бухын Хэбтэшэ (Кунтенский аршан). Только Буха-нойон лег на остывающий вулкан, как вдруг сюда стали приходить местные женщины, которые всячески загрязняли лежбище Сизого Быка - выбрасывали в его сторону мусор и удовлетворяли свои физиологические потребности. Все эти действия очень рассердили Буха-нойона, который ушел оттуда и, пройдя некоторое расстояние, лег на одной из гор Тункинских Гольцов на север от современного села Торы, где окаменел.
По мнению большинства тункинцев, именно с момента оскорбления Буха-нойона на Бухын Хэбтэшэ он не любит женщин. Кстати, на его Белую гору запрещен вход не только шаманкам, но всем женщинам.
Идея магической взаимосвязи между частями тела и мирами Вселенной, сопоставления ее частей с человеческим организмом характерна для традиционной культуры калмыков.
Низ человека, его ноги, считаются связанными с нижним миром. В традиционном быту запрещается соединять стопы так как это означает пожелание себе смерти.
главная среди них - та, что находится на склоне горы на Белом камне, который виден каждому, кто едет по Тункинскому тракту.
Это место считается постоянным обиталищем Буха-нойон-баабая, главного героя тотемно-генеалогического мифа булагатов. Именно он стал объектом тройного поклонения: его почитают и шаманисты, и буддисты, и православные Тункинской долины. Поэтому у него три разных имени: шаманисты называют его - Буха-нойон-баабай, буддисты - Ринчин-хан, православные - святой Парфений (в честь христианского снятого Парфения Ламжакийского).
скрытый текст
Многие информаторы (тункинские буряты) сообщали, что в Тунке «проживают» одни из самых воинственных и сильных божеств Бурятии - прежде всего это Буха-нойон и Хан Шаргайнойон. По мнению местных именно эти боги «не любят» женщин, поэтому сердятся, когда к ним обращается шаманка. Как следует из тункинских легенд о Буха-нойоне, этот хат (божество, которое является сыном или внуком тенгри - наивысших небесных богов) действительно имел основание не любить женщин.
Рассказывают, что, когда он после изнурительного побега и битвы с Тайгын Эреэн Буха в конце концов решил отдохнуть, то выбрал место в Тункинской долине, около Койморских озер, которое теперь называется Бухын Хэбтэшэ (Кунтенский аршан). Только Буха-нойон лег на остывающий вулкан, как вдруг сюда стали приходить местные женщины, которые всячески загрязняли лежбище Сизого Быка - выбрасывали в его сторону мусор и удовлетворяли свои физиологические потребности. Все эти действия очень рассердили Буха-нойона, который ушел оттуда и, пройдя некоторое расстояние, лег на одной из гор Тункинских Гольцов на север от современного села Торы, где окаменел.
По мнению большинства тункинцев, именно с момента оскорбления Буха-нойона на Бухын Хэбтэшэ он не любит женщин. Кстати, на его Белую гору запрещен вход не только шаманкам, но всем женщинам.
Идея магической взаимосвязи между частями тела и мирами Вселенной, сопоставления ее частей с человеческим организмом характерна для традиционной культуры калмыков.
Низ человека, его ноги, считаются связанными с нижним миром. В традиционном быту запрещается соединять стопы так как это означает пожелание себе смерти.
главная среди них - та, что находится на склоне горы на Белом камне, который виден каждому, кто едет по Тункинскому тракту.
Это место считается постоянным обиталищем Буха-нойон-баабая, главного героя тотемно-генеалогического мифа булагатов. Именно он стал объектом тройного поклонения: его почитают и шаманисты, и буддисты, и православные Тункинской долины. Поэтому у него три разных имени: шаманисты называют его - Буха-нойон-баабай, буддисты - Ринчин-хан, православные - святой Парфений (в честь христианского снятого Парфения Ламжакийского).
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
магический полёт по Элиаде, цитатки:
скрытый текст
Царей Юго-Восточной Азии и Океании носили на высоте плеча, потому что они, приравниваемые к богам, никогда не должны были касаться земли; они, подобно богам, «летали по воздуху»
Первым из монархов, который, согласно преданию преуспел в полете, был император Шунь (2258–2208 по Китайской хронологии); две дочери императора Яо, которые по-видимому, были страшными колдуньями, открыли Шуню искусство «летать, подобно птице»
Желтого императора Хоан-ци забрал на небо вместе с его женами и советниками, всего до семидесяти человек, бородатый дракон.
выражения «пернатый мудрец» или «пернатый гость» обозначали даоистского священника. «Достичь в полете Небес» на китайском языке выражается следующим образом: «с помощью птичьих перьев он преобразился и вознесся вверх как бессмертный»
скрытый текст
Царей Юго-Восточной Азии и Океании носили на высоте плеча, потому что они, приравниваемые к богам, никогда не должны были касаться земли; они, подобно богам, «летали по воздуху»
Первым из монархов, который, согласно преданию преуспел в полете, был император Шунь (2258–2208 по Китайской хронологии); две дочери императора Яо, которые по-видимому, были страшными колдуньями, открыли Шуню искусство «летать, подобно птице»
Желтого императора Хоан-ци забрал на небо вместе с его женами и советниками, всего до семидесяти человек, бородатый дракон.
выражения «пернатый мудрец» или «пернатый гость» обозначали даоистского священника. «Достичь в полете Небес» на китайском языке выражается следующим образом: «с помощью птичьих перьев он преобразился и вознесся вверх как бессмертный»
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
Буддийский монашеский кодекс
скрытый текстЕсли какой-либо монах сознательно вызывает беспокойство у другого монаха, думая: "Таким способом, пусть даже на момент, он будет лишен спокойствия", - если он поступает так по этой причине и не по какой другой – то такой поступок требует признания.
Если какой-либо монах, не обладающий истинным знанием, хвастается достижением сверхнормальных человеческих состояний, говоря: "Так я знаю, так я вижу", так что, несмотря на то, будет или нет он проверен позднее, – такой монах потерпел поражение и более не состоит в сангхе.
Если какой-либо монах, полный зависти, гнева или недовольства, используя различные уловки, необоснованно обвинит другого монаха в нарушении, требующем исключения из сангхи, думая: "Таким способом я отлучу его от монашеской жизни", независимо от того, будет или нет он проверен позднее, если обвинение необоснованно и монах признает свой гнев, это требует начального и последующего собрания сангхи.
скрытый текстЕсли какой-либо монах сознательно вызывает беспокойство у другого монаха, думая: "Таким способом, пусть даже на момент, он будет лишен спокойствия", - если он поступает так по этой причине и не по какой другой – то такой поступок требует признания.
Если какой-либо монах, не обладающий истинным знанием, хвастается достижением сверхнормальных человеческих состояний, говоря: "Так я знаю, так я вижу", так что, несмотря на то, будет или нет он проверен позднее, – такой монах потерпел поражение и более не состоит в сангхе.
Если какой-либо монах, полный зависти, гнева или недовольства, используя различные уловки, необоснованно обвинит другого монаха в нарушении, требующем исключения из сангхи, думая: "Таким способом я отлучу его от монашеской жизни", независимо от того, будет или нет он проверен позднее, если обвинение необоснованно и монах признает свой гнев, это требует начального и последующего собрания сангхи.
opheliozz, блог «читательский дневник»
* * *
Христофорова О. Интерпретации молчания: речевой этикет народов Севера в заметках путешественников и по данным фольклора
скрытый текстНаблюдения путешественников о “молчаливости” северных народов и чрезвычайной развитости у них невербальных средств общения соответствуют отраженному в паремийном фонде особому отношению к слову как к сакральному объекту или даже субъекту. Такое отношение к слову (вербальному коду), в целом характерное для бесписьменных обществ, обычно коррелирует с неразвитостью фатической функции речи и тщательной разработанностью акционального и предметного кодов в человеческом общении.
Например, поставить во время чаепития пустую чашку рядом с блюдцем означает “хватит”, и хозяйка больше не нальет чая. Если же сказать “мась” (“хватит”), но при этом поставить чашку на блюдце (что означает “можно еще”), то хозяйка, реагируя скорее на действие, чем на слово, нальет чая еще.
Нивх, нашедший в тайге когти медведя, считал, что на следующий год медведь “притащит себя” к нему, “чтобы свои когти забрать”, а хантыйские охотники, имея при себе какую-либо часть животного, были уверены, что звери этой породы всегда будут сами приходить под его выстрел.
Правилам гостеприимства, сердечного отношения друг к другу, умению выражать чувства благодарности учат детей тундры с раннего детства, хотя слов, переводимых как “спасибо”, “благодарю”, в ненецком языке нет. Их заменяют поступки самих людей и сложившиеся традиции.
Например, соседи решили поделиться частью своей добычи. В этом случае не принято возвращать посуду, в которой принесли яства, пустой. Получившие угощение должны положить в нее кусочки какого-нибудь продукта… которые по количеству и качеству не обязательно равнозначны тому, чем их угостили. Новое содержимое посуды заменяет все слова благодарности…
Но иногда случается так, что получившие редкое угощение посуду возвращают без какого-либо “знака благодарности”. Такой поступок в тундре считается недобрым и может восприниматься тем, кто поделился редким угощением, как знак того, что мало дали или в этом соседи не нуждаются и потому не рады. В этом случае в народе принято говорить, выражая недовольство неуважительным отношением и черствостью других, так: “Посуда вернулась в слезах, а наше угощение соседям не прибавило богатства”.
скрытый текстНаблюдения путешественников о “молчаливости” северных народов и чрезвычайной развитости у них невербальных средств общения соответствуют отраженному в паремийном фонде особому отношению к слову как к сакральному объекту или даже субъекту. Такое отношение к слову (вербальному коду), в целом характерное для бесписьменных обществ, обычно коррелирует с неразвитостью фатической функции речи и тщательной разработанностью акционального и предметного кодов в человеческом общении.
Например, поставить во время чаепития пустую чашку рядом с блюдцем означает “хватит”, и хозяйка больше не нальет чая. Если же сказать “мась” (“хватит”), но при этом поставить чашку на блюдце (что означает “можно еще”), то хозяйка, реагируя скорее на действие, чем на слово, нальет чая еще.
Нивх, нашедший в тайге когти медведя, считал, что на следующий год медведь “притащит себя” к нему, “чтобы свои когти забрать”, а хантыйские охотники, имея при себе какую-либо часть животного, были уверены, что звери этой породы всегда будут сами приходить под его выстрел.
Правилам гостеприимства, сердечного отношения друг к другу, умению выражать чувства благодарности учат детей тундры с раннего детства, хотя слов, переводимых как “спасибо”, “благодарю”, в ненецком языке нет. Их заменяют поступки самих людей и сложившиеся традиции.
Например, соседи решили поделиться частью своей добычи. В этом случае не принято возвращать посуду, в которой принесли яства, пустой. Получившие угощение должны положить в нее кусочки какого-нибудь продукта… которые по количеству и качеству не обязательно равнозначны тому, чем их угостили. Новое содержимое посуды заменяет все слова благодарности…
Но иногда случается так, что получившие редкое угощение посуду возвращают без какого-либо “знака благодарности”. Такой поступок в тундре считается недобрым и может восприниматься тем, кто поделился редким угощением, как знак того, что мало дали или в этом соседи не нуждаются и потому не рады. В этом случае в народе принято говорить, выражая недовольство неуважительным отношением и черствостью других, так: “Посуда вернулась в слезах, а наше угощение соседям не прибавило богатства”.