Что почитать: свежие записи из разных блогов

Из романа «Комедианты» https://ridero.ru/books/komedianty/

Из романа «Комедианты» https://ridero.ru/books/komedianty/

Как сказано в книге, которую все цитируют, но почти никто не читал: «Много званых, да мало избранных».

«МАСТЕР ВОДЫ» https://ridero.ru/books/master_vody/

Из романа «Комедианты» https://ridero.ru/books/komedianty/

https://ridero.ru/books/master_vody/

Книга распространяется бесплатно

Дело в том, что жизнь человека похожа на полет пчелы. Существует некое базовое сознание, которое можно сравнить с ульем. Охватывает оно всю вселенную, или же является неким более локальным образованием, я не знаю. Знаю лишь, что все обитатели нашей планеты вышли из этого улья и когда-нибудь вернутся назад. На данном этапе моего, да и твоего существования этого достаточно. Для того чтобы жить, а жить означает эволюционировать, улью нужны впечатления или жизненный опыт. Поэтому он постоянно испускает из себя собственные фрагменты, которые, покидая улей, обрастают панцирем или телом. А так как они должны принести с собой максимум груза, их сознание отправляется в мир с минимальной загрузкой в виде базовых рефлексов. В течение отведенного времени эти единички сознания порхают с одного события на другое, собирая жизненный опыт. Это и представляется им жизнью. Причем, весьма резонно, так как большинство единиц сознаний настолько тесно срастается с приобретаемым опытом, что базовому сознанию приходится глотать их в сборе, освободив лишь от скафандра-тела.

Некоторым счастливцам удается настолько развить за отведенное им время свое сознание, что оно превращается в некий кристалл, который не только легко освобождается от собранного опыта, но и сохраняет автономность во время слияния с базовым сознанием. Зачастую это происходит еще до освобождения такого сознания от тела. Этих людей принято называть реализованными или просветленными. А некоторые из них сохраняют тело и в улье, превращая его в некое подобие той же энергии, из которого состоит сознание. Обычно такая реализация называется реализацией радужного тела.

Он очнулся и открыл свои глаза цвета киновари. Пустые, без эмоций, «мертвые» глаза. Его лицо ничего не выражало, словно покрытое коркой льда, застыло «посмертной» маской. Тело тяжелое, малейшее движение причиняло боль. Взгляд устремлен в потолок. Полнейшее безразличие к окружающему миру. Со стороны все казалось именно так, но…

Внутри царила буря чувств. Сожаление, страх, отчаяние, непонимание и черная неподъемная вина. Однако, где-то на дне умирающей души теплилась слабая, но отчаянная надежда.

Справа послышался шорох, но Волк не отреагировал на него.

— Сколь! Ты очнулся! Наконец-то!

Лёша подорвался со стула, на котором отдыхал у кровати любимого. Сколь вздрогнул от теплых объятий и почувствовал сквозь одежду горячую влагу на своей груди. Он… плачет? Из-за меня? Это я виноват? Снова…

— Хули Цзин…

При подобном обращении Алексей вздрогнул и, медленно подняв голову, посмотрел на Волка красными от недосыпа и слез глазами. В них читался страх, нет, не так, то был Ужас…

— Сколь… Ты вспомнил?..

— Да. Я вспомнил всё. Я должен сказать тебе…

— Нет! Ты ни в чем не виноват! Послушай же меня! Это все моя вина… Я не смог заметить проклятия вовремя! Не успел помочь! А следом сам же загнал тебя в угол! Не оставил выбора! И в моей смерти нет твоей вины… Слышишь?.. Я просто не нашел иного способа и отдал плату за твое исцеление… Но… Прости меня… Я был не прав… Это все моя вина, тебе не в чем винить самого себя… Просто… Пожалуйста… Будь со мной… Я не смогу без тебя… Я люблю тебя…

Лёша кричал, но с каждой фразой его голос становился все тише, прерывался всхлипами, а в конце был едва слышим. Надежда в душе Сколя окрепла, страх пропал, отчаяние испарилось. Однако, вина и сожаление остались мертвым грузом на сердце. Но появилось и новое чувство - сильное, затапливающее изнутри лавой вулкана. Нежная, трепетная любовь к этому Божеству Лису-защитнику. Глаза уже не пусты, в них горит яркое пламя солнца. Волк прикрывает их на мгновение, а затем резко тянется рукой, обхватывает за шею Лёшу и притягивает к себе, прижимаясь губами к губам в отчаянном нежном поцелуе. Приоткрыв глаза цвета огненной лавы, встречается взглядом с ошарашенными глазами цвета вечного айсберга в морской глубине. Лёха не может поверить в собственное счастье, но уже через секунду сгребает Волка в свои объятия снова, с жаром отвечая на поцелуй. Их языки сплетаются в замысловатом танце, слабыми руками Сколь обнимает своего личного Бога. Все бы ничего, но боль от травм дает о себе знать, и парень тихо стонет в губы.

— Ох! Прости! Больно?

— Нормально. Теперь уже хорошо. Это всего лишь моя плата за причиненную тебе боль. Хоть это и не соразмерно с твоими страданиями… Нет! Не перебивай! Скажешь, что во всем виноват только ты, но это не так. В этом есть и моя вина. Я же мог все рассказать тебе, довериться, открыть душу, а не терзаться сомнениями и страхом в одиночестве, отталкивая и отвергая твою помощь. Даже если ты пожертвовал собой, чтобы исцелить мой недуг, это не отменяет того факта, что я убил тебя своими собственными руками. И не имеет значения, что я был не в себе. Кроме того… Я должен был сказать тебе еще тогда, в твоем храме в Китае, что… Люблю…тебя…

— Сколь…

— Но не смотря на все сожаления и вину, я хочу быть с тобой! Всегда! И пусть нас осудят небеса, мне все равно! Пусть считают меня предателем! Я буду бороться за твое…наше счастье до конца! Пусть даже это будет стоить мне жизни! Я…

— Хватит! Я понял. Мы оба дураки, да? Столько веков держали чувства под замком и мучились от недосказанности, а все было так просто! Стоило только рассказать.

Алексей рассмеялся сквозь слезы, но то были слезы счастья. А на лицо Сколя сама собой лезла счастливая, по-детски яркая и непосредственная улыбка. Волк уткнулся своим лбом в Лёхин и улыбался, глупо хихикая.

Спустя две недели они вернулись в домик у леса. Лис орал и матерился, выражая все недовольство и пережитый страх. Впрочем, оценив наше состояние, как физическое, так и психологическое (светились оба, как фонарики на ярмарке), проорал, что сваливает к бабушке, и умотал в лес. А парочка, пожав плечами, осталась.

Тишина в доме разбавлялась кипением супа в горшочке на печи, помешиванием поварешки, стука тарелок и чашек о стол, звоном ложек, свистом вскипевшего чайника. Но ни один из них не проронил и слова. Вроде бы и решили все, но осталось какое-то чувство неловкости. Затишье перед грозой.

Отобедав, каждый занялся своим делом. Лёша окунулся в работу, которую прервал на две недели, а Волк сел почитать давно интересовавшую его книгу о мифах и легендах. За окном сгустились сумерки, из леса плыл густой туман. На темнеющем небе загорались бледные звезды и явил свой лик тонкий месяц. Комната погружалась во мрак. Лёха оторвался от бумаг, взглянув на кресло. Волк уснул, поджав ноги, книга едва держалась в расслабленных руках.

Вздохнув, Хули Цзин подошел и поднял Сколя на руки. Осторожно донеся до кровати свое сокровище, он положил его на простыни и хотел отойти, но его поймали в объятия и опрокинули на постель. Волк навис над Лёхой и всматривался в голубые глаза своими карими. А потом, медленно приблизившись, накрыл чужие губы своими. Нежный, требовательный поцелуй, который не было ни сил, ни желания оставлять без ответа. Хули Цзин резко подался вперед и они поменялись местами.

Поцелуи становились все жарче, руки блуждали по телу, медленно освобождая его от одежды. Сколь постанывал и поскуливал в губы, безмолвно умоляя о большем. Лёха оторвался от желанных губ и стал прокладывать дорожку из поцелуев от подбородка до ключиц, оставляя красные пятна укусов-засосов. У Волка кожа пылала от прикосновений Лёши, от каждого касания губ разбегались стайками мурашки. Рубашки обоих улетели пугливыми птицами на пол. Поцелуи спустились на грудь, заставляя Сколя дрожать.

Хули Цзин нежно касается кончиком языка затвердевшего соска, вбирает его в рот, посасывая, покусывая, вырывая новые стоны и всхлипы у Волка. Руки Лёши достигают края джинсов, оттягивая, расстегивая пуговицу и молнию. Пробравшись под плотную ткань, шаловливая рука сжимает бугор возбужденного члена Сколя. Сдавленно охнув, Волк зарывается пальцами в волосы любовника. А тот, продолжая путь вниз, без зазрения совести дразнит изнывающего Сколя, проникнув рукой в трусы, проводя большим пальцем по головке.

Доведя дорожку из поцелуев до пупка, Лёша стягивает с Волка штаны вместе с трусами и отбрасывает их к рубашкам. Хули Цзин опаляет горячим дыханием изнывающую плоть, а затем вбирает её в рот, медленно проталкивая все глубже и глубже. У Сколя вырывается рычащий стон. В голове ни единой мысли, лишь чувства и ощущения, которые сводят с ума. Комнату наполняют пошлые звуки, возбуждающие еще сильнее. До предела налитая плоть толкается в горячий рот, с губ срываются все более откровенные и громкие стоны. И вот на пике наслаждения вдоль позвоночника пробегает стая мурашек, а свернувшаяся пружина выстреливает с громким рычащим криком. Лёша принимает все до капли и отстраняется, вытирая губы тыльной стороной ладони. Сколь тянется за поцелуем. Языки сплетаются вновь в страстном танце любви. из уголка губ стекает слюна. Пошло, стыдно и так невыразимо приятно.

А шаловливые пальчики Хули Цзина, невесть когда успевшего воспользоваться смазкой, оглаживают попку и бархатистый вход. Волк резко выдыхает сквозь зубы, когда палец проникает в сжатое колечко мышц, но старается расслабиться. Палец проскальзывает все глубже, поглаживая нежные стенки изнутри. Постепенно напряжение спадает, тогда присоединяется второй палец. Они двигаются внутри, растягивая, причиняя небольшой дискомфорт. Губы блуждают по коже раскрасневшегося Сколя. А когда пальцы задевают заветную точку, все тело словно прошивает током. Вырывается очередной хриплый стон.

Волку кажется, что пальцев уже слишком мало, он сам насаживается на них, постанывая и поскуливая в предвкушении. Лёша решает, что Сколь уже готов, и с облегченным вздохом избавляется от оставшейся одежды, высвобождая затвердевшую плоть от ткани. Хули Цзин вытаскивает пальцы, чем вызывает разочарованное похныкивание у Волка. Коварно усмехнувшись, подхватывает парня под коленями, закидывая его ноги на свои плечи. Приставив горячую головку ко входу, медленно толкается внутрь. Сколь шипит и кусает губы. Лёша вновь целует его, отвлекая от неприятных ощущений, одновременно проталкиваясь все глубже. Теснота горячего нутра сводит с ума, но он терпит. Войдя до конца, Хули Цзин замирает, давая время привыкнуть.

Волк прихватывает Лёху за губу и кивает в знак того, что можно двигаться. Хули Цзин выходит почти до конца и вновь толкается внутрь вырывая хриплый стон. Подобрав нужный ритм, он толкается в податливое тело, а Сколь извивается и выгибается под ним в экстазе. Головка задевает простату и Волк срывается на крик, что напрочь сносит крышу Лёше. Погруженную во мрак комнату заполняют звуки шлепков кожи о кожу, хриплого сбитого дыхания, стонов и криков наслаждения.

И вот, на пике наслаждения перед глазами обоих вспыхивают радужные круги и разлетаются вспышками. Они кончают одновременно и обессиленно опрокидываются на постель. Приятная слабость разливается по телам. Лёша осторожно выходит из Волка, а тот прижимается к любовнику, кладет голову на грудь.

— Я люблю тебя…

Эти три слова вырываются у обоих одновременно, вызывая тихий счастливый смех. Каждый из них думает о том, что более никогда в жизни не отпустит любимого. Затем они засыпают в объятиях друг друга с блаженными улыбками на губах.

Они, наконец-то, счастливы и не позволят никому разрушить их тихий мирок.

Из романа «Комедианты» https://ridero.ru/books/komedianty/