Ponka North, блог «Следуя за возродителем клана»
В городе близ неприступных стен Нечистой Юдоли спокойно, на удивление тихо и самую малость уныло. Прохожие хоть и снуют толпами взад и вперёд, почти не создают ни шума, ни былого ощущения вечного праздника, который местные жители любили создавать по любому поводу и со сколько угодно большим размахом. Цинхэ, воистину, был городом вечных гуляний.
Был.
В последние же месяцы, по рассказу одного из завсегдатаев таверны, в которой остановилась свита Гусу Лань, глава их клана прекратил веселиться, бездельничать и улыбаться, и встрепенувшимся под тяжестью его взора горожанам уже ничего не оставалось, кроме как взять себя в руки и подстроиться под новые причуды господина.
«Ей богу, — пояснял их собеседник, пока ему подливали вина, —уж лучше бы он так и оставался незнайкой! Мы бы хоть сами себе находили дело».
— Неужто Не Хуайсан такой плохой правитель, раз вы стали так о нём отзываться? — подводя итог их непродолжительной, но очень эмоционально скверной беседе, спрашивает Лань Сичэнь.
— Да куда там, плохой. Наоборот! Слишком уж хорошо этот господин за нас взялся: здесь садим это, там садим вот это; туда идут те, эти идут сюда. Раскомандовался только так! Вы ему дисциплинарный кнут в руки дайте, так вообще загоняет нас всех на благо ордена. А мы, понимаете, не привыкши* к такому — тринадцать лет на вольных хлебах.
***
Приветствуя тоскливым взглядом нежданных гостей, Не Хуайсан ждёт только того, что его начнут в чём-нибудь обвинять или недоверительно расспрашивать, и потому порядком удивляется, когда первым делом Цзюэ-цзюнь ему улыбается. Улыбкой тоскливой, избитой — на лице главы Гусу пролегает болезненная, не идущая его одеждам серость —и, тем не менее, искренней.
Подобная искренность уже успела стать Хуайсану чуждой, и потому он, не зная как отвечать на её проявления, лишь скудно кивает в ответ, прося простить его сдержанность.
— Ничего, — кивает ему Цзюэ-цзюнь. Хангуан-цзюнь отражает жест, но повторных слов не произносит.
Третий особый гость — Вэй Ин, не двигается вовсе, и его поведение Не Хуайсан истолковывает проще всех: бывшему другу он неприятен за свои поступки. Да и можно ли считать себя его другом, пусть хоть и бывшим, если он давно обрёл новое тело и стал вести новую, куда более обузданную жизнь?
Все они и впрямь были знакомы словно в иной жизни, а теперь, нехотя и осторожно, знакомились заново.
Вот глава Гусу Лань— Лань Сичэнь, известный своей милостливостью и преданностью уже отошедшим названным братьям. Вот второй господин Гусу Лань— Лань Чжань, далеко за пределами облачных глубин известный своим сдержанным нравом и, тем не менее, чутким сердцем, в котором живёт нескончаемая любовь. Вот и Вэй Ин — некогда большой балагур и баловень, получивший от жизни право на обеление собственных ошибок.
А вот Не Хуайсан, человек, давший им всем то, чем они живут ныне, и отобравший всё, что у них было до. Мерзкий, ещё какое-то время просивший, на коленях просивший прощения человек, вынужденно скрывающий под своей маской лишь новую маску.
Гости расселись за предложенными им столиками, разлили себе по пиале чая и, не зная с чего начать разговор, предложили выпить за восстановление отношений между их кланами, однако Хуайсан тоста не поддержал, тут же одёрнув их всех.
— Ведь не в самом деле вы пришли сюда из-за политической срочности, — отметил он, отворачиваясь ото всех — веера давно не было в его руках — и будто бы начиная разговаривать наедине с собой. — Ни вы, ни я не находимся теперь в тех обстоятельствах, которые требовали бы такого тоста. Более того, наши отношения более чем противоположные, и питьё за их восстановление не приблизит нас к самому факту. Не проще ли нам, отложив церемонии, просто поговорить, и тогда, быть может, задуматься о реальном политическом подтексте встречи?
Хуайсан вновь обернулся на гостей из Гусу Лань и с большим неудовольствием заметил, что он до сих пор молчат, не желая начинать предложенный разговор первыми. Даже Вэй Ин, обычно развязанный в своих репликах, теперь жевал губы и посматривал то на нефритов, то на самого господина Цинхэ Не.
— Хуайсан... — начал было Лань Сичэнь и тут же запнулся, так и оставив тишину недосказанной.
— Если вам есть, что сказать, то советую это сделать здесь и сейчас, — его лица коснулась улыбка, слишком беглая и недетская, чтобы он позволил ей быть замеченной. Он проглотил остаток собственной фразы, в которой просил не томить ни его, ни себя, потому что время непредсказуемо и конец каждого из них не очевиден.
— Я думаю, что уже сказал тебе всё, что хотел, ещё в прошлый раз, — отозвался Вэй Ин. — Хотя... пожалуй, один вопрос у меня есть: почему именно я?
О, он ждал этого вопроса. Признаться честно, ещё в Облачных Глубинах ждал, когда Вэй Усянь дал понять, что сложил цепочку из его планов. Но тогда он получил лишь предупреждение, до этого, пусть и совсем иными словами, уже сказанное ему Лань Сичэнем, и долетевшие в спину обрывки слов, сложившихся в «не имеет значения» и там же, за спиной, оставшиеся.
Лань Сичэнь, казалось, вопроса не понял. На его лице застыло непонимание с примесью тревоги, и по старой привычке Хуайсан поспешил его успокоить своей беспечной, но давно уже не невинной улыбкой, которую, впрочем, пришлось быстро стереть с лица, чтобы со всей серьёзностью и честностью ответить Вэй Ину.
— Потому что ты был моим другом, и его жертвой. И отомстить я ему хотел за нас обоих, — короткая пауза настигла всех на пике напряжения, но Хуайсан уже будто не имел к этому отношения. Его плечи расслабились под тяжестью только что ставшего скатываться груза, его грудь наконец наполнилась воздухом в преддверие всё ещё грядущей правды, сказать которую молодой господин Не намеревался уже в лицо не только Вэй Ину, но и Лань Сичэню: — Мне в самом деле лишь хотелось отплатить ему тем же, что сделал он. Старейшина Илин пал жертвой его с отцом лжи, и позволить раскрыть его ложь именно старейшине было разумно. Так же разумно, как дать ему умереть от рук брата, как умер мой!.. Я сам бывал с ним рядом, я слышал мелодию, что он играл, и позже играл её брату в уединении... Я стал невольным орудием в его руках, и мне было необходимо превратиться из клинка в ладонь.
Начав с разумного холодного полутона и едва не сорвавшись на шёпотом произнесённый крик, он окончил с вновь собранной прохладой, за которой уже виднелись трещины его горящего в истерике сердца.
—Хуайсан, неужели ты... — вновь начался было Цзэу-цзюнь, но, слыша как неестественно и сипло звучит, замолк.
— Я знал, что использую вас, Цзэу-цзюн, простите, — окончил Не Хуайсан за него и, больше не поднимая глаз, поднялся для вежливого поклона. — Простите за всё, но я не сожалею о своём поступке.
И был таков.
Как только глава Цинхэ Не покинул залу, в ней появились слуги, один из которых встал позади господ из Гусу Лань и немного кашлянул в кулак, привлекая внимание.
— Пройдёмте, — сказал он, как только добился должного. — Господин велел проводить вас в ваши покои.
— А? Они уже готовы?
Хоть и высказался один лишь Вэй Ин, удивление явно читалось на лицах всех — они прибыли не так давно, и первую ночь тайно ночевали в таверне Цинхэ. Откуда бы кому-то успеть подготовить покои за то время, что они вели беседу?
— Комнаты для господ из Гусу Лань всегда готовы, — лаконично отозвался прислуга и двинулся к выходу, увязывая за собой цепочку из трёх адептов Гусу — послушники всё это время ждали на улице и, вероятно, знакомились со своими комнатами.
— Удивительно, — шепнул Лань Чжаню Вэй Ин, когда они вышли из зала и оказались во внутреннем дворе. Акустика была уже много хуже и без должного желания слов было в самом деле не разобрать, но Сичэню посчастливилось заранее прислушаться. — Несколько месяцев избегал даже дыхания в его сторону, и при этом всегда держал наготове покои... Лань Чжань, как думаешь, это потому, что он ждал, когда мы созреем?
***
Утро в Нечистой Юдоли оказалось почти столь же ранним, как и в Облачных Глубинах. Едва заслышав начавшийся утренний гомон Лань Сичэнь, до того любовавшийся пустынными красотами леса из окон и размышлявший, как всякий на его скользком месте, о своём дальнейшем пути, поспешил одеться. В его ближайших планах было пойти к главе Цинхэ Не и обговорить таки всё то, что не было сказано вчера — свои чувства.
В эту ночь он спал дурно, и во сне ему виделось, как касающиеся его ладоней губы тают, исчезая вместе с их хозяином в кромешной пустоте мира духов. Затем они появляются вновь, но уже не те — чужие — и вместо слов прощения и ласки говорят грубые, колкие фразы об одиночестве и предательстве.
И именно об этом, стоя лицом к рассвету, почти нагой и всё ещё неприкаянный, думал Сичэнь с утра. О том, правда ли он был предателем, а не сам Хуайсан.
Спросив у первого попавшегося адепта дорогу к господину, Лань Сичэнь получил неожиданно холодный отказ от разговора, вся суть которого и без того сводилась к малому. Это несколько удивило гостя Нечистой Юдоли, но не разубедило в своём намерении. Он решил попросту своровать немного внимания у кого-то скромнее и тише, поинтересовавшись, где сейчас находится господин Не Хуайсан. Внимание его пало на неспешно идущую вдоль внутреннего двора девушку, нагружённую корзинкой с бельём.
— Простите, — окликнул он её сразу, как оказался в поле зрения. — Могу ли я поинтересоваться у вас, где сейчас может быть молодой господин Не?
Девушка беззастенчиво подняла голову сразу после поклона и вежливо улыбнулась.
— Конечно, господин Не ещё должен спать.
Лань Сичэнь кивнул ей, думая распрощаться, и вдруг остановил самого себя. С языка сам собой сорвался новый вопрос:
— Как... у него дела? — Выражение лица девушки в этот раз стало чуть печальнее и вместе с тем участливей. Стало очевидно, что в жизни своего господина она заинтересована больше некоторых адептов.
— Он довольно хмур с тех пор, как погиб Цзинь Гуанъяо, ни с кем не советуется и не говорит. Всё делает сам, да так, что сплетни вокруг него только и полнятся.
— Что за сплетни? — Лань Сичэнь напрягся. Если про Не Хуайсана действительно распускают слухи, почему он бездействует? Да и что это за слухи такие, которых не слышно в Гусу, но о которых известно здесь?
— Да... Говорят, что наш господин не тот, за кого себя выдаёт, а на днях один послушник даже сказал, что это якобы господин убил Цзинь.. Ох, простите! — девушка сама от себя вскрикнула и закрыла рукой рот. На вежливую просьбу продолжить лишь качнула головой, всё так же не опуская ладони.
— Я настаиваю, —вновь стал просить Цзэу-цзюнь, удивляясь собственной настойчивости. — Обещаю, что вам ничего не будет за то, что вы раскроете.
Брови девушки взметнулись вверх, точно она немо спросила «правда?», и рука наконец отнялась от тела, вновь обхватывая корзинку.
— На днях один из послушников сказал, что это якобы господин Не убил Цзинь Гуанъяо руками Цзэу-цзюня, и именно поэтому господа больше не разговаривают... — Сердце вдруг кольнуло напоминанием ещё свежей, не зарубцованной раны. — Вот только сам господин Не его услышал и, спросив доказательств, сказал идти вон до тех пор, пока навеки не скроется с его глаз.
— И на этом всё? — надеясь услышать, что на этом былой Хуайсан вернулся, разрыдавшись и бросившись в чьи-нибудь объятия в бесконечных просьбах защитить его от собственных людей и обязанностей.
— На этом тот адепт бросился к нему и стал просить прощения, а господин отвернулся и пошёл прочь. Только напоследок прошептал, что если кто-то из нас задумает шептаться за его спиной, следует позаботиться о том, чтобы сам он об этом не слышал.
Решивший не будить своими внезапными разговорами Хуайсана Лань Сичэнь направился в сад. Там, прячась от вставшего солнца и любопытных глаз можно было поразмыслить (в который раз?) о творящемся с Хуайсаном безумием и о том, что слова об этом безумии вызывают в груди. Было безусловно очевидно, что странный холодный трепет и наивное почти детское чувство собственичества по отношению к давно выросшему младшему собственного названного брата. Но истоки этого двойственного ощущения к своему без пяти минут врагу всё также оставались загадкой. Являлось ли причиной этому то, что Хуайсан буквально рос на его глазах, или же это было следствием того, что Хуайсан, на самом деле, взрослел, спрятав себя ото всех?
— Ахаха, ты такая медленная! Ну же, давай, давай, плыви! — Донёсся со стороны до сердечного приступа знакомый смех, который, как казалось в последние дни, был навсегда утерян. — Плыви! Ахах, умница, ты такая медленная, как черепаха! Я буду звать тебя уткочерепаха.
Глава ордена Гусу Лань не мог себе позволить подглядывание, являвшееся безусловно непристойным занятием для него, но он так же не мог позволить и открытое участие в том, что слышал — уверенность в том, что веселье закончится как только он покажется из виду, была максимальной из всех возможных.
И, терзаемый желанием увидеть то, что видеть уже давно никому не удавалось, Лань Сичэнь подобрал края ханьфу, чтобы как можно тише подобраться по кустам к пруду, с которого доносились звуки. Вероятно, именно тогда он наконец сможет себя убедить, что его странное отношение к предательству Хуайсана не более, чем тоска по его былому игривому характеру, и никак не любовная тягость, как то казалось Лань Чжаню.
Глава Цинхэ Не сидел у самого края воды, промакивая свой наряд, и с восторгом поглаживал по темечку дикую утку, вокруг которой собралось пяток таких же диких и взъерошенных утят. Он всё посмеивался над тем, как утята так же лезут под его руку, и называл одного из них «уткочерепахой» за его неуклюжую нерасторопность. Этот неприспособленный малый плавал ближе всех к человеку и то и дело тыкался ему в ноги, чем и вызывал смех.
— Какая ты хорошенькая, да? — в очередной раз стал захваливать утку Не Хуайсан и поднял над головой руку, вытаскивая из рукава только что замеченную Лань Сичэнем общипанную лепёшку. — На, на, на. — Вновь отрывая кусочки, стал говорить он, — на кушай. И ты кушай.
Отдельный… продолжение следует…
net-i-ne-budet, блог «Прекрасная далекая-далекая»
Название: Форум гологалактика читать онлайн без регистрации и смс
Автор: fandom SW rare pairings 2018 ( net-i-ne-budet, korysai279, Wisedo, Лунотень)
Бета: fandom SW rare pairings 2018 ( Коу., net-i-ne-budet, korysai279, Wisedo)
Оформление: Лунотень
Размер: макси, ~19000 слов
Эпоха: все эпохи одновременно
Пейринг/Персонажи: Верхняя половина Мола/Нижняя половина Мола, Хего Дамаск (Дарт Плэгас)/Шив Палпатин (Дарт Сидиус), Хего Дамаск (Дарт Плэгас)|Кайло Рен, Уилхафф Таркин/Дарт Вейдер, По Дэмерон/()Армитаж Хакс, Оби-Ван Кеноби/Асажж Вентресс, Хан Соло|Тобиас Бекетт, Люк Скайуокер|Тобиас Бекетт, Сноук/Нижняя половина Мола, Энфис Нест|Хан Соло, Реван, Падме Амидала, Лея Органа, Гривус и многие другие (см. список)
Категория: слэш, джен, гет
Жанр: крэк, драма, юмор, стёб, флафф, ER
Рейтинг: PG-13
Albert Wesker, блог «Станция Кронос»
Обожаю людей, которые пишут на КФ якобы для себя/узкой аудитории, но при этом нифига не так! Объясняю:
Встретил фанфик чела, который пишет ориджинал, но некоторые моменты описаны...Вернее, не описаны вообще. Я заинтересовался из-за запрещенных веществ и начал читать, фанфик понравился. Но вещества в фанфике описаны типа вот так: взял «банку», вдохнул, все.
Че вдохнул? Сам не понял. Написано травка. А что такое травка? Это вообще необязательно каннабис. Есть сотни других. Может он травку курил с ДМТ. Я же хз вообще. Эффекты от нее тоже были странные, но тут ладно.
Короче, ни времени, ни дозировки, ни названия — ничего этого нет. Написал в личку автору типа: ну и что это?
Автор пояснил, что пишет якобы для узкой аудитории (а где это написано?), что читатель если не понял, то пусть спрашивает. А он не знает, что читателю если непонятно, то и неинтересно. В общем, фанфик, похоже, только я и читал. Автору бесполезно было объяснять, что нужно хотя бы указывать название вещества любого. Неважно о чем идет речь. И желательно должен быть процесс вдыхания там или чего-нибудь. Потому что я человек, который в теме, не понял, что такое «банка». Как он там через нее вдыхал и т.д - неясно. Ну, короче, ставлю на то, что читателей новых у него особо не будет, ибо с таким подходом их не завлечешь.
Лучшее
Материалы сайта предназначены для лиц старше 16 лет (16+)