Что почитать: свежие записи из разных блогов

В одном и том же письме Дойл сообщает матери о предложении «Стрэнда» продолжить серию «холмсовских» рассказов и о своем решении оставить медицинскую карьеру, чтобы посвятить себя профессии писателя. Он также пишет ей еще об одном любопытном обстоятельстве: «Я продал свои глазные инструменты за шесть фунтов десять шиллингов и на эти деньги куплю себе фотографический аппарат»[1]. В литературной карьере создателя Шерлока Холмса можно увидеть результат научного интереса к усилению визуальных возможностей человеческого глаза и практического подхода к окулярным возможностям камеры. Дойл буквально сменил медицину на объектив и на самого зоркого в мире сыщика.

полный текст

Надо сказать, что самая большая трудность для полиции не установление личности преступника, а сбор доказательств преступления. Нераскрытые преступления редки, а если говорить о серьезных грабежах — редки чрезвычайно. Если бы автор историй о Шерлоке Холмсе был анонимом и мы хотели бы узнать, кто он такой, искать его следовало бы в узком кругу известных прозаиков. Когда совершается крупный подлог, или на редкость дерзкая кража со взломом, или в обращение поступают фальшивые купюры, преступников находят в кругу не менее узком. И в том и в другом случае можно также узнать тайну, выведав ее у лица, которому доверяет автор — или преступник. Обыкновенно так все и происходит. Порой нетрудно собрать и улики, но даже все это вместе — еще не доказательства.

полный текст

Само по себе определение "сыщик-консультант" было единственным в своем роде. У него, правда, был один недавний предшественник, но куда менее способный.

В 1882 году в лондонском суде разбиралось дело об исчезновении немца-булочника Урбана Наполеона Штангера (предполагали, что его убили жена и ее любовник, но по английским законам "нет трупа - нет убийства", и это обвинение захлебнулось). Друг Штангера Георг Гайзель нанял для надлежащего расследования этого происшествия частного сыщика Венделя Шерера, который показал полнейшую свою профессиональную непригодность, но тем не менее держался на суде с большим достоинством, именуя себя "сыщиком-консультантом". Термин этот был всем в новинку, но может быть, именно поэтому его запомнил Конан Дойль, только что вернувшийся из своего африканского путешествия.

И пять лет спустя его герой обратился к доктору Уотсону с такими словами: "Видите ли, у меня довольно редкая профессия. Пожалуй, я единственный в своем роде. Я сыщик-консультант, если только вы представляете себе, что это такое. В Лондоне множество сыщиков, и государственных, и частных. Когда эти молодцы заходят в тупик, они бросаются ко мне, и мне удается направить их по верному пути". В отличие от Вендела Шерера это действительно ему удается, и это еще более подчеркивает его уникальность.

полный текст

Поводом к игре в холмсоведение послужили неточности и несовпадения, которыми переполнены до краев все «сочинения доктора Ватсона». Половина грешит путаницей в датировке. Судите сами.

Письмо, посланное Холмсу мисс Мэри Морстен 7 июля, пришло по-чему-то «осенним вечером». Это при том, что по британской почте можно было сверять часы.

24 апреля 1891 года Холмс говорит Ватсону: «Вы, я думаю, ничего не слышали о профессоре Мориарти? Гениально и непостижимо!» А ведь они имели удовольствие неоднократно беседовать о профессоре еще в январе 1888 года — в «Долине страха»!

После схватки с профессором Мориарти 4 мая 1891 года Великий Детектив исчезает и возвращается лишь в ночь на i апреля 1894-го, однако события, описанные Ватсоном в «Вистериа-лодж», происходят в марте 1894 года.

В том же году полковника Морана казнят за убийство, но в 1902 году Холмс заявляет, что он еще жив!

Орхидеи, которые д-ра Ватсона просит сорвать жена Стэплтона в «Собаке Баскервилей», в октябре в Англии не цветут.

И это только цветочки!.. Змея в «Пестрой ленте» (по утверждению серпентологов) не способна спускаться и подниматься по свободно висящему шнуру. Если собаку Баскервилей намазать фосфором, то она а) потеряет нюх и б) тут же все с себя слижет. А у андаманского аборигена из «Знака четырех» ну никак не могло быть «копны всклокоченных волос» вследствие обычая этой народности брить себе голову.

При вселении на Бейкер-стрит во времена «Этюда в багровых тонах» Ватсон сообщает, что у него есть щенок-бульдог, которого ни разу больше не вспоминает. Ну и так далее и тому подобное.

Самая знаменитая загадка в текстах доктора Ватсона — обмолвка его жены, миссис Мэри Морстен Ватсон, назвавшей мужа в рассказе «Человек с рассеченной губой» не Джоном, а Джеймсом. Правдоподобное объяснение этому нашла в 1944 году Дороти Сейере: дескать, James — англизированный вариант шотландского имени Hamish, обозначенного в полном имени доктора инициалом Н. Однако не тут-то было! Блесс Остин тут же возразил, что гэльский аналог имени Джеймс — Шеймас (Seamus), где буква «Н» отсутствует. Самой неразрешимой проблемой для исследователей являются женитьбы доктора Ватсона, которых не счесть.

Многие комментаторы выражают сомнение, удалось ли Ватсону получить степень доктора медицины (а не бакалавра). И отчего его не наградили после ранения, переведя в другой полк? Раз его не предали военно-полевому суду, не посадили и не изгнали из армии — о дезертирстве или невыполнении приказа речь не шла. Остается единственное объяснение: Ватсон подцепил венерическое заболевание (что в тогдашней армии было в порядке вещей). А Рекс Стаут выдвинул совсем уж издевательскую гипотезу: «Ватсон был женщиной».

Еще большую неразбериху привнесли в сочинения д-ра Ватсона их переводчики па русский язык. Монету пенни они стали именовать «пенсом», хэнсом (одну из разновидностей кебов) упростили до «такси», Босуэлла заменили «биографом», Английский канал (так англичане окрестили Ла-Манш) для понятности Ла-Маншем и называли, а прямоугольное выступающее окно (или по-нашему эркер) в гостиной на Бейкер-стрит просто-напросто отказывались замечать…

Гораздо легче понять, отчего из советского перевода «Пляшущих человечков» пропал абзац:

— Считаю своей обязанностью предупредить, что это может быть использовано против вас, — воскликнул инспектор в благородном порыве, продиктованном британским уголовным законодательством.

Но самый смешной казус в русских отчетах доктора Ватсона приключился с бренди. Все незнакомые напитки за «железным занавесом» были неразличимы, потому бренди в одном переводе превратился в коньяк, в другом — в водку, а в третьем — в виски:

«Brandy! Brandy!», he gasped and fell groaning upon the sofa.

— Виски! Виски! — прохрипел он и со стоном рухнул на диван. <…> Он выпил целую бутылку виски, и только это, по-видимому, его спасло.

Сколько человеческих жизней можно было бы спасти, имея верный перевод! Сколько наивных душ навсегда разочаровалось в употреблении виски, не дождавшись обещанного целебного эффекта!

А.Е. Шабуров. Живее всех живых

Супергерой Викторианской эпохи, рыцарь, сопровождаемый верным Санчо Пансой, чью роль исполняет доктор Ватсон, Холмс пришел в мир, когда Британская империя была в зените славы и могущества, а Лондон центром мировой политики и экономики. Наука получила всеобщее признание и стала даже модным увлечением, а Холмс был олицетворением именно следователя-ученого. Он частенько ворчит на Ватсона за то, что тот не хочет осознать: расследование — это применение науки на практике. Например, в “Этюде в багровых тонах” Холмс говорит, что открыл вещество, которое осаждается только гемоглобином, — то есть, по сути, предвосхитил создание иммунной сыворотки. В “Знаке четырех” он ссылается на свою монографию о гипсовых слепках с отпечатков ног (еще до того, как в 1891 году Ханс Гросс опубликовал учебник по криминалистике, где привел шесть способов сохранять следы, из которых наилучшим признал вариант с гипсом). В рассказе “Рейгетские сквайры” Холмс излагает принципы графологической экспертизы (которыми, кстати, мир пользуется по сей день).

полный текст

Идея маленьких шагов очень ценная, но её поверхностное понимание часто приводит к проскальзыванию и пробуксовыванию, помогает держаться и успокаивать себя, но не помогает качественно изменить ситуацию.

Более глубокое понимание вопроса на системном уровне снимает эту проблему.

Маленькие шаги в 80-х годах позволили целой стране выйти из кризиса с отрицательным платежным балансом и упадком в промышленности.

Эта страна - Япония, а автора знаменитого "японского чуда" звали Эдвардс Деминг.

Он разработал целую систему маленьких шагов (кайдзен) и призывал перейти от западного к восточному типу мышления.

В чем же заключается эта система? Почему она способна вывести из кризиса целую страну? Чего мы не знаем, но можем узнать о принципах работы маленьких шагов, чтобы они действительно помогали улучшить жизнь, а не только хорошо держаться в трудные времена?

полный текст

ПОЯВЛЕНИЕ ОРГАНИЗОВАННОЙ ПОЛИЦИИ — а полиция Большого Лондона была основана в 1828 году — неизбежно должно было превратить сыщика в популярного литературного героя. Прежние рассказы о “настоящих преступлениях” из Ньюгейтского календаря — в конце XVIII века так назывались ежемесячные отчеты о казнях и экзекуциях, предоставляемые смотрителем Ньюгейтской тюрьмы, — вызывали лишь сочувствие к преступникам. Но рост насилия в больших городах привел к тому, что симпатии переменились и были теперь уже на стороне тех, кто ловил этих преступников. В Викторианскую эпоху именно страж порядка, а не злоумышленник стал объектом восхищения читающей публики. Ее ненасытный интерес ко всякого рода преступлениям и тайнам в первой половине XIX века сделался так велик, что издатели поставили на поток выпуск сенсационных историй — низкопробных поделок, которые прозвали “бульварной дешевкой”.

полный текст

Из книги Рассела Миллера "Приключения Конан Дойля"

Именно Майкл Конан посоветовал отдать мальчика в иезуитский колледж. По сути дела, в Англии у католиков, желавших отдать ребенка в привилегированное частное заведение, выбор был невелик: либо в Даунсайд, к бенедектинцам, либо в Стоунихерст в Ланкашире (колледж был основан иезуитами в 1593 году во Франции, в Сент-Омере). И там, и там плата была довольно велика и пробила бы изрядную брешь в и без того скудном семейном бюджете, но в Стоунихерсте Артуру предложили стипендию в 50 фунтов, возможно, в надежде, что со временем он примет сан. Впрочем, Мэри от нее отказалась, и деньги, вероятно, платили родственники Чарльза.

полный текст