Что почитать: свежие записи из разных блогов

— Ты скажи, когда будешь готов, ладно?

Мне хотелось сказать, что я не могу быть готов в принципе,но пришлось улыбнуться Коулу, чтоб он наконец вышел и оставил меня одного. Последнее слушание было самым трудным - я уже столько раз давал показания, что относился почти равнодушно к своим словам. Но вот возможность увидеть его - совсем другое дело. Накануне мы говорили об этом с мисс Лэнгтон и потом еще с папой. Он сказал мне, что если я не готов - то и не надо. Его и так посадят, после стольких-то жертв. Просто обязаны были посадить. Я жалел что папа остался дома, но понимал, что в зале ему могло стать плохо: волнение за меня, невозможность правильно выразить обуревающий его гнев, страх толпы - все это могло вызвать состояние кататонии.

И все равно я ужасно сожалел, что не смогу сжать его руку в тот момент, когда выйду в зал, потому что видеть Рика... нет, не выше моих сил, но почти на грани. Я чувствовал себя маленьким мальчиком,безуспешно пытающимся оградить себя от ужасного монстра из снов. Я даже репортажи с ним не смотрел. Пришлось объяснять мисс Лэнгтон что мне кажется, будто один взгляд способен перечеркнуть все, чего я добился за время лечения. Мое заново обретенное чувство личного пространства, избавление от созависимости и стокгольмского синдрома, возврат утраченного доверия миру - все будет утрачено и я вновь провалюсь в эту кроличью нору,где моя семья, весь мой мир отходит на второй план и я завишу от него одного. Что только он будет важен и нужен. Тогда я не знаю кому будет больнее,когда его накажут.

Мисс Ленгтон научила меня задавать себе правильные вопросы. Научила выстраивать ментальную защиту.Научила вспоминать смерть моего парня, когда воспоминания о том дне, когда я надел Рику кольцо на палец, настойчиво лезли в голову. "Он лишил тебя гораздо большего, чем дал взамен, " - говорила она и я кивал, пытаясь вспомнить каково это - злиться на Рика. Ужасаться его поступкам. Презирать его. Бояться. Хотеть избавиться от него любой ценой. Но как же сейчас все, чему она учила меня, оказалось бессильно!

Негативные чувства были слабыми, едва различимыми. Зато чувство вины было почти всеобъемлющим. Я был жив, когда другие были мертвы. Зарыты в его саду под такими красивыми цветами. Каждый из тех, кто придет сегодня в зал, ожидал, что именно его любимый вернется из того подвала, но выжил я один. И когда я сидел там, когда утешал его, когда спал с ним - меня не волновала их судьба. Я был ничуть не лучше его. Хотел выжить, и только. А он хотел кого-то рядом.

Пальцы сами-собой нащупали канцелярский нож. Упругие толчки в подушечку большого пальца сигнализировали о том что лезвие больше не скрыто в пластиковых "ножнах". Я не раздумывал, не оценивал свой поступок - просто боль возвращала меня к реальности. Чем дольше длилось чувство, с которым лезвие погружается в плоть, тем яснее проступали очертания окружающего меня мира, а воспоминания, - подвал, цветы, крепкие руки Рика, его голос, полный любви и боли, - все это отступало на второй план. Я чувствовал как гулко ухает мое сердце, колотясь о грудную клетку почти до боли, как прилипла к спине белая рубашка, как галстук мешает дышать. Осознавал комнату вокруг меня - одним единственным зарешеченным окном и минимумом мебели она напоминала мне ту самую комнату,где меня запер Рик. Но самое главное было не тут, не внутри, где я, сделав несколько быстрых разрезов на предплечье, размазал по коже выступившую кровь и полез в карман за пластырями. . Основное действие разворачивалось дальше, в зале, из которого до меня долетал только неразборчивый шум голосов, который вдруг прервался, а после зазвучал снова, угрожающе и гневно.

"Привели, " - понял я.

Рик был в в зале суда. С минуты на минуту откроется дверь и меня позовут давать показания в последний раз. Я одернул рукав и сделал глубокий вдох, уже ощущая слова клятвы на языке. Я скажу чистую правду,глядя ему в глаза и пусть он сгниет в тюрьме! В груди тяжело,болезненно шевельнулась позабытая было злоба. Пальцы сами собой скользнули на старые шрамы, тянущиеся вдоль предплечий. Я столько раз был на пороге смерти из-за него. Я лишился дорогого мне человека, я едва не стоил жизни женщине, которая меня защищала. Он обратил мою жизнь в Ад. Теперь моя очередь запереть его в четырех стенах.